Вторжение Тартара

На праздник же урожая было попасть довольно просто, Анастасия Панчук была в такой прострации, что согласилась легко. Кое-кто из коллег может и зыркнул на Вику осуждающим взглядом — дескать, труп еще остыть не успел, а она уже торопится использовать трагедию в своих целях. Однако мнение сослуживцев было последним из того, что волновало сейчас Вику, проталкиваясь сама не зная куда она боялась, что и эти усилия могут пойти прахом. И тогда ей уже придется завидовать легкой и быстрой смерти Войшелова.

В раздумьях она налетела на что-то твердое и в сердцах выругалась.

— Вика, это ты?— послышался удивленный голос. Она подняла глаза — перед ней стоял Сергей Айпеков, молодой оператор с муниципального канала "Южгородчина". В руках он держал штатив с камерой, о которую и ударилась Вика.

— Куда мчишься?— рассмеялся он, сверкнув белыми зубами.

— Извини, Сережа — через силу улыбнулась Вика — В этой толпе я уже готова на всех кидаться.

— Да уж, здесь и вправду озвереешь — кивнул в ответ здоровяк-оператор — Я сам тут с восьми утра, прикинь каково мне? Да еще и солнце припекает.

— А ты с кем здесь?— поинтересовалась Вика.

— С Мариной — Серега поморщился — Вот, кстати, и она.

— Се-е-режа-а! Ты где-е-е?— откуда-то сбоку послышался громкий голос и тут же, из толпы вынырнула Марина — неопределенного возраста худая крашеная блондинка — Ой, привет Вика! — та машинально кивнула — Сережа, ну где ты пропал, я тебя везде ищу!? — На лице тележурналистки выступили красные пятна, вся она изображала крайнюю степень волнения.

— Отошел, кваску хлебнуть — раздраженно пожал плечами Сергей, раздосадованный, что его оторвали от общения с Викой.

— Какой квас!!!— взвизгнула Марина — Быстро, камеру и ноги в руки! Там Плотников интервью дает!

— Где?!— выдохнула Вика, ее глаза засветились надеждой.

— Да здесь, совсем рядом. Давай Сергей, идем скорее.

Оператор подхватил свой штатив и, бросив виноватый взгляд на Вику, поспешил за тележурналисткой, нырнувшей в толпу, словно какой-то худосочный дельфин в море. Вика бежала за ними, все ее существо переполняли надежда и...страх. Ей нужно подобраться к Плотникову как можно ближе, чтобы суметь завладеть хотя бы какой-то частицей его тела или предметом одежды. Но, как это сделать незаметно или хотя бы так, чтобы не выглядеть сумасшедшей перед окружающими? Впрочем, она была готова пойти и на это, но подпустит ли ее охрана? Такие мысли обуревали Вику. Пока она проталкивалась вперед, стараясь не упустить из виду маячивший впереди штатив с камерой.

Губернатор обнаружился в укромном тенистом уголке, в стороне от всеобщей толчеи. Это был высокий, худощавый мужчина лет сорока с пегими, уже начавшими редеть волосами. Хотя он и находился в тени, его лицо было красным, со лба ручьями лился пот, который Плотников то и дело промокал желтым платком. Вика перевела взгляд на почти пустой стакан стоявший на столике позади губернатора и, несмотря на серьезность момента, усмехнулась, пристрастие губернатора к выпивке, было хорошо известно всем, кто более или менее тесно соприкасался с краевой администрацией. Тем не менее он считался перспективным молодым политиком, которому пророчили дальнейший карьерный рост.

Рядом с губернатором стояли, чуть ли не подпирая его плечами несколько человек в дорогих костюмах — чиновники рангом пониже. А за их спинами Вика увидела пару накачанных бритоголовых парней, чутко ловящих каждое движение рядом с губернатором. Нет, сейчас явно не время.

Перед самым носом Плотникова стояло несколько микрофонов, со всех сторон щелкали затворы фотоаппаратов, нацеливались дула телекамер. Глядя в объективы, губернатор заливался соловьем.

