'За' были все.
Особенно кошки и ротвейлер, который плюхнулся всей тушкой Тане на ноги, и так лежал, едва не мурлыкая от счастья. И чихать, что собаки не мурлыкают!
Ради такого дела — научатся!
Салея уселась на диван, и подождав, пока устроится Людмила Владимировна, начала свой рассказ..
— Вы знаете, что миров много. Подозреваете. Так вот, я не человек и не из вашего мира. Я даэрте. И моя планета, на которой мы живем, называлась Дараэ. Мы жили достаточно спокойно, пока не прилетели ша-эмо. Если пользоваться вашими терминами, у нас путь развития цивилизации — биологический, у них — технократический. Мы не можем жить вне леса, без леса, не в природе. Они выжигают планеты и превращают их в грандиозные мегаполисы. Зелень им просто не нужна. Они давно оторвались от природы. И решили, что мы — дикари. Что нас надо колонизировать.
Женщины переглянулись.
А, ну это давно было известно. Испанцы и Мексика, англичане и Индия, а уж про Америку вообще молчим! Какие уникальные культуры грохнули недалекие сволочи и дураки в поисках наживы?
И вот не надо о прогрессе.
Просто — не надо.
Обычно, чем красивее слова, тем подлее поступки.
Здесь тоже было примерно так. Только с небольшой разницей. Если тех же индейцев испанцы сначала-таки убедили в своей белизне и пушистости, если американцы сначала выморили кучу индейцев с помощью одеял, зараженных оспой, то даэрте оказались умнее и в сказки не поверили. И торговать с врагами не стали, и к себе их не пустили. Почему?
Да кто ж их знает... сопротивление началось сразу. Салея тогда еще не родилась даже, знала ситуацию только по рассказам.
Резкий отказ в строительстве баз, атака с орбиты... как поняла Таня, у даэрте нашлось чем ответить и на это. Причем, достаточно жестко.
Началась война.
На уничтожение. Даэрте выискивали дронами, чем-то еще летучим, потом заливали напалмом, методично выжигали леса, травили реки...
Они сопротивлялись, но итог был предсказуем.
Резервация.
Таня понимающе покивала.
А что? Небось, еще и красивых слов насыпали на эту тему, мол, угнетение, порабощение, движение к прогрессу, как это у цивилизованных людей водится. Вот, как в Америке.
Ее вообще так забавляло все, что там происходит, особенно борьба за права негров. Это ж красота! Одни эмигранты борются за свои права с другими эмигрантами! При этом дружно наплевав на коренное население.
Может, надо бы борцунам собраться в кучку, да и разъехаться по Англиям-Африкам? А Америку оставить индейцам, которые, как ни крути, прав на нее имеют побольше, чем все остальные?
Нет?
Вот и тут хорошую идею пойти всем на фиг, и оставить даэрте в покое не оценили.
Салея была принцессой. Дочь королевы... матриархат? Да, что-то в этом роде. Не полноценный, потому что в природе все уравновешено, но все же, больше труда и усилий продолжение жизни требует от женщины. Поэтому мужчина искони воин, женщина — интриган. Мужчина защищает, женщина продолжает жизнь, мужчина рушит, женщина хранит. Так и правили.
Увы, центра сопротивления ша-эмо не потерпели.
Родителей Салеи таки поймали....
Не ловили, конечно, а сразу убили. Постарались.
Королева даэрте на своей планете почти всесильна. Не бессмертна, потому как в природе нет ничего вечного, но на родной земле ее будет защищать каждая травинка.
Увы.
Бомба — такая штука... от нее и травой не отмашешься.
— У вас такое было... Хирхо... хорхо...
— Хиросима, — кивнула Таня. И подумала, что неплохо фуганули. По мирному населению.
А что такого? Все во имя прогресса! Без него-то отсталым народам никак...
Саму Салею поймали достаточно быстро. Благо, во время взрыва она была в другом месте, в святилище. Она уцелела. И иногда ей казалось, что напрасно.
— Пока я не инициировалась, я увы, не сильно отличаюсь от обычного даэрте. И Дубовая Корона не дает мне никаких привилегий.
