Живые статуи

— ... у него есть документы на нашу организацию. И разведчики донесли, что платёжные поручения, может и не он оплачивал убийства, но к этому однозначно причастен.

— Я принесу, — слышится голос Дениса.

— Не выйдет. На доме стоит такая защита, что тебе не пробиться.

— А обычным способом? — а это явно голос издателя.

— Через парадный вход? Не знаю, мои ребята пытались пробраться через слуг, но они не продаются, скорее всего держат их в страхе.

— Значит, граф Остен, — задумчиво протянул Владимир. — Знакомая фамилия. Где же я её слышал...

Послышались шаги в сторону двери, и я решила ретироваться, пока меня не обнаружили. Побежала в сторону того кабинета, где до того находилась.

Тулуп по-прежнему висел на крючке вешалки. Значит, граф Остен. Слыхала я про него. Жестокий и беспощадный, а ещё падкий на красивых девушек. Если он причастен к смерти моих родителей, значит, мне нужно пробраться в его дом и достать нужные документы. Глупостью было вот так ринуться в пекло, но и ждать медлительных мужчин, интереса которых не особо было заметно в этом деле, я не могла. Что если следы будут зачищены и потом не найдётся вообще ничего, что привело бы меня к убийцам? Пока они придумают способ, пройдёт не мало времени, да и меня наверняка не пустят с собою, ведь женское место, особенно дворянки, следить дома за порядком. А у меня и дома-то нет. Если Герман действительно позаботился о моих братьях и обезопасил их, то и меня куда проще запереть где-то в глуши. Не хочу!

Я накинула тулуп, прихватила с забытого всеми стола с угощениями гроздь винограда и пару яблок и выглянула из кабинета. Никого. Где-то вдалеке были слышны весёлые песни. Где же тут вход или выход? Осмотревшись, пошла в противоположную сторону от недавнего прохода, туда, откуда теперь уже доносился праздничный хохот.

Это был второй ярус, пришлось спуститься, а потом замереть. Стряпчая, где бурно отмечали слуги наступивший Новый год, находилась неподалёку от массивной простой двери, явно ведущей на задний двор. Интересно, а мы вообще в особняке или городском доме?

Тихо подобравшись к кухне, замерла, ведь оттуда послышалась мужская ругань. Неужели напились и что-то не поделили? Женщины стали разнимать мужиков, поэтому это была отличная возможность проскользнуть незамеченной, что я и сделала.

В лицо дыхнул морозный воздух, бросив в лицо горсть снега. Я поёжилась и шагнула вперёд. Мы и правда были в городском столичном доме, где большинство домов срослось друг с дружкой в связи с плотной застройкой. Запахнувшись сильнее, отправилась на улицу, где в толпе легче было затеряться, ведь тут немного намело, и следы отчётливо виднелись.

Куда иду, я не знала, понимала лишь одно, нужно взять деньги, накопленные ранее, да те, что остались от прошлой подачки Германа. Поэтому я отправилась прямиком в домик пекаря, где и жила в последние пару месяцев. Задерживаться там не стоило, ведь моих знакомых видел Денис, а значит, может узнать и проследить. Но сейчас он точно не знал, где меня искать.

Придя в нужный дом, я неуверенно постучала. Мне открыла Настя.

— Оляна, ты где была! Мы так испужались!

— Извини, что бросила вас, ничего не сказав, просто обстоятельства так сложились.

Я прошла в свою комнату, которую делила с Настей. Точнее её комнату.

И стала искать свои деньги, про которые подруга давно знала.

— И куда ты собралась? — не унималась она.

— Мне надо уехать ненадолго. Большего сказать не могу.

— Это связано с тем господином?

— Каким господином?

— Красавцем, что нас угостил. Он тебе угрожал? — девушка была полна решительности.

— Нет, что ты, Денис не из таких.

— Денис... — хмыкнула подруга. А я поняла, что проболталась. — Давно подозревала, что ты не так проста, как кажешься. И что же тебя связывает с этим богатеем?

Отвечать не хотелось.

