Ее темные рыцари

Внимание! Здесь только 11 глав из 20!

Приношу свои извинения, главы, убранные с самиздата, не высылаются.

Ее темные рыцари

Глава 1.

Я очнулась в ванне, полной холодной крови.

Нет, так мне показалось со страху — вода тревожно розовела в электрическом свете, и кровь в ней присутствовала однозначно, но в ничтожном количестве. Ароматическая пенка прибилась к бортикам унылыми хлопьями. В затылке отдавало тупой болью, ныла левая нога выше колена. Приподнявшись, разглядела глубокую рану, словно кто-то не просто сделал надрез, а еще и поковырялся в нем. Кровь, странное дело, не шла, будто рваное отверстие уже начало подживать, и водой его всего лишь размягчило.

Откуда это? Что с ногой? Что со мной? Что? Не помню...

Не помню... и, кажется, не хочу вспоминать. В голове звон колокола пустоты. Ни одной связной мысли, лишь что-то неуловимо-хаотичное и сейчас ненужное.

Пошатываясь, выступила на коврик. Кожа на ладонях и ступнях сморщилась от долго лежанья в воде, все тело чесалось от хлорки. Не вытираясь, накинула халат и полотенцем перетянула ногу — это сейчас кровотечения нет, а если подвигаюсь, вдруг хлынет?

Машинально спустила кровавую купель. Воронка, быстро закручиваясь, втягивала в канализацию воду, мыльную пену и мою кровь. Ого! Всем сюрпризам сюрприз!

На дне ванны лежал нож. Судя по костяной ручке и изогнутому лезвию, он не подходил для кухонных экспериментов.

Находка подстегнула мыслительную деятельность, разгоняя туман апатии. Похоже, рану нанес не кто-то, а я сама себе. Неужели резала вены? Хм, на ноге? И сводить счеты с жизнью я собиралась оригинально — охотничьим ножом? И перерезала не артерию, а тупо ковырялась в "мясе"? Что-то искала? Жуть...

Не знаю почему, но мне захотелось поскорей смыть все следы неудавшегося "самоубийства". Ледяной водой ополоснула ванну и нож. После чего засунула оружие в нишу под умывальником.

И тут я увидела ее.

На полу лежала конусообразная штука серебристого цвета. Если верить фильмам-боевикам, то это пуля. Если верить здравому смыслу, который твердит, что скромный библиотекарь и пуля — понятия из разных несоприкасающихся реальностей, то это неопознанная деталь от чего-то странного. Ладно, разберусь потом, а пока пусть полежит на полочке с банными принадлежностями.

Если память совсем не ушла в загул, то аптечку храню на кухне, на полке с чаем и специями. Так и есть. Вата, перекись, бинты — все, что мне нужно.

Кровь не сочилась, запекшись, да и рана не такая большая и глубокая, как мне поначалу казалось. Правильно говорил дед, у страха глаза велики. И все же я обработала ее, притом почти не морщась. В кино такие повреждения доводят героев до глубоких обмороков. Адских мук не испытала, перевязала быстро. Как бы узнать, нужно ли такие ранения зашивать? Или само зарастет? Я ненавидела ходить в больницу — в очередях с бабулями можно заработать ипохондрию — столько разных болячек обсуждают, настоящих и выдуманных, что самой плохо становится.

За окном глубокая ночь. Задергивая шторы, обратила внимание, что мой кактус чуточку подрос. Вот что значит нырнуть с головой в работу — время пролетает мимо, ничего не замечаешь.

Чайник, поставленный на огонь, напомнил о себе пронзительным свистом. Заварив зеленый с жасмином, смилостивилась над своим организмом — и выпила вожделенную таблетку обезболивающего. Завтра буду расплачиваться за это россыпью красных прыщей на лице — у меня аллергия практически на любое лекарство.

Насыпая в тарелку печенье, поняла, что если не посмотрю какую-нибудь комедию, не выдержу и позвоню плакаться Тимуру о попытке суицида. И мой верный друг примчится с "лекарством от печалей" — пивом, вяленой рыбкой и солеными орешками. И тогда к прыщам добавятся мешки под глазами и ядреный перегар. Как раз именно то, в чем нуждается девушка с амнезией.

Почему я ничего не помню? Что со мной произошло? Нет, ответа нет, ничего не помню. Начинаю думать об этом — и виски словно сдавливает холодным обручем.

С чаем, тарелкой печенья в руках и бутербродом в зубах я перешла в зал. От увиденной картины бутер выпал изо рта маслом на пол, чай пролился на ковер.

На диване — на моем любимом диване! — перед беззвучно работающем телевизором, лежал труп.

Боже мой, я попала...

Первые реакции, страх и оторопь, сменило сомнение. С чего я взяла, что это труп? Может, потому что он не вскочил на ноги, когда я заорал истошным голосом? А еще он был неестественно бледный, с умиротворенным лицом. Именно так и выглядят мертвецы — я-то знаю точно, так как недавно похоронила деда, а вслед за ним и бабушку. И все же надежда, что я поспешила с выводами, оставалась.

Дрожащими руками поставила посуду на журнальный столик и склонилась над телом.

Господи, пожалуйста! Умоляю, пусть он будет жив! Пусть он спит, просто очень-очень крепко...

Ну-ну, не с моим-то счастьем. Я с силой потыкала пальцем в живот незнакомца — никакой реакции, а был бы живой, точно проснулся бы.

Стройное, худощавое тело принадлежало мужчине не старше тридцати лет. Выразительное, красивое лицо с тонкими чертами, обрамляли золотисто-пшеничные волосы, находящиеся в состоянии легкой растрепанности, несомненно, стараниями парикмахера. На незнакомце дорогая одежда: серый костюм, бледно-розовая рубашка, фиолетовый галстук в серую полоску. В нагрудном карманчике пиджака даже торчал платок, кажется, шелковый. Мертвец посмел лежать на моем диване редкого кофейного цвета, не сняв обувь.

К ужасу примешалось раздражение: ненавижу, когда по моему дому ходят обутыми. И мне плевать, что его кожаные туфли наверняка стоят дороже моей мебели, плевать, что он мертв! Я хотела поскорее сбросить наглеца с раритетной вещи, доставшейся мне от родителей. За такую наглость можно и убить!

Стоп! А не я ли его убила? Морозом сыпануло по коже, кажется, все волоски на спине и руках встали дыбом. Память, гадина, молчала, предательница-совесть затаилась, не подавая ни звука.

Первый вопрос: кто этот гражданин, и как он здесь оказался? Второй вопрос: как и кто его убил? И третий, самый важный для меня: что делать с трупом?! Наверное, я прирожденная преступница — в голове уже крутились картинки, как я вызваниваю друга, и, закатав покойника в ковер, мы вывозим его в багажнике автомобиля Тимура в ближайшую посадку. Или лучше вообще за город? Ой, а если друг в командировке? Что тогда делать с трупом?

Мамочки, о чем я только думаю?! Сейчас чуть успокоюсь и пойду звонить туда, куда полагается.

Нагрудный карман оттопыривался больше положенного. Возможно, там, под щегольским платком, есть какие-нибудь документы? Недолго думая, я сбросила шлепанцы и подлезла к телу. Нечаянно коснулась руки — еще не закоченевшая. Ага, водительские права на имя Болконского Андрея Николаевича. Ого, как у моего любимого героя Толстого! Жаль, что он умер, в смысле этот Болконский, возле которого сижу, а не писатель... Впрочем, автора "Войны и мира" тоже жалко. А жальче всех, конечно, себя.

Слезы хлынули сплошным, неудержимым потоком. Обхватив голову руками, я уселась рядом с бездыханным незнакомцем. Что за жизнь? Из памяти вырван кусок воспоминаний... мертвец на любимом диване... Как же я попала!

— Герда, что случилось? Почему ты плачешь?

Я заорала, когда прохладные пальцы коснулись моих ладоней.

— А-а-а! — взвизгнув, отскочила назад — и грохнулась на пол.

— Герда! Что с тобой, маленькая?!

Испуг в голосе "трупа", а главное, то, что он назвал меня маленькой, немного привело в чувство. И когда он попытался помочь мне подняться, резво отскочила за кресло.

— Герда, что случилось?

Мужчина медленно спрятал руки себе за спину, словно показывая, что не собирается больше ко мне прикасаться.

— Ты жив? — неуверенно спросила у неизвестного.

Раз он мне "тыкал" и называл по имени, фамильярничать позволено и мне.

— Разумеется, — кивнул мужчина, удивленно наблюдая за каждым моим движением. — Что со мной ста нется?

— А почему тогда не реагировал, когда я тебя пыталась растолкать?

— Думал, это новая игра такая — спящий красавец и девушка в коротком халатике, под которым нет нижнего белья...

Проследив за его заинтересованным взглядом, покраснела и туже затянула пояс. Незнакомец — хоть убей, но не поворачивался у меня язык называть его Андреем Болконским! — с деланным разочарованием вздохнул.

Чтобы вернуть ситуацию в нужное русло, я перешла в наступление:

— Что ты здесь делаешь? Кто ты такой? И почему лежишь на моем диване в обуви?

Серые глаза блондина прищурились.

— Герда, мы продолжаем играть?

— Нет. Что происходит?

— Маленькая, ты головой ударилась? — хмыкнул он весело.

А я возьми и признайся:

— Угу. Затылком. Наверное, когда принимала ванну. И теперь не все помню. Тебя так точно.

Блондин выругался. Нет, я не поняла, что конкретно он произнес, если не ошибаюсь, на французском. Но повышенный тон и эмоции в голосе указывали, что он не восхвалял сегодняшнюю прекрасную ночь.

— Затылком? Разрешишь посмотреть?

И он осторожно, как к пугливому животном, двинулся в мою сторону. Признаюсь, сравнение, подкинутое воображением, показалось унизительным. И я безбоязненно развернулась к Болконскому спиной, перекинув влажные волосы через плечо. В защиту взыгравшей смелости скажу, что, желай он мне зла, давно бы свернул шею, ведь в квартире мы одни.

Длинные пальцы аккуратно дотронулись до моей головы. Легкие, нежные касания оказались приятными и нестрашными.

— Ничего нет, ни ссадины, ни гематомы, — сообщил он, продолжая массировать уже шею и плечи. — Ты уверена, что ударилась, Герда?

Мое дурацкое, ненавистное с детства имя, из его уст прозвучало мягко, словно оно ему нравилось.

— Лазарус! Тварь! — рыкнули позади. — Убери от нее свои грабли!

Чуть не померев от разрыва сердца, прижалась к груди гостя, который тотчас охотно обнял в ответ.

— Не ори, Руслан, имей совесть, — хладнокровно отозвался блондин.

— Кто из нас ее еще имеет! Пока я объезжаю супермаркеты в поисках шоколадного торта с клубникой, ты лапаешь мою Герду!

Его?! Удивленно хлопнув ресницами, обернулась посмотреть на объявившегося собственника.

На пороге комнаты застыл высокий шатен с очень злыми зелеными глазами. Темно-синие джинсы с кожаным ремнем и черная футболка с географическим принтом не скрывали атлетического телосложения, подчеркивая рельефную мускулатуру. Ого, какой крупногабаритный парень... Жаль, что симпатичную внешность сейчас портило выражение ярости. Ух, теперь я представляю, каков убийственный взгляд!

— Лазарус, оглох? Прочь руки от Герды! Или они прилипли? Так я могу помочь их отодрать!

По тону его голоса стало понятно, что отдерет он их насовсем, сделав светловолосого инвалидом. Придется вмешаться — или трупы в моем доме все-таки появятся.

Я открыла рот, собираясь потребовать, чтобы они сбавили обороты, как Болконский — или Лазарус? — меня опередил, сдержанно попросив:

— Руслан, успокойся, ты пугаешь Герду. Пока тебя не было, кое-что произошло, ты должен знать...

— Что? Ты... ты посмел прикоснуться к ней, гад?!

Я не поняла, о чем вообще шла речь, но шатен вдруг оказался рядом с нами. И неуловимым движением отшвырнул от меня блондина. Врезавшись в стену и отскочив от нее резиновым мячом, Болконский налетел на Руслана.

Сцепившись, мужчины смерчем завертелись по залу. Сначала я, зажав рот обеими ладонями, забилась в уголок из опасений попасть под раздачу. Но слыша, как трещит мебель, и разбиваются вазы из коллекции бабушки, не выдержала.

И завопила:

— Прекратите! Да кто вы вообще такие? И что делаете в моей квартире?!

Парень, называемый Русланом, удивленно обернулся, нарываясь на удар по почкам. Даже не скривившись от боли, он встревожено воскликнул:

— Герда, ты не помнишь, кто мы?

— Нет! Не помню! — хотелось добавить "придурки", но в последний момент чудом сдержала рвущееся слово.

Драка мгновенно закончилась. Мужчины обеспокоенно переглянулись и уставились на меня.

Тот, кого второй парень называл Лазарусом, несмотря на совершенно иное имя в водительских правах, вздохнув, принялся рассказывать:

— Увидев меня, Герда испугалась, не узнав. Думаю, это частичная амнезия. Возможно, она ударилась, поскользнувшись в ванной. Или повлияло то, как мы втроем провели вечер.

Втроем провели вечер?! Мама дорогая, от пронесшихся в голове страшных и пошлых, а точнее страшно пошлых, предположений мне стало дурно.

— Ребят, в конце-то концов! Ответьте, кто вы такие?!

— Я — твой парень, — прозвучал одновременный ответ от двоих.

Я доверяю своему чутью — оно всегда подсказывает, когда мне лгут. И сейчас оно молчало, не возражая.

Не сдержав смущенный смешок, чувствуя себя в глупейшей дикой ситуации, полюбопытствовала:

— Что? Оба сразу?

Незнакомцы синхронно кивнули.

Я встречаюсь с двумя сексуальными мужчинами одновременно? Нет. Не может быть. Я еще раз взглянула на их серьезные лица. Нет. Да ну нафиг!

Мое впечатлительное сознание посчитало также — комната поплыла перед глазами, и я позорно грохнулась в обморок.

* * *

Далекий разговор вторгся в сознание, пробуждая его от вынужденной спячки. Я лежала на моем любимом диване. Одна. А сквозь неплотно прикрытую дверь долетал спор, разгоравшийся на кухне.

— Это наш шанс начать все с начала, — произнес, если не ошибаюсь, блондин.

— Наш? Лазарус, иди в пень, мерзавец, это мой шанс! — Руслан послал оппонента совсем иным маршрутом, но не стану же я повторять вслед за ним? Я, внучка филолога, собиравшего современный фольклор, банальные ругательства произносить стыжусь. — Вспомни, ты от нее отказался. Как ты там сказал? Не люблю рыжих, кажется?

Рыжих, значит, не любим? Ну-ну... минус одно очко Болконскому. А вообще я не рыжая, я золотисто-русая... точнее очень золотистая... ладно, рыжая я. Гадская совесть не даст соврать даже самой себе. Вот что за жизнь, а? Даже мысленно лгать не могу, патологическая честность не позволяет!

— Рыжих, да, не люблю, но ведь Герда золотисто-русая, — нашелся Лазарус, и я, расплывшись в улыбке, вернула снятый балл, накинув еще один сверху.

— Прекращай паясничать, давай решать, что будем делать.

— Ничего. Меня устраивает, что из ее памяти исчезли два месяца. Нам дана вторая попытка, и я ее не упущу.

Два месяца?! Шокированная, я с трудом сдержала порыв заорать вопрос вслух. Как два месяца?! Не может быть!

— Хочешь переиграть наше знакомство с Гердой, сделав его идеальным? А что будет, когда она все вспомнит? — Голос Руслана источал яд. — Еще вчера она нас едва терпела, полагаешь, такие эмоции стираются вместе с воспоминаниями?

— Я убежден в этом. — Мой первый знакомец подкрепил свою уверенность аргументом: — Ах, как трепетно она ко мне прижималась в испуге, когда ты, вернувшись, начал кричать... М-м-м...

Я покраснела. Голоса на кухне смолкли, сменившись непонятной возней. Кажется, там... нет, судя по треску ломаемых стульев, там точно дрались. Неугомонные! Разнесут мне квартиру!

И когда я уже отважилась броситься на помощь несчастной мебели, драчуны возобновили диалог.

— Лазарус, а ты не думал, что амнезия — это не последствие удара? А целенаправленная магическая атака?

— Кому-то костью в горле стало новое расследование Гласа? А, что, вариант. Только почему заклинание подействовало только через три-четыре часа после нашего возвращения домой?

— Отсроченного действия? — предположил Руслан. — Нужно позвонить в Совет, пускай пришлют мага, чтобы считал остаточные следы с Герды.

— Не выйдет — наша девочка, как всегда, принимала ванну с ароматической солью, а она, если не забыл, стирает отпечатки чужой силы.

Мужчины говорили еще о чем-то, но я больше не слушала. Магия? Заклинания? Кто из нас ударялся головой?

Я не верю в колдовство, хотя мою бабушку называли волшебницей. В переносном смысле, конечно. Закончив преподавать в школе язык и литературу, она занялся изготовлением домашней косметики. И небольшая группа довольных клиенток обеспечивала ей доход, в несколько раз превышающий пенсию. Лосьоны, тоники, маски и крема творили чудеса — видные дамы города ссорились за право войти в число избранных. И все же, магией там и не пахло, просто знания химии, физиологии и сила природы. Я убеждена, что в бабушкиных снадобьях не было ничего сверхъестественного, ведь мне они не помогли...

От грустных мыслей отвлекла перебинтованная нога. Она чесалась. Ужасно сильно. Кожу бы содрала под повязкой! Но пошевелиться не могла, иначе выдала бы себя — от малейшего движения старый диван скрипел, как столетнее рассохшееся дерево в ветреную погоду.

— Значит, решено. Ни Главу, ни Вожака, ни Мастера в известность о случившемся не ставим, — подытожил результаты разговора Руслан.

— Решаем проблему с памятью сами, — легко согласился собеседник.

— Только, Лазарус, давай по-честному. Если молчим, то оба.

— Ты за кого меня принимаешь, кошак, молью недобитый? — возмутился блондин. — Я не собираюсь дарить козырь тому, кого планировал свергнуть два месяца назад!

— Ладно-ладно! Своего Мастера ты ненавидишь, я помню.

Некоторое время на кухне царила тишина. Затем Руслан задумчиво произнес:

— Может, Томасовскому позвонить? Вдруг он знает, как вернуть Герде память?

Ни упоминание магов, ни каких-то мастеров с вожаками не вызвали во мне столько эмоций, как фамилия бабушкиного давнего приятеля, так называемого друга семьи.

Артур Томасовский — отвратительнейший старикан в мире. Презрительная гримаса, появляющаяся всякий раз, когда я входила в комнату, где они пили с бабулей чай, до сих пор заставляет злиться. А его полные "остроумия" фразы! "Раиса, сделай что-то со своей внучкой, ты ведь мастерица красоты. Или сапожник без сапог?" Век бы не слышать!

Хуже старикана Томасовского только его внук, названный в честь деда Артуром. Холеный мужчина, привлекательность которого портило брезгливое выражение лица, точно такое же, как у старшего родственника.

С Артуром-младшим я познакомилась, когда мне исполнилось шестнадцать, почти ровно через год, как переехала жить к бабушке. Она отправила меня позвать зачем-то Томасовского. И я, стремясь выполнить просьбу, зашла в дом, когда на стук никто не ответил. Вот там-то я впервые и увидела внучка...

Красавец Артур усердно трудился над блондинкой, стонущей так, что я сначала решила, будто он ее убивает.

Чем-то я себя выдала. Мужчина поднял голову. Его затуманенный взгляд задержался на моих губах, после чего он ухмыльнулся и поманил пальцем. Меня! Шестнадцатилетнего нескладного подростка, впервые своими глазами увидевшего сцену секса.

Я рванула прочь, словно за мной гнались черти из пекла, подгоняя под зад вилами.

Младший Томасовский бросился вслед, к счастью, прикрыв свои... хм, чресла простыней.

— Ты ведь Герда, да?

Обогнав, он стал на пороге, чему-то довольно улыбаясь.

Залившись краской стыда и потупив глаза, я кивнула.

— Что ты хотела, Герда?

Заикаясь, передала приглашение бабушки.

— Девочка, тебе ведь понравилось увиденное? — вкрадчиво поинтересовался Артур.

Пораженная, я взглянула ему в глаза. В них кружилась тьма. И не просто тьма, а что-то липкое и грязное...

Когда я отрицательно затрясла головой, он схватил меня за подбородок и, улыбаясь, возразил:

— Врешь. Ты в том возрасте, когда близость мужчины и женщины вызывает любопытство. Я могу тебя просветить... теоретически. Моя подруга и не подумает возражать, если ты захочешь понаблюдать за нами в ознакомительных целях.

— С удовольствием, дяденька! Только за попкорном с фантой в магазин сгоняю!

Нет, конечно, тогда я так не ответила. К сожалению, ни смелостью, ни остроумием в шестнадцать я не отличалась.

Я громко заревела, и Артур, хохоча, вытолкал меня на улицу.

О мерзком предложении, размазывая сопли по лицу, я рассказала лишь другу. Тимур Ладов долго возмущался. Затем предложил вместе с ребятами из секции дзюдо встретить этого извращенца на улице и "просветить", что к несовершеннолетним девочкам приставать нельзя.

С трудом отговорила друга от затеи поколотить младшего из Артуров. Что-то мне подсказывало, что тогда о моем позоре узнают родные. А я бы не пережила подобного унижения. М-да, вьюношеский максимализм во всей красе... Сейчас бы я не молчала.

— Так что, позвоним Томасовскому?

— Не надо! — закричала я, выдавая свое бодрствование.

А еще я с удовольствием почесала ногу, громко скрипя диваном.

И, лишь вытащив пальцы из-под повязки, осознала: кожа под ней целая и гладкая.

Что за чертовщина творится? Этот вопрос я повторила вслух, когда два моих якобы парня вбежали в комнату.

— Что с моей ногой? Еще несколько минут назад там была огромная дырища!

Мои новые знакомые переглянулись. И одинаково тоскливые выражения их лиц мне не понравились.

Роль переговорщика взял на себя блондин.

— Герда, ты веришь в сверхъестественное?

— Барабашек, зеленых человечков и йети? Конечно, — я насмешливо покивала головой, — а еще я знаю, что есть два страшных зверя — белочка и песец, которые приходят, когда человеческий организм находится в обычно несвойственных ему состояниях.

Лазарус скривился, словно откусил пол-лимона.

— Нет, я говорил о магах...

— О бабках-цыганках, что снимают с клиентки порчу, сглаз и лишние золотые украшения? — перебила я.

— Нет, о настоящих магах, — блондин, видно невооруженным взглядом, терял терпение, — а еще о вампирах и оборотнях.

— Нет, не верю.

— Неужели никогда не возникало мыслей, что легенды, сказки и страшилки возникли не на пустом месте?

Я задумалась, вспоминая прочитанные в детстве книги. Выражение надежды на лицах парней другую бы заставило соврать. Но, увы, моя совесть начеку.

— Нет.

Простите, мальчики, я скептик, и монстров под кроватью в темной комнате не ищу. Ибо не приглашала. А вот в кровать, парочка пыталась пробраться... Только не киношных монстров, моральных. Но тут уж я сама виновата — плохо разбираюсь в мужчинах.

— Руслан, вот что с ней делать? — Лазарус поджал губы. — Придется применять шоковую терапию.

— Не вздумай! — шатен схватил его за руку.

Поздно. Тот уже широко улыбался, демонстрируя длинные, ослепительно белые клыки.

— Ого! Твой стоматолог — виртуоз, дашь адрес? Мне не для таких приколов, просто вдруг зубы заболят.

— Я — вампир, ты, что не видишь?

Переносицу мужчины разрезала глубокая морщинка недовольства.

— Вижу, глаза есть. А еще недавно нашла в интернете фото девицы, нарастившей себе рожки на лбу, потому что она "демоница". И охота вам издеваться над своими телами? Не понимаю.

Пока я делилась взглядами на издевательства над человеческой плотью, Руслан стянул с себя футболку. Ну, а я что? Я не против — жарко в квартире все-таки. Да и посмотреть там имелось на что.

Это был торс, достойный восхищения, наверняка предмет гордости шатена и объект черной зависти среди мужчин неспортивного телосложения. Рельефные мышцы, плечи, которые захотелось потрогать ... А живот заслуживал отдельного разговора о "кубиках"... Ох, да я готова выучить названия всех видов мускулов, если он станет живым пособием по анатомии! Больше того, я готова написать оду этому торсу!

К своему стыду, я громко сглотнула. Ниже падать некуда, разве что с дивана, на котором сидела, на пол. Еще хуже, конечно, когда открыт рот, из которого капает слюна. И я сейчас не о бешенстве. Впрочем, нет, о бешенстве, только о том, от которого не спасают уколы.

— Эй! Эй! Ты что делаешь? — возмутилась я, когда Руслан взялся за ремень джинсов.

Он только ухмыльнулся и вжикнул "молнией".

Я зажмурилась. Правда, не вру. А потом, не справившись с бесстыдным любопытством, открыла глаза. Рот открылся вслед за ними сам собой.

Наготу молодого человека скрывал мерцающий туман. Первая мысль, что мы горим, исчезла, стоило из дымки выступить тигру. Тигру! Мама!

Слетев кубарем с дивана, попятилась к выходу из комнаты и натолкнулась спиной на Лазаруса, перемещения которого даже не заметила.

— Тихо, тихо... не бойся, — обхватив за плечи, мягко проговорил блондин, — этот вертигр для тебя не опасный. Хочешь погладить?

— Нет уж, спасибо! Я не дрессировщик, откажусь от эксперимента.

Полосатый зверь, по-человечески тяжело вздохнув, опустил голову. И мне стало грустно. И дико. Потому как вместо нормальной реакции — истерики и нового обморока — я огрызалась. А еще чувство удивления отсутствовало вообще. Словно я не в первый раз видела, как человек превращается в крупного хищника. Мысль, что это какой-то фокус, или же я одурманена галлюциногенным веществом, даже и не пришла в голову. Я не поверила, что Руслан перекинулся в тигра. Я ЗНАЛА ЭТО. И воспринимала в глубине души, как норму, как самую естественную вещь на свете.

Неужели знания эти пробивались из двух забытых месяцев?

Я хочу найти ответы на столько вопросов! И первые из них касались меня. Почему зажила быстро рана? Руслан и Лазарус — кто они мне? Как я провела с ними вечер? Насколько близки мы? И, главное, как я докатилась до такой жизни?!

Я вернулась на диван и, зло глядя на мужчин, начала допрос.

— Итак, я разговариваю с вампиром и оборотнем. А кто тогда я?

— Человек. Очень красивая и обаятельная девушка.

Красноречиво фыркнула, мол, не заговаривай мне зубы, клыкастенький, комплиментами не отведешь мое внимание от главного.

— Человек? Ну-ну, с нереальной регенерацией. Я читаю фантастику, парни, и помню, что раньше царапины у меня заживали, как у всех, несколько дней. И вообще, с чего вдруг я оказалась ранена?

— Тебя подстрелил охотник, — поспешил объяснить блондин. А полосатая кошка — точнее кот, раз он мужского пола? — сделала шажок в мою сторону и снова вздохнула, и на этот раз, сдается, что виновато. — Руслан взял почти все пули на себя, но одна зацепила и тебя.

Ах, вот оно что. Тигр вздыхает, потому что переживает... гм, да я поэт. Стоп. Вопросы, как Лернейская гидра, которой зря рубают головы — получаешь ответ на один из них, возникает еще два-три новых.

— Что за охотники? Почему они в нас стреляли? И что делал ты, когда Руслан изображал из себя живой щит?

— Мы попали в ловушку, и пока вы еще пытались вести переговоры, я уже действовал — откручивал головы клятвопреступникам.

Хм, может, если бы ты оставил чужие головы на их законных местах, мы бы все же к чему-то пришли с теми людьми? И тут же новая мысль: а люди ли охотники?

— Да, в основном, — ответил Лазарус, когда я ее озвучила. — Охотниками становятся те, кто столкнулся с миром Полуночи, то есть скрытым миром вампиров, магов, оборотней и прочих созданий Ночи. И чаще всего эти люди видели от нас зло. Или же просто испугались, когда осознали, что существа из ужастиков не вымысел, а реальность.

Мне кажется, я их понимаю, хоть вреда мне не причиняли, да и особого страха не испытывала. Так, легкая тревога.

— А теперь вопрос на миллион: зачем я пошла с вами на переговоры с людьми, у которых есть огнестрельное оружие?

Похоже, я поглупела за два месяца, раз подвергла себя опасности.

— Потому что это твоя обязанность — решать подобные проблемы. Ты должна была или договориться с ними, или вышвырнуть из города.

А Лазарус — человек, то есть вампир прямой. Я прищурилась, вспоминая, под каким пунктом в функциональных обязанностях библиотекаря прописан момент, что я должна влезать в паранормальную хрень. Правильно, ни под каким.

Пока у моего мозга бурно протекала перезагрузка, тигр сделал еще один короткий шаг.

— Хм, я сменила работу? И что, за нее платят хорошо? Если оклад полуночного шерифа меньше тройного оклада библиотекаря, я увольняюсь.

Моя ироничная улыбка увяла, стоило Лазарусу озвучить сумму. В иноземной валюте. М-да, теперь ясно, как впуталась в эту историю — во мне взыграла банальная жадность. Какой позор, Герда, стыдись, меркантильная дурочка...

Когда я убрала руки от лица, тигр стоял едва ли не впритык и сочувствующе смотрел своими золотыми глазами. И я провела по шелковистой шерсти между широко расставленных ушей. И это был самый приятный момент ночи откровений, если, конечно, позабыть о зрелище нагого торса.

Полосатик вздохнул в третий раз, только сейчас удовлетворенно, и положил лобастую голову мне на колени. Нахал, но такой привлекательный и пушистый.

— Господи, кем же я стала за два месяца? Куда я влезла?

Это были риторический вопросы, но блондин на них ответил.

— Ты — Глас Полуночи, — помолчал и с чуть заметным пафосом добавил: — А мы — твои рыцари.

Забавненько... у меня есть свои рыцари. Что еще нужно девушке для счастья? Особенно девушке с провалами в памяти? Осталось только узнать, кто такой Глас.

— А теперь давай начнем все сначала? И будь убедителен, потому как я начинаю бояться за свою вменяемость.

Лазарус несколько неуверенно кивнул и предложил Руслану присоединиться к объяснениям, потому как устал отдуваться за двоих. Я не возражала. И даже отвернулась, когда вокруг полосатого сгустилось дрожащее марево

— Слушай, тебе не кажется, что наша Герда нервничает больше положенного? — спросил оборотень, застегивая джинсы. — И воспринимает все объяснения враждебно, как стервочка?

— Точно, как я сам не подумал. Мы оба понимаем причину? — блондин ухмыльнулся.

А я решила, что заору, если сейчас прозвучит чисто мужское объяснение про стервозность, прямо зависящую от неудовлетворенности.

— Да. У Гласа понизился уровень сахара в крови, поэтому просим на кухню, мадмуазель.

Удивившись, я не стала отказываться, хотя давно ограничиваю себя в кондитерских изделиях.

В последовавшем чаепитии присутствовала некая сумасшедшинка. Во-первых, не я хозяйничала на собственной кухне. Во-вторых, обслуживание на высшем уровне имело пикантные нотки — Руслан суетился вокруг меня, позабыв надеть футболку. И, в-третьих, меня заставляли есть шоколадный торт и пахнущую солнцем клубнику. Для девушки, вечно сидящей на диете, это был железный повод с нее спрыгнуть.

— После применения заимствованной силы Гласу приходится ее восстанавливать. И один из способов — съесть что-нибудь сладкое. В этом ты похожа магов, которые все, как один, сладкоежки, — объяснял Лазарус.

А Руслан извинился:

— Прости, до потери памяти ты просила шоколадный торт с клубникой, но я нашел их только по отдельности...

Вампир, хитро прищурился, хмыкнул.

— Что? — оборотень подобрался. — Хочешь что-то сказать? Не стесняйся.

— Внимательнее надо слушать.

— Я помню точно твои слова, что Герда заказала шоколадный торт с клубникой.

— ... торт и клубнику. Как говорится, мухи отдельно, котлеты отдельно.

— Нет, ты сказал торт с клубникой.

— Хм, амнезия заразна?

Руслан закипал, как чайник на плите, и Лазарус, видно невооруженным глазом, испытывал удовольствие от поддразнивания. Как дети, честное слово!

— Ребят, а расскажите, подробнее, что такое Глас и с чем его едят? — попросила я и положила на тарелку третий кусок торта. Да, для моей фигуры наступил апокалипсис, зато вкусовые рецепторы рыдают от счастья. А я буду плакать завтра в спортзале. От перенапряжения.

— Могущество в мире Полуночи сосредоточено в руках Контролеров, представителей судебно-исполнительной власти — взялся объяснять Руслан. — Или как они официально себя называют — Всемирная организация Контроля. Они вмешиваются, когда между разными видами возникает конфликт, когда преступают один из всеобщих законов. Или просто когда им выгодно. Не всем нравится подобное влезание. И во времена Руси маги, оборотни и вампиры попытались найти альтернативу, ведь хочешь не хочешь, а спорные вопросы возникают часто. Требовался тот, кто станет придерживаться нейтралитета, отстаивая интересы всех сторон одинаково. Тот, кого нельзя подкупить и обмануть, кто не соврет сам. Тот, кто в силе и скорости сможет тягаться с вампирами и оборотнями. И маги создали Гласов из людей с уникальной абсолютной честностью. Таких людей, как ты, Герда. После ритуала, связавшего нас троих, ты получила наши способности и неуязвимость.

— И нас самих, — добавил серьезный Лазарус. — Мы — твои телохранители и опора. Погибнешь ты — умрем и мы, твои рыцари.

— Звучит оптимистично, — криво улыбнулась я, вцепившись в край стола, как в спасательный круг.

— Ближе и роднее нас у тебя нет никого в этом мире, — огорошил Руслан. — Ты можешь во всем нам доверять, мы никогда не обидим и не предадим.

Угу, как же... Даже кровное родство не гарантирует верности. Этих двоих я вообще вижу впервые в своей жизни. Но заговорила я о другом.

— Если не ошибаюсь, глас — старославянское слово, "рыцарь" пришло из Европы. Глас и рыцари — диссонанс, разве нет?

— Первоначально помощников Гласа называли витязями, — пожал плечами Руслан. — Потом, когда ритуал распространился по миру, их переименовали в рыцарей. Как по мне, называй нас, как тебе удобно.

Хоть горшком, лишь бы не в печь — вспомнилась народная мудрость. Ох, лезет в голову не то, что нужно. Скоро мозги вскипят...

Словно прочитав мои мысли, вампир предложил идти отдыхать.

— Ты сдерживаешься, чтобы не зевать. Поспи, Герда, привыкни к новой информации. Завтра попытаемся восстановить твою память, но если не выйдет, продолжим твое просвещение.

— Каким образом ты хочешь вернуть воспоминания? — заинтересовался мой витязь в тигровой шкуре.

— Отправимся на место стычки с охотниками. Вдруг поможет?

Посуду мне помыть не дали. Боюсь, к такому я скоро привыкну.

— Герда, — окликнул вампир, — тебе сложно принять услышанное...

Да ты что? А я и не знала!

— ... но, наверняка, поможет, если ты рассмотришь свою татуировку. Созданная магией, она убедит тебя в правдивости услышанного.

— Татуировка?

Только ее мне и не хватало до полного комплекта. Я против подобного украшательства тела по многим причинам. И не сделала бы ее по доброй воле.

— Да, и у нас тоже есть, — подтвердил Руслан и, поигрывая темными бровями, добавил: — Показать?

До пояса его кожа чиста, где же тогда рисунок? И я отрицательно покачала головой. Спасибо, на сегодня потрясений хватит.

— Давайте прощаться. Спокойной ночи, ребята. А я пойду смотреть свое тату.

Удовольствия от выставления рыцарей-витязей за дверь я не получила. Потому что они через нее не ушли.

— Вы что, остановились в кабинете моего деда? — округлила глаза, когда блондин с шатеном остановились у двери некогда моей самой любимой комнаты.

— Мы живем через стену, чтобы явиться в тот момент, когда тебе понадобимся.

Эту фразу я поняла лишь, когда вошла следом за ними, и взглядом уперлась в бронированную дверь напротив. Раньше вместо нее там стоял шкаф с книгами.

— Вы пробили дверь в соседнюю квартиру?!

— Да, выкупив ее у вреднющей старушенции, — Руслан скривился, вспоминая мою соседку.

И я его понимаю. Такую сплетницу, как бабка Фаня, еще нужно поискать. Спорю, что съезжая, она напоследок пустила слух, что свои квадратные метры продала богатым наркоманам или, еще хуже, паре нетрадиционной ориентации. Бедные парни...

— Герда, если что-то понадобится, кричи — мы услышим, — предложил Лазарус и, понизив голос, добавил: — Почувствуешь себя плохо, не стесняйся нас позвать, стирающие память чары опасны. Желательно, чтобы кто-то стерег твой сон, но ты ведь не согласишься?

— Не вижу смысла. Я в порядке.

Парни попрощались — оборотень еще и воздушный поцелуй послал — и скрылись в соседней квартире, а я ушла смотреть татуировку.

Закрывшись в спальне и став перед зеркальными раздвижными дверьми шкафа, сбросила халат. И едва не потеряла сознание от потрясения. Одной рукой прикрыла рот, чтобы не закричать, второй ущипнула себя за бедро. Ох! Это не сон! Я видела то, что видела.

Нет, татуировка не покрывала все мое тело. Я ее еще даже не обнаружила.

Широко распахнутыми глазами я пожирала свою фигуру. Стройную. Совершенную. Точеные плечи, тоненькая талия, подтянутый животик, выпуклая крепкая попа, стройные ноги со всеми положенными просветами между ними... Воплощение телесной гармонии!

После переезда к бабушке я начала полнеть. И не сразу заметила изменения, потому как лишние килограммы прибавлялись постепенно и равномерно — с типом фигуры "Песочные часы" так бывает. Глаза мне открыл бабушкин знакомый, Артур Томасовский. Старик без стеснения обозвал меня глупой гусыней и настоятельно порекомендовал заняться внешностью. Бабушка Рая не спорила, и вскоре я начала пить травяной настой по ее рецепту. Он если и помогал, то только тем, что не давал расплываться моему телу дальше.

Что я только не перепробовала: диета, бег по утрам, массаж... Подумывала и о булимии, но бабушка бдительно следила за мной, убеждая кушать нормально и не отказываться от травок, мол, когда-нибудь они да подействуют. Чуда не случилось. И при каждой встрече Томасовский морщил нос и сквозь зубы цедил, что вид на мою жирную задницу и коровьи ляжки вызывает у него приступ морской болезни.

Тимур, верный друг, убеждал, что красота — не идеальное соотношение веса и роста, а манера поведения, увлечения и жизненные убеждения. Я кивала с умным видом, а по ночам рыдала в подушку. Особенно добивала его фраза, что хорошего человека должно быть много. Глупое выражение, которое придумал, наверняка, тот, кто никогда не имел проблем с лишними кило.

Замечания Томасовского выработали комплекс неполноценности. И не попытавшись добиться расположения парня, по которому сходила с ума, я довольствовалась тем, кому нравилась неидеальная я...

Потерев лоб, прогнала мысли о прошлом и вернулась к реальности.

Итак, я могу соперничать с голливудскими актрисами, признанными эталонами безукоризненной женской фигуры. И мне ужасно интересно, что подарило мне этот шанс. То, что я стала Гласом? Я не помнила себя худышкой, значит, избавилась от лишнего веса в двухмесячный период, который стерт из памяти. А, может, подействовали отвары, которые продолжала пить и после смерти бабушки? Существовал еще один способ, который в шутку советовал Тимур, способ, рифмующийся с кексом. И были горячие парни, утверждавшие, что я их девушка... Нет, лучше булимия. Однозначно!

Пристально рассматривая похудевшее лицо, отметила высокие скулы. В сочетании с синими глазами и пухлыми губами они производили ошеломляющее впечатление. И его совсем не портили нос с небольшой горбинкой и рыжие волосы, которые, как давно убедилась, кого-то могут восторгать, а у кого-то вызывать отвращение. Нет, все-таки я сейчас красавица!

Эмоции хлынули через край, превращаясь в слезы радости. Опустившись на кровать и накрыв голову подушкой, дала им волю. Кто тщетно не боролся с полнотой, тот меня не поймет.

Наплакавшись, вернулась к зеркалу, ведь приятное открытие не заставило позабыть о татуировке. Забавно, что восприятие фигуры моей мечты не пришло раньше, когда очнулась в ванной. Возможно, из-за того, что халат был нового размера, а не висел мешком? Или ощущение грузности успело позабыться?

Начинаю склоняться к мысли, что должна благодарить за новое тело все-таки ритуал. Если он дал фантастическую регенерацию, то и обмен веществ должен быть таким же.

Осмотрев себя спереди, повернулась к зеркалу тылом. И остолбенела, увидев искомое. Начинаясь между лопатками, узкая татуировка тянулась вдоль позвоночника до поясницы. Три переплетенные цветущие ветки в окружении каких-то, явно древних символов. Шириной в два пальца, черная и четкая, ее настолько мастерски нанесли, что она казалась не рисунком, а приложенными к спине живыми растениями.

Я пошевелилась, поправляя волосы, — сдвинулись с места на коже и веточки с символами. Живые! В самом деле, живые!

Я долго рассматривала и трогала рисунок, не веря глазам. Убежденность Лазарус, что татуировка убедит меня в правдивости услышанного, теперь понятна. Создать подобное не по силам обычному человеку.

Остаток ночи я провела в полудреме. Тревожный сон сменялся минутами бодрствования, когда я вскакивала с постели и неслась к компьютерному столу, чтобы дописать на листочке очередной вопрос, который задам утром. На сорок первом — буду ли я жаждать крови окружающих, как киношный вампир? — выдохлась и наконец-то крепко уснула.

Глава 2.

На мне лежало восхитительно мускулистое тело и дышало в затылок.

Малейшее усилие устроиться удобней воспринималось, как попытка выползти на свободу, — и в ответ меня сильней прижимали к земле. На самом деле я не возражала против такой позиции, особенно услышав, как минуту назад вонзались пули в гравий невдалеке от нас. Хотя, если бы из кармана джинсов Руслана испарился телефон, зажатый сейчас между нашими телами, я бы чувствовала себя намного счастливей.

— Ты ужасно тяжелый, — пожаловалась шепотом, — я почти превратилась в блинчик.

— Это не страшно, — тотчас отозвался парень, — главное, чтобы не в продырявленную булочку.

Думаю, с регенерацией полуночника это не смертельно... Стоп, он только что назвал меня булочкой?! Бессовестный!

— Кстати, о кондитерских изделиях. А я похудела сразу после ритуала? Или потеряла бездну калорий, побывав в подобных перестрелках? — подавив возмущение, задала мучавший вопрос.

— Хм, не сказал бы, что ты как-то изменилась со дня нашей встречи. Разве что усовершенствовались физические возможности — сила, скорость, регенерация, которые передались от меня и Лазаруса.

— То есть, когда мы познакомились, я уже была такой?

— Какой такой? — уточнил заинтригованный оборотень.

Ох, и как теперь говорить о моих проблемах со стратегическими запасами на случай голодовки? Особенно, когда сексуальный мужчина лежит сверху?

— Кхм, прошу меня простить, — прозвучал насмешливый голос над нами, — но все уже закончилось. Руслан, встань с девушки, я обезвредил стрелка.

— Долго же ты.

— Думаешь, ты справился бы быстрее? — удивился Лазарус.

— Наверняка. Снайпер-то один был.

— Хорошо, тогда в следующий раз ты ловишь убийцу, а я прикрываю Герду своим телом.

— Ладно-ладно, уже и пошутить нельзя, — пробурчал вертигр.

Приведя в порядок одежду, мы пошли вслед за вампиром, к пойманному им стрелку.

Все-таки какое удручающее место... В годы Советского Союза здесь размещался завод строительной керамики, обеспечивающий десятки рабочих мест для города. После развала предприятия один из первых предпринимателей нашей области выкупил часть помещений под производство посуды, ваз, копилок и прочей мелочевки, но почему-то быстро прогорел.

С тех пор в этих руинах кого-то только не перебывало: тренировались паркуристы, собирались готы, а когда-то даже ютилась стая бродячих собак. Но никто здесь надолго не задерживался — место, словно проклятое, отталкивало от себя живых. Даже борцы с порожденьями ночи, охотники, и те быстро свернули свою базу. Хотя тут, скорее всего, виновата наша троица, — если верить словам ребят, вчера я выдвинула ультиматум, чтобы они покинули мой город.

Под ногами трещали кусочки шифера, шуршало крошево из кирпича, цемента и стекла. Островки зелени оккупировали бетонные плиты пола, прорастя сквозь щели и на кучках мусора. Вот по таким "газончикам" из полыни, одуванчика и спорыша идти страшней всего — существовал риск наступить на гадюку. Говорят, в наших местах водятся только ужи, но их я, увы, боюсь не меньше.

— Скоро? — наконец не выдержала я. — Далеко ты затащил несчастного.

— Я не тащил, он сам бежал вглубь завода, когда понял, что раскрыт. И вообще, нашла, кого жалеть, он ведь стрелял в тебя, — напомнил вампир. — Именно в тебя, Герда, в человека, а людей они клялись оберегать.

— И на готок напали, прекрасно видя, что девчонки не имеют никакого отношения к Полуночи, — отозвался хмурый Руслан. — Напуганные школьницы стали последней каплей в чашу терпения Совета магов, и тебя попросили приструнить беспредельщиков.

— А этот снайпер, он точно из охотников? — мне не давала покоя мысль, что на нас устроили ловушку, словно зная, что вернемся сюда. Продуктивно съездили расшевелить мою память, угу.

— Да, на его запястье вытатуирована буква "О", стилизованная под мишень для лучника, — подтвердил широко шагающий вампир. — Его оставили здесь специально, на случай, если решим проверить: подчинились они требованиям или нет.

А Руслан тихо добавил:

— Жирный плюс им за тактику, и минус нам — за ее отсутствие.

Дальше двигались молча. Поэтому тишина усилила мои впечатления от зала, в который мы вошли.

Расписанные красно-черными знаками стены. На полу, в центре, огромная пентаграмма, закапанная черным парафином. Да, готы основательно тут порезвились...

Но самое мерзкое ощущение вызвали куклы. Глиняные заготовки — целые и потрескавшиеся голые тельца — валялись повсюду. На безволосых головах выделялись стеклянные глаза, которые, казалось, следили за нами с любой точки помещения...

Признаюсь, мне стало не по себе. И если бы Руслан, не взял за руку, я бы ни за что не миновала порог. Оборотень тянул меня на буксире, не разбирая дороги, и под нашими ногами с сухим щелканьем лопались глиняные фигурки. И этот звук я никогда, похоже, не забуду.

— Итак, Денис, думаю, ты созрел для разговора? — холодно осведомился Лазарус у слегка помятого мужчины.

Он стоял, вытянувшись на носочках, подвешенный за наручники на руках. Крюком служил кусок стальной арматуры, торчащий из стены.

— Да... Да! Я все расскажу, только не здесь, — поспешно согласился пленник и прошептал: — Они смотрят...

Я сразу поняла, о ком он. Куклы. Охотник, как я, боялся старых уродливых игрушек.

— Герда, я веду допрос, а ты следишь, чтобы он говорил правду. Хорошо? — вампир, проигнорировав просьбу, пытливо смотрел на меня, ожидая ответа.

И я кивнула, чувствуя себя в этот миг злобной, бесчувственной гадиной.

А как хорошо начиналось утро!

Я проснулась с мыслью, что стала обладательницей фигуры мечты. Лежа в постели, вытянула вверх руку полюбоваться ее плавными линиями и изящными пальцами. Затем с той же целью подняла поочередно ноги. Легкое тело после сна переполняла звенящая энергия — раньше такой реакции не наступало и после большой чашки кофе. Непередаваемые ощущения! Завершая "ленивую" гимнастику, перевернулась на живот, после плавно стала на колени и, как кошка, прогнулась в спине.

И услышала шумный выдох.

— Это самое эротичное зрелище, что я видел за последние два месяца, — признался сидящий в кресле возле компьютерного стола Руслан.

Первая мысль: бедняжка, у тебя что целибат? И вторая: с какой радости ты сидишь в моей спальне? Неужели я лишена права на уединение?!

— Что ты здесь делаешь? — Мой голос прозвучал после сна чуть хрипловато.

— Стерегу твой сон.

— Чтоб никуда не убежал?

— Типа того, — парень ухмыльнулся, не отрывая взгляда от моих голых коленок. И хотя мой пижамный комплект скорее скрывал, а не подчеркивал девичьи прелести, я малодушно прикрылась тонким покрывалом.

— А если серьезно?

— Я, правда, оберегаю твой сон, — и поспешил объяснить: — Под утро тебя мучили кошмары, нам пришлось пару раз будить.

Я нахмурилась. Не помню такого. Вообще не помню, чтобы мне что-то снилось. Надеюсь, хоть не кричала.

— С плохими снами так бывает, — пожал плечами вертигр, когда я озвучила свои сомнения. — Но так и лучше — куда ночь, туда и сон, как говорит одна моя знакомая магичка.

Несколько минут мы сидели молча. Я бы не отказалась остаться в комнате одной, но вышвыривать человека, пожертвовавшего своим отдыхом ради моего, некрасиво.

— Кстати, я просмотрел составленные тобой вопросы. На часть из них мы с Лазарусом, конечно, ответим. А вот что касается истории возникновения феномена Гласа, это не к нам. Если ты не чистила почту, там должны быть письма от твоего куратора. Опытный Глас удаленно помогает советами новичку. Думаю, свои вопросы ты успела задать ей за два месяца.

— А Гласом может быть только женщина? Мне, например, честность передалась от отца.

— Чаще всего Гласом делают девушек. Не подумай, тут никакой дискриминации, просто Природа. Это связано с тем, что дамы Гласа-мужчины все-таки физически слабее рыцарей Гласа-женщины.

— Хм, а ритуалом нельзя связать троих мужчин?

Клянусь, Руслан на пару секунд покраснел!

— Насколько я слышал, нет. Маги, создававшие ритуал, задействовали закон противоположных энергий. Ну, знаешь, инь и ян, плюс и минус, женское и мужское начало... Ладно, почитай лучше письма, хорошо? А я пойду.

Начав воодушевленно объяснять, Руслан вскоре спотыкнулся, а затем и вообще предпочел удрать. Значит, что-то тут нечисто.

Взглянула на часы — 06:35. Странно, что, не спав полночи, сейчас не чувствую усталости. Виновато взведенное состояние? Или звенящая в теле бодрость — один из бонусов Гласа?

Захватив одежду, я отправилась в ванную. Вскоре сквозь шум воды услышала, что кто-то пришел. Не квартира, а проходной дом какой-то! Надо не забыть спросить, на какой срок избираются Гласы. Надеюсь, что не как депутаты — столько лет я не выдержу. У каждого из нашей троицы ведь есть и своя жизнь, вряд ли парни согласились перечеркнуть свое прошлое, чтобы вечность находиться рядом с живым детектором лжи. Да и мне будет обидно лишиться долгожданного повышения в библиотеке, о котором столько мечтала.

Натягивая джинсы и футболку, невольно подслушала забавный диалог, из которого стало ясно, что вампир только что вернулся из "Кофейни". Да-да, просто "Кофейня", но с большой буквы. Владелица, кондитер в третьем поколении, не смогла определиться с названием, сетуя, что все хорошие уже разобрали, а повторяться она не хочет. И теперь, когда произносят "Кофейня", то говорят с чувством и выражением, чтобы слушатели сразу поняли, о каком заведении идет речь. А все потому, что выпечка из пекарни при нем выгодно отличается от любой другой в нашем городе. Работники "Кофейни" — родственники, и оригинальных рецептов у них скопилось немало.

— Жуткие у них пирожные, — откровенничал Лазарус на кухне, — я минут десять читал одни названия: "Гвоздь", "Шуруп", "Улей", "Шоколадные червячки", "Веселая улитка"... Вот ты бы ел "Шоколадных червячков"?

