Ещё одна сказка

Лёгкие шаги сверху.

— Никого, — негромко сказала Катя, свесившись с перил на второй этаж.

И мы быстро побежали к своей квартире.

Пока бежали, пару раз промелькнула мысль, что нас, боязливо оглядывающихся и вздрагивающих от каждого резкого или внезапного звука, могут вполне и самих принять за грабителей или бандитов.

Дочь успела открыть дверь, так что у порога не задержались. Странное впечатление — прятаться и забегать в дом, недавно такой уютный и привычный, а сейчас... Дверь тихонько щёлкнула замком. Андрей включил свет, и я тут же зашипела на него:

— Ты что-о? С улицы увидят!

— Мам, не бойся, я закрыла двери из кухни и комнаты в прихожую, — нетерпеливо объяснила Катя. — С чего начнём?

Я ответить не могла. Смотрела на разор, погром в прихожей и вспоминала, что творится в комнате и на кухне. И — как-то всё посторонним виделось. Уже не своим. Чужая жизнь, только осколки которой ещё на что-то пригодны... Очнулась от голосов.

— Нет, три матраса нам не нужны! — доказывал Андрей сестре. — Я могу спать и на одеяле. Мам, давай, а? Возьмём только два матраса и все одеяла.

— Почему два? — возмущалась Катя. — А когда прадеда вернём — на чём ты ему спать предложишь? На одеяле, что ли? Дед старый — ему на таком лежать противопоказано!

Диалог детей вернул меня к реальности. Я быстро прикинула, мысленно просмотрела детскую и задумчиво сказала:

— Мы хотели взять матрасы, но... Вспомните. Несмотря на ветхость, кровати там в довольно приличном состоянии. И пружинные. Может, берём только одеяла и покрывала? Хотя бы на первый случай. И одну подушку — для деда. Всё это очень удобно скатать и связать бельевыми верёвками. После чего спрятать в подъезде, за второй дверью, которую открывают только при морозах. А потом потихоньку перенести к школе. А заодно набить пакеты мелочью, которую не успели взять в прошлый раз.

— Андрей сильный, — сказала Катя, оглянувшись на брата, который хмыкнул. — Мы ему одеяла скатаем — пусть сразу отнесёт и прямо там, в саду, около дорожки оставит. А когда там накопится куча, и перетаскаем всё в садовый домик.

Мысль показалась здравой.

На перенос необходимых вещей из квартиры в садовый домик в общем и целом мы потратили где-то часа три с половиной. Пока Андрей таскал самые неуклюжие из-за размеров поклажи, мы с Катей, осмелев и включив свет, сначала собрали в пакеты то, что нам казалось необходимым. Потом Катя вздохнула и предложила:

— А если нам упаковать все вещи? А в следующий раз не надо будет думать...

— Согласна, — пробормотала я. — Катюш, давай так: ты собираешь вещи, а я возьмусь-ка за щётку с совком и соберу всё, что на полу валяется. Не могу смотреть на этот ужас. Да и жаль как-то оставлять квартиру в таком состоянии...

— Хорошо, — сказала Катя и унеслась в кухню в поисках новых пакетов.

А я, стараясь делать уборку так, чтобы не слышали соседи, тихонько собирала мусор, порой весьма пахучий — разбитые флакончики духов всё ещё благоухали, правда какой-то запустелостью, и осторожно ссыпала его в мусорное ведро.

Наконец я закончила уборку, и мы поняли, что отдельные пакеты с вещами можем забрать и так. Андрей, вернувшийся в очередной раз, выглядел бодрым и даже разгорячённым, но я помнила, что нам ещё перетаскивать вещи по саду, и взяла на себя предложение закончить сегодняшний поход:

— Не знаю, как вы, а я выдохлась. Может, хватит на сегодня?

Дети оглядели квартиру критическим оком и согласились, что хватит.

