— Черт, Хэмминг, ты... — она не нашла сразу приемлемый ответ, но это не помешало ей пихнуть раздражающего альбиноса в плечо. Его странные голубые глаза, в тени принимавшие водянистый цвет, сейчас лучились весельем и наслаждением. Он был привлекателен. — Зачем ты это сделал?
— Будет дрочить, — раздалось с потолка, и Миранда, не смотря на снова начавшего переругиваться с неким Дайном Лейфа, рискнула наконец спросить о природе этого человека.
— А кто это вообще такой, Лейф? — судя по голосу, Лоусон сменила гнев на милость, и ей совершенно точно было любопытно.
— Это мой Искусственный Интеллект, Лоусон. И лучше тебе о нем молчать, — признался Хэмминг и вздохнул немного обреченно.
— Зачем ты мне вообще тогда сказал? — в негодовании уперла руки в боки Миранда, заставив Хэмминга вновь щелкнуть своим инструментроном. На это девушка лишь зло посмотрела на Хэмминга, но тут же успокоилась. — К тому же, это не может быть правдой, потому как таким развитым и человечным искин просто не может быть. Это невозможно...
— А мне казалось, ты видела мои разработки. И ты понимаешь, что я не стал бы тебе показывать самые передовые технологии... Ты ведь понимаешь это, Лоусон? — голос мужчины стал немного пугающим.
— Я... да... конечно. Но ты хоть что-то показал. Как я понимаю, есть шанс заслужить доверие, чтобы ты рассказал мне о моем... "проекте", так?
— Хм... Радуйся, Лоусон, на твоей улице праздник! — хлопок по оккупированному плечу стал для Миранды неожиданностью. — Сходи со мной завтра на мой праздник, — Хэмминг хмыкнул, — в качестве пары, чтобы ко мне не лезли всякие. А то я, знаешь ли, ни один день рождения нормально не провел из-за этих дурацких вечеринок. Один раз было, но тогда на меня покушались, и было хорошо по одной причине — было весело. В общем, сделаешь это, и я расскажу тебе все, что знаю о тебе.
— Думаю, это не все... — выжидающе посмотрела Миранда на Лейфа и прищурила глаза, снова сложив руки на груди.
Хэмминг окинул взглядом подбоченившуюся Лоусон и с удовольствием прошептал ей на ухо, резко прижав к себе за талию.
— Только если ты захочешь.
— Конечно, захочу, — усмехнулась Миранда, положив ладонь на щеку Хэмминга, не спешившего с действиями, вопреки ранее продемонстрированной порывистости, понизила голос и прошептала в ответ. — Только не сегодня.
* * *
— Это лучший день рождения в моей жизни, — развалился на диване Лейф, широко расставив ноги и вытянув их, потому как целый день на ногах для этого доходяги явно был чем-то из ряда вон. — Ко мне! Наконец-то! — это Хэмминг почти простонал. — Не лезли чертовы женщины!!!
— Уж не думаешь ли ты, — покачивая бедрами, прошлась перед Лейфом Миранда, и снова встала в свою излюбленную позу, — что они лезут к тебе, потому что ты так неотразим?
— Смею надеяться, нет, — с деланным испугом схватился за сердце Хэмминг, а Миранда искренне засмеялась и с размаху плюхнулась под бок к альбиносу.
Все же, целый день, проведенный вместе, вытянутый на десяточку прием и взаимные подколки несколько сблизили их, как, собственно, смела надеяться уже она. И Лоусон почти не думала о задании Призрака. Да, ей было интересно узнать о том, каким же образом "сделали" ее, причем в подробностях, но Хэмминг был гораздо интереснее всех загадок, ранее встречавшихся Миранде. Он совершенно не разгадывался в процессе общения — все становилось только сложнее. И это только интриговало.
— Послушай... — Лоусон немного задумалась, что сказать. — Я надеюсь, и речи нет, чтобы наши отношения были чем-то большим, чем...
— Крепкое и плодотворное сотрудничество? — продолжил мысль Лейф и взял Миранду за руку.
Вновь она ощутила в своей голове чье-то присутствие, и огромных трудов стоило не закрыться. Она уже привыкла к такому вторжению за целый день, но показывать свои эмоции сейчас девушка не горела желанием. Пришлось.
— Я нравлюсь тебе, — утвердительно сказал Хэмминг и другой рукой коснулся ее щеки, развернув к себе лицо. — Это нормально. У меня есть харизма, вроде бы. А ты слишком много времени провела со мной рядом. Не беспокойся. Даже если ты захочешь, я не дам нашим отношениям вылиться во что-то большее. Это только если ты мне прямым текстом скажешь о, — он заломил брови и совсем немелодично пропел, — неземно-о-ой любви, что-то вообще будет возможно, хорошо? Без волшебного слова...
— Черт! — Миранда пихнула Хэмминга в плечо и наткнулась своим взглядом на его, порядком довольный и немного ленивый. — Какой же ты придурок для... Того, кто ты есть! — приложила ладонь ко лбу Миранда и покачала головой. — А ты ведь порой кажешься старше меня на добрый десяток лет... Витающий в облаках человек твоего уровня, генетик и ксенолог — это не совсем то, что мне нужно...
