| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Когда всхлипывающего Лоренса отправили на карантин, он с печалью подумал, что героя из него не получилось. Даже здравая мысль, что ему вовсе не требуется геройствовать, а достаточно просто фиксировать происходящее, почему-то не утешала. Он явился в этот дом, рассчитывая уничтожить Причарда, а вместо этого размазывал по лицу слезы и тщетно пытался хоть как-то устроиться на койке. За всю жизнь Лоренс ни разу не сталкивался с поркой — даже в начальных классах школы, и теперь одновременно страдал от стыда, обиды, беспомощности и боли.
Постанывая от непривычных ощущений, Лоренс вытащил из пакета форму и принялся одеваться. Это тоже причиняло боль, но сидеть нагишом было стыдно. Почему-то рубашка оказалась без пуговиц, а пуговицы нашлись в небольшой коробке вместе с катушкой ниток и ручной машинкой для их пришивания. Озадаченный такой несообразностью, Лоренс почти набрался смелости постучать в дверь и попросить нормальную рубашку, когда обнаружил в пакете почти такую же распашонку. Облачившись в нее и накинув поверх форменную куртку, Лоренс с облегчением решил, что об ошибке с одеждой сообщит, когда ему принесут обед, а пока позьмется за изучение здешних правил.
Эти правила также немало озадачили Лоренса. Во-первых, красиво отпечатанная брошюра показалась агенту излишне толстой — целых сорок страниц. Во-вторых, он задумался, каким образом передать ее содержание в Службу адаптации. Ни видео, ни даже простейшей фотокамеры в ошейнике не было — только микрофон. Однако еще через пару мгновений Лоренс вспомнил, что в доме Причарда его считают тупицей, а тупые люди имеют привычку читать тексты вслух.
Это был выход.
Медленно, словно плохо умел читать, Лоренс принялся проговаривать положения правил, рассчитывая, что там — в комнате слухачей — все это как следует фиксируется и анализируется. Однако чем дальше он читал, тем больше его охватывала растерянность.
Нельзя сказать, будто правила выглядели неразумно, там было немало здравых суждений и не менее здравых предписаний — Лоренс это признавал. И все же правил было слишком много, и они были излишне детализированы. Агент не представлял, каким образом питомцы должны были запомнить все эти статьи, параграфы, пункты и подпункты, и что они должны были делать, если по какой-либо причине правила не предусматривали алгоритма действий в некоторых ситуациях. А таких ситуаций психолог обнаружил как минимум три. А потом Лоренс и вовсе уставился на брошюру, не веря глазам своим: "Дырочки на пуговицах должны располагаться параллельно полу", — медленно прочел он. Несколько раз моргнул, постарался протереть глаза и перечел правила еще раз: "Дырочки. На пуговицах. Должны. Располагаться. Параллельно. Полу".
На случай, если питомцы не знали слова "параллельный", правила сопровождались поясняющей картинкой, но Лоренсу от этого не стало легче. Только теперь он осознал значение рубашки без пуговиц и машинки для их пришивания. Пуговицы надо было пришить самому! Судя по всему, именно по умению правильно расположить эти чертовы дырочки Причард и определял способности питомцев и их перспективы.
"Вот ведь дерьмо!" — потеряно пробормотал Лоренс.
В Службе адаптации один из дежурных снял наушники и знаками дал понять напарнику, что пошел составлять отчет. Тот молча кивнул, и место ушедшего немедленно занял другой работник. Нужный фрагмент записи с немалой спешкой был доставлен Милфорду, и, ознакомившись с ним, глава спецгруппы решил, что у объекта наблюдается явный комплекс бога.
— Это патология, — объявил он и, получив полную запись правил, срочно отправил ее экспертам.
Вывод психологов не сильно отличался от вывода хирурга. Томас Лонгвуд молча слушал доклад специалистов, морщась, словно от зубной боли.
— ...таким образом, — подвел итог докладчик, — питомцы должны впасть в состояние полной апатии и неспособности проявлять хоть какую-то инициативу.
