Как тогда, словно девчонку! — мелькнуло в голове досадливое.
Темнота отступила, а спина коснулась вороха подушек.
Грандин, демонстрируя издевательскую заботу, укрыл одеялом.
— Думаю, придётся приютить тебя ещё на пару дней, — насмешливо выдал он, и Ири снова вскочил.
Рука Грандина упёрлась ему в грудь, без усилий впечатывая обратно в подушки.
— Не будь идиотом, — сказал Мистраль неожиданно резко и прибавил ехидно, кривя губы в насмешливой полуулыбке, — смотреть на твоё взбешенное лицо доставляет незабываемое удовольствие, Ири.
— Я хочу видеть Эльресто, — проговорил Ири Ар, с трудом справляясь с яростью и проглатывая унижение.
— Это ничтожество?! — пренебрежительно отозвался Мист. — Исключено. Я не пущу его на порог своего дома.
Он позвонил в колокольчик.
— В отличие от тебя, я не общаюсь со всякой швалью.
Ири снова вскочил, желая врезать обидчику, и снова оказался в подушках, побеждённый лёгким толчком ладони.
Грандин возвышался над ним, разглядывая с непередаваемым выражением, и внезапно Ири со злостью осознал, что враг наслаждается каждой минутой своего победного триумфа.
Он оказал Ири помощь, приютил в своём доме, заботился о нём, и сейчас может издеваться над ним в своё удовольствие, потому что Ири абсолютно беспомощен.
И судя по своему великолепному настроению, Грандин собирался насладиться чужим унижением сполна.
— Я, — отчеканил Ири, закипая гневом, — не желаю ни секунды находиться в этом доме. Даже если мне придётся уползти, я собираюсь убраться отсю...
Он не договорил, прерванный внезапным стуком в дверь, смешался, и пока он подбирал слова, в комнату вошла горничная с подносом. Поставила обед на стол и, сделав книксен, с поклоном удалилась.
— Тогда, может, сначала поешь? — благополучно пропуская всё сказанное мимо ушей, непринуждённо осведомился Грандин, снимая блестящую крышку с подноса.
— Что?! — Ири, сбившись со своего монолога, растерялся, а Мистраль внезапно наклонился и, подхватив его подмышки, усадил, словно ребёнка. Это было настолько неожиданно, что Ири даже не успел возмутиться. Снова открыл рот, но Грандин уже поставил к нему на колени складной столик и водрузил сверху поднос, заставленный снедью. — Я не...
— Хватит, Ар, — иногда казалось, что Мистраль обладает сверхъестественным влиянием на людей. Усталое раздражение, промелькнувшее в голосе, подействовало гораздо лучше, чем любые приказы и уговоры. По крайней мере, эффекта хватило, чтобы Ар почти спокойно воспринял последующие слова, — твоё желание меня покинуть, совпадает с моим от тебя избавиться, но в подобном состоянии, боюсь, ты вряд ли сможешь уползти дальше порога этой комнаты... Тебе нужно восстановить силы. И давай не будем препираться.
Ири словно поплыл. Он никак не мог понять, смеётся Грандин или говорит серьёзно, и эта вечно непонятная манера общения его бесила. Вряд ли сам Мистраль представляет, какой загадкой является для окружающих.
Подумав немного, юноша нехотя взял ложку и, сверля ухмыляющегося Мистраля ненавидящими глазами, принялся за еду. Точнее попытался приняться, но густая жидкость в тарелке выглядела откровенно странно.
— Что это? — спросил он с подозрением.
— Куриный бульон и процеженное пюре — то, что доктор прописал, — с безмятежной насмешкой отозвался Мистраль. Он сидел рядом, полуприкрыв веки и следя за каждым движением Ири, но выглядя при этом донельзя отстраненно и скучающе. Можно было подумать, что мысли его далеко.
— Издеваешься?
— Разумеется.
— Я не буду это есть, — Ири с вызовом положил ложку и потянулся к чашке с водой. Глотнул, потом ещё раз, и распахнул глаза, осознав, что в чашку налит тот же самый бульон, и что он довольно сытный и вкусный.
