Гарри Поттер и Маховик времени. Часть I

За соседним столиком помолчали. Гарри услышал, как кто-то поставил на стол свой бокал.

— Нам пора в замок, Корнелиус, — заметила профессор МакГонагалл. — Вы ведь не хотите опоздать на ужин к директору.

Стулья отодвинулись, запахнулись полы мантий, блестящие каблуки мадам Розмерты вернулись за стойку. Слышно было, как открылась входная дверь, в бар ворвался вихрь снега, и вся компания вышла.

Глава 8 "Молния"

Гарри перелистнул страницу книги с хроникой судебных заседаний. Он просмотрел текст глазами, ища любое упоминание о гиппогрифе. Но нет, здесь тоже ничего не было. Следующая страница...

Первые дни рождественских каникул Золотое трио в полном составе провели за книгами в гостиной факультета. Как это получилось? А вот так:

Гарри смутно помнил, как добрался до подпола "Сладкого королевства", миновал тоннель и очутился в замке. Вот он еще в "Трех метлах", а вот уже вылез из горба статуи. Всю дорогу он думал только о нечаянно подслушанном разговоре.

Как же так? Почему Дамблдор, Хагрид, мистер Уизли и Корнелиус Фадж молчали? Почему скрыли, что родителей предал их лучший друг?

За ужином Рон и Гермиона тревожно поглядывали на Гарри, не смея заговорить с ним — рядом сидел Перси. После ужина друзья поднялись в гостиную, а тут Фред и Джордж на радостях, что наступили каникулы, взорвали десяток бомб-вонючек. Гарри не хотелось рассказывать близнецам о походе в Хогсмид, и он тихонько выскользнул из гостиной и поднялся в пустую спальню. В спальне присел у тумбочки, вытащил книги и нашел фотоальбом в кожаном переплете, который ему подарил Хагрид два года назад. Там были фотографии мамы и папы. Гарри сел на постель, задернул полог и стал разглядывать снимки...

На свадебной фотографии папа машет ему рукой, на лице у него сияет улыбка, непослушные волосы на голове, такие же, как у сына, торчат в разные стороны. Папа держит под руку маму, и она тоже светится счастьем. А рядом — шафер папы... Гарри раньше не обращал на него внимания.

Если не знаешь, что это Блэк, то и не догадаешься. На фото он красив и весел, а теперь у него исхудалое, бледное лицо. Неужели он уже тогда переметнулся на сторону Волан-де-Морта? И замышлял убить лучших друзей? Понимал ли он, что его ждет двенадцать лет в Азкабане, после которых он станет неузнаваем?

"Но ведь на Блэка дементоры не действуют!" — думал Гарри, а Блэк глядел на него с фото и улыбался. И когда они совсем близко, он не слышит крик его мамы...

Гарри захлопнул альбом и сунул в тумбочку, снял мантию и очки, плотнее задернул полог и лег.

Гарри потом притворялся, что спит, хотя не спал до утра. Ему в темноте мерещились видения того, как Блэк, стоя на коленях перед своим хозяином, предавая его родителей. А потом безумно хохотал, взрывая Питера Питтегрю, который почему-то был похож на Невилла. Этот смех так и гремел в его голове, не давая уснуть. Впервые в жизни Гарри почувствовал ненависть. Она тоже не давала ему спать, сжигая ему все внутренности.

Гарри заснул только под утро, а ,проснувшись, обнаружил, что спальня уже пуста. Он оделся и спустился по винтовой лестнице в гостиную. В гостиной были Рон с Гермионой. Рон жевал мятную жабу и поглаживал живот, Гермиона корпела над домашней работой, разложенной на трех столах. Она была такой же красивой что и вчера, но было видно, что она так же плохо спала, волнуясь за друга.

Как Гарри и ожидал, его друзья попытались отговорить его от совершения глупостей. Ну, как они не могли понять, что он чувствует?! Нет, Миона-то понимала, она всегда его понимала, но она всегда старалась делать "как правильно", в то время как Гарри старался делать "как нужно". И сейчас он чувствовал, что бездействовать было бы неправильно.

