"Глухой угол" почти до конца урока оставался глухим, разве что за считаные минуты до звонка зашептался: там поняли, что учитель не успеет их опросить, и почувствовали себя вольготно. Или знали, что учитель спрашивать именно их не будет: звонка ещё не было, а всем своим видом уважаемый Ланти показал, что опрос окончен.

Перед тем как выйти из кабинета, учитель сказал:

— Перемена — десять минут. Вы умеете следить за временем по часам?

И посмотрел на Ирму. Но отозвался Вилл:

— Умеем.

И уважаемый Ланти вышел.

А Ирма не успела развернуться к двойняшкам поговорить, как в кабинете раздался грохот из "глухого угла". А ещё волчишка не успела опомниться, как Вади вскочил с места и, цапнув её за подмышки, одним движением усадил её на широкий подоконник, а сам встал перед ней. А по бокам от него встать прыгнули двойняшки, сжав кулаки. Другие новички с писком бросились к двери из кабинета. А "старички" остались на месте, только пригнулись, втянув головы в плечи.

Весь "глухой угол", что-то около десяти или двенадцати мальчишек-оборотней, встал в проходе между рядами учебных столов. Моментальная реакция мальчишек-оборотней, спрятавших от них Ирму, поразила всех, но...

— Чё это вы? — ухмыльнулся Икац. — Испугались? Мы ж только поболтать хотели.

— Ничего, — сказала Ирма и спрыгнула с подоконника под недовольный рык Вади. — Они привыкли меня защищать. А ты чего? О чём хочешь поболтать?

— Я здесь главный! — заявил Икац. — Нечего тут из себя крутых строить!

— А мы не строим, — хмуро ответил Тармо. — Мы такие, какие мы есть.

— А ты где самый главный? — вкрадчиво спросила волчишка.

— Ирма, — напомнил Вади. — Селена не разрешает драться!

— Чё-о? — скосился на него Икац. — Ты, верзила, вообще молчи!

— А то что? — уже вовсю забавляясь, спросила Ирма.

— Нас больше, — угрожающе отозвался мальчишка-оборотень.

— Такой трус, да? — фыркнула Ирма. — Нас всего четверо, а ты уже говоришь о том, что боишься нападать на нас один на один.

— Чего ты выпендриваешься?! — завопил Икац. — Я тебе сказал, что я здесь главный! Значит, будешь слушаться меня, когда я тебе что-то прикажу!

Волчишка задумчиво посмотрела на двойняшек, потом на Вади. Те дружно пожали плечами, и она объяснила Икацу:

— Я сюда пришла учиться. Это ты понимаешь? — Выждав и не получив ответа от пыхтящего от злости мальчишки-оборотня, договорила: — Ты можешь быть главным, когда захочешь и где захочешь. Но, если ты, главный, будешь мешать мне... нам учиться, ты так и будешь главный, но только не в школе. Нам не нужно быть главными, потому что нам и так хорошо. Нам нужно учиться. — И ехидно добавила: — Если ты не дурак, то меня понял.

— Ирма, — уже предостерегающе ткнул её в бок Вади.

Волчишка и сама понимала, что ей нравится дразнить этого мальчишку-оборотня настолько, что уже не могла остановиться, но оставить-таки последнее слово за собой. Тем более этот Икац прямо подставлялся, чтобы его поддразнили. Сейчас, например, он уже не только пыхтел, но и монотонно говорил что-то не вполне понятное про ножи и старших братьев.

Вмешался Вилл с самым лучшим на свете предупреждением.

— Ирма, сейчас придёт учитель. Хватит.

Ирма слегка поджала губы, вспомнив свою подружку, девочку-эльфа Розу, потом слегка надула щёки, чтобы казаться милой и доброй, и сказала:

— Икац, я согласна считать тебя главным. Только ты объясни — зачем тебе это надо.

Тармо закатил глаза, а Вилл вздохнул.

Звонок на урок спас всех: и задыхающегося от злости Икаца, и его приспешников, которые угрюмо сутулились, ожидая чего-то...

А потом пришёл Коннор и всё испортил.

