Охота на ловчего (пишется)

— Вот если бы я работал где-нибудь здесь и с выходными, я бы тебя пригласил погостить, мама была бы не против, ну а так... это если только к его светлости набиться в гости.

— Не смешно.

— Да, неудачная шутка.

Я вылила в бокал остатки вина.

— Подожди, — я с усилием зажмурилась и поморгала. — Ты серьёзно? Ты бы позвал меня в гости?

Ой, кажется, я сейчас сказану лишнего. Надо держаться.

— Ну да.

— А почему?

— Просто. Приятельское предложение. Ты бы отказалась?

— Да щас прям. Я бы куда угодно свалила от родни. Правда, не к герцогу — это исключение.

Рэн засмеялся. Его скулы покрылись румянцем. Значит, он уже тоже немного пьян. Или не немного.

В дверь постучали, и Рэн принёс ещё одну бутылку.

— Кстати, а что ты планируешь делать после того, как от герцога уйдёшь? — я потянулась за вином.

— Хороший вопрос. Вряд ли его светлость захочет дальше со мной работать, поэтому я рассматриваю вариант остаться в Академии преподом, — ответил Рэн довольно будничным тоном и заметил мимоходом: — Осторожнее с вином. Тебе уже достаточно.

— Постараюсь, — кивнула я и отставила фужер. — Академия, значит. Из тебя хороший препод выйдет — у тебя терпения много, и объясняешь хорошо. Только вот, боюсь, девушки бы перестали учиться на твоих парах... — я многозначительно замолчала.

— Ну и ходили бы десять раз на пересдачи, — фыркнул Рэн. — На парах учиться надо, а не хренью всякой страдать. Осторожнее с вином, говорю тебе!

Я проигнорировала последние слова.

— А ты до сих пор любишь Омари? — внезапно для самой себя спросила я.

— Господи, Итэ, если бы вы с Нэртом мне о ней не напомнили, я бы вообще забыл, что такая была, — покачал головой Рэн, наблюдая, как я, морщась, осушаю очередной бокал. — Почему ты спрашиваешь?

— Ты мне нравишься.

Вино пролилось на стол. А я почувствовала, как заледенели внутренности. Слово — не воробей.

— Что?

— Ты мне нравишься, — повторила я. Сердце гулко стучало — из-за этого я слышала собственный голос словно издалека. — А если ещё точнее, то я влюбилась.

— Тебе нельзя много пить, — отрезал Рэн.

— А в трезвом состоянии я бы тебе ни за что этого не сказала, — едва ворочая языком, сказала я. — А так хоть смелости прибавилось!

— Ты меня совсем не знаешь, — возразил возлюбленный.

— У меня с первых минут знакомства было чувство, будто я тебя всю жизнь знаю. Никакие твои недостатки и никакие твои скелеты в шкафах меня не смутят.

— У тебя просто давно не было парня.

— Не было, да. Но дело не в этом! Знаешь, я даже на взаимность не рассчитываю. Я просто сказала, чтобы легче стало. Такие, как я, мужчинам не нравятся. Мама была права.

— Его светлость явно не знал об этом.

— Его светлость был не против сильного наследника! — я допила вино и сжала пустой бокал, и тут вышел болезненный конфуз — стекло хрустнуло и осколками впилось мне в ладонь. Кровь струйкой потекла по запястью, красная капля упала и растеклась по ткани нового платья. Ну вот, уже уделала. Придётся застирывать.

Рэн выматерился и принялся разжимать мой кулак. Странно, спьяну даже боль не так сильно чувствуется.

— Что ж ты творишь, бестолочь?! — процедил Рэн, прикладывая салфетку к порезам.

— Не знаю, — протянула я, мотнув головой. — Сила любви, наверное.

— Сила алкоголя!

— Ты безжалостен, Рэн. Пойми, я ни на что не рассчитываю. Нам и так не быть вместе, — я наблюдала, как Рэн шепчет простейшее целительское заклинание на заживление ран и старательно делает вид, что не слушает меня. — Я уйду обратно в Академию, ты будешь куковать у герцога ещё два года, за это время забудешь меня, как забыл Омари или даже быстрее, потом меня на пять лет отправят по договору куда-нибудь работать, и мы даже в Академии не пересечёмся... ну какая уж тут любовь? Несколько ночей без обязательств я бы тебе простила, если бы ты мне лапшу навешал — простила бы. Герцогу не простила бы, а тебе — простила. Прости за то, что пришлось выслушать. Забудь это всё. Это я так, чтобы легче стало, иначе так и болело бы в груди...