Грандин негромко рассмеялся, откидывая с плеча длинную тёмную прядь.
— Тебя легко обмануть, верно? — довольно поведал он. — Ири, ты удивительно предсказуем. Не сердись. Попробуй лучше вот это, — совершив резкий переход от иронии к дружелюбию, Мист стащил с подноса кусочек лепёшки и, обмакнув в мясной соус, естественно протянул, предлагая... Ири откусил. Моргнул. И оба замерли, неотрывно глядя друг на друга и не понимая, что с ними творится, словно они одновременно попали под гипноз.
Грандин, не отводя глаз, снова обмакнул лепёшку в подливу, коснулся вожделенных губ. Ири послушно открыл рот.
Они молчали. Ар сидел на кровати, придавленный столом, сжимал в руках чашку с бульоном и позволял Грандину себя кормить.
Если бы кто-нибудь из Академии увидел эту сцену, он бы счёл, что это либо бред, либо очень сильный бред, или же горячая сенсация: два злейших врага сидели друг напротив друга, и то, что между ними происходило, никак нельзя было назвать ссорой.
Губы Ири коснулись кожи Мистраля, перехватывая последний кусочек. Это было так чувственно, что Грандин едва не застонал от пронзившей его острой судороги возбуждения. Он медленно поднёс пальцы к своему лицу и облизал, естественно убирая остатки соуса. Ири, перестав жевать, застыл, не сводя с него восхищённых глаз, и Грандин с каким-то умилением отметил, что по лицу Ара можно читать, как в открытой книге.
Он забрал чашку и осторожно промокнул салфеткой чужие губы, следя за реакцией, боясь поверить собственным разом проснувшимся инстинктам охотника, не ожидавшего, что в его силки могла угодить подобная добыча.
Ири смутился и снова покраснел. На его смуглой коже это смотрелось удивительно мило.
И почему он всегда не может быть таким?
— Ну что, объявим временное перемирие? — лукаво осведомился Мистраль, убирая столик и вызывая колокольчиком служанку.
— Когда ты хочешь, — Ири отвёл глаза, старательно глядя в сторону, — то можешь быть вполне нормальным.
— Ири, если мне не изменяет память, ты первый начал искать ссоры со мной.
— Что?! — Ар вытаращил глаза, мгновенно убивая скользнувшую по лицу Грандина мягкую улыбку, превращая её в мучительно сжавшуюся ниточку побелевших губ, агонию задавленного на корню собственного душевного порыва. — С каких это пор? Ты же мне проходу не даёшь, всё время преследуешь, придираешься к каждому слову. Издева... — он тряхнул головой. — Да какого чёрта?! Ты же всё равно собираешься сделать какую-нибудь гадость. Ладно...
Он кивнул, давая понять, что разговор не имеет смысла.
— Что я тебе должен за то, что ты помог мне?
Грандин смотрел на него, прищурившись. Если бы Ири понимал, что означает подобный прищур, он бы не бросался словами столь опрометчиво: Грандин находился на грани ярости.
Ар с такой лёгкостью выводил его из себя, что Мистраль начал сильно сомневаться в том, что отличается терпением и сдержанностью. Если это и было когда-то, то это было давно и неправда. За тысячу лет до появления Ири.
Грандин с трудом взял себя в руки, удержавшись от желания ударить и сразу вспомнив, почему его так бесит этот мальчишка.
— Ничего. Считай это маленьким подарком тебе. Насладись и чувствуй себя навеки обязанным.
— Я не настолько совестлив. Мистраль, хватит притворяться и разыгрывать благотворительность. С каких пор ты помогаешь кому-то просто так? С каких пор ты вообще кому-то помогаешь?! Из прихоти? Скучно стало? — недоумённо перебирал Ири и тут же добил, — ты живёшь только ради самого себя, ледяной принц! — передразнил он, а затем его осенило, — ты не смог отказать, потому что это навредило бы твоей безупречной, драгоценной репутации! Конечно! А я тут, как идиот, голову ломаю.
