| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Разумеется. Я не прощу себя, если ты будешь меня в чем-то винить. И не посвящай меня в детали, не хочу вмешиваться в эти ваши мужские тайны, — и, вынырнув из его объятий, она уверенным шагом направилась к двери, но была ловко перехвачена за руку. Мужчина не мог так просто смириться со сложившейся ситуацией, особенно наблюдая за реакцией Сакураи. Ее характер, поведение и то, как она подавляла и выражала свои эмоции — все это пробуждало в нем новые чувства. Ему хотелось... укротить ее.
Замок не закрытой до конца двери громко щелкнул, когда Кимура припер к ней Кику. Аромат сирени приятно защекотал нос, Кику сладко простонала прямо ему в губы и попыталась отстраниться.
— Сора, иди же, — и в опровержение своим словам крепко обхватила его руками за шею. Томительная пытка продолжалась еще с минуту, прежде чем она смогла открыть затуманенные желанием глаза. Кимура разочарованно вздохнул, но все же не удержался от галантного поцелуя, поднося к губам ее тонкие пальчики.
— Спокойной ночи, Кику.
В комнату коменданта Кимура вошел без стука, что на чрезмерно воспитанного японца было слишком не похоже и в чем он тут же себя укорил. Его мучила досада. Последние недели почти не получалось встретить Генри, тот словно избегал его, но и сам Сората нарочно не искал встречи, у него были свои заботы, а теперь еще и новое увлечение, которое по мнению японца стоило того, чтобы уделить ему большую часть своего времени. Но неожиданный визит Макалистера выбил из колеи, из того нового заданного событиями темпа. И не смотря на легкое раздражение от мысли, что его самым наглым образом прервали, Кимура испытал облегчение, придав словам Новака новый смысл.
Генри сидел за столом, подсвеченным мягким светом настольной лампы, и сосредоточенно смотрел в разложенные на столе бумаги, и только когда мужчина поднял глаза, Сората понял, что он был раздосадован не менее самого японца. Такие пустые глаза встречались у людей, пытающихся отвлечься чтением, но полностью уходящих в свои мысли. Тяжелые глубокие тени растекались по комнате, создавая ощущение чужого присутствия и придавали обстановке особенно угнетающий вид.
— Я готов вас выслушать, Макалистер-сан, — Кимура остановился возле двери, взгляд коменданта принял осмысленное выражение.
— Черт возьми, Сората, ты что творишь?! — воскликнул Генри, вскакивая со своего места, словно только и ждал момента, когда можно будет выплеснуть на повара все свое негодование. Однако Кимура его возмущений не разделял и считал оскорбленным именно себя.
— Не вашего ума дело, Макалистер-сан, — холодно отрезал Сората, скрещивая на груди руки. — Не вам указывать, что я должен делать, а что нет.
— Ты... Да ты хоть понимаешь, что совсем не знаешь эту женщину? Чего она хочет, о чем думает, что замышляет...
— Замышляете здесь только вы! — не выдержал Кимура, крепче сжимая руки и впиваясь пальцами в ткань рубашки. В голове никак не хотело укладываться, что Кику, его Кику, могла вызывать подозрения. — Это мое личное дело, мне решать, кого я хочу видеть рядом с собой. Или до вас еще не дошло?
Макалистер пораженно выдохнул:
— Это все из-за меня, да? Из-за того, что я говорил тебе разные обидные вещи? Сората, ты...
Японец ошарашенно раскинул руки, стискивая пальцы в кулаки.
— Что вы о себе возомнили? Кто вы такой, чтобы я надрывался, доказывая вашу неправоту? — он поднял на Генри оскорбленный взгляд. — Это же... это смешно.
— И вовсе даже не смешно, — Генри подался вперед, протягивая руку, но так и замер в нерешительности, глядя Сорате прямо в глаза. — Я просто не хочу, чтобы ты делал над собой усилие, чтобы опровергнуть мои слова. И еще. Я не доверяю ей. Поверь моему опыту, это плохо кончится.
