— Хорошо, что ты это уяснила. Настоящим гинтам тоже лучше не встречаться с ханнами. И не влюбляться в них. Ведь им всё равно не удастся всегда быть вместе. Гинты — дочери Гины. Они дети леса и не могут жить без него... И вообще без того, что растит их мать-земля. Гинты боятся сильного холода. У нас, внизу, зима довольно мягкая, морозы бывают, но небольшие. Лесные божества боятся настоящего холода, от которого всё цепенеет. Один взгляд царя снегов убивает гинту, как зимний ветер убивает цветок. А ханны не выносят тепла. В нижних лесах они бывают только зимой, да и то им тут далеко не так уютно, как на вершинах, в снежных и ледяных дворцах Харранга.
В горах над Хаюганной есть две статуи. Их сделал очень древний мастер, и они отличаются от нынешних. Одна фигура — из светлого голубоватого сурдалина — похожа на мужскую, а вторая — их желтоватого хальциона, с волосами, выкрашенными в тёмный цвет, — явно девичья. Рядом с юношей сидит харгал из серебристого зиннурита, а рядом с девушкой — сингал из золотистого зиннурита. Никто толком не знает, кого эти статуи изображают. Одни говорят, что это божественные близнецы, другие — что это Хонтор и Гинтра. Изваяния стоят на маленьком уступе, на границе, где кончается лес и начинаются голые скалы. Это как бы граница, которая отделяет царство лесов от чистых гор, если можно так выразиться. Выше Гинтра уже не поднимается. Хонтор и Гинтра очень дружны и часто встречаются, а расстаются обычно там, на границе своих царств. Те, кто считает эти статуи изображениями Гинтры и Хонтора, уверены в своей правоте ещё и потому, что сингал — священный зверь Гинтры, а харгал — священный зверь Хонтора. Правда, в самой Хаюганне считают иначе. Там этих двоих называют Гинта и Ханн и рассказывают одну довольно грустную легенду. Это легенда о любви гинты и ханна. Они встретились зимой, когда сын ледяного бога спустился вниз — погулять по земным лесам. Они полюбили друг друга так, что не хотели расставаться, а ведь в их распоряжении была только зима, самое короткое время цикла. Весной стало теплеть, и они встречались в горных лесах, откуда зима уходит позже, но потом снег растаял и там. И прошлось им проститься на той границе, где кончается лес. Ханн вернулся на горные вершины, в царство вечных снегов, во владения ледяного бога Харранга, от одного взгляда которого цепенеет всё, что рождает мать-земля. Гинте, дочери земли, туда было нельзя. Она грустила в своём лесу. Бродила печальная и одинокая, сторонясь сестёр, которые днём резвились, играли, а вечером пели и танцевали при свете луны. Раньше её так радовали весна, яркое солнце, свежая зелень и цветы... Но ведь радость хочется разделить с любимым, а когда его рядом нет, и солнце кажется бледнее Камы. Не выдержала гинта разлуки и отправилась в горы — искать своего друга. Она не побоялась подняться высоко-высоко, хоть и вся дрожала от холода. Поросшие лесом склоны остались далеко внизу, и она чувствовала, что с каждым шагом теряет силы. Кто-то из животных — кажется, хель — помог ей добраться до царства Харранга. Бедняжка погибла, так и не успев найти любимого, едва ступила в ледяной дворец. Ведь взгляд холодного бога убивает детей леса... А может, он и не смотрел на неё, просто она так замёрзла и устала. Велико было горе юного ханна, когда он нашёл бездыханное, оцепеневшее тело своей возлюбленной. Взял он её на руки, спустился с горных вершин на цветущие горные луга и положил на траву, надеясь, что зелень и солнце оживят её, но было поздно. Мать Гина превратила тело дочери в прекрасный белый цветок. А юный бог сидел, глядя на него, и плакал, и когда слёзы его падали на лепестки, они переливались разными цветами. Несчастный ханн плакал и таял, таял... Ведь горные луга — это невысоко, и там довольно тепло. Рядом было небольшое озеро. Полурастаявший ледяной божок бросился в него. Мать Лилла пожалела его и превратила в линна. И живёт он теперь в