Ещё одна сказка

Для меня, как эктоманта, видеть висящего в кандалах человека — кожа да кости! — а рядом смиренно выжидающую, когда позволят вернуться в тело, хотя бы временно, тень — стало слишком сильным потрясением. Бедный... Все тридцать лет понимать, что с ним происходит, и не иметь возможности вырваться от своего мучителя и палача!.. Ноги ослабели — и какое счастье, что рядом оказался Тамаш...

Несчастному призраку опять пришлось выждать, пока я приду в себя настолько, чтобы помочь ему вернуться в собственное тело. Когда ритуал был закончен, я невольно заметила, с какой безнадёжной завистью смотрели на этого человека, вынутого из простенка, два других призрака, помогавших искать артефакты.

Но их взгляды я забыла быстро. Я им ещё помогу уйти, как только закончим с этим домом. Больше всего меня потрясала судьба этого пятого — человека, который тридцать лет спустя освободился от ужасающей участи быть живым генератором для некроманта-убийцы. Сейчас он в полуобморочном состоянии. Каково будет ему потом? Сумеют ли его вернуть к нормальному состоянию, когда он сможет жить в полной мере? Каково будет его родным и близким, которые похоронили его в душе тридцать лет назад, узнать, что он жив? Хотя они-то, наверное, будут рады...

К обеду мы закончили с другой половиной второго этажа, полностью лишив лабораторию Клемента опасных предметов, да и вообще опасности. Специализированная группа полицейских-некромантов досмотрела за нами все помещения и забрала уже не артефакты, а всё, что только относилось к основной деятельности некроманта-убийцы.

Когда всё было закончено, я сумела провести ритуал и отпустить двух призраков, которые нам помогали, а также тех, кто находился поблизости. Драгомир лично погрузил нас, четверых, в свою машину и, задрёмывающих, а иногда засыпающих и просыпающихся в страхе, не понимая, где мы, повёз домой. Как он буркнул:

— Так понимаю, что домой — это к вам, ре Искандра?

— Ага, — сказала я с закрытыми глазами.

И лбом мягко ткнулась в плечо Тамаша, который немедленно склонил свою голову на мою, после чего мы то ли спали, то ли дремали до самого дома. Когда нас довезли, оказалось, что двойняшек добудиться невозможно. Драгомир и Тамаш заставили детей выйти из машины и, с трудом передвигая ноги, дойти до садового домика. Честно говоря, мужчины двойняшек просто-напросто дотащили до дома. И я проснулась только для того, чтобы показать мужчинам, куда уложить детей, потом мы проводили Драгомира, который смотрел на нас очень сочувственно. И, только когда машина отъехала от ворот, я вдруг встревожилась:

— А он не попадёт в аварию? Он же тоже не спал!

— На этой должности ему не впервой так время проводить, — заметил Тамаш, равнодушно от усталости глядя вслед машине.

Назад, к садовому домику мы почему-то брели еле-еле, хотя спать всё ещё хотелось, да и ноги подрагивали от слабости. Прохлада под тенистыми садовыми деревьями, по странному впечатлению, заставила меня вспомнить своё первое появление в саду... Наконец мы вошли в домик, и я показала Тамашу маленький рукомойник в нашей тесной кухне. Мы умылись и немного привели себя в порядок, стараясь не стучать и не шуметь, чтобы невзначай не разбудить двойняшек.

Вытираясь поданным ему полотенцем, Тамаш встревоженно посматривал на меня, одновременно будто прислушиваясь к чему-то в садовом домике и не решаясь спросить о чём-то. Но спросил:

— А где Рем? Мне казалось...

— Рем в старом доме, — невольно усмехаясь, объяснила я. — Под присмотром деда Конрада и двух котов со щенком.

— Доре Конрад? — с глубоким изумлением переспросил Тамаш. — Он здесь? Живой? А как... Дом же закрыт печатью призраков!

Пришлось ему рассказать о том, как я проникла в старый дом, и о нашей с двойняшками экспедиции по возвращению домой деда Конрада. Когда я закончила рассказ, для него весьма занимательный, пора было выходить из кухни. Поскольку я шла впереди, то без капли сомнений (чему даже удивилась) поднялась по лестнице на второй этаж, в свою комнату, так же нисколько не сомневаясь, что Тамаш пойдёт следом.

