Безымянная невеста

— Ванечка... — Лида забавно сморщила носик, помешивая ложечкой свой капучино. Сегодня она специально выбралась пообедать в город, чтобы встретиться со своим молодым человеком. — Нам надо серьезно поговорить.

Как и всякий уважающий себя мужчина, Ванечка на этой фразе ощутил легкую тревогу и начал судорожно припоминать, не натворил ли чего-нибудь опасного для их отношений.

— Я весь внимание, солнце мое.

— Раз мы стали парой прим в театре, да и грядет поездка в Хельсинки, тебе придется познакомиться с моей мамочкой. — Сообщила девушка, виновато улыбаясь. Знакомство с Аллой Егоровной обычно заканчивалось постыдным бегством Лидиных кавалеров, раскритикованных в пух и прах. Мужское самолюбие такой издевки не выдерживало. Из представителей сильного пола только отец девушки оставался рядом с этой поистине феноменальной женщиной, флегматично относясь к ее "заскокам". Хотел в спутницы жизни настоящую женщину, равную себе по силе духа — получил, чего уж жаловаться?

Иван о родителях своей девушки не знал ничего, кроме того, что они оба успешные бизнесмены и достаточно строги к своей единственной дочери. Потому на виноватый взгляд Лиды внимания не обратил и сразу же согласился, про себя радуясь, что так легко отделался от "серьезного разговора". Как выяснилось чуть позже, предусмотрительная девушка решила не ставить актера в сложную ситуацию, пригласив на знакомство еще и Юлю с Оксаной — как главных виновниц ее увлечения контактным театром. Подумав еще пару минут, Лидочка сослалась на необходимость припудрить носик, оставила Ивана в одиночестве ждать заказанный десерт и, зайдя в дамскую комнату, достала мобильный. Ответ последовал уже после второго гудка.

— Лидочка? Что-то случилось, милая? — мягкий, заботливый голос Матвея убеждал в искреннем волнении парня.

— Привет! Я...хотела посоветоваться с тобой.

Девушка вкратце обрисовала ему сложившуюся ситуацию с поездкой, родителями и назначением примой.

— Сегодня пятница, встречу родители назначили на завтра, а в воскресенье уже новогодний маскарад! — простонала девушка в трубку. — Все так заняты, а мне нужен хоть кто-то из старшего состава, чтобы родители не беспокоились за безопасность поездки и моего пребывания в театре вообще!

Пауза на том конце телефона затягивалась. Лидочка уже начала переживать, что ничего не получится, но...

— В принципе, я могу поговорить с Яном. Как-никак, те три года, пока он встречался с моей сестрой, я бывал на каждом спектакле — надо же было следить за ее моральным обликом. — Проговорил Матвей насмешливо. — Так что могу сойти за старший состав. Узнаю подробности поездки у Яна, их внутреннюю кухню я уже наизусть выучил стараниями Эльзы. Устроит такой вариант?

— Да! Конечно, да! Спасибо тебе огромное!

— Ну, тогда до встречи. Адрес сбрось смской, подъеду.

Лидочка, внутренне ликуя, вернулась за стол. Взглянула оценивающе на Ивана, который как раз увлеченно прихлебывал кофе, противно хлюпая плотной пенкой и поморщилась. "Матвей так никогда не делает, он хорошо воспитан и умеет держать себя в обществе", — подумалось ей. Ах, если бы слить воедино Ивана с его оптимизмом, талантом, неуемной энергией и нежностью и галантность, воспитание, да что там говорить — внешность Матвея... Жаль, что Эльза уехала. Теперь не с кем обсудить дела любовные. Не с одинокими Юлей и Оксаной же об этом говорить! К тому же ничего они не понимают и в людях не разбираются. Эльза тому примером — как можно было невзлюбить такую девушку?!

"Завидуют!" — решила Лидочка, ласково улыбаясь Ивану и вспоминая голос Матвея. — "Точно завидуют! У самих-то — ни денег, ни красоты, ни ума, а туда же лезут..."

