Безымянная невеста

Юлька оторопело наблюдала, как разом побледневшая Василиса рухнула в кресло, опустив руки с комком спутанного куделя.

— Вот и ответ нашелся, кому девица помешала...— шепнула ведьма, невидящим взглядом уставившись в стену.

Через полчаса, после кувшина успокаивающего чая, Василиса Петровна надломленным голосом рассказала Юле с помощницей, что стряслось этой ночью.

— Помните сказку про трех сестер-искусниц? Одна жизнь дает, вторая за руку ведет, третья смертью одаривает. Тяжело распознать юную пряху, немыслимо почти что. Ничем не выдают себя они, разве что людей сердцем насквозь видят. Знают, какая судьба человеку уготована, на нужную тропинку толкнуть могут. Тянутся к ним люди, никого равнодушным пряхи не оставляют — ни добрых, ни злых. Одно плохо для пряхи молодой, коли не найдут ее вовремя старшие три сестры да не сведут с оставшимися молодыми двумя. — Тяжело вздыхает ведьма, теребя в руках спутанные обрывки. — Не должно быть нити ее на полотне мировом. Над ним стоит пряха, только Хозяйка судеб может сплести ей новую судьбу взамен утраченной. Должна новая пряха сама нить свою вытянуть, в клубочек смотать да сжечь. Пока не сделает этого, уязвима она для слова дурного, проклятия чужого. Если же кто-то другой в судьбу ее вмешается, начнет пряху с тем глупцом по дорожкам чужим бросать-перекидывать, пока все пути не обойдет, Жизнью подаренные. Или покуда спутник ее с ней на дорожках судеб не повстречается.

Юлька попыталась осмыслить сказанное, задумалась на пару минут. В комнате повисло молчание.

— Я правильно понимаю, что Ксана и есть молодая пряха?

Бабушка кивнула.

— И этот невнятный комок шерсти, который ты, бабуль, держишь — это ее клубок был?

Бабушка снова кивнула.

— Ага. И кто-то в него вмешался. Ты тоже пряха, так что это не твоих рук дело. Значит кто-то еще. Правильно?

Василиса Петровна снова кивнула, уныло глядя в окно. Небо за ночь очистилось и насмешливо сверкало всеми оттенками лазури, словно его не касались события, произошедшие в этом домике.

— Все ты правильно поняла, Юленька... Понять бы, кто еще, помимо тебя, это понял? Говорила ли ты кому-то?

— Про прях? Кому?! — поразилась Юлька, представив реакцию друзей на такую мистику. — Только при Лиде пару раз говорила, что Ксанка хорошо суть человека видит, в театре пару раз Аннушка об этом заикалась... И все.

Василиса Петровна покачала головой.

— Услышал тот, кто знает. Есть среди вас кто-то, кому судьбу свою переписать нужно. Тот, кто сам место Ксаны занять хочет.

* * *

-Федор Ефимыч, сокол ясный, беда у нас. — Непривычно мрачная женщина в расшитом красными маками переднике появилась в зеркале, вытеснив отражение помощника директора театра. — Как же ты такое допустил, дружочек? Я же просила за прялкой приглядеть, а не с Марьюшкой лясы точить.

Федор Ефимыч дернул недобритой половинкой усов и поморщился.

— Василисушка, просил же не заглядывать в это зеркало. А если я голый тут стою?

— Что я, мужика голого не видела в свои двести пятьдесят? — хмыкнула ведьма, усевшись в кресло-качалку на той стороне отражения. — Недруги у меня дома побывали, пока ты развлекался. Как я теперь буду пряху из паутины выводить?

Федор Ефимыч сглотнул, по инерции дернув себя за ус. Вспомнилась пятидесятилетнему (в этом образе, конечно же) оборотню прошлая ночка, когда вместо защиты волшебной прялки он зазнобе своей стихи Бодлера читал. Показалось же ему, что не так что-то в охранных чарах дома. Упустил, расслабился.

— Совсем дела плохи? — в ответ ведьма продемонстрировала месиво из шерстинок и обрывков нитей. Оборотень помрачнел. — Виноват, Василисушка. Исправлюсь.

Ведьма махнула рукой.

