Чужая Глубина

— Да, очень похоже на землю, — согласился Гилфрид.

Анук хихикнул:

— Только намного лучше.

— Наивный, — устало потянулся Хоаким. — Да на поверхности в тысячу раз лучше и красивее, чем здесь. И что бы вы тут ни говорили, ничего не может сравниться с обычным земным закатом. Рубиновый горизонт, серо голубая линия моря и свежий, пронзающий насквозь, лёгкий бриз.

— Да ты, как я посмотрю, у нас романтик, — толкнула его плечом Ольга.

— Ха! Среди этой морской мути, хочешь не хочешь, а станешь кем угодно, лишь бы снова попасть на землю, — немного смутившись, нашёлся что ответить стрелок.

— И все же, согласитесь, очень похоже? — не унимался Анук. — Тот же дождь, та же свежесть сквозняков, даже элюмины и те переливаются как небесные светила. Я знаю, мне рассказывали...

— Ладно, уговорил, твоя взяла, действительно схожесть есть, — в один голос откликнулись Гилфрид и Ольга.

От варева потянуло приятным терпким ароматом — запахом свежей листвы и пряностей. Разлив приготовленное по мискам, Анук устроился на противоположном от человеков выступе и принялся уплетать за обе щеки.

В отличие от ихтиана, люди не спешили пробовать предложенную им похлебку, скептически разглядывая плавающие на поверхности кусочки. Первым осмелился бригадир. Он осторожно подул на самодельную ложку, наподобие маленького черпачка, сделал паузу пытаясь уловить непривычный вкус, а потом принялся спокойно хлебать. Через минуту его примеру последовала Ольга. А потом присоединились и все остальные. И только ренегат отставил миску подальше и открыл банку с консервами, разделив сухой паек со своей молчаливой напарницей.

Обед, а может быть ужин, закончился довольно быстро. Заметив, насколько стремительно темнеют элюмины, первым забеспокоился всё тот же Крошин.

— Если я не ошибаюсь, бригадир, вы говорили, что оставаться в Подземье ночью в абсолютной темноте весьма и весьма опасно...

— Так оно и есть, сэрг, — согласился Кимпл.

— Тогда я искренне не пойму вашего пассивного отношения к рейду. Объясните, почему наш привал затянулся на долгие сорок оборотов? Насколько я вижу, все давно уже отдохнули. И чего же мы тогда ждём? Уж не думаю, что этот дождик является для нас такой большой проблемой...

Вопрос был вполне закономерен. Но ответил на него не бригадир, а вездесущий Анук.

— Нет, ни в коем случае! Именно что преградой.

— Я обращался не к вам, проводник, — с недавних пор, именно так стал именовать ихтиана Крошин, посчитав, что произносить имя нечеловека вслух ниже его достоинства.

— Но отвечу именно я, — грозно надул щеки Анук. — Поскольку мой наставник наказал мне отвечать за вашу безопасность. И только мне известно место, где вы сейчас находитесь. А если вы считаете, что вся опасность Подземья заключается в двух неразумных ихтианах, питающихся мелкими чушками, то вы глубоко заблуждаетесь!

— Хм, очень интересно, — уперев руки в бока, ренегат гордо выпятил грудь вперёд. — И в чем же, по твоему, заключается опасность попасть под дождь?

— А вот в чём!

Выставив лапу из под навеса, Анук всего секунду подержал пальцы снаружи, а потом продемонстрировал их окружающим. Тёмная кожа, куда попали капли дождя, внезапно стала светиться, словно была намазана люминофором. Настоящая ходячая лампа, не иначе.

— А теперь понятно? — заметив удивлённые лица, переспросил ихтиан. — Там, во мраке, — он указал на дорогу, — нас поджидают те, кто любит и умеет охотиться. И если мы измажемся дождём и станем светиться как элюмины, от нас не будут шарахаться. Напротив, нас сцапают на раз два. Съедят, как краба без панциря, — ихтиан постепенно выходил из себя. — Понятно? Идти во мраке и без вот такой метки не так страшно, а вот светиться в ночи — смерть! Понятно? Выглядеть приманкой для тварей, что питаются мясом, глупо. Немного переждать и тихонько пройти Нечет — это правильно. Умно. Понятно?