воде. А на лугу вокруг озера всю весну, лето и осень растут прекрасные цветы. В сухую погоду они белые, а под дождём переливаются всеми цветами радуги. Высохнув, снова становятся белыми. Их назвали ингалины — "радужные". Белый цвет, как я тебе уже говорил, состоит из всех цветов радуги, а ингалины излучают все эти цвета именно под дождём. Во время дождя линны поднимаются из озера и танцуют над его поверхностью, а если дождь посильнее, то даже могут плясать и резвиться на лугу. Как радуется прекрасный Ханлинн — такое имя возлюбленный гинты получил после превращения... Как он радуется, когда начинается дождь. Можно хоть немного побродить по лугу среди чудесных цветов, которые напоминают ему о любимой. И цветы тоже радуются ему, переливаясь нежными красками. В Хаюганне считают, что статуи изображают ханна и гинту и поставлены в память о том, как они прощались весной на границе, где кончается лес и начинаются голые скалы. Пока на этих лесистых склонах лежал снег, они жили здесь, а их любимцы — сингал и харгал — играли и резвились целыми днями. Они тоже привыкли друг к другу. Но разлука была неизбежна. На этом горном уступе юный ханн в последний раз видел свою возлюбленную живой. А у нас, в Ингамарне, эту историю по-другому рассказывают.
— А как?
— Если ты не устала, я расскажу. Заодно это будет очередным уроком танумана. Сперва ответь мне, почему наш край называют Ингамарна?
— Так это же всем известно, — удивлённо сказала Гинта, которая была готова к какому-нибудь трудному вопросу. — Это значит "радужные горы". Ну или "цветные горы". "Цветные камни" ещё можно... Инга — это "радуга".
— Всё верно. Инга значит "радуга", но в древнем языке это слово звучало иначе — илга. Корень -илг— имеет значение "разноцветный, пёстрый". Отсюда илга "радуга".
— Дедушка! — воскликнула Гинта. — Но ведь илга — это маленькое дерево с тонкими висячими ветками. Оно растёт возле озёр и рек.
— А ты заметила, как оно растёт? Оно склоняется над водой и нависает...
— Словно радуга! Значит, самое древнее название нашего мина Илгамарна?
— Да. А древнее название чудесного горного цветка — илгалин. Согласись, что слово ингалин удобнее произносить, да и звучит красивее. В сложных словах с корнем -илг— звук [л] обычно заменялся на [н], особенно если в слове было ещё одно [л] или [м]. А в названии дерева илга [л] сохранилось. Ну а почему его так назвали... Это тоже легенда о любви. О любви ханна и на этот раз смертной девушки, которую звали Илга. Неизвестно, какое имя дали ей при рождении, но все звали её Илга, потому что она была очень красива, любила яркие наряды и украшения из разноцветных камней. И всё ей шло. Она была прелестное создание, и многие юноши сходили по ней с ума, но она всех отвергала, гордо заявляя, что если кто-нибудь и достоин её любви, то уж никак не простой смертный. Илга и дружить-то предпочитала не с простыми смертными, а... Тогда, в древности, люди гораздо чаще общались с богами. Подружками Илги были гинты. С ними она бегала по лесам, танцевала, пела, играла. Сама богиня Гинтра полюбила прелестную девочку и взяла её себе в спутницы. И даже подарила ей детёныша сингала. Из него вырос большой, сильный зверь, который с Илгой был кроток, словно домашний гал. Прекрасная Илга гордилась, что люди, встретив её в лесу вместе с сингалом, иногда принимали её за богиню. Однажды зимой она шла по лесу со своим любимцем. Вдруг сингал что-то учуял и убежал вперёд. Илга пошла за ним и оказалась на поляне. И замерла от удивления. Её сингал играл с каким-то зверем, похожим на него, но покрупнее и другой расцветки. У этого зверя была голубовато-белая шерсть, покрытая серебристым узором. Животные прыгали и катались по снегу, а чуть поодаль стоял прекрасный юноша, смотрел на них и улыбался. Юноша был белокожий и бледный, с огромными светлыми глазами и светлыми, почти белыми волосами, которые отливали голубизной. Это был юный ханн. Он со