01. Дзюсан. Академия-фантом

— Вы толкаете меня на преступление? — Сората раздраженно поднялся с кушетки. Слова Алеша казались ему бредом, но в то же время он находил в них смысл. А это злило еще сильнее. — Простите, Новак-сан, мне пора идти. По моему расписанию сейчас приготовления к обеду.

Повар традиционно поклонился и решительно открыл дверь.

— Кимура, — окликнул его психолог, и Сората замер на пороге, обернувшись, — небольшие вольности — это не преступление. Если вам тесна стала ваша клетка — не пора ли ее покинуть? Подумайте об этом.

— Обязательно, — японец еще раз кивнул и излишне импульсивно закрыл за собой дверь.

Слова Алеша не выходили у него из головы, хотя стоило Кимуре перешагнуть порог кабинета, как он тут же преисполнился решимости забыть весь разговор, вместе с последним советом. Может, это было случайностью, а может просто везением, но за весь день он ни разу не встретился с Макалистером, даже в столовой в его присутствии тот не появлялся. Сам того не замечая, японец стал чаще смотреть по сторонам или прогуливаться по коридорам, оправдывая себя тем, что из-за последних приключений почти перестал бегать по утрам, а это расслабляло и нарушало дисциплину.

В тот же день, к вечеру, Сората почувствовал слабость, а горло будто посыпали песком. Не привыкший болеть с детства, он списал это на усталость, принял горячий душ и провел мучительную бессонную ночь, кутаясь в одеяло и борясь с приступами тошноты и головной боли.

Из привычной колеи его окончательно выбил неожиданно проснувшийся на следующий день аппетит. В столовой после обеда было привычно пусто, лишь несколько запоздалых студентов убирали свои подносы.

— Как думаешь, у Дайске есть ключ? — Кимура замер, прислушиваясь к голосам. Он стоял у стола раздачи за широкой колонной, и вполне естественно, что дети его не видели.

— Не думаю. Возможно, он даже не знает о ходе, — в тихом шепоте Сората признал голос Курихары, а его друг, Сэм, возбужденный беседой, совсем не сдерживал эмоции:

— А, может, у него есть ключ, а он даже не знает от чего! Прикинь? Лежит где-нибудь в ящике, а за даже не подозревает, что у девчонок ход есть!

— Тс-с-с, чего ты вопишь? Вдруг... Вон, Макалистер явился, опять вынюхивает что-то, — шикнул на друга Хибики. Услышав фамилию коменданта, Сората невольно дернулся, роняя из рук столовые приборы, рассыпавшиеся по плиточному полу с характерным звоном.

— Ой, Кимура! Что это вы там делаете? — Сэм кинулся было помогать, но Курихара дернул его за рукав, и мальчишки быстро убежали, не дожидаясь, пока комендант подойдет к столу. Сората, собрав вилки с ложками, выпрямился и столкнулся нос к носу с Генри.

— Проголодались? — Кимура взял себя в руки и нарисовал на лице дежурную улыбку, давшуюся ему с некоторым трудом. Руки чуть подрагивали от напряжения, слова Алеша сами настойчиво лезли в голову, и без того гудящую от пока еще не опознанной простуды. Макалистер скользнул по нему безразличным взглядом и потянулся за первым блюдом.

— Караулите кого-то, мистер Кимура? — на подносе появилась одна тарелка, затем следующая. Холодный озноб прокатился по телу, Сората покачнулся, на мгновение закрывая глаза и хватаясь рукой за колонну. Ложки снова посыпались на пол, и на шум из двери кухни показалась чья-то голова в белой косынке.

— Что с вами? Да вы весь горите, — холодные руки легли ему на плечи, настойчиво направили к столу и усадили на стул. Сората поднял взгляд на склонившегося над ним Генри и что-то невразумительно пробормотал.

— Мистер Макалистер, — помощница, невысокая коренастая девушка в белом костюме, потянула коменданта за локоть и что-то зашептала, эмоционально жестикулируя. Британец выслушал ее и согласно кивнул.

