Опричник I I I

Опять же для формирования четырёх легкоконных эскадронов людей у меня едва хватит. Причем исключительно благодаря пришедшим мне на службу ногайцам Исмаила: их как раз около пяти сотен и многие уже освоили "огненный бой", правда, пока что, только с использованием револьверов. Но главная проблема — обеспечение новых полков лошадьми. На два полка потребуется более двух тысяч шестисот, и это не считая обоза. Так что тех лошадок, что я ранее закупил у ногайцев, хватит, но буквально впритык.

Табуны же, молодых кобыл и жеребцов, пасущиеся на Волго-Ахтубинской пойме хоть и многочисленны, но большая часть поголовья войдет в возраст через год-два, не ранее. А что касается детей и подростков, купленных Сенькой Заболоцким в прошлом году у голодающих ногайцев, там и вовсе потребуется ждать ещё три-четыре года, пока подрастут. Хотя тренировать владению стрелковым оружием можно начинать уже сейчас...

Прикинул затраты на формирование и оснащение полка: вышло порядка тринадцати тысяч ста девяносто четырех рублей, а так же годовое жалование в размере двух тысяч девятьсот тринадцати семи рублей. Так что, в первый год придется выложить на полк не менее шестнадцати тысяч ста тридцати одного рубля!

С другой стороны, пара таких полков могут, не особо напрягаясь, разгромить противника, численно превосходящего их раз в пять-восемь. Да и сформировать их можно куда больше чем численность всей поместной конницы, которая сейчас имеется у Ивана Васильевича, были бы деньги. Впрочем, чисто пехотный полк, в пять рот по две сотни стрелков обошелся бы куда дешевле — всего в десять тысяч пятьсот пятнадцать рублей, не считая годового жалования в две тысячи шестьсот двадцать три рубля. Да и лошадей для такого полка нужно не тысяча триста с лишним, а чуть более двухсот. И палашей аж на тысячу штук меньше, потому как пехотинцу хватит и съемного штыка, который мало чем отличается от палаша. Вот только получится ли убедить царя? Все-таки пока пехоту воспринимают как вспомогательный род войск...

Тем не менее росписи затрат я ему сделаю обе, пусть в памяти отложится на чём сэкономить можно. Опять же, такие полки в тот же Смоленск или Полоцк, когда он наш будет, куда проще перебросить, а при сидении в осаде конница особо не нужна, да и фуража столько не потребуется. Да и небольшую крепостицу взять будет ой как не просто, поставь туда в качестве гарнизона роту стрелков. А уж если придать им с полдюжины пулеметов да гаубиц, то и вовсе нереально.

Опять же если сравнивать с затратами на флот все выглядит не так уж и дорого. Шхуна водоизмещением порядка восемнадцати тысяч трехсот пудов обходится мне примерно в тысячу рублей, не считая медной обшивки корпуса, которая в зависимости от толщины листа требует ещё двести двадцать пять рублей, если брать лист в одну шестнадцатую вершка или все траста, если в одну двенадцатую. Но это далеко не самые большие затраты. Вооружение куда дороже: одни только двенадцать пушек калибром в два вершка обойдутся в девятьсот шестьдесят рублей, да боезапас к ним, по двести пятьдесят выстрелов на ствол, ещё в семьсот пятьдесят рублей. Плюс дюжина пулеметов с боезапасом — ещё триста рублей.

Так что один корабль, даже без учета расходов на стрелковое вооружение и боезапас к нему, а так же расходов на содержание команды, обойдется более трех тысяч двухсот рублей. Для сравнения трехмачтовое торговое судно англичанам обходится не более тысячи фунтов, то есть в пересчете на рубли примерно в тысячу семьсот пятьдесят пять рублей. А таких кораблей нужно десятка два-три, а лучше сотню. А это почти треть миллиона, на которые тех же драгунских полков можно сформировать двадцать штук, да ещё и деньги останутся!

