Орчанка и вовсе была уверена, что вот-вот нагонит и перегонит кланлидера. На второй день забега с видом ленивого превосходства зеленокожая фыркнула в сторону Вала:

— Эй, рога-копыта-лютня, слушай сюда: сейчас мать научит тебя рифмовать!

— Он с флейтой как бы сейчас, — вставила на бегу Мася, оглянувшись на барда, играющего песнь прилива сил.

— Да к северной звезде его дудку приткнуть, — скорчила гримаску Барби, затем на бегу подскочила к Кену, хлопнула его по плечу.

— Пора расслабленных батонов

Прошла. Умчалась вдаль.

Давай, товарищ Капитонов,

Крути педаль!

Негласное табу на раскрытие личных данных, как и любые другие табу, для бабы-стража были пустым звуком. Зато с Барби было проблематично заскучать.

Так было до того, как вся компания, кто в седлах, кто на своих двух, не подобралась к затянутой зеленоватым туманом опушке редкого, мертвого леса.

— Тут прекращаем веселье, седлаем коняшек и держимся поближе, — в роли связного между группой Сорхо и группой Хэйт выступил Бигбир. — И ухо востро держим. По идее, в Гнилом Лесу мы должны без проблем проехать, но случается всякое. А как гниль сменится на пепел, режим боевой готовности. Локация переменчивая, даже для нас преподносит сюрпризы.

Также он напомнил о случайном разбросе точек возрождения монстров, что существенно усложняло проезд. Тварь под пятидесятый уровень могла выскочить под копыта даже тут, задолго до въезда в сами Гиблые Отроги. Или прыгнет с ветки чумная белка, вцепится зубами и лапами в лицо — и молись, чтобы лекарь успел как снять тикающие доты, так и отхилить. Белки, как и прочая измененная живность Гнилого Леса, резкие, стремительные. А еще они переносчики целого букета болезней.

Измененные белки-летяги, волки и рыси вскоре показали, что дорога, если никто ее не охраняет, вполне подходит чумному зверью в качестве зоны охоты. Только добычу охраняли двуногие хищники позубастее, и лекари не дремали. Гнилой Лес был пройден без потерь.

Это было еще ничего. Там, где начинался пепел — на стыке локаций — патрулировало пепельное воинство. По рассказам местных, пересказанных, в свою очередь, группой Сорхо, воинство некогда было человеческой армией. Пока сразу несколько гор не взметнули в небеса потоки жара, пепла, искр и лавы. Извержение настигло воинов, когда до спасения оставалось сущая малость: радужная магическая завеса, поднятая выходцами из гильдии магов, уже мерцала перед ними. Увы, маги побоялись сдвинуть завесу, а воины не домчались, лава была быстрей.

Поток земного огня играючи смел бегущих человечков, скачущих во весь опор животных, ударился в завесу. Та выдержала. Лава потекла вширь, захлестывая всю равнину, а затем остановилась. Стихийное бедствие закончилось столь же стремительно, как и началось. Равнина застыла под слоем запекшейся лавы. Сверху все припорошило пепельными выхлопами.

От воинства остались головешки, покрытые пеплом. Они же стали охраной границ гор, что назывались ныне Гиблыми Отрогами. Охраной не местных жителей — охраной монстрами их земель. И с каждым шагом вглубь локации разнообразия в монстрах и способах отправиться в круг воскрешения становилось больше и больше.

— Задача — дойти всем составом до ущелья, — когда в воздухе вместо клочьев тумана стал кружиться пепел, озвучил новую цель Бигбир. — Оно охраняется, за ним поселение местных.

Сорхо, как страж, двигался в начале колонны, тогда как Бигбир ее замыкал, подстраховывая младших. Два призванных им зверя, пантера и кабан, шли по бокам, прикрывая от неожиданностей с флангов.

