В небесах поневоле, на земле вопреки. Общий

Глава 1

Я открыла глаза. Яркое летнее солнце отсвечивало зеленым, пробиваясь сквозь густую древесную листву. Птицы пели друг другу поздние серенады, промелькнула ярким штрихом огромная бабочка. "Какой хороший сон" — благодушно подумала я, наслаждаясь окружающим пейзажем, который не увидишь не то что в душной бетонной коробке города, но и в деревенской глуши — ну не бывает такой яркой зелени в реальном мире, такой мягкой травы и незнакомого удушающе-приторного запаха цветов. Но, видимо, даже во снах не может быть все прекрасно, потому что стоило мне приподняться, и голова взорвалась нестерпимой болью. Воспоминания, пришедшие вслед за болью, неохотно собирались в цельную картину...

... Зимний вечер, парк, освещенный неприветливыми оранжевыми фонарями. Вокруг тихо. С хмурого неба падают редкие чахлые снежинки.

— А не пошла бы ты к черту! Я могу делать все, что захочу! — высокомерный мужской голос слышен далеко, и только шум машин с ближайшего шоссе слегка приглушает его.

— Ну и катись к своим друзьям и новой пассии, — я говорю спокойно, словно в пику разбушевавшемуся типу. Моему жениху, уже бывшему. Передернув плечами, стараясь сохранять равнодушный вид, поправила ремень небольшой сумки на плече, слегка поежившись от холода — Я действительно не вправе указывать тебе. За вещами заеду завтра.

Гордо вздернув подбородок, я развернулась и пошла прочь, оставив Сергея наедине с его гневом. Брошенным мне вслед проклятиям я лишь самодовольно улыбнулась. Многое можно простить, но не измену. Правда, уже на выходе из парка, я поняла, что заранее отрепетировав в уме разговор с бывшим женихом, одну маленькую деталь я все же упустила: куда мне идти на ночь глядя? Восемь — это час поздний и для гостей малоподходящий. Да и многие мои друзья были людьми семейными, все же двадцать семь возраст даже не подростковый, и друзья ему, увы, соответствуют. Достала телефон, медленно перебирая строчки контактов. Но тут он завибрировал в руках, высветив на маленьком дисплее "Ялиэль". Я вздохнула, пытаясь припомнить, когда же Юля успела добраться до моего телефона, чтобы снова переименовать свой контакт? Задумавшись, я едва не пропустила вызов, ответив уже под окончание поднадоевшей мелодии.

— Алло, — мой голос звучит слегка устало и, наверное, грустно. Все же не каждый день я расстаюсь с человеком, который мне действительно был дорог. Иначе бы я не согласилась стать его невестой.

— Значит, я вовремя, — по своей привычке, Юля не здоровается и не прощается, игнорируя такие условности, — Мне тут за редактуру расплатились здоровой бутылкой вина и коробкой конфет из темного шоколада. Придешь?

— Приду, — я невольно улыбнулась. Бодрый голос подруги всегда вызывал такую реакцию, и даже настроение робко поднялось из района плинтуса чуть выше. В трубке зазвучали гудки. Как и следовало ожидать — ни прощания, ни вопросов, когда я приду. К Юле можно и посреди ночи прийти, и она даже не возмутится: "Почему так поздно?!". Даже странно, почему я сразу не подумала о ней. Скорее всего, потому, что уже неделю как Юлька пропала, занимаясь редакцией очередной фантастической книжки. Моя улыбка стала шире. Интересно было бы узнать, Юля снова по мере редактуры плевалась ядом на автора, который "ничего не знает о классических фэнтезийных реалиях" и "стремится воссиять, обозвав эльфами страхолюдных клыкастых чудовищ, называя это "новым веянием"!"? Слушать ее рассказы о книжных ляпах авторов было довольно забавно. Уже поднимаясь по лестнице к квартире подруги, я подумала, что надо было купить фруктов к вину, но возвращаться к магазину уже не стала.

Юлька открыла сразу после звонка. Закутанная в большой махровый халат она была похожа на облако. Образ дополняли пушистые светлые волосы, в слепяще-ярком свете лампы похожие на золотой ореол вокруг ее головы. Зевнув, подруга махнула рукой и ушла в сторону кухни, шоркая тапочками по полу. Улыбка с моего лица уже не сходила: Юльке, как обычно, удалось невозможное — я почти забыла про свои проблемы в личной жизни, поддавшись ее извечному оптимизму.

— С каких пор с тобой расплачиваются вином и конфетами? — я заглянула на кухню, где уже готовила чай Юлька. Подруга крутилась там с привычной быстротой, причем крутилась в прямом смысле — кухня была маленькая, но удобно обустроенная гарнитуром в ореховой гамме, шкафчики с плитой располагались практически вокруг хозяйки, и до любого места можно было достать рукой, не сходя с одного места. Ну а львиную долю помещения занимал большой темный стол с мягким уголком цвета весенней зелени. Пока я осматривалась, успел вскипеть чайник и по кухне разнесся приятный запах травяного чая с малиной. Машинально я потерла замерзшие руки, представляя в уме, как буду греть их о чашку, поминутно обжигаясь.

— С тех пор, как я прекратила высказывать авторам все свои претензии в лицо, — Юля поставила передо мной чашку, едва заметно улыбаясь. У меня появилось желание потрепать ее по короткой челке, которое я подавила усилием воли. Правда, я все же хихикнула, но подруга или не заметила, или предпочла не обращать внимания.

— Даже так? — обхватив чашку ладонями, я прищурилась. Улыбка расползлась от уха до уха, и Юлька весело хмыкнула, увидев выражение моего лица, наверняка напоминающее моську особо довольного жизнью кота. Чай, как всегда душистый, приятно согревал, принося толику спокойствия в мой растревоженный внутренний мир.

— На самом деле мне попался на диво адекватный автор, — созналась подруга, рассеянно глядя в окно — И симпатичный такой...

Я закашлялась, как раз в этот момент решив отхлебнуть немного чая. Это что же за автор, раз Юлька признала его адекватным и симпатичным? Заметив мое ошарашенное лицо, Юля заулыбалась.

— Да не удивляйся, он просто ролевик, ко мне с репетиции за редактурой заходил, — пояснила она, невозмутимо возвращаясь к чаю. Я помотала головой, пряча насмешливый и чуть укорительный взгляд за чашкой. Порой раздражает, когда хороший друг не просто чем-то увлечен, а помешан до фанатизма, как, например, Юля. Она же, в своей голове, эльфийка Ялиэль, будущая жена таинственного эльфийского принца, живущего в другом мире. Подруга много рассказывала мне о своих мечтаниях, я даже предлагала ей книгу написать, но она с возмущением отвергла эту идею.

— А, Люкси, я же сегодня вещий сон видела, — Юлька уже с минуту читала этикетку на темной, пузатенькой и действительно большой бутылке вина. Я, правда, смысла в этом не видела — язык был мне не знаком, и даже отдаленно ничего не напоминал, но я это списала на витиеватый шрифт.

— Что за сон? — без особого интереса спросила я, отставив уже пустую чашку.

— Какой-то эльф что-то мне долго объяснял в небольшом темном зале, но я мало что разобрала. Язык был незнаком, и понятны были лишь некоторые слова. Но, кажется, мне скоро предстоят большие испытания и бла-бла-бла, — судя по всему, Юля заметила скучающее выражение в моих глазах и подробности опустила. — А вообще, мне уже пару месяцев снится этот эльф, но до этого я ни слова разобрать не могла в его речи, — добавила подруга. Я слегка нахмурилась

— А не поэтому ли ты потащила меня на курсы подготовки ролевиков? — я пыталась быть спокойной, но оттенок раздражения все же присутствовал в голосе — И все эти заверения о желании побыть вместе и заодно здоровье улучшить — сказки?

— Ну почему сразу сказки? Мы ведь и правда провели вместе отпуск, и неплохо провели, — Юля даже не думала извиняться и раскаиваться. Я же обижено насупилась, подтянув к груди коленку.

Да, не спорю, месяц мы провели плодотворно, записавшись в ролевой клуб. Там мы и верхом ездить научились, и кое-какие навыки боя получили, и рукопашного, и на железках, мечами обзываемых, пусть и тренировались только с деревянными болванками, и со средневековым укладом быта познакомились на личном опыте. Хотя, конечно, все эти знания были более чем поверхностны. Ну, кроме верховой езды. Я к лошадям прежде относилась нейтрально, но за краткий срок успела в них буквально влюбиться. Мы с Юлей до сих пор на выходных ходим на ипподром, прокатиться на своих любимцах, Графе и Мальвине. К слову, ухаживать за этими зверями нас тоже научили, но если я где-то даже любила чистить и убирать у Графа, то Юля занималась этим с огромной неохотой.

— Ладно, на этот раз оправдалась, — хмыкнула я, отставляя пустую кружку и сладко потягиваясь. Стоило мне согреться, как сразу потянуло в сон, хотя время было еще совсем "детское", чуть больше девяти вечера. Юля, чуть нахмурившись, пыталась открыть бутылку вина, наверняка заинтригованная этикеткой. Хотя мне тоже было интересно, что это за напиток, раньше не приходилось встречать такие бутылки. Справившись с пробкой, подруга разлила по бокалам темное, почти черное вино с ощутимым ароматом ягод.

— Ну, за нас? — неуверенно предложила я тост, покачивая в руке бокал.

— За то, чтобы нашу жизнь не обошли стороной чудеса, но промелькнули мимо неудачи, — поправила она. Звонко отозвались бокалы, и я попробовала вино. Вкус оказался неожиданно терпким и ярким, а само вино напоминало скорее ягодный сок.

Юлька довольно прищурилась, опустошив бокал наполовину, а вот я едва его пригубила — к подобным напиткам я относилась с прохладцей, и если уж пила, то что-то более крепкое. Да, соглашусь, весьма странные вкусы для девушки, но любому вину я предпочла бы коньяк или, на крайний случай, вермут. Однако, в хорошей компании и легкий алкоголь оказался весьма кстати, тем более что вино оказалось на редкость коварным — уже после третьего бокала у меня ощутимо зашумело в голове, причем неожиданно. После четвертого уже заштормило, а наши с Юлькой разговоры перетекли от невинных шуток о работе в извечную тему "Все мужики — козлы!". Причем, в Юлькином случае, козлами оказались не только человеческие, но и все остальные, остроухие или клыкастые представители сильного пола...

...Я усиленно тряхнула головой, растрепав и без того нечесаные волосы, резинка с которых канула в лету. Окончание вечера упорно не хотело восстанавливаться в памяти, хотя прежде я таким не страдала — все свои немногочисленные, но бурные пьянки я помнила от и до. Но, собственно, это же сон, вспомню остальное, когда соизволю проснуться и избавлюсь от неминуемого похмелья, даже во сне не обошедшего меня стороной.

Вновь оглядевшись, но не заметив на небольшой полянке ничего нового, осторожно обернулась, чтобы нос к носу столкнуться с некой... мордой. Иного определения тому, что предстало пред моими глазами, я найти не смогла. Квадратная физиономия, разукрашенная на манер американского спецназа в лесной камуфляж, с милым "кокошником" из листьев в волосах. Маленькие глазки, внушительный нос, кряжистая фигура, мускулистые руки, а главное — длинное копье в этих самых руках. Я тихо ошалела от собственной фантазии, которая выкинула подобный образ — подобных дам в жизни я не встречала, а в половой принадлежности этой копейщицы не давала усомниться внушительная грудь и толстенная коса черных волос. Позади маячила вторая такая, только поменьше и поизящнее, но с таким же "макияжем". Ветки с листьями, к слову, были воткнуты и в одежду дам, этакий стандартный воинский костюм девушек в фэнтези — кожаный лифчик и короткая юбка. Надо будет стукнуть Юлю за такой необычный сон. Я не сомневалась в том, что это рассказы подруги так повлияли на мое воображение, которое прежде выдавало лишь слегка приукрашенные картины реального мира.

— Здрасте? — неуверенно поздоровалась я, сообразив, что откровенно разглядывать копейщиц неприлично. И тут же себя одернула — это же сон. Но почему тогда от мрачного взгляда воительниц табунами мурашки по рукам бегают? Такое у меня бывало только на контрольных спаррингах с тренером ролевого клуба — у Михал Михалыча, или сэра Михаила, как он себя окрестил, был похожий взгляд в горячке боя. Дама, кстати, ответила и что-то спросила, но ее я не поняла.

— Я не понимаю, — в ответ на вопросительные взгляды воительницы отозвалась я. Та нахмурилась и, кажется, повторила свой вопрос, только в голосе уже прорезались угрожающие нотки. Копье неожиданно дернулось вперед, кончиком задев меня по плечу. С легким треском порвалась рубашка, и вниз по руке скользнула капелька крови. А вот с реакцией у меня проблемы — боль до меня дошла хуже, чем до жирафа, и только секунд через пять, вдоволь насмотревшись на порез, я вскрикнула и зажала его ладонью. Во сне не может быть больно! И не может быть крови, которую я с нарастающим удивлением рассматривала и даже лизнула, почувствовав знакомый, железистый привкус. С памяти словно сняли блок — последний тост, перед тем как мы дружно отчалили спать, был Юлькин. "И чтоб нам хорошо жилось в другом мире, подруга, без всяких козлов!" — примерно так он звучал. С нарастающей паникой я растолкала Юльку, которая со стоном оторвалась от земли, и заорала ей на ухо:

— Юля, если мы в другом мире, я тебя убью!

Глава 2

Немая сцена, как в театре. Юлька смотрит на воительниц, воительницы смотрят на нее, я же являюсь некой декорацией. Поближе подошла дальняя дама с копьем, которая казалась более изящной. Она произнесла что-то напевно, явно напрягая голос. Даже не зная этого языка, я сообразила, что говорит она с жутким акцентом, такой диссонанс звучал в ее речи. В этот момент глаза подруги надо было видеть — Юлька явно этот говор узнала, и я даже догадываюсь, откуда. Понять не поняла, судя по нахмуренным бровям, но уже через пару секунд воссияла и выдала три отдельных слова на том же напевном наречии. Как оказалось — зря. Лица местных жительниц помрачнели, и на голову моей необычно импульсивной подруги опустилось древко копья. Я заметно побледнела — меня совершенно не радовал тот оборот, который принимало знакомство. Относительно изящная воительница задала мне вопрос, в котором я с трудом разобрала упомянутые Юлей слова и я поспешно замотала головой. Кажется, копейщиц это успокоило, потому что бить меня не стали, а просто грубо вздернули на ноги. Мир закачался вокруг, голова закружилась, но это все быстро прошло, что не могло не радовать — только похмелья мне сейчас и не хватало.

Бессознательное тельце подруги подхватила одна из воительниц, та, что покрупнее. Вторая же хитро связала мне руки и выразительно дернула за свободный конец веревки, заставляя пойти за ней. Я тоскливо вспомнила новые сапоги, которые остались в Юлиной квартире далеко отсюда, потому что шагать пришлось босиком. Благо, что под ногами был то мох, то опавшие листья да корни огромных деревьев, так что пострадали в большинстве своем только мои носки. Вокруг вздымались ввысь стволы огромных деревьев. Никаких земных растений они не напоминали, толстенные стволы с выступающими бугристыми корнями венчала густая крона крупных листьев. Хвойные деревья были редки, и они значительно уступали в размерах своим лиственным собратьям. Помнится, на моей родине все было наоборот.

Однообразие лесного пейзажа оборвалось неожиданно, когда мы относительно дружной компанией вышли на небольшой пятачок свободного пространства. Перед моими глазами теперь высилась самая натуральная рукотворная бревенчатая стена. Ворота походили на кусты, так густо они были увиты лианами и прочими ползучими растениями, как и стены, впрочем. Стоило похвалить архитектора и стратега, который сумел так запрятать лагерь в лесной глуши: я до последнего не видела поселение из-за этой густой зелени.

А за стеной обнаружились все те же вековые деревья, на стволы которых, как грибы, были налеплены аккуратные домики. Вокруг стволов вились своеобразные лесенки, между некоторыми постройками были протянуты подвесные мосты. В селении царило не то чтобы оживление, но и безлюдно не было. То тут, то там пробегали девушки и женщины, и все разные. То пройдет обычная с виду дама, облаченная в простое платье в пол, то вдруг промчится мимо девчонка с оливковой кожей, из одежды на которой только веточки да листья. Как еще один пример, навстречу нам вышла хрупкая, тоненькая блондинка в серебристых доспехах, похожих на паутинку, и настолько худая, что рядом с ней я казалась толстой, хотя никогда не страдала от лишнего веса. Но зарождающиеся комплексы завяли на корню, стоило мне увидеть кончики длинных острых ушей в ее пшеничной шевелюре.

Заметив двух дам с нами в придачу, эльфийка остановилась, что-то певуче спросив на уже знакомом наречии. Я едва заметно усмехнулась. Все же я была права — на эльфийском одна из воительниц разговаривала с ужасным акцентом. Да и голос ее был совершенно не такой мелодичный и звонкий.

Получив ответ, эльфийка нахмурилась и быстро куда-то упорхнула. Воительница вздохнула, пробормотав что-то вслед ушастой. Я не сдержала смешок. Комплексы они всем мирам присущи. Но вернулась эльфийка быстро, держа в руках две цепочки с голубыми камнями и озабоченно хмурясь. Протянула мне одну. Я взяла, с интересом рассматривая камушек. Поймав нетерпеливый взгляд остроухой красавицы, я нацепила украшение на шею. По цепочке пробежала едва заметная голубая искра.

— Ты меня понимаешь? — певучим голосом спросила эльфийка. Но даже за всей певучестью угадывалась та надменность, с которой она ко мне обращалась.

— К сожалению, — непроизвольно вырвалось у меня. Нет, я не грубая и не язва, просто, когда я чувствую себя неуверенно, я пытаюсь исправить этот недостаток и стремительно наглею. Да и не люблю я, когда на меня свысока смотрят.

Эльфийка недовольно поджала губы. Отвернувшись от меня, она вручила вторую цепочку одной из воительниц и решительно удалилась, вздернув вверх свой маленький аккуратный носик.

— Эк ты ее... — задумчиво пробормотала держащая меня воительница — Это хорошо, что ты теперь по-нашему говоришь, а то как же тебя допрашивать было бы?

— А зачем? — я с интересом посмотрела на даму. Она добродушно улыбнулась. Как только мы стали понимать друг друга настороженность ушла из взгляда воительниц, и они даже показались мне милыми. Немного. Да и дамы ничем не были похожи на ту остроухую, ни выражением лица, ни даже внешностью, что невольно помогало проникнуться к ним должной симпатией. Если присмотреться, то эльфийка, с ее светлыми локонами, как после хорошего осветления, и огромными бирюзовыми глазищами даже не казалась мне красивой. Более того, она походила на инопланетянина — тощая, бледная, с огромными глазами и жиденькими волосиками, просто вылитый водитель НЛО.

— Как зачем? Так по уставу положено! Допрашивать чужаков, да и одета ты странно...

Да, с одеждой мне действительно не повезло. Путешествовать по бурелому в узких джинсах да тонкой трикотажной кофточке далеко не так приятно, как хотелось бы, какими бы удобными не казались эти вещи в обычной жизни. А про отсутствие какой-либо обуви я и вовсе молчу. Некогда белые и чистые носки стали грязными и мокрыми, под ногами кололись ветки и камушки. Да и замерзли они, ноги. Яле повезло больше в этом отношении, но я совсем не хотела быть оттранспортированной сюда подобным образом: потом так голова болеть будет, что никакое похмелье не сравнится.

— В том мире, откуда я родом, все так ходят, — не подумав, пробормотала я в полголоса.

Реакция превзошла все мои ожидания — воительница разом посерьезнела, рывком вытащив из наспинных ножен длинный кинжал.

— Из другого мира? Демон? Призвал кто? — с подозрением спросила она, намотав на кулак мою веревку.

Я замерла, боясь сделать лишнее движение. Вот хорошо Юльке, отдыхает себе, пока мне тут о сохранности наших организмов заботиться приходится. Но одно обнадеживало — в другие миры тут верят. Хотя и как-то избирательно...

— А что, из других миров только демоны приходят? — осторожно спросила я, пытаясь незаметно ослабить веревку на руках, которая до боли впивалась в кожу. Раньше было терпимо, но натянутая воительницей она стала причинять значительный дискомфорт. Говорить я старалась медленно и мягко, чтобы ненароком не спровоцировать агрессию в свою сторону. Сомневаюсь, что с железкой в боку здесь удастся выжить — ни хирургов, ни медицинской техники...

— Да нет, вроде... — дама задумалась — Может и еще кто вылезти, кто их, миры эти, знает, — она слегка отпустила веревку, и перехватила кинжал обратным хватом, видимо, засомневавшись, что я могу причинить ей реальный вред.

Я вздохнула с облегчением. Прогресс есть. Уже хорошо, что после упоминания о другом мире в комнатке с белыми мягкими стенами не запирают, да и сжечь на костре тоже желанием не горят. Ну... После краткого пояснения, конечно. Так, глядишь, и выход обратно найдем. Хотя бы для меня, Юлька-то, скорее всего, тут остаться захочет, принца своего искать.

— Мы с подругой всего лишь люди, — я старалась говорить убедительно. Воительница, еще немного подумав, все же окончательно расслабила веревку, от чего я облегченно улыбнулась. Только сейчас я заметила, как дрожат руки и ноги от притока адреналина — кинжалами мне не каждый день угрожают. Точнее вообще никогда не угрожали.

К слову, об угрозах. Я повернулась ко второй даме, той, что Юльку тащила. Но искомой тушки подруги не увидела. Издав нечленораздельный звук, я указала оставшейся со мной копейщице на место, где последний раз видела подругу.

— Ты о второй спрашиваешь? Так ее уже унесли в камеру-то, допрашивать будут, — дама повеселела, кивнув головой на сооружение прямо у стены — Тебе тоже туда топать, так что поторопись.

Я и поторопилась. Юлю же спасать надо, или подстраховать хотя бы. А то она со своим стремлением обнаружить принца и поскорее выполнить пророчество такого допрашивающим наплетет, что потом проще самим вешаться будет, чем ждать расправы от местных. Быстрее и надежнее.

— А, меня Люксана зовут, — зачем-то сказала я, остановившись посреди поселка. Почему я представилась именем, которое придумала мне Юля, я так и не поняла, но подозрений у воительницы не вызвала. Надеюсь что никаких правил поименования у местных нет, и что мое имя не переводится с местного как-нибудь непристойно.

— Дара я, — дама добродушно улыбнулась. Хорошая женщина, надеюсь те, кто допрашивают, будут не хуже. А то в голову уже всякие мысли о тощих алхимиках с тележкой яда и массивных палачах с красным чулком на голове. В сеточку, ага... Тьфу, пошлятина какая. Я тряхнула головой, пытаясь выкинуть оттуда глупые мысли, но они наползали толпой, причем, чем дальше, тем бредовее становились мысленные видения. За время короткого пути до домика я успела выдумать, по меньшей мере, двадцать разных рас этого мира и больше полусотни приспособлений, которыми нас будут допрашивать. Наверное, здесь воздух волшебный, стимулирующий активность творческого полушария мозга. А может просто наркотической пыльцы надышалась, кто его знает...

В домике, примыкающем к стене, было тепло, светло и сухо. Никаких ожидаемых замшелых лестниц в темный сырой подвал пока не наблюдалось. Я вздохнула, и тут же стала рыскать глазами в поисках Юльки. Вон она, сидит уже, головой мотает в недоумении, за решеткой из шипастых лиан. Дара сноровисто закинула меня в ту же клетку, просто разведя в стороны гибкие лозы. Мне бы такой фокус повторить... Хотя, а потом куда, даже если повторю? Я-то, может, через стену и перелезу, а Юлька?

— Ждите, скоро Сильфа вами займется, — с улыбкой пообещала Дара и вышла из помещения.

Юлька что-то глухо простонала, хватаясь за голову. У нее болит еще? А я уже не замечала легкого шума в голове, как будто и не было тех ужасающих симптомов часик назад, на полянке. Хотя чего удивляться — меня древком по голове не затыкали.

— Поздравляю, Ялька, мы в другом мире, — раздражающе-оптимистичным тоном заявила я. Юлька подняла на меня мрачный взгляд — Что, такой мир уже не мил?

— Знаешь, не располагают методы общения и знакомства... — пробурчала она, отворачиваясь. Я понимающе усмехнулась: на месте Юли я бы себя ударила за такое издевательство над своим больным организмом.

— То ли еще будет! — многообещающе протянула я — Нас привели на допрос.

Юлька отмахнулась от меня. Сейчас ее больше заботила больная голова, чем какой-то там гипотетический допрос, маячивший на горизонте. Устроившись на лавке, которых в небольшой камере обнаружилось целых две, она положила голову на руки и через какое-то время довольно мирно спала. Мне оставалось лишь бросать на нее завистливые взгляды, потому что я сама чувствовала себя до безобразия бодрой и спать никак бы не смогла. А значит, придется думать.

Мы попали в другой мир. Неожиданно, конечно, да и не поверила бы ни за что, если бы кто-то пообещал мне такое приключение, но перед фактами приходится затолкать свой скептицизм и недоверие глубоко и надолго, и смотреть правде в лицо. Правда, пока окончательно отказаться от мысли о сне или глюках от подозрительного подарочного вина мне не удалось. Да оно и не удивительно, какой здравомыслящий современный и взрослый человек сможет адекватно воспринять такое переселение?

Но пока не прошло действие вина или я не проснулась с похмельем под столом на Юлькиной кухне, будем собирать знания о том месте, где мы имеем честь пребывать. А что мы имеем? Мир, примерно соответствующий нашему средневековью. Присутствуют эльфы и люди, и еще кто-то, потому что девочка с оливковой кожей на человека походила мало. Но догадок о количестве проживающих здесь рас я решила все же не строить. Так же в наличии магия, или же внеземные технологии... Но в последнее верится слабо, так что кристалл на своей шее отнесем к артефактам. Ну и последний факт — женщины тут есть, а вот представителей сильного пола нам пока встретить не повезло. Но вдруг здесь матриархат и мужики сидят по домам и хозяйничают?

Как бы я не любила загадывать наперед, но после осмысливания всех скудных знаний об этом мире, пришли мысли о нашей дальнейшей с Юлей судьбе. Что они сделают с иномирцами? Что с нами будет в этом мире, сможем ли выжить? А вернуться домой? Я раздраженно взлохматила и без того спутанные волосы и до боли стиснула кулаки. Ответов на эти вопросы у меня не было. И если Юля была бы рада здесь остаться, то мне уже хотелось домой. Как ни странно, к маме.

На смену раздраженности и злобе на коварную судьбу быстро пришло чувство обреченности. Юля спала, почти не ворочаясь, а меня буквально поедали бесконечные знаки вопроса в моей голове. Но отвлечься было не на что, так что я сидела и сверлила глазами темный, деревянный потолок, все глубже погружаясь в свои мысли. А ведь дома сейчас больницы да морги обзванивают, на работе начальник рвет и мечет. Мама плачет, а вот Сергею наверное, все равно, что я пропала. Даже не представляю, что я скажу им, когда вернусь... Нет, не так — если вернусь. Мысли в голове смешались в жуткую какофонию и я устало опустила голову на согнутые колени. Что удивительно, я довольно быстро провалилась в дрему, и в полуснах меня преследовали драконы в костюме начальника, эльфы-санитары с огромными колбами с фиолетовой бурдой и прочая фантасмагория.

