— Но время на исходе, Фаренгар, помни об этом. Теперь это не голая теория. Драконы вернулись.
— Да, да. Не волнуйся, — все тем же тоном ответил ей колдун. А затем мечтательно задумался. — Хотя увидеть живого дракона своими глазами было бы чрезвычайно ценно... Но позволь показать тебе еще кое-что... весьма любопытное... Думаю, твоих нанимателей это тоже заинтересует...
Он начал копаться в бумагах, затем показал Дельфине какой-то документ. Женщина только кивнула и бросила рассеянный взгляд в коридор, чтобы встретиться взглядом с Вендиром.
— Кажется, у тебя гости, — заметила она и шагнула в тень, недовольная, что у их разговора был свидетель.
Вендир перестал скрываться и спокойно шагнул внутрь комнаты.
— Я ждал, когда вы закончите. Надеюсь, я не помешал?
— Хм? — рассеянно замотал головой Фаренгар. — А, протеже ярла? И как там, на Ветреном пике?
— Весьма ветрено и сыро. Много драугров, бандитов и плесени.
Вендир положил на стол скрижаль и развернул древнюю ткань.
— А-а! Драконий камень из храма Ветреного пика! Он у тебя! — маг благоговейно провёл пальцами по каменной поверхности. — Ты из другого теста, чем все эти дуболомы, которых мне присылает ярл.
'Значит до меня были и другие наёмники, — отметил Вендир. — Странно, что в кургане не было свежих трупов'.
Фаренгар достал из ящика кисточку, стопку пергаментов и линзу, вправленную в толстый обруч явно двемерского производства. Он забыл о посетителях своего кабинета и был готов начать исследование прямо сейчас.
— И что дальше? — голос Вендира вырвал придворного мага из мига грёз.
Намёка на обещанную награду Фаренгар не понял и начал вдохновенно вещать о своей задаче:
— Здесь твоя работа заканчивается, а моя — начинается. Работа ума, которую, увы, недооценивают в Скайриме. — Он подкосился на Дельфину. — Моя... коллега будет рада увидеть твою находку. Это она обнаружила ее местоположение, но даже мне не говорит, каким образом. Выходит, твоя информация оказалась правдой, — обратился он к бретонке. — И нашему другу выпала честь добыть ее для нас.
— Значит, это из кургана на Ветреном пике? — Женщина подошла ближе и склонила голову над камнем, стараясь не встречаться взглядом с Вендиром. Он платил ей той же любезностью. — Неплохо. Пришли мне результаты расшифровки, когда появятся.
После этого она резко развернулась на пятках и не прощаясь покинула комнату.
Вендир проводил её внимательным взглядом. На дне его заплечной сумки лежали бумажные копии обеих сторон Драконьего камня. С полной расшифровкой и комментариями. Раз уж боги ниспослали ему такой странный дар, как знание языка древних нордов, то было грех им не воспользоваться.
— Так что насчёт моей награды? — напомнил он придворному колдуну.
— Что? — Фаренгар оторвался от новой игрушки и недоуменно уставился на эльфа.
— Плата. В кургане было столько живых мертвецов, что хватило бы на целый погост. Было бы весьма печально, если бы мне пришлось рисковать жизнью напрасно.
— Ничего не знаю. Поговори с ярлом или управителем, — замотал головой маг и опять вернулся к исследованиям.
Добиться чего-то еще от придворного колдуна было невозможно. Поэтому Вендир покинул кабинет и направился обратно. Переплетения переходов довольно быстро вывели к основному залу — оставалось только идти по самому широкому из переходов. Ярл нашёлся на втором этаже. Он склонился над картой провинции и что-то тихо обсуждал с другим нордом похожим на молодую копию Балгруфа. Должно быть, это был его младший брат, Харальд упоминал его имя, но Вендир уже успел его забыть.
Он подошел ближе, приветственно кивнул присутствующим и обратился к ярлу:
— Ярл Балгруф, я выполнил задание вашего придворного мага. А также убил главаря шайки бандитов, что базировались на Ветренном пике.