— А что она вообще дает?
— Мое право и сила. Как... канал связи с Лесом, — не слишком понятно разъяснила Салея. — Я — это он. Он — это я.
— Садоводам остается только завидовать, — пробормотала Таня. — А для чего это вообще нужно?
Салея только улыбнулась.
— Дай мне сюда сумку...
Таня послушно протянула авоську.
— Вот...
Салея вытащила из нее корень женьшеня, критически оглядела.
— Сойдет... Людмила Владимировна, вы себя не слишком хорошо чувствуете. Я ваши болезни вижу, вот здесь, здесь, здесь, — палец шел снизу вверх, касаясь суставов, почек, печени...
Бабушка Мила только плечами пожала.
— Есть такое.
— Держите корень двумя руками. Вот так...
— Кусать не надо?
— Обойдемся, — позволила себе улыбку Салея. И сосредоточилась.
Для Тани это выглядело так, что по дубовой короне побежали огоньки. Небольшие, светло-зеленые, слились в кольцо, отразились в глазах Леи — и погасли...
Корень осыпался зеленоватым пеплом на ковер.
А бабушка Мила впервые за много лет вдруг потянулась всем телом.
— Танечка... суставы... не болят?!
— Бусь?
Салея улыбнулась.
— Это сила Леса. Корень женьшеня действительно целебный, вы просто получили всю его силу, сразу.
— Просто так? Сразу?
— Да. Ваши болезни ушли и не вернутся. Никогда. И возраст уйдет... не весь. Но лет двадцать вы сегодня вернули. И еще помолодеете, даже внешне.
— Ой, ля-ля-ля... — тихо высказалась Таня.
Как-то она сразу в это поверила, потому что видела медведя. И вопреки своей привычке бабушка Мила не отчитала ее за матерщину. Она осознавала происходящее, а потом схватилась за голову.
— Лея, детка, тебе нельзя это показывать. Ни в коем случае.
— Почему?
— Потому что тебя запрут в клетке. И ты будешь исцелять правителей, пока не умрешь. Или пока не выжжешь себя. Или... украдут, убьют... что может быть ценнее здоровья?
Салея кивнула.
— Я понимаю. Ша-эмо и этого хотели. Лекарств, которые позволяют делать больное — здоровым. И ядов, которые действуют наоборот. Наши способности, возможности, наши права. А мы... мы не могли им объяснить, что они живут в искусственной среде, значит, будут болеть. Они нас просто не слышали.
— Наши правители тоже не услышат.
— В любом случае, я не смогу исцелять их долго, — пожала плечами Салея. — Я скоро умру... наверное, к осени. Может, и раньше, не знаю. Зависит от того, как я буду тратить силы.
— Умрешь?! Лея! — Таня едва со стула не свалилась.
Но как же так... это... это несправедливо, подло, гадко!
За что!?
— Тебя эти... ша-эмо отравили?
— Нет, — качнула головой Салея. — они просто хотели сделать из меня овощ... растение. Нечто, подчиненное им и только им, воздействовать на разум.
— Сволочи, — коротко высказалась бабушка Мила.
— Тем не менее. Чтобы уцелеть, я убила человека. Это не страшно, но я раньше времени активировала Дубовую Корону. Я запустила инициацию, а ее пройти раньше тридцати лет нельзя. Я просто сожгу себя...
— А это никак нельзя остановить?
— А можно остановить рост дерева?
Таня поняла и понурилась. Ну вот как так-то? Чтобы спокойно рассуждать о своей смерти... да тех ша-эмо надо было вообще под землю загнать! На удобрения! А Лея... ну, убила она! Ну, активировала! Но ведь иначе бы все равно умерла!
— Не надо, — Лея погладила Танину ладонь. — За это время я уже свыклась с мыслью о смерти. Рано или поздно, так или иначе... мне не дали бы вырасти. Я и так взяла от жизни все возможное. Я перешла в другой мир. И нашла подходящее для даэрте место.
Вот тут Людмила Владимировна поняла быстрее Тани.
— Наш мир?
— Да. Если вы согласитесь.
