Гарри Поттер и Маховик времени. Часть I

— Она что-то совсем зачахла, — заметил Гарри.

— Не зачахла бы, не будь тут этого рыжего недоумка. Это у нее стресс.

Гарри промолчал. Обычные крысы живут только три года, вспомнились ему слова хозяйки волшебного зоомагазина. Короста была, видно, лишена волшебной силы и, стало быть, жить ей осталось совсем недолго. А Рон, хоть и жалуется, что Короста ему надоела и толку от нее чуть, все равно любит ее.

Друзья встретились в гостиной. В это Рождество им было невесело. Гермиона заперла кота в спальне и дулась на Рона: как не стыдно, хотел пнуть Глотика ногой. Рон все еще кипел: Живоглот опять чуть не съел его крысу. Гарри взялся мирить их, но махнул рукой и стал изучать свой подарок.

Гермиона могла быть совершенно права. На уроках Рун Гарри узнал как делаются метлы. Это сложнейшие артефакты, как волшебные палочки. Даже сложнее. Внутренности у нее отличаются от обычной магловской метлы.

Основное отличие было в древке. Оно было не цельным, как казалось. Внутри был жесткий, возможно даже металлический, стержень, на который нанизывались деревянные... ээ... кольца, испещренные рунами. Руны обеспечивали все полетные характеристики метлы. Кольца нанизывались на стержень, постепенно складываясь в целое древко. Их фиксировали вместе и покрывали лаком, так чтобы древко казалось монолитным.

Помимо древка были еще прутья, которые тоже были особенными. Они крепились к древку с помощью специальных чар и фиксировались еще и ободком, на котором также были выгравированы руны, обеспечивающие тягу и регулирование скорости. Что, если метла от Блэка, и он что-то сделал с управлением скоростью? Самая близкая аналогия — это киллер, испортивший тормоза у автомобиля. "Метлу будет невозможно остановить!" — подумал Гарри с дрожью.

Наступило время обеда, и друзья спустились в Большой зал. Факультетские столы опять отодвинуты к стенам; посреди зала один общий стол, на котором накрыто на двенадцать человек. За столом уже сидят Дамблдор, МакГонагалл, Снейп, Стебль, Флитвик и завхоз Филч в старомодном поношенном фраке вместо обычной коричневой куртки, двое робких первоклашек и мрачного вида слизеринец-пятикурсник.

Гарри, Рон и Гермиона подошли к столу.

— Веселого Рождества! — поздравил их Дамблдор и добавил: — Нас мало, и мы решили, что глупо сидеть за разными столами. Садитесь, мы вас ждем.

Друзья все трое уселись на дальнем конце стола...

— Хлопушки! Берите, Северус, — Дамблдор протянул Снейпу большую серебряную.

Снейп неохотно протянул руку. Дернул ее за шнурок, хлопушка взорвалась, и в руке у Снейпа очутился островерхий колпак на верху которого красовалось чучело грифа.

Гарри и Рон с улыбкой переглянулись. Снейп изобразил корявое подобие улыбки и передал колпак Дамблдору, Дамблдор тут же нахлобучил его вместо своей обычной шляпы волшебника.

— Ну, что вы? Угощайтесь! — Дамблдор с сияющей улыбкой оглядел сидящих.

Едва Гарри протянул руку к блюду с жареным картофелем, как дверь в зал снова открылась и вплыла — по-другому не скажешь — профессор Трелони. На ней было длинное зеленое платье, расшитое блестками, в нем она еще больше походила на стрекозу-переростка.

— Сивилла! Вот так сюрприз! — воскликнул Дамблдор и привстал.

— Я глядела в магический кристалл, господин директор, — ответила Трелони мистическим, потусторонним голосом. — И к своему вящему удивлению, увидела себя: я покидаю свое одинокое убежище и спускаюсь к вам. Разве могу я бросать вызов судьбе? И я поспешила сюда. Прошу вас простить мне опоздание...

— Ну, разумеется, какой разговор?.. — У Дамблдора в глазах заплясали лукавые огоньки. — Позвольте начертать вам стул.