— Мне не привыкать. Вы все сказали? — Сората нахмурился, желая прекратить этот бессмысленный разговор. Но Генри вовсе не собирался успокаиваться и, казалось, лишь сильнее распалялся.
— Нет. Ты знаешь, что я прав и что ты форсируешь события специально, возможно, сам того не сознавая. Я не представляю пока, что на уме у этой докторши, но поддаваясь соблазну, ты рискуешь увязнуть в ее паутине.
Японца передернуло от неприятной ассоциации, сравнение оказалось слишком удачным, чтобы задеть его, но он взял себя в руки.
— Я ценю вашу заботу, Макалистер-сан, но ревность — это уже слишком, — ровным голосом произнес Кимура, почти забывая, зачем пришел.
— Дурак! — вспылил Генри, размахиваясь и ударяя кулаком в стену. Кимура сжался, отступая назад и упираясь спиной в дверь. Повисла долгая пауза, нарушаемая лишь мурлыканьем садовника за окном и напряженным дыханием.
— Прости, я погорячился, — японец потянулся к лицу, инстинктивно убирая выпавшие из растрепанной косы волосы за ухо. Генри неожиданно хмыкнул, видимо, наконец, привык к этому жесту и перестал воспринимать его как угрозу. — Ты хотел поговорить?
— Да, — напряжение еще не схлынуло, и видно было, что Генри пересиливал себя. Кимура осмотрелся и заметил в углу небольшую тумбу с электрическим чайником, пакет с печеньем и остатками булочек. По столешнице щедро были рассыпаны крошки и обрывки салфеток. Сората коротко ухмыльнулся и по-хозяйски взялся за салфетку, опережая любые возмущения коменданта.
— Ну и бардак у тебя на столе, — покачал головой Кимура, а Генри сразу взбеленился, оживляясь и приходя в свое привычное расположение духа.
— У меня хотя бы бардак на столе, а у тебя в жизни.
— Кто бы говорил, — отбил японец, ловко собирая мусор и стряхивая его в мусорную корзину. — Я сделаю чай, а ты расскажешь, что произошло, — голос его был спокоен и привычно дружелюбен, словно и не он несколько минут назад чеканил холодной сталью, иногда позволяя себе излишнюю горячность.
— Смотри, что я обнаружил, — с возбужденным блеском в глазах Генри подвинул Сорате журналы, а сам, обхватив руками кружку, стал ждать реакции. Кимура, склонившись над столом, внимательно проследил за указанием Генри и заскользил взглядом по строчкам. Первая книга, более свежая и аккуратная, заполненная аккуратным почерком, вторая же выглядела потрепанной, чернила местами расплылись от влажности. От усердия длинная коса соскользнула с плеча и упала на пожелтевшую от старости страничку.
— Что это?
Генри будто ждал этого вопроса. Он отставил бокал в сторону и приподнялся, почти сталкиваясь с японцем лбами.
— Год, когда моя сестра пропала. Это журнал регистрации Академии, было зачислено пятнадцать студентов и принято два новых преподавателя, Лилли среди них нет, — его палец проплыл над строчками и ткнулся в потрепанную страницу. — А это журнал учета прибывших на остров, всего двадцать человек.
Кимура отодвинул его руку — тень от лампы неудачно закрывала указанную строку — и прочитал: 'Макалистер Филлис'.
* * *
Для того, чтобы узнать больше и понять происходящее, было принято решение отправить на Синтар шпиона. Он должен был проникнуть на остров и собрать как можно больше данных о результатах исследований.
Решение это далось нам нелегко. Не зная сути опытов, что Дикрайн мог проводить в своей тайной лаборатории, мы сильно рисковали, и страх оказаться раскрытыми давлел над многими из нас. Доброволец нашелся не сразу. Несмотря на страшные слухи, наш агент готов был пойти на жертву, если она приблизила бы наше спасение.