— Ну, почему же, — мрачно возразил Лонгвуд. — У них осталась возможность для инициатив — постоянная слежка друг за другом.
Этот вывод основательно встревожил Торнтона и, беспокоясь за физическое и психическое здоровье любимого ученика, он просил директора изъять Паркера с виллы Причарда, пока не стало слишком поздно. Лонгвуд задумался и отказал.
— Паркер знал, на что идет, — жестко ответил он. — А если нам придется изымать из этого дома всех питомцев, чего я не могу исключать, мы должны будем собрать стопроцентную доказательную базу по делу. И не забудьте, в доме Причарда находится сто девять питомцев, и мы несем за них ответственность. Паркер прекрасный специалист. Он справится.
И все же, объявив это решение, Томас Лонгвуд не мог оставаться спокойным. "Судя по всему", — размышлял директор, — "по окончании операции Паркеру потребуется серьезная реабилитация, а раз так — то и подбор новых агентов может столкнуться с трудностями". И все же отступать было некуда. Консулы ждали результатов. Питомцы нуждались в защите. Служба адаптации обязана была выполнить свой долг.
И каждый отдельный ее работник тоже.
В эту ночь Лонгвуду впервые за прошедшие десятилетия приснился кошмар. Но для дела это не имело ни малейшего значения.
Глава 76
— Тебе нравится швырять людей, не так ли, Зверь? Ну, что ж, посмотрим, как тебе понравится, когда швыряют тебя.
Голос Дайсона был как всегда холоден, но на этот раз Роберт уловил в нем нечто, отдаленно напоминающее злорадство.
— Сокол, становись к Зверю — в одиночку тут не справиться, — почти без паузы добавил глава тренерской группы.
Волосатик обреченно вышел вперед, смерил взглядом противника и потеряно вопросил:
— Да что тут можно сделать?
Роберта занимал тот же вопрос: "Что тут можно сделать?!" Парень, выставленный против них, был не просто огромен — прежде Роберт даже не догадывался, что подобные экземпляры встречаются в природе. Здоровенный детина, и то, что он держал в руке, делало бессмысленным всякий нормальный поединок. Роберт предпочел бы шест Дайсона — с ним у него и то было больше шансов. Подобраться для нанесения удара к этому гиганту было невозможно — Роберту катастрофически не хватало длины меча и рук. К тому же Роберт подозревал, что парень способен раскидать их, даже не прибегая к оружию — просто голыми руками. На какой-то миг Роберт даже посочувствовал бойцам-аборигенам, у которых и вовсе не было шансов, но мысли о дикарях быстро исчезли, потому что вопрос оставался тем же: "Ну, что тут можно сделать?!"
— И что нам делать? — растерянно повторил Сокол.
— Думайте, — отозвался Дайсон. — Вы же вообразили себя великими бойцами, разве нет?
Роберт бросил хмурый взгляд на бывшего гладиатора и понял, что дело не в злорадстве, а в очередном педагогическом заскоке свободного Дайсона. Бог его знает, почему Дайсон подозревал в нем ростки нового Акулы, однако глава тренерской группы не упускал ни единого случая, чтобы не напомнить о пагубности подобного пути и о том, что на каждую силу может найтись еще большая сила.
Нынешний "аргумент" Дайсона и вовсе выглядел устрашающе. Роберт внимательно рассматривал волосатика, но по его облику понять можно было лишь одно — он им не по зубам.
— Тюлень, аккуратно, — приказал Дайсон гиганту. — Они мне еще нужны.
Роберт с Соколом переглянулись.
— Одновременно... с двух сторон, — быстро шепнул Роберт. — И двигаться как можно быстрее.
Только быстрота и спасала их, когда Тюлень несколько раз взмахнул мечом. Он был не слишком быстр — этот парень, но Роберту и Соколу от этого было не легче. Один раз Сокол пушинкой отлетел прочь, так что Роберт, испугавшись за напарника, со всей дури пнул Тюленя по ноге — без всякого ущерба для ноги. Тюлень стоял, как стоял, только повернул к Роберту изумленное лицо:
— Так же нечестно! — обиженно выдал он. И Роберт почувствовал себя мерзавцем.
