Великий Тигр и Белый Дракон

Лекарь не имел никаких магических сил, а потому пробовал возражать. Но ему не поверили. И стали заставлять использовать магию. Но из кувшина может вытечь только то, что было в нем. Поэтому лекарь не мог силой мысли отразить стрелы, залечить раны...

— И ты хотел попасть в эту страну? — поразился я.

— Человеческие желания не всегда логичны, — пристыжено улыбнулся друг. — Кроме того, мне нечего было опасаться. Я бы не вызвал у них никаких подозрений. В отличие от тебя.

— Это еще почему? — насторожился я.

— Все жители королевства светловолосые. Все. Кроме членов королевской семьи и волшебников, которые находятся на службе во дворце. Они брюнеты.

— Ясно, — я нахмурился. Если я и сомневался поначалу в том, что сказка Тиля мне хоть в чем-то поможет, то постепенно начинал верить рассказу. А это известие было неприятным. И еще я вдруг вспомнил, что у Нары черные волосы.

— Незнакомцы перестали его мучить лишь после того, как нашли сопроводительное письмо капитана "Белого дракона". Там говорилось, что лекарь всего лишь пассажир, а не уроженец Навира. Тогда незнакомцы, оказавшиеся тайной разведкой короля, отвезли его в столицу, город Немрид. Один из придворных знахарей выходил путешественника, а после его представили королю. Король-волшебник оказался пожилым, внешне очень приятным человеком. Он принял путешественника с благосклонностью и любопытством. Даже извинился за поведение своей разведки. Много расспрашивал об обычаях его родной страны, о разных товарах и достижениях. А когда путешественник ему наскучил, отпустил. Лекарь задержался в столице, белокаменном Немриде. Он обратил внимание на то, что все четверо ворот были украшены скульптурами такой же женщины, что он видел в порту. Это заинтересовало лекаря. Он спросил знахаря, который его лечил, о значении этих фигур. Тот, проникшись симпатией к чужеземцу, рассказал немного из истории королевства.

В незапамятные времена кучка крестьян, искавшая лучшей жизни, приплыла к берегам Навира. Они бы строили дома, разбивали сады, возделывали бы поля, как все остальные. И это новое государство ничем бы не отличалось от своих соседей, если бы на борту того корабля не было одного юноши. Этот человек искал могущества. Его честолюбие практически не знало границ. Он отправился исследовать остров в надежде найти что-нибудь ценное. И нашел. Одни рассказывали, что он нашел источник магии, который находился на дне хрустально чистого озера среди скал. Другие говорили, что он нашел самый большой алмаз в мире, вобравший в себя всю энергию солнца, ветра и земли. Третьи рассказывали, что он нашел скорлупу, из которой на заре веков вылупилась жизнь... Сказок было много, столько же, сколько рассказчиков.

— А что он нашел на самом деле? — не удержался я.

— Этого никто не знает, — покачал головой Тиль. — Известно лишь, что юноша почувствовал в себе рождение магической силы и сотворил свое первое волшебство. Радости его не было предела. Но, захватив находку, юноша разбудил древнюю силу, охранявшую это нечто. Ему грозила смерть. Но его сестра спасла его, добровольно отдав за него жизнь. Это самопожертвование отняло у юноши большую часть полученной силы и создало могучую защиту вокруг всего острова. Древнее зло отступило и затаилось. Молодой маг стал королем и повелел в память о своей сестре, спасшей его и подарившей всем людям защиту, воздвигать памятники-обереги. Погибшую девушку чтут и помнят до сих пор. И королевство до сих пор защищено от захватчиков и войн. Говорят, благополучием своим страна обязана королевской семье. А пока она будет жить, будет существовать и защита.

— А как же остальные маги? Они тоже что-то нашли?

— Нет. В стране изредка рождаются черноволосые. Их бывает одновременно пять, шесть, но никогда не больше десяти. И все они наделены магической силой. Если верить запискам путешественника, они не очень сильные.

— Что ж... Спасибо за рассказ. Было интересно, не знаю, насколько он мне поможет... Ты не помнишь, в какие гавани заходит этот "Белый дракон"?