Глубинщики долго молчали, переваривая услышанное. Ихтиан не шутил, как делал это обычно. Нет, сейчас он был весьма серьёзен — никаких надутых щёк или глупых ухмылок. Только застывший страх в глазах.

Людям тяжело было в это поверить, но мир Подземья, пока никак себя не проявивший, все же нёс в себе реальную опасность. И пускай пока она представляла из себя лишь предостережения, все могло измениться в любой миг. Как бы кто ни относился к представителю чужой расы, прислушиваться к его советам все же стоило с особым вниманием. Именно по этой причине, Крошин все таки воздержался от комментариев, а Хоаким, задумчиво поиграв скулами, внезапно изрек:

— А ты не так тупоголов, как про тебя говорят, зеленокожий!

— Кто так говорит? — тут же зацепился ихтиан. — Я, между прочим, дважды побеждал в соревнованиях умачей. И ни разу не оставался тупоголовым. Так что, заявляю со всей серьёзностью — это не правда.

— Стало быть, слухи врут, — рассмеялся мехиканец. В отличие от остальных, конечно же, за исключением бригадира, он уже понял, как вести себя с этим существом, в котором помимо довольно странного поведения и полного отсутствия привычного чувства юмора, имелась некая потайная кладовая, хранившая весьма ценные знания о Подводном мире.

* * *

Ночной переход оказался не таким уж длительным — всего через пару часов элюмины вновь стали наполняться светом. Поэтому уже к рассвету путешественники добрались до границы, которую ихтиан именовал Порогом к дому. Чем ближе они подходили к этому иллюзорному рубежу, тем больше и выше становились залы туннелей, меньше попадались острые пики сталактитов.

За время ночного перехода, слава неведомым покровителям, глубинщикам не повстречалось ни одного подземного гада. Хотя постороннее присутствие в Подземье стало отчётливо проявляться, как только они покинули последнюю стоянку. Сначала испуганно пронеслись несколько стай летучих мышей — таких странных, с вытянутыми мордочками и ужасным визгом, словно свист чайника. Затем Ух трижды замечал на стенах вытянутые тени животных. И, наконец, практически в самом конце пути, подземное эхо донесло до них протяжный рёв неведомой твари, такой пронзительный, что он ещё долго кружил по стенам извилистого туннеля. Однако Анук быстро всех успокоил, отпустив по этому поводу непонятную никому шутку. Только вот волнение с лица самого ихтиана никуда не исчезло.

Забравшись на практически отвесную возвышенность высотой порядка сорока футов, они достигли Порога, который представлял из себя тонкие иглы зубов, вырастающих прямо из рассыпчатого камня. Подойдя вплотную к преграде, Анук упал на колени, вытянул лапы вперёд и, раскачиваясь из стороны в сторону, затянул заунывную песню на родном языке.

— Бригадир, что он делает? — шепотом поинтересовался Хоаким.

— Думаю, просит своих богинь смилостивиться и пропустить нас внутрь Чета.

— Простите, куда? — ренегат был уже рядом и не собирался молча наблюдать за извивающимся на земле ихтианом.

— Все, что находится за чертой города, они зовут Нечетом. А Четом — сам город и окрестные туннели.

— Бред какой то, — в очередной раз дал свою оценку происходящему Крошин. — Чет и Нечет, это всего лишь математическая градация цифр. Причём тут город?

— При этом, хочу заметить, Чет — это два, четыре, шесть. А стало быть — пара. А пара это хорошо, это двое, это сила. А Нечет — плохо, потому что не пара, а просто неделимое на ровное число, — закончив молитву, но продолжая пребывать в каком то непонятном трансе, внезапно изрёк Анку, и затих.

То, что постиралось за пределами Порога, можно было с уверенностью именовать подземной долиной. Огромные просторы чужого мира поражали воображение масштабностью, будто сама твердь услужливо расширила свои границы, дав возможность путникам вздохнуть полной грудью и насладиться слегка шероховатым, но идеально ровным плато.

