Лили Эванс. Наследница по прямой

— Да, — прервала я её. — А кто тебе рассказал про сквибов?

— Дядя Альф, — не задумываясь, ответила она. — Этим летом. Когда я, — плечи её поникли, — потеряла всякую надежду на то, что ты очнёшься, я решилась на один ритуал. Да, я потеряла свою магическую силу, но что-то мне подсказывало, что и как надо сделать. Интуиция? Память предков? Не знаю. После ритуала и поговорили. Он мне рассказал — кто же такой был этот Геллерт Гриндельвальд. Увы, ничего хорошего не могу сказать о твоём прадедушке. Все маги проклинают его имя как Тёмного Лорда.

— Постой, — опять вмешалась я в её рассказ. — А дядя Альф-то откуда о нём узнал? Разве он тоже маг или сквиб?

Матушка вздрогнула.

— Нет, — тихо сказала она. — Он точно не из магов. Тут что-то другое. То, что он выжил после очереди в спину, я вначале приняла за магию. Но он сам признался, что не относится к магам.

— Всё просто, — беспечно отмахнулась я, — если он не маг, но выжил, значит — Бессмертный.

Матушка прижала руку к губам.

— Постой, я что-то такое слышала. Ещё тогда... — Взгляд её затуманился, она усердно вспоминала. — Пару недель мы жили в Париже у брата Дариуса. Вечерами меня укладывали спать в его келье, а сами они играли в шахматы в комнате рядом и разговаривали. — Матушка смущённо потупилась. — Я... иногда подслушивала. — Упрямо вскинула голову. — Я тогда не знала, кому можно доверять, а кому — нет. Особенно — после той ночи.

Глаза её опять потухли. Я поспешила ободрить её.

— Тебе надо было выжить — иначе не появились бы мы с Пет.

— Ты права, — она нежно поцеловала меня. — Так вот — они что-то говорили и о каких-то других. О Бессмертных и Наблюдателях. Я мало что понимала из их разговоров. Только то, что они оба знают друг друга с давних пор. И никогда не соперничали — почему-то это было очень важно для Альфреда.

— А о магах они тогда говорили?

— Нет, — матушка посмотрела мне прямо в глаза. — Тогда — ни слова. О магах и Гриндельвальде Альф рассказал мне только этим летом. Но, — поспешила она заступиться за опекуна. — У него просто не было времени для подобных разговоров. Я отправилась в пансион. И краткие встречи с ним во время учёбы уж всяко предпочитала тратить на что-то более интересное. Мы ходили по букинистическим лавкам и антикварным магазинчикам. — Она опять мечтательно улыбалась. — Иногда он обращал внимание на то, что интересовало меня. Покупал мне — или для своего магазина. Общался с продавцами. Тогда же я увидела пианино, которое напомнило мне инструмент, что стоял в нашем доме. Потом, когда мы уже обосновались здесь, а я уже ждала рождения Петунии, Альфред подарил мне этот инструмент. Запомнил. — С тихой печалью улыбнулась матушка.

— Запомнил? И нашёл? Или сразу тогда и купил, но всё ждал удобного момента?

— Не знаю, Лили, не знаю.

— А пианино только похоже на то, что стояло у вас?

Матушка вздрогнула, выныривая из приятных воспоминаний детства. С испугом посмотрела на меня.

— Я об этом не задумывалась. Я сочла его просто похожим. И не рассматривала его на предмет идентичности.

— Так пойдём, посмотрим. — Я решительно потянула её за руку вниз.

Спускаясь по лестнице, мама задумчиво рассуждала:

— И ведь мы ни разу не приглашали настройщика, не открывали крышку. С чего бы это?

— А помнишь — миссис Снейп что-то говорила о Статуте Секретности? Про авроров, которые следят, чтобы маги не показались маглам на глаза. Может — и тут такие отталкивающие Чары применены?

— Тогда надо попросить её проверить — с палочкой. — Резонно заметила матушка, подходя к старинному инструменту и оглядывая его с внезапно проснувшимся любопытством.

Она провела рукой по резной крышке, подняла её, пробежала пальцами по клавишам, наигрывая ту песенку, что мы решили приготовить к зимним каникулам.

