Волчица и пряность. Том 21

— Должен найтись более лёгкий способ заработать деньги.

— Мм, — Хоро закрыла глаза, будто внимательно прислушиваясь к происходящему вокруг, затем заговорила. — Верно. Что насчёт мехов?

Она был воплощением волчицы, а волчьи шкуры иной раз выставлялись в лавках на рынке. Это была деликатная тема, но именно Хоро её затронула, и он должен был ответить.

— Меха — это одно из немногого, что можно было бы обменять на деньги, но... большинство охотников согласны с вырубкой деревьев.

Хоро нахмурилась.

— Они полагают, так им будет легче преследовать добычу, поэтому они хотят, чтобы деревья исчезли.

Хоро изумлённо опустила плечи, а потом с силой ударила палкой, что она держала в руке, по стволу дерева.

— Люди — сплошь дурни и ничего более.

— Но скорняки против вырубки деревьев, думаю, они с охотниками просто уравновесят друг друга.

— Хм? — произнесла озадаченная Хоро, вероятно, не понимая мотивов скорняков.

Чем больше будет добыто животных, тем больше будет работы с мехами.

Лоуренс стал объяснять работу мира людей.

— Тебе нужно будет продубить шкуры, верно? А для этого требуется место в глубине леса. Вот почему... — он посмотрел на деревья, растущие вокруг, и тут до него кое-что дошло. — О, точно. Думаю, они, предупреждая о пчёлах, имеют в виду это. Да. И... полагаю, ты хотела бы увидеть не таких пчёл.

— Фи-и... Ты про те, что роятся над коровами?

Она говорила о кровососущих оводах. Похоже, лишь насекомые не подчинялись волкам, повелителям леса. Лицо Хоро выражало явное отвращение.

— Нет, те, что собираются на деревьях.

— Это... не те? Пчёлы, которые собирают нектар? Так они собирают, где угодно.

Улей, который они добыли не так давно, был тоже полон нектара, собранного как раз с деревьев со сладким соком. Но насекомым деревья были нужны не только ради сока.

— Те, что устраивают себе дома внутри деревьев. Ты не видела странные семена, растущие на деревьях?

Хоро недоумённо посмотрела на него, затем неуверенно кивнула.

— Да... случалось. Это которые растут прямо из веток деревьев, да? Но называть их "семенами"... это странные наросты на деревьях. И в еду не годятся.

Она высунула язык и скривила лицо, возможно, она когда-то попробовала такой.

— Они растут, потому что именно там те пчёлы откладывают яйца. Можно сказать, что это их колыбель.

Хоро, до слёз испытывавшая отвращение к насекомым, паразитирующим на других насекомых, побледнела, услышав об этом. Но в то же время она всегда нахваливала личинки пчёл, находя их восхитительными на вкус, и её любопытство, похоже, победило.

— И? Как это относится к мехам?

— Самым прямым образом. Скорняки отрезают эти наросты, заливают водой, кипятят и дубят шкуры этим отваром.

— О-о-о. И потому... Понятно. Гора мехов великолепна, но только не без чего-то, чем можно дубить шкуры.

— Точно. И мех — это один из немногих товаров, который можно легко продать за деньги. Такое может подействовать на селян сильнее всего, чтобы пытаться спасти лес.

Хоро кивнула и посмотрела на него так, словно им, наконец, показался лучик надежды, но затем, видимо, она о чём-то подумала.

— Но, дорогой, если выбрать между мехами и древесиной — что принесёт больше денег?

Он не ожидал меньшего от мудрой волчицы — нет, от жены бывшего торговца.

— Конечно, древесина, без тени сомнения.

Хоро раздражённо вздохнула и отшвырнула палку. Затем она огляделась вокруг, сложив руки на груди, словно она управляла этим лесом. Даже ей было понятно, какую роль играет обещание большой прибыли.

— Но, как я сказал сегодня утром, нам нужна твоя мудрость.