— Это ведь только названия, — чувствовалось, что Руслан сдерживает смех. — Я когда зашел туда впервые, не верил глазам, читая название торта "Захер". Вот извращенцы!

— И что тут необычного? Шоколадный торт, названный по имени его изобретателя, австрийского кондитера Франца Захера.

— Ого, откуда знаешь?

— Много читаю, и в отличие от некоторых — нормальные книги, а не опусы господина Захера-Мазоха. Тебе должно быть стыдно, Руслан.

Вампир опять троллил оборотня. Признаюсь, когда-то я тоже думала, что торт назван в честь писателя с противоестественными склонностями. Что поделать, если он известнее какого-то кондитера?

— Застыжусь только после тебя, Лазарус, ты-то ведь тоже в курсе, — вертигр на провокации не велся, и мой сегодняшний кормилец продолжил повествование о своих кондитерских приключениях.

— Я вообще не понимаю, как можно есть некоторые конфеты. Например, эти темно-коричневые шарики, словно козьи какашки. Фу!

— Ты пробовал козьи какашки, Лазарус? Да ты экстремал, дружище!

— Не передергивай, ты прекрасно понял, что я имел в виду их внешний вид.

Парни упражнялись в остроумии, а я поспешила выйти из ванной, понимая, что после услышанного не то что, арахис в шоколаде не стану есть, смотреть на десерты больше не смогу. Может, так будет лучше? Вдруг сладости, якобы наполняющие Гласа энергией, со временем наполнят и мою талию новыми килограммами? Нет, я не хочу возвращаться к старому порядку вещей. И поэтому пора прекращать эти вкусные безобразия.

— Доброе утро!

— Доброе утро, Герда.

Моя улыбка истаяла, когда увидела, что все плоские поверхности в кухне заставлены тортами и пластиковыми контейнерами с пирожными.

— Лазарус, ты ограбил кондитерскую?

— Заставишь дурака Богу молиться — он лоб расшибет, — произнес довольный шатен, и тотчас был обласкан злым взглядом вампира.

— Извини, я не знаю твои вкусы, а Руслан, обиженный на мою шутку, молчал как партизан. Поэтому я и взял всего понемногу.

Какую шутку? Это про шоколадный торт с клубникой? Господи, нашли из-за чего дуться друг на друга! Хуже дошколят, а ведь взрослые люди... то есть нелюди. Хм, или полуночники? Как правильно их называть? Размышления о правильности обращения к парням натолкнули на следующий вопрос.

— Руслан, кстати, как твоя фамилия?

— Точно, — оборотень хлопнул себя по лбу, — нам требуется познакомиться заново. Булатов Руслан Алексеевич к вашим услугам, моя леди.

И он галантно поцеловал мою руку. Его расшаркивания повторил и Лазарус, сообщив, что в ближайшие двадцать — тридцать лет будет известен, как Болконский А.Н.

— Почему столько?

— Вампирам приходится время от времени менять личность, чтобы люди не заметили, что мы не стареем.

— А почему ты выбрал известные Ф.И.О.?

Лазарус усмехнулся:

— Я взял то, что мне предложили. Подвернувшийся на тот момент полуночный "паспортист" обладал специфическим чувством юмора.

— Все равно тебе с Русланом повезло — у вас замечательные фамилии, — я вздохнула.

А у меня не только чудное имечко, веснушки на носу и рыжие волосы, но и смешные инициалы.

— Яворская тоже звучит неплохо, — возразил вампир.

— Не спорю, но инициалы ужасны: Яворская Гертруда Александровна, попросту Я.Г.А. Меня даже на работе так за глаза называли.

— Не вижу проблемы, — подмигнул оборотень, — выходи за меня замуж, будешь Б.Г.А.

Лазарус поморщился.

— Отстань от девушки, Булатов. Нашел время приставать с матримониальными предложениями. Сначала нужно отыскать того, кто стер Герде память и зачем. Потом разобраться с твоим делом. Так и отведенные нам шесть месяцев пройдут.

— Что за шесть месяцев? — я прекратила поедать глазами коробочку с эклерами. — И что за дело у Руслана?

— Это долгая история, я расскажу ее чуть позже, хорошо? И желательно наедине? — Булатов подмигнул.

— Шесть месяцев — это испытательный срок, который установили маги-создатели ритуала для триумвирата, то есть Гласа и ее рыцарей, — принялся объяснять невозмутимый блондин. — Если союз неудачен, он автоматически распадается через полгода. Если всех все устраивает, связь повторно скрепляют.

Мне стало не по себе. Шесть месяцев? А если точнее, то уже четыре. Почему мне на душе неспокойно? И горько? Я ведь должна радоваться, что вскоре моя жизнь станет нормальной?

— Став Гласом, ты посоветовалась с другом бабушки и заверила нас, что не планируешь продлять ритуал, — несколько обиженно произнес Руслан.

И к горечи присоединилась тревога. И недоумение. Я советовалась с Томасовским? С гадким стариканом или его мерзким внуком? Или я чего-то не знаю, или ребят ввели в заблуждение.

— Говоря о друге бабушки, ты имел в виду Томасовского?

— А у твоей бабушки были еще подобные друзья?

Ироничный тон парня мне не понравился. Складывалось впечатление, что он меня в чем-то обвиняет.

— Так, давайте завязывать с разговорами, — вампир хлопнул ладонью по столу. — Завтракайте — и мы выезжаем.

— Куда?

— Уже забыла? Восстанавливать твои воспоминания. Вдруг, побывав на месте вчерашнего конфликта с охотниками, память вернется к тебе?

Мне бы твой оптимизм, Лазарус...

Как я и чувствовала, чего-то хорошего от поездки ждать не стоило.

Мы успели войти в первый цех, как справа, от кирпичной стены полетели каменные брызги. Нет, стрелявший сквозь дыры в крыше снайпер не страдал косоглазием — от пули в голову меня спасла подвернувшаяся нога.

А дальше Руслан схватил меня в охапку и оттащил за перегородку, да еще и прикрыл своим телом. Краем глаза успела увидеть смазанную фигуру Лазаруса, взлетевшего по вертикальной стене наверх, как Человек-паук. Хотя нет, вампир двигался намного быстрее супергероя комиксов.

— Герда, — шепот Руслана выдернул меня из воспоминаний. — Ты наблюдаешь за охотником?

— Конечно.

Как бы я не хотела обратного, часть сознания следила за ходом допроса. Странно то, что моя чувствительность ко лжи и не только к ней возросла многократно, и я улавливала малейшие нюансы эмоций стрелка. От этого было даже немного больно — боль шла от затылка к вискам, захватывая все большую территорию.

Фильмы и книги не врут о вампирском гипнозе — я лично прямо сейчас убеждалась в его существовании. Лазарус, глядя жертве в глаза, резким голосом задавал вопросы. И охотник отвечал, кроша зубы.

Я ощущала его растущую панику, ненависть к нам троим, бессильную злость и отчаяние. Как ни старался, он не мог устоять против принуждения и рассказывал все: и куда переместили базу, и сколько в братстве человек, и откуда поступает оружие и боеприпасы, и кто из местный властей поддерживает их организацию.

— И последний вопрос, самый важный. Кто отдал тебе приказ убрать Герду?

Мужчина застонал и замотал головой.

— Нет... нет... пожалуйста!

Волна животного ужаса захлестнула его, когда Лазарус повторил:

— Кто приказал тебе убить Гласа? Отвечай, Денис!

Из уголка рта охотника побежала струйка крови, словно он пытался откусить себе язык...

— Какая досада — на имя заказчика установлен запрет. Среди наших "друзей" есть ментальный маг? Как любопытно...

Блондин смотрел на страдающего пленника с интересом ученого-вивисектора, размышляющего, с какого места начинать препарировать подопытный образец.

— Попытаюсь помочь тебе, Денис. Кивни, если я прав. Заказчик убийства Герды твой руководитель? Нет? Кто-то из его окружения? Снова нет? Он имеет отношение к братству охотников?

Тело мужчины изогнулось в судороге — и я схватила Лазаруса за руку. Так нельзя! Это ведь живой человек!

Вампир обернулся и, прочитав мой молчаливый протест по глазам, отрицательно покачал головой. Он собирался добиться ответа любой ценой.

— Хорошо, Денис. Поиграем в "Холодно-горячо". Приказ отдал мужчина? Или женщина?

Допрашиваемый не ответил — взвыл, яростно вырываясь из стальных пут, разбивая запястья о наручники в кровь.

— К сожалению, он лишился рассудка, — сообщил отнюдь не огорченный Лазарус, — сквозь блок прорваться не удалось, простите.

Взглянув на беснующегося снайпера, его глаза с полопавшимися сосудами, искривленный в крике слюнявый рот, я поняла, что ненавижу. Лазаруса, чья настойчивость превратила мужчину в полоумного. Не вмешивающегося Руслана. Саму себя, наконец!

— Ох, Господи... вы же монстры!

Я развернулась и бросилась прочь, к выходу из завода. Подальше от этой мерзости!

Хруст шифера и глиняных черепков под подошвами кроссовок... Я бежала, не глядя под ноги, не боясь змей, возможно, притаившихся среди бурьяна. И закономерно споткнулась. Заросли крапивы остудили мой пыл. Подув на волдыри, полученные от столкновения с кусачей травой, и осмотревшись, поняла, что меня занесло куда-то не туда. Похоже, я только отдалилась от выхода. Глупый поступок, теперь понимаю. Что нервы не выдержали, плохое оправдание.

Чтобы не усугублять ситуацию, кричать и искать выход не стала. Кто знает, вдруг несчастного Дениса прикрывал товарищ, которого витязи не сумели обнаружить?

Я сидела на куске обвалившейся стены, в тени, ожидая, пока меня найдут. На месте парней я бы себя потеряла...

Если верить моему чувству времени, прошло пятнадцать минут, прежде чем послышались шаги. Руслан? Мне хотелось бы, чтобы это был он. Кажущийся мягким оборотень пугал меньше хладнокровного вампира.

Нет, за мной пришел не Булатов, а Болконский Андрей Николаевич собственной персоной. Ребята, оказывается, неплохие психологи. Как любил говорить дед-историк, какой бог вымочил, такой и высушит. То есть, кто напугал, тот и успокаивает.

Лазарус несколько секунд стоял напротив. Затем, поддернув серые брюки, присел на траву, прямо в пятно света, льющегося из пролома в крыше. Разве вампиры не должны сгорать на солнце? Хм, нужно добавить еще один вопрос в мой список...

Крутя былинку между бледных длинных пальцев, он заговорил тихо, не торопясь, будто взвешивая каждое слово.

— У каждого рыцаря Гласа своя специализация. Кто-то Щит, а кто-то Меч. Один закрывает собой, второй уничтожает врагов. И когда возник вопрос, кому кем быть, я вызвался стать твоим разящим клинком. Это не поблажка Руслану, у которого, подозреваю, нет чужой крови на руках. И не бахвальство бывшего наемника, знающего, что такое война. Я не боюсь испачкаться, и поэтому делаю грязную работу лучше.

Лазарус замолчал. А я по-новому взглянула на него. Ухоженный, одетый в дорогой костюм, безупречно чистый и выглаженный, в пижонскую бледно-лавандовую рубашку, он больше не казался мне бесчувственным монстром. Скорее продуманно жестоким.

— Поверь, я не испытываю удовольствия, причиняя кому-то боль. Но если от этого зависит твоя безопасность и целостность нашего триумвирата, я буду ее причинять.

Вампир поднялся и подал руку. И я не стала отказываться от помощи.

Лазарус не отпускал мою ладонь, пока не довел до серебристого джипа, на котором мы приехали. Угрюмый Руслан встретил нас молча, не задавая вопросов. И я решила не спрашивать, куда подевался охотник, понимая, что ответ может не понравиться.

Когда развалины завода остались позади, я нарушила тишину, царившую в салоне.

— Простите... за монстров.

— Пустяки, Герда, — отозвался оборотень, сидевший за рулем, — это уже в прошлом.

А блондин тихо обронил:

— Глупо обижаться на правду.

Для меня, погруженной в мрачные мысли, время летело быстро. Или это Руслан замечательный водитель? Который умеет ездить быстро, но аккуратно.

Поставив джип напротив нашего подъезда, Булатов достал из багажника большую спортивную сумку, и я насторожилась.

— Надеюсь, там не останки охотника, которые вы планируете прикопать под нашими окнами? Цветам, наверняка, понравится, а вот мне — нет.

Мою неловкую попытку пошутить по-черному не оценили.

— Нет, там винтовка с оптическим прицелом. Вдруг в хозяйстве пригодится?

А оборотень, как бы, между прочим, добавил:

— Лазарус вправил мозги охотнику, стерев из памяти допрос, и отпустил, приказав не возвращаться в братство, а бежать из города. Мы — монстры гуманные.

Я скривилась — у его подколки горький привкус. М-да, вот, значит, какие пустяки! Мстительный, оказывается. А еще я испытала нечто похожее на гордость: мои рыцари стояли друг за друга, хотя и любили сойтись в словесной дуэли. Да и вообще, во время опасности действовали слаженной командой.

Гнетущее чувство, возникшее во время допроса, никуда не делось. И я настояла на том, чтобы на пару часов остаться одной. Хотелось подумать, и сделать это лучше в одиночестве, без отвлекающих факторов в виде голых торсов и двусмысленных слов.

Лежа на кровати, попыталась вспомнить то, что забыла. Или хотя бы очертить рамки периода амнезии.

Итак, сегодня седьмое июля, Ивана Купала, кстати. Прощаясь до вечера, выпытала у парней, что в должности Гласа я уже два месяца, с пятого мая. Однако, как не напрягалась, вспомнить День международной солидарности трудящихся не сумела, что странно, ведь моих племянников угораздило родиться в Первомай.

Пришлось хорошенько сосредоточиться, но я установила, что последний день, который остался в памяти, — это двадцать восьмое апреля, печальная дата для нашей библиотеки. Четко помню провальную презентацию новой книги местечковой поэтессы: дамочка для храбрости приняла на грудь пятьдесят грамм коньячку, затем, пока я отвернулась, запила их бокалом шампанского — и вырубилась. Пока она отлеживалась в кресле, в зале каталогов, мы с коллегами пытались спасти мероприятие.

Я помнила аплодисменты зрителей, счастливых, что их, измученных слезливыми белыми стихами, наконец-то отпускают. Приведя в порядок читальный зал, где проходила презентация, мы с девчонками тоже отправились по домам. Помню, как иду по тротуару, освещенному фонарями, а дальше...

Дальше темнота... и мое пробуждение в ванной комнате.

Возбужденная совершенным открытием я побежала к своим новым соседям.

Постучав в новенькую дверь, ведущую из кабинета деда в их квартиру, терпеливо дождалась, пока откроют, хотя и знала, что не заперто. Об этом сказал предупредительный Лазарус: мол, заходи, Герда, если что, без стука. Вежливый какой, ага... Я зайду, а он в этот момент вкушает кровушку? Бр-р-р! Нет, спасибо, смотреть на вампирью трапезу не хочется категорически.

Дверь открыл блондин, судя по чуть влажным волосам, я его выдернула едва ли не из-под душа.

— Что-то случилось, Герда?

— Нет. Хочу задать вопрос, можно?

Лазарус отступил назад, делая приглашающий жест рукой:

— Проходи, поговорим.

— Спасибо, в другой раз, — издав нервный смешок, добавила: — уж лучше вы к нам.

Странно, я ощущала психологический дискомфорт при мысли, что зайду в квартиру холостяков, и при этом спокойно общалась с ними у себя.

Вампир не настаивал, и мы присели на диван в кабинете деда.

— Я выяснила, что провал в памяти начинается с двадцать восьмого апреля. Я, наверное, познакомилась с кем-то из вас и узнала о мире Полуночи?

— Извини, что огорчу, но это случилось третьего мая, приблизительно в одиннадцать вечера, возле клуба "Золотой рой".

Я вблизи самого злачного места в городе? Должно быть просто проходила мимо.

— Возможно, это был Руслан?

Лазарус покачал головой.

— Нет. Ты встретила нас одновременно. Я как раз убивал его, когда заметил, что два мерзавца тащат сопротивляющуюся девушку в машину, и решил вмешаться.

— Ты убивал Руслана?!

— Это кто еще кого убивал!

Воскликнули мы с шатеном одновременно. А дальше я только слушала, понимая, что в процессе разборок выясниться много интересного, вполне вероятно, что получу и некоторые ответы.

— Думаешь, что справился бы тогда со мной, Рус? — сократив имя оппонента, вампир смерил насмешливым взглядом застывшего на пороге Булатова.

— Само собой, справился бы... Зар, — В свою очередь урезал чужое имя оборотень, входя в мою квартиру и становясь напротив блондина. — И ты это прекрасно понимал, иначе не стал бы предлагать прерваться, чтобы спасти девушку.

Болконский довольно прищурился и, развернувшись ко мне, с иронией протянул:

— Видишь, Герда, не будь возле клуба меня, Руслан и пальцем не пошевелил бы, чтобы отбить у тех стероидных горилл. А так вынужден был присоединиться...

— Не передергивай, пиявка. В отличие от тебя я Герду спасал от чистого сердца. Ты же приходишь девушкам на помощь, чтобы затем ими поужинать. Кровь вместо банального спасибо, да?

— Да ты у нас сказочник, — усмехнулся Лазарус. — А допустить, что мне ее стало жаль, ты не можешь? И на будущее запомни: ни один нормальный вампир не возьмет кровь у сильно переболевшего человека, разве что сам будет умирать.

— Ого! Бывают нормальные вампиры? — в свою очередь начал задираться Булатов.

А я, услышав тревожно звякнувший звоночек интуиции, уточнила:

— Я выглядела, будто после болезни?

— Да. Худая, с запавшими щеками, бледной кожей и лихорадочным блеском в глазах. Тебя шатало, когда вышла из клуба. Я поначалу решил, что перестаралась с алкоголем, но когда тебя догнали два амбала, увидел, что это не так. В последующую нашу встречу, то есть пятого мая, ты поражала цветущим видом, даже волосы стали длинней и гуще.

Волнуясь, я до боли прикусила костяшку указательного пальца. Это что получается? Двадцать восьмого апреля я еще грезила о похудении, а третьего мая мечта стала реальностью? Но как?

— Повезло тебе, что на Герду тогда напали, — мрачно заявил Руслан.

— Это тебе повезло, — возразил вампир. — И второй раз фортуна улыбнулась, когда она выбрала тебя рыцарем, из-за чего Мастер вынужден был отозвать заказ на твою шкуру.

— Постой, ты не шутишь про заказ на убийство Руслана? Но я не чувствую ненависти между вами!

— Какие шутки, Герда? Все серьезно, тогда я всего лишь исполнял приказ. Наш полосатый друг перешел дорогу Мастеру вампиров этого города, и было бы проще, если бы он покаялся в своих грехах.

На скулах Руслана заиграли желваки.

— Повторяю в сотый раз, я ничего не делал! А твоего Мастера впервые увидел на всеобщем собрании, когда выбирали рыцарей Гласа.

— Неужели? Тогда почему меня послали за твоей головой? Как свежая рыбка в нашем пруду, ты мог и не знать, что в некоторых местах мутить воду опасно. Вспоминай, что ты натворил.

— Ничего! Сколько можно повторять? Никого и пальцем не тронул, только расспрашивал.

— Не могут же убивать за вопросы?

Хм, странное ощущение — мне захотелось поспорить с Лазарусом, что как раз любопытство и губит кошку, в нашем случае кота.

Но я устояла перед соблазном и даже не кинулась выяснять тайны Булатова, который, судя по крупицам информации, приехал в мой родной город в поисках ответов. Не время, мне бы сейчас со своими секретами разобраться.

— Ребят, спасибо, я узнала, что хотела, теперь пойду отдыхать.

И я ушла в спальню с твердым намерением поискать в почтовике письма Гласа-наставника.

Вскоре голова распухла от открытий. Но что-то подсказывало: времени мало, и только знания помогут преодолеть неприятности, которые, как чуяла пятая точка, уже на полпути к моему дому.

Глава 3.

Темнота обострила восприятие. Я ничего не видела, зато слышала и обоняла. Вкрадчивый цокот когтей по паркету. Шумное сопение. И запах крови — запах ржавчины и соли.

А еще страха. Моего страха, который удушливым покрывалом обвивался вокруг, сдавливал горло, не позволяя вырваться и писку. Мне хотелось кричать, выть от понимания, что самых дорогих людей в мире больше нет. Я отчетливо слышала, как твари с утробным рычанием набрасывались на них, рвя на куски.

Их больше нет...

Страшная мысль постепенно укладывалась в голове, холодя сердце, разбивая его на куски. Я не хотела понимать. Я просто не верила, что это происходит в реальности.

Их больше нет...

А твари продолжали рыскать по комнатам, выискивая, вынюхивая мои следы. И неоднократно проходя мимо убежища, ничего не находили.

Я хотела умереть, присоединиться к родителям, ведь там, куда они ушли, наверняка нет боли, которая сейчас затопила мою душу.

Я не хочу оставаться одной! Мамочка, папка, заберите меня с собой!

Отчаянный крик звучал только в голове — я все так же не могла издать и звука. А твари все наворачивали круги вокруг моего пристанища, куда засунул перепуганный отец, как только услышал звуки взламываемой входной двери.

До этого я никогда не видела на его лице страха. Мой замечательный папа ничего и никого не боялся, даже грозной бабушки, которая спустя столько лет после его женитьбе на маме продолжала злиться на зятя. И я никогда до этого не видела обреченности, смиренной печали в глазах мамы.

Она знала. Знала, что однажды, темной ночью, за нами придут...

Сотни мыслей-догадок роились в голове. Думать — только это оставалось мне, словно связанной невидимыми путами. Тогда как хотелось плакать от бессилия, вопить, привлекая внимание убийц, выбить ногами дверцу убежища...

И умереть. Да, родители пытались сберечь мою жизнь. Но зачем мне она, если их больше нет?!

И вдруг все закончилось. И сопение, и цокот, и онемение тела. Голос вернулся — и я закричала.

— А-а-а!

И упала с кровати. Влажная простыня, обвившись вокруг тела удавом, не позволила вскочить сразу на ноги.

Сон, хвала Вселенной, это был сон! Облегчение вскоре сменилось стыдом — мое позорное барахтанье на полу стало достоянием общественности в лице рыцарей.

— Что случилось, Герда?

Кто задал вопрос, неважно. Лица моих витязей отражали одинаковые чувства — сочувствие и тревогу.

— Кошмар, — призналась, трясясь от пережитого во сне ужаса. Сквозь приоткрытые шторы виднелось закатное небо. Отдохнула после обеда, "удачно" поспав пару часиков, м-да. — Реальный до жути кошмар.

— Тогда может это был не сон? — предположил невозмутимый вампир, помогая подняться на ноги.

— Сон, — возразила я, уверенная, как говорится, на все сто процентов. Ведь мои родители живы и здоровы, хоть и свалили в Канаду десять лет назад, оставив дочь на воспитание бабушке. Кукушки, но, к превеликому счастью, живые кукушки.

— Расскажи, что тебе приснилось, — попросил светловолосый. — Возможно, не все просто с этим кошмаром. Я прав, Рус?

— Определенно, Зар, — покладисто согласился оборотень, который в этот момент занимался странными вещами — он заглядывал под кровать, в шкаф, за шторы, колышущиеся на приоткрытом окне.

— Ты ищешь притаившихся монстров? — хмыкнула недоверчиво.

Его странные действия на некоторое время отвлекли от просьбы блондина.

— Что-то типа того...

А Лазарус пояснил:

— Есть зловредные сущности, соньки, которые питаются эмоциями жертвы, на которую насылаются страшные сны. Порой этих паразитов натравливают специально, чтобы деморализовать человека, ведь следующий день он проведет в полусонном раздраженном состоянии.

— И насколько эти, так называемые соньки опасны?

— На первый взгляд, их появление в спальне жертвы не критично. Но, как всякие паразиты, они провоцируют ряд заболеваний, к примеру, неврозы, а из них вытекают другие. Как говорится, все болезни от нервов и лишь пара десятков от любви.

— Я думала, что как Глас, застрахована от подобной гадости. В смысле от соньков. Или нет?

Мужчина криво улыбнулся.

— Прости, ты неполноценный Глас, особенно после амнезии, лишившись крупиц знания, что в тебя вложили за два месяца. Как показали последние события, ты очень уязвима.

Хм, не поняла, он меня отчитывает? И мне пора обижаться?

Будто почувствовав мое негодование, Болконский сожалеющим тоном произнес:

— В том, что крепкого триумвирата не получилось, есть и наша вина. В итоге нам остается только как-то пережить оставшиеся месяцы — это я, кстати, процитировал твои же слова, Герда.

Как и Руслан, он тоже на меня дуелся. Неужели раньше я вела себя с ними настолько омерзительно, что обида время от времени прорывается наружу? Неприятный вопрос и, чувствую, ответ будет таким же.

Скрывая смущение, поинтересовалась, можно ли бороться с соньками. Оказалось, проще простого. И бороться, и разговорить Лазаруса. На удивление, вампир сегодня словоохотлив.

И вскоре его рассказ увлек, что я не заметила, как Булатов перешел с обыском в другую комнату.

— Если в доме гнетущая атмосфера, нужно провести энергетическую чистку. В разных культурах ее способы отличаются. Православный пригласит освятить жилище священника. Поклонник нынче модной практики Фэн-шуй, обходя комнаты по периметру, самостоятельно побьет в барабан. Язычник же воскурит полынь, чертополох и зверобой. Ну, а скептику-атеисту достаточно вымыть полы водой с пригоршней соли, которая снимает негативную энергетику, тем самым не позволяя энергетическим паразитам укрепиться.

— Лазарус, — негромко окликнул из зала Руслан моего лектора. — Подойди, ты должен это увидеть.

Минуточку, а я?! Ведь это моя жилплощадь, и, как ее хозяйка, должна быть в курсе событий! И я хвостиком потащилась за блондином, недоумевая, неужели дотошный оборотень все-таки нашел сонька?

Булатов рассматривал диван, как будто впервые видел. Вдобавок начал водить руками над спинкой и сидением, как в какой-нибудь передаче про экстрасенсов. Вампир, вместо того чтобы ожидаемо высмеять, к моему удивлению, присоединился к сему странному занятию.

— Чувствуешь?

— Да, — кивнул тезка героя эпопеи Толстого. — Легкое покалывание.

Я тоже провела ладонью по ворсистой шенилловой обивке и ощутила лишь ее мягкость.

Когда родители уезжали, то распродали все предметы интерьера за исключением дивана из моей спальни. Поэтому я питаю к нему особые чувства, как к напоминанию о радостном детстве. С бабушкой и ее мужем-профессором жилось тоже неплохо, но какими бы они не были замечательными, мне не хватало папы и мамы. Увы, родители не сдержали обещания и за мной не вернулись, когда обустроились в Канаде. И надо отметить, обустроились они "интересно" — через пару лет развелись, чтобы вступить в новые браки с гражданами страны кленового листа. Разговоры по телефону несколько раз в год не способствовали укреплению дочерней привязанности, и тот факт, что они не приехали, чтобы провести в последний путь деда, а затем и бабушку, меня сильно задел. И теперь, даже если меня позовут, я ни за что не уеду к ним на ПМЖ.

Треск разрываемой ткани оказался настолько неожидан, что я подскочила. А затем бросилась спасать символ своего детства.

— Эй! Прекрати немедленно!

Руслан-вандал и ухом не повел, продолжая отдирать ткань от каркаса.

— Герда, прости, — Лазарус схватил меня поперек талии и прижал к себе, не давая брыкаться, — так надо.

— Кому надо?! — возмутилась я и тотчас заткнулась.

Ладонь Болконского плавно переместилась выше, нагло накрывая мою грудь. Я бы посчитала его жест случайным, если бы он отпустил меня, когда попыталась вырваться. Или решила бы, что он проверяет биение сердца, если бы давно не избавилась от наивности.

— Я массаж не просила, — прошипела сквозь зубы и провела прием, когда-то показанный Ладовым.

Удары локтем под дых и пяткой в сухожилие, соединяющее ступню и лодыжку, вампира не впечатлили, словно я стукнула бетонную плиту.

— Слабовато. Надо тренироваться, маленькая, — вынес он вердикт шепотом, выпуская из объятий. Но перед этим наглец снова провел рукой по груди, вызвав волну жара.

Сконфуженная предательской реакцией собственного тела, я смолчала, отступая ближе к Руслану, увлеченному порчей дивана и оттого пропустившему вампирский произвол. Боковым зрением отметив самодовольную полуулыбку на лице блондина, мысленно поклялась отомстить.

Была ли я оскорблена фривольным прикосновением? Нет. Взволнованна? Бесспорно, да, лгать даже самой себе не умею.

И это было плохо, почти катастрофично. Ведь прочитав перед обеденным сном несколько писем куратора, поняла одну вещь. Если Гласа волнуют случайные касания ее рыцарей, разорвать связь через полгода нереально. Магия ритуала свяжет их навсегда.

— Непростой диванчик у тебя, Герда, — заявил оборотень, отступая в сторону.

Под кофейным шениллом скрывались доски с вырезанными закорючками. Я не узнавала их, хотя благодаря деду-историку имела представление, как выглядят иероглифы или буквы многих древних языков.

— Что это? — спросила, проводя подушечками пальцев по выпуклым рисункам.

Ответил задумчивый Руслан:

— Один из символов я встречал на древних защищающих амулетах, поэтому могу сделать вывод, что это оберег.

— Мебель-артефакт — большая ценность, так как на ее создание требуется немало Силы, — добавил посерьезневший Лазарус. — Откуда у тебя диван?

— Помню смутно, но по рассказам бабушки, я требовала забрать его, когда она приехала за мной. Родители так рвались за границу, что не удосужились отвезти меня сами.

— Значит, диван — наследство.

— Нет, ты что! Мои родители, слава Богу, живы!

— Извини, некорректно выразился. Давай назовем артефакт "приданным"? Так нормально звучит? — осторожность кровопийцы в выборе слов умиляла, но лучше бы он не распускал рук. — Отсюда вопрос: какое отношение имели твои родители к миру Полуночи?

— Никакого, я бы знала.

— Не факт.

— А у меня предложение, — присоединился к разговору Булатов, который скрупулезно осмотрел мебель со всех сторон и, казалось, что еще чуть-чуть — и даже на зуб попробует. — Давайте пойдем другим путем, оставив родителей в покое. Они ведь в Канаде, Герда, я ничего не перепутал? Стоит начать с перевода надписи на досках.

— У тебя есть знакомый переводчик абракадабр?

— Нет, лучше — мастер артефактов, у которого я видел знак. Я сфотографирую часть рисунка и перешлю ему по телефону для скорого результата.

И Руслан пошел в соседнюю квартиру за девайсом. В коридоре он вдруг развернулся и позвал вампира с собой.

— Лазарус, на одно слово.

Дверь за вампиром не успела толком закрыться, как послышался звук падения чего-то большого. Затем — тишина...

Разумеется, испугавшись, я не захотела оставаться на месте, но... не смогла выйти из комнаты. Тщетно подергав за ручку, убедилась, что меня заперли. Возмутительно и обидно! Может, я мечтала посмотреть на драку, ведь из-за меня редко устраивали мордобитие?!

То, что я — причина очередной стычки между витязями, не вызывало сомнений. Руслан все-таки заметил поползновения господина Болконского, но почему-то сразу не прореагировал. Выжидал подходящее время? М-да, мужчины — загадочные существа...

Я долго стояла под дверью, прижимаясь к ней ухом. Но так ничего и не услышала. То ли мне отказал суперслух, то ли рукопашная велась абсолютно бесшумно.

Стоять в согбенной позе надоело, и я, повздыхав, вернулась к осмотру дивана. Я и забыла, что внутри хранятся книги — коллекционное собрание классиков детективного жанра, коим не хватило места на стеллажах в кабинете. В последние два года жизни дед подсел на развлекательную литературу, почти не отслеживая профессиональную. Книги и статьи для журналов он также не писал, говоря, что не хватает усидчивости. А вот от лекций в университете отказаться не смог, хоть и перестал вести спецкурс и принимать экзамены с зачетами.

Мой дед был ученым и человеком с большой буквы. Дожив до восьмидесяти шести лет, он удивлял коллег и студентов острым светлым умом и тем, что вел занятия, стоя посреди аудитории и не пользуясь записями. Справедливый и прямой, он умел захватить внимание слушателей настолько, что звонок, сообщавший о конце пары, юноши и девушки встречали дружными стонами разочарования. Профессор Лукин любил повторять, что во времена Союза из истории сделали продажную женщину, которая подстраивается под вкусы власть имущих, но тот, кто умеет думать, всегда узрит истину. И на занятиях учил именно этому — искать правду. Неудивительно, что на его лекции приходило студентов больше, чем полагалось по списку в журнале. И когда он слег, подкошенный бронхитом, у нас с визитом побывала треть вуза, не меньше.

Всеобщий любимец — спорное выражение, ведь всегда найдется тот, кто его ненавидит. Часть родственников продолжала поливать грязью имя деда и после его смерти, не в силах простить, что он развелся с первой женой и женился на моей бабушке, младше его на шестнадцать лет. Ему ставили в вину, что он бросил сына, чтобы удочерить чужого ребенка, то есть мою маму. Первой семье профессор, уходя, оставил не только замечательный большой дом, но и машину с дачей, да и продолжал поддерживать материально. Но людям всегда мало. После смерти деда Олеся, его родная внучка, требовала от нас с бабушкой выселиться из квартиры, которая по справедливости, по ее справедливости, должна принадлежать ей...

Углубившись в воспоминания, сама не заметила, как подняла сидение дивана и, усевшись на пол, взялась перебирать книги, хранившиеся в нише. Агата Кристи, сэр Артур Конан Дойль, Уилки Коллинз, Рекс Стаут, Борис Акунин ... И среди них — вот так сюрприз! — рукописный травник бабушки.

В день ее похорон эту толстую потрепанную тетрадь пыталась купить женщина, не постеснявшаяся надеть на кладбище красный юбочный костюм — вероятно, посчитала, что черная шляпка с густой вуалью компенсирует неуместность наряда. Я отказалась. И на следующий день, в мое отсутствие, кто-то взломал замок и проник в квартиру. Ничего не украли, зато устроили нарочитый беспорядок. Травник на тот момент находился у подруги, попросившей взглянуть одним глазком на прославленные "зелья". Карина давно мечтала превратить свою парикмахерскую в спа-центр с уникальными средствами по уходу за кожей и волосами. И даже придумала название марки — "Райская косметика" в честь бабушки, которая только смеялась, отказываясь от партнерства и называя ее идею утопичной.

Внезапно дверь открылась, впуская Руслана. Извиняющаяся улыбочка на лице, взъерошенные волосы — и никаких следов драки.

Как ни в чем не бывало, он принялся фотографировать резьбу на каркасе.

— А где клыкастик? — не вытерпела я.

— Сейчас придет. Кстати, вампиры не любят, когда их так называют.

Кивнув, решилась на прямоту:

— Почему я не слышала, что происходило в коридоре?

Напряженная спина немного расслабилась — видимо, парень ждал более неудобного вопроса.

— На двери знак тишины, поэтому, когда она плотно закрыта, магией глушит звуки в коридоре. Соответственно, тот, кто в нем стоит, не слышит того, что говорят в зале. Удобно.

— Догадываюсь, что знак появился уже после того, как я стала Гласом?

— Да, мага пригласил на всякий случай Лазарус.

Выбрав самый удачный кадр, Булатов отправил его ммс-кой приснопамятному артефактору.

— Подождем, если она не занята, ответит быстро.

— Она?

Меня захлестнули странные эмоции: удивление, возмущение и... неужели ревность? Ох, мне, похоже, не понравилось, что Руслан обратился за помощью к какой-то женщине!

— Полина, бабушка жены моего кузена, лучший артефактор СНГ.

— Это ты о Полине Макаровой? — подключился к разговору вампир.

Окинув его быстрым взглядом, отметила, что на нем другая рубашка, снова цветочного оттенка. Еще я попыталась скрыть удовольствие от открытия, что знакомая Руслана — пожилая женщина, а значит, не может ему нравится.

— О ней, естественно.

— Ну, я бы не стал называть ее лучшей. Она вторая после моего знакомого мастера, хоть и пытается отрицать очевидное.

— Тогда, может, стоит проконсультироваться у него, а не у Полины? — насмешливо поинтересовался оборотень.

И вампир с готовностью кивнул:

— Я уже об этом думал.

И он, достав из заднего кармана брюк телефон, принялся фотографировать символы.

— Пока мы ждем ответа, давай я покажу тебе парочку приемов самозащиты.

Предложение Руслана заслуживало внимания, но прозвучало как-то не к месту, хотя и нападение обычно всегда не к месту, то есть случается, когда его не ждешь.

Например, до сих пор помню, как прошлой осенью, в ливень, ко мне привязался молодой человек с требованием отдать сумку. Не знаю, о чем я думала, может, о лежащих в ней подарках для племянников. Но переполненная возмущением, я стукнула мокрого бандита вожделенной сумочкой по лицу. А в ней лежали тяжеленные металлические машинки... Мужчина схватился за голову, а я побежала, не боясь поскользнуться в грязи, цокоча зубами от осознания минувшей опасности.

— Итак, начнем, — посчитав отсутствие возражений за согласие, Булатов принял глубокомысленный вид учителя, я даже залюбовалась его серьезной физиономией. — С вампиром без оружия ты пока не справишься, впрочем, для этого есть у тебя мы. Но всякое случается и несколько минут форы могут сыграть свою роль.

То, что меня будут учить защищаться от полуночников, а не от обыкновенных хулиганов, удивило не только меня. Лазарус смерил Булатова колким взглядом, после чего вернулся к прерванному занятию.

— Самый оптимальный способ избавиться от вампира — отрубить ему голову. Но если это невозможно, ты его деморализуешь, свернув челюсть. Чем больше выбьешь зубов и клыков, тем лучше.

— Боюсь, я скорее себе руку сломаю, чем выбью кому-то челюсть, — призналась я, косясь на невозмутимого Болконского.

— Тогда остаются глаза, их легко проткнуть, особенно, если длинные ногти, — обрадовал инструктор. — Из всех органов чувств вампиры неоправданно полагаются на них больше всего. Поэтому временное лишение зрения позволит если не сбежать, то собраться с духом.

— А вот у оборотней слабые места — уши и нос, — решил вставить свои пять копеек Лазарус.

— Неправда, — возразил Булатов спокойно, — они наше преимущество, хотя, конечно, наиболее уязвимы. Когда противник в звериной форме, бей в нос. Если в человеческой, то по ушам.

— Бить? А как? — заинтригованная информацией, которую не стоит игнорировать, уточнила я.

— Ладошками, только одновременно. Давай покажу.

Оборотень скользнул ближе и взял за руки. Сложив правильно мои пальцы, потренировал замах.

— Отрабатывать удар по ушам можно на подушке.

— А по глазам — на кошках, — подсказал вампир, а заметив мою гримасу, уточнил: — из глины, кошках-статуэтках.

И мне сразу вспомнился замечательный советский фильм "Операция "Ы" и другие приключения Шурика", что позитивно сказалось на настроении.

Телефоны у рыцарей зазвонили почти одновременно. И пока они разговаривали, я мысленно вернулась к письмам куратора. Недавняя стычка парней, их скрытая и, на первый взгляд, забавная вражда говорила о назревающей проблеме.

В своем первом письме куратор начала со знакомства и своей истории превращения в Гласа. Альбину обманом принудили к ритуалу, преднамеренно обрекая на страшную участь, однако девушка сумела выжить и не дать погибнуть своим витязям. Четыре года на посту "разводящей" в подлунном мире — это неплохой результат. Оказывается, Гласов любят не все, есть те, кому мы мешаем. Лишь четверть прошедших ритуал троек счастливо живут и действуют на благо Полуночи сотни лет. Подумать только! Сотни лет! В голове не укладывается запредельная цифра. Только увы, подобный исход событий — редкость.

Неокрепшие триумвираты часто устраняют в первый год существования. Таких случаев — 32%. Нечаянная гибель неопытных Гласов, а соответственно и рыцарей, во время заданий или даже тренировок — 11%. Но самое страшное — почти 33% триумвиратов уничтожается самими рыцарями, которые влюбившись в свою подзащитную, не сумели найти общего языка и поделить внимание девушки.

Да... я когда прочитала, что партнерские отношения Гласа с витязями в итоге переходят в горизонтальную плоскость, чуть не завизжала. Нет! Нет! И еще раз нет! Я против шведской семейки!

Умом понятно, что влечение их к Гласу — здравая идея, ведь теоретически тройке предстоит провести бок о бок не одну сотню лет. Но маги, додумавшиеся до подобного, таки извращенцы. Не по мне нестандартные отношения, хоть убей! Наверное, поэтому я и выставила условие, что буду Гласом лишь испытательный срок.

Прежде чем давать данные печальной статистики, хитрая Альбина заинтересовала любительским видео, как самый старый Глас Киева решает конфликт между братьями, лидерами одной из крупнейших общин рысей, чья размолвка привела к расколу клана. К слову, "старый" Глас выглядел на двадцать пять лет, хоть ее рабочий стаж перевалил за сотню лет...

Девушка мастерски погасила ропот рядовых веррысей, всего лишь парой слов, от которых присутствующие словно оцепенели. А ее взгляд! Даже меня, смотрящую некачественную запись, взор ее зеленых глаза, будто выворачивал наизнанку, бросая в дрожь. Она говорила мало, но каждое слово попадало в цель, как метко пущенная стрела. А когда один из прихлебателей старшего брата, поспособствовавший ссоре вожаков, напал на переговорщицу, его мгновенно разорвали ее рыцари, подтверждая закон, что Глас неприкосновенен.

Рыцари киевского Гласа произвели двоякое впечатление. С одной стороны, хладнокровные, с бугрящимися мышцами убийцы, чья сила, ярость и запредельная скорость вызывали какой-то первобытный ужас. Не представляю, как эта девушка могла находится рядом с подобными чудовищами! С другой стороны, то, как они бросились на ее защиту, как стали рядом, первый — слева, чуть впереди, а второй — справа, на шаг позади, интриговало. А то, как они смотрели на своего Гласа, сбивало дыхание. Нет, во взглядах не было восхищения, обожания или похоти, отнюдь. Они смотрели с любовью. И на пару секунд я подумала, что, может быть, все же... Нет, ну на фиг мне такое счастье!

А раз оно мне и даром не нужно, сближения с парнями допускать нельзя...

— Ну что ж, Полина определила, что письменность на твоем, Герда, диване принадлежит сидхе, — довольно проговорил Руслан.

— Мой знакомый артефактор того же мнения, — блондин, наоборот, был мрачен, как грозовое облако. — Поэтому мы не узнаем, для чего его изготовили.

— Ну почему же? Все мы узнаем, пускай и не сегодня.

— У тебя все же есть знакомый переводчик абракадабры? — усмехнулся вампир.

— Нет, у меня есть чудесная сестра, которая знакома с сидхе.

— И заносчивый сидхе снизойдет до просьбы оборотня?

— Во-первых, Аня не оборотень, а магичка, во-вторых, сидхе женского полу. А как известно, умные дамы всегда сумеют договориться.

— Да, — перебил его вампир, — если только предмет их договора не мужчина.

Руслан смерил его недовольным взглядом и продолжил:

— И, в-третьих, сидхе многим обязана Ане, у них что-то вроде приятельских отношений.

— Ну, тогда это все меняет, — покивал вампир, при этом не убрав скепсис из голоса.

— Не веришь? Можем поспорить.

— А давай, — серые глаза Лазаруса загорелись азартом. — На что спорим?

— На желание.

— Это слишком много...

— Боишься? — возликовал вертигр. — Я уверен в том, что говорю.

— Хорошо, тогда в случае твоего проигрыша, будешь должен желание. А я, если сидхе сделает для нас перевод... я, хм, сбрею волосы.

Булатов презрительно фыркнул.

— И они у тебя вскоре отрастут вновь? Не катит. Если проиграешь, неделю будешь готовить для нас с Гердой завтраки.

Болконский скривился, но кивнул.

— Отлично. Я начну составлять список своих предпочтений, — серьезно проговорил оборотень и, повернувшись ко мне, осведомился: — Наверное, удивлена, что вампир умеет готовить? Если ему больше ста лет, он может питаться не только кровью. А еще Лазарус, представь себе, до своего обращения готовил трапезы европейским монархам.

Информация о блондине поражала. Но меня больше интересовало другое.

— Ребят, а кто такие сидхе?

На меня посмотрели с удивлением и жалостью.

— Ты, внучка профессора истории, и не знаешь?!

Я покраснела, а Руслан продолжил незло подтрунивать:

— Вспоминай, кельтская мифология, ирландские сказания...

— Баньши, лепреконы, шелки, пикси, — дал следующую подсказку вампир.

У меня прямо от сердца отлегло!

— Хватит меня стыдить, дед был славистом, так что мне незнание кельтских мифов простительно. И вообще, раз не хотите рассказывать, найду ответ сама в Сети.

— Тогда прощаем, так и быть, — смиловался вампир и добавил: — В Интернете полно информационного мусора, только запутаешься. Сидхе любят уединение и подозрительно относятся к чужакам, предпочитая молчать о себе. Думаю, ты с ними никогда и не столкнешься, поэтому обойдемся общими знаниями.

В лице Лазаруса ученый мир потерял неплохого лектора. Увлеченностью своим повествованием вампир напомнил мне деда, а еще он также не любил растекаться мыслью по древу. И вскоре я узнала, кто такие сидхе.

Откуда они пришли, знают лишь они сами. Распространена версия, что они беженцы из погибшего мира. У них много имен: сиды, фейри, туаты, дети богини Дану, альвы. Но больше подходит Аэс Сидхе, то есть люди холма в переводе с древнеирландского. Сидх — это не только холм, а общее название временно-пространственных карманов, так называемых зачарованных островов и долин. Встречаются даже целые миры, если верить словам Руслана, влезшего в рассказ вампира. Создают или находят путь в них главы рода — князья, принцы и короли. Эти высоко титулованные особы капризны, непостоянны, с непонятной логикой существа, и иметь с ними дело — значит, призвать на свою голову беды. Человеческие женщины, которых князья одаряют своим вниманием, легко в этом убеждаются — долгоживущие ветреные фейри не остаются рядом с быстро увядающими красавицами надолго.

Разделенные на дома и роды, сидхе даже между собой не имеют крепких отношений. И в то же время они ценят кровное родство, признавая даже полукровок.

— А как не признавать, если дети рождаются редко, — прокомментировал этот момент циничный Булатов. — Если будут разбрасываться младенцами, нагулянными на стороне, скоро вымрут как вид.

— Туда им и дорога, — отозвался безжалостный Лазарус, — по ним плакать никто не будет.

— Я считал, что вампиры любят сидхе.

— Разве что, как экзотический десерт.

От слов светловолосого меня передернуло, и он это заметил, но, к счастью, не обиделся. Что поделать, мне тяжело принять факт, что рядом стоит кровососущее безжалостное, если верить кино и литературе, существо.

— А я нашел твой, Герда, дневник, — Лазарус ловко сменил тему, заметив среди книг травник. — Сейчас узнаем все твои нескромные тайны.

— Не получится, — я сама была рада, что он замял неприятный момент, проигнорировав мою реакцию.

А еще понравилось, что блондин не стал раскрывать тетрадку, хоть и объявил о намерении сунуть нос в чужие секреты. Давал возможность отобрать возможный дневник? Ждал разрешения? Или на самом деле не испытывал интереса к девичьей писанине?

— Почему?

— Во-первых, это бабушкин сборник рецептов красоты. Во-вторых, записи в моем дневнике зашифрованы. Наконец, в-третьих, я никогда не доверяла бумаге тайн, особенно нескромных.

— А жаль, — пробормотал Руслан, листая толстенного "Наследника из Калькутты" Роберта Штильмарка. Затерявшийся среди детективов приключенческий роман, который я читала в детстве взахлеб. — По записям можно было бы установить причину твоей амнезии. Вдруг ты что-то обнаружила, увидела, услышала, не успев сказать нам?

А ведь он прав. Да, я не поверяла дневнику секретов. Но о встрече с полуночниками, о том, что стала Гласом, записать могла. Если отыщу свои писульки, восстановлю и память. Я очень надеюсь на это.

— Ладно, давайте собирать книги и приводить диван в порядок. Может, для вас он и артефакт, а для меня просто мебель, хоть и любимая.

— А ты не задавалась вопросом почему? — озадачил Лазарус, складывая творенья Кристи в стопку.

— В смысле?

— Почему любимая?

А и, правда, почему? Только потому, что это память о жизни с родителями? О полноценной семье? Вещь, ассоциирующаяся со светлой порой, беспечным детством?

Я провела рукой по кофейной спинке.

— Без понятия, — пожала плечами задумчиво, — на нем всегда снятся хорошие сны, хоть он и скрипит, стоит перевернуться на другой бок. И бывало пару раз, что мне хотелось спрятаться в нем от всего мира.

— В нем? — переспросил вампир.

— Ага, жаль, что уже не помещусь...

И в этот момент меня словно током ударило. Перед глазами все поплыло, потемнело...

...Вкрадчивый цокот когтей по паркету. Шумное сопение. И запах крови — запах ржавчины и соли. И страха...

На несколько секунд, словно провалившись в кошмар, я с трудом из него вырвалась и посмотрела в ужасе на парней. Это было так реально, так страшно! И я на миг поверила, что сон — кусочек прошлого, который старалась забыть.

— Простите, мне нужно побыть в одиночестве.

Захватив тетрадь, едва не бегом направилась в спальню, но все же успела услышать печальный вопрос Лазаруса:

— Только мне кажется, что Герда нам что-то недоговаривает?

Еще б слезу пустил для убедительности...

— Нет. К сожалению, наш Глас не доверяет своим рыцарям, — Руслан также добавил в голос грусти.

Открыв дверь, я обернулась к вредным притворщикам.

— Эй, я ведь все слышала. Некрасиво говорить о человеке в третьем лице, когда он рядом.

Зеленоглазый шатен обаятельно улыбнулся.

— Герда, мы надеялись, что ты нас услышишь.

— И будешь слышать всегда. При любых обстоятельствах, — Лазарус оставался серьезен.

Вот что мне с ними делать? И вообще, за какие грехи мне это попадалово?!

Глава 4.

Я резко остановилась, затормозив у края крыши.

— Прыгай, Герда! — От крика Руслана я содрогнулась, но ни на один сантиметр не сдвинулась с места. — Скорее! Или он уйдет!

Луна позволяла видеть плоскую крышу соседнего здания как на ладони, где среди спутниковых антенн и стояков вытяжной вентиляции ловко двигался Лазарус. Еще несколько секунд — и вампир перепрыгнул на следующую пятиэтажку.

— Герда, у тебя получится, не бойся!

Ага, получится... расшибиться в лепешку об асфальт получится! Впереди, у наших ног, зияла заполненная темнотой и редкими пятнами электрического света пропасть. До земли далеко — целых пять этажей полета вниз.

— Я не могу...

— Можешь! Ты не раз уже делала это, просто забыла!

Разгоряченный преследованием, с горящими глазами оборотень едва ли не пританцовывал на месте от нетерпения.

Ох, с трудом верится, что я, за весь школьный курс физкультуры не научившись перепрыгивать через "козла", преодолею расстояние между крышами пятиэтажек. Каково расстояние? Метров шесть? Нет, да ни за что! Мне физрук хорошую оценку поставил из жалости. Нет, не ко мне. Из жалости к себе — его достала нытьем супруга, метившая в постоянные клиентки к моей бабушке.

— Я не могу! Прыгай без меня!

— Герда, без тебя мы не справимся!

— Справитесь! Я вам не нужна!

Недолгое молчание, а затем Булатов применил тяжелую артиллерию, воззвав к моей совести и чувству сострадания.

— А ребенок, Герда? Ты оставишь младенца в лапах колыбельника?