— Ищи среди тех, кто в театре часто бывает. Или их окружения. Кто-то вчера очень сильно хотел судьбу свою поправить. Кто-то, с кем Оксана не раз говорила и относилась хорошо.

Оборотень кивнул, перебирая в памяти лица актеров и их разговоры за последнюю неделю — не случилось ли у кого беды какой?

— Да, и еще... Феденька, соколик, узнай, кто наряд третьей пряхи из сундука достал и решил на Ксану примерить, — недобро сощурилась напоследок ведьма и с тихим хлопком исчезла. В зеркале снова отражалось задумчивое одноусое лицо помощника директора.

— Да....Дела, однако...— протянул он, аккуратно избавляясь от лишней растительности на лице и составляя план действий.

* * *

Юлька в это время перебирала в голове всех, с кем они с Ксаной общались в последнее время.

— Бабушка, чесслово, не помню, чтобы у кого-то прямо нечто жизненно важное случалось! — она хмуро глядела на список знакомых, уже занесенный на бумагу. Получалось всего около сорока человек. — Наоборот, у всех последнее время дела налаживаются. Разве что Эльза, но Ксана ее терпеть не может.

— Вчерашних гостей проверила? — буркнула бабуля из-под кресла. Кажется, она собирала остатки разорванной пряжи.

— Рината с Катькой? Да брось! Катьку Оксана не знает, а Ринат уже в списке. По нему тоже пусто.

Ведьма с кряхтением выпрямилась, растерла поясницу и выдала еще одну порцию нравоучений.

— Юленька, вокруг молодой пряхи всегда собираются люди с искрой таланта. Поэты, художники, фотографы, музыканты, спортсмены, отменные повара — кто угодно. Пряха, сама не осознавая, помогает им найти свою дорогу — случайной фразой, прозвучавшей мелодией, просто душевным разговором. Вытянуть ее из той ямы, куда она угодила заботами некоторых, может только вторая пряха, которая с ней не одну нить спряла. И это еще надо узнать, какую стезю Ксана вытянула и где могла с сестрой-искусницей повстречаться!

— В смысле дарит наша Ксана жизнь или убивает?

— Не так грубо, но в целом ты права, — поморщилась бабуля. Обозвать пряху, почти священное существо у многих народов, убийцей? Фи.

— Так надо звонить! — Юля соскочила со стула и заметалась в поисках мобильника.

— Кому? — осторожно уточнила бабуля.

— Как кому? — удивилась Юля, прижав трубку к уху. — Ксане, конечно! Ты же признаки пряхи можешь перечислить? Вот! Поищем среди ее друзей!

* * *

Утро среды отозвалось болезненным звоном в ушах и озабоченным лицом тетки, прижимающей ладонь к моему лбу.

— Ксана, кажется, ты заболела, — постановила она, поджав губы.

— Теть Лен, дайте лучше градусник. — В измерение температуры ладонью я не верила с детства. Откуда я знаю, что у самоназначенного диагноста температура тела именно 36,6?

Впрочем, градусник подозрения тетки подтвердил, веселеньким рыжим столбиком показывая 37,8. Пришлось звонить на работу, отпрашиваться, просить Аннушку предупредить всех в театре, чтобы не ждали, ставить в известность Лельку с Маратиком, которые хотели сегодня вечером поиграть с нами в манчкин. До Нового года шесть дней, а я заболела. Отлично, что сказать.

Мамина племяшка ускакала в школу, доверив самое ценное — пароли к вай-фаю и своему компу. Тетя Лена вручила кулек лекарств на сегодняшний день и строго-настрого запретила уходить домой. Я не возражала.

Ближе к обеду позвонила Юлька.

— Ксан, как дела?

— Терпимо, — прохрипела я в трубку.

— Эй, ты чего? — всполошилась подруга. — Ты заболела, что ли?! Ксан, кончай прикидываться, нам еще кучу работы сделать надо!

— Юль, я бы с удовольствием, но не сегодня точно. Температура, голова гудит, и вообще нет желания шевелиться. — Я и правда ощущала себя выброшенной на берег медузой. Этакое безвольное желе.

— Вот черт. Ладно, разберемся. Если что, Ринат поможет.

