Великий Тигр и Белый Дракон

Денек выдался отличный. Я заехал к своим пациентам и с радостью увидел, что дела везде идут неплохо. Удачно купил корма своей живности, кое-каких запасов себе, забрал у портного рубашки. Гулял, а в голове крутилась глупейшая мысль: купить или не купить Наре подарок? С одной стороны, я редко выбираюсь в город, жители предпочитают навещать меня сами. Так что без гостинца возвращаться как-то... невежливо, что ли. А с другой стороны, это была все-таки Нара.

Не знаю, о чем я думал, когда допустил ее появление. Хотя, если быть честным, она была не так плоха. Красивая, умная, интересная собеседница, веселая. Для многих, очень многих, она была бы воплощением мечты. Для меня же Нара — постоянное подтверждение моего безумия. Ведь Нара, помимо всех достоинств, имеет еще и один огромный недостаток — некоторую прозрачность.

Эта зима выдалась очень ранней и исключительно снежной. Когда выпал первый снег, я целый день прокапывал дорожки к хлеву и курятнику. А о том, чтобы добраться до города не могло быть и речи. Ко мне тоже никто не спешил. В общей сложности я провел в одиночестве чуть больше четырех месяцев. К концу первого я понял, что разговоры с чугунками и живностью вряд ли можно назвать интеллектуальным общением. К середине второго я создал себе собеседника — иллюзию. Никогда раньше не думал, что неспособен переносить одиночество. Иллюзия, Нара, получилась очень живая. Я и предположить не мог, что результат моего колдовства окажется таким. До конца зимы общение с Нарой спасало меня, а когда сошел снег, необходимость в ней отпала. Но рука не поднялась разрушить иллюзию.

Так и живем. На глаза Наре показываться никому нельзя. Потому что любой сразу заорет: "ААА, привидение", а потом растрезвонит по всему городу, что я черной магией занимаюсь. А если они мои ежемесячные отлучки в лес к зачарованному озеру, из которого мой род веками черпает силу, приплетут, то вообще заявятся с вилами и факелами. С них станется.

Размышляя, я дошел до площади. Тут меня захлестнула волна чужих эмоций. Я ощущал их так же четко, как ощущают запахи. Ничем неприкрытая агрессия и желание причинить боль превалировали. Страх и любопытство были им фоном. Картину завершала нотка бездеятельной жалости.

Я рванул к толпе людей у края площади. Заслышав мой голос, люди передо мной расступались, давая дорогу и открывая моему взору потрясающую картину. Здоровенный знакомый мужик, его звали Корс, брызгая слюной и сыпля ругательствами, охаживал кнутом скрючившегося перед ним человека. Кнут со злорадным свистом рассекал кожу жертвы. От рубашки давно остались лишь пропитанные кровью лохмотья. Я гаркнул на красномордого мужика. Тот в азарте, видимо, не понял, с кем имеет дело, и попробовал огрызнуться. Зря. Тут же его превратившийся в змею кнут вывернулся у него из рук и угрожающе зашипел.

— Что случилось? — рыкнул я.

— О, Янин, прости, — побледнел мужик, шарахаясь от ожившего кнута и с не меньшим ужасом косясь на меня. — Этот мне под самые копыта кинулся. Чуть конем его не потоптал.

Честно, я был готов Корса убить тогда. Но еще худо-бедно держал себя в руках. Ровно пять секунд. А потом избитый заплакал. Жалобно, надрывно, как маленький ребенок. Его рука странно двинулась, и человек завалился на бок. И я увидел девочку в желтом платье, которая заходилась плачем и пыталась выбраться из державших ее рук. К ребенку метнулась, расталкивая людей, молодая женщина, Сильвия. Она подхватила дочь и стала ощупывать ее дрожащими руками. Дитя не замолкало ни на миг, даже на вдохе, мать плакала и причитала, что лишь на секунду отвлеклась, а ребенок исчез. Толпа стояла и наблюдала, а меня захлестывало и парализовывало чужое, да и свое, недоумение. Я не всегда могу блокировать посторонние эмоции.

Сильвия сунула мне дочь, чтоб я проверил, цела ли она. Народ вокруг зашумел. Я посмотрел на лежащего передо мной человека. Я его не знал, значит, он в наших местах недавно. Он был жив, а остальное можно вылечить. И до меня, наконец, дошло, что произошло тут на самом деле.

