И так это прозвучало, что комендант утрамбовался туда быстрее, чем сообразил, что делает. И дверцу за собой захлопнул.
Луис вскочил на заводную лошадь, и небольшая процессия двинулась по улицам Тавальена.
* * *
Луис глядел на улицы, дома, и представить не мог. Это — навсегда?
Да?
Или он еще сюда вернется?
Он не любил Тавальен. Здесь прошло его детство, юность, часть жизни, и большая ее часть, и все же, привязанности к городу он не чувствовал. Ему не хотелось бы жить здесь, не хотелось растить своих детей, не хотелось показать Алаис памятные места... что он мог сказать? Здесь я прятался от отца?
Здесь убил человека?
Здесь предавал и обманывал?
Здесь потерял мать и убил брата?
Слишком тяжелый груз давил на его плечи, и Луису хотелось сбросить его раз и навсегда. Не забыть, нет, но... заменить тяжелые воспоминания на нечто другое? Может быть, у него даже получится?
Вот Алаис... мысли с Тавальена перескочили на женщину, с которой он провел эту ночь — по-братски. Они делили одну постель, но Алаис решительно завернулась в одеяло, и сообщила тьеру Даверту, что никаких поползновений не потерпит. У него завтра тяжелое дело, ему выспаться надо, вот спать он и будет. А то знает она тут некоторых, в три часа ночи уснут, в шесть проснутся... ну уж — нет! И нечего тут руки тянуть! Она женщина порядочная, как сказала, так и будет, а не то — тапочкой по темечку!
Даже сейчас Луис не мог не улыбнуться, вспоминая это заявление.
А ведь Алаис в жизни пришлось не легче, чем ему, он специально поинтересовался. В Тавальене много о ком знали.
Нежеланный ребенок, нелюбимый, уродливый... как она все это преодолела? Как смогла стать сильной, уверенной в себе? И если есть рецепт, может быть, он сможет научиться?
Луису очень хотелось попробовать. А лучше — сделать.
* * *
В карете царило похоронное настроение. Комендант потел и вонял так, что хоть топор вешай, и Массимо не выдержал.
— Успокойтесь, тьер. Если командир сказал, что не убьет, значит, живы будете.
— Он уже сказал, что отпустит, — огрызнулся комендант. — И?
— Он же не произнес — у тюрьмы? — прищурился Массимо. — Да вы не переживайте. От вашей смерти ему ничего не прибудет, а раз так, то и убивать незачем.
— Не сильно это утешает.
— Сильнее не получится, — развел руками Массимо. — Уж как есть.
Шеллен кашлянул, вступая в разговор.
— Тьер, я тоже не хочу вашей смерти. Вы не причинили мне вреда, и мне не за что мстить. Я буду просить тьера Даверта.
Комендант явственно расслабился.
— Благодарю, магистр. Я и правда... сами понимаете, ремесло такое.
Шеллен кивнул.
Да, ремесло. Тюремщик — это, конечно, не лекарь или воин, но в любой работе есть своя порядочность. Никто не мешал коменданту устроить маленькую преисподнюю для магистра. Перевести его в самую сырую камеру, запретить все передачи с воли, как-то издеваться или мучить — тьер ничего этого не сделал. Он просто добросовестно исполнял свой долг. За что тут карать?
А вот оставить пару ложных следов можно. Шеллен повернулся к Массимо.
— Почему тьер Даверт решил помочь мне?
Массимо блеснул глазами. Он отлично понял, в чем дело, и решил отыграться на тех, до кого не смог дотянуться.
— Ему предложили хорошие деньги за вашу свободу. И не только деньги.
— Вот как? А что еще?
— Брак с дочерью герцога.
— Какого? — Шеллен действительно был поражен. Массимо пожал плечами.
— Я, конечно, могу рассказать, но...
Комендант демонстративно отвернулся. Не слушаю, и слушать не стану. Массимо наклонился к самому уху Шеллена.
— Осьминоги...