Однако флот, который строят мои торговые компании не столько военный, сколь торговый, так что в отличие от сухопутных войск он приносит неплохую и регулярную прибыль. Из-за увеличившегося веса вооружения и боезапаса, каждый корабль, тем не менее, может взять на борт около восьми тысяч пудов груза. А если это будет стальной прокат, то с каждого пуда прибыль составит около двадцати-тридцати копеек, даже если продавать крупным оптом и в спешке. То один рейс приносит около двух-двух с половиной тысяч, даже если обратно идти порожняком и не брать дополнительно к металлу легкий, но дорогой товар, вроде пушнины. А таких рейсов, если ходить с полуострова Рыбачьего в Европе, можно за навигацию совершить и три и даже четыре, в отличие от одного-двух, если базироваться в Белом море, в той же Соломбале.

Кроме того, после создания Готландской биржи, спешки с продажей товара у нас не будет и тот же прокат за вычетом десятиалтынного акциза с пуда, можно продавать как миниму по рублю, получая по пятьдесят копеек чистой прибыли, за вычетом всех мыслимых издержек. С одного рейса выйдет четыре тысячи рублей чистого прибытка, а постройка корабля окупится уже в первый год, причем с лихвой! Однако не столь дорогие товары придется возить судами с куда более скромным вооружением и большей грузоподъемностью. Либо вообще торговать ими прямо на полуострове Рыбачьем.

...

Пятого февраля я смог выкроить время для расчетов по постройке железной дороги Москва — Можайск — Вязьма — Смоленск. ещё при строительстве одноименного гужевого тракта мои "картографы" сняли все необходимые планы, разметили места, где было необходимо делать выемки и насыпи, а так же выбрали места на реках, где требовались возвести мосты, но тогда начинать ее строить было рано. Даже по приблизительным прикидкам потребное количество чугуна на рельсы, скрепления и стрелки превышало миллион триста тысяч пудов, что больше годовой производительности выксунской и гусевской домны практически в два раза. Теперь же с вводом на Выксе новой домны, мы этот объем перекроем как минимум на четверть буквально за год.

Само собой рельсы ещё надо выплавить и обезуглеродить в кауперах, на что уйдет минимум полгода, но земляные работы надо начинать уже весной. Урожай зерновых в центральных районах и в прежний год не порадовал, а дальше, как мне кажется, будет ещё хуже. А значит, масса крестьян будет готова на любой заработок, лишь бы прокормить семьи. В урожайный год их не особо сорвешь с места, да и платить пришлось бы больше. Если неурожаи продлятся пару-тройку лет, то вполне успеем закончить земляные работы для двухпутного полотна. Однако в дальнейшем нужно продолжить сию магистрали от Москвы до Владимира и далее до Нижнего Новгорода, а впоследствии ещё и ветку Москва — Ярославль построить.

Так что на всякий случай стоит озаботиться разработкой паровых экскаваторов, да и локомобили для сельскохозяйственных работ лишними не будут. С экскаваторами чуть проще — можно взять готовый паровой котел от паровозов, немного изменить топку. Придется, так же заменить колеса, чтобы можно было использовать гусеницы, тем более что марганцовистая сталь для траков у нас имеется. А вот для локомобилей нужно котел поменьше, чтобы в итоге получилась машина не более двухсот пятидесяти пудов весом. У нас же масса пустого локомотива, без воды сейчас восемьсот сорок пудов! Использовать те паровые установки, что идут на расшивы тоже бессмысленно — даже при одном цилиндре их мощность двадцать пять лошадиных сил, в то время как локомобилю достаточно и восьми, в лучшем случае двенадцати. Так что тут придется полностью переработать конструкцию: уменьшить диаметр котла и количество дымогарных труб, переработать конструкцию топки, приспособив ее под солому. И само собой сделать трубу складной, чтобы можно было перевозить эту продукцию в трюмах паровых расшив.