— Ну, то, что я занимаюсь генетикой и написал докторскую по ксенологии, не значит, что я не занимаюсь в свободное время кибернетикой, хакингом и секс...
— Точно придурок, — перебила Лоусон, не дав договорить ключевое слово, и приблизила лицо Хэмминга к своему, ошарашив мужчину поцелуем. — Я хотела тебе предложить то, что ты не получил вчера.
— Я джентльмен. А, как известно, джентльмен и секс на первом свидании два несовместимых понятия. Так что...
— Сегодня второе, — усмехнулась Миранда, мигом найдя выход. — Второе свидание.
— Но я не просто джентльмен, а...
— Просто заткнись, — выходя из образа, прошипела Лоусон и оседлала моментально, будто даже с готовностью, согнувшего колени Лейфа. — И дай мне, наконец, расслабиться!
— А ты — дай мне снять с тебя платье, — перестал ломаться Хэмминг и крепко обнял заманчиво тонкую талию Миранды. — Иначе, даже не смотря на то, что оно сделано, слава Богам, не по канонам азарийской моды, я не выдержу столь большого закрытого пространства твоего тела и начну впадать в состояние берсерка. А ты знаешь, у нас, скандинавов, этот берсеркеризм...
Болтовня была оперативно свёрнута великолепным поцелуем, а платье снято через пару минут.
Два результата проекта "Естество" наконец-то встретились и совершенно точно были увлечены друг другом. Когда-то подобное развитие событий вплотную рассматривалось как господином Генри Лоусоном, так и создателем оригинальной версии проекта, Александром Хэммингом, тогда только узнавшим о частично украденных материалах из самого начала этого эксперимента, когда к нему еще не присоединились азари. Предполагалось, что мало кто из людей способен надолго увлечь такого человека, но вот друг с другом им бы скучно точно не было. Династии могли объединиться. Но между Лоусоном и Хэммингом пробежала черная кошка.
Совершенно неслучайная черная кошка, попахивающая трехглавыми псами.
Праздник у Хэмминга удался.
V. Спокойствие Арии (правки от 24.10.2017)
Вы каждый день узнаёте что-то новое. Мозги есть и у младенца, но разве он умен? Главное — это жизненный опыт, он приносит настоящую мудрость, и чем дольше мы живем, тем умнее становимся.
Лаймен Фрэнк Баум. «Волшебник страны Оз»
В нашем деле существует обязанность говорить правду, но также и принято о многом умалчивать. И эта сдержанность, эти вещи, о которых молчат, лежат на "людях чести" как неотвратимое проклятие. Из-за них все взаимоотношения становятся абсурдными, фальшивыми.
Томмазо Бушетта, "босс двух миров", мафиозо американской и сицилийской мафии и "человек чести" Cosa Nostra, в дальнейшем pentiti — "раскаявшийся" (т.е. сдавшийся властям стукач).
вторая половина XXII столетия, чувства, которых не должно было быть
Мне не спалось.
Нет, подобное состояние было вполне себе частым явлением в моей обыденности, но после…
Я скосил взгляд на как-то чересчур для меня заботливо прикрытую легким одеялом Миранду. Конечно, ей вряд ли повезет заболеть, даже если она будет спать полностью обнаженная и на полу, но проснуться от немного замерзших — это свойство человеческого организма — ног, как по мне, не самое лучшее, что может случиться. Испоганит ведь утро, хоть и частично…
Она уже давным-давно тихонько посапывала, и, мне кажется, я даже погрузился в полудрему на полчаса вместе с ней в обнимку, но затем понял, что просто-напросто не могу заснуть. Мне требовалось кое-что обмозговать, и как я ни пытался откладывать дела на потом с мыслями вроде «да пошло оно все», мой наглый мозг все никак не хотел успокаиваться.
Нет, я совершенно не думал о всяких там «нас» или неких проблемах, которые напрямую к этим «нас» относятся. Для меня все было достаточно легко, я не стремился к завоеванию ее сердца и души, и мне всего лишь хотелось нормального общения на равных, как и ей, наверное. Но я уже прекрасно за свое существование изучил женскую натуру, и потому небезосновательно уверен, что подобное отношение навряд ли надолго, если мы будем встречаться больше, чем периодически. Я хотел ее видеть, но с этим было вполне возможно бороться, ведь я искренне полагаю, что разумный тем от животных и отличается — способностью себя перебороть и сделать совершенно не то, что говорят инстинкты.
Инстинкты кричали, что я желаю защищать ее, но разум совершенно точно подмечал, что она за себя постоять может, как и все женщины, которые мне нравятся — как ни крути, я не совсем понимаю тех, кто любит инфантильных. Инстинкты позорно давились слюной при виде ее обнаженного тела, а разум ухмылялся: «Ведь ее сделали так же, как и тебя. Вот ты и…» Инстинкты наконец начали отвечать желаниям Хэльстрема — вот уж old faggot, ни дать, ни взять, все-то он всегда лучше знает... Да.
