Безымянная невеста

— Юль, забей. Если нет у нее своего мозга, в таком возрасте уже не появится. Понять бы, чем ее так Эльза зацепила.

— Я и так знаю. — Юля бухнулась на диван, поджав ноги. — У них семьи из одного круга — крутые папики-бизнесмены и золотые дети, привыкшие получать все самое лучшее. Просто Лидку отец до откровенного разгула и разврата не допускает, а родители Эльзы особо не заморачиваются — чем бы ни тешилась, лишь бы скандалов не закатывала и дите в подоле не принесла.

— Ты откуда знаешь? — такие подробности из жизни двух театральных блондинок для меня были в новинку.

— Про Эльзу Рик рассказал. Лида про себя сама. Ну и Лидка наша — единственная дочь, а у Эльзы еще брат старший есть. Кстати, Рик говорит, что директор очень хочет, чтобы Ян с Эльзой поженились. Выгодный брак, ага.

— Нда уж, новости одна другой круче. Зачем это Леру? Разве театр нуждается?

— Театр всегда нуждается, — Юлька махнула рукой, откинувшись на спинку дивана. — Декорации, гастроли, костюмы, реклама... Найдется, на что потратить. А тут и у детей любофф, и приданое у Эльзы хорошее — папкины связи и кошелек.

— Ну, тут уж мы ничего поделать не можем.

— Да уж. Ладно, пошли спать. Потом разберем Аннушкины секреты.

Мы и легли. В пять часов утра воскресенья. Благо, что чаек с мятой и ромашкой приятному сну способствует.

* * *

За несколько часов до этого Мориш Леру, директор театра марионеток, как про себя он называл свое детище, досадливо щурился, глядя на возмущенную приму. Спектакль должен был вот-вот стартовать, а девушка, вместо того, чтобы спуститься в гримерную, устроила скандал в его кабинете. И если истерику по поводу второй светловолосой актрисы удалось погасить без проблем — новенькая попросту отказалась от всех главных ролей, подписав официальное соглашение, то сейчас...

— Директор! вы вообще меня слушаете? Я повторю — по какому праву моего брата не пускают на спектакль?! Что за самоуправство? Я говорила вам, что эта Анна до добра не доведет, теперь она еще и клиентов не впускает! — блондинка ударила кулачком по столу, за которым восседал господин Леру. Впрочем, она быстро опомнилась и тут же сделала шаг назад.

— Эльза, у нас нет клиентов. Только благодарные зрители.

— Да какая разница! Я пригласила брата, понимаете, брата! А его охрана держит на пороге! — брат был для Эльзы лучшим другом и поддержкой во всем. Неудивительно, что отказ охранников впустить молодого человека по списку ее так разозлил.

— Сейчас разберемся. — Мориш Леру набрал номер на своем стареньком Самсунге (качество моде не поддается). — Рик, пригласи ко мне в кабинет Аннушку. Прямо сейчас, да.

Режиссер появилась в дверях спустя минут десять. Все это время Эльза буравила взглядом картину над головой директора. На картине смешливый арлекин в красно-черном трико, склонившись над сценой, управлял куклами-марионетками в костюмах девятнадцатого века.

— Анна, объяснись. Эльза утверждает, что ты держишь ее родственника на пороге клуба.

Девушка с синими волосами в небесно-голубом платьице и полосатых гетрах так зыркнула на приму, что Эльза не на шутку испугалась. О нестабильном характере режиссера говорили уже давно. Скандал в предыдущей труппе, где она работала, произошел из-за безобразной драки с ее участием. Кажется, там кто-то из актеров позволил себе парочку пошлых замечаний в адрес Аннушки. Одному из шутников хрупкая "Мальвина" сломала нос.

— Мориш Карлович, месяц назад, при составлении черного списка Эльза присутствовала. Почему она предъявляет претензии сейчас, хотя в тот момент промолчала — я не знаю. Список вы уже подписали, значит, этот человек на спектакль не попадет.

— Аннушка, выдохни. Сейчас все решим. — Директор поморщился. Правила он устанавливал сам. И сам же старался им следовать, дабы не давать ложных надежд своим актерам. — Эльза, как зовут твоего брата?