— Осторожнее с вином, — только и ответил Рэн.

Земли клана Асаи, западная провинция Нарини, до столицы пять дней пути верхом.

— Аруи, дорогая, что случилось? — обеспокоенно спросил глава клана Шадаэр Асаи, заметив, что его жена, читая письмо, медленно оседает на кресло, как будто в глубоком шоке.

— Дорогой, пустырник у меня в тумбочке во втором ящике... — едва слышно просипела урождённая Аруи Норти, скользя растерянным взглядом по последним строчкам письма. Лист бумаги подрагивал в трясущейся руке.

Глава Шадаэр уже привычно накапал положенное число капель в стакан воды и протянул жене.

— Так что там? И от кого? — с всё нарастающей тревожностью спросил он.

Госпожа Аруи прикрыла глаза и прерывисто вздохнула.

— Итэхоши...

— Что она натворила? — нахмурился господин Шадаэр.

— Думаю, ничего особенного. Она на задании. Но... сам почитай.

Господин Шадаэр внимательно посмотрел на сломанную печать и недоумённо поднял брови.

— Брат королевы? Его светлость Адарин Эметагаэ? Что ему надо...

"Глубокоуважаемый глава прославленного рода Асаи господин Шадаэр!

Я имею честь сообщить вам — ибо ваш покорный слуга уверен, что вы ещё не знаете об этом — что ваша дочь, несравненная Итэхоши Асаи, проходит практику в моём родовом замке. В переводе на вашу терминологию работа с дахаррами квалифицируется как задание седьмого уровня, что есть довольно опасная и трудная работа. Я весьма доволен тем, как юная госпожа Асаи помогает моему охотнику, господину Каэрэну Нараярэ — смотреть на их совместную деятельность доставляет мне огромное удовольствие, однако больше, чем её охотничьими талантами, я восхищён ею как прекрасной женщиной. Посему я имею смелость просить Вас, достопочтимый господин Шадаэр, дать разрешение на соединение наших судеб, моей и Итэхоши, а также смиренно прошу Вас о встрече в Инатаре, дабы с глазу на глаз обсудить все детали дела. Питаю надежду, что к вашим словам она прислушается.

С низким поклоном,

герцог Адарин Эметагаэ".

— Дар, прошу, не разноси комнату в щепки! — испуганно пробормотала госпожа Аруи, глядя, как рука мужа гневно смяла письмо.

— Нет, дорогая, я спокоен, — проговорил глава Шадаэр. — Ты должна помочь мне с достойным ответом. Боюсь, что в выражениях буду несдержан...

— Конечно, помогу! — заверила Аруи, протягивая к Шадаэру руки. — Так что ты думаешь об этом?

Вместо ответа глава Асаи принялся расхаживать по комнате. Письмо он расправил и теперь на ходу перечитывал.

— Его светлость уверен, что я имею какое-то влияние на Итэ... — говорил он как бы про себя, но так, чтобы госпожа Аруи слышала. — Да, имею, она слушается моих советов насчёт профессиональной деятельности... но замужество... мы оба её не заставим, понимаешь? Тем более она, как я понял, ему лично отказала...

— Но, может, всё же попытаемся? — нерешительно спросила госпожа Аруи. — Такой знатный человек заметил её... Нельзя просто так отказывать!

— Аруи, любовь моя, ты же давно в нашей семье и знаешь, что сила рода должна оставаться в роду. Тебе разве не понятно, на что рассчитывает его светлость, м? Если бы дело коснулось Нэйми или Тило, я бы не видел повода для отказа, но Итэ...

— Мам, пап, добрый день!

В комнату без стука и предупреждения ворвался Дай, пахнущий прохладой и дождём.

— Дайтарен, вы невыносимы, — едва заметно поморщилась госпожа Аруи.

