# 1 На самом деле Л.И. Брежнев (1907-1982), как известно, умер в 1982 году.
— Черт!
— Я вижу, ты поняла.
— Монгол ...
— Ты хочешь спросить, почему об этом не трубят на всех углах?
— Да, что-то вроде того, — призналась Лиса.
— Ну, во-первых, по горячим следам это не было так уж очевидно. В конце концов, от цен на нефть выиграли и другие страны, Алжир и Иран, например, или та же Норвегия. Во-вторых, надо было прожить следующие пять лет, чтобы увидеть развитие некоторых процессов в перспективе, да и тогда, разобраться в этом было не так уж просто. Ведь у каждого события имелась вполне логичная причина. Посмотри на вещи глазами современника. Что такого необычного тогда произошло? СССР формально действовал в интересах арабов, буквально, шантажируя Израиль новой войной и военной интервенцией. Европа хотела мира любой ценой, задыхаясь от роста цен на энергоносители, и желая как можно скорее открыть Суэцкий канал. США ... И у них ведь были свои заботы, которые для них, что естественно, были куда важнее, чем вопли израильтян о справедливости. В результате, Израиль отступил от Канала, вернув Египту чуть ли не половину Синайского полуострова, да еще почти четверть оставшейся в его руках территории должен был отдать, чтобы создать там независимое палестинское государство. И на международный статус храмовой горы в Иерусалиме пришлось согласиться, и Голаны вернуть ... В арабских странах до сих пор поют осанну своим советским друзьям, обратившим поражение в победу. Но на Родосские договоры, можно посмотреть и по-другому. За следующие три года, Израиль был признан практически всеми арабскими странами. Большой дружбы не вышло, но холодный мир лучше горячей войны, не так ли? Голаны по тому же договору были сданы Сирией Израилю в аренду на девяносто девять лет, палестинский вопрос разрешился, территория, в любом случае, расширилась ... А в восемьдесят пятом, в рамках программы идеологической Перестройки и "возвращения к ленинским принципам", если ты знаешь, Рапоза, о чем я говорю, СССР выпустил почти триста тысяч евреев, и еще около двухсот пятидесяти — в 1988 году. Правда, вместе с ними, немцами, греками и турками, коммунисты вытолкнули из страны практически всех своих диссидентов, но в результате, все оказались в выигрыше. Гласность, второй НЭП ... Растроганный Запад, заинтересованный к тому же в русской нефти и газе, простил советам и смерть академика Малинина, и польский блицкриг.
— Ты хочешь сказать, — осторожно сформулировала свою мысль Лиса. — Что русские решали свои проблемы, но при этом не забыли расплатиться с теми, кто помог им их решить?
— Очень похоже, не правда ли? — Монгол выбросил в сухое русло второй окурок и провел ладонью по лицу. — Вот только Аарон ... В этой истории, Рапоза, явно чего-то не достает. Аарон ведь был американцем, а не русским. Как Андронов смог заключить с ним договор?
— А если существовал посредник?
— Да, я тоже об этом думал, — согласился Монгол. — Но так и не решил, кто бы это мог быть, ведь все концы были обрублены в восемьдесят девятом. В восемьдесят восьмом, американцы съели Северную Корею, и в СССР поняли намек правильно и вернулись к статус кво: не использовать магов в военно-политических конфликтах. В феврале восемьдесят девятого в СССР произошел переворот, а вскоре погиб Аарон, которого израильтяне не трогали целых пять лет, хотя, наверняка, вычислили еще в восемьдесят четвертом. Не могли не вычислить! Ты же понимаешь. Но он был единственный Первый, кто тогда погиб, следовательно, или посредника не тронули (почему?), или он умер к тому времени сам.
— Это все, — неожиданно резко закончил Монгол и, отвернувшись от Лисы, пошел обратно, к своему достархану.
Пройдя несколько шагов, он обернулся медленно — всем корпусом — посмотрел на так и оставшуюся стоять на месте Лису усталыми стариковскими глазами и тихо сказал:
— Я не знаю, что ты задумала, Рапоза, но постарайся уцелеть. Я буду за тебя молиться, но бог редко вмешивается в дела смертных, даже если наделил их таким Даром, как нас. Промысел его непостижим, так что надеяться можно только на себя. Прощай.
