Волчица и пряности. Том 19

— Хоро, ты как? — крикнул Лоуренс, не в силах оставаться в стороне.

Она повернулась к нему, если он предложит ей помочь, ему придётся расплачиваться за ущерб, нанесённый её гордости.

— О-о-о-оххх... Почему они не слушаются!

Она воткнула посох в землю, но стадо не обратило на это внимания, овцы разбредались во все стороны. Беспрестанное бэ-э, бэ-э-э явно раздражало её, Лоуренс ясно видел, как топорщится её капюшон от яростно торчащих ушей. Хоро вдохнула так глубоко, что стала зримо больше в размерах, а затем заговорила так, будто выкрикивала проклятия.

— Мне, что, придётся показать, насколько страшной я могу быть на самом деле?

Лоуренс опешил, ей же никак нельзя показывать здесь свою истинную форму, верно?

Сейчас она выглядела хрупкой девушкой, только достигшей своей юности, но её истинной формой была огромная волчица. Если она превратится, обнажив свои клыки перед овцами, те не только задрожат от страха, но и вообще могут попадать замертво на месте. А потеря даже одной овцы будет весомой сейчас по весне, когда каждый город должен был нести много расходов. Лоуренс из повозки шёпотом умолял её спину: "Успокойся".

— Ннгфф!..

Ему казалось, что он видит, как дрожат её плечи. Ему казалось, что она к чему-то принюхивается, её поведение вообще выглядело странным. Когда он уже собрался позвать Хоро, она подняла посох, словно хотела ударить им изо всех сил.

— Замри!

Штуки три овцы, пытавшиеся вместе покинуть стадо, вдруг разом встали. Они в самом деле слушались волчицу, когда она командовала, глядя прямо на них. Благодаря этой силе Лоуренс так хорошо проявил себя на празднике в Сувернере. Вот почему Хоро была очень зла. Но её поведение всё равно казалось странным. Теперь она уже явно потянула носом и вытерла лицо открытой ладонью.

— Хоро, — позвал Лоуренс, и её спина вздрогнула от неожиданности.

Он сам такого не ожидал. Она походила на ребёнка, которого отругали. Он был ошарашен и почувствовал некоторую обиду — она, что, думала, что он действительно разозлится на неё, раз она, взяв по своей воле посох, не сможет справиться? Он не был столь нетерпим.

Однако Хоро стояла, застыв и крепко вцепившись в посох обеими руками. Неужели, правда? Она действительно так думала? Лоуренс ощутил подступавшие к глазам слёзы и решил снова позвать её...

— Я... я... не... никчёмная, — прозвучал необычно тонкий тихий голосок.

Лоуренс был готов поверить, что ему её слова лишь почудились. Хоро всегда держалась с достоинством, проявляла спокойствие и сдержанность. А сейчас она вдруг показалась ему сзади ужасно маленькой.

— Я никогда не думал о тебе так. А что ты?..

И тут Лоуренс, наконец, понял это. Он вспомнил разговор в Сувернере, тот разговор с Милике, человеком, управлявшим городом. Обсуждали, могут ли они нанять волков, пришедших с юга. Милике, тоже наполовину не человек, поддразнивал Хоро, не слишком восторженную возможностью найма Селим и других волков.

Перед своим племенем она не сможет позволить себе небрежность выпить или подремать днём.

Хоро отличалась тщеславием и упрямством. Она вела себя как прекрасная мать и хозяйка дома перед Коулом и единственной дочерью Миюри, но в глубине души своей была куда ранимей сорванца Миюри, и этим напоминала стеснительную девочку.

К тому же Хоро часто смотрела на вещи с мрачной стороны. Возможно, она слишком долго жила одна в состоянии почти несуществования, но были времена, когда её предвзятость проявлялась особенно сильно. Из-за её рокового решения брать многое на себя, она была невероятно надёжна, когда в ней была нужда, но она также могла столкнуться при этом с чем-то странным. Вот как сейчас.