— Полно вам, матушка, — отозвался Дай, поцеловав руку матери. — Отец, что это?

Младший Асаи совершенно беспардонным образом вырвал из пальцев главы смятый лист бумаги и, развалившись на родительской кровати, принялся читать письмо, беззвучно шевеля губами. Чем дальше, тем сильнее открывался его рот.

— Слушайте, это всерьёз? — выдал он наконец, отложив письмо.

— Это нам и предстоит выяснить, — ответил господин Шадаэр.

— Я видел её, кстати, — оживился сын. — В Инатаре. В очень интересной компании, — тут Дай весело прищурился и посмотрел на мать.

— В какой?

У Дайтарена была хорошая память на имена, поэтому он незамедлительно ответил:

— Один представился Нэртоном Такари, выглядит, как типичный водник. Со вторым я имел честь сойтись в поединке на деревянных мечах, его зовут вот как раз Каэрэн Нараярэ. Агааа, — протянул он, словно осенённый внезапной догадкой. — Так это с ним она сейчас работает... Знаешь, мам, она на него смотрела так... ну ты поняла. А ещё она мне была очень не рада. Короче, у его светлости есть соперник — его же охотник, — хмыкнул напоследок Дай. — Пойду сёстрам покажу — они лопнут от зависти!

— Так что ты решил, Дар? — обратилась к мужу госпожа Аруи, когда сын их покинул.

— Я всё же соглашусь на встречу, — ответил глава Асаи. — А ещё надо послать письмо самой Итэ. Надо же точно знать, что она об этом думает.

— Правильно, — одобрила жена.

— И заодно попросить, чтобы не торопилась убивать герцога, а то ведь она может попытаться...

Госпожа Аруи на это лишь тяжко вздохнула.

Проснулась я оттого, что меня трясли за плечо.

— Итэ, проснись! Уже вставать пора!

— Ммм...

Я перевернулась на спину и приоткрыла глаза. На столе уже стояли зажжённые свечи, а на краю кровати сидел Рэн с кружкой в руке.

— Доброе утро, — в его голосе слышалась улыбка. — Голова болит?

— Ммм... да. Мутит.

— Я знал. Вино коварно. На, пей.

Я уселась поудобнее и взяла кружку.

— Что это? — спросила, принюхиваясь. Содержимое кружки было холодным.

— Самое лучшее средство от похмелья.

— Рассол, что ль?

— Он, родимый. Пей, полегчает.

— Фу, гадость, — скривилась я. — А тебе хоть полегчало с него?

— А как же. Пей и собирайся. Как будешь готова — постучи мне, хорошо?

— Ладно. Подожди! А завтрак?..

— Пойдём на кухню, — отозвался Рэн уже у двери. — Ты тут надолго, так что нужно познакомиться с поварами. С ними желательно дружить, сама понимаешь — тогда всегда будешь сыт!

С этими позитивными речами дверь закрылась.

О нет, новые знакомства. Я сейчас к ним не расположена. Но, с другой стороны, Рэн прав — не вечно же ему с подносами бегать ко мне в комнату. Да и спускаться тяжело с такой хрупкой ношей.

Я в несколько глотков выпила противное кисло-солёное пойло и отставила кружку.

Вспомнила, как вчера так же лихо опрокидывала бокалы с вином.

— О господиии...

Всё помню. Абсолютно всё. До последнего слова. До последнего мгновения. Хвалёной амнезии наутро, о которой столько человек в своё время поведало, не оказалось.

Я ткнулась лицом в ладони и покачала головой, тихонько мыча от стыда. Смелее стала, как же. Ну кто меня за язык тянул, а?!

Пару ночей без обязательств... Ну вот что это такое, а? Интересно, как лучше поступить: сейчас собственноручно удавиться за такие слова или же дождаться отповеди Рэна, которая тоже, считай, смерти подобна?

Ах да. Он ясно дал понять, что ему плевать. Что я ему безразлична. Я же видела, как ему неприятны мои слова. А я всё продолжала и продолжала разглагольствовать — вино снесло все рамки приличий.

А потом... потом я просто заснула. После того, как Рэн заживил мне изрезанную ладонь, я просто привалилась к его плечу и провалилась в тяжёлый пьяный сон. Боги, какой позор. Как мне теперь Рэну в глаза смотреть?!