Первой незнакомцев заметила Ольга:

— Эй, у нас кажется гости.

Едва различимые во мраке, на противоположном каменном гребне стояли двое. Высокие худощавые ихтианы, облачённые в лёгкие кожаные доспехи. В лапах они держали длинные палки, которые, по всей видимости, все таки являлись оружием, а не средством оповещения.

— Очень своевременно, — нисколько не волнуясь, ответил проводник. — Тарры почувствовали нас задолго до моей просьбы. Подождите меня немного.

Резво перескочив через частокол Порога, Анук спокойным шагом направился навстречу к двум стражам.

— Чем дальше вглубь, тем выше недоверие, — произнёс одну очень известную поговорку Хоаким, передёрнув затвор бурана.

— Не могу не согласиться с вашим бойцом, Кимпл, — не преминул вставить своё слово ренегат. — Вся эта ситуация зашла слишком далеко. Теперь нас будут сопровождать уже трое этих склизких приматов. А что дальше? Может быть, нас закуют в кандалы и поджарят на светящемся костре?

Кимпл равнодушно зевнул:

— Поджарить на элюминах? Трудно себе представить, сэрг. К тому же, если быть до конца честным, у нашего проводника были сотни возможностей завести в тупик наш рейд. Однако же мы живы и здоровы. И думаю, вы согласитесь, что благодаря ему мы избежали массы проблем. Так что, полагаю, пока нет смысла бить тревогу. Тем более что в поселение нечеловеков без сопровождения ихтиана нам все равно не попасть...

— С чего вы взяли? — не унимался Крошин. — У меня на руках биль о сотрудничестве, и ихтианы не смеют противиться нашей воле.

— Не считайте их глупой рыбёшкой, сэрг. Это на официальных переговорах они покладисты и неразумны. Говорят вроде бы ни о чем и поступают вопреки человеческой логике. Но поверьте, подобное поведение лишь маска хищника. В своём мире они вольны делать что угодно. Помочь — помогу, но только на своих условиях.

В этот самый момент издали раздался голос Анука, и он сделал пригласительный жест.

Не став терять времени, Кимпл присел на корточки, вытянул руки и из его гортани вырвались странные отрывистые звуки, сильно напоминающие недавнее завывание нечеловека.

— О, замечательно! У нас, в придачу ко всему, ещё и свихнувшийся бригадир, — разочарованно развёл руками Крошин.

— Простите, сэрг, — приблизился к ренегату Гилфрид, — но говорят, что местные богини дают удачу и благословляют на своей земле только тех, кто сам попросит их об этом. А остальных ждут двадцать две беды.

— Это ты в радиотрансляции услышал или сам придумал? — не на шутку разозлился Крошин. — Лучше бы следил за часами! Учти, если пропустишь время выхода на связь, сошлю в Царгиус в штрафные округа!

Неудачная попытка быть полезным ренегату закончилась сокрушительным провалом.

'А ещё эти чёртовы часы, будь они неладны', — вспомнил о поломке и окончательно расстроился Большой Ух. Он уже давно смирился с несправедливой судьбой, закинувшей его в Подземье, словно приблудную шавку, лишившуюся милостивого хозяина. А что делать в таких случаях? Правильно, только искать нового. Но пока ренегат не реагировал на всяческие попытки Гилфрида выслужиться. В отличие от Кимпла, тот был более высокомерным и капризным, что вполне устраивало связного. Оставалось только подобрать к тайному консулу нужный ключик и заполучить должность адъютанта при надёжном руководителе. И вот тогда можно будет действительно вздохнуть полной грудью.

Гилфрид отчётливо представил, как он, получив очередное звание адъютанта третьего ранга, примерит на себя новую белоснежную форму адмиралтейства и будет гордо вышагивать по чистым светлым коридорам ведомства. Вот где размах, вот где простор мысли! Тут и кабинетные интриги, и лестница в поднебесье. А по ней можно добраться до самого потолка. И тогда на погонах адъютанта уже будут сиять огромные генеральские знаки отличия и серебристые эполеты.