Колыбельник — кошмар родителей-магов. Перед глазами живо возникла фигура мужчины в темном спортивном костюме, четко выделяющаяся на фоне белоснежных гардин, занавешивавших балкон. Панама цвета хаки с уныло обвисшими полями не скрывала его морду. Да, именно морду, изрезанную морщинами, покрытую бурыми пятнами физиономию существа человеческим лицом назвать трудно. Маг, ставший на путь обретения могущества страшной ценой, ничего общего не имел с людьми.

Для обряда колдун, преступивший законы обоих миров, похищал детей, которым еще не исполнился год. Отобрав неразвитый Дар, он мог потягаться силой даже с демонами и становился неуязвим для холодного и огнестрельного оружия.

Все полученные этим вечером знания о ночных похитителях младенцев из колыбелек промелькнули молнией в голове. И я, обмирая от страха, прошептала:

— Нет, не оставлю.

Отойдя назад для разгона, приготовилась к прыжку. Слова Руслана сбили с нужного настроя:

— Давай руку, в первый раз после амнезии прыгнем вместе.

Твердая, слегка шершавая ладонь обхватила мои холодные, позорно дрожащие пальцы.

— Бежим на счет три. Один, два, три!

Мы сорвались с места. В пару шагов достигли края.

Прыжок...

Секунды полета — и жесткий удар о крышу второго здания. Если бы не вертигр, дернувший меня за собой, погасить инерцию сама бы не сообразила и тормозила бы носом.

Я сделала это! Я мысленно завизжала от восторга. Я прыгнула на шесть метров!

— На девять с половиной, — усмехнулся оборотень.

Ох, мне только показалось, что визжу мысленно...

— Не расслабляйся, попрыгунья, — напомнил Булатов. — Мы нужны Зару.

И мы вновь побежали по крыше. Разогретая за день, она сейчас отдавала последнее тепло, и подошвы кроссовок немного липли к покрытой смолой поверхности. Лавируя между тарелок спутниковых антенн, каких-то труб и вытяжек вентиляции, перескакивая через кабель, вскоре оказались у следующего края.

— На этот раз сама?

— Нет! — поспешила возразить, хватаясь за руку мужчины.

Прыжок. Полет. Приземление...

И снова сумасшедший бег. Куда мы несемся, я не знала, всецело полагаясь на Руслана и его чутье. Крыши сменяли друг друга, кажется, скоро пересечем по прямой весь район, а вампира и колыбельника все не видно. Мой страх первого прыжка не прошел без последствий — фору в скорости, которую давало то, что темный маг нес выкраденного малыша, мы потеряли.

И мне стало страшно. Вдруг мы не остановим колыбельника? И ему удастся провести обряд? И в моем городе появится безумное чудовище, искалечившее для получения невиданной мощи две невинные жизни?

К сожалению, две. Прошлой ночью темный похитил одного из близнецов, а за вторым вернулся этой. Два брата — лакомая добыча, редкая удача для негодяя, которую он не смог упустить. И пока он несет второго младенца, первый спрятан где-то в берлоге монстра, в относительной безопасности.

Детям повезло, что у их мамы на редкость стальные нервы. Прошлой ночью магичка проснулась, чтобы подкормить творожком с йогуртом младшенького — карапуз с рождения любил покушать больше, нежели братик, и это его спасло. Женщина возвращалась с младенцем из кухни, как интуиция завопила о неладном. Оставив хнычущего сынишку в коридоре, она кинулась в детскую, чтобы увидеть, как темная фигура выскакивает на распахнутый из-за жары балкон.

Магичка растерялась и не атаковала неизвестного гостя. Если бы она это сделала, никто не знает, что было бы с одурманенным заклинанием сна ребенком, которого прижимал к себе похититель.

А затем женщина увидела, что обе кроватки пусты. Собрав волю в кулак, она позвонила мужу, одновременно проводя диагностику магического фона в помещении. Ее подозрения подтвердились: в квартиру, обойдя защиту, пробрался колыбельник, специфическая магия выдавала его с головой.

Не уверена, что я на ее месте повела бы себя так разумно и собрано. Скорее всего, рыдала бы белугой, трясясь над оставшимся ребенком, до прихода супруга с работы. Мужественная женщина...

Местный Совет не может похвастаться сильными чародеями. Как выразился беспардонный Лазарус, это даже не собрание пенсионеров, это скучный клуб по интересам, где горазды лишь языком трепать. И они ничем существенным не могли помочь семье молодых магов, которых переманили из другого города для усиления позиций Совета.

Колыбельник — проблема не только магов, но и остальных полуночников. После удачного ритуала темный мог придти к мысли, что ему нужна абсолютная власть над городом и приняться за ее утверждение. Бесчисленные жертвоприношения с реками крови — все это не может не вызвать интереса Контролеров. А кому это надо? Никому. Поэтому колыбельника ловят, как говорится, всем миром.

Но не в этот раз. Мастер вампиров заявил, что у сообщества теперь есть Глас, вот пусть и отрабатывает зарплату, доказав, что его создали не зря... Вожак вертигров кровопийцу не поддержал, но Руслан, разговаривавший с ним по телефону, почувствовал нотки скрытого недовольства. А значит, по-настоящему можно надеяться лишь на помощь Совета.

Вот так и вышло, что в засаде, устроенной в квартире магов, мы сидели втроем. И когда колыбельник схватил второго близнеца, бросились за ним в погоню. Само собой, что Совет снабдил нас "Покровами тайны", поэтому темный не знал, что его преследуют.

Я бы на его месте предположила, что за мной может быть слежка, и не стала бы вести прямиком в свое логово, но Лазарус возразил, что колыбельник слишком самоуверен, да и убежище защищено ловушками, которые еще предстоит пройти. И сделать это необходимо очень быстро, до того, как завершится ритуал изъятия силы у младенцев. А еще преступник наверняка убежден, что в этом городе нет никого, кто бы сумел с ним справиться.

Всем сердцем я хотела поймать и обезвредить похитителя детей. Не потому что Мастер вампиров усомнился в нужности и компетентности Гласа. Спасение малышей — вот моя единственная цель.

— Ой! — я отскочила от края, испугавшись увиденного.

За последним домом, на крыше которого мы стояли, начиналась лиственная посадка.

— Спускаемся? — предложил чему-то безумно довольный Руслан.

— Как?!

На первую крышу с балкона квартиры магов мне помог забраться Лазарус. Подхватив на руки, он взлетел вверх, пробудив внутри бурю невольного восхищения. Ведь летать без помощи каких-либо аппаратов — давняя мечта человечества. К скорому моему огорчению, он объяснил, что использовал амулет левитации. После чего, поручив меня заботам оборотня, кинулся преследовать колыбельника.

— Спустимся на землю по вон тому клену, — обрадовал Руслан.

Поклонница экстрима — это не про меня. Я задохнулась от ужаса, увидев, что лететь до верхушки дерева минимум этаж. И это еще, если правильно разбежаться и прыгнуть — клен рос-то не у самой стены здания.

— Ни за что! Давай по балконам, а?

— Слишком долго, нет времени. Забирайся мне на спину, Герда, поиграем в Тарзана и Джейн.

Упираться и манерничать не стала — вцепившись в плечи вертигра руками, обхватила ногами его талию.

Мамочки! Как же хотелось орать, когда Булатов спланировал с края крыши вниз! Но я стоически сжала челюсти и зажмурилась. Недолгое парение сменилось страшным треском.

Я не видела, успевал ли Руслан хвататься за ветки, или мы тупо их ломали своим весом, летя вниз, как бомба (секс-бомба, блин! Только Руслан — секс, а я просто бомба!), сброшенная с самолета.

На приземление отреагировали все внутренние органы, жалобно заныв от инерционного подскока вверх. Не представляю, каково парню, если и мне досталось хорошо.

— Как тебе спуск?

Счастливая, что мы не разбились, я едва сдерживалась от желания расцеловать траву под ногами, а заодно и Руслана. Только мысль, что этот экстрим устроил мне он, и удерживала от глупостей.

— Так как тебе наш полет? — повторил нетерпеливый парень.

— Страшнее, чем прыгать с одной пятиэтажки на другую, — призналась откровенно, и оборотень, по-моему, обиделся.

— Вам, красавица, не угодишь. В следующий раз за спуск будет отвечать Лазарус.

— Оп-п-пять? — запинаясь на каждой букве коротенького слова, спросил сидящий на лавочке у крайнего подъезда мужик.

Наличие свидетеля застало меня врасплох. Он ведь не должен нас заметить! "Покровы тайны" настроили таким образом, чтобы мы стали невидимками для всех, кроме нас троих. Мучительно ища варианты объяснений, почему мы свалились с дерева, не сразу поняла, что мужчина пьян и разговаривает сам с собой, поэтому в объяснениях не нуждается.

— Оп-п-пять парк... курис... пархуисты шалят, — ответил он сам себе, пытаясь выговорить заковыристое слово. Затем улегся на лавочку и захрапел.

— Амулет заглушил треск, а вот спрятать падающую листву не смог. Прокол, но не серьезный, утром он нас не вспомнит, — пробормотал Руслан и потянул меня в кусты.

"Потянул в кусты" — звучит волнующе, а действительность сурова! Ветки хлестали и царапали беспощадно.

— Повезло, что наткнулись на алкоголика, а не собачника или прогуливающуюся парочку, отозвалась, уклоняясь от норовящих ударить по лицу ветвей.

Проинструктированная, что очевидцев наших далеких от нормальности поступков и способностей быть не должно, я теперь переживала еще и о сохранении тайны мира Полуночи. Ребята заверили, что кроме безумно дорогого "Покрова тайны", есть специальные амулеты, которые не дадут нам засветиться на видео, делая своеобразными призраками для камер уличного наблюдения или телефонов зевак.

Если по какой-то причине амулеты не сработали, подключается специальный отдел — чистильщики. Нет, никакого физического устранения тех, кто оказался не в том месте и не в то время. Капелька магии или вмешательство полуночников, занимающих нужные посты во всех значимых организациях и службах города. Страшно осознавать, но полуночники кругом: от ЖЭКа с детсадом до высших эшелонов власти и научно-исследовательских институтов...

— Не спи, — буркнул Руслан, придерживая ветку, которая, даю гарантию, поставила бы мне под глаз фонарь. Да еще при этом была опутана паутиной. Фу!

— О чем ты только думаешь, Герда, когда мы приближаемся к убежищу колыбельника?

Если честно, до этого момента ни о чем не думала. А увидав паутину, осознала: я ВИЖУ В ТЕМНОТЕ! Как кошка. Или вертигр.

— Руслан, что с моим зрением? Оно стало острее...

— Ты — Глас, не забывай. Наши способности — твои умения после ритуала. Но подробнее их обсудим потом. Хорошо?

Временное пристанище темный организовал в пустующем двухэтажном здании с забитыми досками окнами. Я, живущая здесь почти десять лет, и не подозревала, что в посадке, разграничивающей два городских района, есть такое место.

Риск, что нас засекут, оставался, ведь колыбельник все-таки маг, пускай и сумасшедший.

— Герда, амулет, — напомнил оборотень.

Я разорвала браслет из красных бусин. Блестящие шарики, словно живые, рассыпались, раскатились в разные стороны, теряясь в высокой траве.

— Поздравляю, вы подошли к логову мага бесшумно, как стадо слонов на водопой, — "похвалил" Лазарус, словно вырастая из земли. — Готовы?

— Всегда готовы.

— Тогда приступим к плану "А", товарищи пионеры.

На самом деле, только "А" и был. И то, установку "выслеживаем, врываемся, спасаем детей, убиваем темного" трудно назвать планом. Но кто я такая, чтобы спорить? К тому же ничего лучшего предложить бы не смогла. Да и время прижимало — наполеоновские планы строить некогда.

К требующему капитального ремонта зданию подходили, не таясь. Лишь у висящих на одной петле дверей меня задвинули за спины, попросив идти шаг в шаг.

Помещение изнутри выглядело еще страшнее, чем снаружи: прогнившие полы, оборванные обои, горы мусора. А еще остро пахло мышиными экскрементами и плесенью.

Я честно ступала след в след за ребятами. И все-таки шагнула куда-то не туда — тело пронзила боль, а перед глазами заплясали разноцветные пятна.

А затем — темнота...

Веки не слушались, как я их не уговаривала. Но в нос бил отвратительнейший запах гнили, и адски ныли вытянутые вверх руки, поэтому открывать глаза пришлось.

Мамочки... Передо мной стоял колыбельник, пристально рассматривая и отчаянно воняя протухшим мясом. Лицо, по цвету напоминающее прошлогодний картофель, все в гнойных ранках, искривилось, демонстрируя радостный оскал. Но не он вызвал панику. В руках маг сжимал нож. Огромный и, похоже, оч-ч-чень острый!

— Доброй ночи.

Приветствие, произнесенное похоронным голосом, прозвучало как прощание. Особенно в свете того, что он замахнулся ножом...

Я взвизгнула — и шлепнулась на твердый пол, покрытый шелушащейся красной краской.

— Убери от нее свои лапы! — рыкнул где-то сбоку Руслан.

— Да я еще и не прикасался в общем-то, — ответил со смешком маг.

И ведь не соврал. Нож рассек веревку, которая удерживала меня в подвешенном состоянии, не зацепив кожу.

— Но это пока, у нас целая ночь впереди, — добавил колыбельник и, засунув нож за пояс штанов, дернул за обрывок веревки, поднимая меня на ноги. — Мне, наконец, представился случай поставить несколько экспериментов для выяснения степени живучести Гласов. Я не могу упустить такую возможность, извините.

Ох, вежливый какой вивисектор! Услужливая фантазия нарисовала такие картинки истязаний, что волосы на голове зашевелились, как живые.

— Только попробуй прикоснуться к Герде хоть пальцем — и мы проясним степень твоей живучести, — процедил сквозь зубы вампир.

— Попробую, не сомневайся, — пообещал ему маг твердо, и уже мне резко бросил: — Шевелись! — И потянул за собой.

Вот вам и план "А"... тупой план.

Я беспомощно оглянулась на связанных цепями и подвешенных к потолку парней. М-да, висят груши, нельзя скушать... Кстати, очень на это надеюсь, а то мало ли какие гурманские предпочтения у колыбельника. Может, он не только отнимает магию у детей, но еще ест сердца оборотней для смелости, а печень вампиров, чтобы не заболеть циррозом после колдунских пьянок... Боже, какие глупости лезут в голову! В принципе у меня всегда так в стрессовых ситуациях.

В просторной комнате, куда притащил меня маг, горели свечи. Сотни свечей, выстроенных полукругом вдоль трех стен. Их пламя освещало замысловатый рисунок, выведенный чем-то белым, отчего-то мне подумалось, что не мелом, краской. Перед ритуальным изображением — то, что эта мазня не для игры в крестики-нолики, понял бы и глупец — стояла клетка. В ней, перебирая игрушки и пустые баночки из-под детского питания, игрались похищенные близнецы. Последнего малыша-приманку я легко опознала по синему комбинезону с пингвином. Нет, все-таки у их мамаши железные нервы...

— А теперь скажи мне, девочка, скольких незваных гостей мне еще ждать? — удерживая рукой за подбородок мою голову, спросил темный.

Уф! Ну и разило от него! Хоть бы жевательной резинкой какой-нибудь закусил неземной аромат... точнее, очень даже земной, я бы сказала, что могильный...

— Гостей? Думаю, никого, — и я не врала. В гости к колыбельнику никто не собирался, а вот открутить киднепперу голову хотели многие. — Мастер вампиров сказал, что это дело Гласа. Вожак вертигров тоже самоустранился от вашей поимки.

— Ну, а Совет? — мерзкий колыбельник продолжал смотреть в глаза, своим запахом отправляя мое обоняние в нокдаун.

Вот интересно, он заживо гниет из-за того, что стал колыбельником? Или похищение детей тут не причем?

— Совет мне ждать? — повторил вопрос темный.

— Нет.

— Жалкие трусы! Предпочитают загребать жар чужими руками. Я так и думал.

Мне стало обидно и горько. А ведь, правда, нас троих бросили на амбразуру, не подумав о магичке, убивающейся по своим детям, хотя она член их шабаша. Или как правильно называется их сборище? Ладно, как бы они себя не именовали, а поступили, как козлы — вместо нормальной помощи отделались от нас амулетами, свойства которых по большей части мне неизвестны.

— Что ж, пора приступать. Я знаю, ты говоришь только правду, но вдруг маги передумают и бросятся к вам на подмогу?

И колыбельник, гаденько хихикая, открыл клетку. Близнецы в свои восемь месяцев уже понимали, что неприятный дядька склонился над ними с недобрыми намерениями, и занервничали. А я осознала, что лучше бы осталась висеть, как парни, чем смотреть, как проводят ритуал. Неужели маг считает, что я буду спокойно наблюдать за "зрелищем" и не вмешаюсь?!

Темный запустил руку в клетку, пытаясь достать одного из мальчиков, а я шагнула к нему, не имея четкого плана действий.

— Повелитель! — сиплый голос, раздавшийся позади, заставил меня подскочить на месте.

Ох, пора лечить нервы...

— Чего тебе?! — рявкнул колыбельник, бросив вылавливать вертлявых детишек.

Новое действующее лицо разворачивающейся драмы оказалось весьма колоритным. Краснолицый мужчина с нечесаными космами на голове в замызганной одежде выглядел типичным бродягой.

— Повелитель, мы патрулируем территорию, пока все тихо.

— Рад за вас, — процедил сквозь зубы маг. — Я приказывал не отвлекать меня, только если увидите поблизости посторонних.

— Простите, повелитель, запамятовали...

Косматый виновато склонил голову.

— Что-то еще?

В тоне темного сквозила откровенная ярость. Да, на его месте я бы тоже злилась, с таким-то дозором! Хех, нет, все-таки в прислугах у колыбельника бомж обыкновенус — в комнате теперь вообще не продохнуть. Лучше бы маги нас не артефактами спонсировали, а противогазами.

— Повелитель, — бомж поднял щенячий взгляд. — У ребят того... трубы горят, повелитель! Промочить бы, а?

Темный побагровел.

— Какое "промочить"?! Вы же охраняете территорию! Вон отсюда!

Черная молния ударила под ноги просителю. Отскочив в сторону со скоростью, которой бы позавидовала и блоха, косматый сбежал.

В раздражении колыбельник рванул за дверцу клетки с такой силой, что та даже сдвинулась с места. Малыш, которого похитили первым, испуганно захныкал, и его плач быстро набирал обороты.

— А! Как ты меня достал! — маг ударил по прутьям, а затем попытался достать ревуна.

— Зачем вы это делаете? — отвлекла его от затеи. — Неужели их вам не жаль?!

— Представь, себе, нет. Они лишаться того, чего пока не знают. Поэтому от потери им ни холодно, не жарко.

Близнец с пингвином на комбинезоне оттеснил брата, трущего глаза кулачками, и, словно невзначай, подполз под руку колыбельника.

— Разве малыши остаются в живых после ритуала?

— А ты думала, что я монстр? — неприятно поразился мужчина и, свободной рукой взяв со столика пучок сухих трав, бросил в центр рисунка.

Да, и продолжаю так думать. А еще я поняла, что у кое-кого мания величия. Подумать только, "повелитель"! А подданные — бомжи-алкоголики. Наверное, на их фоне колыбельник чувствовал себя редкостным красавцем.

— Мне никто не объяснил, что вы лишаете детей только дара... Простите, а что у вас с лицом?

Неожиданный и наглый вопрос привел мага в бешенство. Забыв, что держит близнеца подмышки одной рукой, он резко развернулся ко мне.

— Их мамаша, тварь злобная, меня прокляла! Чтоб ей пусто было, мерзавке!

— Осторожней, не повредите малышу!

Темный внял требованию, поддержав мальчика другой рукой.

Второй близнец надрывался так, что у меня защемило на сердце.

— Заткни его, пока этого не сделал я! — не выдержал колыбельник.

— Я бы с радостью, но...

И показала связанные кисти.

— Хорошо, только смотри, Глас, шаг влево, шаг вправо — и сворачиваю этому мальцу шею.

"Малец" в его руках, глядя на меня спокойными синими глазенками, вдруг весело подмигнул. Честно, у меня даже внутри все похолодело от неожиданности. Ну и шалунишка...

— Я буду стоять на месте, клянусь!

Темный одним взмахом рассек опутывающие запястья веревки. Однозначно чудо-ножик! Хочу себе такой же, а то дома все тупые, сколько не точи. Или это у меня просто руки не с того места растут?

Всхлипывающий мальчик успокоился быстро, лишь стоило забрать из клетки. Прижав его к груди, продолжила наглеть.

— Слушайте, раз вы похищаете детей, то научитесь хотя бы менять им подгузники вовремя. Неудивительно, что они у вас орут.

Маг посмотрел на меня с недоверием.

— А ты всегда такая нахальная? И смелая? Неужели веришь, что тебя спасут твои "рыцари"? — пренебрежительной интонацией он выделил последнее слово. — Девонька, я выпущу им кишки, и буду любоваться, как их организмы спешно отращивают новые, когда старые пульсируют на полу. А когда наступит полное истощение, и откажет регенерация, разрублю на кусочки и...

— Все, я поняла, хватит! — Меня проняла его больная фантазия.

— Умница. Думаешь, я дурак и не понял, что своими вопросами ты тянешь время?

Он хмыкнул и продолжил подготовку к ритуалу, при этом, не выпуская младенца с аппликацией пингвина на животе.

С сомнением посмотрев на второй браслет из красных бусин, перевела взгляд на малыша. Как бы сделать так, чтобы и его колыбельник отдал мне?

Тем временем маленький заложник принялся гримасничать. У меня своих детей нет, но за время, проведенное в качестве няньки для племянников, ни разу не видела, чтобы они себя так вели. Ну, не могут восьмимесячные крохи подмигивать! Или дети магов развиваются быстрее?

И тут карапуз, огорченно вздохнув, пропищал:

— Пора!

Я удивилась. И темный тоже. Особенно, когда заговорившая малявка вонзилась острыми зубами ему в предплечье.

— А-а-а! — закричал благим матом колыбельник, размахивая рукой, на которой висел маленький кусака. Питбуль с его хваленой мертвой хваткой посрамлен и плачет!

Первые секунды я смеялась, не имея сил противиться зашкаливающим эмоциям. Затем разорвала последний браслет — и нас с малышом накрыл прозрачный купол, отсвечивающийся алым.

И вовремя! Свободной рукой маг швырнул черный шевелящийся клубок. Ударившись о щит, он стек по нему отдельными змейками, пытающимися вгрызться в стены щита. У жутких ползунов ничего не выходило — они соскальзывали вниз, не добившись желаемого.

На вторую атаку темный не решился. Ему было не до нас.

— Смотри, маленький, а вот и твоя мамочка!

Невысокая русая девушка появилась в комнате, словно соткавшись из воздуха, и тотчас запустила в киднеппера лазоревым сгустком.

Колыбельник, наконец, оторвав от себя лже-ребенка, выставил вперед ладонь, контратакуя противницу каким-то заклинанием. Впрочем, оно ему не помогло — бирюзовый комок магички попал в цель. И темный окаменел. Хотя нет, скорее замерз, превратившись в ледяную скульптуру.

Я полагала, шок позади. Но разозленная мать сумела меня потрясти. Симпатичная блондиночка с аккуратной стрижкой "Паж" сначала кинула внимательный взгляд на своего сына — все ли с ним в порядке? — затем шагнула к "статуе" и...

И принялась отламывать ей растопыренные пальцы...

— Саша! — к магичке подскочил ее муж. — Прекрати немедленно!

— И не подумаю! Этот выродок посягнул на моих детей! Я ему еще и язык с глазами вырву, чтобы точно не смог колдовать! — прошипела магичка.

И на пол полетел замороженный мизинец, последний палец на правой руке.

Волосы на моей голове стояли дыбом, а дурацкое любопытство не унималось: неужели легко отламывать обледенелые части тела? Или "ампутацию" мстительница проводит с помощью магии? И зачем она это делает? Неужели кусок льда, в который превратился колыбельник, еще можно оживить?

На последний мой мысленный вопрос ответ прозвучал незамедлительно.

— Саша, он предстанет перед законом, а твой самосуд вызовет недовольство старших.

— Да пошли они! — заявила Александра Евламова, кровожадно примериваясь к следующей руке темного. — Сереж, я хочу быть уверена, что он больше не представляет угрозы, как для наших, так и для чужих детей.

Я понимала ее чувства. Тот, кто сознательно причиняет зло беззащитному младенцу, не достоин жизни. И все же так неправильно. У меня вдруг появилось четкое понимание: когда-нибудь колыбельник окажется на свободе и сделает все, чтобы уничтожить изуродовавшую его женщину и всю ее семью.

Стоит остановить Александру, вручив ей спасенного сына. Уверена, это отвлечет ее от темного. Я попыталась пройти сквозь щит... и не смогла. Нас с малышом он не выпускал!

— Ладно, Саш, ты права, — тем временем вздохнул отец близнецов. — Я и сам не смогу спать спокойно, пока он жив.

И разумный, на первый взгляд, маг положил руку на плечо "скульптуры". Тотчас она распалась на тысячи ледяных кусочков.

М-да, что муж, что жена — одна сатана. Одинаковы не только светловолосой мастью, а и взглядами на ситуацию.

Магичка, торжествующе усмехаясь, отшвырнула ногой кусочек колыбельника. Затем перевела взгляд на тянущего к ней ручонки сына под куполом — и ее улыбка смягчилась. Щит вокруг нас исчез, выпуская на свободу.

— Зайчонок!

Оставив счастливых родителей тискать спасенное чадо, я отправилась высвобождать своих рыцарей, хотя должно быть наоборот. Надеюсь, наше приключение не скажется негативно на их мужском самолюбии.

Хотя, если подумать, то без Руслана с Лазарусом ребенка бы не спасли.

Отступник учуял бы других магов, приблизься они к убежищу. А Гласа с рыцарями обнаружить нельзя — ритуал сделал нас невидимыми для поисковой магии. Хотя, как по мне, лучше бы он сделал нас неуязвимыми для ментального воздействия — и я бы тогда не потеряла память. Перенестись наобум мать близнецов тоже не смогла бы — даже могущественнейший маг, которому по силам телепортация, должен знать, где открывать портал. И второй браслет, пронесенный мной в логово темного, не только создал щит вокруг нас с малышом, но и стал маяком для прыжка его родителей.

Так что, резюмирую, без рыцарей колыбельник праздновал бы победу.

В здании гулял сквозняк. Ветер, залетающий сквозь выбитые стекла, шуршал мусором на полу. В таких местах нужно смотреть под ноги — вляпаться в "сюрприз" в новых кроссовках будет обидно.

Я прошлась по коридору, заглядывая во все двери. Хоть убей, а вспомнить, где находится комната с плененными витязями, не получалось.

О чужаке за спиной предупредило обоняние, затем только завопила об опасности интуиция.

Я отскочила в сторону, и поэтому удар пришелся не в спину, а в бок. Инстинктивно прикрыв его рукой, пальцами почувствовала влагу. Кровь. Задел-таки! Боль почти не ощущалась, вероятно, заглушал адреналин?

Обернувшись, увидела сжимающего нож оборванца. Его пустые темные глаза и звериный оскал на заросшем щетиной лице показался страшней физиономии проклятого колыбельника. Молча, как бродячая собака, он вновь кинулся на меня, теперь целясь в голову.

Закрывшись руками, я закричала. И черный вихрь снес нападавшего, впечатав его в стену. А знакомые руки, обняв сзади, прижали меня к теплому телу.

— Цела?

— Разве не слышишь запах крови? Ее успели пырнуть ножом, — зло ответил вампир Руслану. — Скотина!

Последнее относилось к слуге темного мага. Интересно, колыбельник зачаровывал бомжей или приманивал их на службу дармовым алкоголем? Скорее всего, второе, если вспомнить про "горящие трубы".

— Только не убивай несчастного, пожалуйста! — попросила я.

— Хорошо, как скажешь, — вампир в последний раз приложил агрессивного клошара о стену. — Все равно ему немного осталось — порабощенные темным магом умирают вскоре вслед за хозяином. Если, конечно, маги не соизволят разорвать привязку.

А они не соизволят — подсказала интуиция. От четкого понимания ситуации в душе возникли гадкие ощущение. И в то же время просить за опустившихся, спившихся людей не хотелось. Они ведь знали, что их новый работодатель держит в клетке маленького ребенка. И никто не попытался его спасти, рассказав о нем первому попавшемуся навстречу участковому. Нет, они предпочли работать на колыбельника и напиваться бесплатной водкой под аккомпанемент горького плача украденного малыша.

Наверное, я слишком злая, но рыдать по ним не буду. А может, жалость перебил комок боли, разрастающийся в порезанном боку?

— Не трогай! — прикрикнула на вампира, когда он попытался задрать на мне окровавленную футболку, чтобы взглянуть на рану. — Ты же только что прикасался к бомжу! Занесешь мне еще заразу...

Тезка толстовского героя усмехнулся.

— Говорят, зараза к заразе не цепляется...

Это кто еще из нас зараза?! Я — едва стою на ногах, а он — бодр, да еще на его джинсах с рубашкой ни пылинки, ни паутинки. Лазарус, кстати, для участия в операции по спасению мальчика изменил своим привычкам и оделся в черное, как киношный злодей.

— А мне можно? Руки чистые. — И Руслан осторожно осмотрел ранение. — Порез не глубокий, но кровь почему— то не останавливается. Пока прижми к боку мою футболку.

Белая ткань мгновенно окрасилась темно-красным, и Лазарус скрипнул зубами.

— Я опоздал на какую-то секунду! Прости, маленькая!

— Герда, мы хреновые защитники, — присоединился к стенаниям блондина расстроенный Булатов. — Мы, правда, спешили выпутаться из цепей. И не будь на них специального заклинания, подобное не случилось бы.

— Вы еще порвите на себе одежду и посыпьте голову пеплом, — попыталась пошутить. — Если кто и виноват, так это я. Из-за меня сработала ловушка, и нас схватили. И вообще мне уже не больно, наверное, включилась ваша регенерация.

Парни обменялись тревожными взглядами. И я постаралась перевести внимание со своей персоны на что-то другое.

— Кстати, вас освободили родители похищенного малыша?

— Нет, это был он.

Я посмотрела туда, куда указал кивком головы вампир. У стеночки скромненько стоял герой этой ночи — малыш в комбинезоне с пингвином.

— Спасибо, если бы не ты, я бы не смогла накрыть щитом ребенка.

Когда мы днем пришли в квартиру магов, чтобы устроить засаду на колыбельника, я принялась возражать против участия второго близнеца в качестве приманки. И Саша сказала, что настоящий ребенок под присмотром Главы Совета, в полной безопасности. Тогда я не спросила подробностей, решив, что колыбельнику подсунут какой-нибудь морок или зачарованную куклу. Сейчас же ужасно хотела узнать, кто же прикинулся вторым младенцем.

— Не за что, — тоненько пискнул наш загадочный союзник и протянул мне ладонь.

Морщась, я присела на корточки и протянула ему свою. Твердое рукопожатие выдало недетскую силу. Елки-палки, да кто же ты такой?!

И я бы задала этот вопрос, если бы не маги.

— Вы еще здесь? Чудесно! — обрадовалась девушка, держащая хныкающего карапуза. — Подбросите нас к резиденции Совета? Нас ждет второй сынишка и головомойка от Главы.

Сергей нес подмышкой тканевый сверток, а в руках два мусорных пакета, в которые, подозреваю, собрали останки колыбельника.

— О чем речь? Конечно, — отозвался Лазарус. — Темного не забыли?

— Ни единого кусочка, — хмыкнул счастливый отец. — И ритуальные предметы забрали тоже. А вот убираются пускай другие. Думаю, ребята Чернова согласятся посторожить место до приезда чистильщиков.

Кто такой Чернов? Любопытство грызло, но я молчала, боясь выдать наш секрет. Как не могла этим утром отказаться от спасения ребенка из лап колыбельника, так и интересоваться тем, что по идее мне давно известно, я не имела права. О том, что у Гласа стерты из памяти события последних двух месяцев, никто не должен знать. Думаю, в забытом прошлом я уже знакомилась с Черновым. Поэтому подобные вопросы смогу задать своим рыцарям лишь потом, наедине.

А еще, когда Саша попросила подбросить их к резиденции Совета, мое дурацкое воображение выдало забавную картинку: обратно мы прыгаем по крышам с магами на закорках... Оказалось, магичка знала, о чем говорила.

Ключи от серебристо джипа нам передали сразу, как только вышли из здания. Одетые в камуфляж крепкие парни с хмурыми лицами — так и хочется сказать, с физиономиями кирпичом — держали логово колыбельника в кольце. Вот ты какой, северный олень... то есть ребята Чернова. Какая-то неуловимая черта роднила настороженных суровых мужчин с Русланом. Поэтому большого ума не надо, чтобы понять, что перед нами оборотни. Представители клана вертигров. Выходит, их Вожак или, как его еще называют, Патриарх, не собирался бросать ситуацию на самотек. Это только вампиры проигнорировали опасность, нависшую над всем городом.

— Как прошло? — полюбопытствовал русоволосый паренек лет четырнадцати — пятнадцати, отдав Руслану ключи от автомобиля.

— Нормально, — отозвался мой рыцарь, открывая передо мной дверь джипа.

— Угу, я чую, — чуть насмешливо обронил пацан, демонстративно покосившись в мою сторону и наморщив нос.

Мог бы и не бравировать своим супернюхом, ведь что меня ранили, не заметил бы только слепой — я продолжала прижимать к боку окровавленную футболку.

— Эй, мелкий, тебе разве не пора лежать в постельке? Детское время давно закончилось, — вкрадчиво произнес вампир.

Действительно, что делает здесь несовершеннолетний? Вдруг маги не смогли бы справиться с колыбельником? Оборотни погибли бы первыми, оказавшись на пути свихнувшегося мага. И подросток в их числе.

— Я не ребенок, я — мужчина! — с пафосом заявил мальчишка и, оставляя за собой последнее слово, гордо скрылся за спинами ухмыляющихся боевиков.

— Лазарус, не цепляйся к Ваньке, — усмехнулся по-доброму Булатов. — Как сын Чернова, он должен привыкать к бремени лидера с раннего возраста.

Суровый папаша у парнишки. Я бы не смогла отправить своего ребенка в зону повышенной опасности. Впрочем, я и не оборотень.

Машину вел вампир. Рядом с ним сидел Сергей Евламов. Мы с Александрой и вертигром сидели сзади. Магичка ворковала над сыном, не обращая на нас никакого внимания, что меня вполне устраивало, так как не хотела, чтобы кто-то заметил мое состояние.

Боль пришла, прихватив с собой слабость, голод и жажду. Только я не могла понять, чего хочется больше? Пить или есть? Или же чего-то другого?

Под чем-то "другим" мой организм подразумевал — как бы точно выразится? — физический контакт. Нет, во мне не проснулось дикое влечение к придерживающему меня одной рукой парню. Нет. Положив голову Руслану на голое плечо, я мечтала прижаться к нему всем телом, "завернуться" в его объятия, как в теплое одеяло зимой... Странные желания, да я и сама сейчас странная.

Словно находясь в полудреме, почувствовала, как остановился автомобиль.

— Спасибо, ребята, — голос Саши слышался будто через слой ваты. — За нами долг.

— Обращайтесь в случае чего, — поддакнул Сергей.

Чета магов с сыном и лже-ребенком покинули салон. Джип плавно тронулся с места, быстро набирая скорость.

А я так и не узнала, кем подменили второго близнеца. Обидно...

— Это был домовой, — отозвался Руслан, обнимая меня теперь уже обеими руками. — Дух-хранитель у магов обычно, как член семьи, и не отказывается от посильной помощи.

— Ты читаешь мои мысли? — спросила безразлично, прижимаясь лицом к пульсу, бьющемуся в изгибе его шеи.

— Нет, ты задала вопрос вслух.

Да? Меня это нисколько не сконфузило, как и не смутило мое раскованное поведение.

— Жар есть? — долетел откуда-то голос Лазаруса.

— Да, и, боюсь, уже под сорок...

— Дело дрянь. Надо спешить.

— Только не превышай скорость — остановят, потеряем больше времени.

— Сам знаю, — огрызнулся вампир.

А дальше странный диалог моих витязей выскользнул из опутанной сонливостью памяти.

Смутно помню, как попала домой. Кто внес на руках в квартиру, тоже прошло мимо сознания.

Хотелось пить, но только очень холодной воды, а еще лучше поесть бы толченого льда, чтобы он таял на губах, принося желанную прохладу...

Кровать, в которой я лежала, напоминала лодку, раскачиваемую высокими волнами. Вокруг плескалась темнота — отяжелевшие веки, перестав слушаться, не хотели подниматься. На пороге бессознательности удерживала только сила воли.

Как же хотелось пить! Но язык не слушался, не позволяя попросить воды. И когда мне предложили ледяной морс, я испытала непередаваемую радость. Только ненадолго. Остро-соленый густой напиток отторгнул желудок — и выпитые полчашки вернулись назад.

— Доигрались — этот способ больше не действует! — произнесла темнота паникующим голосом Руслана.

— Используем другой, — отозвался где-то рядом Лазарус.

— И вернемся к тому, что было до ее амнезии?!

— Давай тогда сложим руки и умрем втроем, — с сарказмом предложил вампир.

— Герда не простит...

— Посмотрим. Жар усиливается, набери ванну.

Прохладная рука легла мне на лоб.

— Не бойся, маленькая, я не позволю тебе умереть.

Хотела возразить, что они не дождутся моей смерти, — и не смогла. Сонливость отобрала последние крупицы силы воли.

Очнулась я от обжигающего холода, который взбодрив, пробудил к жизни.

Не успев спросить, что происходит, как снова оказалась под водой. Меня топили в собственной ванне! Притом в ледяной воде! А еще кто-то обещал спасти! У-у-у, ироды! Решили избавиться от Гласа-растяпы!..

Наглотавшись ледяной водички, перестала вырываться. И поняла, что боль, ломающая тело, отступает. Блаженные ощущения...

— Температура спадает, охладили достаточно. Вытаскиваем.

Теперь я сопротивлялась, не желая вылезать из воды. Но кто-то жестокий наплевал на мои стремления. И вскоре замотанная в простыню я лежала в кровати.

В полудреме без боли и жара почувствовала, как прогибается матрас позади меня, а спустя мгновение — и впереди. Беспокойная мысль, что обнимающих рук больше одного комплекта, мелькнула в уголке сознания — и тотчас испарилась.

— Спокойной ночи, Герда...

Глава 5.

— Проваливай, мразь!

Под лапой обратившегося в тигра Руслана в агонизирующих судорогах корчилась собакообразная тварь — даже с перебитым позвоночником она не спешила умирать. Вторая, столь же омерзительная, припав грудью к полу, ждала приказ хозяина атаковать. Маг медлил с командой, недоверчиво вглядываясь в лицо невозмутимого Лазаруса.

— Это означает "нет"? — переспросил владелец монструозного пса.

— Нет, — подтвердил спокойно вампир и вежливым тоном предложил отправиться в популярное путешествие для раздражающих личностей.

— Хорошо, я уйду. Только вы пожалеете об этом, — маг перевел замораживающий взор бледно-голубых глаз на меня. — Особенно пожалеешь ты, Герда.

Меня и так трясло от страха, и новая угроза не способствовала душевному равновесию.

— Подумай хорошенько. Рано или поздно ты сама прибежишь ко мне. Так не плюй в колодец, девочка.

— Не слушай его, Герда. Он ничего не сможет сделать ни тебе, ни твоим родным, — ровный голос Лазаруса успокаивал, и мне захотелось спрятаться за его спиной, став невидимкой. — У него кишка тонка, для того чтобы перейти от угроз к делу.

Маг хмыкнул.

— Ты в этом уверен, кровосос?

Болконский, не ответив, повторил:

— Проваливай, мразь.

Оборотень, топорща белые усы, в знак солидарности издал хрипящий звук.

Без спешки проведя ладонью по льняным волосам, буйный гость окинул нас подчеркнуто веселым взглядом и свистнул. Монстропес отряхнулся и, царапая пол когтищами, потрусил к разбитому окну, через которое ранее попал в квартиру.

— Я не прощаюсь.

И он ушел, оставив за собой последнее слово и разрушенную кухню.

А я, дождавшись стука входной двери, сползла по стенке вниз.

— Не падать! — Лазарус, одной рукой придерживая меня за талию, поставил один из перевернутых стульев на место. — Присаживайся, маленькая, я мигом.

И он действительно вернулся через пару секунд со своим телефоном.

— Отойди, Руслан, ты закрываешь тушу. И давай, скорее, превращайся назад.

Пережитый страх бледнел под давлением любопытства и недоумения — Лазарус фотографировал мертвую собаку. Зачем? На долгую память? Коллекционирует фотки псин, сбежавших из кунсткамеры? Да и вообще нашел время!

— Испугалась? — Руслан, натянувший чудом уцелевшие шорты, положил руку мне на плечо.

Коротко кивнув, спросила:

— Ты не знаешь, зачем Лазарус устроил фотосессию среди погрома?

Кажущийся занятым вампир поднял голову.

— Если я прав, сейчас сами увидите. Хотя лучше бы, чтобы я ошибался. Герда, есть старое одеяло, которого не жаль?

— Да, я его обычно беру на вылазки в лес...

— Отдай Руслану, пусть намочит в ванной.

Не требуя подробностей, поспешила исполнить его просьбу. И лишь вернувшись на кухню, поняла, зачем одеяло.

Труп собаки вспыхнул багровым пламенем в один миг, словно облитый бензином. Лазарус едва успел отскочить и не обжечься.

— Руслан! Быстрее!

Вертигр набросил невыжатое одеяло, с которого лилась вода, на останки и поинтересовался устало:

— Что происходит?

— Как я и думал, колдун наложил заклинание ликвидации, чтобы у нас не осталось доказательств его "наезда" на Герду.

Я обвела тоскливым взглядом разнесенную кухню, разбитое окно и дымящееся одеяло на полу. Всего лишь двадцать минут назад здесь состоялось самое странное чаепитие в моей жизни. Еще три часа назад я получила самые чудные признания в мире...

Когда я проснулась, стрелки настенных часов показывали шесть вечера. Сколько же я спала? Разбираться с колыбельником мы закончили далеко за полночь, так что в постели я провалялась едва ли не целые сутки.

Коснувшись места на боку, куда мне нанесли удар ножом, ничего не почувствовала. Зажило, как на оборотне.

В комнате я была одна — непривычные ощущения в последнее время, ведь стоило мне проснуться, кто-то из парней оказывался рядом. Сев в компьютерное кресло, попыталась собраться с мыслями и понять, за что сейчас нужно взяться в первую очередь.

И тут мой взгляд натолкнулся на перевернутую чашку под кроватью. Я точно ее тут не бросала. Красная жидкость засохла на ее дне. Похоже на домашний морс из томатов. Понюхав, скривилась от отвращения — воняло чем-то знакомым и неприятным. И это точно не сок помидоров.

И тут я все вспомнила.

Ладно, выразилась неточно. Почти все, события последних двух месяцев оставались, как выражаются поэты, покрыты мраком забытья.

Я припомнила прошлую ночь, начиная с того момента, как мне стало плохо в машине.

И сейчас кое-кто получит, инициатива ведь наказуема. Но выйдя в коридор и втянув носом ароматы, долетающие из кухни, решила отложить скандал до лучших времен.

Лазарус, повязав цветастый фартук бабушки Раи, снимал со скворчащей сковороды подрумяненные куски мяса. Руслан сидел за столом и преданным взглядом следил за его действиями.

— Герда, ты вовремя, Булатов уже собирался идти будить, — деловито поведал вампир и не терпящим возражений тоном распорядился: — Присаживайся, пюре и салат уже на столе.

Оставалось только подчиниться, тем более что радостно урчащий желудок уже принял решение за меня.

Пристроив пятую точку на диванчик, рядом со счастливым вертигром, признала:

— Пахнет аппетитно.

— Хотел приготовить отбивные по-царски с сыром и грибами, но среди оборотней редко встретишь гурманов, одни нетерпеливые обжоры. Поэтому придется кушать обыкновенные отбивные.

Несколько секунд гипнотизировала кусок мяса на белоснежной горке из картофеля, затем по очереди посмотрела на лица парней.

— Лазарус, ты готовишь для нас с Русланом "завтраки"? — покосилась на окно, за которым явно не утреннее небо. — Значит, он выиграл спор?

— О, да, — Булатов заулыбался во все тридцать два. Или сколько у вертигров зубов? — Сестра прислала перевод первого фрагмента, и мы уже отправили ей остальные фотографии.

— И что говорится в переводе?

— Потом узнаешь, когда поешь, — непреклонно заявил наш шеф-повар, переворачивая металлической лопаткой румяную отбивную.

Потом, так потом. У меня столько вопросов накопилось, что одним больше или меньше, любопытству уже без разницы.

Отрезав кусочек сочащегося соком мяса, отправила его в рот и поняла, что вампир скромничает. Это не обыкновенные отбивные, нет! Это шедевр, достойный оказаться на столе короля. У какого монарха, по словам Руслана, Болконский служил поваром? Надо будет уточнить, кому это в свое время повезло. Неудивительно, что с подобными кулинарными гениями при дворе почти все короли Европы обладали пышными формами.

Кстати, о пышных формах...

— Лазарус, будь добр, завари мне чай из синей банки. Столовая ложка на стакан кипятка.

Прошло три дня после пробуждения в ванной комнате, и я только сейчас удосужилась вспомнить о чае для похудания, а ведь раньше не пропускала ни единого приема в течение десяти лет.

— Где она стоит?

— Шкафчик от окна, верхняя полка.

О спасительных бабушкиных травках я не забывала даже в самые тяжелые дни моей жизни. Это только сейчас события настолько перевернули все с ног на голову, что я нарушила режим.

— Банка есть, чая нет.

Вампир показал пустую емкость.

Сбор закончился? Не может быть — в кладовой оставалось еще минимум на полгода после смерти бабушки. Ладно, придется самой заняться его составлением, повезло, что травник отыскался.

— Раз так, то мне ничего не надо, — вздохнула я. А потом, подумав, решила пошутить: — Хотя нет, налей, пожалуйста, того морса, что давал мне ночью. Незабываемый вкус! — для пущего эффекта клацнула зубами.

Вампир уронил с лопатки отбивную на пол. Руслан, бедняга, закашлялся, чем-то подавившись. Не ожидали, что я запомнила лечение? Или мой оскал впечатлил?

— Герда, ситуация была такова, что... — начал осторожно Лазарус, подбирая слова, но я его перебила.

— Я так понимаю, что прыжки по крышам "вычерпали" всю силу Гласа? И понадобилась срочная "подзарядка"? Спасибо, что спасли мне жизнь.

Краем глаза отметила, что напряженные плечи Руслана расслабились. Невозмутимое лицо Лазаруса также выражало облегчение. Решили, что пронесло, мальчики? Не совсем.

— Только не вливайте в меня больше кровь, хорошо? По моральным причинам я не ем ни гематоген, ни кровяную колбасу. И не вздумайте кормить сырым мясом — суши, карпаччо и тартар меня тоже не привлекают. И от сладкого меня в последнее время воротит.

Закончив говорить, испытала гордость за то, что сумела высказаться. А когда вампир, выключив под сковородой газ, присел за стол напротив, почувствовала, как смелость меня покидает.

Опустив подбородок на сцепленные домиком руки и устало глядя мне в глаза, Лазарус тихо произнес:

— Кровь, сырое мясо и глюкоза — три источника из четырех возможных, откуда Глас может черпать энергию. Ты от них отказываешься? Тем самым давая понять, что согласна на последний?

— По словам куратора, перечисленное тобой — всего лишь временная мера. Ею нельзя пользоваться постоянно. И прошлой ночью кровь не помогла, ведь так?

Затаившийся Руслан отмер, кивком подтверждая мое предположение.

— Поэтому я согласна на "подзарядку" напрямую от вас. Но, — сделала паузу, — я не переменила решения и не собираюсь становиться Гласом через четыре месяца. Поэтому будьте джентльменами, не распускайте рук.

Выйдя из-за стола, думаю, добила своих рыцарей угрозой:

— А кто решит поиграть в рокового соблазнителя, будет спать на коврике.

Развернулась и направилась к себе. На полпути поняла, что поступаю, как свинья. Поэтому, вернувшись на кухню, с улыбкой произнесла:

— Лазарус, спасибо, было очень вкусно.

Закрывшись в спальне, дрожащей рукой включила компьютер. И пока он грузился, прокручивала в памяти разговор, размышляя, правильно ли поступила, выдав свою осведомленность. В общем, я рефлексировала.

С детства читаю быстро, поэтому позавчера, за один присест, успела просмотреть почти все письма куратора. А их за два месяца приходило немало — Альбина добросовестно относилась к своим обязанностям и писала обо всем, что казалось ей важным. Особенно серьезно она подошла к теме способностей Гласа.

Регенерация, скорость, выносливость и физическая сила — все дается нам на определенное время, "взаймы". В свою очередь Глас тоже изменяет рыцарей, делая их лучше. Поэтому в первое столетие после создания ритуала через него принудительно проводили полуночников-преступников — мол, невинная дева усмирит их жестокие натуры. Неудивительно, что в то время Гласы мерли, как мухи от дихлофоса. Попробуй, выживи с вампирами-маньяками и оборотнями-каннибалами.

К слову, и без специальных ритуалов, люди каждый день энергетически взаимодействуют друг с другом. Это может быть, как и равноценный обмен, так и энергетический вампиризм. Поговорив с одними, заряжаемся позитивом и жаждой действовать, общение с другими портит нам настроение, порой вызывая серьезный упадок сил и нежелание жить. Но все это происходит незаметно, редко кто уделяет этому естественному процессу пристальное внимание.

Тогда как в случаях Гласов энергетический обмен имеет явное подтверждение в виде сверхчеловеческих способностей.

Признаюсь, я расстроилась, что фактически являюсь "пиявкой", паразитирующей на парнях. С другой стороны, становясь рыцарями, Лазарус с Русланом знали, что ритуал делал их "батарейками".

Чтобы Глас оставался в тонусе и в любой момент мог воспользоваться суперспособностями, его помощники всегда обретались рядом с ним. И чем плотней был физический контакт, тем быстрей происходила "подпитка"... А что может быть тесней близости между мужчиной и женщиной? М-да, все-таки маги, авторы ритуала, еще те распутники...

От воспоминаний, как парни обнимали меня с двух сторон, согревая и делясь силой, бросило в жар. Так, что-то мысли пошли не в ту сторону. Схватив со стола бабушкин травник, воспользовалась им в качестве веера. Уф, полегчало...

Из тетрадки высунулся краешек шартрезовой бумажки. Хм, памятный цвет. Раскрыв сборник рецептов, убедилась: таки да, закладкой послужил пригласительный билет на провальный вечер поэтессы-алкоголички. Женщина сама продумала дизайн флаеров, и настаивала именно на ядреном оттенке зеленого, который якобы выбирают гении.

Я перевела взгляд на страницы, между которыми лежал пригласительный. О! Как говорили предки, на ловца и зверь бежит. Рецепт настоя для похудания и чая для лечения дистрофии. Странно, карандашом обведен второй сбор. И сделала это, по всей видимости, я — бабушка считала, что черкать в книгах, пускай и рукописных, дурной тон.

Прочитала оба рецепта. Подумала. И перечитала еще раз.

Как говорил герой одного советского мультика, ничего не понимаю. За десять лет вкус бабушкиного чая для похудания закрепился в моей памяти намертво. Хочешь или не хочешь, а забыть горечь полыни не сможешь.

В первом рецепте этой травы не было, зато во втором... Да еще приписка, что для лечения дистрофии и анорексии полынь в умеренных дозах незаменима и творит чудеса, разжигая в больном зверский аппетит, и он "пухнет", как на дрожжах. Что-то мне это напоминает, м-да...

Я перелистала всю тетрадь в поисках другого сбора от лишних кило, такого, в состав которого входила бы полынь. И ничего не нашла. Я даже тетрадку встряхнула.

Из нее выпал альбомный лист, согнутый пополам. Бабушкиным почерком на нем выведено одно слово — "Герде".