— Он спас ребенку жизнь, — процедил я. Эта мысль вырвалась из-под контроля и жгучей волной окатила толпу. На Корса посыпался град упреков. А я смотрел на избитого парня, и меня захлестывала, переполняла ярость. Это счастье, что я вовремя нашел ей выход, иначе на моей совести было бы убийство. Я взглянул на ближайшее дерево. Оно заполыхало. Огонь похрустывал ветками, но это был магический холодный огонь. Он не сжигал неживую материю. Толпа вокруг замолкла в ужасе. Что ж, страх передо мной — самое малое, чем они могут заплатить за свое бездействие. Я молча смотрел на бушующее пламя, опустошая разум. Люди подождут. Тем более, они знают о такой особенности моей семьи. Отец тоже "сжигал" что-нибудь, когда был в гневе. Лучше так, чем срываться на людях, даже если они заслужили.

Мало-помалу я успокоился. Огонь потух, я повернулся к Корсу. Он весь съежился и уменьшился под моим взглядом чуть ли не втрое. Как ему удалось — загадка.

— Янин, я... я .. я не знал, я и подумать не мог... — замямлил он.

Я же продолжал смотреть на него, пока мужик не замолк.

— Кто-нибудь знает парня? Как его зовут? Откуда он? — спросил я. Мне ответил многоголосый гомон. Почему, даже если они точно не знаю ответа, все равно открывают рот и что-то бубнят? В конце концов, народ разделился на три группы: ничего не знающие, считающие парня помощником купца Никты и считающие его работником купчихи Миады.

— Всем спасибо. А теперь расходитесь, больше ничего интересного не будет, — велел я. Толпа исчезла за считанные минуты. Рядом со мной и лежащим без сознания парнем остались только Сильвия с дочерью и Корс.

— Янин, послушай, я... мне действительно жаль... Я хочу загладить свою вину... — заговорил мужик.

— Чтобы перевезти парня ко мне домой, нужна телега, — начал я.

— Я мигом, я сейчас, — всполошился Корс.

— Да погоди ты, — раздраженно оборвал я. — Мою телегу сейчас Семен загружает сеном. Доставь ее сюда.

— Янин, все будет в лучшем виде, — заверил мужик, вскакивая на лошадь.

Я проводил его взглядом. Корс ехал очень осторожно.

— Сильвия, окажи услугу, побудь рядом с парнем, пока не вернусь, — попросил я женщину. Она закивала в ответ, а потом на ее лице появился испуг.

— А что делать, если он очнется?

— Не очнется, не сейчас. Я его заговорю. Так будет лучше.

Встав на колени рядом с парнем и положив руки ему на лоб и грудь, тихо, вполголоса, прочитал заклинание сна. Сильвия смотрела на меня с благоговением. Даже чудно, что это всеобщее почитание не кружит голову. Наверное, многовековое привыкание сказывается.

Лавка Никты была ближе, так что туда я вначале и отправился. Купец обрадовался мне, как родному. Но я не стал отвлекаться на разговоры и сразу перешел к делу.

— Молодой человек лет двадцати пяти, высокий, русые волосы, тонкий шрам на левой щеке. Твой работник?

— Мой, — вздохнул помрачневший купец и принялся оправдывать парня. — Он тихий, скромный. Никогда никаких проблем. Что он натворил?

Рука купца потянулась к кошельку.

— Спас ребенка, — просто ответил я.

— Вот это больше на Тиля похоже! — обрадовался Никта. — А как это было? И где сам Тиль?

И я все ему рассказал, не скрою, я получал от этого некое мрачное наслаждение. Никта просто рассвирепел. Он был почти в такой же ярости, как и я. О, праведный гнев, как радостно видеть тебя в людях.

— Заберу парня к себе, полечу, — подвел черту я. — Но ему очень сильно досталось. Боюсь, тебе придется искать нового работника.

— Он же не... — с опаской начал купец, боясь закончить фразу.

— Нет, не умрет. Просто лечить долго, на восстановление потребуется время.