— Ты решил искать королевство Навир? — Тиль приподнял бровь. Особого удивления я не заметил.

— Да. Мне ничего другого не остается. Нужно найти Нару. Я не могу больше мучиться неизвестностью.

— Понимаю, — друг вздохнул. — Пойдем в спальню, там должен быть атлас.

Он встал, приглашая пойти за собой. Оказалось, что все это время мы сидели в комнате гувернеров. Просто в других комнатах мебель была неудобной для взрослых. Мы прошли сквозь еще три комнаты, пока не добрались до спальни. Просторная комната, выдержанная в зеленоватых и золотых тонах, секретер, множество полок с книгами, кровать под балдахином. Тиль повел рукой, словно говоря: "Вот тут я жил", а потом изменился в лице и кинулся к кровати. Я не сразу понял, в чем дело. Но прежде, чем я успел хоть слово сказать, друг повернулся, держа на вытянутых руках пыльную книгу.

— Смотри! Это та самая книга! Видимо, ее вернул переплетчик, и ее просто тут бросили. В ней карты, в ней все, что нужно.

Я взял у него книгу, смахнул с обложки многолетнюю пыль. Над названием, "История о королевстве Навир", было изображение острова. Чем-то оно напоминало дракона. Может, это только игра света, но я решил уточнить.

— А почему единственный корабль, которому разрешено плавать в чужие страны, называется "Белый дракон"?

— Потому что остров похож на дракона, — пожал плечами Тиль.

— Ясно, — кивнул я и открыл книгу. Первая же гравюра изображала сам корабль. На второй была карта побережья с крестиками в тех местах, куда заходил "Дракон". А вот от третьей гравюры меня прошиб холодный пот. — Нара, — пробормотал я, как завороженный глядя на картинку с маяком.

— Красивая, — сказал Тиль и зачем-то добавил: — В книге много гравюр с изображениями скульптур. Это не всегда одна и та же женщина, но эта самая красивая.

Я сглотнул и мотнул головой, стряхивая оцепенение. Мне нельзя об этом думать. Впереди дорога. Но гравюра развеяла последние сомнения, к сожалению. Нара из королевской семьи. Мои надежды, что она лишь одна из волшебников, рухнули. Потом мы рассматривали атлас, множество карт. Нашлись и записи Тиля, его расчеты, когда приплывает "Белый дракон", сколько времени нужно, чтобы достичь ближайшей гавани. Месяц пути верхом. А сейчас зима, времени нужно будет больше. Лучше в порту сидеть и ждать, чем мучиться еще три месяца, пока корабль, может быть, придет снова. О том, что это может быть только сказка, я старался не думать.

Через два дня я собрался в путь. Время на подготовку было потрачено с толком, и не только мной. Тилерон, выслушав мой рассказ, пришел к единственному правильному решению, — он стал ухаживать за той девушкой, которая ему так нравилась, которая была так не похожа на других. Амели скромно принимала ухаживания, но я чувствовал, что она любит Тиля. А в случаях, когда люди испытывают такие сильные чувства, меня трудно обмануть. Я радовался за друга и догадывался, что в ближайшее время быть свадьбе. Я надеялся, что мне суждено вернуться и что я успею на торжество.

Прощание было грустным и болезненным. Даже Иртео, Арлоны, Вивьесы, Леты и прочие дворяне, которых я знал всего ничего, запали в душу. Что уж говорить о единственном друге? Но Тиль не мог бросить страну, это знали мы оба. Это было только мое путешествие.

Пожав добрых полсотни рук и выслушав еще больше напутствий, я вышел за город, сопровождаемый молодым королем. Я храбрился, а как иначе? Но на душе было тяжело. Я обнял Тиля.

— Янин, я умоляю, будь осторожен, — попросил друг. — Помни, тебе нельзя выдать себя в Навире. Ты просто путешественник. Ни в коем случае нельзя колдовать. Иначе ты оттуда не вернешься. Ни с Нарой, ни без нее.

— Я помню, Тиль, — улыбнулся я. — Я буду осторожен.

