Охота на ловчего (пишется)

— ...Итак, третий курс, у меня для вас есть небольшое объявление, — начала госпожа Гассарай, куратор нашей группы, женщина весьма высокая и хрупкая, однако хрупкость её обманчива. — Некоторым из вас будут даны задания седьмого уровня сложности...

По аудиториуму пронёсся взволнованный шёпот, парни оживились, а я в недоумении подняла голову с парты.

Седьмой уровень из десяти. А мы кто? Мы всего-то третий курс, до этого с горем пополам выполняли задания пятого уровня, и то после этого каждого из нас в лазарете чуть ли не по кусочкам собирали воедино. А тут на тебе — седьмой. Некоторым из нас. Интересно, кто те везунчики, которым достанется эта небесная благодать?

— ...которые в случае успешного прохождения будут зачтены в конце года в качестве курсовой работы.

"Ого!" "Ну ничего ж себе!" — поднялись переговорчики.

Я вздохнула. Дааа, это ж даже курсовую писать не надо, здорово! А, ну да, это если успешно пройдёшь. Седьмой уровень... не знаю даже, кто из нас может его потянуть с нашими-то скромными умениями. А если придёшь с задания настолько покалеченным, что оставаться на этой специальности вообще будет нельзя? Оно того стоит? Вряд ли.

Мне однозначно никто это не доверит. Несмотря на мою приличную успеваемость, репутация у меня всё же страдает. И не из-за недостатка способностей, нет. Просто... у меня не тот характер, и, откровенно говоря, я даже не понимаю, почему меня до сих пор терпят в Академии.

— А что за задания? — простодушно поинтересовались откуда-то с галёрки.

— Заказчики — очень влиятельные и уважаемые люди, — снисходительно улыбаясь, ответила госпожа Гассарай. — Среди них — вдовствующая герцогиня Харриатан и первый советник короля. Задания разные: от приручения дахарров до заботы о выводке гигантских аксолотлей. Кому какое попадётся.

Я поморщилась. Да уж, вот куда-куда, а к аксолотлям я не сунулась бы ни за какую курсовую. Да и за денежное вознаграждение тоже.

Группа заметно приуныла.

— Итак, список студентов. Атэрон Нараярэ...

О, наша звезда, кто бы сомневался. Атэрон Нараярэ, великолепный тактик, тонко чувствующий зверя и его опасность, безусловный силач и красавец, по которому тайно вздыхали нежные целительницы и магички-водницы. Что ж, ему можно доверить такое задание. Интресно, что именно ему попадётся? Ладно, неважно. Только бы не аксолотли.

— ...Китицу Маэга...

Ах, Кити. Моя соседка по комнате и крайне занудная особь. Надеюсь, счастливчики будут выполнять задания поодиночке, иначе кто-нибудь её прибьёт, и я останусь без соседки, и мне будет скучно.

Ещё несколько имён...

-...и Итэхоши Асаи.

А?! Что?! Я?!

Вся группа как один повернулась в мою сторону, глядя на меня так, как будто это не я, Итэ, сижу тут себе спокойно, а пустынный демон возник прямо из-под земли. Вернее, я сижу не спокойно — я пытаюсь сползти под парту и скрыться от недоумённых взглядов.

И те, кто назначал достойных... вот чем они думали, а?

— Те семеро, которые были названы, — чуть повысила голос госпожа Гассарай. — Через два дня вы получите имя заказчика и само задание в этом же аудиториуме сразу после обеда. Вопросы есть?

Молчание.

— Вопросов нет. Начинаем лекцию.

— ...Вот как вот тебя выбрали, а? — в голосе Кити слышалось чуть ли не разочарование, хотя вот какая ей разница-то? — Ты... ты...

— Ой, ну хватит, — скривилась я и накрылась одеялом с головой. — Выбрали и выбрали, тебе-то что?

— Да я не понимаю!..

— Да всё ты понимаешь. Прекрасно понимаешь.

Да, Кити любит иногда сделать вид, будто всё то, что давно известно в этом мире, является для неё полнейшей неожиданностью. Такой маленький недостаток у моей соседки. Крошечный, но докучливый.

Хотя да, я понимаю её негодование и волнение. Её и некоторых других из нашей группы.

Просто специальность нашей группы — охотники. На самом деле охотниками нас называют по традиции, потому что с давних пор наши обязанности расширились, более того — непосредственно к охоте мы теперь прибегаем очень редко. Ныне от нас по большей части требуются укрощение магических животных, наблюдение за популяцией и охрана потомства редких видов. А охота... охота только в редких случаях, когда зверь по-настоящему угрожает людским жизням.

Думаю, из специфики направления ясно, какие требования предъявляются к нам, студентам — без огромной физической силы делать тут нечего, а так как склонность к магии и сильное тело не всегда соединяются в одном существе, соответственно, народу у нас на курсе не так много, как хотелось бы преподавателям. Конечно же, девушек среди нас всегда было мало, но зато если приходят, то такие девушки, которые ростом вышли едва ли ниже парней и едва ли их слабее, а уж в защитном обмундировании из драконьей кожи они выглядели поистине внушительно.

Что же до меня... я невысокая. Я едва нашим парням до плеча достаю. А ещё я худая и тонконогая, бугров мышц на мне нет, одни жилы. Но вот почему я оказалась именно здесь, почему я именно охотник, а не целительница... А всё просто — железный лом я могу завязать в узел, а потом так же развязать его и выровнять, как будто бы и не трогали его. Как же так? Да вот так. Наследственность такая. В моей семье все, начиная с незапамятных времён, были известны худобой и силой, которую все называли "чудовищной" просто потому, что никто не понимал, как в таком тщедушном тельце может умещаться такая мощь. И что самое интересное, мои отец и братья решили не идти по пути охотников, как это было ранее — они вышли из военного отделения, а я пошла по стопам деда и прочих предков и стала охотницей.

А ведь мать так хотела сделать из меня леди... Я плохая дочь. Не оправдала её чаяний, в отличие от двух сестёр, которые силу Асаи не унаследовали.

Стать-то стала, кем хотела сама и кем хотели отец с дедушкой, но выслушать и вытерпеть мне пришлось многое. Мне завидовали, считали, что я сама по себе ничего не стою, а только пользуюсь тем, чем меня одарили предки. Я со скорбной улыбкой отмечала, что мне вообще-то тоже необходимы изнурительные тренировки, как и всем остальным, несмотря на щедрый дар семьи. Вспоминала, как отец гонял меня наравне со старшим братом, чтоб не отставала. Так что не всё в моём существе решила наследственность.

Да ещё меня и просто так недолюбливали. Вернее, не то, чтобы недолюбливали, но держались настороженно, хотя я ни с кем никогда в конфликты не вступала, обид не таила (хотя могла бы), да и вообще близких отношений толком не заводила. Я даже не припомню, были ли у меня подруги или друзья. Может, они и были бы, если бы я подпускала людей к себе, однако как бы я ни хотела этого, у меня ничего не выходило. Видимо, добродушно и непринуждённо общаться — это всё-таки не моё. Хотя я могу припомнить пару-тройку моментов, когда я в компании одногруппников хохотала от души: на нашем посвящении в студенты, на праздновании сдачи первой курсовой... и... и, пожалуй, на практике минувшим летом. Ну и всё.

Что ж, такова я. И мне надо как-то продолжать с этим жить. И не только мне — окружающим тоже.

Кити вот временами не хочет мириться с моим существованием и особенностями моего тела. Впрочем, понять её можно — она, такая идеально подходящая на роль образцовой охотницы, высокая, мускулистая, специально тренировавшаяся сутками напролёт, не щадя себя ни на минутку, чтобы только исполнить волю умершей матери, которая сама не смогла стать охотницей и которая желала хотя бы дочь свою увидеть в этой роли. Я понимаю её — ей невыносимо видеть меня, про которую обычно говорят "еле-еле душа в теле", которой не нужны изнуряющие тренировки, которая с полным правом пользуется щедрыми дарами предков и природы... Она как-то пообещала наедине, что превзойдёт меня, потому что мама хотела видеть её лучшей. Я тогда даже и не нашлась толком, что ответить, только пожала плечами, мол, на здоровье, я с тобой не соперничаю и не собираюсь, хоть всех превзойди. Правда, некоторое время после этого разговора Кити ходила озлобленная — кажется, она усмотрела в моих словах несуществующее пренебрежение. Но никакого пренебрежения там и в помине не было — мне правда всё равно, я не умаляю её способностей, она в самом деле талантлива и упорна, это достойно безграничного уважения, мне бы такую настойчивость в самом деле... Но Кити тогда решила иначе и дулась на меня ровно до того момента, как нам стало необходимо подготовить совместный доклад по основным боевым заклинаниям, а это продлилось где-то неделю. И в момент осознания, что завтра отвечать доклад, Кити прекратила делать из меня врага и даже прощения попросила. Ну а я что? Я приняла извинения. Жить-то так проще на самом деле.

— Понимаю, — и в этот раз ворчливо согласилась она.

— Ну вот и всё, не ругайся на меня тогда, — зевая во весь рот, ответила я. Выглянула из-под одеяла. — Ты всё, закончила?

— Да.

— Спим?

— Спим.

— Тогда сладких снов тебе, Кити.

— Ага, и тебе того же.

И вот спустя два дня настал решающий час.

— Завтра на рассвете я жду вас, полностью собранных и морально подготовленных, у главных ворот Академии, — сухо и по сути рассказывала госпожа Гассарай. — Я же ответственная за проведение заданий. Вы их не будете выполнять в одиночку — с вами рядом будет выпускник нашего факультета, квалифицированный охотник, который будет вам помогать, ему же вы можете задать все вопросы, какие возникнут. Вся информация по заданиям содержится в ваших листочках. В течение дня вы можете подходить ко мне и спрашивать, если что непонятно — я допоздна буду на кафедре. Пока что всем всё ясно?..

Я с облегчением вздохнула.

Теперь понятно, почему нам поручили седьмой уровень. С сильной поддержкой-то мы, конечно, в состоянии выполнить его.

Вообще удивительная она женщина, госпожа Гассарай. Настоящая охотница, смелая и волевая, способная одна выйти против стаи разъярённых волколаков и усмирить их без чьей-либо помощи. Хотя я догадываюсь, что из-за её внешности ей тоже доставалось в бытность её студенткой — она высокая, но такая же худосочная, как и я, и тоже обладающая недюжинной силой, о наличии которой никто не догадается, пока не увидит её воочию. Нет, она не из рода Асаи, однозначно, она не моя родственница. Поговаривали, что она на четверть не то эльфийка, не то оборотница — если эти слухи правдивы, то этим всё и объясняется. Я склоняюсь к тому, что всё-таки в ней есть кровь оборотней — её ногти скорее уж похожи на когти, и они настолько крепкие и острые, что госпожа Гассарай способна запросто располосовать ими насквозь бычью шкуру. Впрочем, она оставалась женщиной, причём трепетно за собой следящей — она всегда красила губы ярко-красной помадой в тон ногтям, бледность кожи прекрасно сочеталась с впалыми щеками, а чёрные волосы собраны в высокую простую причёску наподобие пучка, и лишь пара прядей обрамляли лицо. Девушки завидовали ей, а парни не решались даже подумывать о желании, потому что госпожа наводила благоговейный трепет строгим взглядом чёрных глаз и безупречно прямой фигурой, облачённой в форменную преподавательскую мантию. Казалось, она могла прочитать любую, даже самую смутную чужую мысль, хотя, безусловно, это было не так, однако страх перед вторжением в сокровенное, увы, не пересилить.

Ну, что ж, утро следующего дня настало. Мы с Кити оделись поудобнее и помешковатее, кое-как уложили свои драконьи спецовки, зелья и ножи, а мечи пристроили на спинах, благо охотничьи мечи короткие, из-за плеча их достать запросто.

На рассвете все ещё спали, и звуки наших шагов казался ну совсем уж непростительно громкими. Казалось, сейчас из комнат начнут выглядывать заспанные и недовольные тетери и, морщась, вопрошать, какого демона мы топаем на весь этаж. Однако никто не высовывался — спали без задних ног, и мы, скрипя зубами, спустились на улицу, в посленочную прохладу.

Ах да, задания.

Такой несчастной я Кити никогда не видела. А всё почему? Да потому что гигантские аксолотли с их мальками достались ей! Я вчера ещё не удержалась и довольно грубо позлорадствовала над ней на предмет того, какая грязная работа ей предстоит. В результате ваша покорная слуга получила по башке подушкой и услышала про себя парочку нехороших слов. Впрочем, Кити быстро успокоила себя воспоминаниями о последнем желании матери и смирилась со своей участью.

Что до меня, то мне попалось укрощение необъезженных дахарров. Это, конечно, физически тяжелее аксолотлей, но менее муторно. В любом случае, хуже уже не станет, тем более мне будут помогать. А заказчик — брат королевы, герцог Эметагаэ. Нда, я наслышана о его пристрастиях к разным видам ездовых животных, но вот какого рожна ему именно дахарры понадобились? Жить надоело? Или совсем с жиру взбесился?

И вообще, курсовая — слишком маленькая плата за такое задание. Не лишним было бы и денежное вознаграждение, хотя бы четверть от реальной стоимости услуги, так как мы студенты, бедные, голодные, оторванные от родителей...

Госпожа Гассарай уже ждала нас, одетая примерно как и мы, с полным заплечным мешком.

— Молодцы, девчонки, раньше времени пришли, — усмехнулась она и подмигнула нам, чему мы несказанно удивились. — Хотя могли бы и опоздать, вам бы я это простила — девушки же, нам положено.

У куратора явно прекрасное расположение духа. Вот что значит — любить свою работу. Аж завидно. Надеюсь, после окончания Академии я тоже буду с радостью спешить на пары к студентам в предвкушении лекции...

Так, стоп! Я — и препод?! Нееет, что за глупости. Как я могла о таком подумать?! Я ж поубиваю всех...

— Госпожа Гассарай.

— М?

— Можно спросить?

— Можно.

— Вот вы стройная такая... когда вы учились, над вами не прикалывались одногруппники? — о наболевшем, ага. Не, ну у неё настроение хорошее, чего б и не спросить?

Кити засмеялась моему вопросу — ну конечно, у неё таких проблем нет и не было. Ростом моя соседка удалась в отличие от меня, да и бюст при таком телосложении у неё ого-го, всё мужское население нашей группы начинает притормаживать, когда она с кем-то из них заговаривает.

Госпожа Гассарай хмыкнула.

— Поначалу было дело, да. Но потом перестали, — заметно оскалилась. Хм, нет, не хотела бы я встать на её пути. И тем более подшучивать над ней. — А что, довели? — с пониманием поинтересовалась она.

— Ну, не то, чтобы довели... — поморщилась я.

— Да мы ж любя! — вклинилась Кити, за что захотелось ей врезать.

— Да уж... — шепнула госпожа Гассарай, пряча улыбку.

Подтянулись мальчишки, хмурые, с серыми от недосыпа лицами, невольно зевающие каждую минуту. Думаю, мы с Кити сейчас выглядим так же, коль не хуже.

— Ну что, готовы?

Раздалось нестройное "угу".

— Никто ещё не передумал?

Ага, передумаем, как же. Курсовую никто писать не хочет.

Интересно, по какому принципу госпожа Гассарай будет нас провожать на место задания? Кого отведёт первым?

Молчание было расценено ею правильно.

— Что ж, я рада. Кити, пошли. Тебя первую отведу.

О, ясно. Вопрос снят.

Кити бросила на меня кислый взгляд и поплелась за преподавателем. Госпожа Гассарай взмахнула рукой, и они с Кити на ходу начали постепенно исчезать, становясь всё прозрачнее и прозрачнее. Видимо, эти порталы были проложены заранее, потому что так сразу подобным образом не пройдёшь в нужное место.

Мы прождали минут десять. Никто не разговаривал, да и никому особо не хотелось болтать. Все обдумывали свои задания. Если честно, мне даже интересно не было, что кому досталось. По угрюмой и напряжённой физиономии Атэрона можно было понять, что попалось ему нечто пренеприятное — обычно его не смутить трудностями. Но это не аксолотли — эта гадость уже досталась Кити.

— Итэхоши, пошли!

Госпожа Гассарай уже вернулась и помахала мне рукой, иди, мол, сюда. Я потрусила к ней с чувством, что сейчас взорвусь — я ненавижу, когда меня называют полным именем!!!

Итэхоши! Ну что это за имя?! И самое главное — чем думали родители, когда нарекали меня так? Уж явно не головой!

Меня устраивает сокращённое "Итэ". Однако преподавателям плевать, люблю я своё имя или нет — они исправно зовут меня "Итэхоши" или же "студентка Асаи". Второе мне, конечно, нравится больше, чем первое, но его употребляют, хех, реже. Причем все эти товарищи, с которыми я учусь в одной группе, прекрасно знают, как сильно я не терплю своё полное имя, и с ехидными мордами оборачиваются на меня всякий раз, стоит преподу сказать "Итэхоши". Сами-то они не рискуют меня так называть — я уже один раз доступно объяснила, что так делать не стоит. И все поняли.

Странное ощущение от такого перехода — как будто вступаешь в густой туман, в котором не видно ничего, кроме спины госпожи Гассарай впереди. Вот госпожа Гассарай, не оглядываясь, тянет ко мне руку. Я за неё хватаюсь, и меня рывком вышвыривают из тумана. Аж дыхание перехватило!

— Мы пришли, — сказала госпожа, когда я восстановила равновесие.

Я оглянулась и едва удержалась, чтобы не присвистнуть.

Вот это да! Вот это величие!

Огромный высоченный холл с двумя массивными колоннами рядом с широкой каменной лестницей; свет исходил из огромных узких окон, заострявшихся кверху. Между окнами и на капителях колонн виднелась затейливая резьба, но что именно вырезано, я не рассмотрела. Резными же были и перила лестницы.

Древность, от ощущения которой дух захватывает. Монументальность, прошедшая сквозь века. Но ничего более. Конечно, в меньшем и не должны жить представители правящей династии, но мне здесь уже дурно. Бедные королевские родственники, как они тут живут? Причём многими поколениями!

— Госпожа Гассарай! Рад вас видеть!

Я оглянулась на голос. Его обладатель вышел откуда-то из скрытого тенью угла и теперь направлялся к нам, улыбаясь во все свои тридцать два.

Хм, да он во всеоружии: в драконьей спецовке, в грубых перчатках из того же материала и в высоких толстых сапогах. Значит, это тот охотник, с которым я буду выполнять задание?

А он очень даже ничего: ростом и статью, как и положено, вышел, и высок, и широк в плечах, всё как надо. На лицо весьма недурен, даже очень хорош, и даже бледен подобно знатным людям, и глаза сверкнули в свете солнца как два сапфира — синие-синие, цвета моря. А что меня удивило, так это его причёска — щегольская, с одного бока выстрижено коротко, а с другого чуть ли не до груди отросло. Интересно, как ему всю эту красоту ещё дахарры не спалили?

— Господин Нараярэ, — усмехнулась госпожа Гассарай. — Как и обещала, я привела вам помощницу. Строго её не судите...

Чтоо?! Нараярэ? Родственник нашего Атэрона? Брат, дядя, или же вообще седьмая вода на киселе?

Начинается. При виде меня господин Нараярэ чуть не поперхнулся и теперь во все свои синющие глаза рассматривал меня как какой-то редкий вид степного грызлика.

Он совсем молод. Сколько ему лет? Когда он закончил Академию? На первом курсе я его точно не застала...

— Госпожа Гассарай, — проговорил наконец красавец. — Вы что за кнопку мне выделили? Она точно с нашего факультета?

— Это я-то кнопка? — не удержалась. — На себя посмотри, цветочек!

Знаю, крайне неучтиво начинать таким образом знакомство с человеком, с которым предстоит работать неопределённое время. Ну а чего он обзывается?!

У Нараярэ вытянулось лицо, а госпожа Гассарай вновь усмехнулась.

— Знаете, я бы на вашем месте поостереглась, — сказала она. — Она в числе лучших, так что вам повезло. Что ж, я вас оставляю. Вечером вернусь и проверю, как вы сработались. До встречи!

— До свидания! — хором сказали мы в спину растворяющейся преподавательнице.

Повисло неловкое молчание.

— А тебе палец-то в рот не клади, — щёлкнул языком охотник.

— И ничего другого тоже не клади, — буркнула я.

— Проверено? — выгнул бровь Нараярэ.

Я вспыхнула.

— Ладно-ладно, — засмеялся и замахал руками, заметив мой взгляд. — Меня зовут Каэрэн, можешь звать просто Рэн. А тебя как звать?

— Итэ, — коротко ответила я. Ещё не хватало, чтобы он знал о том кошмаре, который является моим полным именем.

— Очень приятно, Итэ.

— Взаимно. Кстати, а кто ты Атэрону Нараярэ? Это мой одногруппник...

— Я знаю. Двоюродный брат.

— Ааа...

Ну что ж. Чем-то похожи, действительно. Оба симпатяги, Рэн небось тоже был весьма популярен у девушек, как и его кузен. И, скорее всего, он так же предан своему делу, как и Атэрон. Странно только, что Тэр ни разу не упоминал о брате.

— Ну что, Итэ, ты готова? — вновь улыбнулся Рэн.

— Знаешь, мне бы это... — я смутилась. Но живот уже урчал. Странно, что нас не накормили перед уходом. Знали же, что нам предстоит тяжёлая работа впереди.

— Мм?

— Поесть бы. Мы так и не позавтракали все...

— А, ну это запросто! Пошли со мной. Заодно покажу, где мы живём.

Я поплелась за Рэном в тот самый угол, откуда он и вышел. Там оказалась неприметная дверь, такая же серая, как и камень, из которого сделаны стены холла.

— Осторожно, лестница крутая! Не навернись.

— Ну ты же подхватишь, если что? — невинно спросила я.

— Подхватить-то подхвачу, но самой-то под ноги смотреть сложно, что ль?

И это ещё кому из нас палец в рот не клади?!

Я промолчала и продолжила спускаться вслед за Рэном. Хоть факелы горят, не на ощупь.

Интересно, куда мы идём? Явно в подземелье. Или же нет? Или это просто тайный ход, который ведёт куда-то?

— Рэн, а мы куда? Не в подземелье, надеюсь?

— В подземелье, — отозвался Рэн. — Ты не переживай, дахарры в загоне снаружи. Здесь те, кому темнота не вредит. То есть мы.

Ну это хорошо.

Лестница кончилась, и мы пошли по коридору.

— Так-с, тут несколько комнат на случай, если ещё охотников пригласят, вот как сейчас, — пояснил Рэн, остановившись напротив одной из дверей. — Будешь пока жить тут.

У меня сердце в пятки ушло. Жить под землёй неизвестно сколько времени?! О боги, да за что мне такое наказание! Я не могу без солнечного света!

— Чего ты так трясёшься? — приподнял брови Рэн, заметив моё смятение. — На улицу будешь выходить, когда захочешь! Ну, в свободное время, конечно. И работать всё равно будем снаружи. Заходи, чего стоишь. Так, подожди, свечку надо найти...

Рэн шмыгнул вперёд меня во тьму комнаты и щёлкнул пальцами. Ещё миг — и он держит в руке подсвечник с тремя уже горящими свечками.

В их пламени я увидела длинную и широкую кровать, узкий шкаф и даже ковёр на полу. Что ж, весьма неплохо, у нас в общежитии почти так же. Единственное, что плохо — это, мать его, отсутствие окон. Нееет, я сюда буду приходить только для ночёвки, больше ни для чего.

— Мне нравится, — призналась я.

— Хорошо. Располагайся, я схожу за едой.

— Угу.

Вышел.

Я села на кровать и стала вытягивать шпильки из причёски. С облегчением распустила косы.

Что ж, проанализируем напарника. В общем-то, мне виделась хорошая картина — с Рэном можно поладить, причём запросто. Главное — не вести себя, как тварь распоследняя. Он не обломится и помочь, причём поможет охотно и бескорыстно. Остальное пока неясно, но того, что я увидела, вполне достаточно для того, чтобы не заморачиваться с подходами к человеку.

Интересно, мне хватит одной смены одежды? Должно хватить. Надеюсь, Рэн покажет мне, где тут можно постирать.

— Сказал поварам, что у меня появился помощник — вон как расщедрились! — с этими словами Рэн зашёл с подносом, на который было навалено много всякой всячины. Поставил его на стол, а сам уселся в кресло. Я заметила, что он успел освободиться от спецовки и остался теперь в чёрной рубахе и простых штанах. — Ты не против, что я тут без спроса с тобой есть собрался?

— Нисколько не против! — заверила я. Пододвинулась к столу.

Мммм, прелесть какая! Курочка варёная, рис, овощи тушёные, яблочки, ну и компот, куда ж без него? Какие же здесь повара прекрасные, щедрые!

Кажется, Рэн тоже голодный. Вон как уплетает, аж за ушами трещит.

— Приятного пищеварения.

— И тебе того же, спасибо.

Минут десять мы молчали, поглощая наш обильный завтрак.

Я словно бы знаю его несколько лет. Не эти приблизительно полчаса, прошедшие с момента нашего знакомства, а именно несколько лет. Лет десять. Нет, мало. Всю жизнь. Вот теперь верно.

Почему?

Да потому что всё происходящее сейчас слишком правильно. Так и должно быть. Именно мне должно было достаться это задание с дахаррами, а не кому-то ещё, и оно мне досталось. Именно я должна была попасть в замок господина Эметагаэ, и именно я должна была стать помощницей Каэрэна Нараярэ! И теперь мы сидим в этой тёмной комнате, освещаемой лишь тремя свечами, и едим вместе так, словно бы делали это великое множество раз. Признаюсь честно — мне это пришлось по душе. И Рэн пришёлся по душе.

Интересно, а он-то что сейчас чувствует? То же, что и я? Или прямо противоположное? Хм, вряд ли. Если бы противоположное, то он держался бы по-другому. Хотя, может, это просто у него поведение такое, что располагает к себе?

— Кстати, — сказала я, потягивая компот. Грушевый. — Ты в маске с дахаррами работаешь?

— Неа, — качнул головой Рэн. — В ней неудобно.

— Хм. Интересно, как они тебе ещё волоса твои красивые не подпалили? — я сощурилась.

— А ты думаешь, почему я с этой стороны выстриг? — повернулся ко мне правым боком.

— А. Ясно. Уже постарались.

— Ага.

— А где твоя комната? Здесь же, под землёй?

Да, кстати. Где он обитает-то?

— В соседней, — Рэн кивнул на стену, возле которой и стоит моя кровать.

О. Рядышком совсем. Хорошо.

— А покажешь, где тут постираться можно, искупаться?

— Доем и покажу.

Я молча стала дожидаться окончания трапезы, неторопливо водя гребнем по волосам.

— Итэ, ты не обидишься, если я кое-что спрошу?

Я скривила губы. Кажется, я догадываюсь, о чём будет вопрос.

— Как ты вообще такая попала на факультет охотников? — покосился на меня Рэн.

Всё же я ошиблась. Он тот ещё говнюк.

— Тебе доказать, что я достойна тут находиться?

Я прошла к шкафу мимо притихшего Рэна. Извини, мебель, но мне придётся тебя немного покалечить. Из чего ты у нас? Из дуба. Вот отлично!

Рэн не спускал с меня глаз. Я неторопливо открыла дверцу — и рывком сдёрнула её с петель. Шкаф угрожающе наклонился надо мной, но я вернула его на место, толкнув плечом. Грохота, конечно, наделалось, но ничего страшного, в подземелье не слышно.

На глазах у изумлённого парня я слегка упёрлась ногой в несчастную дверцу и, крепко держась за неё, нажала. Дубовая деревяшка с глухим, но душераздирающим треском переломилась пополам, аж щепки полетели. И это я ещё в четверть силы нажала.

— Прости за порчу имущества, но... тебе фамилия Асаи о чём-нибудь говорит? — как бы между прочим спросила я, поставив половинки дверцы возле шкафа. Рэн ничего не сказал, только сидел, как статуя.

— Говорит, — коротко бросил Рэн. — Должен был сам сразу понять, прости.

— Да ладно, я привыкла, — пожала я плечами, садясь обратно. — Ты всё? Куда отнести? Я отнесу.

— Я сам, ты всё равно не найдёшь пока, — покачал головой Рэн и поднялся со стула. — Как приду, покажу всё, что надо.

Как-то неловко вышло, нда. Ну, зато не посмеет теперь усомниться во мне. Ну что вот у всех за вопрос: "Вот как ты такая мелкая учишься на охотника?" Ну блин, если я доучилась до третьего курса, значит, не просто так я туда попала! Да и вспомнить мою семейку как будто трудно, не такие уж мы и неизвестные!

Снова заплела волосы. Расслабляться не время — Рэн мне этого не позволит. Хотя часа два он должен дать на передышку — на полный желудок подвергать тело нагрузке, мягко говоря, нежелательно. Мне не помешает такая поблажка — глаза закрываются нещадно.

Вернулся Рэн и позвал за собой.

— Вот купальня, наша с тобой общая, — объяснил он, когда мы зашли в дверь по левой стороне коридора почти напротив моей комнаты. — Воду сильно не трать. Вот камни заряженные, мыло вот, полотенца там. Уборная вон, — указал на дверь в дальней стене. — Всё, собственно.

Что ж, ничего особенного. Обычная лохань в дальнем правом углу, над ней полочки с брусками мыла и теми самыми гномскими камушками, которые бросаешь в воду, и она нагревается — когда нагреется, камушек становится обычным. У противоположной стены — шкафчик, в котором, по словам Рэна, лежат полотенца.

Что ж, отлично.

— Можешь пока вздремнуть, я тебя разбужу, когда надо будет, — милостиво разрешил Рэн.

— А ты чем займёшься? — поинтересовалась я.

— И я вздремну, — хмыкнул он. — Всё-таки подъём ранний, я обычно позже встаю.

— Лежебока, — фыркнула я. Опять мой злой язык не удержался.

— Ни в коем случае! Просто вставать на рассвете не всегда необходимо. Иди спи, переваривай еду.

Что ж, на провокации не поддаётся. Впрочем, это не так уж и плохо. Даже наоборот, просто отлично.

Я послушалась совета Рэна и, укрывшись покрывалом, засопела на целых, как потом выяснилось, три часа.

— ...Напарник, вставай. Уже пора.

Я разлепила веки и перевернулась на спину. Разбудил меня Рэн, уже собранный и бодрый.

Фуууу, лучше бы вообще не ложилась! Голова гудит просто невыносимо, как и всегда после короткого сна. И снилась мне какая-то невероятная просто дребедень: какие-то летающие пельмешки, которые кружили надо мной и голосом Кити рассказывали, будто госпожа Гассарай собралась натравить на меня дахарров за плохую отметку по основам популяционной генетики...

Хорошо, что Рэн меня разбудил. Иначе я бы просто рассудка лишилась от такой-то бредятины. Но также хорошо, что я вообще уснула. Обычно на новом месте не так-то просто хотя бы задремать.

— На, выпей, прояснится всё, — мне под нос сунули кружку с каким-то дымящимся пойлом, которое пахло зверобоем.

— Спасибо, — и пригубила настой. Ой, горячий. — Подостынет чуток...

— Собирайся. Будешь готова — заходи ко мне.

Мне показалось, или всё добродушие Рэна куда-то испарилось? Надеюсь, что показалось.

Я решила не надевать пока чистую одежду и напялила на себя спецовку, сапоги и перчатки. Маску просто взяла с собой — я же не Рэн, я не хочу ожогов.

Постучалась к нему.

— Рэн, я готова!

Дверь незамедлительно распахнулась.

— Замечательно, я тоже! — мне мило улыбнулись. — Пошли. Да оставь ты маску, она тебе не нужна!

— Мне кожа и волосы дороги! — упрямо ответила я.

— Сама её потом снимешь и проклянёшь заодно!

— Посмотрим!

И в таком вот настрое мы поднялись наверх и покинули замок.

Ну наконец-то! Всё, надышаться не могу. Обожаю это время весной, когда снег сошёл, и земля подсохла, и пьяняще пахнет прошлогодней жухлой травой. Я заметила, что по бокам мощёной дорожки уже проклюнулись нежно-зелёные стрелки тюльпанов.

Пока сложно сказать о том, в каком состоянии находятся растения в герцогском саду — они даже ещё листвой не покрылись. Однако что-то мне подсказывает, что садовники не особо утруждают себя работой, и сад скорее будет запущенный, чем ухоженный. Интересно, это просто стиль жизни герцога, состоящий в небрежности и даже полной неряшливости, или же у него просто попустительское отношение к слугам? Или же ему всего-навсего плевать на то, что его окружает, начиная со стен замка и заканчивая садом?

— Рэн, скажи мне, герцогу что, прямо так нравится находится в этом... хм... жилище? — напрямую озвучила я свои мысли.

— А что не так-то? — удивлённо оглянулся Рэн.

— Да такое чувство, что у этих стен просто нет хозяина, — мой взгляд зацепился за беседку, оплетённую голой виноградной лозой. — Очень уж неуютно внутри.

— А, согласен, да. Насчёт того, нравится герцогу или нет — не интересовался. Да и не моё это дело.

В общем, он прав. Было бы странно, если бы обычный нанятый охотник был в курсе всей жизни своего нанимателя.

— Рэн, если не секрет... сколько тебе платят? — знаю, невежливо такое спрашивать, но должна же я знать хотя бы примерно, сколько буду зарабатывать после окончания Академии.

— Достойно платят.

Понятно. Секрет.

Тем временем мы вышли из садов и направились к хозяйственным постройкам. В голову закрались недобрые подозрения — его светлость что, разместил дахарров рядом с хлевом и конюшнями?!

Нет, и в этот раз я ошиблась. Всё это, наполненное блеянием, мычанием, ржанием, мы миновали. Шли мы теперь не по мощёной дорожке, а по протоптанной в зарослях кустарника тропиночке. И, кажется, эту тропиночку проложил один-единственный человек.

Я поёжилась. Выглядела рощица очень неприветливо из-за огромного количества покинутых грачьих гнёзд на голых деревьях — прекрасное место для того, чтобы обустроить загон с дахаррами.

— Мы на месте, — Рэн остановился рядом с внушительным и тревожным сооружением, напоминавшим клетку из прутьев в руку толщиной, а с торца ещё и обитым железными листами. Я с замиранием сердца прислушалась — изнутри доносились звуки, напоминающие львиное рычание, которое прерывалось фырканьем, похожим на лошадиное.

Да, всё как в учебнике. Это звуки, которые издают дахарры. Надеюсь, эти милые зверушки ели хотя бы шесть часов назад...

— Чего струхнула-то? — приподнял бровь Рэн. — Не бойся, перед вашим приходом я их покормил, кидаться не будут. Сидят они на цепях, каждый в своём стойле. Сейчас мы одного выпустим, и вот тогда будет весело. Наша задача — вместе его заарканить и удержать, чтобы потом спокойно надеть намордник. Готовься к тому, что на тебя начнут плеваться огнём.

— Да я-то к этому готова! — заявила я, завязывая под подбородком шнурки от маски. Забавно я, должно быть, выгляжу: для носа в маске только две дырочки, а для глаз — два круглых стёклышка. Ну точно болотный упырь.

Рэн прищурился и странно усмехнулся.

— Ну ладно. Тогда... дамы вперёд!

Лязгнул ключ в скважине, и массивная железная дверь открылась наружу.

— Не бойся. Они в стойлах и на цепях. Заходи.

Ну ладно-ладно.

Мелкими шажками я приблизилась к двери, опасливо оглянулась и зашла в эту огромную клетку.

У дахарров есть одна особенность. Они всеядны, а это значит, что по законам природы их помёт должен источать настолько... яркий запах, что глаза режет. Однако в загонах с этими чудными созданиями всегда воздух свежий, то бишь дахарры не пахнут совсем. Совершенно. Абсолютно. Даже когда потом обливаются, от них не разит, как от лошадей. И это хорошо, потому что за время моего пребывания здесь мне придётся убираться в загоне наравне с Рэном, и если бы тут воняло, то пришлось бы терпеть. Даже маска не спасла бы.

Внутри у дальней стены расположились стойла. Широкие стойла, откуда как раз и раздавалось рычание вместе со звоном цепей. И всё, больше ничего не было — только слой песка с парой железных кольев в центре. Видимо, нужны, чтобы привязать и удержать зверя.

— Держи! — мне кинули аркан. — Верёвка заговорена от огня, дахарр её не спалит. Умеешь же?

— Конечно! — вот что-что, а с арканом управляться я точно умею.

— Сейчас я выпущу самого смирного, — пояснил Рэн, закинув на плечо свёрнутую в кольцо верёвку, — и мы вдвоём его поймаем. Закрепим вон там, видишь, колышки. Готова?

— Нууу... да, — промямлила я. В горле встал ком, а конечности похолодели.

Да, я в ужасе. В самом обычном животном первобытном ужасе. Я боюсь. Мне страшно. Я в отчаянии сжала верёвку и думать забыла о том, что моя сила не просто так мне дана. Я ж впервые с такой зверюгой сталкиваюсь! Вдруг я сделаю что-то не так, дахарр взбесится, а Рэн попадёт под раздачу?! Я себе этого не прощу!

— Хорошо. Будь начеку. Как только я его поймаю, подбегай и тоже бросай петлю. Дальше я скажу, что делать. Ага?

Не дождавшись ответа, Рэн лёгким бегом направился к стойлам. У меня сердце оборвалось, когда дверь стойла распахнулась, Рэн на миг в ней исчез...

"Началось".

Из стойла одним мощным прыжком вылетело ЭТО.

Я постоянно подозреваю (да и не только я), что дахарр — это нечто искусственно выведенное. Почему? Да потому что не могли в естественной среде соединиться в одном существе лошадь, лев, огнедышащий варан и... скорпион! Хоть госпожа Гассарай и говорила нам, что ведут они свой род от древних ящеров, которые населяли наш мир бог знает когда, а нынешний свой вид приняли, стремясь адаптироваться к изменившимся условиям. Но почему-то мне кажется, что от нас что-то скрывают!

Вот он, красавец. Он был той масти, которую называют чубарой применительно к лошадям — светло-серый с множеством чёрных пятен, в холке ненамного выше крупного жеребца и такой же поджарый. Вот остановился и озадаченно принюхался к воздуху — кажется, не до конца поверил в то, что на нём нет оков. Я пригляделась и заметила, что на кончике чешуйчатого гибкого хвоста находилась кожаная насадка — ага, Рэн, значит, позаботился о жале, похожем на скорпионье, чтоб это чудище никого не убило им.

Рэн встал сбоку от дахарра.

— Эй!

Пронзительно свистнул.

— Пестрыш!

Что? Пестрыш? О, как это мило! Впрочем, подходит.

Подкинул что-то маленькое. Пестрыш подпрыгнул эдак на два моих роста, поймал вкусняшку и бодро приземлился на все свои четыре чешуйчатые лапы, пропахав ими приличные борозды на песке.

Я невольно сглотнула и поудобнее перехватила лассо. Хорошо, что на мне маска, а то как плюнет огнём...

Пестрыш рысцой потрусил к выходу из загона — так же грациозно, как кошка, гордо подняв голову, как лошадь. Рэн коротко свистнул, и дахарр замедлил шаг, оглянувшись на него.

Я напряглась — парень догнал Пестрыша и, пару раз крутанув петлю, закинул её на шею зверя. Тот, ощутив несвободу, рыкнул и, недовольно фырча, рванулся вбок, но Рэн держал крепко.

У меня подкосились ноги. Аркан я едва не выронила, но вовремя спохватилась.

— Давай!

А это уже мне.

Я сорвалась с места и, высоко подняв петлю, чтоб по ногам не хлестала, подбежала к Пестрышу. Ну, с богом! Раскрутила на ходу петлю и забросила на дахарра.

Фух, успех!

— Молодец! — услышала я возглас Рэна.

Дахарр озадаченно замер и покосился на меня, мол, что это за ещё одно незнакомое человеческое существо, я его впервые вижу, видимо, оно опасно! Мне стало неуютно под неподвижным золотым взглядом. Да что там неуютно — я чуть сквозь землю не провалилась от страха!

И тут Пестрыш попятился назад и припал на передние лапы — огромные кошачьи лапы, которые были покрыты не шерстью, а тёмно-зелёными чешуйками, как у рептилии. Когти он пока не выпустил...

Он хочет прыгнуть!

— Держи! Держи! — взвыл Рэн и что есть силы натянул аркан.

Я перепугалась так, что чуть не выпустила верёвку и не убежала прочь. Но пришлось упереться ногами в песок и сжать зубы, потому что Пестрыш угрожающе затряс головой и захотел встать на дыбы, а наша задача ему этого не позволить!

Его надо оттащить к колышкам и привязать.

— Берегись! Сейчас пальнёт! — крикнул Рэн и пригнулся.

А мне-то что? Я, в отличие от тебя, в маске!

Но жутко всё равно стало. Сначала у дахарра засветилось горло, потом он вскинул голову и приподнялся на задние лапы...

Драконья кожа огнеупорна, но тепло я всё равно ощутила. И зажмурилась невольно, хотя маска меня защитила. Дальность огня дахарра небольшая и за пределы загона не выходит.

А целился-то Пестрыш только в меня, как в незнакомца. Так что Рэн с его отсутствием маски остался невредим. Ну разве что обжёгся малость, и то вряд ли.

— Ведём! — скомандовал Рэн.

Да, самое время. В следующий раз Пестрыш сможет попытаться нас поджарить только через десять минут.

Только вот чубарая зверюга не считала нужным идти за нами даже по принуждению — он вновь припал на передние лапы и, утробно рыча, упёрся ими в землю. Но мы с Рэном тоже не промах! Мы тянули Пестрыша так упорно, что песка, кажется, не осталось там, где проехала туша этого "тихони". И это он-то самый смирный из всей десятки?! Что же тогда представляют собой остальные?

Хотя чему я удивляюсь. Эти животные очень агрессивные. И вот по-любому самым психованным из этой десятки окажется какой-нибудь вороной. Почему? Да потому что в книжках самые норовистые лошади всегда вороные. Вот и самый грозный дахарр окажется вороным, я прямо уверена.

С горем пополам мы дотащили упрямого Пестрыша до кольев и привязали его так, чтобы он не смог взвиться на дыбы.

— Он может ударить лапой, — сказал Рэн, сняв перчатку и вытерев пот со лба. — Так что держись пока подальше от него.

— А Пестрыш и правда самый спокойный? — с сомнением спросила я, пытаясь отдышаться.

— А то! Ты ещё с Ночкой не сталкивалась. Вот это натуральная стерва.

Вот! Я же говорила! Раз Ночка — значит, вороная! Да ещё и самка. Боюсь, живой, ну или по крайней мере здоровой, я отсюда не уйду, когда мы начнём объезжать Ночку.

— А мне придётся с ней столкнуться? — жалобно спросила я, развязывая шнурки маски. Что ни говори, а всё-таки дышать в ней тяжело.

— Разумеется. Пока всех не приручим, в Академию не вернёшься, — Рэн посмотрел на меня, как на дурочку. — Кстати, ты заметила, что Пестрыш не кусается?

— Эээ...

В самом деле. Пестрыш ни разу не попытался клацнуть зубами и отхватить половину бока у кого-нибудь из нас.

— Во-во, — щёлкнул языком Рэн. — Поэтому-то он и самый смирный. Так что готовься к тому, что Ночка попытается тобой пообедать.

Я сглотнула. И как только у меня вылетело из головы, что такое создание может ещё и кусаться?! Что ж, я глупа.