Здесь, ни на секунду не задержавшись, я подняла один из табуретов и приставила его сбоку к кровати. Тамаш огляделся и молча добавил ещё один табурет, который я тоже укрыла покрывалом. Первой легла я. Потом рядом, на небольшом расстоянии, лёг Тамаш.

Сон как будто вздохнул и сгинул.

Я лежала, глядя в потолок, и удивлённо думала: Как такое может быть? Тамаш — мало знакомый мне человек, и вдруг он лежит на одной со мной постели? И почему-то это всё естественно. Как будто так и должно быть.

— Ты заставила свою дочь выйти из машины, — неожиданно, тоже не оборачиваясь ко мне, заговорил Тамаш. — Именно тогда призраки подсказали тебе, что это метаморф?

— Нет, — покачала я головой по подушке. — Призраки опоздали с подсказкой. Я поняла, что это не ты, потому что этот некромант упорно обращался ко мне, как к "ре Искандре". А ты последние два дня обращался ко мне только по имени.

— У меня язык не поворачивался сказать тебе "ре", — пробормотал Тамаш и лёг набок, опираясь на локоть и теперь слегка нависая надо мной. — Но ведь и ты... — Он чуть улыбнулся. — И ты позволяла мне называть тебя не просто по имени, но настоящим именем. Прости, но я слышал, как ре Гранда раздражённо говорила на одном из вечеров о твоём пристрастии к имени Александра. Ну... И я воспринял твоё не высказанное вслух разрешение называть тебя Искандрой как хороший знак, обещающий что-то большее, чем просто дружба...

Он снова лёг, но на этот раз головой на мою подушку. А я с облегчением переплела свои пальцы с его, чувствуя его жёсткую горячую кожу и мгновенно вспоминая ту дуэль под окнами замка ре Гранды. Теперь я поняла, почему хозяйка дома вернулась после разборок с дуэлянтами с торжествующей улыбкой, хотя в той драке на мечах был ранен её племянник. Как все старые дамы, ре Гранда обожала быть в курсе местных сердечных привязанностей и уж тем более — покровительствовать им. Я ещё ничего не подозревала о склонности ко мне Тамаша. Он ещё сомневался и в себе, и во мне. Но ре Гранду наша робкая симпатия друг к другу обмануть не могла.

Только я хотела рассказать Тамашу о своём открытии, как затаила дыхание, боясь пошевельнуться: за время паузы моих воспоминаний он уснул.

А мне, несмотря на усталость и утомление, не спалось. Почему-то вспомнилось, как я впервые увидела Тамаша на вечере доре Марика, и он показался мне таким несчастным и сломленным... И как я была ошеломлена, узнав, что он вызвал на дуэль Драгомира и стал победителем.

И, уже засыпая, в полудрёме, я размышляла, говорить ли Тамашу о том, что среди призраков, которых я недавно "отпустила" возле дома некроманта-убийцы, был призрак ре Илины — его погибшей жены.

Всё будет позже. И все свои вопросы я решу легко. Ведь теперь со мной рядом двое мужчин — дед Конрад, который будет мне подсказывать, и Тамаш, который будет меня поддерживать. И мои двойняшки, которые пока знают этот мир лучше меня.

Обновление

Эпилог

Следствие по делу некроманта-убийцы тянулось недолго — для меня, для которой события не прекратили своего стремительного движения.

Всего два месяца. Пока собирали улики. Пока искали награбленное бандитом. Пока обнародовали это награбленное, чтобы жертвы — те, кто сумел остаться в живых, — подтвердили, что эти артефакты принадлежат именно им или их семьям. Пока обследовали те искусственные пути ходоков, которые придумал Клемент для своих ночных налётов и благодаря которым он легко уходил от преследования, если вдруг горожане решались сопротивляться...