— Ничего необычного не вижу, — пожала она плечами.

Я вглядывалась в переднюю панель. Туда, где крепились подсвечники. Ностальгически вздохнула, припомнив, как мама зажигала вечерами цветные свечи и играла свои любимые мелодии. Тряхнула головой, отгоняя воспоминания, посмотрела на крепление. Прикоснулась к нему.

— Ой, — отдёрнула руку, — я уколола палец.

Капелька моей крови упала на инструмент.

— Ой, — а это уже мы хором сказали.

Деревянный короб инструмента менялся прямо на глазах. Потемневшее от времени дерево светлело и приобретало разные оттенки. Мы переглянулись.

— Никогда не думало, что дерево может иметь такую палитру. — Матушка снова провела рукой по резной панели. — Какое богатство цвета!

— Янтарь! — Вскрикнула я. — Это очень похоже на янтарь. Разумеется, трудно предположить, что это на самом деле янтарные панели, но ведь очень похоже, правда?

— Да, — согласилась матушка, — очень похоже.

Она легонько потянула за оба подсвечника разом особым образом, наклоняя переднюю стенку инструмента на себя. Заглянула внутрь.

— Ага, — с удовлетворением заметила она. — Вот куда матушка прятала своё рукоделие.

И она за длинные ручки вытащила небольшую плоскую сумочку. Очень интересного цвета и фактуры. Золотистого цвета полотно — словно шёлковое, но явно не шёлк. Более прочный материал. С одной стороны — гладкое полотно странного переплетения, с другой стороны — изящная вышивка очень мелким бисером. И застёжка старинной работы, с дивным узором. Да, этой сумочке явно не один десяток лет. А всё как новенькая!

Матушка попыталась открыть хитроумный замочек, не получилось. Со вздохом она передала сумочку мне.

— Теперь магия твоя — тебе и владеть, — сказала она.

Я робко взяла сумочку, потеребила застёжку. Опять уколола палец. Хорошо, что уже на другой руке, а то и так больно.

Чуть слышно замочек щёлкнул и открылся. Я снова ойкнула в восхищении. Казалось, что в сумочке лежат настоящие сокровища. Я хотела перевернуть сумочку над столом, чтобы высыпать содержимое на скатерть, но матушка успела перехватить мои руки.

— Не торопись, — она хмурилась, стараясь что-то припомнить. — Если я не ошибаюсь, тут внутри помещается гораздо больше, чем может показаться.

— Но она совсем тоненькая, — засомневалась я.

— Ты опять забываешь о магии, Лили, — рассмеялась матушка.

— Верно, забыла, — улыбнулась в ответ я, прикрыв глаза, чтобы матушка ничего не разглядела.

Магия!

Да, я верю в неё. Что она мне поможет сохранить МОЮ семью. И что-то изменить здесь. И родители Лили не погибнут раньше времени, и Петунье не придётся становиться высохшей жердью с лошадиным лицом. И уж точно муж у неё будет гораздо симпатичнее того, который был описан в книгах мадам Роулинг. Я очень постараюсь!

Опустила руку в сумочку, осторожно подцепила маленький камешек и вытащила целую низку — бусин, нанизанных на тонкие кожаные ремешки, а потом переплетённых в причудливом рисунке. Эти браслеты были шириной в два, три, четыре узора, они были разной длины — могли разместиться на детском запястье или охватить повязкой голову взрослого человека.

— Какая красота! — Искренне восхитилась я.

— Да, — матушка осторожно потрогала один из браслетов. — Это работа моей матери — твоей бабушки, Луиза-Лотта. Бусины вытачивал мой отец из тех камешков, что приносили змеи. А ремешки были выкроены из старых сброшенных змеиных шкурок. Это о них я тебе рассказывала там наверху.

— Тогда это всё — не просто бижутерия, — размышляла я вслух.

— Да, — подхватила матушка, — добровольно отданное — имеет большую ценность. — И в ответ на мой удивлённый взгляд добавила. — Когда я училась в пансионе, я много читала. Хоть там и не было книг о настоящих магах, но принципы можно понять и из сказок. Да, и матушка мне рассказывала очень интересные сказки на ночь. Кое-что я уже и забыла, потому что именно эти сказки в пансионе найти не смогла.