...

В среду, четырнадцатого февраля, Шарль де Леклюз снова посетил меня, на этот раз со своими учениками, которые тащили кипы бумаг. Поработали они славно: сотни листов с рисунками, как местных растений, как и тех, что были выращены из семян полученных мною от голландских купцов. Просмотрев несколько десятков, я наткнулся на один, которым был весьма озадачен: изображение клубней напоминало картофель, однако само растение имело цветы больше похожие на недоразвитый подсолнечник...

— Что сие за растение? — спросил я.

— А это? — сказал де Леклюз, глянув на рисунок, — На листке, вложенном в мешочек с семенами, была приписка, что оные были куплены у португальских евреев. Якобы сии семена привезли португальские моряки из Южной Америки. Бесполезное растение: клубни довольно вкусны даже в сыром виде, но хранить их совершенно не возможно из-за тонкой кожицы. К тому же мой ученик, который занимался выращиванием оного растения, как в теплице, так и в огороде, обнаружил, что, посадив его раз, потом довольно трудно от него избавится...

— Это как?

— Будучи убранным даже до цветения оно на следующий год прорастает заново...

— Из корней или из корнеплодов? — уточнил я.

Шарль де Леклюз обернулся к одному из подростков и велел:

— Расскажи подробно от сём растение Григорий сын Прохоров...

— Сие "свинский картофель", — ответил отрок, — Прозвали мы его так, потому, что осенью, как убрали все стебли, корни и прочие части растений, заметили, что на то место повадились ходить кабаны из леса и выкапывать корнеплоды, кои мы не заметили и оставили в земле.

— Вот как! Значит, это растение выросло из корнеплодов, которые не выкопали ни вы, ни кабаны, — сказал я, а затем, повернувшись к Шарлю де Леклюзу, велел, — Прихватите с собой семена, да выберите на Волго-Ахтубинской пойме несколько больших островков, тех, где много дубов, чтоб желуди тоже были. Посадите там оный "свинский картофель", а я велю послать ближе к концу лета, на одной из расшив, небольшое стадо свиней — пусть откармливаются на свободном выпасе: посмотрим, будет ли с этого прок. Картофель на пойме уже выращивают, так что в любом случае найдется, чем их подкормить.

Затем я продолжил разговор с Шарлем де Леклюзом:

— Когда закончите дела на Волго-Ахтубинской пойме, возьмите с собой несколько своих учеников и моих людей, что обучены искать руды и прочие полезные ископаемые искать и исследуйте восточный берег Каспийского моря. Для сего выделю вам небольшое парусное судно. Места там дикие и опасные, потому придам вам две дюжины стрелков...

...

Семнадцатого февраля, ближе к вечеру прибыли посланники от Дрейка: он сообщал, что к концу лета, устав сидеть с казаками на прииске, пошел с ними к устью Миасса и далее до Тобола, откуда он прошелся по притокам сей реки, выискивая места, где есть золото. Таковых нашел немало и прислал более десятка кожаных мешочков с золотым песком и самородками в кои были вложены листки с обозначением мест, откуда сие взято. В одном из них прислал так же нечто похожее на серебро, однако уточнил, что в отличие от серебра, найденный металл тяжел как золото и не плавится.

Обнаружен же оный металл был в верховьях реки, которые местные называли Турой. Ближе к зиме, когда реки замерзли, Дрейк с казаками двинулся через Камень и выйдя к реке Чусовой, дошел по ней до Камы, а затем до Волги. В Казани же ему занедужилось, как и многим казакам и потому они остались там, послав ко мне гонцов. Я проложил путь Дрейка по карте и присвистнул — вот уж дурная голова ногам покоя не дает! Но все одно молодец: то, что он принял за серебро, судя по весу и цвету, скорее всего, ни что иное, как платина, возможно с примесью палладия. А её-то мне как раз катастрофически не хватает. Вольфрама или осмия для нитей накаливания электрических ламп у нас пока нет, да и будь эти металлы в наличии, нужна ещё технология их обработки. Так что платина очень даже кстати!

