Ее темные рыцари

Певец, ставший по-настоящему популярным, когда перестал исполнять шансон, пел, закрыв глаза. Мощный голос в сочетании с драйвовой мелодией заряжал энергией, идеально подходя для хастла.

Булатов думал также — и я расслабилась, отдавшись на волю партнера. Раньше я думала, что по-настоящему мужчина ведет лишь в вальсе, хастл доказал обратное.

Наверное, это единственный танец, когда женщина не знает, чего ждать.

Побоявшись за длинное платье — вот зрители обрадуются, если вырез на спине поползет дальше! — шепнула Руслану:

— Только без поддержек, ладно?

Вертигр, улыбаясь, оттолкнул на расстояние вытянутой руки. Затем дернул обратно — и закрутил юлой. Голова закружилась, и я не сразу заметила, как ловко он подцепил мою ногу своей. Опрокинутая назад, да так далеко, что увидела обувь зрителей, стоящих у стены, испугаться не успела. Поддержка удалась, словно мы не раз ее репетировали.

Отсчитывая шаги и махая свободной рукой, понадеялась, что оборотню хватит ума не садить меня на шпагат. Иначе каблуки не выдержат подобного издевательства.

Начав наслаждаться, расслабилась, решив, что экстрима больше не будет. И зря...

Опрокидывание, поддержка — и я отрываюсь от пола. Несколько секунд парения в крепких надежных руках, а затем вновь паркет под ногами.

Когда песня закончилась, я поняла, что если не отойду в сторону, выскажу Руслану все, что думаю по поводу акробатического этюда, им устроенного.

— Я в дамскую комнату. И провожатые мне не нужны.

Булатов переменился в лице.

— Что случилось?

— Ничего страшного, Руслан.

И ведь не соврала — ничего страшного не случилось. Я просто обиделась, что мое пожелание проигнорировали.

В холле посчастливилось натолкнуться на группку девушек-официанток, несущих закуски и напитки гостям. Узнав от них, где можно припудрить носик и прочие части лица, рванула туда, не боясь навернуться на высоких каблуках.

Трех минут одиночества — относительного, так как все время приходилось раскланиваться с какими-то людьми, попадавшимися навстречу, — мне хватило, чтобы нащупать причину своего срыва.

Глупо обижаться на Булатова, только потому, что посчитала, будто он наплевал на мою просьбу, тогда как раньше даже невысказанные пожелания пытался угадать и исполнить. Вывод: пора снять корону с головы и признать, что мои прихоти — не священные законы. Я оттолкнула парня, потому что на самом деле мне понравилось с ним танцевать. Даже в такой мелочи он оказался на высоте.

Чем больше узнавала своих витязей, тем страшнее становилось. К хорошему быстро привыкают. А парни не просто хороши, они идеальны.

И поэтому я боюсь. Боюсь влюбиться в кого-нибудь из них или — о, ужас! — даже в обоих. Боюсь войти во вкус такого странного союза и остаться на посту Гласа.

Ой... кажется, я поспешила окрестить вампиршу в длинном платье Леди Морковкой. Рыжая из свиты Мастера, задрав подол, поправляла чулки. И это в шаге от комнаты уединения для девочек. Ну, что сказать? Если она и леди, то современная и без комплексов.

Краснодевица тем временем быстро набирала текст на сенсорном экране своего телефона двумя пальцами. Не поднимая головы, спросила:

— Подруга, а ты натуральная?

Первая мысль: обращаются не ко мне. Вторая, что ко мне, и ей интересны постельные предпочтения. А третья мысль: это она о моем родном третьем, а не о всяком непотребстве.

— Натуральнее не бывает. А туалет занят?

— Ага, в очереди стоим, — фыркнула Морковка и уже, обращаясь к подруге, заявила: — Котя, Глас не красит волосы, так что браслет ты проспорила.

О, так это был вопрос не о пластических операциях?!

Краснодевица, оторвавшись от телефона, вперила недоверчивый взгляд в мою прическу, которую, к слову, не мешало бы поправить после энергичных па.