Пестрыш в это время пару раз дёрнулся, но понял, что бесполезно, и покорно уселся по-кошачьи, лишь изредка раздражённо подёргивая кончиком хвоста.

Рэн поманил меня за собой ко входу, где висела какая-то неприметная сумка.

— На, задобри. Тогда не пальнёт.

Вяленое мясо. Хм, так вот что за вкусность ты бросил ему.

— Только не сильно высоко. Он же не может прыгать сейчас, — хмыкнул Рэн.

Да уж как бы помню.

Хотя... действительно как бы. Забыла же я, что дахарры, оказывается, укусить могут.

— Фьюить! Пестрыш! — позвала я, присаживаясь на корточки.

Чубарый красавец зарычал и припал на передние лапы. Балда, я же не враг!

— Лови!

Подбросила мясо так, чтобы ему не пришлось сильно дёргаться вверх. Умничка! Грациозно взметнул шею и поймал взятку.

Если Рэн не врёт, то чудище меня теперь не поджарит.

Хм, а ведь он действительно смирный. Покладисто улёгся на песок и положил голову на сложенные лапы. Довольно зажмурился и умиротворённо вздохнул, однако уши торчком — бдит каждую секунду. Если честно, в этот момент мне захотелось подползти к Пестрышу и потрепать его за густую пегую гриву — очень уж мягкой она казалась. Только вот меня останавливала возможность увесистого удара лапой или огненного плевка. А если бы Пестрыш кусался, то ещё и укуса.

Я уселась, скрестив ноги — так было удобнее — и стала смотреть на дремлющего дахарра.

— На самом деле, — раздался сверху голос Рэна, — это с Пестрышом такое прокатило. Он сразу засыпает, когда его ловишь. С Ночкой и другими надо действовать очень быстро, потому что эти верёвки их и пары минут не удержат. Пестрыша бы тоже не удержали, если бы он с них рвался.

У меня от этой новости засосало под ложечкой.

— Господин Нараярэ! — прозвучал чей-то незнакомый голос откуда-то сбоку.

Головы повернули все трое: я, Рэн и мгновенно очнувшийся Пестрыш, причём настрой последнего казался недружелюбным. Ушки на макушке, шея неподвижна, а рыже-золотые глаза, казалось, прищурились недобро.

Я увидела за пределами загона высокого мужчину, богато одетого и держащегося явно по-хозяйски. Герцог?!

Я моментально вскочила и потрусила вслед за Рэном.

— Ваша светлость, — почтительно поклонился Рэн. Я повторила его жест, чем удостоилась внимательного взгляда герцога.

— Это и есть ваш помощник? — спросил он, иронично выгнув бровь. Интересно, если я выломаю один из прутьев решётки и согну в параболу, его скепсис куда-нибудь денется?!

Рэн смекнул, видимо, что я могу болезненно среагировать на эти слова, и взял переговоры в свои руки.

— Её зовут Итэ Асаи, и она превосходный охотник, — вступился он за меня. — Даже несмотря на то, что ещё студентка.

— Значит, Асаи, — усмехнулся герцог Эметагаэ и сверху вниз оглядел меня. — Вопросов больше нет.

Меня перекосило.

Впрочем, его наипрекрасная светлость был собою весьма недурен. Ростом, конечно, уступал Рэну, но оно и понятно. На вид этой знатной особи примерно лет тридцать, может, чуть больше. Внешность его была странная: бледнокож и темноволос, но глаза его прозрачны и даже почти бесцветны. Нет, он мне решительно не нравится, но мне придётся быть вежливой. Аристократия же, все дела.

— Как продвигается работа? — дежурным тоном продолжил расспросы его светлость. Видимо, он постоянно наведывается сюда, когда Рэн работает, и тактично интересуется успехами своего охотника.

— С помощником намного проще, — не спускал сдержанную лыбу Рэн, однако осёкся, заметив, как вытянулась холёная физиономия герцога.

Мы оба обернулись и помедлили буквально секунду.

Потому что Пестрыш, мать его за ногу через тын и корыто, всё-таки сорвал одну из верёвок и готовился теперь рвануться и со второй!

Кажется, кое-кто очень не любит его светлость Эметагаэ. И этот кое-кто — чубарый дахарр по имени Пестрыш.

Заметил, что мы с Рэном оббегаем его с боков. Вскинул голову, и я заметила засветившуюся шею...

Проклятье! Я без маски!

Пестрыш, однако, не пальнул. Тряхнул гривой и попятился, когда я подбежала и схватила за обрывок верёвки. Может быть, испугался моего вопля "НЕЕЕЕТ, ПЕСТРЫШ, НЕ НАДААА!!!"?

И ведь ясно, куда он целился.

В герцога.

Хм, странно. Пестрыш один такой, или же вся десятка недолюбливает своего владельца?

Кажется, я слишком сильно потянула за верёвку, потому что бедный Пестрыш натурально взвизгнул и завалился набок. Благо я успела сообразить, что происходит, и отпрыгнула.

Вторая верёвка с треском порвалась.

И тут-то меня накрыло.

— Пестрыш, лапочка, прости меня, я не хотела... — замямлила я, крепко обхватив шею дахарра и зарывшись лицом в жёсткую гриву. Меня и впрямь в момент визга дахарра пронзило чувство вины. Вошло точно меч в сердце. Просто безграничная жалость к зверю, рождённому быть свободным.

А ещё и слёзы брызнули.

Да что со мной?!

— Держи, держи! — прошипел Рэн.

Пестрыш и так не двигался, лишь настороженно косил золотым взглядом на Рэна, который в это время проворно затягивал ремешки на наморднике.

Никаких удил! Потому что дахарры их перекусывают запросто. Просто плотная кожаная сетка, обматывающая морду. Изнутри, повторяя форму наносного ремня в лошадиной узде, шли маленькие железные шипы, которые должны болью воздействовать на переносицу дахарра при натяжении поводьев. Действует почти так же, как лошадиная бестрензельная узда.

Давление на переносицу и так болезненное без этих шипов, но на дахарра просто так не подействуешь, как на лошадь. Надо быть осторожнее — переносица вещь очень хрупкая, можно и хрящи все переломать ненароком.

— Отходи!

Я отпустила Пестрыша и отпрянула в сторону, как и было сказано. Чудище сразу вскочило на лапы и затрясло головой — ему, естественно, не понравилось, что рот оказался накрепко замотанным.

— А теперь, — крикнул Рэн, ухватив за верёвку, — прыгай на него!

— Что?! — пискнула я. — Прям так, на спину?!

— Да, прям на спину! Давай!

Да он издевается!

Так, ладно. Хуже уже не будет. У меня получится!

— Быстрей!

— Да знаю я!

Без седла, без седла... Сложно! И это ещё надо быстро сделать!

Ладно, сделаем...

Колышек рядом, на него можно встать...

ВСЁ! Я на Пестрыше! Благо дахарровская спина ничем от лошадиной не отличается.

Я возрадовалась, а вот у Пестрыша явно было своё отношение к моему присутствию на нём. Он моментально взбрыкнул, а у меня чуть сердце не выскочило — если бы я не обхватила его за шею, то сейчас мои дрыгающиеся ноги торчали бы из песка.

Я трясущимися руками схватила повод и потянула на себя так сильно, как нужно, чтобы не навредить Пестрышу больше положенного. Я и так его ощутимо наземь повалила.

Дахарр от такого растерянно загарцевал на месте: пятиться не выходило — держал Рэн, на дыбы вставать тоже — опять держал Рэн, в сторону тоже не шибко-то уйдёшь — и всё так же держал Рэн!

Однако он молодчина, Рэн. Признаться честно, я не думала, что он может быть в силе равен мне. Что ж, я его недооценила. Очень сильно недооценила.

А раз Рэн держит спереди крепко, значит, Пестрыш будет брыкаться! И он начал брыкаться, и даже эти шипы на наморднике не помогали! Я удерживалась только благодаря ногам, которыми я сжимала крутые бока Пестрыша, и при этом умудрялась продолжать натягивать поводья. Только вот это мало помогало — Пестрыш мотал головой из стороны в сторону, сопротивляясь боли, а я не могла натянуть ещё сильнее, потому что боялась навредить.

И за всей этой вознёй мы ещё не сразу заметили, что его светлость никуда не ушёл. Да, он отступил на пару шагов от загона, но наблюдать продолжал. Я заметила мельком, что его внимание приковано к Пестрышу и сидящей на нём мне.

Так, мне нельзя отвлекаться на всяких герцогов!

— Пестрыш, ну прекрати вредничать! — крикнула я в отчаянии. Я оказалась именно в той ситуации, в которой моя недюжинная сила оказалась бесполезной. Тут через неё ничего не решишь, здесь только терпение. А я этим качеством, признаюсь, не обладаю.

— Рэн, отпусти! — сказала я, крепче вцепившись в поводья.

— Ты сдурела?! — заорали на меня.

— Нисколько! — ответила я. — Просто отпусти!

— Жить надоело?!

— Ну Рэээн! Я знаю, о чём прошу!

— Я за тебя отвечаю! — рыкнул Рэн, продолжая удерживать Пестрыша. — Ты под моим началом, если с тобой что-то случится...

— Рэн!

— Нет, я сказал!

Ах, так!

— Но, Пестрыш! Но!

И пятками дахарру по бокам, пятками!

Теперь Пестрыш не стерпел натиска Рэна — он всё-таки встал на дыбы. А Рэн на миг повис в воздухе, но отпустил верёвку и распластался на песке, закрыв голову руками. У меня перехватило дыхание — Пестрыш перепрыгнул через моего напарника и вновь исступленно замотал головой. Даже поднял лапу и усиленно заскрёб когтями по наморднику, пытаясь от него избавиться.

А от брыканий мне начало казаться, что ещё чуть-чуть, и мои внутренности всем набором скопятся где-то в горле, так сильно меня швыряло вверх-вниз. Пестрыш всё тряс головой, и я слышала, что он прямо стонет — протяжно и жалобно. Ему больно, ему страшно.

Дахарр нарезал два бешеных круга по загону — мне пришлось припасть к его шее, чтобы удержаться. О том, чтобы натягивать повод, я уже и не думала — лишь бы не скинул. Я видела, что Рэн мечется с новым арканом, слышала его свист, слышала, что он что-то кричал...

Однако...

— ААААЙ!!!

Пестрыш рванулся в сторону и резко остановился. У меня помутнело в глазах, и я зажмурилась, ослабила хватку, забыла, что надо сжимать коленями бока...

Встал на задние лапы.

Думаю... не стоит пояснять, что произошло?

Мне повезло — я плюхнулась на бок, правда, проехалась на нём слегка. Грудная клетка едва не выскочила, а из глаз брызнули искры. Короткого взгляда мне хватило, чтобы понять — Рэну уже не понадобился аркан, Пестрыш сам в панике зарысил к стойлу.

Я закрыла глаза и перевернулась на спину. Двигаться не хотелось.

Чего я хотела добиться этим поступком? Да не знаю! Наверное, мне казалось, что так будет проще приучить Пестрыша к седоку. А может быть, мне хотелось покрасоваться перед Рэном, показать, как я крута. Хех, теперь это кажется смешным. Показала, ага.

Лязгнул замок. Я услышала, как Рэн шлёпает по песку, и приподняла голову.

— Как ты? — отрывисто спросил он.

Не к добру такой тон. Сейчас на меня будут орать.

— Жить буду... — пискнула я и вновь зажмурилась.

— Дура! Какого хрена ты это сделала?! Ладно тебе на себя чхать, но ты меня могла угрохать!

А я что? Что я отвечу? Я лишь поджала губы.

Ко мне приблизились и просунули руку под голову, приподняв, чтобы легче в глаза было смотреть.

— А теперь запомни, — заговорил Рэн, чеканя каждое слово. — Дахарр — это тебе не лошадь! Я что, просто так попросил второго человека в помощь? Если бы всё было просто, как ты представила, тебя бы тут не было, я бы справился сам! Поняла? Отвечай!

— Поняла...

— Жаль, что нельзя отправить тебя обратно до конца задания. Мне идиоты не нужны.

Я перевернулась набок и тщетно попыталась бороться со слезами. Я не так часто плачу, поэтому ничего не вышло, навыка в сдерживании нет — солёности стекали по коже и падали на песок.

Сквозь пелену я увидела чёрную фигуру Рэна, идущую к двери.

Дахарры в стойлах всё так же пофыркивали — видать, посмеивались над глупостью двуногих.

Сказать, что я была расстроена — значит не сказать ничего. Рэн так и не заговорил со мной. Я видела, как он вышел из загона и пошёл вместе с его светлостью. У меня память на дорогу хорошая, мне разок путь покажи, и я запомню его навсегда. Вот я и поплелась обратно по той же тропе.

В нашем подземелье Рэна не оказалось, и я уныло пошла купаться. На душе было паршиво, и вдобавок до конца дошло понимание, почему так взбеленился Рэн — я же перепугала его до полусмерти. Он за меня ответственен в той же мере, в какой ответственен за студентов преподаватель, проводящий практику. А я вот... ну... ну такое вот я дерьмо.

После горячей воды совершенно расхотелось что-то делать, и я потащилась в комнату, замотанная в полотенце и с мокрыми волосами. Быстро переоделась в чистое и забралась под одеяло.

Нет, если жалеть себя, то ничего доброго не выйдет. Только изведу себя.

Надо поговорить с Рэном. И попросить прощения за недостойное поведение. Я же в самом деле как лучше хотела. Подумала, что в одиночку будет... рациональнее, что ль.

Хотя, мне кажется, Рэн по-своему понял, почему я это сделала. Раз такая маленькая кнопка, то непременно есть комплексы всякие по поводу роста, вот и попыталась такой самонадеянностью всё это компенсировать. Ну вот и получила за это.

Я удивилась ещё, что падение прошло совершенно безболезненно. Надо воздать должное тому, что я успела вовремя правильно сгруппироваться и избежать тем самым выбитых суставов. А ещё Пестрышу — просто за то, что не соблазнился возможностью затоптать незадачливого седока.

Вновь захотелось спать. Не думала, что первый же день будет таким тяжёлым, как физически, так и морально. Хотя, думаю, это просто с непривычки. А ещё потому, что я впервые столкнулась с ситуацией, где сила — не самое главное. И не единственное, на что надо полагаться.

Надеюсь, мне удастся помириться с Рэном. Главное, чтобы он успокоился поскорее, ведь только тогда можно достичь взаимопонимания.

Я уже начала потихоньку засыпать, как раздался негромкий стук в дверь.

Это Рэн!

— Можно! — громко сказала я и торопливо уселась на кровати. Да уж, выгляжу я сейчас, наверное, убийственно: закутанная в одеяло, с растрёпанными мокрыми волосами, с кругами под глазами...

Дверь приоткрылась, и в щель пролезла черноволосая голова Рэна.

— Кажется, я тебя разбудил, прости, — пробубнил он, намереваясь уйти.

— Нет, всё хорошо, заходи! — замотала я головой и указала на стул.

Нет, я его не отпущу, пока мы с ним не побеседуем о случившемся.

— Ну ладно.

Придвинул стул поближе ко мне и облокотился на краешек стола.

— Я пришёл извиниться за то, что наорал, — начал он с самым виноватым видом, какой только может быть.

— Да ладно, — угрюмо отозвалась я. — Ты всего лишь наорал... а обычно людям хочется убивать за такой недостаток мозгов, как у меня.

— Я как раз и хотел задать тебе один-единственный вопрос. Зачем? Нет, не так. Какого хрена? — лицо Рэна в пламени свечи ужесточилось.

— Я... просто подумала, что так будет проще. Пестрыша не будет бесить второй человек...

— Я же уже сказал, что если было бы всё так просто, я бы и один справился! — хлопнул ладонью по столу.

— Ну сказал, ну молодец! Ты спросил, я ответила, — нахохлилась я обиженно.

Рэн помолчал.

— Просто не делай так больше, ладно? Делай, как я говорю. Ты меня сильно напугала, да ещё и от его светлости за это как раз попало.

— А ему-то что?

— Ну как что? Он же заказчик, он тоже в ответе.

— Ааа...

Вот так вот чуть не подставила сразу двоих. Молодец, что с меня взять.

— Ну ладно, как бы то ни было, поработали мы с тобой сегодня неплохо. Наконец-то удалось надеть на Пестрыша намордник, — усмехнулся Рэн. — Ну и седока он на себе ощутил.

Ну что ж, жить стало легче, раз Рэн на меня не сердится.

— А мы ещё что-нибудь будем сегодня делать? — спросила я.

— Я буду, а вот с тебя на сегодня достаточно. Хотя можешь на закате прийти к загону — я всех выпущу на ночь, чтобы побегали. Тебе будет полезно посмотреть на них всех.

— А им загона хватает? — с сомнением спросила я. Лошадям обычно простор нужен, дахаррам вроде тоже.

— Хватает. Им вообще всё равно, сколько пространства. Ты сейчас чем займёшься?

— Думаю поспать...

— Тогда спи. Я тебя разбужу.

— Лаааадно... — зевнула я и натянула одеяло на голову.

Рэн разрешил мне войти внутрь, и я стояла в уголке при полной экипировке, наблюдая, как господин Нараярэ носится среди гуляющих дахарров, которые совершенно не обращали на него внимания. Видимо, пока я спала, он вновь их покормил — потому-то они такие добренькие сейчас. На меня они тоже не смотрели, хотя, несомненно, чуяли моё присутствие.

Я сразу заметила иссиня-чёрную Ночку с белой звёздочкой на лбу. Сразу было заметно, что это самка — она не такая крупная, да и изящества в ней было больше, чем в самцах. Зато характерец сразу виден — она норовила покусать каждого из ближних своих, за что получала порцию рёва и ударов лапой. После таких ответов Ночка распушала гриву и гневно фыркала, показывая ослепительно-белые клыки. "Красотка!" — с искренним эстетическим удовольствием думала я, однако вспоминала, чем мне может грозить более близкое знакомство с этой вороной красавицей, и сбавляла градус восхищения.

А Пестрыш, оказывается, не такой тюфяк, каким казался вначале. Конечно, ему до фени были разборки из-за самки, но если кто-то на него пытался напасть, то он уделывал глупца так, что тот взвизгивал и больше не подходил к нему. "Молодец, Пестрыш!" — хмыкала я про себя.

После нашего возвращения, как и обещалось, пришла госпожа Гассарай, чтобы проверить, как я тут устроилась. Рэн под внимательным взглядом преподавательницы скрыл моё сегодняшнее своеволие, но зато похвалил меня за бесстрашие, редкое для тех, кто только начинал работать с дахаррами. Госпожа Гассарай записала что-то в свою тетрадь, я же чуть не сгорела от любопытства, однако спросить не решилась, что же она такое там отметила. Зато она рассказала об успехах других. Атэрон, например, уже успел пару раз за день выпить противоядие, потому что пренебрёг техникой безопасности и был покусан красными пауками. Кити же грохнулась в бассейн с икрой аксолотлей и чуть не утонула там, нахлебавшись тёмно-зелёной жижи, в которой как раз эта самая икра и развивалась — фу, гадость какая. И только я одна, по словам госпожи Гассарай, без происшествий пережила первый день задания.

Ну да, ну да. Если бы не Рэн, который меня выгородил... Я покосилась на него и увидела, что он украдкой показывает мне кулак, мол, должна будешь. Ну буду, что тут такого-то?

На следующий день мы продолжили обрабатывать Пестрыша, только местами поменялись: теперь я держала аркан, а Рэн сидел верхом — кажется, я потеряла определённую часть доверия. Ну ничего, главное, что дело пошло лучше — Пестрыш охотнее подчинился Рэну, и сопротивления было меньше, мне даже не пришлось особо бороться с дахарром. А к тому времени, когда Пестрыш прекратил попытки вырваться и из всех телодвижений совершал лишь гарцевание на месте, Рэн велел мне отпустить верёвку и отойти куда-нибудь подальше. Я подчинилась и отползла к выходу, чтобы ярость Пестрыша меня не коснулась. Пришлось попутно поклониться герцогу, который, как и вчера, стоял рядом с загоном.

Пестрыш пару минут постоял смирно, словно не веря, что никто не держит его, тряхнул головой и прямо с места пустился в галоп, пробежал полкруга и остановился, нервно переступая всеми лапами. Подпрыгнул и дёрнул в воздухе задними ногами.

Рэн заматерился на весь загон так, что даже у меня уши в трубочку свернулись, а герцог скривился от таких непотребств. Но зато Пестрыш в один момент стал просто шёлковым: мало того, что перестал лягаться, так ещё и по велению Рэна шагнул вправо, влево, пустился в галоп, остановился как вкопанный, когда Рэн натянул повод. Я услышала, как герцог захлопал в ладоши, и не удержалась от смеха — кажется, для того, чтобы приручить дахарра, надо на него заматериться, и чем забористее, тем лучше. На Пестрыша подействовало, вдруг и на других подействует?

После этого Рэн слез и подсадил меня на Пестрыша. Тот вознамерился дёрнуться, но увидел угрожающе занесённую руку Рэна и встал смирно. Я пустила его сначала в галоп, потом перевела на шаг.

Потом выяснилось, что наши с Рэном мысли совпали: мы оба подумали над тем, что нужно научить Пестрыша различать команды, когда переходить на рысь, когда на галоп, а когда на шаг, и уж потом приглашать его светлость прокатиться на грозном звере.

На следующий день мы так и поступили. Приучили Пестрыша к тому, что если наездник хлестнёт его поводом по шее, то надо перейти на шаг; если слегка ударит пятками по бокам, то на рысь; если сильно впечатает пятками, да ещё и поводом хлестнёт — то в галоп. Конечно, с седлом всё было бы проще, но, как объяснил Рэн, дахарры седла точно не вынесут, и приручение будет безрезультатным.

Решили пару дней потренировать это всё для закрепления — Пестрыш оказался очень сообразительным, он делал всё, что я или Рэн ему скажем, однако сломленным не выглядел, как это часто бывает с лошадьми. Кажется, он просто решил с нами сотрудничать, мол, себе дороже противиться.

Когда дахарр стал одинаково слушаться и Рэна, и меня, мы решили, помолившись за благоприятный исход, пригласить герцога на испытание наших трудов. Однако было страшно — заказчиком нельзя было рисковать. Рэн попытался меня успокоить, мол, Пестрыш уже слушается нас обоих одинаково, вполне вероятно, что он и его светлость воспримет спокойно. Но я-то видела, что и Рэн побаивается.

Решающий час настал в обед следующего дня. Всю дипломатию Рэн взял на себя, предупредив его светлость Эметагаэ о возможной опасности и непредсказуемости зверя. На эти предупреждения герцог лишь ухмыльнулся и заверил, что не станет нас винить в случае чего. Утешение было слабое, но раз герцог сам взял на себя ответственность за свою безопасность, то мы паниковать не спешили. Рэн также рассказал его светлости всё, что мы учили с Пестрышом.

Пестрыш весь напрягся и негодующе фыркнул, когда герцог приблизился к нему.

— Не смей! — отрезал Рэн, схватив дахарра под уздцы. Тот послушно замер, и его светлость проворно взобрался на спину. Кажется, его не смутило отсутствие седла.

— Ни пуха! — сказал Рэн герцогу.

— Идите к демону, господин Нараярэ, — с весёлой улыбкой ответил герцог и легко хлестнул Пестрыша по шее, как мы и сказали ему.

Пестрыш повиновался, но с меньшей охотой — поэтому Рэн пошёл рядом, готовый в случае чего усмирить зверя. Я выбежала на середину загона, чтобы не быть бесполезной.

Один круг герцог с Пестрышом преодолели шагом. После этого герцог тронул пятками бока дахарра, и тот пустился рысью. Градус напряжения всё возрастал, однако Пестрыш вёл себя более чем пристойно: не дёргался, на дыбы не вставал, не брыкался. Кажется, осознал всю свою ответственность за совместные усилия.

Галоп также прошёл гладко, Пестрыш не буянил. Рэн снова принялся за увещевания, мол, вы, ваша светлость, должны ещё несколько дней покататься на Пестрыше, чтобы он уже точно привык именно к вам, а не к кому-то из нас. Герцог с готовностью согласился.

Что-то аристократишка какой-то покладистый, не вяжется с вдолбленным в мозги образом. А может, просто нормальный вменяемый человек без заскоков, с которым можно запросто договориться. Хорошо, если так.

А ближе к вечеру случилось страшное. Вернее, кому как, а лично для меня страшное.

Рэн куда-то испарился, его не было ни в подземелье, ни в загоне. А раз так, то почему бы мне не прогуляться? Тем более что я и ходила-то за эти несколько дней лишь до загона и обратно. Даже о простейших тренировочках позабыла.

За это время заметно потеплело, в куртке ходить стало жарковато. Мощёные тропинки покрывали, казалось, всю гладь едва зазеленевшей земли, и, ходя по ним, можно было исследовать каждую пядь имения. Я обошла кругом замок, но ничего интересного, кроме хозяйственных построек, не обнаружила. Побродила по всё ещё спящему саду, прошлась по выложенному галькой берегу искусственного пруда — в его середине был сооружён пустующий ныне островок для птиц. Прилетят вот дикие утки, поселятся, и можно будет их кормить. Интересно, а рыба тут водится?

От свежего весеннего воздуха настроение взлетело вверх. Кровь распирала тело, хотелось что-то делать, хотелось бегать, прыгать, лазить по деревьям, подтягиваться, отжиматься!

Пожалуй, сейчас я этим и займусь.

Побежала трусцой к рощице, за которой располагался загон с дахаррами. Там есть немного места, где можно размяться.

Попрыгала сначала на правой, потом на левой ноге, размяла шею, плечи, поясницу, стопы, сжала-разжала кулаки. Можно и по деревьям полазить, аки мартышка.

— Госпожа охотница! Госпожа Асаи! — раздалось снизу.

Что?! Кто посмел?

— А?! Я Итэ Асаи, зачем нужна? — крикнула я в ответ. Хорошо, что не стала высоко забираться — там ветки тоненькие, можно свалиться.

Глянула вниз. Там, задрав голову, стоял человек в одежде слуги, и недоумённо пялился на меня.

— Ч-что вы там делаете, госпожа охотница? — икнув, спросил он.

— Я? Разминаюсь! Так что надо-то?

— Его светлость просили передать вам какое-то письмецо!

Я от удивления чуть не сползла вниз по стволу. Письмецо? От герцога? Мне?!

Это уже интересно.

— Что за письмецо?

— И знать не знаю, госпожа, чтоб я сдох!

Я спустилась немного и, зажав ствол между ног, свесилась вниз. Получилось так, что наши лица оказались прямо друг напротив друга, причём физиономия слуги мгновенно остолбеневше застыла.

Ха, так забавно, земля — это небо, а небо — это земля, а человек вверх тормашками!

— Давай сюда! — растопырила ладошку прямо перед глазами бедного слуги. Он, наверное, в ужасе сейчас.

— А... хорошо.

В кулаке хрустнула бумажечка.

— Счас, погоди...

Да, я собралась отблагодарить его. Где-то у меня в кармане завалялась серебрушка...

— На, держи! Спасибо за службу! — крякнула я.

— Госпожа... — кажется, слуга выпал в осадок.

— И не отказывайся тут мне!

— Вы... госпожа охотница, вы так щедры...

— Перестань. Иди и скажи его светлости, что письмо доставлено. Чего стоишь?

— Да, госпожа, как скажете, госпожа...

И убежал. Только пятки сверкнули.

Ну, в таком положении мне точно неудобно будет читать. Надо слезать.

"Уважаемая госпожа Асаи! Я, герцог Адарин Эметагаэ, прошу Вас нынешним вечером, перед закатом, почтить меня своим присутствием в моём кабинете. Дворецкий предупреждён, он сопроводит Вас в нужное место. С наилучшими пожеланиями."

И именная печать.

Я ощутила, как кончики пальцев похолодели. От чего? Да от страха!

Так, Итэ, успокойся, ты же умничка, ты можешь взять себя в руки.

Хм, слуга не передал просьбу об ответе. Вряд ли он об этом забыл. А это значит, что это самое "прошу Вас" можно расценить как приказ. Я нахожусь сейчас под его кровом — соответственно, отказаться я не могу.

Мозг снова заметался в вопросах без ответов. Зачем и почему — вот эти вопросы в разных вариациях. Что ему понадобилось от простой студентки-охотницы вроде меня?

Итэ, успокойся! Итэхоши!!! Я тебе что сказала?!

Вот, так уже лучше. Трезвость ума вернулась.

Я пошла обратно в замок, в подземелье.

Перед закатом, значит. Эх, а у меня даже ничего подобающего из одежды нет. А хотя, в общем и целом, зачем мне думать над внешним видом?! Я сюда не герцогов соблазнять пришла, а объезжать дахарров, и посему приду в коричневых штанах и тёмно-зелёной рубашке, уж не обессудьте. Думаю, его невыносимо почтенная светлость отнесётся к этому с пониманием.

Была бы Кити рядом... Мы с ней, конечно, временами бываем в контрах, но я не припомню ни одного момента, когда бы она мне отказала в помощи в подобных вещах. Сейчас мне как никогда нужен её совет, но, к сожалению, она возится с аксолотлями и болтается в бассейне с тиной и ряской.

Сказать Рэну? Он работает у него уже давно, он наверняка может сказать, что может значит эта записка!

Только вот незадача. Мой напарник так и не появился до самого вечера. Я стерегла его дверь до самого этого момента, который "перед закатом", но Рэн так и не пришёл.

Так, ладно. Время подошло. Не приходить на встречу с самим герцогом всё же как-то боязно.

Но всё-таки. Где Рэн?! Где мой Рэн?! Рэн, что я без тебя делать буду?!

Я вышла наружу, в холл. Дворецкий тут как тут, ждёт меня перед лестницей, весь с иголочки, в идеальной тёмно-синей ливрее, гладко выбритый и предельно почтительный.

— Госпожа Асаи, прошу, следуйте за мной.

Меня передёрнуло. Вот же кошмар! Эта выхолощенная вежливость, как я её ненавижу. Она такая лживая! Хотя бы из-за неё одной я терпеть не могу бывать в домах аристократии. Да-да, прежде мне доводилось, но это было давно, и поэтому почти что неправда.

Дворецкий держал в руке свечу, которая разгоняла полумрак. Мы шли бесшумно — на лестницах постелены ковры. На стенах висели бесчисленные портреты славных предков нынешней светлости, и стояли пустые доспехи — видимо, их часто начищают до блеска. Потолка же я не рассмотрела — кажется, он настолько высокий, что увидеть его можно только при свете дня, и то вряд ли. Я невольно сглотнула. Стало жутко.

Мне казалось, я слышала перешёптывания стен с колоннами, стёкол в окнах с дверями, потолка с перилами... Или, может, это шепчутся между собой те, кто изображён на картинах? Или, может, это просто привидения? Или же всего-навсего дуновения воздуха?!

А вдруг дворецкий... сам привидение?!

От нахлынувшего воображения я остановилась. Дворецкий недоумённо оглянулся, вглядываясь мне в лицо, освещённое слабым пламенем свечи.

— Госпожа Асаи? — спросил он обеспокоено.

Ясный голос разнёсся по пространству. Я вздрогнула — морок рассыпался на тысячи осколков.

— Простите. Не по себе стало, — неловко ответила я.

Мы продолжили путь, благо лестница закончилась, и мы ступили в широкий коридор. Больше я не позволю страшным фантазиям вскружить мне голову, иначе рехнусь.

Дворецкий остановился напротив одной из дверей и с поклоном отворил её, пропустив меня.

Я прошла немного и очутилась в середине просторного помещения, освещённого всё теми же свечками, ну и отсветы каминного пламени на полу пляшут. Вдоль стен расположились стеллажи с бесчисленными книгами, а там, где не было шкафов, висело парадное оружие.

Прямо напротив двери находился добротный письменный стол, заваленный бумагами, уставленный пресс-папье, чернильницами и прочими причиндалами. А за столом кто сидит? Правильно, его светлость сидит и что-то сосредоточенно пишет.

Адарин Эметагаэ.

Ну конечно же, это не его полное имя. Аристократы обычно подписываются десятью-пятнадцатью именами, смотря у кого их сколько.

При моём появлении его светлость оторвали взор от бумаг.

— О, госпожа Асаи, — тепло улыбнулись мне и поднялись с кресла. — Прошу вас, присаживайтесь.

Мне указали на накрытое меховым покрывалом кресло напротив.

Признаюсь, меня не покидало ощущение какого-то подвоха.

Надо же, герцог подождал, когда я изволю усесться на указанное место, и только тогда сел сам. Высшая учтивость.

— Вы оказали мне честь своим визитом, — сказал герцог Адарин. — Я уж думал, что придётся посылать за вами прямо в подземелье.

— Вы были уверены, что я не захочу прийти?

— Да. Но вы меня приятно удивили.

— Тогда, — начала я, пользуясь добрым расположением духа его светлости, — каковы причина и цель моего здесь присутствия?

Герцог помолчал, потом усмехнулся и встал из-за стола.

— Пожалуй, для начала, — он открыл дверцу маленького шкафчика, стоявшего позади его кресла, — стоит немного разрядить обстановку.

На столе появились два бокала для вина.

Эм, он что, хочет меня споить?!

— Мне нельзя так разряжать обстановку, — пробурчала я.

Герцог на миг застыл с бутылкой в руке.

— О, не волнуйтесь. Оно лёгкое, в голову не ударит, — с улыбкой пояснил он, наполняя мой бокал. — Превосходное вино, настоенное на травах, совсем молодое, а потому совершенно некрепкое. Прошу, окажите мне ещё одну честь, попробуйте его.

Его светлость поднял свой бокал.

— За удачное завершение вашего задания, — произнёс он тост.

Признаюсь, неплохой тост. А главное, актуальный.

Я улыбнулась против воли. Что ж, чокнемся, ваша непревзойдённая светлость!

Хрусталь едва слышно звякнул от соприкосновения.

Я пригубила вино. А действительно, оно превосходное! Даже привычной кислинки нет.

Я поймала внимательный взгляд герцога.

Я поняла, что ничего не поняла. Совершенно.

— Что ж, обстановку мы разрядили, — сказала я, намекая, что пора бы и к делу переходить.

— Не торопитесь, — зажмурился герцог. — Насладитесь вином.

— Мне не нужно много времени, чтобы оценить чьи-либо достоинства, — гнула я свою линию. — В том числе и вина.

Герцог помедлил, но всё же поставил бокал на стол.

— У меня есть к вам одно предложение, — проговорил он, всматриваясь в тёмно-бордовую глубину.

— Какое? — прошептала я.

— Останьтесь в моём замке. Навсегда.

— Чтоо?! — я чуть не выпустила бокал из рук.

— В том качестве, в каком сейчас господин Нараярэ, — пояснил его светлость. — Я предлагаю вам работу.

— Ваша светлость... ваша светлость, я студентка. Мне ещё два с половиной года учиться для того, чтобы меня с полным правом взяли на работу. Я не могу остаться, мне нужно доучиться. Тем более зачем вам второй охотник?

— Почему второй? Вы будете одна. Как мне и требуется.

— Простите, а куда вы тогда денете Рэна? То есть господина Нараярэ? Он хорошо вам служит...

— Не спорю, хорошо. Господину Нараярэ я напишу такую рекомендацию, что его без колебаний возьмут на работу куда угодно.

— Тогда зачем вам недипломированная я, когда у вас и так работает прекрасный охотник? — я всё не могла взять в толк, чего же он на самом деле от меня хочет.

— Я смотрю... вы уже сдружились с господином Нараярэ? — странно улыбаясь, спросил его светлость.

Я нахмурилась. Ну и зачем он это говорит?

— У нас общее дело, конечно, оно нас сблизило, — ответила я. — Да и ничего плохого мы друг другу не сделали. Для вас удивительна дружба между коллегами?

— О, нисколько.

— Так почему вы захотели заменить господина Нараярэ на меня? — я от него не отстану, даже если и буду казаться при этом непочтительной.

— Ну посудите сами, — с глубоким вздохом начал герцог. — Ваша сила, которая досталась вам от ваших предков, ваша красота и ваша отвага дорогого стоят. Господин Нараярэ же... один из многих.

Эм. Что? Моя красота? Откуда он её взял? Да и что это за смешная такая причина?

И тем более как он смеет так говорить о Рэне?! Один из многих... Да скольких многих он повидал, чтобы судить?! Это я вправе судить, а не он!

— Вы слишком грубо льстите, — обиженно сказала я. — Особенно насчёт красоты.

А ещё мне непонятно, как красота соотносится с моим образованием!

И за Рэна обидно.

— Ну как же — золотоглазая блондинка... — герцог с этой своей улыбочкой стал похож на сытого кота. — Очень жаль, что я не смогу на вас жениться...

Стоять! До меня, кажется, дошло.

Ну уж нет. Никаких герцогских наследников! Сила рода должна оставаться в роду!

— ...поэтому вы решили держать меня поближе к себе, чтобы было удобнее соблазнить и сделать наследника! — меня понесло. — Ваша светлость, а вы знаете, что с вами может стать за такие слова? Вы разговариваете с охотником, который совсем недавно признавал одну лишь силу!

Подлокотник кресла затрещал под моими сжатыми пальцами. Плечи герцога вздрогнули, он сглотнул.

Да, я скатилась до угроз, такая вот я плохая.

— Вы могли бы прямо сказать, чего от меня хотите, вы думаете, я бы оскорбилась честностью?! Зачем так-то, как змея? Не можете жениться? Да оно и так понятно, вам мезальянс не простят!

— Госпожа Асаи, послушайте...

— Ах, да! Со мной у вас наследника бы не получилось! — продолжала я рвать и метать. — Не говорите, что не знаете об исключительном праве моего клана! Мы можем забрать к себе ребёнка, которому передалась сила! И не поможет вам ваше имя!

Знаю, выгляжу я сейчас отвратительно. Взбесилась по причине, которая, собственно, и гроша-то ломаного не стоит. Можно было бы тактично отказать, но нет, надо было взбеситься подобно дахарру и наговорить гадостей. В этом вся я, признаю.

Впрочем, всё это я осознала позже. На данный момент я в ярости вылетела из кабинета герцога, хлопнув дверью и не обратив внимания на его оклики. Пришла в себя уже в подземелье, когда меня крепко схватили под локоть.

— Так. Ты чего? Это ещё откуда?! — резко спросил Рэн, развернув меня лицом к себе.

— Где ты был, когда был нужен?! — снова заистерила я. — Я тебя искала! Куда ты делся?!

Рэн в растерянности похлопал глазами пару секунд, потом обхватил меня за плечи и куда-то повёл.

Ага, ко мне в комнату.

Привёл и усадил на кровать. Сам сел, куда всегда садился — на стул.

— Итак. По какому поводу психи? — совершенно спокойно спросил он.

— А вот по такому! — заверещала я.

И выложила как на духу всё, что услышала и пережила: и про комплименты герцога, и про его намерения заменить мною Рэна, и про то, что хотела найти поддержку у Рэна, и всё такое.

Рэн слушал, насмешливо приподняв бровь, однако озадаченно расширил глаза, когда я завопила о том, что не собираюсь тут более оставаться. Как же, рядом с таким недостойным человеком, как мой заказчик... да как можно вообще?!

Под конец моей эмоциональной речи я вообще на слёзы перешла. Рэн окончательно растерялся.

— Так, сиди здесь, я всё улажу, — сказал он и направился к двери.

Я перепугалась. Что он собрался делать?!

Рэн обернулся в дверях и с улыбкой в голосе сказал:

— Да не бойся ты так. Всё будет пристойно.

И ушёл.

Я утёрла ладонью слёзы и в бессилии улеглась на кровать.

Надо дождаться Рэна.

Собственно, он и пришёл спустя минут двадцать, совершенно спокойный, но какой-то... не знаю. Одновременно и спокойный, и сердитый, как-то так.

Я вопросительно уставилась на своего напарника.

— Ну? Что ты ему сказал?

— Ничего такого, — вздохнул Рэн. — Просто сказал, чтобы больше не говорил моей помощнице того, чего не следует, а то она уже вознамерилась нас покидать. А если она уйдёт, то без помощника я не смогу продолжить начатое, и дахарров вы получите необъезженных, так как напарника вы мне снова искать не захотите. Вот и всё, что я ему сказал, — пожал плечами Рэн.

— После такого он тебя точно выгонит, — пробурчала я.

— Не смеши, — фыркнул Рэн. — Он грозился меня выгнать уже раз сто, если не больше.

— За что? — предчувствую интересные истории.

— Да за что угодно. Например, его светлость частенько думает, что знает о, допустим, дахаррах больше меня и своими советами мешает мне работать. Тогда я просто предлагаю ему самому заняться дрессировкой и оставить меня в покое. После этого он обычно говорит, что завтра меня тут не будет, но как только завтра наступает, я вновь возвращаюсь к работе. Вот такие дела, — будничным голосом рассказал Рэн.

— Да он просто редкостный мудак! — выплюнула я гневно.

— Есть такое, да.

— Мне больше обидно было, что он тебя хотел выпроводить, — шмыгнула я носом.

Рэн зло щёлкнул языком.

— Вот не хватало ещё, чтобы ты из-за этой х*йни истерила. Кстати, еду принесу.

Да, я проголодалась! А его светлость всегда ужинает поздно.

— Рэн, давай на улице посидим! — взмолилась я ему вслед. — Не могу уже тут находиться...

Тот удивлённо оглянулся, но, что-то прикинув, кивнул:

— Ну давай. Там уже не так холодно. Только куртку надевай.

Ну это-то само собой! Не лето всё-таки.

Надела куртку и стянула покрывало с кровати — на лавочку постелить, чтоб попу не приморозить.

Я знаю, что сейчас полнолуние, а значит, светло. Рэн найдёт меня, если что.

Прошла к той самой беседке, оплетённой виноградом. Луна светила ярко, и, возможно, кто-то сейчас и ощутил бы беспокойство, вспомнив кучу страшилок и сказок из детства про нечисть, просыпающуюся при лунном сиянии: вампиры, оборотни, нетопыри, русалки и прочее. Я же давно стала к такому невосприимчива, и как меня братья с сёстрами ни пытались запугать, я не запугивалась. Наверное, я, как и мои хрупкие на вид родственники, могу за себя постоять. Нас ещё в начале второго курса учили, как справляться со всякой шушерой, а потом ещё и в качестве семинара отсылали куда-нибудь в глухомань, где водятся оборотни и иже с ними, и говорили: "Применяйте теперь знания на практике!" Ну, что ж, применили. Все остались живы и более-менее здоровы.

Интересно, когда же Рэн закончил Академию? Вряд ли он старше меня больше, чем на шесть лет.

О, вон он идёт, сейчас и спрошу.

Однако вопрос так и застрял в горле.

— А... ты чего раздетый? Не холодно разве? — проблеяла я и запахнула просильнее куртку. Стало совсем уж зябко от его вида.

— Нет. Я привык.

Мало того, что Рэн без куртки, так ещё и рукава закатал и две верхние пуговицы расстегнул! Как будто солнышко припекает, и ему стало жарко в его любимой чёрной рубашке.

Наверное, служанки ему проходу не дают, все глазки уже сломали, пока их усиленно строили. Я уже представляю картину: молоденькие девчонки, краснея, перешёптываются и бросают взгляды ему вслед, замужние женщины качают головой и думают: "Какой мужчина!..", а пожилые тяжело вздыхают и бормочут: "Вот скинуть бы мне лет сорок!.."

Интересно, а он женат? Нет, вряд ли, иначе он работал бы где угодно, но не здесь. Тогда любит ли он кого-нибудь? Есть ли у него дорогой сердцу человек?