И директор на самом деле начертал в воздухе волшебной палочкой стул, он медленно завертелся, повисел немного и приземлился между Снейпом и МакГонагалл. Трелони, однако, не села, она обвела сидящих взглядом огромных глаз и вдруг вскрикнула:

— Я не смею, профессор! Если я сяду, нас будет тринадцать. Не забывайте: когда вместе обедают тринадцать человек, кто первый встанет, тот первый умрет.

— Давайте, Сивилла, забудем сегодня эту примету, — нетерпеливо ответила МакГонагалл. — Садитесь скорее, индейка остынет.

Профессор Трелони немного помедлила, смежила веки, поджала губы и опустилась на стул с таким видом, как будто предвидела — стол сейчас поразит молния. Профессор МакГонагалл тотчас запустила разливную ложку в ближайшую супницу.

— Не желаете супу с потрохами, Сивилла? — спросила она.

Трелони как не слышала. Открыла глаза и снова оглядела присутствующих

— А где же любезный профессор Люпин?

— Ему опять нездоровится, — ответил Дамблдор и жестом пригласил всех начинать трапезу. — Бедный Люпин, надо же заболеть на Рождество! — лохматая парочка обменялась понимающими взглядами. Профессор сейчас наверное отдыхает после долгой ночи в обличье оборотня. Полнолуние было вчера.

Их переглядки не укрылись от директора, который кивнул им, благодаря за сохранение тайны. Гарри подозревал, что и директор не гнушается использовать легиллименцию, поэтому больше ему в глаза старался не смотреть.

— Вы, конечно, знали об этом, Сивилла? — спросила МакГонагалл, подняв брови, имея в виду состояние Люпина.

Трелони бросила на соседку ледяной взгляд.

— Разумеется, знала, Минерва. Но не в моих правилах выставлять напоказ всеведение. Обычно я себя веду так, словно у меня нет Третьего глаза. Зачем волновать людей?

— Это многое объясняет.

— Должна сказать, Минерва, — в голосе Трелони вдруг пропала потусторонность, — профессор Люпин недолго пробудет с нами. И кажется, он сам знает, что время его на исходе. Я как-то предложила ему поглядеть в магический кристалл, так он просто сбежал...

— Его можно понять, — сухо отозвалась МакГонагалл.

— Едва ли профессору Люпину в ближайшее время что-то грозит, — вмешался Дамблдор приветливым, но все же слегка повышенным голосом, что положило конец пререканиям профессоров. — Северус, вы ведь сварили ему еще одну порцию зелья?

— Да, господин директор.

— Вот и прекрасно! Стало быть, он скоро поправится. Дерек, вы еще не пробовали свиных сарделек? Попробуйте, очень рекомендую, — обратился Дамблдор к первокурснику.

Тот отчаянно покраснел и дрожащими руками приблизил к себе миску с сардельками.

До самого конца пиршества Трелони вела себя вполне сносно. Сидели за столом еще два часа, Гарри и Рон, в рождественских колпаках из хлопушек, перепробовали все кушанья. Они первые встали из-за стола, и профессор Трелони громко вскрикнула:

— Мои дорогие! Кто из вас встал первый?

— Не знаю. — Рон смущенно глянул на Гарри.

— По-моему, это не имеет никакого значения, — холодно заметила профессор МакГонагалл. — Если только за дверью не стоит сумасшедший с топором, готовый отрубить голову первому, кто выйдет в холл.

Все, даже Рон, засмеялись. Трелони была оскорблена до глубины души.

— Ты идешь? — спросил Гарри Миону.

— Нет, — буркнула она. — Мне надо поговорить с профессором МакГонагалл.

— Наверное, хочет нагрузить себя еще уроками, — зевая, сказал Рон по дороге в холл. Гарри мысленно усомнился в этом. Он подозревал, что она решила рассказать декану о дорогом подарке.

Сумасшедшего с топором в холле не было. На портрете у входа в гостиную Гриффиндора сэр Кэдоган праздновал Рождество с парой монахов, своим толстым пони и двумя-тремя предшественниками Дамблдора. Сэр Кэдоган поднял забрало шлема и поприветствовал друзей кружкой, полной меда.