Судя по тому, каким огнем вспыхнули глаза коменданта, он услышал. Вот и чудненько. Будет ему, что кинуть Эттану Даверту. Пусть сорится с Тимарами и требует сына. Авось, что интересное и выяснится, а мы за грызней со стороны понаблюдаем. Умный в драку не полезет, умный драку разожжет. И постоит в сторонке.
* * *
Коменданта они высадили примерно в часе езды от города. Целого, невредимого, и не верящего своему счастью. Луис Даверт на прощание наградил тьера многообещающим взглядом, и попросил не рассказывать Преотцу ничего лишнего. А то ведь Луис уехал, а люди у него остались. Могут и визит нанести.
Комендант побледнел до свеже-сметанного оттенка, но Луис даже не сомневался, что первым делом тьер бросится к Эттану Даверту, которому и доложит все. Вплоть до цвета кареты и цвета подштанников на Массимо.
Алаис они встретили спустя час. Карета стояла и ждала, герцогиня расхаживала рядом, переплетая пальцы в разных сочетаниях, смотрела в сторону Тавальена... и такая радость отразилась на ее лице при виде Луиса, что мужчина не выдержал. Спрыгнул с коня, подхватил женщину на руки.
— Мы это сделали, Алаис! Мы это сделали!
Больше он сказать ничего не смог, по очень приятной причине. Рот ему закрыли поцелуем. Алаис крепко обняла его, прижалась, и слышно было, как бешено бьется, постепенно успокаиваясь, ее сердечко.
— Все в порядке, — шепнул Луис ей в волосы. — Даже никто не ранен.
Алаис положила голову ему на плечо. Миг слабости, только миг, когда шеи Луиса коснулись горячие губы, и тут же герцогиня взяла себя в руки.
— Магистр с вами?
— Да, — Ларош смотрел на Алаис с уважением. — Герцогиня, простите, что я...
Взмах руки оборвал его на полуслове.
— Так какого Ириона мы еще здесь? По коням — и вперед! У нас очень мало времени!
Луис рассмеялся, и лично загрузил свою ношу в карету. Алаис верна себе.
— Ты права, дорогая! По коням!
Галоп. Шаг. Рысь. И снова то же самое. Галоп, шаг, рысь, пока не перестаешь чувствовать боль в мышцах, пока не сливаешься с лошадью в единое провонявшее потом целое, пока не перестаешь отсчитывать часы и витки дороги...
Все неважно. Им нужно убраться подальше от Тавальена.
Каково тем, кто в каретах, Луис старался даже не думать. Каждый час они останавливались, пассажиры разминали ноги, общались с природой, и вновь загружались в кареты. Магистр Шеллен все же не выдержал — потерял сознание. Ребенок на руках в Алаис дремал, не просыпаясь даже на особо крупных ухабах, но ради кормления пришлось сделать передышку. Не слишком долгую.
И снова и снова — вперед. Незадолго до заката к ним присоединились еще двое рыцарей, по счастью — с заводными конями, и менять их можно было намного чаще.
И вновь — галоп, рысь, шаг...
Ночевка?
К Ириону все ночевки! Луис отлично знал своего отца. Уже сейчас по их следам неслись всадники, уже сейчас летели почтовые голуби, и единственной возможностью уйти было первыми добраться до моря и маританцев.
Удастся ли?
Луис не знал.
Но в одном он был уверен твердо — если их догонят, он трупом ляжет на дороге, но Алаис в руки его отца никогда не попадет!
* * *
Когда Преотец был в ярости, его сторонились все. Кроме самых невезучих.
Сейчас таковыми оказались секретарь — и комендант Ламертины. Первый лежал в углу, и по волосам его текла кровь, смешиваясь с чернилами — Эттан швырялся метко, а письменный прибор на его столе был из золота. Второго только что вытащили гвардейцы.
В живых-то комендант остался, но его это не радовало. Впереди у него был допрос, и что еще по результатам решит Преотец? Объявит его изменником?
Может быть всякое.
Эттан метался по кабинету, отдавая приказы.
Отряд гвардейцев — задержать негодяев. Притащить живыми. Если не выйдет — мертвыми, но живыми лучше, за них награда будет больше.
Отправить голубей во все близлежащие города. Перекрыть дороги. Оповестить всех градоправителей — пусть негодяев схватят, как только они появятся в любом из городов.