Из объятий очередного бреда меня вырвала тяжелая поступь, грохотом разносившаяся по небольшому помещению. Я резко открыла глаза, сразу же прищурившись с непривычки, рассматривая остановившуюся перед решеткой массивную фигуру.

— Бабы? Хорошо, что бабы, — прогудел посетитель густым басом. Он сделал шаг вперед и я, прищурившись, все же смогла его рассмотреть. К моему удивлению, это была женщина. Немыслимо огромная, с зеленовато-бурой кожей, грудным мужским басом и парой клыков, видневшихся из-под нижней губы. Я удивленно заморгала, не зная, как реагировать на подобное чудо природы. Юлька тоже проснулась от голоса женщины, сонно ее осмотрев. По мере опознавания, глаза подруги становились все больше.

— Орчанка? — ошарашено спросила подруга, присмотревшись к посетительнице.

— Ну, — согласилась посетительница, обратив внимание на проснувшуюся Юльку. Осмотрела ее пристально, задержавшись взглядом на ее больших и мягких тапочках с кроличьими мордами — Кто, откуда, с какой целью?

— Так ты Сильфа? — догадалась я, и попыталась сопоставить представшую передо мной орчанку и ее нежное, воздушное имя. Когда Дара назвала нам имя допрашивающего, я невольно расслабилась, потому что в голове сразу всплыл образ из каких-то иностранных мифов — маленькие, остроухие создания с крыльями стрекоз и бабочек как раз звались сильфами. Правда, теперь я осознала, насколько глупо было бы, если бы настоящего сильфа звали Сильфой.

— Ну, — снова согласилась она — Говорите по-хорошему, не хочется мне баб по-плохому спрашивать. Могу не рассчитать.

Юля разом побледнела, а я вот только вздрогнула, снова в красках представив, что от нас останется после этого невинного "не рассчитала". Да что за бурные фантазии у меня пошли?! С силой я тряхнула головой, стараясь отогнать навязчивые мрачные видения.

— Так мы издалека, — начала я, потому что пауза уже неприлично затянулась. Юлька мою инициативу прерывать не стала, все еще любуясь нашей тюремщицей — Очень издалека, из-за моря, — я замолчала, наблюдая за реакцией орчанки. Смотрит недоверчиво, но явной насмешки над моими словами не заметно, а значит, врем дальше, — Мы студентки Академии, на занятиях преподавателю магии насолили, а он злобный, что демон, вот и сгоряча кинул нас в телепорт. У него случается... — я снова замолчала. Сильфа осталась невозмутима.

— Дара говорила, вы из другого мира, — пророкотала она, едва заметно усмехнувшись. Смотрелось это жутковато, почти как оскал, из-за длинных клыков. Юля вцепилась в краешек своей лавки, сжав пальцы так, что костяшки побелели, потому что сама побледнеть еще больше она не могла физически. Я, в тщетной попытке поддержать подругу, положила ей руку на ладонь.

— Ну да, и это может быть, — не стала я отпираться от своих слов — Спонтанные телепорты они же много куда забросить могут. Языка мы вашего не знали, вот я и подумала, что мир другой, — я не пыталась улыбаться и заискивась, но, к моему огорчению, недоверия в глазах орчанки стало больше.

— Врете вы, — хмуро заметила она — По-плохому, значит, говорить будем?

Я вздохнула. А ведь так надеялась, что не придется рассказывать правду. Куда проще было бы с той легендой... Юлька, словно оттаяв от глубокой заморозки, вскинулась и возмущенно посмотрела на меня.

— Ты чего тут наплела? Нельзя в другом мире врать, тут все это чувствуют! — зашипела она на меня. Я вздохнула, но отвечать не стала. Может позволить Юле со всеми общаться? Она же тут знаток, только вот не думаю, что местные отличаются не только встроенными детекторами лжи, но и безграничным терпением. Так долго ждать, пока собеседница сообразит, что надо ответить, не станут даже очень добрые существа. Коих в этом мире мне еще не встретилось.

— Ну а ты что скажешь? — орчанка повернулась к моей подруге, как видно, прекрасно расслышав наш маленький диалог.

— Меня зовут Ялиэль, мы вот с ней, — кивок в мою сторону, — действительно из другого мира. Попали сюда неизвестно как и неизвестно для чего, но наверное нас перенесли эльфийские маги, чтобы я спасла этот мир и вышла за эльфийского принца!

Я едва удержалась, чтобы не закрыть лицо ладонью в знаменитом жесте. Неужели Юлька не могла сказать правду несколько... иначе? То, что говорила я, теперь звучит намного правдоподобнее и безопаснее, чем выданное Юлей. Хотя кто их, местных, знает, может это даст как раз нужный эффект.

— Другой мир? Призвали? С местным именем? — голос орчанки стал уж совсем угрожающим, и я с огорчением поняла, что эффект превзошел ожидания, но с негативной точки зрения. Юля растерянно заморгала, не понимая, что вызвало такую реакцию. Вот так всегда, теперь снова отдуваться мне:

— Имя переведено на ваши реалии, ее зовут Юля и она занимается книгами, архивами, которые связаны с мирами, похожими на ваш. Про призыв и свадьбу — это сон ее, вещий, как верит Юля. Теперь понимаете, почему я пыталась представить все иначе? — у меня невольно вырвался чуть истерический смешок. Интересно, сколько там моих нервных клеток уже почило с миром? Сотня тысяч? Две?

На долгую минуту воцарилось молчание, орчанка напряженно обдумывала наше сбивчивое объяснение. Судя по светлеющему лицу, она нам верила, но раздумывала, что с нами делать.

— Мутные вы какие-то, — наконец, заключила Сильфа — Были бы мужиками, прибила бы, чтобы проблем не заиметь. Но раз вы бабы, будем следовать законам, — она махнула рукой и лианы расползлись в стороны, открывая нам путь к свободе — Честных пленных баб приставлять к работе. Конюшня или сад, кто куда идет, выберете сами. Увижу что-то подозрительное — прибью.

Я вздохнула с облегчением. В живых оставили, на свободе, да еще и работу дали — что может быть лучше этого исхода? Хотя я знаю. Судя по недовольно поджатым губкам Юли, нас должны были встретить почетным караулом и обеспечить отдых по типу "все включено". Мечты-мечты...

— Одежду вам даст Дара. Имена местные придумайте или переведите, о родине не распространяйтесь — от ножа в спину от демононенавистников вас спасать не будут. Сегодня спите здесь.

— Спасибо, — устало отозвалась я, глядя на спину уходящей орчанки.

Глава 3

Вот уже почти неделю мы с Ялией работаем в этом поселении. За эти дни мы немало уже узнали. Оказалось, что это одно из поселений лесных амазонок. В общем и целом, сборище феминисток и просто обиженных, а еще дриад, которые вообще бывают только прекрасного пола. Население данного поселения составляли дриады, несколько эльфиек, довольно много людей, и обычных, и степных варваров. Еще я видела пару гномок и одну орчанку, но последние народы очень редко шли на контакты с другими, и еще реже против традиций своих народов, поэтому и поголовье такое маленькое. Поселение небольшое, зато воинственное. Местная руководительница, по несчастливой случайности та самая эльфийка, которая подарила нам амулеты, была довольно враждебно настроена в отношении лиц противоположного пола. Да и вообще, по моему мнению, лиц любого пола, которые не изображали верноподданническое восхищение в ее присутствии. У нас с ней так и не сложились отношения, хотя Ялька с ней терпимо общается.

Население местной деревушки было чуть меньше сотни созданий. Маленький форпост, более крупные поселения располагались ближе к степям, куда проще было добраться. Но зато для путешествующих отрядов это было хорошее место для привала. Да эту неделю в поселок заходили три патруля и один караван амазонок, передохнуть по пути к главному городу.

Я занималась назначением Сильфы, работала в конюшнях. Работа не чистая, конечно, но зато с животными местными пообщаться было приятно. В конюшне стояли не только кони, но и пара единорогов, принадлежащих местным эльфийкам, один трофейный пустынный зверь, напоминающий тонконогую антилопу с четырьмя рогами. Он принадлежал молоденькой девушке восточной наружности, которая все время ходила под охраной двух дюжих варварок. Она звала животное Авель, и не знала его названия. А так же штук шесть варварских лошадок, которые отличались от обычных коней более длинной, но легкой шерстью и короткими лапами. И один ездовой горол. Это животное принадлежало Сильфе. Плотоядный зверь, помесь волка с кабаном, немыслимо выносливый и агрессивный. Он держался в железном стойле и к себе пускал только орчанку. Я, после того, как едва не лишилась кисти руки, теперь его даже кормила издали, миску подталкивая под решетку шваброй. В общем, скучно там не бывало.

Ялия находилась на попечении местных травниц. Среди них были и две эльфийки, которые с радостью приняли Яльку в свой междусобойчик. Я не могла не признать, что Яля на них похожа. Тощая, со светлыми волосами и ярко-голубыми глазами. Да, более грубоватые черты лица, да и уши явно не эльфийские, но похожа. Эльфийки, Нанэль и Риавэль, а проще Нана и Рия, оказались нормальными девушками, не в пример начальнице сего бедлама. У той и имя было ей под стать — Старьавиэль, Старья то есть. Звезда недоделанная. И имя такое, что язык сломать можно. Нана объясняла, что длинна имени всегда обозначала принадлежность к высокому роду. В тот раз я от души посочувствовала Яльке. Это же насколько зубодробительное имя должно быть у наследного эльфийского принца?

В конюшне тоже я не одна работала. Две близняшки, огненно-рыжие. Как я сразу и заподозрила, непоседливые и склонные к проказам, как и многие рыжие. Но с животными ладили просто фантастически. Они даже с горолом могли договориться, когда он был в хорошем настроении, и им он руки откусить не пытался, когда они его кормили. Авина и Тарья всегда ходили вместе. Работали сноровисто и быстро, мне оставалось только завидовать. Остальные работники конюшни были временными, а потому я не особо их запоминала.

Сегодня утро не задалось. Почему-то взбунтовался один из жеребцов, и я, неосторожно оказавшаяся рядом, отхватила от него копытом. Хорошо, что между нами оказалось ведро с овсом, которое я успела поднять на уровень ребер от испуга, а то бы ушибом спины не отделалась бы. Теперь вот сидела на крылечке конюшни, с припаркой из трав на позвоночнике. Со мной рядом сидела Ялька, которая эту припарку ставила. Мы обе периодически огорченно вздыхали.

— Что, не таким ты другой мир представляла? — наконец, поинтересовалась я, с насмешкой глядя на подругу.

— Скажешь тоже! — возмущенно отозвалась она — А я-то думала, что меня сразу найдут эльфийские маги, с их этим пророчеством... Может это просто не тот другой мир? — Ялька тоскливо вздохнула. — Хотя девочки говорят, что местный эльфийский принц действительно не женат...

— Ну, так в чем дело? — я ободряюще хлопнула ее по плечу и тут же скривилась от боли — Твой шанс же! Спаси тут мир, да требуй его руку и тело в награду.

Ялия засмеялась. Я невольно тоже улыбнулась, отметив, что раньше не слышала смеха Яльки. Не было в нашем родном мире ничего, что могло вызвать у нее такой чистый смех. Только работа да несбыточные мечты о сказочном будущем. Не такие уж и несбыточные, как оказалось.

— Поживем — увидим, — не стала возражать Ялиэль, сверля меня изучающим взглядом — Тебе-то легче?

— Да терпимо, — отмахнулась я. Стянула с себя тряпочку, которой были прикрыты запаренные листья какой-то травки, опустила кофту, не став даже отряхиваться. Хуже не сделают эти листики. Спина еще предательски ныла, но уже не так сильно, как было вначале.

Со стороны ворот раздался какой-то шум. Переглянувшись с Ялей, я побежала туда, слыша за спиной мягкие шаги подруги.

Ворота были распахнуты настежь. Около них стояла карета, из которой патрульные амазонки в броне выволакивали какой-то упирающийся субъект. Еще один субъект висел поперек седла прекрасного серого и крылатого жеребца. Он, кажется, был без сознания. Кстати, а ведь это первые мужчины, которых мы видим в этом мире! В глазах Ялии я прочитала то же понимание, и мы стали стремительно проталкиваться к воротам.

Из кареты, запряженной парой великолепных белых коней, вытащили красивого, статного эльфа. Он сразу же вырвался из рук стражниц, надменно вздернув подбородок. Я уловила сходство этой привычки с манерой Старьи. Он ничего не сказал, но, случайно поймав взгляд его густо-фиолетовых глаз, я поежилась. Да, одним взглядом пообещать все пытки ада это надо уметь. Явно этот эльф не из безродных. А тот, что на коне, его телохранитель. Я присмотрелась к человеку, которого нес крылатый красавец. Средних лет мужчина без выраженных отличий от человеческой расы. По-моему, высокий, но оценить высоту его тушки в перекинутом через седло состоянии получалось плохо. Только вот волосы странные, сами темно-русые, даже бурые, а кончики, словно пеплом присыпанные. Он слабо пошевелился, застонав, и волосы соскользнули вбок с лица, открыв кровоточащие ссадины и наливающиеся синевой кровоподтеки. Я содрогнулась. Обратила внимание на стражниц. Те тоже выглядели потрепанными, и далеко не дружелюбно смотрели на мужчину. Пару девушек еще по прибытию отвели в местный лазарет, с довольно серьезными ранениями.

— Это он их один так? — ошарашено спросила из-за моей спины Ялия. Я красноречиво пожала плечами, гадая, кого мне жаль больше — наших девушек, или одного телохранителя. Хотя, девушки-то свободны, а вот он далеко нет.

— Мужчин в темницу, коней в конюшню. С рекке будьте осторожнее, это очень преданные своим хозяевам твари.

Я обернулась на знакомый голос, слегка неприязненно посмотрев на Старью. Она смерила мужчин презрительным взглядом и демонстративно повернулась к ним спиной. Эльф не менее презрительно скривился ей в спину.

А стражницы уже довольно неласково стаскивали с крылатого коня телохранителя. Получалось это у них плохо, потому что конь ни в какую не хотел отдавать своего хозяина в лапки амазонок. И я его понимала. Сама бы тоже не горела желанием вручать тушку своего друга таким мрачным девушкам. Но что-то решать нужно было. Так что я, поморщившись от воспоминания об утреннем инциденте, пошла к коню.

— Эй, дружок, ты что, весь день тут будешь с ним на спине стоять? — поинтересовалась я у зверя. И я готова поклясться, что он мне кивнул, настороженно следя за мной блестящими и сплошь черными глазами.

— А когда устанешь и уснешь? — я заулыбалась, уже без особого страха подходя ближе. Этот крылатый был умнее единорогов, а уже их я считала сравнимыми по разуму со многими людьми.

Жеребец возмущенно фыркнул.

— Хорошо, поставим вопрос иначе. Что ты будешь делать, когда твой хозяин умрет от потери крови или от голода, раз ты к нему никого не пускаешь? — я теперь стояла прямо перед мордой рослого крылатика. Он уже не так уверенно заржал, покосившись на предполагаемого хозяина. Тот едва заметно кивнул. Но когда амазонки снова попытались стянуть телохранителя, жеребец повел себя точно так же, как и раньше.

— Ты же вроде согласился, — недоуменно пробормотала я. Жеребец кивнул. Я еще больше озадачилась. А потом решила на пробу подойти к его спине. Крылатый не противился. — Ясно, значит, мне его тушку доверяешь? — дождавшись согласного фырканья копытного, я вздохнула, осторожно начиная спускать мужчину вниз, на землю. В этом мне здорово помог конь, опустившийся на колени и вытянувший к земле крыло. Поставив его ногами на землю, я развязала на них веревки, проигнорировав возмущенное ворчание со стороны патрульных. Как будто он в таком состоянии куда-то убежит! Осмотрелась, заметив Сильфу. Орчанка призывно махнула рукой и направилась к строению рядом с тем, в котором мы с Ялей побывали в самый первый день. Тяжко вздохнув, я потащила нелегкую тушку в ту сторону. Радовало только то, что он так и был привязан к седлу шедшего рядом рекке, так что мне доставался не весь его вес, а то бы не дотащила.

Сильфа, держащая веревку, которой был связан эльф, открыла дверь темницы. А вот и ожидаемая неделю назад темная лестница в сырой подвал. Ну не сырой, но точно холодный и темный. Я поежилась. Мне совсем не хотелось оказаться на месте этих двоих.

Камеру им выделили большую, прутья были из какого-то светлого металла и очень толстые. Такие и кита выдержат... Это же что за существа тут водятся, что такие клетки делают. И чем эти двое заслужили такие предосторожности?

— Тащи его сюда, — Сильфа посторонилась, затолкнув в камеру эльфа. Я, пыхтя, потащила туда и свою ношу. У дверей домика с конем пришлось расстаться, так что в подвал я этого кабана спускала сама, орчанка лишь немного помогла. Но теперь она сжалилась и сама закинула телохранителя в камеру. Лязгнул, закрываясь, замок. А потом Сильфа приложила амулет к специальной выемке, и от прутьев стало исходить легкое голубоватое свечение. Ну, хоть не в темноте сидеть будут.

— Все, пошли. С ними завтра разбираться будем, — прогудела Сильфа, потянув меня к выходу.

— А полечить и покормить их сегодня можно? — поинтересовалась я, оглядываясь на светящуюся клетку. Орчанка затормозила, оглянувшись на меня. Потом вздохнула и кивнула.

— Ты и Ялия. Больше никого, — предупредила она. Я с готовностью кивнула.

С Сильфой мы сдружись с первого дня. Ее подкупала наша неосведомленность о темной репутации орков, а значит отсутствие предрассудков в ее сторону. А нам с Ялией просто нравилась немногословная, но добрая орчанка, всегда готовая помочь. Мы, конечно, поинтересовались репутацией орков. Сильфа даже рассказала про то, как орды ее сородичей сметали людские поселения, поедали жителей и прочие малоприятные подробности ведения оркских военных компаний, но мы дружно остались в недоумении, при чем тут одна конкретная добрая орчанка.

Вылетев из темницы, я оттащила в сторону Ялю.

— Нужны заживляющие травы и котомка еды. С мясом, этот второй явно не эльф и после лечения захочет восстановиться. И постарайся не особо светиться, нас с тобой Сильфа только вдвоем пустила, — я улыбнулась подруге — А я пока рекке в стойло уберу.

Ялька понятливо кивнула и убежала в сторону садов. А я направилась к серому красавцу, стоящему перед темницей.

— Эй, дружок! — знакомо позвала я его. Конь повернул ко мне ухо, но больше никак не проявил то, что я услышана и понята — Хватит тут караулить, ты ему все равно так не поможешь. Устанешь попусту.

Жеребец возмущенно фыркнул, повернувшись ко мне. За что сразу же заработал щелчок по носу. А вот я все же успела одернуть руку от укуса.

— Тише, зверь! Я предлагаю тебе теплое место для ночлега и еду. Скажи же, что отдохнувший и поевший ты будешь больше готов помогать хозяину, а? — я достала из кармана сухарик, продемонстрировав его крылатому.

Жеребец задумался. А потом нехотя фыркнул, приняв от меня сухарик. Я подхватила его узду и потянула в конюшню. Тарья должна была подготовить ему стойло. Так и оказалось. Недалеко от входа, одно из самых крупных стойл. Там уже стояло ведро овса и два ведра с водой. Закрывать стойло я не стала — зачем удерживать этого умного зверя? Себе дороже выйдет, это же не железная клетка, как у горола, разнесет в щепки дверь и чини потом. Я вышла из конюшни, прикрыв ворота, и задумчиво посмотрела на закат. А что все-таки эти двое забыли в местных лесах?..

Глава 4

Небо разгоралось сначала алым, потом появлялся зеленоватый ареол, словно разделяющий границу темно-синей бархатной ночи и сочный красно рыжий отсвет уходящего дня. В моем мире я не замечала подобных явлений. Так что сейчас, сидя на выпирающем корне одного из местных деревьев-великанов, кроны которых заменяли в этом лагере голубизну неба, я смотрела на видимый над верхушками леса огрызок заката и прикидывала, как же он должен был выглядеть без толщи вековых деревьев.

Под вечер в лагере всегда воцарялась относительная тишина, только на другом конце поселения гремели молотами гномки-кузнецы. Остальные занимались своими делами, или спали, или уже ушли в патруль. Я отстраненно заметила, что еще ни разу не видела здесь праздников, даже когда привели двоих пленников никто и не подумал отметить это. И алкоголя здесь тоже не было. Хотя я, наверное, многого в своей конюшне не видела, не до того было. Зверей много, конюхов значительно меньше. Если с обычными конями все справлялись быстро, то зверей вроде Авеля или степных лошадок так просто не почистишь, а единорогов еще уговорить покинуть стойло нужно. Вот и получилось так, что я здесь уже неделю, а о местном укладе жизни ничего не знаю. Надо будет Яльку расспросить, травники не такие затворники по жизни, да и Нана с Рией достаточно разговорчивые.

Яльку я услышала издалека, благодаря царящей тишине. Оглянулась на нее, и слегка нахмурилась, силясь понять, что в ней изменилось. Скорее всего, походка — от типичной, чуть грузной походки неспортивного человека не осталось и следа. Яля двигалась мягко, быстро и почти бесшумно. Я даже удивилась слегка, как это я смогла ее услышать.

— Вот! — подруга гордо продемонстрировала мне корзинку с травами и завернутой в тряпицу едой. На ремне на ее плече болталась объемистая фляга с чем-то питьевым. Я одобрительно кивнула и открыла Яльке дверь в подвал.

По примеру Сильфы я сняла со стены чадящий факел. В прошлый раз мне как-то не удалось насладиться местной архитектурой, с такой-то тушкой на спине, зато теперь я сполна налюбовалась каменными стенами и густотой темноты, в которую мы спускались. Это, по-моему, было первое каменное строение, увиденное нами тут. Все остальные были деревянными, или сделанными из лиан. Я заметила, как вздрагивает Ялия, спускаясь в темноту местной тюрьмы.

— Успокойся, — негромко произнесла я. Ялька вздрогнула сильнее, слегка испуганно взглянув на меня, но сразу успокоилась, взяв себя в руки. Решительно поджала губы, и я невольно улыбнулась. Да, она сильно похожа на местных эльфиек, уже и привычки перенимать начала.

Сама темница тоже не показалась приветливой. По сторонам находились камеры, с железными или лиановыми прутьями, или только обозначенные мерцающим серебристым кольцом на полу и потолке. На все случаи жизни камеры. Я даже поежилась, увидев такое обилие. Хорошо, что нужная камера светилась голубоватым светом, а то бы заблудились в этом кошмаре.

Я подошла к решетке, настороженно заглядывая внутрь. Эльф сидел у стены, даже в таком положении умудряясь выглядеть величественно. Рядом с ним, сгорбившись, сидел потрепанный телохранитель.

— Эй, как вы тут? — немного неуверенно позвала Ялия. Она себя очень неуютно в этом подземелье чувствовала. Эльф, реагируя на ее слова, приоткрыл глаза, смерив нас полным презрения взглядом. Я возмущенно насупилась, но решила пока себя сдержать.

— Телохранитель, подтаскивай сюда свою тушку, лечить будем, — довольно резко позвала я, задетая таким обращением эльфа. Сидит тут, за решеткой, в богатой, но потрепанной одежде, а еще нос воротит. Аристократ!

Мужчина поднял на меня глаза. Узнал, судя по взгляду, но подходить не спешил. Я тихо вздохнула, дернув Ялю за рукав. Она достала из корзинки тряпки, травки да отвар, судя по запаху травки те же, которыми она мне на спину с утра лечила.

— Давай, не бери пример со своего начальника, — я потянула ему руку через решетку — Вон, твоя животина тебя мне доверила, так ты хуже коня своего, упрямый!

Эльф едва слышно хмыкнул. Посмотрев на него, я еле успела заметить ехидный взгляд, которым он наградил телохранителя. Но аристократ сразу же вернул на лицо прежнее, отстраненно-презрительное выражение. Так и хотелось по его лощеной морде сковородкой пройтись!

А телохранитель все же подобрался к решетке. Повернулся спиной, стянув изорванную рубашку. Да, о чистой одежде мы не подумали. Ну, хоть тряпок достаточно взяли перевязать. Ялька начала замачивать листья, а я лепила их на синяки да ссадины, не трогая открытых ран. Их мы потом с Ялией промывали чистым отваром, да закрывали тампонами. Я удивилась, что у него кровь не идет, да и раны прилично выглядят, хотя он долгое время просидел без помощи. Да и вообще все было не так плохо, как я ожидала, нигде ни воспаления, ничего.

— Ты смотри, как собака заживаешь, — я хлопнула его по плечу — Поворачивайся, давай.

Он покорно повернулся. Интересно, почему не говорит ничего? Немой? Я занялась ранами на животе. Тут их было меньше, так что справились быстрее. Смочив отваром очередной тампон, я потянулась было к его лицу, но он резко перехватил мою руку, и сжал почти до боли.

— Прекрати, — негромко попросила я — Язык есть, чтоб отказаться, или только руками работать умеешь?

— Такую язву попробуй, переговори, — неожиданно отозвался мужчина. Отобрав у меня мокрый тампон, он сам протер лицо, отвернувшись, и кинул тряпочку к куче таких же, использованных. Я только плечами пожала, не обидевшись на язву. Ну, почти не обидевшись. Взяв остатки тряпок, трав и отвара, я сунула их через решетку. Туда же сунула и сверток с едой.

— Ну, значит, сами разбирайтесь. Вон, пусть аристократ ручки попачкает, — я потянула Ялию от этой камеры. Раз такие высокомерные, мы будем такими же. Как не любила аристократов, так и не люблю.

Уже на выходе из камеры я услышала тихое, но все равно насмешливое: "Спасибо".

Улица встретила нас ночной прохладой. Я с прищуром посмотрела на кусочек видного сквозь кроны неба. Там мерцали звезды. Чужие, но не менее яркие. Я тоскливо вздохнула, затаптывая внутри себя нахлынувшую было ностальгию. Оно того не стоит. Лучше не надеяться лишний раз на чудо, раз попали сюда, будем жить. Мы с Ялей быстро пробежались до нашего "гнезда на дереве", уже привычно взлетев по узкой лесенке, и легли спать.

На сегодня у меня был план. Серьезный такой. С этим планом я направилась к Сильфе, с твердым намерением воплотить его в жизнь. За собой, как шарик на веревочке, я тащила Ялию. Она не слишком-то разбирала мои мотивы, но не сопротивлялась, и то ладно.

Залетев вихрем в сторожку, в которой обитала орчанка, я в героической позе замерла на пороге. Сильфа со свойственной ей невозмутимостью отложила очередной отчет патруля, и вопросительно уставилась на меня.

— Сильфа! Мы хотим учиться! — вот так я решила начать новый день.