4.
— Сколько? — спросила она, возвращаясь в себя. В салоне несущегося сквозь ночь автомобиля было темно, но зато тепло и уютно.
— Два часа семнадцать минут, — сразу же откликнулась Дама Пик, убирая свои пальцы с ее руки. — Ты вовремя, Нота. Километрах в двадцати — милицейский пост. Может быть, и ничего, а может быть, что-то.
— Термос у тебя далеко?
— Хочешь пить?
— Да.
— Сейчас налью, — Пика завозилась, доставая из рюкзака, стоявшего у нее в ногах, термос, а Лиса попыталась "увидеть" дорогу впереди, но перед ее внутренним взором клубился лишь сизый туман, пробиваемый по временам проблесками приглушенного света, похожими на отсветы далекой грозы.
— Алекс! — позвала она, но Алекс не откликнулся и даже не пошевелился.
— Черт, толкни его, пожалуйста, он мне срочно нужен.
Ничего не ответив, и не поворачивая головы, Черт быстро и резко ткнул Алекса локтем в ребра и продолжал, как ни в чем, ни бывало, гнать машину сквозь набирающий силу дождь. Алекс испуганно охнул, подхватился, и стал ошарашено озираться по сторонам, пытаясь понять, что случилось.
— Алекс!
— Да ... Что? — Алекс повернулся на ее голос, и Лиса увидела его бледное испуганное лицо. — Где мы?
— Успокойся, Алекс, — сказала она мягко. — Все в порядке. Мы в машине, едем в Питер.
— А? Да! — Алекс хлопнул себя по лбу и облегченно выдохнул воздух. — Ну вы звери просто. Разве можно так, я там такой фильм смотрел ...
— Порнуха? — подал свой равнодушный голос Черт.
— Нет, но тоже про любовь.
— Угомонитесь! — потребовала Лиса, продолжавшая раз за разом штурмовать вставший на пути ее "взгляда" туман. — Впереди заслон. Пика "видит" милицию, а я не вижу ничего.
— Твою мать, — сказал Черт, но эмоций в его голосе по-прежнему не было никаких. -Я тоже вижу только ментов. Трое, один автомат.
— Алекс!
— Сейчас, — встревожено откликнулся Алекс и на минуту замолк, уйдя в никуда.
— Ты как, Черт, в форме? — спросила Лиса, готовясь к бою. По всему выходило, что они вляпались. Если это действительно заслон, то даже свернуть они теперь не могли.
— Я всегда в форме, — Черт оторвал левую руку от руля и почесал шею под воротником рубашки. — Справа километрах в восьми что-то летит. Вертолет, я думаю. Для самолета скорость маловата.
— Там аппаратура слежения, — сказал Алекс, оживая, — Спутниковая связь и какой-то хитрый агрегат со встроенным компьютером.
— Так, — Лиса, когда дело доходило до жареного, умела соображать быстро и по существу. — Едем. Тормозят — встаем, и спокойненько так выходим. Предъявляем документы, поем народные песни. Алекс спит и смотрит сны. Мне нужны все данные по этой их машине. Все, что вытянешь. Ты меня понял?
— Уже, — сразу же согласился Алекс, если чему и научившийся в подполье, это дисциплине, как он ее, впрочем, понимал, но Лису он слушался беспрекословно, твердо зная, что его судьба и жизнь напрямую связаны с ее жизнью и судьбой.
— Пика, ты берешь на себя ментов, они ничего не должны понять и ничего существенного запомнить, — продолжала, между тем, Лиса.
— Сделаем.
— Я беру остальных, — она усмехнулась мысленно тому, что с такой уверенностью говорит об этих насквозь гипотетических остальных, которых пока даже "не видела".
— Черт, ты просто водила, смотри, запоминай, но ни во что не вмешивайся. Ты по жизни болван, и тебе все похую. Ты меня понял?
