— Сейчас же, мы начали работы по пилотируемому кораблю весной 56-го, — продолжал Королёв. — За счёт известной из «документов» компоновки тамошнего «Союза» мы приняли все основные решения по компоновке, параллельно провели экспериментальную отработку конструкционных и теплозащитных материалов в наземных условиях, и в ноябре 56-го с помощью академика Лебедева обсчитали аэродинамику спускаемого аппарата в виде «фары». После чего начали сразу делать эскизный проект. Как видите, мы уже опередили «ту историю» на полтора года. Потому я и хочу вас просить протолкнуть следующее постановление, — Королёв передал проект постановления Хрущёву. (Изданное 10 декабря 1959 года постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 1388—618 «О развитии исследований космического пространства» утвердило главную задачу — осуществление полёта человека в космос.)
Первый секретарь прочитал начало постановления, затем сразу заглянул в конец, где перечислялись решения, выхватил из текста ключевые фразы.
— Если не будем тянуть резину, можем в итоге запустить человека на два года раньше, чем в «той истории», я просчитал, — сказал Сергей Павлович.
— Постановление я вам обеспечу, — ответил Хрущёв. — А вот с запуском человека торопиться не будем.
— Как? Почему? — Королёв был одновременно удивлён, возмущён и расстроен. — Мы же можем запустить раньше! Никита Сергеич, я гарантирую, успеем!
— Не торопитесь, — веско ответил Хрущёв. — Поясню, почему. Прежде всего, ваш новый корабль-спутник — это вам не «Восток». Он сложнее. И он у вас ещё сырой, так, кажется, у вас говорят? Ракета тоже ещё не облётана толком, она ещё испытания проходит. Сколько у вас мелких отказов при каждом запуске сыплется? Вы мне первого космонавта на орбиту вывести хотите, или угробить?
— Теперь насчёт космонавта. Отряд космонавтов формировать будем, — продолжал Хрущёв. — Но первым должен лететь Гагарин, мы с вами уже это обсуждали. А он пока ещё только-только училище осенью заканчивает. Парень способный, конечно, но надо дать ему полетать хотя бы год. (Гагарин написал заявление о приёме в отряд космонавтов 9 декабря 1959 г)
— Ну, это да... — согласился Королёв. — Но, в конце концов, можно и другого лётчика подобрать, если уж на то пошло...
— Вы, Сергей Палыч, думаете о приоритете, а я ещё и о политике, — улыбнулся Хрущёв. — Можно и другого запустить. Да. Но лучше — Гагарина. Кто лучше его сможет представить Советский Союз по всему миру — я не знаю. Но главное даже не в этом.
— Конечно, если разведка доложит, что американцы опередили известный нам график и готовятся запустить человека, мы тоже ускорим работу, — продолжал он, — Приоритет не отдадим. Если что, разведка и задержать американцев, возможно, поможет. Но, по моим прикидкам, мне надо, чтобы полетел Гагарин, и чтобы он полетел именно в апреле 1961-го.
— Почему? — спросил Келдыш.
— Да, что за сакральная дата? — удивился Королёв.
— Нет, в принципе, можно бы и раньше, но не ранее 20 января 1961 года, — пояснил Хрущёв. — Мне надо, чтобы на момент старта Гагарина в Белом Доме уже сидел Кеннеди. С Айком нам при всём желании не договориться, слишком мы его разозлили. И слишком он несамостоятелен в решениях. Я до сих пор вспоминаю, как ему Даллес в Женеве записки подкладывал, а президент их читал. Вслух. Как школьник. Стыд да и только. Кеннеди всё же сам решает, что и как. Но оптимально, чтобы Гагарин полетел в интервале от 12 до 19 апреля 1961 года.
— Тут, похоже, опять тонкий расчёт по времени, — догадался Королёв. — Как с Суэцким кризисом. А если Кеннеди не выберут президентом?