Нельзя сидеть сложа руки, и ждать что маньяка поймают авроры. Но и друзья правы, не стоит лезть на рожон, и идти самому искать мерзавца, как советовал Малфой. Нет, Гарри будет просто готовиться к встрече, которая обязательно рано или поздно состоится. И одна книга ему поможет.

Живоглот потянулся и выпустил длинные когти. Карман Рона задрожал. Дежавю! Точно так же, как тогда. После этого Рон предложил навестить Хагрида, что они и сделали, хотя Миона и была против.

Гарри хотел спросить большого друга почему он никогда не упоминал Блэка, и его дружбу с его отцом. Но, когда они пришли к его избушке и были впущены после необычно долгого ожидания, то вопрос этот просто улетучился из его головы.

Хагрид плакал. Он показал им письмо от попечительского совета. Они уведомляли лесничего, что претензий к нему не имеется, но дело гиппогрифа передано в Комиссию по обезвреживанию опасных существ. По словам Хагрида, там работали такие упыри, что дело "Клювика" уже заранее можно считать проигранным. Тогда друзья и вызвались помочь лесничему найти законный прецедент, по которому можно было бы оправдать гиппогрифа, напавшего на непочтительного волшебника.

И вот уже канун Рождества, а они все еще ничего не нашли, даже с помощью маховика. Гарри и Миона так часто его использовали, что вместо нескольких дней, для них прошло две недели.

Гарри все это время не только корпел над юридическими хрониками, но и усиленно тренировался в боевой магии. Он уже мог, по собственным ощущениям, запросто выстоять против пятикурсника, и даже победить. Но этого было явно недостаточно чтобы справиться с Блэком, а потом и с Волдемортом, если он сумеет однажды возродиться.

Если бы не Миона, он наверняка уже давно свалился бы от истощения, настолько он себя загонял. Она чуть ли не силой загоняла его поспать в их общую спальню на пятом этаже. И сама ложилась, уставшая от просмотра юридической литературы. Она неизменно прижималась к нему спиной, лежа на боку, а он обхватывал ее сзади, зарываясь носом в ее густые волосы.

Замок тем временем прихорашивался к Рождеству, несмотря на то, что любоваться волшебными украшениями было почти некому. В коридорах висели гирлянды остролиста и омелы, щели и прорези доспехов сияли таинственным светом, а в Большом зале, как обычно, поблескивали золотыми звездами двенадцать огромных елок. По замку поплыли ароматы праздничных яств, и в сочельник даже Короста высунула нос из кармана Рона: так вкусно пахло.

Рождественским утром Гарри проснулся от того, что на него прыгнула счастливая Миона.

— Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо! — повторяла она, душа его в объятиях.

— Миона... дышать! — прохрипел кое-как Гарри.

— Ой! Прости, Гарри! Я не хотела... Спасибо!

— Гермиона! Сейчас полседьмого утра! Какого черта ты разбудила нас так рано в Рождество? — прокричал со своей кровати Рон.

— Простите...я не подумала, — виновато ответила Миона. Она выглядела так мило, что Гарри просто не мог не рассмеяться. — Я зайду попозже, можете спать дальше.

— Нет уж! Гарри, рассказывай, отчего она такая радостная.

— Думаю, что из-за моего подарка, — ответил Гарри с широченной улыбкой, протягивая руку за очками.

Он-таки достойно "отдарился" за ту книгу. Сначала он хотел сделать такую же своими руками. Он, конечно, талант в Рунах, но это оказалось ему пока не по зубам.

Поэтому он стал искать достойную замену. Если его спросят, он честно скажет, что без помощи ее подруг он бы не справился. Именно к ним он обратился за советом, и те довольно быстро помогли. Решение нашла Дафна. Узнав, что Миона ради него остается в замке на рождественских каникулах, и из-за этого не увидится с родителями, Дафна предложила купить ей сквозные зеркала.

Это было нечто вроде мобильного видеотелефона из фантастических фильмов. Дафна даже продемонстрировала ему один, объяснив, что она сама так общается с матерью. Еще она объяснила, что они довольно редки и дороги, т.к. производятся ограниченным тиражом альпийскими гномами.