В доказательство Вендир достал замороженную голову разбойника. Управитель ярла закашлялся от такого зрелища, брат ярла усмехнулся и прохлопал того по спине, а Айрилет при виде растерянности имперца растянула губы в сардонической улыбке.
— Боюсь... вы могли... ограничиться словами... — едва выдавил старший Авениччи, не зная, куда деть глаза, чтобы не встречаться с взглядом с остекленевшими глазами мертвеца.
Ярл только удивленно спросил:
— Вот как? Хорошо. Провентус, выдели вознаграждение из казны, — обратился он к управителю, а затем продолжил говорить с Вендиром. — Я не забуду твоей отваги. В знак моего благоволения я разрешаю тебе приобретать недвижимость в городе и уже отдал соответствующие распоряжения Авениччи. Теперь ты можешь считаться полноправным жителем Вайтрана и гражданином холда. И, пожалуйста, прими этот дар из моей личной оружейной.
Через несколько минут двое слуг принесли отличную стальную пластинчатую кирасу. Было у Вендира подозрение, что некогда эта броня была подарком самому ярлу, а теперь он лишь избавился от ненужной вещи под видом 'скромного дара'. Как бы то ни было, тратить деньги на новый доспех не придётся, что уже можно считать немалым плюсом.
* * *
Храм Кинарет больше напоминал госпиталь, чем место поклонения богам. Множество раненых солдат лежали на длинных каменных скамьях вокруг небольшого мозаичного бассейна и прямо на полу. Храмовые стены впитывали в себя стоны боли и последние хрипы умирающих. Все они были жертвами гражданской войны.
Уже в который раз Вендир убедился, что нет ничего страшнее конфликта, по обе стороны которого могут находиться родные братья и сестры, родители и дети, бывшие друзья или даже возлюбленные. В Скайриме разразилась война за власть, а совсем не за отстаивание народных интересов.
Несколько младших жриц ухаживали за тяжелоранеными. Вендир подошел к одной из девушек и спросил:
— Добрый день, я хочу встреться с Даникой Свет Весны. Где она сейчас находится?
— Я... я не знаю. Извините.
Только теперь стало заметно, что жрица совсем молода, почти ребенок. Даже бинты на рану она накладывала медленно, словно боясь сделать больно раненому солдату. Опытные врачи редко испытывают жалость. Вот до чего доводит война — теперь до лечения раненых допускают даже детей, лишь бы они могли спасти хоть чью-то жизнь.
Ответ на вопрос дала другая женщина:
— Верховная жрица покинула нас этим утром. Нынешней ночью прошел тяжелый бой и сегодня должно прибыть много раненых. Она хочет самолично проконтролировать, чтобы никто не умер по дороге к храму.
Вендир не успел дать ответа. Двустворчатые двери распахнулись и в храм внесли десяток новых носилок. Руководила процессом женщина в желтых жреческих одеяниях. Судя по ауре властности и амулету на груди — это и была Даника Свет Весны. Эльф отошел в сторону и дождался, когда всех раненых разместят. На это ушло порядка получаса, но он услышал много интересных новостей от жриц и стражи. Судя по ним — Братья Бури ещё сильнее озверели, после бегства Ульфрика и теперь не мелочатся, а делают все возможное для победы своей фракции.
Даника опустилась на колени перед алтарем Кинарет и зашептала молитву. На мгновение она перехватила взгляд Вендира, чуть заметно нахмурилась, кивнула и спустя минуту пошла ближе.
— Приветствую тебя в храме Кинарет, путник. Ты здесь чтобы обратиться за лечением? Если так, то учти, мы пока не можем принимать новых пострадавших, пока не закончим с тяжелоранеными.
— Я понимаю, поэтому не прошу безвозмездной помощи. Я алхимик и могу взамен снабдить вас некоторым количество зелий восстановления.
— Это интересное предложение, — медленно произнесла Даника, не отрывая подозрительного взгляда от Вендира. — Но я не понимаю, почему алхимик не может излечить свою рану?
