В небесах поневоле, на земле вопреки. Общий

Болело все, каждый нерв и каждая косточка, и о существовании некоторых я даже не подозревала. Грудь и пекло и холодило одновременно. Горло пересохло, и теперь трудно было даже вдохнуть, не то, что что-то сказать. Усилием воли приоткрыв глаза, я невнятно захрипела, нашаривая чью-то руку в темноте. Ночь... Да, здесь уже была ночь, взгляд рассеянно скользнул по россыпи незнакомых созвездий на клочке неба, который не заслоняли ветки густо растущих деревьев. Меня снова вернули в лес, что после полуторанедельного пребывания в каменном мешке замка колдуна не могло меня не радовать.

Память возвращалась обрывками, словно кто-то основательно прибрался в голове, выкинув добрую половину всего нужного. Битва у тайного выхода из замка помнилась смутно, зато ярко вставал перед глазами алый луч заклятия, поразивший меня в грудь. Точно, вот почему она так болит... Рядом кто-то зашевелился, и надо мной склонилось бледное и смутно-знакомое лицо. Мне понадобилось полминуты, чтобы опознать в эльфийке Яльку. Правда радостная улыбка вышла кривовато и больше походила на оскал, но судя по счастливому взгляду подруги ей было достаточно и этого.

— Равен, подай воды! Она очнулась! — звонкий голос Яли разнесся по спящему лагерю. Я краем глаза уловила движение, а следом волну облегчения. Значит, реккат остался здесь, вместе со всеми. Что ни говори, а приятно чувствовать себя такой нужной, да и лежать головой на коленях эльфийки удобнее, чем на жестком походном мешке. — Заставила ты нас поволноваться, подруга, — с дрожью в голосе пробормотала Яля. Казалось, она вот-вот разрыдается, мне даже стыдно стало за свой проснувшийся героизм. Но сделанного не воротишь. Вернулся реккат с флягой и присел рядом. Я уже более прилично улыбнулась ему, невольно переводя взгляд ему за спину, но "феникс" предпочел оставаться в своем бескрылом обличии. Доспехов на нем тоже не было, так что я смогла более подробно изучить его могучую фигуру, но ничего, выдающего в нем "птичью" натуру так и не обнаружила. Удивительные все же реккаты создания...

— Пей, — заботливо пробормотала эльфийка, помогая мне подняться. Флягу к губам поднес крылатый и не отпускал, несмотря на то, что я вцепилась в нее мертвой хваткой. Конечно, я допускаю, что как раз моя хватка не дала ему разжать руки, но отчетливый "привкус" насмешки с его стороны заставил меня в этом усомниться. Резко обернувшись, я успела заметить настороженные искорки в лазурных глазах подруги, и только теперь, весьма запоздало, вспомнила лекцию леди Параль о реккатах. Интересно, чем они так насолили пожилой леди, что она столь нелестно осветила их расу на наших занятиях?

— Равен, да? — вода чудесным образом меня оживила. Я сладко потянулась, разминая затекшие и уже не болящие косточки. Напоминал о себе только ожог на солнечном сплетении, но тоже весьма ненавязчиво. Крылатый кивнул, убирая опустевшую флягу в мешок, и вернулся на прежнее место рядом с деревом. — Тебе стоило бы раньше представиться, рыцарь, — с шутливым укором заметила я.

— О, ваша деятельная натура просто не оставила мне времени на соблюдение этикета, леди, — в тон мне отозвался реккат, хитро прищурившись. Глаза у него оказались золотисто-карие с темной каймой. Пожалуй, цвет глаз — это единственное, чем он походил на хищную птицу. И чем дольше я рассматривала рекката, тем более сильные противоречивые чувства к нему испытывала — гремучую смесь симпатии и ненависти. Внезапной болью отозвался ожог, а следом, почти сразу, и голова. Зажмурившись, машинально обхватывая голову руками, я повалилась обратно на свою лежанку, с которой так и не встала.

