Феникс императора. Часть вторая.

Умывание хоть и несколько смыло с меня остатки ночных кошмаров, но не избавило от головной боли. Идти обратно в спальню совершенно не было желания. Подышать свежим воздухом вот что мне сейчас нужно.

Уже опустившись на ставшую почти родной ступеньку, я скорее поняла, чем ощутила, что нахожусь далеко не в одиночестве.

— И вам доброй ночи, — обратилась я к темноте, тень у дальней колонны недовольно дрогнула.

— Почему ты, не спишь? — прошелестел голос, отчего мне захотелось сделать сразу несколько вещей явно противоречащих друг другу.

— А что Вы, Ваше императорское Величество, словно вор таитесь? — сердце в груди испуганно стучало, громыхая наперегонки с болью в висках. — Или ваша совесть, наконец, проснулась, поэтому вы решили навести визит ночью? Чего времени даром пропадать?

Он вышел из тени, такой весь мужественный и желанный, что вновь захотелось его убить, вот так бесхитростно взять и придушить. Я даже подскочить успела, а теперь наблюдала, как он медленно вальяжно движется ко мне.

Налетевший порыв ветра качнул зажженный светильник, но до яркого язычка огня так и не добрался. Переведя взгляд на застывшего в паре метров от меня Мейждина, я недовольно хмыкнула.

— Меня заставил совет, — устало произнес он, опускаясь на ступени.

— Императора? Заставил? Знаешь, у меня это как-то не укладывается в голове, — зло выплюнула я.

— Я тоже думал, что смогу все преодолеть, но у совета оказалась слишком сильная поддержка в лице храмовников.

— Бессмысленный разговор, — тихо прошептала я, — мне все равно. Уходи.

— Я надеялся, ты поймешь.

— Я не поняла, — зло, отчаянно.

— Очень жаль!

Во мне поднялась злость. Да что он понимает?!

— Жаль?! Тебе жаль? Какого черта Джи? Ты выставил меня, не объяснив, в чем причина. А ведь это вам нужен был Феникс! Там у меня был дом, друзья, работа. Я никого ни о чем не просила! Что же я получила взамен? — я сжимала и разжимала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, — быть может, я поняла найдись у тебя хоть свободная минутка, которую Ваше Величество соизволил бы потратить на объяснения.

Он не стал оправдываться, просто кивнул.

— Прощай, Джи, — я развернулась, чтобы уйти, но остановилась как вкопанная, у входа прислонившись плечом к стене стоял Карун, — спокойной ночи, — это уже алхимику, протискиваясь мимо него.

— Не торопись, — тихо, но настойчиво произнес он.

Я замерла в нерешительности, но все же вышла обратно. Злорадно потирая руки, от предвкушения еще одного содержательного разговора.

— Не ожидал, — сказал Карун, обращаясь к хмурому Мейждину, — сам догадался, где искать, или сестра подсказала?

Понеслось, — тоскливо подумала я, зябко передернув плечами.

— Это не сложно, учитывая то, что для изменения точки в пространстве нужна эмоциональная привязка к какому-либо месту, — холодно отозвался Мейджин, проигнорировав выпад алхимика.

— Верно, — алхимик задумчиво потер подбородок и выдал, — слушай, вали-ка ты отсюда, — и так мило и вовсе не агрессивно он это сказал, что стало почти обидно.

— Один вопрос, — спокойно, даже несколько отстраненно сказал Мейджин сверкая на меня глазами.

— Да?

— Что ты будешь делать с синей кошкой? — Мейджин внимательно следил за выражением лица Каруна.

Мои брови поползли вверх, что это еще за ребусы такие! Я тоже посмотрела на алхимика. Он улыбался. Хорошо так улыбался, душевно, так что тоже хотелось уподобиться чеширскому коту. А чего это он собственно?

— Ничего! — с достоинством ответствовал Карун, — ты слишком буквально воспринимаешь знаки, оттого все твои беды.

