Файог

Немного поплутав впотьмах, Дарт привел Лину к залу дружины. В это время здесь никого не было. Отперев дверь, воевода пропустил девушку вперед, после чего вошел сам.

— Идем наверх. — Дартхил взял Лину за руку и повел за собой.

Взобравшись по ступеням скрипучей деревянной лестницы, они оказались перед дверью, ведущей в покои воеводы.

— Днем я здесь работаю и принимаю горожан, а ночью это место служит мне спальней, — сказал Дартхил, пропуская девушку внутрь.

Покои воеводы были достаточно просторные: несколько смежных комнат без дверей. Дартхил зажег факелы на стенах, и тьма отступила, затаившись по углам. Он предложил Лине диван в комнате без окон. Достав из комода чистое постельное белье, воевода сказал:

— Если что будет нужно: зови. Когда будешь ложиться, потуши факел. Спокойной ночи.

Дартхил направился в свою спальню. Сняв сапоги и стянув кольчугу, он подошел к медному тазу, наполненному чистой водой. Умывшись, Дарт переоделся и лег в кровать, укутавшись одеялом. Почти сразу сон одолел его.

Когда воевода проснулся, ему показалось, что прошло не более секунды, как он закрыл глаза. Свет в комнате Лины не горел, значит, она уже легла спать. Что же его разбудило?

Поднявшись на локтях, Дарт вгляделся в полумрак. В проеме двери он заметил женскую нагую фигуру. Она пересекла спальню и остановилась подле его кровати. Воевода ждал, что будет дальше, и не шевелился. Прерывисто задышав, девушка легла рядом с Дартхилом и посмотрела ему в глаза.

Ее лицо было так близко, что Дарт ощущал запах ее кожи, приятный и манящий. Он обнял Лину и погладил ладонью ее нагую спину, ощутив под пальцами мурашки на коже девушки.

Не говоря ни слова, Дартхил накрыл Лину одеялом, после чего они слились в объятиях друг друга.

Глава 4

Утром воеводу Хагнхейда разбудил осторожный стук в дверь. Лина крепко спала рядом, уткнувшись в плечо Дартхила, ее черные длинные волосы разметались по подушке. Осторожно отстранив девушку, воевода встал с кровати и, накинув халат, направился к двери.

За порогом ждал Маддол в черной мантии помощника воеводы.

— Что случилось? — спросил Дартхил. — Ты сегодня рано.

Маддол удивленно посмотрел на него.

— Пришел в тот же час, что обычно, — извиняющимся тоном сказал он.

Дартхил оглянулся назад и нашел взглядом Лину. Девушка по-прежнему спала. Повернувшись к Маддолу, воевода сказал:

— Сегодня я тебя отпускаю, занимайся своими делами.

— Но...

— Этот день оплачивается как обычно, не волнуйся, — заверил Дартхил.

Воевода закрыл дверь, но в последний момент помощник придержал ее рукой. Такое неповиновение рассердило Дартхила:

— Ну, что еще?

— Есть важные вести, — сказал Маддол. — Дозорные сообщают, что видели ночью огни на склонах северных гор. Кто-то жег костры. Возможно, это снова йоки.

— Чтоб их Змий пожрал, этих йоков! Староста уже извещен?

— Да. Он просит, чтобы вы с дружиной прочесали северные границы и все проверили.

— Хорошо. Это все?

Маддол кивнул, и Дартхил закрыл перед его носом дверь.

"Как все не вовремя!" — подумал воевода.

В спальне он принялся тихо одеваться. Лина перевернулась на спину и потянулась изо всех сил. Увидев, что Дартхил собирается, она протерла сонные глаза и поднялась на локте:

— Куда ты?

— Созову дружину и пробегусь по северным границам. Ночью на северных предгорьях видели огни. Наверное, йоки снова решили перебраться к нам через горный перевал. Надо проверить.

— Можно мне с тобой?

— Нет, — сказал Дарт, натягивая кольчугу. Пристегнув ремень с ножнами, он направился к выходу.

Запирая дверь, он услышал крик Лины по ту сторону стены:

— Что ты делаешь? Как же я выйду?