...

На следующий день, вечером, ко мне заглянул Иван Михайлович Висковатый. В дороге он простудился и занемог, но попарившись в бане и отлежавшись, ныне был здрав и весел. А поговорить нам было о чем...

— К весне готовься, — сказал Висковатый, — Дмитрашке Вишневецкому пушек да зелья послать, да картечи. Бают, султан хочет войско послать, из Кафы его выбить. Да и в Азов пушки надобны...

— А с Азовом-то как дела? — спросил я.

— По лету Иван Выродков туда послан, строить крепость добрую, на новый манер, — ответил Иван Михайлович, — Недавно писал, дескать, земляные работы к холодам завершил, теперь осталось куртины, да бастионы камнем обложить. К лету, аккурат успеют. А пушек и припаса казна прислала — одних двухпудовых единорогов чугунных с дюжину, да пудовых с две, да медных четверть пудовых почитай полсотни. Стрельцов с Москвы, опять же, полторы тысячи Государь прислал, да казаков донских две тысячи, к тем, что уже в Азове сидели. Да посохи с городков собрали немало. А тебе велено, прислать еще дюжин пять легких единорогов, чтоб можно было на казацкие чайки ставить, да на вылазки их брать.

— Не мало ли людей-то? — спросил я. — А ну как султан тысяч двести или более пришлет, да с пушками и янычарами?

— Зимой османов можно не ждать, а по весне еще тысячи три казаков отправим судовой ратью! Для них и надобны твои пушки, — пояснил Висковатый, — Им наказ дан: ходить набегами на Крым, да причерноморские городки, чтоб султану не до Азова было...

— А что по поводу дела нашего? — спросил я. — С дорогой железной от Москвы до Смоленска?

— Говорил о том с Иваном Васильевичем, с глазу на глаз, как ты и просил. И на Выксу ему присоветовал приехать, да посмотреть что да как. Мыслю, коль ему понравится, железной дороге быть... По поводу же дела с французским королем, Государь извещен, однако как там повернется — Бог весть, а ну как упрутся франки или цену заломят несусветную...

...

Государев кортеж прибыл двадцатого февраля, на второй день Масленицы. И первым же делом, как только гости спешились и вышли из возков, дородный дьяк зачитал царскую грамоту:

— Божиею милостию, Великий Государь Царь и Великий Князь Иван Васильевич всея Руси, Владимирский, Московский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Государь Псковский, Великий Князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский. Болгарский и иных, Государь и Великий Князь Новагорода Низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белоозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский и иных, и всея Сибирския земли и Северныя страны Повелитель, и Государь земли Финлянской и иных, и Кабардинския земли Государь, и земли Готландской и Борнхольмской Повелитель, и земли Дитмаршенской Обладатель, — читал дьяк государеву грамоту.

А ведь он наизусть шпарит, подумал я: грамотку-то совсем не смотрит!

— Повелел ставить города: Алатырь, Елабугу, Жукотин, Симбирск, Тамбов, Саратов да Черкасск. А в те города пушки и зелье ставить Алехандро Торресову, ядра, картечь, да стрелки чугунные ставить, а такоже пищали скорострельные, да доспех для городовых стрельцов, — продолжил дьяк,— Да строить Алехандро Торресову Яикский городок и ставить туда пушки и зелье, ядра да картечь...

Прикинув логистику, я мысленно взвыл! Сколько же мне паровых расшив придется на сие выделить! Хотя с другой стороны прибыль будет знатная, грех жаловаться...

...

— Задал ты мороку Адашеву, — сказал Иван Васильевич, — Крестьяне черносошные его приказ челобитными завалили, просят, чтоб я их земли отдал тебе в откуп...