— Выберут, — ответил Келдыш. — По «документам» основной предвыборный козырь Кеннеди — обвинения в адрес Айка, что допустил «ракетное отставание» от СССР. Сейчас это отставание ещё больше, поэтому победа Кеннеди будет ещё более вероятной. Правда, почему именно апрель 61-го, я не очень понимаю.
— Ну, так вы же учёный, Мстислав Всеволодович, — улыбнулся Хрущёв. — Иван Александрович вот, сразу догадался, мы с ним недавно тоже обсуждали, его дела, конечно, а не космос.
— Сложную игру затеяли, Никита Сергеич, — заметил Королёв.
— А в политике простых игр не бывает, — развёл руками Хрущёв. — Поэтому мне сейчас важна не только отработка пилотируемого корабля. Кстати, вы как его назвать собираетесь? «Восток» явно не подойдёт, всё же конструкция уже другая.
— По конструкции он сейчас ближе всего к проекту 7К-Л1 «той истории». Тогда программа называлась «Север», — ответил Королёв, разворачивая эскиз корабля. — Сейчас можно и по-другому назвать, не суть важно. — он развернул плакат и положил его на стол. — То есть пока только спускаемый аппарат и небольшой приборно-агрегатный отсек. (Изображение можно посмотреть тут http://althistory.ru/?p=44) Во внутренних документах мы называем его 1К-О, то есть «опытный». Позднее добавим орбитальный отсек перед спускаемым аппаратом. Разница будет в том, что в зависимости от назначения корабля, приборный отсек и орбитальный отсек будут меняться. То есть, будет корабль модульной конструкции. Увеличивая орбитальный отсек, можно будет продлить срок автономного полёта до нескольких суток. Но для этого нужна будет ракета большей мощности, чем Р-7. Потому я и предлагаю сделать полиблок-конструктор из нескольких первых ступеней Р-9.
Никита Сергеевич с интересом изучал рисунки корабля.
— Здорово! — сказал он, наконец, оторвавшись от эскиза. — Молодцы, товарищи! Такую фантастическую машину делаете. Но ведь помните, что «Союз» проектировали 5 лет, начали в 62-м и подошли к первым беспилотным запускам в конце 66-го — начале 67 года. Успеете?
— Никита Сергеич, то, что мы делаем сейчас, это ещё не «Союз», — пояснил Королёв. — Это машина значительно проще. Я бы сказал, нечто среднее между «Восходом» и «Союзом» «той истории». Мы же крайний срок тоже знаем. На полноценный «Союз» мы сейчас не замахиваемся, просто потому, что нам его не сделать. Опыта практического ещё нет. «Документы оттуда» тут не помогут. Упрощённо говоря, вот дали вам чертёж молотка. Но если вы инструментом работать не умеете, то нормального молотка не сделаете. А у нас ещё и инструмента нет, и вместо чертежа нормального — цветные картинки.
— Понятно, — кивнул Хрущёв.
— Но при этом нам сейчас будет проще, — продолжал Сергей Павлович. — Потому что техническая преемственность между нашим 1К-О и будущим «Союзом» будет больше, чем между «Восходом» и «Союзом» «той истории». Фактически, мы будем разрабатывать и совершенствовать один и тот же конструктив корабля, зарекомендовавший себя как достаточно удачный. И времени на отработку у нас, считайте, на 10 лет больше. И о многих встретившихся при разработке проблемах мы тоже знаем. Так что будет у нас полноценная универсальная рабочая лошадка к 63-му — 64-му году.
— Это хорошо, — улыбнулся Хрущёв.
— А вот на этом направлении мы должны сосредоточиться в дальнейшем, — Сергей Павлович развернул схему, на которой была изображена необычная конструкция из торчащих во все стороны, как показалось Хрущёву, цилиндрических баков.
Присмотревшись, он разглядел в центре ещё один, более узкий цилиндр, усаженный трёхлучевыми звёздочками.
— Это что? — спросил он.
— Орбитальная станция, — ответил Королёв. — Видите, в центре универсальный стыковочный модуль УСМ. Переходный туннель, оснащённый несколькими стыковочными узлами. К нему стыкуются остальные отсеки. Каждый отсек выводится на орбиту отдельным носителем.