— Бывший жених, — буркнула я и прикусила язык. Да, правду сказала, ведь, как выяснилось, все трое были связаны чем-то пока неуловимым для меня.

— И? Ты сбежала от жениха, а этот Денис тебя нашёл...

— Да, всё верно, — ведь почти так и было. — Теперь мне надо залечь на дно.

— Но ведь ты и тут можешь остаться. До того ж оставалась.

— Денис видел тебя с Матвеем, так что рано или поздно найдёт.

— И куда ты теперь? — упрямо гнула свою линию девушка.

— Есть одно место, но я не могу тебе о нём поведать. Извини. Скажи, а у тебя найдётся что-то осветляющее волосы?

Девушка загадочно улыбнулась, достала из комода баночку с перекисью водорода. Жаль было портить волосы, ведь потом либо придётся всю жизнь осветляться, хотя сейчас и мода на блондинок, либо состригать всю длину волос. Но мне нужно было измениться.

— Благодарю, — кивнула я. — Ты оставишь меня одну ненадолго?

Настя закатила глаза, увидев, что я расплетаюсь. Но помощь мне была не нужна, она знала, как я старалась всегда справлять со всем сама. Всё же мне нужно было привыкнуть быть простой девушкой, не дворянкой, которая без слуг не может обходиться. Ведь поначалу я даже заплетаться не могла. И Настя сохранила мою тайну, научила многому. Но никогда не спрашивала о моём прошлом.

Оставшись одна, я посмотрела на себя в зеркало, тяжким трудом родителями заработанное для своей дочки. Вот бы по волшебству изменилась моя внешность, и цвет волос, и лицо. Вдруг представила себя блондинкой с голубыми глазами, круглым личиком, совсем другим носом и бровями. Взяла перекись, собираясь уже наносить на распущенные волосы, и обомлела. На меня смотрела голубоглазая блондинка, с пышной грудью и медальоном, выбившемся из выреза моего платья. Тот светился. Вот это да! Неужели это не просто медальон? Я прикоснулась к нему. Он был слегка горячим, но уже перестал светиться. Дождавшись, пока он остынет, спрятала его в своих новоприобретённых формах.

Надо уходить, пока Настя меня такой не увидела. Пузырёк я опорожнила, чтобы подруга думала, что его потратила полностью, да и соблазна у неё не осталось портить себе волосы. А на стол положила гроздь винограда, пусть попробует, а от Дениса не убудет. Часть денег я всё же оставила в тайнике Насти, брать все сбережения было слишком рискованно, да и я собиралась устроиться прислугой, а у них не водится лишняя монета. Мало ли, меня обыскивать будут. Поэтому взяла лишь нужную сумму для найма обычного экипажа. Да и если всё выгорит, может и не придётся сюда возвращаться. Что меня ждёт по завершении дела, я не знала. Могла и сюда вернуться, а может, всё же Герман меня пристроит куда.

Если честно, я сейчас мне уже было всё равно, какая судьба меня ждёт. Может когда-то раньше я и мечтала о любви, хорошем муже, детках. Сейчас же меня волновал лишь вопрос мести убийцам. А если отомщу, может и убью их, как и того, кто стоит за всем этим. Что меня тогда ждёт — каторга ли, смертная казнь — я не знала. К женщинам правосудие может быть милостиво, но нужна ли мне эта подачка? Пока я не знала, да и как жить — уже было без разницы. За Германа ли выйти или кого другого, кого подсунут — всё равно. Это не жизнь, а лишь жалкое существование. Оно мне надо? Но пока не время было об этом думать. Вот я и думала, лишь о предстоящем деле, пока тайком выходила из домика пекаря, пока нанимала экипаж, пока тряслась в холодной повозке. Для богатых, ясное дело, с подогревом были кареты. А беднякам — зачем удобства, если они не могут себе позволить. Довольствуйтесь малым, хорошо хоть вообще были такие вот экипажи, а то и вообще своими ногами добирайтесь, или на своей лошади, если, конечно, могли себе эту животину позволить.

Ехали мы довольно долго, я успела озябнуть, зубы выбивали барабанную дробь. Ну вот, мне только заболеть и не хватает.