Трепеща, я развернула его и... и ничего не увидела. Абсолютно. На белоснежном поле листа ни единой строчки, ни малюсенькой буковки. Это розыгрыш? Или бабушка не успела что-либо написать? А может послание написано невидимыми чернилами? Улыбнулась, вспомнив, как в детстве с Тимуром слали друг другу записки, написанные лимонным соком или молоком.

Подойдя с листом к окну, рассмотрела его на свету. Ничего. Идти на кухню за свечой не хотелось, а придется, если хочу проверить версию домашних симпатических чернил. Тяжко вздохнула, поняв, что придется продолжить разговор с витязями.

Вверху листа на миг проступили буквы: "Герда, солнышко мое..." Я подула на бумагу уже специально — и на белом фоне запрыгали черные буквы. Ого! Магические чернила? Интересно, письмо проявляется только от моего дыхания или без разницы, кто на него дует? Зачем подобные сложности? И что было бы, если бы я не начала вздыхать над ним? Впрочем, бабушке была известна моя дотошность, поэтому письмо в любом случае я бы прочитала.

Легонько дуя на бумагу, я вскоре узнала то, что должна была услышать с глазу на глаз, если бы моей родственнице хватило смелости.

"Герда, солнышко мое ясное!

Если читаешь эти строки, значит, ты искала рецепт сбора для снижения веса, тогда как я ушла вслед за моим Игнатом. Боюсь, ты обозлишься, когда узнаешь всю правду, и решишь, что я тебя бросила разбираться с чужими проблемами. Что ж, внучка, так и есть. Прости старую эгоистку. Надеюсь, когда-нибудь, полюбив столь сильно, как я, ты меня поймешь и простишь. Жить без половинки души невозможно, и я ухожу вслед за супругом, в надежде, что там мы снова будем вместе.

Герда, главное — продержись до своего двадцатипятилетия и не пообещай Томасовскому то, что он начнет требовать после моей смерти. А он начнет, особенно настойчиво, если ты изменишься. Зная, что его отталкивают пышные женщины, я почти десять лет защищала тебя, как умела, от его притязаний.

Не верь Артуру, что бы он не говорил. Просто мы очень с тобой похожи, солнышко, а еще ты — его шанс исправить давнюю ошибку, билет в прежнюю жизнь, которой он лишился из-за запретного влечения.

За подробными объяснениями и помощью обратись к моей единственной в этом городе подруге.

Герда, я умоляю тебя! Заклинаю! Не прекращай пить чай, иначе пожалеешь.

P. S. Если все-таки откажешься от него, возьми отгул на несколько дней и не выходи из дома. Снимут боль и ускорят процесс горячие ванны с обыкновенной содой и солью. Прости, что по моей вине тебе придется пройти через это. Раиса".

Когда схлынул поток первых мыслей — к слову, эмоционально-несдержанных, — задумалась над некоторыми моментами.

Елки-палки, что за проблемы? Неужели их больше, чем имею я сейчас? Почему держаться до двадцатипятилетия? Может, когда мне стукнет четверть века, я превращусь в супервумен? О каком из Томасовских говорила бабушка? О младшем или старшем мерзавце? Что от меня может потребовать Артур? И причем тут сходство с бабушкой? Впрочем, с этим, кажется, все понятно, если вспомнить, каким взглядом смотрел на нее старикан Томасовский.

В голове рождались все новые и новые вопросы. Поэтому стук в дверь и предложение попить чаю я восприняла, как спасение.

И уже через пять минут в моей голове роились легкие и, пожалуй, приятные мысли. Хрустя верхушкой пирожного из подсохшего безе, я решала, что делать со сладостями, у которых вот-вот закончится срок годности. Выбрасывать в мусорный контейнер не позволит совесть. Раздать их, может? О! Точно!

С предвкушением посмотрела на молчаливо-мрачных парней. "Выгнав" бабу Фаню из ее жилья, они, подозреваю, настроили против себя весь подъезд. И факт, что пенсионерка выгодно продала квартиру с ремонтом столетней свежести, никого не интересовал. Поэтому стоит отправить новых жильцов налаживать контакт с остальными соседями. А что лучше всего смягчает человеческое сердце? Что-нибудь вкусненькое, настраивая на благодушный лад.

Решено. Допиваем чай — и идем ублажать соседей кондитерскими изысками из "Кофейни". Исторически сложилось, что в подъезде число пенсионеров над молодыми семьями преобладало. То-то бабушки обрадуются, когда к ним заглянут красивые мужчины с угощением. Все нуждаются в позитиве, так что, радуя старушек, будем очищать карму.

Прекратив топить кружочек лимона в чае, я мечтательно вздохнула.

Лазарус, хмуривший брови с момента моего появления на кухне, поддался вперед и, как показалось, собрался что-то произнести. И притом то, что мне услышать не хотелось.

Своим вопросом я его опередила.

— Давайте раздадим торты и прочие сладости соседям? И продукты не пропадут, и к вам станут лучше относиться.

Руслан отставил чашку в сторону и внес в мое предложение коррективы.

— Пойду только с тобой или в одиночку.

— Почему?

— Хватит и того, что мы с Лазарусом живем в одной квартире. А если и по соседям с гостинцами пойдем, точно запишут в сладкие парочки. — Вертигр скривился, словно подавляя рвотный спазм.

— Хорошо, иди, познакомься со старушками — пожилые леди обожают смазливых мальчиков, — разрешил великодушный блондин.

— А еще они обожают элегантных метросексуалов, — хмыкнул оборотень. — Тянем жребий. Кто вытащит короткую палочку, тот и разносит кондитерку.

И он потянулся за зубочистками.

Минут через десять мы с вампиром провожали Руслана, держащего пакеты в обеих руках. Я не повелась на грусть в зеленых глазах — и он, тяжко вздыхая, ушел сам.

— А теперь поговорим о недоразумении с "подзарядкой", — заявил Лазарус, подливая мне чая.

— Может не надо?

Смелость куда-то подевалась, и поднимать деликатную тему не хотелось.

— Надо, Герда, надо, — вампир, улыбаясь, продемонстрировал белоснежные зубы. — Своим недоверием ты нас оскорбила и обидела.

Я удивленно вскинула брови, но не перебила.

— Ты выбрала нас сама, подсознательно воспринимая как кандидатов для долгосрочных отношений. Слышала древнее изречение: "Мужчины и женщина, оставшись наедине, не будут читать "Отче наш?"" от себя добавлю: особенно, если женщина хороша собой и связана с мужчинами магическими узами. И если отношения между Гласом и рыцарями выходят со временем за рамки партнерских — это закономерный результат, который никого не удивит.

Лазарус умолк, чтобы дать мне высказаться. Спасибо, конечно, но что говорить, я не знала.

И тогда он продолжил:

— Но, Герда, твое решение мы уважаем, поэтому никакого принуждения, никаких хитростей. Первый шаг — только с твоей стороны.

— Если он вообще будет, — нахмурилась я. — Отношения с двумя мужчинами одновременно — отвратительны.

— Ты только что оскорбила тысячи женщин в стране, которые, любя другого, по какой-то причине остаются с мужем. Считаешь себя выше их? — вкрадчиво поинтересовался Лазарус.

И мне некстати подумалось, что, наверное, именно такой тон в исторических книгах называли иезуитским. Ох, ну и чушь порой лезет мне в голову!

— Нет, не считаю. Обманывать супруга или нет — каждая решает сама для себя. И я никого не обвиняю в аморальности. Просто лично для меня такие отношения неприемлемы и невозможны.

— Но ведь убеждения со временем меняются...

— Стоп! Ты говорил, что никаких хитростей не будет? А это что? Намеки, уговоры... разве не хитрость?

Лазарус натянуто рассмеялся.

— И что? У меня получится переманить тебя на темную сторону?

Поинтересовался вроде бы шутливо, высокопарным голосом киношного злодея, а во взгляде напряженное ожидание.

— Нет, извини.

Если бы я полюбила своих витязей, и это чувство было бы взаимным, кто знает...

Но это признание я не произнесла вслух — отвлек звонок в дверь. И никогда теперь не скажу, ведь если нам что-то мешает, значит, сама судьба дает подсказку молчать.

Смелая из-за присутствия вампира, я, не взглянув в глазок, сразу открыла дверь.

— Добрый вечер, Герда, — в бледно-голубых глазах платинового блондина привычная небрежность, и я точно знаю, по отношению к кому. — Я могу войти?

От испуга я онемела и безвольно отошла в сторону. Младший Томасовский, не останавливаясь в коридоре, чтобы снять туфли, прошествовал сразу в кухню. Эх, а если бы посмотрела в глазок, то затаилась бы у двери, и Артур ушел бы, подумав, что никого нет дома.

— Это правда? — буравя вампира гневным взглядом, задал Томасовский странный вопрос.

И получил такой же непонятный ответ:

— Возможно.

Угрюмо сжатый рот незваного гостя напоминал тоненькую ниточку. Губы Болконского кривились в наглой усмешке. Два блондина, но такие разные... И если первого я боялась с детства, то второму, своему блондину, была готова даже простить привычку ходить в обуви по квартире.

То, как они смотрели друг на друга, внушало опасение, что "мирное" молчание скоро закончится. И я попыталась разрядить обстановку.

— Артур, может, кофе или чаю?

Младший Томасовский давно заставил перейти с ним на "ты". Но "тыкать" ему я старалась, как можно меньше, сама не знаю почему.

Гость бросил настороженный взгляд на оранжевую кофеварку, стоящую на подоконнике, и выбрал чай.

— И, Герда, я буду пакетированный, без сахара, — уточнил Артур, намеренно развернув стул так, чтобы сидеть спиной к Лазарусу.

Ух, какое явное пренебрежение! Я бы не рискнула поворачиваться к недружественно настроенному вампиру тылом.

И зря он выбрал чай, кофе лучше. Как и дед, я обожала этот напиток, и одна из полок шкафа ломилась от его всевозможных сортов. Бывший студент даже как-то подарил любимому преподавателю пачку дорогущего "Копи Лювак". Правда, я наслаждалась потрясающим вкусом до тех пор, пока не узнала, что кофейные зерна собирают из какашек мусангов, малайских куниц. Дед же продолжил его пить, подшучивая над моим всякий раз зеленеющим лицом, когда кухню заполнял тонкий аромат.

— Так о какой правде ты говорил? — напомнила я.

— Охота на колыбельника прошла неудачно? Тебя ранили?

Ого! Как быстро распространяются слухи! И вообще, какое ему дело до моих царапин?

— Почему неудачно? Ребенка мы спасли, а ранение — ерунда.

И только произнеся свой оправдательный монолог, потрясенно осознала: я обсуждаю с Томасовским-младшим дела полуночников! Значит, это о нем говорили ребята, когда узнали о моей амнезии? Не о его деде? И кто же ты, Артур, в мире Полуночи? Маг?

Чтобы скрыть растерянность, повернулась к мужчинам спиной и занялась приготовлением кофе, хотя после двух чашек чая желание пить отсутствовало. Наоборот, организму хотелось избавиться от лишней жидкости. Но как оставить Артура с вампиром наедине? Что-то подсказывало, что тогда враждебными диалогами общение не ограничится.

На лице нежданного гостя проявилась гамма чувств: неверие, раздражение, злость...

— Когда ты стала Гласом, я дал отсрочку с определенными условиями, — процедил он сквозь зубы. — И твоя безопасность во время заданий — одно из них.

Лишь чудо удержало меня от глупых вопросов. Отсрочка чего? Я, что деньги у него взяла под проценты? Какие остальные условия? И с какого перепугу я должна вообще с ним считаться? Но, задай я их, Артур сразу поймет, что у меня проблемы с памятью. И что тогда будет? Не знаю, но точно, что ничего хорошего.

Незаметно покосилась на мрачного вампира — он сидел, не шевелясь, напоминая статую имени себя. Жаль, не умею читать мысли, сейчас его подсказка, что говорить, не помешала бы.

— Ты прав, Артур, — пробормотала виноватым голосом я. — Такое больше не повторится.

Словесную чушь выдала наобум, доверившись интуиции. И не прогадала — Томасовский подобрел, зверское выражение лица смягчилось.

— Я тебя прощаю на первый раз, Герда. Только учти, еще одна оплошность — и можешь прощаться с обязанностями Гласа. — И, уже обращаясь к Болконскому, пригрозил: — Будете плохо за ней смотреть, разорву узы триумвирата досрочно. Уверяю, сильнее боли, чем от снятия татуировки рыцаря, ты еще не испытывал в своей жизни.

Уголок рта Лазаруса дернулся в намеке на пренебрежительную усмешку.

— Что ты можешь знать о моей жизни, колдун?

— О, много чего! Я навел справки. Не скучаешь по кухне Госпожи талантов? Герда, он хвалился, чем занимался до приезда в этот город?

— Это было давно, уже неактуально для шантажа, — спокойно, с достоинством заметил вампир. — Лучше давай поговорим о тебе и о том, как ты навесил на Герду обязательства.

Ничего не понимая в их перебрасывании фразами, чувствовала, что атмосфера в комнате накаляется.

— Артур, твой чай остывает, — напомнила гостю о его напитке.

Себе же налила кофе. И снова этот странный взгляд! И выражение отвращения на холеном лице.

Ой, кажется, догадываюсь, почему он воротит нос от моего кофе. Старший Томасовский поведал о моем конфузе! К щекам прилила волна жара. Боже, давно я не испытывала такого стыда, как в тот день...

Смерть бабушки выбила меня из колеи. Я не представляла, что делать, за что браться в первую очередь. Но главное, не знала, как усмирить боль, сжимающую мое сердце ледяными пальцами. А ведь еще нужно было заниматься похоронами. И никого рядом, чтобы поддержать: Тимур уехал в очередную командировку, о родственниках со стороны деда можно вообще не вспоминать — не поддержат, даже если сама буду при смерти.

Помощь пришла от того, кто никогда не отличался сочувствием. Старший из Артуров взял на себя все — от общения с работниками фирмы, предоставляющей ритуальные услуги, до поминального обеда в кафе. О деньгах он запретил даже заикаться.

Находясь в подвешенном состоянии между нервным срывом и апатией, я все же заметила и его боль. Он любил мою бабушку, любил много лет, несмотря на то, что она отдала свое сердце другому. Навещая ее, Томасовский травил душу ядом чужого счастья, но не отказывался от встреч.

Когда поток соболезнующих людей иссяк, я вышла из кафе — и оказалась под холодным дождем. Ненадолго. Томасовский отвез меня домой. И когда предложил поговорить о бабушке, совесть не позволила отказаться. На автомате сварив ему кофе, как сквозь сон, слушала историю знакомства с милой девушкой по имени Раиса. Он собирался рассказать еще что-то важное, как вдруг, сделав первый глоток, побагровел. Потом посерел, затем побелел и, наконец, резко вскочив из-за стола, сбежал. Его чудная реакция выдернула меня из равнодушия. И я осторожно отпила из его чашки...

Мама дорогая! Этот "кофе" должен оживлять мертвых, не то что выдергивать из стресса!

Прополоскав рот, я открыла кофеварку, приблизительно зная, что там увижу.

За день до смерти бабушки я присматривала за близнецами двоюродной сестры Олеси, пока она решала какие-то срочные вопросы. Я еще тогда удивлялась, что мальчишки с удовольствием поели макароны по-флотски. А эти маленькие пройдохи, оказывается, "скормили" их моей кофеварке... До дня похорон кофе я не готовила и воду залила, не заглядывая внутрь устройства.

Меня оправдывал насморк, но что помешало старикану учуять неприятный запах протухшей еды?!

Боюсь, после той истории Томасовские записали меня в отравительницы. Вон, младший даже к чаю из пакетика теперь принюхивается...

Сделав пару глотков, Артур отодвинул чашку.

— Благодарю, Герда. Мне пора уходить, к сожалению.

— Скатертью дорожка, — произнес, неприкрыто задираясь, Лазарус.

Томасовский в его сторону даже не посмотрел. Оценивающий взгляд Артура медленно скользнул по моему телу, словно жирная муха.

— Пока-пока, — нарочито весело попрощалась я, намекая, что пора двигаться дальше, раз поднялся из-за стола. — Передавай деду от меня привет, надеюсь, он в добром здравии.

Удивленный взгляд голубых глаз переместился на мое лицо.

— Что ты сказала? Повтори!

Недоумевая, исполнила приказ:

— Передавай деду от меня привет, надеюсь, он в добром здравии...

— Передашь ему сама! — Артур зло засмеялся.

Лазарус темпераментно выругался, а я испытала непередаваемый ужас, когда Томасовский, проведя рукой перед своим лицом, на моих глазах превратился в старика! Морщинистого старика! Своего деда!

Выходит, старший и младший Томасовские — один человек?! И ведь точно, я никогда не видела их вместе, только по отдельности. Но зачем Артуру подобная мистификация? А, главное, почему молчала бабушка, если она об этом знала?

Новый взмах рукой — и перед нами снова импозантный мужчина в возрасте чуть-чуть за тридцать.

— Что еще ты забыла, Герда?

От металла, звеневшего в его голосе, бросило в озноб. Мне стало страшно, так страшно, словно я сделала что-то непоправимое.

— Что с твоей памятью, девочка? — перефразировал маг вопрос, когда я не ответила. — Ну же! Говори!

А меня будто перемкнуло от страха, отобрав дар речи. Испуганной обезьянкой перед Каа, я смотрела на него, отчетливо понимая, что своим молчанием лишь сильнее раздражаю мага.

— Это временная амнезия, которая охватывает период в два месяца, — вампир очутился рядом и, привлекая меня одной рукой к себе, добавил: — Память постепенно возвращается, вскоре Герда все вспомнит.

Лазарус лгал. Чтобы понять это, дар Гласа не требовался. И Томасовский-мла... Томасовский, единственный и неповторимый, лишь хмыкнул.

— Амнезия — не оплошность, это полный провал, — он неприкрыто торжествовал. — Пойдем, Герда, нам пора.

Глядя на протянутую руку колдуна, выдавила из себя одно слово:

— Куда?

— Условия сделки не соблюдены, я настаиваю на разрыве связи.

Не помня никаких сделок, я все же вдруг осознала: уйду с ним — и мне конец. Рядом с магом меня ждет не смерть, нет. Что-то гораздо хуже смерти.

— Никуда она с тобой не пойдет.

За эти слова мне захотелось расцеловать вампира!

— Герда дала слово, — прошипел гневно Артур.

— Все обеты и долги аннулируются, когда человек становится Гласом, — рука Лазаруса ободряюще сжала мое плечо.

— Тогда я могу спросить долг с ее родных?

Внутри все похолодело. Дети и внуки дедушки меня не жаловали, но это никоим образом не отменяло наше родство и мою к ним привязанность.

— Не бойся, Герда, он не нарушит законы магов и не станет мстить. Пошел вон!

Бледные щеки Артура расцвели красными пятнами гнева.

— Не хотите по-хорошему... Convenite!

Злой выкрик на латыни — и кухонное окно взрывается тысячью осколков.

Что в нас полетело стекло, я поняла по характерному звону, придавленная телом Лазаруса к столешнице. И прозрачные маленькие копья вонзились только в него, превращая спину мужчины в подушечку для иголок.

— Не двигайся, — приказал вампир, ставя меня на стол.

Я и сама бы не пошевелилась — в комнату, через разбитое окно, запрыгнули монстры. Два существа, широкой грудью и узким тазом отдаленно напоминающие бульдогов, обляпывая пол слюной, встали перед магом. Рогообразные наросты вдоль позвоночников и клыкастые пасти сводили на нет сходство с обычными собаками.

— Герда, если не хочешь увидеть, как мои псы рвут на части этого идиота, ты пойдешь со мной.

Отчетливо заметно, что Артур вновь спокоен и собран, а еще твердо убежден, что именно так и будет — его монструозные собаки справятся с вампиром.

— Ни шагу, Герда, — повелел Лазарус.

— Иди сюда, Герда, — студеным голосом потребовал маг.

И что мне делать? Кого послушаться? Я беспомощно посмотрела сначала на одного мужчину, затем на второго. И выбор за меня сделали — колдун, потеряв терпение, приказал атаковать вампира.

Монстропсы прыгнули на Болконского синхронно — и я закричала. Было страшно смотреть, как блондин, отшвырнув одну собаку ногой, второй подставил руку. И она жадно сомкнула челюсти на его предплечье. Если бы не я за спиной и небольшая площадь для маневров, вампир бы увернулся, а так...

Из коридора донесся глухой страшный хрип — и в кухню ворвался полосатый бело-черно-оранжевый зверь. Грудью врезавшись в готовящегося к прыжку монстра, повалил его на пол. Псина, зарычав, вскочил на коротенькие лапы и бросился в бой.

Звенело стекло, разлеталась в щепки мебель. На моих глазах в считанные секунды кухня превращалась в руины.

— Ко мне! — вдруг отозвал колдун питомцев.

И если тот, которого душил вампир, сумел вырваться, для второго монстропса команда прозвучала слишком поздно. Мощным ударом лапы тигр успел сломать ему позвоночник.

Злое лицо Томасовского внушало трепет. Раздувая гневно ноздри, он прошипел:

— Вдвоем вам удалось справиться лишь с одним псом, а их у меня много. И я еще не применял Дар. Вам лучше отступить и отдать Герду добровольно.

Лазарус не колебался ни мгновения, когда давал однозначный ответ:

— Проваливай, мразь!

Вот так все и было... Если бы я запихнула свою вежливость подальше и не передала привет "деду", кухонное побоище не состоялось бы, и Артур не узнал бы про мою амнезию. Получается, все из-за меня...

Вынырнув из воспоминаний, заторможенным взглядом зацепилась за порванную и окровавленную рубашку вампира со стороны спины. Меня словно током тряхнуло. Ох, и чего я сижу? Нужно оказать ему первую помощь!

— Лазарус, раздевайся!

Блондин вопросительно вскинул бровь. А Руслан, фонтанируя энтузиазмом, коснулся пояса своих шорт и лукаво поинтересовался:

— И мне тоже? Раздеваться?

— Если там у тебя есть стекло, то да.

Поняв, что я хочу посмотреть на его израненную спину, Лазарус пожал плечами:

— Это необязательно — через некоторое время осколки выпадут сами.

— Давай лучше вытащим их сейчас, хорошо?

Он не стал спорить, послушно принявшись расстегивать пуговицы. И вскоре я смогла рассмотреть поле деятельности.

— Бедный ты мой, — прошептала, сочувствуя, — очень больно?

— Нет, совсем не больно, — возразил вампир и застонал.

И я над ним заохала, засуетилась, вначале не замечая, выражения лица Булатова. И лишь спустя некоторое время до меня дошло: вертигр, похоже, завидовал? Только чему? Стеклу в теле? Бр-р-р... было бы чему.

А вообще Лазарус не соврал — частично спина самостоятельно избавилась от чужеродных элементов, но несколько крупных вонзилось слишком глубоко. И, вооружившись обыкновенным пинцетом для бровей, я аккуратно их достала.

Наблюдая, как затягиваются ранки на коже вампира, расслабилась и смогла спокойно рассмотреть хорошо сложенного мужчину. Менее мускулистый, чем Руслан, он обладал поджарым, крепким телом скорее гимнаста, чем бойца. И кожа была не загорелой, но и не бледной, а скорей тепло-золотистой как у некоторых не загорающих белобрысых людей.

А еще я заметила краешек татуировки, которая горизонтально извивалась на пояснице.

Долго глазеть на Лазаруса не позволила скромность. И вскоре мы, втроем, занимались уборкой. Похоже, придется покупать новую посуду.

У Руслана зазвенел телефон. Не скрывая радости, оборотень ответил на вызов.

— Здравствуй, Иван... Что? Ах, да, конечно, помню. Извини, не вышло. Нет, что ты! — Булатов натянуто рассмеялась и, глядя на нас, закатил глаза. — Нет, мы не забыли! Обстоятельства, да... Ладно, скоро увидимся.

Завершив весьма короткий разговор, вертигр осуждающим тоном произнес:

— Герде простительно — у нее амнезия, но не нам с тобой. Мы опаздываем на юбилей Чернова!

Болконский обрадовал:

— Герда, у тебя десять минут на сборы.

Нормально, да? Они забыли, а уподобляться реактивному самолету — мне!

Глава 6.

— Снимай трусы сама, или за тебя это сделаю я, — пригрозил Лазарус.

— И можешь отдать их мне на хранение, брошу в бардачок, — великодушно предложил добрый Руслан.

— Идите вы, знаете куда?!

Слова, приличные слова, у меня давно закончились. А эти негодяи смеялись, не скрывая, как им весело.

— Хватит ржать — еще в аварию попадем!

— Не бойся, после такого количества смеха мы почти бессмертны, — ответил, вытирая выступившие слезы, оборотень.

— Вы — да, а мне-то не смешно!

Злость вперемешку с возмущением лишь усилились, когда гадкий кровопийца попытался убедить личным примером:

— Если хочешь, я за компанию тоже сниму белье.

— У! — взвыла бешеным волком. — Лучше помолчи, дай подумать!

— Чего тут думать? Просто снимай трусы.

Настойчивый какой! Вот чувствовала я, что спешка доведет до греха! Чувствовала — и все равно постаралась вложиться в отведенное время.

Подумаешь, опоздали бы на день рождения Патриарха вертигров. Ну, вызвали бы возмущение их общины. И что? Убили бы нас за это? Нет, пообижались бы и перестали. Хорошо, что подарок приготовили заранее, а то я бы ни за что не поехала на юбилей с пустыми руками. Придти без презента для именинника — в сто раз хуже, чем без трусов.

Когда Лазарус заявил, что у меня десять минут на сборы, я сразу кинулась в спальню. За секунды подвела глаза сурьмой — густо и местами неровно — и бросилась в ванную. Контрастный душ — и можно краситься дальше, а затем и одеваться. После умывания восточная подводка, презентованная подругой, равномерно легла у самых корней ресниц, подчеркивая синеву глаз. Темно-серые тени, несколько движений щеточкой с тушью, карамельный блеск для губ — и вуаля! — вечерний макияж готов.

Чуть влажные волосы расчесать, скрутить и закрепить на затылке шпильками. Самое сложное — выбрать платье. На него я потратила оставшиеся три минуты.

Платье длиной в пол из темно-фиолетовой гладкой тафты, на первый взгляд, выглядело по-монашески скромным. Впечатление усиливал строгий силуэт, длинные рукава и высокое горло. Но стоило повернуться задом — сразу становилось ясно: а монашка-то развратная! Вырез на спине доходил до поясницы, заканчиваясь небольшим, пухлым бантом из блестящего атласа.

— Что скажете? Мне идет темно-фиолетовый?

— Это черничный цвет, — поправил Лазарус. — И да, он выгодно подчеркивает яркое пламя твоих волос.

Булатов в комплиментах был проще:

— Герда, ты — горячая штучка!

Покрой платья он оценил и, судя по потемневшим глазам, поставил высшую отметку.

Вампир — во фраке и с прилизанными назад волосами выглядел отстраненным и заносчивым — удержался от дальнейших комментариев, лишь похвалил, что правильно выбрала туфли — закрытые к открытому платью, да тафта высокого качества.

А уже в машине, когда проехали полдороги, этот демонов модник выдал авторитетное мнение:

— Бант на платье лишний.

Думая, что он шутит, уточнила:

— Черти что и сбоку бантик?

— Хуже. Смотрится пошло. Давай аккуратно оторвем.

Я, выбравшая подходящую обувь по чистой случайности, и только что узнавшая каков настоящий цвет моего наряда, согласилась сразу. Решила, что долгожитель вроде вампира обязан разбираться в моде. Доверчивая дурочка, не правда ли?

— Только не вырви вместе с ним и клочок ткани, ладно? Ножниц случайно нет?

— Извини, колюще-режущего не держим, — покаялся Булатов, заинтересованно косясь на заднее сидение, где должно состояться облагораживание моего вида сзади. Или заднего вида?

— Повернись попой и не шевелись — я перекушу нитку, — нашел выход Лазарус.

Сердце колотилось, как сумасшедшее, когда я подчинилась вполне невинному требованию.

Теплое дыхание блондина коснулось моей кожи — и я невольно выгнулась, как кошка. Спина — мое слабое место, чутко реагирующее на ласку. И когда этот хитрец медленно провел подушечкой пальца вдоль позвоночника, прослеживая рисунок татуировки, я плотно сжала зубы, чтобы не застонать.

— Кусай скорее! — рассердилась сама на себя.

И вампир подчинился приказу.

— Ой! Да не меня! Нитку!

Игривый укус не причинил боли, скорее, наоборот.

— Мы почти на месте, — прорычал наш раздраженный водитель, к своему превеликому огорчению, не участвующий в забавах с платьем. — Заканчивайте возню.

Пару мгновений вампир сопел мне в поясницу, перекусывая нить, затем вздохнул и выдал удивленное "кхм".

— Что случилось? — забеспокоилась, чувствуя новую неприятность.

— Герда, твое платье...

— Что случилось?! — повторила громче.

Не дожидаясь ответа от смущенного помощника, достала из клатча зеркальце и... и чуть не потеряла сознание. Без банта вырез углубился, заканчиваясь теперь на два сантиметра ниже копчика. А еще из него гордо выглядывал верх кружевных трусиков.

— Ну, спасибо...

От моего злого шипения вампир отмахнулся, оправдываясь, что никто не мог знать, что бант скреплял швы платья.

— А мне нравится! Ямочки теперь полностью видны, и татуировка лучше просматривается, — восторженно признался оптимист с водительского кресла.

— Ты знаешь, да, в этом что-то есть, — согласился вампир. — Только, Герда, трусы придется снять.

— Ага, сейчас.

— Я не шучу. Демонстрировать нижнее белье — вульгарно.

— А голую задницу — прилично?!

Если садясь в автомобиль, я почти не соображала от страха, представляя, как вскоре предстану перед десятками полуночников, то сейчас меня переполняла убийственная злость. Бантик ему помешал! У-у-у, кровопийца!

— Красивую — нет, не вульгарно, — "утешил" невозмутимый Лазарус и пригрозил: — Снимай трусы сама, или за тебя это сделаю я.

В итоге ругаться и отстаивать клочок ткани я устала, да и понимала, что вампир прав. И выглядывающее из выреза белье вызовет пересуды больше, чем обнаженность сверх меры.

Автомобиль подъехал к воротам высокого каменного забора, за которым возвышался большой трехэтажный дом, и росли ровные ряды вечнозеленой туи.

Опустив стекло, Руслан предъявил охранникам пригласительные, и ворота открылись. Когда вертигр остановился, отыскав свободное место среди припаркованных автомобилей, я попросила парней выйти из салона первыми.

Через минуту каблуки моих туфель уже топтали зелень газона.

Лазарус промолчал, улыбнувшись уголками губ.

А вот Булатов не сдержался:

— Как я и говорил, бросила в бардачок мне на хранение?

Показав фигу зеленоглазому зубоскалу, взялась за предложенный вампиром локоть.

— В итоге неприятность с платьем нам только на руку, — озадачил улыбающийся Руслан, становясь слева от меня и предлагая и свою руку для опоры.

— Ты читаешь мои мысли, — откликнулся Лазарус.

Я с подозрением по очереди посмотрела на несносных рыцарей. Опять издеваются над своим невезучим Гласом?

— Когда выходили из квартиры, от тебя пахло страхом, сейчас — злостью и задором. Эта комбинация предпочтительнее в помещении, переполненном хищниками.

Меня словно молния озарения стукнула по макушке.

— Так с бантом это специально?! Чтобы я перестала бояться?

Мои спутники скромно промолчали.

А когда подходили к крыльцу дома, меня опять осенило: а как общаться с людьми, которых я якобы должна знать? Как понять, с кем знакома, а с кем, нет?

— Не бойся, мы подскажем, — успокоил Лазарус. — Никто ничего не заподозрит. Главное, будь вежлива, корректна и официальна. По-дружески можешь общаться лишь с магами, чьего ребенка спасла от колыбельника.

— Глава общины вертигров — Чернов Демид. Его жену зовут Эммой, единственного сына — Иваном,— просветил Булатов. — Мастера вампиров — Симеон. Запомни, Симеон, не Семен или Симон, он ненавидит, когда коверкают его имя.

— А пришлому вампиру, в шутку назвавшего его Симоной, он сначала выдрал язык вместе с гортанью, а затем оторвал и глупую голову, — будничным голосом добавил Лазарус.

Все, крепко-накрепко запомню, что у Мастера маломальское чувство юмора отсутствует напрочь!

Помолчав, Руслан продолжил:

— Главу Совета магов...

— Глава такие мероприятия не посещает, — снова перебил оборотня Болконский, — не забивай Герде голову лишней информацией.

Я оскорбилась: сомневаются в моей памяти, раз выдают информацию дозировано? А потом подумала и согласилась, что правильно делают — если начнется мандраж, хоть бы это вспомнить. В последнее время события вокруг завертелись-закрутились, и я несусь по жизни галопом, не успевая толком оглянуться, собраться с мыслями. Вон, даже перевод абракадабры с досок дивана все никак не спрошу.

Чем ближе подходили к зданию, тем сильнее колотилось сердце в груди. Еще не страх, но и до невозмутимого спокойствия Лазаруса, как пешком до Луны.

И я попросила ребят:

— Только не бросайте меня одну, пожалуйста.

— Прилипнем к тебе, как скотч, устроит? — предложил Руслан, тревожно хмурясь и оглядываясь по сторонам.

Казалось, увиденное ему не нравилось, а вот мне очень даже пришлось по вкусу: и сад с фигурно подстриженными кустами и деревьями, и украшенный лепниной фасад дома в стиле ренессанс. Особенно впечатляли гипсовые химеры и грифоны над окнами третьего этажа.

Оказавшись в залитом электрическим светом холле, увидела, что нас встречают. И логика подсказала, что хозяева дома — виновник торжества Чернов и его супруга.

Крупный шатен с посеребренными сединой висками и ярко-зелеными глазами у меня никак не ассоциировался с грациозным тигром, скорее с бурым увальнем-медведем. А вот его худенькая жена внешностью напоминала нежную голубку — под мальчика стриженные русые волосы, молочная кожа и очи цвета зимнего неба. Благоприятные впечатления разбились в пух и прах, стоило "горлице" открыть "клювик" и ехидно протянуть:

— Наконец-то пожаловали последние гости... Глас и ее гарем.

— Завидуете? — брякнула, не подумав.

Женщина процедила сквозь зубы:

— Было бы чему...

Мне стало обидно: да я сама себе завидовала бы, если б не моральные убеждения!

— А разве нечему? Такие парни рядом! Лучшие представители Полуночи — и стали моими рыцарями.

Не знаю, зачем я подначивала эту незнакомую женщину, мной словно овладел дух противоречия. И когда она сморщила свой аккуратный носик, я испытала сладостное удовлетворение. И что самое интересное, Чернова наш диалог позабавил — тень эмоции удалось уловить благодаря способностям Гласа.

— С днем рождения, Демид, — произнес Лазарус и вручил юбиляру темно-зеленый замшевый футляр.

— Долгих лет и процветания, — добавил Руслан.

— Удачи и крепкого здоровья, — смущенно пожелала я никогда не болеющему оборотню.

А что? Экспромт! Не могли предупредить, что придется и мини-речь толкнуть?!

Тем временем Чернов открыл преподнесенный подарок и шумно выдохнул:

— Безант Константина I? — и взмахом руки отправил прочь подошедшего слугу с подносом. Видимо, парень в темно-синей униформе принимал и уносил презенты, а вот византийскую золотую монетку ему не доверили.

— Слышал, что солида в вашей коллекции еще нет, — вампир тонко улыбнулся, наблюдая за искренней радостью именинника.

— Спасибо, это лучший подарок в этом году, — взгляд Демида потеплел.

— А как же мой? — прошептала его жена и будто невзначай прикоснулась к своему бедру.

— Дорогая, твой подарок вне конкуренции. — Хозяин праздника радушно предложил: — Прошу, леди и джентльмены, следовать в зал, к остальным гостям.

— Только после вас, — возразил Болконский.

И мы пошли вслед за четой Черновых. И лишь когда Эмма повернулась к нам спиной, я в шоке поняла: у нас одинаковые черничного цвета платья! Ну, почти одинаковые... вырез не такой глубины, и пышный атласный бант на месте. И да, вампир оказался прав, он, действительно, не к месту — черте что и над попой бантик!

Массивная дверь открылась — и у меня закружилась голова. В зале оказалось столько народу! А у меня периодические всплески боязни толпы... О Боже, только в обморок не хватало упасть!

— Герда, позволь пригласить на танец? — вдруг произнес Лазарус, отвлекая от созерцания стоящих или движущихся гостей.

Громкая музыка, разговоры, слившиеся в гудение улья, блеск драгоценностей на женщинах, разнообразные ароматы парфюмов — все дезориентировало, обрушиваясь шквалом на все органы чувств.

— Да, конечно.

Вот так, с порога я и оказалась вытащенной в центр зала, где уже танцевало пять или шесть пар, толком посчитать не сумела.

— Что случилось?

— Ничего, просто иногда теряюсь, оказавшись среди незнакомцев.

— Ясно, демофобия, — помрачнел Лазарус. — Хоть это и странно — мы не в первый раз бываем на приемах, раньше, за два месяца, такого ни разу не случалось.

Я снизала плечами. А что объяснять? Странные страхи у меня то появлялись, то исчезали с самого детства. В один день я боялась переходить дорогу, в другой — бездомных собак, а на следующий тряслась при мысли о микробах. Бабушка называла это повышенной впечатлительностью, двоюродная сестра — истерией синего чулка и советовала записаться на прием к психиатру.

— О, а мы не последние гости — Мастер Симеон тоже опоздал, — предупредил Болконский о появлении вампирского "пахана".

В повороте танца мне удалось бросить взгляд в сторону дверей.

Пятерка вошедших стоила внимания. Две нереально красивые, словно их лица и тела обработал фотошоп, женщины и трое мужчин с примечательной внешностью. Наряды девушек разительно отличались: у одной серебристое обтягивающее платье едва прикрывало место, откуда росли ноги, а у второй шлейф темно-синей юбки волочился по полу. Но имелась у красавиц и общая черта — рыжие волосы. Увидев их, мне захотелось весело воскликнуть: ого, да нашего полку прибыло! Только у первой распущенные кудри пламенели красным, как лепестки мака. А у собранных в высокую прическу волос второй был редкий апельсиновый оттенок.

На ярком фоне Краснодевицы и Леди Морковки, как мысленно я их окрестила, спутники не затерялись, отнюдь.

Парню, стоящему по левую руку от нас, можно смело идти играть в баскетбол — выше двух метров он, словно проглотил шпалу. Тот, что справа, наоборот, будто был ею стукнут — ниже среднего роста, он напоминал борца греко-римского стиля. И двигался потешно — в раскорячку, будто только что соскочил с лошади. Эдакий кавалерист-борец...

Третий мужчина, сдержанно произнеся несколько слов подошедшему Чернову, вручил коричневый тубус. Похоже, подарил картину.

Если это Симеон, то я понимаю теперь, почему он злится, когда кто-то называет его Симоной. Обладателя смазливой внешности легко перепутать с девушкой — настолько миловидны некрупные черты и стройна тонкокостная фигура. Мне такой тип мужчин никогда не нравился — когда на экраны вышел "Титаник", все подружки вздыхали по главному актеру, мы же с Тимуром дружно плевались, дразня девчонок.

А вот Симеона я готова признать красавцем, сделав исключение только потому, что у субтильного мужчины оказались сказочно красивые медные волосы. Собранные в тонкую косичку до лопаток они меня покорили.

Когда музыка закончилась, а играла, если я не перепутала, местная кавер-группа, рядом с нами материализовался Булатов с пузырящимся шампанским. До этого момента и не подозревала, что в одной руке можно держать сразу три фужера.

Раздав леденящие ладони бокалы, парень тихо поинтересовался:

— Ты предупредил, что у Симеона фетиш на рыжеволосых?

— Когда бы я успел? — вскинул светлую бровь Лазарус.

— А о чем вы тогда разговаривали во время танца? — прошептал недовольный Руслан. — Осторожнее с вампирами, Герда. Надеюсь, что хоть сегодня избежим с рыжеманом стычки.

Странно, после того, как Симеон отказался принимать участие в операции по уничтожению колыбельника, я решила, что он меня ненавидит. А он, выходит, обожает рыжих. И как теперь держаться с ним настороже? С детства повелось: если человека не тошнит от моей рыжины, у него есть все шансы стать мне другом или хорошим знакомым. Проверено и доказано много раз. Однако забывать, что у каждого правила бывают исключения, не стоит.

Я задумалась и не сразу заметила появление брюнета с угольно-черными глазами и явным наличием цыган в веренице предков. Склонив голову в быстром легком поклоне, он осведомился у моих рыцарей:

— Разрешите пригласить вашу даму на танец? — И добавил уже для меня: — Надеюсь, вы не возражаете, Глас.

Я и рот открыть не успела, как вампир с оборотнем в унисон ответили:

— Глас не танцует.

Поразительное единодушие! Да только я не немая и предпочла бы отказывать сама. И случай мне представился буквально сразу, стоило мысленно возмутиться чинимому произволу — пепельноволосый парень с мягкой улыбкой и мечтательными карими глазами задал сакраментальный вопрос:

— Позвольте пригласить вашу прекрасную спутницу?

— Глас обещала все танцы своим рыцарям, — с наглой ухмылкой заявил Руслан.

— Но, может, Герда сделает исключение для своего верного поклонника? — не растерялся молодой человек и с ожиданием посмотрел на меня.

Его галантно выставленная рука глупо повисла в воздухе, потому что я, вздрогнув, быстро покачала головой.

— Жаль...

Как только мы остались втроем, я прошептала, не глядя на вампира:

— Больше так не делай, пожалуйста.

Именно его ладонь, очутившись во время разговора на моей голой пояснице и заставив нервно передернуться, напомнила о провокационном вырезе. Когда танцевали, Лазарус не позволял себе прикосновений ниже середины спины, а ведь не все будут столь деликатны.

— Кстати, что-то не припомню, чтобы среди моих поклонников был этот мечтатель, — как бы между прочим заметила я, делая глоток холодного шампанского.

Я вообще не помнила никаких поклонников! Но не заявишь же это в помещении, переполненном существами с суперслухом?

— Несерьезные вы, женщины, а ведь Вадим одно время делал неплохую выручку цветочному магазину возле твоего дома.

Я пожала плечами, подавляя желание спросить, почему только одно время? Из-за чего перестал?

— Ох, и намаялись мы с ним, — продолжил вспоминать Булатов с нехорошим огоньком в прищуренных глазах, — намучились, пока объяснили, что не стоит превращать своими вениками подъезд Гласа в сеновал.

— Упрямее, чем коты, оборотней нет, — покосившись отчего-то на Руслана, заявил вампир.

А мне стало грустно. Ну, почему, почему я забыла два месяца своей жизни? Судя по всему, это был очень увлекательный период. И поклонников, заваливающих дом цветами, у меня никогда не было. Обидно не помнить то, что наверняка тешило самолюбие девушки с откровенно скучной личной жизнью...

Внезапно музыка оборвалась на высокой ноте. Пары, остановившиеся в центре зала, удивленно озирались. Чернов недоуменно посмотрел на жену, а та развела руками, мол, сама не понимает, что произошло.

Когда погас свет, мне стало как-то тревожно.

Но тут зазвучала всем известная мелодия, и расступившиеся гости пропустили вперед человека с микрофоном.

— С днем рождения, с днем рождения тебя! С днем рождения, Демид! — легко узнаваемым "рычащим" тембром голоса пропел темноволосый мужчина.

Я сначала ошалела, представив, сколько стоило пригласить популярного певца на праздник. Потом успокоилась, подумав, что наверняка не дороже коллекционной золотой монеты. Присутствующие здесь могли позволить себе подобные подарки, разумеется, за исключением меня.

Свет вновь включился. И когда стихли аплодисменты, сын юбиляра с широкой улыбкой произнес:

— С днем рождением, отец!

Демид взъерошил Ивану волосы и счастливо рассмеялся. Рядом шумно вздохнул Руслан, и я словно ощутила идущую от него волну грусти.

Понимая, что спрашивать что-либо здесь, опасно, попросила:

— Потанцуешь со мной? Раз уж разогнали всех желающих развлечь Гласа?

— Отличная идея, а я тем временем переговорю с одним неуловимым человечком, — одобрил мою просьбу Лазарус и добавил: — Оставляю Герду на тебя, Рус.

Вампир небрежным движением руки подозвал крутившегося поблизости официанта и, отдав ополовиненный бокал, затерялся среди гостей.

Тем временем вокалистка кавер-группы уступила знаменитости место возле стойки микрофона, и заиграл хит, в свое время взорвавший радиоэфир.

— Мой Глас, окажите честь своему рыцарю, — шутливо, пародируя предыдущих просителей, произнес Булатов.

— Нет, что вы, — с чопорным видом покачала головой, — ваше предложение — это для меня честь, сэр рыцарь.

Оборотень, на секунду решивший, что я передумала, заулыбался. Искрящийся смех разорвал в его зеленых глазах паволоку грусти.

Отдав официанту бокалы, мы вышли в центр зала.

Я любила танцевать, особенно с партнером, который позволяет чувствовать себя свободно. Правда, мне повезло встретить такого лишь в единичном экземпляре — Тимура Ладова.

Оставалось надеяться, что Руслан будет столь же надежен и чуток, как и друг детства, который когда-то уговорил пойти на уроки хастла. Я согласилась, в надежде, что это благоприятным образом скажется на фигуре.

Это были потрясающие полгода! Хастл, вальс, танго, фокстрот... Обучение прекратилось, когда в нашу группу пришла девушка, с первого взгляда решившая, что Тим подходит ей больше, нежели мне. И не только как партнер по танцам. Я так и не призналась другу, почему недавнее увлечение потеряло для меня свою прелесть. Оказавшись не настолько толстокожей, чтобы пережить откровенную травлю новой поклонницы Тимура, я перестала ходить в клуб. Но Тим проявил солидарность, отказавшись от танцев, что в очередной раз доказало, какой он верный друг.

Певец, ставший по-настоящему популярным, когда перестал исполнять шансон, пел, закрыв глаза. Мощный голос в сочетании с драйвовой мелодией заряжал энергией, идеально подходя для хастла.

Булатов думал также — и я расслабилась, отдавшись на волю партнера. Раньше я думала, что по-настоящему мужчина ведет лишь в вальсе, хастл доказал обратное.

Наверное, это единственный танец, когда женщина не знает, чего ждать.

Побоявшись за длинное платье — вот зрители обрадуются, если вырез на спине поползет дальше! — шепнула Руслану:

— Только без поддержек, ладно?

Вертигр, улыбаясь, оттолкнул на расстояние вытянутой руки. Затем дернул обратно — и закрутил юлой. Голова закружилась, и я не сразу заметила, как ловко он подцепил мою ногу своей. Опрокинутая назад, да так далеко, что увидела обувь зрителей, стоящих у стены, испугаться не успела. Поддержка удалась, словно мы не раз ее репетировали.

Отсчитывая шаги и махая свободной рукой, понадеялась, что оборотню хватит ума не садить меня на шпагат. Иначе каблуки не выдержат подобного издевательства.

Начав наслаждаться, расслабилась, решив, что экстрима больше не будет. И зря...

Опрокидывание, поддержка — и я отрываюсь от пола. Несколько секунд парения в крепких надежных руках, а затем вновь паркет под ногами.

Когда песня закончилась, я поняла, что если не отойду в сторону, выскажу Руслану все, что думаю по поводу акробатического этюда, им устроенного.

— Я в дамскую комнату. И провожатые мне не нужны.

Булатов переменился в лице.

— Что случилось?

— Ничего страшного, Руслан.

И ведь не соврала — ничего страшного не случилось. Я просто обиделась, что мое пожелание проигнорировали.

В холле посчастливилось натолкнуться на группку девушек-официанток, несущих закуски и напитки гостям. Узнав от них, где можно припудрить носик и прочие части лица, рванула туда, не боясь навернуться на высоких каблуках.

Трех минут одиночества — относительного, так как все время приходилось раскланиваться с какими-то людьми, попадавшимися навстречу, — мне хватило, чтобы нащупать причину своего срыва.

Глупо обижаться на Булатова, только потому, что посчитала, будто он наплевал на мою просьбу, тогда как раньше даже невысказанные пожелания пытался угадать и исполнить. Вывод: пора снять корону с головы и признать, что мои прихоти — не священные законы. Я оттолкнула парня, потому что на самом деле мне понравилось с ним танцевать. Даже в такой мелочи он оказался на высоте.

Чем больше узнавала своих витязей, тем страшнее становилось. К хорошему быстро привыкают. А парни не просто хороши, они идеальны.

И поэтому я боюсь. Боюсь влюбиться в кого-нибудь из них или — о, ужас! — даже в обоих. Боюсь войти во вкус такого странного союза и остаться на посту Гласа.

Ой... кажется, я поспешила окрестить вампиршу в длинном платье Леди Морковкой. Рыжая из свиты Мастера, задрав подол, поправляла чулки. И это в шаге от комнаты уединения для девочек. Ну, что сказать? Если она и леди, то современная и без комплексов.

Краснодевица тем временем быстро набирала текст на сенсорном экране своего телефона двумя пальцами. Не поднимая головы, спросила:

— Подруга, а ты натуральная?

Первая мысль: обращаются не ко мне. Вторая, что ко мне, и ей интересны постельные предпочтения. А третья мысль: это она о моем родном третьем, а не о всяком непотребстве.

— Натуральнее не бывает. А туалет занят?

— Ага, в очереди стоим, — фыркнула Морковка и уже, обращаясь к подруге, заявила: — Котя, Глас не красит волосы, так что браслет ты проспорила.

О, так это был вопрос не о пластических операциях?!

Краснодевица, оторвавшись от телефона, вперила недоверчивый взгляд в мою прическу, которую, к слову, не мешало бы поправить после энергичных па.

— Да крашенная она, могу на кон и ожерелье поставить.

Хитрость вампирш развеселила. Нарочно вели себя нагло, самонадеянно решив, что сумеют заговорить зубы и отвлечь внимание. И им это почти удалось, если бы не обострившийся слух.

Как они не шумели, я услышала хрип за дверью.

— Пользуясь служебным положением, иду без очереди, девочки.

Что-то подсказывало, что препятствовать мне не будут, и я дернула за ручку дверь.

Представшая глазам картина на долю секунды выбила из равновесия. Потом я таки выдавила из себя смущенное:

— Мастер, простите, но вы перепутали мужской туалет с женским.

— Что, правда? — невинно захлопал золотистыми ресницами Симеон. — Как неловко получилось! Все, я ухожу.

И разжал пальцы на горле жены Чернова. Хрупкая женщина увядшим цветком упала на красное ковровое покрытие. А вампир с улыбкой нашкодившего ребенка вышел из уборной, громко хлопнув дверью.

— Вы как?

Я кинулась к Эмме, ощущая острую боль в ладонях — момент, когда впилась в них ногтями, пропустила.

— А ты как думаешь, Глас недоделанный? — хрипло прокаркала она. — Только шуточки шутишь вместо того, чтобы врезать ему по наглой морде.

— Нет, я, конечно, могла на него наброситься и учинить переполох, но была уверена, что вас такое развитие событий не устроило бы.

Госпожа Чернова вскинула на меня настороженный взгляд, забыв массировать пятна на шее.

— Не понимаю, о чем ты...

— Во-первых, Симеон тогда бы точно доделал начатое и свернул бы вам голову. Во-вторых, вам не нужна огласка случившегося, я права?

Эмма отвернулась. Молча поднявшись на ноги, подошла к зеркалу на полстены и осмотрела "боевое ранение". Подсветка немилосердно осветила темнеющие отпечатки на белой коже. В руках у женщины материализовался кусок льда, и она, морщась, приложила его к самому большому синяку.

— Вы — маг, но не справились с вампиром. Значит, не ожидали нападения, подпустив его близко, да еще в таком, кхм, интересном месте.

— Между любовниками случаются размолвки, — сухо произнесла Эмма.

— Хотите сказать, что изменяете супругу с Симеоном?

Оброненная фраза-намек должна была натолкнуть меня на ложную мысль, что Эмма спит с вампиром, и муж-оборотень со звериным обонянием об этом не подозревает. Что же, обмануть Гласа, не солгав ему, у нее не получилось.