— Как скажешь, — голос Черта скреб по нервам, как железо по стеклу. — Мне и так и так, все похую. Так жить, лучше уж вовсе не жить.
— Три километра, — сказал он после секундной паузы. — Пост ГАИ, в лесопосадке слева палатка и несколько человек.
Сейчас и Лиса уже "видела" и палатку и семерых вооруженных людей в ней и в кустарнике у дороги, и трех милиционеров на полотне дороги — они проверяли документы у водителя новой "Волги" — и еще троих в фонаре поста, но не только. Ощущение было такое, как будто толпы муравьев одновременно побежали по спине и животу, рукам и ногам.
"Что за дьявол?"
Впереди вспыхнули тормозные огни Газика, ехавшего метрах в восьмистах перед ними, и Черт начал плавно притормаживать, имитируя поведение нормального ночного водилы.
— Второй вертолет слева, — сказал он на случай, если вертолеты чувствует только он один.
— Спасибо, вижу, — Лиса уже была уверена, что это настоящий заслон, вот только на кого он выставлен, она пока не знала. Вполне возможно, это была просто рутина, но нельзя было исключать и возможности того, что ее кто-то сдал, и что "охотники" ищут именно их, Лису и ее людей.
— Внимание, — Черт не удосужился даже обозначить восклицания. Он просто сказал, "внимание", и начал тормозить, реагируя на властную отмашку гаишника.
Лиса бросила быстрый взгляд на "спящего" Алекса, на пьющую прямо из бутылки пиво Пику, почувствовала выходящего на боевой взвод Черта, и окончательно вошла в "кураж", который до этой секунды удерживала где-то на краю сознания.
— Ваши документы, пожалуйста ...
Но она уже не слушала. Открыв дверцу, Лиса вышла под дождь и "поплыла" по большому кругу, ловя в выброшенную в небо "сеть" проявления чужих сознаний. Милиционеры ее не интересовали, хотя в памяти одного из них и мелькнул фоторобот с узнаваемым лицом уже не существующей материально Алисы Дмитриевны Четвериковой. Менты были не ее заботой, и Лиса без сожаления выбросила их из своего "невода", как выбрасывают рыбаки сорную рыбу. Гораздо интереснее были вооруженные люди, прятавшиеся в зарослях справа и слева от дороги. Все они прошли специальную подготовку и были на редкость хорошо "зомбированы", так что ни Пика, ни Черт их бы не вяли, но Лиса была этим мужикам не по зубам. Если, не дай бог, что-то сорвется и ее вмешательство все-таки обнаружится, считай, она не только пальчики оставила, но и расписалась под протоколом опознания.
Она уже завершала круг, когда поняла, что тот человек, который сидел в палатке, спрятанной в лесопосадке, это единственная среди спецназовцев женщина, и что чувство дурноты, с которым вот уже вторую минуту боролась Лиса, и стада "муравьев", ползавших теперь не только по ее коже, но и по внутренним поверхностям желудка и легких, напрямую связаны с тем, что делает эта драная сука своей "рацией". Бешенство, охватившее Лису, было настолько беспощадным, что она чуть не прибила капитана Аллу Борисовну Приходько на месте, но, в любом случае, вспышка "святого безумия" помогла ей перебороть накативший было приступ слабости, стоило ей только коснуться "горячего" ящика, над которым колдовала Приходько.
— Все в порядке, — сказал за спиной гаишник. — Можете ехать дальше. Обратите внимание, у вас левый габаритный перегорел.
— Спасибо, — ответил Черт. — Утром поменяю.
Времени оставалось в обрез, и Лиса, больше не церемонясь, попросту "взломала" капитану башку, потроша ее по живому, хотя и знала, что месяцев через пять это "изнасилование" аукнется Алле Борисовне в лучшем случае острым психозом, а в худшем... О худшем лучше было не думать, тем более что дамочка сама выбрала свой путь, а через пять месяцев ни одна сволочь уже не разберется, кто и когда "взломал" эту сучку.