План на будущее показался Уху таким чётким и ясным, что он незамедлительно повеселел и даже не стал проверять часы, стрелка которых, как только он переступил Порог, вновь дёрнулась, и механизм тихонечко начал тикать в правильном направлении.

* * *

— Раттт, здрастьееее вас. Именно вас на нашем Чете, — произнёс первый воин.

— Да городаааа недожнооо. Подемтееее, — поддержал его второй.

— Не очень то они знают наш язык, — шепнула на ухо стрелку Ольга.

Но тот лишь напряжённо пожал плечами:

— Вот уж дудки. Пара часов, и они будут говорить лучше нас с тобой. Такая вот странная особенность.

Дальнейший путь до города лежал по тропе, окаймлённой едва заметными клыками, почти такими же, как встретили глубинщиков у Порога, но только меньших размеров. Такие вот миниатюрные слюдковые иглы, не позволяющие покинуть извилистую тропу.

Кимпл замыкал группу и потому хорошо видел каждого. Их жесты, поступки, слышал обрывки разговоров.

После приступа Гилфрид вроде бы поуспокоился. Запахнув высокий прорезиненный воротник, он, не обращая внимания на окружающих, замыкал сильно растянувшуюся группу. Перед ним мелькала широкая спина стрелка. В отличие от связного, Кимпл не спускал глаз с идущих впереди ихтианов. В его голове не переставая крутились извилистые узоры татуировок. Ошибиться он просто не мог — их сопровождали ашуты , представители касты воинов охотников. И их встреча не походила на обычный акт любезности со стороны подводного народа.

Не ускользнул от внимания бригадира и ещё один весьма примечательный поступок — выслушав короткий приказ Крошина, его помощница незаметно для всех резким движением срезала половину торчащего из земли соляного клыка и ловко спрятала к себе в нагрудный карман.

— Бригадир, что скучаешь? — внезапно раздался голос Ольги.

— Нисколько, — слегка улыбнулся Кимпл. — Просто тихонько присматриваюсь.

— Ну и как наблюдения? Заметил что то необычное? — заинтересовалась медик.

Бригадир пожал плечами:

— Ничего особенного.

— А как Глубина? Не беспокоит?

Ольга всегда считала бригадира идеальным барометром, способным мгновенно отреагировать на самые незначительные всплески общего психоза перед проявлением мразиной напасти. И относилась к его внутренним опасениям и предчувствиям весьма серьёзно, поскольку ни один прибор не мог предвещать появления этой морской заразы, которую если и можно было отнести к разряду болезней, то только с очень большой натяжкой.

— Ты считаешь, что ренегат с нами достаточно откровенен? — немного подумав, вновь спросила Ольга.

— Я считаю, что пока мы движемся к одной цели, он нам друг. Что будет потом, я не знаю и знать не могу... — честно ответил Кимпл.

Ольга нахмурилась.

— Получается, наша подземная прогулка — не простой визит вежливости, чтобы задать пару вопросы ихтианской верхушке и отметиться подробным рапортом?

— А разве в этом деле необходима спешка?

— Может расскажешь... — поняв смысл вопроса, попросила медик.

Она была далеко не глупой женщиной, и тот факт, что судьба погрузила её в ледяные воды Нескучного моря, говорил лишь об одном — Ольга сама выбрала этот путь. И как бы он ни был ей ненавистен, она не собиралась отступать, потакая своей женской слабости и всеобщим предрассудкам.

Лишившись семьи, друзей, привычной жизни, она словно перечеркнула лист собственной жизни и стала писать ее заново, не обращая внимания на прошлые ошибки. Нельзя сказать, что без помарок, но, в принципе, более идеально. Нет, не так. Скорее можно выразиться иначе — она изменила подчерк, сделала его более жёстким. Теперь Ольга не спешила сближаться с людьми, но и не слишком отдаляла их от себя. А алкоголь стал хорошим помощником в новом начинании.