— Левицкий Матвей.

— На спектакле "Игры со смертью" он был? — насколько помнил директор, последний раз черный лист зрителей пополнялся именно тогда.

— Да, был. Играл Гончего, между прочим. — Девушка гордо выпятила грудь, намекая на актерские способности братца.

— Хорошо. Почему, в таком случае, когда общим решением труппы его внесли в черный список, ты ничего не сказала?

— Потому что Элька смски Яну писала и, как всегда, никого не слушала — наябедничал Рик, проскальзывая в кабинет к отцу. "Подслушивал" — со вздохом понял директор. Прима вспыхнула на замечание парня, но промолчала.

— Ясно. Эльза, милая, твой брат в черном списке по решению всего нашего театра. Он был слишком агрессивен и жесток — таким людям не место на сцене. — Девушка уже открыла рот, чтобы возмутиться, но Мориш Леру успел раньше. — Эльза, ты — его полная противоположность. Мягкая, добрая, сочувствующая. Я понимаю, что он — твоя семья. Но и ты пойми — мы не можем впустить его. Тогда тебе придется следить за ним весь вечер. Это недопустимо.

— Почему? — визгливо поинтересовалась прима.

— Потому что ты наша прима. Наша главная звезда. Подумай, что будет, если главная героиня станет постоянно отвлекаться от своей роли? — в глазах девушки появилось понимание всех перспектив такого поведения. Директор довольно кивнул и продолжил. — Нет, если ты настаиваешь, я впущу Матвея. Но тогда главную роль придется отдать другой актрисе. Мы не можем рисковать репутацией труппы, сама понимаешь. Главная героиня всегда должна играть лучше всех. Должна дышать своей ролью.

— Я поняла. Не надо отдавать роль, с Матвеем я поговорю. — Девушка, слегка ссутулившись, покинула директорский кабинет. Аннушка дождалась разрешения и тоже поспешила в сторону костюмеров.

Рик посмотрел на захлопнувшуюся дверь, подошел, щелкнул ключом и устроился на диване напротив отца.

— Кто бы сомневался, что она отступит. Манипулятор ты, папаня.

— За папаню выпорю.

— Я не в том возрасте. — Рик показал отцу язык. Мориш Леру тяжело вздохнул — в очередной раз за этот проклятый вечер.

— Как там Ян?

— Уже в Хельсинки, до Питера поедет на автобусе, просил встретить его завтра вечером. Шлет всем привет. Просит спасти его от Эльзы. Достала, говорит. — Отрапортовал Рик, под конец счастливо улыбнувшись. Эльза его раздражала неимоверно своей избалованностью и презрением к остальной части труппы. Рик очень не любил лицемерных людей.

— Ох, бедная девочка. Никто ее не понимает. — Сокрушенно покачал головой директор.

— Отец! Думаешь, мы с Яном не знаем, зачем ты ее держишь?!

— Да шучу я, шучу, уймись. Ян приедет, обсудим с ним эту их Санта-Барбару. Беги давай, тебе еще гримироваться.

Леру-младший подозрительно глянул на родителя и неспешной походкой удалился.

— Дети-дети. — Снова вздохнул директор и набрал номер жены. Обсудить ситуацию с точки зрения нормальных людей, как говорил в таких случаях Ян.

* * *

Проснулись мы только после обеда. Голова трещала от выпитого (не надо было коньяк с Ефимом Иванычем пить все-таки), ноги гудели после ночи активных действий (я играла охотника, пробегала весь спектакль по клубу в поисках своей добычи, которая в это время нагло кокетничала с поваром). Юльке было легче, так что полуденный кофе и традиционную овсянку готовила она. О том, чтобы разгадывать ребусы Аннушки, не могло быть и речи. Мы быстро поели, привели себя кое-как в порядок и, похватав наброски следующего спектакля, понеслись в театр.

— Слушай, Юль, давно хотела спросить, почему сюжеты у вас вечно фантастические какие-то? феи, оборотни, вампиры... — говорить на бегу было неудобно, но чего не вытерпишь ради искусства.

