Лили Эванс. Наследница по прямой

— Устами младенца... — пробормотала Эйлин.

— Я не младенец, — поспешила обидеться я.

— Разумеется, нет, — улыбнулась мама, — но что сказано — то сказано.

— Ведь и впрямь — почему нельзя самому сделать палочку, вложив часть своих сил и умений? И ведь такая палочка и слушаться будет лучше, и не предаст хозяина, своими руками сделавшего её, — развивала я свою мысль, размахивая руками.

— Когда-то так и было, Лили, — мягко возразила мне Эйлин. — Все волшебники были универсалами. Но постепенно стала складываться специализация — каждый волшебник стал заниматься тем, что у него получалось лучше всего. Так и семья Олливандеров известна как изготовители волшебных палочек с триста восемьдесят второго года до нашей эры. Мама говорила, что Гаррик был очень горд тем, что когда-то его предки прибыли в Великобританию из Средиземноморья (ведь оливы не растут на Британских островах), а фамилия их как раз и означает — "тот, кто владеет палочкой из оливы".

— А-а, — понятливо отозвалась я, — это когда наши острова называли Оловянными? А потом назвали Альбион — из-за меловых скал в районе нынешнего Дувра?

— Молодец, — похвалила меня мама.

Я тут же раздулась от гордости и оглядела Северуса и Петунию свысока, на что сестра не преминула показать мне язык, а Северус пару раз хлопнул в ладоши.

— Так как там со своими палочками? — продолжала развивать я эту тему. — Если я сейчас возьму веточку и вложу в неё что-то м-м-м волшебное, смогу ли я ею колдовать? Или надо что-то ещё? Вымачивать веточку месяца три в каком-нибудь специальном зелье? Написать на ней какие-то заклинания?

Миссис Снейп смотрела на меня с каким-то странным выражением.

— Знаешь, Лили, — наконец сказала она, — сейчас Гаррик Олливандер является, пожалуй, лучшим изготовителем волшебных палочек в мире, и многие иностранцы приезжают в Лондон специально, чтобы купить волшебную палочку его работы. До того, как он возглавил семейный бизнес, волшебники в качестве магических ядер палочек использовали самые разнообразные вещества. Клиент часто предоставлял мастеру в качестве магической сердцевины для своей палочки что-то, что было ему особенно дорого или составляло гордость семьи. Как раз то, о чём ты говорила. — Кивнула она. — А вот Гаррик, — она тут же поправилась, — мистер Олливандер стал настаивать на том, что нельзя сделать хорошую палочку, используя ус любимого книззла заказчика (или стебель бадьяна, спасшего отца заказчика от отравления, или волос из гривы келпи, с которой тот когда-то встретился в Шотландии) в сочетании с его же любимым деревом. По его мнению, лучшие палочки представляют собой сочетание сильной магической сердцевины и тщательно подобранного деревянного корпуса, и всё это должно соответствовать характеристикам будущего владельца, в руках которого палочка сможет проявить всю свою мощь.

Я громко хмыкнула, сомнение так и было написано на моём лице.

— Да, и волшебники вначале сомневались, — правильно поняла меня Эйлин, — однако вскоре стало ясно, что палочки работы молодого мастера на голову превосходили все прочие. Его методы обнаружения нужного дерева для корпуса и выбора подходящего магического ядра для создания палочки, идеально подходящей своему владельцу, являются тщательно охраняемым секретом мастера и предметом зависти всех конкурентов.

— А я всё же попробую сделать свою, только свою палочку, — упрямо пробурчала я.

Тем более, что у меня есть теперь с кем посоветоваться. Хотя бы во сне.

И я перед сном крепко сжала платочек с завязанными в уголок зелёными камешками-слёзками.

Глава 20.

Секреты новых родственников

Вот только в этом сне я оказалась не на залитой солнцем полянке, а совсем наоборот — глубоко под землёй, в огромной пещере. Почему под землёй? А это я так почувствовала всей кожей.