— Да крашенная она, могу на кон и ожерелье поставить.

Хитрость вампирш развеселила. Нарочно вели себя нагло, самонадеянно решив, что сумеют заговорить зубы и отвлечь внимание. И им это почти удалось, если бы не обострившийся слух.

Как они не шумели, я услышала хрип за дверью.

— Пользуясь служебным положением, иду без очереди, девочки.

Что-то подсказывало, что препятствовать мне не будут, и я дернула за ручку дверь.

Представшая глазам картина на долю секунды выбила из равновесия. Потом я таки выдавила из себя смущенное:

— Мастер, простите, но вы перепутали мужской туалет с женским.

— Что, правда? — невинно захлопал золотистыми ресницами Симеон. — Как неловко получилось! Все, я ухожу.

И разжал пальцы на горле жены Чернова. Хрупкая женщина увядшим цветком упала на красное ковровое покрытие. А вампир с улыбкой нашкодившего ребенка вышел из уборной, громко хлопнув дверью.

— Вы как?

Я кинулась к Эмме, ощущая острую боль в ладонях — момент, когда впилась в них ногтями, пропустила.

— А ты как думаешь, Глас недоделанный? — хрипло прокаркала она. — Только шуточки шутишь вместо того, чтобы врезать ему по наглой морде.

— Нет, я, конечно, могла на него наброситься и учинить переполох, но была уверена, что вас такое развитие событий не устроило бы.

Госпожа Чернова вскинула на меня настороженный взгляд, забыв массировать пятна на шее.

— Не понимаю, о чем ты...

— Во-первых, Симеон тогда бы точно доделал начатое и свернул бы вам голову. Во-вторых, вам не нужна огласка случившегося, я права?

Эмма отвернулась. Молча поднявшись на ноги, подошла к зеркалу на полстены и осмотрела "боевое ранение". Подсветка немилосердно осветила темнеющие отпечатки на белой коже. В руках у женщины материализовался кусок льда, и она, морщась, приложила его к самому большому синяку.

— Вы — маг, но не справились с вампиром. Значит, не ожидали нападения, подпустив его близко, да еще в таком, кхм, интересном месте.

— Между любовниками случаются размолвки, — сухо произнесла Эмма.

— Хотите сказать, что изменяете супругу с Симеоном?

Оброненная фраза-намек должна была натолкнуть меня на ложную мысль, что Эмма спит с вампиром, и муж-оборотень со звериным обонянием об этом не подозревает. Что же, обмануть Гласа, не солгав ему, у нее не получилось.

Магичка взглянула исподлобья и поджала губы.

— Нет, не изменяю. Это так, мысли вслух. Просто точки зрения на один предмет с господином Симеоном у нас не совпадают, к сожалению.

А вот теперь прозвучал правдивый и прямой ответ.

Выбросив остатки льда в раковину, Чернова приблизилась ко мне почти вплотную и напряженно поинтересовалась:

— Надеюсь, ты понимаешь, что распространяться об увиденном не стоит? Случившееся — мелочь, обычная размолвка не сошедшихся во мнении людей.

Ну да, конечно. Это естественно — доказывать неправоту оппонента, душа его за горло.

— Закрываю рот на замок, — и жестами показала, что выбрасываю ключ.

Эмма, кивнув, молча повернулась ко мне спиной.

Давить на нее, чтобы узнать подробности ссоры с Мастером, я не решилась. Претензий к нему Чернова выдвигать, судя по всему, не собиралась, и, влезая в их дела, я лишь добавлю новые проблемы к куче старых.

Я поправляла вылезшие из прически шпильки, как магичка, уже взявшись за ручку двери, вдруг остановилась.

— Хорошая ты девушка, Герда, поэтому мне тебя искренне жаль. — Начало речи заинтриговало, и я прервала свое занятие. — Слышала, ты собираешься разбить триумвират? И не боишься последствий? Ходят слухи, что ритуал основательно корежит сознание рыцарей, иначе они, влюбленные собственники, не согласились бы делить на двоих одну женщину, — Чернова гаденько улыбнулась. — Так вот, даже разорвав ритуал, ты не избавишься от внимания своих кавалеров — и тогда случится непоправимое.