— Никак. Я скоро вернусь, и тогда посмотрим, что с тобой делать.

До ушей Дартхила доносились яростные ругательства, пока он спускался по лестнице. Поскольку он отпустил помощника, пришлось самому взбираться на сторожевую башню и бить в колокол.

На зов откликнулись двадцать дружинников: все, кто был свободен. Дартхил не досчитался двух файогов. Выяснилось, что они мучились с похмелья и не смогли прийти. Вечером их ждал строгий выговор.

Когда воины надели доспехи и вооружились, дружина вышла через южные ворота и, обогнув город, направилась к северным предгорьям. Воины ускорили восприятие и бежали по зеленой равнине навстречу высоким скалам.

Небо затянули свинцовые тучи, которые ждали удобного момента, чтобы низвергнуть на землю ливень. Дартхил надеялся, что не кислотный.

Равнина начала вздыматься. Трава исчезла, остались лишь небольшие кустарники, растущие сквозь гранитные камни. Дартхил отдал приказ остановиться. Солнце скрылось за низколетящими тучами, и его энергии больше не хватало для высокой скорости.

Пологий холм становился круче и круче и впереди был почти отвесным. Кое-где проходили небольшие долины, по которым можно сравнительно легко перебраться на ту сторону гор. Когда-то эти долины были руслами рек, берущими начало на вершине Курящейся скалы. Сейчас осталось лишь три горных реки: Хидрос, Бриспен и Аштерана.

Дартхил посмотрел на верхушки скал: все они были завалены снегом, кроме одной, с вершины которой вздымалась черная струя пепла, из-за чего гору и назвали Курящейся.

Дружина Дартхила осторожно взбиралась по каменным тропам, ступая по мокрому снегу. К полудню снег таял, чтобы за ночь образоваться вновь. Некоторые купцы рассказывали, что с северной стороны снег лежал на скалах почти круглый год.

С каждым днем близилось лето, но здесь, на заснеженных предгорьях, Дартхил и его воины не ощущали этого. Дул несильный, но холодный ветер — он спускался с верхушек скал.

Когда дружина взошла на большую ровную площадку, Дартхил велел всем остановиться и осмотреться. Отсюда хорошо видно Хагнхейд. Если йоки и коротали ночь в горах, то это произошло здесь: лучше места не сыщешь.

— Осмотритесь и будьте внимательны. Держитесь ближе друг к другу. Сейчас мало света, так что будьте осторожны.

Воины приступили к обследованию небольшой заснеженной равнины. При желании здесь мог разместиться небольшой лагерь йоков с двумя-тремя десятками воинов. Следов и кострищ не было: всюду лежал белый подтаивающий снег. Дартхил собрался отдать приказ отходить, когда почувствовал, как в висках запульсировала кровь.

— Они здесь! — проорал воевода.

Догадавшись, что их рассекретили, людоеды вылезли из своих укрытий. Дартхил отдал йокам должное — они замаскировались как надо: два десятка четырехруких гигантов выпрыгнули из-под снега. Это был сильный тактический ход, заставший файогов врасплох.

Пока воины Хагнхейда пребывали в ступоре, людоеды перешли в атаку. У некоторых имелись сети, которыми йоки умело оплетали дружинников. Попавшись в сеть, файог погибал под ударами тяжелых дубин.

Пока Дарт оценивал обстановку, на него самого накинули сеть. Воевода осмотрелся: к нему бежали три йока, один из которых занес дубину над головой для удара.

Разрезав сеть мечом, Дартхил ускорил восприятие. Остальные воины тоже опомнились и начали ускоряться. Не прошло и минуты, как все йоки лежали зарубленными на снегу. Дартхил оглядел поле боя: на истоптанном и окропленном кровью снегу лежали множество тел, включая трех воинов Хагнхейда. Их забили насмерть дубинами. Воевода сплюнул на землю и подошел к дружиннику, отдающему приказания:

— Гарт, тела наших нужно доставить в город. Трупы людоедов сжечь. И вот еще что: зови сюда плотников, пусть строят здесь дозорную башню. Давно надо было это сделать. Отныне здесь будет боевой пост, дежурить будем и днем, и ночью. Людоеды больше не одурачат нас!