* * *

Звонок Матвея застал Яна на пути к гримерке режиссера. Друг изложил актеру просьбу новой белокурой примы, рассказал пару баек про семейство Аксеновых и заморочки родителей девушки (специально уточнил у отца, который не раз имел дела с Аллой Егоровной).

— В общем, если ты не против, мне нужен полный расклад по вашей поездке. — Подытожил Левицкий-младший. — Тебя отец точно не отпустит накануне спектакля, Аннушка там будет явно не к месту, сам Мориш Карлович тоже не пойдет.

— Не вопрос, как раз переговорим с отцом и вечером все расскажу. Приходи на базу, репетиция в восемь вечера. — Ответил Ян, осматривая комнатку, где царил творческий беспорядок вселенского масштаба. Найти можно было все, что угодно, кроме владелицы гримерной. Парень вздохнул, попрощался с другом и пошел к отцу.

Мориш Карлович визиту сына обрадовался и тут же выдал длиннющий список на семи альбомных листах.

— Съездишь на торговую базу, докупишь, — проинструктировал удивленного требованиями отпрыска директор театра. — Мы с Федором подумали и решили, что украсить елку сможем и сами, без участия дизайнеров. Эти оглоеды совсем распустились — такие цены загибать!

Ян про себя помянул недобрым словом вездесущего отцовского помощника, кивнул и запрятал список в рюкзак, который таскал на плече весь день. На Рика с самого утра напало предновогоднее настроение, так что парень откалывал шуточки в своем репертуаре — гримеры уже наслаждались последствиями фантазии младшего Леру. Личные вещи в зоне доступа шалопая оставлять было опасно — существовал немалый риск обнаружить их потом на елке вместо мишуры.

— Отец, я вообще-то поговорить хотел. — Ян уселся в кресло напротив отца, зажав рюкзак между ног.

— Слушаю. — Мориш Карлович отвлекся от очередного списка ценных указаний, оценил серьезный взгляд сына и выпрямился. — Что-то серьезное?

— Да, если Матвей не договорится с родителями Лиды, — кивнул Ян. — В таком случае мы снова останемся без примы.

— Беда с этими примами, — недовольно нахохлился директор. — Рассказывай.

Спустя сорок минут Ян выключил диктофон, куда записал все инструкции и подробности для друга. Плеер Матвей носил с собой постоянно, так что незаметно прослушать запись сможет в любом случае.

— Еще хотел спросить, — обернулся парень, стоя уже на пороге кабинета. — Почему ты разрешил новенькой сыграть Невесту? Мы же договорились, что ни костюм, ни роль больше не используем. Сам помнишь, чем это три года назад кончилось.

Мориш Карлович поежился, припоминая события, после которых примой стала Эльза.

— Я не разрешал, сын. Была форс-мажорная ситуация, решение принимали сами актеры. Когда я ее увидел в этом костюме, девушка уже была на сцене, не отзывать же было посреди спектакля, — развел руками директор. — Спроси Аннушку, она точно в курсе.

— Я ее нигде не могу найти, — поморщился Ян.

— К Федору зайди, они с утра как закрылись в его кабинете, так и сидят, наверное, — посоветовал Леру-старший. — Говорили, что роли на спектакль дописывают.

* * *

Аннушка действительно с самого утра сидела в кабинете помощника директора. Правда, вместо написания ролей она все это время, скорбно опустив голову, выслушивала претензии старших товарищей.

— Аннушка, как ты могла! — разорялась Василиса Петровна, расхаживая из стороны в сторону на той стороне зеркала. — Ты же знала, что мы поменяли то старое платье на наряд Искусницы! Специально, чтобы никто не трогал, раз роль и костюм забраковали и выкинули подальше!

К "проклятым" ролям актеры всех времен и народов относились с опаской и старались без особых причин вещи, даже мало-мальски связанные со злополучным образом, не трогать, потому расчет ведьмы был вполне обоснованным.

— Василиса Петровна, ну забыла я! — не выдержала Аннушка, соскочив со стула. — Форс-мажор, Юлька болеет, народу толпа целая, а у меня мастера нет! И ни один типаж, как назло, Ксане не подходил! Сама не знаю, почему мне Невеста вспомнилась, — под конец сбилась на виноватый шепот девушка, снова падая на стул. Федор Ефимыч только головой покачал.