— Веселого Рождества!.. Ик!.. Пароль?

— "Подлый трус!"

— Вам того же, сэр! — крикнул рыцарь, и проем открылся.

Гарри поднялся в спальню за новой метлой и спустился в гостиную. Он устроился в кресле и стал ждать Миону с деканом. Он был почти уверен, что она ее приведет. Он не считал это предательством, хотя такое поведение подруги и раздражало слегка. Но как бы он поступил на ее месте?

Гарри вспомнил прошлый год и Джинни Уизли. Ведь Гермиона тоже была тогда в книжном магазине, когда Малфой-старший подложил дневник Реддла. Если бы не давняя вражда с мистером Уизли, то дневник скорее всего оказался бы у Мионы. И что бы тогда было? Гарри обязательно заметил бы изменения, происходящие с подругой, и, наверняка, рассказал бы декану о дневнике.

Пока ждал, он тщательно осмотрел "Молнию"; нет ни одного сломанного прутика, и древко блестит так, что и полировать не надо. Пришел Рон, и тоже стал просто любоваться метлой. Скоро дверной проем отворился и вошла Гермиона, за ней профессор МакГонагалл.

МакГонагалл была деканом Гриффиндора, но в гостиную факультета захаживала редко. Гарри видел ее только раз, она тогда пришла с очень неприятным известием. Гарри и Рон, держа в руках "Молнию", глядели на нее не без удивления. Миона молча встала рядом, боясь при этом взглянуть Гарри в глаза.

— Это и есть та самая метла? — спросила МакГонагалл, подозрительно глядя на "Молнию". — Мисс Грэйнджер только что сообщила мне, что вам, Поттер, подарили метлу.

— Вы позволите? — МакГонагалл, не дожидаясь согласия, взяла метлу и тщательно оглядела. — Если я правильно поняла, ни письма, ни открытки в посылке не было.

— Да, не было, — кивнул головой Гарри.

— Боюсь, Поттер, что мне придется забрать ее у вас.

— Я ожидал этого, поэтому не буду спорить. Надеюсь вы сможете быстро проверить есть ли с ней какие-либо проблемы, — ответил Гарри. Рон чуть не упал от такого ответа, и уставился на друга как на сумасшедшего. А Миона наконец подняла голову и посмотрела в его глаза. В них она не увидела никакой злости по отношению к ней, и ее лицо озарилась радостной улыбкой. На ее глаза навернулись слезы, и прямо на глазах декана она бросилась на Гарри и крепко обняла его, тут же разрыдавшись.

Декан Гриффиндора с еле заметной улыбкой посмотрела на это, и продолжила:

— Постараюсь сделать все, что смогу. Сама я в метлах не разбираюсь, но, думаю, мадам Трюк вместе с профессором Флитвиком сумеют ее разобрать...

— Разобрать? — повторил Рон таким тоном, как будто заподозрил, что профессор МакГонагалл сошла с ума.

— Это займет всего несколько недель. Как только убедимся, что метла чиста от заклятий, мы вам сразу ее вернем.

— Метла в порядке, профессор... — Заявил Рон с таким отчаянием, будто это у него метлу забирают. — Честно...

— Откуда вам знать, мистер Уизли? — жестко возразила МакГонагалл. — Вы ведь на ней еще не летали, и пока мы не убедимся, что метла не заколдована, боюсь, летать на ней вам не придется. Я буду вам сообщать, как подвигается дело.

Профессор МакГонагалл развернулась на каблуках и вышла из гостиной. Гарри глядел ей вслед, сжимая в объятиях Миону. Рон повернулся к ним.

— Кто тебя просил говорить МакГонагалл про новую метлу Гарри?! — накричал он на нее.

Гермиона разжала свои объятия. Она повернулась к Рону. Краска еще не сошла с ее лица, но она смело поглядела в глаза Рона.