— Дорогое удовольствие получается! — заметил Хрущёв.
— Если как следует посчитать, то не очень дорогое, — возразил Келдыш. — Военные собираются тратить значительно больше носителей только на запуски своих спутников-разведчиков. А если запускать по модулю раз в полгода, то станцию за три года собрать можно. Сами модули будут дольше проектироваться. Причём после запуска первого, основного модуля, станцию уже можно эксплуатировать с экипажем на орбите. А дальше — наращивать её возможности до полной конфигурации.
— А главное, — добавил Королёв, — станция — это готовая основа для тяжёлого межпланетного корабля. К ней надо только пристыковать разгонные блоки, баки с топливом, и посадочный корабль.
— То есть... вот эта... штука... — Хрущёв едва не обозвал растопыренную конструкцию на рисунке каракатицей, но побоялся, что Королёв обидится, — эта штука может превратиться в корабль для полёта к Луне?
— Или к Марсу, — кивнул Сергей Павлович. — В зависимости от задачи её можно наращивать дополнительными модулями. Ведь к центральному блоку с УСМ можно подстыковать второй центральный модуль, тоже с УСМ, а к нему ещё четыре модуля, и так далее, пока не соберётся длинная гирлянда. В зависимости от мощности носителя габариты модулей могут быть разные. Эти, на рисунке, рассчитаны на Р-7 с третьей ступенью. Если Валентин сделает третью ступень с водородом, то полезную нагрузку поднимем тонн до 12-15. Это так, прикидочно. Мы рассчитываем сейчас, прежде всего, на преемственность технологий. Чтобы из одного вырастало другое.
— Правильно, — одобрил Хрущёв. — Я ещё прошу вас, товарищи, сосредоточиться сейчас на двух темах спутников. Первое — метеоспутники. Сами понимаете, точное знание погоды влияет на авиацию, военную и гражданскую, на сельское хозяйство, на морские перевозки, на курортно-туристическую индустрию, которую мы активно будем развивать.
— Над метеоспутником Иосифьян работает, — сказал Келдыш. — Там основная задача — обеспечить ориентацию и стабилизацию аппарата, а вся целевая аппаратура — телекамеры и телепередатчик. Потом добавим аппаратуру для инфракрасных и актинометрических измерений. Осенью планируем запустить первый образец метеоспутника. Отработаем на нём системы ориентации, стабилизации и электроснабжения.
— Годится, — сказал Никита Сергеевич. — Если телевизионная система будет готова — испытайте и её. Я Шмакова лично попрошу к Иосифьяну подключиться. Важно оценить, что нам даст такой спутник.
— Сделаем, — сказал Королёв. — Для метеорологического спутника высокого разрешения снимков не нужно. Важнее периодичность снимков для предсказания перемещения облачных массивов.
— Второе. Спутник фоторазведки, — сказал Хрущёв. — Его отработка важна для военных. Это и вам позволит отрабатывать пилотируемый корабль. Ведь конструктив у фоторазведчика и пилотируемого корабля общий?
— В основном — да, — подтвердил Королёв. — Только кресла космонавтов заменяются на фотоустановку, и в системе управления могут быть отличия.
— Вот и запускайте их, для начала отработаете все системы в беспилотном варианте, — предложил Никита Сергеевич. — Тут вы лучше меня разберётесь. Теперь вот что мне скажите. Вы о составе лунного грунта в документах читали?
— Да, конечно, — кивнул Королёв. — Но, Никита Сергеич... До Луны нам ещё как до Китая пешком...
— А мы с вами сейчас как работаем? — риторически спросил Хрущёв. — На опережение. Мы с вами знаем, что долететь до Луны можно. Знаем, что лунный грунт содержит полезные для нас элементы. Там есть кислород, водород, титан, алюминий, железо, кремний для фотоэлементов и электроники. Да ещё и гелий-3 для термоядерных реакторов. Никто в мире ещё не знает, а мы знаем. Вы — руководители Главкосмоса. Вам и карты в руки. Надо предварительно оценить, можно ли добывать эти полезные элементы из лунного грунта в автоматическом режиме.