Магичка взглянула исподлобья и поджала губы.

— Нет, не изменяю. Это так, мысли вслух. Просто точки зрения на один предмет с господином Симеоном у нас не совпадают, к сожалению.

А вот теперь прозвучал правдивый и прямой ответ.

Выбросив остатки льда в раковину, Чернова приблизилась ко мне почти вплотную и напряженно поинтересовалась:

— Надеюсь, ты понимаешь, что распространяться об увиденном не стоит? Случившееся — мелочь, обычная размолвка не сошедшихся во мнении людей.

Ну да, конечно. Это естественно — доказывать неправоту оппонента, душа его за горло.

— Закрываю рот на замок, — и жестами показала, что выбрасываю ключ.

Эмма, кивнув, молча повернулась ко мне спиной.

Давить на нее, чтобы узнать подробности ссоры с Мастером, я не решилась. Претензий к нему Чернова выдвигать, судя по всему, не собиралась, и, влезая в их дела, я лишь добавлю новые проблемы к куче старых.

Я поправляла вылезшие из прически шпильки, как магичка, уже взявшись за ручку двери, вдруг остановилась.

— Хорошая ты девушка, Герда, поэтому мне тебя искренне жаль. — Начало речи заинтриговало, и я прервала свое занятие. — Слышала, ты собираешься разбить триумвират? И не боишься последствий? Ходят слухи, что ритуал основательно корежит сознание рыцарей, иначе они, влюбленные собственники, не согласились бы делить на двоих одну женщину, — Чернова гаденько улыбнулась. — Так вот, даже разорвав ритуал, ты не избавишься от внимания своих кавалеров — и тогда случится непоправимое.

Магичка зловеще замолчала.

— Что, например? — поспешила спросить, поняв, что Эмма выдерживает драматическую паузу.

— Лет тридцать назад одна скромная девушка решила, что судьба Гласа не для нее. Но ее бывшие рыцари — вампир, не разменявший и сотни лет, и вервольф, подозреваемый в охоте на людей, — от нее не отказались, и предложили выбирать, с кем она останется. Глупышка прямо ответила, что ни один из них ее не интересует, и тогда все и случилось, — многозначительно прошептала Эмма, обрывая свою байку.

— Все — это что? Убили и съели? — подколола манерную рассказчицу.

И та, обидевшись, зло фыркнула:

— Именно так.

И ушла. Нет, она соврала, подтвердив мое предположение, но нехороший осадок от этой истории остался. И я пожалела, что не сдержалась и перебила магичку.

Быстро завершив свои дела, вернулась в зал.

— Не исчезай надолго одна, — строго потребовал Лазарус, повстречавшийся мне раньше Булатова.

— Руслан знал, куда я ушла.

— Руслан уже понял, как был неправ, — жестко бросил вампир и, резко схватив за руку, потянул за собой. — Нам пора домой.

Не понимая, почему он злится — не из-за моей же отлучки в уборную? — покорно поплелась рядом. Косясь на крепко сжимающего челюсти мужчину, вдруг подумала: такой, как Лазарус, может и убить, если желаемое уплывет из его рук.

Чертова Эмма и ее байка! Из-за услышанного мне теперь не по себе.

Вампир с прицепом в виде меня плыл к супругам Черновым, между которыми, по всей видимости, пробежала черная кошка.

Оборотень, скрестив большие руки на груди, с каменным лицом слушал тихую, но явно злую отповедь жены. Из-за его плеча, невинно улыбаясь, выглядывала та самая "черная кошка". Неужели любовница Демида?

Думаю, я огорчилась этому факту не меньше его законной супруги, ведь почему-то считала, что оборотни моногамны и верны выбранной паре. А, может, мне просто хотелось в это верить?

— Ты переходишь всякие границы, — шипела магичка, — мы не договаривались...

Услышать фразу до конца не получилось — Эмма заметила наше появление и закрыла выплевывающий упреки рот.

— Простите, что прерываем беседу, — извинился Лазарус, — мы вынуждены покинуть ваш чудесный прием.

— Жаль, вы упустите самое интересное, — непритворно огорчился Демид.

Его супруга не отказала себе в удовольствии съязвить:

— Неужто маленькому Гласу пора баиньки?

— А вас это беспокоит? Хотите спеть колыбельную? — "догадалась" я.

Женщина буркнула:

— Нет. Но ты не переживай — желающих найдется предостаточно.

— Это уж точно, — в тоне, которым подтвердил спорное утверждение Чернов, мне почудилась легкая печаль.

Кажется, я чего-то недопонимаю? Или мне это только кажется?

— Что случилось? Мы от кого-то убегаем? — спросила, когда вышли из особняка.

— В некотором роде, да. Твой друг на подходе. И так как у нас нет времени с ним расшаркиваться, постараемся избежать с ним встречи. Надеюсь, Руслан сумеет его задержать.

— Тимур Ладов знаком с Черновыми? — поразилась я до глубины души.

— Я говорил о Томасовском.

— Он мне не друг.

— Тогда почитатель, — легко нашел новое определение вампир.

К черту таких почитателей! Меня до сих пор пробирает мороз от воспоминаний о его жутких собаках.

Первое время мы шли очень быстро, почти бежали, и желания осматриваться по сторонам не возникало — тут бы успевать перебирать ногами в туфлях на высоких каблуках. Затем Лазарус чуть снизил скорость, и я поняла, что идем не к воротам, а углубляемся в сад.

И странное дело, эта часть выглядела неухоженной и даже заброшенной. Декоративные кусты, росшие вдоль дорожки, непозволительно разрослись. Розы на клумбах давно не подрезали, и некоторые из них засохли.

На сад у дома денег хватает? А на эту часть нет? Вряд ли. Не тот случай. И Эмма не похожа на хозяйку, занимающуюся домом спустя рукава. Тут что-то другое.

— Такое ощущение, что сюда никто не заглядывает.

-Так и есть, Герда, — подтвердил блондин. — Эта половина поместья принадлежала брату Чернова. Если не ошибаюсь, пятнадцать лет назад он, его семья и старший сын Демида сгорели в доме. Мы вскоре пройдем мимо пепелища.

— Оборотни — и сгорели?!

— Это был магический поджог, и Черновы просто не смогли выйти из особняка. Тогдашний Мастер вампиров Даниил, завоевывая новые территории, попытался избавиться от клана вертигров с помощью какого-то огневика-отступника. Демид, по чистой случайности оставшийся в живых, устранил его самого и даже не хотел, чтобы в городе вообще были вампиры. Лишь Симеон сумел как-то с ним договориться.

Витязь замолчал, и я вскоре поняла, почему. Справа, сквозь группку молоденьких елей проглядывало то, что осталось от некогда наверняка красивого и большого дома. Одни обваливающиеся стены, за которыми густо поросла высокая трава и кустарник.

Не сговариваясь, мы остановились. Мне нравится выражение "Мой дом — моя крепость". А сейчас подумалось, что он невольно может превратиться в общую могилу. Жуткая мысль.

К реальности нас вернуло уханье филина, долетевшее откуда-то с пожарища.

— Пойдем, нас ждут.

Когда страшное место осталось далеко позади, решила удовлетворить грызущее любопытство.

— Слушай, Лазарус, это не мое дело, но... — я замялась, а потом все-таки спросила: — Неужели Чернов изменяет жене?

— Нашла время спрашивать о таком на территории оборотней.

— Да что ж это такое! Нигде и ни о чем нельзя поговорить!

— Можно, только осторожно, — успокоил Болконский и со странной улыбкой объяснил: — Соблюдая видимую пристойность, Демид меняет подружек с согласия Эммы.

— И даже с ее благословения, — добавил догнавший нас Руслан.

— Все хорошо? — поинтересовался его напарник.

И вертигр коротко кивнул.

— Надеюсь, мы будем далеко, когда он поймет, что Герды здесь нет.

— Почему с благословения? — настойчиво напомнила о своем интересе.

На самом деле я хотела получить ответ на один-единственный вопрос: умеют ли оборотни вообще хранить верность? Но побоялась спрашивать, зная, что Булатов воспримет все на свой счет.

— Первая жена Демида тоже погибла из-за вампиров. И он больше не собирался жениться, а тут случился пожар, — нахмуренный Руслан потер лоб, словно у него заболела голова. — Единственный наследник погиб, и Чернов женился на тогдашней любовнице — Эмме.

— Она оказалась в нужном месте в нужное время, да еще быстро забеременела, — продолжил рассказывать Лазарус. — Вот Демид и сделал ей предложение. О том, что у них не совпадают некоторые потребности, он узнал уже постфактум.

Ничего не поняла про потребности, о чем так и заявила.

— От Эммы веет хвоей, притом веет в квадрате, — снова выразился иносказательно блондин, а криво улыбающийся Булатов сделал волнообразный жест рукой.

И тут до меня дошло. Холодна как рыба, сосновое бревно в постели — это все об Эмме? И что, из-за этого можно гулять на стороне?! Значит, Чернов сам пень, раз не может зажечь свою женщину.

Выслушав мое мнение в защиту магички, вампир покачал головой.

— Ходят слухи, что она, выпихнув мужа из спальни, сама дала совет сбрасывать напряжение на стороне.

Странно, Чернова не показалась мне ледышкой. А с другой стороны, я ведь вижу ее, считай, первый раз в жизни, могу оказаться необъективной.

За необычными разговорами мы приблизились к каменному забору. Кованые ворота густо завили розы цвета настоящих сливок.

Лазарус коснулся перстнем замочной скважины — и ворота послушно отворились. Классный артефакт, отмычки взломщиков отдыхают.

— После вас, — вампир посторонился, пропуская первыми Руслана и меня.

Радуясь, что ни летать, ни перепрыгивать на этот раз не пришлось, я шла следом за Булатовым. По закону подлости, каблук не нашел лучшего момента, чтобы сломаться. И я, споткнувшись, врезалась в правую створку ворот. Точнее чуть не врезалась — Лазарус успел придержать, не дав расквасить нос о прутья, украшенные острыми завитушками.

— Спасибо, — прижимая ладонь к поцарапанной розами щеке, поблагодарила спасителя.

— Увы, не за что, — досадливо возразил он. — Постарайся, чтобы кровь никуда не капнула, нельзя оставлять следы.

— Болит? — посочувствовал Руслан. — Давай посмотрю.

— Может, потом? И вообще, чего мы ждем?

Ведь, правда, почти бежали по саду, а сейчас стоим на месте. Но ответить мне не успели — вылетев из-за поворота, джип Булатова лихо затормозил у ворот.

Довольный оказанным доверием Иван, сын Черновых, выпрыгнул из машины. Бросив ключи Руслану, весело поинтересовался:

— Быстро я управился, да? Могу еще что-нибудь для тебя сделать.

— Ты молодец, спасибо. За мной долг.

— За тобой объяснения, как пройти последний уровень, — улыбнулся пацан и, посмотрев на меня, нахмурился. — Поцарапалась? Плохо, это особые розы — магией их модифицировали в сторожа. Долго не заживет, если, конечно, ты не залижешь.

Последняя фраза была уже сказана Лазарусу.

— Ладно, ребята, мне пора. До встречи!

И младший Чернов, которому как только что выяснилось, не пятнадцать, а четырнадцать лет, скрипнув створкой ворот, вприпрыжку побежал домой через траурную часть сада.

— Так, нам тоже пора. До встречи с магом осталось двадцать минут.

— Что за маг?

— Ментальщик, то есть специалист в магии разума, — ответил вампир, помогая мне, временно охромевшей, сесть в машину. — Возможно, именно он — автор заклинания, вызвавшего твою амнезию. Ну, а если он невиновен, попросим помочь с восстановлением памяти.

— А это не опасно? Вы ведь решили не посвящать посторонних в нашу проблему?

— Возьмем с него клятву неразглашения.

Кровь и не думала останавливаться, хоть я извела всю упаковку влажных салфеток, прикладывая их к ранке. Неужели мальчишка не пошутил на счет модифицированной розы? А как же обещанная регенерация?

Пару раз встретившись с Русланом взглядами в салонном зеркале заднего вида, поняла, что оборотень переживает. Сидящий без малейших движений, ровный, словно палка, вампир лучше скрывал свои эмоции.

— Лазарус, может, ты все-таки подлечишь нашего Гласа? — не выдержал Булатов. — Если ты, Герда, не возражаешь, конечно.

Я и не собиралась ерепениться. Это все-таки не укус в шею, и ничего плохого не случится из-за маленькой капельки крови?

— Лазарус, пожалуйста, помоги...

Блондин тяжко вздохнул и тихо произнес:

— Я не претендую на тебя ни как на донора, ни как на будущую обращенную.

Слова, прозвучавшие, как клятва, скорее всего, имели определенный вес, так как Руслан, не отрывая взгляда от дороги, одобрительно кивнул.

Было страшновато, но ни капельки не больно и, главное, результативно. Царапина, порозовев, вскоре исчезла совсем.

— В слюне вампира антикоагулянты? — поинтересовалась я изумленно.

— Ты хотела сказать гемостатические вещества? — хмыкнул оборотень. — Или как правильно они называются?

Лазарус промолчал. И до прибытия в пункт назначения не проронил ни слова.

Лишь когда автомобиль остановился, он тихо произнес:

— Герда, а ты точно уверена, что человек?

Глава 7.

— Нет, не уверена, — я покачала головой, — давно подозревала, что инопланетянка!

Шутка никого не развеселила. Вампир выглядел мрачным, а оборотень — серьезным.

— Твоя кровь... она необычная.

— И очень редкая, — согласилась покладисто. — Если статистика не врет, лишь 0,45% населения Земли обладают четвертой группой крови с отрицательным резус-фактором. И что, она делает нас не людьми?

— Герда, думаю, дело не в группе.

— Конечно же, в группе! Тебе просто еще не довелось пробовать такую редкую кровь!

— Чтобы бывший кулинар Госпожи талантов, чего-то не попробовал? — обмолвился Булатов.

Именно что обмолвился, нечаянно проговорился, потому что глаза Лазаруса просто-таки зло засверкали.

— Рус! — Он осекся и тихо попросил: — Пожалуйста, не сейчас.

Вампир не желает, чтобы я узнала о его прошлом? О Госпоже талантов, которую уже упоминал в разговоре Томасовский? Что же там за дама такая? И что за еду для нее он готовил? Видать, история премерзкая, раз об этом не желает вспоминать при мне.

И хотя любопытство мучило, я сделала вид, что намеки на прошлое Лазаруса нисколечко не интересуют.

— Нас вроде как ждали? Опаздывать некрасиво, — напомнила парням, глядя в окно.

А посмотреть там было на что. Мы заехали в хорошо освещенный частный сектор, район, где селились в основном состоятельные жители нашего городка. Дома, как на подбор, двух— и трехэтажные, окружали высокие каменные заборы или кованые ограды.

— Да, нужно идти, пока Мышков не смылся. Когда вы с Русланом танцевали, я выловил его и угрозами заставил принять нас сегодня. Аркашка юлил, заикаясь, что очень занят и никак не может проконсультировать Гласа.

Ага, значит, мага разума зовут Аркадий Мышков, и к нему почему-то относятся без малейшей капли уважения. По крайней мере, в голосе Лазаруса звучит ирония. Почему?

Нажав на кнопку звонка на воротах, вампир охотно ответил на мой вопрос.

— Хоть он и маг ментального направления, а гнилой человек, жадный и трусливый. Когда чувствует превосходство, ведет себя по-хамски. А с теми, кого боится, лебезит и во всем старается угодить.

— А ты, выходит, не страшный? Тебя не боится, раз отказывался от встречи? — подколол Руслан.

— Нелюбовь к Герде придает Мышке храбрости.

— Ого! Что я ему такого сделала, что он меня ненавидит? — изумилась я, нетерпеливо постукивая по бетонной дорожке ногой в туфле без каблука.

Вообще, конечно, "здорово" отправиться в гости в обуви, которая нуждается в починке. Хромать, держась за руку вертигра, было неловко. Давно я не чувствовала себя так глупо.

— Ты отобрала у Мышкова деньги.

— Ась? — показалось, что ослышалась.

— До твоего появления его приглашали на важные встречи и сделки, чтобы он подтверждал честность намерений договаривающихся сторон. Естественно, за дополнительную сумму он мог и приврать. Из-за тебя от его услуг многие отказались.

Бедняжка, так я ему мешаю? Может, амнезия — подарочек для конкурентки?

Руслан, словно снял вопрос у меня с языка:

— А Мышкову хватит умения лишить Герды памяти?

— Не уверен, да и кишка тонка преступить закон Полуночи. После того, как его за махинации пугнул Контроль, он, если где и нарушает, то незаметно, дрожа от испуга.

— Но вариант, что он набрался смелости, откидывать не стоит.

— Ты прав, Булатов. Вот поэтому мы и здесь. Да что же это такое? Сколько нам еще ждать?

Лазарус вжал кнопку, звоня без остановки.

— Иду! Иду я! — закричал недовольный женский голос откуда-то из глубин двора.

За забором зажглись фонари, стало светло до такой степени, что можно было читать газету.

Ворота приоткрылись, и стройная брюнетка неопределенного возраста выглянула на улицу.

— Здравствуйте-а-хозяина-нет-до-свиданья! — протараторив фразу, как одно длинное слово, на выдохе, она юркнула назад.

Вампир не позволил закрыть дверь и сдержанно произнес:

— Господин Мышков нас пригласил сам, поэтому мы не уйдем, пока не убедимся, что его здесь действительно нет.

Секунды три женщина, моргая густо подведенными глазами, напряженно думала. Затем отошла в сторону, приглашая войти.

— Хорошо, убеждайтесь. Он уехал, не сказав, куда направляется.

Она не врала. Я это почувствовала ясно. Но промолчала, не сообщив парням. На то у меня имелось две причины: хотелось посмотреть, как живет ментальщик, и немного помучить рыцарей неизвестностью. Они ведь не все мне рассказывают? И, как я начинаю понимать, специально умалчивают о важном, а не потому, что не хватает времени на объяснения.

Проведя нас в просторную и светлую гостиную, женщина, по всей видимости, исполнявшая роль экономки или домоправительницы, предложила начать осмотр с кабинета и спальни Мышкова на втором этаже.

О том, что доведется, ковыляя, подниматься по лестнице, я как-то и не подумала.

— Если не возражаете, я подожду вас здесь.

Лазарус удивленно вскинул бровь, но промолчал.

— Глас, отдать распоряжение, чтобы вам принесли чай или кофе? — брюнетка пыталась быть любезной, но страх и почти неощутимое раздражение пробивались сквозь липовую вежливость.

— Благодарю, не утруждайтесь, я просто посижу.

Ага, стану я что-то пить в доме вероятного врага.

— Герда, мы быстро, — чуть задержавшись, пообещал Руслан и последовал за вампиром с экономкой.

И я осталась одна. Чтобы понять натуру Аркадия Мышкова, экскурсия мне не требовалась, ведь здесь, на стенах, висели его фотографии. По мнению моей близкой подруги, снимки расскажут о человеке больше, чем он сам. Карина, как всякий доморощенный психолог, могла ошибаться, но я попыталась представить, каков маг в жизни, глядя на фото.

Три четверти из них — это портреты Мышкова, на остальных снимках — он в компании с каким-нибудь известным человеком: актером, певцом или политиком. Были среди них и полуночники, с которыми я уже успела заново познакомиться: супруги Черновы, Симеон, Томасовский.

Судя по снимку, где он стоит рядом с лидером оборотней, Мышков невысок ростом. Плотненький мужчина с круглым лицом и основательно поредевшей темной шевелюрой не вызывал ассоциаций с мышью, скорее, с героем из диснеевского мультика "Чип и Дейл спешат на помощь" — зеленой лупоглазой мухой Вжиком.

Снимки, вставленные в дорогие рамки, занимали целых три стены гостиной.

Вывод: Аркадий — одинокий человек. Любит смотреться в зеркало и считает себя красавцем. Последнее звучит спорно, но я-то знаю, что каждый мужчина, даже если у него сверкающая лысина и пивное брюшко, считает себя писаным красавцем и роковым соблазнителем, а что женщины не валятся к ногам штабелями, так это ему просто лень встать с дивана и включить свое обаяние... Жаль, что мы, девушки, в большинстве случаев подвержены самокритике и находим у себя недостатки там, где их нет в помине.

Услышав приближающиеся шаги, я вернулась в кресло.

— Нам не соврали — Мышкова нет, — сообщил Лазарус то, что я и так знала. — Но ничего, когда-то он вернется. Вот тогда и поговорим.

Экономка провожала нас, не скрывая облегчения. И ворота захлопнула с торжествующим громким звуком.

— Эх, зря съездили, — вздохнул Руслан, — только кучу времени потратили.

— Не согласен, — покачал головой задумчивый вампир. — Да, мы не выяснили, Аркадий стер тебе, Герда, кусок памяти или нет. Но он сбежал, а значит, причастен к амнезии и боится, что мы его прижмем к стенке.

— Да тебя он боится! — хохотнул Булатов, снимая автомобиль с сигнализации. — На приеме, видать, испугал его до мокрых штанишек, набиваясь с визитом домой.

Открывая передо мной дверь, блондин возразил:

— Нет, я был настойчив, но вежлив. И намекнул, что услуги ментального мага понадобятся Гласу.

— Значит, Мышка боится тебя, Герда.

— Да-да, из нас троих я самая страшная, недаром Я.Г.А., — согласилась, не споря, и простонала, садясь в салон: — Ну, наконец-то, домой... Умираю, как хочу спать!

День, особенно вечер, выпил всю энергию. И мне хотелось, по-быстрому заскочив под душ, завалиться в постель и спать, спать, спать... Часов до девяти утра.

— Ты ведь помнишь, что согласилась "подзаряжаться" от нас напрямую? — вдруг спросил Лазарус — и мою расслабленность как ветром сдуло.

А Булатов добил, лукаво уточнив:

— Рационально проводить часы сна втроем, начиная с этой ночи.

— Уже с этой? — переспросила я, чувствуя, что еще чуть-чуть — и у меня начнет нервно дергаться левый глаз.

— А чего тянуть? — удивился блондин. — В любой момент может понадобиться помощь Гласа.

— И, как ты и просила, спать будем, не распуская рук, — веселился Руслан. — Но если вдруг их распустишь ты, не бойся, на коврик не отправим.

Не отправят... добрые какие!

Нет, для меня сегодня экшен закончился. Да и вообще я, осмелев, погорячилась предлагать такое. Поэтому нужно аккуратно сослаться на мешающие обстоятельства и уйти от ответа за торопливые необдуманные слова.

— Нет, этой ночью не выйдет. Нужно съездить в магазин за диваном. — И мысленно добавила: а ездить за ним будем очень, очень долго. — Сами понимаете, к вам я не пойду, а у меня кровать узкая, втроем нормально не поместимся.

Обрывки воспоминаний о прошлой ночи, мелькнувшие перед глазами, подтверждали: полутороспальная кровать не рассчитана на троих.

— Уже.

— Что уже? — мне показалось, что я ослышалась.

Вампир взглянул на наручные часы и объяснил:

— Диван уже купили, его доставят к 22:00.

Кажется, нервный тик подобрался и к правому глазу. Я ошалела, обалдела, офигела, выпала в осадок... Обложили, со всех сторон обложили! Но когда? Когда успели сговориться? И когда сделали заказ?

А еще подумалось, что с юбилея Чернова мы ушли бы раньше прочих гостей, даже не появись там Томасовский. Ведь впустить-то в квартиру грузчиков надо? Впрочем, не слишком много и потеряла, уйдя с лицемерной вечеринки.

И лишь когда проезжали мимо особняка Черновых, над которым расцветал роскошный фейерверк, загрустила. Моя любимая часть праздника. Взлетающие в воздух разноцветные огни завораживают, а если они еще и в твою честь, то лучшего подарка на день рождения и не пожелаешь.

* * *

Диван привезли минуту в минуту. Я успела переодеться и пила с Русланом чай на кухне, когда раздался звонок в дверь.

Темноволосая девушка в белом платье в черный крупный горох чуть не сшибла с ног.

— Андрей Николаевич здесь? Его заказ доставлен.

Ничего себе грузчики пошли! Короткий наряд едва прикрывал зад бесцеремонной посетительницы.

— Да, он разговаривает по телефону.

— Хорошо, не будем тогда беспокоить босса, — девица, смерив меня оценивающим взглядом, бросила кому-то стоящему на лестничной площадке: — Вносите.

Босса? Это что, вампирша, подчиняющаяся Лазарусу? Интуиция подсказывала, что нет. Не тот взгляд, поведение и движения. Да и назвала она его паспортным именем, не тем, что принято в полуночном обществе.

— Аккуратней! — взмахнув черным клатчем, прикрикнула брюнетка на мужчин в оранжевых спецовках с эмблемой местного супермаркета мебели. — Это Германия, кожа, а не дерматин с заводика Васи Пупкина. Кстати, я — Кристина, офис-менеджер Андрея Николаевича.

Я осторожно пожала ухоженную руку с острыми перламутровыми ноготками.

— Герда.

Девушка приподняла тонкую бровь, дожидаясь продолжения. И когда его не последовало, хищно улыбнулась.

— А Андрей Николаевич о тебе не рассказывал. Ты — его хорошая знакомая, наверное?

— Родственница, — опередил меня Булатов.

Замерший на пороге кухни, он смотрелся эффектно в темно-синих джинсах и без футболки. Я, немного привыкнув к виду его полуобнаженного тела, только задержала дыхание. Кристина же впала в ступор. Ее бесцеремонный заинтересованный взгляд, скользящий по парню снизу вверх, заставил меня почувствовать себя лишней.

Когда офис-менеджер Лазаруса открыла рот, вертигр произнес:

— Герда, пойдем, справятся и без нас.

— Руслан, я тоже тебя рада видеть! — нахально бросила Кристина.

Булатов хмыкнул:

— А с чего ты решила, что мне приятно тебя видеть?

И он прикрыл за нами дверь на кухню.

— Вы давно знакомы?

— Два месяца. Эта девушка не просто работает на Лазаруса, она — его постоянный донор, добровольный и высокооплачиваемый. Иногда он вызывает ее прямо на квартиру, так что успели познакомиться. Это с тобой она не пересекалась по чистой случайности.

Или потому что блондин не хотел, чтобы я о ней узнала?

— Ты не любишь тех, кто по своей воле дает вампирам кровь? Лучше пускай ловят случайную жертву в подворотнях?

Оборотень поджал губы.

— Извини, тема крови и все, что связано с кровососами, слишком болезненны для меня.

Вот так новость! А ведь и не скажешь, что он ненавидит Лазаруса. Да, стычки, подколки случаются, но никакой открытой злости, жажды оторвать друг другу голову.

— Ты неплохо общаешься с одним из вампиров.

Вертигр вздохнул.

— Пройденный ритуал, это из-за него я не воспринимаю Лазаруса как врага. И первое время меня это сильно бесило, поверь. Это ненормально, так не должно быть. Мы — конкурирующие виды, и заключенное века назад перемирие часто остается на бумаге. Оно всего лишь привело к скрытой, но такой же беспощадной, как и раньше, войне. На приеме Черновых могло показаться, что вампиры дружат с оборотнями. Разочарую, это лишь видимость.

— Ясно. — Его слова вызвали растерянность. — Я, правда, считала, что в Багдаде все спокойно.

— Нет. Будь все иначе, не было бы нужды в Гласе. — Булатов печально улыбнулся.

Немного помолчав, задала давно мучающий меня вопрос. Да, давно — целых три дня мучил... Всего лишь три дня прошло с момента, как я очнулась в ванной, а ощущения такие, что прошла целая вечность!

— Руслан, почему ты стал рыцарем?

Молодой человек пожал широкими плечами.

— Ты меня выбрала.

— Существует масса лазеек, ты мог отказаться. Тем более что из другого города.

Начитавшись посланий Альбины, я стала просвещенней. Я могла выбирать лишь из свободных полуночников — неженатых, без постоянных подруг. Еще под запретом были те, кто занимал посты Мастера и Вожака. Избежать чести служить Гласу могли и чужаки — те, кто переселились в город недавно.

А внимательно слушая парней, а то и подслушивая, прикидываясь обморочной, поняла: Лазарусу рыцарство было на руку. Два месяца назад он пытался свергнуть Симеона, и что-то пошло не так. Раскрыв заговор, Мастер имел право не соглашаться на поединок за власть, а просто отдать приказ о ликвидации зарвавшегося подчиненного. Может, Лазарус и сумел бы уцелеть, как-то выкрутиться или сбежать, но были еще и зависимые от него вампиры. Их бы Симеон не пощадил. А так, став помощником Гласа, он подарил им жизнь — убийство сторонников того, кто больше не опасен, Мастеру не простили бы, посчитав за признак неуверенности. А под неуверенным в своей силе правителем трон расшатывается быстро.

Но Руслан, почему согласился он? Ведь его привело в наш город какое-то важное дело? О котором, мне все недосуг узнать.

— Из-за тебя, — глядя в глаза, честно ответил Булатов. — Я согласился из-за тебя, Герда. Твой смущенный взгляд, которым ты скользила по лицам веров, ждущим твоего выбора. Такая одинокая, грустная, потерянная...

Представив себя, высматривающую подходящих мужиков, почувствовала, как приливает жар к щекам. Зная, что рыцари будут неразлучны с Гласом всю жизнь и не только в качестве защитников и помощников, воспринимаешь выбор как нечто неприличное.

Оборотень, словно не заметив моего смущения, продолжил:

— Мне показалось, что ты не хотела становиться Гласом, но почему-то не посмела сообщить, что передумала. Был момент, когда решил, что ты согласилась на ритуал на зло Томасовскому, назойливо брюзжащему за твоим плечом.

— Артур там был?

— А как же, он ведь заместитель Главы магического Совета. Забыла? — удивился вертигр и поправил себя: — А ведь точно, забыла...

Так вот почему Томасовский чувствует себя хозяином жизни. И теперь понятна уверенность Лазаруса, что он не тронет моих родных — если о темных делишках Артура прознают, наверняка, турнут с должности. Впрочем, не факт. К примеру, в моей старой привычной реальности весь город знал, что мэр подворовывает, и ничего. Сей жуликоватый господин и по сей день занимает свой пост. С другой стороны, у людей за правонарушения дают тюремный срок, а у полуночников Контроль за некоторые прегрешения отрывает головы.

— Когда после ритуала ты сказала, что собираешься оставаться Гласом лишь полгода, я понял, что не ошибся. Я не зря поставил свободу на кон. Через четыре месяца мы будем вольны от взятых на себя обязательств. — В глазах Руслана разливалась необъятная нежность. — Вот тогда я смело смогу спросить у тебя...

— Не помешаю? — Кристина вошла без стука. — Хочу попрощаться с вами. Надеюсь, Герда, тебе понравятся комплекты постельного белья, которые я выбрала.

Эх! А я хотела уйти от выполнения обещания, сославшись на отсутствие нужного размера простыни.

— Спасибо, я тоже надеюсь, — машинально поблагодарила офис-менеджера, прикипев взглядом к ее шее, на которой красовался белый элегантный платок. Или мне показалось? Нет, не показалось — из-под него проглядывала красная отметина. И явно не обычная царапина.

— Герда, у тебя экзотичное имя. В роду были немцы? Или просто мама любит сказку "Снежная Королева"?

— Бабушка любила, — ответила все так же механически.

Похоже, Лазарусу ужин сегодня разогревать не нужно.

— Почему любила? — не унимала любопытства девушка.

— Кристина, ты, кажется, зашла попрощаться? — бесцеремонно напомнил оборотень.

Его вопрос брюнетка проигнорировала, но заметно побледнела, когда позади нее прозвучало холодное:

— Кристина, вы еще здесь?

— Андрей Николаевич? — развернувшись, она попыталась улыбнуться. Голос девушки вздрогнул, когда она объяснила: — Было бы невежливо не попрощаться с вашими друзьями, вот я и...

— Было непрофессионально выполнять задание, порученное другому сотруднику, — перебил ее вампир. — Еще одно замечание, и я буду вынужден вас уволить.

— Простите, больше не повторится. — Офис-менеджер покорно склонила голову. — До свидания, Герда, Руслан.

Лазарус последовал за понурой девушкой, а я потрясенно смотрела им вслед. Надо же! Сначала укусил, потом отругал при посторонних, да еще пригрозил увольнением?

— Нормально, да? За что он с ней так?

Вертигр прищурился.

— Ты ее жалеешь? Не стоит, Герда, ты слышала Зара. Не Кристине он поручал купить диван, а своему секретарю. Девушка нарушила приказ, подставив другого служащего. За такое не гладят по голове, а наказывают. Если Болконский даст слабину, потеряет авторитет.

— Но она его донор!

— И что? Это не дает ей право влезать туда, куда не следует.

— В смысле?

— Тебя не удивило, что за два месяца ты не успела познакомиться с ней? Объясняется все просто: вампир не хотел, чтобы ты общалась с его донорами.

Странное стремление... Интересно, почему?

— И все-таки меня коробит такое отношение к девушке, с которой в некотором роде он близок.

Булатов вздохнул и, запустив пальцы в густую темно-русую шевелюру, объяснил:

— Если ты посчитала, что Лазарус не только пьет ее кровь, выкинь эти мысли из головы. Он не спит с теми, от кого кормится.

И снова моим щекам стало жарко. Я ведь так и подумала. Чтобы скрыть смущение, попыталась пошутить:

— А как же вампирские кровавые оргии, показанные в фильмах?

— Тук-тук, я вернулся, хватит мне перемывать кости, — с кривоватой улыбкой на губах к нам присоединился второй рыцарь. — Что, Булатов, воспользовался моментом и выставил меня в дурном свете?

— Не представляешь, Болконский, как сильно мне хотелось это сделать, но, увы, привык играть честно.

Парни шутливо препирались, а я сидела, чувствуя, как краснеет уже не только лицо, а и шея. Расспрашивая об отношениях вампира с Кристиной, я как-то позабыла, что слух у него нечеловеческий. Как неудобно! Последний раз сильно смутилась, когда в первый день работы в библиотеке, заведующая подошла ко мне со спины, а я листала иллюстрированный справочник по сексологии. И вроде бы взрослые люди, но я стушевалась, как школьница.

— Лазарус, а где ты начальствуешь? Утоли мое любопытство, если можно.

Мужчина внимательно посмотрел на меня и опрометчиво произнес:

— Тебе можно почти все. Я — владелец агентства недвижимости "Logis" и соответственно комплекса, в котором находится головной офис.

— Того здания, облицованного черными плитами? — недоверчиво уточнила я.

— Вообще-то чернильно-фиолетовыми, — внес поправку Лазарус. — Давно заметил, что редко кто замечает, что плиты черные со слабым оттенком лилового.

— Обязательно присмотрюсь при случае, — пообещала честно.

Помпезное строение, сужающееся кверху, считается одним из негласных достопримечательностей нашего города. Зеркальные плиты и стекло на солнце сверкают, как грани гигантского черного бриллианта, точнее, так и быть исправлюсь, черно-фиолетового бриллианта.

Мне всегда приятно на него смотреть, а вот подруга шикарную постройку отчего-то называет крематорием. Может, потому, что на втором этаже, среди бутиков, затерялась аптека, единственная в нашем городе, где продается дорогое лекарство, одно время необходимое тетке Карины? Хотя нет, просто ассоциации с цветом, ведь все мечты подруги сгорают в кабинете врача, на каждом приеме. Больница — вот что стало крематорием для ее надежд...

— "Logis" — лидер нескольких областей. Ни одно агентство недвижимости не имеет столь обширную сеть офисов, — вклинился в невеселые мысли голос вампира. — Квартиры в новостройках и вторичный рынок, коммерческая, элитная недвижимость, коттеджные поселки, дома за рубежом — все это "Logis".

Прозвучало, как выдержка из рекламного буклета, что немного развеселило после моих конфузов.

— Ну, а я с нуля создал спортивный клуб "Валгалла", — решил и себе похвастаться Булатов. — Единственное в моем городе место, где можно тренироваться, не скрывая уровень своей физической силы. Новейшие тренажеры, фитобар, баня, сауна, бассейны, массажные кабинеты...

Руслан с гордостью перечислял достоинства своего детища, а я загрустила. У одного — крутое агентство недвижимости, у второго — спортклуб. А я всего лишь библиотекарь, э-эх! Так, Герда, собрала волю в кулак, не время ныть. Стоит хотя бы подумать, что эти успешные бизнесмены — долгожители, а ты всего лишь человек двадцати четырех лет от роду.

Мысленно прикрикнув на себя, решила, что не буду предлагать деньги за диван. Что не возьмут, это понятно, вдобавок прозвучит смешно.

— Еще вопросы будут? — Вампир скрестил руки на груди.

— А что, у нас вечер откровений?

Болконский взглянул на часы.

— На самом деле уже ночь.

— День был тяжелым, предлагаю перебраться на новый диван Герды и там продолжить разговор.

— Ты прав, Булатов. Что скажешь, Герда?

— Да-да, я сейчас.

И, сбегав за одеждой в спальню, закрылась в ванной.

К предложению Руслана не подкопаешься, но как же не хотелось выходить из своего убежища! Одно радовало: новый диван огромен. П-образный, цвета терракоты, он хорошо вписался в интерьер зала. Если мой глазомер не подвел, то, когда выдвигалась центральная часть, на нем свободно размещались четыре человека. Значит, проспав всю ночь, можно и не коснуться никого из соседей.

В новом гардеробе я с трудом отыскала летнюю пижаму — короткие шортики и майку. Белая, с улыбающимися смайлами желтого цвета она смотрелась хорошо, даже слишком. Поэтому, сбросив верх, я натянула свободную футболку Тимура, которую захватила вместе с комплектом. Смешно, но она в некотором роде заменяла мне друга, когда тот уезжал в длительные командировки. И пока спала в ней, мне никогда не снились кошмары.

По-хорошему, чужую вещь следовало бы вернуть еще год назад. Тим дал ее прошлым летом в гостях, чтобы я переоделась после того, как облила свой топ соком. Присутствующие на вечеринке девушки были мне признательны — Ладов щеголял в одних джинсах, а тренированный полуголый спецназовец — то еще зрелище. Услада женских глаз...

Все, я была готова ко сну. Но выйти из ванной не могла.

Как? Как пойти и лечь в одну постель с двумя мужчинами?!

Нет, и тени сомнения на счет их сдержанности у меня не возникало. Они не прикоснутся и пальцем без моего на то согласия. Но... я словно оцепенела.

Вполне вероятно, так себя чувствовала робкая викторианская девственница в первую брачную ночь. Только если у нее отсутствовал выбор, и приходилось закрывать глаза и думать об Англии, я могла сбежать. К Карине, например. Стыдно вести себя таким образом, я прекрасно понимала это. И готова была стукнуться головой о стену, если б помогло. Но пересилить внутренний запрет не удавалось. Что ж, завтра извинюсь за глупое поведение.

Я мысленно прокрутила в голове план. Выйти из ванной в коридор. Схватить с вешалки сумку, нацепить уличные шлепанцы. Выскочив за дверь, быстренько спуститься по лестнице и стремглав бежать до магазина за углом дома, где полно такси.

Мои витязи не сразу поймут, что случилось. Разве можно заподозрить, что я способна настолько сильно запаниковать? От себя подобного малодушия и детскости я точно не ожидала. О Боже! И было бы мне семнадцать, а не двадцать четыре. Да еще с опытом гражданского брака и несостоявшейся свадьбой... Малахольная, да, это про меня.

Сгорая со стыда и осознавая, какая я паникерша, открыла дверь — и оказалась в объятиях Руслана.

— Наконец-то! — обрадовался он, подхватывая на руки. — Я уже собирался выбивать дверь, заподозрив, что из канализации выбрались черепашки-ниндзя и украли тебя, перепутав с Эйприл О'Нил.

Я и пикнуть не успела, как оказалась там, где боялась очутиться.

Соприкосновение горячей кожи с прохладной скользкой простыней вызвало у измученного паникой организма маленький шок. Неужели есть что-то еще холодное знойной ночью, не считая воды из-под крана? М-м, блаженство... Похоже, комплект из шелка. Красного гладкого шелка. Ложе страсти, угу. Мне захотелось нервно рассмеяться.

Булатов плюхнулся рядом.

— Осторожней, — попросил Лазарус, сурово гладя исподлобья на нас с Русланом, — вы хуже бегемота в посудной лавке.

— Слона, — автоматически поправил оборотень.

— Да хоть мастодонта, — отмахнулся вампир, — не шумите, дайте поработать хоть с полчаса.

Вампир сидел в кровати, положив ноутбук на подушку, которая в свою очередь лежала у него на коленях. В черной пижаме, жаль, что без очков, он выглядел серьезно и импозантно.

И паника отступила. Вот, правда. Как рукой сняло. Мирный семейный вид не похожего сейчас на кровопийцу мужчины успокоил не хуже ложки валерианы. Да и Руслан, любящий походить по квартире с обнаженным торсом, приоделся, как и я, в шорты и футболку. Только его шорты скрывали ноги до колен.

— Я готов к допросу с пристрастием, — заявил шатен, улегшись набок и подперев голову рукой. — Отвечу почти на все вопросы.

— На какие-то темы установил табу?

Лежа близко, что, вытянув руку, я могла до него дотронуться, он смотрел на меня с предвкушающей улыбкой. Так старый кот терпеливо смотрит на вернувшуюся с работы усталую хозяйку, прекрасно зная, что она вскоре его накормит и погладит. А он за это помурлычет для нее, снимая стресс.

— Нет, никаких запретов. Просто есть вопросы, на которые я не знаю ответов и сам.

Заинтриговал.

— Например?

— Я не помню почти ничего из своей жизнь лет до пятнадцати-семнадцати, словно меня и не существовало до того момента. Да, Герда, в моей голове, как и в твоей, покопался маг-ментальщик, поэтому я отлично понимаю твои чувства.

Мне хотелось задать массу важных вопросов, но почему-то спросила про возраст.

— А почему такая неточность — до пятнадцати-семнадцати лет?

— Оборотни взрослеют по-разному. В основном юноши выглядят старше своего календарного возраста.

— То есть ты даже не знаешь, сколько тебе лет и когда день рождения?

Вертигр покачал головой.

— Я даже имя не помнил и поэтому взял первое, что понравилось.

Ужасно, не знать своих корней, не помнить родителей, детства. Тот, кто посмел отобрать первые воспоминания у подростка, гнусная жестокая сволочь.

— А днем рождения для нас с братом стал день освобождения из клетки.

— У тебя есть брат? Постой... вы попали в зоопарк?!

Руслана повеселил мой вывод. Улыбнувшись, он принялся рассказывать.

— Поначалу не было точной уверенности, что мы с Романом состоим в родстве. Генетический анализ, сделанный несколько лет назад, подтвердил, что сходство во внешности — не совпадение. Как и он, я впервые осознал себя в плену у мага, скрывающего свое лицо. Вскоре он продал нас в бар крови, где нас и заперли в клетки.

Я не перебивала, но Булатов сам знал, какие вещи для меня непонятны. Поэтому пояснил:

— Это место, где вампирам подают кровь разных разумных существ. Больше всего ценятся сидхе, маги и оборотни. Хозяин бара, вампир по имени Аристарх, снимаясь с насиженного места, приказал слуге ликвидировать всех доноров, за исключением одной огневички. И та девушка сумела выпустить "зверинец", то есть разных видов оборотней, на свободу. Мы с братом предложили ей бежать вместе, и втроем пережили нелегкие часы в зимнем лесу. И когда нас обнаружил магический патруль, она попросила родственников не оставлять нас в беде. Нам не только помогли, но и приняли в семью.

Булатов замолчал, а я подумала, что мои забытые два месяца — ничто против его пятнадцати-семнадцати лет.

— Брат смирился, что ни одному целителю не по силам восставить нам воспоминания. Его устраивала новая жизнь, а я мечтал найти родителей, узнать, что произошло, почему мы оказались в том страшном месте. И как только встал на ноги, перестав зависеть от приемного отца, начал поиски.

— И они привели тебя сюда, — подытожила я, когда он умолк. — Чернов — твой отец?

Из головы все не шла картинка пожарища в заброшенной части сада лидера вертигров.

— Или дядя. А, может, и вовсе никто, установить это пока не удалось.

— Почему? А как же генетическая экспертиза на отцовство? Вырвал волосок, если не у него, то у Ивана, с которым ты подружился, — вот и все дела.

Руслан снисходительно улыбнулся.

— Не все так просто. На большинстве полуночников магическая защита, поэтому прежде чем брать образцы ДНК, ее нужно снять. В противном случае тайно взятый биоматериал превращается в пепел.

— А если прямо подойти к Чернову? — предложила элементарный выход.

— В прошлом году я уже обнадежил напрасно одну семью, у которых выкрали сыновей. Повторять тот опыт не хочу — слишком болезненно отбирать надежду. К тому же кто-то очень не хочет, чтобы я копался в прошлом.

— В смысле?

— Детектив, который первым приехал в ваш город, исчез после того, как в телефонном разговоре сообщил, что наткнулся на непонятные моменты в гибели семьи Чернова. Тогда я приехал искать ответы сам — и на меня без причины напал вампир, — Руслан кивнул на что-то печатающего Лазаруса. — После ритуала мы втроем начали интересоваться обстоятельствами смерти родных Демида. И как следствие— ты тоже потеряла память.

Блондин оторвался от мягко светящегося экрана и заявил:

— Рус, идешь в правильном направлении. А если искать, кому выгодно, то первый, кто приходит на ум, мой бывший Мастер.

— Разве на Черновых пятнадцать лет назад нападение организовал он?

— Подставил сородича, чтобы занять его место.

— Ты пристрастен, валишь все в кучу, — возразил оборотень.

— Ладно, это я так, не верю, что Симеон замешан.

— Нет, конечно, гипотетически он мог заплатить Мышкову за стирание памяти Герды. Первый вопрос: зачем? Второй: что он с этого мог получить?

— Ищешь мотив и цель? Пожалуйста, слушай. Герда могла что-то увидеть или услышать опасное для Симеона, получить доказательства его причастности к пожару. Избавляться от Гласа опасно, да и мы бы не позволили. Поэтому он обратился к ментальщику.

Забавно наблюдать, как двое спорят, позабыв о присутствии третьего. Но я не вмешивалась, пока меня не осенило:

— Почему вы считаете, что над моей памятью поиздевался маг? Разве сам Симеон не мог уничтожить мои воспоминания?

— Нет, два месяца слишком большой срок, — возразил Лазарус. — Может, кто-то из древних и способен на такое, но не Симеон.

А вертигр возбужденно воскликнул:

— Герда, ты гений! Почему мы делаем ставку только на мага, если уничтожить кусок воспоминаний можно и артефактом? "Хронометром забвения", например? Незаметно прикоснуться им проще простого — тот день мы провели в публичных местах, так что возможностей незаметно приблизится к тебе, имелось предостаточно.

— Ты забываешь, что "Хронометр забвения" не только запрещен, но и огромная редкость.

— Ну и что? Наш злодей запаслив и удачлив.

— Кстати, а где именно мы были? — на мгновение в душе забрезжила надежда, что вот-вот, еще чуть-чуть — и я все вспомню.

— Утром мы занимались поисками фотографий погибших Черновых. Сама понимаешь, попросить Демида полистать его семейный фотоальбом мы не могли, — объяснил вампир. — Гордей и Евгений Черновы неоднократно становились победителями городских олимпиад, и о них было несколько заметок в местной газете. Подшивок за нужные года в твоей библиотеке мы не искали, так как ты сказала, что архив пострадал из-за прорыва труб прошлой зимой, поэтому сразу поехали в редакцию "Вечерней зори". Снова неудача — странным образом нужные номера исчезли. Архив школы также сгорел, естественно, вместе со школой три года назад.

— Так Черновы учились в двенадцатой? Вот совпадение!

— Роковые совпадения, Герда.

— Как там сказано у Яна Флеминга, автора приключений агента 007? "Однажды — это случайность, дважды — совпадение. Трижды — враждебные действия"

— Вот-вот. Потоп, пропажа, пожар — слишком удачно сложилось. Явно, что кто-то заметал следы.

— Руслан, а до истребления семьи, какой из Черновых управлял вертиграми? Демид или его погибший брат?

— Нет, Демид — младший из братьев, — Булатов нахмурился. — К чему ты клонишь, Герда?

— В каком-то криминальном сериале слышала, что большинство тяжких преступлений совершают родственники или знакомые жертвы.

— Это не про оборотней, мы ценим кровное родство, особенно бережем своих детей. Ради власти Демид не стал бы рисковать жизнью единственного на тот момент ребенка, поэтому не говори глупостей.

Было заметно, что Руслана оскорбило мое предположение. И я поспешила перевести разговор на другую тему.

— После редакции, куда мы направились?

— Торговый центр. Мы с Русланом сидели в кафе, пока ты выбирала новую одежду. Затем был "Золотой рой", где, по сведениям моих информаторов, отдыхала группа охотников. Совет потребовал выдворить их из города после нападения на девочек-готок, которых они приняли за "ведьм". — Лазарус задумчиво потер безукоризненно гладкий подбородок. — Как и в бутике, в клубе тоже были моменты, когда ты на несколько минут оставалась в одиночестве, и этим мог воспользоваться неизвестный.

— Проследив за охотниками до их базы в развалинах завода, попытались мирно поговорить, но не вышло. Дальше ты знаешь, — закончил Булатов.

— Вполне вероятно, что связь между вашими амнезиями отсутствует. И тогда круг подозреваемых следует расширить, добавив к Симеону, Мышкову и Чернову Томасовского и, одна Ночь знает, кого еще. Главное, понять, кому выгодно, чтобы ты забыла два месяца в должности Гласа?

М-да, что-то я запуталась. Если искать тех, у кого был мотив, то в категорию подозреваемых попадали и рыцари.

Я отлично помню их разговор о том, что наше общение не задалось с самого начала. И, стерев мои воспоминания, они получили шанс изменить ситуацию. Только зачем? И вообще, если я не смогу доверять им, то тогда кому? К тому же витязи не могут причинить вред Гласу. Но с другой стороны, если они искренне буду считать, что стирание памяти — это благо?!

— Ладно, хватит строить теории без веских доказательств. Пора спать.

И блондин, закрыв ноутбук, демонстративно выключил свет.

— Сладких снов, Герда, — пожелал Руслан, переворачиваясь на спину.

Это что? Час откровенности закончился? Впрочем, часа и в помине не было! Так, моментик. А я ведь спросила не все, что хотела. Неужели решили, что с меня достаточно крупиц информации, которые позволяют узнать? Мол, меньше знаешь, лучше спишь? Но я ведь не лошадь, которой нужны шоры, чтобы не пугалась. Думают, я буду беспрекословно молчать? Ага, сейчас!

— Нет, ребят, я не усну и вам не позволю.

— Герда... как же долго я ждал этих слов!

Не обращая внимания на нарочито радостное признание перебившего меня Булатова, договорила:

— Никто не будет спать, пока я не узнаю, что не так с моим несчастным диваном.

— Да все с ним так, — уверил вампир, вздыхая.

— Кстати, чуть не забыл, — замялся оборотень, и его тон утратил шутливые интонации, — Герда, я хочу исправить причиненный вред, поэтому завтра, в два часа дня, придет обивщик. Выберешь образец ткани — и к вечеру диван будет как новенький.

Признаюсь, меня тронул его поступок. Я решила, что он позабыл об акте вандализма над моей мебелью.

— Хорошо, я только за. Надеюсь, завтра никому не потребуются услуги Гласа. И мы останемся дома. Итак, что там с переводом?

Оборотень завозился и сел — похоже, говорить лежа на серьезные темы не получалось. Его фигура на фоне не зашторенного окна темнела массивной громадой. Тело чинно растянувшегося на кровати вампира укрывала темнота, и раньше я не смогла бы его увидеть так четко, как сейчас.

— На доски нанесены стандартные защитные заклинания сидхе для колыбели. Они настолько мощны, что существо, замыслившее дурное, не сможет ни увидеть, ни услышать, ни унюхать лежащего в ней ребенка. Попытка прикоснуться к кроватке карается долго незаживающим ожогом.

— Обалдеть! — Я была впечатлена. — Но диван ведь не колыбель? Как заклинания попали на него? Вы же говорили, что сидхе не любят контактировать с людьми?