Держась за спину, обеспокоенный Лоуренс встал и, стиснув зубы, слез с повозки. Стадо продолжало своё бээ и рассредоточивалось по сторонам. Забыв пока про стадо, Лоуренс обнял сзади Хоро, которая, казалось, тоже могла распасться на частички и разлететься по округе.

— С каким бы старанием ни работала Селим, ты сможешь пить, сколько хочешь — прямо у очага.

Хотя им и следовало произвести хорошее впечатление на нового человека в доме, Хоро, вероятно, чувствовала неуверенность, представив, что ей снова надо будет усердно работать, ведь в последнее время они чувствовали себя немного свободней.

— И если я не упрекну тебя за то, что ты спишь подолгу каждый день, приходишь поесть на кухню по четыре-пять раз в день и при каждой возможности ухаживаешь за хвостом, так это потому, что знаю, что у тебя есть своя собственная работа.

Если представить их купальню в Ньоххире в виде стада, то Хоро в нём занимала место выше Лоуренса. Даже когда она, казалось, ничего не делала, он прекрасно знал, что она внимательно следит за своими подопечными.

Только Хоро могла приструнить озорного сорванца Миюри, и, если она скажет серьёзному, трудолюбивому Коулу передохнуть, тот так и сделает. Он также понимал, что, всякий раз заходя перекусить на кухню, Хоро подберёт то или это к обеду вместе с Ханной, заправлявшей кухней. А если Лоуренс был подавлен или нервничал из-за проблем с купальней, она не отходила от него, словно забивая клинья в каменную кладку, готовую разрушиться.

Так поддерживалось ровное существование купальни "Волчица и пряность". Даже когда появится новенькая, Селим, он не пошлёт свою жену рубить дрова, разжигать очаг или замешивать с солью сыр. Этой работой займутся те, кто сможет её выполнить. Хоро была единственной, кто мог пасти это стадо. Пока она это делала, ему нечем было её попрекнуть.

Если возникли какие-либо проблемы, именно Хоро приходилось несладко, ей, стоявшей над всеми.

Потому всё и произошло. Будь она из тех, кто получает удовольствие, управляя другими, её бы не обескуражило предстоящее появление Селим, и у неё не возникло бы никаких странных мыслей. Будь она такой, ей бы не терпелось воспользоваться возможностью задать острастки новой девушке.

— Прости, я не заметил.

Он положил руку на посох, который она продолжала держать, и к его удивлению она лишь крепче сжала его в руках.

— Ссфф... — она снова потянула носом воздух, — я... я должна следить за овцами.

То, что она смогла сказать это даже сейчас, показывало всю её решимость. От этих слов Лоуренсу стало намного лучше, куда лучше, чем от слов наподобие "я в порядке".

— Это верно, но... они все разбегаются.

Овцы разбредались кто куда. Лоуренс подумал, что, если она не может справиться сама, что-то можно будет сделать с его помощью.

— Слушай, дай мне глянуть этот посох. У тебя есть твоё достоинство волчицы, поэтому он тебе не нужен.

Она всё равно не разжимала рук.

— Тот пёс может сделать это, так... почему... почему же?.. — пробормотала она.

Похоже, она не хотела проигрывать пастушьему псу, её гордость волчицы была под сомнением.

— Может, это просто хороший навык? Пусть даже пастуший пёс — это просто пёс.

Пёс цвета каштана безупречно делал свою работу даже с плеч Хорада. У Лоуренса мелькнула мысль о каком-то трюке. Ведь временами казалось, что Хоро каким-то образом удерживала овец более или менее в стаде, значит было что-то, что могло помочь решить задачу.

— Это и вправду странно. Я думала, что с повозки было бы невозможно уследить за всеми. Но будь у этого пса здоровая нога, его глаза были бы ниже, чем у большинства овец, и всё же он мог блестяще держать стадо.

Если рассудить, глядя на стадо снизу — ниже уровня овечьих глаз, невозможно увидеть всё стадо. А псу всё же удавалось удерживать стадо и направлять его в нужную сторону. Как по волшебству. Но волшебства, конечно, быть не могло. Значит, что?