— Потому что её нанесли вот этим.
Вендир достал волнообразный клинок и протянул жрице. Женщина прикрыла рот и отшатнулась от кинжала, словно тот был объят языками пламени.
— Крапивник... — едва слышно прошептала она. — Где ты его достал?!
— Одна ведьма пыталась ударить меня им в спину. У неё не вышло.
— Теперь я вижу волю богини, — прошептала жрица и решительно продолжила. — Хорошо, я вылечу тебя. Снимай рубашку, садись на лавку и покажи мне свою рану.
Пока женщина обследовала гноящийся нарыв, Вендир спросил у неё:
— Вам известно, что это за кинжал?
— Крапивник — это оружие ворожей, — медленно начала жрица. — Они сделали его, чтобы приносить в жертву спригганов. Но что важнее всего — с его помощью можно оживить Златолист.
— Кого? Агх...
Даника вскрыла гноящийся нарыв и промыла рану зельями.
— Златолист — это древо, что стоит посреди города.
Вендир сжал зубы, когда острая игла с нитью начала раз за разом вонзаться и проходить сквозь кожу, сшивая края раны. Но даже так перед глазами вновь встал образ скрюченного ствола и высохших ветвей.
— Сейчас это весьма неприглядное зрелище, — продолжала жрица. — Конечно, это скорее проблема для паломников, чем для меня, но их тут в последнее время очень мало. Увы, огромное мертвое дерево — не самое вдохновляющее зрелище для тех, кто пришел поклониться богине ветров и дождей. Кинарет — дарительница жизни, и нам нужно живое дерево как ее символ. Да и не только он.
Она окинула грустным взглядом храмовой зал и людей в нем, приложила ладони к ране. Золотые искры промелькнули между её пальцами и превратились в мерное свечение, разгоняющее боль. Рана начала медленно затягиваться.
— Раньше, когда Златолист был жив, магия исцеления давалась нам куда легче. Мы спасали почти все жизни, а теперь едва ли больше половины.
— Значит, оно появилось, как прямой дар богини?
— Не совсем. К востоку отсюда, среди долины Алто, есть тайная роща, там растет Великое древо, — негромко начала рассказывать жрица. — Оно — старейшее живое существо в Скайриме. А может быть, и во всем Тамриэле. Наше дерево здесь, в городе, выросло из его побега. Через него до сих пор можно ощутить величие родителя. Даже одно из имен его, Златодрево — отголосок того имени.
— Занятно... — Вендир задумчиво почесал подбородок и подумал нет ли связи между Златолистом и аргонианскими хистами.
Даника медленно отняла ладони от раны и поднялась со скамьи.
— Именно поэтому я согласилась исцелить тебя. Великое древо старше любого металла, оно родом из тех времен, когда не было еще ни людей, ни эльфов. Если бы нам раздобыть капельку сока материнского дерева, мы разбудили бы его дитя. Но даже если ты доберешься до Великого древа, тебе не пробить его кору. Обычный металл его не возьмет... Но Крапивник сможет.
— И теперь ты хочешь, чтобы я достал этот сок? — Вендир сразу перешел к сути.
— Это будет достаточной платой за исцеление.
Он задумался. С одной стороны тащиться неизвестно куда ему не хотелось, но с другой, жрица вылечила его, попросив в оплату услугу. Его же не дракона посылают убить, а просто добыть немного древесного сока. Времени, конечно, придется потратить изрядно, но после подобной услуги отношение жрецов и простых жителей к нему улучшится. К алхимику с хорошей репутацией люди будут идти с большим желанием, чем к неизвестному выскочке.
— Хорошо, что мне нужно сделать?
— Святилище Великого древа находится к востоку отсюда... Подожди, я сейчас принесу карту.
Жрица ушла в одно из подсобных помещений храма и вернулась уже с толстым пергаментом. Ее палец заскользил по линиям Скайримских дорог и остановился чуть севернее Черного брода.
— Вот здесь.