— Сама посуди. — Раскрасневшаяся от быстрого бега подруга пыхтела ежиком где-то позади. — Человек идет к нам отдохнуть от обыденности, которая его достала. Ищет новых впечатлений, жаждет чуда. Какой смысл давать менеджеру роль секретаря или учителю русского языка — домохозяйки при богатом муже? От этого свежести и новизны в их жизни не прибавится — у них уже есть свои стереотипы по этим ролям.

— То есть если задолбавшегося рабочего обрядить в средневековые шмотки, сделать прическу, грим, дать в руки бутафорскую шпагу и сказать, что он должен спасти другой мир — это ему поможет? — сарказм так и сочился из моих слов.

— Ну да. — Юлька даже остановилась, удивленно глядя на меня. — Ты разве этого не ощутила еще? Посмотри сама, как себя чувствует сейчас Лида, Лелька, другие наши постоянные зрители. Они раскрываются, меняются — и в жизни это тоже накладывает свой отпечаток. Чаще всего после спектаклей люди начинают разбираться со своими отношениями. После — с работой, деньгами. И так далее.

Пока я пыталась осознать сказанное и примеряла на себя ситуацию, Юлька вдруг с воплем развернулась на сто восемьдесят градусов и дико замахала руками.

— Ян! привет, Ян!! Ты вернулся!

Проходящий мимо нас парень с айфоном около уха вздрогнул, заметил Юльку, приветливо улыбнулся и жестом указал на телефон. Юля снова помахала ему рукой и вернулась в разговор.

— Торопится, деловой какой. Так что ты там спрашивала?

— Еще и психологический эффект?

— Конечно. Куда ж без психологии-то. Нас с тобой не просто так после курсов кадровиков приняли в труппу. Сценарист, помимо волшебного и захватывающего сюжета, создает еще и индивидуальные квесты для каждого актера. Понаблюдай за Аннушкой на досуге — она после вычитки общей канвы сценария, которую мы сдаем, всегда внимательно изучает присланные анкеты зрителей. Каждый из них получает свою личную роль. Ту, с которой справится именно он. В том и смысл.

— Действительно, мастер в этом случае почти что бог — вершит судьбы, дает предназначение. — Фыркнула я, действительно припоминая серьезное лицо Аннушки, склонившееся над стопкой распечатанных ролей зрительских анкет. Иногда она оставляла роли тем, кому их назначили мы, иногда меняла по своему усмотрению. Ни разу еще она не ошиблась с характером человека и подходящей ему "шкуркой".

— Еще скажи, что тебе это не нравится. — Юлька беззаботно прыгала по обледеневшей дороге. До театра оставалось всего пара метров.

— Да нет. Нравится. Просто непонятно было.

* * *

Ян посмотрел на удаляющуюся парочку и усмехнулся. Сценарист и ее новая помощница были абсолютно непохожи. Видимо, потому и притянулись.

— Ян, что там у тебя за вопли? — окликнули его по телефону.

— Да знакомых из театра встретил. Я уже почти на месте, ты скоро?

— Три минуты, поднимаюсь из метро.

— Ок, жду.

Через пятнадцать минут молодые люди заняли столик в кофейне недалеко от метро.

— Как поездка? Как ваш тур? — поинтересовался тот, который со светлыми волосами, собранными в хвост до середины спины.

— Отлично. Подписали договор со студией звукозаписи, в январе начнем. — Ответит тот, чей ежик темно-каштановых волос пересекал выбритый по вискам кельтский узор-плетенка.

— Здорово. А как же театр? как ты вообще успеваешь совмещать музыку и театр, Ян?

— Матвей, для меня музыка на первом месте, вот и все. Отец в курсе, потому не настаивает. Я играю у него, только когда в Питер возвращаюсь и на знаковые спектакли. Типа новогоднего.

— Везет тебе с предками. — Ответил Матвей Левицкий.

— Как сказать, как сказать. Идею породниться с твоей семьей мой папаша так и не бросил.

Матвей хохотнул, отпил кофе.

— Сестрица будет в ярости, Ян. Как ты собираешься гасить ее истерику?