...Наше участие в амстердамской конференции стало — я не побоюсь этого слова — настоящим прорывом года. Представители администрации Южгородского края подписали около сотни соглашений о закупке новой сельскохозяйственной техники, ряд европейских фирм оказались заинтересованными в потенциале края, была достигнута договоренность о новом притоке инвестиций в сельскохозяйственную отрасль.

Он говорил еще много чего, но Вика его не слушала, положившись на включенный диктофон. После каждой своей поездки за границу губернатор твердил об очередном "прорыве", так, что весь край уже давно должен был жить, как минимум не хуже той же Голландии. Вику больше интересовало, как поближе подобраться к губернатору, хотя она решительно не представляла, что ей делать дальше. Поцарапать его? Вырвать клок волос? Поцеловать, наконец? Варианты, один нелепее другого мелькали в ее голове, в висках стучала кровь, перед его глазами все плыло. Вике казалось, что она вот-вот скончается от разрыва сердца — вот только и мертвую Ниса сможет призвать ее к ответу. При мысли об этом Вика почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.

— Извините господа, мне надо идти — губернатор развернулся и стал уходить, сопровождаемый своей свитой. Вика рванулась за ним вместе с остальными журналистами, стремившимися не упустить выхода губернатора к народу. Бдительная охрана следила, чтобы они не подходили слишком близко, оттесняя журналистов назад. И тут глаза Вики блеснули безумной надеждой — она увидела, как Плотников, последний раз вытерев взмокший лоб, небрежно сунул платок в карман. Но, поскольку он и не глядел куда совал, платок какое-то время повисев на краю кармана, упал на землю. Не отдавая себе отчета в своих действиях, Вика метнулась вперед, видя как в опасной близости от желтого клочка ткани ступают чьи-то ноги, угрожая вот -вот затоптать драгоценный платок в пыль. Охранник хотел удержать рыжеволосую журналистку, но ухватил только за рукав. Тонкая ткань блузки затрещала и порвалась, Вика на чем-то поскользнулась и почувствовала, что падает. Она успела выставить вперед руки, но все равно больно ушибла колено.

— Вика с тобой все в порядке?— Сергей подбежал к ней, помогая подняться и бросая укоризненный взгляд на охранника. Тот буркнул что-то неразборчивое и поспешил удалиться.

— Ты не ушиблась?— повторял Сергей.

Вика сидела в пыли, сильно болело разбитое колено, блузка и юбка были испачканы, но в глазах сияло торжество.

— Ничего страшного, Сережа — успокоила она оператора, пряча в кулаке желтый платок — Со мной все в порядке. Теперь уже все.

— Молодец, Вика!— Ниса буквально выхватила из рук сияющей от гордости журналистки желтый платок — Твой ушиб еще дорого ему обойдется, об этом я позабочусь. Олег, подготовь комнату для работы.

Стоявший рядом Демченко кивнул и исчез за дверью. Жрица опять повернулась к Вике.

— Ты уж извини, что я с тобой так обошлась тогда. Просто надо было спешить, иначе я бы пропустила самое удобное время для этого ритуала. Ты ведь не сердишься на меня, правда — добавила она, заискивающе заглядывая в глаза Вике.

Вид у нее был донельзя трогательный — само раскаяние и смирение, однако в глубине синих глаз все же играли озорные бесенята. Вика не выдержала и рассмеялась.

— Ну тебя в баню Ниса — произнесла она — с твоими приколами! Да не сержусь я, конечно, после той ночи особенно. Ты мне лучше вот что скажи: этот ваш ритуал он тайный?

— А что — искоса глянула на нее Ниса — хочешь посмотреть?

— Ну, в конце концов должна же я видеть, ради чего я так старалась. Если уж мы творим историю, то я хочу присутствовать у самых истоков.

— Хорошо — кивнула жрица — Можешь посмотреть. Хотя здесь-то ничего особенного не произойдет, основное действо свершится ночью на кладбище. Тоже хочешь поприсутствовать? Зрелище, скажу тебе не для пугливых.

Журналистка презрительно хмыкнула — после знакомства с Нисой, считала она, ее вообще мало, что могло запугать. Уж, наверное, не страшнее, чем сексуально озабоченный сатир-гермафродит.