Скорее всего, нет. Насколько я могу понять из характера Рэна, он бы не оставил любимую где-то далеко.

Ещё вот что любопытно... могу ли я ему понравиться?

Усмехнулась про себя. Да как же, понравиться. Такие, как я, мужчинам не нравятся. Да и после того, как я в первую же встречу обозвала его цветочком... Нееет, об этом даже думать глупо.

— Прости меня, — сорвалось неожиданно даже для меня.

— Чего? За что? — поперхнулся чаем Рэн.

— За цветочка.

— За какого цветочка?

— Ну... я тебя тогда назвала цветочком... некрасиво вышло...

— Тьфу, блин. Нашла, что вспомнить.

— Ты не обиделся?

— Нет! Было бы на что. Не думай об этом.

— Ну... ладно.

Повисло молчание. Я вяло жевала рыбу, пытаясь попутно понять, что же за неудобное такое ощущение заняло мне всю грудную клетку.

— Рэн.

— М?

— Ты... женат?

Только ветерок шумел едва различимо — такая тишина повисла.

— Итэ, ну сама подумай. Я что, так похож на женатого? — хмыкнул Рэн, выйдя из ступора.

— Нет, я просто спросила...

Опять неловко вышло. Да что ж такое!

— Ты... у тебя есть девушка, которая... которую ты любишь? — продолжила я расспросы.

— Была. Она вышла замуж. Не за меня.

Я услышала тихий смех.

— Эм. Прости.

— Да бог с тобой. Эта история не стоит даже того, чтобы о ней помнили.

Я не решилась спросить о подробностях. Иначе совсем уж некрасиво бы получилось.

— А это было в Академии или уже после?

— На последнем курсе.

Нда, какая занимательная история вышла. Прямо заслушаешься.

— А ты вообще планируешь жениться когда-нибудь? — продолжила я выпытывать.

— Ну, для начала надо доработать у его светлости ещё почти два года согласно договору, а потом уже думать о том, чтобы жизнь устраивать, — хмыкнул Рэн.

— Ещё два года по договору? То есть он может разорвать договор, раз он так тебе грозит увольнением? — что-то до меня не до конца доходит.

— Не может. Это трудоустройство от Академии, и он знал, что я задержусь у него надолго. То есть на пять лет.

Всё. Путём несложных вычислений стало ясно, когда он закончил учёбу. Он закончил, а я сразу после этого поступила. Вот и не пересеклись.

— Я же тебе говорю — он может мне сколько угодно угрожать, но от слов к делу не перейдёт.

Так вот почему он был так спокоен, когда я в гневе пересказывала ему разговор с герцогом. Ему просто ничего не грозило.

— Ну а мне-то он чего всякую хрень говорил?.. — я всё равно ничего в этой жизни не понимаю, как ни крути.

Рэн пожал плечами.

— Наверное, думал, что ты от одних этих слов потечёшь и прыгнешь к нему в койку.

— Хах! Ну может быть... Бред какой.

— Ну а ты что? — теперь Рэн перешёл в наступление. — Сама замуж планируешь, амазонка?

— Да куда там... — поникла я. Жаловаться не собиралась, хотя могла бы и наговорить всякого, вроде "да кто ж меня такую возьмёт, ты посмотри на меня, ты сам-то согласился бы со мной встречаться" и всё в таком роде. — Учёбу закончить бы...

— А парень был?

— Хех, да. Смеяться будешь, кем он был...

Я заметила, что Рэн повернулся ко мне лицом и весь обратился в слух. Ну я и рассказала, что год назад решила-таки ответить на ухаживания ботаника-очкарика, довольно неплохого мага земли, который активно караулил меня возле корпуса охотников, держа в дрожащих руках букет садовых ромашек. Вот уж не знаю, откуда он выяснил, что мне нравятся ромашки, но суть не в этом. После того, как я в пятнадцатый раз наткнулась на этого несчастного в коридоре, я всё же так прикинула и решила — а почему бы и нет? Хоть повеселее станет, а то беспросветную домашку и рожи одногруппников уже видеть тошно.

Видимо, хлюпенький паренёк никак не ожидал, что я, охотница, отвечу на его чувства взаимностью, и посему в первые же секунды после моего положительного ответа просто-напросто лишился чувств. Я тогда решила совершенно по-простому "воскресить" его, но перестаралась — после моих пощёчин у него на скуле остался синяк. Но, кажется, его это совершенно не смутило, ведь у него впервые в жизни появилась девушка! И смотрелись мы нормально — я-то низкая, он тоже не богатырь, но всё же немного меня перерос.

Было забавно наблюдать, как он в первый раз при виде Кити побледнел и попытался отступить за мою спину — она-то была выше его на полголовы, а уж при виде её внушительного бюста вообще впал в ступор. Мы с Кити потом ухахатывались с этого целую неделю.

А ещё был случай, когда я отметелила ублюдков, которые в течение всего первого курса издевались над моим земляным ботаником. В этот последний раз они удумали ещё и меня позадирать, только вот не на ту напали! После того, как их главарь с моей лёгкой руки впечатался в стену, до них начало доходить, что что-то не то. Они поспешили подхватить отключённого товарища и убежать прочь. Несчастный же очкарик после их ухода сполз, бедняга, по стене, совершенно не замечая, что его окуляры повисли на одной дужке. Впрочем, засим он воспрял духом и стал чувствовать себя увереннее. Ну конечно, если бы не я, тебя бы так и зашпыняли на месте!

Ну и далее, как водится у парочек, внутри которых имеют место несовместимые характеры, началась всякая хрень типо придирок, обвинений, подозрений и прочей ереси. Мне пришлось ему даже пригрозить, что если он от меня не отстанет, то его постигнет участь того парня, который чуть не проломил собой стену от моего удара. Бедный "старичок-землевичок" так и застыл соляным столбом, не решаясь что-то ещё мне говорить.

Ах да, в тот момент он писал какую-то ботаническую статью в вестник Академии, и я ему дала какую-то подсказку, что можно было бы ввести в исследование, чтобы оно получилось более объёмным. Так бедняга чуть ли не на колени передо мной рухнул, умоляя меня вернуться, мол, я тебя в соавторы включу, тебе причитается половина гонорара и всё такое. Ну, знаю я гонорары от вестника, там даже на весь можно только разок в столовой пообедать, не то, что на половину, так что я великодушно отказалась и от возвращения, и от соавторства, и от доли гонорара. С тех пор-то мы и не разговариваем.

Я заметила, что Рэн широко улыбался на протяжении всей моей офигительной истории.

— За что ж ты так парня-то? Он к тебе со всей душой... — покачал он головой.

— Ну так поначалу со всей душой! — развела я руками. — А потом начал вести себя так, как будто я ему по гроб жизни обязана, что такой гений находится рядом со мной! Тем более знаю я его гениальность — он в свою статью только надёргал кусков из монографий, а сам просто результаты подогнал! Тьфу, жалкая, ничтожная личность, вот!

Рэн теперь в открытую хохотал. Я же не понимала, чего такого смешного сказала.

Наверное, у всех, кто сейчас в замке не спит, кровь в жилах стынет. Полная луна, громкий смех, который может показаться зловещим...

— Ну так что у тебя случилось-то? — я всё же надеялась вывести Рэна на откровенность. — Ты так толком и не сказал...

— Говорю же — эта история даже воспоминаний не стоит...

— Ну Рэн! Я же рассказала тебе... расскажи и ты!

— Итэ. Прости, но пока не хочу.

Я осеклась. Он сказал это спокойно, но я поняла, что мне его не переубедить.

— Не обижайся.

— Да я не обижаюсь. Я всё понимаю.

Обхватила себя руками. Чего ж он скрытный-то такой?

— Кстати, — сказал Рэн. — Как насчёт выходного завтра?

— Какого выходного? — не поняла я и уставилась на Рэна, озадаченно похлопывая глазами.

— Ну завтра праздник же! — Рэн щёлкнул пальцами перед моим носом и рассмеялся вновь. — Совсем потерялась, что ль?

А ведь и правда. Завтра же День победы над империей Нуатон! Будет шествие, будут представления, будет огромная ярмарка... причём так будет в любом городе, не только в стольном нашем граде.

— Ага, потерялась, — захихикала я. — А его светлость отпустит нас?

— Да куда он денется? Тем более он мне пообещал выходной в этот день, да и в Академии все отдыхают, что можно и проветриться, — ответил Рэн. — Или захочешь остаться одна в поместье, да почти что наедине с его светлостью?..

— Нет-нет-нет! Я с тобой куда угодно пойду, только бы с герцогом не сталкиваться! — поспешно заверила я.

— Ну и здорово. А, да, — Рэн что-то вспомнил. — Предупреждаю — завтра рано разбужу, хоть и выходной.

— Ну зачееем? — не выдержала я. Что это ещё за новость, в выходной день рано будить?

— Выходной выходным, а наши подопечные будут хотеть есть. Надо кормить, — резонно ответствовал Рэн. — Заодно узнаешь, как это делается.

Нет, ну он форменный садист! Как будто другого дня не было для того, чтобы делиться новыми знаниями!

Ладно, Итэ, бухтеть бесполезно. Рэн тут главный, ему виднее.

— Так что поднимай седалище и иди спать. А то я так посмотрю, ты любительница поваляться. В Академии что, занятия во вторую смену сделали?

Да, надо бы уже спатеньки идти — меня уже одолевала зевота.

А в следующую секунду произошло то, чего я никак не ожидала.

На мои плечи легло то самое покрывало с моей кровати.

На миг как будто окатило ледяной водой. На ухо шепнули:

— Не мёрзни.

Разбудили меня, как и обещалось, как только едва рассвело. Сразу бросилось в глаза, что Рэн не в духе: на вопросы отвечал вроде бы спокойно, но в то же время чуть ли не зубами скрипел. Странно, чего это он? Уже успел с герцогом поругаться? Или бессонница одолела?

Я призвала на помощь всю свою тактичность и предпочла лишний раз не заговаривать с ним, чтобы не раздражать. Виной тому стало то самое странное тяжёлое чувство в грудной клетке, которое с минувшего вечера расползлось и теперь упиралось в горло, не давая по-нормальному дышать, и давило на желудок. Что это за чувство такое и с чем его едят, я так и не поняла, как ни пыталась.

Ну, что ж, как ни крути, а делать своё дело надо.

И всё же он раньше встал. Намного. Всё же он пощадил меня, совсем на чуть-чуть — но пощадил. Потому что арба с едой для кровожадных проглотов уже стояла неподалёку от загона, и по самому загону никто не бегал — дахарры находились в стойлах.

Кажется, его светлость не решился пускать в расход собственную скотину на прокорм дахарров и предпочёл закупаться разделанными тушами где-то на стороне. Подходя к загону, я заметила, что Рэн что-то пишет на какой-то бумажке, а незнакомый мне человек терпеливо ждёт, когда ему эту самую бумажку отдадут.

— Здрасьте, — поклонилась я незнакомцу, когда подошла.

— Здрасьте-здрасьте, госпожа охотница, — поклонились мне в ответ и заулыбались. — Надо же, какая приятная девушка работает с вами, господин Нараярэ! Сразу видно — сильна и душой и телом красавица...

— Пожалуйста.

После этого ледяного "пожалуйста" шелест сворачиваемой бумажки показался оглушительным.

— К кому и куда с этим подходить, вы знаете.

— Д-да, господин Нараярэ.

Селянин вмиг сник, точно пришибленный. Взял бумажку и поспешил слиться отсюда побыстрее.

Рэн прикрыл глаза и с усилием выдохнул. Поморгал и покосился на меня — я от его взгляда отшатнулась, но Рэн в ту же секунду широко улыбнулся. Словно бы и не было этого жуткого настроения.

Он очень улыбчив. И намного светлее меня.

— Ну что, приступим?

Я сдержала рвущийся с языка вопрос: "Рэн, что это было?!"

Собственно, сама кормёжка ничего особенного собой не представляла. Нужно было просто просунуть сквозь прутья стойла кусок мяса — главное, чтобы оголодавшие чудища не восприняли тебя самого как еду и не начали беситься. Я предусмотрительно надела маску, а Рэн как всегда ею пренебрёг. Видимо, подпаленных волос ему недостаточно, надо ещё ожоги заработать.

Вроде бы у Рэна и улучшилось настроение, но на моё замечание, что мне несмотря ни на что жалко наших питомцев, ведь мы всё же причиняем им боль, он сквозь зубы процедил: "Вот сделает тебе больно Ночка, и ты захочешь убить эту тварь, и тебе будет её не жаль". Я замолчала, а Ночка, видимо, уловила настроение охотника и даже не стала негодующе выплёвывать язычки пламени — она лишь покорно оттащила свою порцию в угол. А вот один гнедой наглец, клички которого я не знала, неожиданно для нас распушил гриву и зарычал на Рэна, а потом ещё и выпустил немаленькую такую струю огня — Рэн, матерясь, едва успел отскочить в сторону.

— Ах ты ж ...ный твой рот, сука! — повысил он голос в сердцах. После такой реплики гнедой вмиг растерял всё своё бунтарство и, гремя цепями, с подавляемым недовольством отступил назад.

Хорошо, что дахарры всеядны. Они и в природе зимой и ранней весной питаются в основном одним мясом, а уж потом переходят на растительность.

А ещё хорошо, что поилки в стойлах устроены очень хитро, с помощью магии воды. Рэн рассказал, что тут не обошлось без участия одного очень сильного водника, с которым они были очень дружны в Академии — тот согласился за умеренную плату заговорить камни так, чтобы они поддерживали нужный уровень воды, постепенно перетягивая воду из ближайшего открытого водоёма или колодца, и таким образом содержимое поилок никогда не заканчивается. По словам Рэна, этот парень сам очень заинтересовался этой идеей и создал такой способ, вдохновившись гномскими согревающими камнями. Правда, этих камней хватит всего на четыре года, после чего их придётся менять. Герцогу такая задумка пришлась по душе, и он с готовностью заплатил за неё, чтобы облегчить работу своему охотнику. "А сейчас его светлость косо на меня смотрит, когда я раз в полгода прошу его сделать заказ на нужные мне ингредиенты для зелий", — фыркнул Рэн.

На мой вопрос, почему мы до сих пор не использовали магию на Пестрыше, Рэн приподнял бровь и сказал: "А разве это было нужно? Вот будем остальных объезжать, и тогда уж, поверь, только на магии держаться и будем".

После всего этого Рэн отправил меня переодеваться, а сам пошёл отчитываться, мол, всё хорошо, и поэтому просим вас, ваша светлость, нас отпустить.

Я опасалась, что после этого отчёта Рэн снова придёт злой, как тысяча спинозубых камнегрызов, однако я ошиблась: вернулся он довольный.

И красивый. И в своей неизменной чёрной рубашке (кажется, у него их несколько).

— Ну что, пошли праздновать? — заглянул он ко мне.

Я тяжело вздохнула — мой внешний вид был куда более неказист, чем его. Да и сама я, мягко говоря, была не к месту рядом с таким парнем, как Рэн.

— Пошли, — кивнула я и последовала за Рэном. — А в какой город мы пойдём?

— В Инатар, — удивлённо оглянулся Рэн и остановился. — А что?

О нет, столица. Не хотеть! Я точно увижу там всех знакомых, а оно мне ну никак не надо!

Я врезалась лбом в грудь Рэна и непроизвольно отступила на пару шагов.

— Да ничего, просто спросила. Интересно же!

Мы вышли на улицу.

— Давай руку! — сказал Рэн.

Я протянула вперёд конечность, и меня повели в густой туман, который был хорошо знаком.

Я едва сумела унять дрожь от тепла его ладони.

Мы прошли около десяти шагов, и Рэн, на миг обернувшись, резким движением швырнул меня вперёд, из пространства портала. В этот раз с равновесием я сладила лучше и, подняв голову, огляделась.

Инатар.

Одна из улочек неподалёку от Академии. От главной площади далековато, но не настолько, чтобы устать от прогулки. Даже здесь очень оживлённо: горожане спешат на праздник, кто-то идёт парами, кто-то по трое, а кто-то и в одиночку. Все нарядные, радостные, в предвкушении зрелищ, скидок и сладостей.

И вот сейчас до меня дошло.

Денег-то у меня нет!

— Рэн. Давай вернёмся.

— Чего?!

— У меня... денег нет, — пробурчала я, старательно пряча глаза. Не хочется встретить ошалевший взгляд Рэна.

Но вместо ответа я услышала, как Рэн досадливо сплюнул.

— Я тебе поражаюсь. Вот как ты из ничего делаешь проблему! Я свой заработок не тратил — не на что, а вот сейчас буду тратить, потому что со мной очаровательная спутница!

— Ээээй, не-не-не-не!.. — я отчаянно замахала руками. К такому жизнь меня не готовила!

Меня проигнорировали.

— Пошли гулять. И будь необуздана в желаниях своих! — заметив мой взгляд, Рэн заливисто рассмеялся. — Я о чём говорю — если что-то понравится, просто пальцем покажи, хорошо?

А улыбается он широко-широко, светло и приветливо. И даже едва заметная щёлочка между передними зубами совершенно не портит его прекрасного лица. Оно у него и так подобно произведению искусства, а уж от улыбки его хочется взлететь высоко-высоко и попрыгать по облакам, счастливо смеясь.

Моих сбивчивых возражений никто слушать не стал — меня просто схватили под руку и повели по направлению к одной из главных улиц.

Так, ладно. Мои нынешние денежные трудности — дело поправимое. Я всего-то навсего не стала брать с собой заначку, не думая, что она может мне пригодиться. Вот балда. Ну ничего, надеюсь, после окончания задания у меня ещё будет возможность связаться с Рэном и вернуть всё, что за сегодня задолжаю.

— Так.

Рэн резко остановился и растерянно осмотрелся.

— Я тут давно не был... — проговорил он тихо. — Не помню, куда идти...

— Вообще-то ты шёл правильно! — заявила я и поудобнее перехватила его ладонь. — Но раз не помнишь, то поведу я.

Моё предложение оспаривать не стали, и через пару минут мы уже бодро шагали по улице Орхидей.

В городе этот самый особенный весенний ветер был не столь заметен, но всё же я с наслаждением жмурилась, когда его прохладный порыв овевал лицо. Я даже приостановилась и расплела свою блондинистую гриву — так намного приятнее, и чувство свободы действительно окрыляло.

И тут же я замерла на миг. До меня кое-что дошло.

Итэ влюбилась.

Да-да. Итэхоши Асаи умудрилась влюбиться в Каэрэна Нараярэ, хотя она и давала себе слово ни в коем случае не влюбляться в коллег! Нет, неправильно. Вообще не влюбляться!

Весна... это всё она.

Я люблю Рэна. Ну надо же.

При этой мысли я с ужасом ощутила, как моё лицо стремительно наливается жаром. Да я же как помидор сейчас выгляжу, стыд-то какой!

Наклонила голову и чуть тряхнула волосами, чтобы они свесились на лицо и скрыли ото всех мой румянец. Руку Рэна я отпустила и зашагала рядом так, словно я его не знаю.

Интересно, дать ему понять, что он внезапно стал мне небезразличен? Или же не надо? Утаить? Прямо сказать? Или намекнуть? Прозрачно? Или не очень?

Я заметила, как молодые девицы на нас посматривают, а если точнее — как они посматривают на моего спутника. Настроение безоговорочно рухнуло в преисподнюю.

— Тааак.

Ага, моё состояние незамеченным не осталось.

— Я тебя вытащил не для того, чтобы ты мне тут кислые мины строила, — строго принялся выговаривать мне Рэн.

Он властно развернул меня к себе и теперь держал за плечи, слегка сжав их. Я же упорно не желала поднимать на него взгляд — боялась смотреть в синие озёра. Мало ли, вдруг опять покраснею, как рак в кипятке. Или вообще разревусь. Или, что ещё хуже... выскажу на одном дыхании всё, что мне только что открылось. Нет, нет и ещё раз нет!

— Так, что бы...

Его хватка ослабла, и он начал пытливо оглядываться. Я с облегчением выдохнула. Надо вести себя, как обычно, и на время забыть об открытии в своей душе, иначе этот день будет испорчен. Рэн прав — нечего мне хандру показывать в праздник.

— О!

Рэн торопливо подбежал к торговцу сладостями, и через пару минут мне вручили зелёного сахарного петушка.

— Сладкое поднимает настроение! — назидательно поведали мне то, что знает каждый младенец.

Однако я не удержалась и покраснела снова. Обожаю леденцы на палочках!

Мы возобновили шаг, но теперь шли неторопливо и размеренно. Петушок оказался яблочным.

— А если серьёзно — чего ты вдруг погрустнела? — вкрадчиво спросил Рэн.

С ответом я помедлила, пытаясь придумать, что ж такого убедительного соврать.

— Да так... — повела я плечом. — Просто почему-то всё плохое сразу вспомнилось, вот и погрустнела.

Нда, конкретика зашкалила. Ну да ничего, сойдёт.

Рэн не ответил.

Мостовая уже высохла от недавних снегов, солнце бодро выглядывало из-за густых облаков, и хозяева выставили на балконы комнатные цветы и рассаду, не боясь, что зелень подмёрзнет. Но я-то знаю места в Инатаре, где до сих пор лежит снег, и, как ни странно, они находились на западе города, а не на севере — уж не в курсе я, почему именно там и что это за места такие, но что есть, то есть. И этот снег не тает примерно до середины мая, и вот у меня есть подозрения — может, в тех местах снимают жильё какие-нибудь водники, по какой-либо причине не попавшие в общежитие, и теперь каждую весну балуются удерживанием снега в условиях апрельско-майской погоды?

Кто знает.

— Итэ! Итэ, стой! — раздалось откуда-то сзади и слева.

Мы с Рэном удивлённо развернулись на крик. Я чуть не упустила из рук петушка, от которого осталось уже не так много.

— Китиии!!! — завопила я в ответ и, раскинув руки в стороны, бросилась навстречу одногруппнице. Как бы то ни было, а её я рада была видеть.

Меня схватили в охапку и закружили. Кити всегда так делала, когда мы встречались даже после нескольких дней разлуки.

Рэн тактично молчал всё это время.

— Ну ты как хоть? — спросила Кити, поставив меня на землю.

— Ну вот, жива, — ответила я. — Кстати, познакомься — это Рэн, мы с ним как раз дахарров объезжаем. Рэн, это Кити, моя соседка, я тебе про неё рассказывала...

Кити застыла, увидев Рэна. Тот же, смущённо улыбнувшись, сказал:

— Очень приятно, Кити.

— В-взаимно, — заикнулась Кити и усиленно поморгала. Кажется, Рэн её совершенно очаровал.

— Рэээн! Сколько лет, сколько зим!

Ооо, кажется, сегодня день неожиданных встреч и знакомств.

Кити вздрогнула и поморщилась, как будто схомячила целиком лимон. А мимо нас всего-то пробежала рослая девица, судя по всему — наша коллега.

— Это Фиру, я с ней работаю, — шепнула мне Кити. Кажется, она совершенно не в восторге от своей напарницы.

Я покосилась на Рэна и Фиру. Они обнимались как старые добрые друзья, радостно улыбаясь и расспрашивая друг друга о жизни после Академии и о работе. Рэн выглядел довольным, он и в самом деле был рад видеть старую знакомую — притворяться так он не умеет.

Она красивая, эта Фиру: чуть ниже Рэна, статная, и видно, что чрезвычайно гибкая — об этом говорили каждое её движение и особая подтянутость фигуры. А вот груди, как у Кити, у неё не было, но это её совершенно не портило. Тёмные волосы с рыжими проблесками для удобства заплетены в длинную небрежную косу — видно, что заплетена наспех. Одета Фиру совершенно безыскусно, как, впрочем, и я: светло-коричневые брюки, белая рубашка и чёрная суконная куртка, похожая на мою. Мы, охотницы, обычно не наряжаемся особо — смысла не видим. И так красотки все из себя, хе-хе.

Фиру обратила свой взор на нас. А вот лицом она при ближайшем рассмотрении не особо-то и вышла. Ну не доверяю я людям с лицами, похожими на крысиные! А Фиру при всей миловидности напоминала крысу: взгляд серых глаз быстр и суетлив, ни на чём долго не задерживается, носик востренький и слегка выпяченные тонкие губы. Ну точно крыска в человечьем облике. Хотя, может, я просто вредничаю?

— Мы с Фиру учились вместе, — соизволили пояснить, увидев наши непонимающие физиономии. — Это Итэ, моя подопечная...

— Асаи, да? — напрямую спросила Фиру, отметив мой низкий рост.

Я кивнула. Ну хоть один умный человек попался!

— Очень приятно.

— Взаимно.

Они неторопливо пошли вперёд, а мы с Кити совсем замедлились и прилично отстали.

— Вот ты сучка, а! — прошипела внезапно Кити. Да ещё с такой злостью!

— Чё эт? — справедливо возмутилась я.

— Вот почему тебе достался такой шикарный парень, а мне эта чучундра? — выплюнула Кити. — Вечно тебе везёт! Признавайся, что у вас с ним?

— Чегооо? — я окончательно опешила. Вот так претензии!

— Ты прекрасно знаешь, о чём я, — фыркнула Кити.

— Кити, ничего нет и не было, — с досадой отозвалась я. — Я ему неинтересна, да и мне он нужен только как напарник.

— Ну да. Ты на него смотришь, как на напарника, угу, как же. Мне-то хоть не ври, я с тобой три года в одной комнате живу!

— Сама сочинила — сама поверила, да?

— Я не сочиняла! Да и, думаешь, он так уж равнодушен? — прищурилась подруга. Да-да, всё-таки подруга. Как ни странно.

— Он — да, равнодушен. Он хорошо ко мне относится, совсем по-дружески и абсолютно доволен моими скромными умениями. А вот твоя наставница, кажись, тебя не жалует!

Лучший способ закрыть Кити рот — это перевести тему на её проблемы.

— Да она меня вздрючила в первый же день! — в сердцах всплеснула руками Кити. — Сказала, что я нифига не умею и вообще бездарь. А уж когда я подскользнулась и упала в икру, она меня вообще затюкала, да ещё и госпоже Гассарай про все мои косяки выложила!

— Слууушай, а как так получилось, что ты прямо в икру?.. — мне нужны подробности!

— Ну как-как! А то ты не представляешь себе, как можно в бассейн упасть, — желчно ответствовала Кити. — Шла я себе такая с сачком и с банкой, а плитка вокруг бассейна скользкая. У меня нога поехала, ну и дальше сама знаешь.

Я не смогла удержаться от злорадного хихиканья. Я представила себе Кити с сачком...

— Ну и чего ты ржёшь? — вскинула голову Кити. — Как будто у тебя всё гладко идёт!

— Ну ясен пень, что не гладко!

Пришлось из солидарности рассказать, как я в первый день шлёпнулась с Пестрыша и как на меня наорал Рэн. Не забыла упомянуть о том, что он не выдал меня госпоже Гассарай, в отличие от некоторых ябедливых уродиц, которые сейчас вышагивают рядом с моим Рэном!

Кити обиженно засопела после моего рассказа. Кажется, ей реально завидно от такой несправедливости. Какой-то там непутёвой мне достался неземной красавец с добродушным нравом, а вот прекрасной ей — придирчивая мегера с синдромом отличницы, принесённым с собой ещё со школы и Академии!

— Кажется, она просто не терпит конкуренции, — высказала я предположение опять же из солидарности. Вряд ли эта Фиру такая уж дрянь. Скорее всего, в Кити просто говорит обида.

— Да в том-то и дело, что не с чем конкурировать, — уже спокойнее сказала Кити, угрюмо глядя себе под ноги. — Я столько раз впросак попадала, что Фиру справедливо считает меня тупицей.

— Ну блин, седьмой уровень для третьекурсника! Чего она ещё ожидала? Ей-то нормально, она справляется, ну а мы-то, кхм, маленькие ещё!

— Ну в общем-то да...

Про герцога я ей решила пока не рассказывать — уж очень сильно я психанула вчера. Боюсь, что опять начну возмущаться и портить себе настроение, а сегодня прааааздник, Рэн не потерпит такого!

А ещё мы встретили Атэрона. Рука его была туго перевязана — кажется, это как раз те укусы красных пауков, о которых мне говорила госпожа Гассарай. Судя по всему, Тэр слегка стыдился своей беспечности, раз с такой неохотой рассказал об ошибке. А укусы эти, насколько я знаю, будут держаться ещё примерно месяц.

Я увидела, что Рэн с бывшей одногруппницей стоят неподалёку и, не прерывая разговора, время от времени косятся на нас. Контролируют.

— Кстати, я работаю с твоим братом! — сказала я Тэру.

Тот нахмурился и спросил:

— С каким? С Рэном, что ль?

Что-то неладно в их взаимоотношениях, и это заметно.

— Ага! — кивнула в сторону своего напарника.

— Мм... — Тэр поджал губы.

— Брат?! Как брат? — округлила глаза Кити.

Ах да, я же забыла ей сказать, что фамилия Рэна — Нараярэ!

— Ну, знаешь, неудивительно, что они братья, хоть и неродные, — сказала мне Кити уже после того, как мы попрощались с Атэроном и пошли дальше по следам наставников. — Оба классные!

С этим спорить я не стала по причине полнейшего согласия с Кити.

К сожалению, мы были вынуждены попрощаться до Академии. Мы пожелали друг другу успеха, причём Кити особо акцентировала внимание на успехе в отношениях с Рэном, чем ввергла меня в глубокое смущение. Я поняла, что если вернусь в Академию без звания девушки Рэна Нараярэ, то мне несдобровать.

Фиру отлипла от моего возлюбленного и ушла вместе с Кити. Причём этот самый возлюбленный не сдержал вздоха облегчения, когда его старая знакомая отвязалась наконец.

— Она в общем-то неплохой человек, но как прицепится со своими разговорчиками...

Я его прекрасно понимала. Сама недолюбливаю таких... излишне болтливых.

Народу на улице становилось всё больше. Больше людей, больше смеха, больше эйфории!

И больше красивых девушек в нарядных платьях и вышитых накидках с меховой оторочкой!

Бесят меня.

Уже пошли дома, щедро украшенные яркими бумажными гирляндами, плакатами с поздравлениями и цветастыми флажками, а это значит, что мы уже близко к главной площади.

По Рэну было заметно, как несказанно он рад тому, что вырвался на свободу. Таким довольным и как будто светящимся изнутри от удовольствия я его ещё не видела.

— Слушай, Рэн, а у тебя вообще отпуск бывает? — поинтересовалась я.

— Неа, — качнул головой он.

— Всё это время ты ни разу не отлучался из поместья?! — обалдела я. Бедняга, это же ужасно!

— Ну, отлучался иногда вот так, на день. Чаще всего по праздникам, — ответил Рэн так, как будто для него месяцами находиться в одном и том же месте — совершеннейшая норма. — Сама же понимаешь — животных нельзя надолго бросать, а присмотреть за ними могу только я.

— Да это-то как раз и понятно. А с какими зверюгами ты работал... до дахарров?

Рэн помолчал, вспоминая.

— Герцог любит ездовых зверей. Лиловые кони продержались у него дольше всех — аж полтора года, — а потом наскучили, и его светлость их распродал. С ними я нормально справлялся в одиночку, без помощника. Потом были три северных таамы, они тоже запросто приручились. Но герцог их снова распродал. И теперь вот дахарры. Даже прям интересно, через сколько месяцев они ему надоедят, — Рэн не удержался от злой иронии.

— А кто ловил дахарров?

— Я, кто ж ещё. Только не один. Пришлось просить у герцога, чтобы он пригласил мне напарника, потому что один я не справлюсь.

— И он согласился? По твоим рассказам выходит, что с лишней медяшкой он очень туго расстаётся...

— Да, он скупердяй, но с моими доводами на третий день согласился. Помогать мне пришёл Шер, мой одногруппник. Этот придурок перед этим потерял работу, а деньги-то нужны, вот и вызвался.

Рэн о себе рассказывает достаточно сухо, только в общих чертах и только то, что считает нужным. Вот про свою любовь он вообще не рассказал, и про Тэра тоже, но Тэр сам молчит. Да и кто я такая, чтобы лезть в чужую жизнь? А досада всё равно берёт.

И это всё притом, что Рэн в свою очередь очень внимательно слушает, если ему что-то о себе рассказываешь со всеми красками и подробностями. И я уверена, что его жизнь на самом деле очень интересна, просто он не хочет ни о чём рассказывать.

Ну а тем временем мы дотопали до главной площади. Наверняка там сейчас парад, оркестры...

— Останемся, посмотрим? — спросил Рэн. — Или дальше пойдём?

Дальше, на ярмарку в парке, мне идти пока не хотелось. Поэтому я ответила:

— Останемся.

Площадь была огорожена, и народ едва не вываливался за ограждение — так много было желающих посмотреть на торжество. Кажется, возложение цветов к памятнику уже прошло, и теперь осталось только глазеть на парад. А потом ярмарка разрастётся и перекинется на площадь.

Вперёд, к ограждению, нам пройти не удалось, поэтому мы примостились почти что у самой стены домов. Рэну хорошо — он выше почти что всех присутствующих, но вот что делать мне? Мне ничего не видно!

— Рэн, я выйду вперёд, — подёргала я его за рукав. — Мне не видно!

— Стой!

Мгновенье — и меня подняли вверх, обхватив мои ноги повыше колена. Я чуть не захлебнулась воздухом от неожиданности, когда Рэн усадил меня на плечо — я качнулась назад, в сторону, растопырив руки.

— Не ёрзай, неудобно!

Я повиновалась и затихла, лишь сжала покрепче его свободное плечо — так, для ощущения безопасности. Хотя, конечно, я была уверена, что Рэн меня ни за что не уронит. Мне было спокойно только от того, что его рука крепко держит мои колени, а я держусь за его плечо.

— Спасибище! Не тяжело?

— Нормально всё.

— А тебе-то видно?

— Да.

Мы стояли позади всех, и потому никому не мешали, да и раскачивать ногами туда-сюда меня не тянуло. Рэн ничего не говорил — наверное, ему неудобно задирать голову, чтобы что-то мне сказать.

Речь короля и гимн мы пропустили, поэтому сейчас я любовалась на стройные колонны войск, чётко и выверенно вышагивающие под звуки оркестра. Я и раньше видела парад, но таких... приподнятых чувств он во мне не вызывал. Наверное, из-за того, что я не смотрела на него с высоты в два моих роста. И из-за того, что Рэн не держал меня тогда за ноги, чтобы я не свалилась с его плеча.

Уже конные войска совершили свой выход, а Рэн всё держал меня. Все полтора часа он не шевелился, только время от времени слегка поводил плечом для удобства.

И вот он наконец-то бережно спустил меня на землю. Кто-то мимо проходивший весьма невежливо толкнул меня плечом и даже не извинился. Хотя он мог и не заметить, что задел какую-то мелочь вроде меня.

Я послала испепеляющий взгляд вслед этому невеже, но ругаться не стала, тем более что Рэн положил свою тёплую ладонь мне на плечо.

— Ну что, дальше пойдём?

— Пойдём!

Меня взяли за руку и потянули за собой сквозь толпу. Люди в большинстве своём расходиться не собирались, однако движения в толпе прибавилось: многие спешили покинуть площадь и просочиться на ярмарку, и мы исключением не были. Рэн проворно и быстро обходил людей, ведя меня за собой и умудряясь не наступать на ноги окружающим. А вот я парочку ног всё же между делом оттоптала, за что была награждена гневным шипением вслед. Ну ничего, пошипят — и забудут.

Наконец из этого жуткого сборища мы вырвались. Людей в переулке меньше не стало, но хотя бы плотность была не столь высока, чтобы задыхаться. Однако... мне кажется, или Рэна кто-то зовёт? Настойчиво зовёт, но Рэн не слышит и не откликается — он всё идёт вперёд и тащит меня за собой.

— Рэн, мне кажется, тебя кто-то зовёт, оглянись!

Тот остановился и с подозрением начал озираться. Прохожие резко останавливались и с недовольными минами обходили его, мол, чего встал, идти надо и не мешать другим. Я тоже таких не люблю, но когда сам останавливаешься, то плевать на остальных — раз надо остановиться, значит, останавливаюсь!

Я оттащила Рэна к стене дома, чтобы нас, нагло посреди улицы стоящих, не проклинали лишний раз. И вот тут-то тот, кто звал, возник перед нами словно из ниоткуда. Хотя людей так много, что среди них проскользнуть проще простого.

Рэн просиял. Радость, какая-то совершенно детская, отразилась на его физиономии.

— Нээрт! Вот это встреча!

Парни обнялись, душевно так, как обнимаются только близкие друзья. Вот глянешь на такие объятия, и на сердце хорошо становится.

— Что-то ты какой-то совсем... жидкий стал! И как до сих пор не растёкся? А то б такая лужа плють-плють...

— А ты свою рожу в зеркале видел? Разожрался, как кабан...

Ну всё, это надолго. Если два друга встретились, то поток любезностей будет нескончаемым, и мы будем стоять тут до вечера.

Пришлось ненавязчиво кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание.

Парни осеклись, и Рэн, спохватившись, заговорил:

— Что ж, Нэрт, знакомьтесь — моя коллега, Итэ, помогает мне с дахаррами. Итэ, это Нэрт, и благодаря ему нам не нужно таскать вёдра с водой...

Ааа, так это тот самый гениальный водник, о котором рассказывал Рэн! Он в самом деле облегчил нам жизнь своим полезным изобретением.

Выглядит Нэрт так, как и подобает воднику: высокий и очень худощавый, без грамма жира или мышц — чёрные брюки, синяя рубашка и куртка висят на нём мешком. Длинные русые волосы рассыпаны по плечам, спине и груди, маленький тонкогубый рот робко улыбался, а огромные серые глаза, влажные, словно он недавно плакал, внимательно осматривали меня с ног до головы. Выражения их я так и не поняла, но уже приготовилась обороняться от глупых вопросов. Их не последовало, чему я очень обрадовалась. Хорошие люди попались за этот день, что Фиру, что Нэрт.

Водники, водники... Я помню, как в начале прошлого года нам поставили в расписание совместную физру с водниками. По иронии судьбы в этот набор водников попали одни девушки. Да-да, в группе аж пятнадцать девушек! Причём все, как на подбор: высокие, худенькие — аж ключицы торчат — безупречно осанистые, с изящными тонкими шейками и густыми тёмными волосами, собранными для удобства в хвосты. А уж с каким достоинством эти дивы держались, просто не передать словами — даже свободная невзрачная одежда его не умаляла! Ну в самом деле "русалочки", по-другому никак не назвать. Не то, что мы с Кити — единственные девчонки в группе охотников, да ещё и неотёсанные, как дубины, грубиянки.

Хоть физра у нас и была в одно время, но преподы разные, требования, соответственно, тоже. Ах да, нарезать круги по стадиону мы тоже должны были одновременно, только нежным водницам нужно было пробежать три круга, а нам десять. Мы с Кити тогда обменялись хитрыми взглядами: мальчишки наверняка во время бега попытаются познакомиться с грациозными красавицами. Они в своём праве — чего им, с нами встречаться, что ль?

Что ж, мы стартовали и сразу же обогнали "русалочек". Немного поднабрали скорости и дальше уже бежали, не ускоряясь. А вот под конец третьего круга, когда бедные водницы уже едва ползли, мы с Кити решили немножко посоревноваться, кто кого обгонит. Мы разогнались, чуть не затоптав ненароком какую-то смертельно уставшую "русалочку", которая от шока так и застыла на месте, и в один момент я решила насолить Кити за вчерашнюю подлянку на семинаре. Мерзко хихикая, я подпрыгнула и с приличной такой силушкой навалилась на Кити, сбив ту с ног. Сама я равновесие успешно сохранила и побежала дальше, изображая злодейский смех. Только вот Кити не так проста! Она быстренько вскочила и с воплем "АААААЙ! МРАААЗЬ!!!" догнала и пнула меня так, что я отлетела шагов на тридцать. Бедные водницы — они в ужасе уползали со стадиона под защиту препода, чтобы не дай бог ненормальные охотницы их ненароком не пришибли.

Досталось мне тогда знатно. Мало того, что Кити потом навалилась на меня всей своей сисястой тушей и начала меня лупить, так ещё и кто-то из парней, заметив бесчинство, заголосил "КУЧА МАЛААА!!!", и на несчастную меня навалилось двадцать здоровенных тел, едва меня не задушивших. Отделалась я тогда лишь синяками и шишками, как и все остальные, но от декана влетело по первое число, особенно нам с Кити, как зачинщикам массовой драки прямо на паре: нам было велено в течение недели помогать таскать уголь для котельной. Ладно ещё уголь, предстояло испытание пострашнее — котельщиком являлся маг-огневик, господин Оринай, и был он настолько стар, что казалось, будто он рассыпется на части прямо здесь и сейчас. Однако престарелый огневик умирать и рассыпаться явно не хотел, более того, он демонстрировал чрезвычайную живость духа и не упускал случая подколоть каждую: меня по поводу неподходящего для охотника роста, а Кити по поводу груди. Вот же старый хрен! Я понимаю, что эти нервные огневики все с прибабахами, но не настолько же!

Я так полагаю, парням всё же не удалось после такого познакомиться с "русалочками". Ха, ещё бы! Они шарахались по углам, когда видели меня, или Кити, или вообще кого-нибудь с нашего факультета. Однако мальчики не унывали, мол, невелика потеря.

— Хм, ну, раз тут нас собралась маленькая, но компания, предлагаю куда-нибудь сходить и культурно посидеть, — внезапно предложил Нэрт, выдернув меня из накативших воспоминаний. Говорил он негромко, но уверенно, и я должна была признать, что не такой уж он и "жидкий", как его обозвал Рэн.

А идейка-то неплоха!

— Пить будем мало! — отрезал Рэн, подумав о том же, о чём и я.

— Не вопрос, как хотите, — пожал плечами Нэрт.

Друзья пошли куда-то, я пошаркала за ними. Поначалу они как будто выкинули меня из своей жизни на некоторое время, очень горячо и эмоционально обмениваясь впечатлениями о работе и воспоминаниями. Обо мне вспомнили только тогда, когда я ненавязчиво вклинилась между ними. Тогда-то меня во внимание приняли и стали общаться не только между собой, иногда специально для меня поясняя какие-то моменты, непонятные постороннему. Так, я узнала, что Нэрта, оказывается, на третьем курсе чуть не отчислили за неуспеваемость, потому что половину семестра он провалялся в лазарете и едва с жизнью не распрощался из-за сильнейшего магического истощения на одном из семинаров — не рассчитал силу. Хорошо ещё, что сессию ему продлили по состоянию здоровья. Талант талантом, а всё не так уж и просто в один момент оказалось.

А ещё я навострила уши, когда зашёл разговор об одном происшествии в жизни Рэна, причём Рэн совершенно не хотел об этом упоминать, но Нэрт его переупрямил и рассказал мне. Однажды на последнем курсе Рэн среди ночи затеял сомнительное мероприятие — вылазку в женскую общагу огненного факультета. Зачем? Да просто хотел таким оригинальным способом повидаться с понравившейся девушкой по имени Омари, с которой они познакомились на физре. Только вот на пути возникло препятствие в виде старшего брата возлюбленной, который прекрасно знал о сердечной склонности охотника к его сестрёнке, и тогда Рэну впервые подпалили волосы и оставили ожог на плече. Тогда расшумевшихся огневика и охотника засекли и повели к заведующему общежитием, который в наказание за нарушение распорядка заставил парней до блеска натирать полы в тренировочном зале. Впрочем, мальчишки в ходе отмывки вполне неплохо пообщались, только вот спустя три месяца после этой истории Омари как-то слишком уж спешно выдали замуж, и она покинула Академию.