Они пришли в лес с лучом надежды найти что-то денежное, способное перекрыть продажу древесины или поддержать позицию скорняков и пока не очень продвинулись. Как Лоуренс знал все входы и выходы в торговле, так и селяне с рождения жили рядом с этим лесом. Самонадеянно думать, что он может заметить то, что не увидели они.

— Хмм... я могу говорить о преимуществах сохранения леса в целости и о вредных последствиях вырубки деревьев...

— Так, или мы могли бы содрать с тебя верхний слой.

Хоро надула губы, её уши и хвост недовольно качнулись.

— С этой моей формы сдирать нечего.

— Тогда, может, точнее сказать, что мы должны покрыть тебя ещё одним слоем меха?

Истинной сущностью Хоро была огромная волчица. Если жители деревни увидят её мельком и услышат её вой на луну, страх перед властителем тёмных лесов может поселиться в их душах. Убоявшись её гнева, они, возможно, не осмелились бы прикоснуться к деревьям в лесу.

— Но места себе не найду, если слабая маленькая девочка или кто-то ещё будет отправлен в лес... Я не смогу всегда приходить сюда в этот лес.

Люди, знавшие прежние верования, существовавшие до распространения учения Церкви, знали и то, что следует делать, сталкиваясь с гневом повелителя леса и не только его, но и духов, населявших горы и источники. Лоуренс почти представил Хоро в волчьем теле, растерянно обнюхивавшую рыдающую девушку, принесённую ей в жертву. Это показалось ему забавным, но смеяться он не мог. И потом, если люди станут бояться леса и перестанут ходить в него, их жизнь стала бы намного тяжелее. Лоуренс с Хоро пошли бы против своего отношения к жизни, создав ради сохранения леса ситуацию, когда никто не смеет прикоснуться к его благам.

— Красноречие — это, скорее, твоя специальность, разве нет?

Он не хотел слышать это от Хоро, выпрашивавшей еду любыми уловками, и, несомненно, она прочла всё по его лицу. Она подошла к нему и очень осознанно наступила ему на ногу, затем отошла на несколько шагов и скрестила руки на груди.

— Это твоя специальность, разве нет?

— Да, это так, — вздохнул он со стоном.

— Мммм... Всё сводится к деньгам, нет?.. Я не поверю, что в таком богатом лесу не найдётся ничего, что стоило бы каких-то денег...

До селян земель Бивери, вероятно, доходят разные слухи, но если кто-нибудь направился бы на юг вниз по течению, он легко увидел бы нынешнее состояние мира с позиции своей ситуации. Повсюду развивалась торговля, которой требовалась древесина, и она сплавлялась вниз по реке. Было бы странно не задуматься об участии в этих доходах. Лоуренс и сам думал, что было бы хорошо срубить немного деревьев, чтобы подзаработать деньжат. Но озвучивать эту мысль он не стал из-за Хоро.

Она проявляла взрывной характер всякий раз, когда дело касалось леса, а изначальной причиной, по которой он предложил помочь Бивери, была нужда в бумаге и чернилах, чтобы Хоро могла продолжать записи о своём путешествии.

И конечно, умница Хоро не забыла об этом. Она некоторое время смотрела на колыхавшийся над ними от ветра зелёный навес из листвы деревьев, потом сказала:

— И я тоже не могу сопротивляться мощным течениям. Если мир людей желает блестящих монет, я не могу идти против них.

— Хоро?

— А чтобы писать, нужны серебро и золото, нет? В этом случае я не могу думать, что будет правильным встать на пути жителей деревни, желающих заработать немного денег. У них есть свои желания, как и у меня.

Естественно, селяне не собирались продавать древесину ради приобретения предметов роскоши. Они просто не хотели упустить хорошую возможность получить немного столь ценных монет. Если деревня поднакопит деньжат, они смогут в неурожайный год поехать за продуктами в ближайший город, смогут купить железный инструмент, необходимый для работы в лесу и в поле. Или, может, установить новую водяную мельницу в ручье поблизости. Деньги прямо улучшили бы жизнь этих людей и сделали бы их богаче. В Священном Писании говорится, что люди не могут жить единым хлебом, вот и селяне не могут всё необходимое взять лишь из благ земли.