— Мистер Кимура, вы идиот, — Сората не нашелся, что возразить, как Генри подхватил его под локоть, силком поднимая со стула. — Хотя я уверен, что уже говорил это. Идемте, я отведу вас в медпункт.

Занятия уже начались, и в холле было удручающе пусто. Двое запоздавших учеников пронеслись по лестнице вверх, и снова стало тихо. Кимура выпрямился во весь свой скромный на фоне коменданта рост и честно попытался идти прямо, но его так шатало, что Макалистеру пришлось поддержать его за плечо.

— Генри, от тебя магнолией пахнет, — мимоходом заметил повар, уловив в воздухе похожий на цитрусовый аромат.

— Видимо не выветрилось еще, — поспешил оправдаться комендант, и Сорате показалось, что тот смутился. — Очень стойкий и омерзительный запах.

С сомнением Кимура покачал головой, но спорить не стал. С кожи запах смывался легко, а одежда на нем была свежая, а значит тот снова ходил за территорию.

— К тому же она растет у меня под окном, — продолжал оправдываться Генри. — И кто догадался посадить в саду желтую магнолию?

— Эй, Генри-кун, Сората, — мужчины вздрогнули, услышав из другого конца холла голос Асикаги Руми — девушки, не сдержанной на язык и без регулятора громкости. — А чего это вы в коридоре обнимаетесь? Ой, Сората, что с тобой? Ты совсем неважно выглядишь.

— Благодарю за комплимент, Асикага-сан, — проворчал Кимура, стараясь держаться от Макалистера как можно дальше, насколько это позволяла хватка коменданта, несколько ослабленная после появления учительницы.

— Ой, брось! Дай угадаю: ты набезобразничал, а Генри тебя наказал? Ах, наш Кимура такой хорошенький, что влюбил в себя не только всю женскую половину 'Дзюсан', но и даже нашего сурового коменданта. Какая потеря! — воскликнула Руми, артистично заламывая руки. — Вы смотрите, я все видела! Будете плохо себя вести, расскажу все Дайске.

— Влюбил в себя всю женскую половину? — недоверчиво переспросил Генри, будто и не слыша продолжения, и покосился на Сорату. Руми, женщина-ураган, меж тем уже скрылась за поворотом.

— Вас это удивляет? — ехидно оскалился японец, наслаждаясь выражением его лица.

— Меня это шокирует, — оскорбленно признался Генри, удобнее перехватывая больного и продолжая путь по коридору, предусмотрительно спеша его завершить.

— Что именно? Что я нравлюсь девушкам или то, что помимо девушек я нравлюсь только вам? — в карих глазах ритуальные танцы отплясывали озорные бесенята, японец даже позабыл о своем дурном самочувствии. Но Макалистер не был настроен шутить на эту тему.

— Вырвать бы вам ваш острый язык, Кимура!

— Может, откусите? — Сората ребячливо показал язык, почти не скрывая своего приподнявшегося настроения. Генри покрылся пунцовыми пятнами.

— Еще одно слово, Сората, и медпункт вам уже не понадобится!

— Вы опоздали на каких-то десять секунд, мы уже пришли.

На короткий предупредительный стук из кабинета тут же отозвался тоненький женский голосок. Генри толкнул дверь, пропуская вперед Кимуру. За столом, на котором менее недели назад Макалистер выстраивал ряд медикаментов, склонившись над журналом, сидела худенькая девушка. Лица ее не было видно из-за длинных крупных локонов, окрашенных в естественный, темно-рыжий цвет, и лишь по фигуре он мог судить о возрасте. Но когда она подняла голову, оба признали в ней ровесницу.

— Добрый день, — Генри, взявший на себя шефство над ситуацией, первый попытался привлечь ее внимание, проследив, чтобы Сората успешно уселся на кресло для пациентов. Японец про себя подумал, что коменданту следовало бы идти воспитателем в детский сад, а никак не комендантом и уж тем более не детективом.

— Добрый, — отреагировала женщина, дописывая что-то в журнале, и, только завершив запись, подняла голову. — Сората?

Японец всмотрелся в знакомое лицо и от удивления чихнул.

— Сакураи-сан?

