— Я теперь думаю, Кэт, не тебя ли он имел в виду? — улыбнулся Сэндклиф.
— Может, и меня. Вернее, нас троих, — задумчиво произнесла она. — Сэнди, ты же понимаешь, все зависит от отношения. Нам хорошо втроем, это главное. А большинство, действительно, предпочло бы избежать такого союза. Наверное, и мы, если б узнали раньше, когда еще были не вместе, не пришли в восторг. Но раз уж все сложилось именно так, нужно радоваться тому, что есть. У нас получается, разве нет?
Она вопросительно взглянула на него, он кивнул и улыбнулся. Кэтрин улыбнулась в ответ, и капитан тут же расцеловал ямочки, появившиеся на ее щеках. Она довольно рассмеялась и взъерошила ему волосы.
— Не останавливайся на самом интересном, Сэнди.
Он нехотя убрал руку с ее попки и продолжил свою повесть.
— Я тогда на слова этого провидца только пожал плечами и сказал:
— Мне-то что, хоть бы и все держались подальше, я же буду счастлив.
Он хмыкнул.
— Скажите, кто был моим отцом, — попросил я.
— Зачем тебе? Хочешь с него что-нибудь потребовать?
Видя, как я отрицательно помотал головой, Хаген продолжил:
— Вступить по неведению в кровосмесительную связь со своими сводными сестрами тебе не грозит, ибо у тебя их нет и не будет. Только братья, и все гораздо младше тебя. Так что твои будущие племянницы тоже в безопасности.
— Я просто хочу знать, кто мой отец, — настаивал я.
Этот вопрос меня никогда сильно не занимал, но в тот раз что-то накатило, может, тон Хагена разозлил. Колдун тогда со мной особенно пренебрежительно разговаривал, будто он король, а я — грязь на его сапогах. Я догадывался о его намерении отправить меня из замка, а мне хотелось уйти самому, с сестрой попрощаться, уговорить ее не печалиться. Даже была мысль Хагена поблагодарить, но она исчезла в самом начале той беседы. Колдун все же решил ответить на мой вопрос.
— Твой отец — алтонский дворянин, и не из последних, а мать — шлюха, — прошипел он.
Судя по выражению лица, Хаген не на шутку разъярился. Не знаю, с чего бы. Впрочем, он и до этого пребывал в пакостном настроении. А тут еще ненавистный мальчишка сидит и в ус не дует, никакие мрачные намеки и замаскированные оскорбления на него не действуют. Или, может, колдун подумал, что у всех есть сыновья, только у него дочь и никаких перспектив на появление наследника, пусть и от шлюхи. Я счел за лучшее промолчать, но Хагена это не устроило.
— Я трахал твою мать, — продолжал он, с усмешкой глядя мне в лицо. — Как многие до и после меня, ты, сын шлюхи.
Я пожал плечами и снова ничего не сказал. Он хотел, чтобы я сорвался, а у меня не было желания поддаваться.
— Что ж ты молчишь? — спросил он. — Обычно за словом в карман не лезешь.
— А что возразишь на правду? — вздохнул я. — Ты только об одном забыл: я, конечно, сын шлюхи, но твоя единственная дочь — моя сестра по матери.
До сих пор жалею о тех словах, но Хаген меня тогда все же вывел. Вот и я в долгу не остался. Как его перекорежило!
— Ты сегодня же уберешься из моего замка и больше никогда здесь не покажешься! — рявкнул он.
— С превеликим удовольствием, Хаген, — ответил я. — Только с сестрой попрощаюсь.
— Забудь, что у тебя есть сестра! — заорал он. — Больше никогда ее не увидишь! Не надо было поддаваться на уговоры твоей матери и брать тебя сюда. Пошли!
Он стремительно вскочил, тут же оказался рядом со мной, схватил за локоть, и меня дернуло вверх также, как в тот раз, когда он перенес нас с Эли в замок. Минута — и мы стояли на морском берегу, но не рядом с моей родной деревушкой, а здесь, на Джибролте. Видно, из-за меня Хаген не захотел рисковать и появляться лишний раз в Алтоне. Я снова еле на ногах держался после этого чертова перелета, а он тут же исчез.
