— Что?
— Как?
— Почему?
Три возгласа слились в один, рыцари уставились на старшего, требуя ответа, и Ларош развел руками.
— Подумайте сами. Если мы попадемся, то только я и Стэн. А вы, братья, останетесь на свободе.
Артур и Лоран переглянулись. Похоже, их этот довод не убедил.
— Вы сможете отомстить за нас — при удаче. Или хотя бы не так бесцельно сложить головы. Или обеспечить нам пути отхода.
Вот это уже было понятнее.
— А вы со Стэном.
— Я рискну поверить этой девочке. Она неглупа, это видно, и не таит камня за пазухой. Если магистр и впрямь Атрей, она его не предаст. Здесь Стэн абсолютно прав.
— Прямо уж, — Лоран сдаваться не собирался. Ларош покачал головой.
— Представь себе — ты последний из рода. У тебя есть сын, но его еще надо вырастить, что ты станешь делать? При условии, что на тебя охотится половина Сенаорита?
— Искать союзников.
— Правильно. Может ли магистр быть таковым?
— А Преотец — может?
— Может. Но доверять Эттану Даверту?
Рыцари дружно рассмеялись. Доверять Эттану Даверту? Хорошая шутка, смеяться после слова 'доверие'.
— А Луису Даверту?
— Я знаю его. Знал еще до того, как Эттан стал Преотцом. И могу сказать так — он раб.
— Вот!
Ларош пригвоздил Артура взглядом, и медленно продолжил, придавая своим словам весомости.
— Он — раб, сломленный отцом. Луис блестящий тьер, он очарователен, умен, отличный фехтовальщик, но в глубине души... страшнее рабского бунта нету ничего. Ему есть за что ненавидеть отца, есть за что мстить, я знаю. Сейчас у него появилась возможность, и бешеный волк сорвался со сворки.
— Это не делает его достойным доверия.
— Мы и не доверяем до конца.
— Нас мало. Слишком мало!
— Вот именно, — согласился Ларош. — Нас слишком мало для полноценной мести, для возрождения Ордена, для... да для чего ни возьми — нас мало. Так может, стоит довериться, и попробовать послужить хорошему делу? Умереть мы всегда успеем!
С этим спорить не стал никто.
— А пожить было бы лучше, — Стэн понял, что его поддерживают, и теперь пер напролом. — Что делать будем?
— Артур с Лораном идут покупать коней, и будут ждать нас завтра в условленном месте. Если мы не придем, пусть возвращаются в город, и узнают, что с нами случилось. Думаю, это будет несложно.
— А если разминемся?
— Тогда... есть лишь одно место, где Аттрей сможет чувствовать себя в безопасности. Думаю, туда они все и отправятся?
— Маритани, — дружно выдохнули рыцари.
— Именно. Если мы разминемся, вы просто отправитесь вслед за нами. Узнаете новости, и поедете. Добраться до Маритани несложно, а уж на острове мы друг друга найдем.
Рыцари согласно кивнули.
Ларош бросил на стол тяжелый кошелек.
— Покупайте. Штук десять хороших коней, лучше — больше.
— Куда столько?
— продать можно всегда. А если все получится — заводные лишними не будут.
И с этим никто из рыцарей спорить не стал. Артур сгреб кошелек, кивнул Лорану, и направился к двери.
— Слушаюсь, брат.
Дверь захлопнулась, и Ларош повернулся к Стэну.
— Пойдем, будем экипироваться для завтрашнего предприятия.
* * *
Этим же занимался и Луис Даверт.
Кольчуга, оружие, причем упор делался на метательное — ножи, стилеты, звезды, удобная одежда, чтобы ничем не зацепиться и не споткнуться в нужный момент, то же самое для Массимо...
Луис понимал, что силой Ламертину не возьмешь, а потому придется рассчитывать на хитрость. План был готов.
Безумный, очень опасный, только вот выбора не было. Луис мог попробовать нанять сотню наемников, пробиться внутрь Ламертины, вызволить магистра... это Тавальен. Им не дали бы уйти из города.
А вот их план мог осуществиться — при удаче. Но Массимо...
