4.
Общение с аборигенами не задалось. Млогса меня откровенно избегают, но не потому, что боятся, они просто не знают, как вести себя в моем обществе. С одной стороны, я женщина, забитое и бесправное существо, которое при встрече следует принудить к половой близости, а затем придумать ей какую-нибудь работу, потому что нехорошо женщине слоняться без дела. С другой стороны, мое тело пахнет так, как никогда не посмеет пахнуть ни одна женщина. Я пахну эрастером, причем не юным эрастером, незрелым, ничего не умеющим и совсем не опасным, а старым матерым эрастером, таким же сильным и мудрым, как сам Грин Грин Ромаро. Чем больше я привыкаю к новому телу, тем сильнее становится этот запах. Когда млогса улавливают мой запах, они пугаются, потому что это совершенно противоестественный коктейль — молодая привлекательная женщина и старый мудрый эрастер, и все это в одном и том же теле. С ума можно сойти.
К вечеру второго дня выяснилось, что эта проблема не самая главная. Самая главная проблема состоит в том, что до сих пор я не понимал, насколько большую роль в жизни женщины млогса играют инстинкты. Когда разум, мягко говоря, оставляет желать лучшего, инстинкты выходят на передний план, а если подсознание никогда не пыталось их обуздывать, делать это приходится разуму, а это утомляет, особенно когда приходится заниматься этим постоянно и непрерывно.
Проблема заключалась в том, что я жутко хотел заниматься сексом и чем больше времени проходило, тем сильнее становилось влечение. Обычно женщины млогса спариваются четыре-пять раз в неделю, эта процедура необходима для поддержания нормальной жизнедеятельности организма. Если бы в нашей земной культуре не считалось неприличным детально описывать устройство и принципы функционирования половых органов, я бы выразился яснее, а так лучше я умолчу. Все равно этот абзац редактор потом вырежет.
Так вот, я очень хотел заниматься сексом. Это было совсем непохоже на тот спермотоксикоз, который время от времени испытывает любой нормальный земной юноша, это больше напоминало состояние курильщика, вынужденного пару дней воздерживаться от курения. Черт! Стоило мне подумать о сигаретах, как к основной беде прибавилась второстепенная... Ну да ладно, проблема не в этом. Проблема в том, что если я сегодня никого не трахну, завтра у меня начнется самая настоящая ломка.
В принципе, нетрудно подойти к какому-нибудь мужчине и предложить ему овладеть мной. Но ведь на самом деле я гетеросексуальный мужик! Мало ли как выглядит мое тело, моя душа — это душа гетеросексуального мужчины. Играть пассивную роль... тьфу!
Когда взошла вторая луна, я понял, что не могу больше терпеть. Я произнес про себя поговорку про один раз и отправился на поиск приключений.
5.
Первого мужчину, которого я встретил, звали совсем по земному — Гоги. Он был невысок и кривоног, а его клюв заставил бы умереть от зависти любого грузина. Но мне было уже наплевать, кто будет моим партнером.
— Мир тебе, Гоги, — сказал я.
Гоги учуял исходящий от меня запах и испуганно шарахнулся в сторону. Я попытался его поймать и это было ошибкой.
Испокон века мужчины млогса приставали к женщинам, но женщины никогда не приставали к мужчинам. Учуяв женщину, изнывающую от вожделения, Гоги удивился — млогса никогда не доводят своих женщин до такого состояния. Но потом он узнал меня, понял причину моей неудовлетворенности и испугался. А когда я попыталась (тьфу! нельзя думать о себе в женском роде!), попытался его поймать, он впал в самую настоящую панику. Он издал вопль смертельного ужаса, испустил соответствующий запах и ударился в бегство. Это ему не помогло, я без труда догнала... мать... догнал его. А потом я совершил первое в жизни изнасилование.