— МЫ?! — искренне удивилась женщина.
Салея улыбнулась.
— А у кого мне еще спрашивать?
— У правительства. У президента... у... м-да. Представляю себе эту картину.
— На сайт президенту напиши, — фыркнула Таня. — Уважаемый президент... он господин, кстати, или товарищ?
— Гусь свинье не товарищ.
— Понятно. Хрю. Так вот, я из другого мира, можно ли нашему народу расселиться в тайге?
Вот сейчас засмеялись уже все втроем.
— Дурдом. Сразу же, без обследования, — согласилась бабушка Мила.
— Мы бы тоже усомнились, — кивнула Салея. — Поэтому... вы знаете этот мир. Если даэрте поселятся в тайге? Скоро ли нас заметят?
Женщины задумались.
Тайга...
Если так прикинуть — пятнадцать миллионов квадратных километров.
Пятнадцать. Миллионов.
Урал, Алтай, Сибирь, Дальний Восток...
— А сколько сейчас численность даэрте?
— Нас всегда было немного. Может, миллион. Но скорее всего, сейчас уже меньше.
Таня от души рассмеялась.
— Салея, нас на земле почти восемь миллиардов. Миллион? Да вы тут растворитесь, как сахар в кипятке! Вас и не заметят! А найдут в тайге, так решат, что это какое-то новое племя открылось. Мало ли их тут — ненайденных?
— Почему — ненайденных?
— Умные. Прячутся от цивилизации.
Салея понимающе кивнула.
— Мы бы тоже не связывались с цивилизацией... нам не дали.
— Так, — Таня решила отвлечь подругу от неприятных мыслей. — Что надо для вашего переселения? Это ж не десять человек, это миллион! Это круто!
Салея задумалась.
— Не так много. Местный Лес принял меня. Он согласен, чтобы даэрте тоже стали его хранителями, он понимает, животные не справляются, а люди... люди его просто не слышат.
— Лес согласен. Даэрте?
— Тоже согласятся. Еще и Дараэ с собой возьмут.
— Дараэ?
— Наш Лес. Саженцы, семена...
— Ээээээ, — минутку, — вмешалась бабушка Мила. — А экосистема? Знаешь, как в Китае воробьев выводили? А в Англии овец разводили? В результате в Китае до тридцати миллионов человек от голода померло, потому как насекомые весь урожай сожрали! А в Англии леса только на картинках остались. Считай, тоже экосистеме конец. Вы так не влетите?
Салея покачала головой.
— Нет. Мы... другое. Мы не для выгоды, мы просто чувствуем, что нужно природе, чего не нужно. Вот это растение, не знаю, как у вас оно называется, надо полить. А вот у этого один из корней гибнет. Я это потом поправлю. А у Муси... иди сюда, лапка?
Метровая 'лапка' послушно перемахнула на руки к Салее.
— Вот. У нее вот тут — болезнь. Могла быть. Как камешки... — на секунду ладонь Салеи опять окуталась зеленым, и свечение впиталось в Мусин животик. — Больше не будет.
— Невероятно! — покачала головой Людмила Владимировна. — Салея, я действительно считаю, что ты можешь переместить сюда своих даэрте. Но надо быть осторожнее, не сразу показываться в городах, ассимилироваться постепенно, годами. Это не однодневный процесс, это на десятилетия.
— Они справятся, — кивнула Салея. — Даже если меня не будет, есть старейшины, есть Дараэ. Мы никогда не причиним вреда живому.
Бабушка Мила кивнула.
Не то, чтобы она сильно прониклась проблемами даэрте, но... неправильно это. Выжигать планету с орбиты, ломать под себя народ, уничтожать — за что? За то, что они не хотят быть таким, как ты. Русские это хорошо понимают. Гитлер так и хотел поступить в 1941 году. Уничтожить почти всех, остальных загнать в резервации... за что?
А не европейцы, понимаешь! Значит — и не люди!
На него нашлась управа — и на ша-эмо найдется!
— Итак. Есть согласие Леса. Есть наше согласие. Что нужно еще?
Салея развела руками.