своим другом харгалом спустился с гор, потому что очень хотел посмотреть на нижние леса. Может быть, это боги услышали кичливые слова красавицы, что, дескать, простой человек недостоин её любви... Во всяком случае, слова её обернулись правдой. Она полюбила бога. И юный бог полюбил её. Всю зиму они провели вместе. Илга только ночевать приходила домой, к жаркому очагу, а утром снова убегала в лес. И хотя от её возлюбленного веяло холодом, она словно не чувствовала этого. Он казался ей прекрасней всех на свете. Да и ханн был без ума от девушки. Но зима в нижних лесах коротка. Когда снег начал таять, юный бог вернулся на горные вершины, в царство своего отца. Илгу он с собой не взял, зная, что она всё равно не сможет там жить. Девушка затосковала. Все радовались весне, а она бродила по лесу и плакала, вспоминая, как зимой гуляла здесь со своим любимым. Многие её ровесницы этой весной вышли замуж, а она и слышать не хотела о свадьбе. Она так исхудала от тоски, что стала похожа на тень. Одни её жалели, а другие злорадствовали. Наконец-то она наказана за свою гордыню! Мнила себя выше всех, мечтала о любви бога, вот и получила то, чего хотела. На кого теперь пенять? Илга ни на кого и не пеняла. Она только твердила: "Я всё равно его дождусь". Ей говорили: "Глупая. Ну даже если ты его дождёшься и он действительно придёт сюда следующей зимой, он-то будет прежним, а ты... Ты уже будешь не так молода. А ещё через цикл и подавно. Ты уже и красоту-то свою утратишь, а он останется таким же юным и прекрасным, каким был и будет всегда. Он бог, а ты человек. Вот и выбирай себе в спутники человека. И поспеши. Все твои подруги уже замужем. Придёт день, когда на тебя не то что бог, но и обыкновенный мужчина не позарится. Забудь его, Илга. Он уж наверняка давно тебя забыл. У богов свои забавы. Человеческая жизнь для них всё равно что мгновенье. Сколько вокруг девушек! Он ещё не одну такую дурочку с ума сведёт. Что ему твои страдания? Он и любить-то не умеет. Это ледяной бог, и у него холодное сердце..." Но Илга и слушать ничего не хотела. Она упрямо повторяла: "Нет, он меня любит, он не забудет меня. И он придёт. Он всё равно придёт". Самое удивительное, что он действительно пришёл. В середине весны. Юный ханн не только не забыл свою любимую. Он так тосковал по ней, что не смог дождаться следующей весны и, сев на птицу ханг, велел отвезти его в лес, на ту самую полянку у маленького озера, где они с Илгой любили проводить время. Зимой озеро было покрыто льдом, и они катались по нему, взявшись за руки. А лёд был чистый и в некоторых местах такой прозрачный, что они видели линнов. Водяные божки смотрели на них снизу и улыбались. Теперь на поляне зеленела трава, и даже вода в озере была тёплой от солнца. Увидела Илга своего любимого, бросилась ему навстречу, но радовались они недолго. Ледяной божок слабел на глазах. Илга увела его в тень, но он всё равно быстро терял силы. Тогда девушка посадила его у озера и плеснула на него водой. А линны подплыли к самой поверхности и закричали: "Сюда, сюда! Иначе ты растаешь и погибнешь! Скорей сюда! Может быть, ты станешь одним из нас!" И утащили ханна к себе в озеро. Он действительно превратился в водяного божка. Илга обрадовалась, что её возлюбленный не погиб, но теперь он мог жить только в воде. Девушка стояла над озером и не хотела уходить. Она боялась снова потерять любимого. Стояла и всё смотрела, смотрела в воду. Потом она ослабла от голода, опустилась на колени и продолжала неотрывно смотреть в озеро. И никто не мог её оттуда увести. Все поняли, что скоро она совсем лишится сил и умрёт. Тогда хозяйка лесов Гинтра, которая любила Илгу, сжалилась над ней и превратила девушку в красивое тонкое деревце. Такие деревья растут на берегах озёр и рек, низко склонившись над водой. Они словно постоянно смотрят в воду, как когда-то смотрела Илга, не в силах отвести глаз от своего возлюбленного.