Ага, вот оно что! Вот эта история, которую я хотела выведать со временем у Рэна! Поначалу Рэн сердился, не желая, чтобы Нэрт её рассказывал, но потом смирился и даже сам вставлял не известные Нэрту детали. Что ж, любопытство удовлетворено.

Они обменивались ещё какими-то шуточками-прибауточками, уже не имевшими для меня особой ценности. Вспоминали, как Рэн периодически таскал в лазарет Нэрта, когда того разбивала падучая. Она у него появилась, кстати, после того памятного случая с полным истощением, и в любой момент этот водный недотёпа мог закатить глаза и с душераздирающим воплем забиться в припадке. Из-за этого же его освободили от физры.

Наконец мы дошли до места, где можно "культурно посидеть". Народу была тьма, но, на наше счастье, один из столов освободился сразу, как только мы вошли, и мы, конечно же, его мгновенно заняли. Причём стол располагался очень удачно — прямо у окна. Мне всегда нравилось наблюдать за улицей сквозь ажурные занавесочки — что-то было в этом волшебное, как мне кажется.

Парни заняли места у стен, а я села спиной к залу. Оборачиваться и рассматривать помещение не хотелось — неинтересно. Меня больше интересовало, что же задумали Рэн и Нэрт, а то они с какой-то подозрительной загадочностью переглядываются.

Рэн жестом подозвал официантку в коричневой юбке и белоснежной рубашке. В последний раз бросил на задумчивого водника странный взгляд и, улыбаясь девушке, сказал:

— Пожалуйста, бутылку красного арнайского...

— Три бокала?

— Да. Так, ты что будешь есть? — обратился ко мне.

Я прислушалась к своему желудку — он ничего не сказал. Значит, есть я не хочу. Покачала головой.

Значит, Рэн всё-таки решил квасить. Воднику-то ничего, он не опьянеет. Интересно, кто первый это предложил, Рэн или Нэрт?

Парни что-то себе заказали пожевать и пустились в обсуждение работы Нэрта. Оказывается, гениального водника сразу после окончания Академии пригласили в надзор за водными ресурсами и определили в отдел по наблюдению за крупнейшей рекой страны. К его счастью, работа такая, что без его участия коллеги могут обходиться неделями. Правда, Нэрт не упустил возможности пожаловаться на зарплату и пренебрежительно фыркнуть на начальство, которое, по его словам, порой "городит совершеннейшую ересь". На этом моменте Рэн с пониманием усмехнулся, и я была с ним согласна — уж наш герцог временами может выкинуть какой-нибудь номер.

Тем временем принесли откупоренную бутылку в тростниковой оплётке и три бокала. Если честно, я побаивалась этой тёмно-красной жидкости, потому что вино пробовала только два раза за всю жизнь (в кабинете у герцога не считается), и ощущения были странными. Но при взгляде на парней, которые невозмутимо опустошили свои бокалы и уже начали наполнять их вновь, я всё же решилась.

Бррр, крепкое! Но хоть без кислинки, которая мне так не понравилась в предыдущие разы. Меня всю перетряхнуло, а через пару-тройку минут в глазах поплыло, и я так и не смогла понять: это мозг за глазами не успевает, или же глаза за мозгом?

А ещё через минуту захотелось сделать какую-нибудь пакость. Вот теперь-то я, облокотившись на спинку стула, оглянулась на зал. Как выяснилось потом, память у меня от выпивки не пострадала, и я запомнила едва ли не каждую деталь. Например, мне бросилось в глаза то, что по стенам висели рамочки с засушенными букетами, а ещё то, что бармен — девушка. А ещё красные скатерти, ну это-то и понятно — красный цвет возбуждает аппетит.

Нет, неинтересно.

Однако вот подошла наша официантка с едой...

— Девушка!!! Вы что себе позволяете?! — отскочив в сторону, взвизгнула она возмущённо и чуть не огрела меня подносом по голове.

За соседним столом оглушительно заржали, Рэн тоже едва удерживался от того, чтобы не захлебнуться смехом. Один Нэрт оставался предельно спокойным.

— Ради бога, барышня, простите, пожалуйста! Просто кому-то уже хватило... — и ненавязчиво так отодвинул от меня мой бокал.

Девушка презрительно фыркнула и гордо удалилась. Сквозь туман до меня дошло, что кто-то получит щедрые чаевые.

А ещё до меня дошло, что я только что увесисто шлёпнула официантку прямо по левой ягодице! Отсюда и её возмущение.

Ну да. Ладно если бы шлепок исходил от Рэна, негодования было бы меньше или вообще не было, но её лапнула пьяная девица! Бедная...

— Итэ, кхм, скажи мне, — чрезвычайно тактично начал Нэрт, не обращая внимания на всхлипывающего от смеха Рэна. — Ты...

— Я не из таких! — поспешила возразить я. Делать нечего, ещё думать будут про меня всякое! Не потерплю!

Теперь Нэрт загадочно усмехался, глядя на меня.

— Может, помочь протрезветь? — предложил он вдруг.

— Нет, спасибо.

Наслышана я, как водники протрезвляют других. Если сами себя — то всё нормально. А если других... нет, не хочу.

Я не слушала, о чём разговаривают парни. Я увидела лишь, что скулы Рэна слегка покраснели от трёх бокалов. Меня больше заботила собственная голова, которая никак не хотела держаться прямо и всё время свешивалась вниз, тяжёлая, как чугунная болванка. Пришлось подпереть её рукой, однако рука ослабла и не желала по-хорошему держать голову.

Моё состояние незамеченным не осталось.

— Зря налили, — изрёк Рэн. — Иди-ка сюда.

Отказать я ему не могла, и потому подползла и взгромоздилась к нему на колени, когда он чуть отодвинулся от стола.

— Не помешаю? — промычала я, не в силах бороться с накатившейся сонливостью. Я и не заметила, как озадаченно уставился на нас Нэрт.

— Да нет, сиди. Только не засыпай.

— Постараюсь...

Нэрт сделал вид, будто всё так, как и должно быть. Я же в бессилии опустила голову на плечо Рэна. Наверное, он для этого и пригласил к себе на коленки, чтоб удобнее сидеть было. Я же поняла, что губами очень близко к коже Рэна. У неё горьковатый запах.

И всё же я задремала. Голоса парней ещё долго раздавались как будто бы издалека. Подошедшая официантка была смазанной, однако это не помешало мне понять, что она другая, не та, что была вначале. Ясное дело — наверное, попросила напарницу подойти к столику с ненормальной девицей. Хех.

— Эй, не спи же! — меня потрепали по плечу.

— Я не сплю... — пробурчала я, но глазами всё же похлопала. Мне заметно полегчало, хмель уже отступал. Нда уж, нельзя мне пить. Ни в коем случае, иначе плохо кончится.

Нам с самого первого курса вдалбливали, что уважающим себя охотникам пить нельзя. "Вот представьте, вас в любой момент могут вызвать. Действительно в любой! Вечером, или среди ночи, или на рассвете! А вы пьяны! Думаете, от вас будет польза? Вы только дискредитируете себя как специалиста".

Что ж, доводы разумные. Вот в таком состоянии я что, способна с дахарром сладить? Да ничего подобного. Хотя чего уж греха таить, студенты-охотники всё же тайком принимали как следует, а потом уже отгребали наказаний по полной. Как раз тогда-то я попробовала вино, но меня умудрились не спалить — наверное, удачно прикинулась трезвой.

— Эй, просыпайся! — меня тихонько потрясли за плечо. — Мы уже уходим!

Я недоумённо похлопала глазами. До меня не сразу дошло, что я сижу на коленях у Рэна.

Официантка — та, которая первая — отходила от нашего стола довольная, ни капли обиды. Видимо, парни всё же в извинение оставили ей хорошую сумму.

Я встала на ноги и качнулась слегка. Неужели я ещё пьяна?! Что за наказание!

Нет, если я пойду сама, то непременно упаду через пять шагов. Мне нужна поддержка!

Я не придумала ничего лучше, чем внаглую обхватить Рэна за руку и слегка на него навалиться, мол, держи меня.

— Эээй, ну не наглей! — меня мягко отпихнули. — Ты уже трезвая, сама пойдёшь.

Нэрт смотрел на меня, приподняв бровь. А я только что поняла, что выдала себя с потрохами. Проницательному воднику ничего не стоило обо всём догадаться...

Ладно, сама так сама!

Обидевшись, я вылетела из кафе вперёд парней, рассчитывая пойти вперёд, но вынуждена была остановиться сразу за дверью — я-то не знаю, куда они планируют пойти.

Этого короткого времени мне хватило, чтобы понять одно — Рэн ко мне равнодушен. Ну вообще ни капельки не нравлюсь. Если бы нравилась, не оттолкнул бы. Если бы нравилась, наоборот, приобнял бы, поддержал.

Так, ладно. Ну его. Не нравлюсь — и ничего страшного! Свет клином не сошёлся, на свете много других парней!

Ну да, свет, конечно, клином не сошёлся. А плакать-то охота! Из-за того, что напридумывала себе бог знает что.

Да, коллега. Да, может быть, друг. Но блин, не более того!

Я и не думала, что от этого могут так болеть душа с сердцем... Ладно, Итэ, не расклеивайся, ты же такая сильная! Правда, телом, а не душой, но одно другому не мешает, правда ведь?

В этот раз я пошла следом за парнями, стараясь держаться подальше от Рэна и поближе к Нэрту.

Людей поубавилось, и толкаться ни с кем не пришлось. Мы спокойно дошли до ярмарки, и снова люди, люди, люди! Много людей, все толпятся у прилавков, торгуются, продавцы товар расхваливают... Вот теперь я была вынуждена идти след в след за Нэртом, чтобы не дай бог не отстать и не потеряться. Конечно, Рэн не вернётся без меня, но ему придётся меня искать, а это займёт время, и праздник будет испорчен.

Ах да, сегодня же праздник! В какой уже раз я об этом вспоминаю? Не надо портить Рэну настроение.

Нэрт тормознул у одного прилавка, как оказалось, со сладостями. Я удивилась — чего это он?

А на прилавке оказалась такая огромная масса всяких вкусняшек, что я едва не захлебнулась слюной. Пряники кокосовые, пряники шоколадные в белой глазури, мятные и лимонные леденцы, сдобные булочки-"улитки" с орехами и маком, воздушные пирожные со взбитыми сливками и корицей, пастила, мармелад в сахарной пудре, сухофрукты, пирожки с повидлом, сладкая вата...

Нэрт набрал целую коробку всякой сладкой всячины, и на мой ошалевший взгляд Рэн усмехнулся и прошептал на ухо:

— Ты не удивляйся, через полчаса этого всего уже не будет!

Ага, значит, наш припадошный водник неисправимый сладкоежка!

Нэрт наконец отчалил от прилавка, привычным движением прижимая к себе коробку. Видимо, не в первый раз так закупается.

Заметив выражение моего лица, он с яростью заявил:

— Нет, не слипнется! На, держи, — и вручил мне сладкую вату.

Я же вспомнила, что ела вату в последний раз лет эдак пять назад, и посему не удержалась от восторженного писка: "Ватааа! Сладкая!" Рэн рассмеялся так, как он обычно смеётся — заливисто и счастливо, а Нэрт широко-широко улыбнулся. Блин, а я и не думала, что в улыбке он может оказаться таким классным...

Мы продолжили шествие по ярмарке. Я залипла возле лотка со всякой разной бижутерией. Были тут и плетёные из кожи браслетики, и ожерелья из раскрашенных костяных или глиняных бусин, и деревянные серёжки, и даже украшения из самоцветов: оникса, сердолика, яшмы, малахита, бирюзы, агата, лазурита, змеевика, янтаря, опала, розового кварца, халцедона, нефрита... Всё хочу!

Я перебирала украшения, ловя себя на том, что это странно. Я никогда не питала особой страсти к побрякушкам, да и носить их некуда, а вот сейчас меня прямо распирало. В сторону дорогих украшений я не смотрела — всё ж таки не я сегодня хранитель денег, а наглеть не очень-то хотелось.

Глядя на целый ворох браслетиков и бус, которые я присмотрела, Рэн усмехнулся.

— Отложи половину.

Озадаченная я просьбе вняла и вернула на место часть выбранного. Немножко остыв, я даже осознала, что не всё из того, что я набрала, мне так уж и нравится. Вернула ещё несколько вещиц.

Рэн тем временем что-то высматривал в дорогих украшениях, а девицы, кучкующиеся вокруг лотка, восхищённо перешёптывались, стреляя глазками в сторону моего любимого. Вот сучки! А ещё они недоумённо и даже презрительно посматривали на меня, мол, как такой невзрачной персоне достался такой симпатяга.

А ещё где-то позади раздавалось самозабвенное чавканье Нэрта — воднику были неинтересны всякие блестяшки, и он вовсю уплетал сладости за обе щёки. Дорвался парень, что называется.

Наконец Рэн что-то выбрал. Серёжки!

Он поднёс их к моему лицу и удовлетворённо хмыкнул. Положил рядышком с выбранными мною бусами и браслетами. Туда же присоединилось кольцо с молочно-белым халцедоном, опаловый мерцающий браслет и сердоликовый кулон на кожаном шнурке.

— Ой, а можно?.. — наглеть так наглеть.

Я протянула руку к колечку с бирюзой. Оно мне сразу понравилось, но хотеть его я себе запретила.

Кольцо присоединилось к выбранному.

— Я что тебе сказал в самом начале? — прошептал Рэн мне на ухо, когда мы отошли от прилавка. — Просто пальцем покажи и не стесняйся.

— Угу, — только и кивнула я.

Сказать, что мне было приятно — значит ничего не сказать. Особенно когда Рэн сам взялся за подборку украшений для меня...

Серёжки с янтарём, серебряные. Камни овальные, продолговатые, в простенькой, но изящной оправе. Я поняла, как их подбирал Рэн — у меня же жёлтые глаза, как раз под цвет камней.

Серьги я вставила в уши — да-да, они у меня проколоты, но я давно уже не ношу никаких серег, и для меня стало приятной неожиданностью, что дырочки не заросли. Остальное распихала по карманам — всё-таки они не очень будут смотреться с такой одеждой.

Нэрт пихнул меня локтём и приоткрыл заветную коробку, угощайся, мол. Ну, что ж, раз угощаешь, значит, буду заедать свои переживания!

А может, я всё выдумала? Может, всё-таки нравлюсь, а я себе накрутила все невзгоды?

Как же это всё-таки здорово, когда мужчина выбирает тебе украшения! Как это приятно и лестно!

От сладкой ваты и пирожных руки стали липкими, и Нэрт участливо протянул мне носовой платочек.

Теперь, по идее, пришла очередь Рэна останавливаться у прилавков, однако он лишь заинтересованно оглядывался, и не более того. Меня брала досада — я тогда не смогу понять его увлечений, его любви, того, что для него ценно, а мне это очень нужно! Раз он не в восторге от рассказов о себе, значит, мне придётся собирать сведения самой, через наблюдения.

Хммм, может, попробовать Нэрта привлечь в помощь? Нет, не вариант. Рэн рядом, может услышать, и тогда я попаду впросак. А я не могу себе этого позволить.

Хех, придётся лишь наблюдать.

Я заметила, что Нэрт, жуя булочку, как-то странно на меня косится. Я вопросительно приподняла брови. Он снова приоткрыл коробку и, когда я выцепила "улитку", наклонился к моему уху и проговорил:

— Он коллекционирует мелкое оружие.

И указал взглядом куда-то в сторону. Я обернулась и увидела, как Рэн отчаянно спорит о чём-то с продавцом. Мы с жующим водником проследовали к этому прилавку. Да когда ж Нэрт закончит уже, достал чавкать!

Надо же, для него мои размышления о пристрастиях Рэна в тайне не остались. Впрочем, я не удивлена — он уже показал свою прозорливость во всей красе.

Лоток был завален всевозможными кинжалами различных форм и размеров, метательными ножами, звёздочками, иглами, дротиками, шестопёрами и прочими занятными вещами. На стенках висели всякие маски, судя по изображённым выражениям на них, боевые. Хм, может, пролезть между людишками, подобрать себе что-нибудь?

Из-за гула, стоявшего вокруг, я не слышала, о чём говорил Рэн с продавцом, но увидела, как продавец рассмеялся и махнул рукой. Рэн что-то сгрёб в охапку и вылез к нам. Глаза его сияли как никогда.

— Я нашёл его! — с восторженным придыханием заявил он, обращаясь скорее к Нэрту, чем к нам обоим.

— Тот самый? — Нэрт от удивления, кажется, забыл про свои сладости, чем я и воспользовалась — вытащила из коробки очередную пироженку с корицей.

— Да! Я десять лет его искал!

Я чуть не поперхнулась пирожным.

Рэн держал в руке раскрытый чёрный веер со стальными спицами и не мог сдержать ликования, и я прекрасно его понимала! Обалдеть, это же боевой веер анки — таким иногда пользуются в рукопашном бою воины из далёкой островной страны! У нас эта вещь считается диковинкой, и охочи до неё лишь коллекционеры. А Рэн, если верить словам водника, как раз к таким людям и относится.

— Поздравляю с удачной находкой, — усмехнулся Нэрт, запуская руку в полупустую коробку.

— Ты мне ничего не рассказывал о своём увлечении, — этими словами я ненавязчиво дала понять своему напарнику, что я думаю о его скрытности.

— Вернёмся — покажу коллекцию, — мне весело подмигнули и резким движением свернули веер. — Держи.

Тяжёленький, однако. Ну это и неудивительно, ведь у него металлические рёбра. В сложенном состоянии им можно пользоваться, как дубинкой — уж звёзды из глаз у противника точно брызнут. А если его развернуть, то можно стрелу в сторону отклонить. А ещё его можно метать и сбивать мишени или выдёргивать меч из рук противника — если, конечно, ухитришься поймать клинок между рёбер.

Хех, неудивительно, что Рэн захотел такую вещь к себе в коллекцию. Правда, без особых навыков она бесполезна.

— А это тебе.

У меня забрали веер и вместо него вручили кожаный мешочек на шнурке.

От шока я чуть не выронила его. Две метательные звёздочки! С четырьмя лезвиями, отверстием посередине и гравировкой в виде ивовых ветвей. Сбалансированы неплохо... жаль, что сейчас проверить негде.

— Спасибо, Рэн! — я встретилась с его сияющим взглядом.

— Да не за что, — улыбнулись мне. — Пойдёмте?

Я снова ловила косые взгляды Нэрта, только теперь эти взгляды перебегали с меня на Рэна. Когда он уже перестанет жевать?!

Впереди обнаружилось очередное скопление людей, и у Рэна с новой силой загорелись глаза.

— Так, — он вручил мне веер, а Нэрту кошелёк, — поболейте за меня!

И полез расталкивать толпу. Мы пошли следом, причём на Нэрта с его коробкой шипели вдвое больше, чем на меня.

Ох, ясно. Стрельба из лука. Буду болеть, конечно же!

О, может, самой поучаствовать? После того, как Рэн отстреляется?

Тооочно. Так и сделаю.

Ага, из желающих одни юноши. Ну конечно, кто ж из девушек сумеет согнуть лук? Ну, кроме таких ненормальных, вроде меня?

— Нэрт, а ты не хочешь посостязаться? — я снова полезла к нему в коробку. Ага, вкусняшки заканчиваются.

Водник фыркнул.

— А ты уверена, что я смогу согнуть лук? — задал он риторический вопрос.

Я окинула взглядом его фигуру. Нда, соплёй перешибить можно. Ну, он не мой родственник, так что ему простительна слабость при таком теле.

Тем временем у Рэна появился соперник — высокий светловолосый парень, собою недурный и по виду сильный. Ребята взяли по луку, взяли по стреле — толпа затихла, наблюдая за стрелками. Рэн стоял, выставив вперёд ногу для удобства, светловолосый парень сделал то же самое. Вот их правые локти пошли вверх, тетивы натянулись...

Два щелчка сразу друг за другом, правые руки стрелков дёрнулись за головы. Мишени были далеко, поэтому увидеть результаты я не могла.

Сообщили, что оба попали в яблочко, однако блондин попал точно в центр, а Рэн уступил ему буквально дюйм. Я разочарованно всплеснула руками. Ну как же так-то? Нет, теперь я точно пойду стрелять. Возьму реванш за Рэна!

Рэн и его соперник обменялись рукопожатиями и хлопнули друг друга по плечу. Меня посетила мысль: у Рэна нет врагов. Совсем. У таких людей врагов не бывает. Что бы они ни делали, как бы по отношению к окружающим ни ошибались, никто не будет держать на них зла. Просто склад характера такой. Даже его светлость Эметагаэ ничего личного к Рэну не имеет.

— А теперь я! — я засунула веер во внутренний карман куртки и выступила вперёд.

— А ты куда?! — опешил вернувшийся Рэн.

— Как куда? Стрелять! — заявила я под недоумённые взгляды окружающих.

Молодые люди, желающие поучаствовать, застыли, увидев меня в качестве соперника. Я же, гордо задрав подбородок, заняла место среди них с таким видом, будто всё идёт так, как надо.

Хозяин мишени чуть не споткнулся на месте, однако довольно разулыбался, предчувствуя зрелище.

Ну-ну.

— Барышня желает попробовать свои силы! — провозгласил он. — Пропустим вперёд?

Толпа одобрительно загудела.

Что ж, Рэн, смотри, что я умею!

Моим соперником оказался красивый гибкий мальчик с широко распахнутыми зелёными глазками и остриженными до плеч каштановыми волосами. Когда мы взяли луки, я поймала его снисходительный взгляд. Ах, он мне ещё и подмигнул! Видимо, захотел посмотреть, как я буду пыжиться в попытках согнуть лук, ха!

Люди ахнули, когда я привычным движением приставила стрелу к тетиве, и затихли, когда я тетиву натянула — лук оказался туговат, но сладить с ним было просто. Боковым зрением заметила, как вытянулось лицо у моего соперника...

Стрела коснулась левой руки, которой я держала лук.

Щёлк!

Правая рука дёрнулась за голову, а я сама едва не качнулась — отдача была сильной. Зеленоглазый парень выстрелил тоже...

Хм, кажется, совсем уж мимо яблочка я не промазала. Более того, я заехала в самую-самую серединку! Я сделала то, что Рэну не удалось!

Самодовольный красавчик угодил в границу яблочка. Нууу, кто тут у нас мне подмигивал, ааа?!

Народ буквально взорвался в одобрительных воплях и свистульках — мы подарили им незабываемое зрелище. Я с ухмылкой оглядела их и посмотрела на соперника.

Юноша с робкой улыбкой протянул мне руку — видимо, признал, как был неправ. Что произошло в следующую минуту, я никак не ожидала — он приложился губами к моей руке. Я против воли покраснела, а парень снова мне подмигнул. Вот же... гад смазливый! Цветочек!

В награду мне досталась фарфоровая статуэтка лисицы и ленточка победителя, и я вернулась в толпу под овации, вся красная и смущённая.

— Ой, довольная какая, довольная! — протянул Нэрт, запуская свою пятерню в коробку. Пошарил, растерянно заглянул внутрь и вымученно цокнул языком, да ещё и разочарованно выпятил губки. Ну точно барышня, которая не может подобрать ленту к наряду!

— Ну ты и жрать, прости господи! — ничего другого я сказать и не сумела.

— Ааа, нормааально! — довольно крякнул водник, хлопнув себя по набитому пузу.

Ну слава богам, хоть чавкать перестал! И как он только не толстеет, если поглощает сладкое в таких количествах?

Я наткнулась взглядом на холодную усмешку Рэна, и земля едва не ушла у меня из-под ног.

— Поздравляю, ты молодец! — сказано это было совершенно искренне, что совсем не вязалось с выражением его лица. — Ну что, дальше пойдём?

Я кивнула и глянула на водника: он с лёгким недоумением смотрел на друга, а мне лишь подмигнул, как бы говоря, что всё в порядке. Однако меня такое поведение Рэна напугало. Это как утром, когда он был зол на весь мир непонятно почему.

Мы вылезли из толпы, и Нэрт отбежал к ближайшей урне, чтобы избавиться от ненужной теперь коробки.

— Где веер?

— Не бойся, не потеряла.

Для подтверждения достала из внутреннего кармана анки, раскрыла и помахала им, всем видом показывая — вот твоя прелесть, никуда не делась.

Нэрт тем временем отходил от ларька с водой, ловко удерживая три полных стаканчика. Бедняга, он, наверное, совсем уже о магии не хочет думать, раз решил не заморачиваться призывом собственной стихии.

— Спасибо! — от души поблагодарила я. От сладкого пить хотелось неимоверно, и мятно-лимонная водичка была как раз кстати.

Мы направились к ещё одному скопищу людей неподалёку — судя по одобрительным возгласам, шло ещё какое-то состязание. Деревянный стук... на мечах состязание.

Мне кажется, или где-то в толпе... нет, быть не может. Хоть бы нет.

— Сюда не лезь, — шепнул Нэрт.

Я кивнула. Да я как-то и не хотела, потому что поняла, что причина холодности Рэна кроется в моём выигрыше.

Ей-богу, лучше бы не рыпалась. Ну что мне эта лисичка и эта ленточка, в самом деле?

Рэн помчался участвовать, а Нэрт взял меня за руку и повёл к краю площадки. Теперь, когда он без коробки, нас, кажется, и не заметили — мы-то с ним худые, проскочили легко.

Ой, а девушки-то, а девушки как умиляются, прям чуть ли не в лужицы растекаются! Ну признаюсь, мне тоже нравится, как Рэн сейчас рукава закатывает, чтобы не мешались. Легко поймал брошенный ему деревянный меч.

— Любишь? — прошелестел Нэрт.

Я вскинула голову, не сразу поняв, о чём он.

— Очень.

Водник улыбнулся одними губами, однако я заметила, что в прищуре его влажных глаз как будто поселилась грусть...

Показался соперник Рэна.

Ох, боги, нет!!! НЕТ!!!

Против воли я в ужасе пискнула и порхнула за тощую спину Нэрта.

— Ты чего? — удивился он, пытаясь на меня оглянуться.

Я прижалась к нему спиной и закрыла лицо ладонями. Меня затрясло, и стало холодно, словно внезапно обрушилась зима.

Значит, мне не показалось. Он действительно был здесь. Хоть бы я осталась незамеченной...

— Он убьёт его... Нэрт, всё плохо... Рэн не победит... всё плохо... — бубнила я, даже не думая о том, что водник может не слышать меня.

— Чего? — меня обхватили за плечи и слегка тряхнули. — Итэ? Ну?

Нэрт наклонился ко мне так, что мне не пришлось вновь задирать голову — он смотрел так встревоженно, словно решался вопрос его собственной жизни. Глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Дай не позволит Рэну выиграть, — пояснила я. — Это мой старший брат, его зовут Дай. Он с боевого отделения...

Нэрт ошарашенно присвистнул, но тут же усмехнулся.

— Не, ну любой из твоих родственничков опасный противник, но Рэна-то не недооценивай! — ободряюще сжал он моё плечо.

— Ну да, любой, кто унаследовал силушку... — проворчала я, но Нэрт уже не слушал меня. Он вовсю наблюдал за поединком.

Нет, я не смогу на это смотреть. Не хватало мне ещё лишний раз видеть Дая. Я так же стояла спиной к спине Нэрта и не решалась выглянуть.

— Скажи мне, чем всё закончится... — вымученно попросила я водника.

— Как скажешь.

Хорошо, что он не стал комментировать происходящее, иначе я бы прямо тут и лишилась чувств. Странно, повышенной чувствительностью не страдала никогда...

Нет, я была бы рада увидеть брата, однако его насмешек я бы просто не выдержала. В любое другое время я на них даже и внимания бы не обратила, но сейчас это будет для меня слишком.

Я с трудом удержалась, чтобы не зажать ладонями уши — очень уж гулко отдавались в мозгу удары деревяшек друг о друга, глухие звуки прыжков, перебежек и тяжёлое дыхание обоих. Дай всегда фыркает, когда кто-то уклоняется от его атаки.

Интересно они, должно быть, сейчас выглядят, ведь разница в росте и телосложении просто невообразимая. Надеюсь, высокий Рэн так просто не сдастся моему тщедушному низкому братцу.

— Итэ, Рэн победил! Итэ, слышишь?

— Да!

Быть того не может!

Я торопливо выскочила из-за Нэрта и во все глаза уставилась на происходящее внутри площадки. Рэн, насквозь весь промокший и взмыленный, удерживал меч у шеи Дая, который так и замер, готовясь замахнуться. Хм, я даже поняла, какую ошибку он совершил. Брат, брат. А ещё надо мной издевался.

Однако Дай улыбался Рэну — я знала эту улыбку, она означала, что Дай глубоко удовлетворён результатом поединка даже несмотря на собственный проигрыш. Рэн же опустил меч и ушёл с площадки под одобрительные вопли публики. Не знаю, что я пропустила, но это зрелище явно доставило зрителям огромное удовольствие. Да оно и неудивительно. Рэн и Дай... они никого равнодушными не оставили бы.

Мы с Нэртом вылезли из толпы и отошли в сторонку. Вернее, я вылезла, а Нэрт потащился за мной, точно безмолвная тень. Мне нужно отойти куда-нибудь подальше, чтобы Дай меня не увидел.

Рэн победил! Кааак?! Как ему это удалось, если у меня не всегда получалось? Неужели... мой брат поддался?!

Да ну, бред. Быть того не может. Дай не из тех, кто намеренно уступает.

Рэн всё не подходил. Наверное, не может нас найти.

— Вы с братом похожи, — заметил Нэрт как бы между прочим.

— Ещё бы, — хмыкнула я.

Мы с Даем действительно почти неотличимы. Только братишка брюнет — в отца пошёл, а я блондинка. У нас обоих золотые глаза и почти одинаковые лица. Телосложение тоже схожее, худощавое и жилистое, только Дай чуть повыше меня и чуть более ловок — он никогда не оставлял мне шанса в поединках.

А ещё он щёголь, каких только поискать. Я ни разу не видела его со взъерошенной или спутанной шевелюрой — казалось, что у него даже ночью волосок к волоску приглажен. За модой следит пуще любой девицы и одну и ту же рубашку повторно не надевает, а также уважает всевозможные кольца и перстни, причём они у него все серебряные. Из-за этого мне иногда кажется, что я должна была родиться парнем, а он девушкой, однако, наблюдая за тем, какое неимоверное количество девушек у него за всё время было, я понимаю, что всё пошло так, как надо.

— О, сестра! А я уж думал, мне показалось!

Ох, вспомнишь солнце, вот и лучик.

Нда, прятаться за мужскую спину уже входит в привычку. Мельчаешь, Итэ.

— Ну, видишь, не показалось, — ответила я, опасливо выступая из-за Нэрта.

— А чего это ты за кавалером прячешься, мм? — прищурился Дай и попытался заглянуть за спину водника. — Почему я не видел, что ты за меня болела, мм? Я ж поэтому и проиграл, что ты меня не поддержала!

— Как будто бы тебе это помогло! — сварливо отозвалась я и вышла из-за Нэрта с другой стороны.

Брат тем временем спохватился и отвесил Нэрту шутовской поклон.

— Простите мне мою неучтивость и разрешите представиться — Дайтарен Асаи, и я старший брат этой барышни.

— Очень приятно — Нэртон Такари, и я не являюсь кавалером вашей сестры, господин Асаи, — беззлобно ответил ему Нэрт и хитро прищурился. — Мы только сегодня познакомились, и я ещё не успел им стать...

— Ну одно другому не мешает, — хмыкнул Дай.

Ага, тебе даже час знакомства не мешает девку затащить на сеновал, засранец!

— Возможно, — неопределённо повёл острым плечом Нэрт.

И вот тут наконец-то рядом с нами возник Рэн с невесть откуда взявшимся полотенцем, закинутым на шею.

— Ну наконец-то нашёл вас! А ты где была? Почему спряталась?

О нет, только не повторный допрос с пристрастием!

— Покачену, — только и ответила я.

— Таак, я, кажется, понял! Ты за него болела, да?! — кто бы сомневался, что Дай пропустит такое событие! Вот же свинота!

Рэн вопросительно приподнял бровь, а я готова была взорваться от самого присутствия здесь Дая.

— Ой, я же теперь могу рассказать матушке много интересного, и она перестанет пить пустырник!

Чего, блин?!

— Знаешь, что, — не выдержала я, — ты сначала работу найди, а не сиди возле маминой юбки!

— Боооже, какие страсти семейные... — прошептал Нэрт.

А ведь моё негодование вполне обосновано! Дай закончил Академию, когда я перешла на второй курс, и его, как и многих остальных, Академия устроила на работу по договору с влиятельными лицами. У выпускников военной кафедры срок договора составляет всего-то год, но если заказчик доволен работником, то договор можно продлить. С Даем же никто не захотел продлевать договор, а всё из-за его отвратительного характера и нерадивости, и хорошо ещё, что рекомендацию сносную написали. И я до сих пор не понимаю, каким таким образом его не вышвырнули из Академии, а позволили доучиться!

— Ага, нечем крыть, — щёлкнул языком Дай. — Но всё равно матушка будет рада, что ты в девках не останешься...

О боги, да что за бред ты несёшь, брат?!

Пока я мысленно проваливалась сквозь землю, Дай имел наглость поклониться Рэну.

— Дайтарен Асаи, брат этого недоразумения. Подожди-ка, а я тебя помню, я тебя в Академии видел! — встрепенулся брат.

Рэн лишь усмехнулся.

— Не исключено. Каэрэн Нараярэ, к вашим услугам, — коротко ответил он.

— Буду рад видеть тебя в нашем доме на... празднике, — и тут Дай как-то нехорошо прищурился. Для меня нехорошо. — Наша мать будет тебе благодарна, что ты избавил её от душевных мук, а то ж Итэхоши такое чудовище...

Да чтоб тебя!!!

Ну всё, приехали. Я многое была готова отдать, чтобы Рэн как можно позже узнал о моём полном имени, а тут нарисовался братец и любезно разрушил мне все намерения. Уж этого я ему никогда не прощу.

— У вашей матушки будет много возможностей меня поблагодарить, — как-то странно разулыбался Рэн.

— Отлично! Ну всё, сестрён, я пошёл, был рад тебя видеть и познакомиться с твоими друзьями! Передам родителям, что ты жива, здорова и уже не так беспутна, как привыкла думать матушка! Бывайте, ещё увидимся! — он по очереди пожал руки парням, облобызал мне щёку и скрылся в толпе.

Вот, это его стиль — напакостить и свалить по-быстрому. Узнаю своего брата.

Рэн правильно выбрал тактику разговора с Даем — как с душевнобольным, то бишь во всём соглашаться и намеренно не замечать дурости собеседника. Ну это полбеды, к Даю он отнёсся снисходительно, потому что они больше не увидятся, но вот как мне-то теперь с Рэном общаться? Я понимаю, что Рэн про весь этот цирк при мне ни разу не вспомнит, но всё равно, в каком же свете я ему теперь предстала?! Дай, я от тебя когда-нибудь в отместку отважу девушку, на которой ты решишь жениться, будешь знать!

— Итэхоши, значит... Так вот какое твоё настоящее имя! — протянул Нэрт с загадочной ухмылкой.

— Ты ничего не слышал! — глухо прорычала я. — Вы оба ничего не слышали!

Судя по всему, выражение моего лица было столь устрашающим, что даже Рэн опасливо отшатнулся.

— Ты так не любишь своё имя? — озадаченно спросил он.

— Ненавижу! — выплюнула я.

— Всё, хорошо, поняли.

Вдруг Нэрт нахмурился и с подозрением посмотрел на небо. Потёр висок, как будто его внезапно настигла мигрень.

— Я должен идти, — сказал он и печально посмотрел на нас. — Начальство обещало выходной, а сейчас вот вероломно обещание нарушило, и я должен возвращаться в ведомство. Если что... до начала июля я буду очень часто появляться на работе, и... я всегда буду рад видеть вас обоих, — Нэрт смущённо улыбнулся и в упор посмотрел на меня. — Если вдруг понадоблюсь — на входе в ведомство сидит секретарь, попроси её позвать меня, и я приду, ага?

Обращался Нэрт исключительно ко мне, и я поняла, что Рэн давно уже знает, как связаться с водником. Я кивнула. Вряд ли я, конечно, в ближайшее время буду нуждаться в Нэрте, но всё же не лишние сведения.

— Да, кстати, — спохватился Нэрт. — Если продолжите гулять, то ищите, где можно спрятаться — через час будет ливень, так что готовьтесь.

Вот так новость. Дождь. Первый в этом году.

А небо-то чистое, ничто не предвещает ненастья. Хотя Нэрт же гений, он ошибиться не может.

— Спасибо, — искренне поблагодарила за предупреждение. Что ж, если Рэн захочет продолжить прогулку, то можно его подтолкнуть к решению поискать какое-нибудь укрытие вроде кафешки.

Парни вновь крепко обнялись на прощание, попутно пожелав друг другу "не разжижаться окончательно" и "не разжираться, как кабанище". Нэрт напоследок коснулся губами моей руки и заговорщицки прищурился, мол, я знаю твою тайну, но никому её не расскажу, так и знай!

— Я знаю хорошее место, где можно спрятаться, — сказал Рэн, когда светловолосая голова водника скрылась из вида. — Тебе понравится.

— Что за место? — рассеянно спросила я.

— Кафе, но немного необычное, — ответил Рэн.

Вот оно как? Интересно, интересно. Тем более он туда приглашает... Уверена, что полюблю это место.

— Ладно, доверюсь тебе. Но мы же не прямо щас туда идём? Может, ещё прогуляемся?

Почему-то именно в этот момент мне совершенно не хотелось заходить в помещение, а хотелось ещё побродить. Главным образом для того, чтобы в себя прийти.

На ярмарке есть ещё куча всего интересного, но теперь мы не успеем всё обойти. Надо чуть-чуть походить и спрятаться, пока не начался дождь, а то всё будет занято. И я не сомневаюсь, что занято будет даже то таинственное место, о котором говорил Рэн.

А ведь и правда душно, как перед дождём. Лучше уйти с ярмарки куда-нибудь в менее людное место.

— Пошли со мной. Иначе потом дорогу найти не успеем.

Меня взяли за руку и повели куда-то.

— А ты уверен, что выведешь правильно? — с подозрением спросила я. А то ещё остановится со словами: "Ой, я не помню, куда дальше!"

— Уверен. Плохая попытка меня подколоть, Итэ. Если я разок забыл, куда надо идти, то это не значит, что я совсем заблудиться могу.

— Да кто ж тебя знает? Забыл раз, забыл второй...

Мне не ответили. Только ладонь чуть сильнее сжали.

Мы вышли из парка на улицу Магнолий. Слава богам, людишек стало меньше, хоть протолкнуться можно.

На этой улице очень много магазинов, и я уверена, что они сегодня тоже сделают большую выручку даже несмотря на ярмарку.

— Рэн.

— Аюшки?

— А почему Нэрт говорил, что ты разожрался? По тебе вроде не заметно...

Рэн тихо засмеялся.

— Просто в Академии я был худее.

Чего?! Худее?! Да как же так-то, у него и так щёки впалые, как он мог быть ещё худее?

— Да ладно?

— Вот поверь.

Эх, я должна была ожидать, что развёрнутого рассказа не последует.

— Кстати, Рэн... ты внимания на моего брата не обращай. Он вечно всякую хрень болтает, язык без костей...

— Да ладно тебе. Забавный тип, я против него ничего не имею, — хмыкнул Рэн.

— А против меня?

— А что я должен против тебя иметь? — недоумённо спросил Рэн.

— Ну... не знаю. Дай наговорил всякого...

— Да брось. Всё в порядке. Ничего такого он не наговорил.

— Точно?

— Точно.

Я вздохнула украдкой. Всё-таки стало легче от того, что отношение ко мне Рэна не изменилось.

И тут я остановилась.

— Рэээн...

— Чего? — он с непониманием прищурился на меня, мол, чего остановилась.

— Прости меня, но...

Девушки вокруг. Красивые, в красивых накидках, платьях и туфельках. А я такая "тучка", тёмная и ненавидящая всё вокруг, в штанах, рубахе и нелепой суконной куртке мужского кроя. И в тяжёлых охотничьих ботинках, потому что другой обуви просто-напросто нет.

И вот я увидела за витриной всякие разные платья, напяленные на манекены...

Я перехватила руку Рэна и потащила его к магазину.

Видел бы меня сейчас Дай... Я уверена, что он не удержался бы от какой-нибудь ехидной шуточки в мой адрес. "Оооой, Итэхоши, да ты никак решила порадовать матушку, да? А ведь Нэйми и Тило и так тебе завидуют, а если увидят тебя красивой, так вообще возненавидят!"

Однако я тормознула прямо у порога.

— Рэн...

— Денег хватает. Иди, если хочешь.

Так, подвоха я в его словах не усмотрела. Значит, он разрешил. Ну что ж... ладно. Вопрос возврата долгов мы решим попозже.

Звякнул дверной звоночек, когда мы вошли. И вот тут-то я поняла, что совершенно не знаю, что и как надо говорить и что делать вообще!

— Добрый день!

Из двери в правой стене показалась молодая стройная женщина лет двадцати пяти в элегантном голубом платье с изящной вышивкой и воротничком под горло. Она улыбалась самой приветливой улыбкой из всех и кокетливой семенящей походкой подошла к нам.

— Я могу вам помочь? — обратилась она ко мне, попутно заинтересованно глянув на Рэна из-под пушистых ресниц.

Пора прекращать злиться. Это есть и будет всегда. Нужно привыкать.

— Эээ... да, — пролепетала я, смотря на женщину снизу вверх. — Понимаете, я тут гардероб решила немножко сменить...

Женщина на миг приподняла бровь, внимательно, но быстро оглядев меня с головы до пят. Я ощутила, что краснею. Ну ей-богу, редко когда я чувствую себя таким ничтожеством.

— Я вам помогу, — тонко улыбнувшись, произнесла она. — Пройдёмте со мной.

Я скинула куртку и протянула её Рэну, который уже вольготно расположился в кресле, закинув ногу на ногу и подперев кулаком подбородок. Он улыбнулся мне, а у меня в душе расцвели ромашки, которые я так люблю.

Я проследовала за женщиной во внутреннюю комнату и резко остановилась на пороге.

Столько шмоток я ещё ни разу не видела! Куча всяких платьев, накидок, юбок, блузок, шалей, шарфов, шапок, шляпок и целый ассортимент нижнего белья... у меня аж голова закружилась. И всем этим стены комнаты были завешаны до самого потолка!

— Какие цвета вам нравятся? — участливо поинтересовалась женщина, уже вовсю выбирая платья.

— Ой, — запнулась я. — Честно говоря, я ни разу не думала о цвете одежды...

Она снова улыбнулась.

— Тогда позвольте мне вам посоветовать, — мягко проговорила она.

— Конечно, — вот уж от чего-чего, а от совета я не откажусь!

— Вам непременно подойдёт голубой цвет. Он всегда подходит светловолосым вроде нас с вами...

Даа, ей её платье просто безумно шло. Ещё эта вышивка и воротничок...

— А как мне обращаться к вам? — спросила я.

Женщина в удивлении вскинула брови.

— Госпожа Фирэнай, — ответила она и протянула мне голубое платье. — Пожалуйста, держите. Жёлтый... — госпожа Фирэнай задумчиво посмотрела на меня и улыбнулась. — Тоже подойдёт. Под ваши глазки.

