Ее темные рыцари

За день до смерти бабушки я присматривала за близнецами двоюродной сестры Олеси, пока она решала какие-то срочные вопросы. Я еще тогда удивлялась, что мальчишки с удовольствием поели макароны по-флотски. А эти маленькие пройдохи, оказывается, "скормили" их моей кофеварке... До дня похорон кофе я не готовила и воду залила, не заглядывая внутрь устройства.

Меня оправдывал насморк, но что помешало старикану учуять неприятный запах протухшей еды?!

Боюсь, после той истории Томасовские записали меня в отравительницы. Вон, младший даже к чаю из пакетика теперь принюхивается...

Сделав пару глотков, Артур отодвинул чашку.

— Благодарю, Герда. Мне пора уходить, к сожалению.

— Скатертью дорожка, — произнес, неприкрыто задираясь, Лазарус.

Томасовский в его сторону даже не посмотрел. Оценивающий взгляд Артура медленно скользнул по моему телу, словно жирная муха.

— Пока-пока, — нарочито весело попрощалась я, намекая, что пора двигаться дальше, раз поднялся из-за стола. — Передавай деду от меня привет, надеюсь, он в добром здравии.

Удивленный взгляд голубых глаз переместился на мое лицо.

— Что ты сказала? Повтори!

Недоумевая, исполнила приказ:

— Передавай деду от меня привет, надеюсь, он в добром здравии...

— Передашь ему сама! — Артур зло засмеялся.

Лазарус темпераментно выругался, а я испытала непередаваемый ужас, когда Томасовский, проведя рукой перед своим лицом, на моих глазах превратился в старика! Морщинистого старика! Своего деда!

Выходит, старший и младший Томасовские — один человек?! И ведь точно, я никогда не видела их вместе, только по отдельности. Но зачем Артуру подобная мистификация? А, главное, почему молчала бабушка, если она об этом знала?

Новый взмах рукой — и перед нами снова импозантный мужчина в возрасте чуть-чуть за тридцать.

— Что еще ты забыла, Герда?

От металла, звеневшего в его голосе, бросило в озноб. Мне стало страшно, так страшно, словно я сделала что-то непоправимое.

— Что с твоей памятью, девочка? — перефразировал маг вопрос, когда я не ответила. — Ну же! Говори!

А меня будто перемкнуло от страха, отобрав дар речи. Испуганной обезьянкой перед Каа, я смотрела на него, отчетливо понимая, что своим молчанием лишь сильнее раздражаю мага.

— Это временная амнезия, которая охватывает период в два месяца, — вампир очутился рядом и, привлекая меня одной рукой к себе, добавил: — Память постепенно возвращается, вскоре Герда все вспомнит.

Лазарус лгал. Чтобы понять это, дар Гласа не требовался. И Томасовский-мла... Томасовский, единственный и неповторимый, лишь хмыкнул.

— Амнезия — не оплошность, это полный провал, — он неприкрыто торжествовал. — Пойдем, Герда, нам пора.

Глядя на протянутую руку колдуна, выдавила из себя одно слово:

— Куда?

— Условия сделки не соблюдены, я настаиваю на разрыве связи.

Не помня никаких сделок, я все же вдруг осознала: уйду с ним — и мне конец. Рядом с магом меня ждет не смерть, нет. Что-то гораздо хуже смерти.

— Никуда она с тобой не пойдет.

За эти слова мне захотелось расцеловать вампира!

— Герда дала слово, — прошипел гневно Артур.

— Все обеты и долги аннулируются, когда человек становится Гласом, — рука Лазаруса ободряюще сжала мое плечо.

— Тогда я могу спросить долг с ее родных?

Внутри все похолодело. Дети и внуки дедушки меня не жаловали, но это никоим образом не отменяло наше родство и мою к ним привязанность.

— Не бойся, Герда, он не нарушит законы магов и не станет мстить. Пошел вон!

Бледные щеки Артура расцвели красными пятнами гнева.

— Не хотите по-хорошему... Convenite!

Злой выкрик на латыни — и кухонное окно взрывается тысячью осколков.