Его сын!
Надо же!
Предатель!
Эттан испытывал чувство человека, у которого из дома вдруг сбежали сапоги. Или рубашка. Да неважно! Это — его сын! Он не мог предать отца!
Или...
Настроения Эттану совершенно не улучшило письмо от герцога Карста.
Пресветлый
Прошу вас сообщить, что с моей супругой, а также с моим зятем, Луисом. Мне хотелось бы видеть их в Карсте, как можно скорее. В случае, если в течение месяца на мое письмо не будет никакого ответа, я начну бракоразводный процесс.
С уважением.
Герцог Карста.
Эттан сжал письмо, заскрипел зубами.
Ну д-детки... вы доигрались! Распустила вас Вальера, а надо было драть без жалости! Ничего, еще наверстаю. Что там сынок говорил о Лусии?
Эттан попробовал вспомнить — и выругался вовсе уж грязно. Лусию похитили, Луис попытался ее отбить... но так-то создалось впечатление, что девочка с мужем! А она невесть где?
Ну, с-сынок...
Нам есть о чем с тобой поговорить. Определенно.
* * *
Алаис глазами своим не поверила, когда впереди замаячило море.
Море!
Наконец-то!
А еще там был корабль, покачивающийся на волнах. И шлюпки на берегу.
Как они выгружались из карет — лучше не помнить. Алаис мертвой хваткой вцепилась в Луиса, прижала к себе ребенка, и в таком виде была погружена в шлюпку. Моряки под командованием Эдмона действовали быстро и слажено, багаж грузили в шлюпки, первым рейсом перевезли людей, потом перекинули все вещи, а последним — разогнали коней и скатили с обрыва кареты. Авось, следопытов здесь в ближайшее время не найдется, а лошади бесхозными тоже долго не останутся. Повезет кому-то...
Сама Алаис стояла на палубе, наотрез отказываясь уйти в каюту, пока они не отплывут. Луис покачал головой, но остался рядом с подругой. Лизетта забрала маленького Эдмона и понесла перепеленывать в каюту, ворча что-то о сумасшедших аристократах, а женщина просто дышала морским воздухом, и ни о чем не думала.
Хотя бы пару минут покоя.
Потом она опять станет герцогиней, потом придется что-то объяснять магистру, разговаривать с рыцарями, искать общий язык с маританцами... потом! Здесь и сейчас она просто слабая женщина, которая опирается на плечо сильного мужчины. И можно забыть на пару минут, что он тебе не принадлежит. Хотя бы две минуты слабости и спокойствия...
Луис ласково коснулся волос подруги, притянул Алаис покрепче к себе, демонстрируя, что это — его женщина. А то... хватит! Насмотрелся он, как все эти маританцы вокруг нее увивались!
— Мы справились, — вздохнула Алаис, утыкаясь в плечо любовника.
— Да. А дальше?
— Маритани.
Волны и ветер, словно сговорившись, плавно влекли корабль к острову древних королей.
* * *
Долго постоять Луису не дали — к обнявшейся паре подошел Ларош Дарю.
— Тьер...
— Да?
— Я должен извиниться перед вами.
Луис поднял бровь. Насмешливо, ехидно, почти как Преотец.
— Извиняйтесь.
— Я не ожидал, что вы способны на подобный поступок. Я недооценил вас и прошу прощения.
— Вы ожидали, что я сдам вас всех своему отцу, — продолжил Луис.
— Ожидал.
— Извините, что не оправдал ваших ожиданий.
Ларош вспыхнул.
— До последнего времени вы были верным цепным псом своего отца, чему удивляться?
Теперь вспыхнул и Луис. Может, он и ответил бы что-то недоброе, но Алаис крепко сжала его ладонь.
— Прекратите, господа. Тьер Ларош, вы подошли к нам просто извиниться?
— Нет, — рыцарь смотрел в сторону. — Я хотел сказать, что вас зовет магистр Шеллен.
Алаис переглянулась с Луисом.
— Может, ему сначала отдохнуть?