Больше всего по возвращении я боялась, что на нас накинутся чёрные призраки. Но то ли они появились раньше, пока нас не было, то ли бандиты решили после неудачной ночи повременить с новым нападением, но затащили мы вещи в садовый домик благополучно, после чего прихватили предметы, загодя предназначенные для старого дома, и спустились в подвал, в подземный ход. Коты, радостно обнюхивавшие новые для них вещи, с интересом припустили за нами... В старом доме сил хватило только на то, чтобы в вычищенной детской постлать покрывала и одеяла на затащенные днём кровати. И свалиться. Правда, дети всё ещё перешёптывались, и поэтому я на остатках бодрствования вспомнила кое-что и сквозь дремоту спросила:

— Андрей, у вас там были две сумки с книгами. Это не могло повременить?

Тишина наступила такая, что я немедленно проснулась вообще. Что не так с моим вопросом? Потом в темноте я услышала вздох, и Катин голос сказал:

— Мам, поговорим завтра. Книги не наши, а последний заказ от здешних.

— Хорошо, — согласилась я, чтобы успокоить детей, которые ещё не привыкли, что от меня теперь недавно потайные дела ходоков прятать не надо.

— Спокойной ночи, мам.

— Спокойной...

Я слушала размеренное тиканье будильника, прихваченного из дома с мелочью, и дыхание двойняшек, а потом дыхание исчезло... Повеяло прохладой, но не садовой, к которой я уже привыкла. Садовая — та, что насыщена цветочными и травными запахами, а эта прохлада отдавала подвалом — сгнившим деревом и сырым камнем.

Открыла глаза вовремя — чтобы увидеть, как перед моей кроватью садится на корточки мама. Отец стоял чуть в стороне и только кивнул мне. Я приподнялась на локте, понимая, что дети уснули крепко — после длительных физических усилий на ночном воздухе. Поэтому родители появились. Поэтому мама подошла ко мне... Приподнявшись — я оказалась наравне с призраком. Глаза в глаза.

Убедившись, что я внимательна, мама поднялась и отвернулась. Я осторожно, чтобы не разбудить детей, встала. Призрак отошёл-отплыл от меня и оглянулся. Отец уже стоял у дверей в детскую. Я прошла через магический круг и оказалась в зале. Призрачная рука мамы легла на дверь. Кивнув, я закрыла дверь в детскую.

Вслед за своими родителями я спустилась на первый этаж, а потом снова поднялась, но уже по другой лестнице, в другую часть дома. Ещё одна зала. Пустынная в ночной тишине. И наполненная призраками, среди которых я сначала потеряла родителей, испугавшись множества мелькающих теней. Но родители сами вернулись ко мне, и я больше не отставала от них, понимая, что они не зря ведут меня за собой.

Камин этой залы выглядел солидно и внушительно. Призрачный отец прошагал по невидимым ступеням чуть наверх и положил руку на каминную полку. Мама подлетела к нему. И снова призрачная ладонь опустилась на то же место, только чуть западая за полку. Я нерешительно подошла и поставила перед камином стул, валявшийся неподалёку. Было страшно. Пугал и старый стул, который мог от старости не выдержать моего веса. Пугало бездонное чёрное чрево камина, словно некое чудовище, распахнувшее жуткую пасть. Если не сожрёт эта пасть, то из неё может выскочить какая-нибудь жуть и схватить меня за ноги. Я содрогнулась от придуманного ужаса... Но родители спокойно ждали меня на том же месте, и я постаралась забыть о страхах. Моя ладонь осторожно опустилась сквозь призрачную ладонь мамы. В холод.

Взглянув в лицо мамы, я заметила с трудом видимую улыбку. Бровями мама указала на наши ладони. Я пригляделась. А мамина ладонь взяла и повернулась — по часовой стрелке. Стараясь не дышать, я повернула свою ладонь, как показывала мама.