А некоторые рассказывают эту легенду немного иначе. Что будто бы ханн и не думал возвращаться к Илге. Что холодный бог и впрямь позабыл о ней, едва оказался в родных горах. А Илга, тоскуя по нему, всё время сидела на берегу озера и смотрела на прекрасного линна — ведь водяной божок и ханн были похожи, как две капли воды... И правда — две капли воды, только одна замёрзшая. Так Илга и сидела, умирая от любви, пока Гинтра не превратила её в дерево... Ну вот, ты плачешь. Зря я тебе такого нарассказывал.
— Я плачу, потому что всё это очень красиво, — шмыгнула носом Гинта.
— Истории о любви всегда красивы, даже если они грустные. Ну ничего, завтра я расскажу тебе другую легенду, о счастливой любви и с хорошим концом. А сейчас уже поздно и пора спать.
— Дедушка, ты же ещё не рассказал про луны...
— Так это и есть та самая история, которую ты услышишь завтра.
— Я только хочу тебя предупредить, — сказал дед, когда они на следующий вечер удобно расположились у камина. — В этой легенде есть пропуски, и вообще не всё ясно. А почему — я не знаю. Словно кто-то нарочно вырвал из людской памяти кое-какие фрагменты этой чудесной истории. Что ж, возможно, когда-нибудь недостающие куски мозаики найдутся. Слушай.
Как я уже говорил, хозяйкой лесов стала старшая дочь Гины и Нэффса Гинтра. Но хоть она и была самой главной из лесных богинь, её сёстры гинты не уступали ей в красоте. Только самая младшая, Санта, была некрасива и очень худа. Тихая и задумчивая, она почти всегда бродила одна и часто со вздохом устремляла свой взор в небеса. Она любила солнце и готова была смотреть на него с утра до вечера. Причём, она единственная из всех обитателей этого мира могла смотреть на него в упор. Её потому и прозвали Санта — "смотрящая". Юная гинта не смела даже мечтать о прекрасном Эйрине, но она знала, что всегда будет любить только его и никого больше. Эйрин тоже часто видел её со своей высоты. Сначала он довольно снисходительно взирал на маленькую худышку. И невольно удивлялся её смелости — ведь до сих пор никто, даже его родители, не могли смотреть на него в упор. А потом Эйрин вдруг заметил, что она красива. Красивее Гинтры и других своих сестёр. Наверное, это любовь и тоска преобразили Санту и сделали её прекрасной. От её нежного лица словно исходил мягкий свет. Солнечный бог влюбился в юную лесную богиню и пожелал взять её в жёны, но Гина ни за что не хотела отпускать дочь на небо. Напрасно уговаривал её Нэффс, богиня была непреклонна. Тогда небесный бог решил помочь Эйрину. Всё-таки он был ему отцом. Точнее, одним из его отцов. Нэффс и Эйрин сотворили дивного зверя — хеля. Его ещё называют небесным хортом. Был он цвета небесной лазури, а грива его и хвост сверкали ослепительной белизной, словно облака, пронизанные солнечными лучами. И послали они хеля на землю. Увидели его гинты и пришли в восторг — такой он был красивый и добрый. Ко всем ласкался, приглашал сесть ему на спину и всех катал. Он подпрыгивал высоко-высоко, выше деревьев, но прыжок у него был мягкий, плавный, не прыжок, а полёт. Он всех катал и возвращал обратно на землю, а когда на спине его оказалась прекрасная Санта, взмыл в небо и скрылся из виду. Испугались гинты, кинулись искать мать и старшую сестру, да что толку... Унёс хель Санту на небеса, в чертоги Эйрина. И ей там понравилось. С тех пор и засияла над Эрсой яркая луна. Гина сперва рассердилась на дочь, а потом сочла за благо помириться с Сантой и Эйрином. И даже вырастила к их свадьбе чудесные цветы. Их называют сантами. Серединки у них ярко-голубые, как глаза влюблённой гинты, в которых отражается солнце, лепестки золотистые, словно покрытое нежным загаром личико девушки, а листья светло-коричневые с золотой обводкой. Мой дед ещё видел эти цветы. Они по ночам не закрывались, а в лунные ночи светились, как золотисто-голубые огоньки.