Я прижала к себе ещё одно платье.

— Если пока хотите примерить, пожалуйста, можете пройти в примерочную.

Да, пожалуй, так и поступлю.

Задёрнув тёмно-фиолетовую шторку, я посмотрела в зеркало и подавила в себе желание прямо здесь убиться об стенку. Ну и видок! Добротная, чистая, но изрядно полинявшая мутно-зелёная рубаха, свободные чёрные штаны, которые мне великоваты, и (о боги) эти ботинки, которые, если честно, прекрасно подходили для работы с дахаррами или актагами, но никак не для свиданий. Да и это старое бельишко явно не подходит для того, чтобы соблазнять Рэна. Эх, Итэ, Итэ, матушка ведь в чём-то права.

А голубое платьице очень даже красивое. Оно похоже на то, что надето на госпожу Фирэнай: длиной чуть повыше щиколоток, с вышивкой по манжетам и воротнику и с тонким плетёным пояском. Вполне на повседневность, очень удобное.

И да, госпожа Фирэнай не ошиблась — голубой цвет мне очень идёт. Я взъерошила волосы и перекинула их на грудь. Длинные, густые, благородного платинового оттенка — этим меня наградила матушка. Хоть что-то действительно красивое есть, уже хорошо.

— А как насчёт красного? — женщина заглянула ко мне с ещё парой платьев и на миг застыла, растерянно открыв рот. Что, неужели такое разительное преображение, что даже такая красавица потеряла дар речи?!

— Ну вот совершенно другое дело! — вновь расплылась она в улыбке. — Ваш спутник, я уверена, просто обомлеет!

Ну да, уж как я на это надеюсь.

Мне оставили ещё пару платьев. Чёрт возьми, Рэн, я после такой траты твоих денег просто обязана тебя на себе женить!

Жёлтое платье тоже оказалось прекрасным, только у него были небольшой вырез, приоткрывающий ключицы, и широкий коричневый ремень с пряжкой в виде цветка ромашки. Как удачно совпало!

Надо же, а я не думала, что у меня настолько узкая талия...

Светло-зелёное оказалось немного велико в груди, а красное почудилось мне настолько ярким, что я на миг аж ослепла.

Тем временем госпожа Фирэнай, видимо, задалась целью одеть меня с ног до головы. В примерочной появились две накидки, пять пар чулок разных цветов и три пары белья. От красного платья я поспешила освободиться — оно, конечно, шикарно, но я пока что не выдержу его носить.

Ну надо же, я много чего не подозревала о себе. Например, я не думала, что у меня так много шрамов на плечах — стоило мне примерить кружевное изящное бельё, как все белые и розоватые росчерки как будто раз в пять отчётливее проступили на коже. Конечно, заживляющие снадобья, которые нас учат готовить, творят чудеса, заращивая порезы в течение трёх часов, однако от шрамов они не уберегают.

Деликатно заглянувшая госпожа Фирэнай вновь остолбенела, и взгляд её не сходил с моей спины. Ага, там у меня знатная отметина осталась после встречи с оборотнем, она наискось пересекала спину от плеча до поясницы. Мне этот "подарок" ещё зашивали прямо на месте, посреди леса и ночи, причём зашивал Атэрон.

А ещё на левом плече у меня красуется татуировка — распластавшийся тигр с разинутой пастью. Знак рода Асаи. У Дая такая есть, у отца, у деда, у тётушек.

— Кто вы?

— Охотник.

Женщина растерянно моргнула и скрылась за шторкой. Я грустно усмехнулась — думаю, теперь госпоже Фирэнай стало всё ясно.

Что ж, мама, ты можешь понемногу начинать гордиться своей непутёвой дочерью. Ты ведь так хотела сделать из меня леди, завидную невесту, женственную и любящую хорошо одеваться. А вместо этого получила гордость отца, которая предпочитала вышиванию драки с братом, после которых ты вечно пила пустырник, и бег наперегонки с дедом. И как бы ты ни пыталась переделать меня, результатом всегда оказывались упрёки и мрачные пророчества, что я так и останусь одинокой, как и сёстры отца, потому что такие женщины никому не нужны. Ты ставила мне в пример Нэйми и Тило, в которых нет силы Асаи, но которые мастерски плетут кружево и играют на арфе, но ты не подумала о зависти с их стороны по отношению ко мне — они жаждали той силы, что досталась мне, но что недоступна им, и плевали они на рукоделие и готовку. Ты не видишь и никогда не видела, что они тихо ненавидят меня, хотя пытаются быть милыми со мной. И ты ненавидишь меня, потому что я не такая, какой бы ты хотела меня видеть, и чёрт возьми, матушка, ваша тройная ненависть убедила меня в том, что я и не женщина вовсе, а монстр, ошибка, и даже то, что отец был всецело на моей стороне и пытался уверить в обратном, не спасло меня, и твоё отношение оказалось сильнее слов отца.

Пришла моя очередь доказывать тебе твою же неправоту. Извини, мам.

Я заграбастала себе жёлтое и голубое платье, причём в жёлтом я решила идти, одну накидку с собольей оторочкой и тёмно-синими вышитыми птицами и несколько пар чулок и бельишка. Шустрая госпожа Фирэнай спохватилась и принесла пару лёгких женских ботиночек на небольшом каблуке и со шнуровкой, мол, не идти же вам в ваших... хм, говнодавах?

Прости меня, Рэн, пожалуйста.

Мне любезно уложили в бумажный пакет мои старые вещи вместе с обновками. Так, нельзя показывать Рэну чек, иначе я сомневаюсь, что доживу до вечера.

Когда я вышла в прихожую, то увидела, что Рэн, всё так же подперев голову кулаком, вовсю дрыхнет в кресле. О боги, я что, так долго возилась?! А как же дождь, а как же тайное место Рэна?! Всё будет занято!

Госпожа Фирэнай тем временем выписала чек.

СКОООЛЬКО?!

О нееет, я точно не доживу до вечера!

Нужно потом спрятать чек, а сейчас... сейчас надо разбудить Рэна, аккуратно попросить у него кошелёк, и заплатить самой...

Интересно, как он отреагирует на мой вид?

Я чуть помялась около столика (какие же удобные ботиночки!), кинула на себя взгляд в зеркало, разгладила несуществующие складки на подоле и двинулась к креслу.

— Рэн, проснись! — я слегка потрясла его за плечо.

Он сонно вздохнул и поморщился. Поморгал немного и уставился на меня.

— Итэ?!

Я многое была готова отдать за одно только выражение его лица. Он смотрел на меня, как... как на самое прекрасное существо в мире, с заворожённостью в широко распахнутых глазах-озёрах.

На меня никогда с таким восхищением не смотрели, никто и никогда, и от этого чувство сна стало ещё сильнее. Я ощутила, как в горле повис комок, а глаза защипало. О, демоны, да я же разревусь сейчас!

Неужели я всё-таки нравлюсь ему? Неужели он любит меня?

Этот день кажется бесконечным...

Так, соберись, Итэхоши Асаи! Пореветь всегда успеешь.

— Дай кошелёк.

И протянула ладошку.

Рэн вздрогнул и озадаченно поморгал на меня.

— А? Да, конечно...

Он полез в карман брюк и выудил оттуда кошелёк, который тут же оказался в моих руках.

Увесистый. Эх, должно хватить...

Солить твою капусту, двадцать серебряных! ДВАДЦАТЬ, МАТЬ ИХ, СЕРЕБРЯНЫХ!!! Хотя чего я ещё ожидала, набирая столько тряпок?

А в заначке у меня где-то парочка золотых накопилась... Ничего, для возвращения долга хватит.

Однако когда я увидела, что у Рэна в кошельке, то на душе стало чуточку легче. Надеюсь, он и не заметит исчезновения двадцати серебряных.

Госпожа Фирэнай слегка улыбалась, поглядывая за мою спину. Кажется, у Рэна идёт продолжение реакции на мой новый вид.

Я спрятала чек за пояс. Не знаю, зачем, но мне так показалось надёжнее.

— Я зайду к вам снова, — я слегка поклонилась госпоже Фирэнай.

— Буду всегда рада помочь, — подмигнула она.

Я помахала ей рукой и вышла из магазина. Рэн молча последовал за мной.

Небо затянули тяжёлые низкие тучи, которые вот-вот уже должны разразиться проливным дождём. Сильный ветер резкими порывами сбивал с ног и хлестал в лицо, словно бы больше всего на свете желая, чтобы жалкие людишки захлебнулись при вдохе.

— Дай сюда.

Рэн забрал у меня пакет и взял меня за руку.

— А вот теперь надо торопиться! — хмыкнул он.

Да уж, главное — не наступить на подол! Хоть платье и не совсем в пол, но я-то не привыкла, так что могу полететь с любой длиной.

Рэн, широко шагая, устремился вперёд, а я же едва ли не вприпрыжку пыталась за ним поспеть. Нет, не зря я никогда не любила платья за их неудобство, однако же на какие только жертвы не пойдёшь, а!

— Ты даже не сказал, понравилось тебе или нет! — решила я напомнить ему о своём новом облике.

— А что я могу сказать? Зашла в магазин охотница, а вышла прекрасная девушка. Как думаешь, понравилось мне или нет? — Рэн обернулся и тепло посмотрел на меня. А мне от этого взгляда ветер стал нипочём.

Рэн приостановился и отпустил меня. Выставил локоть.

С пару секунд я постояла, пытаясь понять, чего он хочет, но потом сообразила и, воодушевившись, приняла руку Рэна.

Мы пошли медленнее, однако продолжали исправно обгонять обеспокоенных непогодой горожан. А я поняла, что смотрят теперь не только на Рэна — теперь смотрят ещё и на меня. Причём не такими быстрыми взглядами, как будто я неодушевлённый предмет — я заметила, что мне вслед оглядываются и не могут оторвать глаз.

Сначала мне показалось, что надо мной подсмеиваются, и я захотела было стыдливо скукожиться, однако выпрямила спину. Надо мной не смеются, мной восхищаются. Мной и моим спутником.

Увы, за всем этим упоением я не сразу заметила возможную неприятность — посередине дороге шла группа незнакомых мне парней, и среди них был кто? Правильно! Мой братец Дай! Вот же наказание ходячее, везде вылезет и везде прилипнет, как банный лист!

Эта ватага шла навстречу нам, самозабвенно болтая и смеясь во весь голос. Надеюсь, Дай меня не заметит, не узнает, он так увлечён разговорами...

Да как бы не так! Он уставился на меня во все глаза, да ещё и потёр их, словно не веря увиденному. Аж, бедный, чуть шею не свернул, изо всех сил стараясь не выпустить меня из виду!

Кажется, братишка опознал меня по Рэну. Я не уверена, что Дай вообще взглянул бы на меня в таком виде, будь я одна.

— Рэн, пошли быстрее! — я сжала его руку и ускорила шаг. — Там Дай, он нас увидел и сейчас увяжется следом!

Дай тем временем остановился и что-то быстро говорил своим дружкам, кивнув на неумолимо ускользавших нас. Ах ты ж хрен огородный! Видимо, он не на шутку решил нас догнать.

— Я, конечно, рад был с ним познакомиться, но второй раз за день я не готов с ним общаться! — процедил Рэн, чем немало меня порадовал.

Мы шустро завернули за угол и чуть ли не бегом припустили по мостовой.

— Мы, кстати, на месте, — объявил Рэн, остановившись возле тяжёлой застеклённой двери.

И как раз вовремя! С неба начали срываться крупные холодные капли, оставляя мокрые точки на булыжниках. Заворчал гром, будто великан, недовольный ранним пробуждением.

Рэн открыл передо мной дверь, и мы зашли внутрь.

Вот это да! Я едва сдержала вздох восхищения. Ещё ни разу мне не доводилось бывать в таких приличных заведениях. Обширный зал оформлен просто, но с безупречным вкусом: стены покрыты светлым лакированным деревом, с потолка спускались изящные канделябры, на круглые столы накинуты белые ажурные скатерти, а мягкие стулья с изогнутыми спинками казались очень удобными. У дальней стены расположилась барная стойка со множеством висящих вверх донышком бокалов. Суетился бармен в серой жилетке, любовно натирая до блеска фужеры для вина.

И вот тут-то я осознала, как сильно проголодалась.

Пока ваша покорная слуга беззастенчиво во все свои наглые глазищи рассматривала столь роскошное помещение, Рэн уже успел о чём-то поговорить с услужливо подлетевшим официантом, и я даже не вникла, о чём они там болтали.

— Пошли.

Меня подхватили под локоток и повели куда-то влево, к какой-то лестнице.

— А что, мы не тут?.. — только и проговорила я.

— Не тут. Нам наверх.

— А там тоже есть зал?

— Ну что-то вроде того.

Пару раз я всё-таки наступила на подол. Правда, не так сильно, чтобы упасть.

У входа на этаж мы наткнулись на такого же вышколенного человека в форменной жилетке. Рэн протянул ему какой-то крохотный листочек из коричневой бумаги.

— У вас ниша номер три. Приятного отдыха.

— Спасибо.

А вот этой выхолощенной вежливости меня передёрнуло. Прямо как дворецкий в замке Эметагаэ.

Ниша номер три. И что это значит?

Хм, я тут чувствую магию. А, да вот же она — магический фонтан посреди зала! Вода переливается всеми цветами радуги, а из брызг выпорхают водяные птички и бабочки. Какая прелесть! Видимо, водников приглашают поработать и в таких местах.

А ещё тут явно постарались землевики, потому что такое буйное разнообразие всякой растительности ничем другим объяснить нельзя. Плющ расползся по огромному окну, папоротники развесились во все стороны, фикус вымахал аж до потолка, орхидеи цвели самыми всевозможными оттенками...

Однако столиков я нигде не заметила, но зато заметила множество тонких раздвижных дверей, разрисованных мелкими затейливыми узорами. Это и есть пресловутые ниши?

Рэн свернул направо и остановился у двери возле самого окна, оплетённого плющом. Я вздрогнула от неожиданности — ладонь Рэна закрыла мне глаза.

— Да не бойся так, всё хорошо, — в его голосе послышалось веселье.

Послышался шорох отодвигаемой створки. Меня слегка подтолкнули вперёд и убрали ладонь с глаз.

— Ух ты...

Действительно ниша, на комнатку даже не тянет. Светло-зелёные стены с тонкими узорами из стеблей бамбука, разлапистая пальма в углу, столик с такой же скатертью, что и внизу, белый диванчик на двоих... и всё. И огромное окно от пола до потолка, по которому снаружи вовсю барабанил бешеный ливень, стекая по стеклу обильными потоками.

Здорово...

— Тут обычно сидят те, кто предпочитает обстановочку поспокойнее, — пояснил Рэн. — А вот сейчас, я уверен, ты голодная! — хитро прищурился он на меня, повесив пакет с моими обновками на крючок у двери.

А ещё тут висит заклятие тишины. То есть ни мы не помешаем гостям из соседней ниши, ни нам не помешают.

Многое на магии. Уверена, что из-за этого дополнительно повышены цены. Ну, оно того стоит, в общем-то.

Я взялась за застёжки на накидке. Вместо привычных мне пуговиц тут какие-то невообразимые металлические устройства, которые закрываются с щелчком и открываются так же. Это просто какие-то происки зла! Зло всегда коварно ухмыляется, создавая вот такие крошечные штуки, призванные усложнить жизнь людям!

Рэн смотрел-смотрел, как я пытаюсь сладить с застёжками и, наконец, проговорил:

— Может, давай я?

Спорить я не стала, потому что ещё чуть-чуть, и я бы просто-напросто с воплем ярости разорвала к демонам эту накидку, да ещё бы и потопталась на ней для полного умиротворения.

Рэн наклонился так низко, что его голова оказалась на уровне моей. Он сосредоточенно нахмурился и закусил губу, а его пальцы упорно пытались разгадать секрет застёжки. Я слышала его дыхание и чувствовала горьковатый запах его кожи, а ещё видела трепетание чёрных пушистых ресниц. Меня пробрала дрожь, и я ощутила, что краснею.

— Ну неужели!

Раздался щелчок. Рэн всё же справился с застёжкой.

— Так просто оказалось...

Щёлк, щёлк — и моя накидка соскользнула с плеч и тут же оказалась висящей на крючке.

— Вот так, делов-то, — удовлетворённо проговорил Рэн. — Ну, чего как неродная?

Он указал на диванчик.

Мне повторного приглашения не потребовалось — я разместилась со всеми удобствами. Дождь всё лил, здания за стеклом казались смазанными.

— Меню возьми.

Мне протянули большую книгу в светло-коричневом переплёте. На ощупь похоже на замшу.

Ух, я голодная. Голодная я. Есть. Много!

Рэн быстренько пролистал предложенное и уже держал наготове перо и листик из той же самой плотной коричневатой бумаги. Хм, здесь даже заказ сам пишешь? Никакие официанты не подлетят с блокнотиком?

— Подожди, я ещё не выбрала...

О боги, как же тут всего много! Прям захлебнись слюной и умри на месте.

Рыбу хочу. Судака. И порция большая. И гарнир из цветной капусты, которую я обожаю. А ещё.. а ещё чай хочу. Большой чайник. Зелёный. С жасмином.

А ещё... а ещё... медовик!

— Ну ты и жрать, — хмыкнул Рэн, записывая всё на листик.

— А сам-то?

Я с любопытством глянула на его почерк. Крупный, ровный, но резковатый. И буква "ш" внизу подчёркнута.

Рэн вставил листик в прорезь в середине стола и прикрыл кружевной салфеткой.

— Тут же всё на магии, — снисходительно пояснил, заметив мой непонимающий взгляд. — Кстати, — встрепенулся, — а покажи-ка чек!

Я замялась. Чек... не хочу показывать. Неудобно. Рэн ждал, и я со вздохом запустила пальцы за поясок. Всё-таки к его кошельку я приложилась, он имеет право знать.

— Двадцать сереб... — выдохнул Рэн и поперхнулся.

— Я верну! Всё верну! — затараторила я, отчаянно замахав руками.

Рэн не ответил. Он обескураженным взором пробегал по списку. Я покраснела, поняв, что в чеке указано ВСЁ. И чуть не провалилась в преисподнюю, когда Рэн озадаченно приподнял бровь и глянул на меня поверх чека.

— Интересный список, — изрёк он. Чек, свёрнутый, покоился на столе. — Возвращать ничего не нужно. Но ты мне всё это покажешь.

В этот момент за окном громыхнуло. Сверкнула молния.

Добавил:

— На себе.

Я застыла степным сусликом. Он издевается надо мной, что ль? Или так, не подумав сказанул?

Ну ладно-ладно.

— Эммм... — только и выдавила я. Но, тут же собравшись с силами, заявила: — Да без проблем!

Рэн расхохотался и грузно откинулся на спинку дивана. Плечи его подрагивали от смеха.

Я смутилась окончательно. Отвернулась и упрямо уставилась в залитое дождём окно.

— Вообще-то я пошутил, — отсмеявшись, проговорил Рэн. Боковым зрением я заметила, что он утирает выступившие от смеха слёзы. — Ну ты чего? — ага, забеспокоился! — Не обижайся, Итэ. Я же... О!

К нам постучали. Мой спутник легко вскочил и поспешил к двери. Я отвернулась и обхватила себя руками. А если по-хорошему, то на что я обиделась-то?

В очередной раз вспылила, точнее, возмутилась ни на что. Завязывай с этим, Итэхоши Асаи, завязывай, если хочешь сохранить хорошие отношения с Рэном. В противном случае он с трудом дотерпит тебя до конца задания, а потом ещё на радостях спляшет чечётку, когда госпожа Гассарай за тобой придёт. Так что веди себя достойно и засунь характер куда поглубже.

— Ты что, опять квасить хочешь? — не выдержала я.

Рэн принёс поднос с ещё одной тростниковой бутылкой, похожей на ту, что мы распили в кафе, двумя фужерами и большой тарелкой с нарезанными яблоками, апельсинами и гроздью винограда.

— У меня выходной, — пожал он плечами. — У тебя тоже. И лично меня всё достало, хочу хотя бы немного расслабиться. Если не хочешь — не квась.

— Нет уж, раз два бокала, то наливай! — я пододвинула свой фужер.

Рэн хмыкнул, качнул головой и налил в изящную стеклянную ёмкость золотистой жидкости.

— Стой! Хорош! — воскликнула я, но Рэн пропустил это мимо ушей. — Ну Рэээн...

До краёв. Ну зачем так много!

Я укоризненно вздохнула. Ладно, придётся пить.

А Рэн вовсю хихикает. Так бы и врезала по смазливой моське, да вот только рука не поднимется. Только не на него.

— За что пьём? — спросила я.

Рэн задумался, глядя на свет сквозь вино.

— За нашу силу, ловкость и отвагу! — провозгласил он и отсалютовал мне бокалом.

— Ты серьёзно? — приподняла я бровь.

— Ну да, а что не так-то?

— Да нет, всё так, — пошла я на попятный. — Хороший тост, своевременный.

Мы чокнулись, и я, отпив вина, поморщилась. Это вино тоже было хорошим, без кислятины, но я всё-таки слишком уж трезвенница. Поспешно заела яблоком. Чувствую, я этот бокал ещё долго буду тянуть.

— Любишь рыбу? — вдруг спросил Рэн.

Я сначала не поняла, о чём он, а потом дошло — большая порция судака с орешками, которую я заказала.

— Очень, — призналась я. — Любую люблю, и морскую, и речную. Только не люблю варёную. А ты?

Рэн чуть сморщился и покачал головой.

Отлично! Разговор идёт туда, куда мне нужно. Есть шанс лучше узнать Рэна!

— А ещё я терпеть не могу манную кашу, — продолжила я, нахохлившись. — А мама всегда заставляла меня её по утрам есть. Как-то раз я так возмутилась, что стукнула кулаком по столу и сломала его пополам, — не сдержавшись, прыснула в кулак. Рэн улыбнулся.

— Небось комочки попались? — спросил он.

— Да! Она ещё жидкая была и с плёнкой! Фу! А мама заставляла, говорила, что цвет кожи будет красивым!

— Не знаю, что там с кожей, но она полезная, — отозвался Рэн, потянувшись за виноградом.

— Она противная!

— Не спорю. Как и чернослив.

— Не любишь?

— Ненавижу, — Рэна передёрнуло.

Ага, значит, когда мы поженимся, никакого чернослива в доме! И никакой манки!

Поженимся?! Ох, Итэ, далеко-далеко смотришь!

— Кстати, как тебе Нэрт? — внезапно спросил Рэн.

Я так и замерла с рукой, тянущейся к апельсину.

— Нэрт? Да не знаю... — растерянно ответила я. — Забавный тип. Странный правда, но это все водники такие.

— Я урождённый водник, — усмехнулся Рэн. — И моя мама водница. Это от неё.

— Правда?! — в восторге воскликнула я. Ну наконец-то он решил хоть что-то о себе рассказать! — А отец у тебя кто? Тоже охотник, как и ты?

Парень очень странно посмотрел на меня поверх бокала. Настолько странно, что мне стало не по себе.

— А с чего ты взяла, что я знаю отца? — спросил он.

Я осеклась. Кажется, я влезла во что-то очень больное. Ответить так и не смогла — покраснела и отвела взгляд.

— Прости, — шепнула. — Я не хотела.

— Ой, да брось. Мы тут всё равно уже перешли на очень доверительные разговоры. Я не знаю отца, и мать никогда мне о нём не рассказывала. Я ношу фамилию матери, Итэ. Юмири Нараярэ — так зовут мою мать. Я постоянно смотрю в зеркало и пытаюсь найти хотя бы одну чёрточку, которая говорила бы мне об отце. Но нет — я вижу в зеркале лицо матери. Только матери. Я похож только на неё. И на себя.

Я потрясённо уставилась на Рэна. Такой откровенности я не ожидала.

— Ты совсем-совсем ничего о нём не знаешь?

— Нет. Мама упорно молчит. Я уже начинаю думать, что мой отец — какой-то совершенно бесчестный человек, настолько, что даже упоминать его имя грешно.

— А ты не пытался его искать?

— Я хотел, но совсем не знаю, в какую сторону думать, — Рэн поджал губы. — Даже имени нет, не то, что остального.

Я не знала, что ответить. Было стыдно, что я вообще затронула эту тему.

Копия матери. Какой красоты должна быть женщина, чтобы у неё был такой сын?

— Я хочу помочь тебе в поисках, — призналась я. — Ты же хочешь найти отца, да?

— Очень хочу. Но вряд ли ты чем-то поможешь. Даже я сам себе помочь не могу.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказала я, понимая, насколько нелепа эта фраза в такой ситуации.

Рэн грустно улыбнулся.

— Было бы здорово.

— А твоя мать охотница? — увела я разговор в другое русло.

— Что ты, нет. В нашем клане, в отличие от вашего, женщины обычные, на охотниц не тянут. Но у нас есть семейная стихия, которая передаётся с самого начала клана. Мы водники. И женщины наши всегда поступают на водный факультет. Мужчины иногда тоже, но чаще всего охотники или боевики. А ты по рождению кто?

— Воздушница, — буркнула я. — От мамы досталось. Дед, отец и Дай — огневики, ну ты по Даю, думаю, заметил — с закидонами он, с типично огненными, ага. Одна тётушка огненная, другая земляная. Сестра Нэйми огненная, а сестра Тило — воздушница. Вот так. Водники у нас редко попадаются. Вот.

Рэн улыбался, смотря куда-то вдаль.

— Это, Рэн, — пользуясь тем, что он расположен к откровенности, начала я. — Я заметила, что вы с Тэром, кажется, не ладите. Почему? Нет, если это секрет и если не хочешь говорить, не говори...

— Да не секрет. По правде говоря, я толком не знаю, что тогда в семье произошло... — лицо Рэна омрачилось. Он залпом допил вино. — Знаю, что до моего рождения главная ветвь нашего клана начала терять влияние, и, кажется, назревал вопрос смены главы. Ещё я знаю, что в протестующих была моя мать, были мои дяди — её братья. Знаю, что они борьбы не выдержали, и один мой дядя был очень сильно ранен. Мать у меня ещё целительница, у неё два дара, представляешь? — Рэн с гордостью улыбнулся. — Она попыталась его спасти, но не получилось — слишком всё плохо было. Только вот её братья подумали, что она специально не стала его спасать, и на неё обозлились. Странно, да? Тёмная история, — он потянулся за бутылкой. — С тех пор клан брызжет ядом, мать чего-то недоговаривает, дядюшки нас с ней сторонятся... Короче, кто прав, кто лев, кто виноват, и что вообще случилось, я не знаю. Но я в любом случае на стороне матери. Ну в самом деле, кто мне дороже: мать или дальние родственники? Конечно, мать.

Я кипела от возмущения. Это как так-то, возненавидеть сестру за то, что она не смогла спасти брата?! Они что, не видели, как сильно он ранен, охотники, чтоб их?!

Рэн говорит, что история тёмная и непонятная. Кто виноват и что произошло, он не знает и, судя по всему, не горит желанием знать.

Что ж, если принять такую версию событий, то у меня подобное просто в голове не укладывается. Мы с Даем, несмотря на наши с ним дрязги, всегда встаём на сторону друг друга и помогаем друг другу. Да и не принята у нас травля провинившегося — ну отпинают недотёпу, но только чтоб душу отвести, и длительно неприязнь не держится, Асаи в большинстве своём незлопамятные. Исключение — мои завистливые бесполезные сёстры, но это уж с косвенной маминой подачи они так ко мне относятся. Дая-то с такой же силой они боготворят, как мужчину. А я девушка, мне не положено, а я вот обладаю.

— Вы в клане живёте? — спросила я.

— Нет, — качнул головой Рэн. — Я у его светлости, мать в водном ведомстве работает, как и Нэрт. По правде говоря, мы стараемся как можно реже пересекаться с родственниками. После общения с ними у меня такое чувство, словно ведро помоев прям на голову вылили, хотя мы и вежливы друг с другом.

— Ну у вас и семейка, — брезгливо поморщилась я.

— Какая есть, — небрежно ответил Рэн. — Хотя лучше бы её не было, честное слово...

В дверь снова постучали, и Рэн пошёл открывать. В первые секунды меня охватил порыв вскочить и самой открыть дверь, но я всё же усидела. Мне почему-то показалось, что так будет правильно.

Это наконец-то пришли еда и мой чай. И две чашечки.

Вино уже давно действовало — в голове нещадно шумело. Надо срочно заедать, ибо пить на голодных желудок — чистейшее варварство по отношению к собственному телу.

Главное, чтобы я спьяну снова чего не выкинула. Поблизости нет официанток, но совсем рядом сидит Рэн — сидит так близко, что я чувствую его тепло. Надо держать себя в руках. Такое хрупкое равновесие ни в коем случае нельзя нарушать.

Всё купленное он попросил показать... на себе. А вот покажу! Только, конечно же, не сейчас. Хотя соблазн велик.

Нет, чувствую, мне этой порции не хватит. А может, и хватит.

— А о своих родственниках расскажешь? — спросил Рэн.

— Ага. Только поем.

— Приятного.

— Угу. И тебе.

Рэн отвлёкся на заказанное вкусно пахнущее мясо с овощами, а я всецело занялась поглощением своего судака.

Мммм... вкуснотища. В сырном соусе. Давненько не ела такого. Всё-таки хватит, много тут рыбы.

И медовик мой сразу принесли. Видимо, чтоб не тревожить лишний раз деликатным стуком.

— Так вот, — наливая себе чай, начала я. Рэн заинтересованно глянул на меня. — О семейке, значит.

— Да. О семейке, — согласно кивнул возлюбленный.

— Даже не знаю, с чего начать, семейка у меня странная... Сила у нас непонятно от чего и от кого. Кто-то говорит, что у нас в далёкой родне были оборотни, кто-то говорит, что орки, а кто-то говорит, что боги щедро одарили за что-то нашего предка, — начала я, радостно осознавая, что хмель уходит. Хорошо, что я в этот раз себя хорошо повела. — Ты, наверное, слышал это всё...

— Слышал. А что говорят сами Асаи? — Рэн закинул руки за голову.

— А сами Асаи ничего не знают! — заявила я, воткнув трёхзубую вилочку в пирожное. — Ты не поверишь, но мои родичи отмалчиваются, как будто сами не знают. Ну, раз не хотят говорить, то я сама докопаюсь до правды.

— Знаешь, иногда правды лучше не знать, — усмехнулся Рэн. — Оно тебе надо?

— Вообще-то да.

Рэн не ответил, но усмешка с его губ не сошла.

Что ж, наша позиция относительно семейных тайн разнится. Хорошо, пусть так. Спорить не буду.

— А как сила передаётся? Ты говорила, что у твоих сестёр её нет, — Рэн плавно перевёл тему.

— Мальчишкам всегда передаётся, — ответила я. — А девочкам не всегда. Мне вот повезло, — я хихикнула, — хотя это как посмотреть, ну да ладно. А вот Нэйми и Тило без силы остались, за что они меня и недолюбливают.

— Ещё бы.

— Они двойняшки, кстати. Непохожие. Мамины дочки, ага, — я не удержалась от ядовитого смешка, чем вызвала недоумённое выражение на лице Рэна. — Из меня леди не удалось сделать, зато из сестёр они получаются. Настоящие леди, особенно Нэйми — завистливая, гадкая, вредная, ну вот как Дай, только девчонка. Тило поспокойнее, её Нэйми постоянно шпыняет, а я заступаюсь. Забавно, да?

— Было бы забавно, если бы не было так странно, — отозвался Рэн.

— Ага. Как-то раз в детстве мы с Даем так подрались, что он разбил мне голову. Череп не проломил, конечно, но кровищи было море. Аж зашивали. Отец зашивал. Мама чуть в истерике не померла, а отец Даю так шею намылил, что тот ко мне ещё месяца два не подходил. Меня ещё тогда постригли коротко. Хорошо, что волосы быстро у меня растут.

Рэн аж жевать перестал. Я же потянулась за бутылкой и налила полный бокал. Залпом опустошила и передёрнула плечами.

— А вообще я ему потом отомстила. Я столько кувшинов о его башку разбила, не счесть. Правда, она у него покрепче, чем у меня, и до крови не получалось. Но ничего страшного, я же не кровожадная. А вообще у нас с ним разрыв с матерью очень сильный. Даю-то ничего, он парень, и для него это не так важно. Отец занимался с нами, а Нэйми и Тило предоставил матери. Думаю, мама в чём-то промахнулась в их воспитании, раз сёстры так ко мне относятся, хотя... может, она сама меня недолюбливает. Я ненавидела сидеть за вышиванием, в моих пальцах иголки ломаются, я до сих пор это терпеть не могу, понимаешь? А у арфы струны рвутся! Готовить пришлось научиться — мало ли в каких условиях придётся работать? Книга по домоводству, часослов — так меня наказывала мама. Я любила читать приключения, а не любовные романы! Чтобы с погонями, драками, авантюрами, хитростью, тайнами... — я замолчала, переводя дух. Что-то меня прямо понесло спьяну. — Две тётушки, сёстры отца, до сих пор не замужем. Мама постоянно говорила, что если я не буду учиться женским вещам, то буду, как они — никому из мужчин не нужные, несчастные и одинокие со своей силой. И она меня убедила. У неё получилось. Хотя я видела, что тёти несчастными не кажутся. У них есть дети, мои двоюродные братья, они вот-вот будут в Академию поступать. Они тоже Асаи. Мои дети тоже будут Асаи, если унаследуют силу. Если нет, то всё равно будут приняты, хотя и будут, как мои сёстры — Норти-Асаи. Они больше к семье матери принадлежат, чем к нам. И от их имени будут замуж выходить.

— У тебя в клане даже ещё веселее, чем у меня, — признал Рэн.

— Да не то слово, — я налила ещё вина. Подлила Рэну в бокал. — Я прямо рада, что целый год в Академии живу. Если бы было, куда можно уехать помимо дома, я бы и на каникулах там не появлялась. Только по отцу с дедом немного скучаю, их бы я с радостью увидела. Иногда летом я бываю в гостях у Кити примерно по неделе. Правда, приходится тогда приглашать в ответ, и она сама сказала, что семейка у меня долбанутая. И я тоже. Ну а с другой стороны, какой мне ещё можно было вырасти с таким окружением? Только такой же ненормальной, да... Рэн, а ещё вина закажешь?

— Кто-то не хотел напиваться, — заметил коллега, а я покраснела. — Ладно, закажу. Такого же?

— Ага.

Листочек опустился в прорезь.

— Вот если бы я работал где-нибудь здесь и с выходными, я бы тебя пригласил погостить, мама была бы не против, ну а так... это если только к его светлости набиться в гости.

— Не смешно.

— Да, неудачная шутка.

Я вылила в бокал остатки вина.

— Подожди, — я с усилием зажмурилась и поморгала. — Ты серьёзно? Ты бы позвал меня в гости?

Ой, кажется, я сейчас сказану лишнего. Надо держаться.

— Ну да.

— А почему?

— Просто. Приятельское предложение. Ты бы отказалась?

— Да щас прям. Я бы куда угодно свалила от родни. Правда, не к герцогу — это исключение.

Рэн засмеялся. Его скулы покрылись румянцем. Значит, он уже тоже немного пьян. Или не немного.

В дверь постучали, и Рэн принёс ещё одну бутылку.

— Кстати, а что ты планируешь делать после того, как от герцога уйдёшь? — я потянулась за вином.

— Хороший вопрос. Вряд ли его светлость захочет дальше со мной работать, поэтому я рассматриваю вариант остаться в Академии преподом, — ответил Рэн довольно будничным тоном и заметил мимоходом: — Осторожнее с вином. Тебе уже достаточно.

— Постараюсь, — кивнула я и отставила фужер. — Академия, значит. Из тебя хороший препод выйдет — у тебя терпения много, и объясняешь хорошо. Только вот, боюсь, девушки бы перестали учиться на твоих парах... — я многозначительно замолчала.

— Ну и ходили бы десять раз на пересдачи, — фыркнул Рэн. — На парах учиться надо, а не хренью всякой страдать. Осторожнее с вином, говорю тебе!

Я проигнорировала последние слова.

— А ты до сих пор любишь Омари? — внезапно для самой себя спросила я.

— Господи, Итэ, если бы вы с Нэртом мне о ней не напомнили, я бы вообще забыл, что такая была, — покачал головой Рэн, наблюдая, как я, морщась, осушаю очередной бокал. — Почему ты спрашиваешь?

— Ты мне нравишься.

Вино пролилось на стол. А я почувствовала, как заледенели внутренности. Слово — не воробей.

— Что?

— Ты мне нравишься, — повторила я. Сердце гулко стучало — из-за этого я слышала собственный голос словно издалека. — А если ещё точнее, то я влюбилась.

— Тебе нельзя много пить, — отрезал Рэн.

— А в трезвом состоянии я бы тебе ни за что этого не сказала, — едва ворочая языком, сказала я. — А так хоть смелости прибавилось!

— Ты меня совсем не знаешь, — возразил возлюбленный.

— У меня с первых минут знакомства было чувство, будто я тебя всю жизнь знаю. Никакие твои недостатки и никакие твои скелеты в шкафах меня не смутят.

— У тебя просто давно не было парня.

— Не было, да. Но дело не в этом! Знаешь, я даже на взаимность не рассчитываю. Я просто сказала, чтобы легче стало. Такие, как я, мужчинам не нравятся. Мама была права.

— Его светлость явно не знал об этом.

— Его светлость был не против сильного наследника! — я допила вино и сжала пустой бокал, и тут вышел болезненный конфуз — стекло хрустнуло и осколками впилось мне в ладонь. Кровь струйкой потекла по запястью, красная капля упала и растеклась по ткани нового платья. Ну вот, уже уделала. Придётся застирывать.

Рэн выматерился и принялся разжимать мой кулак. Странно, спьяну даже боль не так сильно чувствуется.

— Что ж ты творишь, бестолочь?! — процедил Рэн, прикладывая салфетку к порезам.

— Не знаю, — протянула я, мотнув головой. — Сила любви, наверное.

— Сила алкоголя!

— Ты безжалостен, Рэн. Пойми, я ни на что не рассчитываю. Нам и так не быть вместе, — я наблюдала, как Рэн шепчет простейшее целительское заклинание на заживление ран и старательно делает вид, что не слушает меня. — Я уйду обратно в Академию, ты будешь куковать у герцога ещё два года, за это время забудешь меня, как забыл Омари или даже быстрее, потом меня на пять лет отправят по договору куда-нибудь работать, и мы даже в Академии не пересечёмся... ну какая уж тут любовь? Несколько ночей без обязательств я бы тебе простила, если бы ты мне лапшу навешал — простила бы. Герцогу не простила бы, а тебе — простила. Прости за то, что пришлось выслушать. Забудь это всё. Это я так, чтобы легче стало, иначе так и болело бы в груди...

— Осторожнее с вином, — только и ответил Рэн.

Земли клана Асаи, западная провинция Нарини, до столицы пять дней пути верхом.

— Аруи, дорогая, что случилось? — обеспокоенно спросил глава клана Шадаэр Асаи, заметив, что его жена, читая письмо, медленно оседает на кресло, как будто в глубоком шоке.

— Дорогой, пустырник у меня в тумбочке во втором ящике... — едва слышно просипела урождённая Аруи Норти, скользя растерянным взглядом по последним строчкам письма. Лист бумаги подрагивал в трясущейся руке.

Глава Шадаэр уже привычно накапал положенное число капель в стакан воды и протянул жене.

— Так что там? И от кого? — с всё нарастающей тревожностью спросил он.

Госпожа Аруи прикрыла глаза и прерывисто вздохнула.

— Итэхоши...

— Что она натворила? — нахмурился господин Шадаэр.

— Думаю, ничего особенного. Она на задании. Но... сам почитай.

Господин Шадаэр внимательно посмотрел на сломанную печать и недоумённо поднял брови.

— Брат королевы? Его светлость Адарин Эметагаэ? Что ему надо...

"Глубокоуважаемый глава прославленного рода Асаи господин Шадаэр!

Я имею честь сообщить вам — ибо ваш покорный слуга уверен, что вы ещё не знаете об этом — что ваша дочь, несравненная Итэхоши Асаи, проходит практику в моём родовом замке. В переводе на вашу терминологию работа с дахаррами квалифицируется как задание седьмого уровня, что есть довольно опасная и трудная работа. Я весьма доволен тем, как юная госпожа Асаи помогает моему охотнику, господину Каэрэну Нараярэ — смотреть на их совместную деятельность доставляет мне огромное удовольствие, однако больше, чем её охотничьими талантами, я восхищён ею как прекрасной женщиной. Посему я имею смелость просить Вас, достопочтимый господин Шадаэр, дать разрешение на соединение наших судеб, моей и Итэхоши, а также смиренно прошу Вас о встрече в Инатаре, дабы с глазу на глаз обсудить все детали дела. Питаю надежду, что к вашим словам она прислушается.

С низким поклоном,

герцог Адарин Эметагаэ".

— Дар, прошу, не разноси комнату в щепки! — испуганно пробормотала госпожа Аруи, глядя, как рука мужа гневно смяла письмо.

— Нет, дорогая, я спокоен, — проговорил глава Шадаэр. — Ты должна помочь мне с достойным ответом. Боюсь, что в выражениях буду несдержан...

— Конечно, помогу! — заверила Аруи, протягивая к Шадаэру руки. — Так что ты думаешь об этом?

Вместо ответа глава Асаи принялся расхаживать по комнате. Письмо он расправил и теперь на ходу перечитывал.

— Его светлость уверен, что я имею какое-то влияние на Итэ... — говорил он как бы про себя, но так, чтобы госпожа Аруи слышала. — Да, имею, она слушается моих советов насчёт профессиональной деятельности... но замужество... мы оба её не заставим, понимаешь? Тем более она, как я понял, ему лично отказала...

— Но, может, всё же попытаемся? — нерешительно спросила госпожа Аруи. — Такой знатный человек заметил её... Нельзя просто так отказывать!

— Аруи, любовь моя, ты же давно в нашей семье и знаешь, что сила рода должна оставаться в роду. Тебе разве не понятно, на что рассчитывает его светлость, м? Если бы дело коснулось Нэйми или Тило, я бы не видел повода для отказа, но Итэ...

— Мам, пап, добрый день!

В комнату без стука и предупреждения ворвался Дай, пахнущий прохладой и дождём.

— Дайтарен, вы невыносимы, — едва заметно поморщилась госпожа Аруи.

— Полно вам, матушка, — отозвался Дай, поцеловав руку матери. — Отец, что это?

Младший Асаи совершенно беспардонным образом вырвал из пальцев главы смятый лист бумаги и, развалившись на родительской кровати, принялся читать письмо, беззвучно шевеля губами. Чем дальше, тем сильнее открывался его рот.

— Слушайте, это всерьёз? — выдал он наконец, отложив письмо.

— Это нам и предстоит выяснить, — ответил господин Шадаэр.

— Я видел её, кстати, — оживился сын. — В Инатаре. В очень интересной компании, — тут Дай весело прищурился и посмотрел на мать.

— В какой?

У Дайтарена была хорошая память на имена, поэтому он незамедлительно ответил:

— Один представился Нэртоном Такари, выглядит, как типичный водник. Со вторым я имел честь сойтись в поединке на деревянных мечах, его зовут вот как раз Каэрэн Нараярэ. Агааа, — протянул он, словно осенённый внезапной догадкой. — Так это с ним она сейчас работает... Знаешь, мам, она на него смотрела так... ну ты поняла. А ещё она мне была очень не рада. Короче, у его светлости есть соперник — его же охотник, — хмыкнул напоследок Дай. — Пойду сёстрам покажу — они лопнут от зависти!

