Последняя Дщерь Зимы(2.0)

— Но это никогда не мешало мне заниматься лучше него! — заявила Катерина, гордо подбоченившись, но долго так не продержалась. Она весело фыркнула, показала Хоуленду язык и рассмеялась, тем самым заставив слегка улыбнуться своего вечно спокойного собеседника. Было приятно вот так расслабиться и позволить ребяческому настроению нести себя через непринужденную беседу.

За прошедшие дни с момента пробуждения желание просто побыть юной и беспечной настигало её не в первый раз, и Катерина с превеликим удовольствием потворствовала этим маленьким слабостям. В последние годы её первой жизни поводов для веселья было немного, да и жизнь её второго "я" с момента похищения не изобиловала счастьем, а ведь Лианне с непривычки было еще труднее — все же жизнь в этом мире удивительно мягка. По крайней мере, для некоторых.

К сожалению, вес бед, что довлели над двумя частями её нынешней сути, перешел к ней в полной мере, и теперь было нужно поскорее отбросить хотя бы часть этой гадости, иначе её просто утянет на дно. Опыт подсказывал Катерине, что после прибытия в Королевскую Гавань работы у неё будет непочатый край, поэтому стоило заранее привести себя в форму. Жаль, что самый приятный способ борьбы с напряжением будет закрыт для нее до самой свадьбы, но тут уж ничего не поделаешь.

Так, за беседой прошел остаток пути до привала. Отряд остановился в небольшой роще неподалеку от разрушенной резиденции Таргариенов. Люди разбрелись по своим делам, споро ставя походные шатры с палатками и готовя костры.

Решив размять ноги после длительной поездки, Катерина оставила свою лошадь на попечении конюха и отправилась на прогулку. Этан Гловер уже привычно следовал за ней, словно тень. Неспешно пройдя через лагерь, она оказалась у края рощи широколистов, за которой виднелся остов Летнего замка.

— Я бы хотела поближе посмотреть на руины замка, — произнесла она, обращаясь к Гловеру.

— Вы спрашиваете у меня разрешения, леди Лианна? — спросил он, удивленно посмотрев на неё.

Его можно было понять, ведь, будучи оруженосцем её брата, Этан не раз был свидетелем её упрямства и свободолюбия. То, что она сейчас не рванула к развалинам, было несколько не в характере той взбалмошной девчонки, которую он знал.

— Ну, ты же так серьезно относишься к моей безопасности, что с моей стороны было бы черной неблагодарностью создавать тебе проблемы на пустом месте, — с улыбкой ответила Катерина. — И брось уже этот официоз, Этан. Тебе не идет.

— Что ж, как скажешь, — согласился Гловер. — Идём к развалинам, только, пожалуйста, держись подальше от поврежденных стен и помещений, мало ли что там может обвалиться.

Катерина согласно кивнула и направилась дальше, внимательно разглядывая приближающиеся руины. Некогда красивое строение пребывало в поистине удручающем состоянии. Ажурные башенки покосились или были полностью разрушены, от куполов и крыш ничего осталось, даже стены кое-где осыпались, хотя с тех пор, как замок сгорел, едва прошло два десятилетия. Во дворе росли деревья, а по оплавленным камням с черными разводами несмываемой сажи медленно взбирались разноцветные лишайники.

Но она сюда пришла отнюдь не любоваться достопримечательностями.

О трагедии Летнего замка в Вестеросе слышали все — начиная с высоких лордов и заканчивая распоследними нищими и жителями глухих деревень — но что на самом деле здесь произошло, не было ведомо никому. Даже те немногие, кто пережил этот ужасный пожар, не могли сказать ничего конкретного. Случайность, предательство, происки красных жрецов или кара Семи — каких только слухов не ходило об этом событии — но более всего народу нравилась история о попытке Эйгона V вернуть драконов с помощью дикого огня и чародеев из полумифического Асшая. И для этого, безусловно, были причины, ведь со времен потери своих летающих скакунов, Таргариены то и дело устраивали игры с этой опасной субстанцией, что частенько заканчивалось трагедиями, а тут такой пожар, что даже камень оплавился.

Из последней истории и проистекал интерес Катерины к этому месту. Раз уж она все равно рядом, то может в полной мере прочувствовать руины и определить, реально ли здесь пытались осуществить некий ритуал, или же слухи являются только слухами. С тех пор, как она прекратила навязывать себе слепоту в отношении местного эфира, у Катерины появились вопросы, ради ответа на которые нужно было обследовать район, подобный этому, и желательно не один.

И вот сейчас, прогуливаясь между выгоревших строений, она чётко понимала, что пришла сюда совсем не зря.

— Я слышал, что Рейгар частенько посещал эти развалины, — осторожно произнес Этан. Похоже, он не был уверен, стоит ли заговаривать с ней об этом человеке.

— Хм, вот как? — немного рассеяно отозвалась Катерина. Она определенно чувствовала, что здесь произошло нечто мистическое. Ткань реальности до сих пор была тоньше, чем все, что она видела за дни путешествия. — Любопытно, почему.