Магичка зловеще замолчала.

— Что, например? — поспешила спросить, поняв, что Эмма выдерживает драматическую паузу.

— Лет тридцать назад одна скромная девушка решила, что судьба Гласа не для нее. Но ее бывшие рыцари — вампир, не разменявший и сотни лет, и вервольф, подозреваемый в охоте на людей, — от нее не отказались, и предложили выбирать, с кем она останется. Глупышка прямо ответила, что ни один из них ее не интересует, и тогда все и случилось, — многозначительно прошептала Эмма, обрывая свою байку.

— Все — это что? Убили и съели? — подколола манерную рассказчицу.

И та, обидевшись, зло фыркнула:

— Именно так.

И ушла. Нет, она соврала, подтвердив мое предположение, но нехороший осадок от этой истории остался. И я пожалела, что не сдержалась и перебила магичку.

Быстро завершив свои дела, вернулась в зал.

— Не исчезай надолго одна, — строго потребовал Лазарус, повстречавшийся мне раньше Булатова.

— Руслан знал, куда я ушла.

— Руслан уже понял, как был неправ, — жестко бросил вампир и, резко схватив за руку, потянул за собой. — Нам пора домой.

Не понимая, почему он злится — не из-за моей же отлучки в уборную? — покорно поплелась рядом. Косясь на крепко сжимающего челюсти мужчину, вдруг подумала: такой, как Лазарус, может и убить, если желаемое уплывет из его рук.

Чертова Эмма и ее байка! Из-за услышанного мне теперь не по себе.

Вампир с прицепом в виде меня плыл к супругам Черновым, между которыми, по всей видимости, пробежала черная кошка.

Оборотень, скрестив большие руки на груди, с каменным лицом слушал тихую, но явно злую отповедь жены. Из-за его плеча, невинно улыбаясь, выглядывала та самая "черная кошка". Неужели любовница Демида?

Думаю, я огорчилась этому факту не меньше его законной супруги, ведь почему-то считала, что оборотни моногамны и верны выбранной паре. А, может, мне просто хотелось в это верить?

— Ты переходишь всякие границы, — шипела магичка, — мы не договаривались...

Услышать фразу до конца не получилось — Эмма заметила наше появление и закрыла выплевывающий упреки рот.

— Простите, что прерываем беседу, — извинился Лазарус, — мы вынуждены покинуть ваш чудесный прием.

— Жаль, вы упустите самое интересное, — непритворно огорчился Демид.

Его супруга не отказала себе в удовольствии съязвить:

— Неужто маленькому Гласу пора баиньки?

— А вас это беспокоит? Хотите спеть колыбельную? — "догадалась" я.

Женщина буркнула:

— Нет. Но ты не переживай — желающих найдется предостаточно.

— Это уж точно, — в тоне, которым подтвердил спорное утверждение Чернов, мне почудилась легкая печаль.

Кажется, я чего-то недопонимаю? Или мне это только кажется?

— Что случилось? Мы от кого-то убегаем? — спросила, когда вышли из особняка.

— В некотором роде, да. Твой друг на подходе. И так как у нас нет времени с ним расшаркиваться, постараемся избежать с ним встречи. Надеюсь, Руслан сумеет его задержать.

— Тимур Ладов знаком с Черновыми? — поразилась я до глубины души.

— Я говорил о Томасовском.

— Он мне не друг.

— Тогда почитатель, — легко нашел новое определение вампир.

К черту таких почитателей! Меня до сих пор пробирает мороз от воспоминаний о его жутких собаках.

Первое время мы шли очень быстро, почти бежали, и желания осматриваться по сторонам не возникало — тут бы успевать перебирать ногами в туфлях на высоких каблуках. Затем Лазарус чуть снизил скорость, и я поняла, что идем не к воротам, а углубляемся в сад.

И странное дело, эта часть выглядела неухоженной и даже заброшенной. Декоративные кусты, росшие вдоль дорожки, непозволительно разрослись. Розы на клумбах давно не подрезали, и некоторые из них засохли.