— Так что ты решил, Дар? — обратилась к мужу госпожа Аруи, когда сын их покинул.

— Я всё же соглашусь на встречу, — ответил глава Асаи. — А ещё надо послать письмо самой Итэ. Надо же точно знать, что она об этом думает.

— Правильно, — одобрила жена.

— И заодно попросить, чтобы не торопилась убивать герцога, а то ведь она может попытаться...

Госпожа Аруи на это лишь тяжко вздохнула.

Проснулась я оттого, что меня трясли за плечо.

— Итэ, проснись! Уже вставать пора!

— Ммм...

Я перевернулась на спину и приоткрыла глаза. На столе уже стояли зажжённые свечи, а на краю кровати сидел Рэн с кружкой в руке.

— Доброе утро, — в его голосе слышалась улыбка. — Голова болит?

— Ммм... да. Мутит.

— Я знал. Вино коварно. На, пей.

Я уселась поудобнее и взяла кружку.

— Что это? — спросила, принюхиваясь. Содержимое кружки было холодным.

— Самое лучшее средство от похмелья.

— Рассол, что ль?

— Он, родимый. Пей, полегчает.

— Фу, гадость, — скривилась я. — А тебе хоть полегчало с него?

— А как же. Пей и собирайся. Как будешь готова — постучи мне, хорошо?

— Ладно. Подожди! А завтрак?..

— Пойдём на кухню, — отозвался Рэн уже у двери. — Ты тут надолго, так что нужно познакомиться с поварами. С ними желательно дружить, сама понимаешь — тогда всегда будешь сыт!

С этими позитивными речами дверь закрылась.

О нет, новые знакомства. Я сейчас к ним не расположена. Но, с другой стороны, Рэн прав — не вечно же ему с подносами бегать ко мне в комнату. Да и спускаться тяжело с такой хрупкой ношей.

Я в несколько глотков выпила противное кисло-солёное пойло и отставила кружку.

Вспомнила, как вчера так же лихо опрокидывала бокалы с вином.

— О господиии...

Всё помню. Абсолютно всё. До последнего слова. До последнего мгновения. Хвалёной амнезии наутро, о которой столько человек в своё время поведало, не оказалось.

Я ткнулась лицом в ладони и покачала головой, тихонько мыча от стыда. Смелее стала, как же. Ну кто меня за язык тянул, а?!

Пару ночей без обязательств... Ну вот что это такое, а? Интересно, как лучше поступить: сейчас собственноручно удавиться за такие слова или же дождаться отповеди Рэна, которая тоже, считай, смерти подобна?

Ах да. Он ясно дал понять, что ему плевать. Что я ему безразлична. Я же видела, как ему неприятны мои слова. А я всё продолжала и продолжала разглагольствовать — вино снесло все рамки приличий.

А потом... потом я просто заснула. После того, как Рэн заживил мне изрезанную ладонь, я просто привалилась к его плечу и провалилась в тяжёлый пьяный сон. Боги, какой позор. Как мне теперь Рэну в глаза смотреть?!

Как мы добрались до замка его светлости, я постаралась не думать.

Так, ладно. Нытьём горю не поможешь.

Через двадцать минут я уже стучалась к Рэну.

— Сначала я тебе покажу, как нужно загонять этих голодных чудовищ в стойла, — объяснил возлюбленный, когда мы к моему вящему изумлению вышли на улицу. — Потом покормим, а потом пойдём кормиться сами. Ага?

Я обречённо кивнула. Пустота в желудке не способствует хорошей работе. Но Рэну виднее.

Мы шли тем же путём, что и всегда, но он теперь казался мне каким-то... надёжно забытым. Словно бы я много лет не была в этом месте, и вот внезапно приехала вновь.

Мы остановились у двери загона.

— Со мной не заходишь, поняла? Просто наблюдаешь, — я кивнула. И зачем только напяливала спецовку? — Сейчас научу одному заклинанию. В учебнике его найдёшь, преподы тоже не расскажут о нём, — из загона раздался гневный рёв, раздался ответный. Мы с Рэном инстинктивно отступили на пару шагов. — Я его сам придумал специально для того, чтобы дахарры с голодухи не кидались, и они даже подчиняются лучше. Правда, кучу энергии жрёт, но я не знаю пока, как его усовершенствовать. Работает — и ладно. Значит, так, потоки магии пока не задействуешь, просто запоминай. Руки вот так, — Рэн сцепил пальцы в замок, я повторила. — Говори слова: кадаини-тэ отааниро намаи.

— Кадаини-тэ отааниро намаи, — послушно повторила я.

— Хорошо. Теперь так, — он раскрыл ладони и поставил их перед лицом параллельно друг другу, — потом так, — развёл руки в стороны, — и плавно опускаешь. Завтра уже сделаешь с магией и пойдёшь со мной в загон.

— Поняла.

— Магию пускаешь всю. Какая есть — всю задействуешь. Слабины давать нельзя. Правда, выйдешь без сил и голодная, но зато сама завтраком не станешь, — улыбнулся Рэн. — Всё, я пошёл.

Он отвернулся и, шепнув заклинание, повторил те же манипуляции, что только что мне показал. Открыл дверь и шагнул в загон.

Я намертво прилипла к клетке, забыв, что на меня сейчас могут кинуться и поджарить. Мне было очень интересно, что же сейчас будет происходить. Судя по тому, что Рэн все предыдущие разы выходил отсюда живым, его авторское заклинание работает и, кажется, делает его... ну как бы невидимым для дахарров. Они не обращают на него внимания, они не чувствуют его запаха, они как будто не слышат его. Я жадно наблюдала за тем, как Рэн, не особо напрягаясь, накинул аркан сначала на одного, потом на второго и потянул за собой. Гнедой дёрнулся было, но Рэн натянул верёвку сильнее, и непокорный послушно последовал за охотником.

Обалдеть! Они вообще не сопротивляются! Рэн мало того, что стал любимым мужчиной, так ещё и гений, оказывается!

Он сказал, что заклинание затратное. После него усталость, и есть хочется. Может, мне попробовать что-то сделать с заклинанием? Авось пригодиться смогу!

От греха подальше я всё-таки отошла от клетки — и так всё прекрасно видно.

Рэн в пять заходов загнал всех наших подопечных в стойла и с лязгом позакрывал все десять дверей.

Я дождалась, пока он выйдет. Остановился, закрыл глаза и повторил все те же манипуляции руками, только уже без слов заклинания.

— Всё, пошли быстрее кормить. Сам жрать хочу страшно...

— И я... — пропищала вслед.

Когда тот же самый селянин с арбой, улыбнувшись мне, ушёл с бумажкой, подписанной Рэном, мы принялись протискивать через прутья здоровенные куски мяса. Вот сволочи огнедышащие, едят себе, а нам ещё терпеть!

Надо же, и никто из них даже не плюнул в нас огнём. Удачно начался день. Интересно, насколько удачно он продолжится? По идее, мы сегодня должны приняться за очередного дахарра, который по-любому окажется вреднее и свирепее Пестрыша. Ух, страшно.

Когда последний дахарр оттащил свой кусок в угол стойла, Рэн с облегчением вздохнул.

— Ну всё, можем идти питаться.

Урааа!

Кухня располагалась в самой глубине замка, однако если заходишь с парадного входа, то туда и не попадёшь. С обратной стороны замка притулилась незаметная дверь, через которую, миновав длинный коридор, и можно было проникнуть в кухню.

Тёплое просторное помещение встретило нас запахами жареного лука, мяса и вскипевшего молока.

— Доброе утро, Рэн! Ну как выходной прошёл? — раздался громкий женский голос откуда-то из глубины кухни.

— Привет, Тими! — отозвался Рэн и повёл меня к дальнему правому углу, где стоял тяжёлый деревянный стол с лавками, покрытыми цветастой фланелью. — Хорошо прошёл.

Из-за полок с кастрюлями и сковородками выплыла приятной полноты женщина, примерно лет тридцати пяти — сорока на вид, в белом чистом переднике и косынкой на голове. Её чёрные брови удивлённо взметнулись при виде меня.

— Ой, ты решил всё-таки привести напарницу! Сейчас мы вас накормим как следует... Меня Тими зовут, я тут по кухне главная.

— Очень приятно! Я Итэ.

— Взаимно, Итэ! Нет, ну ты погляди, как хороша! Какая красавица! — внезапно выдала Тими, когда я уселась на лавку у стены, прямо напротив Рэна. — А то тут рассказывали всякие, что, мол, страшна, как смертный грех! Язык отрублю в следующий раз, если кто-то всякую дребедень болтать будет!..

Я обомлела.

Чтооо? Это я-то смертный грех?!

Нет, я, конечно, сама от своей внешности никогда не была в восторге, но чтобы так... Ах ты ж титька тараканья! Найду болтуна, в бараний рог скручу, а язык на шею намотаю! Силёнок хватит!

Кажется, Тими заметила, какое впечатление на меня произвели слова "смертный грех", и беззлобно хмыкнула.

— Не обращай внимания. Что с них, с убогих, взять-то?

Ну да, действительно. Меня тут оскорбили заочно, и чего с них взять?

Узнаю — прибью.

На Рэна это не произвело никакого впечатления — он так глубоко над чем-то задумался, что, казалось, совершенно ничего из внешнего мира его не заботит. Он даже не смотрел ни на меня, ни вокруг.

— Их светлость завтракать любят понемногу, — приговаривала Тими, хлопоча у плиты. Видно было, что говорит она это лично мне. — А вот вы — другое дело. Вас надо как на убой кормить, вы-то физически работаете...

Передо мной поставили тарелку с куском запечённого мяса и тушёными овощами и кружку компота. На середину стола Тими поместила корзинку с маленькими булочками.

От зоркого взгляда поварихи не укрылось странное состояние Рэна.

— Эй, Рэн! Рэээн!

Ноль внимания.

— Рэн! — ткнула его пальцем в плечо.

— А? — вздрогнул он и с непониманием уставился на Тими.

— Ты завис, — сказала она.

Он недоумённо поморгал и глянул на меня. Отвёл взгляд и принялся за еду.

Меня насторожило такое поведение. Кусок в горло не лез, несмотря на голод. О чём он думал?

— Тими, а можно ещё компота? — спросила я.

— Да не вопрос.

Ого, целый кувшин! Замечательно.

— Это, Рэн... — нерешительно начала Тими, теребя край передника.

— Что?

— Хууух... сходи поговори с конюшим.

— Зачем? — нахмурился Рэн.

— Ну, это... он вчера подходил к вашему загону со зверюгами, как их там, не помню... да-да, ты запрещал! А он захотел глянуть... ну, он, короче, с ожогами лежит.

Вилка звякнула о стол.

Я отшатнулась и постаралась вжаться в стену — таким злым Рэна я ещё не видела. Он вскочил с лавки и теперь нависал над испуганной поварихой, как огромная глыба.

Мат стоял на всю кухню. Тими потихоньку отступала к стене, постоянно оглядываясь в надежде поскорее схватить поварёшку, которой можно в случае чего оборониться.

— Я что говорил! — вопил Рэн так, что стёкла громыхали. — Только я могу туда подходить! Только я! И она! — ткнул пальцем в меня.

— Да я-то тут причём?! — верещала Тими в ответ и непроизвольно замахнулась поварёшкой. — Чего ты на меня орёшь?! Иди на него ори! Я твой запрет помню!

Рэн замолк, тяжело дыша, потом развернулся на пятках и вылетел из кухни, чуть не сбив по пути какую-то девицу в таком же переднике, как у Тими. Бедняжка от ужаса привалилась спиной к косяку и чуть не сползла вниз.

— Без обеда останешься! Орёт он тут на меня! — крикнула вдогонку Тими.

Настроение окончательно упало. Аппетит пропал.

Ладно, надо доесть.

— А... что тут произошло? — растерянно спросила девушка.

— Да хрен его знает! — раздражённо отозвалась Тими. — Вожжа под хвост попала, не знаешь, что ль, как это бывает?

— Знаю, знаю... О. Это его помощница, что ль? — кивнула на меня с таким видом, словно бы я — это не я, а какое-то склизкое бесформенное существо с кучей щупалец. Что-то вроде "морского кавалера", только вот он слизи не вырабатывает.

Я аж замерла, так и не поднеся вилку ко рту.

Знаешь что, на себя посмотри! Ну а в самом деле — смотрит на меня, как на ничтожество, а сама-то толком ничего собой не представляет: с мышастыми волосами, веснушчатая, с длинным носом и тонкими губами. Вот, правда, фигурой вышла: все прелести на месте, и грудь, и бёдра, и талия. Статная, короче говоря.

— Мне тоже очень приятно, — сказала я, сладенько-сладенько улыбнувшись. — Меня Итэ зовут.

А сама принялась под столом вилку в спираль закручивать.

— Ммм, — поджала губы девица. — Я Ари. Надолго ты здесь?

— Надолго, — не убирая улыбочки с физиономии, ответила я. — Пока всех дахарров не приручим.

— Ммм, — снова протянула Ари. — Что-то не тянешь на охотницу. А ты точно умеешь что-нибудь, что умеет Рэн?

— Ну как бы третий год в Академии, умею же.

Нет, мало спирали. Сначала надо винтом скрутить, а потом уже в спираль. И зубцы растопырить в разные стороны для пущего эффекту.

— Ари, чего стоишь? — прикрикнула Тими. — Начинай говядину резать! Оглянуться не успеем, как время ужина наступит! Сегодня у его светлости гость какой-то будет, так что надо постараться... Ари, ну чего встала?!

Ари, казалось, не слышала.

— Только попробуй мне дорогу перейти, — прошипела она, а я обомлела от такой наглости. Чуть искалеченную вилку из рук не выпустила.

— И что сделаешь?

— Испорченной мордашкой не отделаешься, поняла?! — девица, казалось, всё сильнее и сильнее впадала в ярость.

Я растерянно похлопала глазами. Как реагировать на такие угрозы, я не знала. Мне ни разу подобным образом ещё не угрожали. Всё бывает впервые, да-да.

— Да поняла, поняла, уже боюсь, — вырвалось у меня, и я вытащила вилку из-под стола. — Ну а твой позвоночник будет, как вот эта вилочка. Глянь, как красиво, — я покрутила в руке железную загогулину, наблюдая, как кровь отхлынула с лица Ари. — Ну ты чего? Хочешь, прямо щас так тебе сделаю? Здорово же!

— Да ты, ты... — выдавила Ари и, пискнув, ринулась вон из кухни.

— Ари!!! — завопила вслед Тими. — Вот засранка! Итэ, что ты ей сделала?!

— Да ничего, — я ощутила укол совести. — Ну, вот только показала, — я показала злосчастную вилку.

— Тьфу ты, ну зачем? — фыркнула Тими и покачала головой.

— Зато доходчиво! — развела я руками.

Рэна в нашем подземелье не оказалось — кажется, он всё ещё разбирается с незадачливым конюхом. Я же решила тогда сходить искупаться — хоть и не вовремя, после дахарров я вся буду в песке и поту, но после вчерашней пьянки я просто обязана смыть с себя все свои косяки. И сожаления.

Стало легче. Гномские камни согрели воду как раз так, как мне нравилось — чуть обжигающе. Изнутри закрылась на засов.

Полежала я так минут пятнадцать, потёрлась жёсткой мочалкой — так, что едва кожу не содрала, потом вытерлась, замоталась в полотенце и потрусила в тапочках к своей комнате.

Поёжилась. Всё-таки в подземелье сильно холодом тянет.

И я поняла, что меня бесят свечи и их тусклое пламя. Поэтому я, прошептав простенькое заклинание собственного сочинения, дунула на ладонь, и с неё поднялся вверх яркий светящийся шарик. Магии огня здесь здесь было совсем немного — больше магии воздуха, которая была мне родной. Дай, как огневик, мог бы сделать его свет сильнее, но я всего лишь бывшая воздушница, так что с меня в этом плане мало что возьмёшь.

Переодеваться я не торопилась. Сначала посидела на кровати, пытаясь отдышаться после горячей воды, потом начала расхаживать по комнате, шаркая тапочками.

Нет, всё-таки надо переодеться. Простыну ещё.

— Итэ, есть разговор!..

Дверь резко распахнулась. Повисла тишина.

— Рэн, твою мать!!! Тебя стучаться не учили?!

Я стою, прижимая к себе полотенце и пятясь за шкаф. Рэн стоит на пороге, застыв, как доспехи в коридоре у герцога. В свете сферы видно, как его щёки покрываются жарким румянцем.

— Эм. Прости...

Дверь быстренько захлопнулась с той стороны.

— Как оденешься, зайди ко мне!

И торопливые шаги, уходящие прочь.

Теперь краснеть начала я. Запоздало, но лицо моё пылало, как преисподняя.

Тысяча чертей! Ну вот чего я опять наорала? Не сдержала рефлекса, называется.

Хотя стыда я не чувствовала. Напротив, из глубин тела поднялось давно уже забытое чувство — желание. Воздуха не хватает. И ласковых прикосновений не хватает.

Кое-кто хотел, чтобы я особо интересные покупки на себе показала? Ну ладно, за язык никто не тянул.

Спустя десять минут я, уже одетая, стучалась в соседнюю дверь.

— Заходи.

— Эм.

— Не стесняйся, — хмыкнул Рэн.

— Решил отплатить той же монетой? — прищурилась я.

— Что ты. Просто жарко.

Действительно, что это я? Ни разу парней без рубашки не видела? Конечно, видела, и много раз — часто наши парни из группы тренировались с голым торсом. К сожалению, на меня мужская красота уже давно перестала производить впечатление.

Но сейчас же не тот случай! Сейчас я влюбилась, и сейчас меня прямо потряхивает от этого зрелища.

На спине Рэна оказалась большая татуировка — схематичный орёл с распростёртыми крыльями. Красота какая. Думаю, это символ его клана, как и мой тигр.

— Зачем позвал? — небрежно спросила я, осматриваясь.

В комнате царил идеальный порядок. Ни пылинки, ни соринки, книги сложены ровненько по размеру, нигде ничего не разбросано, всё на своём месте. Люблю мужчин, которые аккуратны с вещами. Не то, что Дай, у которого вечно хаос в комнате.

— Я же обещал тебе коллекцию показать. Забыла? — хмыкнул Рэн.

Он стоял у открытого шкафа и что-то искал. А я исподволь залюбовалась сухим крепким телом — только кожа и мышцы, такие плотные, сильные и ладные. Волосы Рэн собрал хвост, но мне хотелось их распустить и зарыться лицом в чёрный шёлк.

Да что это я, ну в самом деле?!

— Пошли, — Рэн выудил из шкафа какой-то свёрток и направился к столу.

Расстелил его на столе, а я присвистнула. В отдельных кармашках лежали всякие разные звёздочки, наконечники для стрел, метательные ножи, боевой веер занял своё место.

— Это и есть твоя коллекция? — спросила я.

— Она не вся, — ответил Рэн. — Половину я ещё у матери оставил на хранение.

— Я так подозреваю, что ты меня позвал не коллекцию обсуждать, да? Хотя она шикарная!

— Ну да, не за этим, — со вздохом произнёс Рэн и замялся. Его пальцы неосознанно скользили по кармашкам с бесценными коллекционными сюрикенами.

— Я слушаю.

У меня замерло сердце. Ну не томи, Рэн!

— Знаешь, я много думал над тем, что ты вчера сказала...

— Над чем именно? — предпочла уточнить я, ибо наговорила вчера много и всякого. Из-за большинства сказанного тогда я бы предпочла молча уйти в монастырь.

— Над тем, что у нас нет будущего. Да, кстати, ты Нэрту понравилась.

Я опешила от такой быстрой смены темы в одном высказывании.

— С чего ты взял?

— Считай, он мне это сказал.

Вот те раз. Мы же всё время вместе были! Как от меня ускользнуло?

Я ради интереса представила, каково бы мне было, если бы моим парнем был Нэрт. Едва удержалась от усмешки — в коротких перерывах между занятиями любовью мы бы объедались сладким. Водник так уж точно, я бы не стала так налегать.

— Знаешь, а он не в моём вкусе немного, — пожала я плечами.

— Да я понимаю...

Право, я не понимаю, к чему было замечание про Нэрта, честно. Ну, хотя мне приятно, что я понравилась воднику. Тут уж я не спорю.

Рэн замолчал, не отводя взгляда от коллекции.

— Ну так что там с будущим? — поторопила я.

По правде говоря, мне одновременно было и любопытно, и страшно. Какое же мнение у него по поводу нашего будущего?

— Ты была права. У нас его нет.

Я сникла. Мне нечего было возразить на мои собственные слова.

— Я очень сильно привязываюсь к дорогим людям, — продолжил Рэн. — Хотя по мне и не скажешь, да? И мне было бы сложно расстаться с тобой, тем более надолго. А мы бы неизбежно расстались.

— То есть подожди. Я для тебя... дорогой человек, да? Я тебя правильно поняла?

Рэн молча кивнул. Ни тени улыбки не было на его лице.

Меня бросило в жар, а ноги слегка подогнулись. Значит, привязался всё-таки?

— Но это ничего не значит, — наконец бросил он.

— То есть как это не значит?! — мгновенно подобралась я. — Для меня это очень много значит! Я всё-таки тебе прямо сказала, как к тебе отношусь!

И пусть привязаться можно не только к любимому, пусть дорогим человеком может быть и друг!

Я подлетела к двери и закрыла её на задвижку.

— Будущего нет, да. Я тоже очень привыкаю к тому, кто дорог. Но настоящее-то у нас есть!

И обняла Рэна.

Теперь мы шли, держась за руки.

Мои щёки пылали. Рэн шёл впереди, ведя меня за собой, и я не видела его лица. Но уверена, что оно такое же красное, как и у меня.

Такого у меня давно не было. Рэн так соскучился по любви, что у меня ноет всё тело — уверена, что даже синяки кое-где остались, а уж засосов он понаставил щедро и на шее, и на груди, и на плечах. Ну ничего, я тоже постаралась — вон на шее у него красно-фиолетовое пятно.

Теперь всякие ревнивые служаночки будут вынуждены понять, что мы тут не шутки шутим, а взаимную любовь практикуем.

За руку меня держали крепко, очень крепко. Правильно. Только вот я никуда убегать не собираюсь.

Рэн молча открыл загон и пропустил меня вперёд.

— Ну что, сначала ещё раз на Пестрыше прокатимся, м? — сказал он. — Надо же проверить, как он после перерыва усвоил уроки...

Я не сводила взгляда с Рэна, когда он запирал загон изнутри и перебирал связку ключей в поисках отмычки от стойла.

Осёкся. Отвёл взгляд. Залился краской, чем ещё сильнее меня развеселил.

— Не смотри на меня так, — пробурчал он. — Потом.

— Конечно, потом! Не здесь же.

Любимый не ответил и направился к стойлу Пестрыша.

Сейчас — работа и только работа. Чувства потом.

Лязгнул ключ, со скрипом отворилось стойло, и Пестрыш неторопливо вышел на свободу, осторожно осматриваясь и принюхиваясь. Я уже приготовила аркан, прицепила к поясу дахарровский намордник, чтобы быстро отдать его Рэну, а Пестрыш более чем спокоен. Непорядок. Или, может, мы ему характерец слегка сбили?

Чубарый дахарр глянул на меня, и мне показалось, что там промелькнула искра узнавания. Золотой глаз покосился на верёвку в моих руках, и Пестрыш опасливо попятился.

— Тихо! — рявкнул Рэн и подбросил в воздух вяленое мясо. Дахарр поймал угощение и отвлёкся от меня.

Я перехватила поудобнее верёвку, чтобы раскрутить, но Рэн покачал головой. Я замерла от удивления, когда он подошёл и молча забрал у меня намордник.

Что было дальше, я никак не ожидала — Рэн просто подошёл к жующему Пестрышу, который не обратил на охотника никакого внимания, и быстренько защёлкнул все заклёпки на наглой пятнистой морде. Пестрыш недоумённо вскинул голову, мотнул ей, захотел отскакнуть в сторону, но Рэн держал под уздцы крепко. Да ещё и выразился так, что Пестрыш моментально успокоился.

— Ну что, коллега, попробуете покататься? — улыбнулся Рэн, подводя ко мне дахарра. Забрал у меня лассо, подсадил на спину зверюге и вручил повод.

Мамочки! Нет, я же это уже делала, мне не сложно, мне не страшно, всё хорошо, не страшно, если скинет — я же сильная! Я же Асаи!

— Я рядом, — серьёзно кивнул Рэн и отошёл в сторону.

Пустила Пестрыша сначала в шаг — он не возражал, даже охотно согласился на это, и я выдохнула с облегчением. Чуть поодаль за нами следовал Рэн, чтобы в случае чего перехватить и успокоить дахарра.

Потом пошла рысь, и Рэн выбежал в середину загона. Пестрыш пару раз попытался взвиться на дыбы и содрать лапой намордник, но нам удалось его усмирить. Сердце у меня в этот момент чуть не выпрыгнуло из груди, но я заставила себя успокоиться.

До галопа дело не дошло — нас настигло неожиданное обстоятельство.

— Кити?! — завопила я и подбежала к решетке.

Вот уж кого я не чаяла здесь увидеть, так это соседку по комнате! Что за нелёгкая её сюда принесла? И она в спецовке, при полном сборе!

А ещё госпожа Гассарай с ней вышагивает, да ещё и с таким видом, будто всё идёт, как надо.

— Итэ! Прелесть моя, я уже соскучилась!

И я соскучилась по зычному и низкому голосу Кити. Ох и глотка у неё лужёная! Иногда, когда она спокойно разговаривает, её голос путают с мужским. А уж когда она вопит, то тем более.

Рэн тоже подошёл к решётке загона и приветственно кивнул Кити и госпоже Гассарай. Кити махнула ему рукой.

— Господин Нараярэ, рада видеть вас и Итэхоши в добром здравии, — сухо поздоровалась куратор. — Так сложились обстоятельства, что под вашу опеку попадает ещё один человек. Китицу Маэга теперь тоже будет помогать вам в работе с дахаррами.

Она что, специально?! Я ненавижу, когда меня зовут Итэхоши! Я Итэ, и точка!

Кити же сияла, как начищенный медный тазик в солнечный день. Точно произошёл грандиозный скандал между ней и Фиру, раз её вынуждены были перебросить к кому-то в помощь. Интересно, у них там до драки дошло? Надеюсь, Кити расскажет всё в подробностях.

Я покосилась на Рэна и увидела, что его физиономия покрылась испариной.

— Ещё один дилетант... — обречённо выдавил он.

Так, я не поняла! Кого он дилетантом назвал?!

— А его светлость в курсе? — резонно поинтересовался Рэн у госпожи Гассарай.

— Разумеется, — кивнула та. — Его первым делом поставили в известность. Недовольства он не выказал, не волнуйтесь, господин Нараярэ.

Кити с опаской посматривала за мою спину. Я оглянулась — Пестрыш дёргал головой и беспокойно переминался всеми четырьмя лапами. Его ноздри раздувались — зверя нервировал запах чужаков.

Мне пришлось подойти к нему и потрепать по гриве, погладить по шее, по спине.

— Не бойся, Пестрыш, госпожа Гассарай скоро уйдёт, — стала я успокаивать дахарра. — А Кити останется, тебе придётся с ней тоже подружиться. Сердить её опасно, так что не сильно-то показывай характер, хорошо?

Кити из-за решётки показала мне язык.

— Ваша светлость! Доброго дня, — поклонилась госпожа Гассарай. Кити повторила её жест.

Явилась их светлость, не запылилась.

Герцог подошёл, как всегда, весь с иголочки, с идеальными волосами и в приподнятом настроении.

— Госпожа Гассарай, — он обворожительно улыбнулся и поцеловал руку нашей наставницы. Та тонко усмехнулась, едва скрывая снисхождение. Кити вообще в открытую веселилась за спиной герцога.

Ну-ну, ваша светлость, вы как-то неудачно выбрали объект для флирта. Да, госпожа Гассарай невероятно красивая женщина, но на ваши многозначительные взгляды она не купится.

— Пожалуйста, познакомьтесь лично с новой помощницей господина Нараярэ, — дружелюбно кивнула она за его спину.

Его светлость развернулся и застыл степным сусликом. Кити чуть приподняла подбородок и выпрямилась, отчего её бюст показался ещё больше. Собственно, именно сей бюст и произвёл на герцога столь неизгладимое впечатление.

— Прошу прощения, ваша светлость, но реверансам не обучена, да и в этом облачении он бы нелепо смотрелся, — проговорила Кити внушительно. — Поэтому только так, — совершенно панибратски протянула герцогу руку для пожатия.

Я выпучила глаза, Рэн отступил на шаг, а Пестрыш изумлённо замер с приподнятой передней лапой, коей он мгновенье назад взрыхлял песок.

Его светлость тоже застыли в непонятках, но не растерялись — вместо того, чтобы пожать протянутую руку, он галантно взял её в свою ладони и коснулся её губами.

Госпожа Гассарай усмехнулась, Кити опешила.

— О, ни к чему церемонии, — с обаятельной улыбкой ответствовал герцог. — Вы обучены куда более важным вещам, чем все эти лицемерные ужимки. Китицу Маэга, верно?

— Д-да, — заикнулась та.

— Госпожа Маэга, рад приветствовать вас в своём имении. Надеюсь, ваше присутствие поможет господину Нараярэ и госпоже Асаи...

И пошли десять минут обмена вежливостями. Как на светском приёме, честное слово. Мы с Рэном, не зная, чем заняться, уже загладили всего Пестрыша, так что дахарр уже начал недовольно дёргать головой, мол, отстаньте от меня, руки свои уберите, людишки.

Наконец Рэн открыл изнутри дверь, и Кити опасливо, чуть ли не бочком, зашла. Пестрыш гневно раздул ноздри и припал на передние лапы, и только моя твёрдая рука удержала его от нападения.

— Нельзя! — рявкнула я. — Она своя!

Тот утробно заурчал от недовольства, но расслабился. Кити не сдвинулась с места.

Ну, это тебе не аксолотли. Они, конечно, противнее, но безопаснее. А этот может тебе одной лапой голову размозжить. И вообще, Кити, куда делся твой запал?

— Слушай, Рэн, а давай Кити посадим на Пестрыша? — предложила я. — Абсолютно незнакомый ему человек, интересно, как отреагирует?

Кити побледнела, но виду не подала, что ей страшно до потери сознания.

Рэн кивнул.

— Пожалуй, да. Кити, не бойся! Пестрыш самый спокойный из всех. Давай-давай, подходи, погладь... вот так. Пестрыш, тихо!

Кити набралась смелости и теперь ласково поглаживала дахарра по спине. Тот успокоился, додумался, что с этим человеком тоже стоит дружить, и ничего не предпринимал.

Хороший знак. Наверное.

— Самый спокойный, говорите? — с сомнением спросила Кити, зарывшись пальцами в густую гриву. Пестрыш фыркнул.

— А то! — подтвердил Рэн. — Ты с Ночкой ещё не знакома, но с ней мы напоследок будем управляться...

Всё, Ночка — это самый ужасный монстр, которым Рэн с умным видом будет пугать всех незадачливых практикантов.

Запугивание достигло цели — Кити покосилась на Рэна с морозящим трепетом.

— Ну что, подсадим Кити? — хитро усмехнулась я в сторону Рэна.

— Подсадим, — кивнул тот. — Пестрыш уже в нетерпении. Давай, Кити, садись на него!

— Вы издеваетесь? — накуксилась Кити.

— Нет! Не издеваемся! — ответила я. — Давай, давай, тебя чего, уговаривать надо, коллега? — последнее слово произнесла с подковыркой, и Кити на неё моментально среагировала.

— Ну я тебе это припомню, — усмехнулась она и лихо, безо всякой помощи, запрыгнула на Пестрыша.

Пестрыш оказался недоволен новым седоком, но Кити твёрдой рукой удерживала его, урчащего и беспокойного, раздражённо перебирающего лапами и взрыхляющего песок. Поругивалась сквозь зубы, и я видела, что ей немного не по себе. И я её прекрасно понимала.

Мы быстренько объяснили Кити, как пускать Пестрыша в шаг, рысь и так далее, и, дождавшись от неё подтверждения, что она всё поняла, разошлись: я на середину загона, а Рэн шёл рядом с дахарром и Кити.

В отличие от меня, Кити в своё первое общение с этой зверюгой держалась хорошо. Ещё бы! Мы-то ей сразу всё рассказали и показали, в результате чего ей не захотелось сразу же пустить Пестрыша в галоп и не свалиться при этом физиономией в песок. А мы с Рэном вынуждены были опытным путём осознавать, что стоит делать, а что не стоит.

Его светлость наблюдал за нами с почтительного расстояния, и правильно делал, мудро — нечего своей персоной раздражать охотников. Злой охотник иногда бывает страшнее дикого дахарра.

Пестрыш после того, как Кити остановила его после галопа и слезла, решил напакостить новой наезднице — ничтоже сумняшеся плюнул огнём туда, где у человека обычно находится попа.

Хорошо, что у нас и брюки шьются из драконьей огнеупорной кожи, иначе пришлось бы всеми силами и дружно тушить поджаренный зад Кити, но коллега обошлась меньшей жертвой — она поступила слегка неосмотрительно, вынув шпильки из скрученных за ушами кос, и в итоге кончик одной из них оказался сожжён дотла. По загону разнёсся запах палёных волос, зато Пестрыш выглядел довольным.

Реакция Кити была просто неподражаемой. Она с растерянным видом взяла подпалённую косу и поднесла её к глазам. Посмотрела на Пестрыша. Снова на косу. Снова на Пестрыша.

Вопросила с самой серьёзной миной:

— Проблемы?

Пестрыш фыркнул и повернулся к ней задом, помахивая гибким хвостом с кожаной насадкйо на кончике.

— А он правда спокойный, — заметила Кити. — Правда, гадостливый.

— Он спокойный, да, — с загадочной улыбкой подтвердил Рэн. — Дорогие мои помощницы, хотите познакомиться с буйными дахаррами? — обвёл нас обеих взглядом, не сулящим ничего доброго, хотя и со смешинками.

— А у нас есть выбор?.. — жалостливо протянула я. — Выпускай гнедого. Или какого ты там хотел.

— Да, гнедого. Его зовут Пёрышко! — гордо заявил мой возлюбленный.

— Господи, Рэн! — не выдержала я. — Кто их так называет?!

— Я, — подмигнул тот.

Я опустила руки, не в силах прокомментировать услышанное. Кити прижимала ладонь ко рту и тщетно пыталась сдержать смех.

Понимаю её.

Рэн за уздцы повёл Пестрыша к стойлу, попутно гремя связкой ключей. Дахарры в стойлах заволновались — энергичный звон цепей выдавал их предвкушение. У меня слегка похолодели пальцы, Кити тоже подрастеряла весёлый настрой.

— Сейчас нам надо напялить на него намордник, — проговорила я.

— Ага...

— Потом надо попытаться на него залезть... — продолжила я.

— Угу.

— Если получится залезть, то надо попытаться удержаться. Без седла.

— А если не удержишься?

— Тогда надо упасть удачнее, — подытожила я. — И встать быстро, чтобы тебя не прижали лапой к земле. А ещё чтобы не начали отрывать куски мяса. Что-то мне подсказывает, что драконья кожа может не выдержать...

Кити нервно хихикнула.

— Ну это само собой, — сказала она. — Как думаешь, справимся?

— Да куда мы денемся, — мрачно ответила я. — Нас трое. И на нас надеется заказчик. Так что придётся...

— Эх, твоя правда.

Пришлось взять по аркану. На всякий случай.

— Маски! — всполошилась я.

Какие же мы неосторожные! Это же не смирный Пестрыш! Это настоящее чудовище!

Я побежала к выходу из загона — рядом с ним как раз висели на крючках наши страшные, но такие нужные маски.

— А я на Рэна смотрю, и забыла, что нужна маска! — хихикнула Кити. — А почему он сам её не надел?

— Потому что дурак! — простодушно ответила я. И не солгала, между прочим. Ума в отказе от маски явно немного.

Ещё захватила намордник. Без него мы точно не жильцы.

Рэн не торопился отмыкать стойло с Пёрышком — он ждал, пока мы завяжем шнурки под подбородками и выйдем обратно в середину загона.

— Я открываю! — с предостережением воскликнул он, а мы махнули руками, мол, валяй.

Я покрылась холодным потом, когда повернуся ключ в замке. Да, почему-то этот звук донёсся аж до места, где мы сейчас стоим!

Жутко лязгали цепи, когда Рэн шагнул в стойло. Пару раз мы услышали гневные восклицания, щедро сдобренные матерными словами. Чую, я тоже когда-нибудь буду так же работать — с кучей нецензурщины. Ибо это просто беспроигрышный способ справиться со страхом.

Мы крепче сжали арканы. Из стойла выскочило ОНО — гнедое чудище с массивными лапами, широкой грудью и явно препоганым характером. На нас оно особого внимания не обратило (пока что), а вот Рэн казался ему желанной мишенью. Пёрышко припал на передние лапы и, распушив гриву, приготовился к прыжку.

Только не на Рэна.

А вслед за кусочком вяленого мяса, который подбросил охотник.

— Чего встали?! — рявкнул Рэн. — Арканьте!

Повторять не потребовалось.

Мы с разных стороны подбежали к Пёрышку. Накинули петли по очереди.

Разумеется, гнедой зверюге это не понравилось! Пёрышко рванулся, замотал головой, взвился на дыбы. Едва удержали!

Сердце колотилось как бешеное. Было очень страшно, что не совладаем. Да ещё и намордник так неудобно болтается на руке!

— К колышкам тащите!

Кажется, это у дахарров особенность — когда их принуждают идти туда, куда им не хочется, они припадают на все лапы и отказываются идти, и приходится волочить его, как мешок с камнями.

Только вот Пёрышко не разрешил даже этого — он же не Пестрыш! Он подпрыгнул и попятился назад.

— Кити! Щас пальнёт! — завопила я.

У дахарра засветилось горло.

Кити среагировала моментально — отвернулась, пригнулась и опустила голову. Я зажмурилась — жутко наблюдать, как твоего товарища с головой окутывает облако огня. Хорошо, что драконья кожа не пропускает пламя!

Всё, минут десять он не сможет нас снова поджарить.

Рэн сдёрнул с моей руки дахарровский намордник и побежал к колышкам. Осталось совсем немного! Как назло, Пёрышко снова упёрся лапами в песок и ни в какую не захотел подходить к колышкам по-хорошему. Пришлось снова силком тащить его. По-плохому.

Перед самыми колышками дахарр дёрнул головой и попятился. Нам пришлось чуть ли не из кожи вон выпрыгнуть, чтобы удержать Пёрышко на месте и подтащить его, куда надо.

Наконец зафиксировали зверюгу. Зверюга дёргалась, рычала на нас, пыталась достать лапой, распороть когтищами драконью кожу, но не вышло — мы оказались увёртливыми и проворными. Я слышала, как ругается Кити и как грозно покрикивает на дахарра Рэн.

Парень сцепил пальцы в замок, что-то пробормотал и выставил вперёд раскрытые ладони. Пёрышко, только оскалившийся на Рэна, сонно повесил голову и расслабленно плюхнулся на песок.

Мы ошарашенно отступили на пару шагов. Стянули маски и, тяжело дыша, утёрли пот с зудящих физиономий.

— Почему ты сразу это не применил? — выдохнула я.

— Смысла не было, — коротко бросил Рэн. — У вас есть время перевести дух!

Он торопливо застегнул намордник на сомлевшей дахарровской морде и быстро отошёл, отряхивая руки от песка.

— Что это за заклинание? — полюбопытствовала Кити.

Рэн отмахнулся.

— Ничего особенного. Для таких вот случаев, — он кивнул на Пёрышко. — Минут десять работает. К сожалению, долго действующих я так и не придумал...

Досадливо поморщившись, Рэн побежал к выходу и взял хлыст. Самый обыкновенный хлыст, коим пользуются наездники применительно к лошадям.

— В этот раз сяду сам, — сказал Рэн. — А вы пока придержите верёвки. Не бойтесь — не задушите.

Я невольно переступила с ноги на ногу. Вспомнила, как сама впервые вскочила на Пестрыша, и что потом было... как потом Рэн меня отчитал...

Брр.

Рэн выглядел спокойным. Он знал, что делать, но это же не Пестрыш! Это ещё более агрессивное создание, которое просто так на сотрудничество не согласится! Оно будет плеваться огнём, размахивать лапами, рычать, брыкаться — короче, делать всё, что можно, но не то, что нужно.

Кити будет ещё сложнее — она до этого дня ни разу не сталкивалась с дахаррами. Это ей не аксолотли.

И тут мы дружно напряглись — Пёрышко приоткрыл жёлтый глаз, вздохнул и чуть потряс головой. Рэн незамедлительно приблизился и перекинул уздечку на спину дахарру. Сам замер, ожидая, когда Пёрышко начнёт подниматься на ноги.

Дахарр сразу ощутил, что что-то не так. Намордник ему не понравился — ясное дело! Мотнул головой, заурчал, а уж когда Рэн вскочил ему на спину, попытался рвануть вперёд. И рванул бы, если бы не мы с Кити!

Рэн тут же огрел дахарра хлыстом. Тот взбрыкнул и гневно фыркнул. Рэн же, натягивая уздечку, прикрыл глаза и вновь что-то прошептал.

Не знаю, что это было, но у Пёрышка словно бы онемели ноги. Да, он переступал, переминался, но было ощущение, что он как будто бы вот-вот рухнет в песок. Чего добивался Рэн — неясно. Возможно, это заклинание как-то заставило дахарра ощутить тяжесть в лапах. Надо будет узнать.

Мы не ослабляли хватки.

Только ничего не вышло с этого.

Дахарр всем телом забился из стороны в сторону, но не сумел скинуть Рэна. А потом... потом взбрыкнул. И Рэн сделал то, что чуть не сделала в первый день я — щучкой полетел прямо физиономией в песок.

К счастью, не нырнул — перекатился и вскочил, бодрый и спокойный.

Сцепил пальцы, выставил ладони, что-то шепнул — и Пёрышко снова обмяк. Правда, не заснул — повесил голову и шатнулся. Если на него залезть в таком состоянии, то он непременно завалится набок. Объезжать его в таком состоянии не стоит.

— Ты что? Всё, что ль? — удивилась я, когда Рэн стащил петли с шеи дахарра.

— На сегодня да, — обронил Рэн. — Я же говорил — на одних заклинаниях потом держаться будет. Ещё вечером придём

— А ты не рано сдался? — с сомнением спросила я.

— Сдался? — искренне изумился Рэн и взял сонную зверюгу под уздцы. — Кто сказал? Просто на сегодня всё. Меру же надо знать. Продолжим вечером.

И повёл Пёрышко к стойлу.

Мы всё ещё не могли взять в толк, что только что произошло.

— Странная у него метода, — шепнула Кити.

— Ага, есть такое, — подтвердила я. — Только дахарры тоже странные зверюги.

— И страшные! — подытожила Кити.

Я была с ней полностью согласна.

— Кстати! — спохватилась я. — А что случилось? Почему тебя перекинули сюда?

Кити помрачнела и уже открыла рот, чтобы ответить, как её прервал вопль Рэна, под завязку забитый сочными выражениями и обещаниями пустить на колбасу.

О господи, что там?! Что-то вспыхнуло... кто-то из дахарров плюнул в Рэна огнём?! Это ж надо было нам отвернуться в этот момент!