Глянула мельком на себя — подивилась. Одета я была в скромный сарафанчик коричневого цвета с вышивкой золотой нитью по лифу и подолу, блуза — тоже было довольно простой. И тоже — с вышивкой, уже алой нитью. Почувствовала некоторое неудобство на голове, ощупала её. Да, там оказался повязан платочек, прикрывавший отсутствие волос на затылке. А на ногах — вот чудо-то какое — маленькие лапоточки обуты. Хоть я сама — исконно городская жительница. Только на картинках и видела, завязывать их правильно не умею.

Ощупывая-оглядывая себя, не забывала и по сторонам посматривать. Ох, и красиво же там было! Стены — разных оттенков зелёного. Памятуя, что Хозяйка Медной Горы питала слабость к малахиту, осмелилась предположить, что здесь именно он и присутствовал.

Кое-где проложены тонкие блестящие жилки, отделяющие пластины друг от друга. А потолок — странный, тёмно-красный, а на нём дивной красоты цветы вырисованы. Да не кистью — камнями. Блестят, переливаются при колеблющемся свете.

Хммм. А свет-то откуда? Окон тут нет. Непонятно — день или ночь за пределами комнаты.

Никогда такой красоты не видела. Даже подошла к стене потрогать. И удивилась. На ощупь — никакого камня, тепло — как живое.

Услышала отчётливый смешок позади себя — резко обернулась. Чуть не упала. На полу-то ящерки так и мельтешат. И всё разные. Одни, например, зеленые, другие — голубые, которые в синь впадают, а то — как глина либо песок с золотыми крапинками. Одни, как стекло либо слюда, блестят, а другие, как трава поблеклая, а которые опять узорами изукрашены. И бегают, снуют туда-сюда. Аж в глазах зарябило. Шагу ступить боюсь. Не раздавить бы.

Помотала головой, чтобы стряхнуть морок. Опять хихикнул кто-то — уже с другой стороны от меня. Повернула голову вправо. А там — у высоких двустворчатых каменных дверей, что всё тонкими узорами разукрашены, девушка стоит. Молодая. На тётушку лицом и статью похожа. Но не она.

У тётушки и чёрная коса до полу по спине спускалась, а у этой — только до пояса. Хозяйка голову в сложный головной убор прячет, а у этой по лбу только узкая зелёная ленточка проходит. Правда, золотом расшитая в узоры причудливые. Так и полыхает, стоит ей только голову повернуть.

Да, и сарафан на ней не такой роскошный, как у тётушки. Но тоже очень красивый. Да и сидит на ней ладно. Сразу видно, что привыкла она к этой одежде. Не то, что я.

Недолго думая, я и ей поклонилась в пояс. С меня не убудет. Она снова рассмеялась. Так заливисто, что и я не выдержала — заулыбалась.

— Меня Танюшей зовут, — чуть хрипловатым голосом сказал девушка.

А вот голос — очень-очень похож. Закрыть глаза, так и не отличишь, кто из них говорит.

— А ты, должно быть, та племянница, о которой САМА рассказывала.

Я только кивнула, потом немного осмелела:

— А меня — Лили зовут. А где же мы находимся?

— О, в самом деле, я так невежлива, — укорила сама себя Танюша. — Мы сейчас в самом любимом после Гумешек месте Хозяйки — под самой Красногоркой.

— Увы, — пригорюнилась я. — Мне эти названия ничего не говорят. Не местная я.

— Оно и к лучшему, — змейкой скользнула ко мне девушка. — Что не знаешь, то и не выдашь. Даже случайно...

— Уже познакомились, мои красавицы? — раздался голос тётушки.

Совсем с другого конца комнаты — там и дверей-то никаких не было. Просто растворилась стена в белом свете и оттуда шагнула САМА. В роскошном платье, сверкающем золотом и блеском разноцветных камней. Истинная Горная Королева.

Сделала шаг к нам. А платье на ней — на Хозяйке-то — изменилось. Только что оно блестело — аж в глазах ломило, но этих глаз было не отвести. Ещё шаг к нам — и платье словно полиняло — совсем простое на вид стало. Ещё пару шагов — и вновь алмазной россыпью засверкало. А потом — алым цветом полыхнуло, и уже совсем рядом с нами — опять шелком зеленым отливать стало.