Почему внезапны и опасны встречи с пепельным воинством на голой, как сковорода, равнине, плавно перетекающей у горизонта в предгорье, наглядно показало само воинство. По обе стороны от узкой колеи уже скорее широкой тропы, чем дороги, взвились вдруг серо-сизые воронки. Взвились, закружились, собрались в фигуры в пепельных доспехах и пепельных же плащах. Под капюшонами плащей дрожала серость, складываясь в смутно угадывающиеся, текучие лица. В рукавах скрывались дрожащие сизые руки. Только оружие казалось настоящим, но именно что казалось: едва владелец оружия осыпался трухой, разлетались пылью и мечи с луками.

Равнина — и обитатели ее — ожидаемо замедлили движение. Двум группам пришлось спешиться и принимать бой каждые несколько шагов. Солдаты, егеря, застрельщики. Развоплощались они не без усилий, были невосприимчивы к стрелам, огню и всем эффектам, накладывающим растянутый по времени урон, то есть все яды, кровотечения, болезни. Не более одной уязвимой точки на моба.

Лишенный красок осколок виртуального мира вихрил все новые и новые воронки. Цеплялся сизыми когтями за доспехи и сбрую. Когда они пересекли границу тумана и пепла, был закат. Небеса были подкрашены пурпуром, золотом и багрянцем. Теперь же, с наступлением игровой ночи, краски пропали, словно и они выгорели дотла.

Ударили по воздуху сильные крылья: третье призванное друидом создание, сокол пустельга, вернулся к хозяину с предупреждением. Бигбир ругнулся, подал знак остановиться всем.

— Впереди пять рыцарей пепла, — озвучил он безрадостно. — Мы с ними не разминемся, без шансов. Надо готовиться принимать.

Как уже не раз пересекавшие равнину и предгорья, парни из группы Сорхо знали историю места. И делились с новичками в этой местности.

Кавалерия при извержении вулканов имела все шансы на спасение. Но в горах были поселения. Мирные жители, женщины, дети. Те, кого усадили на лошадей кавалеристы. Те, чей уход они прикрывали. Лава погребла их пешими, но перерождала — в седлах пепельных коней.

Сильные, скоростные, вооруженные копьями и мечами, закованные в латы — рыцари были опаснейшими противниками на равнине. Особенно отрядом из пяти существ семидесятого уровня.

Сорхо сразу признал, что не выдержит разовый удар всех пятерых, особенно если то будет удар с разгона. Одного из рыцарей на время займут животные друида, еще одного постараются удержать в контроле. Трое разом — много, но толстяк с помощью своего лекаря надеялся сдюжить.

— Мы возьмем на себя одного, — переглянувшись со своими, сказала Хэйт. — Представим, что он — мини-босс, просто подамажнее и потолще, чем те, к каким мы привыкли.

Контроль от них весь можно было скидывать со счетов из-за двукратного превосхождения монстрами в уровнях. Минус умения Салли, кроме дыма — если Рэю экстренно придется уходить от удара. Минус Кен, равнинные монстры плевать хотели на стрелы. Адекватный урон из всех них могла выдать одна только Хэтти — снежный барс гномы.

Но и стоять за спинами прикрывающих их парней, внося крупицы урона — было такое себе. Сорхо был толст во всех смыслах, но не бессмертен.

— Чуть что не так — сразу кричите, переагрю, — нехотя кивнул трактирщик, выставляя перед собой огромный щит: на них уже неслись во весь опор серые рыцари.

Под копытами стелился пепел, копья были угрожающе занесены. Из-за беззвучия казалось, что кони летят над дорогой— удары копыт о землю были совершенно неслышимые. Всадники, огромные, дымно-серые, разделились в последний момент: сработали неприятный хрюк кабана и удар мечом о щит от орчанки. Копейщик отважно встретил сразу троих рыцарей, едва успев откатиться по земле от двух ударов копьем с разгона. Третье копье серьезно оцарапало копейщику бок, но Сорхо уже перехватывал инициативу.

Бой разделился: Хэйт вынесла за скобки всех противников, кроме того, что смел с одного удара их бабу-стража. Барби отлетела в сторону, лишившись половины очков здоровья, и с оглушением в эффектах. Дорогу к телу орчанки заступила Массакре. В новых бордово-черных кольчужных доспехах, закрытая по самый подбородок (выше работала защита неотображаемого шлема), такая крохотная в сравнении с монохромным гигантом.

