последний дракон в Паутине

Передо мной с кряхтением поднимался на ноги рыжеволосый мужчина.

— Как вы меня напугали! Я и не ожидал, что в такое время в поле кроме меня еще кто-то будет, — голос у дяденьки оказался неожиданно приятным. Добродушное лицо усеяно веснушками, рыжая борода лопатой, смешливые морщинки вокруг глаз. На вид лет сорок.

— Извините, пожалуйста, — улыбнулась ему. — Вы меня тоже напугали.

Спрятала катану в ножны. С таким человеком не придется драться. Аура чистая, спокойная, никаких признаков злобы. Лишь темная полоса печали пронзает наискось красивый яркий рисунок. Видно, горе у человека. Да и кто бы торчал в одиночестве в поле, когда, судя по всему, время уборки еще не пришло.

— Вы откуда и куда, милая барышня? — он отряхнул одежду, аккуратно свернул лежащий на земле платок и нехитрые обереги. Наверное, произносил молитву матери-земле, когда я об него споткнулась.

— Я иду в столицу, в Айнору, там у меня дела. Спешила затемно добраться до какого-нибудь населенного пункта, чтобы переночевать не под деревом, — ответила честно, а подробности и так ни к чему. Улыбнулась. Хороший человек передо мной, располагающий.

— Могу проводить вас до нашей деревни, я как раз оттуда, — он махнул рукой, — и, если пожелаете, останетесь у меня. Мы с женой живем не сильно богато, но накормить и дать кров над головой усталому путнику всегда сможем.

О! Чуть не бросилась обнимать доброго дяденьку.

— Вы несказанно добры! Это как раз то, что нужно! Если я вас не стесню.

По дороге в деревню мы познакомились. Мужчину звали Тихон, он был местным кузнецом. Дома его ждали жена, трехлетняя дочь, сынишка девяти лет и семнадцатилетняя племянница, дочка покойного старшего брата и его супруги, погибших позапрошлой зимой на заснеженном тракте. При упоминании о девочке голос Тихона слегка дрогнул. Я решила не спрашивать ни о чем, пока мы не попадем в дом, после чего я, возможно, пойму, что случилось.

Поля и деревья остались позади, сменившись постепенно утоптанной дорогой. Мы с Тихоном вошли в ворота его деревни. Мужчина перекинулся несколькими словами с привратником, и свернул на одну из широких улочек. Я с любопытством оглядывалась по сторонам. Низкие деревянные дома с яркими ставнями на окнах кое-где разбавлялись каменными строениями. В каждом дворе были свой сарай, огород, слышались блеяние и квохтанье разнокалиберной живности, создававшие неповторимую атмосферу, присущую небольшим поселениям.

Дом Тихона тоже был каменным, одноэтажным. К нему, насколько я рассмотрела, примыкала кузница. На пороге стояла кроха в голубом платьице и с любопытством глядела на нас. При виде дочери, такой же огненноволосой, как и отец, лицо Тихона снова осветила улыбка.

— Даюшка, здравствуй! — Мужчина подхватил кроху на руки, расцеловал в пухлые щечки и покружил. — Папку ждешь?

— Неть, — ответило рыжее чудо, радостно хихикая в сильных руках.

— А кого? — спросила я, мне тоже было любопытно. А еще уютно и радостно внутри. Счастье, которым лучились эти двое, было так ощутимо, что можно было потрогать руками.

— Неть, — повторила девочка, хитренько щуря голубые глазки.

— Дайна, ты с кем там разговариваешь? — на пороге появилась румяная темноволосая женщина с закатанными высоко рукавами и в переднике. Руки были перепачканы в муке, на щеке тоже след от муки.

— Это мы, — Тихон с дочкой на руках поцеловал жену, нежно отерев ладонью ее измазанную щеку. — Пироги печешь?

— Да, — глаза пары были наполнены такой любовью, что мне стало неудобно: появилось эдакое растрепанное нечто и нарушило идиллию.

— Тарина, у нас сегодня гостья, — Тихон показал на меня, я кивнула и улыбнулась. — Аррлея путешествует в Айнору, некрасиво заставлять человека искать ночлег так поздно.