Дайсон хлопнул в ладоши, останавливая бой.
— И это все, на что вы способны? — поинтересовался он. — Не густо. Может быть, вам дать подкрепление? Сколько людей вам надо — трех, четырех, пятерых?
— Они будут мешать друг другу, — возразил Роберт.
— Хорошо хоть об этом догадался, — прокомментировал Дайсон. — Против одного эффективный максимум четверо. Ладно, еще идеи есть?
Сокол молча покачал головой. Роберт задумался.
— Если бы у нас были пледы, — медленно проговорил он, вспоминая полузабытый сериал, где герои лихо размахивали плащами.
— Дежурные! — возвысил голос Дайсон. — Принесите этим двум идиотам по пледу. Живо!
— Какие? — растерялись питомцы.
— Любые, — отрезал Дайсон. — Бегом!
Когда требуемые пледы были доставлены в зал, Дайсон картинно махнул питомцам на бойцов, и Сокол с Робертом с некоторым сомнением приняли шерстяные полотнища. Роберт ухватил плед за край, усиленно вспоминая, что творил на экране каскадер. Постарался перехватить накидку поудобнее, взмахнул... Сокол старательно копировал его движения, одновременно с опаской посматривая на главу тренерской группы.
— Приноровились? — поинтересовался Дайсон. — Тогда вперед!
Пока у них хоть что-то стало получаться, Роберт с Соколом успели десяток раз умыться потом. Рубашки можно было выжимать, с волос тоже капало, но Дайсон не смягчался — распекал, высмеивал, подзуживал, иногда что-то объяснял и так преуспел, что в какой-то миг Роберт даже поверил, что их и правда стали готовить к сражению с гигантом.
Соколу удалось набросить на голову Тюленя плед, но воспользоваться успехом и зафиксировать победу они так и не смогли — их противник вслепую размахнулся и Сокол вторично отлетел прочь, тяжело впечатавшись в зеркальную стену, а Роберт вынужден был броситься на пол и откатиться, чтобы не попасть под удар.
Дайсон вновь прервал тренировочный бой.
— Для первого раза неплохо, — снисходительно заметил он, пока Тюлень выпутывался из-под пледа. — Надеюсь, эта трепка пойдет вам на пользу и добавит хотя бы немного здравого смысла в ваши пустые головы. Тюлень, четверть часа отдыхаешь, — распорядился он. — А вы работаете, — внушительно добавил Дайсон. — Сокол с пледом, Зверь без. Потом поменяетесь.
Роберт отбросил покрывало, стараясь сообразить, как противостоять собственному изобретению. Сокол нерешительно топтался на месте.
— А нам что — и правда с ним драться? — обреченно спросил он.
Дайсон с некоторым удивлением оглядел бойца с головы до ног, и под его оценивающим взглядом волосатик смутился.
— Арене достаточно одного клоуна, — наконец, ответил глава тренерской группы. — Что стоите?! Работайте, — повторил Дайсон уже громче. — Зритель приходит на Арену за острыми ощущениями, а не за болтовней. Болтовни и в сети достаточно. За дело, быстро!
Роберт утомленно вздохнул и смахнул со лба пот. Повернулся к Соколу. Очень хотелось стащить с себя потную рубашку и залезть под душ, но не похоже было, что ему удастся попасть туда в ближайшие полтора часа. Когда Дайсон собирался дать кому-то урок, он не знал пощады.
Следующие десять дней прошли для Роберта в сплошных тренировках и экспериментах. Дайсон безжалостно гонял их с Соколом, заставляя до изнеможения упражняться с пледами и доводя новые навыки до совершенства. Затем поставил Роберта в строй. В шеренге бойцов попаданец оказался единственным ежиком и поначалу опасался, что волосатики встретят его появление в штыки, однако слава, заработанная им в столкновениях с Акулой и Быком, оказалась настолько громкой, что никакого возмущения со стороны волосатиков не последовало, и даже пакостей можно было не ждать.