Что в нас полетело стекло, я поняла по характерному звону, придавленная телом Лазаруса к столешнице. И прозрачные маленькие копья вонзились только в него, превращая спину мужчины в подушечку для иголок.

— Не двигайся, — приказал вампир, ставя меня на стол.

Я и сама бы не пошевелилась — в комнату, через разбитое окно, запрыгнули монстры. Два существа, широкой грудью и узким тазом отдаленно напоминающие бульдогов, обляпывая пол слюной, встали перед магом. Рогообразные наросты вдоль позвоночников и клыкастые пасти сводили на нет сходство с обычными собаками.

— Герда, если не хочешь увидеть, как мои псы рвут на части этого идиота, ты пойдешь со мной.

Отчетливо заметно, что Артур вновь спокоен и собран, а еще твердо убежден, что именно так и будет — его монструозные собаки справятся с вампиром.

— Ни шагу, Герда, — повелел Лазарус.

— Иди сюда, Герда, — студеным голосом потребовал маг.

И что мне делать? Кого послушаться? Я беспомощно посмотрела сначала на одного мужчину, затем на второго. И выбор за меня сделали — колдун, потеряв терпение, приказал атаковать вампира.

Монстропсы прыгнули на Болконского синхронно — и я закричала. Было страшно смотреть, как блондин, отшвырнув одну собаку ногой, второй подставил руку. И она жадно сомкнула челюсти на его предплечье. Если бы не я за спиной и небольшая площадь для маневров, вампир бы увернулся, а так...

Из коридора донесся глухой страшный хрип — и в кухню ворвался полосатый бело-черно-оранжевый зверь. Грудью врезавшись в готовящегося к прыжку монстра, повалил его на пол. Псина, зарычав, вскочил на коротенькие лапы и бросился в бой.

Звенело стекло, разлеталась в щепки мебель. На моих глазах в считанные секунды кухня превращалась в руины.

— Ко мне! — вдруг отозвал колдун питомцев.

И если тот, которого душил вампир, сумел вырваться, для второго монстропса команда прозвучала слишком поздно. Мощным ударом лапы тигр успел сломать ему позвоночник.

Злое лицо Томасовского внушало трепет. Раздувая гневно ноздри, он прошипел:

— Вдвоем вам удалось справиться лишь с одним псом, а их у меня много. И я еще не применял Дар. Вам лучше отступить и отдать Герду добровольно.

Лазарус не колебался ни мгновения, когда давал однозначный ответ:

— Проваливай, мразь!

Вот так все и было... Если бы я запихнула свою вежливость подальше и не передала привет "деду", кухонное побоище не состоялось бы, и Артур не узнал бы про мою амнезию. Получается, все из-за меня...

Вынырнув из воспоминаний, заторможенным взглядом зацепилась за порванную и окровавленную рубашку вампира со стороны спины. Меня словно током тряхнуло. Ох, и чего я сижу? Нужно оказать ему первую помощь!

— Лазарус, раздевайся!

Блондин вопросительно вскинул бровь. А Руслан, фонтанируя энтузиазмом, коснулся пояса своих шорт и лукаво поинтересовался:

— И мне тоже? Раздеваться?

— Если там у тебя есть стекло, то да.

Поняв, что я хочу посмотреть на его израненную спину, Лазарус пожал плечами:

— Это необязательно — через некоторое время осколки выпадут сами.

— Давай лучше вытащим их сейчас, хорошо?

Он не стал спорить, послушно принявшись расстегивать пуговицы. И вскоре я смогла рассмотреть поле деятельности.

— Бедный ты мой, — прошептала, сочувствуя, — очень больно?

— Нет, совсем не больно, — возразил вампир и застонал.

И я над ним заохала, засуетилась, вначале не замечая, выражения лица Булатова. И лишь спустя некоторое время до меня дошло: вертигр, похоже, завидовал? Только чему? Стеклу в теле? Бр-р-р... было бы чему.

А вообще Лазарус не соврал — частично спина самостоятельно избавилась от чужеродных элементов, но несколько крупных вонзилось слишком глубоко. И, вооружившись обыкновенным пинцетом для бровей, я аккуратно их достала.