— Тебя не узнать, — она соскочила с кресла и приблизилась. Она-то как раз почти не изменилась, такие же живые черные глаза, широкая улыбка человека, желающего помогать ближним. — Как ты похудел...

В стороне саркастично хмыкнул Макалистер, невольно привлекая к себе внимание.

— Вы что, знакомы?

— А вы, простите, кто? — она перевела взгляд на шотландца, словно до этого его не замечала.

— Генри Макалистер, комендант мужского общежития, к вашим услугам, мэм, — представился он, картинно раскланявшись, но это не произвело должного впечатления.

— О, мистер Макалистер, спасибо, что помогли Сорате. А теперь не могли бы вы покинуть кабинет? Мне нужно осмотреть пациента.

В дверь третьей комнаты неуверенно поскреблись. Часы показывали начало двенадцатого ночи, и Кимура считал, что это не самое подходящее время для визитов, грешным делом подумав о Макалистере. Но на пороге его ждал сюрприз иного рода.

— Кику? — Кимура от удивления приоткрыл рот и поторопился втянуть медсестру в комнату, прежде чем кто-то станет свидетелем ее позднего визита. Сакураи выглядела необычно. Строгий костюм и форму медсестры сменил короткий, чуть выше колен, хлопковый халат, на ногах изящные домашние туфли с помпоном. Волосы тугими спиральками рассыпались по узким худеньким плечикам, отдельные пряди шаловливо прятались в глубоком декольте. Мужчина оглядел гостью и взволнованно вздохнул — слишком неосторожно и слишком вызывающе с ее стороны было явиться к нему в такое позднее время, да еще в таком виде. — Что-то случилось?

Кику приподняла голову, словно прислушиваясь, потом подлетела к окну, отвела рукой штору и захлопнула створку. Повар вздохнул, сжимая в руках влажное полотенце, и приготовился к порции нравоучений.

— Сората! — ему нравился ее голос, становившийся в такие моменты чуть капризным, немного ребячливым, к тому же Кику, стараясь не шуметь, сдерживала рвущиеся наружу эмоции, и звонкие нотки перемежались с волнительным придыханием. Ее аппетитный силуэт в приглушенном свете настольной лампы казался особенно соблазнительным. — Ты же только после душа, ты снова можешь простыть.

— Ты пришла, чтобы проверить, открыто ли у меня окно? — он облизнул неожиданно пересохшие губы.

— Дурачок, — улыбнувшись, она мягко приземлилась на край кровати, матрас с готовностью спружинил, откидывая полы и без того короткого халата и оголяя стройные ножки. Но Кику даже и не подумала прикрыться. — Зачем еще я могла прийти?

Сората запустил ладонь в волосы и, сжав их между пальцев, дернул, приводя себя в чувство. Стоило отдать Кику должное, последние две недели она провела рядом с Соратой, сперва заботясь о его, ставшем неожиданно слабым, здоровье, потом проводя с ним почти все свободное время.

Сакураи, будучи единственным на всем острове человеком, который знал Кимуру до трагических событий, неосознанно для него самого стала важным кусочком распадающейся мозаики, единственной частичкой прошлой жизни, воспоминания о которой с каждым годом становились все прозрачней и прозрачней и грозили исчезнуть совсем. И Сората, хватаясь за нее, как за спасательную соломинку, сам не заметил, что подпустил намного ближе отведенной черты, а их отношения переросли дружбу.

Часто во время обеда и по вечерам они прогуливались в японском саду. Сакураи рассказывала последние новости из родного Киото, Кимура в ответ делился рассказами о делах Академии.

— Но почему ты здесь? — во время последней их прогулки поинтересовалась Кику, до этого обходившая щекотливую тему стороной, и ловко подхватила его под локоть. Кимура, держащийся всегда прямо, с достоинством, неожиданно сник, ловя ее ладошку на сгибе своей руки. — Как же Харука? Такая милая девушка, вы же собирались пожениться.

За два с лишним прошедших года Сората успел похоронить в себе эти малоприятные воспоминания, и ничего, кроме смутного чувства вины не испытывал. Но Сакураи словно всколыхнула его, поднимая со дна эмоции, которых, казалось, не было.