Я пришел в себя и побрел по берегу искать людей. Долго пришлось идти, колдун, похоже, специально занес меня в самую отдаленную от жилья часть острова. Ну, через пару дней я все же наткнулся на местных жителей, они накормили меня и помогли добраться до города. Там я довольно быстро устроился на корабль матросом, ну, и так далее.
— Про "и так далее" не расскажешь? — спросила Кэтрин.
— Нет, Кэт, об этом не расскажу, — усмехнулся он. — Это истории не для женских ушек.
Она скорчила недовольную гримаску, потом спросила:
— Ты так и не виделся с тех пор с сестрой?
— Виделся. Дважды. Первый раз случился дней пять спустя после моего отбытия с Оркнейских островов. Как-то ночью Хаген выдернул меня из... короче, оттуда, где я ночевал, и, ни слова не говоря, потащил в замок. Хорошо, я успел штаны натянуть. Мы оказались в том же зале, куда он перенес нас с Эли в первый раз. Там было пусто. Он глянул на меня, убедился, что я одет хотя бы ниже пояса и заорал:
— Элизабет!
Двери распахнулись, вбежала сестра, вся в слезах и, похоже, плакала очень давно. У меня все внутри перевернулось, когда я ее увидел. Эли кинулась ко мне, я ее подхватил на руки, прижал к себе. Она в меня прямо вцепилась и только повторяла сквозь всхлипывания:
— Сэнди, Сэнди...
Я краем глаза заметил, как Хаген плюнул зло и быстро вышел, а двери за ним с такой силой захлопнулись, что с потолка посыпались пыль и песок.
Мне с трудом удалось успокоить Эли. Оказалось, она плакала, почти не переставая, с того момента, как узнала, что колдун меня выгнал. Тому пришлось пообещать вернуть любимого братца, дабы мы могли попрощаться. Я попытался ей все объяснить. Мол, мне пора начинать самостоятельную жизнь, я и сам хотел уйти, только по-хорошему. Она кивала, но я видел: на душе у нее по-прежнему тяжело. Утешал я сестренку, как мог. Сказал, вот вырастет она и выучится, станет свободной, и мы сможем встречаться, когда пожелаем. Эли от этих слов немного воспряла духом. Я даже про Хагена сказал: не такой уж он плохой, гордится дочерью и любит по-своему, но ее мои слова не убедили.
— Ты его не знаешь, Сэнди, — сказала она. — Он никого не любит и, наверное, уже не может любить. Только изучает всех, ставит опыты. В этом весь смысл его существования, это его развлекает и веселит. Особенно если тот, над кем он измывается, страдает или умирает.
— Эли, ты еще слишком мала, чтобы судить о таких вещах, — возразил я.
Она только тяжело вздохнула и не стала со мной спорить. Наверное, знала, о чем говорит. Сестренка всегда была немного странной на взгляд обычных людей, слишком серьезной, задумчивой. Может, из-за дара магического, может, просто такой уродилась. Мудрой с детства.
— Я хочу подарить тебе кое-что на память, братец, — сказала она, помолчав.
И тут же у нее в руках возникла книга сказок. Эли давно умела проделывать такие штуки с перемещением предметов. Она протянула мне томик, я взял, поблагодарил ее.
— Сэнди, перелистывай иногда, вспоминай, как мы читали вместе. К маме не езди, ее уже нет в живых, а видеть нашу деревушку тебе больше не стоит. И еще об одном попрошу: когда станешь капитаном на своем корабле, попытайся достичь Оркнейских островов. Я буду ждать. Обещаешь?
Я, конечно, пообещал, сильно сомневаясь, что когда-нибудь это случится. Но в конце концов, Кэт, как видишь, корабль у меня появился, и я сам им командую. Такое счастье мне привалило спустя восемь лет после изгнания из замка. Хаген, когда возвращал меня после прощания с Эли туда, откуда выдернул, предупредил, чтоб я не пытался увидеться с сестрой. Но мне на его слова было плевать. Первое плавание "Дочь Океана" совершила к Оркнейским островам.