Оказалось, братья держали небольшое похоронное заведение на одном из старых кладбищ Старого города. От него и шли обычные доходы на дома Клемента и его брата. Семья Клемента совершенно ничего не знала о преступной ночной деятельности своего хозяина и даже представить не могла, что именно Клемент — тот, кто тридцать лет держал весь город в каждодневном ужасе. Из слов допрашиваемого брата складывалась странная картина: некромант-убийца и не думал продавать награбленные артефакты, редко-редко выдавая денежные крохи брату; ювелирные украшения и деньги хранились в двух сейфах, которые с трудом отыскали в подвалах похоронного заведения. Из допросов же брата и семьи постепенно вырисовывался портрет настоящего психопата, которому важней наводить страх на жителей города, наслаждаться тайной властью, атмосферой оглядки и подозрительным отношением горожан друг к другу, нежели думать об обогащении.

Заезжавший к нам, как к лучшим друзьям (несмотря на хмурые взгляды Тамаша), Драгомир держал нас в курсе дела, рассказывая обо всём подробно, словно отчитываясь. Правда, у него свой резон был: а вдруг призраки поведали мне ещё что-то интересное в этом деле? Впрочем, именно мне пришлось не один и не два раза ездить с Драгомиром и в дом Клемента, и в похоронное заведение, чтобы с помощью призраков найти все заначки убийцы, от которых тот не знал как отделаться за ненужностью и поневоле прятал ближе к себе, чтобы они ненароком не выдали его.

Я, не прожившая в этом мире и месяца, вдруг оказалась захлёстнутой волной радостного облегчения, захватившей Старый и Новый города. Ранее пустевшие ближе к вечеру, городские дороги теперь полнились энергичными звуками и цокота копыт, если мимо проезжала карета, и бодрым гудением двигателя, если торопились на машине, а то и звонким смехом и оживлёнными голосами гуляющих по улицам молодых компаний и влюблённых парочек.

... Денег Тамаша хватило на то, чтобы взамен сгоревшего выстроить новый флигель в поместье родителей погибшей в пожаре жены, а также на то, чтобы вернуть к жизни наш старый дом, наконец открытый для всех моими родителями-призраками. Строителей и уборщиков наняла ре Луминита, которая уже знала о моей и Тамаша привязанности и ни словом не возразила против наших отношений. По моим впечатлениям, в старом доме ремонтные рабочие отвоёвывали у затхлости и угасания комнату за комнатой. Тамаш первые дни спал в доме ре Луминиты — нашёлся для него угол в гостевых комнатах. Рем же, как и мои двойняшки, спал в моей детской комнате, которую мы ранее отмыли и отчистили, а рабочие отремонтировали потом в первую очередь и за день. Утром сын и дочь отводили мальчика к деду, доре Таиру, на учёбу (я посмеивалась — в детский сад), а днём Рем свободно бегал по саду, так что строители быстро закончили переклейку обоев и в его комнате, и в комнатах рядом, куда сразу перебрались вся семья. И Тамаш смог переехать в опустевший садовый домик, где чувствовал себя спокойней, чем в доме доре Таира и ре Луминиты.

Когда Рема не было дома и не надо было им заниматься, дед Конрад учил моих двойняшек хитростям своей специальности. Он не только показал те ходы из нашего поместья, о которых дети не знали, но и научил их самостоятельно находить новые.

За время первого месяца дети успели закончить с экзаменами, получить аттестаты, погулять на выпускном вечере и полностью переключиться на работу ходоков.

Появление в нашей жизни деда Конрада помогло им в главном: дед вместе с ними (набрался достаточно сил) сходил по нескольким ходам в наш бывший мир и познакомил ребят с хозяевами нескольких комиссионок, точней — уже их детьми, которые продолжали работу своих отцов. Но отцы двоих были живы, так что дед Конрад напомнил им о себе и на будущее обеспечил двойняшек деньгами нашего бывшего мира. Ведь заказы моим юным магам-ходокам поступали регулярно, а значит, на учёбу им придётся тратить то, что они будут зарабатывать в летние каникулы. Кроме всего прочего, однажды мои дети явились очень поздним вечером вместе с весело посмеивавшимся дедом и с жаром рассказали, что дед Конрад провёл их не в наш — в абсолютно другой мир! И оттуда они принесли свой первый по нему заказ — ингредиенты для магических лавочек Старого города: камни, травы, какие-то жидкости в бутылочках и даже чучела животных и птиц, от вида которых не только я пришла в ступор, но и Рем. Что уж говорить о котах, которые, обнюхав принесённое, просто-напросто зашипели на странные предметы и удрали от греха подальше. Факс тоже понюхал предъявленное ему чучелко какого-то зверя и на полусогнутых сбежал следом за своими более опытными "старшими товарищами".