Дружинники оттащили тела йоков подальше от равнины и сбросили трупы в глубокую расщелину. Несколько воинов отправились за дровами.

Дартхил внимательно осмотрел все подступы к площадке. С вершин гор сюда можно спуститься как минимум пятью тропами, все их надлежало охранять. Одной сторожевой башни и десятка воинов должно хватить на первое время.

Когда трупы йоков подожгли, дружинники подхватили умерших товарищей и направились обратно в город. Редко случалось так, что воины погибали — натренированные файоги очень быстры, но иногда это случалось, и требовалось найти им замену, а это было очень не просто.

Когда дружина вошла в Хагнхейд, Дартхил направился к старосте и доложил о произошедшем. Генона не обрадовали вести, и он решил устроить Танну — день памяти погибшим воинам.

В такой день все торговые лавки закрывались, горожане выходили на улицу и собирались вместе. К вечеру разводили большой костер посреди центральной площади, и горожане собирались вокруг него. Они стояли и молчали, пока на небе не появлялась первая звезда. С первой звездой погибших воинов относили к реке Хидрос, тела бережно опускали в воду, и погибшие воины уплывали в свой последний путь — к океану Гартайн.

Глава 5

В покои воеводы Дартхил вернулся глубокой ночью. Осторожно закрыв за собой дверь, он стянул сапоги и направился в спальню. На столе стояла масляная лампа: фитиль едва тлел, бросая отблески света на деревянные стены.

В постели лежала Лина, повернувшись лицом к стене. Дартхил невольно улыбнулся, поглядев на девушку: сейчас бы никто не сказал, что она разбойница. Стянув с себя одежду, Дартхил умылся, после чего залез под одеяло и лег на спину, гадая, когда же его настигнет возмездие. Месть не заставила долго ждать: как только воевода закрыл глаза, цепкие пальцы ухватили его за бок и сильно ущипнули.

— Эй! — возмутился Дартхил, пытаясь схватить Лину за запястья.

— Ты рехнулся? Оставил меня здесь на целый день! — сказала девушка, стукнув воеводу кулаком в грудь.

Схватив Лину за руки, Дарт начал оправдываться:

— Здесь есть еда и туалет, что тебе еще нужно?

— Ты думаешь, это все, что мне нужно?! — В новом приступе ярости Лина навалилась на воеводу. — Если ты меня еще раз закроешь, ночью я перегрызу тебе горло и выброшу в окно, понял?

— Все, все, понял! — примирительно сказал Дартхил. — Теперь все? Готова лечь спать?

Лина не ответила, но перестала брыкаться. Дартхил отпустил ее запястья и убедившись, что девушка успокоилась, повернулся на другой бок. Начиная засыпать, он ощутил сильный тычок в спину, и это мигом согнало сон.

— Лина!

— Думаешь, я дам тебе заснуть? — злорадно прошептала девушка. — Я мучилась целый день — ты будешь мучаться всю ночь!

Совершив молниеносное движение, Дартхил оказался поверх Лины и прижал ее руки к кровати.

— Сумасшедший! — вскрикнула девушка от удивления и рассмеялась.

Воевода улыбнулся и поцеловал Лину в шею.

— Пытаешься заслужить прощение?

— Угу, — прошептал Дартхил в самое ухо.

— Это будет непросто, — предупредила девушка и начала отвечать на его поцелуи...

...Утром Дартхила разбудил стук в дверь. Проснувшись, он не обнаружил рядом Лины, и это вызвало смутное беспокойство. Стук повторился.

— Я открою, — сказала Лина из другой комнаты.

— Не советую, — сказал Дартхил. — Если мои люди увидят тебя в дверях, то в лучшем случае они удивятся, а в худшем — убьют на месте и потом будут разбираться.

— Я рискну, Дартик.

— Вредная девчонка, — проворчал воевода, медленно сползая с кровати. — Не вздумай убежать, я все равно догоню тебя!