Острова — одно название. Из моря торчат три скалистых утеса, на которых ничего не растет, только птицы гнездятся. Замок Хагена расположен на самом большом из них. Выглядит он, как часть скалы, видно, колдун создал его с помощью магии. Там даже лестницы к воде нет. Да и зачем она? Хагену не нужны корабли и лодки. Я все это прекрасно знал, но отдал команду спустить шлюпку и поплыл к скале один. Подошел поближе и понял: высадиться невозможно. Прибой мигом превратил бы шлюпку в щепки, а меня — в фарш, попробуй я добраться вплавь. Я совсем отчаялся, и стал звать Эли, как вдруг увидел, что она спускается от замка по скале, причем ступеньки возникают в камне прямо у нее под ногами. Когда сестренка оказалась у самой воды, она улучила момент, встала на гребень волны и, перепрыгнув с нее на другую, потом на третью, в момент оказалась в шлюпке и кинулась меня обнимать.
Ты бы знала, Кэт, как мы друг другу обрадовались. Я побыстрее повернул обратно к кораблю, и вскоре матросы уже помогали нам перебраться через фальшборт. У Эли с собой был только маленький узелок, она сказала, там есть все необходимое. Мы спустились ко мне в каюту. Сестре тогда уже исполнилось восемнадцать, и она превратилась в очаровательную девушку. Черноволосая и белокожая, как Хаген, но не смертельно бледная, а с ярким румянцем. Знаешь, как сказочная принцесса, "бела как снег, румяна как кровь". Я думал, это так, для красного словца придумано, пока сестру не увидел. Сказал, что она стала красавицей, Эли понравилось, она зарумянилась еще больше и говорит:
— Спасибо, Сэнди, тебе в этом вопросе можно верить, ведь так?
Я не стал отрицать.
— И спасибо, что сдержал обещание. Только так я могу покинуть замок. Хаген (я ни разу не слышал, чтобы она назвала его отцом) разрешил мне жить, где захочу, если сама смогу туда добраться. Вокруг Оркнейских скал он поставил магический барьер, я пока не могу преодолеть его волшебным путем, уж очень хитрые чары колдун наложил. Возможно, через год они будут мне по силам, но каждый день в замке — такая мука... Ты же понимаешь, Сэнди.
Я прекрасно понимал.
— Как только мы выйдем из зачарованного пространства, я тебя покину.
— И куда же ты направишься? — заволновался я.
— О, не беспокойся, братец, по части колдовства я теперь мало в чем ему уступаю, — она мотнула головой назад, в сторону скал. — Знаю, куда пойти, где искать помощи. Существуют другие колдуны и колдуньи, и не все они так ненавидят людей, как Хаген. Но чем меньше ты от меня узнаешь, тем лучше. Я взяла с него клятву, он не посмеет тронуть тебя, не бойся, но искушать судьбу все же не стОит.
— Я не боюсь, Эли. Готов встретиться с ним.
— Не нужно спешить, Сэнди, возможно, тебе это еще предстоит.
Она странно посмотрела на меня, потом попросила:
— Можно взглянуть на твои ладони?
Я даже руки за спину спрятал.
— Эли, не веди себя как он. Не дам тебе смотреть. Мне не интересно будет дальше жить, если ты сейчас все расскажешь.
— Я могла бы предупредить об опасности... — вздохнула она.
— Спасибо, сестренка, не нужно. До ста лет дожить не стремлюсь.
— Ладно, как хочешь, — улыбнулась Эли. — Ты не боишься будущего, это главное. Хаген не сумел разглядеть всего на твоих ладонях, и я могу чего-то не заметить. Пусть грядущее остается тайной, пока не превратится в настоящее.
Я спросил, куда ее отвезти, она ответила:
— Граница круга лежит в ста морских милях от замка. Пусть корабль идет с попутным ветром, быстрее доберемся. Хаген сам разрешил попробовать уйти любым способом, хоть вплавь, но вдруг передумает и решит, что я жульничаю, прибегая к твоей помощи.