— Кажется, я себя переоценила, — пробормотала виновато, когда стараниями Ялькиных отваров боль прошла. Меня снова устроили прямо, укрыв еще сверху плащом, голова временно покоилась на коленях эльфийки. Настороженные лица компании меня пугали, но спрашивать что-либо о своем состоянии я не решалась — и так было понятно, что магический удар бесследно не прошел, но выслушивать путанные объяснения последствий, пока я не встану на ноги, мне не хотелось. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. По странному совпадению после этой мысли меня потянуло в сон, но как-то слишком резко, учитывая, сколько времени я пролежала без сознания. По-хорошему я должна была еще сутки даже не помышлять о сне. Ответ нашелся быстро — Ялька всегда была плохой актрисой, так что и теперь слишком заметно нервничала, бросая в мою сторону нетерпеливые взгляды. Тяжело вздохнув, глуша в себе обиду на подругу, я мрачно на нее посмотрела, только усилием воли сохраняя глаза открытыми, и, не без странного удовольствия отметив, как она побледнела, провалилась в беспокойный сон.

Яля вздохнула с облегчением, когда затянувшиеся тьмой глаза подруги все же закрылись и дыхание выровнялось. Девушка спала, все так же лежа головой у нее на коленях. Кажется, пора было придумывать весьма веские аргументы, зачем это было сделано к тому моменту, как Люксана снова проснется. Иначе их могло ждать что-то очень неприятное.

— Уснула? — нетерпеливо поинтересовался Велен, отрывая, наконец, глаза от костра. К Санне в минуты ее бодрствования он не приближался, не без оснований полагая, что его неприязнь может спровоцировать ее на агрессию. Рисковать никто не хотел, поэтому и Теор держался от нее подальше, делая вид, что занят лошадиной сбруей, пока сообразительная эльфийка не придумала девушку деликатно усыпить, чтобы все могли решить, что делать дальше.

— Вы ведь понимаете, что нельзя ее оставлять... вот так? — раздраженный эльф едва успел проглотить окончание своей фразы, натолкнувшись на злобный взгляд Яли. На самом деле он не хотел ее оставлять не только такой свободной и не связанной, но вообще в живых изменяющуюся девчонку видеть не хотел. Как всякий эльф, измененных он не любил, делая исключение только для спасенных эльфами. А ведь он только начал думать о том, чтобы начать ухаживать за эльфийкой, как появилось огромное препятствие в виде изменяющейся подруги. Конечно, эльф не мог не отметить, что держалась девушка весьма неплохо, но все же человеку, да еще и девушке, почти невозможно совладать с изменением. Рано или поздно она сорвется. А по мнению Велена, она бы сорвалась немедленно, если бы Ялиэль не усыпила ее снадобьем.

— Нет, — Равен резко поднялся. Выглядел он слегка странно — решительным и ошеломленным одновременно — Теперь я не дам ее и пальцем тронуть. Она сможет выкарабкаться и измениться в наару.

— Но она опасна!

— Не более чем опасен любой из нас. Ты же не предлагаешь убить свою подопечную лишь за то, что во время тренировок она может устроить вокруг огненный ураган? — реккат усмехнулся, предпочтя "не заметить" возмущенного сопения обсуждаемой остроухой особы — И к Теору ты относишься весьма дружелюбно, хотя он тоже Измененный.

— Теора спасли наши маги, стабилизировав его изменения в конкретной форме... — казалось, эльф был готов броситься на крылатого, но вместо этого лишь стискивал кулаки.

— Так что мешает нам сводить и ее к вашим магам? — Равен тоже терял терпение, что явственно угадывалось по клокочущим ноткам в его голосе. Правда, когда заволновались непривыкшие к нелюдям эльфийские скакуны, реккату пришлось взять себя в руки и продолжить более спокойно — Все равно вы вели эту необученную остроухую особу в одну из ваших долин, думаю, пару умельцев и алтарь там найдутся.

Было видно, что продолжать разговор крылатый не намерен, так же как и менять принятое решение. Теор уважительно фыркнул — ему нравились существа, которые умеют настоять на своем. Эльфу, оказавшемуся в меньшинстве, потому как Теор и Яля безоговорочно приняли решение крылатого, мрачно нахмурился, но спор продолжать не стал. До ближайшей долины не меньше двух недель в пути, Санна может и не выдержать столько времени. А уж когда милая, но острая на язык девчонка станет какой-нибудь кровожадной тварью, спорить с необходимостью ее устранения уже никто не будет.