— Ты понимаешь, что если что-то пойдет не так, я не смогу помочь?
— Понимаю — Массимо ухмыльнулся. — Я все отлично понимаю, но выбора у нас нет.
Луис положил руку на плечо... друга? Или уже родственника?
— Я не хочу тебя терять. У меня нет близких людей...
— У тебя есть Алаис.
— Это другое... нас тянет друг к другу, но будущего у нас нет. Любая женщина рано или поздно захочет семью, детей, а я не смогу ей этого дать. Я — пустышка. Как сын Преотца я мог бы многое, как обычный тьер... Помощь? Защиту? Я даже детей не смогу ей дать, потому что мы родственники.
— Может, у нее другое мнение?
— Ей просто тяжело сейчас, и она ищет опору. Во мне. Но когда жизнь изменится, она уйдет, и это — правильно.
— А ты останешься плакать над своим разбитым сердцем?
— Я не плачу, — мрачно отозвался Луис.
— И сердца у тебя нет.
— И сердца... Издеваешься?
Массимо фыркнул.
— Я старше тебя, мальчик, и многое повидал. Чувства не берут в расчет ничего из перечисленного тобой.
— У нас нет чувств.
Кажется, Массимо ему не поверил.
Глава 2
— Двое? — Луис был настроен скептически. — Ладно, может, и хватит.
— Для чего?
— Для задуманного. Переодевайтесь, — в рыцарей полетели плащи. Луис не верил, что рыцари придут, но уступив просьбе Алаис, захватил с собой четыре комплекта одежды, и не прогадал.
— Что это? — Стэн развернул свой сверток.
— Личная гвардия Преотца. Я могу прийти и один, но с сопровождением будет внушительнее.
Ларош, не пререкаясь, скользнул в карету, переодеваться. Его примеру последовал и Стэн. Когда они вылезли, Луис критически оглядел рыцарей, поправил перевязи, одернул плащи, покривился, мол, надо бы лучше, но критиковать не стал.
— Сейчас мы пойдем в Ламертину. Я, за мной Массимо, потом вы оба. Я отдам приказ коменданту, а вы будете меня сопровождать. Если все будет нормально, нас даже проводят к магистру. Если нет... не старайтесь выручить меня. Прорывайтесь к выходу, ваше дело — увезти Алаис. Массимо в курсе.
— Она будет нас ждать?
— Они.
Еще сегодня утром Алаис, с Лизеттой, кормилицей и ребенком, уехала на море. Искупаться, походить по водичке — Эттан знал, что она вернется к вечеру. А уж как там на самом деле получится — если Луис попадется, она сможет сбежать из Тавальена.
Далан ждал в трактире на выезде из Тавальена, с лошадьми. В тюрьму его решили не брать — молод, несолиден.
— Что еще нам делать в Ламертине?
— Ничего. Изображайте мою охрану. Всё.
— А... как?
— Эттан Даверт считает, что магистр зажился на этом свете, — ухмыльнулся Луис, небрежно помахивая бумагой с приказом.
— Что?
— А мы идем исполнять его. Магистра приказано замуровать в его камере — заживо.
Рыцари побледнели. Ларош потянулся к мечу, за что тут же получил по руке.
— Сорвешься — всех погубишь.
— Простите, тьер, — вытолкнул сквозь зубы рыцарь.
— Тьер Даверт. Так и обращайся, или командир — так они меня тоже называют. Массимо — каменщик, вы двое мое сопровождение, я принес приказ, и собираюсь проследить за его исполнением. Убивать бесшумно умеете?
— Да
— Удавка?
— Гаррота, — Ларош продемонстрировал оружие, обвившееся вокруг его запястья, словно ручная, послушная змея.
— Отлично. Иртал?
— Стилеты.
— Тоже неплохо. Если что — нам нельзя поднимать шум. Вы поняли?
Рыцари согласно кивнули.
— Как мы освободим магистра?
— Четверо войдет, четверо выйдет, — пожал плечами Луис. — Один останется, и выйдет чуть позднее.
Два взгляда уперлись в Массимо. Мужчина выдержал их, не дернув и бровью.