Я предпочел не уточнять, что за круг такой. Еще в детстве слышал от стариков странное для Алтона присловье: "Не заглядывай в котел к колдуну, глаза лишишься". Я направил "Дочь Океана" на юго-запад, попутный ветер нам очень помог. Трюм был пустой, так что часов через семь сто миль остались позади. Мы не успели с сестрой даже малой толики переговорить, как она, будто почувствовав что-то, встала, взглянула на меня с грустью, потом сказала:
— Все, Сэнди, пора прощаться. Ты не дал мне прочитать твое будущее, мое же для меня закрыто. Я не знаю, встретимся мы с тобой еще или нет.
— А кто нам помешает? Ты ведь можешь теперь перемещаться, как Хаген? — спросил я.
— Могу. Но он узнает о наших встречах и попытается тебя извести. А я хочу, чтобы ты жил долго и счастливо.
— Эли, он безумен? Что ему за дело, если мы будем иногда видеться и разговаривать? Мы же брат и сестра, у нас одна мать.
— Иногда мне кажется, он действительно безумен, Сэнди, — вздохнула она. — Как-то не верится в проклятие, мешающее ему жить счастливо. Он всегда сам все портит. Возможно, я смогла бы отнестись к нему как к отцу, Владыки знают, я хотела. Но он с самого начала пытался заставить меня забыть маму и разлюбить тебя. Зачем? Почему он должен быть единственным в моей душе? Ведь чем больше любви, тем лучше. Для всех. Но он так жестко настаивал...
Мне нечего было возразить ей тогда. И не на что рассчитывать сейчас. Может, конечно, Хаген когда-нибудь изменится к лучшему... Или Эли станет по-настоящему могущественна и сможет поставить его на место.
Мы обнялись на прощание, потом она исчезла, быстро, прямо из моих объятий. С тех пор прошло уже почти пять лет, а я ее не видел и не получал никаких вестей.
Сэндклиф замолчал, Кэтрин тоже ничего не говорила, видя его грусть. Они молча лежали рядом на нежном белом песке.
— Я не расстанусь с тобой, Кэт, — нарушил молчание капитан. — Только если сама меня прогонишь. Все, кто был мне дорог, и с кем пришлось прощаться, исчезли после этого из моей жизни. Тебя я не отпущу, и медведя тоже.
— Мы любим тебя, Сэнди, и не собираемся прогонять. А Марти знает эту историю?
— Знает, но в менее подробном изложении. И, по-моему, не очень в нее верит.
VII
Мартин отсутствовал две недели. Вернувшись, он сразу направился на корабль друга. Было раннее утро, но Сэндклиф уже поднялся на палубу и разговаривал о чем-то с вахтенным. Заметив молодого человека, капитан сам спустил ему трап.
— Где Кэти? — поинтересовался Мартин, перемахнув через фальшборт.
— В каюте. Еще спала, когда я уходил, — ответил капитан. — Иди к ней, она будет очень рада. Вчера только сетовала, что ты задерживаешься.
Мартин хлопнул друга по плечу и направился вниз. Сэндклиф, прежде чем спуститься к себе, тактично выждал полчасика.
Молодые люди, оба обнаженные, лежали на койке и целовались. Судя по расслабленной позе и довольной физиономии, первый голод Мартин уже утолил. Кэтрин ласково перебирала его волосы, он наслаждался этим. Услышав звук открывающейся двери, оба взглянули на вошедшего и улыбнулись.
— Спасибо, Сэнди, — сказал Мартин, садясь. — Я даже не узнал ее сначала, так она похорошела. Как тебе это удалось? Неужели ты действительно не притрагивался к Кэти, пока меня не было?
— Поживешь с мое, узнаешь, как правильно обращаться с женщиной и доставлять ей удовольствие не только в постели, — ухмыльнулся Сэндклиф.
— Так ты не спал с ней? — продолжал допытываться молодой человек.
— Конечно, спал, Марти, — рассмеялась Кэтрин. — Но давал мне высыпаться и кормил пять раз в день. А еще мы купались в море и лежали на солнышке.
— И это пока я месил грязь и служил пищей москитам в болотах Лахора! Не доедая и не имея женщины!