Глава 15

С трудом разлепив глаза, я тут же их закрыла и схватилась за голову. Она раскалывалась, и нетрудно было догадаться, что это из-за снотворного, которым меня опоили. Рядом кто-то разговаривал, но я не разбирала слов, однако все же надеялась, что меня не оставили спящей где-нибудь под кустиком в одиночестве и голоса принадлежат моим знакомым.

— ...Санна! — я вздрогнула и отшатнулась, услышав голос прямо у своего уха. Резко распахнула глаза, по которым больно резанул солнечный свет. Я проспала всю ночь и еще полдня, раз коварное солнце обитает уже над самой макушкой, пролезая лучами даже сквозь густую древесную листву. С тоской осознала, что так быстро головная боль не пройдет — уж слишком много мне отсыпали отдыха.

— Не ори, — мрачно попросила я Яльку, которая со встревоженным выражением лица вглядывалась в мои глаза. Судя по тому, что бледнеть она не стала, ничего особенного в них сейчас не было.

Радовало меня и то, что кроме головы ничего больше не болело. Я даже встала, чтоб убедиться в своей дееспособности, и не ощутила даже слабости после долгого пребывания в неподвижности. Странно, я, конечно, помню, что выбрались из подземелий мы на закате, но неужели я очнулась спустя несколько часов, а не дней? Испытующе посмотрела на вскочивших мужчин. Это, конечно, приятно, когда следуют букве этикета, той самой, которая предписывает мужчинам вставать, когда встает дама, но что-то мне подсказывает, что в этом пункте не приписки "и еще нужно нашаривать оружие". Что же со мной сделал этот ритуал, если ко мне относятся как к какому-то монстру? Эльф и вовсе готов меня взглядом испепелить, а ведь раньше относился ко мне лучше, чем Теор. В особое бешенство меня привели маленькие вихри на его ладонях, которые он пытался спрятать за спиной. Магию я уже люто ненавидела, и принадлежность ее к стихийной или какой-то еще уже не рассматривала. Глухой рык, который я безуспешно пыталась сдержать, вырвался хриплым клокотанием.

— Держите магов от меня подальше! — выплескивая растущий гнев, выкрикнула я, и, подняв с земли укрывавший меня плащ, скрылась в ближайших кустах. По мере удаления от полянки, где эльф развернул настоящий магический арсенал, буря внутри меня успокаивалась. Где-то в десяти минутах ходьбы от лагеря я, наконец, совсем перестала ощущать колебания магии и устало осела на землю. Что, как, почему — вопросы роились вокруг, усугубляя головную боль. Так и хотелось помечтать, чтобы прилетела крестная фея и объяснила все, что творится в этом чертовом мире, и почему это все торится со мной. Хотелось пойти и долго извиняться перед Ялькой, ведь ее сильно задели мои слова про магов, хотя они в большей степени касались Велена. Домой хотелось, к родным.

Приближение рекката я почувствовала издали. Он был встревожен, и это чувство разливалось далеко вокруг, причем, как мне подумалось, отчасти намеренно. Не знай я его эмоций, то точно попыталась бы скрыться подальше, потому что мне он почему-то резко перестал нравиться.

— Санна? — голос крылатого успокаивал. Я негромко зашуршала ветвями, привлекая его внимание к кусту, за которым я укрылась. Негромко хмыкнув, реккат сел рядом и замолчал. Его чувства говорили за него, и в них смешалось облегчение, легкая радость и привычная легкая насмешка. Как будто и не изменилось ничего тем вечером.

— Почему я чувствую твои эмоции? — приход рекката я восприняла как предложение его расспросить, но начать решила издалека. Все же не факт, что крылатый будет искренен, спроси я его сразу напрямую о моем состоянии.