Мне почему-то хотелось уже даже детей, продолжение рода, как хотите называйте! И я сам себе удивлялся — ведь каким образом я, уже трижды в свое время отец, настолько по-дурацки реагировал на банальное предложение создать ребенка, как создавали меня, и воспитать его так, как мне хочется? Для меня было неприемлемым — как же, без матери. Ведь я прекрасно помнил, как было плохо мне, когда убили мою мать, и как странно устроен мой модифицированный организм… Ведь, как известно, за все надо платить. А я могу умереть, просто лишившись финансов.
Я заплатил за свой иной разум и медленно стареющее тело быстро разрушающимися нейронами — это даже не вирус или болезнь, а какая-то странная реакция неприспособленного организма на иное восприятие мира, измененную ближе к азарийской нервную систему. Для этого в свое время еще отцом было создано лекарство, ускоряющее восстановление нервных клеток, правда было оно немного недоработано, потому как позволяло всего лишь перекинуть на новые нейроны информацию с аналога Серого Ящика, которую до этого перекидывали с относительно здоровой нервной системы, сформировать новые нейрохимические связи, идентичные старым. Я же улучшил это лекарство, и теперь, хоть стоимость одной дозы являлась немаленькой просто из-за затрат мощностей и совершенной секретности, мог каждые несколько лет, как и необходимо, восстанавливать свою нервную систему до некритических показателей. И если бы только каждое магическое воздействие на реальность не вызывало новый регресс, по-немногу, но вызывало — всё было бы иначе...
Именно с этого углубления в природу высшей нервной системы начался мой новый проект — «Естество Разума». Я собирался дать Дайну настоящие мозги и чувства. Так как мы изучили отделы головного мозга и научились на них влиять при помощи Капсулы Полного Присутствия, было не слишком трудно совместить две разработки — передача сигналов в мозг и искусственные мозги. Не синтетические, а именно искусственные. Множество раз разобрав человека на винтики, кровеносные сосуды и прочие гайки, я начал понимать, что все это и правда чертова химия. И только разум вкупе со знанием и воспитанием дает генотипу шанс развиться во что-то большее, чем просто наследие предков. А бессознательное, сны, мечты — Дайнмару недоступны, а значит недоступна вся палитра разума. Для меня это было интересным приключением, и мне совершенно не было дела до того, что мой ИскИн станет способен при желании покинуть меня. Ведь дети всегда покидают своих отцов, только вот разница в том, что будем мы в итоге друзьями, ведь я поддерживаю его. Хотя какая уж тут семья — тандем у нас, однако.
А вот с Мирандой… Семья бы могла быть, наверное.
Лучше всё же не думать об этом.
Я ещё раз взглянул на спящую Мири, которая как раз с сопением перевернулась на спину, показав своё безмятежное и прекрасное, особенно для меня, сильно сейчас в неё влюбленного, лицо. При взгляде на неё я чувствовал знакомое тепло, легкую горечь и ровно пылающее желание — было очень мало людей за все мои жизни, которых бы я пустил настолько близко и настолько глубоко, потому я ценил эти мгновения спокойствия, те минуты, когда я мог просто разглядывать её, а не бороться с собой в попытках сбросить с себя эту влюбленность, как змея сбрасывает кожу. Это было болезненно — она порой напоминала мне Серану, которую я постарался забыть и сделал это вполне успешно ещё к своим двадцати годам. Но Миранда была на неё неуловимо похожа, и я, даже не пытаясь изначально сравнивать, всё равно нашёл схожести, изредка неуловимо вздрагивая, когда что-то в её действиях делало меня уязвимым для давних воспоминаний о прошедшей любви. Хотя нет. О прошедшей ли? Я умер, а не расстался с любимой, я бросил её, изменил ей со смертью, но не разлюбил.
И любые отношения здесь, в этом мире до Миранды были вряд ли серьезными, хоть и настоящими, а сейчас меня порой разрывало от желания это всё закончить, пока я ещё могу, или от попыток убедить себя, что это всё не всерьёз и никогда всерьёз стать не должно, потому как она и в самом деле слишком часто напоминает мне Серану, и вероятнее всего я просто переношу чувства к Серане на чувства к Миранде... В общем, я страдал бредом, вместо того, чтобы просто разграничивать похоть и ненужные мне на данный момент эмоции, просто пользоваться её внутренней схожестью с Сераной и получать удовольствие, но я внутренне понимал, что это как-то неправильно. Как к примеру: "трахни азари похожую на Арию Т'Лоак, в глубине души представляя себе, что это Ария Т'Лоак, когда эта азари к тебе неравнодушна при этом". Кхм... Н-да. Кофейку бы сделать, что ли. Я посмотрел на часы, прежде чем точно решил вставать с постели. Да, самое время сделать кофейку.
Вообще, наша встреча с Мири была на сей раз совершенно случайной, и я совершенно не ожидал, что она закончится именно так. Хотя после того памятного вечера на мой день рождения я и не рассчитывал, что мы будем менее бурно реагировать друг на друга, но от себя я настолько искренней радости не ожидал — все же, сказалось, что с Мирандой было легко говорить о многом.