Гарри тогда спросил: "Почему так мало, если они такие нужные?". Оказалось, что они не так уж и нужны. Волшебники жили в довольно медленном темпе, и потому им проще было купить сову чем дорогущую игрушку, которую легко разбить. Поэтому сквозные зеркала покупали как раз матери для своих дочерей, чтобы иметь возможность поговорить в любой момент.

Гарри решил, что сквозные зеркала это то что нужно, и заказал пару... а потом еще одну, почти опустошив при этом свой детский сейф. Для близких ему золота было не жалко. Одну пару он, как и намеревался, подарил Мионе и ее родителям. А вторую пару купил для себя и Рона. Так что рыжего тоже ждал большой сюрприз в его куче подарков.

Миона снова его крепко обняла, подтвердив его догадку.

— Я рад, что тебе понравилось, Миона! С Рождеством! И тебя это тоже касается, Рон. С Рождеством, друг!

— Спасибо, Гарри, с Рождеством! — ответил Рон, и полез смотреть свои подарки.

Рядом с кроватью Гарри тоже высилась куча коробок. Рон уже открыл первую коробку.

— Еще один свитер от мамы... как всегда, темно-бордовый... Тебе она тоже наверняка прислала...

Гарри развернул первый пакет. Ему миссис Уизли связала ярко-красный с гриффиндорским львом на груди, а еще напекла пирожков с изюмом и миндалем, не забыла прислать коробки с пирожными и ореховыми леденцами. Отодвинув все это, он увидел на полу длинную плоскую коробку.

— Что это? — бросил Рон любопытный взгляд.

— Не знаю...

Гарри раскрыл подарок и не поверил глазам — это была чудесная новенькая метла. Рон выронил носки и спрыгнул с кровати.

— Вот это да! — Он даже охрип от восхищения.

И не просто метла, а та самая "Молния", которой Гарри каждый день любовался, когда жил в Косом переулке. Он взял метлу в руки. Древко блеснуло, метла задрожала, Гарри отпустил ее, и она повисла в воздухе — садись и лети. На кончике древка золотился регистрационный номер, гладкие прямые березовые прутья были как на подбор.

— Кто это тебе прислал? — спросила Миона. Она почему-то смотрела на метлу с подозрением и задумчиво кусала губу.

— Погляди, может, в коробке есть записка? — предложил Рону Гарри

Рон разорвал упаковку.

— Ничего нет. Потрясающе! Кто же это дарит такие дорогие подарки?

— Готов поспорить, что не Дурсли. — Гарри налюбоваться не мог на подарок.

— Знаю, наверное, Дамблдор. — Рон разглядывал метлу со всех сторон. — Помнишь, он прислал тебе мантию-невидимку и не подписался?

— Мантия-невидимка была папина, — возразил Гарри. — Он мне ее просто передал. Он не может выбросить на меня сотни золотых галлеонов. Так и разориться недолго.

— Да, вряд ли он. Еще и Малфой бы сказал, что у директора завелись любимчики. Ты только представь себе, что будет с Малфоем! — Рон чуть не захлебнулся от смеха. — Его от зависти скрючит! У тебя теперь метла международного класса!

— Даже не верится, — затаив дыхание, Гарри провел рукой по метле, а Рон рухнул от хохота на кровать, воображая позеленевшего от злости Малфоя. — От кого же...

— А я знаю от кого. — Рон перестал хохотать. — От Люпина.

— От Люпина? — Тут уж настала очередь Гарри смеяться. — Да будь у него деньги, он бы себе новый костюм купил.

— Это ,конечно, так, но ведь он тебя любит. Он тогда пропустил матч, его вообще не было в школе, но ему, наверно, кто-то сказал о "Нимбусе", и он в Косом переулке купил тебе "Молнию".

— Рон, ты где головой стукнулся? Не мог он в Косом переулке быть. Он же болел.

— Может, и болел, только в больничном крыле его не было. Помнишь, Снейп влепил мне наказание, я чистил утки в палатах, и Люпина там не было.

Гарри нахмурился.

— Да нет, Люпину такая метла не по карману.