Не то чтобы я была любительницей учебы. Но вчера я сообразила, увидев очередную новинку в лице пары мужчин, что мы уже неделю в новом мире, а ничего о нем так и не знаем. Ну, точнее я не знаю. Ялия все же была куда лучше посвящена в окружающую обстановку. Пожалуй, вот это понимание и стало последней каплей, перевесившей мое нежелание учиться.

— Мы?! — возмущенно воскликнула Ялька из-за моей спины. Я, наконец, растеряла свою героичность и заискивающе ей улыбнулась.

— Ну, ты же меня одну не оставишь?

Яля, которая хотела разразиться недовольной тирадой, сразу замолчала и невольно улыбнулась в ответ.

— Ладно, мы хотим учиться. Правда, не поняла еще, чему именно, — Яля с интересом уставилась на меня. Я нахмурилась, не сразу сообразив, почему меня не понимают.

— Как чему? Всему, что должны знать нормальные местные — страны, правители, обстановка, язык и прочее, — я достала из-за ворота голубой камень-переводчик — Мы же до сих пор этими штуками общаемся, а если мы их потеряем?

Сильфа нахмурилась, внимательно нас разглядывая. Мы дружно молчали, чтобы не сбивать ее с мысли.

— Ладно, найду я вам учителя. Действительно, пора уже вам избавляться от этих игрушек, раз вы считаетесь настоящими амазонками.

Я довольно заулыбалась. Что ж, план начал выполняться. В конце концов, никуда мы пока отсюда не денемся, а говорить только с переводчиком как-то неправильно. Правда, я понятия не имела, сколько потребуется времени на изучение местного языка. Надеюсь, что он не слишком сложный.

С учителем Сильфа познакомила нас через день после памятного разговора. Тогда она просто отправила нас томиться в ожидании по местам нашей работы. Ялия прибегала ко мне несколько раз, ожидая чудесного явления преподавателя и хоть какого-то разнообразия в наших рутинных буднях. Хотя я не понимала, чего ей жаловаться. Нана и Рия всегда готовы были разбавить сбор трав милой беседой, а вот близняшки, если и были в конюшне, то все время заняты, а так убегали куда-то по своим делам, как только появлялась свободная минута. Я не пыталась их ловить. Хотя в последнее время в конюшне стало еще веселее, чем раньше. А все виноват этот рекке, который отзывался у меня на кличку Дружок. Эта крылатая скотина совершенно никого не слушала. К нему не нашли подход даже Авина с Тарьей, хотя я была уверена, что эти с любым зверем договорятся. Но и они вылетели из его стойла, уворачиваясь от мощных крыльев. Я еле успела тогда захлопнуть дверь стойла, спасая девчонок от разошедшегося рекке. Пришлось сделать ему выговор, который зверь пропустил мимо ушей, а потом лишить овса и одного рулевого пера, чтобы неповадно было. Тогда уже мне пришлось спасаться от его крыльев, но в закрытом пространстве рекке был неповоротлив, а разбить стойло он не мог — все же это была летающая скотинка, и силой его даже обычные кони превосходили, слишком легкий был Дружок. Сегодня с утра он был на удивление спокойным, но это вызывало только лишние подозрения.

Возвращаясь к вопросу об учителе. Утром к воротам конюшни подошла Сильфа в сопровождении немолодой дамы в глухом платье в пол. Орчанка представила ее леди Параль. Она занималась тут обучением детей и согласилась попробовать позаниматься с нами. Я, при взгляде на леди, сразу почувствовала себя первоклашкой первого сентября в школе. Хотя, по сути, так я и должна была себя чувствовать, если не хуже. Прибежала и Ялия, в этот раз не впустую. Поглядев на нас, леди Параль издала неясный вздох и сказала приходить к ней в домик вечером. Весь день прошел в волнительном ожидании первого урока.

Когда солнце пошло на убыль, мы уже стояли у наземного большого строения, куда сказала приходить леди Параль. Мы с Ялей переглянулись. Здесь, как нам показывали, была местная школа. А что, логично, нам именно в нее и надо.

— Заходите, — леди появилась на пороге, строго взглянув на нас. А что мы? Я осмотрела Яльку. Одета в простое платье, легкие сапожки, да куртка сверху. У меня все то же, только вместо платья штаны с рубахой. В конюшне особо в юбке не наработаешь. Все чистое, насколько оно может быть чистым, а формы нам не выдавали. Пожав плечами, мы с Ялией пошли в школу.

Внутри было уютно. Стеллажи книг, камин у дальней от входа стены, сейчас сиротливо-пустой. Два длинных стола с лавками и темная доска, висящая рядом с камином. Я даже улыбнулась, настолько это походило на наши школы.

— Садитесь. Меня зовут леди Фаруна Параль, или просто леди Параль. Я родом из Ревеллина... — она замолчала, заметив непонимание на наших лицах. Чуть нахмурилась, что-то вспоминая — Сильфа просила начать с вами с азов, это что же, с самых начальных вещей?

— Мы из очень дальних мест, отсюда почти не добраться, — немного неуверенно заметила я, переглянувшись с подругой — И совсем ничего не знаем о местном устройстве.

Леди Параль удрученно вздохнула.

— По древним поверьям, мир создали...

Глава 5

Вот уже третий день мы с Ялией усердно учимся. Оценив масштаб работ, леди Параль насела на Старью и нас временно освободили от обязанностей. Только я периодически бегала на конюшню, вправить мозги Дружку, который иногда любил покапризничать, и позаботиться об Авеле. Данная антилопа была очень привязчивой скотинкой, а так как последнее время о нем заботилась я, других он к себе пускать не хотел, грустил и сопротивлялся уходу.

На первом занятии леди Параль с завидным упорством давала нам основы мира, которые обычно детям давали еще родители. Этот мир, по поверьям, создали два демиурга. Эфкар и Буру. Эфкар изображался эфемерным и возвышенным созданием. Он был первым из демиургов и создал духовную основу мира, плодородные земли, кристальные источники и прочие хорошие вещи. Его же считали создателем эльфов, драконов, реккатов и дриад. Буру же пришел в мир немного позже. Неизвестно, почему Наисветлейший, как порой звали Эфкара, разрешил вмешательство Буру, но последний создал толщу земли, знойные степи, высокие горы. Естественно, его считали прародителем гномов, а еще людей, кентавров и орков. Хотя последние оставались под вопросом. Сильфа потом поясняла, что орков еще считают потомками от кровосмешения людей и демонов из других миров. Улыбалась она при этом так загадочно, во все клыки, что мы с Ялькой решили не допытывать подробности.

Возвращаясь к созданию мира. Традиционно считалось, что в небе властвует Эфкар и его народы, а под землей — Буру. Поверхность земли оставалась спорной, но негласно делилась на леса и степи — владения Эфкара и Буру соответственно.

Эти два демиурга считались и богами. Об их способностях догадаться не трудно, поделив пантеоны языческих богов на две противостоящие половины.

Континент в мире был один. Названия, за неимением других крупных земель, ему не давали. Зато в окружающем континент Едином океане водилось бесчисленное множество всяких архипелагов и островов. Леди Параль давала нам их названия, но я их не запомнила. Либо еще успею, либо не потребуется вовсе. Ялия, кстати, отнеслась к этому серьезнее, скорее всего наперечет назовет все эти архипелаги Драконьего хвоста и острова Края Света.

Рас, как упоминалось ранее, здесь восемь. В принципе, все они были нам с Ялей немного знакомы, только реккаты вызывали недоумение. Леди Параль объяснила, что это закрытый воинственный народ крылатых. Цитирую: "В небеса их поднимают огромные крылья, тело, покрытое птичьими перьями, обладает нечеловеческой силой. Зрение их невероятно остро, когти огромны, а кожа непробиваема. Реккатов давно никто не видел, и не хотели бы снова с ними повстречаться". В общем, те еще пугала. В перьях. Этот, последний, факт невольно вызывал у меня улыбку. Эльфы тут, как ожидалось, укоренились в глубине лесов, чтобы жить в гармонии с ними. Гномы сидели в пещерах. Дриад я и сама видела в их естественной среде обитания. Местные деревья были им материнскими, потому они и были такими огромными. Дриады, это молоденькие девушки, в лиственных платьицах и веточками вместо волос. Кожа их в прожилках, как древесная кора, а глаза пугающе-пустые, черные. Я первое время опасалась к ним подходить, но на деле это милейшие и добрые создания, имеющие привычку засыпать на зиму.

В общем, из всех рас незнакомыми оставались драконы и кентавры. О последних леди Параль отзывалась как о типичных пустоголовых варварах, да с такой экспрессией, что расспрашивать подробнее мы с Ялей не рискнули, а о драконах сказала лишь то, что этих огнедышащих летающих ящериц давно никто не видел. На этом закончился краткий экскурс в мироустройство.

Дальше леди Параль давала нам знания политологии и географии, но я, каюсь, слушала ее в пол уха. Запомнила лишь, что у людей здесь, что удивительно, единое королевство. Управляет им король Аврел III, и неплохо управляет. Королевство разделено на десяток баронств, но перечислить их всех по причине невнимательности я тоже не смогу. В степях царит анархия и кочевые племена трех рас: людей-варваров, кентавров и орков. Все они между собой и Королевством дерутся, и договориться не могут. Эльфы и гномы ни с кем не враждуют, держатся отстраненно, что не мешает им активно торговать.

Амазонки образовались недавно, полвека назад. Сначала появился небольшой женский городок в лесу, никому неизвестный. Сейчас это серьезная крепость с поэтичным названием Арантавидэль, в честь эльфийки-основательницы, занимающей сейчас там место Королевы амазонок. По мне так не поэтично, а зубодробительно, но местные считают иначе. Тогда это была просто кучка обиженных патриархатом девушек, сейчас же амазонки всерьез борются за свое право существовать. И их ряды стремительно пополняются все такими же обиженными.

Подробные знания географии давались нам на картах и при большом желании, мы теперь могли бы пойти путешествовать, но желания не возникало. Ялька так и вовсе открыла для себя таинство книг и стремительно училась читать на местном языке. Кстати, обучение оному шло довольно бодро, куда быстрее, чем на нашей родине мы обучались другим языкам. Местный диалект оказался простым, и иногда я забавлялась, снимая камень-переводчик и пытаясь общаться без него. Пока выходило плохо, но я старалась.

Пленников с того дня я видела лишь однажды. И то благодаря Дружку. А вернее Сизу. Его имя я узнала тогда же. Когда я вывела жеребца из стойла на плановую прогулку, чтобы он размял крылья, он вдруг рванулся вглубь поселения. Я, естественно, матерясь, помчалась за ним. Оказалось, что в тот момент телохранителя выводили из комнаты допросов. Рекке снес почти весь конвой, но с Сильфой ему было не совладать. Не помогло даже то, что он врезался в нее грудью с разбега. Орчанка лишь пошатнулась, грозно взглянув на Сиза, а у того от удара даже задние лапы подкосились, да он так и сел рядом с ней. Увидев это, мужчина лишь хмыкнул, наклонился к коню и прижался лбом к его носу.

— Не шали, Сиз, — негромко произнес он. Я как раз подбежала поближе, чтобы услышать это обращение. Пытаясь отдышаться, я посмотрела на пленника. Очень высокий мужчина, метра два ростом, даже рядом с Сильфой он не кажется мелким, как все нормальные люди. Ссадины у него уже сошли, даже следов не осталось. Но лицо все так же, как и в первый день, скрывали спутанные бурые волосы с пепельными кончиками. Я дернула Сиза за маховые перья.

— Слышишь, что хозяин говорит? Прекрати уже дергаться, ничего с этим кабаном не сделают.

Жеребец возмущенно заржал, подскакивая на ноги. Я только увереннее взялась за его крыло и потянула прочь от поднимающегося конвоя.

— Пошли-пошли, мне тебя еще покормить перед учебой надо. Не поторопишься — останешься голодным! — я сильнее потянула его за крыло. Сиз последний раз обернулся на хозяина и порысил за мной, к конюшне. Я тоже обернулась, заметив настороженный взгляд пленника. Остановилась, пропуская коня вперед. Когда Сиз оказался впереди меня, я, усмехнулась, махнула мужчине рукой, одними губами произнеся: "Не трону".

Сиз после того случая действительно стал вести себя спокойнее. Вот что значит хозяйский авторитет! Мне ни у одного животного не удалось добиться такого уважения. Хотя было ли у меня достаточно времени для этого? Еще неизвестно, как вначале общались телохранитель и рекке. Закончив с кормежкой моих подопечных, я села на крыльцо конюшни и задумалась — а что же теперь делать? Сегодня леди Параль сказала нам отдыхать и раскладывать по мысленным полочкам полученные знания. А в конюшнях в связи с моим отсутствием добавили конюхов, и теперь у меня неожиданно появился свободный день. Так как раскладывать мне было не очень много, я справлялась с этой задачей прямо на занятиях, и теперь маялась от безделья. Ялька как раз таки занималась осмысливанием, да изучением местной письменности.

Поскитавшись немного вокруг конюшни, я пошла в сторожку к Сильфе. Больше ни с кем я близко знакома не была.

Орчанка, как и всегда, разбиралась с отчетами. Было видно, что ее это уже утомило, но она здесь была штатным командиром стражи и должна была этим заниматься.

— Заходи, — как обычно, без приветствия. Я улыбнулась, разгребая завал на ближайшей табуретке и усаживаясь туда. Орчанка снова погрузилась в бумаги. Через пару минут мне надоело наблюдать за ее монотонной работой, тем более что останавливаться она как-то не планировала, и я стала что-то мурлыкать себе под нос.

— Ну? — наконец, не выдержала орчанка, поднимая глаза от бумаг. Я воссияла, обнадеженная проявлением внимания.

— У меня выходной! — объявила я радостно.

— И?

— И... Ты мой друг, — уже не так радостно заметила я. Поймав требовательный взгляд Сильфы, я замолчала на миг и продолжила — И я хотела бы пообщаться...

Орчанка, посмотрев на меня, а потом на кипу отчетов, достала из стола ключи от темницы и кинула их мне.

— Иди с ними общайся. И мне не мешаешь, и вызнаешь, может, что-то, — прогудела она, снова опуская взгляд в бумаги. Обреченно вздохнув, я побрела в темницу.

— Сижу за решеткой в темнице сырой... — негромко проговорила я, спускаясь по знакомым уже ступеням. В руке весело потрескивал факел. Пальцами правой руки ощущалась шершавая каменная кладка стен. В третий раз подвал темницы уже не так пугал. Было даже забавно смотреть на такие разные клетки, с разными прутьями, а то и без них. Как музей средневековых камер, только действующих и использующихся. Но сейчас здесь была занята лишь одна камера. Она маячком светилась в темноте подземелья бледно-голубым.

Я поставила факел в подставку на ближайшей стене. Ни один из пленников не среагировал на мое появление. Эльф, как и в прошлый раз, сидел у дальней стены, запрокинув голову и прикрыв глаза. Я села напротив него, пристально рассматривая, совершенно не смущаясь. Аристократ выглядел уже не так лощено. Сколько они провели здесь? Пять дней? Да, вроде именно столько. Белоснежные волосы эльфа были растрепанны и кое-где спутаны. Аристократичное и невероятно красивое лицо осунулось, даже казалось, что кончики его острых ушей устало поникли. Расшитый, длинный не то пиджак, не то кафтан, уже давно потерял свой изначальный светло-зеленый цвет. О белой рубашке и говорить нечего. Только темные штаны еще сохранили относительно приглядный вид. В очередной раз скользнув взглядом по вороту слегка расстегнутой рубашки, я неожиданно встретилась взглядом с фиолетовыми глазами эльфа. Усмехнулась, довольная хоть какой-то реакцией.

— Неважно выглядишь, — насмешливо заметила я.

— Все еще лучше тебя, — высокомерно отозвался аристократ. Я оценила остроту его языка. Эльфийки при мне такими талантами не блистали.

— Люксана, — проигнорировав его выпад, представилась я. Да замолчала, все еще продолжая рассматривать пленника. Высокомерная морда, с резкими чертами лица, огромные глаза, тонкие губы. Но, по моему мнению, он выглядел лучше, чем Старья. Почти не инопланетянин, еще бы глаза поменьше.

— Велен, — отозвался эльф. Я удивленно вскинула глаза. Вот уж не ожидала, что он представится. Краем глаза я заметила, что и телохранитель невольно оглянулся на эльфа.

— Приятно познакомиться, — с легким смешком заметила я и дружелюбно улыбнулась. С новым интересом посмотрела на аристократа. Не такой он уже холодный казался. Или пять дней плена аристократскую спесь сбили, или же изначально стоило с представления знакомство начинать.

— Странная ты, — подал голос телохранитель — Как не от мира сего. С пленниками общаешься как с друзьями, представляешься первой.

— А что в этом плохого, первой представиться?

Они переглянулись.

— Значит, ты по положению ниже нас. А ниже пленных только рабы, — телохранитель ехидно усмехнулся. Я же поставила себе в голове галочку расспросить леди Параль на тему этикета и сословий. Вот ведь какая ситуация получилась...

Эльф слабо улыбнулся. Телохранитель, взглянув на него, тоже хмыкнул.

— Теор, — представился он. Я поймала его оценивающий взгляд и в свою очередь переключила внимание на него. Телохранитель и не изменился. Ссадины сошли еще к нашей второй встрече. Такой же потрепанный и волосы лицо занавешивают. Я кратко улыбнулась и показательно откинула свои темно-каштановые волосы, открывая овальное лицо с острым подбородком, длинный тонкий нос, тонкие губы, раскосые зеленые с желтым солнышком глаза. Не красавица, скажем прямо. Телохранитель замешкался, но все же мотнул головой, открывая небритое острое лицо с четко очерченными скулами, узкие желтые глаза, тонкие губы. Нос длинный, с ярко заметной горбинкой, наверняка ломаный. Ну, тоже не красавец, особенно рядом с эльфом. Зато не кукольный, нормальный мужик, посмотреть приятно после холеной аристократской морды. Мы одновременно усмехнулись.

— Не красавец, — с ехидцей заметила я — Не зря занавешиваешься, тут люди непривыкшие, все больше морды эльфов и видят, испугаются еще.

— Тебе тоже бы стоило такую привычку завести. Хотя рядом с орчанкой ты еще нормально смотришься, чаще с ней рядом ходи, — в тон мне отозвался Теор.

— Сговоримся, — раньше, чем я успела среагировать, прогудел рядом знакомый бас. Я вздрогнула, повернувшись к проходу, откуда в круг рыжего света факела вступила Сильфа.

— Не подкрадывайся так! — возмутилась я. Повернувшись на движение, я заметила, как телохранитель снова накинул волосы на лицо и, сгорбившись, устроился у стены.

Орчанка осклабилась в довольной усмешке.

— Пошли, хватит, — Сильфа сняла со стены факел и повертела его в руках. Потом повернулась к пленникам. Эльф уже прикрыл глаза, откидываясь назад. Все стало так же, как было, когда сюда пришла я. Крутанув факел еще раз, Сильфа вернула его на стену — Хватайся, — она протянула мне ладонь. Я послушно поднялась, хватаясь за ее огромную лапищу, да так и пошла по подземельям вслед за ней. Оглянувшись напоследок, я увидела, как пленники переместились в рыжий круг пламени факела и содрогнулась. Снова меня посетило то самое чувство, что и в первый день знакомства с ними — я очень не хотела бы быть на их месте.

Глава 6

— Люкси! У меня получилось! — Ялия залетела в конюшню, едва не сшибив по ходу Авеля, которого я как раз собралась вывести. Антилопа обиженно затрубила, задрав голову. Я едва заметно покачала головой — аристократ еще один, чтоб его.

— Что у тебя получилось? — я довольно бесцеремонно отпихнула обиженного Авеля, встречая подругу. Она сегодня просто светилась. Я даже прищурилась. Светилась, кажется, не столько она, сколько крошечный, но яркий шарик в ее руках.

— Вот! — она сунула мне под нос шарик. Я зажмурилась и отшагнула от нее.

— Это что за фонарик?

— Это магический огонек! — надулась Ялия — Я вчера весь день у Наны училась его делать!

Я внимательнее рассмотрела шарик. Яркий, зеленоватый, маленький. Лучится, как маленькое солнышко. Поддавшись внезапному порыву, я ткнула шарик пальцем, и он пропал с тихим хлопком. Ялька издала некий нечленораздельный, но возмущенный звук, потрясая руками.

— Ты его уничтожила! — наконец выговорила подруга.

— Ну, прости, — я пожала плечами. Авель требовательно ткнулся мордой в мою спину, так что я, подхватив его за недоуздок, повела антилопу гулять, — Мне работать нужно.

Но через несколько шагов я резко затормозила, обернувшись на Ялю. Она шевелила пальцами, что-то бормоча себе под нос — видимо снова пыталась шарик сделать.

— Ялька, пошли сегодня в темницу? — предложила я, с ехидцей наблюдая за манипуляциями подруги.

Та лишь что-то согласно угукнула и снова углубилась в дебри магических плетений. Я не стала ей мешать, тем более что Авель потянул меня к прогулочной площадке за конюшней.

До обеда мне было не до подруги. Она пару раз пыталась меня окликнуть, но я то чистила Сиза, а он это дело не любил и к любой щетке относился подозрительно, то пыталась не лишиться рук, кормя горола орчанки. Так что снова поговорить с подругой я смогла только когда солнце начало клониться к западу, и меня заменили близняшки.

— Ну, чего искала? — я подсела к Яльке за обеденным столом местной столовой. Поставила миску с горячим мясным варевом перед собой. Выглядела эта похлебка как жидкий гуляш, и была весьма недурна на вкус. Подруга сидела перед почти пустой тарелкой с салатом. Она с недавних пор перешла на растительную пищу по настоянию подружек-эльфиек.

— А зачем нам в темницу? — Яля отвлеклась от очередного шарика в ее руках. Тот сразу потускнел, но продолжал слабо светиться на одной из ее ладоней, как радиоактивная горошина.

— С пленниками пообщаться. Мне их жаль, — честно ответила я — Они уже почти неделю взаперти, до недавних пор в темноте сидели. Вчера мы с Сильфой им факел оставили, так они как мотыльки к огню потянулись... — я содрогнулась, вспомнив вчерашний вечер. Уж очень у меня засело в памяти, как мужчины двинулись в рыжий круг огненного света.

Ялька задумалась. Видимо, пыталась представить себе эту картину. Судя по ее помрачневшему лицу, она в этом хоть частично, но преуспела.

— Пошли, — согласилась она. Я кивнула, быстро проглотив свой жидкий гуляш. В животе приятно потяжелело от еды.

— Вечером, — добавила я — А пока работай, и так со своей магией весь день бездельничаешь, — я отнесла миску обратно к девочкам-поварятам и вернулась в конюшню. До вечера следовало еще вычистить стойло у Сиза, который не пустит к себе Авину и Тарью, и помочь девчонкам почистить степных лошадок, чья длинная шерсть заставляла всех конюхов материть варваров. Так что время до вечерней зари пролетело быстро за всеми делами.

Я, усталая, выбралась из конюшни и села на крыльцо. У сторожки Сильфы я заметила Ялию, но не спешила к ней подходить. Я все присматривалась к подруге, силясь заметить в ней перемены. И ведь находила! Она стала более утонченной и грациозной, черты лица четче обозначились. Если бы каждый день на нее не смотрела, могла бы и не сразу узнать при встрече. Мне уже хотелось подойти и посмотреть на ее уши, чтобы убедиться, что они не начали вытягиваться на эльфийский манер, потому что подруга все больше походила на остроухих. Интересно, а я меняюсь? Я ощупала свое лицо и уши, но никаких изменений пальцами не почувствовала. Надо потом зеркало найти да проверить. Вроде у нас в гнезде висело одно такое.

Нехотя поднявшись, я направилась к Яльке. Подруга сразу подняла на меня глаза и улыбнулась. Я заметила, что над ее плечом висит эта многострадальная радиоактивная горошина и невольно усмехнулась, ткнув в нее пальцем. Горошина замигала, но все же на этот раз не лопнула. От повторной попытки меня отвадила Ялия, по-простому шлепнув по руке. Я только засмеялась в ответ.

— Прекрати рушить мои шарики, изверг! — насупилась она. Я засмеялась громче.

— Ладно, ключи взяла? — все еще со смешинками в голосе спросила я.

— Нет, — буркнула обиженная Яля. Я пожала плечами и нырнула в сторожку.

В этот раз Сильфа не была завалена бумагами. Она сидела за своим столом, с весьма грозным видом, и о чем-то напряженно размышляла. Я замялась на пороге, деликатно покашляв, и заслужила недоуменный взгляд орчанки.

— А можно ключ от темницы? — без предисловий спросила я. Сильфа смерила меня пристальным взглядом и перекинула звенящую связку. Уже на пороге меня нагнала ее тихая, словно про себя сказанная фраза:

— Караульные ворота почти не охраняются... Надо добавить туда девочек... Через недельку как раз патруль придет, выберем пару...

Я поспешила покинуть помещение, чтобы не мешать орчанке думать. Как-никак большой начальник тут, охрану обеспечивает. Еще забудет что-то из-за моего визита, отдувайся потом.

Я начинаю замечать, что темница стала мне почти родной. Скоро уже начну учить порядок камешков в кладке на лестнице, или пересчитывать одинаковые камеры в подвале. Но мне все-таки лучше, чем тем, кто тут уже неделю почти безвылазно обитает. Я несла им новый факел, хотя мы могли обойтись и без него — горошина Ялии довольно ярко светила, чтобы не заблудиться на почти прямом пути до нужной камеры. Тот, что оставался там с вечера, давно прогорел. Я почувствовала, что снова дрожу от неприятного чувства. На подходе я заметила, что оба пленника жадно смотрят на огонь в моих руках и мне стало по-настоящему жутко. Я чуть дрожащими руками утвердила новый факел взамен прогоревшего и присела на знакомое место у стены прямо под ним.

— Это Ялия, моя подруга, — представила я. Вроде леди Параль сегодня просвещала нас по части этикета. Если незнакомых людей представит друг другу третье лицо, никакого урона их чести это не нанесет — А это Велен и Теор. Велен это тот, что с выразительными ушами, — я тихо хмыкнула, еще слегка напряженная. Не получалось у меня теперь без дрожи смотреть на этих двоих. Только теперь я заметила их бледность и темные круги под глазами, как у людей, смертельно уставших. А ведь один из них эльф, а они особенно чувствительны к солнцу и природе вокруг, которой не было в этой слегка светящейся клетке. Я и представить не могла, каково ему приходится.

— Здравствуйте, — слегка робко поздоровалась Яля, присаживаясь рядом со мной. Мужчины молча кивнули, незаметно перемещаясь ближе к решетке и свету факела на стене.

Некоторое время сидели молча. Эльф не сводил взгляда с языков пламени, словно голодный человек от полной тарелки еды. Лишь получив тычок под ребра от Теора, он словно очнулся и посмотрел на еще одну гостью их подземелья.

— Магичка? — чуть удивленно спросил аристократ, заметив горошину над плечом подруги. Та слегка смутилась, взяв огонек на ладонь.

— Да нет... Может потом буду, если научусь, а то только светлячка делать и умею.

Эльф снисходительно улыбнулся. Я сначала не поняла, чем вызвана эта его улыбка. А потом сообразила, зачем их посадили в такую камеру. Наверняка аристократ неслабый маг. И обычные прутья бы не сдержали его напора.