Как мы добрались до замка его светлости, я постаралась не думать.

Так, ладно. Нытьём горю не поможешь.

Через двадцать минут я уже стучалась к Рэну.

— Сначала я тебе покажу, как нужно загонять этих голодных чудовищ в стойла, — объяснил возлюбленный, когда мы к моему вящему изумлению вышли на улицу. — Потом покормим, а потом пойдём кормиться сами. Ага?

Я обречённо кивнула. Пустота в желудке не способствует хорошей работе. Но Рэну виднее.

Мы шли тем же путём, что и всегда, но он теперь казался мне каким-то... надёжно забытым. Словно бы я много лет не была в этом месте, и вот внезапно приехала вновь.

Мы остановились у двери загона.

— Со мной не заходишь, поняла? Просто наблюдаешь, — я кивнула. И зачем только напяливала спецовку? — Сейчас научу одному заклинанию. В учебнике его найдёшь, преподы тоже не расскажут о нём, — из загона раздался гневный рёв, раздался ответный. Мы с Рэном инстинктивно отступили на пару шагов. — Я его сам придумал специально для того, чтобы дахарры с голодухи не кидались, и они даже подчиняются лучше. Правда, кучу энергии жрёт, но я не знаю пока, как его усовершенствовать. Работает — и ладно. Значит, так, потоки магии пока не задействуешь, просто запоминай. Руки вот так, — Рэн сцепил пальцы в замок, я повторила. — Говори слова: кадаини-тэ отааниро намаи.

— Кадаини-тэ отааниро намаи, — послушно повторила я.

— Хорошо. Теперь так, — он раскрыл ладони и поставил их перед лицом параллельно друг другу, — потом так, — развёл руки в стороны, — и плавно опускаешь. Завтра уже сделаешь с магией и пойдёшь со мной в загон.

— Поняла.

— Магию пускаешь всю. Какая есть — всю задействуешь. Слабины давать нельзя. Правда, выйдешь без сил и голодная, но зато сама завтраком не станешь, — улыбнулся Рэн. — Всё, я пошёл.

Он отвернулся и, шепнув заклинание, повторил те же манипуляции, что только что мне показал. Открыл дверь и шагнул в загон.

Я намертво прилипла к клетке, забыв, что на меня сейчас могут кинуться и поджарить. Мне было очень интересно, что же сейчас будет происходить. Судя по тому, что Рэн все предыдущие разы выходил отсюда живым, его авторское заклинание работает и, кажется, делает его... ну как бы невидимым для дахарров. Они не обращают на него внимания, они не чувствуют его запаха, они как будто не слышат его. Я жадно наблюдала за тем, как Рэн, не особо напрягаясь, накинул аркан сначала на одного, потом на второго и потянул за собой. Гнедой дёрнулся было, но Рэн натянул верёвку сильнее, и непокорный послушно последовал за охотником.

Обалдеть! Они вообще не сопротивляются! Рэн мало того, что стал любимым мужчиной, так ещё и гений, оказывается!

Он сказал, что заклинание затратное. После него усталость, и есть хочется. Может, мне попробовать что-то сделать с заклинанием? Авось пригодиться смогу!

От греха подальше я всё-таки отошла от клетки — и так всё прекрасно видно.

Рэн в пять заходов загнал всех наших подопечных в стойла и с лязгом позакрывал все десять дверей.

Я дождалась, пока он выйдет. Остановился, закрыл глаза и повторил все те же манипуляции руками, только уже без слов заклинания.

— Всё, пошли быстрее кормить. Сам жрать хочу страшно...

— И я... — пропищала вслед.

Когда тот же самый селянин с арбой, улыбнувшись мне, ушёл с бумажкой, подписанной Рэном, мы принялись протискивать через прутья здоровенные куски мяса. Вот сволочи огнедышащие, едят себе, а нам ещё терпеть!

Надо же, и никто из них даже не плюнул в нас огнём. Удачно начался день. Интересно, насколько удачно он продолжится? По идее, мы сегодня должны приняться за очередного дахарра, который по-любому окажется вреднее и свирепее Пестрыша. Ух, страшно.