И Сората рассказал ей все, напрасно переживая, что она неправильно воспримет его сухость. Но умная женщина поняла все именно так, как следовало, позволив себе отреагировать немного эмоциональней, чем того требовали приличия.

— Прости! Я не знала.... я не думала, — она отшатнулась в сторону, испуганно прикрывая рот ладошкой, потом шумно всхлипнула и бросилась ему на шею, громко разрыдавшись. А он успокаивал ее такую хрупкую, кажущуюся одинокой и потерянной, и сам не понял, когда ощутил соленый вкус горячих губ, таких же страстных, как ее рыдания. И если бы не шорох, привлекший его внимание, кто знает, во что бы переросли его успокоительные действия. Рыжая шевелюра будто бы мелькнула меж деревьев, стремительно удаляясь.

Сората ловкими движениями собрал все еще влажные волосы в косу и присел рядом с Кику, почти не оставляя между ними свободного пространства. От нее приятно пахло сиренью и мандаринами, смешанными с запахами чистой кожи и лосьона для тела.

— Значит, мои окна тут не причем? — он задумчиво цокнул, наклоняя голову и касаясь губами ее плеча, ожидая подтверждения, что правильно понял ее игру.

— Не причем, — Кику игриво дернула головкой, сбрасывая с плеча волосы и обнажая неприкрытую халатом шею. Томный вздох, сорвавшийся с ее губ, стоило Сорате коснуться языком кожи, спровоцировал лавину — повинуясь импульсу, он опрокинул женщину на спину и вжал в матрас. Она обвила его шею руками.

Из коридора послышался шорох, потом коротко постучали. Сората замер, прислушиваясь и робко надеясь, что ему послышалось, но стук уже более настойчивый повторился.

— Мистер Кимура.

Сората узнал голос Макалистера, и от живота хлынуло раздражение. Кику поспешно выбралась из-под мужчины, запахивая халат и приводя волосы в порядок. Кимуре ничего не оставалось, как расправить майку и приоткрыть дверь ровно настолько, чтобы показать неготовность принимать гостей.

— Ну слава Богу, мне нужно с вами поговорить, а вы не открываете. Это очень срочно, — Макалистер сделал было шаг в комнату, но японец уверенно преградил ему путь. Непонимающий взгляд коменданта скользнул мимо темной макушки и зацепился за смущенную фигурку медсестры. Та улыбнулась и растеряно кивнула. Не дожидаясь реакции, Сората вытеснил визитера в коридор и закрыл дверь.

— Вы на часы смотрели? — Кимуру трясло мелкой дрожью, которую практически невозможно было скрыть, кончики пальцем оледенели от напряжения. Генри растеряно хлопал глазами, силясь что-то возразить.

— Это очень важно, — в голосе не было уже былой уверенности.

— Как бы там ни было, вы очень не вовремя. Уходите, — Сората с трудом сдерживался, чтобы не обрушиться на нежданного гостя проклятиями, а тот помялся, раздумывая, но, так и не решившись возразить, развернулся и ушел в направлении своей комнаты.

Сакураи стояла у окна, обнимая себя за плечи, и казалась невыносимо одинокой. Она тут же обернулась, стоило входной двери закрыться.

— Что он хотел? — Кику изо всех сил скрывала свое недовольство, но Сората заметил пролегающую меж бровей морщинку и упрямо поджатые губы. При мысли о том, от чего их отвлекли, стало совсем неловко.

— Не знаю. Но видимо что-то очень важное, раз он пришел в такое время, — Кимура заключил Кику в объятия, и та шумно вздохнула, пряча лицо у него на груди. Он погладил ее по спине.

— Тогда тебе стоит пойти к нему, — наконец, выдавила Сакураи, и это решение явно далось ей с трудом.

— Ты отпускаешь меня? — с легким сарказмом удивился Кимура, подавляя улыбку. Происходящее напоминало семейную постановку, где умная и волевая женщина Кику играла роль его жены. И на долю секунду эта мысль Сорате понравилась.