Хоро безвольно стояла у кучи, в которой пережигали дерево на уголь, и казалось, что от неё тоже остались лишь угли.

— Я думала, что давным-давно оставила мысль защищать леса, — с горькой улыбкой сказала Хоро, подходя к Лоуренсу и беря его за руку вместо того, чтобы снова наступать ему на ногу. — Как тебе было трудно разжечь огонь и крепко держать поводья, отправившись в первое за долгие годы путешествие, так и я тоже слишком долго отмокала в ваннах и забыла о движении мира.

Иногда нужно просто делать вид, что отводишь взгляд, когда видишь мир не таким, каким хочешь его видеть. И Лоуренс, двигавшийся когда-то по стезе торговца, и Хоро, которая могла лишь стоять и смотреть, как изменялся мир, прекрасно осознавали это.

Лоуренс сжал маленькую ручку Хоро, наклонился и поцеловал в основание её волчьих ушей.

— По крайней мере, Бивери — добрый землевладелец. Возможно, он не хватит через край, управляя этой землёй.

— Мм, — кивнула Хоро и прилипчивой кошкой прижалась лицом к его груди.

Желаниям Хоро и правителя Бивери, искавшими спокойствия для леса, не было суждено сбыться. Правитель Бивери обладал сочувствием, если Лоуренс извинится и подарит ему этот огромный улей в качестве извинения, тогда вполне можно было бы рассчитывать получить немного бумаги и чернил.

Дойдя в размышлениях до этого, он ощутил прилив вдохновения.

— Точно. Взяв чернила и бумагу у господина Бивери, мы могли бы продать всё по высокой цене для него, это могло бы помочь.

Как бы там ни было, но в этом удалённом захолустье было немного умевших читать и писать. Если бы всему этому богатству предстояло просто сгнить без пользы, следовало бы хотя бы подумать о том, чтобы обменять его на деньги. Чтобы восполнить неудачу в просьбе, принятой им с такой готовностью, лучше всего суметь обратить всё, что можно, в серебро. Когда он всё объяснил, Хоро криво улыбнулась.

— Даже если бы ты упал, ты бы не встал бесплатно.

— В конце концов, я же торговец, — пошутил он.

Хоро усмехнулась, а затем вздохнула.

— Тогда мы должны начать с извинений, да? Возможно, сегодня у нас не будет вкусного мяса.

— Может, ты запишешь свои воспоминания о нашей поездке на какой-нибудь коре дерева, как на этой доске? Мы купим немного бумаги и чернил, когда сумеем.

— Мм. Или этот древесный уголь сгодится для этого?

Лоуренс посмотрел на оставшуюся кучу.

— Один лишь древесный уголь сразу размажется. Я видел, как его смешивают с клеем и применяют вместо чернил, но чтобы сделать клей, нужно долго варить кости и сухожилия животных. Ну, ещё нужны деревья из леса... или что-то в этом роде.

— Ладно, уголь не поможет совсем! — нарочито громко прокричала Хоро, и Лоуренс не мог не улыбнуться. — Но, дорогой, а как делают чернила, которыми я всегда пишу?

— Хмм? Ладно, тебе надо варить эти кусочки с деревьев, имеющие форму семян, их называют жёлтыми орехами. Их также используют для дубления шкур... А?

— О?

Хоро и Лоуренс посмотрели друг на друга.

— Дорогой, — сказала Хоро, и улыбка туго растянула губы Лоуренса.

— Ответ может быть у меня в голове, но я не всегда могу его вытащить.

— Очень похоже на твой кошель.

Это не одно и то же, — хотел сказать он, но вместо этого не удержался от новой улыбки при виде заблестевших от предвкушения глаз Хоро, и её заходившего взад-вперёд хвоста.

— Селяне, вероятно, тоже пропустили такую возможность.

Единственным умевшим читать и писать был землевладелец Бивери. А может, и сам Бивери не умел. Это было обычным явлением для удалённых от городов мест, поэтому селяне мало что могли сделать, если бы мысль не принёс кто-то ещё.