— Может, кто намекнул тебе на эту самую роль? — поинтересовался он. — Вспомни, с кем ты до этого говорила?

Аннушка честно попыталась вспомнить.

— Не помню. Федор Ефимыч, там такая толпа была! Сам же знаешь — и гримеры, и актеры, и Рик под руку лезет, и Ефим Иваныч чего-то ворчит.

Василиса Петровна встрепенулась.

— Ефимка? А он тут при чем?

— Как это причем? Он наш костюмер! — непонимающе посмотрела на ведьму Аннушка.

— Да я не о том, — нетерпеливо махнула рукой женщина. — Помню, что костюмер, Ксана тут при чем?

— Как же? Он ее личный костюмер! — воскликнула девушка, после чего осеклась, зажав рот рукой. — Вы только директору не говорите, он недоволен будет сильно, что Ефим Иваныч в первую очередь Ксане костюмы готовит, а не примам.

— Не скажу, — пообещала ведьма, переглянувшись с оборотнем. — Заготовки свои выкиньте, Юля готовые принесет к спектаклю. До Рождества постараюсь нить Ксаны связать, хоть ненадолго удержу, пока ее подруги не закончат. Феденька, я пока Ефима навещу. Давно не виделись.

Ведьма растворилась в зеркале. Федор Ефимыч подождал минутку, убедившись, что старая ведьма не подслушивает, и перевел тяжелый взгляд на режиссера. Девушка съежилась.

— Объясни мне, старому, как можно быть такой беспечной, а? — выдохнул мужчина. — Вам с Юлей как раз третьей пряхи не хватает для полного посвящения! Подождала бы чуток, подучила девку! И узнали бы уже на Рождество, кто из вас кем станет! А ты! Тьху! — Федор Ефимыч раздраженно сплюнул и вышел, хлопнув дверью.

Аннушка тоскливо взглянула на разложенные по столику листы с ролями на ненужный никому спектакль, придушенно всхлипнула и смела заготовки на пол.

* * *

Главный костюмер, весело напевая мотив старой доброй песни, готовил к новогоднему маскараду очередной шедевр. На зеркале перед швейной машинкой был приколот парный портрет — новая прима с партнером.

— Ефим, Ефим... — фотография отлепилась и спланировала на пол. В зеркальной глади отразилась седая женщина с толстой косой до пояса.

— Приветствую, Василисушка. Рад, рад видеть, — улыбнулся костюмер, не отвлекаясь, впрочем, от машинки.

— Красивое платье будет, — похвалила ведьма, присмотревшись к струящейся на пол ткани.

— Благодарствую. Твой домовой сильно помог, Василисушка, без него бы не управился.

Ведьма в зеркале вздохнула и опустилась на спинку кресла.

— Все бунтуешь, Ткач? Никак не успокоишься? — печальным голосом спросила она.

Ефим Иванович вздрогнул. Машинка остановилась.

— Кто же на этот раз тебя попросил судьбу исправить, а? Такую искусницу погубишь же! Не жалко? — пристально глядя в глаза костюмеру, продолжила ведьма. — Разве чья-то единичная судьба, которую уже вплела в узор Хозяйка, стоит жизни Пряхи, которая сотни людей по нити ведет?

— Судьба каждого человека — его собственный выбор, а не прихоть старой перечницы! — проворчал Ткач, отвернувшись от зеркала.

— Конечно-конечно, дорогой мой. Оправдывай свой поступок, пока можешь, — спокойно ответила ему Василиса Петровна, поправляя на коленях неизменный передник с алыми маками. — Делай вид, что ты не сам выбрал такую судьбу, что тебя заставили служить Хозяйке, единственного из нас. А девочка в это время заплутает в твоей паутине, заблудится и исчезнет. — Костюмер порывисто обернулся, собираясь возразить, но ведьма не дала ему этой возможности. — Девочка исчезнет в вероятностях, а тот, кому ты якобы помогаешь, займет ее место. Как же, судьба пряхи принадлежит только ей и Хозяйке, больше никому. И никто не стоит за ее плечом, ведя по жизни. Только как тебе потом в глаза остальным смотреть, а, Ткач?