Не удержалась, робко руку протянула, потрогала — точно такое же ощущение тепла, как от стены малахитовой.

А она улыбнулась на дерзость мою, повела плавно рукой — ящерки все быстренько по углам разбежались, а посреди комнаты стол возник и удобные стулья вокруг него. А на столе том всякой еды и питья наставлено.

Но не стол меня привлёк, а то, что всё по мановению руки делалось.

— Беспалочковая магия! — громко восхитилась я. — Ой, — спохватилась и низко поклонилась, коснувшись рукой пола. — Как же мне обращаться... — замялась.

— Ну, родство наше довольно дальнее, — усмехнулась она одними губами, — но мой братец Полоз признал в тебе родную кровь. И мне не годится от него отставать. Вот так по-семейному наедине, можешь меня и тётушкой называть. А случись на людях обратиться , — голос её посуровел. — Только Хозяйкой. Ни к чему лишним ушам слышать о нашем родстве.

— А её не опасайся, — привлекая к себе молодую девушку, — Танюша мне как дочь. Давно уже со мной век свой коротает.

Та смутилась, низко склонила голову. А Хозяйка Медной Горы продолжала:

— Сама видишь, от меня тебе глаза достались, а от братца — цвет волос. — Она опять недовольно покосилась на мою голову. — Ничего, отрастут. Тебе правильную мазь сделали. Хорошая травница. Опытная.

— Вот только... У тебя ведь не только бабушка такая особенная была — из наших мест оказалась. Но и дедушка — не самой простой крови. — Голос её прервался, она приложила руку к груди. — Нет, не смогу рассказать. Тебе надо будет самой всё узнавать. Но я помогу тебе подготовиться. Чур, не лениться, — и она добродушно погрозила мне пальцем.

— Но, тётушка, — она поощрительно улыбнулась, — если я буду учиться здесь во сне, то как я буду себя днём чувствовать, не отдохнув ночью? А у меня тут занятия в обычной школе начинаются. И у меня такие планы...

Слово за слово я рассказал Хозяйке почти всю историю Лили Эванс — и про матушку, потерявшую магию, и про первые магические проявления у Лили, и про несчастный случай, и про Петунию, которая, оказывается, мои силы может подпитывать.

Пока рассказывала, не заметила, как мы все за столом оказались. Так и ела, не знаю что, пока не закончила свою историю и не обнаружила себя с куском нежнейшей ватрушки в одной руке и стаканом вкуснючего брусничного морса — в другой.

— Ой, — попыталась положить всё обратно на тарелку. — Прошу простить, увлеклась.

Тётушка, сидевшая в задумчивости напротив меня, только устало махнула рукой.

— Не суетись. — Но таким тоном, что я сразу перестала извиняться. И сразу же откусила ещё кусочек ватрушки.

— Это очень хорошо, что ты пришла ко мне именно сегодня. — Медленно проговорила тётушка. — Удачно получилось. Так и договоримся наперёд, что на неделе ты спишь без моего подарка — разве что уж очень понадобится моя помощь, — она ободряюще улыбнулась. — А вот ночи на субботу и на воскресенье — только мои.

Я хотела возразить, но она предупреждающе подняла руку. И слова застыли у меня в горле.

— Не дослушала, торопишься. — Она укоризненно покачала головой. — Тебя извиняет только то, что ты пока младше того возраста, когда я беру воспитанниц. — Она покосилась на Танюшу.

Та кивнула и улыбнулась, припомнив что-то интересное, наверно.

— Так вот — приходить ко мне будешь в ночи на субботу и воскресенье, если опять же не случится что-то, что потребует твоего отсутствия в эти дни. Я пойму, не беспокойся. Да и наверстаем после. — Тут она так многообещающе улыбнулась.

Что у меня даже кожу свело от нехороших предчувствий. А Хозяйка медленно кивнула пару раз.