— Хорошо — сказала Ниса, жестом приглашая Викторию следовать за ней в ее "колдовскую комнату", пойдем, посмотришь. Может, захочешь потом написать об этом, Ниса холодно улыбнулась, давая понять, что это шутка.

Они прошли по коридору и вошли в небольшую комнату, где обычно и проводили ритуалы Ниса с Олегом. Последний уже был на месте, стоя возле алтаря, черного плоского камня, который Ниса однажды притащила домой, возвращаясь после одной из своих одиночных вылазок. Перед алтарем возвышалась высокий, в человеческий рост, деревянный идол, изображавший величественную женщину с тремя лицами, с длинными распущенными волосами, в которых вились искусно вырезанные змеи. Вика знала, что статую Олег заказал какому-то резчику по дереву, воспользовавшись набросками, сделанными Нисой. Однако окончательный глянец на это изображение наводила сама жрица. Получилось на редкость реалистично — даже сейчас Вика, невольно содрогалась, глядя на изображение Владычицы Мрака, постоянно повторяя себе, что это лишь идол. Каково же было самой Нисе, по ее словам бессчетное количество раз встречавшейся с богиней лицом к лицу.

Алтарь окружали зажженные черные свечи, в двух или трех бронзовых курильницах тлели какие-то травы, наполняя комнату едким противным запахом.

Рядом с алтарем стоял Олег, почтительно отошедший, как только к нему приблизилась Ниса. Он же передал ей желтый платок, который Вика с таким трудом изъяла у губернатора. Журналистке было интересно, каким образом жрица собирается использовать капли пота, которые давно впитались в тонкую ткань. Жрица взяла в руки платок и бережно расстелила его на алтаре, после чего воздела руки, обращаясь к своей богине.

— Геката Трехликая, владычица теней, повелительница вампиров и ночных призраков, та что ходит по погостам в окружении стигийских собак. Покровительствующая древнему и почтенному искусству колдовства, я взываю к тебе. Во имя глубин Тартара, священных вод Стикса, барки Харона, трона Аида, Трех Парок и истинного Властителя Земли, до времени заточенного под землей, я призываю всех духов и демонов страны теней, дабы помочь мне в том деле что я задумала. Да будет так!

Олег, повторявший за ней слова призыва к темным силам, передал Нисе большую склянку. В ней оказался какой-то бледно серый порошок, которым жрица посыпала платок, стараясь покрыть его равномерным слоем. Затем она встала, и произнесла еще некую фразу, после чего резко хлопнула в ладони. Обернувшись, эллинка жестом поманила к себе Вику. Та подошла поближе и увидела, что порошок прямо на глазах темнеет, словно пропитываясь какой-то жидкостью. Ноздри Вики уловили какой-то слабый запах и она с удивлением поняла, что это запах пота.

— Олег, глину!— скомандовала Ниса, и Демченко метнулся куда-то в темный угол. Тут же он появился снова, держа в руках керамический поднос на котором лежал большой ком сырой глины. Олег положил его перед Нисой, которая принялась разминать в руках податливую массу, придавая ей вид чего-то вроде неглубокого блюдца. Закончив с этим, жрица бережно взяла желтый платок за края и высыпала порошок на "дно" вылепленной емкости. После этого она вновь принялась разминать полученную массу, при этом ее губы беззвучно шевелились. Из темноты вновь вынырнул Демченко, положивший на алтарь какой-то листок и вновь отступивший. Вика мельком глянула — это была вырезка из их газеты, трехмесячной давности. Там был изображен Плотников в полный рост — тогда все газеты поздравляли его с юбилеем.

Ниса продолжала разминать глину, старательно смешивая ее с полученным порошком. Взглянув в ее лицо, Вика увидела что оно выражает полную степень сосредоточенности, ее взгляд был прикован к комку глины, лишь изредка она бросала быстрый взгляд на фотографию. Губы ее продолжали шевелиться, пальцы так и мелькали, с необыкновенной быстротой придавая бесформенному комку глины вполне узнаваемые очертания. Вика ойкнула и прижала ко рту руки, глядя как быстро, в руках жрицы появляется маленькое изображение человека, черты лица которого, были на удивление схожи с тем, кто был изображен на фотографии.