— Тогда желаю удачи, — Мейджин сделал паузу, выразительно посмотрев на меня, так что я почувствовала жжение внизу живота, — вам обоим! — и пропал.

Ни тебе красочных порталов, ни дыма, даже искр.

— Что это было?

— Чего по ночам одна шляешься? — тут же взвился алхимик, подхватывая меня за руку.

— А знаешь как одиноко в большой холодной постели, — съязвила я, покорно плетясь за целеустремленно шагающим мужчиной. Только после моих слов он резко затормозил, сгреб меня на руки, и с залихватским "оп-па!" перекинул меня как мешок с картошкой на плечо.

— Ну ты сама напросилась! — с издевкой в голосе сказал он.

— Ты, что задумал? Чертов норд! — шепотом завопила я, усиленно мотая головой, а когда поняла, что меня несут в спальню, обиженно засопела.

— Исполняю ваше желание, моя леди! — с этими словами он бросил меня на кровать.

Быстро разобравшись, где ноги и руки, я с ужасом посмотрела, как алхимик расстегивает пряжку на ремне.

— С ума сошел?! — пискнула я, отползая к стенке.

— Отчего же, — философски заметил он, а в его глазах засверкала едва сдерживаемая ярость, — я же просил... — процедил алхимик.

— Довела... — в раз осипшим голосом произнесла я, а на пол полетела темная рубашка.

Ремень с шелестом сложился в руках у Каруна, недвусмысленно намекая на то чем бы мы занялись в самое ближейшее время.

— Я тебя просил не выходить из комнаты? — громко спросил он, а его серебристые брови сошлись на переносице.

Я кивнула, судорожно ища выход из сложившейся ситуации, только вот мучившая после сна головная боль никак не давала сосредоточиться, усиливаясь с каждой секундой.

— Так какого... ты поперлась на улицу?! — он сел на кровать и потянулся ко мне.

От испуга я даже забыла о словах оправдания, сжавшись в комочек. Руки у него оказались неожиданно ледяными, будто гнев, душивший его, не разгонял кровь, а напротив заставлял стыть. Резким движением он подтянул меня к себе, встряхивая, словно нашкодившего котенка. На лицо упала густая челка, скрыв плещущийся в глазах страх, но не избавив вовсе от разгневанного мужчины.

— Карун, — просипела я, — ну прости...

Если бы я раньше знала, что нужно только попросить прощения...

Он легко усадил меня рядом с собой, уперевшись локтями в колени и уронил голову в раскрытые ладони. Длинная грива волос тут же хлынула вниз, блестящим пологом скрывая выражение лица алхимика. А я не знала, что мне нужно сказать, чтобы как-то сгладить сложившуюся ситуацию.

И, черт возьми! Я чувствовала себя виноватой.

— Ну, я же не знала, что он там будет...а у меня голова раскалывалась... дай думаю, свежим воздухом подышу...

— Что? — недоуменно спросил Карун, поднимая голову.

Глаза у него были воспаленные, уставшие, будто он совсем не отдыхал.

— Голова говорю, болит, — растерянно подтвердила я, касаясь кончиками пальцев виска.

Его широкая ладонь неожиданно накрыла мой лоб, а прикосновение заставило гадюку боль слегка притихнуть.

— У тебя магическое истощение, — полувопросительно сказал он.

— Какое на хер истощение, во мне нет ни капли магии! — взорвалась я, стряхивая его руку и вскакивая.

— Я не знаю, — сквозь зубы процедил Карун, хмуро глядя на меня исподлобья, — но могу предположить, что Феникс сейчас слегка не в форме, — и задумчиво продолжил, — а это наводит на определенные размышления...

Следующие полчаса пролетели перед глазами, время свернулось в тугую петлю, размазалось на отдельные яркие кадры. Карун нещадно гонят меня по всему корпусу, заставляя собирать какие-то вещи. Здесь одеяла, там котелок и нож, а там у Тиша забери порошки, залезь на чердак, там должно быть еще одно седло для Дикого. Под конец я так закружилась, что напрочь забыла о боли, и если бы кто-нибудь в данный момент задал мне самый простой вопрос — то смело мог получить по шее.