— Ты, как всегда, проницателен до мелочей, солнечный мальчик, — глядя на недовольное лицо Ара, Грандин с тоской думал о том, что это было безумием с самого начала, и пора с ним заканчивать. Он и Ири Ар никогда не смогут поладить, потому что однажды Ири не принял его руки, а он оказался слишком мстительным, чтобы простить этот инцидент, и сделал всё возможное, чтобы причинить Ару побольше неприятностей. А сейчас Ири наносил его сердцу одну рану за другой. Хотя всё Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, что от него требуется НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, — это просто поблагодарить и ИРИ АР убраться, а не раскладывать его личность по составляющим своего собственного миропонимания. КАК ЖЕ СИЛЬНО Я ТЕБЯ, НЕНАВИЖУ!
Он и Ири были слишком противоположны, для того, чтобы поладить.
— Что ж, честно говоря, мне без разницы, почему ты это сделал. Я должен сказать спасибо, — найдя, наконец, для себя объяснение его поступку, Ар кивнул и улыбнулся, вновь став дерзким и уверенным в себе. — Какими бы соображениями ни была продиктована твоя помощь, ты мне помог. Я всем расскажу, как ты преданно ухаживал за мной дни и ночи напролёт... — он откровенно паясничал.
Грандин смотрел на него и в зеркалах его глаз Ири без труда мог увидеть своё собственное отражение. И только. Глаза ледяного принца больше ничего не выражали. Абсолютно ничего. И от этого стало как-то удивительно неуютно и тоскливо. Так же, как и от тихих, вбивающихся гвоздями, слов:
— Достаточно! Ты можешь остаться здесь, пока не почувствуешь себя лучше. Сейчас тебе нельзя вставать, хотя бы до завтра, — совершенно бесцветным голосом проинструктировал Мистраль и поднялся. — В шкафу найдёшь всё, что понадобится. Можешь выбрать на свой вкус. Не делай такое лицо, иначе я плюну на щепетильность, и у тебя появится увлекательная перспектива возвращаться домой в сорочке.
И более не считая себя обязанным тратить внимание на гостя, направился к дверям, давая понять, что уходит.
— Я уезжаю в Академию. Пребывание с тобой под одной крышей может негативно сказаться на моей драгоценной репутации: не люблю, когда меня подозревают в меценатстве.
— Эй, а что с моей одеждой? — торопливо спросил Ири.
— Я её разорвал. Со скуки... из прихоти — придумай сам, ты же такой умный, — отозвался ледяной принц, не обернувшись, и вышел, впервые не хлопнув дверью.
Внутри Грандина не было ничего. Бесконечная оцепеняющая усталость. И пустота.
Зачем всё это? Зачем? Когда всё так бессмысленно, очевидно, глупо... Бесполезный идиотский самообман. Я поверил... в пустышку.
— Зачем он порвал мою одежду? — подумал Ири со страхом. Откинулся на подушки, размышляя о том, что товарищи сходят с ума, потому что эта сволочь, Грандин, вряд ли счёл необходимым поставить кого-то в известность о его самочувствии.
Зачем он разорвал мою одежду, это шутка что ли? Или... — и тут до него дошло.
* * *
**
Грандин находился в холле, безучастно отдавая последние распоряжения слугам. Карета дожидалась у парадного входа. Он застегнул плащ, повернулся и остолбенел, увидев бледного, трясущегося соперника, пытающегося только что не ползком преодолеть верхнюю площадку лестницы.
Ар, дрожа, в одной тонкой рубашке до колен, почти висел на перилах, и любому было очевидно, что сейчас он потеряет сознание.
Всё, — подумал Грандин, стремительно поднимаясь по ступеням, — моё терпение лопнуло! Либо я его сейчас прибью, либо одену и вышвырну из своего дома.
— Надо же, какая потрясающая картина! — язвительно прокомментировал он. — Что случилось, господин Ар? Решили соблазнить кого-то своими тощими ногами, или в Вас опять проснулся эксгибиционист?
В тоне Мистраля содержалось столько ядовитой насмешки, что Ири мгновенно пожалел о своей затее. Он просто опозорится, и Грандин сотворит из этой сцены унизительное представление. Это он умеет.