Мы немедленно кинулись к стойлам. Рэн держал ладонь у щеки и торопливо отступал. Оглянулся и замахал рукой, мол, куда вы лезете, идите назад.

Вот же подлая зверюга! Ночка, это была ты! Я тебя запомнила!

У Рэна на щеке красовался приличных размеров и тяжести ожог. Парень пытался прикоснуться к нему, но боль не позволяла. Да и нельзя этого делать!

Вот же неадекватная Ночка. Плюнула огнём, когда Рэн запирал Пёрышко! Хорошо, что он мазь тут держит, в загоне, в мешочке рядом со входом — там же, где и остальные причиндалы.

— Я сам... — увернулся Рэн от моей руки и попытался забрать у меня баночку с мазью.

— Нет, ты не сам! — возразила я. — Сядь, пожалуйста. Сам всегда успеешь. Дай поухаживать за тобой.

Рэн застыл и удивлённо воззрился на меня.

— Ну, чего? Садись.

Рэн вздохнул и прикрыл глаза. Уселся прямо на песок и прислонился спиной к прутьям клетки.

Кити тактично отошла в середину загона и подняла валяющиеся в песке арканы и разодранный намордник. Неторопливо прошлась, осмотрелась. К нам подходить не торопилась, и хорошо.

Я щедро намазывала на щёку Рэна бледно-зелёную, пахнущую зверобоем мазь. Она на ощупь была странной: вроде бы и маслянистая, но при этом совершенно не жирная и не тяжёлая. Я знаю многие рецепты мазей, в том числе и от ожогов, но такую я вижу впервые. Интересно, её Рэн готовил? Если да, то как? И какое целительное заклинание использовал?

Я старалась сильно не задевать ожог — Рэн морщился и скрипел зубами, когда я наносила мазь ему на щёку. Касалась едва-едва.

— Да хватит, достаточно. К вечеру заживёт, — отстранился Рэн и встал.

Я вытерла пальцы вафельным полотенцем, стёрла пот с лица и тоже поднялась на ноги. Кити тем временем подошла и повесила арканы на крючки. Попутно с прищуром глянула на Рэна, потом на меня, но ничего не сказала.

К вечеру, значит, заживёт. Это хорошо. Какое сильное снадобье! Не удивлюсь, если это изобретение Рэна, как и многие... противодахарровые заклинания.

— На сегодня всё, — подытожил Рэн и подошёл к двери. — Все дружно можем отдыхать и обедать.

— Урааа! — с воодушевлением воскликнула Кити.

Хм, а где же его светлость? Я его за последние минут двадцать ни разу не заметила. Неужели решил изменить привычке оставить без внимания наши приручательные потуги? Ведь стоял тут, наблюдал, пока мы Пёрышко не вывели...

Рэн выпустил нас, запер загон и пошёл вперёд.

— Да уж, дахарры — это те ещё сволочи! Я думала, это всё так, сказки да пугалки, — призналась Кити, сладко потягиваясь и поводя плечами. Она расстегнула драконью куртку и с удовольствием сделала глубокий вдох.

— А ты думала!

— Кстати, — понизила голос Кити и склонилась ко мне. — Ты, я погляжу, время зря не теряешь! Испугалась моей угрозы?

— В смысле?

— Ну в прямом. Ты молодец. Быстро его так.

Я не ответила. Да, я вчера дала Кити слово, что Рэн будет моим парнем. Ну, по сути-то получилось! Только Кити пока об этом рано знать.

— Уууу! — опасливо протянула Кити, когда мы начали спускаться в подземелье. — И вы здесь живёте? Серьёзно?!

— А чем тебе не нравится? — с невинным видом поинтересовался Рэн. — Обычный жилой подвал. Только окон нет. Иногда бывает сыро и холодно, но потерпеть можно.

Кити ничего не сказала. Я запустила вперёд светящийся шар, за что получила в ответ благодарный взгляд Рэна.

Сейчас я буду тиранить Кити, чтобы рассказала, как она докатилась до жизни такой и что натворила, раз её перевели сюда, к нам с Рэном, причём очень неожиданно!

— Кити, здесь ты будешь жить, — вздохнув, сказал Рэн и остановился перед дверью в комнату, соседствующую с моей, только слева — справа жил сам Рэн.

Светящийся шар залетел в комнату. Я ощутила лёгкий запах какой-то необжитости и пустоты — такой же я ощутила, когда впервые зашла туда, где живу сейчас.

Ничего необычного — всё то же самое. Такая же кровать, шкаф, стол со стулом и серые стены.

Кити вполне так по-хозяйски обошла своё новое жилище, внимательно осмотрелась, заглянула в шкаф, провела ладонью по покрывалу на кровати и довольно заявила:

— Мне нравится!

Рэн усмехнулся:

— Да даже если бы не понравилось, всё равно осталась бы тут жить.

— Не, ну это ясное дело! — с готовностью кивнула Кити. — Да мне главное, чтобы не с ней в одной комнате, — она подбородком указала на меня. — Вот до печёнок надоела!

— Я тоже радовалась, что одна теперь живу! — не осталась я в долгу.

С лица Рэна не сходила кривая улыбочка — кажется, кое-кто предвкушал весёлые перебранки. Правда, мне было заметно, что такие усилия на лице даются Рэну нелегко — ожог всё-таки мешает. Надеюсь, шрама не будет после заживления. Мне, конечно, плевать, что лицо Рэна может слегка испортиться, я его любым приму, но всё же это вещь неприятная. Да и в конце концов он сам виноват. Маску надо было надевать!

— Пошли дальше, — сказал Рэн Кити. — Экскурсия продолжается.

Ну, для меня сейчас ничего интересного не будет, так что я потопала к себе. Надо бы стянуть с себя драконью кожу — хоть она и удобная, и защищает хорошо, но потеешь в ней просто невообразимо. Надо бы вечером хорошенько вычистить и штаны, и куртку, и перчатки, и маску, и сапоги.

Я в бессилии шлёпнулась плашмя на кровать.

Не хочу ничего делать вечером. Но Рэн неумолим. Мы всё-таки будем бороться с Пёрышком.

Села и стала вынимать шпильки из кос. Из коридора доносились негромкие переговоры Рэна и Кити.

Засмеялись. Кити сквозь смех что-то проговорила.

Мне же захотелось в один момент вонзить ей шпильку аккурат в яремную вену.

Вдох. Выдох. Успокоилась.

Они не флиртуют друг с другом. Просто шутят. Шутки — не признак заигрываний. Шутка — это шутка. Смех — это смех. И только. Успокойся, Итэ. Всё нормально. Всё хорошо.

В коридоре послышались шаги. Дверь приоткрылась, и ко мне заглянул Рэн. Он улыбался, но при виде моей постной физиономии нахмурился и зашёл.

— Ты чего? — обеспокоенно спросил он, садясь на край кровати.

Я молча покачала головой. Просто под взглядом этих невероятных синих глаз у меня словно бы горло свело. Вот и не получилось ничего сказать.

Нет, не могу на него злиться. На Кити могу, а на него нет. Не выходит. Ну оно и хорошо.

— Как твоя щека? — спросила я наконец.

— Заживёт, — уклончиво ответил Рэн.

Да уж, выглядел ожог жутковато. Хорошо, что волдыря нет — наверняка это из-за мази. Просто огромная рана на всю щёку, уже начавшая покрываться красно-коричневой коростой.

— Вот так вот маску не носить! — не удержалась я.

Рэна перекосило.

— Бывало и хуже, — фыркнул он.

— Издеваешься?

— Да ну что ты, — возразил Рэн.

Действительно, чего это я.

Нет, ревность никуда не ушла. Это я из-за неё злюсь, а не из-за того, что Рэн маску не надел. Но и из-за этого тоже.

Да, я раскатала губу! Рэн, возможно, и не принял близко к сердцу этот единственный раз, но я приняла. И я несмотря ни на что буду рядом именно с этим парнем. А если кто встанет между нами, то сильно об этом пожалеет!

— Рэн.

— М?

— Скажи... а ты точно будешь обо мне помнить? Ну, когда моё задание закончится... Не забудешь, как Омари?

— О господи...

Да, дура, знаю.

— Ни слова об Омари, — проговорил Рэн, с видом величайшей усталости приложив ладонь ко лбу. — Ни слова, иначе плохо будет всем. И тебе в том числе.

Вновь скрипнула дверь, и я увидела на пороге Кити с закинутым на плечо полотенцем.

— Ой... — смутилась она, заметив Рэна.

— Ничего-ничего, — покачал головой тот.

Кити устремила свой ясный взор на меня.

— Я купаться, — сказала она и многозначительно поиграла бровями. — Не хочешь со мной?..

Подушка полетела к двери. Кити проворно пригнулась.

— Мы с тобой ещё на первом курсе выяснили, что ты не в моём вкусе! — раздражённо воскликнула я. — Я купаюсь после тебя, а не во время!

Кити с деланной обидой выпятила губу.

— Скучная ты, — и показала мне язык. Ушла, насвистывая под нос какую-то песенку.

Рэн перевёл удивлённый взгляд на меня и шёпотом спросил:

— Она что... того?

— Да не того она, — поморщилась я. — Просто меня так любит доводить.

— Аа... — Рэн хмыкнул. — Своеобразно.

— Время дурацких шуточек вернулось, — угрюмо откликнулась я. — Она как Дай иногда. Язык без костей.

Рэн тихо засмеялся.

— Пойду насчёт обеда договорюсь, — сказал он. — Отдыхай. И выкинь уже из головы Омари!

Кити едва держала вилку. Бедняга.

Вечернее общение с Пёрышком стоило ей вывихнутого запястья. Она его туго перетянула бинтом, да и Рэн подоспел со снадобьями и помощью. Только вот это мало помогало — боль никуда не делась.

Ох, и воплей же было!..

— Да твою ж... — прошипела Кити, в бессилии опустив вилку.

Я сочувственно молчала.

— Ари, давай шевелись! — тюкала Тими девушку. — Его светлость гостя ждёт, а она тут еле ходит!

Ещё чуть-чуть — и кое-кто получит полотенцем пониже спины. Аххахахаха, я позлорадствую.

Интересно даже стало, что это за гость такой у герцога. Ещё утром от Тими слышала про него.

Впрочем, нас это не касается. Наше дело с дахаррами возиться.

Кити с кухаркой Тими сразу же нашли общий язык. Только вот первое появление Кити на кухне вызвало шок у всех присутствующих: дворецкий, зашедший почесать языком с Тими, лишился дара речи, Тими застыла и выронила из рук кружку, а Ари испуганно шмыгнула в дальний угол. Я так поняла, на дворецкого неизгладимое впечатление произвела необъятная Китина грудь, а на женщин — её высокий рост. Кити это не смутило, и уже через полчаса они с Тими вовсю болтали о всякой ерунде. Причём темы, как назло, выбирали такие, от которых у меня нервный тик!

Ари, такая смелая с утра, теперь не подходила к нам ближе, чем на десять шагов. Правильное решение!

За обедом Кити была очень разговорчивой, а сейчас ужин, и весь её запал растаял из-за повреждённой конечности. Да уж, мало приятного.

К нам подсел Рэн. Выглядел он не слишком весёлым.

— Как рука? — спросил он у Кити.

— Нормально, — кисло ответила та. — Жить буду, и это главное.

Картофельное пюре враз перестало быть вкусным.

Успокойся, Итэ. В этот раз вилка ни в чём не виновата.

Всё нормально.

Рэн просто старается быть вежливым. И вопрос этот ни о чём не говорит. Рэн просто беспокоится о подчинённом, вот и спросил, как рука...

Чтобы избежать дальнейшего самоедства, я спросила у кухарки:

— Тими, а что за гость у его светлости, не знаешь? Никто ничего не говорил?

Рэн и Кити заинтересованно подняли головы.

— Говорят, что важный для его светлости гость! — с достоинством ответила Тими, помешивая соус. — Вроде как какой-то охотник высокородный, ну вроде вас!

Мы дружно подобрались.

Высокородный коллега? Это кто ещё? Кто из аристократов учился на кафедре охотников?

Может, Тими просто не видит разницу между аристократией и магическими семьями?

Вполне вероятно.

Интересно всё же, кто это? Да ещё такой важный для герцога?

— Может, кто-то из твоей родни? — предположила я, обращаясь к Рэну.

Тот пожал плечами.

— Вряд ли моя семейка интересует герцога, — откликнулся он.

— А может, это кто-то из твоей семейки? — понизила голос Кити.

Я застыла.

Так-так-так, я Кити о герцоге не рассказывала, и слава богу. Значит, она просто предположила, ни о чём не основываясь. Но вот мне есть, на чём основываться!

Остыла, задумалась.

Да ну, бред какой-то. Если он из-за моего отказа решил угрожать семейке Асаи, то это ох какой глупый поступок!

Хотя вот с чего бы ему связываться именно с моим кланом? Мало ли зачем охотник ему понадобился! И мало ли из какой он семьи!

Тем более странно. Если принять на работу, то зачем? Тут нас трое сидит!

Кажется, у меня появилась цель. Я должна выяснить, кто этот охотник! Думаю, Кити и Рэн не менее моего хотят узнать побольше о нашем коллеге!

Картошка снова стала поразительно вкусной.

— ...Надеюсь, мы решим этот вопрос полюбовно?

— Ваша светлость, всё в ваших руках!..

Да, один из голосов, разносящихся по холлу, однозначно принадлежит его светлости Эметагаэ.

А вот второй...

— Дедушка!!! — в ужасе завопила я на весь замок.

Спиной ощутила, как Кити и Рэн вытянулись по струнке.

Было заметно, что дед прибыл только что, причём его светлость почему-то снизошёл до того, чтобы встретить его лично.

Как занятно-то! Причём дедушку явно привело сюда нечто архиважное.

Я также заметила, как кровь отхлынула от бледного лица герцога, сделав того похожим на свеженькое светло-зелёное умертвие. Дедушка тоже выглядел крайне изумлённым и даже испуганным. Во всяком случае, косился он на меня с опаской. Интересно, а чего он ожидал, отправляясь в замок Эметагаэ? Он наверняка был в курсе, где я нахожусь!

— Что ж ты так кричишь? — спокойно вопросил дед, но от меня не укрылось, как у него пару раз дёрнулось нижнее веко.

— Не ожидала просто.

Я повернулась к герцогу и отвесила лёгкий поклон. От его светлости требовать ответа я не решилась, поэтому буду пытать деда прямо здесь, в холле.

— Что ты тут забыл? — я посмотрела сначала на дедушку, потом на его светлость.

На щеках герцога начал проступать какой-то странный холодно-розовый румянец. Дедушка поджал губы, а мне стало совсем уж не по себе.

Мельком оглянулась на Рэна и Кити. Те почему-то уходить не торопились — стояли и чего-то ждали. Зрелища, наверное.

— Наверное, мы неправильно сделали, что решили не отправлять тебе письмо... — с сомнением проговорил дедушка. Было видно, что он тщательно подбирает слова.

— Какое такое письмо? — нахмурилась я. Дедушка отступил от меня на полшага.

— Думаю, господин Асаи, тогда ей было бы легче принять это... — осторожно высказался герцог.

— Что принять? — мне это совсем не нравится!

— Вообще здесь сейчас должен находиться твой отец, — приподняв подбородок, ответил дедушка. — Но здесь я. Он доверил это дело мне.

— Какое дело? — ещё чуть-чуть, и взорвусь от возмущения! Дед увиливает от ответа и не скрывает этого!

— Мы вообще должны были встретиться в столице... — как бы невзначай добавил герцог.

Я глянула на него.

Его светлость замер в поклоне, протянув мне руку ладонью вверх. Поднял голову, и я поймала взгляд его серых глаз.

— Несравненная госпожа Асаи, ваш покорный слуга, герцог Эметагаэ, сочтёт за величайшее счастье ваше согласие стать его спутницей жизни. Засим выражаю надежду на ваш положительный ответ.

Мы все дружно застыли.

Спутницей жизни?

— Ваша светлость, так мы не договаривались, — ледяным тоном проговорил дед.

О да, он умеет говорить так, что кровь стынет в жилах. Вроде невысокий и худой, как и все из нашей семьи, но такой голос получается только у него.

Герцог выпрямился и снисходительно посмотрел на моего деда, но никакой оскорбительной реплики себе не позволил.

А я...

А у меня просто перед глазами всё поплыло и затуманилось.

— Подлая вы душонка, ваша светлость.

Эти слова были сказаны спокойно, честное слово! Но деланное спокойствие не помешало грянуть в голове какому-то маленькому тревожному гонгу — он лишил меня рассудка.

Я ринулась на герцога.

Вот честно, я не поняла, почему его светлость в мгновение ока оказался рядом с лестницей, а я не двинулась с места!

Но я рвалась, рвалась вперёд, к герцогу! Убить, убить, размозжить, растереть, размазать!

Перед глазами тьма. Я никого и ничего не видела. Только его.

Даже не спросил!

Ладно у меня не спросил. Даже у старшего Асаи не спросил! Что за наглость! Если ты высокороден, то можешь решать за других, да?!

Бесит!

Ненавижу!

Дед крепко держал меня одной рукой за талию. Мы не теряем силы с возрастом.

Я что-то орала. Во всю глотку. Кажется, я угрожала его светлости страшными пытками и небесной карой. А ещё я вопила, что ненавижу его.

— Да успокойся ты! — рычал на ухо дед, что есть мочи удерживая меня от непоправимого шага.

— Отпусти... — шипела я. — Я убью его...

Дед не выдержал.

Из глаз брызнули звёзды — меня круто приложило об пол спиной и затылком. Кувыркнулась. Вскочила на ноги. Тряхнула головой.

Ура! Свобода!

Но мне преградили путь. И даже обхватили руками, чтобы не дай бог не упала от столкновения.

— Отпусти уже! — почти простонала я.

Удар в затылок был мне ответом.

Тьма.

— Молодёжь, помогите старому ревматику! — попросил господин Кэлгар Асаи, придерживая бесчувственную внучку.

Рэн вздрогнул и, стряхнув оцепенение, подбежал и подхватил Итэ на руки.

— Положи её на кровать и запри комнату, — наставительно произнёс господин Асаи. — Снаружи подопри чем-нибудь тяжёлым, желательно, шкафом. Постарайтесь продержаться до моего прихода, если вдруг разбушуется. Я приду и успокою её. Если не разбушуется, всё равно не выпускайте. Понятно?

— Более чем.

Кити поторопилась следом за Рэном. Напугана она была до смерти.

Когда молодые люди скрылись в подвале, господин Асаи обратил своё внимание на герцога, продолжавшего стоять изваянием около лестницы.

— Ваша светлость, ну зачем вы так? — с лёгкой укоризной вопросил он. — Рассердили мне внучку... Она же не успокоится, пока не доберётся до вас!

Землисто-серый герцог спокойно двинулся навстречу господину Асаи. О его состоянии свидетельствовал только цвет его лица, в остальном его светлость Эметагаэ демонстрировал невероятную выдержку.

— Откровенно говоря, я не ожидал такой реакции, — с извиняющейся улыбкой проговорил Адарин, доброжелательно глядя в глаза пожилому охотнику.

Господин Кэлгар, цокая языком, сокрушённо покачал головой.

— Что ж, господин Асаи, в ногах правды нет, — не спуская с лица всё ту же благодушную улыбку, сказал герцог. — Пройдём в мой кабинет и обсудим все детали нашего дела.

Господин Кэлгар приподнял бровь. Неужели его светлость так и не понял, что ему теперь нужно обходить Итэ по широкой дуге и не попадаться ей на глаза?

Да и то, что его светлость полагает, будто может отменить исключительное право клана Асаи на унаследовавших родовую силу детей, сильно возмутило господина Асаи. Этот высокородный глупец хоть понимает, чем это может обернуться?

— Пожалуйста, присаживайтесь, — любезно предложил герцог и шагнул к неприметному шкафчику.

За вином.

Господин Кэлгар скрипнул зубами. Он не переносил алкоголь в любом виде, но отказываться сейчас неприлично и невежливо.

Разумеется, сейчас его светлость не имеет цели оскорбить гостя. Он просто не знает о его отношении к вину.

— Позвольте спросить, — сказал охотник, с едва скрываемым отвращением глядя на тёмно-вишнёвое пойло, наполняющее собою бокал.

— Разумеется! Я весь внимание, — с подобострастием откликнулся герцог и сел напротив.

Господин Асаи немного удивился. Почему его светлость так ужимается перед тем, кто сословно ниже его?

— Вы до сих пор думаете, что ваша идея с женитьбой на дочери Асаи — удачная? — и неотрывно вперился взглядом в лицо его светлости.

Тяжёлое выражение золотых глаз явно обеспокоило герцога, но он всеми силами постарался это скрыть.

— Почему нет? — небрежно повёл он плечом.

Его светлость не видел сложностей в том, чтобы по-хорошему договориться со старшим Асаи. Тщедушный и даже костлявый пожилой человек с изрядной сединой в чёрных волосах, сеткой морщин на лице и жёлто-золотыми глазами, как у прекрасной охотницы, не казался ему несговорчивым или опасным. Напротив, господин Асаи выглядел довольно благоразумным и рассудительным человеком.

Господин же Кэлгар так сжал бокал, что тот чуть не разлетелся осколками в разные стороны. Вовремя спохватился, и хрустальное изделие, полное вина, осталось невредимым.

— Но вы же понимаете, что высший свет не одобрит вашего союза с девушкой из семьи охотников? — вкрадчиво начал господин Кэлгар.

Его светлость покровительственно улыбнулся.

— Это легко исправить, — сказал он. — Я удивлён, что вашей семье до сих пор не подарили никакого титула. Как будто король полностью уверен в вашей преданности...

Вот тут господин Кэлгар чуть не выпустил бокал.

— А вы, стало быть, не уверены? — холодно спросил он.

Герцог понял, что сморозил глупость, и поторопился исправить двусмысленность.

— Ну что вы! Я просто полагаю, что ваш клан незаслуженно обделили почестями, которые вы заслужили...

Вот на этом моменте разговор совершенно перестал нравиться господину Кэлгару.

Чего он хочет на самом деле? Что у него за игра?

Выглядит молодо. Вряд ли ему больше тридцати лет, а если и больше, то ненамного.

Наверняка воображает себя мастером интриги. Возможно, сам дар интриги и присутствует у его светлости, но то, как он этим даром пользуется, удручает.

Слишком грубо для человека его положения и ума.

Господин Асаи саркастично ухмыльнулся про себя. Наверняка этот мальчишка относится к типу мужчин, которые мнят себя заправскими ловеласами, пару раз потрепав за щёчку служанку в родительском доме, а потом пытаются свою мнимую сердцеедческую репутацию обратить себе в пользу.

— Не знаю, ваша светлость, чего вы хотите добиться этими словами, но наш клан совершенно не чувствует себя несправедливо ущемлённым, — ответил господин Асаи. — Иначе все, от кого зависит наше благополучие, не жили бы счастливо до сих пор... — здесь он позволил себе многозначительно прищуриться.

— О, я понимаю, — как-то суетливо кивнул герцог Адарин.

И всё-таки зачем он об этом заговорил?

Да, в его власти дать клану Асаи ещё больше привилегий... но зачем? Королевская семья в своё время по-доброму договорилась с необычными охотниками и уверилась в их полной преданности. Расшатывать это равновесие крайне опасно, и его светлость это прекрасно знает. И тем не менее завёл такую опасную тему. Вряд ли это только из-за чудесных глаз Итэ.

— Господин Асаи, — заговорил герцог, — я знаю, что ваш сын женат на Аруи Норти, женщине высокого происхождения. Мало того, что в их случае мезальянс имел место быть, так в его результате Итэхоши находится ненамного ниже меня...

— По всем документам она Асаи. Никакими привилегиями семьи Норти она не пользуется, — невозмутимо ответил господин Асаи. — Не говорите, что забыли об исключительном праве нашей семьи на детей, которые унаследовали силу.

Тут пожилой охотник заметил, что герцог побледнел вновь. Наивно понадеялся обойти этот пункт стороной? Или же думал, что в его случае ничьи запреты не действуют?

— Даже если Итэ станет вашей женой, её сын в любом случае останется в нашей семье и будет наследником Асаи, а не Эметагаэ, — продолжил господин Кэлгар. — Исключительное право на наших детей, унаследовавших силу — это то, что для нас дороже любых богатств и титулов. Даже ваши власть и положение не переломят этого права.

На скулах его светлости заходили желваки.

— Да и не ровня мы вам, даже несмотря на родство с Норти, — простодушно заключил господин Асаи. — Если же у вас с Итэ появилась бы дочь без силы, то, разумеется, она была бы частью вашей семьи...

— Почему вы уверены, что у меня не вышло бы оставить сына в своём доме? — угрожающе понизил голос герцог.

— Когда-то это не вышло у кронпринца, — не удержался от смешка господин Кэлгар.

У его светлости дёрнулось веко.

— Вы же помните, из-за чего нам дали такое право? — продолжил наседать господин Кэлгар.

Его светлость молчал.

— Помните, — подытожил охотник. — Даже нам не всегда удаётся воспитать детей так, чтобы они потом не творили катастроф и не заигрывались с силой. Итэ тому пример, вы видели. Кстати, а вы не думали над тем, что в случае брака с Итэ вы могли бы... в одно прекрасное утро просто не проснуться?

Его светлость позволил себе усмешку.

— Это была бы лучшая смерть. Жена сломала мне шею... — мечтательно протянул он.

Господин Асаи озадаченно выгнул бровь. Он что, издевается?

— Простите, — поправился герцог. — Так, значит, вы на правах старшего родственника отказываете мне?

— Отказываю, — подтвердил господин Кэлгар. — В ваших же интересах как можно меньше связываться с моей внучкой. Причины, думаю, вы осознали.

— От и до, — кивнул герцог, но господину Асаи очень не понравился прищур, которым герцог сопроводил эти слова.

... — Ну почему она так долго не приходит в себя?.. Вдруг ей совсем плохо? Вдруг ей помощь нужна?..

— Господин Асаи скоро придёт. Тогда и отодвинем.

— Ты что, боишься?!

— Да, боюсь. Больше, чем дахарров.

Затылок нещадно болел. Кажется, у меня там налилась приличная шишка.

И тошнота.

Только не сотрясение! Его только не хватало для полного счастья!

Стараясь не делать резких движений, кое-как запустила вверх очередной светящийся шар.

Сотрясение — это, конечно, не самое страшное. Благодаря особенностям моего тела я могу легко его пережить. Только вот всё равно приятного мало.

Я одна в комнате, а голоса Кити и Рэна доносятся из-за двери, причём как-то слишком уж глухо. Как будто за дверью находилось ещё что-то преграждающее путь.

Я села. Сжала ладонями виски и попыталась вспомнить, а по какому поводу у меня, собственно, появилась шишка на затылке.

Мы спокойно ужинали. Это я помню. Тими втирала нам какую-то дичь по поводу гостей у его светлости. Тоже помню. Дедушка с его светлостью попались нам на пути. Да, помню.

А вот что дальше — не помню.

Такая шишка могла у меня появиться либо от столкновения с чем-то каменным, либо... либо от руки деда. Или отца. Или брата.

Понятно.

Кажется, я включила долбо

* * *

зм и что-то натворила. Или наговорила. Короче, накосячила.

Удалось подавить приступ тошноты. Качнувшись, встала. На ватных ногах подошла к двери.

Дёрнула.

Она открывалась внутрь. Но в этот раз не открылась.

Закрыта.

— Ээээээйй... откройте!.. — и похлопала по двери.

От моих лёгких хлопков дверь завибрировала. Голоса за ней вмиг стихли.

— Очнулась! — воскликнула Кити как-то испуганно.

Её резкий голос резанул по ушам и взбаламученному мозгу. Захотелось сунуть два пальца в рот.

— Извини, но твой дедушка велел тебя не выпускать! — уже тише, но напористее сказала она.

— Да я щас лопну, выпустите!

Ложь.

В уборную не хотелось.

Стоп.

А почему не выпускать-то?

— Лучше ей не знать, за что её заперли, — отозвался Рэн.

Было в его голосе... что-то не то. И это что-то мне очень не понравилось настолько, что накатила очередная волна тошноты.

— Если не откроете по-хорошему, я выйду отсюда по-плохому! — пригрозила я. — У меня сотрясение, но клянусь, оно мне не помешает!

— Не открывай, — спокойно и глухо сказал Рэн Кити.

Я впервые ощутила, что значит опустить руки.

Руки действительно повисли. Вот плетьми вдоль туловища. Такое бывает, когда чрезмерно натренируешься — тогда на руке взбухает чуть ли не каждая венка, и слабонервные обычно падают от этого зрелища в обморок. Но в таком случае хоть с усилием, но можно поднять руки, а сейчас такое чувство, будто их привязали верёвками к земле, причём верёвки уходят глубоко-глубоко в землю, в преисподнюю, и освободиться можно, только разорвав верёвки. Но дело в том, что нет желания рвать верёвки, даже если сила на это есть.

Это просто тупое, тяжёлое, вязкое и моментальное душевное бессилие. Обычно оно как бы невесть откуда берётся, ну или поводом для него становится какая-нибудь мелочь. Вот, например, странный тон Рэна, который я никак не могла понять. Поняла одно — этот тон даёт мне знак, что появилась опасность, но какая — хрен её знает. И меня это пугает. А что самое гадкое — я ничего не могу с этим поделать, с опасностью с этой. Сила бессильна. А душонка просто тоща и ни на что не способна.

И да, мне обидно.

Очень.

На Рэна обижаюсь и на его голос.

Ничего... стоит прорваться наружу, и обидку как рукой снимет. Заодно и с Рэном пообщаемся по душам. Чего это он такой холодный стал да высокомерный? Решил, что одного раза достаточно, можно и неприступную крепость из себя строить?

Я отошла на пять шагов с расчётом, что этого расстояния мне хватит для разбега.

Замерла.

— Неужели спокойна?! Слава богу, я переживал!

Вся злость куда-то делась. Даже стыд слегка кольнул в сердце напоследок.

Снаружи доносился звук, как будто отодвигают что-то тяжёлое. Вернее, не как будто, а отодвигают.

Лязгнул ключ в замочной скважине, и на пороге возник дедушка. С подозрением прищурился, заметив, что я стою вся напружиненная и готовая к бою.

— Я спокойная, — буркнула я и, отвернувшись, пошла к кровати.

— Вижу, — ответил дед, садясь рядом. — Вот вроде взрослый человек, а заставила меня краснеть, как будто я не уследил за нашкодившим ребёнком...

— В смысле краснеть? За что? — изумилась я. Меня что, ещё и в виноватые пытаются записать?! Вот уж от кого, а от дедушки я такого не ожидала!

— Если бы не я, ты бы убила его светлость. У кого бы потом начались неприятности?

— Клянусь, я бы не пожалела!

— Не раскидывайся клятвами. Это ты сейчас так говоришь, потому что миновало.

Дедушка говорил довольно жёстко, и я поняла, что он на меня злится за то, что я натворила. Но, тем не менее, заботливо протянул руку к моему пострадавшему затылку.

— Мутит?

— Мутит.

— Сейчас пройдёт.

Я передёрнула плечами — в мозг словно залили какую-то ледяную жидкость, которая во мгновение согрелась. И взгляд моментально прояснился, и тошнота отступила.

А ещё я вспомнила, что же заставило всех запереть меня.

Я действительно могла убить его светлость. Прихлопнула бы, как муху, и заметила бы только тогда, когда бы успокоилась. Правда, уже смысла бы не было в спокойствии.

Меня прошиб холодный пот.

Ужас.

Перед законом все равны. И за убийство такого знатного человека мне пришлось бы ответить по полной: с судом, обвинением, исповедью и зрелищной казнью на главной площади Инатара. И неизвестно, что бы случилось со всем нашим кланом после этого.

— Я отказал его светлости, — сказал дедушка, наблюдая за выражением моего лица.

— Отказал? — неизвестно зачем переспросила я.

— Да. Старался как можно сильнее напирать на право нашей семьи, — тут дедушка как-то странно сморщил нос.

— И? Его светлость понял, о чём ты? Он не может о нём не знать!

— В том-то и дело, что он прекрасно об этом знает. Только почему-то не видит помехи, — дед помрачнел. Недобро помрачнел.

— Убью... — выдохнула я. Пусть меня казнят, но жалеть не буду до последней секунды жизни.

Значит, его светлости плевать на права и чувства других семей, лишь бы получить своё. Как же высокое положение портит людей!

Большая физическая сила тоже порой портит. Меня вот подпортила, несмотря на воспитание в кругу себе подобных. Поэтому-то у нас это право есть — что было бы, если бы такие, как мы, рождались в простых семьях? Чувство всесильности... Даже я ему поддалась. Даже Дай себе такого не позволяет, несмотря на всё его раздолбайство.

— Не торопись, — устало потёр глаза дед. — Посмотрим, что он будет делать. Если предпримет какие-то серьёзные шаги — будем защищаться.

Я медленно покивала. Да уж, чует моя левая пятка, что нам надо придётся постоять за себя, а уж трусостью наша семейка никогда не отличалась. Ещё бы!

— Уже поздно, — сказал дед. — Мне нужно домой. А тебе нужно что-то сделать с твоей вспыльчивостью. До добра это не доведёт. Ты ведь никогда границ не переходила, что случилось?

Я выпятила нижнюю губу. Он что, издевается?

— Знаешь, не каждый день меня так грубо пытаются под себя подложить! — обиженно ответила я.

— В любом случае держи лицо, что бы ни случилось. Иначе мы заберём тебя домой где-то на месяц, а Академия подождёт — все поймут, что тебя нужно довоспитать.

Угу. Поймут. Типа отсутствовала по семейным обстоятельствам.

Я знаю, что в своё время дед так забрал отца, когда тот заигрался. Вроде помогло.

— Постараюсь, — буркнула я.

— Постарайся. Если будет тревожно или нужен будет совет — сразу пиши нам. Мы что-нибудь придумаем.

Дед на прощание потрепал меня по волосам, окончательно сделав из них гнездо, и вышел, оглянувшись напоследок.

Я же осталась сидеть, задумчиво постукивая пяткой по полу.

Нехорошие предчувствия. Очень нехорошие.

С Рэном побеседуем завтра. Кажется, сейчас уже полночь.

— Ну, рассказывай теперь, почему ты оказалась с нами! — я прислонилась бедром к столу, наблюдая, как Кити усердно втыкает шпильки в закрученную на затылке пшеничного цвета косу.

— Да потому что эта Фиру — шлюха моральная и мразь, — угрюмо ответила Кити. — Мы подрались.

— О как! — присвистнула я. Это нехорошо. — По какому поводу?

— Нечего было говорить, что я ни на что не способная корова! — зло фыркнула Кити.

— Оооо...

Да, таких оскорблений Кити не спускала никогда. Причём она всегда болезненно реагировала именно на слово 'корова' — каждый ляпнувший его потом отплёвывался кровью и собственными зубами. Единственный, кому это сошло с рук — это старый кочегар, огневик господин Оринай, которому мы помогали уголь таскать. Я была 'коротышкой', а Кити — 'коровкой' — очень уж приглянулась господину Оринаю Китина грудь, правда, выражал он своё восхищение крайне своеобразно. Напарница скрипела зубами, но старика тронуть не посмела.

— Госпожа Гассарай прилетела тут же, — продолжала бухтеть Кити. — Вот через пять минут после того, как нас разняли. Как она узнала, что надо прийти — вообще не догадываюсь. А ещё не догадываюсь, как нас вообще умудрились разнять!

Я поняла, что на лице Кити нет ни следа побоев. Неужто Фиру её не достала?

— Я так полагаю, тебе повезло больше, чем ей?

— Ну не знаю. До лица она не добралась, зато по почкам надавала, — Кити поморщилась.

По почкам — это плохо. Но Кити у нас здоровая, быстренько в норму придёт.

— Кстати, а что там с герцогом?.. — понизила голос подруга и многозначительно подёргала бровью. У неё это иногда очень выразительно получается.

Я вздохнула. Делать нечего, поведала всё о нашем с дедом разговоре.

— Ого! — впечатлилась Кити. — И что теперь будешь делать?..

К нам постучались. Мы от неожиданности нервно вздрогнули.

— Можно! — сказала Кити.

— Доброе утро.

Госпожа Гассарай, как всегда при макияже и причёске, плотно прикрыла дверь и неторопливо прошла на середину комнаты.

— Здрасьте, — коротко кивнула я.

Куратор кивнула мне в ответ.

Кити страдальчески закатила глаза.

— Ну госпожа Гассарай! Меч вашей строгости снова жаждет моей крови?! — заканючила она.

— Кити, ты же понимаешь, насколько некрасивая ситуация получилась? — холодно заговорила охотница, склонив голову набок. Выражение её лица было насмешливым и одновременно обеспокоенным.

— А я-то тут причём?! — возмущённо взвилась Кити. — Это всё Фиру! Она первая начала! И повела себя непрофессионально! — Кити усилием выделила последней слово.

— Она уже получила нагоняй и от меня, и от господина. Ей повезло, что он её не уволил.

— Да лучше бы уволил!..

— Итэ, если тебе не сложно, погуляй пока где-нибудь, пожалуйста, — обратилась ко мне госпожа Гассарай.

— У меня от неё секретов нет! — вступилась Кити.

— Нет, я, пожалуй, всё-таки прогуляюсь, — я ужом выскользнула из комнаты.

Мне, конечно, ужас как хотелось узнать подробности, но раз госпоже Гассарай так важно было моё отсутствие, то я испаряюсь.

Странно, что Рэн нас не разбудил. Вроде как подошло время кормёжки, а мы проснулись сами и позже назначенного Рэном времени. Его самого нет в подземелье. Наверное, без нас кормит. Ну ладно, тем лучше. Без лишних свидетелей.

Пока госпожа Гассарай навешивала Кити моральных люлей, я вышла на свежий воздух.

Поёжилась от порыва прохладного ветра. Зашагала в сторону загона.

Челядь уже вовсю возилась со скотиной. В мою сторону даже не смотрели — привыкли уже. Теперь темой для обсуждений станет Кити. Вернее, одна конкретная часть её тела. Хотя тут и так есть девицы с не менее аппетитными формами, но не пообсуждать чьи-то прелести — это просто грех.

Рэн не обращал на меня внимания — он сосредоточенно проталкивал сквозь прутья решётки куски мяса, которые тут же исчезали в недрах стойла.

— Доброе утро, — сказала я, подойдя к нему.

Рэн вскинул голову — кажется, он никого не ждал, и мой приход стал для него неожиданностью. Странно.

— Привет. Раз пришла — помогай.

Вот тебе и здрасьте!

Ну ладно, помогу. Мне не сложно.

"Завтра уже сделаешь с магией и пойдёшь со мной в загон."

Угу, сходила. Кое-кто не удосужился нас пораньше разбудить! И не напомнил даже.

— Скажи мне одну вещь, — начала я, выпрямившись и скрестив на груди руки.

— Какую? — равнодушно поинтересовался Рэн.

— Что это вчера было?

— Что и где именно?

— Дурачка не включай. Мне на тот момент была очень нужна поддержка. Очень-очень. А ты сделал морду кирпичом, будто меня не знаешь. После того, что случилось вчера в твоей комнате, ты ещё делаешь вид, что я тут так, мимо проходила! По-моему, я имею право услышать хоть что-то в качестве объяснения. Не находишь мою просьбу справедливой?!

Дедушка сказал, чтобы никаких перегибов. Я внучка послушная, сделаю так, как дедушка велел.

Рэн замер. Очень уж надменно прикрыл глаза.

Захотелось влепить ему пощёчину, лёгкую такую, но ощутимую. Однако рука не поднялась — дедушка просил их не распускать. А я, повторюсь, внучка послушная.

— Ну? — поторопила я.

Рэн скривил губы.

— Понимаешь... лучше нам не переходить границ деловых отношений, — сухо ответствовал он.

Я же чуть не выронила мясо из рук.

Вот так новость! Рэн не перестаёт меня удивлять. В этот раз в самом плохом смысле.

С усилием сглотнула. Предательские слёзы чуть не хлынули из глаз.

И это он вчера мне говорил, как ему тяжело будет меня отпускать! Как легко он привязывается к людям... Как я стала ему дорога...

Сволочь!

И при этом мне нельзя распускать руки. Дипломатия, чтоб её. Ненавижу её.

— Кити, да? — ровным голосом спросила я. Хотя скорее уж утвердила.

Рэн с недоумением во взгляде выпрямился.

— При чём здесь она? — приподнял он бровь. — Нет, дело совсем не в ней.

— Тогда в чём?

Поперёк горла встал ком — я готова была разреветься прямо здесь. А заодно презреть ко всем демонам запрет дедушки и разнести тут всё в щепки. Разумеется, не тронув Рэна.

Он вновь смежил веки.

— В том, что мне довелось увидеть.

— Когда? И что? И почему?

Да, я не собираюсь применять силу, чтобы навредить Рэну. Ни за что. Но применить её, чтобы удержать его для разговора, я готова.

Я начала понимать, что так не понравилось Рэну. Но почему?..

Этого я не понимала.

Рэн вздохнул. Глубоко и тяжело. Словно бы он понимал, что совершает сейчас нечто неправильное и непоправимое.

— Мне стало не по себе, когда ты... когда с тобой способен справиться только твой дед. Ну и отец с братом.

Я нахмурилась. Так это что, по такой пустяковой причине он готов разорвать со мною всякие сношения?!

Вспомнила, как Рэн помрачнел вчера на ярмарке, когда ему не удалось попасть в яблочко из лука, а мне удалось. Его что, уязвляет моя сила?! Да господи! Какие проблемы, Рэн?! Мне дедушка запретил её показывать, если дело не касается работы! Ради тебя я вообще забуду, что она существует!

Меня бросило в холод, когда я заметила в какой-то миг... слёзы на глазах Рэна.

— Ты чего? — встревоженно спросила я.

Рэн поморгал.

— Вспомнил кое-что из детства, — ровным голосом ответил он. — Тогда один мой дядя в такой же ярости бросился на мою мать. Он был... не в себе. Очень похоже было на твоё состояние. Мать отбилась, не дала себя в обиду. Это был, кстати, отец Тэра. Мне было лет девять. Вроде бы.

Меня словно молнией шарахнуло.

Припомнила, что рассказал мне Рэн о своей семье. Почему-то я не подумала о том, что внутри клана могли бы быть... такие проблемы. Чтобы аж до драк. Почему-то мне казалось, что это решалось ну как-то спокойнее. Нараярэ же не мы, не Асаи... а у них вон там как всё.

Рэн прикусил губу.

Мне почему-то показалось, что этот маленький мальчик, который наблюдал за той страшной сценой, не раздумывая, бросился на защиту матери...

Детская травма. Настолько глубоко сидевшая, что высунулась только при почти что точном воспроизведении ситуации, её вызвавшей.

А мне захотелось в который раз удавиться.

— Рэн, я...

Он мотнул головой и, пряча глаза, подошёл к следующему дахарру, ждущему еды.

Ваша покорная слуга прикусила язык. Что-то мне подсказало, что сейчас лучше помалкивать. Причём не только на тему семьи Рэна. Вообще надо молчать и не издавать ни звука, если не хочу получить от Рэна порцию ненависти, способную убить гигантского спрута.

Как ни странно, никто из дахарров не счёл нас подходящими на роль свежезажаренных кусков мяса, и посему закончили мы кормёжку без травм и потрясений.

— Рэн?.. — растерянно пробормотала я, оглянувшись.