Экипаж остановился.

Кучер слез с него и отворил мне дверь.

— Как и просила, на перекрёстке.

Я протянула ему деньги.

— Благодарю.

— Точно дойдёшь сама? — в его голосе была искренняя забота.

— Да, всё в порядке.

— Давай я тебя обожду. Вдруг не пустят в дом, на дворе куковать — околеть.

— Не стоит.

— Говорят, этот граф — тот ещё мерзавец.

— Зато платит хорошо.

— Это точно. Но оно того не стоит.

— Пусть вас Бог хранит! — пожелала ему и пошла в указанном пожилым мужичком направлении.

Ноги заплетались в нанесённых свежих сугробах, а я брела всё вперёд. Темно, лишь вдалеке свет маячил, да пропадал. А я, шатаясь, шла дальше.

Лишь дойдя до малоприметной двери и постучав, ощутила, как сознание покидает меня, а снежное покрывало стремительно приближается.

Глава 13

Отовсюду виднелись тени. Казалось, что убийцы преследуют меня из-за каждого угла, а я просто не могла закричать, позвать на помощь. Ведь было некого. От этого становилось всё хуже. А ещё периодами видела греховную сцену, вот только каждый раз, когда девушка поднимала свои каштановые волосы, в ней узнавалась я. От этого я вскрикивала и проваливалась в очередной кошмар.

А ещё были какие-то бормотания незнакомых людей.

— Как она?

— Не жилец. Зачем вы возитесь с простолюдинкой?

— Не твоего ума дело. Тебе платят за лечение! — слышится гневный возглас, после чего звон стекла.

От этого голоса меня вновь била дрожь.

— У неё воспаление лёгких. Я перепробовал все лечения, но ничего не помогает.

— Значит, плохо стараешься, или жизнь твоей дочери тебе не дорога?

Потом мне влили в рот какую-то горькую дрянь, после чего я уснула. На этот раз без сновидений.

Проснулась я в какой-то скромной каморке, в которой было две кровати, окно больше напоминало отдушину.

Рядом на небольшом стуле стояли какие-то пузырьки. Инстинктивно ощупала медальон. Но его не было. Как же так! Крестика, кстати, тоже. Сердце застучало в ушах от нахлынувшего волнения. Меня разоблачили? Но в следующее мгновение ощутила на груди жжение. Потрогала беспокоящее меня место и нащупала медальон. Как гора с плеч! Крестик тоже появился. Это безусловно радовало. Но неплохо, если обе цепочки вновь спрячутся. Вряд ли, если заметят, мне их оставят. Девушке-оборванке не положено носить золотых украшений, да и серебро — тоже. Ещё скажут, что украла.

А если я действительно в доме у Остена, вряд ли он будет милосердным с воровкой. Медальон отозвался на мои мысли и полностью растворился, словно его и не было.

Я провела рукой по волосам, перекинула их на грудь. Цвета спелой пшеницы. Значит, маскировка по-прежнему сохраняется. Это хорошо!

Вскоре пожаловал в мои "покои" какой-то седовласый мужчина. Морщины избороздили его лицо. Я бы дала ему не меньше семидесяти лет. Но старик передвигался бодренько так, не было медленной важности, присущей людям в возрасте, будь он богатым или бедным.

— Здравствуй, девонька. Как ся чувствуешь?

— Здравствуй, дедушка. Пока не знаю.

На моё обращение, старик усмехнулся.

— Встать можешь?

Я постаралась выполнить просьбу. чувствовалась слабость в конечностях, но вцелом, терпимо. Я постаралась как можно проще объясниться с лекарем.

— Девонька, что ты тут забыла? Видно, не знаешь, что в долгу у господина быть нельзя.

Я непонимающе поглядела на собеседника. А потом в памяти всплыл разговор, который мне показался сном.

— Он угрожает?

— Давай не будем об этом. Я вытащил тебя с того света, благодарить не надобно. Благодарность с тебя хозяин возьмёт.

От его слов по телу пробежал холодок.