Его собеседник скривился.

— С отцом мы это уже обсуждали. Я не женюсь на ней. Она истеричка, к тому же на славе повернутая. Пусть ему Митька внуков дарит. Ему уже можно, да и Юлька не против.

— Это та кудрявая-то? Ничего так, симпатичная. — Одобрил Матвей.

— Объясни-ка мне лучше, товарищ, что там за история с черным списком? Ты что натворил, что тебя решением всего театра туда записали? Я ж Эльзе не поверил сначала, пока отец приказ не показал подписанный. — Ян вопросительно приподнял бровь, уставившись на друга.

— Сорвался. — Последовал ответ.

— Краткость — сестра таланта, ага. Теперь подробнее. Что случилось?

— Ничего особенного, — с отстранённым видом сказал Матвей, глядя в окно. — Очередная моя девушка оказалась тварью.

— Подробности?

— Да какие там подробности. Пришел на спектакль, переоделся, получил роль, в обозначенное время вышел в зал, а там Ирка с каким-то хмырем сосется. Ну и... психанул. Морды у вас бить нельзя, так что пришлось действовать по-другому.

— Горячий эстонский парень ты, Матвей. Я сразу сказал, что твоя Ирка — давалка, каких еще поискать. Ты заладил — любовь, любовь. — Досадливо поморщился Ян. Ситуация была понятной, неприятной, но решаемой. Красавчику Левицкому с девушками категорически не везло. — Вот что, с отцом поговорю, на новогодний спектакль тебя впустим, под мою ответственность. Отыграешь нормально, из черного списка уберут. А про Ирку забудь. Другую найдешь.

— Да я уже нашел, кажется. — Мечтательно протянул парень, улыбаясь. — В тот же вечер и встретил.

— И кого же? — заинтересовался Ян.

— Блондиночка, которая главную роль играла... Только у нее по сценарию уже был свой герой. — Нахмурился Матвей.

— Блондиночка... Лидия, наверное. Новенькая наша. Отец взял, пока я в отъезде был — там брюнетка еще есть, Юльке со сценариями помогает. — Пояснил Ян на вопросительный взгляд друга.

— Ага. Брюнетку тоже видел. Тоже симпатичная. Она меня и увела со сцены. Попробуй-ка не согласись со Смертью. — Хмыкнул Матвей.

— Смертью? Уж не в свадебном платье ли?

— В нем, в нем. А что? — насторожился парень, глядя на сердитого Яна.

— Ничего хорошего. Отец зарекся эту роль кому-либо давать. Вечно потом с девчонками, которые ее играют, гадость всякая случается. Спрошу, почему согласился на этот раз. — Задумчиво проговорил Ян. — Ладно, пора мне на планерку. Насчет Лиды, кстати, Митька говорил. Она с Иваном гуляет. Так что подумай, стоит ли связываться.

— Ничего. Погуляет — и перестанет. — Насмешливо ответил Матвей, натягивая пальто. — Эльза с ней дружит, попрошу помочь братику.

Ян укоризненно покачал головой и, махнув рукой, выскочил в метель.

* * *

В театре было суетно. В большом зале собрались все — от рабочих сцены до временных актеров. Мы с Юлькой и Лидой заняли места около сцены.

— Коллеги, рассаживайтесь. Спокойнее, спокойнее. — Аннушка руководила процессом, как и всегда. Через полчаса все, наконец, уселись и замолчали. На сцену вышел директор.

— Друзья! Скоро закончится этот год. Не скажу, что он был особенно удачным или наоборот. Он принес нам свои уроки, свел с новыми людьми (кивок в нашу сторону), подарил новых зрителей. Здание останется с нами еще на год. (Все одобрительно зашуршали). Однако главная новость сегодня другая. Итак, Ян, твой выход!

Под аплодисменты (традиция, чтоб ее) на сцену поднялся старший сын Мориша Леру. Коротко всем кивнул, настроил микрофон и...

— На январские каникулы труппу в полном составе ждут в Университете искусств Хельсинки с двумя спектаклями и серией лекций по режиссуре, написанию сценариев, мастер-классами по костюмам и работе со зрителями.