— Значит, твой отец был сидхе, — догадался добрый Руслан. — И ты — сидхе-полукровка, а диван — подарок для дочурки.

На несколько секунд я онемела, а потом обижено произнесла:

— Тьфу, на тебя! Мой папа — обычный человек, пусть и с абсолютной честностью. И все его родственники — тоже люди. Если не веришь, можем съездить в город, где я родилась, убедишься в этом сам. Да только тетки просто так нас не отпустят, а заставят жениться — они обе работают в загсе и страдают синдромом свахи.

Возмущенная неприятным предположением я не говорила — о, нет! — тараторила. И слова с моего языка, как выразился однажды Тимур, слетали с темпом стрельбы автомата Калашникова, то есть шестьсот выстрелов в минуту.

— А вдруг человек, чью фамилию ты носишь, тебе не родной? — не унимался бессовестный Булатов. — Мама у тебя наверняка красивая.

Нет, ну, надо же! Сказать такое! Оскорбившись за родителей, я задохнулась от гнева, а потом нервно рассмеялась.

— Довел девочку бредовыми предположениями? — возмутился Лазарус.

— Герда, ты чего? — насторожился шатен.

— Ничего. Просто фильм вспомнила, — и почти дословно процитировала кусок диалога из "Властелина колец" в переводе незабвенного Гоблина: — "Если у младенца ушки мохнатые будут, запиши его эльфом, а если нет, то можно русским записать". "Почему это русским?!" "Ну, не нравится, давай гондурасским. Мы чукотсткие без предрассудков..."

А в ответ — тишина. Вот Тим бы смеялся... В нормальном переводе киноэпопею мы пытались посмотреть раза три, но так и не смогли, постоянно засыпая. Тогда как смешной перевод — веселая вещь.

— Герда, не в обиду твоей маме будет сказано, — медленно, словно тщательно подбирая слова, заговорил вампир, — мужчины фейри обаятельны, когда требуется, хитры и беспринципны, когда влюблены.

— Ты хочешь сказать, что мою маму соблазнили? Или даже изнасиловали? — в таких вопросах сразу нужно расставлять точки над Ё. — Говори прямо, не стесняйся.

— Ты уже все сказала сама.

— Чтобы никаких в дальнейшем сомнений не возникало, заявляю: я очень похожа на отца — Александра Яворского. Кончиком носа, например. А главное доказательство — мне досталась передающаяся из поколения в поколение родимая родинка, которая находится... в общем, находится она там, где ей полагается быть.

Казалось, что парни испытывают неловкость и не знают, что сказать. Хорошо, что длилась вынужденная пауза недолго.

— Что ж, второй вариант — диван в вашу семью попал случайно. Третий — профессор, опасаясь недоброжелателей, выпросил заколдованные доски у своих покровителей из Контроля и сделал из них диван. И последнее мне, думается, вероятней всего.

Что-что? Я не ослышалась?

— Лазарус, ты сказал что-то о Контроле и моем деде в одном предложении?

Он вздохнул так тяжко, что мое воображение вдобавок приписало ему и facepalm, интернетовский жест разочарования "рукалицо". Мол, как надоело объяснять очевидное той, что не устает тупить.

— Профессор Лукин знал о Полуночи, Герда. Многие его книги касались напрямую нашего мира. Более того, кое-какие исследования он делал для Всемирной организации контроля. Неужели ты не натыкалась на его монографии, далекие от обычных исторических тем? Он писал о некромантских родах, стихийных магах, о реанимации культов, про которые среднестатистический человек даже никогда не слышал.

М-да, вот так новость. Из всего написанного дедом, я прочитала всего пару тонких монографий. Жила в одном доме с известным ученым, а никогда не интересовалась его трудами. Впрочем, слышала, что труды деятелей культуры и науки их родные воспринимают как что-то достойное внимания и восхищения, увы, нечасто.

Признаваться, что не читала работы Лукина, или не стоит? Лучше промолчу, а то и так разочаровала своих витязей ограниченностью и психической неуравновешенностью.

— Наверное, специфические книги стоят не на виду. Сейчас пойду, пороюсь в шкафу в его кабинете.

Подняться с дивана не позволила тяжелая рука, опустившаяся поверх моего живота и придавившая к постели.

— Лучше спи, Герда, уже глубокая ночь.

Я притихла. И вскоре вампир убрал свою бесцеремонную конечность.

Я неподвижно лежала на шелке банального цвета и считала овечек. С двух сторон слышалось размеренное спокойное дыхание. И лишь ко мне сон не торопился. Добравшись до второй сотни, почувствовала, как тяжелеют веки, и тут...

— Мяу-у-у-у!

Внизу, под раскрытым из-за жары окном, заныла кошка. Именно заныла, не замяукала.

Я перевернулась на бок, лицом к вампиру, и натянула простыню на голову. Не помогло. Протяжное "мяу" пробиралось и за хлипкую преграду.

Повертевшись с боку на бок, накрыла лицо подушкой. Дышалось тяжело, а слышалось отлично.

— Мяу-у-у-у!

Это что, кошка-жираф? До нее только сейчас дошло, что март закончился, а она и в ус не дула? А теперь решила догнать упущенный момент и заняться воспроизводством потомства?!

Я считала противные "мяу", надеясь, что привыкну к ним. Как бы ни так!

И я сдалась:

— Р-р-р! Не могу больше, сделайте что-нибудь с этим животным!

— Например? — меланхолично отозвался Лазарус. — Выйти на улицу и поймать ее?

— Или найти ей кота?

Вопрос Булатова заставил усмехнуться: кот у нас один был. Может, это заявилась одна из его тайных фанаток? Господи, какие только дурацкие мысли лезут в голову из-за недосыпа! Хорошо, что не успела их озвучить.

Кошку облили водой. И она, обидевшись, ушла петь "серенады" кому-то другому.

— Мяу-у-у-у!

Ушла аж на целых пять минут.

Холодный душ из окна больше не действовал. Но просить парней спуститься вниз и прогнать нахалку, я постеснялась.

— Не можешь уснуть? Так не зацикливайся на этом, — посоветовал блондин. — Хочешь, поиграем в "Города"?

— Или можно писать буквы на спинах друг друга — и забавно, и здорово расслабляет, — предложил как бы между прочим оборотень.

Ага-ага, тогда уже сразу эротический массаж предлагай.

И я вызвала вампира на топонимическую дуэль. Руслана назначили судьей.

Лазаруса ни одна буква не ставила в тупик — он моментально подбирал название. И только Афины заставили притормозить. Я ликовала! Сама я знала на Ы двадцать три города — в детстве во что только не довелось играть с друзьями.

— Сдаешься? Штрафуем тебя?

Проигравший должен был серьезно испугать кошку-террористку, так что повод для радости имелся.

— Нет, я вспомнил — Ыныкчанский.

Или по-другому — Ыныкчан. Да, такое название было и в моем списке. Но на Й все города я уже назвала, поэтому решила смухлевать.

— Ыныкчанский? А точно так называется? Может, Иныкчан?

Ни слова лжи, просто сомнения, а ведь работает!

— Хорошо, тогда Ынторсура-Бузэулуй, это в Румынии.

М-да, не прокатило. И я принялась, прикрывая зевки ладонью, вспоминать.

— Сдаешься? Штрафуем тебя? — посмеивался вампир, мешая думать.

Слово — не воробей, придется самой идти уговаривать кошку прекращать концерт.

Я не успела признать поражение — на моей спине Булатов осторожно вывел первую букву Й, а затем и остальные.

— Йокнеам.

Судья оказался продажным. Но если он будет подсуживать только мне, я согласна. В груди, в области сердца, мягким клубком свернулось странное чувство.

— Ты засыпаешь, Герда, — заметил блондин, когда я зевнула в очередной раз. — Пусть сейчас будет ничья, а завтра продолжим.

Сонно угукнув, я вскоре отключилась. И точно не скажу, были или нет чужие пальцы на моей спине, нежно выводящие "Я тебя..."?

Глава 8.

На меня падал шкаф.

Нет, не так.

На меня летел ШКАФИЩЕ! Из дуба, под завязку набитый тяжелыми томами! Сейчас ка-а-ак шмякнет!!!

— Не спи! — Руслан вклинился между нами, выставляя руки и легко останавливая деревянную махину.

Горячих обнимашек с мебелью не состоялось. Уф-ф... иначе раздавило бы всмятку.

Я потрясенно сглотнула, выходя из ступора.

— Спасибо.

— Ты что творишь?! Самоубиться решила? — кипятился оборотень. — На тебя падал шкаф, а ты смотрела на него и только глазами моргала!

Я растерялась еще больше, ведь не ожидала, что он раскричится. Кто-кто, а Булатов всегда был со мной мягок. А тут...

Парень, неожиданно притянув к себе, прижал и, уткнувшись подбородком мне в макушку, прошептал:

— Прости... испугался за тебя. Что случилось? Почему он на тебя упал?

Ладно, замнем неприятный инцидент, тем более что вертигр извинился. Я бы тоже не удержалась от крика в такой ситуации. А вообще не переношу, когда на меня орут. И если при этом используют унижающие человеческое достоинство слова типа "дура" или "идиотка", то все, такой человек никогда не станет мне приятелем или хорошим знакомым. Дурой могу обзывать себя только я сама и притом мысленно.

— Вот, — я показала оторванную ручку от дверцы. — Хотела поискать книги деда, о которых разговаривали ночью — и чуть не превратилась в отбивную.

Невыспавшаяся после кошачьих серенад я и представить не могла, что собственная мебель попытается меня прибить. Но это не оправдывает того, что я "тормоз".

Булатов, покрутив темную кованую ручку, осмотрел дверцу, затем подергал за массивные книжные полки. И хмыкнул.

— Что? — не выдержала пытки молчанием.

— Раньше этот шкаф пытался кого-нибудь придавить?

— Нет. А должен?

Я насторожилась. Неужели с мебелью что-то сделали, превратив ее в орудие убийства? Вдруг, пока нас не было, кто-то пробрался в квартиру и смастерил ловушку — к примеру, подпилил ножки шкафа? Бред, конечно, но...

Таки бред — это выяснилось быстро.

— Его опрокинула на себя ты сама, и ручка оторвана с мясом от дверцы по твоей вине, — Руслан ухмылялся. — Мягче, Герда, нужно быть мягче с хрупкими вещами. А то поломаешь все вокруг, придется новую мебель покупать.

Нахмурилась, не понимая, о чем он толкует.

— Похоже, ты "перезарядилась" ночью, вот и крушишь все вокруг с непривычки. Необычно ощущать в себе "силушку богатырскую"?

— Хочешь сказать, что я не рассчитала усилий, когда открывала дверцу? И теперь могу еще чего-нибудь сломать?

— Или кого-нибудь. Будь осторожна, Герда. Прикасайся ко всему будто к хрустальной посуде.

— Хорошо, я попытаюсь.

И я дотрагивалась до предметов, словно археолог к бесценным хрупким черепкам. Или к мумии, готовой рассыпаться в прах в любую минуту — подсказало воображение. За пару часов перебрав все книги в кабинете, убедилась, что про мир Полуночи ни в одной не говорится. Обычные труды влюбленного в науку историка.

Забавно, что профессор писал умные блестящие монографии, а близким рассказывал смешные, а порой и непристойные истории из жизни археологов. Но сколько мы с Ладовым не просили, он так и не захотел записать их и отправить в какое-нибудь издательство.

"Полуночнические" книги обнаружились во "взрослой" спальне, как прозвала я комнату дедушки с бабушкой. После их смерти я не заходила сюда, даже чтобы сделать уборку — держал не внушенный с детства запрет, а боль утраты.

Вот и сейчас, сидя на полу и обложившись найденными книгами, я не могла сдержать слез.

За неделю до своей смерти бабушка произнесла странные слова, смысл которых я поняла лишь в утро, когда нашла ее уснувшей вечным сном. Но тогда я едва слышала ее, так как переживала очередную личную драму.

"Любимые люди когда-нибудь уходят. Так задумано Богом, что мы должны расставаться. Мы не можем рука об руку идти по жизненному пути вечно. Родители отступают в сторону, давая возможность появиться рядом с тобой твоему избраннику, твоим детям. Так должно быть и так есть. И когда мы прощаемся, то отдаем им кусочек своего сердца, а они нам — своего. И не надо лить слезы по ушедшим, — говорила она тихо. — Прислушайся к себе — и кроме боли ты почувствуешь и тепло, подаренное ими".

Я долго искала это тепло, спрашивая у неба, за что осталась одна. Брошенная родителями еще в детстве, преданная женихом за несколько дней до подачи заявления в загс, оставленная другом, вечно мотающимся по секретным командировкам.

И все же те слова дали всходы: я научилась вспоминать только хорошее и светлое. И боль потери ослабла.

После завтрака я вернулась к книгам, но предварительно погоняла в спальне пыль и помыла полы.

Парни проявили деликатность и не беспокоили меня до прихода обивщика.

Выбор ткани Лазарус превратил в цирк, чуть не сведя с ума мастера и меня заодно с ним.

Вампиру не понравилось, что мы неправильно называем оттенки.

Нефритовый или изумрудный, керрия или желтый дуб, цвет традесканции или бледно-голубой — какая, по большому счету, разница? Но для обладателя фамилии литературного князя, это оказалось важным. И обшарпанный диван стал обладателем новой "шкурки" цвета тирского пурпура с шоколадным геометрическим принтом. А еще я узнала, что вчерашнее "ложе страсти", не алое, а мареновое. Выходит, Кристине известен бзик босса — любовь к оттенкам, а не чистым цветам. К слову, купленные ею еще три комплекта были винного, темно-бирюзового и цвета детской неожиданности, то есть оттенка мякоти тыквы.

Мастер принялся за работу, не поинтересовавшись, что за абракадабра нарисована на досках, чего вначале я опасалась. То ли он их не видел, то ли умел держать язык за зубами, не задавая неудобных вопросов. И со спокойной душой я ушла в кабинет, куда перенесла найденные книги.

Не знаю почему, но "Язычество сегодня. Попытки возрождения славянских богов" зацепили меня больше всего. Скорее всего, потому что, листая, увидела упоминания некромантов. Не верилось, что такие маги тоже есть. А еще было дико интересно: если кто-то воскрешал богов, то кто-то их и убивал? А кто? Или это образно? Подразумевалось возрождение религиозных культов?

Читалось легко, как приключенческий роман. И я не заметила, как сделала постыдную вещь — обкусала ногти на левой руке, волнуясь за деда и его команду, заманенную фанатиками в меловые пещеры и там замурованную.

60-е года, деду нет и сорока, и он еще не встретил мою бабушку, а оттого легко поддавался на авантюры. И когда знакомый представитель Контроля по имени Хемминг попросил помочь выследить сектантов, ищущих реликвию богини Мары, он согласился с большим энтузиазмом. На тот момент пятерка боевиков из Контроля, два некроманта в качестве консультантов стали предпочтительней, нежели вечно недовольная жена.

— Герда! — В кабинет ворвался встревоженный вертигр. — Собирайся, срочный вызов!

Оставаясь мыслями с попавшими в переделку исследователями, я нехотя вложила в книгу закладку.

— Что, пожар?

— Может начаться и пожар, если не поторопишься, — бросил нетерпеливо Руслан. — Два ведьминских рода объявили друг другу войну.

Страшные объяснения придали мне ускорения.

Мы приближались к месту возможных "баталий", а я отчаянно трусила, не представляя, как утихомирить разбушевавшихся ведьм. Захотят ли они послушаться Гласа? И не перепадет ли на орехи и самим миротворцам?

— Почему ведьмы, а не маги? Какая разница? — любопытство одолело боязнь.

— Раньше разница была огромна, сейчас значение слова "ведьма" сглажено и порой используется как ругательство в адрес магички, — задумчиво проговорил блондин. — Маги сильнее ведьм, но ведьмы мудрее магов. Первые могут делиться заклинаниями, главное, чтобы ученик сумел их освоить. Сила вторых в накопленных знаниях, которые передаются только в пределах рода. Маги черпают силу из внутреннего источника, ведьмы, творя волшбу, обращаются к природе. Как-то так, надеюсь, понятно объяснил.

Лазарус выглядел напряженным и сосредоточенным. И мне подумалось, что он волнуется. Вампир волнуется?! Не иначе что-то гигантское померло в лесу, ведь невозмутимость вампира, его сдержанность в проявлении эмоций вызывали у меня ассоциацию со Снежным Королем. Нет, холодности по отношению к себе я не чувствовала, но микроскопический кусочек "зеркала тролля" в сердце у него засел точно. И хотя меня зовут Герда, как выковырять льдинку, я не знала.

Впрочем, и желание совершать подобный подвиг отсутствовало.

Мы в центре города. Вторая улица от площади, которую сплошь занимали магазины, бутики, всевозможные конторы, кафе и парикмахерские. Невдалеке и салон Карины, названный именем владелицы. Если закончим засветло, а главное, останемся в живых, обязательно загляну к подружке. Для укрепления силы духа мне необходим ее трезвый и чуточку циничный взгляд на жизнь.

— Подъезжаем, — сообщил Руслан, ища место припарковаться.

— Место локальной войнушки — эзотерический магазин "Око Мерлина", — принялся вводить в курс дела вампир, принявший звонок из Совета.

— Ой, а я тут бывала! — обрадовалась я. — Привела сюда в первый раз подруга, которая покупает здесь для некоторых привередливых клиенток аюрведическую косметику.

Специфическая литература и церемониальные предметы, необычные сувениры и отдел аюрведических препаратов. Я покупала у них красивую посуду в восточном стиле, шкатулки в подарок и специи, которые разительно отличались от тех, что можно найти в обычном магазине. Однако с пряно-остреньким пришлось завязать из-за диеты профессора. После его смерти долгое время тоже было не до изысканных блюд. Ну, а с уходом из жизни бабушки, в специях и вовсе отпала потребность — я-то в готовке почти ноль, макароны зачастую перевариваю до состояния клейстера.

— "Оком Мерлина" владеют две ведьмы, близкие подруги — Римма Трофимова и Арина Иванченко. И дела у них, насколько мне известно, идут замечательно, конкурентов в городе нет.

— Всех зачаровали? — усмехнулась, выходя из машины.

— Не исключено, — вернул улыбку блондин, — но, вероятней всего, просто умеют вести бизнес. В нем задействованы только родственники, чужих в штате нет.

На двери висела табличка "Закрыто". Что происходит внутри "Ока Мерлина" не позволяли рассмотреть опущенные жалюзи.

— Ах, да, забыл сказать, существенная статья дохода — это обереги и амулеты, которые они создают в паре, — вспомнил Болконский.

А я невпопад подумала, что доход наверняка не облагается налогом, ведь как внести в декларацию сумму, полученную за продажу "Покрова тайны" или "Маяка удачи"?!

Постояв некоторое время под дверью, Руслан бесцеремонно, так что она затряслась, постучал.

С минуту какая-либо реакция отсутствовала.

— Может, они уже зарыли топор войны и сейчас курят трубку мира?

— Оптимистка ты, Герда, боюсь, что нам придется поработать, — оборотень прищурил смеющиеся глаза и громко спросил: — Ну, что, выбиваем дверь?

На той стороне послышались скребущиеся звуки. Дверь открылась, и мальчишеский голос взволновано попросил:

— Не надо выбивать! Входите.

Глаза легко привыкли к полумраку. Несколько неярких люстр в восточном стиле давали достаточно света, чтобы рассмотреть погром в магазине, бледного парня и выглядывающую из-за его плеча перепуганную девушку.

Молодые люди стали стеной, невежливо не пуская нас дальше порога.

— Это мы позвонили в Совет, — решительно заявил юноша, — и попросили прислать кого-нибудь, чтобы приструнили наших родителей.

— Наших мам, — уточнила из-за спины девчонка.

— Но мы не ждали Гласа с командой, думали, что приедет Глава Совета и просто поговорит с ними...

— Стоп. Что вы думали, расскажете потом, — перебил парня Лазарус, — лучше скажите, из-за чего начался конфликт?

Болконский больше не казался встревоженным. Собранный и суровый, он ощутимо давил своим присутствием на занервничавших еще больше ребят. Кстати, интересных ребят, и дружных в отличие от их мамаш.

Темно-русые волосы девушки, несмотря на жару, были распущены и доставали до тонкой талии. Светлое платье с пышной юбкой и ободок, оплетенный синим бисером, придавали ей сходство с мультяшной принцессой, той, которую обычно обожают лесные зверушки и сказочная мелюзга на подобии гномов. Густые брови, ярко-голубые глаза, полные губы того типа, что моя бабушка шутливо называла нецелованные — хорошенькое личико, которое совсем не портил чуть вздернутый нос.

Юношу назвать миловидным не повернулся бы и язык — сквозь правильные черты проступало что-то дикое и буйное, каре-желтые глаза по-совиному зыркали на нас из-под нахмуренных чернильных бровей с неприкрытой досадой. Стильная стрижка "под горшок" и острый длинный нос только усиливали мою ассоциацию с совенком. Еще пару лет — и эта "птица" превратиться в крылатого хищника и будет больно клеваться.

— Они поругались из-за дорогой заготовки под амулет, — ответила, опуская глаза, девушка.

— А может, и не из-за него, — заговорил парень, — мы не знаем точно, Уль.

Мой внутренний определитель лжи тревожно звякнул.

— Тарас! Это ведь Глас, врать нельзя! — И уже нам: — Простите, мы не хотели вмешивать посторонних в семейные дела.

— Вы обратились за помощью в Совет, — веско напомнил Булатов. — Значит, понимали, что помощники со стороны обязаны разобраться в причинах конфликта.

— Но они, похоже, сумели договориться и без вас, — возразил заносчивый Тарас. — Вы можете заниматься другими делами.

Как интересно! Сначала позвали, теперь прогоняют? Не иначе, у кого-то сдали нервы, и в горячке был набран номер телефона Совета магов. Могу поспорить, что этот кто-то — Ульяна.

Где-то в глубине помещения раздался оглушительный грохот.

— Другими делами говоришь? — хмыкнул Руслан, и первый прошел дальше, легонько оттесняя хозяйского сына в сторону.

Что-то тяжелое продолжало падать и биться за стеной. И мы кинулись на звуки, долетающие из, если не ошиблась, подсобки магазина.

За секунды, что потребовались нам, чтобы миновать по ширине главный зал "Ока Мерлина", я успела рассмотреть учиненный бардак. Опрокинутые стеллажи, разбросанные книги, карты Таро и костяные руны, растоптанные палочки благовоний, сломанные ловцы снов, рассыпанные монетки... А ведь ведьмам или одной из них, той, что уцелеет после выяснения отношений, придется здесь все убирать!

Проникнув в подсобку — первый Лазарус, затем я, Руслан прикрывал — мы потрясенно замерли. В помещении, выполнявшем роль склада, кружил смерч! Да-да, самый настоящий смерч!

Прижавшись спиной к стене, я с изумлением рассматривала открывшуюся взору картину.

У боковых стен расположились баррикады из мебели, а по центру комнаты танцевал вихрь, вздымая в воздух мелкие легкие предметы: африканские маски, коврики для йоги, бумажные фонарики, веера...

Слева, из-за перевернутого книжного стеллажа высунулась женская рука. Махнув прямо, она тут же спряталась, а в укрытие на противоположной стороне помещения ринулся рой из деревянных мечей, легко прошедший сквозь воздушную воронку.

— Боккены, — вырвалось у Руслана, — тренировочное японское оружие.

— Тише, — одернул его вампир. — Пока присматриваемся, не привлекая внимания.

Болконский беспокоился зря — из-за шума, производимого разноцветным смерчем, нас не услышали.

Из-за правой баррикады прилетел ответ — тяжеловесные статуэтки. Обострившееся зрение позволило рассмотреть с десяток Ганешей, Дург на львах, золотистых Сарасвати, серебристых Лакшми и прочих индийских божеств. Как правило, они литы из бронзы, так что кому-то сильно не повезет, если долетит до головы. Без передышки, вслед за фигурками понесся внушительный колокол на цепи — и за стеллажом кто-то сдавленно крякнул. Попадание прямо в яблочко!

Отклик последовал незамедлительно — "правую" воительницу, сидящую за деревянными ящиками, устремился набор ножей. Самых настоящих ножей! Не тупых муляжей!

— Мамочка! — ахнула позади Ульяна.

Бывают ситуации, когда действуешь, не задумываясь, интуитивно. Ощутив дикий ужас юной ведьмочки, я шагнула вперед и вскинула вверх руки.

— Прекратите!

И острые ножи, чуть-чуть не долетев до цели, зазвенели по полу. Вихрь также исчез — и вниз посыпались кружимые им предметы. Но в нас не попали — помешал накрывший нас прозрачный зеленоватый купол, очень похожий на вуаль из органзы. Наверное, у одной из хулиганок проснулась совесть, раз она его создала.

— Хватит! Или вы, действительно, собрались друг друга убить?!

Тягостное молчание, а затем из-за баррикады слева прозвучало категоричное:

— Я не планировала марать об Римку руки.

— Марать? Ха! Руки коротки, Аришка! — пренебрежительно рассмеялась ее противница.

— А сейчас мы это проверим!

И некрупные предметы снова взмыли в воздух. О, нет! Будто на складе и не находились посторонние, тетки намеревались продолжить веселье.

— Прекратите! Вы напугали своих детей! Как вы можете?

Мой слабый посреди шуршания книжных страниц голос поддержал громкий рык Булатова:

— Дамы! Приглашаем вас за стол переговоров!

— А вы, собственно, кто? — Вдруг очнулась Римма Трофимова.

Ура! Чужаков, то есть нас, заметили!

— Выбирайтесь из укрытий — и увидите, — предложил Лазарус.

Трофимова, темно-русая худенькая женщина, встала в полный рост. И тотчас бросилась обратно на пол, чтобы запущенные магией в полет снаряды не попали в голову. Шкатулки, хрустальные шары и прочие НЛО разбились вдребезги о стену.

— Иванченко! — Пара непечатных слов. — Еще раз так сделаешь — и я за себя не отвечаю — прокляну весь твой род!

Сбоку тихонько ахнули. Скосила глаза — Ульяна Трофимова стала еще бледнее и положила руку на живот. Опустила на пару секунд и отдернула, но этот непроизвольный жест сказал о многом. Я знаю лишь одну ситуацию, когда женщина, пугаясь, так прикрывается.

Вот вам и дружные ребятки, очень дружные! Интересно, а их мамы знают, что вскоре станут больше, нежели деловыми партнерами? Что-то подсказывает мне, что нет.

— Давай, попробуй! — Из-за второй баррикады вышла внушительной комплекции брюнетка. — Посмотрим, кто кого!

Высказав угрозу, Арина Иванченко перевела взгляд на нас. И в тот же миг ее похожие на толстых пиявок брови взлетели вверх, прячась под ровной челкой.

— Глас?! Римма, дорогая, у нас важные клиенты.

И атмосфера на складе ощутимо изменилась: разлитую в воздухе злость заменила любезность и доброжелательность. Через несколько секунд, пригладив волосы и поправив запыленную одежду, обе женщины вежливо нам улыбались.

— Гертруда Александровна, пройдемте в кабинет, там вы сможете сделать заказ, — предложила черноволосая ведьма. — И ради Ночи простите за беспорядок, у нас дни инвентаризации.

Ага, так вот как выглядит проверка имущества у ведьм? Буду знать.

— Мы не за амулетами, — возразил вампир холодно. — В Совет поступил сигнал, что у вас проблемы.

— Римма, у нас проблемы? — Иванченко просто-таки вывихивала челюсть в улыбке.

— Нет, у нас все в порядке, — поддержала ее напарница.

Они лгали в открытую, не желая выносить ссор из избы. Их стремление понятно, но уйти, не разобравшись в ситуации, мы не могли. Две ведьмы не пожалели собственный склад, переколотив кучу дорогих вещей. Поэтому какое им дело до людей, проходящих мимо "Ока Мерлина"? Они ведь могут стать нечаянными жертвами!

Сложив слово "инвентаризация" и оговорку Ульяны о ссоре из-за дорогой заготовки под амулет, я спросила:

— У вас что-то пропало?

Досада и удивление — эти два чувства, считанные с помощью дара Гласа, подтвердили, что я на правильном пути.

— И это что-то весьма ценно. Заготовка под амулет? Вы подозреваете в воровстве совладелицу магазина? — Ни к кому конкретно я не обращалась, поэтому женщины ответили одновременно, одинаково возмущенно.

— Воровство?! Нет, конечно, нет!

— Упаси Ночь! Никакого воровства!

Рыцари стояли в сторонке, предоставив мне возможность задавать вопросы самостоятельно. И я испытывала к ним благодарность за данный шанс, а еще восторг. У меня возникло ощущение, что я владею ситуацией, чувствуя эмоции собеседниц. Что, начав отвечать, ведьмы расскажут все просто потому, что не могут противостоять моей воле. Словно они на крючке, и удочка в моих руках.

Наверное, это и есть магия Гласа? Пред которой нельзя солгать и что-либо утаить?

— Тогда что случилось с заготовкой?

— Римма ее куда-то переложила и выпустила из виду, — выдала свою версию мама Тараса. — У нее плохая память, сами понимаете, старость близко.

Родительница Ульяны смерила брюнетку взглядом и процедила сквозь зубы:

— Уж кто бы говорил. Сама как-то продала партию янтаря, заговоренного на удачу, и забыла. И, кстати, ты старше меня на полтора года.

— Зато душой моложе на полвека.

— Ого! Тебе подгузник не жмет? — хмыкнула Трофимова.

А я удивилась: неужели им по полтиннику? А ведь столько не дашь. Впрочем, о чем это я? Они же ведьмы...

Дамы завелись снова, сбившись с темы. Вот как с такими докопаться до правды?! Их больше волнуют мелкие обиды, нежели исчезновение дорогого предмета. Придется возвращать разговор в нужное русло.

— Итак, что конкретно пропало? Слово "заготовка" мне ничего не говорит.

— Набор драгоценных камней, из которых изготавливаются обереги для матери и ребенка. Он валялся у нас не один год, ведь такие охраняющие амулеты может делать только беременная женщина-артефактор. Утром, проведя внеплановую ревизию, мы его не нашли, вот и немного поскандалили.

Немного? Я обвела взглядом учиненный беспорядок, а затем посмотрела на тихих, как мышки, ребят.

Бледная Ульяна опустила глаза, а Тарас, сдвинув брови, решительно выступил вперед и, пряча сжатые кулаки за спиной, признался:

— Это я украл камни. Продал, но денег не получил — меня обманули. Готов понести наказание.

Выдав тираду на одном дыхании, парень опустил голову.

— Зачем ты это сделал?! — потрясенно ахнула его мать.

Сын не ответил. Молчала и я, хотя легко могла уличить во лжи. Я выжидала. И не напрасно.

— Я подслушала ваш с тетей Ариной разговор, мама. О том, что надоело возиться с "Оком Мерлина", что редко видите мужей, разъезжающих по миру в поисках интересного товара для магазина. Что опротивело видеть друг друга каждый день.

— И что с того? — перебила Ульяну мать. — Мы говорим это друг другу уже лет двадцать, с самого первого дня открытия "Ока".

— Но вы ведь обсуждали, сколько можно получить за продажу магазина! — возразила девушка.

— Римма, твоя дочь любит подслушивать, — усмехнулась черноволосая ведьма, — какая невоспитанная девочка!

— Твой сын вообще вор, — парировала Трофимова.

— Это не он...

— Уля, — перебил девушку Тарас, — может, ты проверишь, что творится в магазине, пока мне выбирают наказание?

— Ничего там не творится, мы же дверь закрыли, — огрызнулась юная ведьмочка, не желая уходить.

Парень успокаивающе коснулся ее руки, и она вцепилась в его ладонь, как падающий альпинист в последний, не вырвавшийся из скалы крюк.

Ее родительница, прищурив глаза, вкрадчиво поинтересовалась:

— Мальчик, а с каких пор ты командуешь моей дочерью?

— С тех пор, как решил на ней жениться.

Потенциальная теща обидно рассмеялась.

— В следующем году Ульяна едет в Оксфорд, так что не смей даже глядеть в ее сторону, иначе женилка отсохнет.

— Не смей угрожать моему ребенку! — рявкнула Арина. — И вообще, знаешь старинную, но до сих пор актуальную поговорку? Я за своего Хому, кого хочешь, возьму, а вы со своей Иринкой походите по рынку.

Трофимова пренебрежительно фыркнула.

— Ульяна, иди ко мне!

Ее дочь покачала головой, оставаясь рядом с Тарасом.

— Нет.

— Что?!

— И в Оксфорд я не поеду, медицину можно и здесь изучать. Но только я не собираюсь становиться врачом, я буду артефактором.

— У тебя нет усидчивости для этой работы.

— Есть. И все у меня отлично получается, можешь убедиться, взглянув на набор для защиты беременной.

Глаза ведьмы широко распахнулись. Хватая ртом воздух и держась за сердце, она просипела:

— Что ты натворила, Уля...

Не позволяя подруге брать весь удар на себя, Тарас обнял ее и быстро заговорил:

— Мы поженимся. Обойдемся и без вашего благословения, но мы будем вместе. Видишь, Улька, надо было уезжать, как планировали, денег за обереги хватило бы надолго...

Римма, услышав, что чуть не лишилась дочери, гневно вспыхнула:

— Ты! Ты чем думал, когда прикоснулся к моей дочери?! Ей всего семнадцать! Она сама еще ребенок!

— А ты кем была, когда в шестнадцать рожала своего первенца? Корчишь из себя тут святую... — Внезапно вступила в разговор вторая ведьма. — Или тебе каши жаль? Так мы сами вырастим нашего внука.

— Хрен вы сами вырастите, а не внука! — Маленькая, но боевая женщина, показала оппонентке фигу. — Воспитатель из тебя, как из евнуха любовник. Наш это внук!

— Ваш, — покладисто кивнула Арина, — но и наш тоже. Итак, сваха, кто позвонит, чтобы деды закругляли командировку?

Наблюдать за разворачивающимся представлением было грустно и одновременно забавно. Откуда-то я ясно знала, что это не драма, так, легкая комедия со счастливым концом. Ну, не станут же они калечить судьбы собственных детей? И внуку уже рады. Вот только, как и старшая Трофимова, я считала, что Ульяне рано становится матерью. И от осознания того факта, что девчонка, вполне вероятно, не раз пожалеет о том, что вынуждена менять подгузники, вместо того, чтобы учиться и гулять со сверстницами, стало грустно. Дети — это хорошо, но когда они вовремя, еще лучше.

Полчаса ушло на болтовню: ведьмы решали, кто все-таки виноват, и что делать, а, главное, кого и как наказывать. И все это время на нас никто не обращал внимания.

Обернувшись к молчаливым парням, поинтересовалась:

— Мы здесь больше не нужны?

Чувствуя себя лишней, хотела предложить уйти по-английски, но тут моя кожа покрылась мурашками, а волосы зашевелились на голове, словно я приходилась родственницей Медузе Горгоне.

— Опять?! Они совсем с ума сошли?

В центре помещения кружил смерч.

— Нет, не сошли, — возразил вампир, — присмотрись.

— Теперь вихрь движется против часовой стрелки, — шепнул Булатов.

— Мне это ничего не говорит, какая разница, как он... Мама дорогая!

Все разбитое, сломанное женщинами в гневе, восстанавливалось на наших глазах и возвращалось на свои места. Словно кто-то прокручивал запись в обратном порядке. Только совладелицы магазина не дрались, а стояли друг напротив друга, мирно держась за руки.

— Заклинание обратимости, — пояснил Лазарус. — Кажется, я поспешил навесить на них ярлык слабых ведьм, они сильнее многих моих знакомых магов.

Елки-палки, но ведь так нечестно! Почему, если я разобью любимую чашку, мне придется покупать новую? А эти, переколошматив все, до чего дотянулись взглядом, в итоге обойдутся без убытков. Несправедливо...

Ладно, зато, если бы не мы, их детишки, эти полуночные Ромео и Джульетта, сбежали бы из дому. И кто знает, напоминала бы тогда их история фарс, как сейчас, или все-таки стала бы трагедией?

— Так что? Мы уходим?

И не дожидаясь ответа, направилась к выходу со склада.

Я шла, ощущая, как в душе расцветает чувство гордости. А ведь я смогла! Я справилась с работой Гласа, помирив поссорившихся ведьм. И сделала я это фактически сама. Сама! Ух, да я крута! Определенно, классные ощущения!

Видимо, я слишком задирала нос — и малахитовая бусина незаметно оказалась прямо под подошвой шлепанца и подло опрокинула Гласа на спину.

Падая, молила небо, чтобы пол разверзся и поглотил меня, спасая от позора. Но, увы, небеса оказались вне зоны доступа — и я грохнулась навзничь.

Тишина, а затем испуганное "Герда!", и двое мужчин, склонившись ко мне, протягивали руки.

— Цела?

Увы, уцелело все, кроме гордости.

А потом вдруг подумалось: а чего я смущаюсь? У меня из декольте грудь вывалилась под прицелом десятков фотокамер? Я навернулась со ступенек, поднимаясь за Оскаром? Или в прямом эфире, во время интервью, мой собственный мопс "полюбил" мне ногу? Нет! И в более глупых ситуациях оказывались люди — и не тушевались, выходя из них с гордо поднятой головой.

И я с облегчением рассмеялась. И спокойно приняла помощь.

Через четверть часа мы шли к "Карине", салону красоты моей подруги. Почему только через пятнадцать минут? Да потому что впервые в жизни мне предлагали взятку.

Иванченко, взяв меня под локоток, отвела в сторону и попросила не распространяться о грядущем пополнении в их семействе. И в знак благодарности за то, что в докладе для Совета умолчу о кое-каких ненужных деталях ссоры, пыталась всунуть в руки шкатулку. Удивленная, что Гласы еще и отчеты пишут, я отбрыкивалась от подарка, как могла. Ведьма же проявляла настойчивость.

— Герда принимает ваш дар, спасибо и до свидания, — наконец процедил сквозь зубы Лазарус и, отобрав злополучный презент, потащил меня из "Ока Мерлина" на улицу.

Совесть молчала. Но я все-таки задумалась, не понимая, как воспринимать поступок ведьм. Как взятку должностному лицу? Просто как благодарность, что спасли бизнес и семью? Ведь без нашей помощи детишки точно сбежали бы из дома. Ладно, раз совесть молчит, значит, она посчитала, что это подарок.

Из ступора вывел вопрос Булатова:

— Домой?

— А давайте заглянем к моей подруге? Заодно мне подправят прическу, а если захотите, то и вам тоже.

— Как пожелаешь, Герда, — произнес вампир равнодушно. Небольшая морщинка между светлых бровей Болконского говорила, что он о чем-то крепко задумался.

А вот лицо Руслана поскучнело. Похоже, он относится к тому типу мужчин, что ненавидят сопровождать девушек по магазинам и салонам.

Вечерело, но прохладней не становилось, и я мечтала о той минуте, когда окажусь в помещении с кондиционером.

Женщины, идущие по каштановой аллее нам на встречу, пожирали взглядами моих спутников. Но я не удивлялась их реакции, воспринимая ее, как данность. Будь я на их месте, сама бы сворачивала шею при виде и Руслана, и Лазаруса.

Салон красоты "Карина" находился в десяти минутах ходьбы от эзотерического магазина, поэтому пешая прогулка была короткой.

Сколько знаю Ольхину Карину, — познакомились мы, когда я переехала на постоянное жительство к бабушке, — столько и удивляюсь ее оптимизму и упорству. Взять хотя бы, к примеру, салон, который достался ей почти за бесценок — бывшая владелица не хотела оставлять его в наследство гуляке-сыну и фактически подарила своему самому трудолюбивому парикмахеру.

Не прошло и недели после того, как Карина стала хозяйкой далеко не рентабельного заведения, как вдруг кто-то испортил ночью вывеску, отбив несколько букв. И из "Парикмахерской" вышла "...херская". Подруга не расстроилась, заявив, что все равно собиралась переименовывать его в "Салон красоты "Карина".

Новенькая неоновая вывеска просуществовала три дня, после чего превратилась в "С...лон красоты". Карине пророчили разорение — мол, "доброжелатели" не позволят нормально работать. Но она снова безропотно устранила причиненный ущерб, да только при этом установила скрытые камеры. И вскоре поймала на горячем собственного администратора и обиженного на весь мир сынка бывшей владелицы парикмахерской.

С того момента Ольхину никто не трогал, и ее заведение постепенно стало одним из лучших в городе, подтвердив ее жизненный девиз: "Упорство, терпение и труд все перетрут".

Отправив парней дожидаться меня в кафе напротив, я вошла в салон.

— "Какие люди, и без охраны!" — Встретила меня Карина цитатой из фильма "Москва слезам не верит". — Решили оказать честь нам убогим, госпожа Яворская?

Я даже с шага сбилась от неожиданности. Ирония и обида, прозвучавшие в голосе заставили напрячься.

— Дальше порога не пустишь? — Усмехнулась я недоверчиво, рассматривая невысокую девушку в фирменном халате салона. С ярко-зеленой маской на лице, с накрученным на голове полотенцем она, воинственно уткнув руки в боки, встала на моем пути. Как говорится, "Но пасаран"?

— Иди, раз приперлась. — Ольхина махнула рукой в сторону зала для клиентов-мужчин. — Даю пять минут на объяснения.

Заинтригованная, я беспрекословно прошла, куда она указала.

Подруга, по ее собственным словам, не умела миндальничать. И порой была груба даже с друзьями, если считала, что те в чем-то не правы. Судя по неласковой встрече, я ее чем-то обидела.

— Девочки, у вас внеплановый чай. — Хозяйка салона отправила двух парикмахеров, сидевших без дела, на кухню, и мы остались в зале с ней одни. — Итак, ад замерз?

— А должен был? — удивилась я, усаживаясь в кресло перед зеркалом.

Карина устроилась в соседнем и развернулась ко мне лицом.

— Ты мне и скажи. Если пришла мириться, значит, в аду наступила зима.

Ого! Я с ней поссорилась?

— Не знаю, что там с климатом у рогатых... — я сбилась на слове, увидев, как нехорошо щурится Карина. — Стоп! Помолчи, пожалуйста! Я так понимаю, ты на меня в обиде? Прости, ее причину я не помню. У меня провал в памяти, притом сроком в два месяца.

Грозное выражение зеленого лица сменилось на растерянное.

— Полный швах! Ты не помнишь, как стала Гласом?

Ого! Карина в курсе моих дел и знает о мире Полуночи? Значит, я не ошиблась, решив придти к ней, и она может рассказать мне много интересного о стертых из памяти днях.

— Рассказывай все, что я тебе говорила в период с двадцать восьмого апреля по первые числа июля.

— Все-все? — Девушка криво улыбнулась.

Наверное, нам суток не хватит для разговора.

— Ладно, не все, только самое главное.

— Хорошо. — Карина продолжала странно гримасничать, не боясь, что потрескается маска. — В первую нашу встречу, девятого мая, ты сообщила, что стала Гласом. Рассказала, кто такие полуночники. И в доказательство легко, словно сухой прутик, сломала филировочные ножницы, между прочим, дорогие, фирмы Kiepe.

— Извини... — Обычно я не портила чужое имущество.

— Но я окончательно поверила, когда увидела твоих рыцарей, — Ольхина хмыкнула, а затем посерьезнела. — А дня через три ты пришла и заявила, чтобы я забыла о нашем разговоре. И вообще, из-за того, что ты теперь Глас, я — неподходящее для тебя знакомство. Больше мы с тобой не виделись.

— Ох, Карина, прости! Я не знаю, почему вела себя, как свинья!

И, правда, зачем ссориться с подругой? Не думаю, что новое положение вскружило мне голову.

— Нет, дорогая, ты вела себя, как сука, и не только со мной. Ты обидела и Тимура тоже, не отвечая на его звонки. Ладов уехал в командировку, так и не поговорив с тобой. Ты оттолкнула всех своих друзей, Герда, а теперь уверяешь, что ничего не помнишь? Удобно для тебя, не правда ли?

Ольхина отчитывала меня, не выбирая слов, а я не могла поверить в услышанное. Я поссорилась с ней и Тимом? Но зачем?

— Прости... я, действительно, ничего не помню.

Закрыв глаза, я с силой помассировала виски, которые ломило от тупой боли.

— Ты врать не умеешь, значит, точно не помнишь. — Карина помолчала, а затем игриво выдала фразу, которая меня просто убила: — Выходит, ты забыла, кто первым из рыцарей сорвал твой аленький цветочек?

— Чего?! — Боюсь, я не так поняла метафору.

— Ну, кто первый прополол грядку? Устроил интервенцию твоих владений? — Видя, что я продолжаю хлопать ресницами, насмешница Ольхина подкинула еще парочку иносказательных синонимов: — Высадил десант на твоей территории? Своей ложкой помешал твою кашу? Забил гвоздик? Поточил карандаш?

Ошарашенная тем, что она такое спросила, я потрясенно молчала.

А Карина, подумав, что туплю, нормально произнесла:

— Короче, формулирую вопрос прямо, для наивных и тех, кто ими прикидывается. Ты знаешь, кто из них первым затащил тебя в койку?

Все еще ошеломленная ее напором, я заторможено покачала головой.

— Не знаешь? — Подруга выглядела разочарованной.

— Вообще-то я ни с кем из них не ...

— Да ладно, — перебила она, хмыкнув недоверчиво. — Ведь роскошные же, аппетитные парни! С такими только хулиганить и хулиганить! Притом с обоими...

Ольхина, томно закатив глаза, многозначительно замолчала.

— И ты бы на моем месте хулиганила?! — Не вытерпев ее фривольных вопросов, попыталась наехать в ответ. — С двумя сразу?

Если подруга и покраснела, то из-за косметической маски этого не понять.

— Хм, — замявшись на секунду, она честно заявила: — А что? Кого-то обидеть отказом?

Я задохнулась от злости.

— Думай, что говоришь!

— Я-то думаю, — возразила она. — В отличие от тебя я уже несколько лет свободна от предрассудков и правил, навязанных обществом. Я давно поступаю по велению сердца.

Грустно, но факт. В жизни Карины случились события, которые заставили взглянуть на многие вещи под другим, непривычным углом.

Помолчав, она решительно произнесла:

— Извини, Герда, но я не верю, что вы до сих пор... скажем так, не прошли тест на совместимость. Ты сама говорила, что объединение Гласа с рыцарями — все равно, что семейный союз. Ритуал подразумевал, что между вами будет интим. Ведь не станут же они придерживаться целибата сотни лет или идти на сторону, к потенциальным правонарушительницам? Да ладно, Герда, ни один из них не отказался хотя бы от тест-драйва. Ты наверняка просто забыла.

От ее аргументированных возражений мне стало дурно. И страшно. А если она права? И я переступила через свои моральные убеждения? Я ведь ничего не помню! Да и сами рыцари... их странное поведение, недомолвки, подслушанные разговоры...

— Впрочем, если вспомнить о твоей унылой личной жизни до встречи с полуночниками, легко поверить, что ты послала мальчиков с их планами на тебя куда-то подальше.

Ольхина смотрела на меня с вызовом, словно ожидая возражений. Не дождавшись, перевела разговор на тему амнезии. Пришлось рассказать, как я очнулась с головной болью и раненной ногой, а затем шаг за шагом узнавала об изменениях, произошедших за два месяца в моей жизни.

— Карина Михайловна, — к нам заглянула косметолог, — вам пора смывать маску.

— Точно! Заговорились мы с тобой, Герда.

Подруга ушла, отправив ко мне парикмахера, который обычно занимался моими волосами. Женщина предпенсионного возраста восхищенно цокала языком, рассматривая пряди и уверяя, что мои волосы стали в несколько раз лучше, чем были. Я и раньше не жаловалась на их состояние, так как из химии пользовалась только щадящим шампунем, никогда не красила и очень редко сушила феном. А еще частенько баловала шевелюру питательными масками по бабушкиным рецептам.

Этих простых правил придерживалась и Карина. Наверное, кому-то в этом увидится ирония: портить краской волосы клиенткам и при этом агитировать друзей за естественность. Свои черные локоны, на солнце отливавшие синим, смуглянка Ольхина собиралась покрасить лишь в одном случае.

— Герда, хочешь попробовать новую маску на основе зеленой глины? — Умытая и без полотенца на голове подруга вернулась в мужской зал.

Я не ответила, недоверчиво глядя на ее короткую стрижку с бордовыми прядями. Неужели этот страшный случай, наступил?

Под моей рукой что-то звонко клацнуло. Кажется, нервничая, сломала металлическую ручку кресла...

— Что это было? — удивилась мастер, прекратив обметать состриженные волосы с накидки.

— Ничего, Наталья, давайте я сама приберу, — поспешно предложила Карина, незаметно для парикмахера показывая мне кулак.

— Прости, я возмещу ущерб, — покаялась я, когда мы с Ольхиной остались одни.

— Не надо, просто впредь будь осторожней, горе-силачка, — фыркнула она.

Я молча смотрела на волосы подруги и боялась спросить.

— Что? — Она не выдержала пристального взгляда.

— Ты сделала колорирование, а это значит...

Ольхина, смутившись, виновато произнесла:

— Забыла предупредить. Я в порядке, Герда, не заболела, всего лишь пересмотрела некоторые взгляды.

Три поколения женщин Ольхиных, начиная с прабабки, не доживали до глубокой зрелости. "Добрый" доктор предрек, что Карина повторит судьбу матери и теток, его недавних пациенток.

После того злосчастного приема Ольхина с ужасом ждала своего тридцатилетия, с которого начнется обратный отсчет жизни. Недоброе предсказание частично уже исполнилось: красивая и неглупая, моя подруга оставалась одинокой. Словно сама судьба хотела, чтобы род Ольхиных на ней прервался. К слову, рожать ребенка вне брака, как это сделали ее мать и бабка, девушка не собиралась. Ведь по словам все того же врача, семейная болезнь помолодела, и будет чудом, если она доживет хотя бы до сорока.

Несколько раз в год сдавая необходимые анализы и посещая врачей для профилактики, Карина обычно держалась стойко.

А когда случались срывы, делала вещи, о которых потом долго жалела. Как-то отправилась одна в ночной клуб "на охоту". Но вместо хотя бы плохонького любовника на одну ночь ее ждало ограбление. Плача, она произнесла глупую фразу, врезавшуюся мне в память: "Даже насиловать не захотели! Я не интересна мужчинам!" Утешая, пыталась успокоить, что те грабители были импотентами, вот и не позарились. Да только последующие события показали, что у негодяев все в порядке, дело в Карине. Ольхина, познакомившись на сайте знакомств с симпатичным парнем, встретилась с ним в реале. И через полчаса общения он сбежал от нее, отлучившись в туалет. А через пару дней в газетах появились статьи о поимке сексуального маньяка, в котором подружка опознала своего интернетовского знакомца. "На меня не позарился даже извращенец!" — рыдала она на моем плече. Правда, рыдала недолго. Решив, что раз личная жизнь хуже некуда, то следует сконцентрироваться на работе. И в этой области ее ждала пускай и небольшая, но удача.

К слову, старой девой Ольхина не являлась. На первом курсе института она встречалась с парнем, который через месяц после начала серьезных отношений разбился на мотоцикле. Этот момент нас с Каришей объединял. Нет, мой первый мужчина не умер, но через неделю после получения допуска к телу нарвался на хулиганье, которое избило его до полумертвого состояния. А когда я на следующий день навещала бедняжку Гришу в травматологии, обнаружила его целующимся с какой-то девицей. Так что тем бандитам в некоторой мере я благодарна — невольно они поспособствовали раскрытию кобелиной натуры моего парня.

Первая любовь Карины стала для нее пока и последней. А вот меня ждало еще одно разочарование — коротенький гражданский брак, чуть не ставший законным, с вдовцом, воспитывающим десятилетнюю дочь. Я изо всех сил старалась подружиться с девочкой, но, увы, не вышло. И, как подозреваю, именно из-за капризной, но безмерно любимой дочурки я и получила отставку. Что ж, вскоре я вздохнула с облегчением — отношения с ее папкой не были идеальными. Ну, а потом было не до романов — умер дед, вскоре за ним ушла и бабушка.