— Потому что я их не скрываю, а тебе хочется их знать, — спокойно отозвался "феникс". Мне показалось, что надо мной издеваются, и он, скорее всего, это осознал — Просто я стихийный эмпат. Но когда я открыт, чтобы слушать чужие эмоции, то и меня можно так же ощутить, стоит только захотеть. Как тебе, например.

— Опять магия? — я заметно помрачнела, но все же не спешила гнать рекката прочь. В конце концов, растущего бешенства в себе я не ощущала, как это было недавно из-за Велена.

— Скорее это можно назвать особенностью организма, — крылатый усмехнулся — Потому что это умеют все реккаты, независимо, есть ли у них сильный магический дар или нет.

— А у тебя он есть? — я подозрительно прищурилась, хотя ответ уже знала сама.

— Стал бы я бегать с длинной железкой наперевес, если бы умел швыряться огнем или сосульками? — судя по взгляду рекката, он начал сомневаться в наличии у меня достаточного количества интеллекта. Обиженно надувшись, я буркнула:

— Кто тебя знает, ходишь же пешком, когда можешь летать.

Секунду реккат обдумывал мое замечание, а потом искренне рассмеялся. Я даже улыбнулась невольно, заразившись его положительными эмоциями.

— Вот уж точно верное замечание! — внезапно улыбка рекката померкла — Но ты ведь не это хотела узнать, верно?

— Что со мной? — раз уж он сам спросил, то и мне юлить уже было ни к чему. Я коснулась ожога, который был перетянут бинтами, пропитанными заживляющим отваром. — Что со мной сделала та магия?

— Она должна была тебя испепелить, но из-за того, что в тебе до этого магии не было ни капли, весь этот заряд впитался в твое тело. Тебе очень повезло, что ты осталась жива, — крылатый вздохнул — Но магии даже для тебя, абсолютно пустой, все же было много — этот ритуал был рассчитан не на одного человека. И теперь ты изменяешься.

— Мутирую? — в голову сразу пришли аналогии с радиоактивным излучением. Только в моем случае оно было магическим, но сути это не меняло.

— Изменяешься. Твое тело пытается перестроиться, чтобы вместить в себя тот заряд магии, который в нем теперь есть. Будь ты хоть немного магом, то смогла бы сбросить излишки энергии, но от рождения тебе магия неподвластна, а значит, изменения не избежать.

— И что, из меня получится какой-то страшный монстр?

— Скорее всего, — я невольно зауважала рекката за его честность. Я бы на его месте сказала, что вероятность стать кровожадным чудищем есть, но... — Но можешь стать и не монстром, а наарой.

— А это что за зверь? — я скептически усмехнулась, вспоминая перешуганное лицо Яльки, перед тем как я уснула. Очень сомнительно, что превращаюсь я в кого-то милого и пушистого.

— Можно сказать, что это разновидность реккатов, — туманно и с явной неохотой сознался Равен.

Недовольно нахмурившись, я все же решила не продолжать расспросов. Велика была вероятность не просто не получить ответов, но и вовсе услышать ложь, распознать которую у меня не получится. Вздохнув, я взяла себя в руки и оптимистично заулыбалась.

— Но это ведь можно как-то остановить, верно? — какой бы радостной я сейчас не казалась, внутри у меня все леденело. Странные чувства, которые я раньше списывала на усталость или сонливость, и даже на головную боль теперь обрели новый смысл. И даже эта подсознательная неприязнь к крылатому, скорее всего, объяснялась этим же превращением.

— Можно, — реккат заметно оживился — Эльфы знают ритуал как раз для таких случаев, они помогут тебе... Должны помочь.

Я едва удержала на лице улыбку. Получилось, кажется, плохо, потому что от рекката повеяло чувством вины. Что поделать, не обнадежило меня это неуверенное "должны помочь", в конце фразы. Потому что эльфы в действительности ничего не должны делать ради меня, и даже дружба с Ялей тут вряд ли поможет. Я со вздохом посмотрела на свои руки — самые обычные, человеческие, без когтей и чешуи. А ведь когда я только появилась здесь, я думала, в кого же мне предстоит превратиться? Оказалось — в монстра.