Лоуренс напряг голову, и в его голове внезапно вспыхнул свет. Это же очевидно для того, что именуется стадом.

— Эй, Хоро, — окликнул он.

Она обернулась. Похожая на маленькую девочку, готовую расплакаться, её глаза и впрямь подозрительно блестели. Лоуренс утёр большим пальцем краешки её глаз и объяснил свою мысль. Она слушала с некоторым недоверием, но, видимо, решила, что стоит попробовать. Продолжая сжимать посох в руке, она поставила ногу на колесо и встала на край повозки. Поднявшись над стадом непослушных овец, она отклонилась назад и глубоко вдохнула. Затем проорала:

— Дурачьё!

Она не стала выть, если бы вой достиг ушей Хорада, он бы в безумном порыве прибежал обратно.

Казалось, все овцы поступили одинаково. Услышав рёв волчицы, все подняли головы и засуетились в общей сутолоке. Каждая спешила найти безопасное место, но не знала, куда идти, поэтому они стали беспорядочно толкаться, при этом они блеяли без перерыва.

Но в стаде оказалось одно место, куда постоянно поворачивались все овечьи морды. Все следили за одним бараном, пытаясь приноровиться к нему.

— Я нашла его! Это ты! — взмахнув посохом, Хоро указала на этого барана.

Не особенно большой, вполне обычный на вид, но, увидев направленный на него посох, существо жалобно заблеяло, и соседние овцы в испуге засуетились.

Этот баран был вожаком. Будь то стая птиц или стадо овец, в сообществе существовала положенная иерархия, и потому, прибрав вожака к рукам, Хоро могла управлять всеми. Она повела посохом по дуге вправо, и у овец под пристальным взглядом волчицы не было иного выбора, кроме как подчиниться. Вожак брёл в указанном направлении, остальные следовали за ним. Интересно, что овцы теперь двигались как одна.

— Хех, — гордо усмехнулась Хоро, стоя на повозке.

Её состояние было теперь прямо противоположным тому, что было совсем недавно. Она была счастлива тем, что подтвердила свою волчью репутацию. Когда она раскрыла это трюк, всё сразу пошло на лад. Движением одного подбородка она заставила овец двигаться по бесконечному пути вокруг повозки. Подняв этим своё настроение, она спрыгнула из повозки, не прекращая управлять овцами, ей для этого достаточно было лишь поглядывать на овец.

— Иногда нам просто нужно посмотреть с другой точки, — пожал плечами Лоуренс.

Хоро слегка самоуничижительно рассмеялась.

— Это потому я что долгое время смотрела только на одного барана. Но неважно.

Она прильнула к Лоуренсу.

— Мне легче. Мне нужно смотреть только на одну волчицу, — отозвался он.

— Я не прощу, если ты будешь смотреть на других волчиц.

— Конечно, нет, — он потрепал её по голове и медленно облегчённо вздохнул. — Думаешь, у тебя всё будет в порядке с Селим?

Продолжая льнуть к Лоуренсу, Хоро глубоко вздохнула и замерла.

— Уверен, вы уживётесь.

— Ты дурень, — выдохнула Хоро и улыбнулась. — Я не ребёнок.

Лоуренс, соглашаясь, пожал плечами, и Хоро, потёршись лицом о его щеку, усмехнулась.

Овцы обиженно блеяли и продолжали ходить кругами.

Вскоре Хорад, благополучно оставив своего напарника в хижине угольщика, вернулся, стадо можно было передать ему. Спина Лоуренса ещё болела, но пора было отправляться.

Когда Хорад и его стадо скрылись из виду, Лоуренс залез на козлы и взял поводья.

— Ладно, поехали домой.

— Мм, — ответила Хоро обычным голосом, садясь рядом с ним.

Не обращая внимания на свой по колено перепачканный грязью плащ, Хоро положила голову на плечо Лоуренса, радостно виляя хвостом.

Зима почти закончилась. Наступал новый сезон, сезон новых начинаний.

Воспоминания "Волчицы и пряности"

Стоял отличный денёк.