— Конечно, — женщина забрала притихшую дочку с мужниных рук и приглашающее взмахнула рукой в сторону открытой двери. — Проходите, милая, вы, видно, устали с дороги?

Я в очередной раз подивилась их гостеприимству. Незнакомого человека в своем доме редко когда принимали настолько радушно.

Я умылась в бочке с водой на заднем дворе, пока никто не видел привела магией в порядок волосы, и уселась ужинать с семьей. Все оказались рыжими: и маленькая Дайна, и сын хозяев Милен, и бледненькая болезненная Фиана — племянница Тихона. Атмосфера за столом витала семейная, дружелюбная, но чуть портили впечатление печальные взгляды, изредка бросаемые Тариной и ее мужем на племянницу. Девушка была тоненькой и изящной, с тяжелой золотистой косой до пояса. Под серыми глазами залегли глубокие тени, в сочетании с молочно белой кожей создававшие ощущение фарфоровой хрупкости и надломленности.

Я объелась домашними пирогами до отвала. Пожелав спокойной ночи гостье, хозяева разошлись по разным комнатам, что немало удивило меня. Тихон со спящей Даюшкой и Миленом ушли в хозяйскую спальню, Тарина с Фианой скрылись в детской, смежной с кухней, где мое уставшее тельце уже возлежало на теплой печи. С мыслью о том, что все это в крайней степени непонятно, я провалилась в сон.

Всю ночь я прометалась в бреду. Восстановление магического резерва требует очень много сил, но мне чудились крики и приглушенные стоны, полные мучений, нечеловеческих страданий. Чувствовала, как холодный пот струйками стекает по моему лицу, но не могла вырваться из липких объятий кошмаров. И уже с рассветом, когда в кухне послышались осторожные тяжелые шаги Тихона, я, наконец, справилась с собой и резко села на своей постели. Хозяин замер, не донеся ко рту глиняную кружку с водой. От вчерашнего счастливого мужчины, который кружил в объятиях дочь, целовал жену, ласково гладил по голове сына и племянницу, осталась бледная копия. В потемневших глазах стояли слезы.

Резким движением откинув одеяло, я, как и была в ночной рубашке, решительно двинулась в детскую, отпихнув по пути Тихона. Открылась дверь, открывая моему взгляду душераздирающую картину. У постели Фианы сидела заплаканная хозяйка, прикладывавшая в момент моего вторжения ко лбу девочки мокрый компресс. Сама же девушка стонала и извивалась на кровати, как будто ее трясли незримые руки. Под моим изумленным взглядом она вдруг изогнулась неестественной дугой, касаясь кровати лишь головой и ногами, затем бессильно упала на простыни. И тут я догадалась перейти на магическое зрение, чуть не вывалившись из комнаты от того, что происходило передо мной.

Над тоненьким телом девочки нависла темная тень, очертаниями напоминавшая женскую фигуру. Тень крепко держала Фиану за голову призрачными руками. Я зарычала. Тварь, которая пила жизнь из девочки, называлась ханошши. Дух женщины, покончившей с собой из-за предательства любимого человека. Прицеплялась к жертве и, обычно, выпивала за неделю ее жизненные соки. Теперь все стало ясно: и болезненный вид Фианы, и темные полосы в ауре Тихона, и измученное лицо его жены, уставшей от ночных дежурств у постели больной племянницы.

Снова оттолкнув стоявшего за спиной хозяина, я бросилась к своей сумке. Несколько секунд копалась, рыча про себя ругательства, потом достала тонкий серебряный нож с костяной рукояткой и стандартный травяной сбор от нежити низшего класса.

— Тарина, в сторону! — крикнула я женщине, разрывая зубами бумажную упаковку с травами.

— Что ты делаешь? — она смотрела на меня несчастными мокрыми глазами, но в то же время выполнила указание отойти.

— Я магичка. Не мешай.