— Это который шикарные рассказы на Проза.ру выкладывает? — с творчеством этого актера я познакомилась раньше, чем с ним самим — уж очень захватывающими были его творения.

— Ого, ты читала, да? — завистливо протянула подруга — Я только вчера узнала, он свой сборник принес. Между прочим, пару его сюжетов можно вполне взять для сценария.

— Я не против, он действительно круто пишет, — и заодно даст мне время прийти в себя и вылечиться, но этого я говорить, понятное дело, не стала.

— А среди твоих знакомых нет никого, кто мог бы он-лайн подключиться, раз ты болеешь? — странным голосом поинтересовалась Юлька. — Искать и учить нового сценариста некогда, да и Ринат не вытянет полностью и роли, и сюжет.

Я задумалась, вспоминая своих друзей-знакомых. В голову приходили только два имени — Вера и Ира, мои одноклассницы. Первая не на шутку увлекалась рисованием и лепкой фарфоровых кукол, вторая давно и упорно писала сказки и смешные полумистические романы, выкладывая их все на том же портале Проза.ру. Причем работать они предпочитали в паре — с Иры описание, с Веры — иллюстрации. Их имена я и назвала Юльке.

— Ого, круто! Расскажи о них подробнее, пожалуйста? И телефоны дай, я позвоню сегодня.

Пришлось рассказывать. Наверное, я сейчас в том возрасте, когда одна половина подруг уже замужем и вовсю нянчит детей, а вторая половина зажигает по клубам и о детях даже не задумывается. Вера с Ирой были из первой категории. Ирка, помотавшись лет шесть-семь со своей давней любовью, историю которой я рассказывала кузине Светке не так давно, в прошлом году укатила работать в Хабаровск по контракту. Вернулась через три месяца постройневшая, светящаяся и... объявила всем, что выходит замуж. Избранником стал мужик-земляк старше нее на десять лет. Как ни странно, она в том же году родила двойняшек-девочек и счастливо осталась с мужем-бизнесменом в родном городе. Вера весной вышла замуж за лучшего друга бывшего парня Ирки (Санта-Барбара в действии) и укатила вслед за ним в Калининград — парень оказался военным. Сейчас, насколько я помню, Вера на третьем месяце, ждет (удивительно!) мальчиков-двойняшек, как и мечтала. Помню, мы еще в школе договаривались выйти замуж и родить детей в один год, чтобы потом отдать их в одну школу и посмотреть, будет ли следующему поколению учителей с нашими детками так же весело, как их предшественникам. Но... в дружную троицу попыталась влиться Лелька. А потом пошли бурные студенческие годы, я переехала в Питер, девчонки вышли замуж... План оказался несостоятелен, хотя нашему общению это не помешало.

— Прикольно вы живете, Ксан. — Присвистнула Юлька, выслушав мой краткий экскурс в жизнь подруг. — Ну ладно, поправляйся!

Я попрощалась и уснула — сказалось действие всех выпитых залпом лекарств.

* * *

В плавный гитарный перебор вклинился звонок мобильного. Молодая женщина отложила инструмент и прижала трубку к уху.

— Да? Что? Да, знаю. И что вы предлагаете? Написать для нее серию рассказов? Без проблем. Сюжет какой-то определенный? Ах, с одной героиней... Хорошо, сделаю.

— Что там? — в комнату заглянул высокий мужчина, держащий в охапку двух попискивающих от восторга годовалых девчушек.

— Звонили с работы Оксаны, помнишь ее? — отозвалась Ира, с улыбкой отбирая у него одного ребенка. — Говорят, готовят ей подарок на Новый год, просили написать парочку сюжетов, где Ксана в главной роли будет. Представляешь, она в театре сейчас работает, пишет сценарии и играет.

— Вот уж неожиданность. — Хмыкнул мужчина. — Мне казалось, она стихи писала.

— Мне тоже...

* * *

— Верок, тебя к телефону! — крепко сбитый парень в камуфляжных штанах подошел к кровати, протянул жене трубку и погладил ее слегка выпирающий животик.