На сад у дома денег хватает? А на эту часть нет? Вряд ли. Не тот случай. И Эмма не похожа на хозяйку, занимающуюся домом спустя рукава. Тут что-то другое.

— Такое ощущение, что сюда никто не заглядывает.

-Так и есть, Герда, — подтвердил блондин. — Эта половина поместья принадлежала брату Чернова. Если не ошибаюсь, пятнадцать лет назад он, его семья и старший сын Демида сгорели в доме. Мы вскоре пройдем мимо пепелища.

— Оборотни — и сгорели?!

— Это был магический поджог, и Черновы просто не смогли выйти из особняка. Тогдашний Мастер вампиров Даниил, завоевывая новые территории, попытался избавиться от клана вертигров с помощью какого-то огневика-отступника. Демид, по чистой случайности оставшийся в живых, устранил его самого и даже не хотел, чтобы в городе вообще были вампиры. Лишь Симеон сумел как-то с ним договориться.

Витязь замолчал, и я вскоре поняла, почему. Справа, сквозь группку молоденьких елей проглядывало то, что осталось от некогда наверняка красивого и большого дома. Одни обваливающиеся стены, за которыми густо поросла высокая трава и кустарник.

Не сговариваясь, мы остановились. Мне нравится выражение "Мой дом — моя крепость". А сейчас подумалось, что он невольно может превратиться в общую могилу. Жуткая мысль.

К реальности нас вернуло уханье филина, долетевшее откуда-то с пожарища.

— Пойдем, нас ждут.

Когда страшное место осталось далеко позади, решила удовлетворить грызущее любопытство.

— Слушай, Лазарус, это не мое дело, но... — я замялась, а потом все-таки спросила: — Неужели Чернов изменяет жене?

— Нашла время спрашивать о таком на территории оборотней.

— Да что ж это такое! Нигде и ни о чем нельзя поговорить!

— Можно, только осторожно, — успокоил Болконский и со странной улыбкой объяснил: — Соблюдая видимую пристойность, Демид меняет подружек с согласия Эммы.

— И даже с ее благословения, — добавил догнавший нас Руслан.

— Все хорошо? — поинтересовался его напарник.

И вертигр коротко кивнул.

— Надеюсь, мы будем далеко, когда он поймет, что Герды здесь нет.

— Почему с благословения? — настойчиво напомнила о своем интересе.

На самом деле я хотела получить ответ на один-единственный вопрос: умеют ли оборотни вообще хранить верность? Но побоялась спрашивать, зная, что Булатов воспримет все на свой счет.

— Первая жена Демида тоже погибла из-за вампиров. И он больше не собирался жениться, а тут случился пожар, — нахмуренный Руслан потер лоб, словно у него заболела голова. — Единственный наследник погиб, и Чернов женился на тогдашней любовнице — Эмме.

— Она оказалась в нужном месте в нужное время, да еще быстро забеременела, — продолжил рассказывать Лазарус. — Вот Демид и сделал ей предложение. О том, что у них не совпадают некоторые потребности, он узнал уже постфактум.

Ничего не поняла про потребности, о чем так и заявила.

— От Эммы веет хвоей, притом веет в квадрате, — снова выразился иносказательно блондин, а криво улыбающийся Булатов сделал волнообразный жест рукой.

И тут до меня дошло. Холодна как рыба, сосновое бревно в постели — это все об Эмме? И что, из-за этого можно гулять на стороне?! Значит, Чернов сам пень, раз не может зажечь свою женщину.

Выслушав мое мнение в защиту магички, вампир покачал головой.

— Ходят слухи, что она, выпихнув мужа из спальни, сама дала совет сбрасывать напряжение на стороне.

Странно, Чернова не показалась мне ледышкой. А с другой стороны, я ведь вижу ее, считай, первый раз в жизни, могу оказаться необъективной.

За необычными разговорами мы приблизились к каменному забору. Кованые ворота густо завили розы цвета настоящих сливок.