Он пришёл не один. С Хельми. А учитель запаздывал.

Так что дверь в кабинет открылась, когда Икац ещё стоял напротив Ирмы и её друзей. Первым быстро зашёл Коннор, а следом — Хельми.

— Ирма, мы приехали за вами, — сказал мальчишка-некромант.

— Ага, — покивал Хельми. — Пока подождём вас-с во дворе ш-школы. У вас-с вс-сё х-хорош-шо, ребята?

— Всё, — твёрдо ответил Вади, исподтишка толкая волчишку сесть за стол.

— Всё хорошо, — подтвердили двойняшки, садясь на свои места.

Старшие кивнули и исчезли за дверью в коридоре. А Ирма вздохнула: так понравилось пререкаться с этим глупым Икацем!..

И тут этот самый Икац, к её радости, крупно подставился! Он сначала поднял упавшую челюсть, потом сумел повернуться к новичкам и спросил:

— Это... кто?

— Наши старшие братья, конечно, — пожала плечами волчишка, глядя на него честными и наивными глазами.

Она всё ещё сидела боком — лицом к входной двери, поэтому легко увидела, как Тармо и Вилл быстро сползли под свой стол и уселись там, зажимая ладонями рты, из которых рвалось неудержимое хихиканье. Зато Вади вдруг посмотрел на дверь так, словно сделал счастливое открытие, а потом глубоко вздохнул и перестал злиться на свою "семейную".

Вошёл уважаемый Ланти, и компания Икаца порскнула на свои места, в свой "глухой угол". А Ирма тихонько сидела и так же тихонько вздыхала: жалко, что Коннор не сказал при всех, что "старшие братья" приехали с поля военного училища, откуда ещё раньше привезли в пригородную школу волчишку. А ещё больше жаль, что Коннор не сказал, что они все были на тренировках с некромагами Старого города. Было бы здорово увидеть ещё раз отвалившуюся челюсть Икаца...

И внезапно сама вытаращила глаза, когда до неё дошло, чего именно она хочет. Это что?! Ей хочется, чтобы этот неумытый и лохматый мальчишка-оборотень восхищался ею?! Вместе со всей своей компанией?! Больно надо! Вади симпатичнее! И пахнет от "семейного" вкуснее, чем от этого... главного! Не пылью пригородных улиц, а травами, потому что утром, пока волчишки не было в деревне, Вади и двойняшки успели побегать по тропинке к лесной заводи и обратно. От "семейного" пахнет свежими травами и водой.

Она вполуха слушала учителя Ланти, который напоминал о главных правилах математики — о сложении и вычитании, и даже не замечала, что "глухой угол" затих так, словно ни одного из шайки Икаца в кабинете не осталось. Не замечала, что учитель Ланти, время от времени бросая взгляды на "глухой угол", постепенно успокаивается, а глядя на четвёрку новичков, явно испытывает какую-то то ли признательность, то ли благодарность к ним...

На уроке чтения было совсем легко. Читать теперь Ирма умела так, как надо: мама Эдена постаралась. Вади читал снова медлительно, но прочитал заданный ему кусочек до конца. А двойняшки так быстро прочитали, что не сумели ответить на вопрос, о чём этот текст, и Ирма снисходительно сумела подсказать им...

А в конце урока дверь в кабинет задёргалась, чего не увидел учитель, зато удивлённый Вади, последив за ней, прошептал:

— Там Корилус и Берилл!

— С урока сбежали?! — шёпотом ахнула волчишка, немедленно переключившись на следующую проблему.

— Их, наверное, отпустили пораньше... — прошептал за спиной Тармо и посмотрел на часы. — Ну, нам тоже немного осталось сидеть.

— Две минуты, — прошелестел вздохом Вилл. — Есть хочется. В Тёплой Норе сейчас обед...

— Прошёл уже, — напомнил Тармо.

Оказывается, это счастье, когда звонок звенит даже с такого маленького, всего в полчаса, урока! Ирма быстро собрала в учебную котомку тетрадку и ручку и, попрощавшись с учителем, вместе с друзьями вышла в коридор.