Когда я слез с него, я увидел, что на крик Гоги сбежались все эрастеры племени. Они стояли вокруг, они смотрели на меня и в глазах тех, кто помоложе, стоял ужас, а в глазах тех, кто постарше, ужаса не было, а было только любопытство. Это понятно — я вник в свои чувства и понял, что молодые мужчины привлекают меня гораздо сильнее, потому старики и не боятся. Интересно только, откуда они знают о сексуальных предпочтениях женщин? Насколько я разобрался в межполовых отношениях млогса, у них не принято спрашивать женщину, какого мужчину она предпочитает. Они просто берут женщину и нагибают.
Я встал, отряхнулся, сделал шаг и эрастеры расступились передо мной. Я ушел, а они остались, и когда я отошел достаточно далеко, чтобы было невозможно различать отдельные слова, они начали разговаривать. Я не стал останавливаться или, тем более, возвращаться. Мне было интересно, о чем они говорят, но я слишком устал. Я хотел спать.
6.
Кажется, я еще не рассказал, где меня поселили. Для меня выделили отдельную хижину, но не из большого уважения, а потому, что эрастеры не решились поселить меня ни в доме мужчин (потому что тело женское), ни в доме женщин (потому что душа мужская). Старый Йет Йети Дзенг заявил на совете племени, что этот вариант тоже нехорош, потому что тогда получается, что я как бы эрастер, ведь отдельное жилище полагается только эрастерам. Но когда Грин Грин Ромаро предложил ему придумать более подходящий вариант, Йет Йети Дзенг заткнулся в смущении.
Так получилось, что я удостоился великой чести — глинобитной сакли, сложенной из сушеного навоза зверя торга и устланного снаружи сухими листьями растения уксика. Внутренняя обстановка отсутствовала как класс — эрастеры решили, что элрою и так оказано достаточно чести.
В этой хижине я провел первую ночь на планете Ол. Меня ждал неприятный сюрприз — ночью здесь очень холодно. Я досидел в хижине до рассвета, стуча клювом от холода, а потом взошло солнце, я быстро согрелся и забыл о том, как холодно здесь по ночам. А потом пришел Грин Грин Ромаро, стал расспрашивать меня о разных вещах и я окончательно забыл о ночном холоде.
Я снова вспомнил о нем только сейчас, когда вернулся в хижину после успешного изнасилования Гоги. Идти к эрастерам за теплым одеялом не хотелось — когда они смотрели, как я слезаю с Гоги, они были какие-то раздраженные. Ну их...
И тут меня посетила неожиданная мысль. Мужчины млогса относятся к своим женщинам, как к скоту, но кто сказал, что я должен относиться к ним так же? Я ведь тоже в некотором смысле женщина. С этими мыслями я и отправился в женский дом.
Женских домов в деревне Врокса около пятнадцати, они не собраны в единый квартал, а разбросаны по всей территории поселения. Это логично — уважающему себя мужчине не подобает утруждать себя долгим путешествиям, если ему вдруг потребовалось вынести помои или удовлетворить зов плоти. Снаружи женские дома выглядят как длинные грязные бараки, каковыми на самом деле и являются. Сам я никогда в женские дома не входил, всю необходимую информацию я извлек из памяти тела, которое жило в одном из них. Заодно я узнал, как женщины млогса греются ночью — у них нет одеял, они просто сбиваются в тесную кучу и греют друг друга теплом своих тел. И еще я узнал, что среди них распространено лесбиянство. Их физиология такова, что сексуальное удовлетворение для них — жизненно важная потребность, самоудовлетворение не годится по физиологическим причинам, так куда деваться бедной женщине, которая почему-то не привлекает мужчин? Либо медленно чахнуть, либо воспользоваться помощью подруги.
Когда все вышеперечисленное окончательно дошло до меня, я почувствовал сильнейшее омерзение. Я понимаю, что нельзя оценивать нравы чужой цивилизации своими местечковыми мерками, но должны же быть какие-то пределы человеческой гнусности! Да пусть даже не человеческой, от этого не легче.
Правильнее всего сейчас развернуться, вернуться в свою хижину и предаться невеселым раздумьям. Но я уже вплотную подошел к женскому дому, возвращаться не то чтобы поздно, но как-то глупо. Что подумают женщины? Великий элрой шел к ним, а потом вдруг чего-то испугался, передумал и пошел обратно. Вообще-то мне наплевать, что они подумают, но, с другой стороны, как-то это неправильно будет.