— Вы справитесь? — решился Стэн.
— Не знаю. Мне придется догонять вас, это определенно.
Рыцари переглянулись.
— Может, я? — Ларош шагнул вперед, но Луис покачал головой.
— При всем уважении, вы не справитесь.
— Но...
— И я не знаю, в каком состоянии магистр Шеллен. Все, идем. У нас мало времени.
Луис вскочил в карету, Массимо отправился на облучок, править конями, рыцари вскочили на лошадей — и отправились вслед за каретой. Это была авантюра, безумие, сумасшествие... и именно поэтому у них были шансы на успех.
* * *
Ламертина.
Толстые стены, высокие и неприступные. Маленькая калитка — ворота не откроют ради посетителя, если это не Преотец. Они открываются, только когда из них выезжает телега с осужденными на казнь. Карету, конечно, не пропустили. Массимо соскочил на землю, открыл дверцу перед тьером Давертом, спешились рыцари, привязали поводья коней к специальной коновязи. Неподалеку нашлось место и карете тьера Даверта.
И калитка, скрипнув, распахнулась.
Всем четверым мужчинам показалось, что их обдало потоком сырого промозглого ветра. Словно могильный холодок пробежал по спине — страшно. Страшно приходить туда, где сам воздух пропитан болью и смертью, страшно чувствовать все это... выбора не было.
Никто не провожал Луиса, вышколенные привратники просто открывали и закрывали калитку. Луис шел, прижимая к носу надушенный платочек, сзади плелся Массимо, чеканили шаг гвардейцы... одна калитка, вторая, вход в само здание, два коридора, дверь, еще коридор и снова дверь... как хорошо, что они не стали полагаться на силу — тут и десяток человек отлично сдержит армию. Это если еще нет никаких сюрпризов.
Вот и кабинет коменданта. Луис поздоровался, чуть поклонился, показывая свое уважение, получил ответный поклон и приветствие, и выложил перед комендантом свиток, запечатанный личным перстнем Преотца.
— Прошу вас прочесть, тьер.
Тьер распечатал, сверил тайные знаки, и быстро пробежал глазами по листу.
— Все верно, тьер Даверт. Так у Преотца все же лопнуло терпение?
— Сколько можно? Давно пора было раздавить эту мразь, — Луис скривил губы, показывая, что его тошнит от самого упоминания о магистре Шеллене, но если надо...
— А...? — комендант скосил глаза на Массимо. — Это обязательно?
— Преотец поручил этому человеку проконтролировать ведение работ. Кто я такой, чтобы спорить?
Массимо поклонился. Он не поднимал капюшона, и вообще выглядел тенью самого себя.
— Но...
— Стоит ли нам оспаривать его волю? Пусть этот достойный тьер сходит, постоит у камеры, как и господа гвардейцы, — Луис взмахнул рукой с платочком. — А мы подождем здесь.
Комендант вздохнул. На лице его отразилась нешуточная борьба между ленью и опасениями, и последние победили.
— Тьер Даверт, я обязан...
— Что ж. Тогда пойдемте. Да, прошу вас, вызовите своих каменщиков, пусть все приготовят...
— Это недолго, тьер...
В результате, у камеры магистра сошлось восемь человек. Тьер Даверт, два охранника и Массимо — с одной стороны. Комендант, тюремщик и два каменщика — с другой.
Лязгнул засов — так надежнее, чем замки.
Магистр Шеллен выглядел немногим хуже, чем в прошлый раз. Все же, если есть деньги, можно устроиться и в Ламертине. Да, узнику не выдадут пуховых перин, но солома будет чистой, еда вкусной, а вода свежей. Это уже немаловажно.
Магистр щурился на пришедших, отвыкшими от яркого света глазами. Комендант вздохнул.
— Эй ты, предатель. Волей Преотца сегодня ты будешь казнен. Замурован заживо в своей камере, дабы стала она тебе вечным пристанищем.
Магистр покривил губы, но что он хотел сказать, осталось неизвестным истории, потому что в дело вступили два рыцаря, Массимо и Луис, да так согласовано, словно год репетировали.