Спустя пять дней мы попытались связаться с ним, но результат оказался нулевым. Странная активность на острове стала нас пугать. Нужно было что-то предпринять, но мы не знали, что именно. Меж тем среди членов братства начался разлад. Одни верили, что доктор им поможет, другие же требовали более радикальных действий, но в то же самое время боялись последствий. Что будет, если об этом узнает весь мир? Останемся ли мы людьми после того, как добьемся желаемого? Немногие из нас стремились сохранить целостность братства, однако все было намного сложнее, ведь то, что таилось внутри нас, пугало и разрушало наши души.
Возможно, я напрасно продолжаю верить в чудо...'
История седьмая,
в которой Генри в очередной раз убеждается, что не все на самом деле является таким, каким кажется
О, с какой тоской
Птица из клетки глядит
На полет мотылька!
(Мацуо Басё)
'Мы надеваем на себя маски по разным причинам. Они помогают нам скрываться, защищаться,
обольщать и обманывать. В этом вся человеческая суть. Однако важно запомнить лишь одно — однажды настанет время,
когда собственного лица уже не останется. Для этого полезно иметь рядом того, кто напомнит вам,
какой вы на самом деле, если вы сами уже об этом забыли'.
(Акихико Дайске, мемуары)
Двое мужчин замерли бок о бок за столом, залитым желтоватым электрическим светом. Прежде, чем поделиться измышлениями, Макалистер подошел к двери, прислушался и, резко толкнув, выглянул в коридор. Вернувшись за стол, он был уже более уверен в том, что разговор останется строго между ними.
— Что это значит? — Сората поднял голову, чуть отстраняясь и глядя на Генри, и выглядел при этом весьма загадочно, подсвеченный с одной стороны, с другой — скрытый тенью.
— А то и значит, — отрезал Генри и скрестил руки на груди. — Несовпадение. Три человека то ли есть, то ли их нет. Но вот что особенно интересно. Думаю, ты тоже оценишь.
Он порылся в завале бумаг и жестом фокусника извлек из-под них копию журнала учета смотрителя, но более новую и аккуратную.
Кимура с живым интересом проследил за манипуляциями коменданта. Когда тот вытащил журнал и положил перед ним, японец склонил голову на бок, обдумывая ситуацию.
— Предлагаешь сравнить?
Он взял журнал, бегло пролистал, но, прежде чем приняться за детальное изучение, поднял глаза на Генри и спросил:
— Где ты это взял?
— Это? — Макалистер хитро улыбнулся. — У смотрителя, правда, без его ведома. Как я понимаю, сюда он вносит всех прибывших на остров. И тут-то мы сталкиваемся с тем, что называют 'черной бухгалтерией'. Понимаешь, о чем я?
— А санкции на обыск у вас есть? — усмехнулся Кимура, еще раз повертел в руках журнал, осмотрел обложку.
— Ну я же здесь неофициально! — делано возмутился британец. Ему до дрожи хотелось поделиться успехами и получить от Сораты похвалу, хотя бы завуалированную. — Я их сравнил, и вот что получается, — он подсунул японцу листок с тремя столбиками имен. — 15 фамилий в журнале из учительской, столько же записано в официальном учете смотрителя за вычетом двух новых преподавателей. А в этой тетради — восемнадцать прибывших учеников. Трое студентов на остров прибыли, но до Академии не добрались.
Сората откинулся на спинку стула и пожевал губу, Генри наблюдал за ним с возрастающим волнением, будто подсознательно настраивал себя — все зависит от мнения этого человека.
— Интересно, — протянул повар. — А старый журнал у тебя откуда?
— На маяке взял, бывший смотритель показал, — не подумав, ответил Макалистер, не сразу сообразив, что ни словом не обмолвился о своей не совсем нормальной способности.
— Шутишь? — Кимура вздрогнул, едва не свалившись со стула, на котором имел неосторожность раскачиваться. — Предыдущий смотритель умер год назад.
— Да? — Генри нервно вскинулся, но тут же поспешно и, скорее всего, не слишком натурально улыбнулся — Ну... Когда мы искали инструкцию, я случайно обнаружил, хм, подсказку. Так что это я так, фигурально выражаясь. Ммм... Метафора, да?