Ничего не произошло. Я вопросительно взглянула на маму. Она покачала головой в упрёке. И вернула ладонь в предыдущее положение. Но при этом её рука согнулась так, что я поняла: надо напрячься. Я повторила, упираясь ладонью в прохладный каминный камень. И ощутила под ладонью, как чуть выскочила и поехала в сторону невидимая плитка, границ которой до сих пор не чувствовала, так хорошо она была встроена. Так испугалась этого неожиданного движения, что отдёрнула руку.

Прозрачное, но отчётливо видимое лицо мамы... Её рука снова касается места, где только что была плитка. Погружается в это место.

Вздохнув, я дотронулась до выемки. Под пальцами множество мелких предметов. Ничего не понимая, я с величайшими предосторожностями сжала пальцами что-то маленькое и круглое и потащила его из выемки. С лёгким стуком он медленно выползало на свет — какие-то бусины разной величины, а закончилось тем, что вытащенный предмет грузно вытянулся из-за большого довеска на нём. Даже в ночном свете я поняла, что вынула что-то из маминых украшений.

Мама снова положила ладонь на плитку и сделала круговое движение против часовой стрелки. Я кивнула и закрыла тайник.

Родители проводили меня до детской. И исчезли.

Укрывшись одеялом, сжимая в руке предмет из бусин, я лежала неподвижно, плача без всхлипов, без вздохов... Я как будто проснулась. Как будто только что открыла глаза — и узнала родителей. И было так больно... Слёзы лились по лицу, пощипывая нервно напряжённую кожу, а я могла думать только о том, что осознала только сейчас: как много я потеряла...

... Утро принесло уже привычное множество событий.

Наверное, никто не удивился, что мы слишком поздно появились вне садового домика. Насколько я поняла, та же ре Гранда вставала очень поздно.

Мы с Катей заканчивали полоть ту самую дорожку, когда соседка появилась за забором как ни в чём не бывало. Она приветливо поздоровалась с нами, благодаря чему мы с дочерью смогли выпрямиться, собираясь немного отдохнуть, потому что остановилась ре Гранда точно не зря, а намереваясь чуть-чуть поболтать.

И тут — гром среди ясного неба... Гранда улыбнулась нам так радостно, будто предвкушая заветное лакомство.

— Милая Александра, я приглашаю тебя и твоих детей сегодня вечером на небольшой приём в твою честь!

— Чего? — невоспитанно вырвалось у Кати.

Не обращая внимания на мою дочь, ре Гранда торжествующе смотрела на меня с заметным желанием увидеть радость на моём лице.

— Спасибо, — с недоумением откликнулась я. — Но вам, ре Гранда, не кажется такой приём преждевременным? Ведь только недавно доре Марик устраивал то же самое.

— Александра, ты не представляешь, как многие рады твоему появлению, твоему возвращению. Лишний раз взглянуть на тебя, узнать, что ты жива и приехала сюда на постоянное проживание, — для многих из нас уже большое облегчение, — весело отозвалась соседка. — Ничего не бойся, все организационные дела мы берём на себя. Если тебе не в чем прийти, только скажи мне об этом, и я буду рада сопроводить тебя в одну из модных лавок нашего города.

— Спасибо, — снова пробормотала я, просто не в силах придумать какой-нибудь отказ, который бы выглядел достоверным.

— Гостей я пригласила не так уж и много, — продолжала тем временем щебетать ре Гранда, перекладывая зонтик из одной руки в другую: кажется, она всё-таки нервничала? Но почему? — Будет небольшой оркестр и час танцев.

Оркестр? Вот тут я струхнула. Если она пригласила оркестр, то что значит: "Гостей я пригласила не так уж и много"?

— Официальное пригласительное будет к обеду, — добила соседка и неспешно ушла.

— А после обеда приедет Космин, — проворчала пришедшая в себя Катя. И посмотрела на меня. — Что делаем, мам? Деньги есть. Идём в лавку?

— Нет, — решительно сказала я. — Никуда не идём. Ни в лавку, ни на приём. Я им что — нуворишка какая-то? По всяким вечерам каждый день бегать? Я же поняла, что на каждый вечер надо одеваться в новьё!