— Это не профессор Люпин, — уверенно заявила Миона. — Я почти уверена, что это Блэк!

— Ты смеешься, Гермиона?! — ошарашенно спросил Рон. — С чего ты взяла, что это Блэк?

Прежде чем она успела ответить, в спальню с громким мявом зашел Живоглот. На шее у кота красовался бант из мишуры, и Живоглот своим мявом скорее всего требовал его снять. В остальное время он недовольно ворчал.

— Унеси его отсюда! — Рон поскорее вытащил Коросту из-под одеяла и сунул в карман пижамы. Но Гермионе было не до Рона, она посадила кота на постель Симуса и, продолжила свой незаконченный ответ.

— Молния — супербыстрая, но еще и супердорогая метла. Позволить ее себе могут лишь несколько семей во всей Британии. Дафна говорила, что Блэки были очень состоятельны. Примерно так же как и Поттеры, — Гарри кивнул, он это тоже слышал. — Еще она говорила, что эта семья славилась своим коварством и жестокостью, и большой выдумкой на способы убийства. Будь я Блэком, я бы купила тебе эту метлу, зная, что ты не устоишь от соблазна ее опробовать. Вспомни, он же был другом твоего отца, и может предположить, что ты унаследовал его любовь к полетам, — от этого напоминания сердце Гарри сжалось. — Купив метлу, я бы наложила на нее какое-нибудь очень неприятное проклятье и послала тебе. Естественно, без открытки.

Гарри не знал, что сказать. Вроде бы все было логично. Только...

— А как он ее купил? Зашел в магазин и просто попросил, да? Ты сама-то понимаешь, что это бред? — начал орать Рон.

— Ему кто-то может помогать, Рон! Как можно столько времени скрываться от авроров без посторонней помощи? Его сообщник вполне мог купить метлу по его просьбе.

— Бред! Гермиона, ты просто мнительная! — заявил Рон, и повернулся к Гарри. — Что нам за дело, кто ее прислал? — воскликнул беспечно Рон. — Гарри, дашь полетать, а?

— На этой метле летать нельзя! — отрезала Гермиона.

— И что же Гарри с ней делать? Пол ею мести, что ли? — вконец рассердился Рон. — А вот давай проверим! — заявил Рон, маниакально уставившись на нее. — Я сам на ней полечу, но если ты не права, то будешь год писать за меня домашнюю работу!

— Рон, не дури! Если я права, метла тебя сбросит, как Гарри чуть не сбросила на первом курсе.

— Тогда я на том свете смогу гордо всем говорить, что летел на самой настоящей "Молнии"! — заявил Рон.

Гермиона раскрыла было рот, но в этот миг Живоглот прыгнул с постели Симуса и вцепился в грудь Рону.

— Убери своего кота! — заорал Рон.

Кот рвал когтями его пижаму, Короста выскользнула из кармана и взобралась на плечо. Рон ухватил ее за хвост, сбросил кота и хотел было пнуть ногой, но промахнулся, угодил в чемодан у кровати Гарри, взвыл от боли и запрыгал на одной ноге.

Тут из старого носка дяди Вернона выкатился вредноскоп, закрутился на месте, засверкал и пронзительно засвистел металлическим свистом. У Живоглота шерсть встала дыбом.

— Совсем забыл про него. — Гарри нагнулся и поднял вредноскоп. — Я же сам его засунул в носок, а носки эти я не ношу.

Вредноскоп вертелся и свистел на ладони, кот выгнул спину дугой и грозно зашипел.

— Сейчас же убери своего кота, Гермиона, а то я за себя не отвечаю, — отчеканил Рон, сидя на кровати и потирая ушибленную ногу.

Гермиона подхватила Живоглота — он желтым глазом злобно глядел на Рона — и вышла из спальни.

— Спрячь ты эту штуку, — попросил Рон.

Гарри сунул вредноскоп в носок, а носок запихал на самое дно чемодана. В комнате воцарилась тишина, только Рон пыхтел от боли и злости. Короста съежилась у него в руках. Гарри давно ее не видел, и сердце у него сжалось от жалости: крыса похудела и осунулась, кое-где вылезла шерсть.