Ефим Иванович еще долго стоял и растерянно смотрел на пустое зеркало. До этого момента он не понимал до конца, что же натворил, решившись помочь той девушке. Кто же знал, что Рик приведет ему в тот день молодую пряху, а не обычную девчонку?!

* * *

"Если бы Ирка была сейчас рядом, она бы сказала, что мне пора чистить карму" — раздумывала я, глядя на бедлам в своей квартире. Родной дом порадовал отключенной горячей водой, не работающим электричеством, потопом в ванной (не знаю, как, но Юлька не до конца захлопнула крышку стиральной машины) и батареей вздувшихся консервов, которые мы купили для новогоднего стола.

Четверг я отлеживалась у тетки, наслаждаясь ничегонеделанием — читала книги, набросала пару стихов, болтала с сестренкой, обменялась несколькими смсками с Матвеем. Видимо, из-за антибиотиков, которыми меня напичкала мамина сестра, сны ко мне приходили такие, что нарочно и не придумаешь. То я суперагент, то снова пляшущая Невеста-Смерть, то ведьма Марена. И самое смешное — на месте всех героев и прЫнцев в моих снах постоянно оказывался Матвей. Которого мне, хрупкой девушке, приходилось спасать из всяческих передряг. То из трясины вытягивать (в ночь на среду), то спасать из вражеского плена (в ночь на четверг), то прикрывать от горящих стрел (в ночь на пятницу). Почему именно он? Не в моем же вкусе парень совершенно!

В пятницу утром, проводив всех теткиных домочадцев по местам назначения, я потихоньку стала собираться домой. Прокопалась до обеда, когда Юлька уже точно должна была быть в театре (не хотелось мне сразу по приезду бросаться сочинять роли), вызвала такси (никакого метро! — кричала утром тетка. — Там полно больных, снова лечить тебя не буду!) и по пробкам и светофорам поехала домой. А тут такой сюрприз...

Пришлось вызывать сантехника и электрика, успокаивать подмокших соседей снизу, ругаться с соседями сверху (вешали гардину, угодили дрелью в какой-то важный для всего блока квартир провод, обесточив половину дома), прибирать следы деятельности тех и других (обувь-то мы снимать не приучены, зачем?). Вечер подкрался незаметно. Так что, обнаружив на часах уже половину седьмого, я бросила все тряпки, переоделась в сухое и помчалась к Лельке — после выздоровления я обещала к ним обязательно зайти. Без Юли, так как девушки общались только из уважения ко мне (так Юлька объяснила их взаимное шипение).

Стоит ли удивляться, что и здесь неприятности меня не покинули? Столпотворение в метро, хамоватые пигалицы, обсуждающие мой вид во весь голос, сломанный светофор на улице, ветрище... Решила ко всему отнестись философски. Пока я отвечала на очередное сообщение от Матвея ("с выздоровлением, моя спасительница" — это я ему пересказала общую мысль всех снов), прошла весь Строгановский сад и вышла к жилому кварталу. До Юлькиного дома можно долго пилить в обход через улицу Савушкина вдоль кафе-библиотек-магазинов или же можно срезать напрямик через дворы. Я и пошла... через дворы.

Фонари горят через один, на улице ни одного человека нет — отличное начало. Еще и небо выдалось ясное, почти черное (парадокс, но пасмурные ночи светлее). Пока я решала, не зайти ли за сладостями, и шагала в сторону нужных домов, зазвонил телефон.

— Наконец-то мы остались одни... — шепнули вкрадчивым хрипловатым голосом. Я вздрогнула. Его я узнаю в любом состоянии. — Не хочешь обнять друга, девочка моя?

За спиной скрипнул снег под чьими-то шагами. Этот псих что, меня от самого дома вел?! Значит, мне не показалось, что подъезд кто-то караулил?

— Прости, Кай, не сегодня, — бросаю трубку и... правильно, бегу. Наученная горьким опытом, надела для вечерней прогулки меховые унты, потому скорость получилась приличная.