Мертвенно-зеленое лезвие ведьминского кинжала коснулось коры, даже не успев оцарапать её. Корень, словно в испуге, со скрипом поднялся и застыл, образуя арку, настолько высокую, что даже Вендир смог пройти, не склоняя головы. Со всеми следующими преградами он разделывался так же, пока не оказался перед Великим древом.
И с каждым прикосновением ножа, в шуме листвы и падающей воды, во взволнованном щебете птиц можно было всё отчетливей расслышать предупреждение.
Вендир опустился на колено перед стволом древнего дерева, сжал рукоять кинжала, чувствуя, как взмокли ладони. Но поднять руку не смог. Фантомная боль пожирала плечо инфернальным огнем.
И Вендир отступил.
Рядом послышалось тяжелое сбившееся дыхание, топот уставших ног. Мгновение спустя на поляне показался Морис Жондрель, красный от возмущения и долгого бега. Едва увидев своего бывшего попутчика перед Великим древом с Крапивником в руках, он обвиняющие крикнул:
— Я не знал, что ты склонен к жестокости. Зачем ты явился в это благословенное место?
— Мне нужен сок, чтобы оживить Златолист.
Только когда Вендир произнес эти слова, он осознал насколько глупо они звучат. Ранить это прекрасное дерево ради той городской коряги? Занести заразу в одно из самых древних и прекрасных созданий природы ради минутного счастья одной недальновидной жрицы? Заставить его гнить, как гнила его собственная плоть после удара этим проклятым клинком?
'Нет, на такое я не подписывался'.
Он едва сдержал смех от абсурдности ситуации.
— Ты осквернишь это чудесное творение Кинарет, чтобы вылечить тот уродливый обрубок в Вайтране?! — озвучил мысли Вендира сам паломник. Его лицо перекосилось от отвращения. — Это ужас! Варварство! Я не стану в этом участвовать! И как я раньше не догадался, что у тебя за намерения?
— Я тоже не хочу этого делать. Это неправильно, с какой стороны не посмотри, — спокойно признался Вендир. Крапивник выпал из его рук, а ладонь, что секунду назад сжимала проклятый кинжал, коснулась шершавой коры. Мягкое тепло дерева можно было почувствовать даже сквозь латную перчатку. — Но у меня долг перед жрицей Кинарет. Это моя плата. И у меня нет никаких других идей кроме этой.
— А вот у меня есть одна мысль, — медленно ответил бретонец после продолжительного молчания. — Вместо того чтобы вернуть к жизни дерево в храме, мы подарим им новое.
— Что ты задумал? — Вендир заинтересованно склонил голову к плечу и прищурился. — Я не вижу тут семян или отростков...
— Думаю, я смогу убедить дерево нам помочь.
Паломник опустился на колени, склонил голову и сложил ладони в молитвенном жесте. Некоторое время Вендир бесцельно стоял рядом, затем сел у ствола и начал ждать... Ждать хоть чего-нибудь.
Время шло. Морис всё не поднимался коленях, едва заметно шепча молитвы Кинарет. Вендир же в свою очередь облокотился на один из корней и достал книгу Анис. Строчки плясали перед глазами, расплывались в сумеречном зареве, мягком свете лампад и тенях от ветвей. Умиротворяющая музыка цветов, шелеста ветра и журчащей воды нагоняли сонливость. И он не заметил, как заснул.
Проснулся он много часов спустя, когда пещера окрасилась в цвета рассветных лучей, от того что кто-то тряс его за плечо.
— Великое древо благословило нас, подарив нам свой побег! — радостно прокричал Морис
Вендир сначала даже не понял о чем это он. А затем перевел взгляд на нечто позади сияющего бретонца, пригляделся. И понял, что на том месте где раньше была голая земля, теперь возвышается маленький куст, усыпанный розовыми листьями. От тонкого ствола исходило такое же мягкое тепло и свечение, что и от Великого древа. Вокруг растения столпились немногочисленные паломники. Они с интересом рассматривали его, возбужденно шептались и иногда указывали пальцами на Мориса или Вендира. Вопреки всем предположениям, агрессии или страха от них не исходило.