— Они говорили, что чернила стали довольно дорогими из-за малыша Коула и Миюри, нет?

— Да. А тебе нужен густой лес, чтобы на деревьях было много наростов.

— Дорогой, — усмехнулась Хоро.

Случается, мир бывает и таким.

— Это защитит лес, но в то же время будет полезно для жителей деревни. Если они смогут приготовить много дорогих чернил, то будут зарабатывать деньги куда дольше, чем продавая древесину — дерево срубить можно лишь один раз.

— И всё это означает чернила для меня!

Лоуренс и Хоро бок о бок вышли из леса, рассказали Бивери о своих изысканиях и о том, как делать чернила и какова их цена. Чернила были отличным товаром: небольшие вложения давали большую отдачу. В отличие от выпивки, можно было ожидать большой доход даже при отправке в отдалённые места, и даже дети могли собирать чернильные орешки и работать с ними. Также это дело не стало бы разделять селян во время работы и получения дохода, что защитило бы спокойствие в деревне.

— Я и не ожидал меньшего от знаменитого господина Лоуренса!

Бивери отнёсся к гостям с безмерной признательностью и угостил их вечером ещё одним невероятным ужином.

Хоро сразу же записала всё, что им довелось съесть, записала чернилами, которые дал Бивери, и когда Лоуренс взглянул на неё в очередной раз, она уже дремала на месте от выпитого. На листе он увидел своё имя и фразу — Дурень иногда бывает полезным.

— Ты могла оставить дурную часть вне упоминания.

Он криво улыбнулся, поднял Хоро с кресла, в котором она задремала, и отнёс в кровать. Уложив вечную принцессу в постель, он вернулся к залитой лунным светом стопке бумаги. В будущем эту бумагу наполнит ещё много слов. Иногда истории будут захватывающими, а иногда не очень.

— Но все они станут хорошими воспоминаниями, — пробормотал Лоуренс, положив руку на подоконник.

Он закрыл эту историю, как закрывают книгу.

Лишь одна история их долгого, долгого путешествия.

ВОЛЧИЦА, ИКРА И НАЧАЛО ПУТЕШЕСТВИЯ

Ветер сегодня был несколько прохладным. Прошло почти две недели с тех пор, как они покинули деревню горячих источников Ньоххира и отправились в путешествие. И более шестнадцати лет с тех пор, как бывший торговец Лоуренс в последний раз катил с Хоро в повозке. Поначалу у него не всё ладилось, но теперь, наконец, к нему вернулось чувство дороги. Извилистые горные тропы вывели их на плоскую равнину, ничто не закрывало им вид, и они в полной мере наслаждались мирскими радостями путешествия.

— Уа-а-а-у-у, — прозвучал среди окружающего спокойствия мощный зевок.

Издал его не Лоуренс, а лежавшая позади него в повозке на куче одеял Хоро, его спутница. Она весь день изысканно грелась под лучами солнца и делала это с большим удовольствием.

— Дорогой, мы... уа-а-у... ещё долго?...

Воздух был прохладен, напоминая об осени, но солнечный свет на полях вокруг них создавал какую-то видимость лета. Ничто не сравнится с удовольствием ощущать ласку прохладного ветерка на щеке, чуть взмокшей под тёплым солнцем.

Хоро дремала при каждой возможности даже в Ньоххире, расслабляясь в свою волю. Но сегодня она предавалась неге до самозабвения, томно потягиваясь на одеялах подобно домашней кошке. И не зря её рука лежала на небольшом бочонке. Она достала немного мёда из улья, попавшего к ним, когда они дней десять назад заблудились в лесу, и смешала его с вином. Затем она накрыла бочонок одеялами, и через несколько дней её медовуха была готова.

Сегодня она проснулась довольно рано и поскорей достала бочонок и вытащила пробку. Чуть опьянев от порции медовухи, она задремала, затем снова проснулась и повторила свой ритуал, а потом снова и снова. Это был верх роскоши.