Уж не знаю, что переклинило в просветленном мозгу нашего великого и ужасного, но отбывали мы ночью, в жуткой спешке. Несмотря на мои страстные уверения в безумной любви к сумасшедшим скачкам (смотреть, конечно, дома по телеку!), я, под страхом быть выпоротой, отказалась ехать самостоятельно.

Эта ночь, как оказалось потом, еще не раз будет мне сниться по ночам. Нет, наверное, это было бы невероятным приключением, если б не ежеминутная опасность в виде хлестких ветвей и постоянно шипящего на меня алхимика. А я честно старалась не сильно сжимать руки на его талии и сдерживать испуганный визиг. К счастью, к обоюдному счастью, вскоре мы выехали на вполне сносную дорогу, да и светать начало. А уж когда очертания окрестностей четко обрисовали робкие лучи солнца Карун торжественно ссадил меня с его транспортного средства прямо посреди дороге и заявил:

— Если хочешь жить, учась ездить верхом сама! Хватит с меня твоих вокальных экзерсисов! — и с этими словами отбыл куда-то в рассветную дымку.

— Почему мне по жизни попадаются одни засранцы? — прочувственно спросила я у наматывающего вокруг меня круги Дикого, — бога ради не мельтеши!

Мне удалось поймать его за повод, чем я привлекла его внимание. Дикий что-то курлыкнул и ткнулся в шею мокрым носом. Я не без суеверного трепета посмотрела в его желтые глаза.

— Послушай, — "ох, как же глупо я выгляжу!" — давай жить дружно! Я тебя не буду пинать каблуками по бокам и бестолково дергать повод, все равно этого не умею, а ты...ты послушно следуешь за симпатичной кошечкой того белобрысого двуногого. Идет?

Естественно он ничего не ответил, просто не умел, но смешно склоненная на бок косматая башка давала надежду на наше плодотворное сотрудничество.

Оказавшись в седле, я долго соображала, как мне не нарушая собственного обещания, стронуть с места, эту мощную махину. Как, оказалось, спустя минуту, зверь всего лишь давал мне время освоиться, а потом взял с места довольно приличный старт. Покачнувшись назад, я покрепче вцепилась в седло, в одной руке на всякий случай сжала повод, и пониже пригнулась к пушистой шее, которая первое время мелко подрагивала, как мне показалось, зверь смеялся над своей удачной шуткой.

Минут так через двадцать, когда я успела приноровиться к размашистому бегу Дикого (все же это не лошадь!), увидела своего мучителя. Поравнявшись с его рекстором, я послала мужчине ослепительную улыбку, мимоходом отметила его задумчивое лицо. Жутко хотелось съязвить на тему "Как он обломался", но я честно подавила в себе столь неблагородный порыв, выдавив из себя:

— Доволен?

— Не так чтобы очень, — скривившись, ответил он, — я надеялся, что больше тебя не увижу.

— Зато честно, — пробормотала себе под нос.

А потом он заставил свою очаровательную кошечку перейти на более быстрый темп, видимо боялся, что я заболтаю его до смерти, или найду интересную для меня тему разговора, которая придется не по вкусу ему самому. Что не говори, а любовь у нас взаимная!

Остановились мы на привал только тогда, когда я уже решала объявить капитуляцию и на коленях умолять злобного норда прекратить пытку седлом. Едва мои ноги коснулись твердой поверхности, я не удержалась, шлепнувшись там, где стояла. Все тело затекло, поясница ощущалась цельным куском бетона, про ноги вообще молчу.

— И чего так гнать нужно было? — простонала я, глядя, как Карун бодро расседлывает рекстора.

— Нужно! — не отрываясь от своего занятия, заявил противный алхимик, — ты бы тоже дала своему скакуну отдохнуть.