Я решительно перешагнул через порог и в нос мне ударил едкий, но приятный запах сотни женских тел. Они источали запах покоя, смешанный с едва уловимыми нотками тревоги, не по какому-то конкретному поводу, а, так сказать, абстрактной тревоги, давно вошедшей в привычку у этих несчастных созданий. Вечно жить в ожидании того, что в дверь войдет мужчина и в лучшем случае принудит к сексу, а в худшем... оказывается, у млогса тоже есть извращенцы и садисты. Какая мерзость!
Когда я вошел в барак, разговоры прекратились и наступила мертвая тишина. Десятки янтарных глаз уставились на меня, запах тревоги усилился и к нему добавился запах страха. Я улыбнулся и громко сказал:
— Мир вам!
И сразу понял, что сказал не то. Эти слова говорят мужчины, так они приветствуют друг друга. Женщин они не приветствуют вовсе, они считают излишним приветствовать говорящий скот. Женщины млогса приветствуют друг друга словами "я люблю тебя ", это, конечно, просто слова, но какая-то доля смысла в них есть.
Я издал запах смущения и поправился.
— Я люблю вас! — сказал я.
Это тоже оказалось не в тему. Женщины млогса никогда не разговаривают громко и никогда не обращаются к большой аудитории. Они всегда говорят вполголоса, чтобы не рассердить мужчину, который может неожиданно появиться рядом, и никогда не собираются группами больше шести-восьми особей. Перемывать друг другу косточки удобнее в тесной компании, а глобальные вопросы женщины не обсуждают, все решения у млогса принимают только мужчины.
Но какое мне дело до того, что я нарушаю местный этикет? Я не женщина, а элрой, демон из иных измерений, в которые можно попасть, сорвав цветок рвасса и приготовив из него какой-то загадочный вейерштрасс. Кто сказал, что женщина, в которую вселился элрой, должна вести себя как женщина? Даже сам Грин Грин Ромаро признал, что это не так. Он ведь не отправил меня в женский дом, а отнесся с уважением, почти как к эрастеру.
Я подошел к ближайшей компании, в которую входили пять юных девушек, они сидели прямо на полу, сложив ноги по-турецки и обернув хвосты вокруг бедер.
— Я люблю вас, — сказал я, присев рядом.
Девушки смотрели на меня расширенными глазами и ждали продолжения.
— Честно говоря, я и сам не знаю, зачем пришел сюда, — сказал я.
Я употребил форму мужского рода, и к запаху девушек добавилась нотка испуганного непонимания.
— Зачем пришла, — поправился я. — Вы вряд ли поверите, но я теперь и сам не знаю, какого я пола. Как элрой, я мужчина, а как млогса, я женщина. Я хотел вести себя как мужчина, но прошлой ночью мне помешал зов плоти. Когда я пошел к вам, я хотел попросить у вас одеяло, потому что ночью одному холодно. А теперь я вижу, что одеял у вас нет, но не возвращаться же обратно... Если я вам мешаю, я уйду, но я не хочу уходить, я хочу поговорить с вами... даже сам не знаю, о чем.
— Тебе холодно? — спросила одна из девушек, от других она отличалась тем, что на левой руке у нее не хватало трех пальцев из пяти.
— Сейчас нет, — сказал я. — Но ночью будет холодно.
— Я согрею тебя, — сказала двупалая девушка. — В любое время, когда будет надо.
Память тела подсказала мне, что она имеет ввиду, и мое тело издало запах смущения. Девушка улыбнулась и произнесла нараспев:
— Если тебе холодно, взгляни на мой хоботок, я буду везде, я дам тебе радость и отниму печаль, я люблю тебя, просто приди. Если льет дождь, я зажгу солнце, я сделаю все, я дам тебе клюв и уши, только приди.
После этих слов отказать ей было решительно невозможно.
7.