Как же мне плохо.
— Я хотел сказать спасибо, — еле ворочая языком и борясь с тошнотой, мученически проговорил Ири.
— Подожди благодарить. Я сейчас выкину тебя на улицу в этом распрекрасном виде, раз уж тебе так нравится разгуливать голым, — зловеще пообещал Грандин.
В эту секунду он был так зол, что эта мысль внезапно показалась ему не самой плохой. По крайней мере, она окончательно разведёт их по разным сторонам: Ири никогда не простит, а он сам перестанет мучиться.
— Ты спас мою жизнь. Это был... ты! — Ири внезапно обмяк и, выпустив перила, стал оседать вниз. Сделав невероятный скачок, Грандин, с бешено бьющимся сердцем, подхватил его и прижал к себе.
— Идиот, — прошептал он с воровато прокравшейся в голос нежностью и, одарив наблюдающих эту сцену слуг убийственным взглядом, выпрямился. — Пожалуй, я задержусь... на некоторое время.
* * *
**
— Ну и что мне с тобой делать? — без тени улыбки поинтересовался Грандин, когда Ири открыл глаза и снова увидел знакомый полог над головой, а рядом начавшего становиться привычным Миста. — Ты ведёшь себя, как ребёнок. Я ведь запретил тебе вставать.
Грандин не повышал голос, но всё равно это звучало пугающе. Внезапно Ири понял, что Грандин обнимает его за плечи. И, кажется, пытаясь привести оппонента в чувство, Мистраль от души отвесил пару оплеух.
— Ты ушёл, а я... вспомнил... Ты спас мою жизнь! А я повёл себя, как... Грандин, ты вытащил меня из воды! Это ведь был ты?
— И что с того? — холодно осведомился Мистраль.
— Я идиот!
— О, это признание стоило того, чтобы задержатся, — в голосе полно насмешки.
Ири закрыл глаза. Мысль о том, что Грандин, рискуя собой, нырял за ним в полынью, до сих пор не укладывалась у него в голове. Но тогда, придя в себя на несколько мгновений, он видел перед собой полуголого выстукивающего зубами Мистраля. С его длинных чёрных волос непрерывно лилась вода. И эти руки, до синяков растирающие кожу, — это был Грандин. Всё это время он был с ним. Почему же он так редко показывает свою хорошую сторону?
— Эй! — в голосе Мистраля промелькнуло беспокойство. — Ири, не теряй сознание. Я с тобой ещё не закончил.
Он, почти усадив юношу к себе на колени, осторожно похлопал по щеке.
— Грандин, почему ты всегда такой ледяной? — прошептал Ири, — недосягаемый... — рука Мистраля замерла. — Зачем? Вечные стены... Холод... Но я не хочу стен... Хочу настоящего... тебя.
Ар потряс головой, приходя в себя. Открыл глаза и натолкнулся на растерянный отрешённо-задумчивый взгляд Грандина. Сейчас в нём было что-то очень странное, похожее на изумление, совершенно непередаваемое и удивительно тёплое.
— И как я должен расценивать это признание? — спросил Мистраль проникновенно. — Счесть бредом или сделать вид, что ничего не слышал?
Ар нахмурился, не понимая.
— Что?
— Да так, интересно просто. Холод и стены, значит. Таким ты меня видишь.
Ири показалось, что он перестал дышать. Он никогда не говорил Грандину о стенах. Или говорил?
— Хочешь понять... — Мистраль воспринимался настолько непохожим на обычного себя, что юноша растерялся, не зная, как себя теперь с ним вести. — А ты уверен, что тебе понравится то, что ты обнаружишь?
Новый Грандин казался удивительно притягательным. Живым магнитом, заставившим горло разом пересохнуть.
— Я... не знаю, — неуверенно выдал Ар, — не понимаю, о чём ты. Я...
— Ири, — голос Мистраля внезапно упал до низкого шёпота, став чуть хрипловатым, словно присыпанным мягким речным песком, — не отталкивай меня... СЕЙЧАС...