— Чем так улыбаться, научил бы ее чему-то полезному, — как бы невзначай сказала я, с насмешкой взглянув на эльфа. Глаза Яльки сначала удивленно расширились, а потом засияли, и я поняла — теперь никуда Велен от нее не денется, пока не обучит еще каким-то магическим фокусам. Я бы тоже не отстала, но не очень меня привлекала магия. Даже скажу иначе — меня она пугала, потому что она не свойственна людям. А я хочу остаться тут человеком, во что бы то ни стало.

— В этой камере невозможно демонстрировать заклинания, — напряженно проговорил эльф.

— А ты не демонстрируй, ты учи, — невозмутимо посоветовала я — Или ты не можешь без наглядного примера объяснить? Где же твое хваленое эльфийское красноречие?

Теор тихо фыркнул. Велен надменно вздернул нос.

— Пошли, отсядем от этой язвы, а то она своими комментариями не даст мне ничего нормально тебе объяснить, — процедил эльф, бросая на меня гневные взгляды. Я отвечала ему насмешкой в зелено-желтых глазах, абсолютно не беспокоясь по поводу такого отношения.

Ялька восторженно сияла, да так, что горошина приобрела в ее руках размеры средней вишни. Я тихо засмеялась, следя за удаляющейся парой.

— Не знала, что эльфов так легко взять на слабо, — я все еще улыбалась, глядя, как эльф, отчаянно жестикулируя, что-то объяснял подруге. Она кивала и, видимо, пыталась повторить, но раз за разом вгоняла эльфа во все большее отчаяние.

— Мало ты с ними общалась, — Теор хмыкнул — Для них же что-то не уметь — это позор, особенно в годы Велена.

— А сколько ему? — с интересом спросила я, оборачиваясь на обсуждаемое лицо. Аристократу я не дала бы больше 27 лет от роду, но эльфы живут намного дольше обычных людей. Если вообще по естественным причинам умирают.

— Да я сам точно не знаю. Но точно больше трех сотен, — телохранитель прислонился спиной к стене — Когда мы встретились, он сказал, что недавно отмечал круглую дату.

Я промолчала. Там у двоих магов, кажется, что-то пошло не по плану. Ялька судорожно взмахивала горящими руками, а эльф, пытаясь ее успокоить, что-то быстро говорил на незнакомом языке, чередуя его со словами общего. Хотя чем больше он говорил, тем меньше это походило на попытку успокоения. Я заметила, как азартно блеснули глаза Теора, когда голос эльфа стал особенно громким. Он даже слегка шевельнул губами, словно проговаривая что-то про себя, и я качнула головой — хорошо, значит, остроухий ругается.

Поднявшись с пола, я подошла к скачущей Яльке, перехватила ее за руку и поморщилась от неожиданного жара. Хорошо, что я схватила ее ниже горящих кистей рук, но температуру все равно оценила. На таких можно и шашлычок жарить, надо запомнить.

— Успокойся, разве тебе горячо? — спросила я, стараясь держаться подальше от еще одной ее руки, которую перехватывать уже не рисковала.

— Н-нет... — пробормотала подруга, растерянно смотря на зеленоватые язычки пламени на своих пальцах. Эльф что-то негромко сказал, но оно было настолько прочувствованно, что я невольно хмыкнула.

— Без паники, слушай вот его и гаси гриль. Правда, заклинание запомни, будем делать шашлык на природе. Для меня, естественно, растительноядные не заслужили, — я отпустила Ялю, слегка настороженно следя за ней — не начнет ли снова махать своими факелами, но она уже осторожно вытянула руки перед собой, беспомощно глядя на эльфа. Тот вздохнул и пустился в объяснения. После четвертого незнакомого слова, обозначающего какие-то магические потоки, то ли стабильные, то ли наоборот, я вернулась под факел к телохранителю. Теор ехидно улыбался.

— Что, не понимаешь? — насмешливо спросил он.

— Не-а, — я качнула головой — И горжусь этим. Чем меньше во мне чужеродных сил, тем больше я человек. А Яля наоборот ищет и будит свои эльфийские начала. Замуж хочет, — я фыркнула.

— Будит эльфийские начала? — Теор бросил на меня краткий, но на диво выразительный взгляд, словно всерьез сомневался в моей умственной полноценности. Хотя наверняка, так оно и было.

— Ну, она же человек, — я пожала плечами — Но очень хочет стать эльфом. Как думаешь, у нее получится?

Телохранитель всмотрелся в Ялю. Она в этот момент, тяжело дыша, привалилась к стене, справившись, наконец, со своим карманным, а точнее наручным грилем. Правда выглядела теперь, как будто бегала стометровку. Раз пять. Эльф весьма самодовольным и ехидным видом что-то объяснял, но подруга лишь вяло огрызалась, если судить по ее отмахивающимся жестам. И еще кое-каким, не совсем приличным, но эльфом, к счастью, не понятым.

— Она человек? — с явным сомнением уточнил Теор — Разве что с виду...

— А с чего она не человек? — я недоверчиво хмыкнула. Ну да, Ялька конечно была красавицей умницей и просто хорошим созданием, дающим фору большинству местных женщин, в том числе и эльфийкам, но при этом она была человеком. Во всяком случае, за прошедшую неделю я не заметила у нее никаких значительных изменений во внешности или характере, и это меня очень и очень радовало, особенно на фоне любимых фантастами превращений во всяких драконов и оборотней, ну или эльфов на худой конец, которых с нами пока не произошло. И лучше бы и не происходило вообще.

— С ауры, — небрежно отозвался Теор — Она у нее слишком смахивает на эльфийскую, то же ощущение и некоторые особенности рисунка... Может полукровка, а может просто за вуалью.

— Там, откуда мы родом, эльфов вообще нет, — осторожно заметила я, с откровенной иронией восприняв предположение телохранителя. Правда, червячок сомнения все же появился, настойчиво прогрызая себе местечко в моем сознании.

— Ну, может она и не оттуда родом, мало что ли магов умеет телепортировать небольших существ в случайную точку мира? — мужчина пожал плечами — И она, скорее всего, за вуалью, слишком аура заметная. В прошлый раз она была более закрыта, едва природная кровь угадывалась.

— Что значит твое "за вуалью"? — я нахмурилась, потому что настойчивый червяк, подкармливаемый словами телохранителя, развил слишком бурную деятельность. Уже и заострение ушей у подруги мерещиться начало, вместе с зеленым кружевным куполом вокруг ее фигуры. К черту такие изменения! Не хотелось мне терять свою человеческую подругу!

— Иногда детей из смешанных браков при рождении накрывают вуалью, — тяжело вздохнув, начал объяснять телохранитель — Это трудоемкое заклинание, прикрывающее характерную ауру ребенка и формирующий его облик в соответствии с тем, чью ауру он будет теперь иметь. Как правило, при постоянной подпитке держится и всю жизнь. С твоей подруги сползает наверняка из-за того, что она использует магию, нехарактерную обычному человеку.

— И когда она сползет окончательно, она станет эльфом? — с недоверием и неприязнью в голосе поинтересовалась я. Теор, заметив мои интонации, едва заметно нахмурился, от чего у него появилась складочка у уголков губ.

— У тебя неприязнь к эльфам? — вкрадчиво поинтересовался он.

— У меня неприязнь к превращениям моей подруги в черт знает что! — не выдержала я. Получилось неожиданно громко, услышала даже Яля, а эльф, похоже, слышал весь наш разговор. Ну, с его ушами это и не удивительно.

— Вы о чем? — с опаской спросила подруга, подходя к нам. Я устало и чуть раздраженно повела рукой по волосам, пристально вглядываясь в подругу. До того пристально, что она отшагнула назад, а в ее глазах появилась настороженность.

— Люкси?.. — тихо позвала она. Я же цеплялась глазами за золотистый блеск ее прежде светло-русых, даже пепельных волос. За непривычно-пронзительную яркость голубых глаз. И таки не померещившиеся мне, а вполне натуральные слегка заостренные уши, которые были прежде прозаично круглыми. От души помянув все последние обстоятельства, не обделив впрочем, и непосредственных участников, включая Теора, моего бывшего, местных божков, пустоголового мага, который вероятно зашвырнул эльфийку по крови в иной мир, да и Яльку, которая посмела родиться не человеком. Не замечая обидные слезы в уголках глаз. Я развернулась стремительно, влетев во мрак коридоров со скоростью метеора, ориентируясь лишь по отблескам висевшего у выхода факела. Я толком и сама не понимала, почему меня так зацепило то, что Ялька не человек. Глаза были на мокром месте. И скорее всего, как бы не хотела я доказать себе, что мне обидно за подругу, что она лишится привычной жизни, я осознавала краем своего рационального сознания, что мне просто завидно. Что это она у нас кудесница, и превращается, и пророчество про нее, а я попала сюда ненужным довеском, простая человечишка при будущей возможной эльфийской принцессе, которая просто оказалась в нужном месте в нужное время. Хотя, скорее всего, наоборот, в ненужное.

Остановилась я у дверей конюшни. Ноги сами вынесли меня привычным маршрутом к месту моей работы. Окружившие меня знакомые запахи немного успокоили, хотя до сих пор они оставались не слишком приятны носу городского жителя. Изнутри большого деревянного строения, сейчас утопающего в ночной тьме, виднелась полоска тусклого света, и слышались разные звуки возни животных. Я тихо протиснулась внутрь, вытирая заплаканное лицо. Сиз еще не спал, с аппетитом пережевывая припасенное до ночи сено.

— Ну, привет, крылатый нахал, — тихо проговорила я. Голос, надломленный рыданиями, все же прозвучал слишком громко, вызвав у пары капризных лошадок возмущенное похрапывание. Но сейчас это мало меня волновало. Я осторожно протянула руку к шее жеребца, уже изучив, как своеобразно он относится к прикосновениям. Мог позволить, а мог и огрызнуться на такую попытку. Но сейчас крылатый вел себя неожиданно спокойно, не отрывая от меня своих сплошь черных глаз. Я коснулась его бархатистой шерсти, в некоторых местах похожей на мелкие перья, тяжело вздохнув. Перестав опасаться, я зашла в стойло, прижавшись головой к его шее и продолжая гладить коня, который стоял смирно, не шевелясь, явно чувствуя мое настроение.

Глава 7

Сколько времени так прошло, я не знала, очнулась лишь когда Сиз всхрапнул и дернулся в сторону от входа в стойло. Повернувшись, я увидела Сильфу, за спиной которой маячила Яля. Кажется, подруга тоже успела поплакать за это время.

— Выходи, — буркнула орчанка, хмуро зыркая на Сиза. Рекке возмущенно дернул крыльями, мимоходом толкнув меня, окончательно срывая оцепенение. Я последний раз провела рукой по короткой, бархатистой шерсти крылатого и вышла, прикрывая за собой дверь.

— Люкси... — начала было Яля.

— Молчи, — буркнула Сильфа — Пошли.

Я тихо хмыкнула, но пошла за командиром местной стражи. Настроение висело где-то на отметке между "убить всех" и "можно оставить парочку в живых". На Ялю я старалась не смотреть, чтобы лишний раз не напоминать себе о ее нечеловеческой природе. Она не настаивала, и выглядела несколько виноватой даже, как будто в ее силах было что-то изменить. Разве что отправить меня домой, но я, сказать по правде, уже не представляла, как вернусь в свой скучный мир к людям, хорошей, но нудной работе, к парню-скотине, лучше которого вряд ли кого-то найду... Там, по крайней мере.

В каморке, принадлежащей орчанке, горел факел. На столе стояла пузатая темная бутыль и блюдо с сыром и хлебом. Я даже притормозила на входе от удивления, но шедшая сзади Яля, не особо церемонясь, втолкнула меня внутрь.

— Уходить вам надо, — пророкотала Сильфа. Яля тихо вздохнула, присаживаясь на стул. Кажется, для нее этот серьезный разговор уже состоялся.

— Зачем? — подозрительно поинтересовалась я.

— Пленников уводить. Себя уводить. Эльфийке тут не место, не любит их Старья, — недовольно отозвалась орчанка, наливая себе в деревянную кружку темное вино. Крепкое наверняка, запах соответствующий.

— Я не эльф, могу и остаться, — недовольно отозвалась я, снова начиная мрачнеть после напоминания об истинной сущности подруги.

— Следить надо, ты умная, голова нужна. Что пленники, что эта, думать не умеют, — орчанка хмыкнула, разом вылив в себя немаленькую кружку. Я поморщилась. После той памятной ночи переселения в этот мир алкоголь я отрицала начисто, как и Яля. Она, к слову, сидела подозрительно тихо.

— Сиза возьмете, скакунов с повозки эльфовой. Сиз двоих вынесет, сами разбирайтесь, — продолжала Сильфа. Достала свернутый в трубочку пергамент, по-видимому, являющийся картой, — Сумки на скакунах лежат.

— Не понимаю, зачем тебе это, — буркнула я.

— Старья в Арантавидэль донос отправила, а эльф не простая шваль остроухая, — голос орчанки прозвучал неожиданно грозно — Не надо мне, чтобы ушастые вырезать нас пошли, и так уже они тут достаточно просидели. Хотела ждать, пока сами додумаетесь их спасать, но долго. Нельзя больше. Валите отсюда. Пленники разберутся куда, а вы тут ничего не забыли. Вам мужики ничего плохого еще не сделали, значит не по пути вам с нами, пока.

Я слегка опешила, не ожидая такого красноречия от немногословной, хмурой орчанки. Если она так распинается, значит, правда дело важное. Я мельком посмотрела на Яльку. Она выглядела напуганной и очень удрученной. В чем-то я ее понимала, очень живо представилось, как остроухие рейнджеры устроят тут иглоукалывание оперенными иголками с руку длинной. Вздохнув, чтобы взять себя в руки, я забрала со стола свернутую карту и без разрешения забрала со стены ключи. Орчанка не двинулась с места, наливая себе очередную порцию вина. Оглянувшись, я на миг встретилась с ней глазами и замерла в дверях.

— Увидимся, — как ни в чем не бывало, попрощалась я, выволакивая Яльку за руку из каморки. Подруга послушно пошла следом, выглядя при этом так беспомощно, что я снова стала давиться завистью. Надо же быть такой... девушкой, а не терминатором с грудью, как я! Оставив Ялю у входа в конюшню, я весьма кстати вспомнила про слабо охраняемые караульные ворота. Сейчас, я думаю, там и вовсе было глухо, вряд ли Сильфа допустила срыв нашего побега по глупости. И почему-то верилось, что мы с ней еще когда-нибудь встретимся. Особенно если долголетие заработаю под стать подруге. Распахнув дверку стойла перед слегка удивленным Сизом, я вывела из задних стойл двух белых эльфийских скакунов, действительно запряженных и с полными седельными сумками. Поймав взгляд черных глаз крылатого, я показала ему кулак.

— Один звук и хозяина не увидишь, — тихо прошипела я — И сородичей своих четвероногих контролируй, — я подтолкнула жеребца к выходу из его временного обиталища. Вручив Яле поводья скакунов, я указала ей в сторону караульных ворот.

— Жди у пустующих казарм, и скакунов в тень задвинь, белых сильно видно, — негромко произнесла я — Я пленников приведу, и сразу же уходим. И прекрати дрожать, нас еще не убивают.

Подтолкнув слегка дрожащую подругу в нужную сторону, я быстро добежала до темницы. Схватила со стены зажженный факел, перепрыгивая через две ступеньки. Оставленный нами сегодня у камеры пленников уже успел прогореть, и лишь едва заметно чадил угольками. При моем приближении, неожиданно стремительном, Теор настороженно вскинулся, переместившись так, чтобы слегка замешкавшийся аристократ оказался за его спиной. Не утруждая себя объяснениями, я приложила к знакомой выемке камешек, заставив погаснуть защиту клетки, и открыла решетчатую дверь.

— На выход, — я посторонилась. Правда, выходить пленники не спешили. Теор и вовсе встал в какую-то неизвестную мне, но явно опасную позу. — Вы предлагаете мне вас силой выволакивать? Или здесь оставить? Мне не сложно.

Я дернулась, чтобы закрыть дверь, но меня остановил оклик эльфа.

— Стой, что это значит? — аристократ уже поднялся и теперь слегка удивленно смотрел на светящийся шарик в своих руках.

— Я вам предлагаю валить отсюда со мной и новоявленной эльфийкой-магичкой, — я вздохнула.

— Это подозрительно, — заметил Теор, все еще стараясь находиться между мной и эльфом.

— Или верите и имеете реальный шанс спастись отсюда, либо остаетесь, — я пожала плечами — Только быстрее решайте, наверху Яля ждет.

Эльф переглянулся с телохранителем, и первый пошел к выходу из камеры. Следом сразу пошел Теор. Как только мужчины оказались снаружи, я закрыла камеру на ключ и защиту. И потом двинулась первой по уже хорошо знакомой дороге до выхода.

Снаружи все так же клубилась ночь. Яли почти не было видно, но все же ее силуэт угадывался у постройки рядом с караульными воротами. А Сиза и угадывать не надо было, эта крылатая сволочь уже рысила к нам, чтобы уткнуться носом в плечо хозяина, вызвав у того довольную улыбку.

— Быстрее, — прошипела я, быстрым шагом двинувшись к Яльке. Подруга, оказалось, перенервничала еще больше и стояла бледная, как полотно. Неловко обняв ее и погладив по светлым волосам, я взяла у нее из рук поводья скакунов, накрытых темными пледами. И невольно похвалила Ялю за изобретательность по сокрытию их светлой шкуры.

На воротах действительно никого не оказалось. Вопиющая халатность Старьи, которая не имеет привычки проверять дозорных, которая сейчас сыграла нам на руку. Лагерь мы покинули без проблем и сразу за воротами расселись по коням. Велен и Ялия на скакунах, а я, как единственная, кто дружен с Сизом помимо хозяина, довеском к Теору. Это оказалось не так страшно, потому что ездил телохранитель без седла. Спина рекке, от холки до начала крупа, была покрыта перьями с густой опушкой под ними, и сиделось там, как на подушке. Правда, вынужденно приобнявший меня малознакомый мужчина немного нервировал, но альтернативы не было. Мы рысью удалялись от лагеря амазонок подальше в лес. "Вот и начались приключения" — проскользнула непрошеная мысль.

Мы ехали всю ночь. Мужчины не давали нам остановиться, и я понимала их стремление убраться подальше от места своего заключения. Ближе к рассвету я начала дремать, благо свалиться со спины рекке было сложно, особенно сидя на нем не в одиночестве. Яля тоже клевала носом, ее страховал Велен, благо эльфийские лошадки были очень послушными и не противились идти совсем рядом друг с другом, почти касаясь боками. Но и сами пленники были вымотаны переходом, так что к утру мы остановились на привал.

— Вы изверги... — простонала моя подруга, сползая со своего скакуна. Я с ней молчаливо согласилась, примерно тем же маневром сползая со спины рекке. Ноги я почти не ощущала, и подозревала, что с подругой происходит примерно то же самое. А вот эльф и его телохранитель выглядели до обидного бодрыми.

— Разве что самую малость, — серьезно отозвался Теор — Выкладывайте, зачем нас вытащили?

— А если не скажем, будешь пытать? — язвительно отозвалась я. Сидеть на земле было не слишком уютно, но встать за покрывалом представлялось в данный момент невыполнимой миссией.

— Буду, — согласился Теор. И что-то в его голосе было такое, что сомнений в его правдивости не осталось никаких. Мне бы так уметь... Яля, и без того не являвшаяся самой румяной, второй раз за короткое время сравнялась по цвету со снегом. Я укоризненно посмотрела на Теора.

— Ладно я, но ребенка пугать зачем? — я вздохнула — Она же по эльфийским меркам дите малое. Велен, заступись за сородича!

Эльф удивленно хлопнул темно-фиолетовыми глазами, но все же присел рядом с подругой, успокаивающе погладив ее по голове. Я облегченно вздохнула. Отвечать за себя одну намного проще, чем еще и за нервную и впечатлительную подругу.

— Теперь можно и поговорить, — я повернулась к Теору. Телохранитель нависал надо мной мрачной статуей, да еще и с весьма недружелюбным взглядом.

— За вас попросили, — начала я — Та орчанка, которая вас в клетку сажала. Узнав, что начальству амазонок сообщили о поимке такой птицы, как Велен, Сильфа решила, что не хочет способствовать геноциду своих знакомых и подчиненных, который устроили бы эльфы. А так как мы там новенькие, да и с вами общались весьма неплохо, она решила, что мы подходящие кандидатуры для организации побега. А тут еще и эльфийская натура Яли проявилась не к месту, а там Старья, глава лагеря, ушастых конкуренток не любит... Вот и получилось так, как получилось, — я без страха уставилась в желтые глаза мужчины, расслабленно поведя плечами. Взгляд его не смягчился, но и вопросов новых не возникало.

— Ты крайне странная, Санна, — после долгой паузы, заговорил Теор — Либо действительно мало знающая наши обычаи, но до глупого бесстрашная, либо очень хорошая актриса.

— В школьных спектаклях мне доверяли максимум роль дерева, — с невинной улыбкой отозвалась я — И почему Санна?

— В моем народе имя принято сокращать с конца, а не начала, — пояснил Теор.

— Интересный обычай... А ты из какого народа? — как можно небрежнее поинтересовалась я.

До ответа телохранитель не снизошел, лишь бросил на меня очередной подозрительный взгляд. Да и я в ответ ограничилась лишь пожатием плеч, не собираясь настаивать. Еще чего доброго и правда в шпионы запишет, а с ними у местных, кажется, разговор весьма и весьма короткий. Только теперь я почувствовала, что сердце запланировало покинуть неразумную хозяйку и мерным, частым стуком пыталось пробить себе путь через грудную клетку. Его можно было понять, все же взгляд у телохранителя очень жуткий.

Собравшись с силами, я подползла к Яльке. Эльф уже ушел куда-то вместе с Теором, так что подруга, заботливо укрытая пледом, сидела одна.

— Яля, — тихо позвала я. Подруга подняла на меня глаза, растерянные и мокрые — Мы все равно подруги, так ведь?

Она неуверенно кивнула. А потом не выдержала и расплакалась, уткнувшись мне носом в плечо, давая выход напряжению и стрессу. Я тяжело вздохнула, обнимая подругу, поглаживая ее золотистые волосы. Укрыла нас обеих пледом, и, кажется, задремала. Во всяком случае, появление Теора стало для меня полной неожиданностью, и его прикосновение к плечу вызвало чисто рефлекторную реакцию. Правда, от взметнувшейся руки телохранитель успел увернуться.

— Еда готова, — тихо сказал он. Я покосилась на Ялю, которая спала на моем плече. Осторожно, стараясь не разбудить вымотавшуюся подругу, я вылезла из-под пледа, невольно поежившись от прохладного ветерка. Оказалось, время уже близилось к вечеру, я довольно много проспала. На поляне горел костер, над которым жарились или разогревались птичьи тушки.

— Спасибо, — так же негромко отозвалась я, подсаживаясь к огню. Эльф сидел с противоположной стороны костра и жевал какой-то корешок с весьма довольным видом. Я невольно ухмыльнулась, глядя на него, — Травоядное.

— Живодерка, — не остался в долгу аристократ. Однако поеданию птичек он не слишком противился. Подсев к костру, я сняла ветку с одной из тушек и вгрызлась в нее, обжигаясь и поминутно дуя на пальцы, но все равно поглощая мясо. Но вот когда сзади неслышно подошел Теор, невинно поинтересовавшись прямо на ухо, вкусно ли мне, я подавилась, едва не лишившись ужина.

— Ты меня так в могилу сведешь! — прокашлявшись, выдавила я, трепетно прижимая к себе покусанную птичку. Что-то я не доверяла телохранителю, да и он мне не особо. Глаза у него желтые и злобные, как у крокодила.

— Возможно, — не стал отрицать Теор. Я обиженно надулась и продолжила поедать птичку, попутно раздумывая, насколько велика вероятность ей отравиться. Но из-за притока адреналина аппетит разыгрался еще сильнее, и мне стало все равно на наличие ядов. Где-то сзади зашевелилась Яля, звучно зевая. Нужно будет уточнить у нее, давали ли ей Нана с Рией рецепты противоядий, на всякий случай.

— Поблизости никого нет, погони пока не предвидится. На карте, которую несла Санна, обозначен примерный маршрут к Левррьнану. Но я предлагаю двигаться так, как мы планировали раньше, — Теор протянул эльфу карту. Тот несколько мгновений изучал ее, а потом кивнул.

— Хорошо, веди по старому маршруту. Но все же будем осторожнее в тех местах, где на ее карте отмечены поселения амазонок. Вероятность того, что нас не обманули, очень велика, — свернув карту, аристократ вернул ее телохранителю и вернулся к прерванной трапезе. К тому времени Яля тоже подползла к костру, закутавшись в плед, без особого интереса посмотрев на аппетитно пахнущих птичек. Я дотянулась до мешка с корешками, ухватила первый попавшийся и протянула подруге.

— С пробуждением, — чуть невнятно буркнула я, доедая птичку. Вроде пока не наблюдалось каких-либо побочных эффектов, скорее всего и яда нет. Я на это очень надеялась, по крайней мере.

Яля в ответ что-то промычала и вгрызлась в предложенный корешок. Судя по румянцу на щеках, от стресса она оправилась, и скоро снова будет радоваться жизни, солнцу и тому подобному. Ну и, вероятно, портить жизнь Велену своими просьбами учить ее дальше.

— Выспалась? — поинтересовалась я, потрепав Ялю по волосам. Она недовольно замычала, но разлепила глаза, почти окончательно проснувшись.

— Нет, но отдохнула слегка, — Яля зевнула и потянулась, сбрасывая с себя сонное оцепенение вместе с пледом. Я последовала ее примеру и тоже зевнула. Мельком посмотрев на эльфа, я разочарованно вздохнула: он не спешил поддаваться заразной зевоте, продолжая меланхолично жевать корешок. Рядом с ним сел появившийся словно из ниоткуда Теор. Я невольно вздрогнула, когда его массивная фигура возникла в отблесках рыжего пламени, высветив его прикрытое волосами лицо, заостряя черты, вытягивая и без того раскосые глаза к вискам, причудливо ломая тени на руках, словно под свободной рубашкой скрывался заядлый культурист, а не мужчина среднего телосложения. Это длилось всего лишь мгновение, но мне хватило с головой, чтобы вспомнить, какими вернулись наши патрульные девочки, которых было около 12, когда против них был он один. Теперь я уже не удивлялась, что эльф путешествует в такой маленькой компании.

— Выдвигаемся, как только солнце окончательно сядет, — бросил Теор, принимаясь за оставшуюся птицу.

Я невольно перевела взгляд к верхушкам деревьев, которые за время проживания в лагере амазонок привычно заменили мне зрелище горизонта. Пожалуй, только сейчас, оказавшись за пределами привычных построек, далеко от нашего с Ялей гнезда на дереве, я ощутила, как устала от бесконечного вида деревьев вокруг, везде, со всех сторон. Небо, едва видимое между веток, было еще светлым, но сумерки быстро сгущались, удлиняя тени и делая окружающее пространство несколько жутковатым.

