— Обижаешь. Откуда я отчеты тебе слал?
— Вот и здорово. Слушай сюда. Раз ты Дашу приручил, значит, ты за нее и отвечаешь. Вы, надо полагать, недавно проснулись?
— Ты разбудил.
— Я так и подумал. Пусть она умывается, зубки чистит, завтракает, садится за компьютер и пишет отчет. Что писать, она знает. И скажи ей, что если будет лоботрясничать, подселим ей хакера в тело, чтобы сам во всем разобрался.
— Не будет лоботрясничать, — заверил я его. — Даша, ты ведь не будешь лоботрясничать?
— Не-а, — сказала Даша и пожевала несуществующий чупа-чупс.
Мне захотелось кинуть в нее чем-нибудь большим, но мягким, например, подушкой. Жаль, что под рукой не было ничего подобного.
— Хорошо, — сказал я в трубку. — Все обеспечу.
— Вот и займись, — подытожил Габов. — Успехов тебе в нелегком труде.
Я повесил трубку, подошел к кровати, упер руки в боки и попытался состроить на лице серьезное выражение.
— Значит, так, — сказал я. — Сейчас быстро в ванную, потом на кухню, позавтракаем и будешь писать отчет.
Пока я произносил эти слова, Даша смотрела на меня снизу вверх, хлопая ресницами в такт каждому слову и медленно надувая щеки. При слове "отчет" она хлопнула себя ладонями по щекам, издав хлопающий звук. Я непроизвольно рассмеялся. Даша тоже рассмеялась, отбросила одеяло и перевернулась на спину. А потом она соблазнительно облизнулась и я подумал, что отчет подождет.
17.
Когда Даша села за компьютер и открыла ворд, она разительно переменилась. Шаловливая нимфетка куда-то исчезла, а вместо нее появилась серьезная и сосредоточенная молодая девушка. Я сел рядом и приготовился помогать, но моя помощь не потребовалась.
Даша аккуратно записала в столбик основные тезисы будущего отчета, критическим взглядом оглядела получившийся список, что-то убрала, что-то добавила, что-то поменяла местами, и начала создавать список второго уровня, углубляя и детализируя тезисы из первого списка. Именно так я всегда пишу большие тексты, которые сразу непонятно, как писать. Не ожидал, что простая киевская школьница окажется такой сообразительной.
Будто прочитав мои мысли, Даша обернулась ко мне и спросила:
— Думал, я дура?
Я смутился и промычал нечто неопределенное.
— У меня IQ 155 по американской системе, — сообщила Даша. — Я не очень усидчивая, но соображаю неплохо. Только в быту тупая, потому что романтичная. Ну, это ты уже понял, когда в моей памяти копался.
— Ты не похожа на шибко умную, — сказал я. — Нет, не подумай, я не хочу тебя обидеть, но ты...
— Умная в меру, — продолжила за меня Даша и рассмеялась. — Знаешь, как надоедает всю жизнь косить под дурочку?
— Разве ж это вся жизнь? Вся жизнь у тебя впереди.
— Сама знаю, — согласилась Даша. — Знаешь, Андрей, ты давай лучше не мешай, а съезди-ка лучше на Лубянку и попроси вложить тебе терминал в мозги. Я и сама могу все сделать, но Габов прав, сейчас мне надо в первую очередь отчет писать.
— А разве эта методика архангельская не в этом отчете будет описана? — удивился я.
— Думаешь, он у меня первый? — вздохнула Даша. — У меня скоро от клавиатуры пальцы болеть будут. Ужас просто.
Я последовал ее совету и не стал ей мешать. Я еще раз позвонил Габову, договорился о встрече и поехал вставлять в мозги терминал, только не на Лубянку, а на проспект Вернадского.
18.
Не знаю, что я ожидал увидеть внутри ФСБшного здания, но только не то, что увидел. Мне казалось, что изнутри здание должно быть пропитано неуловимой аурой важных дел, которые здесь решаются, государственных тайны всякие...