Я порадовалась вместе с детьми новым открытиям и чудесам. Но, когда они ушли спать (в последнем я, правда, посомневалась, ну, в том, что они сумеют уснуть — в таком-то возбуждении), когда ушёл довольный дед Конрад, я поделилась сомнениями и страхами с Тамашем, оставшимся на кухне, пока я убирала со стола ужин для припозднившихся двойняшек и деда:

— Тамаш, что-то мне не по себе. Нет, я знаю, что им по семнадцать. Что они давно уже самостоятельные. Но и в нашем-то мире хватает опасностей. А дед показал им ещё и новый, о котором я ничегошеньки не знаю.

— Зато знает доре Конрад, — спокойно заметил Тамаш. — И уж кто — кто, а он-то своих правнуков обязательно не только познакомит с этим миром, но и научит принципам безопасности в нём.

— Ты так думаешь? — с надеждой спросила я, хотя сознавала, что всё сказанное им — правда.

— Конечно. Если ты боишься за детей, лучше подумай о том, что было бы, если б они без деда нашли эти ходы в тот мир. Вот тогда бы впору испугаться. Но, пока с ними рядом опытный ходок и знаток этого мира, пусть учатся. И не стоит за них бояться. Доре Конрад подстрахует, где и когда надо.

Я положилась на его здравые рассуждения, хотя опаска за детей в душе оставалась.

А пока сама, когда было время, продолжала изучать снова ставший родным мир. Немало в том, как ни странно, помогала ре Гранда. Она как-то незаметно сдружилась со мной, начав с необходимого для меня — с порядка в саду. Однажды она посетила меня, не желая впустую болтать через забор, как ранее. Мой террасный огородик, выживший после памятного ливня и грозы, привёл её в восторг, а потом мы прогулялись по садовым дорожкам. В конце прогулки я уже жалела, что не взяла с собой блокнот, чтобы записать для себя самые ценные советы от соседки.

А через месяц мы настолько стали дружны, что я не выдержала как-то и спросила:

— Почему вы не сказали доре Драгомиру о второй специализации Андрея? Вы же знали, как и доре Тамаш. И некроманта могли бы уже раньше найти.

— Боюсь, я слегка эгоистична, — улыбнулась ре Гранда. — Если бы Драгомир использовал твоего сына по второй специализации, но не смог уберечь бы его от убийцы, Катя бы мне этого не простила, и я лишилась бы ходоков, а эта специализация, как и специализация эктоманта, весьма редкая даже в нашем мире. А всяческие штучки, пусть даже только из вашего мира, я просто обожаю!

Хорошо, что она под конец своего маленького монолога оглянулась на посвист какой-то птички и не заметила, как меня передёрнуло.

Нет, это не эгоизм. Это что-то другое. Похуже.

Слава Богу, ре Гранда оказалась не скупердяйкой:

... Оказалась, что у меня самая выгодная работа в семье. Обещанные книги своего деда она отдала мне беспрекословно. Причём принесла их сама. Точней — сопроводила своего дворецкого, который и привёз аккуратную тележку с аккуратно упакованными томами. И я наконец сумела разглядеть дворецкого поблизости. Ведь его внешняя неуклюжесть и в то же время странная грация медведя, переваливающегося сбоку набок при ходьбе, меня всегда завораживала. Ничего ужасного, обычный человек! — выдохнула я, заглянув в приветливое, хоть и слегка одутловатое лицо. Он просто очень рыхл из-за толщины. В душе я боялась, что среди здешних рас могут быть... ну, оборотни... Книгам особенно обрадовался дед Конрад, объявив, что теперь можно начинать мою учёбу со всеми подробностями и нюансами моей специализации. Чуть позже я выяснила, почему он выглядел таким счастливым: книги моих родителей оказались более современными, а книги деда ре Гранды, доре Ореля, являлись почти раритетами.