— Самое сложное. Мне придется открывать ворота между нашим миром и этим. И хорошо бы иметь... менгир... дольмен... но если нет, я справлюсь. А еще мне придется возвращаться в свой мир. И... у меня будет серьезная просьба к Тане.
— Какая?
— Чтобы вернуться сюда, я должна иметь якорь. Родную кровь. Ты согласишься стать моей сестрой?
Таня даже не задумалась.
За бабушкино выздоровление?
Сорок тысяч раз — ДА!
Тем более, Салея ведь ничего не просила, не требовала, не торговалась. Она бабушку вылечила просто так, в благодарность за гостеприимство. И если бы ей отказали, не настаивала. И не пакостничала.
Как и Муська, кстати... кошку тоже полечили, потому что могли.
Просто помогли...
И она сама тоже просто помогла Салее, когда та вывалилась Тане под ноги.
Ищущий выгоду никогда не получает ничего хорошего. Увы, это закон. Но если ты делаешь шаг вперед просто так, потому что хочешь помочь, ты можешь обрести очень многое.
Тут самое главное не желать ничего для себя. Тогда все и будет хорошо. Но многие ли способны на бескорыстную помощь? Просто так, по велению души? Не ради выгоды?
— Конечно, я тебе помогу. Только объясни, как это должно выглядеть. И что от меня потребуется?
Салея задумалась.
— Ритуал побратимства... сейчас весна, это хорошо. Но надо дождаться полнолуния... скоро?
— Примерно через неделю, — посмотрела на лунный календарь бабушка Мила.
— Вот. Полнолуние, время дня значения не имеет, просто должно быть равновесие. И нам придется поехать в Лес.
— Хорошо. Это надолго?
Салея виновато развела руками.
— Таня, я не знаю. Ты человек, а я даэрте, поэтому возможно что угодно.
— Что именно? Я позеленею? Не хотелось бы, мне еще учиться...
— Нет. Не позеленеешь. Но я не знаю, как на тебе могут отозваться моя кровь и моя сила. Придется вливать медленно, по капле...
— Ага, это как капельница, там тоже время нужно, — сообразила Таня. — Ладно... Бусь, там полнолуние на какой день приходится?
— На пятницу.
— Угумс... то есть в субботу на практику я не попаду. Договорюсь, буду в воскресенье отрабатывать. Поняла.
— Спасибо, — Салея посмотрела на Таню с улыбкой. — Я не сказала тебе о преимуществах нашего побратимства, а они тоже будут.
Таня пожала плечами.
— Разве это важно?
— Для тебя — безусловно. Даэрте видят мир чуточку по-другому, не так, как вы. Вы видите человека, а мы еще... энергоканалы. Линии. Леи... тебе, как будущему лекарю, это будет интересно. Где нарушение — там болезнь...
— Оппа! — порадовалась Таня. — Здорово! Спасибо!
— Это тебе спасибо. Через неделю мы проводим ритуал, я жду несколько дней, чтобы кровь прижилась — и пробую пройти в свой мир. Потом возвращаюсь и пробую провести сюда даэрте.
— Всех сразу? — уточнила бабушка Мила.
— Нет. Сначала не больше десятка. Чтобы знать расход сил, чтобы они начали готовить убежище для остальных...
— Ага. Они придут сразу в Лес?
— Да, наверное...
— Просто им что-то потребуется? Деньги, документы...
Салея задумалась.
— Не знаю. Вряд ли... и потом — это ведь сложно?
Бабушка Мила пожала плечами.
— Лея, ты знаешь, сколько стоит такой корень, который рассыпался у меня в руках?
— Нет. А сколько?
— Самый дорогой корень женьшеня был продан в 2012 году за пятьдесят миллионов рублей.
— Епрст! — ахнула Таня.
— Правда, ему было триста с хвостиком лет и весил он почти семьдесят грамм.*
*— 325 лет, 68,8 грамм, 49 млн. рублей, прим. авт.
Салея небрежно вытряхнула корни из авоськи.
— Так... этому двести двенадцать лет, этому сто семьдесят, этому всего сорок пять, этому двести шестьдесят три года.