Но в реальности ничего такого не было. Внутри было обычное умеренно задрипанное государственное учреждение. По коридорам ходили обычные люди с обычными аурами и разговаривали обычные разговоры. Минут пятнадцать я торчал у входа, ожидая, когда мне вынесут пропуск, за это время мимо меня прошло не меньше пятидесяти человек и все они были самыми обычными людьми, как по внешнему виду, так и по аурам. И обрывки разговором, доносившиеся до меня, были самыми обычными. Кто-то рассказывал анекдот, кто-то объяснял кому-то, как надо правильно прочищать игольчатый клапан в карбюраторе, кто-то делился опытом прохождения "цивилизации". Все как везде.
Меня встретил тот самый белобрысый Леша, который вез меня домой из больницы. Он выдал мне пропуск — маленький и непрезентабельно выглядящий клочок бумаги, суровый прапорщик на входе внимательно изучил мой паспорт, оторвал от пропуска полоску бумаги и оставил ее себе. Мы вошли внутрь.
Из шести лифтов работало только два. Пока мы ждали лифта, я успел во всех подробностях изучить стенд объявлений профкома и узнать, в какую комнату следует подойти, чтобы получить льготную путевку на черноморское побережье, и какие справки при этом надо иметь. Бедные люди — заграницу их не пускают, отдыхать приходится черт знает где.
Наконец, лифт подошел, мы погрузились в него и поднялись на четвертый этаж. Быстрее было бы пешком подняться.
Мы заглянули в комнату, на двери которой висела табличка "дежурный", а внутри стоял огромный стол, заставленный десятком телефонов еще советского дизайна, с дисковыми номеронабирателями. Толстый и лысый мужик, сидящий за столом, переписал данные моего паспорта в амбарную книгу, поставил печать на пропуск и сказал Леше:
— Время выхода сам проставишь той же ручкой.
Леша заверил его, что именно так и поступит, и повел меня дальше.
Теперь наш путь лежал вниз. Спускались мы по лестнице, Леша сказал, что лифта ждать не стоит, а я не возражал.
Мы спустились в подвал и углубились в лабиринт узких коридоров с низкими потолками. Пол и стены были бетонными, без всякой отделки, с потолка на толстых шнурах свисали электрические лампочки без плафонов, шаги рождали гулкое эхо. Выглядело все это довольно мрачно.
— В подземный город идем? — спросил я.
Леша промычал нечто утвердительное и остановился перед железной дверью с кодовым замком. На двери было написано "Посторонним вход строго запрещен". Леша набрал шестизначный код, открыл дверь и за ней обнаружилась другая дверь, на вид очень тяжелая, как в сейфе.
Дверная ручка представляла собой мощное металлическое колесо, которое надо крутить двумя руками и с большим усилием. Подобную конструкцию, только меньшего размера, я видел однажды на сейфе. Леша взялся за колесо, поднатужился, повернул на пол-оборота против часовой стрелки и вдруг замер в нерешительности. Я почувствовал, как в астрале вдруг произошло сильнейшее возмущение, мощный пучок невидимых лучей прошел рядом и...
Леша выпустил колесо из рук, красиво крутанулся на одной ноге и залепил другой ногой мне в челюсть. Точнее, попытался залепить, боевые рефлексы, выработанные Вудстоком, сработали быстрее, чем я успел осмыслить происходящее. Я заблокировал удар, захватил Лешину ногу двумя руками и сильно дернул на себя, одновременно ударив ногой в колено другой его ноги.
Леша рухнул на пол, его аура окрасилась болью, но он не сдавался. Извернувшись немыслимым образом, он перекатился через плечо, оказался на четвереньках, высоко подпрыгнул на всех четырех конечностях (раньше я и не знал, что человеческий организм так может), в прыжке распрямился и попытался ударить меня ногой в селезенку.
На этот раз я не стал сбивать противника с ног, я всего лишь жестко заблокировал удар, подставив под голень атакующей ноги оба кулака. Боль вспыхнула в ауре Леши огненным цветком, она должна была парализовать его, но этого не произошло. Тварь, захватившая его тело, великолепно умеет контролировать эмоции носителя.