— Мы уже все обсуждали, Рон! Метлу действительно мог прислать Сириус Блэк, и профессор МакГонагалл со мной согласилась. Даже Гарри признал такую возможность. Так почему ты все еще возмущаешься? Это даже не твоя метла.

Рон вспыхнул, но ничего не сказал. Вместо этого он развернулся и ушел.

А Гарри вспомнил, что он так и не открыл его подарок...

Глава 9. Патронус

Конечно, Гермиона хотела как лучше, но Рон все равно злился. Нет, он был в ярости. С Гермионой он больше не разговаривал, а Гарри с чего-то обозвал подкаблучником, но общаться не перестал. Все вернулось на круги своя. Гарри уже и не пытался помирить лучших друзей — знал, что бесполезно.

Теперь, когда Гарри был с Роном на тренировке или просто в гостиной, Миона уходила к подругам в библиотеку. У них там за одним из столиков уже сформировался своеобразный девичий клуб. Рон называл его столиком зубрилок. Миона там по большей части занималась обычным делом: методично поглощала Хогвартскую библиотеку, но теперь вся ее литература была из сферы магического законодательства.

Гарри было стыдно, что Гермиона вкладывала значительно больше усилий к делу спасения Клювокрыла. Он, конечно, тоже часами безуспешно сидел за той же литературой, но, кроме того, много времени проводил в классе ЗоТИ или любом другом пустом классе.

Да, он плюнул на запрет МакГонагалл и ходил по коридорам без сопровождения, но это было необходимо. Иначе как можно было поддерживать тот сумасшедший ритм, который они с Мионой завели. В одни сутки они вмещали иногда и три, но при этом им нельзя было видеть будущих себя.

"Дурацкое правило, — думал Гарри, — было бы так удобно устраивать тренировочные дуэли с будущим собой." Миона, конечно, была тоже хороша, но они слишком жалели друг друга. А себя Гарри было бы не жалко, главное не убить.

Чтобы не видеть будущих себя им приходилось заниматься в нескольких помещениях одновременно. Пока одна пара занимается в их апартаментах, другая запиралась в пустом классе, а еще одна в другом. Им даже уменьшенные спальные мешки приходилось таскать с собой. Хоть спальников и было два, но они всегда объединяли их в один, как тогда, на Хеллоуин. Единственной проблемой был холод, спать приходилось одетыми.

Гарри был очень рад, когда Сьюзан вызвалась помочь с делом Клювика. Ее тетя была начальником волшебной полиции и могла серьезно помочь. Кроме того, сама Сьюзан была очень подкована в магическом праве, поэтому могла помочь с объяснением многих неясностей.

А, вообще, Гарри понял одно: в законодательстве магической Британии сам черт ногу сломит. В ней было множество, структурированных исключительно в хронологическом порядке, законов, принятых Визенгамотом, декретов Министерства, и нескончаемое количество судебных актов, также структурированных только хронологически.

Было такое ощущение, что волшебному миру незнакомо разделение законодательства по тематике. Ясное дело, найти нужный закон было просто невозможно. Сьюзан объяснила, что это древняя традиция, появившаяся еще до Визенгамота. А Гермиона сообщила, что насколько она знает, в магловском мире все обстоит почти также. Только тематические сборники законов там все же были известны.

Вечером перед началом нового семестра к Гарри подошел Вуд. Он спросил у Гарри как прошло его Рождество и выбрал ли он наконец метлу. На это Рон ему сообщил о подаренной Молнии, и о том что с ней сталось. Вуд был в шоке, что в его команде есть Молния, но пришел в ужас от новости, что декан намеревается ее разобрать. Он почти тут же побежал ее отговаривать.

Сконцентрировавшись на Молнии и помощи Хагриду, друзья почти не обратили внимание на то, как новая внешность Гермионы оказала эффект разорвавшейся бомбы на все население школы. Мужская половина откровенно пялилась, недоверчиво потирая глаза. В том числе и Малфой, у которого буквально упала челюсть. А женская половина, за исключением подруг и немногих пофигисток, по-змеиному шипели за ее спиной. Особенно преуспели в этом Панси Паркинсон и Лаванда Браун.