— Ну, он же здесь родился, — откликнулся Гловер. — Вроде как, чуть ли не во время самого пожара. Хотя, может, и нет, я не слишком уверен, — признался он.

— Ах да, я слышала об этом. Кажется, Таргариены собрались здесь как раз по поводу его рождения, — сказала Катерина. — Забавно получается, ведь можно сказать, окончательный закат династии начался именно с этого пожара. И закончилось все в огне восстания. Похоже, и Эйрис и Рейгар после этого пожарища пристрастились к поджогам, — она поморщилась, и добавила: — Как бы то ни было, это уже неважно. Пусть решают свои проблемы за пазухой у своего Неведомого.

Подойдя к ближайшей стене, Катерина провела рукой по оплавленному пятну, в поверхность которого буквально въелась копоть. В эфире на том же месте находился один из особенно заметных следов. Полностью сосредоточившись на своей руке, она даже ощутила отголосок жара от некогда бушевавшего здесь пламени, но на этом все и закончилось. Похоже, большего она здесь не узнает. Впрочем, и того, что есть, вполне достаточно.

— Давай возвращаться, а то боюсь, что Хоуленд скоро начнет бить тревогу, — обратилась она к Гловеру, мягко улыбнувшись.

* * *

Тем же вечером Катерина сидела на кровати в своем шатре, лениво перелистывая страницы одной из книг, вывезенных из башни, и прислушивалась к успокаивающему мерцанию душ людей в лагере. Мысли ее неспешно блуждали по тем крохам, что она узнала о магии этого странного места, которое теперь является её домом.

Еще в последний день перед отъездом из башни Катерина прекратила сдерживать себя и начала вновь прислушиваться к ветрам эмпирея, что дуют в мире смертных. Основное умение, которым обладает каждый маг, легко вернулось к царице. Её сознание беспрепятственно излилось вовне тела, заполняя собой сотни метров объема, и в этих пределах она могла без всяких усилий ощущать колебания эфира. Вот только первое, что она услышала, была невероятная, нереальная, непредставимая... тишина, среди которой едва слышно звенели сознания её спутников.

Сперва Катерина подумала, что перерождение сказалось на ней куда сильнее, чем она представляла, ведь на самом деле такого не может быть, просто потому, что не может быть никогда! Понятия "покой" и "тишина" совершенно несовместимы с эфиром. Неважно, где, как и когда, море душ постоянно бурлило и пенилось разными эмоциями, идеями и потоками, и каждый, кто с ним связан, мог это чувствовать. Пусть иногда неосознанно, пусть ничего не понимая, но мог. Тем не менее, несмотря на все попытки вникнуть, в чем дело, результат был один: её разум делает все правильно, душа действует соответствующе, люди вокруг блестели огоньками душ, а мир упорно оставался все так же неестественно тих и пуст... или как раз наоборот, слишком естественно?

Как царица Кислева, Катерина обладала доступом ко многим секретам, которые её народ бережно собирал на протяжении всего своего существования. Уж что-что, а хранить своё наследие, несмотря на удары судьбы, кислевиты умели очень хорошо.

Благодаря этим, часто еретическим, знаниям, полученным из множества источников и времён, да науке матушки Ягайи, Катерина чётко понимала, что вся Магия Мира проистекает из того же источника, что и Скверна Хаоса. Можно было даже сказать, что Магия и Хаос практически тождественны, а все пользователи чудес, включая жрецов разных культов, только настраивали свои сути на маленькие, относительно безопасные частички того, что постепенно разъедало сами основы реальности. Это была защитная реакция жителей её старого мира, встретившихся с тотальным ужасом Долгой Ночи, безумный порыв защититься от огня огнем. Можно сколько угодно кричать о святости жрецов и мощи магов, в самой основе их сила была едина с тем, против чего они боролись.

Опасное знание. Очень опасное, болезненное и сильно бьющее по решимости, от которой во многом и зависит личная сила ей подобных. В своё время, после осознания этой ужасной истины, Катерина опустилась в своей способности использовать магию холода до полуобученной девчонки, столь сильно её это угнетало. Даже творение слабого потока холодного ветра стало требовать неимоверного напряжения воли.

Впрочем, после того, как она взяла себя в руки, её мощь только возросла.

Все её деды и прадеды, бабки и прабабки на сотни поколений назад, жили под вечным гнётом тех ужасов, даже в лучшие времена, вслушиваясь в завывания демонов на грани сознания. И вот теперь лично для неё вся эта привычная какофония просто... исчезла. Осталась далеко за границей этого мира. Границей, которую ей неведомым образом помогли переступить.

В тот момент, когда эта странная, почти кощунственно притягательная мысль пришла ей в голову, Катерина на какое-то мгновение даже соблазнилась просто поверить во все это. Ведь тишина была хоть и пугающей, но в то же время невероятно прекрасной и уютной. Что с того, если теперь она вряд ли сможет сделать своей силой хоть что-то стоящее? Мощь стужи не такая великая цена за безопасность её новой семьи и народа от того, что она испытывала всю свою первую жизнь.