— Но ведь лошади в темноте видят плохо, как мы поедем? — поинтересовалась я, когда животные попали в поле моего зрения — Они еще ноги переломают, не углядев в темноте корешка...

— Сиз прекрасно видит при любом освещении, — перебил меня Теор. Я недовольно взглянула на него, но телохранитель этого и не заметил — Да и скакуны эти не обычные кони, не споткнутся. Есть другие причины, почему нам не стоит ехать ночью?

Я невольно сглотнула, без труда уловив в голове Теора неприкрытую угрозу, и предпочла за лучшее промолчать. Рядом закашлялась подавившаяся Ялия, с испугом глядя на телохранителя, а потом укоризненно вздохнул Велен, откладывая очередной корешок, который планировал съесть. Мне снова почудилась странная игра теней на лице Теора, но это наверняка было следствием нешуточного испуга. Совсем мне не хотелось его во врагах иметь.

— Раз возражений нет, собирайтесь, — бросил Теор, откладывая последнюю птичью косточку. Поднявшись, он почти мгновенно растворился в тенях, заставив меня поежиться от неприятного холодка, пробежавшего по позвоночнику. Чтобы хоть немного отвлечься от мрачных мыслей, которые носились в голове табунами, я поднялась на ноги и стала сворачивать отброшенный подругой плед в рулон. Механическая работа расслабляла.

— Чего это он?.. — негромко спросила Ялька, подсаживаясь ко мне поближе. Я сидела около свернутого одеяла и завязывала травинки в косички.

— Подозревает, что я веду их в ловушку амазонок, — я завязала последнюю косичку и покосилась на стремительно темнеющий горизонт. Теор уже укладывал поклажу на скакунов, готовя их к пути, а Велен тушил костер.

— Почему? — я невольно улыбнулась, услышав искреннее непонимание в голосе Яли. Кажется, ей этот мир казался раем и сказкой, потому что он всю жизнь был ее мечтой. В отличие от меня, я наоборот видела здесь множество недостатков в виде профессиональных убийц и малой ценности человеческой жизни.

— Работа такая, он же телохранитель, — наконец, ответила я, едва заметно помотав головой. Пора было снимать с глаз Яли розовые очки, а то с таким взглядом на окружение она недалеко уйдет.

Отвечать подруга не стала, лишь выразительно посмотрела на Теора. Я, вздохнув, подхватила одеяло и пошла к лошадям, чтобы прицепить его. Тем более телохранитель уже призывно махнул рукой, и Велен с Ялей тоже направились к своим транспортным средствам. А я все гадала, предложит ли Теор ехать с ним на Сизе, или с Ялей поменяет. Но мужчина, видимо, решил, что врага надо держать поблизости, поэтому, запрыгнув на жеребца, протянул мне руку.

— Залазь, — холодно сказал он. Упрашивать меня было не надо, так что я быстро взобралась на спину крылатого, который так выразительно вздохнул от увеличения веса, что я едва не рассмеялась, несмотря на страх перед Теором. Однако хозяин был для Сиза непререкаемым авторитетом, а потому сбрасывать лишний вес в виде моей тушки он не стал, а покорно двинулся по едва заметной тропке. А на небе как раз зажигались первые звезды.

Глава 8

Я устало откинулась спиной на дерево. Сидеть было не слишком удобно, но я уже и не мечтала о внезапном появлении мягкого кресла посреди леса. Даже Яля уже перестала причитать по поводу неудобств походной жизни. И хотя в пути мы всего несколько часов с последнего привала, вымотаться успели, как в недельном походе в нашем родном мире. Во всяком случае, я. Сомневаюсь, что Ялия когда-то решалась на такие подвиги. Все же поездка на лошади это не то же самое, что путешествие на машине, или даже пешком. А вот нашим спутникам такая жизнь наверняка была привычной, они нисколько не казались уставшими.

— Вы что, роботы? — простонала Ялька, разминая уставшие от седла ноги. В этом плане подруге было сложнее, потому что мягкие бока Сиза не так выматывали, как кожаное седло.

— Роботы? — эльф оторвался от создания магического костра, который всегда создавал, чтобы не жечь дрова из окрестного леса.

— Ну да, машины неживые, механизмами управляемые, — подруга жалобно вздохнула, тоже откинувшись спиной на ближайшее дерево, вытянув ноги.

— Големы? — эльф, похоже, всерьез заинтересовался поднятой Ялей темой — А где ты встречала эти создания? Их же делают только гномы, и даже не вытаскивают их из своих подземелий.

— Там, откуда мы с Люкси, этих големов скоро будет больше, чем людей, — небрежно ответила подруга — Мы же не из этого мира, в конце концов, и не такое видели.

Я услышала, как рядом затрещало дерево. Резко обернувшись, я увидела Теора, который с силой сжимал ветку, которую хотел только отодвинуть. И, кажется, я даже перестала дышать, потому что через десяток секунд закашлялась от недостатка кислорода. А взгляд телохранителя мгновенно нашел мое бренное тело, буквально пронзив его надежнее некоторых мечей.

— Из другого мира? — кажется, я мгновенно побледнела. В голосе мужчины явственно и четко слышалось нечеловеческое рычание. И пусть это могло быть искусной иллюзией, я почему-то не сомневалась, что нечеловеческие и пугающие звуки Теор может издавать и без посторонней помощи. По крайней мере, сейчас.

— Так получилось... — неуверенно пробормотала я — Мы уже успели немного тут обжиться, а вы и не спрашивали, откуда у нас странности в поведении... — я глубоко вдохнула, набираясь смелости, и взглянула мужчине в глаза. И почти сразу их опустила, не на шутку испугавшись их зверского выражения. Да, не очень тут милый и волшебный мир, о котором мне пела песни Яля еще там, на ее земной кухне.

— О таких "мелочах" принято сообщать сразу! — прорычал Теор — Демоны иного мира у нас, кто бы мог подумать...

— Мы не демоны! — возразила я — Ялия вообще эльф, а ты со своей способностью ауровидения не различил бы во мне демона разве?

— Ты и без ауры очень на демона смахиваешь — дерзкая, наглая, безбашенная, суешь нос во все дела, хотя ничего не знаешь о месте, в котором находишься!

— Да мало ли... — закончить мне не дали. На тихий свистящий звук я среагировала запоздало, в отличие от Теора. Перед глазами лишь промелькнули две смазанные тени — белая и темная, а стоило только мне рассмотреть происходящее, как оказалось, что телохранитель успел отпрыгнуть в сторону на добрых два метра, а в деревьях по пути его отступления застряло четыре тонких, серебристых стрелы с белым оперением, за которое и зацепился мой взгляд. И впервые я увидела, как побледнел мужчина.

— Уходим! — хрипло каркнул он, подхватывая пожитки и закидывая их на спину Сизу — Живо!

Я с трудом заставила себя отлепиться от дерева, чтобы подойти к нему. Теперь уже было заметно, что давешняя игра теней на его лице была не играми огненных бликов. Велен щелчком пальцев потушил огонь, резко вздернув на ноги еще пока не понимающую причин паники Ялию. Сборы заняли считанные минуты, но по глазам мужчин было заметно, что и это слишком много. Ну а мы с Ялей, что ожидаемо, не понимали в чем дело, но тоже нервничали, поддавшись общему настроению. Хотя у меня были предположения, но звучали они дико даже для этого мира.

Еще минуту спустя мы уже скакали по лесу. Поначалу двигаться быстро не позволяла Яля. Она хоть и знала, что такое лошадиный галоп, и как во время него держаться в седле, но все же практики у нее не было никакой. Меня это не смущало по причине надежной страховки и мягкого валика перьев на спине Сиза. Ну а спустя пару минут, когда Велен понял, что далеко мы с Ялей в седле не уедем, пересадил ее на своего скакуна прямо перед собой. Движение пошло быстрее, пусть эльфам и приходилось время от времени пересаживаться между двумя скакунами. А Сиз казался неутомимым и несся вперед, лишь изредка требуя понукания со стороны Теора. И когда, наконец, телохранитель сжалился и позволил сбавить темп, перед нами возникло четыре фигуры. Кони едва не сели, тормозя перед неожиданным препятствием. Велен негромко выругался. А я в недоумении смотрела на ряд натянутых луков, пытаясь сообразить, как они мало того, что отследили наш путь, так еще и обогнали настолько, чтобы приготовить такой радушный прием.

— Приехали, — наконец, констатировала я. Вслух. И довольно громко. Иначе с чего вдруг все острые предметы на этой поляны стали нацелены на мою хрупкую и вполне смертную тушку. Я невольно отшатнулась назад от такого внимания, и едва не свалилась с Сиза, не обнаружив сзади ставшей уже привычной опоры в лице телохранителя. Даже обернулась, не поверив ощущениям, и тут же застыла. Потому что когда прямо перед твоим носом проносится что-то крайне острое и смертоносное, желание двигаться и подавать вообще какие либо признаки жизни отпадает напрочь.

— Не двигайтесь, — прошелестел приглушенный голос. Я невольно скосила глаза на ряд лучников. Говорящего различить не получилось, как и того, который спустил стрелу. Да и вообще эти четверо были похожи на местный эквивалент ниндзя в лиственной тематике — маскировочные костюмы, обклеенные листьями, и деревянные маски. И как только умудряются двигаться бесшумно в такой экипировке? Шуршать же должны, как лесная подстилка под ногами.

— Мы не причиним вам вреда, если вы будете действовать так, как мы вам скажем, — продолжил неизвестный командир. Даже глядя на лучников в упор, не удалось вычленить одного говорившего. А может, его вообще среди этих четверых нет? Но сейчас было важно другое. Верить относительно нашей неприкосновенности четверым типам с явным боевым преимуществом, мягко говоря, не хотелось. Куда проще получить желаемое и затыкать ненужных свидетелей чем-то смертоубийственным, чтобы больше они никому ничего не сказали. Но где-то в кустах сидел свободный Теор, который может в рогатку согнуть всех четверых врагов, если сможет приблизиться к ним. А значит, следовало ему помочь и отвлечь их разговором.

— А что вам нужно? — с деланным интересом в голосе поинтересовалась я. Постаралась как можно увереннее устроиться на спине рекке, благо, что тот стоял спокойно, и проявлять свой воистину вреднющий характер не спешил.

— От тебя нам не нужно ничего. Ты просто должна ехать мимо, как и ехала, а пара лунных эльфов отправится с нами, — голос неизвестного дипломата оставался бесстрастен, как будто он не живых существ попросил, а ветку с ближайшего дерева.

— А если нет? — меня понесло. Адреналин в крови зашкалил от такого количества потенциально угрозы для целостности моей тушки, и мозг отказывался мыслить рационально. Главным сейчас было потянуть время и не дать в обиду лучшую подругу. Ну и Велена в придачу, но это не было таким уж решающим фактором.

— Нам стрел на всех хватит, — казалось, что в голосе незнакомого собеседника появилась обреченность. Похоже, он и не надеялся уговорить меня отдать друзей просто так. Я нервно сглотнула, не услышав, но всем телом ощутив, как сильнее натянулись тетивы луков в руках врагов. И все четыре стрелы были направлены в мою бренную тушку. Я невольно сжала колени, и сразу почувствовала, как напрягся подо мной рекке. Я очень надеялась, что Сиз и правда понимает все так хорошо, как мне представилось в конюшне, потому что самостоятельно спастись от этих снарядов у меня просто не получится.

— Твое слово? — голос снова стал безжизненным. Хорошо же неизвестный собеседник владеет собой.

— Нет! — твердо сказала я и тут же прижалась носом к шее жеребца. Сиз в тот же миг прыгнул чуть в сторону, плотно прижимая крылья, словно создавая мне лишнюю защиту. Очень близко от меня просвистели четыре серебристых молнии. Когда рекке прыгнул в сторону еще раз, я ожидала снова услышать смертоносный свист, но вокруг была тишина, нарушаемая только моим прерывистым дыханием и бешеным стуком сердца, которое наверняка стучало громче иных барабанов.

— А ты смелая, — голос эльфа прозвучал подобно грому, заставив меня ощутимо вздрогнуть — Или безголовая. Хотя между этими понятиями слишком тонкая грань, чтобы их было легко различить.

Я подняла глаза. И тут же выпрямилась, пытаясь разглядеть метнувшуюся в кусты тень. Но не успела, и незнакомец скрылся за деревьями. Впрочем, почему незнакомец? Судя по спокойствию Велена, это был Теор.

— Что-то не похоже мое состояние на прилив смелости, — неуверенно отозвалась я. Руки тряслись, ноги покалывало, как после онемения. Тело слушалось плохо. Сползти с Сиза я теперь смогла бы разве что лицом о землю.

— Правильно, не похоже, — Теор подошел со спины, заставив меня подпрыгнуть. Он легко стащил меня со спины своего жеребца и усадил на землю. Я облегченно вздохнула, когда Теор отошел, его общество меня здорово нервировало. Почти так же, как недавнее общение с четырьмя средневековыми снайперами, — Потому что это была глупость, а не смелость.

— Тебя тут вообще не было, — чуть обиженно отозвалась я, встряхивая руками, чтобы вернуть им подвижность. Но мое высказывание осталось без внимания, потому что Теор уже что-то обсуждал с Веленом. Ялька опустилась на траву рядом со мной и бросила в сторону мужчин подозрительный взгляд.

— С ними что-то не так, — буркнула подруга, принимаясь помогать мне разминать ноги — Зачем бы другим эльфам пытаться нас пристрелить? И ладно бы только Велена, но и меня тоже...

— Не знаю, — я вздохнула, откинувшись на дерево. Адреналин вовсю гулял в крови и не собирался рассасываться. А в просветах между кронами по голубому небу плыли облака, словно гипнотизируя меня. Я даже перестала замечать внешний мир, впав в какое-то оцепенение, из которого меня вывел вскрик Ялии.

— Что такое? — встрепенулась я, переведя теперь уже удивленный взгляд на новоявленную эльфийку.

— Ты... Ты ранена! — Яля оттянула мою куртку в сторону, ткнув пальцем в широкую алую полоску на боку. Я с недоумением коснулась ее пальцами, на которых остались алые следы крови.

— Странно, мне не больно... — я попробовала встать и теперь уже скривилась от возникшей из ниоткуда боли, — Беру свои слова назад!

— Велен! — Яля помогла мне снова нормально сесть — Велен, Люкс ранена!

Эльф в мгновение ока оказался рядом, присев передо мной на одно колено. Я попыталась изобразить улыбку, но на лице вышло что-то кривое и наверняка страшное.

— Все же ты не неуязвимая? — с усмешкой спросил аристократ, сноровисто поднимая мою пропитанную кровью рубашку. Там оказался неглубокий, но длинный и неприятный порез, как раз на талии. Я недовольно поморщилась, что из-за такой мелочи надо мной сейчас вьются целых два... нечеловека.

— Какая жалость, не успела еще вырастить здесь алмазную кожу, — с сарказмом отозвалась я, стараясь не шипеть, пока эльф осматривал порез. В куртке уже обнаружилась аккуратная дырка, а значит, задели меня все же стрелой. Шикарные снайперы, по непредсказуемо мечущейся цели попали.

— Терпи теперь, — Велен подтянул свою сумку, достав оттуда флягу с водой и кусок ткани, принимаясь стирать с кожи кровь — У них стрелы, конечно, не ядовитые, но я удивлен, как она все же в тебе не осталась. Ты невероятно везучий человек.

— А как она могла остаться? — я глубоко вздохнула, мысленно пытаясь унять жжение в боку — На излете же задела.

— У рейнджеров стрелы особые. Они их выращивают в специальных садах, так что это даже не боеприпас, а живой организм. Они сами въедаются в цель, даже если просто задели ее.

— Гадость какая, — я подозрительно посмотрела на порез, но стрелы там не обнаружила, как и всяких чужеродных предметов — А много кому так везет?

— Ты первая на моей памяти, — серьезно сказал эльф, и я успела уловить подозрительную искорку в его глазах. Мда, вот и еще один параноик. Наверняка сейчас решил, что я состою в сговоре с этими полоумными рейнджерами, и поэтому они пустили в меня бракованную стрелу. Или приказали ей меня не грызть. Да мало ли сколько выводов мог сделать аристократ, выросший, наверняка, в рассаднике интриг, из такой уникальной мелочи. Но помощь пришла, откуда не ждали.

— Ты на кровь ее посмотри, — Теор, как всегда возникший из пустоты, протянул Велену стрелу. Выглядела она странно, вся деревянная с листьями вместо перьев и с очень зазубренным наконечником, который напомнил мне треугольного морского ежа. По одной стороне шипы были в темно-бурой, уже подсохшей корочке моей крови — Я еще никогда не видел человека, настолько неспособного к магии. У нее нет ни капли, ни песчинки силы. Красная жидкость и все. Ни один маг крови даже не поверил бы, что это кровь.

Велен недоуменно осмотрел стрелу, а потом и тряпочку, уже почти алую, которую держал в руках. Видимо, он пришел к тем же выводам, потому что подозрительность в его глазах сменилась удивлением.

— Ну, видно, теперь доказывать, что я из другого мира, мне не придется, — негромко и как будто про себя пробормотала я, задумчиво рассматривая алые разводы на пальцах. Кровь как кровь, у всех такая. Но видно, она в этом мире отличается от привычной мне.

— Невозможно... — Велен, наконец, отложил тряпочку в сторону и направил ладонь в сторону моего пореза. Его рука засветилась голубым, и к ране потянулись тонкие щупальца. Но уже через десяток секунд лицо аристократа перекосилось от напряжения, и он одернул еще не погасшую руку. Порез, конечно, затянулся, но совсем немного и продолжал болеть.

— Ничего не могу сделать, твое тело просто не поддается магии! — в голосе остроухого мне послышалась почти детская обида — Нечем манипулировать, ты хуже бревна, даже в нем магии больше!

Я обиженно насупилась. Меня еще ни разу бревном не называли, ни в таком, ни в более привычном смысле. Поднялась, поморщившись от рывка и пошла к Яльке, которая обустраивала привал подальше от места битвы с рейнджерами. Я была очень зла на мужчин, и особенно на эльфа, что выразила, от всей души пнув седло его коня. Подруга оторвалась от разбора провизии и оглянулась.

— Что такое, Люкс? — она даже поднялась, подойдя ко мне. Я глубоко вздохнула, силясь успокоиться, но все равно взгляд получился злобным, судя по реакции Яли.

— Этот эльф сказал, что я хуже бревна, — медленно процедила я сквозь зубы — Что даже в нем магии больше, чем во мне. А я что, виновата, что не родилась эльфийкой с магической аурой, как ты? Что попала в этот придурочный мир и, защищая вас, словила стрелу от местной лесной мафии? — я резко всплеснула руками, сжав кулаки, со стойким желанием что-нибудь ударить. Но деревья вокруг казались слишком прочными, а лечить меня магией, как оказалось, невозможно. И лишь потом заметила обиженное выражение лица подруги, понимая, что сказала лишнее.

— Я тоже не виновата, что эльфийкой родилась, — негромко сказала Яля, отходя от меня. Я устало вздохнула, садясь на землю, игнорируя резкую боль в боку. Она сейчас была наименьшей моей проблемой.

На раздавшиеся поблизости шаги я не обратила особого внимания. Лишь когда меня довольно грубо заставили опустить согнутые ноги, я подняла глаза. Теор, не обращая внимания на мое раздражение, промывал порез какой-то зеленоватой жидкостью, резко отдающей травами. Она щипала, и я недовольно завертелась, пытаясь подняться и уйти.

— Сиди. То, что тебя нельзя вылечить магией не отменяет необходимость лечения. Будешь терпеть травы и повязки, — жестко оборвал мои попытки телохранитель, доставая моток бинтов. Я обреченно вздохнула, предоставляя свою покалеченную тушку на растерзание Теору. Правда, действовал он сноровисто и быстро, так что не доставил видимых неприятных ощущений. Уже через пару минут я оказалась забинтована и подклеена местным лейкопластырем из каких-то липких листьев, чтобы бинты не сползали. Несколько неуютно, зато заживет быстрее, чем если бы я с открытым порезом ходила. Правда, рубашку теперь зашивать... Одни убытки от этих рейнджеров.

— Через пару часов выдвигаемся, успейте поесть с подругой, — бросил телохранитель перед тем, как скрыться в кустах. Я снова вздохнула, и пошла помогать Яле в нелегком деле разбора провианта.

Глава 9

А я и не заметила, что уже наступило утро. И вообще забыла, что на дворе ночь была. Сумерки, да, но они практически весь день царят в лесу под пологом мощных деревьев. Было светло, как ранним вечером. Наверное, здесь очень яркая луна, правда, я ее так и не видела ни разу. Леди Параль объясняла, что местное ночное светило никогда не поднимается высоко над горизонтом. А значит, и разглядеть ее, сидя в лесу, не представлялось возможным. Разве что на дерево лезть, но пока я не научусь летать, я на эти мачты ни ногой. Альпинистского снаряжения здесь еще не изобрели, а местная медицина, из-за наличия магов, явно не справится с обширными переломами всех косточек в организме. А если учесть еще и последние сведения о моей магической несостоятельности, я предпочту вообще порезов не получать. Подхвачу заражение, и как его у меня выводить будут? Травками? Ничего против травников не имею, но всегда была сторонником традиционной медицины.

Рядом недовольно заворчала Яля. Я с ехидцей посмотрела на дремлющую подругу, которая все же продолжила ехать в седле с Веленом. Эльф в тот момент как раз неловко дернул поводья скакуна, и подруга немного съехала вбок, за что ушастый и поплатился тычком под ребра. Успев приметить мученическое выражение его лица, я хихикнула и снова посмотрела на стремительно светлеющее небо.

— Насыщенная была ночка, — я полуобернулась, скосив глаза на сидящего сзади Теора. Телохранитель не подал вида, услышал он меня или нет, и отвечать не спешил. Не удивительно, впрочем, но я так надеялась, что он стал немного добрее ко мне.

— Интересно, кто были эти рейнджеры? Почему им понадобились свои же? Хотя нет, вопрос в другом — почему Велен был так против пойти с сородичами, ведь предполагалось, что они должны были спасать его, — говорила я сама с собой, не надеясь на ответ. Просто рассуждала вслух, выискивая нестыковки в поведении тех или иных героев нашей трагикомедии.

— Они ему не сородичи, — коротко отозвался мужчина. Я, воодушевленная реакцией, едва не подпрыгнула от удовольствия, но решила продолжать в том же духе задумчивого монолога.

— Странно, я думала все ушастые друг другу родственники, как и люди, и прочие.

— Не совсем так, — Теор тронул поводья Сиза, и мы слегка сменили направление движения. Я все ждала продолжения рассказа, но, кажется, телохранитель решил, что с меня хватит и простой констатации факта.

— А как тогда? — не выдержала, слегка повернувшись к телохранителю, сверля его нетерпеливым взглядом. Но мужчина остался равнодушен к моим потугам. Только тронул поводья Сиза, подгоняя его неторопливую рысь, а то эльфийский скакун с двойной ношей стал его опережать. Я вздохнула и отвернулась. Вот так всегда. Ответы вызывают еще больше вопросов, чем было. В принципе, я могу немного подумать. Например, Велен являлся предателем короны и поэтому должен был предстать перед судом. Но тогда неясно, зачем им Яля, которая без году неделю в этом мире. Был еще вариант, что это было проявление эльфийского дружелюбия, а Велен просто не хочет возвращаться в родные пенаты. Но звучит неубедительно. А еще может эльфов несколько видов, типа всяких дроу... Но вроде Велен и Яля на ночных эльфов не тянут. Вздохнув, я бросила игру в угадайку. Лучше на привале попробовать узнать у аристократа. Думаю, за возможность избавиться от общества подруги, эльф согласится рассказать немного о своем народе.

На привал остановились на небольшой полянке, окруженной разросшимися кустами. Определить, что это такое, не искушенная даже в земной флоре я не смогла, да и не сильно пыталась. Хватало того, что Яля с Веленом этих кустов не опасались, а мнению двух остроухих травников можно было доверять. Хотя нельзя не признать, что без необходимости к колючим двухметровым кустикам, со странными, игольчатыми листьями в фиолетовых прожилках я старалась не приближаться. Надеюсь, что их вид отпугнет и возможную погоню.

— Велен, — я позвала эльфа, пока Яля снова не заняла все его внимание. Подруга пока была занята припасами и котелком, потому как готовить была ее очередь.

Эльф сначала привычно дернул ухом в мою сторону, но поймав мой нетерпеливый взгляд, усмехнулся чему-то своему и все же подошел, отложив свою сумку, в которой что-то искал.

— Может, ты мне расскажешь, почему те ушастые снайперы решили превратить меня в подушечку для иголок полуметровой длины, только ради того, чтобы забрать вас? И, как мне показалось, желанием пойти с ними ты не горел.

Велен задумался, слегка нахмурив брови. Я с улыбкой приметила, как забавно подергиваются острые концы его длинных ушей, видимые сквозь снежно-белую шевелюру, которая была принципиально распущена. Я порой завидовала эльфу, потому как сама оставить волосы распущенными не могла — даже хвостом часто цепляла всевозможные ветки деревьев при поездке через лес, что уж о распущенных говорить.

— Полагаю, объяснение, что ты им просто не понравилась, ты не примешь? — с едва заметной улыбкой спросил аристократ.

— Конечно, нет! — мой голос прозвучал возмущенно. На что улыбка эльфа стала шире.

— Жаль. Но в таком случае мне больше нечего тебе сказать, — любезно ответил эльф. Я, слегка ошарашенная несоответствием смысла слов и тона, которым они были сказаны, а потому не остановила отошедшего эльфа, он снова опустился на землю и прикрыл глаза, словно медитировал. А потом не стала его окликать, слегка обиженная таким заявлением.

— Никто мне не доверяет... Будто я враг народа, или шпион в немецкой форме в тылу российской армии... — буркнула я недовольно, садясь рядом с готовящей Ялькой. Подруга негромко хмыкнула.

— Все образуется, — оптимистично заявила она. Я невольно улыбнулась — жизнерадостность подруги никуда не делась даже после всех стрессов. За собой же я замечала, что улыбаться с момента прибытия в этот мир стала несравнимо реже, да и вообще чувствовала себя здесь весьма неуютно. Подруга, мыча себе под нос песенку, периодически помешивала варево в котелке над костром, параллельно тренируясь в зажигании нескольких освещающих шариков, которые вращала над левой ладонью. Шарики попеременно гасли, вызывая у Яльки огорченный вздох, но она создавала их снова, пуская хороводом. Я не удержалась от тяжелого вздоха, глядя на это действо.

— Что случилось? — мгновенно среагировала подруга.

— Мне вот такое не светит, вообще ничего волшебного не светит, — пояснила я. А про себя подумала, насколько же нужно быть невезучим человеком, что даже попав в волшебный мир оказаться напрочь отрезанной от магических действий?

— Да ладно тебе! — преувеличенно бодро отозвалась Ялька, отвлекшись от своих радиоактивных горошин. Но было видно, что она с трудом сдерживает в себе сочувствие. Подруга была в восторге от своего магического дара и отчасти жалела меня, как инвалида, лишенного такого чуда.

— Действительно что! — я хмыкнула — Вот пойду и попрошу Теора потренировать меня бою на холодном оружии. Не все же тут маги, в конце концов...