Я хотела пойти в замок и позавтракать, но остановилась. Рэн махнул мне рукой, мол, иди одна, и пошёл ко входу в загон.

Ну уж нет! Одна я никуда не пойду.

Рэн удивлённо посмотрел на меня, зажав в зубах кусочек вяленого мяса — из того, чем он обычно подкармливал дахарров. Он зачем-то взялся перебирать арканы, которые висели в углу. Я знала — эти верёвки уже негодны.

— Ты мне не рассказывал об этом, — сказала я, подбоченившись.

— А чего ради? — скривил губы Рэн. Глаза его были сухи.

Да в самом деле, это оскорбительно!

— Значит, вот как ты обращаешься с людьми, которых зовёшь дорогими? — я медленно двинулась в сторону Рэна. Тот не шелохнулся, лишь угрожающе нахмурился.

Пришлось остановиться.

— Прости, что я сорвалась на твоих глазах... Ну откуда мне было знать, что тебе станет так от этого гадко?! Рэн, это несправедливо, в конце концов!

Господи боже мой, ну почему всё так сложно?! Почему приходится возиться с обидками друг на друга, когда можно просто не обижаться!

Я чего-то не понимаю в этой жизни.

Рэн не отвечал.

— Послушай, — продолжила я увещевания. — Ну я же не со зла! Ты сам это понимаешь... Ну прекрати уже, а!

Рэн всё не отвечал. Он закрыл глаза с таким видом, будто его всё в этой жизни достало по самую печень.

П

* * *

страдальства.

Да, пожалуй, самое верное слово для всей этой ситуации.

Я не виновата в том, что произошло в твоём детстве, Рэн!!!

Он стоял, запрокинув голову. Закрыв глаза. Не плача, впрочем. И хорошо.

Отвернулся и побрёл в самый угол. Там висит всякая хрень типа вот таких убитых верёвок, порванных перчаток и всего такого.

А я... меня накрыло, короче.

Я забыла обещание, данное деду.

— Я тебя не отпущу, пока не простишь меня... Рэн, не дёргайся, пожалуйста... не уходи, я всё равно тебя не пущу...

Я чувствовала под своей щекой тепло драконьей кожи и прохладу застёжек из натона — этот металл не греется от обычного пламени.

Под моей щекой прерывисто поднималась и опускалась грудь Рэна. Я вцепилась руками в толстенные прутья решётки — парень никуда не денется.

Он стоял смирно, и только дыхание выдавало его состояние. Его прохладные ладони легли на мои запястья. Сжали. Подёргали.

Неа, не разожмёшь!

У меня кулаки — это как челюсти у некоторых пород бойцовских собак. Поди разожми, если вцепятся.

Главное, чтобы сейчас спазма не случилось. А то ведь придётся выламывать мне пальцы, чтобы разжать кулаки. И без помощи моих родственничков тут не обойтись.

Ух, представляю, как они оборжались бы с этой ситуации...

Они вообще нечто. Уверена, если бы на меня сверху упала огромная гранитная глыба, они бы и бровью не повели. Только презрительно фыркнули бы: "Слабачка!", глядя на лепёшку под камнем, которая когда-то была мной.

Конечно, я преувеличиваю. Это я так, любя.

Интересно, а вмятины на прутьях останутся после моей хватки?

Думаю, останутся.

С ума сойти.

Я парня в углу зажала.

Хорошо, что этого никто не видит.

— Это ты должен делать, между прочим! — с упрёком заявила я, запрокинув голову и посмотрев в глаза Рэну.

Озёра.

Два моря.

Мой родной.

Да, это он должен был меня зажать, а не я его! Как будто бы я не поддалась!

Рэн выглядел предельно спокойным. Его выдавали только немного неровное дыхание и торопливый стук сердца.

И за это тоже я в него влюбилась. Он не показывает своего страха. Мне этого не хватает.

Тут губы Рэна дрогнули. Изогнулись. Разомкнулись.

Он расхохотался.

Его грудь ходила ходуном под моей щекой.

Я не выдержала.

Мы на пару ухахатывались, на миг замолкая, чтобы при взгляде друг на друга снова зайтись в удушающем смехе. Я не стирала слёз — они просто лились потоком по красной пылающей физиономии, а на лбу у меня, наверное, вздуется шишка — я то и дело прикладывалась им по застёжке на куртке Рэна. Забывала я о ней, ну что теперь!

— Да, ты права, — отсмеявшись, проговорил Рэн. — Это действительно моя работа... Выпусти меня, пожалуйста. Итэ!

— Да погоди...

Ура!

Разжала.

С трудом, с болью. Я чуть ли не слышала, как скрипят суставы, словно несмазанные дверные петли.

Вмятины остались.

Потёрла запястье. Размяла пальцы.

Тоненькие. Как у моей мамы и сестёр.

— Готово... Ай! Рэн!!!

— Ну ты же просила...

Чтоб тебя, Рэн! Продолжай и не вздумай прерываться!

— Эй!.. Ты... ты что делаешь?!

Мне не ответили.

— Рэн...

— Молчи...

Да, я сбита с толку. Поражена. Удивлена. Убита наповал!

Шершавая жёсткая верёвка впивалась в руки от ладоней до плеч, в живот, даже в шею. И не дёрнуться — верёвка держала и прутья тоже.

Меня связали. И привязали.

Быстренько так, ловко, без лишних трат сил и времени.

Конечно, если поднапрячься...

Но нет. Не хочу.

— Не смей...

— Не буду!

Мстит! Точно мстит. За то, что зажала. Ну а я что, против, чтобы меня зажали? Нет, нисколько. Но вот если его светлость сдуру попытался бы меня принудить, то он бы сильно пожалел. А Рэн — другое дело. Ему можно!

— Что-то ты... прямо-таки очертенел, — просипела я, стараясь не делать резких и лишних движений. Верёвка держала крепко. Я, конечно, крепче, но всё-таки!

— Я? Да что ты, нет.

Однако эти спокойные и даже небрежные слова не вязались с выражением лица Рэна: довольным, предвкушающим, с хитрой усмешкой и прищуренными потемневшими глазами.

Играет?

Чёрт возьми, как он так быстро меня связал?! Я даже сообразить не успела! Даже узлов тут мало, всего-то три-четыре, не больше. Мне кажется, или я чего-то не знаю о Рэне?!

Хотя на дахаррах натренироваться в быстром и надёжном связывании, в принципе, запросто можно...

Так, ладно, без паники. А то я так заволновалась, будто не смогу за себя постоять.

Я невольно содрогнулась — вставший вплотную Рэн склонился ко мне так, что его дыхание опалило лоб и висок. Кончики пальцев скользнули по щеке, задержались на нижней губе, спустились по подбородку к шее, к ключицам, выглядывающим из-под ворота драконьей куртки... расстегнули верхнюю застёжку...

И вот тут-то меня переклинило.

Такой беспомощной я себя не чувствовала никогда.

Кажется, до меня в полнейшей мере дошло, что на самом деле чувствуют обычные, нормальные девушки, когда оказываются зажаты где-нибудь в тёмном углу каким-нибудь источающим во все стороны гормоны парнем. Или даже несколькими, что ещё страшнее.

Какие советы я обычно давала?.. "Как-как?! По шарам его, да и все дела!" Ещё и сопровождала наглядным пособием, как правильно надо награждать незадачливого домогателя ударом по шарам. При этом с важностью добавляла, что шары — это самое ценное, что вообще есть у мужчины, и посему добраться до них очень сложно, и в довесок показывала, как до них добраться, прежде чем ударить.

Вот только я не учитывала, что обычной (нормальной!) девочке все эти мои приёмы да советы мало помогут. Она-то нормальная!

А у Рэна шары, небось, стальные. На ощупь-то обычные, но вот по сути!..

— Я не против, Рэн, — прошептала я. Он удивлённо распахнул глаза. — Только сейчас немного... не в тему. Мы есть хотим, да и в загоне не совсем удобно... Вечером отошлём куда-нибудь Кити...

Рэн отстранился. Теперь в его взгляде читалось торжество.

— Я знал, что тебе понравится, — мурлыкнул он и в несколько точных быстрых движений освободил меня от пут.

Я потёрла шею в месте, куда врезалась верёвка.

Рэн не сводил с меня глаз, и на его губах держалась довольно-таки похабная ухмылка. Он принялся ловко наматывать верёвку на локоть, и от этого зрелища у меня перехватило дух.

Хорошо, что я в куртке. Иначе соски быстренько бы выдали... то, что не нужно выдавать.

— Ты... силу не сдерживай, хорошо? — внезапно попросил Рэн.

Я вопросительно вскинула брови. Ответом мне были порозовевшие скулы Рэна.

Ах, вот оно что. Ну хорошо, напросился.

Кити о чём-то весьма эмоционально распиналась перед госпожой Гассарай, размахивая руками и нависая над невозмутимой преподавательницей, а та в свою очередь внимательно слушала, проникновенно кивала и, как мне показалось, даже была готова встать на сторону Кити.

Эту картину мы с Рэном наблюдали по пути ко входу в кухню. Кити подошла чуть позже, хмурая, как небо перед грозой. Поковырялась в еде, вызвав тем самым недовольство Тими, почти не притронулась к ней и, угрюмо извинившись, вышла из-за стола. Мы с Рэном переглянулись и поняли, что работать с Пёрышком сегодня нам придётся вдвоём.

Вот уж не знаю, до чего они с госпожой Гассарай договорились и договорились ли, но по лицу Кити было ясно — просто так ей инцидент с Фиру с рук не сойдёт. Конечно, репутация студента не так уж и загрязняется, но всё равно могут припомнить. А вот Фиру... боюсь, ей, специалисту, уже не отвертеться. Не сказать, чтобы на её карьере можно поставить крест, но... кто захочет с таким человеком связываться?

Ладно, с этим мы потом разберёмся. Если Кити доверится мне, то мы с ней вместе поищем выход, если всё будет совсем нехорошо.

Рэн закончил с завтраком раньше меня и, улыбнувшись мне, покинул кухню. И мне, пожалуй, пора честь знать.

При выходе из кухни я столкнулась с Ари. Помнится, кто-то обещал мне мордашку разукрасить?

Сейчас она, пряча глаза, попыталась вжаться в стену и проскочить мимо меня, но я не позволила.

— Стоять! — я ухватила девушку за шиворот. Та остановилась, как вкопанная. Я ощутила, что её мелко колотит от моего присутствия.

Отпустила шиворот. Думаю, она не рискнёт убегать.

Обошла её и встала напротив, лицом к лицу. Правда, пришлось чуть приподнять голову, потому что Ари повыше меня, но это не беда.

Нет, рукоприкладства не будет! Я дедушке пообещала, я внучка послушная. Тем более девушка.

— Тебя устраивает моё лицо? — спросила я и склонила голову набок.

Ари озадаченно поморгала.

— Что? — только и выдала она.

— Ну, ты ещё хочешь разукрасить мне физиономию? — уточнила я.

Ари испуганно сглотнула. Видимо, боялась, что я ей это припомню.

— Если хочешь, то давай, пробуй! — я специально отошла на пару шагов. Вдруг правда решит привести угрозу в исполнение?! В таком случае она просто набитая дура.

Девушка переступила с ноги на ногу и замотала головой.

— Нет, не хочу! — заявила она. — Я не хочу быть, как та вилка!

Вот, это другое дело. Это уже другой, более плодотворный разговор.

— Хорошая девочка! — мои губы растянулись в хищной и, вне всякого сомнения, гадкой усмешке. — Вот так бы сразу. А знаешь, — стёрла ухмылочку и заговорила с полной серьёзностью, — если бы у вас с Рэном всё сложилось, то вряд ли бы я что-то испортила, м?

Ари глубоко вздохнула и прикрыла глаза. С усилием кивнула.

Бедная, со всем соглашается, лишь бы я её не тронула. Не бойся, детка, не трону. А то дедушка будет ругаться.

Мы с Ари разошлись. Хотелось напоследок шлёпнуть её пониже спины — ну, так, понервировать лишний раз, но пришлось сдержаться от столь провокационного порыва.

После завтрака Рэн обычно разрешает повалять дурака, пока еда переваривается, так что пойду чем-нибудь позанимаюсь. Например, поищу Кити, чтобы узнать, что же они там нарешали с госпожой Гассарай. Явно ничего хорошего, поскольку Кити выглядела ну очень недовольной.

Найти бы её ещё...

Выйдя на улицу, с удовольствием потянулась. За эти дни заметно потеплело, и зелень уже заметно повылезала из подсохшей земли. Люблю лёгкий вешний ветер.

Прошла к прудику. Никого нет, даже уток — не прилетели ещё. Их домик пустует посреди пруда.

Пойти потренироваться, что ль? А хотя нет, не стоит на полный желудок. Не просто же так Рэн отпускает бездельничать пару часов после завтрака, да и нам об этом постоянно говорили в Академии.

Пошла в наш подвал — Кити там тоже не оказалось, как и госпожи Гассарай. Гуляют где-то, разговаривают. Пойду и я.

Нет, день однозначно не задался. Определённо.

— Госпожа Асаи! — окликнули меня.

Я встала, как вкопанная.

Ну почему мне так не везёт сегодня?!

А хотя нет, везёт. Это отличный повод извиниться за вспышку гнева и успокоить совесть.

Я ещё постояла так спиной к герцогу где-то с полминуты, а потом всё же развернулась и пошла к беседке, где мы с Рэном ужинали пару дней назад. Там сейчас восседал его светлость, причём вальяжно так, бесцеремонно, вытянув руки за голову. А чего ему церемониться? Это же его владения, его беседка. Как хочет, так себя и ведёт.

И одет очень даже по-домашнему и безыскусно: брюки из плотной ткани и белая льняная рубашка. Волосы в лёгком беспорядке. Его светлость явно недавно проснулись.

Не видно, чтобы он сильно мёрз в столь лёгкой для такой погоды одежде.

Я отвесила поклон, не сильно церемонный, но так, для приличия. Герцог всё ж таки.

— Доброе утро, ваша светлость.

Герцог с интересом прищурился на меня, не меняя позы.

— Доброе утро, — ответили мне. — Присаживайтесь.

Подвинулся, освобождая место.

Эм. Ладно, если бы лавочка была напротив, но рядом... я не хочу рядом садиться.

Его светлость ждал и неотрывно смотрел на меня. Интересно, он знает, что его взгляд пронизывает насквозь? Наверняка знает.

Делать нечего — присела на самый краешек скамейки.

— Можно подумать, я кусаюсь, госпожа Асаи, — с лёгким неудовольствием проговорил герцог. — Я же не дахарр!

"Вы хуже! Дахарры хоть намерений не скрывают!" — хотела выпалить я, но прикусила язык.

Пришлось двинуться ближе.

Расслабилась — его светлость не торопился распускать руки. Напротив, он сцепил их в замок на животе и не сделал в мою сторону ни одного движения.

Заговаривать он не торопился, и я решила первая наладить коммуникацию.

— Я... хотела бы попросить прощения за вчерашнее происшествие, — герцог озадаченно нахмурился, а я поторопилась добавить: — я повела себя недостойно.

Его светлость вздохнул, как мне показалось, с облегчением.

— Ну что вы, — сказал он. — Это мне не стоило так провоцировать вас. Я почему-то забыл, как это может быть опасно... Пожалуйста, зовите меня Адарин.

— Ыц... — только и вырвалось у меня.

Адарин его зови. Ишь его захотел!

— А на "ты", надеюсь, не нужно переходить? — уточнила я, изо всех сил пряча язвительность.

— В этом случае я полагаюсь только на ваши согласие и желание.

Какой-то вы слишком сговорчивый... Адарин. Даже моё желание учли. О чём же вы раньше думали? И чем?

"Чем?" — это риторический вопрос.

— Хорошо, оставлю это за собой. Зачем вы меня позвали?

— Чтобы вы смогли передо мной извиниться, Итэ, — Адарин улыбнулся, а вся злость ушла при виде этих чудных ямочек на щеках.

— Нет, я серьёзно. Зачем? Вы что-то хотели мне сказать?

— Хотел. Хотел сказать, что у меня есть для вас, госпожи Маэга и господина Нараярэ одна новость, и я хотел, чтобы вы всё к ужину были у себя. Я пошлю за вами.

— Почему мне не скажете? Я передам.

— Слишком серьёзное дело. Я должен сказать вам это сам.

Я с трудом сохранила спокойное выражение лица. Значит, как исподтишка пытаться выбить из моего деда помолвку — так это запросто, а вот доверять... нет, не герцогское это дело — доверить какой-то там мне важную весть.

— Ваше право, — равнодушно откликнулась я. — Пожалуй, я пойду...

— Постойте! — его светлость спешно протянул ко мне руку, но не коснулся. И правильно сделал.

— Что такое? — подняла я брови.

— Присядьте, пожалуйста. Я не задал ещё один вопрос.

Ох уж эти вопросы. Ничего хорошего они не сулят.

Села обратно.

Адарин, надо отдать ему должное, вообще не пытался распускать руки. Правильно, правильно!

— Почему вы так непреклонны? Почему так рьяно отказываетесь от союза со мной? — взгляд Адарина был странен.

Я ожидала этого вопроса, но надеялась, что герцог его не задаст. Видимо, понял, что одной моей истерики с содержанием "как вы посмели меня не спросить?!" недостаточно для такой твёрдой позиции, как моя.

Почему, почему...

— Понимаете, союз с вами перечеркнёт всё, к чему я стремилась, и жизнь потеряет смысл, — просто ответила я.

Лицо Адарина вытянулось.

— Но ведь положение, которое вы приобретёте, даст вам несоизмеримо больше! — всё, пошли аргументы, против которых обычно никто против не идёт. — К нему многие стремятся...

Да-да-да, эти доводы мне приводили все, кто только мог!

Это, конечно, смехотворно, но я в моменты малодушия думала всякие мысли, чтобы выскочить замуж за кого-нибудь обеспеченного и чтобы мне не пришлось потом думать за свою судьбинушку. Только вот за такие мозговые изыскания и отец, и дедушка, и тёти, и Дай дружно подняли бы меня на смех, а потом облили бы презрением, тоже дружно. Зато как матушка бы воодушевилась, что её неисправимая старшая дочь наконец-то стала думать по-женски!.. И вот только при мысли о торжествующем виде матери я снова возвращалась к учёбе и упорным тренировкам. Да чтоб я сделала так, как мать хочет?! Да ни в жизнь!

— Это положение потребует от меня обязательств, которые я не смогу каждодневно выполнять, — я спокойна! Полностью! — Пожалуй, обязанности охотника как раз по мне. Да и вам, по-моему, объяснили, почему вы не получите от меня наследника! — я слегка повысила голос для внушительности последнего довода.

Адарин устало прикрыл глаза.

— Наследник... Может, я хочу быть с вами не из-за наследника!

— Да что вы! А из-за чего?!

— Может, мне кружит голову мысль не о наследнике, а о вас? — Адарин подался ко мне, а я отпрянула.

— Вы ведёте себя так, словно вам жить надоело! — процедила я. — Или вы боли не боитесь?!

— Любую боль стерплю...

— А смерть стерпите?!

— Если от вашей руки, то любую!

— Слушайте, ваша светлость...

— Адарин!

— Слушайте, Адарин, у нас разные пути! И я пойду своим путём! — отрезала я и снова вскочила с лавки.

— Своим?! — тут его светлость вскинул голову и хищно посмотрел на меня — так хищно, что мне по привычке захотелось тюкнуть его по макушке. — А ты уверена, что это твой путь, а не путь семьи?!

Начинается!

Достали меня эти разговорчики! "А ты точно уверена, что это твоё?.. А ты точно уверена, что это тебе не семья навязала?.. А может, твоё призвание где-то ещё?.."

На мыло таких доброжелателей и советчиков!

— Да! Это мой путь, потому что я другого не знаю! — не выдержала и топнула ногой. — И я с него не сойду!

Развернулась и пошла прочь, полыхая от ярости. Уууух, как я зла, как зла! Убить бы кого-нибудь! Ну или разворотить бы что-нибудь по камешку, да помедленнее, чтобы успокоиться!

Ещё он мне не указывал, как мне жить и чем заниматься! Я всё могу понять, а вот это — нет!

— Время покажет! — крикнул вслед герцог.

— Это я вам покажу, где раки зимуют! — заорала я и сопроводила слова жестом, красочно иллюстрирующим, как именно я собираюсь показывать его светлости зимнее убежище раков.

Чую, вышвырнут меня отсюда и практику не засчитают. И поделом мне. Но разве я буду об этом жалеть?! Да нисколько!

Мне нужен Рэн. Я знаю, он сможет меня успокоить, родной мой. Если мне на пути попадётся Кити, то я не буду её трогать. Потом расспрошу.

— Что опять случилось? — напряжённо спросил Рэн, когда я ураганом залетела в его комнату. Стук? Пф, не знаю, что это!

А Рэн как раз переодевался. Но нет, водить пальчиком по татуировке на спине будем потом.

— Случился наш работодатель! Опять! — злобно пыхтя, как кипящий над костром котелок, выдохнула я.

Рэн вопросительно поднял брови.

— Поясни?

— Пояснить?! Сейчас поясню!

И пояснила. Весьма эмоционально, как тогда, в прошлый раз. С активной мимикой, актёрской игрой, выразительным размахиванием руками и голосовыми кривляниями.

Лицо Рэна потемнело и стало таким страшным, что я невольно поёжилась. Наверное, в минуты гнева я выгляжу так же.

— Скажи мне, что он просто кретин! Рэн, пожалуйста, скажи! Мне не хочется уничтожать человека, который в здравом уме и твёрдой памяти!

— Боюсь, что он как раз-таки здоров, — недобро осклабился Рэн. — И он прекрасно видит, что между нами происходит. Между мной и тобой... Я не позволю делать из себя идиота. И не позволю играть на сословиях!

И застегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Я похолодела.

— Рэн... Рэн, не надо! Я за это намерение получила от дедушки по первое число! — выпалила я. Минуту назад высказанное желание уничтожить герцога куда-то испарилось. — Пожалуйста, не трогай его светлость, нам обоим не поздоровится!

— Помнишь прошлый раз? — зачем-то спросил Рэн.

— А... ну да, помню...

— Я разве тогда начистил личико его светлости?

— Нет...

— И в этот раз не начищу, не переживай. Просто почтительно побеседую, как в прошлый раз. Надеюсь, его светлость поймёт, что нехорошо унижать тех, кто ниже — у них иногда может взыграть гордость!

— Тебя уволят!..

— Да и хрен с ним!

— Стой! — окликнула я Рэна. Тот остановился и оглянулся на меня. — Он ещё хотел нам что-то вечером сказать... Важная весть, говорит, для нас!

— Важная весть... Ну выслушаем, — спокойно отозвался любимый.

Я проводила взглядом спину Рэна.

Конечно, я не нуждаюсь в защите. Рэн уже это понял и смирился с этим. Он пошёл... мстить за себя и своё самолюбие. Наверное, он счёл то, что герцог совершает какие-то поползновения в мою сторону, личным оскорблением. Наверное, его уязвило, что его работодатель вообще ни во что его не ставит, раз считает себя вправе пытаться увести его девушку, то бишь меня...

Я тоже не сомневалась, что его светлость прекрасно видит, что у нас с Рэном завязались отношения. В конце концов, у него же есть глаза и ум!

За Рэна переживаю. Не хватало ещё, чтобы герцог вышвырнул его за непочтительность. Ладно бы за непрофессионализм, но за непочтительность!..

А задетая гордость... страшная вещь. Как бы не наворотил он чего!

Так, спокойствие. Всё будет хорошо. Рэн в отличие от меня всегда хранит самообладание, и голова у него холодная в любой ситуации. Они с его светлостью просто поговорят по душам, как все нормальные люди, и неприятности обойдут стороной всех нас. Очень надеюсь, по крайней мере.

А пока, чтобы лишний раз не накручивать себя, всё-таки пойду искать Кити. Если они с госпожой Гассарай не закончили разговор, то не буду отвлекать, пойду тогда займусь чем-нибудь. Хм, а чем бы в этом случае заняться?

Пытаясь унять тревожно бившееся сердце и подгоняя перед собой светящийся шарик, двинулась к выходу из подземелья...

— РЭН!!! Б%%ть, я же просила!!! Ты что творишь!

Чёрт возьми, вот зачем?! Я и сама это могла сделать!

Его светлость беспомощно взбрыкивал ногами, но резких движений не делал, да оно и понятно. Его голова возвышалась над Рэном, который не рискнул прибегнуть к прямому удушению — он крепко удерживал герцога за грудки и прижимал к стене, не позволяя тому сползти. Серые глаза Адарина едва не вылезали из орбит от испуга — видимо, Рэн накинулся на него внезапно, чем привёл его в ужас. А ещё я заметила, что на правой скуле герцога спустя некоторое время расползётся приличный синяк.

Да твою ж налево через тын и корыто!

Я зачем сдерживалась?! Чтобы за меня это сделал другой?!

— Слушай, отойди, а?! — прошипел Рэн, не отводя гневного взгляда от белого как полотно лица герцога.

— Рэн, отпусти его светлость, — я с трудом удержала дрожь в голосе. — Пожалуйста!

Всё, мы пропали! Всё пропало! Нас казнят! Его светлость этого не простит!

Адарин судорожно схватился за запястье Рэна — видимо, дышать ему всё-таки было трудно. Рэн же в ответ ещё крепче стиснул кулаки и сильнее навалился на герцога — тот захрипел и скривился.

— Если вы. Хоть ещё раз. Посмотрите в её сторону. Клянусь. Вы пойдёте на корм дахаррам, — вне себя прошипел Рэн, едва не касаясь своим носом носа его светлости. — Мне плевать, что меня казнят за это! Вы меня поняли?!

И опустил герцога на землю. Тот прерывисто вздохнул и закашлялся. Только вот он не был бы герцогом, если бы не сделал это с невыносимым достоинством даже при мертвенно-землистом цвете лица! И спину прямую удержал.

Рэн же этим временем с поразительной фамильярностью поправил ворот герцоговой рубашки и даже смахнул с плеча его светлости воображаемую пылинку.

Всё, теперь нам точно несдобровать.

Его светлость невозмутимо повёл плечами, окинул нас тяжёлым взглядом и сказал:

— Не забудьте, что вечером я должен сказать вам одну вещь.

Обошёл Рэна, едва не толкнув того плечом — не рискнул, наверное, нарваться на ещё одно вредительство. Спокойно пошёл к лестнице и неторопливо стал подниматься.

Когда спина его светлости исчезла, Рэн наконец-то разжал кулаки.

— Давно хотел это сделать, — пробормотал он. По стиснутым зубам я поняла, что далеко не всю злость он выплеснул.

Я украдкой выдохнула. Быть беде!

— Не смотри на меня так! Сама об этом мечтала! — резко бросил Рэн.

— Я на тебя вообще не смотрела! — ответила я угрюмо. — А тебя он выгонит с плохой рекомендацией!

— Пусть выгоняет... — в голосе Рэна послышалась усталость. — Я хоть попытался тебя защитить.

Не глядя на меня, прошёл мимо и направился к подземелью.

Фиру подралась с напарницей, и это считается непрофессиональным поступком — за такое и уволить можно на полном основании. А Рэн... врезал по морде работодателю и чуть его не придушил. Замечательно. Впрочем, если бы не мой вовремя появившийся дед, то я могла бы герцога вообще убить, и тогда я бы тоже была не жилец.

Что теперь-то будет? И куда денут нас с Кити, если вдруг Рэна вдруг (не дай бог!) лишат рабочего места? Неужели отменят практику и отправят обратно в Академию дописывать курсовую?! Или перекинут к кому-нибудь другому?

Так, ладно. Моя курсовая не имеет никакого значения.

За Рэна страшно.

Страшно настолько, что поджилки сводит от одной только мысли о неприятностях, что могут его настичь.

Просила же не трогать Адарина! Обещал же просто поговорить!

Вот она, история о том, как я внезапно оказалась умнее Рэна. Хотя, если бы не дедушка, была бы глупее и незадачливее.

Не буду пока стоять у Рэна над душой. Пусть отходит от эмоций.

Защищал меня.

Это так странно...

Нет, бывали случаи, когда меня защищали, но это было не физически (физически обычно защищали от меня). И вот за меня вступились, да ещё и под угрозой неприятностей. Как привыкнуть к этой мысли?

С Пёрышком у нас не ладилось весь день. Рэн даже изменил себе и надел маску, которую так ненавидел — дахарр при первой же возможности окатывал нас всем пламенем, на которое был способен.

Я не понимаю, почему Рэн вообще после всего этого взялся за работу — она же не пошла совершенно! Пёрышко чувствовал наше подавленное состояние и старался как можно больше насолить нам. Кити тоже была не в духе — видимо, разговор с госпожой Гассарай не привёл ни к чему хорошему.

Потом поняла — Рэн открыл стойло с Пёрышком только ради нас с Кити. Мол, чтобы не задерживать ход нашей практики ни на день. Ну не глупец ли? Разве не чувствовал, что всё равно ничего хорошего не вышло бы? Да я рада остаться рядом с ним хотя бы на лишнюю минуту! Не знаю, как Кити, но меня раньше времени в Академию не тянет. Её, думаю, тоже.

Короче говоря, ничего у нас сегодня не вышло.

Я расстроилась, Кити тоже, Рэн выглядел как демон, у которого из лап уплыла чистая непорочная душа. Короче, плохой день, который немного скрасила вкусная еда ближе к вечеру. Вроде ещё не ужин, но уже не обед. Но ничего страшного.

После этого Кити рассказала, что госпожа Гассарай упорно не позволяла ей остаться здесь, с нами. Они долго спорили, Кити стояла на своём, госпожа Гассарай грозилась не засчитать практику, но в конце концов Кити убедила куратора оставить её здесь.

— Правда, она сказала, что если я хоть раз накосячу, то практику не засчитает, — угрюмо подытожила Кити, расстёгивая взмокшую рубашку.

Вот бы мне такие... такую грудь!

Я же в свою очередь рассказала о произошедшем с герцогом и Рэном. Кити так впечатлилась, что по простоте душевной предложила отпинать его светлость, когда стемнеет. Ну, когда он нас позовёт. К счастью, её идея оказалась невыполнимой. Уже отпинали разок, хватит.

И вот мы стоим втроём перед светлым герцогским ликом — лик, кстати, изрядно подпорчен лиловым здоровенным синяком, к которому его светлость опасливо прижимал замотанный в тряпочку кусок льда. Интересно, откуда он его взял в такое-то время?

— Итак, как и обещал, я припас для вас важную весть, — Адарин с лёгким смущением отложил ледышку в сторону.

Мы дружно напряглись.

Забавно смотримся, наверное. По росту выстроились. Лесенка дураков, не иначе.

— Моя сестра, её величество королева Киллири, через неделю пожалует ко мне в гости приблизительно на полмесяца, — продолжил его светлость.

Я ощутила, как у меня заледенели кончики пальцев.

Догадываюсь, в каком состоянии Кити и Рэн. Особенно Рэн.

— Посему я прошу вас за оставшееся время объездить для её величества... Ночку.

Приплыли.

Что-то будет!

— Ваша светлость, Пестрыш полностью подготовлен, вы это знаете, — спокойно и даже холодно ответил Рэн. — Мы не успеем за неделю управиться с Ночкой даже втроём...

Адарин прикрыл глаза с деланной усталостью. Невозмутимо приложил кусочек льда обратно к подбитой скуле.

— Господин Нараярэ, вы же великолепно осведомлены, каким скверным нравом отличается моя сестра, — сказал он. — Если мы не дадим ей то, что она хочет, вы лишитесь работы. И не из-за того, что я вас уволю, а из-за того, что меня к тому моменту в подлунном мире уже не будет. Понимаете, о чём я?

— Её величество хочет именно Ночку? — осторожно уточнил Рэн.

Кити рядом переступила с ноги на ногу.

— Да, — кивнул герцог.

— Её величество сама об этом сказала в послании? — ещё более осторожно уточнил Рэн.

Чёрные брови Адарина удивлённо и даже возмущённо взлетели к волосам. Он положил ледышку обратно на стол. Не тает. Магическая.

— Вы не доверяете моему слову? — высокомерно спросил его светлость.

— Что вы! Я не смею вам не доверять! — и лёгкий, но отточенный поклон. Мы повторили это движение за Рэном.

Усмешка искривила губы Адарина. Впрочем, в ней не читалось ничего плохого.

Хитрый Адарин.

Я время от времени слышала краем уха, что у её величества непростой характер и что король частенько отсылает свою вздорную супругу в загородную резиденцию. В этот раз его величество, видимо, решил отослать королеву к её брату. Интересно, почему?

Его светлость милостиво отпустил нас взмахом руки, и я только в коридоре увидела жутковато-серый цвет лица Рэна. Он ничего не ответил на наши вопросительные взгляды и смотрел прямо перед собой, когда мы все дружно спустились в холл.

— Если мы не справимся с Ночкой, вы обе не выживете, — внезапно произнёс Рэн, повернувшись к нам лицом.

Мы застыли.

— А мне будет ещё хуже, — процедил он и, развернувшись на пятках, устремился к выходу.

По моей спине пробежал нехороший холодок. Неужели у Рэна счёты ещё и с королевой?! Или боится её, потому что наслышан? Они вообще встречались раньше?

Кити тоже выглядела озадаченной. Я подозреваю, что она уже жалеет, что осталась в этом сумасшедшем доме.

— Ты что-нибудь понимаешь? — протянула она, покосившись на меня сверху вниз.

— Ничего. Совершенно, — покачала я головой, смотря на дверь, в которую вышел Рэн. — Слушай, может, пойдём ужинать? — Кити согласно кивнула. — Надеюсь, Тими нас ещё накормит...

Тими встретила нас с распростёртыми объятиями и накормила до отвала, причём не только наши животы, но и мозги. Как оказалось, она тоже весьма взбудоражена скорым приездом королевы и теперь изо всех сил вспоминала, какие же блюда нравятся её величеству.

— Она здесь не была два года и с его светлостью почти не общалась! — обеспокоенно говорила кухарка, ловко вытирая тряпкой исполосованный ножами стол. — Девочки, она так испортилась! — с горечью продолжила Тими. — Такой хорошей девочкой была, а как королевой стала, так превратилась в злобную развратную гадюку! — последние три слова кухарка прямо-таки выплюнула.

Мы с Кити озадаченно переглянулись. Ничего так характеристика!

— А всё знаете, почему? — заговорщицки понизила голос Тими. — Потому что у короля... ну... не получается по-мужски. Понимаете?

Мы хихикнули.

Конечно, понимаем. Слухи ведь неудержимы!

— Вот! — продолжила ободрённая нашим смешком Тими. — А она недовольная из-за этого, ну и начала по мужикам ходить. Насчёт старшего принца-то поговаривают, что он не от его величества, представляете?

О-хо-хо, представляем! Этот слушок тоже мимо нас не прошёл.

— А ещё, — Тими сильнее понизила голос, — тогда, два года назад, её величество положила глаз на Рэна!

— Что?! — хором воскликнули мы.

Этого я не ожидала. Инстинктивно вытерла об одежду вмиг вспотевшие ладони.

Такой соперницы я не желала никому, и себе в том числе. Мне с ней явно не тягаться, ведь она может просто приказать, и мы не посмеем ослушаться — меня просто отошлют подальше, а Рэну повелят явиться в комнату высокой гостьи...

Вот и кончается история нашей любви. Вот так вот закончится. Довольно-таки обидно.

— Тими, а как ты думаешь, — начала я, — почему вдруг её величество решила приехать? Соскучилась по его светлости?

Кухарка на миг просияла — обрадовалась, видимо, что её мнение может быть кому-то важно.

— Вот этого я не знаю, девочки, — покачала она головой. — Но уж точно не соскучилась! Они с его светлостью с детства были как кошка с собакой, и остались такими же. А Рэн, кстати, тогда, пару лет назад, сумел отвертеться от милостей её величества, — Тими захихикала. — Прятался от неё по всей вотчине, а как-то раз вообще три дня в загоне ночевал!

Мы с Кити переглянулись. Видимо, королева — женщина не только любвеобильная и страстная, но и весьма настойчивая, раз Рэн был вынужден скрываться от неё в загоне! И ведь тогда наверняка там не дахарры были, а кто-то ещё.

Ну, что ж, раз он тогда сумел отбиться, то в этот раз уж точно сможет дать отпор. Да и её величество по-любому уже успела позабыть про него, раз через её постель за это время прошло немеренное число мужчин.

Надеюсь, мне всё же не придётся убирать её с моего пути или ввязываться в ссору. Очень этого не хочу. Проблемы же будут. А то и жизнь отнимут.

Ситуация — прямо фу. Гадость.

Ну хорошо. Посмотрим, что будет.

Поблагодарив Тими за ужин и важные новости, вернулись в подземелье.

— Ты попала, — глубокомысленно выдала Кити.

— Спасибо, я в курсе, — угрюмо ответствовала я.

А ещё сильнее попал Рэн.

Мне надо с ним поговорить.

— Ну ты как хочешь, а я пойду спать, — зевнула Кити, приоткрыв дверь в свою комнату.

— Очень вовремя! — покивала я. — Сладких снов!

— И я тебя люблю больше жизни...

Что-то мне подсказывает, что у Рэна пропало настроение для всяких штучек со связыванием. Надеюсь, он не сочтёт лишней мою поддержку.

— Рэн...

— Что?

— Можно?..

— Заходи.

Прикрыла за собой дверь. Закрыла на задвижку.

Рэн стоял спиной ко мне, опершись руками на стол. Он был без рубашки, и было видно его татуировку на спине, по которой мне так хотелось провести пальцами, по каждой чёрточке, по каждой линии.

Но сначала разговор, а уж потом любовь.

— Много интересностей Тими рассказала? — неожиданно спросил Рэн, когда я приблизилась.

— Эм... да. Рассказала, что ты в загоне прятался от её величества. Какие там животные тогда были?

Рэн склонил голову и тихо засмеялся.

— Господи, даже это рассказала... — пробормотал он. Усмехнулся. — Северные таамы тогда там были. Мне удалось подружиться со всей десяткой. Не прощу его светлости, что он их распродал, — с досадой добавил Рэн. — Я привязался к этим котанам. Очень уж они были добродушные...

Мне кажется, он намеренно обходит стороной тему королевы. Но мы должны побеседовать о ней!

— А где теперь будешь прятаться от её величества? — осторожно поинтересовалась я. — Дахарры вряд ли дадут тебе поспать.

— С чего ты решила, что я снова спрячусь? — хмыкнул Рэн. Развернулся и сел на краешек стола, скрестив на груди руки. — Может, я встречу опасность лицом к лицу?

— Опасность? — переспросила я, протянув руку к плечу Рэна. Погладила. — Считаешь её величество опасной?

— Всех высокородных стоит опасаться. Я думал, ты это поняла.

Я сникла.

О да, я это поняла. На всю жизнь даже запомнила.

— Ты закрыла дверь? — спросил Рэн.

— Да. А что? — покосилась на задвижку.

— Да так. Мы же сегодня решили попробовать одну вещь... — Рэн улыбнулся довольно-таки похабно.

Ах да, верёвки.

Что ж, постараюсь ненароком не порвать их в самый интересный момент.

Не успела сообразить, как оказалась прижата к столу. Руки Рэна не позволяли шагнуть в сторону. Горячее сбивчивое дыхание обжигало мне макушку, и я щекой ощущала, как колотится его сердце.

Его близость обжигала похуже магического льда. И озноб, и огонь, и сладко до невозможности.

Меня подхватили под попу и усадили на стол. Я заметила румянец на скулах Рэна, когда его пальцы без лишней суеты расстёгивали на мне рубашку. Глаза-океаны внимательно следили за процессом.

— Ни одна сила в мире не отнимет тебя у меня.

Резко сдёрнул рубашку с моих плеч. Его губы припали к моей щеке, а ладони скользнули вниз по спине, на миг задержавшись на кружевной застёжке. Вновь поднялись к плечам.

— Пусть ты сильнее меня, мне всё равно... — шептал Рэн, зарываясь пальцами в мои волосы. — Я защищу тебя от всего мира. Я хочу быть достойным...

Расстегнул бельё, стянул его с меня. Я тихо вздохнула — грудь мягко стиснули в горсти. Надавил на плечи и уложил на стол.

Быстро управился с пряжкой ремня, и штанов на меня как не бывало — Рэн скинул их на пол. Поиграл языком с сосками и поцелуями прошёлся вниз по впавшему животу. Щекотка... боюсь!

А я слабая! И чёрт возьми, как же это здорово... Ты позволяешь гладить, сжимать, целовать своё тело и не можешь ничего сделать. Ты слаб до такой степени, что не можешь поднять раскинутых рук, словно пригвождённых к двум скалам, которые не в силах поднять даже сильнейшие существа этого мира. Просто разрешаешь делать с собой всё, что заблагорассудится. И ты течёшь от этого и молишь о продолжении.

Кружевные трусы отправились вслед за штанами. Да-да, те самые, что я обещала показать!

Показала. Только Рэн вряд ли обратил на них внимание.

Спустился ещё ниже.

— Ш-ш-ш... аааааах...

Вцепилась в край стола. Под пальцами затрещало. Рэн накрыл мои руки своими.

Разжала.

Твою ж!.. Мне так разок сделал парень из группы на курс старше. Тогда была незаконная попойка в мужском общежитии. Он набрался в слюни, а я не пила, но потерять голову в какой-то миг мне это не помешало. Интересный был вечер... Я забыла его имя, но то, что он вытворял там своими губами и языком, было феерично до сорванного горла. И мы до сих пор делаем вид, что не знаем друг друга. Но надеюсь, что ему тоже есть, что вспомнить.

Чувствовала ли я себя неловко? Было ли мне тогда стыдно?

Нет. Ничуточку.

Рэн, прошу, не прекращай...

Но Рэн прекратил.

Меня перевернули на живот.

— А!

Из глаз чуть звёзды не брызнули. Ну нельзя же так, без предупреждения, шлёпать по голой попе! Наверное, след от пятерни останется надолго.

Позади возникла суетливая заминка. Кое-кто удосужился сам избавиться от мешающей одежды.

Что-то прохладное и гладкое обвило сначала одно запястье, затем второе. О, шнур. Рэн сказал, Рэн сделал.

Шнур перехватывал руки всё выше и выше к локтям, потом к плечам. Правда, к плечам уже не зверски стягивал, а так, слегка утягивал, чтобы нельзя было свободно шевельнуться.

Рэн надавил мне на спину, чтобы не извивалась лишний раз.

— Ш-ш-ш... — вновь зашипела я. Непроизвольно.

Я давно лишилась невинности, но до сих пор больно, даже если входит бережно и медленно.

Выдохнула. Теперь легче.

Кожа плавится под горячей рукой Рэна. Тело содрогается от его толчков, а от впившегося шнура хочется плакать. Его много, Рэн, как же тебя много! Но всегда будет тебя мало, чёрт тебя дери! В каждой клеточке тела — губы твои, кожа твоя, твоё дыхание.

В какой момент крыша съехала совсем. Если бы мне не зажали рот, я перебудила бы весь замок, и его светлость (сука!) услышал бы, какой послушной и страстной шлюхой я могу быть.

Но только с тем, кого люблю.

Я не была пьяна, как и в тот раз. Мы оба не выпили ни капли, но я всё равно была словно пьяна, словно выкушавшая целую бутылку креплёного вина. Думаю, только трезвость и мой рвотный рефлекс удержали Рэна от того, чтобы засадить мне в рот по самые гланды. Но и без гланд мне удалось заставить его задохнуться от восторга...