— Я буду ждать, — сказал Тиль. — Береги себя.

— А ты себя. И Амели.

— Ты же знаешь, я люблю ее, — смущенно улыбнулся друг. — И решил признаться себе и ей в этом сразу, чтоб не пришлось потом тащиться через полмира.

— Мудрое решение, — усмехнулся я. Помолчали. — До встречи.

— До свидания, — ответил Тилерон.

Я вскочил в седло, тронул поводья. Росинка тряхнула головой и рысцой побежала прочь от города навстречу неизвестности.

Я двигался на север, к ближайшей гавани. Ролин остался позади. Большой торговый тракт вел меня дальше. Мне следовало держаться его, лишь ближе к концу путешествия отклониться к западу и ехать по Западной дороге. Судя по карте, эту развилку было невозможно пропустить. Все было спокойно. Поля, леса, рощи, деревеньки сменяли друг друга в снежном калейдоскопе. И не было ничего примечательного до самой развилки. Ее обозначал большой камень с высеченными стрелками с названиями дорог. Рядом с ним стояла виселица. В петле висел труп мужчины. Судя по всему, давно. Хорошо, что был мороз. А то бы вонь стояла непереносимая. Под виселицей лежали грабли, крюк для мяса, разные палки и пара копий. Все это было более чем странно. Я осторожно приблизился и прочитал бумагу, прибитую к виселице. Видимо, для таких любопытных, как я. Надпись не порадовала.

"Этот гад, мерзенная сволочь, да будет на все века проклято даже имя его, зверски убил свою сестру, а с ней вместе двух юношей безо всякой причины. Да пусть горит он в аду вечность за тяжкое свое преступление. За убийства проклятый изверг был бит камнями и повешен. Но это лишь малая расплата за то, что он украл три жизни. Если ты, человек прохожий, веришь в справедливость и воздаяние, ударь ирода, чтоб и после смерти тело его передавало боль душе. Чтоб страдания и муки убийцы были такими же вечными, как и скорбь родных по безвинно убиенным."

Что сказать, написано было так, чтоб в сердце поднималась злость. И по следам на теле повешенного было видно, что не один путник "верил в справедливость". Что-то показалось мне странным, недостоверным. Чтобы убедиться в верности своих догадок, пришлось спешиться, привязать чуть поодаль нервничающую Росинку, прикоснуться к трупу и прочитать его историю. Я терпеть не могу это делать, холод от подобных контактов такой, что промораживает до самого костного мозга. Но иногда приходится принимать такие решения. Я всмотрелся в его прошлое... Мое сердце все-таки заполнила злость. Я был в бешенстве. Самое время что-нибудь поджечь, но весь жар ушел на борьбу с могильным холодом.

Несчастный парень. Все случилось в начале зимы. Он уезжал на ярмарку в город на три дня, а в это время два сынка старосты "развлекались" с сестрой парня у него же дома. В процессе развлечений убили. Казненный вернулся поздно вечером. Осознав, что случилось, он вообще перестал соображать. Перерезал убийцам горло и понес тело сестры на кладбище. Хоронить. Вот тут-то его и поймали. Староста так завел толпу, что правды никто и не увидел. Парня избили камнями чуть не до смерти, а потом вздернули. И это, как оказалось, часть истории. Ненависть деревенских была так сильна, что они, сами того не зная, создали заклятие, не отпускающее душу парня в другой мир. Вот оно, мое искушение. У меня времени в обрез, а на обряд нужно день-два, не меньше. Я прижимался к боку Росинки в попытке согреться, смотрел на повешенного. На покачивающийся труп сел ворон. Что ж, спасибо ему за помощь в принятии решения.