Быстро, пока не успела передумать сама и пока опешившая Ялька меня не остановила, я поднялась и направилась в сторону кустов, за которыми скрылся телохранитель. Действительно, стоило хоть чем-то заняться, если магия недоступна. А царапина на боку, стараниями Теора практически о себе не напоминающая, препятствием мне, жаждущей учения личности, помешать не могла.

Телохранитель обнаружился не сразу. Пришлось изрядно погулять по лесу, пока я буквально не ткнулась носом в его спину, аккурат между лопаток. Услышав его тихий вздох, я пожала плечами, не собираясь оправдываться за невнимательность. Прогулка по лесу меня изрядно утомила, да и "царапина" коварно дала о себе знать, разболевшись от ходьбы. Сейчас мне уже совсем не хотелось учиться, но упрямство заставляло, поджав губы, озвучить требование.

— Учить? Тебя? — я могла собой гордиться. Кажется, Теор действительно был удивлен моим заявлением.

— Да, владению мечом или кинжалом на худой конец. С магией у меня явная взаимная антипатия, чего нельзя сказать о холодном оружии, — я немного лукавила в отношении магии, но решила, что раз она ко мне не липнет, мне к ней липнуть не имеет вообще никакого смысла.

— Судя по твоему боку, с оружием у тебя тоже не все в порядке, — хмыкнул телохранитель.

— Стрела магическая была, — буркнула я — Если боишься, так и скажи.

— Чего боюсь? — кажется, Теор действительно не понял моих слов. Я слегка замялась.

— Ну... Учить. Вернее, последствий, что ученик превзойдет учителя... — мой голос совсем утратил уверенность — И все такое, — почти обреченно закончила я.

Секунду Теор молчал. А потом рассмеялся, искренне, от всей души. Я вздохнула, прекрасно понимая причину его веселья, но все же чувствуя себя чрезвычайно неловко, и слегка оскорблено после такого поведения. Чем дальше, тем более бесполезной я себя ощущала. Если даже к бою на оружии не способна...

— Хорошо, научу, — Теор хмыкнул, а я с легким удивлением подняла на него взгляд. Желтые глаза телохранителя стали почти пронзительного, и явно нечеловеческого цвета, так что я окончательно раздумала расстраиваться после такой реакции. Действительно, куда девушке, человеку, да еще и нетренированному, сравниться с нелюдем, мужчиной, который наверняка с детства не расстается с железками.

— Тренироваться будем с утра сразу после подъема и вечером, перед ужином, — небрежно бросил Теор, цвет глаз которого вернулся к более привычному, золотисто-карему оттенку — Пошли, а то заблудишься еще тут. Пора в лагерь.

Я с довольно унылой миной поплелась за телохранителем. Идея учиться уже не казалась такой уж хорошей, но отступать было поздно. Правда, чем ближе мы подходили к полянке, которая стала для нас своеобразным лагерем, тем сильнее округлялись мои глаза. Нет, лес был тихий, спокойный. Даже почти чистый. Только, то тут, то там валялись предметы нашего обихода. То чашка, то тарелка, то бревно из кучи хвороста, которое я запомнила по наросшему мху с белесыми цветочками. А вот и чайник полетел, и по лесу, разрывая тишину, пронесся Ялькин вопль:

— Да я те... — и снова все стихло до почти неестественной тишины, какой она стала сейчас. Теор вздохнул, да так, что даже я услышала. В отличие от слов, которые он произнес себе под нос. Правда, не думаю, что подобные выражения пристало знать приличной девушке.

Когда мы стали продираться сквозь кусты, в какой-то момент из ушей словно затычки вынули — такой шквал звуков осыпался на мои уши. Крики, вопли, ржание пополам с клекотом. Я даже отшатнулась, налетев спиной на Теора, за что получила неласковый тычок между лопаток. Невнятно огрызнувшись, я выбралась из лаза на поляну.

И тут же чуть вновь позорно не скрылась в кустах. Мимо галопом проскакал Сиз, беспорядочно взмахивая крыльями. За ним по малому внутреннему кругу бегала Ялия, с горящими ладонями и зверским выражением лица. В стороне от этого балагана сидел эльф. И выглядел он неважно.

— Аор-ресиз! — рявкнулТеор. В голосе мужчины явно слышалось рычание, вызвавшее у меня мурашки. Странный у него голос все-таки, что же он за зверь такой?

Жеребец клекотнул и резко остановился, а потом прыжком оказался рядом с хозяином. При этом эта туша едва не растоптала меня своими немаленькими копытами. На что я возмутилась, дернув крылатого за рулевое перо.

— Внимательнее будешь, — спокойно пояснила я, когда Сиз странно взвизгнул и резко повернулся ко мне. Теор нахмурился, но ничего не сказал — видно, был со мной согласен.

Яльку удерживал Велен. Я сначала удивилась, когда за отскочившим жеребцом не понеслась с воем Ялия, но решила, что если бы меня так вот удерживали, я бы тоже не рвалась гоняться за всякими конями. И за принцами, кстати, тоже. Намекнуть ей, что ли? Кстати, ничего такого эльф не делал, всего лишь держал подругу за руку, второй поглаживая щеку. Точнее, вылечивая, судя по знакомому голубоватому сиянию магии, но выглядело это... несколько интимно. Я поспешила отвернуться, незаметно вздохнув. Мой жених остался далеко отсюда. Буквально в зоне недосягаемости. Да и не было у нас особо романтических отношений... Так, удобство, привязанность да привычка. Снова всколыхнулась в груди черная зависть. Во всем мне не везет...

— Что произошло? — голос телохранителя был мрачен. Я вскинулась, скользнув взглядом по нему, а потом по Сизу. На крупе коня было несколько некрупных ожогов.

— Моя вина, — негромко произнес аристократ. Закончив с лечением, он незаметно так, но решительно задвинул подругу себе за спину. — Не уследил за рекке, пока Ялия практиковалась с огнем. Он решил крылья размять, потоком воздуха ее качнуло, обожглась... А так как на огонь была настроена — не сдержалась.

Я вздохнула. Вытащив подругу из-за спины эльфа, осмотрела степень повреждений. Ожог-то Велен убрал, а вот волосы восстановить был не в силах. А по левому боку у подруги выгорела солидная прядь. Собственно, это тоже сыграло роль в ее... расстройстве.

— Что, совсем плохо? — тихо спросила подруга, пока Велен что-то тихо обсуждал с Теором. Потом эльф занялся исцелением жеребца, а мужчина снова исчез. Видно, пошел раскиданные пожитки собирать.

— Нет, но и не хорошо. Сейчас попробую заплести... — я усадила Ялю на траву и села рядом. Никогда не была мастером плетения причесок, но сейчас постараюсь. Благо, не сильно коротко выгорела прядь, вполне укладывалась в косичку, так что спустя пятнадцать минут моих измывательств на левом виске подруги красовались три тонких косички, собирающие короткие волосы за ухо, за ним завязанные кожаным шнурком. С ее остреньким ушком такое плетение смотрелось так кокетливо, что я не удержалась от улыбки.

— Ну вот, во всем надо искать хорошие стороны, — благодушно произнесла я. Как ей, так и себе — А меня все же согласись учить владению оружием...

— Правда? — удивление в голосе подруги просто сквозило. Да и голубые глаза ее были на редкость выразительные. В ответ я ей лишь кивнула, невольно расплываясь в улыбке. На редкость наивное создание, пока магией заниматься не начинает.

— А ты что расскажешь о произошедшем? — я интересовалась осторожно, давая Яле возможность уйти от ответа. Но, кажется, ей и самой хотелось поделиться.

— Когда ты ушла, я хотела было пойти следом, отговорить тебя, а то мало ли что этот сделает с тобой наедине... — говорила подруга быстро, но беспокойство и чуть испуганный взгляд на лаз в кустах я заметить успела — Но у меня закипел бульон, а потом сразу Велен подошел... Он меня успокоил, что ничего с тобой не будет, и предложил попрактиковаться, пока еда остывает. Как раз огонь освободился, а у меня к нему предрасположенность... Велен говорит, что у нашего народа способности к огню это редкость, мне так приятно стало, что я и не подумала отказаться. Но когда попыталась привычно светлячков зажечь, или руки, он сказал, что это все не то. Что мне надо учиться общаться со своей стихией, иначе ничего толкового сделать не смогу. Только мелочи, вроде тех, что уже имею. И показал, как сливаться со стихией, подключаться к ее каналам и напрямую управлять. Вроде как высшая ступень мастерства мага — это из пламени свечи сотворить огненного дракона одним лишь желанием. Я вдохновилась... И пока играла с живым пламенем, меня неосторожно боднул скучающий Сиз, — подруга вздохнула и невольно коснулась пальцами виска — От резкого движения огонь взъярился и обжег, лицо и руку, а я, так как была с ним в некоторой связи, впитала часть его ярости и накинулась на жеребца. Вот и все, — подруга виновато улыбнулась.

— Ясно, что ничего не ясно, — я вздохнула с улыбкой — Магия странная штука... А с Сизом мы тебя помирим. Умная скотина, поймет.

Подруга заулыбалась почти радостно. Руками ощупала заплетенные косички, а потом, неожиданно, кинулась мне на шею, крепко обнимая.

— Спасибо! — выдохнула она, и стремительно поднялась. Неподалеку ожидающе замер Велен, так что я не осуждала подругу, что она поспешила покинуть мое общество.

Сейчас меня больше занимал чудом уцелевший суп. Сомневалась я, что сегодня Теор будет в настроении гонять меня с железкой или палкой в руках, смотря что доверит. Так что, налив себе густого варева, я стала отстраненно наблюдать за парой нелюдей. Велен и Яля о чем-то разговаривали, и судя по лицу подруги, это было что-то очень серьезное. Я даже догадывалась, что. Эльф наверняка рассказывает ей про обычаи ушастых, и кем они двое являются в их социальной лесенке, и прочие немаловажные детали, которые и мне хотелось знать. И почему-то в душе крепла уверенность, что рассказывать об этом мне Яля не будет. Насилу запихнув в себя еду, я откинулась на ближайшее дерево. А когда мимо проходил Теор, негромко его окликнула.

— Куда мы направляемся? Не конечная цель маршрута, а ближайшая.

— Торговый город Кадель, — после небольшой паузы ответил телохранитель — Запасы пополнить и некоторые дела решить.

Я только кивнула, погрузившись в размышления. А они были невеселые. Делать в такой могучей компании такой бесполезной мне было нечего. А вот в городе можно было устроиться. Пусть я толком ничего и не умею, кроме обращения с местной живностью, но всегда можно чему-то научиться.

Глава 10

Солнце слепило глаза. Как же непривычно было круглые сутки видеть этот огромный огненный шар над головой. Оно было раза в полтора больше земного солнца, и я уже жалела, что мы не остались под сенью вековых деревьев. Звалось здесь дневное светило Левисс, и по поверьям это была жена Эфкара. А вот местная луна, Атура, вопреки ожиданиям, приходилась Буру дочерью. Оба светила являлись как бы младшими богами этого мира, и нередко почитались вместе со своими венценосными родичами.

Из леса мы вышли ранним утром. Я даже обрадовалась, что кончились эти бесконечные деревья. Теперь они стеной стояли по правому боку, а слева простиралась холмистая лесостепь. Но долго мое хорошее настроение не продлилось. Левисс оказалась очень яркой и меня все чаще посещали малодушные мысли снова скрыться в лесу.

Последние три дня прошли без происшествий. С Сизом Яльку помирил Теор, стребовав с нее извинения. Подруга не возражала, потому что сама себя виноватой чувствовала. Микроклимат в нашей компании восстановился.

Телохранитель все же выполнил свое обещание. По вечерам он стал гонять меня палкой вокруг костра, невзирая на мои раны и пол. Кажется, ему это даже удовольствие доставляло — гонять потенциального шпиона! Я не обижалась, ведь сама попросила о тренировках, и осознала, насколько не умею держать в руках меч, несмотря на все мои походы в ролевой клуб. Поэтому сейчас, помимо слепящего солнца, меня мучили и синяки на ребрах, ногах, плечах и той части тела, которая более всего страдала от верховой езды. И настроение, как и предполагалось, у меня было не радужное. А вот Ялия чувствовала себя прекрасно. Она даже пересела на второго скакуна, оставив эльфа в одиночестве, и с блаженно-радостной улыбкой оглядывалась. Казалось бы, чему радуется? Эльф же, должна любить природу. Но степи моей подруге приглянулись больше, это большими буквами читалось на ее счастливом лице. К слову, теперь, в ярком солнечном свете и стали заметны все произошедшие с ней изменения. Острые, даже удлинившиеся уши и волосы, явственно отливающие серебром и лишь немного природным блондом. Глаза огромные, наивно-голубые, как местное небо. Теперь ее даже с полукровкой не спутать, эльфийка она и есть эльфийка. И рядом с Веленом на тонконогом эльфийском скакуне она смотрится волшебно. Ну а то, что Ялька одета в грубое, почти бесформенное платье, безжалостно разорванное по центру и растянутые штаны воспринималось уже постольку-поскольку.

Все утро я молчала, а остальные не проявляли желания поговорить. Ялия обсуждала с Веленом какое-то новое плетение из арсенала эльфийской магии, попутно выращивая вдоль дороги чахлые кустики. Оказалось, что врожденная магия прекрасно уживается с огненной стихией, да и таланта к цветоводству у подруги оказалось не меньше, а то и больше, чем к огню. Вот и развлекались, пока примитивным ускорением роста с малыми изменениями. Мои успехи на фоне Яли смотрелись блекло — дюжина синяков в интересных и не очень местах, да пара простейших приемов, которые тут самый последний деревенщина знает. Теор любил пошутить, что теперь меня можно даже выставлять против противника. Парализованного, оглушенного и связанного. А еще безоружного. И то он не гарантирует, что я не покалечусь, очень уж активно люблю размахивать длинными предметами. Его подколки я проглатывала молча, хотя хотелось одновременно и придушить его и бросить все за такое неверие в мои силы.

Город показался ближе к обеду. Еще раньше нам стали попадаться обозы и одинокие путники, идущие с товаром или за ним. Тут стало интереснее, ведь раньше мне довелось видеть только военизированный лагерь амазонок да двух тоже не мирных мужиков. А сейчас по дороге встречались старые и молодые люди, в простой одежде, как у нас, или разряженные почище павлинов. Конечно, попадались и нормальные люди, одетые неброско, но явно не дешево и со вкусом. Правда, такого я увидела лишь единожды, да и то мельком — он промчался мимо верхом на рекке. Сиз еще проржал что-то вслед сородичу, и ему ответили издалека. Я даже улыбнулась такому приветствию.

— Не думала, что люди могут ездить на рекке, — голос мой звучал тихо, но не удивилась, что Теор услышал.

— Почему нет? Это такие же ездовые животные, как лошади и горолы. Не всякому они подчиняться, но зависит это совсем не от расы.

— А летать они могут? — задала я давно мучивший меня вопрос. Ни разу не видела, чтобы Сиз поднимался в воздух.

— Не все и только без груза, — видя непонимание на моем лице, телохранитель вздохнул, но продолжил — Летают только чистокровные, без малейших примесей. Чуть-чуть иной крови — и рекке никогда не взлетит, потому что и так к полету едва-едва приспособлены. Поэтому и налегке — любое утяжеление становится непосильным грузом. Ведь относительно тела у рекке не очень большие крылья, да и кости не все полые и облегченные, как у птиц. Иначе бы для езды они не годились.

Сиз заржал, как мне показалось, согласно. И сверкнул на меня черным глазом. Я погладила жеребца по шее, тихо вздохнув.

— Понятно, — тихо отозвалась я. А потом подняла глаза на ворота. Мы уже совсем близко подъехали к городу, и теперь проталкивались мимо очереди перед воротами. На нас пытались огрызаться, но замечая пару эльфов, замолкали. Да и не везли мы с собой ничего на продажу, чтобы задержать стражников на входе. Так что, протиснувшись между повозкой и ругающейся торговкой, которая с жаром что-то доказывала на незнакомом языке стражнику. Языковой амулет я сняла еще пару дней назад, спрятав в карман своей сумки, и теперь общалась исключительно своими силами. Благо, что выучить язык было не так сложно, да и амулет помогал в этом, ведь пусть он и давал понимать собеседника, но говорили все на местном.

— Две серебрушки, — привычно бросил стражник, окинув нашу компанию беглым взглядом. Я невольно хмыкнула, оценив его профессионализм — видно, что не первый день стоит на воротах.

Внутри город оказался... Не впечатляющим. Приземистые каменные дома, кучи мусора в особенно узких проулках, булыжная мостовая на главных улицах и гравий на отходящих в стороны. Хотя я ожидала худшего, слушая рассказы о состоянии городов нашего средневековья. Видно, магия положительно улучшает качество жизни. В нашей истории даже самые лучшие города были не столь чистыми, исключая главную улицу, по которой передвигалась знать. В целом, довольно приятное место, особенно если привыкнуть к специфическому запаху. Невольно улыбнулась, насколько отвыкла от неприятных амбре за время походной жизни и пребывания у амазонок. В родном мире я, наверное, теперь задохнулась бы. Рядом чихнула Ялька. Я оглянулась на нее, успев заметить забавно сморщенный нос и печальное выражение огромных глаз. Да уж, вот кому действительно не до жизни в больших городах.

— Как тут неприятно пахнет, — слегка капризно заметила подруга, недовольно оглядываясь на кучи мусора в подворотнях. Может, у эльфов усиленное обоняние? Хотя Велен не проявляет такого беспокойства, как Ялия. Наверное, подруга как и я отвыкла от таких запахов, не ожидая, что придется встретиться с ними в этом мире.

— Привыкнешь, — довольно мягко заметил эльф, правда улыбка у него была весьма ехидная. Наверняка он использует магию, чтобы оградить себя от этого запаха, а потому забавляется нашей реакцией. Вообще Велен вел себя довольно странно, то становясь серьезным и невозмутимым, часами сидя на стоянках в одной позе, то ехидничал и разыгрывал нас, как подросток.

— А вот и нужное место, — негромко произнес Теор, остановившись перед двухэтажным, высоким строением, на вывеске которого красовался некто крылатый, напоминающий коня.

— Как называется?.. — я вопросительно оглянулась на Теора.

— "Веселый рекке", — хмыкнул он, не сдержав улыбки. Сиз недовольно фыркнул, дернув крыльями. Кажется, его название не забавляло, а вовсе даже наоборот. Я потрепала его по ушам, пытаясь успокоить, за что заработала персональный недовольный фырк.

— Хозяин тут гном, так что это одно из немногих заведений, где нелюдям действительно ничего не угрожает. Хотя бы потому, что из людей тут только те, что пришли вместе с нелюдями, или приходили с ними раньше, — Теор легко спрыгнул со спины рекке. Рядом как из-под земли вырос кто-то невысокий, широкоплечий, с всклокоченной рыжей шевелюрой и носом-картошкой. Я чуть удивленно смотрела на первого встреченного мной гнома, раздумывая: у него бороды нет, потому что не принято, или потому что маленький? Судя по тоненькому голосу, все же второе. Но вот то, что говорил он на незнакомом мне языке, немного огорчало. А уж то, что Теор ему отвечал на том же, и вовсе навевало грусть.

— Слазь уже, — чуть раздраженно бросил Теор — Мне еще Сиза чистить.

— Я сама могу, — буркнула я, сползая с жеребца. Едва не упала, приземлившись на неровную брусчатку и ругнулась на великом и могучем. Вот пока была в лесу, не особо задумывалась об окружении — ну лес и лес, какие там удобства? Все воспринималось как затяжной поход. Но вот теперь, попав в город, почему-то остро пришло понимание — хочу домой!

— Ну как хочешь, — Теор небрежно перебросил мне поводья крылатого, и исчез за массивной дубовой дверью двухэтажного строения.

Рядом со скакунов изящно спустились Яля с Веленом. Я невольно отметила, насколько более легкими стали движения подруги, и как забавно теперь выглядывают из светлой шевелюры кончики постепенно вытягивающихся ушей. Они уже выглядели почти так же, как у Велена, не оставляя никаких сомнений в ее чистокровной эльфийской природе. Да и волосы у подруги выцветали, уже сейчас имея цвет белого золота, и грозили в скором времени стать снежно-белыми, как у аристократа. Интересно, у всех эльфов исключительно светлая шевелюра?

— Не у всех, — с улыбкой отозвался Велен, когда я повторила этот вопрос вслух — Вообще белый считается довольно редким оттенком волос, просто светлыми могут похвастаться несколько знатных эльфийских родов, но вообще волосы у эльфов в общей массе такие же, как у людей — русые, каштановые... Черных, правда, тоже почти нет.

— А зеленых? — невольно вырвалось у меня — Ну, вы же лесные жители... Мало ли, для маскировки.

Велен засмеялся, и отвечать не стал. Я и сама поняла, что глупость сморозила. Вздохнула, принимая поводья скакунов от эльфа, который как-то странно улыбался, глядя на меня. Я озадаченно моргнула, но спрашивать пока не стала: мне животных было жалко, им давно был положен отдых. Гном попытался забрать у меня эльфийский транспорт, но я не дала — все же эти звери ко мне уже привыкли, зачем их чужим доверять.

— Я сама, только покажи что где, — хмыкнула я.

— Служка? — чуть непонимающе спросил гном, подозрительно меня оглядывая.

— Нет, просто люблю животных, — слегка оскорблено отозвалась я, и, не дожидаясь разрешения местного конюха, повела наш транспорт в конюшню. Следом раздались быстрые и громкие шаги гнома.

В саму таверну я вернулась через час, довольная жизнью. Гном все-таки попытался влезть в мою работу, от всей души комментируя то, как я чистила Сиза, а потом и вовсе попытался оттеснить "неумеху" из денника... Что ж, я предупреждала, что сама. Если бы послушал — не сидел бы сейчас на верхней балке как раз над стойлом крылатого, который изредка поднимался на дыбы, пытаясь цапнуть незадачливого конюха за пятку.

Велен и Ялия сидели в чистом и уютном общем зале, вблизи от камина. Я огляделась: стены и пол из темного дерева, слегка повытертые, но тщательно вычищенные и отполированные множеством ног. Подкопченый потолок и балки, множество факелов и кованая люстра на три десятка свечей. В зале приятно пахло вкусной едой и дымом от камина.

— Что-то ты долго, — Яля подвинулась, показывая мне на соседний стул. В зале, помимо нас, были еще только двое созданий — еще один гном, только с русой шевелюрой, и девушка с оливковой кожей и темно-зелеными волосами. Я с трудом заставила себя не засматриваться на первую встреченную мной вне общины дриаду, сделав себе пометку расспросить о ней Велена — в своих лекциях леди Параль говорила, что дриады иногда, по стечению обстоятельств, покидают свои материнские деревья и уходят к людям, но вот причины у меня почему-то не возникло желания уточнять. Скорее всего, я до последнего надеялась, что мое знакомство с этим миром будет ограничено небольшим поселением амазонок, и я оттуда вернусь домой. Не сбылось, как говорится.

— Знакомила Сиза с местным конюхом, — с ехидной улыбкой пояснила я — А то он мне так помог, столько полезных советов дал...

Подруга, сначала удивленно округлившая глаза, теперь тихо засмеялась, не иначе как представив знакомство. Я тоже хихикнула, вспоминая. Никогда бы не подумала, что организм гномов, даже при приливе адреналина, позволяет им прыгать на три метра вверх, учитывая их общий рост.

— Что, так помог? — с улыбкой поинтересовался Велен. По лицу эльфа было видно, что он сочувствует несчастному.

— Просто жизнь мне спас, как бы я без него с Сизом-то справилась, — не менее ехидно отозвалась я. Ну да, злая. Не люблю, когда меня считают... за человека в обществе нелюдей.

— Хозяину тебе объяснять, куда его конюх делся. Насколько я помню, этим заведением управляет клан... — Велен все так же безмятежно улыбался мне, но сколько насмешки в глазах. Я обижено передернула плечами. Ну да, не знаю местных реалий, зачем издеваться?

К слову, о хозяине. За стойкой стоял коренастый, полноватый гном, да еще и, высокий для своего народа. Если гноменок был метр с кепкой в прямом смысле, то хозяин сего заведения был почти полтора метра ростом. Суровое лицо, борода, внушительная ширина плеч... В общем вот он — идеальный фэнтезийный гном. Мне стало немного жутко, вспомнились не к месту рассказы Ялии, что гномы отличались сварливым и агрессивным характером. Вздохнула слегка обреченно...

— А где Теор? — резко перевела тему я, пока отложив перспективу объясняться с этим субъектом до лучших времен. Или может просто пойти спустить конюха с балки и вообще ничего не объяснять?..

— Он ушел, — чуть резко отозвался Велен. Губы его на секунду сжались в линию, между бровей пролегла напряженная складка. Я прикрыла глаза — мне все так же не доверяют, а в городе, похоже, особенно.

— Хорошо-хорошо... — чуть раздраженно пробормотала я, опустив глаза на столешницу. В животе заурчало и я чуть растерянно накрыла его ладонью. Рядом хихикнула подруга.

— Давайте поедим! — жизнерадостно воскликнула она, стараясь разрядить обстановку за столом. Велен вздохнул и махнул рукой гному за стойкой. Повинуясь зычному окрику хозяина, к нашему столику подбежала молоденькая девочка все с той же рыжей шевелюрой и ростом чуть выше метра. Гномочка оказалась весьма симпатичной, даже нос картошкой ее не сильно портил. Хотя фигура у нее еще явно не сформировалась.

— Что желаете? — звонко спросила она, лучезарно улыбаясь. Я невольно заулыбалась в ответ.

— Какой-нибудь бульон с мясом, овощей на гарнир и лаа'cэ, — Велен дал гномке монетку и тоже улыбнулся. Та кивнула и убежала в сторону стойки, скрывшись за неприметной дверью на кухню.

— Лаа'cэ? — Ялька с интересом уставилась на Велена. Я тоже прислушалась — интересно же, что заказал этот эльф.

— Это пища эльфов. Наша гордость, — эльф немного снисходительно улыбнулся — Особый фрукт, растущий только в наших лесах. Прекрасно утоляет голод и жажду, чрезвычайно полезный. Ни в какое сравнение с тем, что едят люди, — аристократ бросил на меня насмешливый взгляд. Я пожала плечами, уговорив себя не обижаться на этого заносчивого типа.

Еда оказалась на удивление вкусной, пожалуй, в этом мире я еще ни разу не ела ничего вкуснее. Даже попробовала лаа'cэ, но не поняла всей прелести этого фрукта, размером с грейпфрут и мякотью, похожей на авокадо. Цветом сие достижение эльфийской ботаники напоминало перезрелую дыню. В общем, интересный фрукт для вегетарианцев. И действительно сытный, я едва осилила одну дольку после плотного ужина. Поэтому в свою комнату я ввалилась объевшаяся, зато в относительно хорошем настроении. Следом за мной, с опозданием в пару минут, зашла Ялька.

— Уф... Никогда не думала, что буду так уставать от города, — подруга устало упала на кровать. Волосы ее разметались по подушке, открывая правый висок, на котором я с изумлением увидела темно-золотые узоры.

— Что это? — слегка недоуменно спросила я. Яля кинула на меня непонимающий взгляд, и пока я не провела пальцем по своему виску, не сообразила, о чем я.