По дороге обратно я забрал Росинку, мою кобылку, с постоялого двора. Вернувшись на площадь, увидел, как Корс вместе с парой мастеровых перекладывали Тиля на телегу. Сильвия стояла рядом и озиралась по сторонам с растерянным видом. Моему появлению она очень обрадовалась. Мужчины смутились, видимо, были не до конца уверены в том, правильно ли поступают. Но ожили и заулыбались, когда я их поблагодарил. Как нашкодившие щенки, ей богу.

Я подвез Сильвию с дочерью до дома и направился к себе. Корс следовал за мной до самой окраины молчаливой тенью. Наконец, сообразив, что разговаривать с ним я не стремлюсь, кашлянул и окликнул меня.

— Что? — спросил я, слегка повернув голову.

— Янин, мне очень жаль.

— Ты уже говорил.

— Я приеду завтра утром.

— До завтра, — кивнул я и тронул поводья. Росинка тонко заржала и припустила в родную конюшню.

Дома я осторожно перенес пациента на второй этаж в гостевую комнату. Благо с заклинаниями это и аккуратно, и просто. Парень стонал. Странно. Я достаточно его заколдовал, в этом я был уверен. В доме меня встретила встревоженная Нара. Я рассказывал ей, что случилось, одновременно занимаясь с парнем. Он был какой-то неспокойный, словно никакого заклинания я и не произносил. Очень странно. Не могло же оно так быстро износиться. Отослал на всякий случай Нару. Как оказалось, не зря.

Было очень больно. Спина горела огнем. Дышать было тяжело. Я лежал на боку на чем-то мягком. К израненной спине прикасалось что-то теплое, наверное, мазь, и боль отступала. Я решился открыть глаза. Светлая комната, вызолоченная солнцем. В поле зрения шкаф, стул и кровать, на которой я, собственно, и лежу. Приятное полузабытое ощущение, мне все больше достается постель типа нар. Я попробовал было повернуться, но уверенный мужской голос остановил меня:

— Подожди, Тиль, я сейчас закончу.

И я повиновался. Мазь, которую незнакомец накладывал мне на спину, приятно пахла мятой и моментально приносила облегчение. Интересно было бы узнать рецепт, полезная штука.

— Ну вот, все готово, — снова раздался голос. Лекарь опустил мне рубашку и бережно погладил спину. Приятно и совсем не больно. Тут я обратил внимание на рубашку. Как неловко... Она была не моя, что не удивительно (моя уж точно годилась только на тряпки), и рубашка была дорогая. Из хорошей ткани, мягкая, по отворотам рукавов струилась вышивка — странные символы, непонятные, но красивые.

Знахарь обошел кровать и сел на стул передо мной. Молодой мужчина, может, немного старше тридцати, роста чуть выше среднего, худощавый, черные волосы, приятные черты лица и удивительно яркие зеленые глаза. Наверняка не одна девушка по этим глазам с ума сходила.

— Меня зовут Янин, — представился он. — Здешний лекарь. Ты гость в моем доме.

— Спасибо тебе, Янин, за помощь и лечение, — сказал я, стараясь передать голосом хоть часть благодарности, которую испытывал. А потом выдал правду, которая любого нормального лекаря лишила бы благодушия. — Но мне нужно вернуться к хозяину. Потому что денег, чтоб расплатиться с тобой, у меня пока нет.

Он как-то странно посмотрел на меня и ответил:

— Я не возьму с тебя ни гроша. А с купцом я уже договорился. Тебе не нужно к нему возвращаться. По крайней мере, пока окончательно не поправишься.

— Спасибо, — растерялся я. Ситуация была для меня более, чем необычная. Обо мне позаботился чужой человек, причем без видимой выгоды для себя. Я никогда не умел контролировать выражение лица, и, видимо, мое удивление было заметно. Потому что взгляд Янина поменялся. Вначале он был изучающим, а теперь... Я почувствовал, как от смущения краснею. Теперь Янин смотрел на меня с искренним сочувствием. Мне было ужасно неловко, и я отвел глаза.

Янин помолчал немного, встал, придвинул ко мне стул, на него поставил большую чашку.

— Это лекарство, — пояснил он. — Захочешь пить или есть — просто отпей.

Потом велел мне отдыхать и направился к двери.

— Янин?

— Что?

— Как девочка?

Лекарь очень внимательно посмотрел на меня и ответил:

— Невредима... Благодаря тебе.