Собственный бессвязный лепет был Генри противен, ровно, как и необходимость обманывать Сорату, который пришел к нему ночью, несмотря на совсем другие планы. От этого шотландцу было и приятно и немного стыдно, впрочем, он старательно гнал это чувство прочь.
— Метафора, — Сората недоверчиво кивнул. — Что ты теперь собираешься с этим делать?
— Уверен, тут происходит что-то незаконное, — мигом переключился бывший детектив. — Торговля людьми, изъятие органов, секта с жертвоприношениями, да что угодно! И Филлис... — Генри запнулся, пытаясь взять себя в руки. — И Лилли скорее всего пострадала от этого. Если я не найду ее, то вычислю виновников. Клянусь честью. Они сгниют за решеткой.
— Но... — начал было Кимура, однако тут же замолчал. Он снова подался вперед, кладя ладонь ему на плечо и ободряюще сжимая. — Допустим, 'лишние' студенты до сих пор на острове, но мы никогда не узнаем, где их искать.
Генри на миг прикрыл глаза, впитывая тепло чужой ладони и искреннее участие, исходящее от нее. Увы, долго это продолжаться не могло, и Макалистер сквозь приоткрытые веки проследил за тем, как японец убирает руку и садится на свое место.
— Мы не можем знать наверняка, — вздохнул Генри, усилием воли возвращаясь к теме беседы. — И трое — это только за прошлый год. Я долго изучал слухи вокруг 'Дзюсан'. По самым скромным подсчетам люди исчезали здесь на протяжении не меньше десяти лет? Людей, готовых рассказать все, я заставал либо уже мертвыми, либо лишившимися рассудка. Они не осознавали ни себя, ни окружающую действительность. Несчастные случаи, внезапные. Понимаешь? Кто-то идет на все, чтобы замести следы.
Кимура поежился:
— У людей, так или иначе попавших на остров, не осталось жизни там. Их либо никто не будет искать, либо они сами не хотят быть найденными, — он задумчиво потеребил кончик косы. — Смею предположить, это очень удобно. Но не странно ли, что при такой защите тебя подпустили так близко?
— Хороший вопрос. Думаешь, я попал в мышеловку?
Эта мысль уже посещала Генри, однако отступать было поздно с того момента, как он сошел на причал острова Синтар.
— Не могу сказать наверняка, ты и так огорошил меня этими новостями, — Сората отвернулся к окну. Одна створка была приоткрыта, и легкий прохладный ветерок мягко колыхал тонкую ткань занавески. Душный аромат магнолий смешивался с терпким запахом остывающего чая и не слишком свежих печений. Генри скользнул взглядом по четкому профилю и, сглотнув скопившуюся от волнения слюну, негромко произнес:
— Допустим, это так, и я подвергаю себя и тебя опасности. Ты ведь будешь на моей стороне?
— А почему ты уверен, что я не на их стороне? — Сората сцепил пальцы и положил на них подбородок. Занавеска вздыбилась, порыв ветра подхватил темную гладкую прядку, набросил на лицо, и Кимура привычным жестом убрал ее за ухо.
— Моего предчувствия достаточно? — Генри понимал, что не сможет доходчиво объяснить свои, по сути, довольно сумбурные эмоции, даже помня все ситуации, в которых Кимура вел себя странно, и его вечные недоговорки. — Я в тебя верю. Я тебе верю. Разве у тебя нет похожего... ощущения? Я не хочу тебя подозревать, хотя, каюсь, и такое тоже было, и не раз. Но впредь я больше не собираюсь этого делать.
— Неважный из тебя детектив, — вздохнул Сората, расплетая пальцы и теребя выбившуюся прядь, — доверчивый. Мне уже терять нечего, если я оказался здесь, значит, не просто так. Неприятно сознавать, что я проработал в этом месте два года, словно я сам ко всему этому причастен. Думаю, у меня нет причин от тебя отстраняться, только чем я могу помочь?
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