— Давайте быстрей! — велел Корилус, подпрыгивая на месте.

— А вы зачем пришли? — удивилась волчишка, краем глаза замечая, что Икац вышел и стоит неподалёку от двери, наблюдая за "приютскими".

— Чтобы вы никуда не пошли зря, — радостно сказал Берилл. — Бежим в машины!

И они понеслись по коридору. А волчишка на бегу не забыла спросить у мальчишки-вампира:

— Берилл, ты как? Сумел сидеть на уроках с Гарденом?

— Селена попросила учителя посадить меня с Оливией, как обещала в прошлый раз! — рассказывал Берилл. — Она, Оливия, велела мне помогать ей, если она чего-то не знает. И я сумел сидеть! Теперь буду сидеть и дальше с ними.

Пока волчишка добежала до входной двери в школу, она прочувствовала очень странные впечатления. Берилл будет помогать не ей, а Оливии? Ему теперь не нужна их компашка, чтобы чувствовать себя уверенным? На лестнице она чуть не упала — так сосредоточилась на этих необычных впечатлениях. Только мальчишка-вампир, бежавший рядом, сумел её поддержать, когда она споткнулась. Она метнула в него озадаченный взгляд: так он всё ещё свой? Или...

Ирма ощутила, как забилось сердце. И это было немного даже больно. И почему-то именно в этот момент из машины, к которой они бежали, выскочили ребята из братства. Коннор даже обогнал Колина, чтобы схватить волчишку за плечи и чтобы присесть перед ней на корточки.

— Что случилось, Ирма?

— Ничего не случилось, — проворчала она встревоженно, глядя то на удивлённого Вади, то на Берилла, который влетел в машину, не заметив, что с командиром что-то происходит.

— Ирма, тебя обидели? — настойчиво спросил уже старший брат, тоже присаживаясь на корточки и заглядывая в её глаза.

— Да нет же!

Она вырвалась от них и юркнула в машину, где возбуждённый Берилл что-то рассказывал Селене, которая внимательно слушала его. Но внимательно — не внимательно, а волчишку она сразу углядела и вытащила из угла, в который Ирма забилась, впервые в жизни не желая болтать, рассказывая обо всём на свете, что её волновало и интересовало.

— Что случилось с моей Ирмой? — Селена ловко усадила волчишку к себе на колени.

"С моей!" Эти слова хозяйки места горячим теплом пали на обеспокоенное сердечко Ирмы. Она не стала сопротивляться, а обняла Селену, крепко стиснув её. Любимая Селена осталась той же. И она всё так же любит маленькую волчишку, которая сейчас пребывала в смятении, не понимая, что с нею происходит и почему ей так не нравятся перемены с её друзьями, которым, оказывается, может быть хорошо и вне её компашки...

...Машина ехала не слишком быстро, так что вскоре волчишка, всё так же сидя на коленях Селены, уснула, благо её крепко обнимали. Двойняшки, устроившись с обеих сторон от Селены, тоже спали, привычные к режиму Тёплой Норы. Вади, как и Берилл, устроился в ногах хозяйки места и дремал, время от времени просыпаясь и тараща сонные глаза на всех... Братья сидели, вполголоса, чтобы не мешать, разговаривая о проведённой недавно тренировке и о том, что неплохо бы выяснить, что случилось с Ирмой в школе.

Глава девятая

Последние два дня Коннор часто признавался себе, что очень хотел бы вернуть свою машинную начинку — то, что его делало киборгом, как говорила Селена. Слишком многое надо было не только удерживать в голове, но и варьировать всю эту кучу необходимой информации, чтобы её упорядочить. Летний режим Тёплой Норы сбился. Нет, Селена и Джарри продолжали осторожно готовить всех к новому расписанию, как это было в две прошлые осени. Но сейчас в это постепенное изменение вмешалась игра, которая почему-то была очень важна для Вальгарда.