Если бы нас с Лешей видел Джеки Чан, он бы умер от зависти. Мы дрались так, как на Земле до нас не дрался, наверное, никто. Удары и блоки, выверенные до миллиметра и до миллисекунды, сливались в непрерывный танец, каждое движение несло смерть, но ни один удар не достигал цели.
Обычно рукопашный поединок равных соперников длится считанные секунды, а победителя в нем определяет случай. Стоит допустить малейшую ошибку и ты уже валяешься на полу, а твое сознание гаснет. Но когда совершенство боевой техники приближается к пределу, ошибок не допускает ни один из бойцов и бой может длится практически бесконечно, пока усталость не сморит того, кто менее вынослив.
Однако мне не улыбается провести остаток дня, сражаясь с инопланетной тварью. Из боя надо выходить, но как? Стоит на мгновение отвлечься, и все, я проиграл, и не просто проиграл, а погиб. Я не сомневаюсь, что враг настроен решительно, он не успокоится, пока не убедится, что я мертв.
Астрал пронзила мощнейшая помеха, помнится, Габов называл ее дезориентирующим сигналом. Помеха шла снизу, из-за той двери, которую Леша пытался открыть. Готов поставить сто против одного, что ее источником является планетарный узел, который снова контролируют чужие.
Помеха не была непрерывной, она пульсировала по какому-то неясному закону, то усиливаясь, то затухая. Если не знать точно, в какие моменты времени помеха не действует, Сетью пользоваться невозможно, а если знать — то можно. Все понятно — радиоэлектронная борьба в галактических масштабах, подавление систем связи противника. Планетарный узел Земли парализован, а те немногие люди, что способны противостоять вторжению, либо попали под власть чужих душ, либо, вроде меня, из последних сил отбиваются от инопланетных десантников.
Надо что-то делать! Вудсток, ты меня слышишь?
На мгновение мне показалось, что моя голова взорвалась. Оглушительный рев наполнил астрал и источником этого рева была моя голова. В отличие от помехи, которую ставил узел, эта помеха была непрерывной. Я превратился в глушилку наподобие тех, что в советские времена глушили "Голос Америки". Теперь в окрестностях Земли Сеть перестала быть доступной не только для людей, но и для всех вообще.
У тебя мания величия, прозвучал голос Вудстока в моей голове. Твоя помеха даже всю Москву не захватывает, мощность не та.
"Что мне делать?"
Ничего. Я беру управление на себя.
В глубине моего тела, где-то примерно в крестце, внезапно вспух гигантский пузырь внутренней силы. Я отпрыгнул назад, разрывая контакт с противником, и широко раскинул руки. Это верное самоубийство!
Нет, это не самоубийство, это убийство. Мое тело содрогнулось и выбросило в пространство целое море внутренней силы. Невидимая, но вполне реальная ударная волна подхватила того, кто раньше звался Алексеем, подбросила и с хрустом впечатала в бетонную стену. Тело Алексея сползло вниз, оставляя за собой след из крови и мозгов.
Возвращаю управление, сообщил Вудсток. Надо как можно быстрее добраться до узла и провести зачистку.
Открыть дверь! Как же тяжело вращается это колесо... Все, есть. Быстрее вниз... Нет, не быстрее. Дверь надо за собой тщательно закрыть и, желательно, забаррикадировать, но баррикадировать ее нечем и поэтому мы применим нестандартное решение.
Закрутив колесо до отказа, я сконцентрировался и попытался повторить тот же ментальный трюк, который минуту назад спас мне жизнь, только теперь я выбрасывал энергию не широким фронтом, а узким пучком. Поехали!
Получилось у меня не так хорошо, как у Вудстока, видимо, сказался недостаток опыта. Тем не менее, колесо вздрогнуло, перекосилось и сорвало резьбу. Дверь заклинило намертво. Из ликбеза по гражданской обороне вспомнилось, что каждое подземное убежище имеет два выхода. Если это убежище является исключением, я попал.
