Позвонки Хаоса* четвёртая часть

Картина получилась... на любителя. Дьен сам с трудом сдерживался, чтобы не нарушить сценарий. Это уже не сетевая лента, где всё красиво нарисовано, это — настоящее. Всё настоящее, и запах, и звуки... и — да, впервые Дьен принял боевой коктейль без реальных медицинских показаний. Начал? Должен довести всё до финиша. Каким бы дерьмовым он тебе лично не показался.

Офицеров Дьен отключил. Один из них спятил, остальные... короче, пользы от них не было. Капитану пришлось отдуваться за всех, выключая запущенные по инструкции системы уничтожения груза. Этот двигался словно робот, механически выполняя приказы адепта. Капитана тоже пришлось выключить, чтобы не сдох раньше времени. От него ещё потребуется вводить коды безопасности и помогать при запуске систем.

Затем оказалось, что абордажники застряли в переходе между секцией управления и отсеком экипажа. Дьену пришлось топать на помощь, выворачивая по пути бронированные двери шлюзов, затем... за два часа он побывал практически во всех уголках транспорта, ускоряя процесс захвата.

Вдруг оказалось, что у него нет адекватного оружия для работы внутри корабля. Самый слабый "плевок" прожигал стену вместе с силовой бронёй противника, "плеть" резала метровые броневые листы, обычный пинок или удар кулаком превращал человека в мясной набор, перемешанный с остатками металлических пластин. Напрягаться ему пришлось совсем не для того, чтобы пробить броню противника или защититься от выстрелов. Главная проблема состояла в том, чтобы не развалить неожиданно хрупкий корабль.

Затем Дьен попал в один из грузовых трюмов и вообще впал в транс. Людей было слишком много. Они орали, ходили по головам слабых, пытались вырваться из-под более сильных... и с этим он совершенно ничего не мог сделать. Просто не знал как. У него не было инструментов, чтобы работать с толпой без трупов. И самое плохое, он совершенно не представлял себе, что именно надо делать.

Только потом, когда прошёл первый шок, адепт убрался из трюма и лично таскал медикаменты и еду из пустотных хранилищ, вызывая испуг гражданского персонала. Когда всё было доставлено, отправился ремонтировать повреждённые при абордаже коммуникации... вобщем, занимался по мнению старпома Гро, ерундой.

С захваченного транспорта Дьен ушел только через двенадцать часов, когда Айвет сообщил, что корабли возле узловой базы начали шевелиться.

Дьен вышел в зале "Этарны" и раздраженно огляделся. За новой одеждой ему придётся топать как есть. Можно надеть что-то из резерва, вот только липкие клочья расползающегося комбинезона надо смыть, иначе... о. И эта тут как тут.

— Коста? Э... нравится смотреть на голых мужиков? Кстати, как сама-то?

И только сейчас понял, что не снял... "боевую раскраску". Коста замерла возле своего пульта, раскрыв рот.

— Да ладно, можно подумать, что никогда живого Демона не видела...

Дьен подумал и принял картинную позу.

— Много живых людишек... как я голоден...

— Хватит придуриваться, спец. У тебя часа два, пока на эсминец вернутся группы с предметами. — Коста прокашлялась и говорила почти нормальным голосом. — Снимай свою шкуру. Мик тут вопит, что ты ему оборудование угробишь. Сам-то цел? Я тут такие картины по твоему каналу смотрела, жесть...

— Ага. Стреляли от души из всего чего было. Но. Я непробиваемый.

— Хорош трындеть спец. Я тебе не верю. Убирай эту... хрень. Это приказ.

Коста решительно направилась к адепту, желая лично убедиться в том, что он цел. И — да, убедилась. Вот только отмываться от липкой грязи, в которую превратился комбез, пришлось уже вдвоём. И нет, участвовать в уборке зала Коста наотрез отказалась, так что к отходняку от боевого коктейля добавилась тщательная очистка Командного Зала "Этарны".

Когда уставший адепт доплёлся до собственной гостевой каюты, кровать оказалась занята. Нет, это понятно, что Коста не хотела тащить грязь в собственную каюту и мылась здесь, но... кровать? Дьен с трудом задавил раздражение и попытался подумать. Как выяснилось, после нескольких часов непрерывной работы красным цветом, думалось отвратительно. Смывались привычные нормы и... само человеческое отношение к происходящему.

Что он почувствовал, когда увидел беспомощную кучу людей? Раздражение. Это, к сожалению, печальный факт. Затем — опять раздражение, но уже по другому поводу. Затем? Желание исправить собственную беспомощность, ведь так? Отстраниться от личного восприятия ситуации оказалось очень тяжело.

— Эй, чего задумался?

Дьен вздохнул и выдавил виноватую улыбку. Всё правильно. По всем существующим традициям Экипажа, он уже сказал ДА, когда мылся с Костой в душе. Теперь его отказ просто не поймут.

Традиции в Патруле устанавливались и укреплялись веками. Эта пришла с пустотных комплексов и прочно поселилась в наземных командах, причём начиналось всё уже в центрах обучения. Поскольку переток бойцов в абордажные группы, а частенько и в пилоты, происходил регулярно, да и обитала команда в одном блоке, традиции пустоты плавно захватывали всех.