Впрочем, первый шок и радость прошли достаточно быстро. Все просто не могло быть настолько радужно, как она позволила себе на мгновение представить. Так не бывает. Да и вообще, она же сюда как-то попала, верно? Значит, крепкая связь с морем душ здесь быть просто обязана. По крайней мере, без серьезных исследований иные выводы будут не более чем опрометчивым самоуспокоением.

Кроме того, Катерина слишком хорошо помнила страшные сказки старой Нэн, и до боли легко угадывала в них знакомые черты ужаса, приходящего с дальнего севера, пусть даже у него было больше общего с отродьями Сильвании и Ниехары, чем с порчей Хаоса. К тому же, когда под рукой есть волшебный меч, самый Север твоей родины перекрывает столь поразительное фортификационное сооружение, а менее двух веков назад ветер еще гудел под крыльями драконов, как-то глупо думать, что для чудес и ужасов эмпирея нет места в этом мире.

Ну и еще можно было вспомнить о безумии местных сезонов. Когда в землях вроде страны Троллей, где прикосновение Хаоса то и дело меняет ландшафты, смена времён года имеет больше смысла, чем периодически происходящее по всему миру, это говорит о многом.

Тем не менее, факт оставался фактом, а тишина тишиной. Как бы невероятно это ни звучало, весь путь, который они проделали от башни, окружающий эфир оставался практически мертв.

Или так казалось, пока она не побывала в развалинах Летнего замка. В этих руинах Катерина впервые столкнулась со следами магического ветра, которые не были привязаны к древнему артефакту. Пусть даже по её меркам они были едва заметны и, если уж на то пошло, с практической точки зрения, совершенно бесполезны. Все же огонь до сих пор был очень далек от её сути, хоть Катерина более не привязана к холодной половине силы Кислева. Но все равно, только наличие этих следов уже само по себе значило многое.

Приближение к её палатке одной выделяющейся души вырвало Катерину из размышлений. То был Хоуленд Рид, и даже отсюда она могла ощутить его целеустремленность. Что ж, похоже, он, наконец, решил поговорить с ней напрямую, а не просто наблюдать, притворяясь, что ничего не замечает.

В отличие от ведьм унголов, ледяные колдуньи никогда не отличались особой чувствительностью, и даже её собственное нестандартное образование это проблему не решало. Что поделать? Такова была цена их боевой мощи. Но всё же, при полном штиле вокруг, нужно быть совершенно слепой, чтобы упустить инаковость этого человека по сравнению с прочими. Тем более что он даже не пытался скрываться.

Очевидно, что лорд Рид обладал некоторыми способностями, и столь же очевидно, что эти способности позволили ему заметить произошедшее с ней самой. Может, Катерина и не знала, насколько она отличается от Лианны для того, кто должным образом видел их обеих, но совершенно не сомневалась, что очень и очень сильно.

Отложив книгу в сторону, Катерина поднялась с кровати. Она подошла к небольшому столику в центре шатра, зажгла несколько свечей и выставила на него бутылку вина вместе с парой серебряных кубков.

— Лианна, могу я войти? — донесся громкий голос Рида, приглушенный толстой тканью.

— Проходи, Хоуленд, — откликнулась она, поворачиваясь к входу.

Мужчина отодвинул в сторону край полога и тихим движением проскользнул внутрь.

— Выпьешь со мной? — спросила Катерина у озёрника.

— Не откажусь, — просто ответил тот.

— Отлично, тогда присаживайся, — кивнула она на один из стульев перед столиком, после чего сама заняла место по другую сторону. Царица откупорила бутыль и наполнила оба кубка.

Взяв один, Хоуленд опустился на свое место и немного пригубил.

— Арборское? — с долей сомнения уточнил он.

Катерине пришло на ум, что ни место жительства Рида, ни его характер, не располагали к особой привередливости в напитках. Или это называется тонкий вкус? Впрочем, её тоже нельзя было назвать ценительницей вин.

— Да, — произнесла она. — Если помнишь, в подвале башни были обширные запасы вина.

— Какой повод? — поинтересовался Хоуленд.

— Без повода, — Катерина беспечно пожала плечами. — Просто потворствую своим желаниям. — Царица задумчиво постучала пальцами по подлокотнику стула. — Последнее время я это делаю довольно часто. Совсем от рук отбилась, — доверительно сообщила она. — Как думаешь, может, пора это дело прекращать?

— Возможно, — согласился Рид, улыбнувшись уголком губ.

Катерина взяла свой кубок, поднесла его к губам и немного смочила рот благородным напитком. Её нос непроизвольно сморщился. Терпкая сладость лучшего вина этого континента, как и положено, баловала язык изысканным вкусом, но это было не её. Эх, она едва проснулась, а вопрос организации правильной квасоварни уже встал в полный рост.

— Итак, полагаю, ты, наконец, созрел для серьезного разговора? — нарушила молчание Катерина.

— Верно, — кивнул Хоуленд и, чуть помедлив, добавил: — Вижу, ты уже знаешь, почему я здесь, поэтому хотелось бы поговорить начистоту.

— Ну, так начинай. Я слушаю, — сказала она, отсалютовав ему кубком.