Всего два дня устроили такой упорядоченный хаос, что Коннору захотелось вот прямо сейчас, немедленно увидеть Ладу. Несколько удивлённый, он вспомнил, что не видел её... Он начал считать дни... Нет, что-то вроде встречи у них было до посещения крепости Вальгарда. А потом? В Тёплой Норе они мельком видели друг друга, и внезапно именно сейчас стало ясно, что эти мелькающие эпизоды странно отдалили их друг от друга. А ведь с Ладой было... комфортно. Просто посидеть на диванчике или в большом кресле, даже не глядя друг на друга, занимаясь чем-то совершенно разным, но чувствуя тёплый локоть друг друга...

Джарри вёл машину осторожно, так что ничто не сбивало с редкого момента неспешного раздумья.

Но поднял голову Коннор сразу — на едва уловимое движение в салоне машины. Селена сидела напротив, и мальчишка-некромант чуть не спутал, кто из двоих так глубоко вздохнул. Но хозяйка места мягко провела рукой по голове волчишки, и стало ясно — кто. Коннор невольно улыбнулся, глядя, как Ирма сидит на коленях Селены: волчишка хоть и худенькая, но здорово подросла — и странно видеть её на коленях мамы Селены. И снова задумался — теперь уже об Ирме. Предполагая её школьную жизнь, все в Тёплой Норе сходились в одном: волчишка будет скакать от радости при виде новых мест, новых лиц... А сегодня... Впрочем, возможно, она просто устала после изматывающих тренировок на поле военного училища. И вот она сидит, прижавшись к Селене, будто её обидели так, что она не сумела ответить обидчику. Это Ирма-то...

Вежливо "постучался" Мирт.

"О чём задумался?"

"Об Ирме. Мы приехали к школе и обсуждали день на пейнтбольном поле. А надо было хоть немного послушать, как она тут... Теперь и не узнать, почему она так себя ведёт..."

"Нашёл проблему, — вмешался в диалог Мика. — Попроси Ладу поговорить с Ирмой. Всё будем знать! И во всём поможем".

"Вы так рассуждаете, будто я, как старший брат, не могу с ней поговорить", — сказал удивлённый Колин.

"Куда тебе!" — хихикнул Мика.

"Подождите-ка. — Коннор тоже был удивлён, но из-за другого. — С чего это ты, Мика, решил, что надо попросить Ладу? Есть Вильма. Есть Анитра..."

"Мне это, кстати, тоже кажется интересным — почему к Ладе", — присоединился к беседе Хельми.

"Вильма выслушает, а потом потребует выполнить то, что решит она сама", — сказал Мирт, немного недоумевая: братья и правда об этом не знают?

"Вот-вот! — вздохнул Мика. — Анитра ещё жёстче: вытянет из тебя всё до последней мелочи — и скажет: сам в такую ситуацию попал — сам и исправляй. Это я подслушал, как наши младшие свою няньку и Анитру обсуждали".

"А Лада что? — не понял Колин. — Она как слушает?"

"Синара сказала, что Лада выслушает и так распереживается, что её саму приходится утешать, а потом ей же объяснять, как решить проблему! — фыркнул Мика. — А потом эти же несчастненькие не только успокаиваются, но и соображают, что, в общем-то, ничего страшного и не случилось".

"Интересно, — пробормотала вклинившаяся в разговор Селена, — есть ли в вашем мире такая профессия, как... Нет. Не выговорю — значит, такого нет".

"Не так быстро! — возмутился Мика. — Ну-ка, рассказывай, что за профессия такая! А то заинтересовала — и тут же сбежала!"

"Мы подъезжаем к деревне, — напомнила Селена, намекая, что подробности рассказать не успеет. — Зато у тебя, Мика, теперь есть повод допекать меня до тех пор, пока я не расскажу об этой профессии..."

"А если коротко?" — настаивал тоже загоревшийся любопытством Мирт.

"Если коротко, то... — Селена задумалась. — То это целитель душ. Если кому-то плохо, если кто-то запутался и не знает, как поступить в том или ином случае, то этот специалист устроит бедолаге допрос, как он дошёл до такой жизни, выищет причину его бед, и тогда в жизни бедолаги всё устраивается — и очень даже хорошо".