Массимо скользнул к тюремщику. Зажать рот — и стилет в почку. Чтобы не кричал и не дергался, чтобы парализовать болью...
Гаррота захлестнула шею одного из каменщиков, второй сполз на плиты пола с ножом в глазнице, коменданта оставили тьеру Даверту, и Луис не подвел.
Перехватил локтем жирную шею, сжал покрепче...
— Не дергайся, не то составишь им компанию.
Комендант обмяк в руках Луиса, сильно напоминая жабу, раздавленную каретой.
— Т-тьер...
— Никто вас убивать не собирается. Если будете вести себя благоразумно. Будете?
Комендант согласно икнул.
Будет, куда он денется. И Луис продолжил мягко, убедительно, со всем доступным ему обаянием, уговаривая коменданта, как смазливую служаночку...
— Вы же понимаете, что и Преотец не всеведущ. Есть обстоятельства, о которых он не знает, есть то, что он пока не принимает в расчет. А я знаю, и мне нужен магистр Шеллен.
— Ык, — подтвердил комендант.
— А потому сейчас мы все отправимся к выходу, вы нас проводите, ну и подождете с нами немного. А потом выйдет мой друг, и мы все уберемся из вашей жизни.
— Ык.
Массимо скользнул внутрь камеры, ключи от кандалов уже были у него — тюремщик носил их с собой. Секунда — и они упали на пол.
— Двигаться можете, магистр?
— Плохо...
Шеллен все эти дни старался хоть как-то разминать мышцы, суставы, но возраст уже не детский. Да и полы ледяные, и сырость...
Ларош закинул руку магистра себе на плечо.
— Вот так, выходите...
Стэн уже заталкивал в камеру три трупа, не тратя времени на извлечение оружия — еще не хватало перемазаться в крови. Массимо скидывал одежду, Луис придерживал коменданта, чтобы тот точно не дергался.
Сложнее всего было стащить одежду с мертвого тела, но мужчины справились достаточно быстро, и Массимо натянул ее на себя.
— Успокаивайтесь. Все будет хорошо, все останутся живы... — Луис бросил взгляд на дверь, за которой уже скрылись трупы тюремщика и невезучих каменщиков, и поправился. — Почти все. Вам, тьер, бояться нечего, живой вы нужны Преотцу и Тавальену.
Тьер в это не верил, но спорить тоже не решался.
Десять минут, прошло всего десять минут, а перед камерой стояли шестеро человек. Тьер Даверт, его сопровождающие и тюремщик, в которого перевоплотился Массимо.
Мужчина сгорбился, подобострастно поклонился.
— Господин, Тьер Даверт, позвольте проводить вас к выходу?
Луис освободил шею коменданта, но достал стилет и повертел перед глазами мужчины. На стали были видны желтоватые потеки.
— Это яд, тьер. Одна царапина — и вас ничто не спасет. Вы же не будете делать глупостей?
Комендант покачал головой. По бледному одутловатому лицу катились крупные капли пота.
— Вот и отлично. Проводите нас к выходу, и будете свободны...
Луис чеканил шаг по коридорам Ламертины. Стены сжимались, давили. Нашептывали что-то гадкое, грозили задушить мужчину в своих объятиях. Как Шеллен провел здесь столько времени и не сошел с ума?
Не Шеллен. Атрей.
Может, на него это действует сильнее? Из-за герцогской крови?
Ответа Луис не знал. он шагал, не удостаивая встречных и взглядом говорил коменданту какую-то глупость о величии и уме Эттана Даверта, беззаботно улыбался, а стилет не убирал далеко. Комендант чувствовал его через одежду, и поеживался.
Царапина — и все?
Да, он поверил Даверту. И как было не поверить с его-то репутацией?
Вот и ворота.
Одни, вторые... Массимо угодливо кланяется, потом в карету заталкивают Шеллена, Массимо залезает за ним, Луис перехватывает повод заводной лошади, и жестко смотрит на коменданта.
— В карету.
— Что? Тьер...
— Я не убью вас. Но и к Преотцу сразу броситься не дам. Высажу за городом. В карету...