С Экипажем было сложнее. Корабельные специалисты всегда держались особняком и к ним перешла только часть традиций. Они очень редко жили в группе и обычный для наземной команды или пилотов вариант, когда после боя бойцы обоих полов мылись в одном огромном помещении, разделённом перегородками на узкие одиночные секции, Экипажу не грозил. Но традиция прижилась.

Если к мужику в душевую секцию приходит женщина и он разрешает ей пользоваться собственной водой, это как короткий брачный контракт. Иногда — наоборот, мужик напрашивается на общий душ и ему разрешают... или отказывают, тут как получится, но отказ воспринимался без уговоров. Это тоже традиция.

Дьен дошлёпал до койки и расстегнул куртку.

— Сразу предупреждаю, после боевого коктейля ничего не гарантирую.

— Всё будет хорошо...

Как оказалось, Косте катастрофически требовалось с кем-то поговорить. Так что, слово "хорошо", к сексу никакого отношения не имело.

Капитан болтала без перерыва, выговаривая всё, что накопилось за год вынужденного торчания линкора на одном месте. Дьен слушал и... подавал признаки жизни, демонстрируя внимание. Собственно, только это сейчас от него и требовалось.

Да, пятнадцать лет жизни на планете многое изменили для Косты. Её прошлое? Оно оставалось светлым и красивым всё время, пока капитан привыкала жить среди людей. И даже уходя на внезапно открывшуюся вакансию, Коста действительно радовалась, вспоминая лучшие годы службы.

А теперь? Теперь всё было... сложно. Корабль был чужим, никого из прежнего экипажа не было. На корабле не было вообще никого, кроме программной оболочки ВМ. И работы, способной перекрыть негативные впечатления, не нашлось. И вот этот долбаный специалист совершенно не подумал о том, что она — человек и ей тяжело привыкать к бардаку, в который превратилась служба.

Что думал специалист? Он думал о том, что удачных возвращений в мечту не бывает. Даже за небольшой промежуток времени меняются многие мелкие детали, которые составляют комфортную атмосферу для человека. Меняются люди, с ними происходят события, о которых вернувшийся ничего не знает. Рассказывать об этом Косте? Она сама всё прекрасно понимает.

Женщина, кто бы и что не говорил, отличается от мужчины. Главное здесь вовсе не физические параметры. Другое восприятие мира. Чаще всего, более эмоциональное. А какие эмоции у капитана-одиночки? Даже если они и есть, то для их передачи или оценки требуется ещё один человек. Тогда они приобретают вес и вообще — смысл. Вот как сейчас.

За пятнадцать лет женщина привыкла к людям. Обычным гражданским разгильдяям, не скованным никакими уставами. Привыкла вкусно кушать и посещать людные места. Что там? Да те же эмоции. Влияние толпы на человека сложно переоценить. Любое массовое мероприятие захлёстывает человека эмоциями, заставляя изменять собственное мнение или настроение. Часто — и то и другое.

У Косты появился ребёнок. Появился рано. Когда она поняла, что не работает контрактная блокировка нанокомплекса. было уже поздно что-то делать. А потом... начался кошмар. Отец девочки изначально был никем, источников дохода не обнаружилось, планета, на которую сошла Коста была красивой внешне, но внутри оказалась дерьмом.

Как всегда, чужие проблемы вызывают размышления о собственных. Проблемы Дьена, к сожалению, были из тех, о которых не расскажешь никому. Смешно говорить о проблемах, когда все окружающие считают тебя чуть ли не всемогущим.

Никто из них не думает о том, что человек живёт для чего-то. И удовольствие в жизни получает от совершенно конкретных, обыденных вещей.

Дьен сегодня вдруг понял, что ещё чуть-чуть и он перестанет быть человеком. Он перестанет относиться к окружающему по-человечески. Вслед за этим он перестанет понимать людей. Вслед за этим... и так до момента, когда на месте адепта вдруг появится Демон. Это ведь так просто? Р-раз и любая проблема решена. Нужны специалисты? Перебросил из любой точки, где они есть. Семьи, дети, родители? Кого это волнует, ЕМУ НАДО.

Вот прямо сейчас, он... что подумал-то? Подумал — глупая баба. Нужна тебе встреча с дочкой, счас схожу и притащу, что за проблемы-то? Вот только... что из такой встречи получится? Кому она пользу принесёт? Какие проблемы решит? Об этом он совсем не подумал. Это не важно. Я — МОГУ.

Я могу зайти на набитый вооруженными людьми рейдер чуть ли не голышом и превратить людей в кучи мяса. Я могу уничтожить любой корабль, пустотный комплекс, планету, звезду, в конце концов. Приятно чувствовать себя сильным?

Айвет, к примеру, этого не понимает. Вот он — действительно холодный и сильный. Очень сильный. И умеет уже достаточно, чтобы... Дьен вдруг вспотел. Похоже — всё.

— Эй, что случилось?

— Мне осталось меньше шести месяцев. Жить. И я очень хочу жить как человек.