Широким движением рассеиваю травы в сторону затихшей ханошши, выкрикивая формулу овеществления. Нежить задергалась, низко завыла, но не отцепилась от жертвы. Травяная пыль тонкими струйками опутала фигуру, словно веревками. Не успело затихнуть последнее слово формулы, как тень пошатнулась, отскочила от тела девочки и стала плотной, материальной. Это мне и требовалось. В один прыжок настигнув ее, я вонзила в черное тело серебряный кинжал. Ханошши взвыла дурным нечеловеческим голосом и распалась туманом, который через мгновение не оставил и следа.

Я перевела дыхание, обернулась к замершим людям.

— Как давно продолжается ее 'болезнь', — кивок в сторону затихшей, бледной девушки.

— Пять дней, — голос Тарины дрожал, она прижималась к обнимавшему ее Тихону. Из соседней спальни тихонько прокрался Милен, молча стоя на пороге позади родителей. — Она вернулась с вечерних гуляний грустная, и с той ночи мы почти не спим.

Тарина всхлипывала, муж гладил ее по волосам и спине, с надеждой глядя на меня.

— Вам повезло. Еще пара дней и ханошши выпила бы ее до дна. У вас случались самоубийства среди женщин за последний год?

Хозяева переглянулись.

— Да, почти год назад утопилась в реке дочка нашего портного, но с тех пор не происходило никаких странностей.

— Ладно, я задержусь в вашей деревне до обеда, постараюсь узнать, кто мог сделать такое с Фианой. Не волнуйтесь, — внимательно посмотрела на обоих, укрыла девушку одеялом и выпроводила всех присутствовавших из детской, закрыв за собой дверь, — с ней теперь все будет в порядке. Это уже обычный сон, он пойдет ей только на пользу. Перед уходом я сделаю вам настойку, которая поможет быстрее устранить последствия ее болезни.

— Аррлея, — голос Тихона дрожал, когда он обнял меня. Ребра слегка хрустнули — от избытка чувств дядя не рассчитал усилий. — Вы помогли сохранить единственное, что осталось от моего брата. Девочка мне как дочь, даже рыжая, вот, как и все наши дети. Спасибо вам! Само провидение послало вас нам!

Тарина расцеловала меня в обе щеки, на глазах снова становясь той счастливой женщиной, которую я вчера увидела на крыльце.

После обильного завтрака я зашла в детскую, затворив за собой дверь, и присела на край кровати Фианы. Теперь, когда исчезла злобная тварь, убивавшая ее, можно было видеть, что малышка отличается поразительной красотой. Прозрачная фарфоровая кожа, длинные золотые ресницы, порозовевшие шелковые щечки. Думаю, завистников у нее было немало, учитывая кроткий нрав, о котором рассказывали ее дядя и тетя.

Я осторожно тронула девушку за плечо. Открывшиеся серые глаза сначала глядели на меня непонимающе, потом уже с узнаванием. Улыбнулась ей. Но пришла я отнюдь не с пожеланиями доброго утра.

— Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше! Нет той слабости, которая преследовала меня в последние дни.

— Отлично, — я сделала небольшую паузу. — А теперь рассказывай, что произошло на последних гуляньях.

Девушка вздрогнула и отшатнулась. Но мои глаза сказали ей, что я не уйду отсюда не узнав правду. Фиана задрожала и заплакала, уткнувшись лицом мне в колени.

В принципе, история банальная. Красавец-мужчина, который окружил заботой и ухаживаниями, цветы-подарки и все такое. Потом вместо предложения руки и сердца попытки затащить на сеновал. После того, как ловелас услышал робкие упоминания о законном браке и отказ от интима, жестоко рассмеялся ей в лицо и ушел гулять с ее подругой. Которая знала о влюбленности Фианы, но не устояла перед обаянием мерзавца.

Я успокоила девушку, сказав, что теперь она здорова и больше такое не повторится. Вышла из дома, направилась к лавке травника, которая по словам Тихона, находилась на другом конце деревни.

За прилавком стоял скромный русоволосый парень с потрясающими грустными карими глазами. Я чуть о порог не споткнулась, засмотревшись.

— Эээ...здравствуйте, уважаемый! Мне бы травок купить!

— Добрый день! Чем я могу помочь? Вы проездом у нас? — травник улыбнулся скромной, какой-то потусторонней улыбкой.