Оставив без внимания протесты Дартхила, Лина подошла к двери и сдвинула щеколду. Увидев перед собой женщину, укутанную в меховое одеяло, Маддол растерялся. Собравшись, наконец, с мыслями, он мигом выхватил из ножен меч и спросил:

— Где воевода Дартхил?

— Я здесь! Все нормально, Мадди! — крикнул Дарт из комнаты. — Сегодня ты снова свободен!

Дартхил, наконец, встал с кровати и попытался причесать спутанные волосы. Поглядев на Лину, он увидел, как Маддол передал ей пожелтевший листок и ушел. Дартхил направился к девушке на цыпочках, ступая по остывшему за ночь полу.

— Что тебе передали?

Лина пожала плечами:

— Он не сказал. Похоже, твои ребята не доверяют мне.

— Еще бы! Они первый раз тебя видят. Дай-ка это сюда. — Воевода забрал у девушки лист бумаги и вгляделся в текст.

Еще одно письмо от отца! Что-то он зачастил. На этот раз Дартас писал из Гемуха. Было бы здорово встретиться с отцом, но на Дартхиле висело много безотлагательных дел. Воевода вздохнул и направился к столу.

— Что там? — спросила Лина, последовав за ним.

— Отцовское письмо.

— Ого! Тогда я оставлю тебя одного, ладно? Можно мне в город?

— Нет. Иди позавтракай, а потом посмотрим.

Лина хотела что-то сказать, но ее плотно сомкнутые губы так и не раскрылись. Сжав кулаки, она отправилась в соседнюю комнату готовить завтрак. Дартхил усмехнулся и погрузился в чтение письма:

"Привет, Дарт!

Пишу из Гемуха, приехал в город пару дней назад. Жаль, что ты так и не появился. Самое обидное, что и матери тоже нет: она в Таргаре, на раскопках. Пришлось самому готовить обед! Пишу и вижу, как ты смеешься над этими строками.

Письмо отправил не только потому, что хотел повидаться. Интересная история случилась с нами на днях. Как ты уже, наверное, знаешь, мы достроили верфь и поставили на воду первую ладью. А вот недавно вышли в открытый океан! Ты не представляешь, как здорово оказаться на просторе, когда берег — всего лишь крохотная полоска, когда слышишь, как волны бьются о борта корабля, и чувствуешь на теле холодные брызги соленой воды!

Потом наше воодушевление увяло. Знаешь, теперь я не уверен, что наш обычай хоронить файогов в океане, так хорош. Я любовался живописными пейзажами, когда дозорный на мачте прокричал, что видит землю. А ведь я думал, что Саргар — единственный материк посреди мирового океана.

Но дозорный ошибся. То, что мы увидели, не было землей. Океан покрывала ряска, похожая на груду мускулов, перевязанных узлами связок. Мерзкое зрелище, скажу я тебе. Повсюду воняло гнилью, а вид пульсирующей розовой массы нагонял страх.

Мы никогда не уплывали так далеко от Саргара. Возможно, это какие-то водоросли, и они росли здесь всегда, не знаю. Но что-то заставило меня сжаться в комок и молиться о том, чтобы поскорее уплыть из этого ужасного места.

Легенды врали, Дарт. Не мировой океан окружает нас, а вонючая груда пульсирующего мяса! Не хотел бы, чтобы мой труп отправили по реке в Гартайн, теперь не хотел бы!

Вот такие у нас приключения. Если хочешь послушать, то навести меня в Гемухе, пока я не отправился обратно в Омдей, буду рад.

Удачи, Дарт! И пиши.

Дартас".

Дартхил отложил письмо и подошел к окну. Нехорошее предчувствие вызвали слова отца. Что он имел в виду под грудой пульсирующего мяса?! Если он написал, что испугался, значит, там действительно таилось что-то страшное, отец не был выдумщиком и трусом.

— Дарт, ты будешь завтракать? — спросила Лина из соседней комнаты.

— Не сейчас, — сказал воевода и принялся собираться.

Увидев, что Дартхил уходит, Лина преградила ему дорогу к двери.

— Куда ты пошел? Опять меня запрешь?

— Прости.

Девушка уперла руки в бока.

— Что значит — прости? Я твоя пленница или как? Определись уже, наконец!