— А, это... — подруга замялась. Было видно, что она сомневается, стоит ли мне объяснять это. Я огорченно вздохнула, отвернувшись к стене на своей кровати. Что ж, ожидаемо...

— Это отличительная черта нашего народа, — я удивленно моргнула, оборачиваясь. Яля чуть виновато мне улыбнулась — Эти узоры появляются много от чего. У меня на виске означают, что меня приняла стихия огня, оставив метку. Не спрашивай, почему они справа, а не слева, где был ожог, этого даже Велен мне не объяснил. Но у меня еще несколько подобных украшений по телу, каждое что-то значит.

— Ох уж эти эльфийские заморочки... — со смешком заметила я, чувствуя себя немного неловко. Все же я так никому и не сказала о своем решении остаться здесь. И ведь даже не знаю, с чего начать... Хотя вряд ли кто-то будет сильно сожалеть. Ялия нашла свой народ. Уж судя по тому, что у нее теперь и узоры на теле появляются, она явно здешняя и быстро приживется при минимальной помощи Велена. Но только я собралась сказать Яле о своем решении, как дверь распахнулась. В комнату, едва ли не испуская волны злобы, заглянул Теор.

— Собирайтесь, мы уходим, — прорычал он. Я сжалась, не без оснований полагая, что опять все шишки на меня свалят, но мужчина даже не задержал на мне взгляда. Спрашивать, что случилось, не рискнула ни я, ни Ялия. Мы молча подхватили так и не разобранные мешочки с вещами и бегом спустились в зал. Я ожидала, что внизу будет драка, или отряд каких-то стражников, или атмосфера подозрительная... Но все было почти так же, как и до нашего с Ялей ухода, разве что посетителей немногим больше. Переглянувшись, мы подошли к столику, за которым сидел Велен.

— Что случилось? — негромко поинтересовалась подруга, явно недовольная тем, что ее выдернули из относительно мягкой, но все же постели.

— Сам не понимаю. Видно в делах у Теора что-то не заладилось. Он пошел седлать коней, — на редкость флегматично отозвался аристократ, допивая какой-то сок. — Но все равно стоит поторопиться, зря он бы не стал так нервничать.

Вздохнув, Яля потянулась к выходу. Следом и Велен, оставив на столе мелкую монетку. А вот я осталась стоять, собираясь с мыслями. Пора уже, и так затянула до последнего. Догнав эльфов, я негромко сказала:

— Дальше отправляйтесь сами, а я здесь остаюсь.

Глава 11

Да... В голове крутятся странные мысли: "Действие окончено, немая сцена, занавес!". Странная реакция на мои слова, хотя, что я знаю об эмоциях эльфов? Может это у них высшая степень потрясения, что не маловероятно. Хотя Яля на правах бывшего человека действительно выглядит ошарашенной моим заявлением, что не очень удивительно. А вот по лицу эльфа не понять, рад он или не очень.

— Да где вы ходите? — в таверну заглянул раздраженный телохранитель. Я поежилась под его злым взглядом пронзительно-желтых глаз. Что ж он за создание такое? На ум ничего не приходит, он не вписывается ни в одно описание, которое давала нам леди Параль.

— Я остаюсь здесь, — слегка дрогнувшим голосом отозвалась я, неосознанно шагнув назад от разъяренного мужчины. Это что же такое случилось, что он теперь в такой ярости?

Теор пару секунд мрачно изучал мою тушку, да так, что я могла предположить только одно — он меня мысленно разделывает на много маленьких Люксан, да еще и с особой жестокостью. Когда же он шагнул ко мне, я едва удержалась, чтобы не отпрыгнуть подальше. В руку лег небольшой мешочек, звякнувший монетами.

— Я буду надеяться, что ошибся. Но если увижу тебя в компании альрекков — убью, — очень тихо и очень серьезно сказал Теор. Я едва удержалась в положении стоя, чувствуя, как от страха подкашиваются ноги.

— Что застыли? Быстро убираемся отсюда! — прошипел телохранитель, первым покидая уютный зал таверны. Следом за ним поспешила перепуганная Ялька, подталкиваемая Веленом. Я отвернулась. Стало стыдно, что я не сказала подруге о своих намерениях раньше и теперь оставила ее такой... беспомощной с двумя взрослыми мужиками. Но, в конце концов, она эльфийка, а не человеческая девчонка. Да и за время похода столько возможностей было у тех самых мужиков навредить нам... Сомневаюсь, что одной девушкой больше, одной меньше сыграло бы для Теора весомую роль. Вот так, успокаивая себя, я пошла к стойке. Стоило попробовать устроиться здесь же, раз Теор посчитал это место безопасным. Хотя бы временно безопасным.

— Что желаете? — равнодушно поинтересовался гном, не отрывая глаз от какого-то пергамента.

— А... На работу конюх не требуется? — замявшись, спросила я, совершенно не представляя, как здесь устраиваются на работу. Газет с вакансиями не предвидится, да и доски объявлений я как-то не заметила.

— На работу? — хозяин таверны поднял глаза на меня, добродушно ухмыляясь в усы. Кажется, подобным образом тут, обычно, не просились. Ну, хоть не отправил гулять сразу, и то счастье. — Ну, может и нужен... — задумчиво пробормотал гном, возвращаясь к бумагам — Да, пожалуй, моему младшенькому не помешает помощник. Но разве девушка справится с такой тяжелой работой? — в голосе трактирщика слышалась добродушная насмешка. Я слегка озадаченно нахмурилась, не сразу сообразив, что теперь уже нахожусь не в чисто женской общине, где любую работу, хочешь-не хочешь, будут выполнять женщины, а в городе, где царит патриархат и типовое мышление, что место женщины у очага. И едва сдержала огорченный вздох, осознав, что все будет даже сложнее, чем казалось мне изначально.

— А может, мы можем хоть обсудить вопрос моего принятия на работу? Ну, проверку устроить, к примеру... — голос звучал неуверенно, но совсем не потому, что мне наглости не хватает. Просто врожденная осторожность буквально вопила о том, что раз здесь патриархат, за крамольные речи меня и высечь могут. Хлыстом. Или еще что-то в подобном роде сделать. Еще и в голове услужливо вспыхивали сцены из исторических фильмов, где показывались практики наказаний непокорных женщин. А заодно и сожжение ведьм.

— Можно и устроить, — гном еще раз хмыкнул. Потом улыбнулся шире, отложив в сторону свои бумаги. Я нервно переступала ногами в ожидании своего приговора. И чем шире становилась улыбка гнома, тем больше подозрений зарождалось в моей голове.

— Для начала, много ли ездовых животных ты видела, девочка? — деловито осведомился хозяин, продолжая улыбаться. Я подозрительно нахмурилась, в уме подсчитывая количество видов в амазонской конюшне.

— Не знаю, но видов шесть видела, и за пятью умею ухаживать.

— А с орочьим транспортом знакома? — кажется, меня решили угробить. Заметно побледнела, невольно выпрямившись у стойки. Глаза гнома заинтересованно блеснули.

— На корм горолу не пойду! Не заставите! За ними ухаживают только хозяева, — голоса я не повышала, но эмоции в нем все же били через край. А гном молчал, продолжая улыбаться. Не меньше минуты молчал, так что я успела уже подумать, что хозяину жаль мяса для этой зверюги и он решил накормить ее моей костлявой тушкой за такое нахальное предложение. А потом басовито рассмеялся, добродушно хлопнув меня по плечу.

— Вижу, что и правда разбираешься. Нет у меня здесь ни орков, ни их чудищ, не бойся, — гном достал из-под прилавка толстую тетрадь в кожаном переплете и что-то туда быстро записал. Я с тоской посмотрела на мелкий почерк — пока моего знания языка не хватало, чтобы с ходу расшифровывать местный почерк, да и не факт, что хозяин писал на общем языке. Вроде леди Параль рассказывала нам о маниакальной подозрительности горных жителей, так что записи в этой тетрадке вообще могли быть на эксклюзивном зашифрованном древнем диалекте, на котором общались реккаты.

И вот, когда я уже подумала, что жизнь налаживается, и я, может, и тут найду свое место, как в очередной раз получила по лбу. Буквально, ножнами, притороченными к седлу. А все потому, что когда мы с гномом вышли на крыльцо, во двор таверны влетел вооруженный конный отряд. Вороные кони, черные накидки поверх зачерненных доспехов, глухие шлемы — в общем, типичная гвардия местного темного властелина. Гном нахмурился, я чуть удивленно заметила, что он уже успел вытащить внушительный топорик из кольца на поясе. И поэтому сама проглотила ругательства, которые рождала набухающая на лбу шишка, и постаралась слиться со стенкой, а точнее с дубовой дверью за спиной. Получалось, как видно, не очень: если гнома окинули лишь мимолетным взглядом, то я удостоилась самого пристального внимания темных рыцарей. Оно, конечно, лестно, когда десяток статных мужиков сверлят тебя взглядами, если бы не маленькая деталь — наконечники копий, так недвусмысленно направленные мне в грудь.

Пауза затягивалась, грозя перерасти из театральной в комическую. Но неудобство, кажется, испытывала только я. Остальные же товарищи весьма успешно изображали из себя монумент по мотивам легендарной картины Репина: "Приплыли!". Или "Не ждали", это уж кому как нравится.

— Ты кто такая?

Я не сразу сообразила, что это обращались ко мне. И вдвойне неожиданно было осознать, что приятный бархатистый бас принадлежит предполагаемому лидеру этой черной конницы. А рыцарю все же пришлось повторить свой вопрос, чтобы я, наконец, среагировала.

— Я? Конюх, — главное нацепить на лицо улыбку поглупее и понаивнее. Может и не станут допрашивать...

Камень на перчатке у рыцаря полыхнул синим. Кажется, ему это не особо понравилось, потому как следующий вопрос был задан на редкость раздраженным голосом.

— Ты встречалась с реккатом здесь?!

Вот теперь даже не пришлось изображать недоумение — я и правда не поняла, о чем говорит рыцарь. Откуда здесь взяться представителю пропавшей расы? Не думаю, что этим недоптицам легко скрываться среди людей — леди Параль говорила, что у них считается позором маскироваться под человека. Или она это про эльфов говорила?..

— Понятия не имею. Крылатого не видела, но специально под капюшоны не заглядывала, чтобы убедиться в расовой принадлежности, — я пожала плечами, за небрежностью голоса скрывая легкий страх. Все же эта кавалерия проявляет ко мне слишком много интереса.

Камень на перчатке снова посинел. До меня запоздало дошло, что это местный аналог детектора лжи. Представив, что было бы, измени камушек свой цвет на какой-то иной, я побледнела, ухватившись за перила крыльца. Собственно, все сказало нетерпеливое движение главного рыцаря. Меч полоской темной стали сверкнул в лучах солнца. Отшатнуться я не успела, так что он легко прочертил полоску на моей щеке, заставив кратко вскрикнуть. Щеку обожгло болью, от резкого прыжка назад заныла уже казавшаяся зажившей рана на боку. Алые капли крови на лезвии меча темного слабо мерцали.

— Забирайте ее. Хозяину понравится эта кровь. Тем более метка рекката на ней все же есть, — кратко бросил лидер, разворачивая вороного коня в сторону ворот. Я беспомощно оглянулась на гнома, но даже не увидела его — только входная дверь трактира хлопнула за спиной. А вот меня весьма бесцеремонно сграбастали за руку и вздернули в седло. Кое-как отбрыкавшись от положения мешка, потому как бок начал болеть немилосердно, я все же добилась утверждения меня в положении сидя, клятвенно заверив своего конвоира в своем хорошем поведении. И нарушать свое слово не было ни малейшего желания — все же в свободной руке этого рыцаря лежал длинный кинжал, с матово поблескивающим лезвием. Зато теперь можно было подумать, что же произошло. Что за метка рекката и когда я успела уже встретиться с представителем крылатого племени? Нет, можно допустить, что желтоглазый Теор с острыми чертами лица принадлежит к этому роду-племени, но как-то это за уши притянуто... Наверное. Все же мир магический, мало ли какие тут законы. И про давно ушедшую из мира расу могут многого не знать. Например, об их способностях к оборотничеству.

Ехал отряд подчиненных Темного властелина по городу не скрываясь. Даже наоборот, всячески демонстрируя свое присутствие. Я даже удивилась, что с ними нет пажей с трубами, для организации торжественных фанфар. По всему выходило, что эта кавалерия пользуется в городе недюжинным уважением. Наверное, это гвардия местного виконта, или графа, или какие тут титулы? Мне это не суть важно. Важными были те взгляды, которыми меня провожали прохожие на улицах. Сочувствующие. Жалостливые. Испуганные. Как будто меня провожают на заклание. Я невольно потянулась пальцами к порезу на щеке: не зря же рыцарь кровь упомянул. Вот уж не знаю, чем ему моя магически отрицательная кровь ему приглянулась, но стать донором в местных антисанитарийных условиях мне не хотелось. Заражение той самой жидкости мне здесь не вылечат, если даже царапину эльф не потянул.

— А что со мной будет? — тихо поинтересовалась я у всадника, который любезно предоставил своего коня для моей транспортировки. Ответа не дождалась, хотя фантазия буквально бушевала и фонтанировала идеями, одна прекраснее другой... Пролистанный когда-то в юности справочник по пыткам времен средневековья очень ярко стоял перед внутренним взором. А молчание всадников только подогревало воображение.

Кавалерийский отряд уже миновал оживленные улицы города, объехав стороной многолюдный рынок. Я, внезапно поддавшись чувству собственной исключительности, отрешенно думала, что это была самая скучная экскурсия в моей жизни из-за молчаливости экскурсоводов. Да и темп был задан достаточно бодрый, рысью, и после мягкого хода Сиза и перьевой опушки на спине я изрядно растряслась верхом на обычной лошади. Да и сидеть на жестком рыцарском седле, сразу перед латником в полном облачении... приятного мало. Постоянно обо что-то ударяешься — то о луку седла, то о выступающие части доспеха.

Когда мы проезжали ворота через специальную калиточку, которую я мысленно окрестила "Для VIP-гостей", мне показалось, что в толпе я разглядела мрачную фигуру Теора, рядом с которым пестрели серые крылья Сиза. Но потом, вспомнив про свое далеко не идеальное зрение и наличие в городе других рекке, отбросила эту мысль — они должны были давно покинуть город, учитывая скорость, с какой телохранитель всех увел. Печальный вздох вырвался сам собой, как пришло и чувство безысходности следом за ним. Саднило щеку и бок, боль в порезах пульсировала, как огненный шарик, забравшийся под кожу. А вокруг, как назло, набирал обороты чудесный, теплый день, птички пели, деревья по сторонам дороги шелестели листвой. Впереди весьма оптимистично наметился здоровый замок-крепость. Камень, конечно, не черный был, но всякие гаргульи и прочие страхолюдины на множественных выступах и парапетах не оставляли сомнения в принадлежности хозяина к темным силам. К массивным воротам вела простая, земляная дорога, лишь у самого въезда в замок она была замощена крупными булыжниками. Никакого рва или вала вокруг крепости не наблюдалось, но едва кони темных рыцарей подъехали ближе, проехав между маленьких столбиков с очередными страшилищами на навершиях, как по моим нервам словно полоснули ножом: вокруг заметались кровавые призраки, силясь принять вид моих самых жутких кошмаров, а сердце, казалось, остановилось от запредельного ужаса. В жизни мне не приходилось испытывать ничего подобного, и никогда не хотелось бы испытать вновь — потому что на незримой границе между двух невыразительных столбиков вполне прямой смысл приобретало выражение "умереть от страха". С лица махом отхлынула кровь — или к магии крови я более чем уязвима, или же сила местного лорда так велика, что даже меня проняла его магия. Заметив мои судорожные телодвижения, конвоир досадливо цыкнул и неожиданно рывком развернул к себе.

— Жива? — казалось, в его голосе смешалось удивление, облегчение и недоверие одновременно. На редкость богатый на чувства баритон. Нервно кивнув, я кое-как отодрала от гривы несчастной лошади одну руку и полюбовалась на ее примере на крупную дрожь, которая колотила все тело.

— Если бы не выжила, значит и хозяину бы была не нужна, — небрежно бросил лидер сего кавалерийского отряда. Я опустила глаза на лошадиную шею, спрятав бешеный огонь в глазах за пушистыми ресницами и до того сжала кулаки, что ногти оставили кровавые следы на ладонях. Впервые в жизни захотелось убить, по-настоящему. В отместку за пережитый ужас на границе владений кровавого мага. За спиной раздался краткий вздох, и на кулак на миг опустилась закованная в латы ладонь. От удивления гнев прошел так же быстро, как и вспыхнул, оставшись угольком тлеть на задворках сознания, чтобы разгореться вновь при первой возможности. Но я все же поостереглась говорить что-либо неожиданному помощнику, ведь не зря же он сохранял молчание.

Тем временем отряд уже миновал замковые ворота. Внутри все оказалось... неожиданно. Будто я в мгновение ока из сказочного фэнтезийного средневековья перенеслась в исторический фильм о веках сожжения ведьм. Каменные улицы, каменные дома, неприятный запах, витающий в воздухе. Забитые, несчастные люди в обносках, спешащие скрыться с пути следования кавалерии. Атмосфера запустения, как будто это место уже долгие годы остается в осаде, поэтому в городе царствует нищета и голод. Не знаю, как выглядело в тот момент мое лицо, но наверняка на нем отразилась буря чувств: отчаяние, жалость, отвращение. Я поежилась, с трудом подавив всплеск животного ужаса. Оказывается, давешняя тюрьма в поселке амазонок была едва ли не райским местом. И я бы с радостью поселилась бы в темном подвале, лишь бы не жить здесь.

— Слазь, — я так погрузилась в мрачные мысли, что не заметила, когда лошади остановились перед самим замком, выглядящим столь же запущенно и неприветливо, как все вокруг. Лидер рыцарей резко дернул меня за руку, и я бы улетела лицом на грязную мостовую, не успей мой конвоир схватить меня за шиворот. Он же легко вздернул меня обратно в седло, откуда я поспешила по-человечески слезть, чтобы у лидера не возникло желания повторить свой маневр снова. Последнему, кажется, не понравилось самоуправство подчиненного, но он не стал его распекать, поставив меня в тупик относительно местных сословно-иерархических отношений. Больше от рыцарей не последовало ни одного слова: они просто окружили меня каким-то своим боевым построением и повели внутрь замка.

Что порадовало, так это внутреннее убранство сего строения. Внутри замок пестрел драпировками, сверкал золотыми украшениями и расписными вазами. В общем, был типичным представителем жилища богатого, напыщенного индюка с манией величия. Это осознание огорчило меня еще больше, потому как угодить подобным индивидуумам практически невозможно. Мимо мелькали многочисленные коридоры, в которых я уже безнадежно заблудилась, тем более что почти весь обзор загораживали кряжистые фигуры в черных латах. Но уже через минуту меня завели в огромный, блистающий золотом, тронный зал, освещенный множеством факелов и свечей. На кресле-троне сидел немолодой мужчина удивительно приятной наружности — волосы с проседью до плеч, орлиный нос, проницательные глаза. Правда все портило выражение тех самых глаз — неприятное, изучающее, как у мальчишки, нашедшего занимательного жука и думающего, к какой деревяшке прикрепить его булавкой. Я не сразу обратила внимание на то, что рыцари уже отступили, выстроившись шеренгой вдоль красной ковровой дорожки, предоставив меня своему господину для изучения.

— Ну, добро пожаловать в мою обитель, миледи, — прозвучал резкий, каркающий голос хозяина замка в тишине зала, нарушаемой лишь потрескиванием настенных факелов.

— Спасибо... — негромко и почему-то по-русски отозвалась я, не скрывая своего отчаяния. Вот и начались мои "сольные" приключения. Получите — распишитесь...

Глава 12

Часто ли вы задумываетесь о смысле жизни? Я вот не часто, раньше и вовсе не думала о том, зачем живу, зачем работаю — вбитые с детства стереотипы, что так надо и правильно, надежно блокировали любую мыслительную деятельность в отношении этого вопроса. И надо же было именно в такой значимый момент моим мыслям все же выйти за рамки... Когда стоишь перед кровавым, в прямом смысле, правителем, совсем не время задумываться о том, почему ты пришел в этот бренный мир. Но все так навалилось: и перемещение в другой мир, и слишком частая опасность проститься с этим самым миром посредством скоропостижной кончины, что мысли меня все же одолели.

— Девушка, вы меня вообще слушаете? — дорвался до моего подсознания весьма громкий и слегка взбешенный голос правителя. Я растерянно тряхнула головой, внутренне обмирая — угораздило же прослушать вдохновенную речь злодея, они же там всегда так много интересного рассказывают... правда, потом они пытаются убить героя, на чье место, кажется, претендую только я. Горестно вздохнув, я криво усмехнулась.

— Да, Ваше Высочество, — я честно пыталась придать голосу должное уважение, и даже склонилась в поклоне, но услышав чье-то злое сопение справа быстро распрямилась и пониже опустила глаза, потому как вышло у меня все-таки издевательски. Вот когда я готова была проклинать свою свободолюбивую натуру, которая не позволяла проявляться в моем голосе рабским ноткам даже в нужные моменты.

Хозяин поднялся с внушительного трона из темного дерева, и я невольно подалась назад, настолько мне не понравилось выражение его лица. Душа в полуобморочном состоянии свалилась в пятки, а сердце, видимо, решило покинуть свое постоянное место жительства, так сильно оно билось о ребра. А правитель неумолимо продолжал приближаться, вызывая у меня паническое желание удрать куда подальше, но в спину быстро уперся весьма острый кончик неведомого оружия, задушив едва оформившиеся стремления к побегу на корню.

— Тогда слушай, девочка, а не витай в розовых облаках, перебирая скудные мысли в своей очаровательной головке, — с премерзкой улыбкой проговорил мужчина, жестко хватая меня за подбородок. Пальцы его оказались на редкость холодными и неприятными, так что я не смогла сдержать дрожь отвращения. Ну, хоть лицо не скривила, а то ведь с этого станется чуть толкнуть меня назад, в действительности превратив в жука на булавке, — А то эта самая головка окажется в моей коллекции черепов гораздо раньше, чем мне бы того хотелось.

Кажется, когда-то я боялась Теора. Беру все слова о нем назад, телохранитель был на редкость милым и приятным в общении парнем. Казалось бы, что страшного в угрозе от пожилого мужчины, сказанной злым, скрипучим голосом, полным раздражения? В моем мире я бы посмеялась такому в лицо. Но здесь, стоило лишь взглянуть в пустые глаза кровавого мага, как у меня исчезли все мысли не только о смехе в данный момент, но и вообще о том, что над этим человеком можно посмеяться. Темные, почти черные глаза хозяина замка были глазами Убийцы с большой буквы, которому безразлична жизнь кого бы то ни было. Сердце, истерично трепыхнувшись, замерло на пару секунд от охватившего меня ужаса, и в глазах почти мгновенно потемнело. Когда я пришла в себя, то обнаружила перед носом алую ткань ковровой дорожки и трясущиеся от страха руки. Слушаться тело отказывалось, и я вновь в полной мере осознала выражение "умереть от страха".

— Увести, — лениво бросил хозяин, уже на пороге одной из многочисленных дверей, ведущих из тронного зала, — Ей я займусь позже.

Реальность воспринималась в тумане. Руки и ноги безбожно дрожали, и приходить в норму, кажется, не собирались. Правда стражникам не было никакого дела до моих проблем с самоконтролем — бесцеремонно вздернув меня, держа за плечи, они волоком потащили меня по шикарным коридорам замка, нисколько не заботясь наличием слуг и прочих придворных. Хотя в этом и необходимости не было. Усилием воли приподняв голову и на миг встретившись глазами с каким-то пареньком-лакеем, я не увидела ни грамма эмоций в свой адрес. Пожалуй, волочи стражники стул, он и то проявил бы к нему больше интереса, чем к моей безвольной тушке. Откровенно запоздавшее осознание собственной ничтожности, на которую намекал в зале хозяин замка, накатило приливной волной, быстро утопив все ростки надежды на благополучный исход. Руки нещадно ныли от напряжения, на плечах, я была уверена, проступят огромные синяки от жесткой хватки, но черных рыцарей это нисколько не заботило. С трудом удержав малодушный всхлип, я закрыла глаза. "Это происходит не со мной. Это сон" — как мантру повторяла я, беззвучно шевеля губами. Реальность медленно отдалялась, а я, сама того не ожидая, начала проваливаться в состояние транса. Уже не чувствовалась боль и ужас, сковывающий мое сердце. Пропало чувство жалости и ненависти к самой себе — ведь всего бы этого не было, не останься я одна, без поддержки хоть относительно знакомых нелюдей. Но... Резкий удар по лицу спутал мысли и столь приятное наваждение пропало. Вернулась тупая пульсирующая боль, монотонная и от этого только более мучительная. Я подняла глаза на рыцаря, что придерживал меня в сидячем положении. Он, по всей видимости, и дал мне столь коварную пощечину. Сжав зубы, я почувствовала вскипающую в сердце ярость. Я могла это закончить! Весь этот кошмар мог закончиться сейчас! Если бы мне дали только отрешиться от всего... Разум пытался привести логические доводы, что транс это такой же миф, как и все остальные приемы шарлатанов моей родины. Что нельзя отключиться от тела и заморозиться настолько, чтобы оказаться вне влияния даже естественных потребностей, не то что боли. Но раз за разом доводы рассудка натыкались лишь на всепоглощающий ужас от глаз мага, поселившийся в моем сердце, который заставлял цепляться даже за такие нереальные вещи, как шарлатанский транс.

— Не сдавайся, — слегка насмешливый голос вибрировал, как у мурлыкающего кота. Но даже столь приятный, низкий тембр, к которому я испытывала определенную слабость, заставляющую меня влюбляться в обладателей таких голосов, не смог остудить клокотавшую во мне злость. Не было бы на этом нелюде доспеха, я бы ударила в ответ, нисколько не заботясь о целости своей шкурки, если рыцарь вдруг решит развязать бой. Но глухие латы не оставляли шанса для осуществления мести, так что ярость вылилась в тихом рыке и сильном ударе рукой о каменный пол. Новая, резкая боль слегка отрезвила, и я рассеянно слизнула капли крови с разбитых о камень костяшек. Досадливо поморщилась, чувствуя нарастающую саднящую боль в руке, и весьма мрачно посмотрела на рыцаря, приписав ему и эту мою неприятность. Однако мужчина словно и не заметил моих зверских гримас, спокойно поднялся и поднял меня следом, утвердив на вновь подконтрольные мне конечности. Правда, я не преминула "случайно" пошатнуться, в наивной надежде вывести рыцаря из равновесия, но только добавила к саднящей руке еще и отбитое о латы плечо.