А дальше я встретила "роскошных, аппетитных парней", с которыми, как бы не надеялась на другой исход подруга, распрощаюсь сразу, как только перестану быть Гласом.

— Кариш, после всего, что довелось увидеть, став Гласом, я поверила в теорию твоей тетки.

— В теорию, что на женщинах семьи Ольхиных лежит проклятие одиночества и ранней смерти?

— Да.

— Брось, Герда, никакого проклятия нет, — заупрямилась подруга.

И я поняла, что доведется с ней повоевать, прежде чем уговорю встретиться с одной из моих новых знакомых.

Что Карине могут помочь ведьмы из "Ока Мерлина", меня осенило только что. Если они не видят, проклят человек или нет, то соответствующий артефакт-детектор у них быть просто обязан. А иначе, какие тогда они ведьмы? Так что они помогут в любом случае.

— Если есть вампиры, оборотни и маги, то почему бы не быть и проклятиям?

— Да кому я нужна? — Карина натянуто рассмеялась. — Или мои тетки с бабками? Мы обычные среднестатистические люди.

Я бы не была настолько категоричной. Ольхина — женщина яркой внешности, как и все ее покойные родственницы. Чем не повод для зависти? А зависть — страшное чувство, толкающее на любые преступления.

— Даже если ты что-то отрицаешь, оно из-за твоего неверия никуда не денется.

— Нет никакого проклятия, я знаю точно. — И моя самоуверенная циничная подруга покраснела.

— Ты... — я временно онемела от удивления, — ты...

— Я, — кивнула Ольхина, соглашаясь, — серьезно встречаюсь с мужчиной.

— Давно? — наконец выдавила из себя вопрос.

— Семь недель, почти сразу, как с тобой поссорились, — подруга опустила взгляд.

— Рекорд...

— Ага...

И мы временно замолчали. Карина занималась давно забытым занятием, то есть стыдливо краснела, а я потрясенно ее рассматривала.

Спрашивается, почему я сразу не поняла? А тотчас подумала о самом страшном, когда увидела ее новый цвет волос? Наверное, такова человеческая натура — готовиться в первую очередь к плохому. А еще в людской природе — желание дать сдачи.

— И как стыковка?

— А? — Ольхина округлила глаза.

— Амур-шурум-бурум? Лубофф-моркофф колосится?

— Герда! — вознегодовала любительница задирать других. — Испорченная ты девчонка!

-А, главное, кем испорченная? — я удовлетворенно хмыкнула.

Ах, эта сладкая месть! Неприятно, когда затрагивают личное?

— Скажу прямо, для наивных и тех, кто ими прикидывается, как складывается дружба организмов?

Я, конечно, не смогла подобрать столько синонимов, сколько Карина, но и этот экспромт заставил ее рассмеяться.

— И стыкуется, и амурится, и колосится на десять из десяти с сотней плюсов. Чего и тебе желаю, подруга, и поскорей! — Она ткнула пальцем мне в бок. — Пенелопы — быстро портящийся товар, который одиссеи по-настоящему никогда не оценят...

— Давай не будем трогать древний эпос? — перебила я ее метафорическую сентенцию, прекрасно понимая, на что она намекает.

— Ладно, вернемся к нашим черным баранам, то бишь проклятию? Как видишь, его нет, ведь мой мужчина не умер, не пропал, не свалил спустя месяц после начала отношений.

— Исключение лишь подтверждает правило.

— Да иди ты в баню! — рассердилась Карина, нервно запустив пальцы в черно-бордовые волосы. — Нет никакого проклятия! У матери и теток была крепкая установка, вбитая в головы бабкой. Сильная вера материализует, как хорошее, так и плохое.

— Все, все успокойся, ты права.

Я подавила вздох. Кажется, кое-кто боится за свою выстраданную любовь, и поэтому закрывает глаза на реальность. Что ж, узнать есть ли на Ольхиной проклятье, можно и без ее согласия.

А оно есть, печенкой чую! Или где там обитает интуиция?

У прабабки Карины было четверо детей, из которых дожила до репродуктивного возраста одна дочь. От разных мужчин у той в свою очередь появилось три дочери, две из которых так и умерли бездетными. Нет, не могут умирать женщины одного рода просто так. Как и не должны коротать свою недлинную жизнь в одиночестве.

— Расскажи лучше, как произошло сие знаменательное событие — встреча черной вдовы с камикадзе-экстремалом.

— Герда! — возмутилась Каринка.

— Хорошо, я молчу, но тогда говоришь ты.

И Ольхина поспешила начать рассказ.

Глава 9.

Около пяти лет назад Карина задержалась в парикмахерской, занимаясь нелюбимым делом — предварительной подбивкой итогов. Финансовые расчеты показывали, что и в этом месяце статьи расходов могут превысить прибыль. Пора было признаться самой себе: она никудышный предприниматель и не сумеет добиться успеха. Все усилия и деньги, вкладываемые в парикмахерскую, уходят водой в раскаленный песок.

Моросящий дождь ухудшил мрачное настроение. К тому же дверь не хотела закрываться, и ключ застрял в замке намертво. Карина, уставшая и голодная, чувствовала, что еще чуть-чуть — и слезы ливнем хлынут из глаз. Шмыгая заложенным носом, она дергала ключ, уже не боясь его сломать.

И тут она услышала то, из-за чего ее урчащий живот заткнулся и от страха прижался к позвоночнику. Она услышала звуки драки.

Метрах в пятидесяти находилась арка во двор. И в светлое время суток через нее жутко ходить, сейчас же тем более. Но Карина не могла закрыть глаза на происходящее и, собираясь позвонить в милицию, достала из сумочки телефон, чтобы тихо выругаться. Связь отсутствовала. И все же девушка прокралась к месту драки.

Четверо против одного. Свет уличного фонаря позволил рассмотреть нападавших и их жертву. Бритые головы, кожаные куртки, джинсы, заправленные в высокие ботинки Dr. Martens — по одежде легко опознать скинхедов. К этому неформальному движению Карина до недавнего времени относилась нейтрально. Но пару недель назад ее взгляды поменялись, когда местные скины напали в парке на группу мужчин, проходивших тимбилдинг-тренинг. Вместо корпоративного духа прыгавшие в мешках парни в париках и женских платьях, заполучили телесные увечья средней степени. А до этого неправильные скинхеды отличились, избив эльфов. Не настоящих, конечно, ролевиков.

Видимо, нелюбовь к фэнтезийным расам повлияла и на сегодняшний выбор жертвы — у их противника была длинная коса. Ольхина мысленно добавила незнакомцу специальные накладки на уши — и получился шикарный принц перворожденных. В неярком электрическом свете заплетенные волосы "эльфа" проносились в воздухе белой плетью. И она, застыв, с минуту следила за их мельканием и тем, как мужчина, словно танцуя, уклоняется от ударов. Бритоголовые сталкивались между собой, натыкались на стены домов, падали, но не могли даже прикоснуться к нему. Похоже, этим вечером хулиганам не повезло нарваться на достойного противника — мастера айкидо.

И только когда у одного скина в руке засеребрился нож, девушка отмерла и закричала:

— Я вызвала милицию! Не трогайте его!

На какие-то секунды дерущиеся остановилась, а затем мужчина в коричневой кожанке отдал приказ:

— Лось, займись цыпой.

И амбал двухметрового роста — воистину лось! — двинулся к нежелательной свидетельнице. Но прикоснуться к окаменевшей в шоке девушке не успел. Обладатель роскошной косы за считанные мгновения расправился с оставшимися противниками и бросился на верзилу. В фильмах про героев, занимающихся восточными боевыми искусствами, таких громил одолевали, только хорошо помучившись — неповоротливость компенсировалась силой и высоким болевым порогом.

"Эльф" уложил Лося одним ударом в шею. Карине показалось, что кулак блондина даже не коснулся скинхеда.

— Подожди меня, я сейчас, — приказал Ольхиной странный мужчина.

И как не хотелось ей сбежать, она осталась стоять на месте, напряженно следя за действиями незнакомца.

Сначала показалось, что он собирается мародерствовать. Но нет, блондин быстро дотронулся до висков валяющихся в бессознательном состоянии скинхедов. На проверку наличия пульса его действия совсем не походили.

— Теперь они тебя не вспомнят, — объяснил мужчина свои действия, подходя к удивленной Карине. — Живи спокойно и не влезай больше в дела, тебя не касающиеся.

Тон, которым ей дали совет, возмутил до глубины души. И Ольхина не сдержала эмоции.

— По-твоему, следовало пройти мимо, заткнув уши?

— Именно так, — спокойно подтвердил беловолосый, — когда не можешь ничем помочь, не становись еще одной жертвой.

В некотором роде она могла бы с ним согласиться: единственное, что по силам хрупкой женщине в подобных случаях — это вызвать милицию.

— Сейчас полнолуние, я провожу тебя до дома.

— Злые оборотни разгуливают по городу? — в шутку предположила девушка.

Это был самый забавный подкат в ее жизни. Жаль только, интерес незнакомца продлится недолго. А может и к лучшему — он хоть и странный, а зла ему она не желала.

— Нет, разгул оборотней в этом городе сдерживает стальная рука вожака, — в ответ пошутил незнакомец, как подумала в тот момент Карина. — А вот человеческие отбросы ничто не подавляет.

— Хорошо, проводи, — легко согласилась Ольхина, — только помоги сначала с дверью.

Они как раз поравнялись с парикмахерской.

— Ты здесь работаешь?

— Да. Я, к несчастью, владелица этого недоразумения.

— А что так? — легко провернув ключ, поинтересовался собеседник.

— Плохая из меня бизнесвумен.

— Или место плохое, — возразил мужчина. Перекинув вперед косу, задумчиво поинтересовался: — Стричь умеешь?

— Кончики посеклись? — подколола Ольхина. — Умею.

— Надоело, что где не появлюсь, каждый гомо сапиенс мужского пола, склонный к раннему облысению, выказывает мне свою зависть. Проще избавиться от привлекающего ненужное внимание фактора. Не против заняться поздним клиентом?

Карина покачала головой.

— Клиентам у нас всегда рады. А не жаль волос?

— Нет.

Уже сидя в кресле перед зеркалом, мужчина представился Максимилианом. В наш город его привела работа — он искал антикварные издания для своего магазина в столице. У девушки чесался язык спросить, с каких это пор букинисты занимаются айкидо, но она совладала с любопытством. Шатающиеся на ветру библиофилы в очках с толстыми линзами — всего лишь стереотип, как и глупые блондинки.

Закончив стрижку, Карина выполнила пожелания Макса — собрала его волосы в пакет. Похоже, отрезанную косу он собирался оставить на память.

— Это слишком много, — сухо заметила она, увидев деньги, оставленные на тумбе.

— По ночному тарифу, — впервые за время их общения улыбнулся блондин.

И у Карины заболело сердце. Заболело в предчувствии непоправимого.

Она могла влюбиться в Макса. Не потому что он был красив и сложен как греческий бог, покровительствующий наукам и искусству. Не из-за его умения поставить негодяев на место. И не из-за подкупающей щедрости.

Она могла полюбить Макса за его улыбку — искреннюю и чуточку грустную.

Букинист провел Ольхину домой и исчез из ее жизни. Но еще долго подруга в деталях пересказывала мне их встречу и слово в слово — разговор. И вскоре стало казаться, что я там тоже присутствовала невидимкой.

После той встречи Карина изменилась: стала уверенней и оптимистичней. Ее бизнес также пошел в гору, словно она научилась перескакивать черные полосы. Только угроза однажды услышать страшный диагноз семейной болезни продолжала висеть дамокловым мечом.

— И вот он вернулся, — подруга поставила чашку с кофе на журнальный столик. — Говорит, что почти пять лет думал обо мне.

— Ты тоже его не забывала, — хмыкнула я. — Так, за чем дело стало? Совет вам да любовь.

— Не все просто, — вздохнула Кариша. — Ты открыла мне существование мира Полуночи, и я теперь уверена, что Макс не человек.

— Маг? Вампир? Или оборотень?

Моя собеседница покачала головой.

— Без понятия. Я прижала Макса к стенке, сообщив о своих подозрениях.

— И что?

— Он рассмеялся, сказав, что у меня богатая фантазия. И тогда я сделала одну глупость, хотя тогда мне она виделась хитростью. Я порезала палец, когда готовила салат. Только не рассчитала и чуть не лишилась внушительного куска мяса.

— Ох, и молодец! Решила, что если он вампир, то как-то прореагирует?— осуждающе прокомментировала ее поступок.

— Он раскрылся, исцелив рану.

— Значит, целитель, — сделала вывод я.

— Не думаю — у магов глаза ведь не сереют в гневе? Нет?

— Вроде бы нет. — Я задумалась, все-таки плотно общалась пока лишь с вампиром и оборотнем.

— А у него зелень глаз будто выцвела, а потом наполнилась холодным серебром... Я испугалась, когда он принялся отчитывать за риск.

Карина передернула плечами.

— То есть ты его боишься? Так дай ему отворот-поворот.

— Не могу, люблю его. — Она опустила взгляд. — И боюсь, что мои чувства безответны. Что просто-напросто зачем-то нужна Максимилиану.

Я не знала, что сказать. Соврать — не волнуйся, он тебя любит — не в моих правилах. Подруга могла ошибаться, и этот неопознанный полуночник воспринимал ее как свою половинку и будущую жену. Но что если страх Карины вырос не на пустом месте?

На этой грустной ноте откровенный разговор закончился. И вскоре я, попрощавшись и пообещав подруге больше не пропадать, вышла на улицу.

Ночь накрыла город темным, расшитым звездами плащом. Фонари заливали тротуары желтым светом, и деревья отбрасывали густую тень, в которой легко спрятаться.

Только я об этом подумала, как из-под сени каштана вышло двое. Мое сердце испуганно затрепыхалось, а затем забилось ровно — я узнала своих рыцарей.

— Посещение салона пошло тебе на пользу, — заметил вампир, и я поняла, что он имел в виду не обновленную прическу.

Я пожала плечами и, улыбнувшись, взяла обоих парней под руки, чем наверняка их удивила. Но ни словом, ни жестом они не выказали своего изумления. Так и пошли мы к оставленному возле "Ока Мерлина" джипу.

Когда стали переходить пустую дорогу, свет фар припаркованной невдалеке от салона машины ударил нам в спины. Хорошо, что не в лицо. Автомобиль, тихо шурша шинами, выехал на трассу и, резко газанув, устремился на нас!

Будь я, обычно оцепеневающая во время опасности, на дороге одна, оказалась бы под колесами. А так и не заметила, как оказалась на другой стороне улицы, под защитой толстых стволов каштанов.

— Запомнил номер мерзавца? — выкрикнул Булатов.

— Нет, зато рассмотрел лицо водителя, — зло процедил Лазарус. — Нас пытался сбить господин Томасовский.

— Но зачем?!

— Герда, меня тоже очень интересует причина. Он ведь знает, что таким образом ни тебя, ни нас не убить.

— Шутишь? — Я с подозрением взглянула на вампира.

И только сейчас я ощутила дрожь, сотрясающую все тело. Как же я испугалась! И предположить не могла, что Артур захочет меня убить, ведь совсем недавно он беспокоился о моем здоровье, узнав, что охота на колыбельника имела негативные последствия.

— Поверь, маленькая, нужно нечто большое, чем обыкновенный наезд, чтобы уничтожить Гласа.

— Может, Томасовский приревновал? — усмехнулся Руслан. — Даже дураку бы стало понятно, что нам втроем весело и хорошо. Артур неровно дышит к тебе, Герда.

— Неплохая версия. Но что если это был не он?

— Ты же сам сказал, что он.

— Да, — вампир перебил Булатова, — сказал. И я рассмотрел его отлично. Но вдруг это кто-то другой, под личиной колдуна? Многим бы пришлось по вкусу отстранение заместителя Главы Совета магов.

— Подождите! Если я заявлю Совету о нападении, Томасовского могут уволить?

— Не уволят, временно отстранят, пока не закончится разбирательство, — поправил Болконский. — Ты еще этого не понимаешь, но Глас — важная фигура на полуночной стороне любого города. Вошедший в полную силу Глас становится гарантом мира и покоя. И тот, кто попытается его уничтожить, попавшись, может нажить неприятностей.

Честное слово, мне не верилось... Кто я, а кто Артур?

Уже в салоне автомобиля, отъезжая от эзотерического магазинчика, Булатов произнес загадочную фразу:

— Хорошо, что ты испугалась не настолько, чтобы выставить против несущейся машины щит.

— О чем ты?

Оборотень оглянулся через плечо и удовлетворенно вздохнул.

— Видишь, я оказался прав — Герда ничего не поняла. Эх, надо было спорить!

— Руслан, что я не поняла? — рассердившись, спросила во второй раз. — Объясни нормально!

Сидящий рядом блондин успокаивающе похлопал по руке.

— Не злись, Булатов не дразнится, он радуется.

— Чему?!

— Тому, что ты уникальна, — вертигр посерьезнел, — возможно, единственная в своем роде в истории существования Гласов. Прошло всего каких-то два месяца после ритуала, а ты смогла поставить щит.

— Зеленоватый купол, под которым мы спрятались от падающих ножей в магазине, — уточнил вампир.

Я стиснула зубы.

— Разыгрываете? Я не магичка!

— Конечно, нет, — согласился шатен, — иначе тебя не сделали бы Гласом. Нечто подобное на магический дар появляется с годами, когда триумвират слажен и гармоничен. Герда, ты защитила нас и детей, накрыв куполом. Вполне вероятно, что больше не сможешь повторить это, поэтому не переживай раньше времени.

— Так что в отчете мы этот случай опустим.

Я молчаливо кивнула, соглашаясь. Парни наверняка правы. Мое случайное колдовство может вызвать ненужный ажиотаж, особенно вредный в свете того, что я не собираюсь оставаться Гласом.

— А как же ведьмы и Тарас с Ульяной? — Всполошилась, вспомнив о свидетелях. — Разве они будут молчать?

— Не переживай, у них тоже есть секреты, которые лучше не выдавать Совету. Quid pro quo, то есть услуга за услугу, — успокоил Болконский.

Через час, закрывшись в родной ванной, я долго думала о событиях дня. Дед, пишущий научные труды по миру Полуночи. Маленькая война в ведьминском магазине. Откровения Карины. Лишенный логики наезд Томасовского. Да, насыщенный денек.

А еще мне не давала покоя фраза Ольхиной, что и Тимура я обидела, не отвечая на его звонки. Может быть, у меня уже нет друга? Спрашивается, зачем я отталкивала Каришу с Ладовым? Не иначе позабытые два месяца были временем помутнения сознания, эдаким сумеречным периодом, когда...

От возникшей догадки я замерла. Струи прохладной воды хлестали по макушке, но я не обращала внимания, задумавшись.

А вдруг у меня сейчас сумеречное помрачение сознания? Возникшее после удара головой? Может, мне все это кажется? Нет ни вампиров, ни оборотней, ни магов, ни гласов — все это бред моего сознания. Может, я лежу себе в больничке и вижу галлюцинации?

Мочалка выпала из рук и, поспешно наклонившись за ней, треснулась со всей дури лбом о стенку, да так, что перед глазами заплясали темные мушки. Ух, как больно-то!

Нет, это не помрачение сознания. Это реальность, раз испытываю боль.

Ох, что-то мои мысли завернули не в ту сторону. Похоже, переутомилась я серьезно.

Стало так грустно и одиноко, и это несмотря на то, что в последнее время я одна остаюсь в основном только в ванной. И, порадовавшись, что бросила в карман халата телефон, набрала номер Тимура. Три звонка остались без ответа. Значит, Ладов еще не вернулся домой. Жаль, мне не помешал бы разговор с другом.

Был еще один номер для экстренной связи, на случай опасности. Что мне может грозить, Тим не объяснил, но заставил запомнить цифры, а не вносить их в память телефона. С минуту гипнотизируя экран мобильного, так и не решилась набрать заветный номер — все же явная опасность мне не грозила.

Наша дружба с Тимуром зародилась в песке.

Я очень ярко помню тот день. Июльское солнце, несмотря на раннее утро, уже припекало, ощутимо нагревая игрушки и деревянные бортики песочницы.

Мне было три года, темненькому мальчику с нашего двора — пять. Пока мамы о чем-то увлеченно беседовали в теньке, я строила замок для принцессы, он зачем-то закапывал свои машинки в песок. Играли мы, поглядывая искоса друг на друга и не решаясь заговорить, пока мамы не захотели нас познакомить.

— Тимур, поиграй с девочкой, — едва ли не приказным тоном сказала мать Ладова. Строгость была нормой в семье потомственных военных.

— Гердушка, не дичись, солнышко. Мальчик с родителями недавно переехал в наш город, у него здесь еще нет друзей. Поиграй с ним!

Конечно, нам было неплохо и поодиночке, но чего не сделаешь ради улыбки мамы?

И мне пришлось помогать Тиму закапывать сначала его автомобили, потом и солдатиков. Ну, а затем мы прикопали и мою принцессу.

После чего новый знакомец предложил иную игру: насыпать ведерками гору из песка и по очереди плевать на ее вершину, пока не побежит "лава". Мамы, сидящие на лавочке, настолько увлеклись разговором, что перестали обращать на нас малейшее внимание. Наверное, поэтому и не пресекли нашу странную забаву.

"Вулкан" все не пробуждался, и я уже решила, что плюну в последний раз и пойду откапывать свою куклу, как коварный мальчишка толкнул меня в спину! И я лицом воткнулась прямо в "лаву"!

Почти готовая разреветься, я терла лицо, пока не услышала довольный смех. Рука сама нащупала алюминиевую лопатку... И сама взмахнула, впечатывая ее в лицо обидчику!

Крики мам... вопль Тима... и полуослепшая я, крепко сжимающая свое оружие...

На следующий день пускать "лаву" мы учили уже других ребят. Вместе. Ладов сказал, что я — настоящий "мужик", и предложил дружить. К слову, оставшийся маленький шрам на левой скуле Тима стал загадочным знаком его доблести, потому что ни одной из своих многочисленных подружек он так и не рассказал историю его появления.

Мы взрослели, взрослели и наши отношения.

Как и я, друг недолюбливал свое имя. А кому бы понравилось, когда, знакомясь, каждый второй задает "остроумный" вопрос: "О, Тимур! А где же твоя команда?" Если я находилась рядом, то тотчас откликалась: "Я здесь, а остальные скоро подтянутся". Ладов, конечно, морщился, считая мои действия своего рода заступничеством, чего он не хотел от девчонки, но молчал. И однажды мне отплатил. На тот момент я не только летом, постоянно жила у бабушки, а Тимур, потеряв родителей, — у опекуна, в другом городе. Но иногда они приезжали, чтобы Ладов мог пообщаться со старыми друзьями, в том числе и со мной.

И вот однажды после занятий, на выходе со школьного двора, ко мне пристали два старшеклассника, науськанные Олесей, родной внучкой профессора. Закончив стебаться над моим цветом волос, они принялись за имя.

— Кто из твоих родителей решил повыпендриваться? Почему не Лена или Катя? — спросил первый.

Я молчала, сжимая кулаки. А что я могла поделать? Наброситься на двух здоровых лбов, посещавших секцию дзюдо? Оставалось только ждать, пока им надоест, и они меня отпустят.

— Герда... Ха! Экзотики захотели? Так надо было Изаурой или Марианной, — смеялся второй.

— Ты что! Зачем иностранные? У нас тоже есть экзотичные. Кукуцаполь *, например.

— Или Даздраперма, — добавил его товарищ.

Вокруг нас потихоньку собирались школьники, были даже с моего класса. И никто, никто и не пошевелился, чтобы помочь мне! Наоборот, смеялись, наслаждаясь представлением.

Первый, уже работая на публику, оглашал нелепые имена, появившиеся в советское время. Вот тогда я окончательно убедилась, что это происки Олеси. Двоюродная сестра в минувшее воскресенье внимательно слушала объяснения деда, почему и как возникали новые слова при Союзе.

— Еще классные имена Тролебузина, Челнальдина, Перкосрака или Даздрасмыгда. Выбирай любое, и мы переименуем тебя! — щедро предложил разошедшийся старшеклассник. И я с тоской поняла: завтра вся школа будет дразнить меня каким-нибудь унизительным прозвищем. — На тебя, конопуха, никто второй раз и не посмотрит, тогда как у настоящей Герды должен быть Кай...

— Я за него! — вдруг прозвучало грозно.

И Ладов, как ангел мщения, навис над моими обидчиками. С детства изучающему восточные боевые искусства парню хватило пары минут, чтобы объяснить, как неправы старшеклассники. А еще Тимур сходил в секцию дзюдо, и юношам пришлось долго убеждать тренера, что больше никогда не станут обижать слабых, и их не нужно выгонять.

С того момента друг также взялся обучать меня самообороне, стараясь показывать приемы в каждый свой приезд. Жаль, что видеться нам доводилось не часто — опекун, как и отец Тима, был военным, притом начальником какого-то спецподразделения, и не сидел на одном месте. Ладов, естественно, сопровождал его, пока не поступил в военную академию.

После заступничества приятеля меня больше не доставали ни в школе, ни на улице. Да только я этому не радовалась, потому как сделала страшное открытие: я ВЛЮБИЛАСЬ в собственного ДРУГА.

Как? Как я умудрилась сделать подобную глупость? На тот момент новые чувства воспринимались как предательство дружбы. Поэтому сделав открытие, я тут же его и закрыла, малодушно надеясь, что чувство само рассосется. Еще я погрузилась в учебу с головой, как Тим.

После кошмарного турпохода, во время которого на его родителей напал маньяк, он походил на одержимого. Учеба, боевые искусства, стрельба в тире, иностранные языки — все это стало его страстью, тем, что в будущем должно помочь ловить мерзавцев, посягающих на жизни невинных. Так, веселый хулиганистый парень превратился в заучку с черным поясом по дзюдо. И только в компании старых друзей он напоминал себя прежнего. Поэтому его опекун Натан всячески поощрял приезды Ладова в родные места.

Поступление в институт повлияло также и на меня — времени жалеть себя и свою неразделенную любовь не оставалось. А то, что на мои чувства не ответят, я знала точно, так как хорошо успела изучить Тимура.

Нет, я, конечно, надеялась на чудо и даже рассказала Ладову о своей любви. Ну, почти рассказала — полупьяное мычание в трубку телефона никто не засчитал бы за настоящее признание. Друг, терпеливо выслушав, попросил назвать адрес, где мы группой отмечали наш четвертый День студента. И приблизительно через полчаса в квартиру моего сокурсника позвонили. Три высоких симпатичных дзюдоиста быстро разыскали меня среди толпы веселящихся студенток и сообщили, что Тим попросил отвезти домой. Я сопротивлялась произволу изо всех пьяных сил. Но что можно сделать спортсмену, несущему тебя на плече вниз головой? Разве что только укусить. Что я и сделала — цапнула за широкую спину, не дотянувшись до филея. Впрочем, это не помогло: меня доставили в пункт назначения, пред ясные очи профессора и бабушки.

К слову, за укус простым извинением я потом не отделалась. Григорий, пострадавший от моей выходки, потребовал в качестве моральной компенсации три свидания, которые в итоге переросли в серьезные, по крайней мере, с моей стороны, отношения.

Как же мне было стыдно на следующий день после праздника! Тогда, кроме унижений, довелось пережить многочасовую лекцию деда, затем выслушать Ладова, примчавшегося на выходные. Профессор стыдил, говоря, что девушкам, да еще юным крайне вреден алкоголь. Тимур же, окинув меня странным, удивительно взрослым взглядом, просто сказал, что пьяная женщина — чужая женщина. Поэтому если захочу расслабиться таким способом, следует выбирать компанию тех, кому полностью доверяю. Стоит ли говорить, что в эту категорию попадали только Тимур и Карина?

Короткий стук в дверь и вопрос Лазаруса:

— Герда, ты там уснула?

Мои витязи бдят. Стерегут, а то вдруг сбегу, просочившись через сливное отверстие в канализацию?

Сначала захотелось закричать, чтобы меня оставили в покое, а потом беспричинная злость исчезла так же быстро, как и появилась, оставив после себя разбитость.

Я устала, как же я устала! Быть Гласом тяжело, а Гласом с дырой в памяти — невыносимо.

— Нет, не уснула, уже выхожу.

Спустя пять минут я лежала по центру дивана. И протяжное "мяу" под распахнутым окном на этот раз не помешало забыться крепким сном до смерти уставшего человека.

* * *

Посреди ночи меня разбудил шепот. Удивительно, но я успела отдохнуть, и мое настроение ощутимо улучшилось. И было таким, пока не прислушалась к тихому диалогу.

— Больше не могу, я ведь не железный, — произнес вампир.

— Полностью разделяю твои чувства, — вздохнув, отозвался оборотень.

Видеть я их не могла, так как проснулась, лежа на спине, и продолжала ровно дышать, не шевелясь, чтобы не выдать свое бодрствование. Но на слух определила, что парни стоят у открытого окна.

— Из-за нее у меня плавятся предохранители. Чувствую, еще чуть-чуть — и я с ней что-то сделаю.

От признания блондина накатила тоска. Не ожидала я от Лазаруса подобных слов. А ведь казался таким надежным, спокойным, несокрушимым...

— Если надеешься, что пообещаю проследить за тем, чтобы ты не сорвался, то извини, разочарую. Я сам на грани. Достала до предела. Сам готов сотворить с ней что-то, о чем потом пожалею.

И Руслан туда же! Холодок страха прошелся по спине.

— Так давай что-то решать. Сколько можно терпеть?

О Боже! Я и не подозревала, что довела парней до ручки...

— Хорошо, — в голосе Булатова прозвучала мрачная решимость. — Займусь ею я.

— Не возражаю, у тебя все равно получится лучше, — одобрил вампир.

А я... я позабыла, что нужно прикидываться спящей. Дыхание сбилось. Волосы на голове зажили собственной жизнью, становясь дыбом. Бежать! Надо бежать от этих неадекватных! И быстрей!

Услышав легкие шаги в мою сторону, приготовилась кричать и отбиваться. А ведь я им доверилась, доверилась почти полностью...

Мужчина прошествовал мимо дивана. И вскоре я услышала звуки открывающихся замков, стук дверью, и снова тишина. Еще пара мгновений — и постель слева от меня слегка прогнулась. Перевернувшись на бок, блондин положил мне на живот руку и умиротворенно засопел в ухо.

Ничего не понимаю. На улице продолжала надрываться кошка, тогда как на моем сердце кошки отчаяния скрестись и биться в истерики прекратили. Удивительно, но вскоре и за окном исполнительница пронзительных серенад тоже заткнулась.

И тогда до меня дошло: это не обо мне говорили! "Она" — это кошка! Ребята устали терпеть ее концерты. Облегчение быстро сменилось тревогой. Булатов пошел избавляться от вредительницы? Но как? Я против жестокого обращения с животными!

— Где Руслан?

Я не могла допустить, чтобы глупому, но в целом безобидному существу причинили боль.

— Заносит кошку, — лаконично ответил Болконский, продолжающий нагло обнимать за талию, хоть ее хозяйка и проснулась.

— То есть?

— Отнесет ее подальше в частный сектор, а там, найдя дом кошатницы, подбросит ей во двор.

— А как он поймет, что нашел нужное место? — поспешила поинтересоваться и тут же добавила: — Можешь не отвечать — туплю спросонья.

Порой и без обоняния оборотня можно понять, что хозяева обожают кошек. А, бывает, когда наоборот, жилье заядлой кошатницы чище, чем то, где животных не держат вовсе. Бабушка дружила с такой женщиной, у которой был сад, огород и тьма кошек всех мастей, при этом в доме сохранялся уют и порядок.

— А еще ты спросонья боишься, — заметил блондин задумчиво. Его пальцы, словно невзначай, принялись выводить геометрические фигуры на моем животе. — Чего ты испугалась, Герда?

Вот спрашивается, кому станет хуже, если я отвечу "ничего"? Или заявлю, что приснился кошмар? Да никому! Но нет, невыгодная честность Гласа начеку — и мой язык скорее онемеет, чем соврет.

В итоге я что-то промычала, и скинула нахальную руку. Но непрошеный массажист тотчас вернулся к прерванному занятию, при этом устроив допрос.

— Что же спровоцировало твой страх, маленькая? Спала ты безмятежно, значит, не кошмары.

— Не обращай внимания, — как можно равнодушней, предложила я.

На самом деле меня переполняли чувства: кроме возмущения, вызванного поползновениями Лазаруса, я испытывала стыд. Видев от рыцарей только хорошее, разве вправе я думать о них плохо? Нет. Ну а я все-таки подумала.

— Нет, я не сумею проигнорировать то, что испугало моего Гласа.

Искренность его заявления лишь усилила мою вину.

— Давай не будем раздувать из мухи слона?

— Я слышал, как стучало твое сердце от страха, поэтому не соглашусь, что ситуация незначительна. Проснувшись, ты была спокойна, а спустя считанные мгновения отчего-то запаниковала.

Он замолчал. Несколько секунд тишины — и вампир засмеялся.

— Ты всполошилась, подслушав наш с Булатовым разговор? Решила, что речь о тебе?

И этот догадливый снова обидно захохотал.

— Когда Руслан узнает, как ты о нас думаешь, впадет в уныние.

Прямодушный вертигр, может, и не захандрит, но расстроится однозначно, поэтому я попросила:

— Не рассказывай, пожалуйста.

— Хм...

Лазарус приподнялся на локте и, лукаво улыбаясь, заявил:

— Хорошо, пускай будет нашим секретом, но только не за "пожалуйста", — он наклонился ниже и прошептал: — Мое молчание стоит поцелуя?

Как же мне захотелось врезать шантажисту! Случившееся можно подать по-разному, и вампир легко мог придать недоразумению мрачные оттенки. И если Лазарус посмеялся, то оборотень, боюсь, обидится.

— Ладно... целуй.

Не позволяя одуматься, блондин воспользовался плодами шантажа сразу, как только прозвучало мое согласие — прохладные губы нежно коснулись моего носа и тотчас отстранились. И... и это все?! Целомудренный чмок, в то время как память подкинула кадры вампирского поцелуя из "Блейда"? Нет, я бы до обморока испугалась кровавого лобзания с лезвием, зажатым между языков. И все же... все же... Вслед за легким разочарованием активизировалась совесть, которая выдала осуждающую фразу: "Ты пошла по наклонной, Герда..." Выдала почему-то голосом Верки Сердючки.

Вдвойне стало обидно, когда сбоку прозвучало студеное:

— И что вы тут делаете?

Плюшками балуемся, разве не видно?!

— Дружеский поцелуй для хорошего сна, — дал безмятежный ответ Руслану блондин.

Ох, мне бы его невозмутимость! Мои щеки пылали со стыда, словно вертигр — муж, уличивший меня в супружеской неверности.

— Повезло тебе, что он, действительно, дружеский. И я это сразу отметил.

Болконский хмыкнул.

— О да, повезло...

Не услышал бы иронии в его тоне только глухой. Оставалось только удивляться, чем он недоволен? Сам же потребовал поцелуя, а, получив допуск, чмокнул в нос... Вскоре мое любопытство знало ответ: блондин не собирался молчать! Выслушав, как он со смаком рассказывает оборотню о моей ошибке, уличая в недоверии им, рыцарям, я тоже не стала держать язык за зубами.

Но на мои обвинения в шантаже Болконский лишь ухмыльнулся.

— Герда, я ничего с тебя не требовал. Я просто спросил, стоит ли мое молчание поцелуя.

— Что?!

— Если ты не поняла, что это был вопрос, это твои проблемы.

— Да ты... — Я задыхалась от гнева. — Ты знаешь кто?!

— Просвети, маленькая...

— Сам ты маленький!

— Уверяю, что нет. Можешь убедиться.

Переругиваясь со светловолосым гадом, тревожно смотрела на Булатова. Вопреки прогнозам он не выглядел расстроенным, только сосредоточенным на чем-то и непривычно серьезным.

Когда шутливая перебранка с вампиром утихла, Руслан огорошил новостью:

— Нас пригласили на чаепитие к Главе Совета магов.

— Когда? — деловито осведомился блондин, как бы между прочим укладываясь рядом со мной ближе, чем условливались.

— Завтра, в четыре после полудня.

Меня же интересовало другое.

— И где ты успел пересечься с Главой? В темном переулке, когда заносил кошку?

— Почти, — шатен улыбнулся впервые, после того, как застал нас в двусмысленной ситуации. — Я подобрал для хвостатой новый дом с большим цветником и садом, но был не слишком осмотрителен. И когда перекидывал ее через заборчик, не увидел старушку, сидящую на скамейке, среди георгин и роз, а вот она меня заметила...

Обычно сдержанный Лазарус захохотал.

-Ох, не могу поверить! Ты подбросил кошку Главе Совета?

— Откуда я мог знать, что это ее двор? Я в вашем городе недавно! — огрызнулся вертигр.

— Ладно, не переживай, Глашка за подкидыша не обидится, она известная кошатница.

У меня в голове словно что-то щелкнуло, становясь на место. Частный сектор, цветник, пожилая женщина по имени Глаша, безгранично обожающая мурлык...

— Русланчик, а дом с зеленым забором? И находится по улице Мира?

— На счет названия улицы не уверен, а вот забор, да, зеленого цвета.

Витязи глядели на меня с острым интересом, и я не стала долго мучить их неизвестностью.

— Значит, Глафира Пасечник — главная среди магов? Это хорошо, ведь моя бабушка была ее лучшей подругой.

*Примечание:

Кукуцаполь — Кукуруза — царица полей

Даздраперма — Да здравствует первое мая!

Тролебузина — Троцкий, Ленин, Бухарин, Зиновьев

Челнальдина — Челюскин на льдине

Перкосрака — Первая космическая ракета

Даздрасмыгда — Да здравствует смычка города и деревни!

Глава 10.

Утро началось с сюрприза. Неприятного.

Тянущие ощущения внизу живота предупредили о наступлении тех самых дней. Вот почему настроение скакало в последнее время! Обычно первый и второй день нового цикла я проводила дома, стоная от боли в позе кренделька. Если же "красные дни календаря" припадали на сессию или, когда стала работать, на какие-то важные библиотечные мероприятия, я пила обезболивающие, чтобы позже расплатиться за временное облегчение россыпью прыщей на лице.

Что лучше? Сразу объяснить парням, почему они меня должны оставить в покое? Или, смущенно промолчав, дать на себя, плачущую, посмотреть?

Размышляла я недолго. И, не стесняясь, сразу заявила ребятам, что на пару суток выпадаю из жизни, поэтому прошу оставить меня одну.

— Регулы не повод игнорировать приглашение Главы магов, — возразил блондин, открыто демонстрируя недовольство, когда я стала выгонять их из своей квартиры.

— Это для тебя Глафира Пасечник — важная шишка, а для меня закадычная подруга бабушки Раи. Обещаю, она простит нам неявку.

Я сдерживалась, чтобы не повысить голос, чувствуя, что вскоре произойдет "авария", если не добегу до ванной в ближайшее время.

— Давай мы уйдем после завтрака? — предложил Руслан.

Эх, мужчины! По-хорошему меня не понимали, пришлось чуть ли не выпихивать.

— А давай без "давай"? Завтракайте у себя!

— Все-все, уходим, Герда, не рычи! Только смотри, если будешь чувствовать себя хорошо, зови — лучше не отменять визит к Главе. Это ты раньше была внучкой подруги, а сейчас Глас Полуночи.

Я вздохнула. Буду чувствовать себя хорошо? Да я на стену лезу в эти дни!

— А еще зови, если будешь чувствовать себя плохо. Или что-то понадобиться купить, — зеленые глаза Булатова переполняло сочувствие.

У меня тотчас зачесался язык послать его... послать в аптеку за средствами женской гигиены — очень хотелось узнать, пойдет ли. Вот, к примеру, Тимур, как-то заскочивший в гости в такой период, отказался. Точнее сбегал за Кариной, и уже она принесла мне все, что я забыла купить заблаговременно.

Подавив соблазн проверить, умеют ли парни смущаться, пообещала:

— Обязательно позову. А сейчас — пока-пока, мальчики.

И демонстративно помахала рукой.

Как только за рыцарями закрылась дверь, поспешила в ванную. Приняв меры по предотвращению "катастрофы", отправилась в спальню. Свернувшись в клубочек на родимой кроватке, от которой успела отвыкнуть, начала ждать неизбежного.

Так прошло минут сорок. И ничего. Абсолютно ничего — ни боли, ни тошноты, ни головокружения. А раньше они были точны, как атомные часы. Устав лежать просто так, открыла читалку на телефоне и с удовольствием провалялась до половины одиннадцатого.

Странно. Я все еще чувствовала себя отлично — даже неприятные ощущения внизу живота прекратились. Неужели становление Гласом избавило меня от болезненной стороны проклятия Евы? Так это же чудо! Да только ради этого стоило соглашаться на ритуал!

Похоже, я зря выгнала ребят. А с другой стороны, может, и не зря?

Вчера я таки заглянула в шкатулку, презентованную владелицами "Ока Мерлина". Дамы не поскупились и в качестве взятки подсунули три "Покрова тайны". А еще в деревянном ящичке лежали визитки ведьм — на черном фоне золотыми буквами сверкали их имена, должности, номера телефонов и адреса электронной почты.

Дородная брюнетка Арина Иванченко вызывала большую симпатию, чем ее худощавая и нервная коллега, поэтому я позвонила ей и через пять минут уже знала, что проверить есть на человеке проклятие или нет, можно и без его ведома. Для этого следовало пригласить специалиста или воспользоваться соответствующим амулетом.

Иванченко согласилась взглянуть на Карину, и я, быстро переодевшись, вызвала такси.

Пряча под футболку нитку с амулетом невидимости, я не мучилась угрызениями совести, уходя из дома без парней. Ну, что со мной может случиться? Я быстренько встречусь с ведьмой, чтобы показать ей Ольхину, и тотчас вернусь домой. Они и не узнают, что я куда-то уходила без охраны.

Болконский как-то обмолвился, что на их двери стоит скрытая видеокамера, фиксирующая всех, кто поднимается на наш этаж. Поэтому, активировав "Покров тайны", я вышла на балкон. До земли недалеко, поэтому перекрестившись, я спрыгнула вниз. Заемные способности не подкачали — и приземление вышло мягким.

Полуденная жара распугала потенциальных зрителей со двора, и невидимая я без помех забежала в соседний подъезд, возле которого через пару минут остановилось вызванное такси. "Выключив" амулет, я спокойно вышла к машине.

На условленное место Арина явилась раньше оговоренного времени, притом в компании совладелицы магазина.

— Мой дед был проклятчиком, и хотя он не передал мне свои знания полностью, я могу вам помочь, — объяснила свое присутствие Трофимова.

Пришлось согласиться. Разве можно прогонять тех, кто взялся консультировать меня в срочном порядке, да еще и бесплатно?

— Ваша подруга точно появится? — поинтересовалась Римма после пятиминутного молчания.

Мы сидели в автомобиле ведьм, припаркованном невдалеке от салона красоты Карины. Работающий кондиционер и термос с холодным чаем скрашивали ожидание, и все же хотелось поскорей покончить с проверкой и вернуться домой.

— Раз в неделю, в одно и то же время Карина навещает женщину, продавшую ей парикмахерскую.

— Ваша подруга настолько пунктуальна? — удивилась Арина.

— Нет, у ее подопечной Чеславы Владимировны, парализованной после инсульта, строгий график процедур.

Как я и говорила, вскоре появилась Ольхина с небольшим пакетом в руке. Еще два, с логотипом местного супермаркета, нес высокий блондин.

Невероятно острое после ритуала зрение позволило мне хорошенько разглядеть мужчину, завладевшего сердцем моей подруги. Да, эффектный, даже без длинной косы. Правда, от его колкого взгляда, которым он окинул местность, открывая для Карины дверь черной мазды, захотелось вжаться в сидение. И это притом, что сквозь тонированные окна машины ведьм он не должен нас увидеть.

— Бракованные яйца Венеры! — выдохнула Трофимова, когда рассмотрела Карину.

— Не ругайся, — прошептала Иванченко и добавила: — Неужели дела у подруги Гласа настолько плохи?

— Рано говорить, — прозвучало обнадеживающе в ответ. — Нам нужно проследить за ними. Чтобы ставить диагноз, слишком мало информации.

— Ладно, только пускай отъедут дальше — я знаю дорогу к дому Чеславы Владимировны.

Когда благодетельницу приковало к кровати, Кариша часть забот о ней взяла на себя, а именно покупку лекарств и продуктов. Наверное, плохо так говорить, но за пять лет Ольхина выплатила полную стоимость парикмахерской раза два, а то и больше. В бытность подруги простым мастером причесок я неоднократно видела ее работодательницу. И могу признаться, что ни тогда, ни спустя время, она мне не нравилась. Что-то скользкое и неприятное было в ее общении с Кариной: хваля и сюсюкая, она порой зло улыбалась, когда думала, что на нее никто не смотрит. А еще после общения с Чеславой хотелось не только принять душ с большим количеством мыла, но и впасть в спячку, настолько она выматывала своими приторными речами. Но Карина, казалось, этого не ощущала, и обижалась, когда я коверкала отчество женщины, называя ее Вампировной.

— Думаю, теперь пора? — Сидящая за рулем Арина лучилась энтузиазмом. — Герда, объясните дорогу, а потом Римма поделиться с нами своими наблюдениями.

— Я же сказала, что данных мало, — буркнула худощавая женщина.

— Ничего, ты редко ошибаешься, даже с минимальными сведениями.

— Не пытайся задобрить меня комплиментами, не выйдет, — заявила мать Ульяны, хотя было видно, что ей приятно слышать похвалу в свой адрес.

И когда мы свернули на улицу, в конце которой находился дом Чеславы Владимировной, ведьма заговорила. А я вскоре пожалела, что влезла в дела подруги, втянув в них посторонних.

Для начала мне взорвали мозг историями о Рае и Аде, ангелах и демонах, которые отличались от тех, что можно прочитать в Библии. После чего Римма сосредоточилась на детях падших ангелов, рожденных от земных женщин. Оказалось, что матерью нефилима может стать не каждая, поэтому таких уникумов ищут демоны, чтобы продолжить свой род, а также разыскивает "Разящая длань", группа колдунов-фанатиков, чтобы уничтожить. Однако открыто убивать не в принципах секты, да и считается нерациональным, так как дремлющую силу девушек можно использовать в свою пользу. И для этого к потенциальным невестам крылатых прикреплялись наблюдатели, изводящие несчастных неприятностями и болезными. После этих слов мое сердце тревожно екнуло, а Трофимова подтвердила, что в число таких бедняжек входит и моя подруга.

— Судя по вашему, Герда, рассказу, Ольхиных "Разящая длань" ведет уже несколько поколений, запланировав оборвать род на Карине.

— На чем основан твой вывод? — удивилась Арина.

Ее будущая сватья любезно пояснила:

— Девушка последняя в роду, и у нее до сих пор нет ребенка. Да и тетки умерли в молодом возрасте бездетными.

Обида за подругу сдавила горло. Где справедливость? Медленно убивать невинных женщин всего лишь за то, что они генетически совместимы с теми, кого "Разящая длань" поклялась уничтожать. Сектанты называют демонов злом, ну а сами они кто тогда?

— Что нужно, чтобы спасти Карину?

— Всего лишь оборвать связь с наблюдателем и увезти подругу в другой город, где ее не найдут.

— Всего лишь? — Я с сомнением покачала головой. — Да она словно пришита к этому городу! Когда Кариша поступила в столичный университет, заболела ее мама. Бойфренд предлагал перевестись в вуз в его родном городе — и вскоре после этого разбился насмерть. А шесть лет назад она загорелась идеей все бросить и начать новую жизнь в другой стране, и ей подарили парикмахерскую...

Чем больше я рассказывала, тем ясней понимала, что все преграды возникали неслучайно. Казалось бы, вот оно! Таких совпадений не бывает! Но разве кто видел в этом чужой злобный умысел? И только одна из теток Карины заподозрила неладное.

Заметив, что я расстроилась, недоученная специалистка по проклятиям решила меня утешить:

— "Разящая длань" вне закона, Герда. Как Глас, имеете полное право, найдя, наблюдателя, сразу свернуть ему шею. И никто вас не осудит, и не потребует веских доказательств вины казненного.

— А если потребуют, достаточно показать Карину, — вклинилась в "успокаивающие" слова коллеги вторая ведьма.

— Гм...

— Что за "гм", Римма? Выражайся внятно!

— Не уверена, но сдается мне, подруга Гласа не сможет быть доказательством.

— Ольхина скоро умрет?!

— Нет-нет! — Женщина прижала худую руку к груди. — Неточно выразилась, простите. У вашей подруги все относительно хорошо. Между Кариной и ее наблюдателем поводок есть, но он неактивен и, похоже, уже давно.

— Ее сектанты решили отпустить?

— "Разящая длань" не милует.

— Но как тогда?

С ответами пришлось подождать — мы приближались к дому Чеславы Владимировны. Узкую грунтовую дорогу, характерную для частного сектора, перекрыли несколько автомобилей, и нам тоже пришлось остановиться. Движению мешала криво припаркованная машина "скорой помощи" и собирающаяся толпа.

Вскоре со двора вышли медики с носилками, на которых лежала женщина без сознания. За врачами следовали Ольхина с ее загадочным блондином и сиделка.

— Похоже, у благодетельницы Карины повторный инсульт, — высказала догадку я.

— У благодетельницы? — Ведьма фыркнула. — Правильнее будет сказать, злодейки, ведь это к ней ведет "поводок". Значит, первый инсульт у нее случился лет пять назад? Вот тогда вашу подругу от нее и освободили, да так, что негативные последствия целиком легли на наблюдательницу. Неплохое наказание для фанатички — почувствовать на своей шкуре то, что она уготовила для своей жертвы. Медленное умирание, беспомощность и страх — идеальная кара в стиле демона.

В голосе женщины не прозвучало ни капельки жалости, одно лишь неприкрытое восхищение. Я же восторга не испытывала. Глядя на зеленоглазую белобрысую сволочь, стоящую рядом с моей подругой, я ощущала страх. Макс — демон, никаких сомнений. Спасая Карину, он не преследовал благородных целей — о, нет! — он всего лишь уберег потенциальный инкубатор от порчи. Каришка в него влюбилась, и своего нефилима он получит легко. А дальше что? Что будет с Ольхиной, когда надобность в ее "услугах" отпадет? Услужливая память подбросила впечатления от книги "Ребенок Розмари" Айры Левина вперемешку с кадрами из ужастика "Омен".

Как же мне теперь быть? Кому поверит Карина? Старой подруге или недавно обретенному возлюбленному, от которого пока видела только хорошее? Странный вопрос, не правда ли?

Нелестные слова, произнесенные родными и друзьями в адрес предмета твоей любви, автоматически переводит их в разряд врагов. Вместе с волшебным чувством могут придти страх и паранойя: твоей любви все завидуют, ее хотят у тебя отобрать, чтобы ты снова была такой же несчастной, как и остальные. И ты никому не веришь, даже когда звучит права. Просто потому, что не хочешь верить.

Многие говорили, что Григорий бабник, что его не перевоспитать, что однажды он променяет меня на другую. Это твердили все: дед, бабушка, друзья парня, которые также были и друзьями Тимура. Именно из-за Ладова, который просил бывших спарринг-партнеров присматривать за мной, они и пытались заставить меня одуматься.

Я отвергала очевидное, всей душой веря, что со мной местный донжуан остепениться. Впрочем, не могу лукавить, меня вела не только надежда.

Любовь Гриши, а то, что его чувства настоящие, я знала точно, стала моим спасением, избавлением от неразделенного чувства к Тимуру. Наверное, хотелось проверить утверждение Ларошфуко, что из двух любящих один любит, а другой позволяет себя любить? И половинчатой любви хватит для счастья? Ладно, сейчас это несущественно. Важно то, что я хотела, да и сейчас хочу, семью, детей. И когда окружающие стали утверждать, что мы не пара, я их возненавидела. Журавля мне не поймать, а тут еще отбирают синицу! Поэтому я поверила лишь, когда увидела собственными глазами.

Так и Карина. Максимилиан избавил ее от страха смерти и одиночества, так отчего она должна поверить мне, а не ему? Он пообещает ей любовь, а я буду твердить об обмане — преимущество явно не на моей стороне.