Я с трудом вырыл могилу в стылой земле и похоронил парня. Сам расположился неподалеку в рощице, приготовил дров дня на три, нарубил лапника, позаботился о лошади, устроился поудобней, возвел вокруг себя защиту, чтоб никакой путник меня не увидел, и начал ритуал. Я снова и снова читал заклинания, вкладывая в слова всю силу своего желания. Ткань ненависти рушилась, в моей иллюзии с человеческой фигуры одна за другой спадали сковывающие ее цепи... Я не замечал никого и ничего, я был заклинанием. Только раз ко мне пробились удивление Росинки и моя собственная благодарность, когда лошадь улеглась рядом со мной, защищая от холода и давая опору занемевшей спине. Я не знаю, сколько прошло времени. Но я почувствовал, что проклятия больше нет. Вовремя, потому что сил у меня уже не осталось, я провалился в глубокий сон. Мне приснился повешенный. Он стоял на краю поляны, куда почти не доставал свет костра, и смотрел на меня с ужасом.

— Кто ты такой? — спросил он, не решаясь приблизиться.

— Меня зовут Янин, — ответил я.

— Ты колдун! — обвинительно ткнув в мою сторону пальцем, провозгласил он. — Ты принесешь только несчастия! Колдуны противны церкви!

— А те, кто тебя убил, не противны? — спросил я резко. — Ты вообще понимаешь, что произошло?

— Да! — крикнул парень и, закрыв руками голову, убежал в лес.

Вот и стоило на него столько времени тратить... Даже нормального разговора не получилось, я молчу уже о благодарности... Но хоть сделал то, что считал правильным.

Утром я собрался в дорогу и покинул гостеприимную рощу. Мне нужно было торопиться, я и так потерял много времени. Путь мой лежал теперь через пустынные земли. За три дня мне не встретился ни один человек. Каково же было мое удивление, когда я почувствовал, что за мной следят. Таинственный наблюдатель не был опасным, скорее очень любопытным. Я спешил, но и преследователь не отставал. Сколько я ни оглядывался назад, я никого не видел. Но, пораскинув мозгами, я догадался, кто это мог быть. Поэтому не удивился, когда вечером к моему костру вышел призрак повешенного.

— Добрый вечер, — осторожно поздоровался он.

— И тебе вечер добрый.

— Я хотел извиниться. Я был неправ. Зря я на тебя накричал. Ты мне так помог, а я повел себя, как скотина неблагодарная.

— Извинения приняты, — я рассматривал молодого человека. На вид чуть младше меня, плечистый, роста среднего, крепкий. Гладко выбритый квадратный подбородок, крупный нос. Светлые, льняные волосы пострижены "под горшок", внимательный взгляд темных глаз из-под тяжелой челки. — Присаживайся, если хочешь. — Я махнул рукой, указывая на большое поваленное дерево.

Призрак послушно сел. Он молчал, не сводя с меня глаз, и не решался задать тот вопрос, ради которого шел за мной. Сомневаюсь, что он хотел только извиниться. Я готовил нехитрый ужин и старался на повешенного не смотреть. Зачем зря смущать. Если захочет говорить, никто его не остановит. Вскоре еда была готова. Я набрал из котелка в миску каши с грибами, вынул из котомки кусок хлеба. И поймал на себе жадный взгляд парня.

— Прости, не предлагаю, — извинился я. — В твоем состоянии поужинать не выйдет.

— Я понимаю, — поспешно кивнул призрак и опустил глаза. — Можно я спрошу кое-что?

— Спрашивай, конечно, — милостиво разрешил я.

Он снова посмотрел мне в глаза, а на лице отобразилось недоверчивое недоумение:

— Почему ты это сделал?

Вопрос поставил меня в тупик.

— Потому что иначе нельзя.

— Но почему?

— Ты чем-то недоволен? — спросил я, а Росинка очень вовремя фыркнула.

— Нет-нет, — затряс головой призрак. — Ты не подумай... А что тебе с этого?

— А должно что-то быть? — искренне удивился я.

Парень замялся и заметно подрастерял уверенность. Я не помогал. Пусть сам выкручивается.

— Ну... — выдавил он, наконец. — Ты же колдун. А колдуны злые, — заметив, что я не перечу, он заговорил бодрей. — Они могут превращаться и превращать в зверей и птиц по своей воле. Водятся с нечистью разной. Служат злу. Пьют кровь младенцев, летать умеют ... А еще они порабощают души живых и мертвых...