— Совершенно верно представила.

— Я так прозрачно думаю? — я опустила горестно голову.

— Нет, — быстро скользнула она ко мне и подняла мне голову, ухватившись за подбородок.

— Ты просто пока плохо умеешь скрывать своё настроение. У тебя же всё на лице написано.

Я скосила глаза на руку, подцепившую меня за подбородок. На указательном пальце правой руки был надет шикарный перстень — не какое-то скромное колечко на тонком ободке, а настоящий коготь, занимающий все фаланги пальца. При этом перстень не был литым — палец спокойно мог сгибаться и разгибаться.

— Да, — тётушка правильно оценила мой вопросительный взгляд, — именно это кольцо мне помогает правильно направить потоки магической энергии из моего внутреннего ядра на преобразование в те или иные заклинания.

Тут уж я весьма некрасиво уставилась на тётушку, а она заливисто расхохоталась.

— Ну, не думаешь же ты на самом деле, что я безвылазно сижу здесь в Медной Горе? И по свету люблю попутешествовать, и с умными людьми пообщаться. И с магами вашими встречалась, и палочкой, если надо будет, смогу помахать. И Школы ваши магические мне известны. Только вот, — она зябко повела плечами, — неуютно мне в них. Не для нас они. Я всё больше простор люблю. А тебе — в самый раз. Кровь в тебе сильно разбавлена. Да перемешана, — почти шёпотом добавила она.

— Простор? — хмыкнула я, понемногу успокаиваясь, — внутри горы?

— Именно, — она встала сама и легко потянула меня за руку, заставляя следовать за ней.

Мы вышли из этой комнаты — буду называть её столовой. Или всё же гостиной? Неважно. И пошли дальше. Проходили самыми разными комнатами — и огромными, как та, из которой мы только что вышли. И маленькими комнатками — всего стол и стул поставить — и уже повернуться будет трудно.

А стены-то у всех комнат — разные. То все зеленые, то желтые с золотыми крапинками. Кое-где на стенах и цветы блестящие, камешками выложены. Синие тоже есть, лазоревые. Одним словом, изукрашено всё так, что и описать всю красоту — слов нет.

Шли-шли и вышли на полянку. Полянку? Я невольно глянула вверх. Нет, это тоже пещера, но вот какая!

Деревья там стояли — высоченные, только не такие обычные, как в наших лесах, а каменные. Были и мраморные, которые из змеевика-камня... Ну, всякие... Только живые, с сучьями, с листочками. От ветру-то листочки покачивались, и шум дают, как галечками речными кто подбрасывает. Нежно так звенели, мелодично.

Понизу трава, тоже каменная. Лазоревая, красная... разная... Солнышка не видно, а светло, как перед закатом. Промеж деревьев змейки золотенькие трепыхаются, как пляшут. От них и свет идет.

Земля тут, как простая глина, а по ней кусты черные, как бархат. На этих кустах большие зеленые колокольцы малахитовы. А в каждом — маленькая чёрненькая звездочка спряталась. Огневые пчелки над теми цветками сверкают, а звездочки тонехонько позванивают, ровно поют. И опять мне послышалась, что выпевают они какую-то знакомую мне мелодию

Подошли мы к узорной скамеечке, что стояла под кустами каменными, присели. А тётушка всё говорила со мной, рассказывала что-то.

Я воспринимала её рассказ, словно шум в ушах. Отвечала что-то впопад. Она хвалила меня. И продолжала говорить дальше.

— Ты не беспокойся, — прервала она сама себя на полуслове. — Тебе только кажется, что ты сейчас ничего не понимаешь. Как только полученная сегодня тобой информация уляжется в твоей голове, ты сразу всё вспомнишь. А повторишь на неделе сама пару раз — так сможешь и мне на вопросы отвечать. Потом. Когда снова ко мне придёшь.

Хозяйка Медной Горы и Танюша

http://i75.fastpic.ru/big/2016/0116/fe/b39f5c824f3fe72c0934978461ee9ffe.jpg