— Магистр просил, — Ларош посмотрел на Луиса почти умоляюще, — он сказал, что не сможет уснуть, пока не поговорит с вами...
Алаис взмахнула рукой.
— Что ж, пойдем, поговорим с магистром, авось поможет. Ларош, вы с нами?
— Нет.
— Зря. У рыцарей Ордена сейчас одна проблема на всех.
— Какая? — повелся Ларош. И Алаис с удовольствием припечатала его, чтобы не поднимал хвост на спасителей.
— Они выжили. Те, кто погиб или героически умер, сейчас избавлены от забот, а этим господам еще предстоит определиться, что делать со своей жизнью.
Ларош покраснел вовсе уж свекольным цветом, а Алаис подхватила Луиса под руку, и проследовала с ним в каюту Шеллена.
Магистр лежал на кровати. Сил у него не оставалось даже голову поднять, но вот разговаривать.
— Тьер Даверт. Тьерина...
— Герцогиня Карнавон, — мило улыбнулась Алаис. — Для вас просто — ваша светлость.
Шеллен поперхнулся заготовленными словами и мучительно закашлялся. Пришлось приподнять его и почти принудительно напоить из стоящего рядом кувшина. Вино?
Сейчас это кстати...
Шеллен сделал пару глотков, чуть успокоился, и с возмущением посмотрел на Алаис.
— Вы...
— Да, я. Давайте сразу сэкономим наше время, Итан Шеллен Атрей.
Шеллен поперхнулся вторично. Алаис поглядела на Луиса.
— Слушай, мы так ему весь кувшин споим, прежде, чем все расскажем.
— Не дождетесь, — проворчал магистр. — интересно, чем вы меня еще можете удивить?
Алаис переглянулась с Луисом, и на губах мужчины заиграла ядовитая улыбка.
— Может быть тем, что я по матери из рода Лаис, и принял наследие рода?
Шеллен-таки поперхнулся в третий раз.
* * *
Нормально поговорить они смогли только минут через десять. Отпоили магистра вином, поудобнее уложили, и Алаис взяла слово.
— Думаю, надо начать мне, как единственной даме. А уж потом решим, кто продолжит.
Луис и Шеллен обменялись хмурыми взглядами, но спорить не стали. Алаис кивнула своим мыслям, и тихо заговорила, чтобы никто не подслушал, даже стоя под дверью каюты.
— Мое имя Алаис Карнавон. Моя семья была убита, меня насильно выдали замуж за человека, который разрушил мой дом, и я знала, что долго не проживу. Я решила отомстить. И на рассвете подарила Морю свою кровь и жизнь, по старинному обычаю, — женщина подняла руку. На бледном запястье белыми полосками выделялись шрамы. — Море вернуло мне жизнь, и я решила не отдавать ее врагу. Я сбежала, родила сына... Мне помогли. Думаю, магистр, вам знакома фамилия Шедер?
Магистру она была отлично знакома.
— Уже после родов Элайна узнала о вашей... беде. Она хотела сама отправляться вам на выручку, мы не пустили. Здесь я и Далан.
— Далан?
— Вы не обратили внимания?
— Я не думал ни о чем, — вздохнул Шеллен. — Я никудышный отец...
Алаис не стала спорить с этим утверждением. Кто она такая, чтобы мешать человеку прозревать?
— Далан — тоже Атрей. Зная об этом, он не мог оставить вас в беде, а я решила помочь ему. Шедеры помогли мне, я вам, думаю, сейчас мы в расчете. Хотя вряд ли Арону это нравится.
Магистр кивнул.
— Думаю, мне стоит продолжить, — Луис зевнул, прикрывая рот ладонью. Нервное напряжение не прошло даром, тьера неудержимо клонило в сон. — Мою мать убили. Перед смертью она рассказала мне, что мы — Лаис, но мой отец уже договорился о свадьбе Лусии с герцогом Карст.
— Это же... так нельзя! — Шеллен едва не взвился на кровати.
— Вы это знаете. Откуда было знать мне? Что-то подозревать я начал только после исследований в библиотеке того же Карста и архивах Тавальена. Мои интересы были далеки от всего этого! Своих дел хватало!