Но хватит думать, пора действовать. Я повернулся к двери спиной и побежал вниз по лестнице, туда, где визжала, чирикала и завывала астральная сирена. Подсознание превращало ее сигналы в звуки и звучало это так, как будто Соловью Разбойнику намазали задницу скипидаром.
Еще одна дверь, такая же тяжелая и с таким же колесом. К счастью, открыта. Вперед!
Чувство опасности заставило меня броситься на пол и проехать метра три животом по полу, который здесь оказался покрыт плиткой, по виду довольно дорогой, а по осязательным ощущениям — очень скользкой. Выстрел, другой, третий. Пули свистят над головой, каждая следующая чуть ниже, чем предыдущая. Пятая пуля будет моей.
Выброс ментальной энергии! Люминесцентная лампа под потолком лопается и распадается на тысячу осколков. Облачко светящегося газа мгновенно рассеивается и в помещении наступает полная темнота. Но я отчетливо вижу перед собой две ауры тех, кто раньше были людьми. Они могли бы снова стать людьми, но у меня нет времени быть гуманным. На войне иногда приходится стрелять по своим.
Я не стал тратить внутреннюю силу, почему-то я был уверен, что ее осталось немного и она еще пригодится. Попробуем обойтись чисто физическими методами.
Здоровенные электронные часы со встроенным калькулятором, поясным временем, пятью будильниками и десятком других ненужных прибамбасов отправились в дальний угол, где и ударились о стену. Звук был совсем негромким, но враги его услышали.
Четыре выстрела слились в непрерывную очередь. Это кажется невероятным, но одна из пуль попала в цель. Ничего, сейчас я отомщу за свои часы.
Быстрее, пока уши врага оглушены собственными выстрелами. На всякий случай я помог себе ментальным выбросом, совсем легким, неспособным оказать на противника физическое воздействие, просто слегка оглушающим.
Есть! Пистолет незнакомой конструкции, очень тяжелый, перекочевал в мою руку.
Выстрел в упор.
Фонтан крови заливает мне куртку, глаза и рот. К счастью, это чужая кровь. Я отплевываюсь и стреляю еще раз.
Пинг-пинг-пинг-поооонг! Последний враг успел нажать на спусковой крючок уже мертвым пальцем. Пуля ушла в потолок, отразилась и запрыгала по маленькой комнате, как каучуковый мячик. К счастью, ее траектория ни разу не пересеклась с моим телом.
Путь свободен. Вперед!
Истошный астральный визг стал оглушительным. Планетарный узел совсем рядом. Вот, кажется, и нужная дверь. Толстая железная дверь, слишком мощная, чтобы отстрелить замок или петли. Внутренняя сила... удар!
Дверь осталась на месте, с ней ничего не произошло. У меня подкосились ноги, я сполз по стене, сел на корточки и тихо завыл. Вот и все, я сделал все, что мог, но этого оказалось недостаточно. Я прошел с боем почти весь путь, но обычная железная дверь стала неодолимым препятствием. Это конец.
Это не конец, произнес голос Вудстока. Конец в другом кармане. Шутка. Встань и внимательно смотри на замок.
Я подчинился. Встал, впился в замок отчаянным взглядом и почувствовал, как силовые линии астрального поля искривились, притянулись ко мне, отразились от моих глаз и ударили прямо в замок. Энергия планетарного узла, бесполезно изливающаяся в пространство, сфокусировалась в направлении моего взгляда и металл поплыл. Он оставался холодным, но было четкое ощущение, что он плавится.
Замок расплавился очень быстро, секунды за две, но растекшийся металл намертво заклинил дверь и мне пришлось проплавлять большое отверстие, чтобы пролезть в него целиком. Трудно сказать, сколько времени это заняло, но никак не меньше минуты, а скорее, минуты две-три. В какой-то момент за дверью послышались шаги, кто-то сунулся в комнату, но тут же отскочил обратно, оглушительно визжа. Я предвидел это и специально расширил зону фокусировки деструкторного луча, сейчас вся комната за дверью была залита смертоносным излучением.