Наблюдая, как затягиваются ранки на коже вампира, расслабилась и смогла спокойно рассмотреть хорошо сложенного мужчину. Менее мускулистый, чем Руслан, он обладал поджарым, крепким телом скорее гимнаста, чем бойца. И кожа была не загорелой, но и не бледной, а скорей тепло-золотистой как у некоторых не загорающих белобрысых людей.

А еще я заметила краешек татуировки, которая горизонтально извивалась на пояснице.

Долго глазеть на Лазаруса не позволила скромность. И вскоре мы, втроем, занимались уборкой. Похоже, придется покупать новую посуду.

У Руслана зазвенел телефон. Не скрывая радости, оборотень ответил на вызов.

— Здравствуй, Иван... Что? Ах, да, конечно, помню. Извини, не вышло. Нет, что ты! — Булатов натянуто рассмеялась и, глядя на нас, закатил глаза. — Нет, мы не забыли! Обстоятельства, да... Ладно, скоро увидимся.

Завершив весьма короткий разговор, вертигр осуждающим тоном произнес:

— Герде простительно — у нее амнезия, но не нам с тобой. Мы опаздываем на юбилей Чернова!

Болконский обрадовал:

— Герда, у тебя десять минут на сборы.

Нормально, да? Они забыли, а уподобляться реактивному самолету — мне!

Глава 6.

— Снимай трусы сама, или за тебя это сделаю я, — пригрозил Лазарус.

— И можешь отдать их мне на хранение, брошу в бардачок, — великодушно предложил добрый Руслан.

— Идите вы, знаете куда?!

Слова, приличные слова, у меня давно закончились. А эти негодяи смеялись, не скрывая, как им весело.

— Хватит ржать — еще в аварию попадем!

— Не бойся, после такого количества смеха мы почти бессмертны, — ответил, вытирая выступившие слезы, оборотень.

— Вы — да, а мне-то не смешно!

Злость вперемешку с возмущением лишь усилились, когда гадкий кровопийца попытался убедить личным примером:

— Если хочешь, я за компанию тоже сниму белье.

— У! — взвыла бешеным волком. — Лучше помолчи, дай подумать!

— Чего тут думать? Просто снимай трусы.

Настойчивый какой! Вот чувствовала я, что спешка доведет до греха! Чувствовала — и все равно постаралась вложиться в отведенное время.

Подумаешь, опоздали бы на день рождения Патриарха вертигров. Ну, вызвали бы возмущение их общины. И что? Убили бы нас за это? Нет, пообижались бы и перестали. Хорошо, что подарок приготовили заранее, а то я бы ни за что не поехала на юбилей с пустыми руками. Придти без презента для именинника — в сто раз хуже, чем без трусов.

Когда Лазарус заявил, что у меня десять минут на сборы, я сразу кинулась в спальню. За секунды подвела глаза сурьмой — густо и местами неровно — и бросилась в ванную. Контрастный душ — и можно краситься дальше, а затем и одеваться. После умывания восточная подводка, презентованная подругой, равномерно легла у самых корней ресниц, подчеркивая синеву глаз. Темно-серые тени, несколько движений щеточкой с тушью, карамельный блеск для губ — и вуаля! — вечерний макияж готов.

Чуть влажные волосы расчесать, скрутить и закрепить на затылке шпильками. Самое сложное — выбрать платье. На него я потратила оставшиеся три минуты.

Платье длиной в пол из темно-фиолетовой гладкой тафты, на первый взгляд, выглядело по-монашески скромным. Впечатление усиливал строгий силуэт, длинные рукава и высокое горло. Но стоило повернуться задом — сразу становилось ясно: а монашка-то развратная! Вырез на спине доходил до поясницы, заканчиваясь небольшим, пухлым бантом из блестящего атласа.

— Что скажете? Мне идет темно-фиолетовый?

— Это черничный цвет, — поправил Лазарус. — И да, он выгодно подчеркивает яркое пламя твоих волос.

Булатов в комплиментах был проще:

— Герда, ты — горячая штучка!