— Все — Ниса развернулась, торжественно держа в руках искусно вылепленную фигурку — миниатюрную копию Плотникова — Ну что, Андрей Васильевич, — произнесла она издевательски обращаясь к голему, — ночью продолжим.

Андрей Плотников ехал домой в своем "Нисане", расслаблено раскинувшись на заднем сиденье. В голове шумело, все-таки зря он сегодня после праздника урожая еще и продолжил гуляние в любимом немецком ресторане. После отпустил охрану и поехал домой, открыв окно и охлаждаясь прохладным ночным ветерком. Опьянение немного отступило и уже давало о себе знать подступающее похмелье. Хорошо еще, что в его загородном доме он будет один, его жена и дети еще утром вылетели в Неаполь. Он должен присоединиться к ним завтра вечером, билет уже заказан. При мысли, что сегодня он будет дома один, губернатор не мог сдержать облегченного вздоха, своей супруги он все-таки немного побаивался и не хотел встречаться с ней в таком виде.

Автомобиль тем временем выехал на загородную трассу и увеличил скорость. Вокруг мелькали редкие огни проезжающих машин и небольших хозяйств, разбросанных по бескрайним полям Южгородского края. Изредка попадалось скопление огней побольше, какой-то загородный поселок или станица. А вот наконец и родные коттеджи. Водитель сбросил скорость и начал въезжать. Плотников зевнул и посмотрел в окно. Обступившие проселочную дорожку двухэтажные дома вдруг показались ему какими-то неуютными и мрачными. Почему-то ему вовсе не хотелось поскорее добраться до дому и завалиться спать, о чем он мечтал последнюю пару часов. Сейчас же эта перспектива показалась ему на редкость скучной и бездарной. Жены нет, так почему бы не развлечься сегодняшней ночью. К примеру, съездить к нынешней любовнице губернатора — девятнадцатилетней модели Анне Зориной. При мысли о роскошной блондинке с ногами от ушей, Плотников почувствовал, как в нем все настойчивее заявляет о себе то, что на сегодня должен был прочно погасить алкоголь.

— Иван — обратился он к шоферу.

— Да, Андрей Васильевич — обернулся к нему водитель — крепкий мужчина с покатыми плечами, в прошлом— десантник.

— Слушай, Ваня, я сейчас не хочу домой — сказал Плотников — давай езжай к Аньке.

— Хорошо, — ответил Иван, выругавшись про себя — он то уже предвкушал окончание рабочего дня. Вот же кобель, все неймется ему спьяну. Но вслух, он, естественно, этого не сказал, разворачивая машину и вновь выезжая на трассу. Хозяин— барин, что ты тут поделаешь.

Глубокой ночью Олег, Вика и Ниса прибыли на Северное кладбище. Олег нес вместительный рюкзак, набитый до отказа какими-то очередными колдовскими принадлежностями, Вике тоже вручили кулек, в который она даже боялась заглядывать — даже на ощупь к нему было неприятно прикасаться. Однако Вика естественно терпела, сама же напросилась на участие в ритуале. Ниса же шла налегке, только в руках она сжимала небольшой полиэтиленовый пакет, в который была завернута глиняная фигурка, изображавшая Плотникова.

Самой жрице все это напоминало ее первую ночь на кладбище, когда она пришла сюда с покойной воровкой Леной. Такая же полная Луна, черные деревья, покосившиеся надгробья. Олег смотрел на все это без особого трепета — уже привык он к подобным церемониям на кладбище — зато Вика пугливо оглядывалась по сторонам. Вот мелькнула в кустах бледная тень со светящимися глазами — показалось или...? Вот вдруг особенно сильно задул ветер и в его вое слышится чей-то злорадный смех. Ниса усмехалась, глядя на эти страхи — то ли еще будет. Ничего, пусть привыкает девочка. Потом и сама втянется в это дело — вон Олег уже давно втянулся сейчас идет гордый, глаза горят , на губах счастливая улыбка — как же такой важный ритуал доведется провести. И он еще будет помогать в его проведении — что может быть лучше?