Сил огрызаться не было, я неловко поднялась. Дикий подошел сам и покорно дал себя помучить, потому что расстегнуть затянутую подпругу дрожащими от напряжения пальцами не так уж легко. Но вот седло лежало на траве, довольный Дикий ускакал в лес, а я бессмысленно рассматриваю плывущие облака, сидя на влажной от пота попоне. Карун суетился вокруг собранного костра, сооружая конструкцию под котелок, а мне лень было даже пошевелиться.

— Устала? — лениво поинтересовался он, наверное, из вежливости.

— Упырь, ты, — вяло откликнулась я, не сводя взгляда с облачка, которое заслонило тусклое осеннее солнце.

— Бывает, — философски отозвался он, нисколько не обидевшись на мои слова.

— Слушай, а чем норды отличаются от людей? — как бы между делом спросила я.

— Живут дольше, болеют реже...

— Имеют скверный характер, — подхватила я.

— Не без того. А зачем тебе? — настороженно.

— Интересно.

— Здесь на Деми-Фо мировой питомник, много кого можно увидеть...

— А...

— Если знать где смотреть! — ухмыляясь, остудил меня Карун.

— Так что там с вами не так? — вернула я его к поднятой теме.

— Все с нами в порядке. А отличиями в физиологическом плане тоже интересуешься? — он нахально прищурился, видимо думал смутить.

— Интересуюсь! Только не вижу я этих гм...отличий, — меня все эта ситуация страшно веселила, очень хотелось отыграться за пережитый этой ночью шок.

— Магия у нас другая, способности врожденные у каждого свои, больше конечно воинов. Еще лекари, провидцы, мастера иллюзий, обмана, много всего.

Хорошо он рассказывает, интересно, а главное все понятно.

— А женщины?

— В смысле?

— Ну женщины, они, чем занимаются?

— А кто чем хочет, больная тема, знаешь ли, — туманно объяснил он.

Это ничего я терпеливая, спрошу у Оли при случае, а то братца-то не особо растормошишь, вон, как подозрительно смотрит, того и гляди подлянку, какую подкинет. И я еще раз напомнила себе, что я терпеливая.

Стянув с ног сапоги, я с удовольствием придвинулась к весело потрескивающему костру. Все-таки уже очень холодно, а ветер, если стоять на открытом пространстве, пробирает до самых костей.

— А зимы здесь холодные?

Карун отчего-то задумался, будто я собиралась под невинным предлогом выпытать военную тайну.

— У гор да, ближе к реке не очень, но снега бывает много, поэтому люди неохотно заселяют отдаленные от городов места, поэтому до самого Фрихта мы не встретим ни одной деревеньки, — ответил он, помешивая что-то аппетитно булькающее.

Я даже умилилась, насколько по-домашнему выглядел готовящий еду мужчина.

— Странные здесь люди.

— Точно, — поддакнул он, будто удивился моему высказыванию.

— У нас все по-другому, люди стараются отвоевать у природы все что приглянется: леса, реки, даже пустыни, — "укол ностальгии что ли?".

— А что у вас еще не так? — с любопытством подхватил алхимик.

Сейчас он сидел на корточках у костра и сосредоточенно заплетал волосы в косу, но пряди то и дело норовили выскользнуть из-под пальцев.

— Помочь? — не выдержала я, когда он в очередной раз выпустил плетение.

Наверное, если бы они так не досаждали ему, никогда бы не подпустил меня к своей царственной особе.

— У нас много чего не так, — начала я, собирая тяжелые пряди в руки, — магии нет, как впрочем, и других видов, только люди. Прогресс и технология правит миром, люди играют в политику, ведут вялотекущие войны, ничего чтобы радовало.

Коса получалась тугой, красивой, а главное длинной. Прежде чем завязать ее протянутым мне шнурком, полюбовалась на дело рук своих, пару раз вздохнув с явной завистью.

— Действительно по-другому, — резюмировал Карун, вопрос он видимо задал из вежливости, или чтобы отвлечь меня от его народа. Ну да я не в обиде.

— Слушай, а чего ты так спешно покинули школу? Времени еще... — я задрала рукав, всматриваясь в черные прожилки на фоне матового металла, — завались.