Покрой платья он оценил и, судя по потемневшим глазам, поставил высшую отметку.

Вампир — во фраке и с прилизанными назад волосами выглядел отстраненным и заносчивым — удержался от дальнейших комментариев, лишь похвалил, что правильно выбрала туфли — закрытые к открытому платью, да тафта высокого качества.

А уже в машине, когда проехали полдороги, этот демонов модник выдал авторитетное мнение:

— Бант на платье лишний.

Думая, что он шутит, уточнила:

— Черти что и сбоку бантик?

— Хуже. Смотрится пошло. Давай аккуратно оторвем.

Я, выбравшая подходящую обувь по чистой случайности, и только что узнавшая каков настоящий цвет моего наряда, согласилась сразу. Решила, что долгожитель вроде вампира обязан разбираться в моде. Доверчивая дурочка, не правда ли?

— Только не вырви вместе с ним и клочок ткани, ладно? Ножниц случайно нет?

— Извини, колюще-режущего не держим, — покаялся Булатов, заинтересованно косясь на заднее сидение, где должно состояться облагораживание моего вида сзади. Или заднего вида?

— Повернись попой и не шевелись — я перекушу нитку, — нашел выход Лазарус.

Сердце колотилось, как сумасшедшее, когда я подчинилась вполне невинному требованию.

Теплое дыхание блондина коснулось моей кожи — и я невольно выгнулась, как кошка. Спина — мое слабое место, чутко реагирующее на ласку. И когда этот хитрец медленно провел подушечкой пальца вдоль позвоночника, прослеживая рисунок татуировки, я плотно сжала зубы, чтобы не застонать.

— Кусай скорее! — рассердилась сама на себя.

И вампир подчинился приказу.

— Ой! Да не меня! Нитку!

Игривый укус не причинил боли, скорее, наоборот.

— Мы почти на месте, — прорычал наш раздраженный водитель, к своему превеликому огорчению, не участвующий в забавах с платьем. — Заканчивайте возню.

Пару мгновений вампир сопел мне в поясницу, перекусывая нить, затем вздохнул и выдал удивленное "кхм".

— Что случилось? — забеспокоилась, чувствуя новую неприятность.

— Герда, твое платье...

— Что случилось?! — повторила громче.

Не дожидаясь ответа от смущенного помощника, достала из клатча зеркальце и... и чуть не потеряла сознание. Без банта вырез углубился, заканчиваясь теперь на два сантиметра ниже копчика. А еще из него гордо выглядывал верх кружевных трусиков.

— Ну, спасибо...

От моего злого шипения вампир отмахнулся, оправдываясь, что никто не мог знать, что бант скреплял швы платья.

— А мне нравится! Ямочки теперь полностью видны, и татуировка лучше просматривается, — восторженно признался оптимист с водительского кресла.

— Ты знаешь, да, в этом что-то есть, — согласился вампир. — Только, Герда, трусы придется снять.

— Ага, сейчас.

— Я не шучу. Демонстрировать нижнее белье — вульгарно.

— А голую задницу — прилично?!

Если садясь в автомобиль, я почти не соображала от страха, представляя, как вскоре предстану перед десятками полуночников, то сейчас меня переполняла убийственная злость. Бантик ему помешал! У-у-у, кровопийца!

— Красивую — нет, не вульгарно, — "утешил" невозмутимый Лазарус и пригрозил: — Снимай трусы сама, или за тебя это сделаю я.

В итоге ругаться и отстаивать клочок ткани я устала, да и понимала, что вампир прав. И выглядывающее из выреза белье вызовет пересуды больше, чем обнаженность сверх меры.

Автомобиль подъехал к воротам высокого каменного забора, за которым возвышался большой трехэтажный дом, и росли ровные ряды вечнозеленой туи.

Опустив стекло, Руслан предъявил охранникам пригласительные, и ворота открылись. Когда вертигр остановился, отыскав свободное место среди припаркованных автомобилей, я попросила парней выйти из салона первыми.

Через минуту каблуки моих туфель уже топтали зелень газона.

Лазарус промолчал, улыбнувшись уголками губ.