Лиса вернулась в салон "Нивы", захлопнула дверь, и откинулась на спинку сидения, чувствуя, как медленно спадает напряжение, и организм возвращается к нормальному функционированию. Черт тронул машину, рядом тяжело выдохнула воздух Дама Пик, и Лиса почувствовала свою мокрую, прилипшую к телу одежду, дождевую воду, струйками стекавшую с ее крашеных волос, и холод, терзающий выстуженное на ветру тело.
— Пика, — попросила она слабым еще, не своим голосом. — Дай мне что-нибудь выпить.
5.
Полстакана коньяка и кружка горячего чая способны совершить чудо. Лиса согрелась и восстановилась настолько, что сама смогла высушить мокрую одежду, правда после этого пришлось на пару минут опустить стекла, потому что салон "Нивы" превратился в парную, наполнившись влажным горячим туманом.
— Если общество не возражает, — просительно сказала Лиса. — Я бы и сигарету выкурила.
— Кури, — Черт протянул ей через плечо пачку "Родоп" и, дождавшись пока Лиса вернет ему сигареты, закурил сам. — Что скажешь?
— Мы попали на испытания, — Лиса затянулась, ощущая приятное тепло во всем теле, и смакуя табачный дым. — Вообще-то могли крепко вляпаться. Это был спецназ ГРУ, прикрывавший людей из Военно-Технического бюро.
— Не КГБ? — удивленно спросила Дама Пик, тоже закуривая.
— Нет, — покачала головой Лиса. — Определенно, военные. Там была одна капитан ...
— Мне нужна бумага и карандаш — вдруг сказал Алекс, который до этого мгновения вел себя так тихо, что о его существовании все забыли. — Быстро!
В его голосе — редкий случай — прозвучали приказные ноты.
— Ну!
Пика резко нагнулась, разыскивая что-то в своем рюкзаке, но Черт ее опередил. Достав из кармана своей кожаной куртки толстый блокнот, он протянув его Алексу: — Держи. Ручка внутри. Чистые страницы в конце.
— Мне тоже, — Лиса, начавшая перед пробуждением Алекса рассказывать о капитане Приходько, вспомнила теперь из-за чего на самом деле погубила женщину.
— Что у тебя там? — требовательно спросила она Даму Пик и, не дав той даже ответить, буквально вырвала из рук мятую тетрадку в клетку и карандаш. — Всем молчать!
Она положила тонкую ученическую тетрадку на поднятое колено, раскрыла, и стала быстро записывать характеристики прибора, которые считала из головы инженера. Если честно, это была для нее совершеннейшая китайская грамота, удержать которую в голове надолго не представлялось возможным. Поэтому Лиса очень спешила, копируя изъятые из чужой памяти совершенно непонятные ей схемы, формулы, включавшие отдаленно знакомые символы и греческие буквы, и длинные столбцы бессмысленных чисел. Попутно, она записывала на полях, какие-то фамилии и имена, иногда со званиями, а иногда и без, и описывала приметы этих людей, если таковые ей запомнились. Было там и несколько адресов и телефонов, но имеют ли они отношение к делу, Лиса не знала, однако, лихорадочно заполняя страницу за страницей своим корявым детским почерком, она уже знала со всей определенностью, что сегодня на ночном шоссе случилось чудо, и ей в руки попало нежданное богатство, истинную ценность которого она не могла сейчас даже оценить.
— Все, — сказал Алекс, разгибаясь (он писал, согнувшись, подсвечивая себе маленьким фонариком). — Я вырву эти странички?
— Рви, — разрешил Черт.
— Давай сюда, — сказала Лиса и протянула руку.
Алекс вырвал странички из блокнота, аккуратно сложил, и, предварительно вернув блокнот Черту, передал через плечо Лисе.
— Ты наши физиономии подправил? — спросила она, вкладывая маленькие листки с нарисованными на них электронными схемами в тетрадку.
— Могла бы и не спрашивать, — обиделся Алекс. — Все путем! Как Пика мне вас "показала", так и подправил. Черт — блондин, образцовый русский пахарь, я пьяный мужик лет под пятьдесят, а вы обе затраханные жизнью доярки.