— В автоматическом? — удивился Королёв.
— Да. Вот ваша ракета-носитель, — сказал Хрущёв. — Её основная масса — топливо. Основная проблема у нас — высокая стоимость вывода грузов на орбиту. Какой вывод напрашивается?
— Стартовать с Луны? — спросил Королёв. — Никита Сергеич, но ведь это невероятно дорого. Вы предлагаете собирать ракеты на Луне?
— Нет, — усмехнулся Хрущёв. — Пока я вам предлагаю поручить небольшой группе исследователей обдумать принципиальную возможность получения из лунного грунта прежде всего — кислорода и водорода, а также гелия-3.
— Никита Сергеич, — осторожно возразил Келдыш. — Насчёт гелия-3 я бы не торопился. Мы с Игорем Васильевичем этот вопрос обсуждали. Пока достоверно не известно, сколько его на Луне. Тем более, его уже сейчас можно получать на Земле, облучая литий в реакторе. Запустить гелиевую реакцию труднее, чем реакцию дейтерий-тритий. Полагаю, овчинка выделки не стоит.
— Хорошо, Мстислав Всеволодович, вам виднее, — согласился Хрущёв. — Предлагаю составить эскизный проект такого передвижного промышленного комплекса, который будет в автоматическом режиме ездить по Луне и добывать топливо для космических кораблей. Прикинуть экономическую часть этого процесса. Возможно, спроектировать механическую и химическую часть этого комплекса. Чтобы потом, через годы, через десятилетия, когда у нас появится возможность для широкомасштабного освоения Солнечной системы, мы этот проект достали, добавили к нему электронную аппаратуру управления, уже более совершенную, чем мы можем сделать сейчас, собрали такой передвижной завод и отправили на Луну.
— А следом можно будет подумать и о проектировании постоянной обитаемой лунной базы. Я имею в виду, что небольшая группа будет потихоньку этот проект прорабатывать в эскизном виде, постоянно внося в него изменения по мере прогресса наших технологий. А к тому времени, когда освоение Луны из авантюры старого дурака Хрущёва превратится в технически реальную необходимость, мы будем иметь готовый, всесторонне проработанный эскизный проект. Тогда уже подключим конструкторов, они нарисуют чертежи, и мы такой передвижной завод изготовим и на Луну отправим, примерно за пятилетку, а то и быстрее.
— Ну, предположим, отправили мы такой завод, — Королёва идея уже захватила. — Дальше можно предположить, что мы запускаем некий пока что гипотетический многоразовый корабль-заправщик, который курсирует между Луной и земной орбитой. Автоматический, конечно. Он возит с Луны топливо. Мы выводим на орбиту пустой, незаправленный ТМК, заправляем его на орбите и он летит дальше. Кроме того, раз этот завод добывает кислород и водород, значит, для лунной базы уже будет на Луне вода и воздух.
— Именно, Сергей Палыч! — улыбнулся Хрущёв. — Тем более, я надеюсь, что Виталий Михалыч Иевлев нам ядерный двигатель всё-таки сделает. Соответственно, у нас будет двигатель и топливо. У нас будет орбитальная станция, из которой, как вы сами сказали, можно сделать ТМК, пристыковав к ней двигатель и топливные баки. И тут надо ещё вот о чём подумать. В поясе астероидов наверняка есть замёрзшие ледяные астероиды. Это, конечно, сильно на будущее, но саму идею вам расскажу, пока не помер.
— Заправляться от них? — сразу сообразил Келдыш. — Есть такие астероиды. Церера, например.
— Послать туда автоматический корабль, который будет стыковаться с астероидом и потихоньку плавить его атомным реактором. Но, это уже для конца 21 века идея, — сказал Королёв. — Давайте так далеко забегать не будем. Нам бы человека в космос запустить, и потом его живым оттуда вернуть.