Копье длиной в два орочьих роста скользнуло по щиту: кроха ухитрилась принять страшный удар не напрямую, вскользь. Давая время Монку и Хэйт подлечить орчанку, а той — отойти от дебаффа и вернуться в схватку.

Уже были активированы ауры мужества, стойкости, гнева, темного равновесия и даже жизни, которую адептка почти никогда не включала в боях. "Точи кинжалы", — исполнял бард песнь атаки. Две группы были организованы в альянс, так что бонусы получали все игроки. Точно попадая в музыку, изгибалась в стремительном и завораживающем танце Хель, воодушевляя всех союзников. Упор на атаку: быстрее осилят порождений равнины, больше шансов им всем уцелеть.

Лечение Барби, тлен рыцарю...

"Тленному рыцарю — тлен", — отголоском вдохновения.

Регенерацию Масе, лишним не будет. Передвинуться: Рэй, Локи и Рюк обошли пару всадник-конь. Бьют по всаднику, но конь не стоит ровно, достается и ему. Встать так, чтоб доставать и до них, и до девчонок со щитами.

Удар! Гномка летит в сторону, под копыта лошадок Туф-Туф. Крик Барби. Пепельный гигант разворачивается к орчанке, до мелкой назойливой 'мошки' ему больше нет дела.

Лечение Масе — одновременно с Монком. Регенерацию Барби.

Изначальную тьму призвать: так, чтобы краем задевала и соседнего монстра.

Кен отстреливает подряд несколько стрел с разными свойствами. Без толку. Исчезает в инвентаре лук, эльф вооружается кинжалом. Проку от его кинжала немного, но это лучше, чем ничего.

Лечение Барби: эта балбеска, возомнившая себя бессмертной, приняла удар копьем на щит.

Тлен — критическим ударом, но урон смешон, порезка от разницы в уровнях...

Развевается плащ — при полном безветрии. Серая размытая рука вскидывает копье, перехватывает на подъеме, швыряет его со всей мочи во встающую гному. С той только спало оглушение...

"...Это — широкой кистью и широкими мазками..."

Лечение гноме! Уф, Монк с того света выдернул мелкую.

Длань очищения — туда же, снять кровотечение.

Секунды, что рыцарь был наклонен вперед, хватило Локи. Каким-то образом он взлетел на круп, вскинул короткий клинок.

Пафос не был чужд ему: авантюрист перед прыжком включил отображение плаща, черно-серого с серебряным шитьем. Плащ за спиной рыцаря, плащ за спиной Локи: как две пары крыльев взметнулись на фоне серого неба и почти черной в полутьме равнины.

"Тут — закруглить, не отнимая от холста кисть".

Хель сменила ритм движений. Те стали резче, обрывистее, почти на грани красоты и уродства. Шанс и сила физического крита — теперь танец увеличивал их.

Росчерк стали. Взмах рыцарской руки. Почти десятая шкалы здоровья рыцаря — в минус. Критический удар по уязвимой точке. Недолгий полет серо-черной с серебряным просверком птицы — Локи — назад и вбок, не достать. Не умер сразу, выкарабкается.

Показался, живой, шатается, но идет. Травма? Нет времени выяснять. Лечение Локи — пятое, критом. Еще попляшем!

В длани рыцарской вместо копья длинный меч. Рэй из невидимости пытается повторить прыжок Локи, соскальзывает, катится под копыта. Удар выбивает кинжальщика из теней.

Чешуепортация Геро — туда, под копыто, лучше расплющенная гидра, чем удар в голову убийцы. В конскую морду летит комок бешеной шерсти — Хэтти включилась в бой.

Тлен тленному, регенерация — копытами ударенному. Детенышу гидры... спасибо, посмертное. Поднимем тебя свитком после боя, чешуйчатый герой.

"Грубые мазки, не кистью, мастихином, резко, даже режуще".

Кошка лупит когтями, шипит. Лошадиная — из пепла — голова вертится, тщась избавиться от помехи.

Бьют Рюк и Кен, слабо, но слаженно, с разных боков. И разлетаются в разные стороны, когда коняга делает оборот.