— Да? Да, это я. Ксанку? Конечно, помню, такое не забывается. — Засмеялась Вера, хватаясь за руку мужа и садясь на кровати. — А что случилось? Ах, подарок... Сделаю. Есть какие-то особые пожелания? Ну, раз Ирка в курсе, то все отлично. Хорошо, поняла. Адрес диктуйте, сделаю — отправлю.

— Вер, что-то случилось?

— Нет-нет, все хорошо, милый, — женщина с улыбкой погладила мужа по короткому ежику волос. — Звонила подруга Ксаны, из Питера. Говорит, собираются ей сделать подарок от всех близких друзей на Новый год. Она в театре играет, прикинь?

— Круто. Ну, осенью съездим к ней. Глядишь, малыши уже готовы к путешествиям будут.

— Было бы здорово. — Вера задумчиво погладила живот, где притаились два карапуза, и принялась рисовать эскиз будущего подарка — пока из головы не вылетело.

Глава 11. Встречи во сне и наяву

Мориш Карлович Леру ожидал от четверга непредвиденных гадостей. Уж слишком муторно было на душе. И его ожидания оправдались.

— Мориш Карлович? — строгим голосом вопросил телефон. — Александр Левицкий на проводе.

— Александр! Добрый день! Чем обязан? — директор театра поежился, вспоминая своевольную приму, устроившую вчера форменный бедлам. Пришлось вмешаться и отправить нахалку домой.

— Я сожалею, но по семейным обстоятельствам вынужден лишить ваш коллектив примы. — В голосе собеседника действительно слышались виноватые нотки.

— Что-то случилось с Маргаритой? — жена Левицкого была болезненной дамой, припомнил Леру.

— Нет-нет, слава богу. Ничего серьезного. Мы открыли новый филиал в Белгороде, куда Эльза отправилась ночным рейсом — как одна из моих наследников, она должна знать суть работы в компании.

— О, понимаю. Сам тем же путем отпрысков воспитываю.

Мужчины поговорили еще несколько минут, тепло попрощались. Мориш Карлович был в недоумении. С одной стороны, он был рад — коллектив отказывался работать с Эльзой. С другой стороны, на поездку в Хельсинки нужна новая прима. Как хорошо, что решение было близко.

— Рик! Пригласи ко мне Ивана!

Через час Иван мчался к своей девушке с радостной вестью — после обсуждения их пару поставили главной для грядущих спектаклей. Лидочка поохала, жалея подругу, но отказываться от щедрого предложения директора не стала. Где еще у не был бы шанс через месяц работы стать примой?

Вечером на репетиции весь коллектив театра марионеток был в курсе поспешного отъезда Эльзы и назначения новой прим-пары. Отмечать пошли всей толпой на Думскую — благо, что выбор баров там был отменный. Ксану тоже звали, но, узнав, что девушка разболелась, пожелали скорейшего выздоровления и пригрозили заглянуть в субботу. Ян скупо поздравил новых лидеров, сослался на сильную занятость и под шумок смылся на другую репетицию. Музыкальную.

Там его поджидал неожиданно взволнованный Матвей. Заметив друга, он схватил актера за руку, оттащил в гримерку, уселся напротив двери и выпалил, схватившись за голову:

— Ян! Это сумасшествие какое-то! Выслушай меня...

* * *

В среду я проспала до самого вечера. На часах было около шести, когда я, наконец, разлепила глаза. Голова болеть перестала, зато пострадал внешний вид. Глаза покраснели и припухли, нос капитально заложило, волосы сбились в один огромный колтун. Чучело, никак иначе, решила я, глянув в зеркало и содрогнувшись от увиденного. После чего решила совершить набег на кухонные запасы. В таком виде, растрепанную, опухшую, с бутербродом в одной руке и кружкой горячего молока с медом в другой, меня и застал звонок в дверь. Открывала не глядя — ключи дома из всего семейства Токаревых забывала только Светка.

— Тапки я позаимствовала, комп свободен. Еда в холодильнике, — буркнула я вместо приветствия и пошаркала обратно на кухню. Каково же было мое удивление, когда, обернувшись, я увидела донельзя растерянное лицо Матвея-Гончего. Парень стоял в дверном проеме кухни, пряча за спиной объемистый пакет и прижав к животу букет из белых лилий.