Вендир едва сдержался, чтобы не выругаться. Тащиться в такую даль, в Истмарк под бок к Братьям Бури, к тому же в те места, где его всего неделю назад повязали имперцы... Лучше просто не придумаешь. Но особого выбора у него нет, отказываться уже поздно, поэтому пришлось согласиться.
* * *
2 Огня очага 4Е 201
Сборы в дорогу заняли немного времени. Больше пришлось потратить на ожидание — ни одна повозка не шла до Черного Брода, только до Рифтена с остановкой у Камня Шора. Но даже так на протяжении всего пути Вендир не раз готов был проклясть транспортную систему Скайрима и всех причастных к её образованию. Даже утлые аргонианские лодки вызывали у него меньшее раздражение, чем никогда не затыкающиеся и при этом вечно пьяные нордские извозчики и их медленные клячи.
Радовало лишь одно — изучение книги Анис помогло справиться со скукой. При этом с самого начала пути у Вендира появился попутчик, имеющий схожую цель — посещение Святилища Великого древа. Морис Жондрель был паломником и ценным источником информации касающейся как Златолиста, так и самого Златодрева. Уже на второй день пути Вендир согласился идти от Камня Шора вместе с бретонцем, который пусть и весьма условно, но знал дорогу к Святилищу. Самостоятельно плутать по долине Алто, используя весьма расплывчатые ориентиры ему не хотелось.
От Камня Шора они пешком направились сквозь лес, а затем через вулканическую тундру. У Черного Брода они собирались заночевать в таверне, но эта нордская деревня была лишена не только таверны, но даже хоть какого-то подобия торговой лавки. Вообще там не было ничего кроме одного череды длинных бараков и шахты. Даже немногочисленные палатки ставились только ночью. Горячие источники позволяли шахтерам ночевать на улице круглый год. Эти же люди и указали, где находится вход в Святилище.
Прежде чем дойти до самого святилища и Великого древа путникам пришлось пройти по длинному узкому проходу, темному и петляющему. Издалека доносилось пение птиц, шум падающей воды и шорохи листьев.
А затем скальный коридор резко оборвался и Вендир оказался в самом странном и прекрасном месте из всех, что когда-либо видел ранее. Пещера была огромна настолько, что невозможно было разглядеть дальние стены, укрытые сумраком и переплетением ветвей и листьев. Растений в пещере было не меньше чем в аргонианских джунглях. Все вокруг буйно росло, в воздухе кружили насекомые и ароматы цветов, гигантские сосны и голубые ели росли прямо внутри пещеры, возвышаясь над всем вокруг, кроме гигантского древа, огромного настолько, что его крона касалась сводов пещеры.
Контраст между унылой тундрой и этим невозможным для Скайрима местом поражал.
Морис исчез за покрытыми мхом камнями и Вендир продолжил путь в одиночку. Тропинка непредсказуемо вилась под ногами, с каждым шагом заставляя все глубже проникаться атмосферой спокойствия и умиротворения.
Норд, такой же паломник, как и Морис, окликнул Вендира:
— Эй, привет, приятель. Ты тут любуешься видами и слушаешь дивную музыку святилища, как и я? Великолепно, правда?
Вендир кивнул, но останавливаться не стал, напоминая себе о деле. Крапивник, словно в ответ на эти мысли, потяжелел, а давно излеченная рана на плече вспыхнула фантомной болью.
Он шел по песчаной тропе, и каждый следующий шаг давался ему тяжелее, чем предыдущий. Насекомые лезли в глаза, ноги запинались о невидимые корни, а ветви кустарника цеплялись за стыки доспехов и подол плаща.
Весь этот маленький мирок, собравший в себе все проявления северной жизни, так и кричал: 'Остановись!'
Но Вендир продолжал идти, пока тропа не оборвалась, а дальнейший путь не преградили корни, настолько огромные, что в обхвате могли соперничать со столетними дубами. Сначала удалось перелезть через них, но затем, корни начали плотно переплетаться, образуя живую стену, так что обойтись без Крапивника оказалось невозможно.