Крик Барби: рыцарь разворачивается обратно, к ней.

Лечение Рюку. Удар был не страшный, но что у чародея того здоровья... Выпить "синенький" эликсир.

"Он рыдал напряженно, устало..." — начинает наигрывать Вал.

Взгляд на иконки альянса: там Сорхо еле живой. Поворот головы: третий рыцарь вышел из контроля, тогда как первый еще не пал. Первого дожмут, это наверняка, но вытянет ли лекарь толстяка — вопрос.

Пантера друида пропала, кабан хрипит и пускает кровавую пену из пятака. Четвертого рыцаря перехватывает уже сам друид, отводя от кабана неминуемую гибель.

Или смена мелодии большая ошибка, или Вал гений. Второе, если неуязвимость придется в нужный момент. Первое, если рыцаря с меткой "1" не успеют развеять в ближайшее время.

Копье снова в правой руке "их" рыцаря. Хэйт пропустила момент, когда тот вернул основное оружие. Меч в левой. Клинок ударяет по Хэтти, копье бьет со всей силы в гному. Та только по-новой включилась в бой...

Лечение Масе! Тлен рыцарю. Четвертый... Не сбиться бы с ритма.

Регенерация Хэтти, ей неслабо досталось. Снежный барс беснуется, вспарывают пепельные бока алмазные когти.

"Наслоением светлого на темный, в черноту уходящий, тон".

Локи повторяет свой взлет: снова крит в уязвимую точку!

Мася — бабочкой на копье — в ошеломлении и только монашеским чудом живая. Лечение мелкой.

Рэй со второго захода сменяет улетевшего во тьму авантюриста. Удар! Хп бар монстра падает до двух третьих.

Рыцарь распрямляется в седле. Откидывается назад, раскидывает руки с оружием в стороны. Потрясает копьем и мечом, бьет по широкой дуге справа от себя. Там: Мася, Кен, Локи.

"Минус три", — успевает подумать Хэйт, но тут на обеих группах вспыхивают жемчужные сферы. Бард тут же меняет мелодию на песнь атаки, призывает точить кинжалы.

Сорхо — здоровья на донышке, маны у его хилера — капля на дне. Оба вливают в себя по эликсиру: толстяк пьет красное, Корней, его лекарь — синее. На одного рыцаря там стало меньше, еще один наполовину раздамажен.

Хэтти топорщит шерсть — неистовство, оно же "жара".

Лечение Барби, та получает по лицу и по щиту, больно и часто.

Пятый тлен — критическим ударом. Две цепочки с разными откатами, без отзвука капель, в бою. Да!

Рэй снова в тенях. Рюк и Кен лупят отвлекающими.

Область тьмы изначальной... Одно за другим разряжаются самые мощные умения группы. Резко и бешено вертится в танце Хель: критические удары, пусть и с порезкой урона, влетают один за другим.

Пробежка — касание тьмы — отскочить. Лечение многострадальной орчанке, регенерация кошечке.

Взрывается ударами из тени — Рэй. Бушует снежный барс. Беспорядочно мечется пепельный конь.

Тлен — к тлену. Пепел к пеплу... Будто кто-то еще больший резко дыхнул на гиганта: и рыцарь, и конь осыпаются, тянется пепел серой поземкой над черной землей.

"А вот это — почти сухой кистью"...

Оповещения: уровень, уровень, интеллект плюс четыре, мудрость плюс три. И тут же — безмолвие рвется горном. Парни Сорхо забрали своих четверых рыцарей, но последний успел выдохнуть зловещий сигнал.

— В седла! — окрик трактирщика. — Все! Живо! На предельной скорости — к ущелью. Здесь скоро будет все живое и мертвое со всей равнины!

И бой с павшими сменяется бешеной скачкой наперегонки со смертью.

У них получилось. Никого не потеряв в пути, они пережили ночную скачку на пределе. Неказистые с виду лошадки Туф-Туф снова доказали свою полезность. Выносливые, крепкие, они не сбавляли темп, и даже увеличивали его, получая поощрительные морковины и слова ободрения.