— Отнеси побег в Вайтран, — продолжал тем временем бретонец. — Даника поймет, что истинное благо природы — в обновлении, а не в рабском поддержании жизни.
Весь следующий час паломники откапывали, а затем готовили растение к перевозке. Один норд принес мешки для земли, другой инструктировал Вендира насчет поливки и ухода, а третий попытался нацепить мешок еще и на розово-золотую крону, после чего оказался обруган Астой — главной среди всех паломников. Нести мешок в руках было глупой затеей, а лошади ни у кого не оказалось, поэтому к нему пришили лямки на манер заплечной сумки.
Наконец, все приготовления были завершены, мешок с кустом закреплен за спиной эльфа, а сам он смотрел на карту и составлял в голове наиболее удобный маршрут до Вайтрана. Ведь, теперь идти назад ему придется пешком.
К входу из Святилища его провожал один только Морис.
— Что теперь будешь делать? — спросил у него Вендир.
— Думаю, я пока останусь здесь и понежусь в тепле Великого древа, — он растянул губы в искренней улыбке, какую можно увидеть на лице только у по-настоящему счастливого человека. — Потрясающее место.
— Тогда до встречи. Может, когда ещё увидимся. И спасибо тебе за помощь.
— Это я благодарю тебя, — смущенно пожал плечами Морис. — В каком-то смысле я тебе завидую: в твоих руках — знак великой милости Кинарет, — он опять улынулся. — Удачи тебе в странствиях. Пусть ветер Кинарет доносит до тебя лишь самые сладостные ароматы.
Когда бретонец опять скрылся в темноте пещеры, Вендир огляделся. Вокруг раскинулась серая вулканическая тундра, окрашенная кровавыми тенями восходящего солнца. От термальных источников поднимались клубы пара, вдалеке вздымались фонтаны гейзеров.
Вендир глубже натянул капюшон и медленно пошел вперед.
Перед ним лежала долгая дорога в Вайтран.
Глава 7. Повелитель мертвых
6 Огня очага 4Е 201
Вечер медленно тянулся над скалистыми горами Скайрима. Тяжелое, пепельно-стальное небо над головой наливалось тьмой. Первые капли дождя упали на тракт, устеленный брусчаткой, слизали с плаща и сапог серую пелену дорожной пыли, но не тронули светящихся листьев ростка одного из самых древних существ Тамриэля.
Гром расколол затянувшуюся тишину, синяя вспышка молнии расчертила небо напополам и исчезла за горными пиками.
Следовало искать убежище от дождя, что с каждой секундой грозил превратиться в настоящий ливень. А ведь это уже третий день подряд. Кажется, Морис Жондрель говорил, что на начало осени в Скайриме приходится сезон гроз.
Окружающий пейзаж удручал. Ни трактира, ни дома лесника, ни хотя бы пещеры, в которой можно укрыться от непогоды.
Словно в ответ на эти мысли, тьма над головой вновь разделилась надвое сгустком молний, и весь окружающий мир укрыла плотная пелена ливня. Вендир чихнул, плотнее запахнул разлетающиеся полы плаща и глубже натянул слетевший капюшон.
Это просто смешно. Он может ходить по воде и становиться невидимым, его воле подчиняются самые могущественные из даэдра, а знаний хватит, чтобы сварить зелье одна капля которого способна убить тысячи разумных существ... Но он не знает как сотворить самый обыкновенный щит, отталкивающий падающую с неба воду.
Он передернул плечами и угрюмо продолжил идти по тропе. Оставалось только надеяться что в ближайшее время она приведет хоть куда-нибудь. Хоть в логово дракона, хоть к вратам Обливиона. Там, по крайней мере, сухо.
Сапоги увязали в грязи. Тропа вела вдоль реки, что текла бурным, неуправляемым потоком, облизывая грязными волнами скалистые берега.