— Ну, — сделала я вид, что обиделась. — А нам ты эти сказки не рассказывала?

— Почему же, — развеселилась мама, — про Великого Змея и его дочерей — золотых змеек, помнишь? Или про сокровища Горной Королевы?

Я-то помнила — нетрудно с подарком от ушедшей Лили. Мне надо было удостовериться, что и мама помнит. Мне же меньше придётся объяснять.

Мы ещё немного поговорили и решили спрятать сумочку у меня в комнате, а те браслетики-повязки пока оставить и спросить про них совета у миссис Снейп, когда она в очередной раз придёт к нам вместе с Северусом. Тогда же попросим её осмотреть и пианино.

Пока что Эйлин Снейп погрузилась в занятия с мастером Гвоном и не часто могла бывать у нас. Но уж в воскресенье и такой строгий учитель даст ей свободный день.

Но уже этим вечером мне приснился странный сон. Нет, не тот, что я видела в первый раз. Да, это тоже были горы, но совсем другие, не такие острые вершины, не так много снега на них. И растительность отличалась. Я пробиралась по какой-то узкой тропинке, пока не вышла на залитую солнцем поляну. Там был очень интересный камень — плоский, довольно большой.

А на нём лежала огромная змея. С очень интересным узором на шкуре.

— Как интересно, — пробормотала я, — я всегда думала, что такие большие змеи водятся только в джунглях. А тут — растительность на джунгли не походит.

Ой, не надо было бы это вслух говорить! Раз! — и меня сжимают тугие кольца змеи, а её огромная голова качается прямо перед моим лицом. Но мне не страшно. Любопытно, да.

Я потянула руку вверх, осторожно выпутывая её из колец. Змея мне не препятствовала в этом. Её тонкий язык постоянно ощупывал воздух перед моим лицом.

А я осторожно прикоснулась к её шкурке.

— Красивая, — искренне восхитилась я. — И такая мягкая. Ой! — укололась об чешуйку. — Да что же мне так сегодня не везёт, — огорчилась я. И всхлипнула.

Змея быстрым движением языка слизнула капельку крови, выступившую у меня на пальце.

И вот я уже на руках у огромного человека. И только глаза у него по-прежнему змеиные — золотистого цвета с вертикальным зрачком.

Глава 18.

Странный сон

(продолжение)

Почему я подумала, что тот человек был огромного роста? Да потому, что в его руках я лежала точь-в-точь как моя любимая кукла Барби — в моих руках. Практически — на ладонях. Соответственно и сам он был просто огромен.

— Потомок? — прошипел он чуть слышно. — Странно, кровь моя, а дух не мой. Хоть и русский, — добавил он, втягивая воздух тонкими ноздрями.

Да, он отличался от того змееподобного существа, в которое превратился в каноне Тёмный Лорд. Здесь же надо мной нависал могучий Властелин, красивый и невыразимо опасный. Для чужих.

Я слегка завозилась, попытавшись изменить позу — не лежать, а сесть. Глянула вниз и мне немного поплохело. Мало того, что земля была далековато внизу. Так ещё и мужчина этот, что держал меня бережно в ладонях, был человеком только в верхней половине туловища. Где-то в районе талии — точнее сказать трудно, ибо на нём была довольно широкая рубаха из странного материала, перевязанная красивым поясом и прикрывающая большую часть фигуры. Так вот — от талии начинался змеиный хвост. Впрочем, этот человек? Полузмей? — стоял на этом хвосте вполне твёрдо, не покачивался.

Я всё же попыталась проявить вежливость и приветствовала, не делая лишних движений, чтобы не скатиться с ладоней:

— О, Великий Полоз, прошу смиренно прощения, ибо я не желала прерывать твой отдых на солнышке. — Мужчина снисходительно улыбнулся и помог мне принять сидячее положение, устроив из одной ладони опору для моей спины. — Извинением мне может служить только то, что я сама не понимаю, как я смогла здесь оказаться. Засыпала-то я в своей кроватке.