— Благодарю, дедушка. А что с вашей дочкой?

— Откуда... Ах, да, видно, слышала, как мы тут переговаривались. Дочка моя прислуживает господину. И если он недоволен мною, он мучит её. Но ты не забивай свою головку тревогами раньше времени.

Глава 13

Отовсюду виднелись тени. Казалось, что убийцы преследуют меня из-за каждого угла, а я просто не могла закричать, позвать на помощь. Ведь было некого. От этого становилось всё хуже. А ещё периодами видела греховную сцену, вот только каждый раз, когда девушка поднимала свои каштановые волосы, в ней узнавалась я. От этого я вскрикивала и проваливалась в очередной кошмар.

А ещё были какие-то бормотания незнакомых людей.

— Как она?

— Не жилец. Зачем вы возитесь с простолюдинкой?

— Не твоего ума дело. Тебе платят за лечение! — слышится гневный возглас, после чего звон стекла.

От этого голоса меня вновь била дрожь.

— У неё воспаление лёгких. Я перепробовал все лечения, но ничего не помогает.

— Значит, плохо стараешься, или жизнь твоей дочери тебе не дорога?

Потом мне влили в рот какую-то горькую дрянь, после чего я уснула. На этот раз без сновидений.

Проснулась я в какой-то скромной каморке, в которой было две кровати, окно больше напоминало отдушину.

Рядом на небольшом стуле стояли какие-то пузырьки. Инстинктивно ощупала медальон. Но его не было. Как же так! Крестика, кстати, тоже. Сердце застучало в ушах от нахлынувшего волнения. Меня разоблачили? Но в следующее мгновение ощутила на груди жжение. Потрогала беспокоящее меня место и нащупала медальон. Как гора с плеч! Крестик тоже появился. Это безусловно радовало. Но неплохо, если обе цепочки вновь спрячутся. Вряд ли, если заметят, мне их оставят. Девушке-оборванке не положено носить золотых украшений, да и серебро — тоже. Ещё скажут, что украла.

А если я действительно в доме у Остена, вряд ли он будет милосердным с воровкой. Медальон отозвался на мои мысли и полностью растворился, словно его и не было.

Я провела рукой по волосам, перекинула их на грудь. Цвета спелой пшеницы. Значит, маскировка по-прежнему сохраняется. Это хорошо!

Вскоре пожаловал в мои "покои" какой-то седовласый мужчина. Морщины избороздили его лицо. Я бы дала ему не меньше семидесяти лет. Но старик передвигался бодренько так, не было медленной важности, присущей людям в возрасте, будь он богатым или бедным.

— Здравствуй, девонька. Как ся чувствуешь?

— Здравствуй, дедушка. Пока не знаю.

На моё обращение, старик усмехнулся.

— Встать можешь?

Я постаралась выполнить просьбу. чувствовалась слабость в конечностях, но вцелом, терпимо. Я постаралась как можно проще объясниться с лекарем.

— Девонька, что ты тут забыла? Видно, не знаешь, что в долгу у господина быть нельзя.

Я непонимающе поглядела на собеседника. А потом в памяти всплыл разговор, который мне показался сном.

— Почему?

— Давай не будем об этом. Я вытащил тебя с того света, благодарить не надобно. Благодарность с тебя хозяин возьмёт.

От его слов по телу пробежал холодок. И неприятное чувство опасности поселилось в душе. Впервые за всё время я жалела, что так поступила. Никто не знает, что я здесь. Я сама по себе. На что я могу рассчитывать? Первое, что пришло на ум — медальон. Он раз защитил, вызвав у нападавших оцепенение. Но для этого к медальону ведь должны притронуться чужие. Не сомневаюсь, что графа Остена заинтересует вещица. Останется лишь дождаться, когда он захочет сорвать её.

— Всё в порядке, деточка?

— Благодарю, дедушка. А что с вашей дочкой?

— Откуда... Ах, да, видно, слышала, как мы тут переговаривались. Дочка моя прислуживает господину. И если он недоволен мною, он мучит её. Но ты не забивай свою головку тревогами раньше времени.