Поэтому я и решила ничего пока не предпринимать.

Но, похоже, у судьбы свои планы, и она решила столкнуть нас лбами — блондин что-то сказал Карине, и она, подхватив под руку, повела его к нашей машине.

— А чего мы стоим? Их ждем? — выдавила я из себя, стряхнув оцепенение кролика перед удавом.

Я не намеревалась пока знакомиться с врагом, поэтому судьбе придется подождать.

— Точно! Поехали, Арина! — согласилась Трофимова.

Автомобиль сдал назад и вскоре, развернувшись, забуксовал. Забуксовал на ровной сухой дороге! А потом и вовсе заглох — и расстояние между нами и блондином с Кариной, увеличенное на сотню метров, быстро сокращалось.

Наблюдая, как наш водитель трясущимися руками достает из бардачка что-то, завернутое в синю ткань, я испугано спросила:

— Поломка машины — происки демона?

Худощавая ведьма вскинула на меня полные страха глаза и ненатурально рассмеялась:

— Герда, а почему вы решили, что он — демон?

Правда, почему? Может, потому что в последнее время жду лишь плохого? В Карине заинтересованы, как ангелы, так и демоны, что, если верить ведьмам, почти едино, за исключением некоторых магических особенностей. И все же, если ангелы испытывают к матерям своих детей некоторую благодарность, то демоны не просто ломают жизни своих избранниц, а случается, и убивают.

— Вы обрадуете меня, если скажете, что он ангел.

Трофимова уже открыла рот, чтобы ответить, как ее напарница взвизгнула:

— Есть! Что, съел? — Амулет, свитый из разноцветных ниток, в руках пышногрудой брюнетки превращался в пепел.

Машина завелась и, резко рванув, оставила позади наших преследователей.

— Герда! Подожди! — закричала Ольхина расстроено.

Ого! Значит, блондин все-таки видит сквозь тонированное стекло? И сообщил Карине, что ее подруга превратилась в сталкера? То, что он знал, кто я такая, меня не удивило — в квартире Ольхиной полно фотографий, на которых мы запечатлены вместе.

Я не могла оторвать взгляда от пары, и видела, что наш побег огорчил девушку. И Максимилиан, утешая, обнял ее за плечи, лицемер.

— Глас, не связывайтесь с ним. Тут вы бессильны — демоны действуют настолько виртуозно, что поймать на горячем почти нереально.

— Разве маги не уничтожают демонов?

Соседка по сиденью удивленно взглянула на меня.

— Не всех, лишь тех, кто преступил законы Полуночи.

И мне подумалось, что я должна об этом знать. Еще несколько таких ошибок, и ведьмы зададутся вопросом, что случилось с памятью Гласа.

— Так как мне быть? Позволить демону использовать подругу?

— Не все жестоки со своими человеческими избранницами, — нерешительно проговорила Римма. — Слышала, что некоторые даже связывают с ними свои судьбы.

— Поговорите с Кариной, откройте ей глаза. И если положение любовницы демона ее не устраивает, она может попросить защиты у Совета магов.

В суховатом резком совете второй ведьмы, как мне показалось, не хватало окончания: "... и если Совет пожелает, он ее предоставит". Да только я успела убедиться, что маги в моем городе слабы. С колыбельником самостоятельно справиться не смогли, а тут вообще демон.

— Спасибо за помощь. Сколько я вам должна?

— Герда, о чем речь?

— Нисколько, Глас, для вас консультация бесплатна.

Когда проезжали мимо остановки маршрутки, я попросила высадить меня здесь, хотя владелицы эзотерического магазина и предложили подбросить до самого дома.

Автобус я ждала недолго. Минуты через две, как отъехали ведьмы, возле остановки притормозил знакомый джип.

Задняя дверца открылась, и Руслан резко бросил:

— Быстро в машину!

Не знаю, как раньше, а после амнезии я впервые садилась в салон без посторонней помощи. Это как же на меня злятся, что позабыли о вежливости? С другой стороны лучше так, чем подчеркнутая холодная обходительность, которая порой оскорбительней, нежели грубость.

Мои рыцари хранили молчание. Я тоже помалкивала. Да, я попалась и должна испытывать вину, но почему-то хотелось смеяться. Не верилось, что на меня кто-то может покушаться средь бела дня, к тому же я приняла меры безопасности. И вообще это смешно — везде ходить с охраной, как дочь олигарха.

— Тебе весело, Герда? — Заметил мое состояние вампир. — А почему, позволь узнать?

— Я бы тоже не отказался посмеяться, — мрачно отозвался Булатов, не поворачивая головы в мою сторону, хоть и имел такую возможность — авто вел сегодня вампир.

— Я уже почти семь лет как совершеннолетняя и отвечаю сама за свою жизнь.

— Да, — покладисто согласился Лазарус, — так было до тех пор, пока ты не стала Гласом. Герда, мы не шутили, когда говорили, что твоя смерть будет и нашим концом.

— Однако тут есть маленький нюанс, — вклинился в отповедь блондина вертигр. — Рыцари не умирают сразу. Они мстят. И пока виновные в гибели их Гласа не будут наказаны, они годами бродят по Земле.

Так в чем проблема? Подольше отодвигать месть, лет так на тысячу, и можно спокойненько жить дальше.

— Бродят, словно одержимые. И кажутся живимы, хотя давным-давно мертвы внутри.

— Ты настолько нас ненавидишь, что желаешь нам подобной участи? — Пальцы вампира с силой сжали руль — и чудо, что он не развалился на куски. — Мы ведь договорились, что разорвем узы ритуала, и каждый вернется к прежней жизни. Так потерпи ты четыре месяца, позволь нам делать нашу работу нормально! Хватит сбегать, ты ведь не подросток из неблагополучной семьи, а взрослая женщина!

— Хватит сбегать? Это не первый мой побег?

Могло показаться, что из воспитательной тирады я выделила лишь намек на мое поведение в позабытом прошлом, но это не так. Я услышала все. Осознала, что совершила непростительную глупость, и устыдилась. А еще поняла, почему мне хотелось смеяться при виде парней. Я просто-напросто обрадовалась их появлению. И даже сейчас, когда меня отчитывали за глупость, это чувство не исчезло. Результат чертового ритуала? Или обыкновенная привязанность? Что бы это ни было, в будущем оно могло стать серьезной проблемой.

— Неважно, какой по счету побег, Герда. Мы не можем круглосуточно ждать от тебя подвоха, мы ведь тоже живые!

Было произнесено еще много нелицеприятного, как со стороны вампира, так и оборотня. Впрочем, в глубине души возникло ощущение, что будь Руслан со мной один, разнос вышел бы не настолько суровым.

На момент возвращения домой, все обидные слова и здравые претензии мне успели высказать в полной мере. В свою очередь, покаявшись, пообещала больше не сбегать (в этом моменте я предусмотрительно добавила "без жизненной необходимости") и всегда обращаться за помощью сначала к рыцарям, а уж потом к посторонним ведьмам.

Когда между нами воцарился мир, осталось совсем немного до назначенного рандеву с Главой Совета магов. И, переодеваясь перед встречей, поймала себя на мысли: а я ведь довольна, что за мной следили.

Когда мы подошли к дому Глафиры Пасечник, нас уже ждали. Кошки, пушистая белая и рыжая гладкошерстная, растеклись по лавочке меховыми "лужицами". Однако разомлевшие на солнце мурлыки на наше появление среагировали живо: соскочив на землю, подплыли к воротам, которые открылись сами, впуская гостей и хвостатых провожатых.

На широкой забетонированной дорожке, ведущей через весь сад, сидела вторая пара кошек, два сиамских голубоглазых красавца, которые, возглавив процессию, сопроводили нас к дому.

В паре метров от летней веранды наш то ли почетный кортеж, то ли вооруженный когтями конвой бросился в рассыпную.

Раньше, когда я приходила сюда с бабушкой, питомцы Пасечник вели себя обычно, не выказывая каких-либо особенностей. Нет, это был, конечно, не заурядный дом, а настоящий заповедник для кошачьего племени — около двух десятков представителей разных пород. Здесь даже обитала пара оцелотов, американских хищных кошек, удивительно похожих на мини-леопардов. Странно, что они до сих пор не выскочили нам на встречу — пятнистые экзоты напоминали сторожевых собак, внимательно обнюхивающих гостей.

Чем ближе подходили к веранде, тем сложнее давалась невозмутимость. Вокруг все было знакомым, но в свете открывшихся фактов я осматривалась по-новому, выискивая признаки, что это обитель магички, а не пожилой женщины с большими деньгами и немалыми капризами.

— Здравствуйте, Глафира Яковлевна! — Вампир первым заметил хозяйку, сидящую за вазоном с гигантским кротоном. Мы с Русланом также поспешили ее поприветствовать.

— Добрый день, молодые люди. — Пожилая женщина, одетая в льняное платье, поднялась с низенького табурета. — Прошу вас, присаживайтесь.

Она указала на четыре плетеных кресла вокруг стола, на котором стоял натертый до блеска самовар и ваза с невзрачными бледно-фиолетовыми цветами. Некстати подумалось, что в роскошном саду Пасечник полно более достойных растений для составления букета, к тому же с более приятным ароматом.

— Глафира Яковлевна, куда торт? — деловито поинтересовался Руслан.

Десерт весом в два килограмма предусмотрительные парни купили утром, буквально после того, как я попросила оставить меня в одиночестве. Они словно чувствовали, что потом на его выбор не хватит времени.

Строгие глаза заядлой, насколько я знала, сладкоежки, потеплели. Поправив кокетливую прядку, выбившуюся из аккуратного пучка цвета соли с перцем, она распорядилась:

— Отдай Герде, ей известно, где кухня.

Известно, а как же! И бабушка Рая, и ее подруга любили почаевничать, а девочкой на побегушках выступала, естественно, я. Нет, я не жалуюсь — возможность слушать их занимательные разговоры стоила того.

— Ничего не ешь и не пей, пока я не разрешу, — на грани слышимости прошептал Булатов, вручая мне воздушное творенье из безе, шоколада и грильяжа.

Легонько кивнула, подтверждая, что поняла предупреждение. Хоть и прозвучало оно для меня странно: почему я должна не доверять старинной приятельнице бабушки?

Когда в кухню вошла Глафира Яковлевна, я как раз закончила разрезать торт. Помогая раскладывать куски по тарелкам, она с укором произнесла:

— Почему ты не пришла сразу, как возникли проблемы с памятью?

— Может потому, что я не помнила о вас, как о Главе Совета? И не думала, что в ваших силах мне помочь? — в свою очередь спросила я, при этом лихорадочно размышляя, откуда ей стало известно о моей амнезии. Неужели парни успели сообщить? Или неладное заметил кто-то другой и поставил в известность Пасечник?

— Бедная девочка, — прошептала женщина. По ее все еще гладкой, без единой морщинки щеке скатилась слеза. — Прости! Прости, что, не придумав иной способ спасти тебя, уговорила стать Гласом.

Ого! О каком спасении идет речь? От чего? Или от кого? Насторожившись, я ждала продолжения, и оно не замедлило последовать.

— На тот момент ритуал казался идеальным выходом: на полгода ты становилась недоступной для него, а там подоспел бы твой день рождения.

Мне стало дурно от понимания, что под "ним" она подразумевает Томасовского. В письме бабушка тоже говорила об интересе Артура и просила продержаться до двадцатипятилетия. Неужели сегодня я узнаю, чем важна эта цифра?

— Томасовский перехватил у меня власть давно, когда я дала слабину. Что не удивительно, ведь сколько могла продержаться старая больная женщина против молодого колдуна? — Еще одна слеза поползла по лицу магички. — Поэтому я боялась в открытую взять тебя под свою защиту, не смела перечить ему. Я обещала Раисе присмотреть за тобой — и не справилась. Прости, Герда...

Чувство неловкости от наблюдения за готовой прорваться дамбой слез, сменила досада. Это какое-то словоблудие, а не помощь! Пасечник позвала, чтобы поддержать меня или выговориться самой? Неужели Глас еще и штатный психотерапевт?

— Ах, Герда, бедняжечка ты моя, прости глупую старуху...

— Глафира Яковлевна, вам не за что просить у меня прощение. — Разве что за устроенную нервотрепку. — Лучше скажите, что случится со мной в двадцать пять?

— Выяснится, получила ли ты родовой дар или выросла пустоцветом, — прозвучало позади холодно.

Мое сердце, екнув, будто рухнуло в желудок. Оборачиваться было страшно, но необходимо. Позади стоял Артур Томасовский и, опустив руку на спинку стула, внимательно изучал реакцию на свое появление.

— В вашем присутствии больше нет нужды, — наконец произнес он, бросив беглый взгляд на Пасечник, которая и так пятилась к выходу.

Я оказалась словно в дурном сне, когда при виде монстра отнимаются ноги, с той разницей, что сейчас не могла издать и звука, и потому последовала примеру магички. Отступление — маневр, которого не стоит стесняться.

Забавляясь моей паникой, беловолосый колдун усмехнулся:

— А ты, Герда, останься. Или не хочешь узнать правду?

И я застыла, потому что хотела, а еще сумела справиться со смятением, вспомнив, что за стеной сидят мужчины, поклявшиеся защищать даже ценой собственной жизни. Понимание того, что закричав, тотчас избавлюсь от Артура, позволило вздохнуть свободней.

— А откуда я узнаю, что ты говоришь правду?

— Разве ты больше не Глас? — подколол Томасовский.

Я покраснела — сморозила глупость, с кем не бывает? — и попыталась оправдаться:

— Даже факты можно перекрутить...

— Нет, Герда, правда принесет мне больше пользы, нежели ложь. — Томасовский, развернув стул, сел на него лицом к спинке. — Что бы ты там себе не придумала, а я всегда помогал твоей семье, часто во вред своим интересам. Я играл честно, тогда как твоя бабка и мать бессовестно врали.

"Бедняжка, обижали мальчика-колокольчика всякие злые тетеньки..." — мысленно "пожалела" я колдуна. И видит Бог, не произнести эту колкую фразу вслух стоило определенных усилий. Наверное, осознание, что я в полной безопасности, заставляло ехидничать. Или виновато обстоятельство, что Артур теперь воспринимался по-другому? Раньше, не зная, что дед и внук Томасовские — это один и тот же мужчина, я недолюбливала первого и боялась второго. После похорон к старшему Артуру начала испытывать некоторую благодарность и жалость. Теперь мои чувства смешались, и я все еще не могла понять, чего больше — страха или сочувствия, ненависти или благодарности?

В любом случае не будь у меня защитников за спиной, смелостью тут бы и не пахло.

— И как они тебя обманули?

Наблюдая за тем, как я спокойно устраиваюсь на стуле, напротив, копируя его позу, колдун как-то странно улыбался.

— Пытались обойти условия договора.

— Пытались?

— Да, у них не вышло — ты-то сейчас передо мной.

Тревога вернулась на нагретое место. Это что получается? Существует какой-то там договор, а я не в курсе? Надеюсь, это не такое соглашение, как в сказке про Румпельштильцхена, где за услугу злому магу обещан первенец?

— Что за договор? — Я очень старалась, чтобы голос прозвучал ровно.

— Когда-то я имел глупость помочь твоей бабке избежать свадьбы с навязанным ее отцом женихом. Этот союз был важен для семьи, однако Раиса свои желания поставила выше интересов рода. Я предал господина, поверив, что любимая женщина отвечает мне взаимностью, и помог ей сбежать. Когда угроза, что нас догонят, миновала, твоя бабка ускользнула и от меня. — Томасовский, глядя затуманенным взором поверх моего плеча, невесело усмехнулся. Что ж он все время улыбается? От его кривоватых гримас мороз по коже. — Ей помогали из ВОК, и я потратил больше двадцати лет на поиски, а когда нашел, увидел, что для меня она все равно, что умерла. Она постарела.

Последнюю фразу он произнес обиженно-недоуменным тоном, что я... Стоп. Она постарела? Постарела? А что, не должна была? Меня будто под дых ударили. Колдун называет моего прадеда господином, а разве служил бы он обычному человеку? Прятала бы Всемирная Организация Контроля простую женщину?

Тем временем Томасовский продолжил рассказ:

— Она постарела, отдав свое бессмертие ради какого-то человека, и даже стала его женой. Дочь Раисы, нагулянная от смертного, — в этом моменте я вскинулась, но промолчала, решив припомнить Томасовскому грубость позднее, — тоже была недоступна, да и не нужна, потому что не унаследовала даже слабенького дара. А вот ты... Тебе, Герда, исполнилось два года, когда я впервые тебя увидел, и надежда исправить ошибку воскресла. Если унаследуешь родовой дар, я смогу вернуть тебя Кайагарду в обмен на прощение и дозволение вернуться домой.

— Кто такой Кай... Кайагард? — чисто механически спросила я, пытаясь приструнить бешено скачущие мысли.

— Твой прадед, — любезно ответил мой визави.

Не к месту вспомнился давний разговор о том, почему меня назвали Гердой. Утоляя мое любопытство, бабушка вздохнула: "Когда-нибудь тебе доведется вынуть льдинки из сердца одного Кая". Романтичная глупышка, я тогда решила, что речь о моем будущем избраннике, а, выходит, о прадеде. Кай, Кайагард — ничего себе имечко, несуразнее моего раза в три.

— Мой прадед еще жив?

— Жив, Герда. И не собирается помирать еще много веков.

— Мой прадед — вампир? — выдвинула предположение и сразу же второе: — Оборотень?

Артур расхохотался.

— О, нет, не обижай своего благородного предка подозрением в человеческих корнях! Хотя ты и так оскорбила, родившись квартеронкой, но, надеюсь, квартеронкой с даром. — Отсмеявшись, он серьезно заявил: — Ты — сидхе, Герда, внучка князя из рода Серебряного Дурмана.

В голове пронесся с десяток непристойных, запрещенных цензурой слов. А когда приличный словарный запас вернулся, вымученно прокомментировала новость:

— Забавно... Я — принцесса ушастых, и не просто ушастых, а еще и наркош...

— Твои слова оскорбительны, Серебряный Дурман отличается от вашего Datura stramonium*. И, кстати, не обольщайся, титул тебе, как непризнанной и нечистокровной, не полагается.

Ну вот, отнял мечту, а я уже мысленно примеряла миленькую диадему с брильянтами...

— И все же, что за договор? И каким боком к нему я? Я-то ни на что не подписывалась!

— Когда я разыскал обманщицу Раисэль...

— Раисэль?

— Твою бабку. — Скрипнул зубами Томасовский. — Должна понимать, что Раиса — не то имя, которым назвали ее при рождении.

Я пожала плечами. Откуда мне знать, какие имена в ходу у сидхе? Раз их князья любят бродить среди людей, почему бы им не привнести в быт своих подданных что-нибудь новенькое? Человеческие имена, например?

— Так вот, когда я разыскал обманщицу Раису, она предложила загладить свою вину — отдать потомка, в котором проснется кровь сидхе, — мужчина рассказывал, внимательно изучая мое лицо. Ожидает, что я возненавижу родственницу за эгоизм и прокляну? Перебьется, я все-таки чую ложь и знаю, что бабушка никогда бы так не поступила. — Твоя мать попыталась водить меня за нос, заверив, что в первый месяц жизни ты ни чем не отличалась от человеческих новорожденных.

— Только в первый месяц? — заинтересовалась я.

— Да, почти лунный цикл потомок сидхе, у которого в двадцать пять лет должна пробудиться магия предков, благотворно воздействует на окружающих, вплоть до излечения серьезных заболеваний. И не спрашивай, почему, я никогда не интересовался этим вопросом.

— Строго в двадцать пять? Не раньше?

— Как правило, не раньше. Полукровки взрослеют медленней людей и сидхе, таковы особенности смешанной крови. — Было заметно, что вопросы начинают Томасовского раздражать. — Еще один, неподтвержденный признак того, что ты унаследовала магию, — это твоя аллергия на лекарства и всевозможные фобии, которые то появляются, то исчезают.

Колдун многое обо мне знал — и это пугало.

— Вижу, тебе надоело мне все это рассказывать?

Артур фыркнул.

— Мне надоело рассказывать все это повторно. Итак, на чем я остановился? Не прошло и года, как твоя мать призналась, что солгала. Ей показалось, что за домом кто-то следит, и она поспешила попросить защиты. И я создал для тебя диван-схрон, который пригодился, когда тебе исполнилось пятнадцать.

...Вкрадчивый цокот когтей по паркету. Шумное сопение. И запах крови - запах ржавчины и соли...

Воспоминания из сна нахлынули оглушающей волной. Зажмурившись, спросила о том, что раньше гнала от себя.

— Мои родители... Они тогда погибли?

— Почему ты так решила? Ты разве с ними не общаешься? — удивился колдун.

...Хотелось кричать, выть от понимания, что самых дорогих людей в мире больше нет. Я отчетливо слышала, как цокающие твари с утробным рычанием набрасывались на них, рвя на куски...

— Мне приснился сон, в котором слышала рычанье и странные звуки. — Я потерла горло, сдавленное страхом. — Десять лет я не видела родителей. И, к сожалению, мы редко созваниваемся.

— Ах, сон! Это объясняет твои сомнения. Да, им пришлось тогда туго, но они выжили. Поняв, что не могут защитить, отдали тебя Раисе. И мне стало сподручней за тобой присматривать.

Облегчения, которое я испытала, не передать словами! Никогда, больше никогда я не стану обижаться на маму с папой, что они меня бросили! Главное, что живы.

Освобождение от подспудной тревоги, тихонько точившей меня с того момента, как привиделся кошмар, быстро сменило нехорошее подозрение.

— Те твари... их натравил на мою семью ты? Это ведь были твои монструозные собачки?

Удивление и, пожалуй, обида колдуна выглядели неподдельными.

— Вообще-то слежка и нападение — дело рук кого-то из твоих родственников, устраняющих потенциальную соперницу. А мои монструозные собачки, Герда, создавались для твоей же защиты. Ты — билет назад, так зачем мне тебе вредить?

— Да ладно! — недоверчиво усмехнулась, припоминая, как Артур хотел сбить нас с парнями невдалеке от салона Карины. — А как же вчерашняя попытка наезда?

— Не сдержался при виде того, как тебя лапают.

Что за глупые претензии? К тому же это я взяла парней под руки! Ослеп он, что ли?

— Какая тебе разница, лапают меня или нет?

Отлетевший в сторону стул не успел удариться о стену, как Томасовский возник рядом и схватил меня за подбородок.

Не позволяя вырваться, он прошипел сквозь зубы:

— Ты еще не поняла? Ты — моя! Моя, Герда! И я не отпущу тебя, даже если дар окажется слаб и не нужен Кайагарду.

— Оставишь себе, чтобы любоваться, как картиной? — предположила сердито, пытаясь разжать его руку.

— Будешь хорошей девочкой, не обижу, — сжав сильнее мой подбородок, пообещал колдун. — А проявишь норов, пущу на амулеты гламора — из костей сидхе, даже полукровок, они выходят весьма недурственными.

Амулеты из костей? Из моих костей?! Я онемела, остолбенела от ужаса. А злобная тирада Томасовского угрозами не закончилась.

— И запомни, я не переношу секонд-хенд, поэтому не смей с ними спать!

Девушек, даже слишком раскрепощенных, нельзя обзывать секонд-хенд. Люди — не вещи. И если его запугивания чуть не довели до обморока, то последняя фраза взбодрила, разозлив.

И я, ударив колдуна кулаком в солнечное сплетение, огорчила:

— Ты опоздал, я давно не девственница, придурок!

И побежала к выходу на веранду, крича:

— Руслан! Лазарус!

Рывок назад, а затем толчок в сторону — и я лечу в стену, как тот несчастный стул до этого. Выставив руки, пригасила удар.

— На любовников-людей мне наплевать! — прошипел Томасовский сзади. Держа за волосы и прижимая лицом к белоснежной плитке, он не давал мне возможности вырваться. — Не смей спать с полуночниками!

Какой-то черт-камикадзе дернул меня расхохотаться:

— Боишься, что сравнение будет не в твою пользу?

— Не боюсь. Может, хочешь получить доказательства?

Резкий разворот — и мы оказываемся лицом к лицу. И я замечаю, какие страшные у него глаза. Узкий зрачок на фоне блекло-голубой радужки, к краям плавно становящейся сначала серебристой, затем серой. Глаза не человека.

— Рус...

Грубый поцелуй оборвал мой крик. Извиваясь, брыкаясь изо всех сил, не могла вырвать из захвата. Лишь укусив негодяя, сумела снова заорать:

— Руслан! Лазарус!

— Они не придут, — злорадно объявил Артур, слизывая кровь со своей прокушенной губы. — Никто не придет, Герда.

Парни мертвы?! Нет!

Мерзкие губы уже прикоснулись к моей щеке, когда позади раздался испуганный голос Глафиры Яковлевны:

— Артур! Мне позвонил Хемминг, он направляется сюда.

*Datura stramonium (лат.) — Дурман обыкновенный

Глава 11.

Томасовский выругался, его железные руки разжались, выпуская меня из капкана.

— Мы не закончили, Герда! Я не прощаюсь надолго, — пригрозил колдун напоследок.

Когда за ним закрылась дверь, я отмерла и, с трудом сделав несколько шагов, рухнула на стул. Меня колотил озноб. Чувство беспомощности... какое же это страшное чувство. Куда и подевались изученные под руководством Тимура приемы самообороны?

Пока я приходила в себя, Пасечник суетливо гремела посудой.

— Держи, станет легче. — Женщина поднесла чашку с мятным чаем.

Зубы отбивали дробь о керамический край, пока я пила горьковатый, холодящий рот напиток. Почему я приняла его из рук предательницы? Может, потому что она спасла меня, соврав колдуну про приход какого-то Хемминга?

— Что с моими рыцарями? — То, что они живы, я знала точно, наверное, благодаря узам ритуала.

— Спят под воздействием сонных чар серебристого дурмана. Но я уже убрала его — и через двадцать — максимум тридцать минут твои витязи проснутся.

Картинка — бледно-фиолетовый букетик возле самовара — молнией проскочила перед глазами.

— Значит, те неприметные, отвратительно воняющие цветочки на столе и есть дурман, в честь которого назван род моей бабушки? А причем серебристый цвет?

— Ночью их листья кажутся присыпанными серебряной пылью, — ответила Глафира Яковлевна и тихо попросила: — Надеюсь, ты меня когда-нибудь простишь. Я не могла отказать Артуру в требовании увидеть тебя наедине. Меня это не оправдывает, но раньше он держал себя в руках.

— Почему он сказал, что я принадлежу ему?

— Он заставил твою бабушку заключить с ним магический договор, согласно которому потомок Раисы, наделенный определенного вида даром, переходит в его собственность. Нарушение соглашения карается смертью.

-Я свободна, ведь бабушка уже умерла!

— А твоя мать нет, — подметила магичка. — Или тебе плевать, что с ней случится?

— Нет, не плевать. И что мне теперь делать? Выхода нет?

— Ну почему же, — Глафира Яковлевна улыбнулась хитро. — Мы его нашли, когда сделали тебя Гласом. Сейчас ты под защитой своих рыцарей, нападение Артура — случайность, и она больше не повторится, если проявите бдительность. А когда твоя сила проснется, уже он будет тебя опасаться.

Я недоверчиво покачала головой. При мысли о мужчине с бездушными глазами меня начинало неслабо трусить, и мятный чай уже не справлялся с волнением. Оставалось только прогонять нехорошие воспоминания.

— Всего я знать не могу, но кое-что Раиса мне рассказала о магии вашего рода. Заодно тебе стоит узнать, с чего все началось, почему дочь князя фейри стала человеком.

Седовласая магичка не смолкала долго. И я изо всех сил стремилась воспринимать услышанное не как волшебную сказку, а реальную историю.

— Вот так вот все и случилось. Совпадения, когда счастливые, а когда и нет, привели нас к нынешнему моменту.

Я шла на веранду, задумавшись, что и как рассказывать ребятам. Их вслепую втянули в опасные разборки: мало того, что Гласом стала девушка категорически не подходящая на эту роль, так и проблемы, полученные ею в наследство, могли составить серьезную опасность для жизни. Что-то подсказывало, что они не обрадуются, узнав обо мне утаенные факты.

Как и уверяла магичка, мои рыцари почивали: Руслан дремал, почти сползя с плетеного кресла, Лазарус — чинно сложив руки на груди и наклонив вперед голову. Пробуждение их выдалось не слишком мирным, но мое присутствие остановило смятение.

— Я все объясню, только дома, — пообещала твердо, и мое решение никто не оспорил.

Только вампир, пристально всматриваясь в лицо, спросил:

— Что с тобой, маленькая? Ты в порядке?

Я кивнула и отвернулась, чтобы нарваться на внимательный взгляд вертигра. Прищуренные глаза Руслана сверкали, а крылья тонкого носа слегка раздувались, словно он к чему-то принюхивался.

Уходя, я обернулась. Щеки провожавшей нас Глафиры Яковлевны влажно блестели, но я уже знала цену ее крокодиловым слезам: по-настоящему ей жаль лишь саму себя. Но кто я такая, чтобы осуждать ее за естественную реакцию человека?

Дорога домой ускользнула от внимания, веселых шуточек и насмешек друг над другом, как по пути к Пасечник, на этот раз не было.

— Жарко, я в душ, — с порога предупредила я и шмыгнула в ванную.

Но закрыть дверь не успела — Руслан протиснулся следом, и только тогда щеколда была задвинута.

— Что он с тобой сделал?

От обоняния оборотня не ускользнул чужой запах на моей коже.

— Ничего.

— Не ври, — с болью в голосе попросил Булатов, обхватывая ладонями мое лицо, — пожалуйста, скажи, что случилось, или я спрошу у Томасовского.

— Не надо! — Итог расспросов — смерть, как Руслана, так и колдуна — меня не устраивал. — Я не умею врать... Ничего он не сделал, всего лишь поцеловал.

Вертигр чуть развернул мою руку, демонстрирую синяки на внешней стороне предплечья.

— Всего лишь?.. — горько переспросил он и прошептал: — Клянусь Ночью, он об этом пожалеет. Сегодня же.

— Нельзя, он связан с моей семьей магическим договором.

А еще на удачный исход драки больше шансов имелось у колдуна-фейри, чем у оборотня. И я это прекрасно понимала.

Вздохнув, нетерпеливо поинтересовалась:

— Я могу остаться одна? Хочется поскорее вымыть рот с мылом.

Руслан сдвинул брови, наморщив переносицу.

— Почему?

— Чувствую себя испачканной.

— Чужая грязь не пристает, особенно к чистым душой.— Он осторожно провел подушечкой большого пальца по моим губам.

Глаза в глаза. Теплая зелень его радужек завораживала, а немой вопрос "Можно?" не позволял сказать "нет". И я немного поддалась вперед, давая это разрешение. И оказалась в объятиях Булатова, чтобы его губы нежно стерли воспоминания о чужих злых прикосновениях. Поцелуй медленный, бережный, не будил страсть, но наполнял спокойствием.

Когда оборотень отстранился, я протестующе застонала. И мужчина, на секунду замерев, поцеловал вновь. Только теперь целомудрие куда-то пропало. Жадный, жаркий, жалящий в самое сердце поцелуй лишал здравомыслия и сил самостоятельно стоять на ногах. Я обмякла в его руках, что, похоже, только обрадовало моего рыцаря — он что-то одобрительно проурчал, прижимая к себе тесней.

На макушку шлепнулась холодная капля. Затем еще одна, и еще... Выскользнув из рук Булатова, запрокинула голову вверх — и застонала, на этот раз от отчаяния.

Сквозь потемневший потолок просачивались тяжелые капли воды. Эх, все ясно — в гости к старушке, проживающей надо мной, приехала внучка. У девчонки гулял ветер в голове, иначе как объяснить тот факт, что она неоднократно забывала закрутить кран то в ванной, то на кухне?

— Я к соседям! — бросила опешившему парню и выскочила в коридор.

Звоня в чужую дверь, а потом и разговаривая с пожилой женщиной, думала совсем не о потопе, а о том, из-за чего горели щеки.

Боже, что я творю? Зачем я усложняю свою жизнь еще больше?

Зная, что в сердце мужчины, которого люблю, для меня нет места, я не строила из себя монашку, но и не ушла в загул. За двадцать четыре года я решилась лишь дважды начать отношения, искренне веря, что они завершатся созданием семьи и рождением детей. Если большая любовь, о которой пишут в книгах, — неосуществимая мечта, то имела я право хотя бы на маленькую? На покой и стабильность в браке, на радость материнства? И не по моей вине эти две связи закончились ничем. Хотя, может, не тех мужчин выбирала?

Целуя Руслана, я сгорала от страсти. Один поцелуй показал, что все, что было до него — бледная подделка. Так, легкое увлечение, самообман, спровоцированный желанием любить и быть любимой. Наверное, поэтому я сильно и не страдала, когда застала Гришку с другой, а Ярослав заявил, что раздумал жениться? И по-настоящему мое сердце поранило лишь однажды, давным-давно признание Тимура? Ладов заявил, что отдаст всего себя поимке негодяев, чудовищ в человеческих обличиях, поэтому в его жизни нет места семье. А я... я сколько себя помню, хотела стать женой и матерью. Я не из тех, кто согласится на бешеный взрыв чувств, длящийся одну-две ночи. Мне нужно постоянство, тихое счастье, но каждый день.

Булатов, как и друг детства, под запретом. Руслан — другой, не человек, а значит, вместе нам долго не быть. Разве что я соглашусь остаться Гласом, но тогда Лазарус идет в комплекте, что для меня неприемлемо.

И поэтому о поцелуе с Булатовым следует забыть. Забыть, словно его и не было вовсе.

Соседка пообещала лучше следить за внучкой, и я неторопливо спустилась на свой этаж. Времени, чтобы придумать, как вести себя с Русланом после случившегося, все равно не хватило. И я понадеялась на знаменитый авось: как-нибудь само обойдется, и мне не придется что-либо объяснять.

Отодвинуть выяснения отношений еще немного, занявшись уборкой, не получилось — воду вытерли и без меня.

— Что происходит, Герда? — Под пристальным взглядом Лазаруса меня бросило в холод. — Как так вышло?

Вампир узнал о поцелуе и требует ответа? Стало дико стыдно! На его месте всякий бы обиделся, ведь мы договорились, что ритуал будет разорван, а тут этот поцелуй, грозящий скреплением уз.

Я не успела покаяться и заверить, что подобное больше не повториться, — Руслан, сердито взглянув на напарника, уточнил:

— Как вышло, что мы уснули? И ты, беззащитная, оказалась рядом с Томасовским?

О, так вампира интересовал не поцелуй?.. Верно говорят, что на воре шапка горит — чуть сама себя не сдала. Хотя, могу поспорить, Лазарус в курсе, что в ванной одной откровенной беседой мы с Русланом не ограничились.

— Помните букет на столе? Это магические цветы, ими вас и околдовали. Артур Томасовский — не просто колдун, он сидхе. И я тоже, хоть и на четверть.

Самая сложная часть рассказа произнесена. И я ждала возмущений, обвинений, что их обманом сделали рыцарями неправильного Гласа. Ждала, затаив дыхание от страха. Но не дождалась.

— Что-то подобное я и подозревал, отведав твоей крови, — кивнул Болконский и самодовольно добавил: — Вампира не обманешь.

Вертигр никак не прокомментировал эту новость, и его молчание вызвало легкую грусть. По себе знаю, когда представления о человеке резко меняются, это приводит в смятение, а то и вообще отталкивает.

— А теперь давай с самого начала и с подробностями, — попросил блондин, когда мы перешли в зал и устроились на диване.

И я пересказала все, что услышала от главы Совета магов.

Раисэль, младшая дочь Кайагарда, князя рода Серебристого Дурмана, поссорившись с отцом, часто сбегала в мир людей. Ненадолго — на несколько дней, иногда недель. Остыв, юная сидхе возвращалась домой и покорялась воле отца. Поэтому Кайагард смотрел на эти вылазки сквозь пальцы, разрешая дочери маленькие бунты.

Следует заметить, что единственный вход в сидх, зачарованный мир фейри, находится в Черном море, невдалеке от популярного курортного поселка. Раисэль неоднократно имела дело, как с местными, так и с отдыхающими, и относилась к ним одинаково — со снисходительностью, порой перерастающей в презрение. Но однажды она познакомилась с мужчиной, который сумел ее удивить. И ему моя бабушка вскоре отдала свое сердце.

Тем временем приближалась свадьба. Князь, не без помощи придворного колдуна Арториуса, узнал о чувствах дочери к смертному. Мало того, принцесса посмела зачать дитя от человека. Чтобы избежать позора и не нарушить договор с семьей жениха, Кайагард приказал колдуну вытравить неугодный плод. Но вместо этого Арториус помог принцессе сбежать.

Как погиб возлюбленный бабушки, и как она сумела заполучить покровительство одного из представителей Всемирной Организации Контроля, Глафира Яковлевна не знала. Назвала лишь фамилию Контролера — Хемминг. Благодаря его заступничеству Раисэль, а по документам Сидорова Раиса Николаевна, стала жить в тихом городке, который входил в ареал "охоты" Хемминга на нарушителей законов Полуночи. За помощь бабушка расплачивалась знаниями о фейри, а иногда целебными зельями. Так она жила в спокойствии, пока ее дочери не исполнился год, а благодетель не попросил взглянуть на умирающего от проклятия человека. Историк Игнат Лукин, не молодой уже мужчина, пострадал, выполняя какое-то задание для Контроля, и Хемминг не мог бросить его на произвол судьбы. Целительница-сидхе боролась за жизнь Лукина долгие месяцы и сама не заметила, как он стал не просто пациентом.

До сих пор из памяти не идет неожиданное признание бабушки, что ее любовь к профессору началась с уважения, окрашенного жалостью. Игнат Вениаминович тогда, смеясь, неточно процитировал Кира Булычева: "У славян слово "жалеть" синоним слову "любить". Пожалела — и влюбилась".

Красота, сила, богатство и вечность — все это могла получить Раисэль от равного себе. Но принцесса полюбила немолодого и к тому же смертельно больного мужчину, главными достоинствами которого были ум, интеллигентность и честность. Любовь — странная штука, не правда ли?

Чтобы спасти будущего мужа, целительница решилась на ритуал разделения сути. Проведи его она дома, вблизи священного источника, и мужчина стал бы таким, как она — молодым, прекрасным и, вероятно, долгожителем. Но возможности вернуться в сидх своего рода у Раисэль не было. Поэтому она стала обыкновенной человеческой женщиной, но зато профессор выздоровел и прожил вместе с ней еще сорок шесть лет. И я верю, что каждый день из этого полувека они провели в любви и согласии.

Их счастье, конечно, не было безоблачным — одно появление Арториуса, назвавшегося в мире людей Артуром Томасовским, с притязаниями на одаренного ребенка чего стоило. Наверняка его постоянный надзор приводил бывшую сидхе в отчаяние. И я не представляю, каких усилий ей стоило делать вид, что все хорошо, когда Томасовский заявлялся на "дружеское" чаепитие. А еще интересно, как колдуну удалось запугать Раисэль, чтобы она согласилась на его условия. И где был ее благодетель Хемминг? Почему он не вмешался, раз и профессор, и бабушка оказывали некоторые услуги для ВОК? Неужели он не знал? Или ему было все равно?

— Скорее, второй вариант, — вклинился в мой рассказ Булатов. — Твоим близким не грозила смертельная опасность, ничто не мешало им и дальше работать на Хемминга. Так зачем ему вмешиваться? Подумаешь, какой-то гипотетический ребенок.

— Но если бы Контролера попросили о помощи? Разве он отказал бы?

— Просить Хемминга о помощи себе дороже, — парень вздохнул, — несколько лет назад из-за него едва не погибла добрая часть моей приемной семьи. А все потому, что две глупышки поверили Шмарре, понадеявшись на его поддержку.

— Шмарре? Его вроде Хеммингом зовут, — удивилась я.

— Шмарре-Кошмаре — прозвище. В переводе с немецкого Schmarre — рубец, у Контролера как раз шрам на левой стороне лица, — объяснил вертигр, и у меня похолодело в животе от нехороших догадок. — Ну, а рифма Кошмаре прицепилась уже на территории, которую Хемминг курирует с 60-х годов, то есть Украину и два федеральных округа России.

— Ого! — Я присвистнула. — А он себе пупок не надорвет? Как можно охватить огромнейшую площадь?!

Лазарус усмехнулся:

— Так он не сам работает — у него тысячи полуночников и людей в подчинении. Лишь спорные моменты или тяжелые случаи требуют его непосредственного внимания, и тогда он появляется лично со спецкомандой.

— Кстати, слышал, что примерно лет десять-двенадцать назад они ловили оборотня-каннибала неподалеку от твоего города, — задумчиво проговорил шатен и, словно опомнившись, заметил: — Кажется, мы отвлеклись от главного.

— Да, — согласился вампир. — Ты знаешь, какой дар интересует Томасовского? И вообще, какова магия рода твоей бабушки?

То, что я услышала от Пасечник, меня не обрадовало, и напоминало больше не магию, а мошенничество.

— Сидхе Серебристого Дурмана, как можно догадаться из названия, одурманивают. — Я не сумела сдержать гримасу отвращения, перечисляя умения родственничков: — Внушают, создают иллюзии, ткут грезы. Короче, ушастые гипнотизеры и НЛП-шники.

— Воздействуют чем? — заинтересовался блондин.

— В смысле?

— Взглядом, голосом или нужен тактильный контакт? — терпеливо уточнил Лазарус.

— По-разному, кому как повезет. Думаю, у бабушки это был голос — даже став человеком, она могла уболтать любого. Несколько лет назад, когда внучка профессора чуть не довела его своим нытьем до инсульта, бабушка закрылась с ней на кухне на пару часов. И вскоре Леська кардинально изменила свою жизнь, но, к сожалению, ее характер остался прежним. — Мои рыцари молчали, и я забеспокоилась, что они плохо представляют, о чем идет речь. — Вы ведь познакомились с Олесей? Не поверю, что за два месяца она так и не нагрянула ко мне с какой-нибудь просьбой или претензией.

Мои витязи как-то странно переглянулись, словно советуясь, говорить мне что-то или нет.

— Было дело, — вампир усмехнулся. — Однажды вечером сия милая девица пыталась убедить тебя продать ей квартиру за очень смешную цену. Ее хватке могли бы позавидовать лучшие менеджеры моего агентства. Удивительно, что при такой настойчивости ты все еще не очутилась на улице.

— Это не моя заслуга. Леське каждый раз не хватало всего чуть-чуть, чтобы дожать, сломить мое сопротивление.

На самом деле я бы давно отдала ей квартиру, если бы знала, куда потом идти. Карина утверждала, что это комплекс неродного ребенка, мнящего себя недостойным материальных благ, которые он может получить от отчима. Возможно, но я в самом деле не считала себя вправе претендовать на жилье, доставшееся от профессора и бабушки. Наверное, глупо? Ведь "сталинку" они покупали вместе, когда Лукин развелся с первой женой.

И все же у меня порой начинались приступы угрызений совести, особенно, когда сестра ныла, что дополнительные квадратные метры им не помешают.

— Вы видели, какая у Леськи яркая красота? Но до судьбоносного разговора она считала себя дурнушкой. Эту мысль вбил ей в голову первый муж. Преподаватель психологии, он убедил жену, что она никто, ничтожество, которое он осчастливил, женившись и подарив дочку. Леська днем занималась ребенком, а ночами корпела над переводами с английского — зарплаты супруга, пишущего диссертацию и оттого занимающего полставки, не хватало для молодой семьи. У них была однокомнатная квартира, подаренная, кстати, дедом, но психолога она не устраивала. Он твердил Олесе, что для профессора с бабушкой "сталинка" — ненужная роскошь, тогда как у них подрастает дочь. Поэтому время от времени сестра с пеной у рта требовала у деда доказать свою к ней любовь — отдать квартиру.

Лазарус хмыкнул.

— Деловой психолог, а про тебя он забыл? Ты-то жила с Лукиными, была частью новой семьи профессора?

— А меня, неродную внучку профессора, он планировал выселить в университетское общежитие и уже успел договориться с комендантом о комнате. Но, к его превеликому невезению, у бабушки сдали нервы, и она поговорила с Лесей. Ну, тогда я считала, что просто поговорила, а сейчас понимаю, что какие-то крохи силы у нее оставались. Ладно, не суть важно. Главное, что ушла от нас сестра другой — уверенной в себе. И вскоре, выяснив, что благоверный заглядывается на юных студенток и давно мог бы защититься, если бы пожелал, она подала на развод. Хотя "любимый" и пугал, что Олеся — никому не нужный урод, она через год вышла второй раз замуж, и на этот раз за боготворящего ее мужчину.

— Ее второй супруг — не последний в городе бизнесмен, — заметил блондин, выказывая настораживающую осведомленность, — так зачем ей твоя квартира?

— Четырехкомнатная "сталинка" никому не будет лишней, а вообще заполучить дедово наследство — ее идея-фикс, одержимость. Лесе нужны не только жилье, а и то, что находится внутри — мебель, книги, картины... ей нужна история. В некотором роде она завидовала, считая, что мне невероятно повезло здесь жить.

В свою очередь я завидовала тому, что у Олеси полная семья, есть старшие брат и сестра. Любимые и любящие люди — вот главное богатство, жаль, что многие не сразу делают это открытие.

— Итак, чем вы пригрозили Леське? Раз она оставила меня в покое?

— С чего ты взяла, что пригрозили? — деланно удивился Болконский.

Прямо соврать Гласу нельзя, поэтому парни принялись юлить.

— И почему ты решила, что она оставила тебя в покое? — поддакнул напарнику Руслан.

Я бы умилилась их единодушию, если бы оно не возникло из-за желания навешать мне лапши на уши.

— Помимо моей квартиры, Лесе еще нравится обращаться ко мне за помощью: я сижу с близнецами, когда не может приходящая няня, вожу старшенькую в детский сад или же забираю ее оттуда. Подходит к концу неделя моей постамнезийной жизни, а сестра еще ни разу не звонил с воплями о форс-мажоре. Это странно.

— Странные у вас отношения, — возразил оборотень. — Почему ты позволяешь садиться себе на шею?

— Потому что сестры отца и их дети далеко, а Леся рядом. Притом она единственная родственница со стороны деда, которая со мной общается. — Увидев сочувствие на лице Булатова, добавила: — И не надо меня жалеть, считая наивной простушкой. Родственников не выбирают, а семья или хотя бы ее иллюзия необходима каждому.

Лазарус скептически изогнул бровь.

— Позволь возразить: смотря какая "семья", и какой "каждый".

— И все же, чем вы пригрозили Лесе? — не позволив углубиться в философские дебри, повторила вопрос.

Вертигр покосился на вампира и, получив молчаливое согласие, ответил:

— Мы не пугали, Зар внушил ей оставить тебя в покое. Извини, раньше ты прямотой нас не радовала и никогда не говорила, что тебя устраивает суррогат родства. Наоборот, ты даже сказала спасибо.

— Может быть, отталкивая Лесю, я пыталась ее уберечь от Томасовского? Глупо, ведь за годы надзора он успел хорошо изучить и меня, и всех моих близких.

— Как говорится, попытка — не пытка, — возразил Лазарус и добавил: — Я вот одного не пойму, дар внушения — не уникален, так зачем ты прадеду?

— Герда, а ты нам все рассказала? — Пружинисто вскочив с дивана, вертигр нервно зашагал по комнате. — Будешь темнить, мы не сможем тебя защитить.

— И в итоге погибнем все, — присоединился блондин.

Лазарусово "погибнем все" задело. Неприятно, когда делают акцент на том, что их жизни зависят от моей. Хотелось бы, чтобы меня защищали не потому, что боятся умереть, а потому, что боятся, что умру я. Эгоистичная позиция, да, зато честная.

— Думаю, вы слышали, что советские власти в 1941 году, перед оккупацией Крыма немецкими войсками, затопили в Черном море химическое оружие?

Вампир недовольно прищурился — вероятно, решил, что я пытаюсь оттянуть признания.

— И что? Контейнеры с ипритом, зарином, а также им подобными веществами лежат на дне практически вдоль всего крымского побережья.

М-да, просвещенный вампир, а я об этом узнала лишь от Пасечник. И пока женщина мне об этом рассказывала, я недоумевала, зачем эта предыстория. Дальнейшие объяснения повергли в шок: я не верила, что так бывает.

— А то, что единственный портал в сидх Серебристого Дурмана находится в водах Черного моря. И так как ядохимикаты до сих пор не утилизировали, есть риск, что в случае экокатастрофы сидх будет отрезан от остального мира на многие годы.

— Магия vs наука? — Булатов, прекратив мерить комнату шагами, неуверенно покачал головой. — Боюсь, у второй больше шансов победить.

— Кайагард слишком стар, чтобы открыть новый портал, то есть постоянные врата в безопасном месте. Поэтому ему нужен помощник, потомок с соответствующим даром.

— Княжеским даром портальщика?

— Да, Лазарус.

— Способностью создавать временно-пространственные карманы и порталы-входы к ним?

— Да! — подтвердила во второй раз, уже не скрывая досады. — И не смотрите на меня, словно на экземпляр для кунсткамеры. У меня этот дар еще может и не проснуться.

Оборотень, неожиданно приблизившись, с тревогой заглянул в мои глаза.

— А если проснется? Ты представляешь последствия?

— Герда может стать княгиней, наследницей прадеда, — подсказал вампир.

— Скорее, женой наследника, — горячо возразил вертигр. — Герда, если в будущем ты сможешь создавать порталы, тебя запрут в сидхе, как редкостный и необходимый для выживания артефакт. Ты станешь ценной пленницей и никогда не сможешь жить так, как хочется тебе.

Несколько секунд он пытливо вглядывался в мое лицо, будто ища ответ на какой-то важный вопрос. Обычно зеленые глаза стремительно желтели, наполняясь... безумием?

— Почему сразу пленницей? — не спросила, пролепетала я.

Булатов, резко втянув воздух, выскочил из зала. Выскочил, сильно хлопнув дверью — и одна из фотографий тотчас сорвалась со стены. Звук разбившегося стекла вывел из ступора.

— Что с ним?

Вампир отвел глаза.

— Кажется, он влип серьезней, чем мне думалось.

* * *

После открытия правды о моих фейрийских корнях прошло семь спокойных дней. Целая неделя, когда никто не нуждался в Гласе. И я поняла: покой — ни с чем несравнимое блаженство! Правда, Лазарус предположил, что данная судьбой передышка похожа на затишье перед бурей. Поэтому мы поспешили насладиться отдыхом. Но делали это каждый по-своему: я читала книги о мире Полуночи, вампир окунулся в проблемы своего агентства, надолго оставленного без хозяйского присмотра из-за статуса рыцаря. Руслан же продолжил осмотрительно собирать сведения о давней трагедии в семье Черновых.

Осторожность Булатову пришлось увеличить в разы после покушения на Демида, совершенного в людном месте: некий вампир попытался убить Чернова в торговом центре. Не справившись с матерым оборотнем, он, отступая, попытался захватить Эмму в заложницы. И снова ему не повезло — жена лидера вертигров, убегая, создала позади себя ледяную дорожку, и преступник, поскользнувшись, свалился со второго этажа. Упал в чашу фонтана, прямиком на трубы, из которых била вода. Мужчина, проткнутый насквозь в двух местах, прожил еще пару минут, но не признался, кто был заказчиком покушения.

Конфликт между оборотнями и вампирами не возник лишь чудом. Симеон открестился от погибшего, заявив, что этому одиночке было отказано в просьбе остаться в городе. Вертигры Мастеру могли бы и не поверить, если бы не стало ясно, что смерти Чернова жаждала другая сила — охотники. Прежде чем преступник рассыпался в прах, на его запястье обнаружили букву О, стилизованную под мишень для стрельбы из лука.

Услышав о нападении, я решила, что началась накарканная Лазарусом буря. Однако это был лишь один из ее предвестников. Расследование нам не поручили, так как покушением заинтересовались сверху — сам Контролер Хемминг решил проверить обстановку в нашем городе.

Внимание! Здесь только 11 глав из 20!

Приношу свои извинения, главы, убранные с самиздата, не высылаются.