— Да, — отвечаю сразу на два вопроса. — Мне нужны травы по списку, — кладу на прилавок листок пергамента.

— Зелье силы? — еще раз окидываю парня внимательным взглядом.

— Да.

— Вы ведьма? — в голосе столько затаенной надежды, что я даже слегка напряглась.

— Магичка, — ну почему меня вечно норовят назвать ведьмой?

— Мне нужна помощь! Пожалуйста, вы должны помочь, умоляю!

Глядя в огромные глаза я уж начала подозревать, что юноша решил меня загипнотизировать. Но он продолжал говорить.

— Заболела моя...одна девушка, которую...которая...в общем, моя знакомая. Она тает с каждым днем, обычные зелья никак не помогают. Я не знаю, что еще сделать, но я не смогу жить, если ее не станет!

Понятно. Любовь, любовь! Куда же ты смотрела, Фиана? На всякий случай уточняю имя 'знакомой'. Все сходится.

Усмехаюсь влюбленному травнику.

— Успокойтесь, милейший. Ваша девушка вне опасности, — при словах 'ваша девушка' парень отчаянно покраснел. — Я уже помогла ей. Вы не подскажете, кто тот молодой человек, которого она бросила неделю назад?

Травник слегка помрачнел

— Его имя Каль, сын владельца полей.

— Понятно. Фиана его больше не любит, уверяю вас. Кстати, если вы сварите зелье силы и придете ее проведать, ваши шансы сильно возрастут!

Подмигнув счастливому парню, выхожу из лавки.

Иду по улицам, глядя по сторонам. Ищу человека, образ которого поймала во взгляде травника.

Сворачиваю в очередной переулок. Возле высокого каменного дома стояли двое. Красивый молодой человек с холодными глазами что-то говорил плачущей девице. Ага Это, наверное, подружка-предательница. Чувствую, она уже поплатилась за свой поступок. Девушка в слезах пробегает мимо меня. Парень смотрит ей вслед абсолютно равнодушно. Ну что ж, милый, попробуй со мной пообщайся.

— Здравствуй, Каль. Ты красивый.

Парень смотрит на меня оценивающим взглядом, улыбается. На смазливой физиономии холод глаз выглядит отталкивающе. Как могла Фиана клюнуть на такое?

— И тебе привет, красавица. Что ищешь в наших краях? — Каль берет мою руку и подносит к губам, неотрывно глядя на меня. И это на кого-то действует? Хе.

— Тебя ищу, — подхожу еще ближе, беру ладонями его лицо. Мужская рука автоматически ложится мне на талию, видно, привык к тому, что женщины на шею вещаются.

— Для чего ищешь? — игриво проводит второй рукой мне по щеке.

— Чтобы учить, мерзкая ты тварь!

Он пытается вырваться, но тонкие руки держат железной хваткой, пытается отвести глаза, но мои страшные янтарные очи с вертикальными зрачками затягивают, затягивают...

Из его воспоминаний я узнала, что девушка, которая стала в последствии ханошши, была обманута им так же, как Фиана и ее подруга. Он соблазнил ее речами и обещаниями, переспал и бросил. У несчастной были строгие родители, которые не перенесли бы позора, и она убила себя. А мерзавец даже не был ни разу на ее могиле. После того, как нашлась девушка, отказавшая Калю, он решил отомстить ей за задетое самолюбие. И наслал на нее ханошши, ритуал вызова которой нашел в заброшенном доме, где раньше жил старый выживший из ума маг.

Узнав все, что хотела, я позволила негодяю окунуться в мир собственных страхов, гипнотизируя слабого человечишку. С травником, например, это бы не получилось. Но Каль находился во власти собственных пороков, подсознательно все же ожидая расплаты за ханошши.

Через несколько мгновений мне надоело мучить этого труса, я оттолкнула его от себя. О, да, точно трус! Не знаю, что там он увидел в моих глазах, но мокрые штаны и наполовину седые волосы очень испортили его слащавое лицо. Я брезгливо отряхнула руки и пошла прочь, оставив скулящего от страха парня сидеть в пыли. Напоследок обернулась.