Когда я был молодым и бестолковым юношей, я часто фантазировал о будущем. В разные моменты времени я мечтал стать генералом, президентом, крутым бизнесменом на шестисотом "Мерседесе", я представлял себе, каким крутым мужиком я буду, у меня будет красивая жена, любящая и верная, двое-трое детей, умных и всячески продвинутых... Я мечтал о многом. Среди моих мечтаний были и такие, о которых не рассказывают даже самым близким, одно время я даже обдумывал теорию, что в жизни надо попробовать все. У меня бывали самые безумные сексуальные мечты, но я никогда не думал, что стану лесбиянкой, и не в мечтах, а в реальности, если можно назвать реальностью бытие в виде души, отделенной от тела и засунутой в волосатого гуманоида женского пола. А что, чем не теория: все, что меня окружает — иллюзия, вся Сеть — великая иллюзия, а на самом деле я сейчас тихо умираю на промерзшем московском асфальте. Но лучше так не думать, а то можно поверить, что это правда, и тогда незачем жить.
Как бы то ни было, факт свершился, я попробовал секс с женщиной и мне понравилось. Это понравилось мне гораздо больше, чем секс с Дилх Аарном Сартори или, тем более, с Гоги. С философской точки зрения это означает приоритет души над телом, ведь душа у меня мужская, а тело женское, но раз женщины мне нравятся больше, чем мужчины, получается, что душа главнее, чем тело. Я вкусил пищу из общего корыта женского дома, я вкусил любовь женщины и тем самым я стал женщиной, по крайней мере, с точки зрения млогса.
Но если отвлечься от абстрактных рассуждений, все проще. Двупалая девушка, которая поделилась со мной своим телом, не просто так говорила "я люблю тебя". Все время, пока длился процесс, она действительно любила меня и я тоже любил ее. Я не строю иллюзий, это была скоротечная одноразовая любовь, но от этого она не перестает быть любовью. Мне жалко мужчин млогса, они не понимают, что такое любовь, они настолько привыкли относиться к сексу как к одной из естественных потребностей организма, что мне их жалко. Неважно, что они доминируют в этом мире, неважно, что им принадлежит вся власть и почти вся свобода, важно только одно — они не знают, что такое любовь, и потому достойны только жалости.
Что-то странное со мной происходит. Раньше я не замечал за собой склонности к отвлеченным рассуждениям, особенно такого гуманистического характера. Я привык воспринимать себя как хищника, двуногого волка, привычного к жизни в городских условиях, но от этого не менее хищного. Обычно я соблюдаю установленный порядок, но не потому, что неспособен переступить черту, а потому, что не считаю это нужным. Я сам придумываю себе понятия, и то, что они почти во всем совпадают с общепринятыми, не означает, что я слепо подчиняюсь воле большинства.
Раньше я никогда не просиживал часами на месте, думая об отвлеченных материях. Должно быть, все дело в том, что в деревне Врокса больше нечего делать. Телевизора нет, интернета тоже нет, поговорить не с кем, вот и тянет на пустые размышления. Интересно, насколько они пустые?
Но насчет "не с кем поговорить" я погорячился, теперь у меня есть с кем поговорить. Когда мы с Двупалой сделали все, что хотели, и прошло положенное время, требуемое для восстановления сил, как-то незаметно я оказался в центре живого круга, рядом со мной сидела Двупалая, чуть подальше — другие женщины, я говорил, а они слушали.
Я забыл сказать, что женщины млогса не имеют собственных имен. И в самом деле, зачем давать имя говорящей скотине? С нее хватит и прозвища. Вот и ходят по деревне Двупалая, Голохвостая, Ушастая и легион тех, кто не удостоился даже такого наименования, потому что в их внешности нет ничего примечательного, что позволило бы их легко запомнить. Когда мужчина приходит в женский дом и хочет найти какую-то определенную женщину, он говорит примерно так: "Эй, ты! Приведи сюда ту, которая вчера носила воду для Джа". Но мужчин редко интересует какая-то конкретная женщина, чаще они выхватывают из толпы первую попавшуюся и делают с ней то, ради чего она потребовалась. Все равно все женщины одинаковые.