В отличие от зимы, когда не появлялось солнце и сильно морозило, сейчас воздух, как ему и положено весной, постепенно прогревался, становилось тепло. На солнце в тёплой одежде легко взмокнуть, в такое время лучше прятаться в тень. А вечерними закатами уходящий холод ещё давал о себе знать, навевая приятную прохладу. Забавным дополнением в такую пору были намерзавшие на земле ледяные иглы, наступая на них, испытываешь странное удовольствие.

Вот в такую погоду я устроилась на соломенный коврик рядом с ванной опустевшей купальни, собираясь заняться работой. На коврике громоздилась целая гора диких овощей, собранных только что в горах, кое-где с овощей ещё свисали сосульки. В еду шли лишь округлые почки, я их собирала отдельно в корзинку. Остальное будет подсушено на солнце, а потом пойдёт на корм лошадям и овцам. Почки будут вариться с куриными косточками и имбирём, получится лёгкий суп. Он был распространён среди тех, кто зимой, лишённый иной еды, кроме солёного мяса и рыбы, заболел от этого.

Попробовав впервые этот суп, я решила, что он годится лишь кроликам, но со временем привыкла к нему, и мне даже стал нравиться хруст овощей и навар с куриных косточек. Хорош он был и в холодные вечера после захода солнца, имбирь, который добавляли в этот суп, приятно согревал. А когда я думала, как прекрасно он сочетается с крепкими напитками, сразу слюнки текли.

Думая о том, я брала справа веточки, обламывала почки и кидала в корзинку перед собой, а остальное бросала на кучку слева. Тянулось это уже довольно долго. А меня ждал ещё целый ворох других дел. От монотонной работы и тёплого солнца тянуло в сон. Время от времени, поддаваясь дрёме, я клевала носом, но каждый раз сразу просыпалась, тёрла глаза и зевала.

Тихое спокойствие погоды в начале весны навевало почти скуку.

— Госпожа Хоро, — услышала я вдруг чей-то голос.

Мои глаза открылись, кажется, меня всё же сморило посреди работы. Я обернулась — рядом стояла худая девушка с волосами белее серебра, из-за которых иной раз казалось, она может исчезнуть под лучами солнца. Селим, девушка, нанятая в купальню "Волчица и пряность". Предполагалось, что она начнёт работать летом, но Селим приехала уже ранней весной, она уже жила и работала с нами.

— Мм-хмм... просто не верится, что ты увидела это, — пошутила я, и она несколько раз удивлённо мигнула и лишь потом неловко улыбнулась.

— Господин Лоуренс сказал, что ты наверняка уснёшь, и чтобы я разбудила...

— Что?

Этот дурень был именно тем, кем я его назвала, но мой порыв был сражён выворачивающим челюсть зевком. Мой партнёр никогда не замечал действительно важное, однако был очень чувствителен к самым странным вещам. Я потянулась и так раздражённо вздохнула, что Селим вздрогнула.

— Ха-ахх... фухх. Прости... я не буду засыпать этим летом.

Я прикрыла глаза и тряхнула ушами и хвостом, будто отряхивала воду. И мне удалось немного сбить сонливость.

Когда я продемонстрировала своё состояние в таком преувеличенном виде, Селим искренне улыбнулась. Она держала себя подчёркнуто вежливо, но было бы прекрасно, если бы она держалась немного свободней.

— Так, а ты что-то хотела?

— Да. Уже почти обед, поэтому я пришла за тобой.

— Ммм. Уже. Скажи им, что я скоро приду.

— Очень хорошо, — она изящно наклонила голову.

Я вдруг заметила, что глаза девушки продолжают смотреть на меня.

— Госпожа Хоро, ты порезалась листом или чем-то подобным?

— Порезалась?

Листья диких овощей были мягкими и не могли порезать, а ножа у меня не было.

— Ну, я почуяла запах крови... — нерешительно сказала Селим.

Я стала осматривать себя и, подняв руку, обнаружила разбухшую пиявку, свисавшую с запястья.