Такие ливни приходилось видеть только в Чернотопье, но там джунгли и соответствующий им климат. Казалось, что ещё немного и Скайриму придет конец: скоро все вокруг окажется затоплено и к Глотке мира выстроится очередь беженцев, желающих спастись от потопа на вершине самой высокой горы Тамриэля. Вода не трогала лишь золотисто-розовую крону будущего Златолиста, огибая светящиеся листья и не тревожа творение Кинарет.
А ведь как хорошо начинался путь!
Сначала шахтеры Черного брода с удовольствием приняли гостя — не в последнюю очередь из-за невероятного груза, что он нес за плечами — затем пару дней спустя ему повезло и хозяйка маленькой, забытой всеми богами лесопилки 'Пирожок' за небольшую плату позволила укрыться от дождя в старом, пустующем бараке. Всё равно, все её работники ушли на войну, а сама имперка уже готовилась отправиться обратно на родину в Сиродил.
А на следующий день пошёл этот ливень, Обливион его дери. И отчего-то Вендира уже давно преследовало ощущение, что он сбился с пути. Хорошо хоть с дороги не сошёл. Тракт старый и часто используемый, так что к какому-нибудь городу приведёт точно. Оставалось надеяться, что этим городом станет не Виндхельм.
Очередная молния осветила небо и, прежде чем грянул раскат грома, Вендир успел расслышать причудливое сочетание звуков, пробившихся сквозь пелену дождя: ржание коня, звериный рык и крик какого-то разумного существа.
— Сдохни тварь!
Вендир быстро снял заплечную сумку с волшебным ростком, прислонил к одному из камней и приготовился бить на поражение. Два силуэта появилось у реки: один обычный человеческий, облачённый в простой железный доспех, а второй высокий и мощный, звериный.
— Ложись! — прокричал Вендир.
Воин в доспехе послушано рухнул наземь. Заклинание ледяного копья пролетело над его головой и вонзилось медведю в брюхо. Тот взревел и поднял оскаленную морду, готовясь ринуться вперёд. Один щёлчок пальцами и лед исчез, истаяв в воздухе. Из глубокой раны брызнула густая тёмная кровь, медведь жалобно взвыл и начал медленно заваливаться вперёд. Человек заметил это и быстро откатился в сторону, перемазавшись в песке и грязи.
Огромная туша вздрогнула в предсмертных конвульсиях и застыла горой мокрого меха у кромки воды. Где-то рядом продолжал ржать конь. Вендир соскользнул по крутому берегу и осмотрел лапы зверя. Когти оказались целы — отлично, значит, их можно извлечь, а затем перетереть в порошок. Было бы очень неприятно упустить такой редкий ингредиент.
— Уф, спасибо. Огромное тебе спасибо. Теперь я твой должник.
Человек в броне попытался встать. Вендир тяжело вздохнул, оторвался от останков медведя и протянул тому руку, помогая подняться. Из-за плотной пелены дождя было трудно разобрать его лицо, но то, что незнакомец принадлежал к нордской расе, не подлежало сомнению.
— Ты лучше скажи, где тут можно спрятаться от дождя?
— Так ты тоже путник?! — радостно спросил норд. — А переждать дождь можно вон там, — он махнул рукой в сторону небольшого строения, скрытого между камней. — Это дом рыбака. Я и сам хотел пересидеть там ливень, но на месте хозяина нашёл медведя.
Словно в ответ на его слова небеса вновь озарила ветвистая синяя молния, а дождь пошёл с ещё большей силой, чем раньше.
Двери маленькой хижины были выломаны, щепки разлетелись по всему побережью. Внутри было темно и холодно, пахло смертью. Что-то хрустнуло под подошвой латного сапога. Магический свет разогнал полумрак. Пол был усеян костями, на некоторых ещё остались куски мяса.
— А вот и рыбак, — Вендир внимательно осмотрел кости, принюхался. — Свежие. Медведь задрал этой ночью, не больше. Наверное, он сидел спиной к входу и читал, — он поднял с пола бурый том и прочитал строчку. — Кровь кипела на воде... Видимо, 'Король абесинских пиратов' стал последней книгой в его жизни.