— Ишь ты, узнала, — прогудел гулким басом мужчина, стремительно уменьшаясь в размерах и опуская меня аккуратно на землю перед собой. — Откуда меня знаешь?

Оглядела его — змеиного хвоста нет, стоит вполне себе здоровый крепкий мужик на двух ногах. Вот только сапоги у него всё время цвет меняют и фактуру.

— Там, откуда я пришла, сказы о тебе рассказывают, батюшка Полоз, — оказавшись на земле, я отвесила поясной поклон. Вежливость никогда не помешает. — Но, увы,

небылицей тебя считают.

— Аха-ха-ха! — Загрохотал Полоз. — А сама — чьих будешь? — резко перестав смеяться, впился глазами в меня.

— Если бы я знала, — предельно честно ответила я. — Сюда не знаю, как попала, легла спать — очутилась здесь. Во сне?

Мне удалось его озадачить. Чего я и добивалась. Начала рассказывать ему историю моего попадания в тело Лили, открытию, что она/я — волшебницы, историю матушки. Особенно его заинтересовала фамилия бабушки — Строганова.

Когда у меня начало слегка подрагивать горло, небрежно протянул руку, на которую тут же спланировал листок с ближайшего дерева. Свернул листок конусиком, протянул мне. Приняв конусик, обнаружила в нём чистейшую воду. Напилась, поблагодарила. Продолжила рассказ. Сообщила и о том, что в том мире, откуда я попала в тело Лили, имеется серия книг, в которой Лили — вымышленный персонаж. Это очень заинтересовало Великого Полоза. И он даже остановил меня.

— Погодь чуток, внучка!

— Внучка? — Переспросила я. — Почему? Я же не Лили.

— Кровь обмануть нельзя, — сдвинул брови Полоз. — Я её признал своей, значит — и ты — внучка. Не спорь со мной! Не буду же я высчитывать родство до последнего колена. Это сколько же мне раз придётся пра-пра повторять? — И он весело рассмеялся. От этого хохота с ближайших ёлок упало несколько шишек, да в кустах кто-то нервный в обморок хлопнулся. Судя по звукам, доносившимся оттуда.

Пока мы так мило беседовали, Полоз предложил мне полакомиться лесной ягодой, которую тут же в лукошке притащил небольшой медведь. А сам подозвал к себе сороку и что-то ей нашептал, отправив её потом в полёт.

Я аккуратно брала по одной ягодке и бросала в рот. И вдруг рядом кто-то захихикал. Скосила глаза, обнаружила на том же камне, где грелся Великий Полоз — ну не могу я его дедушкой назвать — никак язык не поворачивается. Так вот обнаружила там целый ковёр из змеек. Золотистые, с серебристым узором, изумрудной расцветки, самые разные цвета и оттенки. Они быстро передвигались по плоскому камню туда-сюда, так, что даже в глазах зарябило. Отвела глаза и тут же почувствовала мягкое прикосновение к моей руке. Снова посмотрела на камень. Змеек уже не было. Но была женщина. Или девушка? Молодая женщина? Нет, старуха.

Её внешний вид тоже быстро менялся. Только одежда оставалась неизменной — пышный русский сарафан из переливающегося всеми оттенками зелёного цвета материала — по подолу усыпанный причудливым узором из золотых чешуек, полностью создающим впечатление змеиной кожи. Да белая блуза с широкими рукавами, обильно усыпанная вышивкой по вороту, груди и краю рукавов. Вышивка была сделано золотой нитью. Той же нитью был украшен и верх сарафана. Чёрные волосы убраны в тяжёлую толстую косу, перевитую изумрудными лентами, тоже густо усыпанными узорами из золотой нити. При этом они спрятаны под причудливый головной убор, напоминающий диадему — не кокошник, что-то более сложное.

А глаза — глаза зелёные — как у матушки и у меня. Нет, более глубокого оттенка, даже глазного яблока не видно. Мои глаза так и утонули в её очах. Спешно отвела взгляд, вежливо согнулась в поклоне. Ничего, не переломлюсь, а для здоровья — полезно. Хоть и во сне, да Силы тут немеряно разлито.