Тренировки в строю стали для Роберта новым, ни с чем не сравнимым опытом, и даже воспоминания об учебе в военной школе здесь не помогали. Очень скоро Роберт понял, что лучшим в строевой науке был Сокол. Он уверенно командовал бойцами, быстро думал и решал. Роберт выполнял приказы, повторял упражнения, смотрел, думал и запоминал, а после тренировки мечтал повалиться на койку и не шевелиться.
И все же, какую бы усталость он не испытывал, попаданец заставлял себя каждый день подниматься на купол и наблюдать за аборигенами. Его волосы были пока недостаточно длинны, но они росли, и с их ростом приближался день первой схватки с дикарями. Роберт наблюдал, как они двигаются, как тренируются и живут, пытался понять, как они мыслят, чего хотят и боятся. А пока он наблюдал, изучал и копировал, у него в голове сами собой складывались странные строки на языке аборигенов. В переводе на английский они казались примитивными до убогости, а вот на наречии дикарей звучали неплохо, возможно, потому, что и само наречие было простым и незатейливым:
Слушай, небо, вода и камни —
Я жив!
Люди леса, травы и чащи —
Я жив!
Вы кричите, деретесь и воете,
А я жив!
Вы хотите крови и плоти,
Но я жив!
Я над небом, над камнем с водою
И я жив!
Я сдвигаю к горе гору,
Я жив!
Я руками держу солнце,
И я жив!
Я пройду среди вас невредимым,
Я буду жить!
Роберт даже не поленился зайти к наблюдателям и поинтересоваться у антропологов, есть ли у аборигенов поэзия. Старший группы выразительно постучал пальцем по лбу и предположил, что Роберта кто-то слишком сильно стукнул по голове:
— Ну, какая поэзия, Зверь? Что за чушь... Аборигены слишком примитивны для этого.
Роберт не стал спорить, решив, что обязательно проведет один эксперимент, а пока отправился к себе — изучать очередной сборник наблюдений.
Ну, а вечерами, когда дверь его комнаты блокировалась, его ждали звонки Элис. К счастью, Дайсон не удивлялся, почему Элис Дженкинс больше не просит его передать коммуникатор Зверю, свято уверенный, что сенатор с дурной репутацией потеряла интерес к своей игрушке. Пошарить же в комнате Роберта в поисках незаконного коммуникатора никто и вовсе не догадался.
На исходе десятого дня Роберт в очередной раз понял, что начал приспосабливаться. Он спокойно выходил с тренировки, а не вываливался с нее, мечтая лечь прямо на пол. Вновь непринужденно болтал с Соколом и Тёрнером, а не отмахивался от них, желая лишь дотащиться до душевой кабины. Сходил посмотреть на двух новичков и совершенно не удивился, когда один из них получил кличку Акула Третий, а второй — Питон. Пару раз поспорил с наблюдателями-антропологами, после чего главы группы наблюдения назвал его упертым дилетантом, а Роберт его — догматиком.
В общем, жизнь вновь входила в привычную колею. Роберт изучал материалы антропологов, усердно штудировал книгу по театральному фехтованию, стараясь отыскать там что-нибудь стоящее, а потом на пару с Соколом пытался опробовать новые приемы. Сокол, пораженный тем, что нечто новое можно узнать не только от тренеров, но еще и из книг, недоверчиво пролистал учебник, решительно раскритиковал две трети предложенных там приемов, уверяя, что Роберт "слишком мало прожил на Арене, чтобы правильно оценить всю эту чушь", а потом с азартом принялся пробовать оставшуюся треть. Дайсон не мешал бойцам экспериментировать, поручив их заботам сразу трех тренеров, и даже пару раз лично дал Роберту с Соколом полезные советы. Сокол вздыхал, что с Волком они бы все отработали гораздо быстрей, но Роберт считал, что нормальная жизнь Остина Марлоу стоит всех приемов и финтов.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