— Мама, потерпи! — попросила Катя. — После второго вечера ты имеешь право отказаться от следующего приглашения.

— Что? — поразилась я. — У них тут ещё и такие правила?

Дочь только пожала плечами, а я вдруг подумала о том странном колье, которое утром успела рассмотреть: мелкие бусины оказались золотыми, а то крупное, что я нащупала в темноте, оказалось тёмно-зелёным камнем, полыхающим сумеречным блеском и вделанным в ажурную розетку из золота же. Платье бы к нему из зелёного шёлка...

После обеда, как и договаривались, приехал Космин. Ему объяснили, что поездка отменяется из-за внезапного приглашения, на что парень ответил спокойно:

— Я знаю. Нам тоже прислали пригласительное. Вместо поездки по городу могу предложить поездку по лавкам. Я ездил с мамой, знаю, какие предпочтительней.

Метнув взгляд на Катю, я подумала, понимает ли дочь, что молодой человек старается для неё? Кажется, понимает. Взгляд Кати потеплел, и девочка уже легче стала разговаривать с Космином о том, куда именно он нас повезёт. Мы переоделись в два счёта, забрали недовольного Андрея и поехали. Впрочем, недовольство сына быстро прошло, потому что Космин даже в укороченной экскурсии по Старому городу успел нам многое рассказать...

Правда, столкнувшись с Андреем в коридоре, уже готовая к поездке, я шёпотом выудила причину его недовольства: оказывается, последние книги, ночью принесённые из нашей старой квартиры, были заказаны здешними магами, с интересом изучавшими магию Земли. И все раздать из-за нашей поездки сын не успел, хотя надеялся получить за них деньги уже сегодня.

— Ладно, перетерплю, — решительно сказал он. — Потом всё сделаю.

Что-то мне показалось, что сын сказал это, чтобы подбодрить меня.

Старый город в самом деле мог называться старинным. Он был достаточно большой, улицы — такие, как наша, различались по степени богатства и древности рода тех, кто здесь живёт. Некоторые семьи обеднели со временем, но продолжали жить тут же, потому что в обществе имели вес уже не только богатство, но и родовое древо. Последним примером были мы, наша семья. И фишка была именно в том, что мы могли бедствовать, нищенствовать, не иметь слуг, но старожилы нас всегда будут поддерживать не только финансово, как только что предложила ре Гранда, но и приветствовать на любом мероприятии, устраиваемом здешними потомственными магами. Всё потому, что от магов с родословной ждут сильных и ярких талантов. А уж теперь, когда обнаружилось, что мы обладаем необходимыми городу способностями...

— Вас, ре Александра, — добавил Космин, — ещё завалят пригласительными. Пока все ждут, что вы устроитесь в доме, привыкнете к здешней жизни, а вот потом... Слишком многие за последние годы ждут личного разговора с привидениями своих домов. Разговора, в котором вы будете посредником. От вас теперь многое будет в городе зависеть: не всегда старики умирают, заранее сообщив наследникам, где припрятаны богатства семьи — или даже завещание. А ещё я слышал, что есть несколько домов, в которые наследники вообще вселиться не могут: духи буянят, а причины никто не знает.

Из его слов я заключила, что наша семья бедствовать не будет. И успокоилась из-за неизбежности покупать новые вещи в модных лавках.

Новый город появился постепенно. Его заселяли в основном те, кто был магом не по древу поколений, а по силам. Вообще сам город назывался Большим Сердцем не случайно: Старый и Новый части на карте города выглядели соответствующе и разделялись небольшой речкой.

— Красивое название — Большое Сердце, — повторила я вслед за Космином.

— Его основателем считается маг, оставшийся безымянным. Он безвозмездно сгладил для будущего города бесплодную скалистую местность и устроил так, чтобы на ней появилась почва, пригодная для выращивания трав и цветов, — заметил метаморф. — На старом кладбище есть склеп с надписью: "Большому Сердцу от благодарных горожан".