— Ещё один мертвец, — прошептал человек и начал собирать останки в чистый мешок. — Надо бы собрать все кости и его похоронить по-человечески, а то неправильно это. Нельзя его так оставлять.
— Только когда дождь кончится. Землю может размыть в любой момент.
— Да, ты, наверное, прав, — норд поник, словно смерть рыбака была на его совести. — Смотри, тут очаг есть. Надо бы его развести. А ведь ещё Лютика успокаивать.
— Кого?
Вендир оторвался от созерцания обглоданного черепа. Судя по вытянутой челюсти и выдающим вперёд скулам, рыбак вполне мог быть представителем эльфийской расы. Скорее всего данмером. После Красного года многие из тёмных эльфов осели в Скайриме.
— Лютик — это мой конь, — пояснил норд. — Я привязал его под навесом. Надеюсь, с ним ничего не произошло.
За стеной вновь раздалось недовольное ржание и стук копыт.
— Ладно, тогда займись камином и костями, а я перетащу сюда свои вещи и успокою твоего коня, пока он не сбежал.
'И разберусь с медведем'.
Слева от дома, под небольшим навесом нервно перебирал копытами крепкий конь вороной масти. Он заржал при виде незнакомца, натянул поводья, которыми был привязан к столбу и попытался встать на дыбы.
Заклинание успокоения заставило животное оцепенеть, а затем медленно, почти нехотя всхрапнуть и замотать головой. При ближайшем рассмотрении оказалось, что конь далеко не так прост. Экспертом в деле разведения лошадей Вендир не был, но не так давно уже видел коней подобной масти. Чейдинхольских вороных с другими спутать просто невозможно.
'Такой стоит не меньше пяти тысяч. У этого норда достаточно денег, раз он может позволить себе разъезжать на таком скакуне', — Вендир потрепал фыркнувшего Лютика по загривку и вновь вышел под дождь.
От туши медведя до реки вела дорожка из крови, размытая водой. Чтобы снять с него шкуру придётся потратить немало времени, особенно под таким ливнем, что уж говорить про желчь и нутряной жир до которых ещё надо добраться. Вендир оценил расстояние от туши до навеса. Нет, самому зверя не дотащить, даже с помощью этого норда.
Ледяной атронах вышел из фиолетовой воронки призыва, схватил медведя за задние лапы и потащил под навес. Конь, ещё находящийся под воздействием магии иллюзий никак не отреагировал на такое соседство.
Вендир отправил даэдра обратно в Обливион и склонился над тушей. Призванный кинжал привычно лёг в руку. Несколько движений и все двадцать медвежьих когтей в его полном распоряжении. А вот с желчным пузырём и нутряным жиром пришлось повозиться. Разделывать тушу призванным кинжалом, предназначенным для убийств, а не охоты было далеко не так просто. Вскоре все ингредиенты были рассованы по склянками и крепко закупорены. Он разогнулся и попытался размять затёкшую спину. А ведь ещё нужно подняться обратно на холм и дотащить будущий Златолист...
Сумка с ростком Великого древа осталась на том же месте. Ливень огибал розовую крону, не тревожа тонкие ветви и мерцающие листья. За пару дней пути небольшой куст превратился в самое настоящее маленькое дерево и продолжил расти ускоренным темпом.
'Наверно, только благодаря его магии я ещё не свалился с простудой. И не сломал себе спину', — подумал Вендир и закрепил сумку за плечами.
Когда он вернулся в дом, норд возился с очагом. Он успел снять мокрые доспехи и смыть с лица грязь и песок.
— Слушай, ты же маг, верно? — он обессилено откинул кремень. — Можешь шмальнуть каким-нибудь заклинанием в дрова, а то они почти все отсырели.
'Всегда поражался отношению нордов к волшебству. При обычных обстоятельствах — магия для слабаков. А чуть что произойдёт, так в первую очередь бегут именно к алхимикам, зачарователям и магам восстановления'.