Боже, я наивно полагал, что краснеть дальше некуда, но я прямо почувствовал, как горит лицо. Янин покачал головой, мол, "делать не боится, а скажешь об этом — стесняется, краснеет".

— Отдыхай, потом поговорим, — улыбнулся лекарь и вышел из комнаты.

— Странный парень, — шепнул я Наре, ждавшей меня в коридоре. — Другой обрадовался бы, что что-то бесплатно досталось. А этот смутился. Гордый. Не любит быть обязанным. Честный, сразу сказал, что денег нет...

Я возился по хозяйству, размышляя вслух. Нара сидела рядом, но была на удивление молчаливой.

— Ну, а что ты обо всем этом думаешь? — спросил ее я.

— Что ты балда, Янин, — вздохнула девушка.

— Это еще почему? — чуть обиделся я.

— Потому что ты парня не знаешь, я тоже. Купец... ты думаешь, он часто с батраками своими по душам разговаривает? Ты себе сейчас картинку, образ нарисуешь, а парень в него не впишется. Ты расстроишься, разочаруешься. И сам, слышишь, только сам будешь в этом виноват. Подожди пару дней, а там разберешься. Отвлекись.

— Ты права, — признал я и постарался думать о Тиле исключительно как о пациенте, который для меня ничего не значит. И занялся обычными хозяйственными делами.

Вечерело, в небольшой рощице неподалеку пели соловьи. Мы с Нарой сидели на скамейке в саду, любовались закатом. Вдруг Нара ойкнула и кинулась в сарай.

— У нас гости, — на ходу бросила она.

И правда, к калитке подъехала телега. Гостями были Дэнни и Сильвия. Оба очень счастливые. Дэнни долго тряс мою руку, рассыпаясь в благодарностях, а Сильвия просто смотрела на меня, прижавшись к мужу, и светилась радостью.

— А где парень? — спросил Дэнни.

— В доме, спит. Будить его сейчас никак нельзя.

— Жаль, — искренне огорчились оба. — А мы гостинцев привезли... ну... чтоб это, хоть как-то спасибо сказать...

Дэнни длинные фразы давались с трудом, не такой он был человек. Это его всегда смущало. Вот и сейчас он запнулся, выпустил мою руку и чуть не побежал к телеге.

— Я ему все рассказала, — торопливо шептала мне Сильвия. — Он был так зол, так зол, что хотел Корса сам найти и проучить. Но потом я ему сказала, что ты вмешался, он так обрадовался. Сказал: "Такого умного и справедливого человека, как наш Янин, еще поискать". Вот. А потом мы собрались и сюда поехали.

Тут вернулся Дэнни с двумя мешками в руках. В одном мешке явно сидело что-то живое.

— Мы тут подумали, что раз ну... ну... В общем, вот, это тебе от нас, — смущенно покраснел Дэнни.

В "живом" мешке оказалась курица, она с видимым удовольствием присоединилась к моим. В другом были мука и небольшой окорок.

Я искренне поблагодарил гостей за щедрый дар, предложил Сильвии и Дэнни чаю, но они заторопились домой, ведь было уже поздно.

— Мы еще заедем как-нибудь, — пообещала Сильвия, маша рукой на прощание.

— Буду ждать, — весело откликнулся я и остался стоять у калитки, провожая глазами телегу.

— Хорошие люди, — тихо сказала подошедшая Нара.

— Да, — кивнул я. — Пойдем в дом. Уже темнеет.

Перед сном я в очередной раз заглянул в комнату Тиля, проведать больного. Он крепко спал.

Рано утром приехал Корс. Очень рано утром. Понятно, что ему было стыдно и откровенно боязно показаться мне на глаза. Поэтому он малодушно надеялся, что сможет оставить приношение с сопроводительной запиской на пороге. Он только не учел, что я всегда встаю до рассвета. Не приехать он тоже не мог. Это древний договор, ему больше столетия. Не нам что-либо менять. Мои далекие предки были разумными людьми и определили стоимость своих услуг. Конечно же, с неимущих ничего не взималось, но и в любом случае плата была не высока. Корс должен был привезти достаточный запас провизии, деньги, две рубашки хорошего качества и разные мелочи. Я в ответ должен был приложить все силы и умения, чтобы скорее поставить парня на ноги.