Бросив бесполезные попытки навредить рыцарю, я с трудом уняла клокочущую внутри ярость. Но уже спустя несколько минут воодушевленного придумывания гадостей местному люду, я сообразила, что рыцаря стоило и похвалить за такое умелое возрождение жажды жизни в моем обессилившем организме. Представив, что мог сотворить с моей безвольной тушкой беспринципный кровавый маг, я ощутимо содрогнулась. А вот ободряюще сжавшаяся латная перчатка на моем плече мне явно почудилась. Определенно почудилась! А будущие синяки от поистине богатырской хватки спишем на неласковое обращение. Нельзя проникаться симпатией к своим мучителям, мало ли какими корыстными целями руководствуется этот темный, усиленно и пока весьма успешно втираясь мне в доверие? Меня, кажется, подозревали в связях с реккатом, так что можно предположить, что система "злой полицейский, добрый полицейский" впервые была использована не моими современниками.

Коридоры поменялись, теперь вокруг не было вычурной помпезности царского дворца. Голые каменные стены, мрачные статуи каких-то неприятных существ. Коридоры петляли, словно их прокладывал пьяный архитектор, и уже после четвертого поворота я запуталась в хитросплетениях местной архитектуры. Рыцари уже почти не держали, видно, сами понимали, что бежать мне некуда и незачем. Даже более того, я уже с трудом убеждала себя не вжиматься в плечо одного из рыцарей, пытаясь спрятаться от окружающей мрачной действительности.

Честно сказать, за каждым поворотом я ожидала мрачную, сырую лестницу в кишащее крысами и полумертвыми узниками подземелье. Поэтому когда рыцари внезапно остановились перед массивной дверью, окованной железом, рядок которых благополучно тянулся по правую руку от меня, я едва не дернулась дальше по проходу, где маячили такие ожидаемые мной очертания спуска вниз. Один из кавалеристов тихо фыркнул, правда, посреди пустынного коридора, в котором даже факелы трещали еле слышно, слышно рыцаря было за несколько метров. Нервная улыбка сама собой появилась на лице, и, судя по сбившемуся дыханию мужчины в доспехах, он едва сдержал повторный смешок.

Дверь открывали долго и вдумчиво. С рычагом в виде солидного лома, который обнаружился на противоположной стене. Сначала, правда, сняли воистину амбарный замок с бревна, которое изображало дверной засов. А потом едва оттянули за кольцо дверь, которой позавидовали бы и стены в домах моего мира — толстая, тяжелая и крепкая. При такой дверце и запора не нужно, я ее и так не открою. К слову, вопреки моим ожиданиям, за дверью оказался не каменный мешок с кандалами по стенам, а вполне себе уютная комнатка, с узкой кроватью, голыми стенами и узкой бойницей, закрытой мелкой решеткой. Не церемонясь, меня впихнули в помещение и закрыли дверь, которая неприятно заскрежетала по полу выступающей металлической бляшкой. Только теперь я явственно осознала, во что влипла. Пленница... Теперь идея отделиться от компании не казалась мне такой уж здравой. Откуда вообще взялись такие мысли? Словно черт попутал... Я устало опустилась на пол, откинувшись на стену, поежившись от проникшего сквозь рубашку холода. Тихо, холодно, темно. Маленькое окно едва пропускает рыжие солнечные лучи. А там закат... Красивый, сочно-алый, как кровь. Я невольно передернулась от всплывшего сравнения и с трудом приняла стоячее положение, покачиваясь на вновь ставших ватными ногах. Кровать застелена не была, из всех удобств только колючий матрас, набитый соломой и ниша в углу, без сомнения являющаяся отхожим местом. Никакой иной мебели в комнатке не наблюдалось. Повалившись на кровать, я уставилась на потолок, по которому водили хороводы красные отблески догорающей зари, раздробленные мелкой решеткой бойницы. Считать блики я начала машинально: один, два, три... Ну а в сон провалилась где-то в районе сорокового отблеска и совершенно незаметно для себя.

Пробуждение вышло не из приятных — на меня плеснули ледяной водой. Немного, всего стакан, но от этого даже неприятнее — быть мокрой местами значительно неудобнее, чем быть таковой полностью. Подскочив, одновременно отфыркиваясь, я едва не разразилась не вполне приличной тирадой в сторону своего "будильника", но вовремя заткнулась , встретившись с ледяным взглядом голубых глаз местного властителя. Закашлялась, буквально подавившись словами, и неловко присела на влажный матрас.

— За мной, — с нескрываемым презрением бросил правитель и вышел из моей каморки. Возмущение по поводу отсутствия завтрака, да и вообще всяких удобств, я так же решила придержать у себя. Хорошо хоть умыли.

Рыцари, пришедшие вместе со своим господином, встали по обе стороны от меня, но за руки не хватали. И я готова была поклясться, что слева был тот самый "добрый полицейский". Рычание, тихое, грудное, образовалось как-то само собой, изрядно удивив не только мой конвой, но и меня саму. И откуда столько злобы у меня взялось, что хочется разорвать всех тут и бежать из каменного мешка на улицу, под чистое небо... Всегда ведь была человеком на редкость спокойным и относительно домашним. А теперь вот такие дикие замашки. Наверное, правильно говорят, с волками жить — по-волчьи выть. Правда, после этого меня деликатно взяли под локти, и заставили на пару шагов отстать от драгоценного хозяина замка. А еще меня преследовало чувство, что левый рыцарь весьма нахально ухмыляется. Видеть не могла, по причине абсолютно глухого доспеха, но всей кожей ощущала его настроение, как будто он его излучал. И это бесило, потому что и у меня от этого на лицо лезла неуместная в данной ситуации усмешка. Пытаясь отвлечься от странного чувства, я с преувеличенным вниманием стала следить за дорогой. Мы снова вернулись в жилое крыло, и помпезная роскошь бросалась в глаза мгновенно, раздражая павлиньей пестротой. Я даже головой мотнула, часто заморгав, увидев произведение местных авангардистов, потрясающее своей нелепостью. Да, хозяин замка явно не страдал избытком эстетического чувства... А может это было сделано специально, чтобы не принимать гостей — ведь тронный зал был обставлен куда более приятно. Как и большой зал, куда меня привели.

Пустой почти полностью, с вереницей людей в центре и парой темных рыцарей по сторонам. Я было обрадовалась народу, даже затеплилась надежда поднять бунт, раз пленных здесь так много, но подойдя поближе я встретилась с абсолютно пустыми глазами мужчин и женщин. А уж когда хозяин замка попросил их разойтись, чтобы поставить меня в центре линии, я оценила ее и заторможенные, вялые движения — люди оказались зомби. Живыми, но от этого не менее безмозглыми и неповоротливыми. И я должна буду стать такой же?! Я едва не рванулась из рук придерживающего меня рыцаря, содрогнувшись от ожидающей меня перспективы. Если это магия, то на меня она скорее всего не подействует, а актриса из меня всегда была ужасная настолько, что врать я научилась только к двадцатому году жизни, и то по телефону. А от мысли, что разозленный неудачей замковладелец поступит со мной так же, как и с мужиком-зомби, который оказался чересчур медлительным, я затряслась вся. Спина нерадивого мужика превратилась в одну огромную кровавую рану под ударами короткой плети с железными крючьями на кончиках. Я поспешно отвернулась, не в силах смотреть на расправу. Мужчина не кричал, он вообще не издавал ни единого звука, но от этого становилось все только более жутким. Лишь когда смолк тихий и злой голос мага, костерящего неповоротливого зомби, я рискнула повернуться. Безучастный ко всему мужчина возвращался в шеренгу, пустые глаза ни на йоту не изменили своего выражения. Спина его на глазах затягивалась новой кожей, и, когда он вернулся в строй, только окровавленные ошметки рубашки напоминали о произведенной недавно экзекуции. Маг же, брезгливо перекинув орудие "труда" одному из своих рыцарей, остановился у трибуны посреди зала, на которой покоился массивный фолиант. Удовлетворенно кивнув чему-то своему, он сноровисто изобразил на полу какой-то рисунок, выливая кровь из стеклянных скляночек. Потом задумчивым взглядом окинул вытянувшихся по струнки зомби. Я ощутимо вздрогнула, когда его взгляд остановился на моей скромной персоне, а уж когда он хищно усмехнулся, и вовсе наверняка стала белее мела.

— А, наша новая знакомая, — на редкость неприятным тоном протянул маг. А потом неожиданно гаркнул — Шаг вперед!

Уж насколько я не любила приказы, а этого решила послушаться. Даже проявила излишнее рвение, сделав не шаг, а целых два. Правда, мой подвиг остался неоцененным: маг, едва взглянув на меня, небрежно махнул рукой в сторону изображения на полу и вновь уткнулся в свою колдовскую книгу. Мне стало даже обидно, что в моей покорности он нисколько не сомневался, но искушать судьбу банальным непослушанием мне не захотелось. Так что к рисунку я все же подошла. Однако вставать внутрь изображения, живо напомнившего мне наши сатанистские пентаграммы, я не решилась. И то, что вместо звезды был треугольник, меня нисколько не обнадежило. Опоясывающих кругов было три, и нарисованные между ними символы опознаванию не поддавались, хотя леди Параль показывала нам алфавиты других языков, для общего, так сказать, развития. Треугольник по углам был украшен пиалами с черными свечками, наверняка залитыми кровью. В хаотичном порядке располагались еще несколько символов, и я увлеклась их разглядыванием, силясь найти сходство с каким-нибудь языком этого или своего мира, тем более что символы казались смутно-знакомыми... Кажется, даже слишком увлеклась разглядыванием. Пронзительный взгляд в спину я ощутила запоздало и стремительно обернулась, машинально сделав шаг назад. Шаг оказался роковым. Его как раз хватило, чтобы оказаться в треугле, как про себя я окрестила местный аналог пентаграммы. Внешний круг мгновенно полыхнул веселым пламенем. Я вновь задушила в себе уже ставший привычным порыв к бегству, не представляя, как на это отзовется пентаграмма. Мрачный маг подошел к краю внешнего круга и начал быстро зачитывать что-то, тихо и неразборчиво. Через пару мгновений вспыхнул и второй круг, только не огнем, а весьма подозрительным алым сиянием, а потом и последний круг полыхнул яркой вспышкой, обратившись пеплом. Мне резко поплохело, потому как о способности крови сгорать до пепла мне известно не было. Голос мага возвысился, полыхнуло пламя на черных свечах, и я с ужасом почувствовала жар, волной растекающийся по венам. Вскрик вырвался абсолютно бесконтрольно. Краем глаза я уловила движение и повернулась к моему рыцарю, который едва смог остановить свой суицидальный порыв помочь мне. Хотя это ведь нереально, чтобы он ради незнакомки захотел вдруг кинуться на своего господина? Однако надежда, как говорится, умирает последняя и в муках. И, кажется, жить ей осталось не так уж долго. Уже через минуту я лежала на полу в плену треугла. Медленно вскипающая кровь с грохотом билась в ушах, сердце заходилось в бешеном, рваном ритме. В глазах потемнело, и сквозь грохот я не слышала даже собственного крика. Кажется, рыцарь подбежал к краю рисунка, что-то говорил мне... Да нет, это невозможно, вряд ли бы хозяин одобрил бы это. Но, уже проваливаясь в темноту забытья, я успела услышать тихое ругательство мага и резкие окрики его приказов.

Очнулась я в своей камере. Я узнала ее по знакомому рисунку алых бликов на потолке, которые я считала в первый день своего заточения тут. Но кое-что все же изменилось — колючий соломенный матрас был застелен грубым, но плотным покрывалом, сверху я была укрыта теплым плащом. Осторожно приподнялась на локтях, опасаясь каких бы то ни было последствий после моей отключки, но самочувствие оказалось на редкость хорошим. Я с некоторым недоумением посмотрела на упавшую мне на колени тряпочку, которая, очевидно, исполняла роль охлаждающего компресса. Отложив находку, я поднялась и поспешно нашла руками стену. Ноги предательски закололо от проходящего онемения. Это сколько я тут пролежала, если у меня так конечности онемели? Раздраженно встряхнувшись, я накинула на плечи подаренный мне плащ. Произошедшее тогда, в зале, я помнила плохо. Разве что голос мага, читающего неизвестное заклятие, запомнился слишком хорошо. В груди заклокотала злоба, и вырвавшемуся у меня тихому рычанию я уже не удивилась — зачем? Но успокоение не приходило, в крови разгулялся адреналин и жажда чужой крови — иначе желание зверски разорвать моего пленителя я объяснить не могла. А еще хотелось свободы. Дико, до боли в груди от сдерживаемого крика. Не замечала раньше за собой такого стремления, но наверняка этот мир меняет не только воздушную Ялю, но и меня. Сбросить накопившиеся чувства я решила проверенным способом — проверить прочность стены кулаками. Сделала всего три удара, каждый из которых отзывался болью от пальцев до локтя. Раздраженно встряхнула руками, разбитые костяшки небрежно протерла бывшим компрессом. Камера стала выглядеть зловеще с кровью на стене и редкими каплями на полу, стряхнутыми с рук. Ярость сменилась злобным ожиданием, словно бушующий внутри меня зверь притих и затаился в засаде, ожидая только удобного момента, чтобы вырваться. Да, удивился бы Теор, увидев меня сейчас. Как он называл меня на тренировках? Лакши? Кажется, эльф потом пояснил, что лакши — это безобидный зверек, живущий в горах. И еще, что эти зверьки похожи на детенышей скаршессов, местных милых саблезубых кошечек. Надеюсь, что я сумею вырасти в саблезуба.

Дверь в мою тюрьму распахнулась неожиданно и быстро. На пороге стояла пара рыцарей и некая дама в сером платье с вышитой на плече змеей. Она охнула, едва не уронив свою корзинку, когда увидела меня посреди комнаты с окровавленными руками. Я окинула вошедших равнодушным взглядом и молча вернулась на кровать, развалившись весьма фривольно. Хорошо, что здесь не было таких уж жестких предрассудков насчет женщин. Точнее они были, но только у некоторых рас — людей, орков, кентавров. Но относиться слишком агрессивно к дамам не рисковали, потому что иллюзии еще никто не отменял, как и редких дракониц со второй ипостасью человека. Нарвешься на такую даму — и поминай, как звали. Только из-за этого я смогла остаться в своем мужском костюме, в штанах, иначе пришлось бы влезать в такое неудобное платье. Процессия, замершая у моих дверей, наконец, вышла из ступора, и дама медленно подошла ко мне.

— Как ты, дитя? — неуверенно поинтересовалась она. Я снисходительно улыбнулась — вряд ли эта женщина была настолько старше меня, чтобы годиться мне в матери — с виду ей было не больше тридцати лет.

— Жива, вашими стараниями, — я старалась не грубить, но получалось не слишком хорошо. Дама, видимо, почувствовала мое настроение и от дальнейших расспросов воздержалась. Достала из корзинки пару баночек с неизвестными отварами и сноровисто смешала их в чашке, разбавив водой. Протянула ее мне. Я, так же молча, выпила, поморщившись от горечи. Дама же занялась моими разбитыми руками, хотя я и пыталась их отобрать. В итоге костяшки все же оказались обработаны и замотаны чистыми тряпками, а я запоздало почувствовала их боль. Рыцари немым эскортом стояли у закрытой двери внутри комнаты. В том, что один из них тот самый, проявляющий ко мне странное внимание, я не сомневалась — чувствовала каким-то шестым чувством. Лекарка, закончив с уходом и убедившись в моей относительной целостности, поспешила меня покинуть. Следом вышли и рыцари, только мой задержался на мгновение на пороге, обернувшись. Я невольно улыбнулась и плотнее запахнулась в плащ, а в ответ отчетливо ощутила волну удовольствия от мужчины в доспехах. Впрочем, мне это могло и показаться, потому как он вышел практически в тот же момент, закрыв за собой тяжелую дверь. Лязгнул засов, и я откинулась на спину. Светлячки почти погасли, а единственную свечку принесли и унесли с собой конвоиры лекарки. Камера погрузилась в полумрак, и меня довольно быстро сморил сон без сновидений.

Глава 13

Я открыла глаза. Потолок остался тем же, изрешеченным яркими солнечными зайчиками. Изученные вдоль и поперек трещины на каменной кладке тоже остались неизменными. А вставать на ноги не хотелось — снова прибежит служка с завтраком и конвой из пары солдат уведет меня к магу. Снова. Как всегда. Подобный распорядок дня уже вошел в привычку, хотя придерживалась его я всего неделю. А ведь я надеялась, что убедившись в моей магической отрицательности, маг оставит меня в покое. Хотя откуда только взялись такие мысли? Разве когда-то люди отказывались узнать и распотрошить что-то неизвестное и отличающееся? Я усмехнулась слегка зло, все же поднимаясь с кровати. Маг ничего не добился, хотя часами читал надо мной свои заклинания, мазал кровью и порывался вырезать что-то на моей коже, но я этому активно сопротивлялась. Никаких результатов он, правда, не добился, его "метка подчинения" никак не хотела "ложиться на мою ауру", как выражался маг.

Дверь камеры распахнулась, и внутрь привычно вошел темный рыцарь, который был мне не знаком. На его нагруднике едва угадывался герб в виде какого-то птицеящера. На редкость неприятного, как я успела заметить. Следом — знакомый служка, с неприятной ухмылкой на лице. Я все ждала, когда зайдет мой рыцарь, но второй конвоир принадлежал тому же дому, что и первый. Я даже удивления не сумела скрыть, настолько привычным стал рыцарь с гербом феникса на нагруднике и вечным ощущением лукавой насмешки, исходящей от него. Я дернулась было подальше от нового конвоя, но вовремя себя одернула. Вздохнув, я, с отрепетированной холодной усмешкой посмотрела на слугу, но он и не подумал изменить самодовольное выражение своего лица.

— Хозяин приглашает вас к себе, леди, — едко выдал служка, и по лицу его было видно, что в этот раз у хозяина меня не ждет ничего хорошего. Я с трудом удержала нервную дрожь, но сохранить непроницаемое лицо не смогла, с головой выдав свой невольный испуг. Улыбка слуги стала шире, а от рыцарей я ощутила такое удовлетворение и злобу, что едва не заскулила, сдержавшись лишь потому, что до боли закусила губу.

Руки свои у "птицеящеров" все же вырвала, стараясь сохранить хоть подобие достоинства, на что конвой отреагировал ехидными смешками. Так что к кабинету мага я пришла подавленная и в ужасном настроении.

Еще больше меня огорчило то, что маг как раз выглядел более чем довольно. Тихо что-то напевая себе под нос, он помешивал пугающе-черное варево в небольшом котелке, а когда я вошла, едва ли не засветился. Мне даже показалось, что он вот-вот потрет ладони, в лучших традициях классических злодеев. К счастью, маг оказался куда менее пафосен, чем представлялось по его жилищу, и мне даже не стали объяснять, какой такой злодейский план так его осчастливил. Вместо этого рыцари привычно усадили меня в кожаное кресло посреди ритуального зала, закрепив руки ремнями. Я дернулась, но и в этот раз они не сделали для меня поблажек, даже наоборот, ремни оказались закреплены сильнее, чем обычно. По спине побежал холодок, потому что все указывало на то, что маг все же нашел способ, как меня зомбировать.

— Что, снова будете поливать меня всякой дрянью? — Весьма неласково поинтересовалась я, наблюдая, как хозяин замка наливает в деревянную чашку свое зелье. Было уже однажды, маг от безысходности вылил на меня ведро какого-то настоя, чтобы "очистить мою ауру", как он выразился. Не знаю, как там с аурой, а вот волосам настой пошел на пользу, я даже пыталась вызнать рецепт, но безуспешно. Волосы от того зелья начали виться крупными кольцами и выглядели удивительно здоровыми и чистыми, хотя с гигиеной в этом мире была серьезная проблема. Толька вот если тот отвар был явно травяным, этот родственник мазута, разведенный водичкой, оптимизма не внушал.

— Почти так, девочка, почти так, — я привычно поморщилась после столь нелестного для меня обращения. В моем возрасте это звучит совсем уж оскорбительно, и хотя я осозновала, что существа здесь и по тысяче лет живут временами, но перестроиться на местное исчисление возраста пока не сумела.

— Это явно не травяной отварчик. Хоть волосы пожалей, они только-только начали прилично выглядеть, — с изрядной долей яда в голосе пробормотала я, не особо надеясь на результат. Пусть угрозы свои маг пока в действия не приводил, и я частично обнаглела, с моим мнением он все так же абсолютно не считался.

— О, об этом можешь не волноваться, — я передернулась от особенно мерзких ноток в голосе мага, всегда означающих что-то весьма и весьма неприятное — Ты это выпьешь.

— Что?! — восклицание вырвалось невольно. Я едва сдержала рвотный рефлекс, который скрутил меня при одном взгляде на потенциальное питье. — Ну уж нет!

— А тебя никто не спрашивает, — я вздрогнула от ледяного голоса замковладельца, который не слышала с момента моего появления в этом здании. Кажется, мне абсолютно не оставляли выбора.

Край массивной кружки ткнулся в губы, маг весьма недружелюбно схватил меня за подбородок, не давая отвернуться. Пахло варево ужасно, выглядело тоже. Однако после того как ногти мага до крови впились в кожу на лице, рот все же пришлось открыть. Вязкая жижа провалилась в горло, комковатая, теплая... На третьем глотке горло скрутил новый рвотный спазм, и все выпитое оказалось на мне и маге. Хорошо, что завтраком меня так и не покормили — маг наверняка догадывался о таком исходе. Но ярости его это нисколько не уменьшило.

— Пей! — выкрикнул он, пытаясь влить мне это в рот, но я просто не могла себя заставить. Организм выворачивало мгновенно, как бы ни было страшно от перекошенного лица хозяина замка, и от молний, которые срывались с его скрюченных пальцев.

— Не... могу... — с трудом выдохнула я, сотрясаясь от омерзения. Кажется, пребывание у мага превращается в экстремальные курсы оздоровления организма — сначала волосы вылечила, теперь вот промывание желудка... К счастью, тщетность попыток напоить меня понял и маг, и кружку у меня из-под носа убрал. Я поспешно отвернулась, пытаясь унять дрожь в теле и чувствуя себя на редкость плохо после такого "полоскания".

— Бесполезная девчонка! — внезапно взорвался колдун — Ладно бы из твоей крови можно было выделить антимагическое средство — так нет, ты и в этом бесполезна! Выбросите ее! — раздраженно приказал маг стражам и стремительно удалился из лаборатории.

Темные послушно отвязали меня, чтобы куда-то отвести. Я, правда, попыталась вырваться, но по правде говоря, это было абсолютно бессмысленной затеей, потому что я и на ногах-то едва стояла. Пошатнувшись от неловкого движения и едва очень близко не познакомившись с полом, я предпочла прекратить бесполезные попытки, которые к тому же моим конвоирам казались весьма забавными. Смех у "птицеящеров" оказался на редкость неприятным, будто бы липким. Кое-как восстановив равновесие, я недоуменно заозиралась. Коридор, по которому меня вели, был мне незнаком. Ряд дверей по правой стороне и лестница прямо по курсу. В голове заметались панические мысли, что я все же увижу местный темный подвальчик для ненужных заключенных. Но внезапно в темном углу у ведущей к лестнице арки метнулась крупная тень. Рыцари остановились, весьма грубо закинув меня за спину. С лязгом обнажились мечи из темной стали. А у меня невольно всплыло в голове давнее воспоминание — похожую тень я видела в лесу, когда напали рейнджеры. Теперь уже казалось, что это было очень давно, хотя прошло едва ли больше трех недель. Внезапный громкий лязг заставил меня вжаться в стену, уткнув лицо в колени, тихо подрагивая. И было как-то все равно, назовут ли меня трусихой или нет: когда руки и ноги трясутся от слабости, излишнее геройство становится изощренным видом самоубийства. Звуки не утихали, даже более того, они становились все более страшными — лязг мечей сменился жутковатым бульканьем. Я побледнела, неожиданно порадовавшись, что сегодня меня уже несколько раз вывернуло и образовался некоторый иммунитет.

Тишина наступила внезапно, так что тихие шаги были слышны весьма отчетливо. Я вскинула голову, с ужасом всматриваясь в приближающуюся тень. И чем ближе он подходил, тем отчетливее становилось чувство узнавания. Знакомая насмешливая аура вызвала у меня такое облегчение, что я не смогла сдержать истерический, жутковатый смех, каркающим эхом отразившийся от стен коридора.

— Это ты!.. — почти счастливо выдохнула я, с трудом поднимаясь. Мой рыцарь, дернувшийся было помочь, замер в шаге от меня. От него отчетливо повеяло смущением и неуверенностью, и я в очередной раз удивилась этой странной связи с рыцарем.

— Я, — с насмешкой отозвался он, тихо хмыкнув. Я, слегка нахмурившись, всмотрелась в силуэт, едва различимый в свете почти прогоревших факелов. Словно догадавшись о моих желаниях, рыцарь поднял руку к ближайшему факелу. Полыхнул крошечный огонек и факел весело затрещал, высвечивая заостренное лицо, темные глаза с огромным зрачком, и главное — громады крыльев с темным оперением, которые я принимала раньше за тени. Теперь было ясно, почему рыцарь не решился помочь мне встать — когти на его руках могли с легкостью пропороть не только мою кожу, но и плотный кожаный доспех. Или латный... Я нервно сглотнула, догадавшись, чем мог быть тот кошмарный скрежет, который иногда сменял лязг металла о металл.

— Реккат, верно? Это твоя метка у меня на ауре? — вопреки моим ожиданиям, голос прозвучал твердо и холодно. Рыцарь снова хмыкнул, теперь одобрительно. Я слегка расслабилась.

— Разве мог бы я так навредить столь юной леди с феноменальной магической отрицательностью? — в голосе мужчины неожиданно прорезались странные, дрожащие нотки, похожие на птичью трель. Он встрепенулся, взмахнув ладонью. Факел тут же погас, а меня накрыло тенью. Еще миг и я оказалась весьма неласково прижата к холодному нагруднику "феникса". Кажется он не рассчитал силы, потому как стоило мне сдавленно пискнуть хватка тут же ослабла. Я уже сама вцепилась в обхватившую меня руку, не рискнув возражать против положения "мешка с картошкой", потому что реккат был чересчур сосредоточен. Скорее всего он торопился скрыться с места драки. Правда ощущение того, что мы спускаемся, меня нисколько не радовало.

— Разве это разумно — самим спускаться в темницы? — неуверенно поинтересовалась я, слегка постучав по гербу феникса на темном нагруднике.

— А вы еще сомневаетесь во мне, леди? — реккат неожиданно затормозил и я неловко свесилась на его руках.

— Есть немного, — согласилась я, ежась от холода. В подвале гулял жуткий сквозняк, и мне в потрепанной и тонкой одежде было холодно. Факелы в подвале горели ярко, вокруг паутиной разбегались коридоры. И в каждом по стенам тянулись ряды одинаковых дверей, за которыми наверняка скрывались одинаковые камеры. -Там есть кто-то? — вопрос вырвался невольно, сказался очередной приступ человеколюбия.

— В каких-то преступники, приговоренные властями Каделя, в каких-то провинившиеся слуги... которые немногим лучше, чем смертники, — в голосе мужчины слышалось откровенное презрение. Он снова поднял меня на руки и пошел, уверенно петляя по подземному лабиринту. На одном из перекрестков он притормозил и, чуть подумав, свернул направо. Меня накрыло тенью от плотно прижатых крыльев, и я задремала, убаюканная мерным покачиванием на руках крылатого.

Разбудил меня тихий стук. Я недоуменно открыла глаза. Реккат ступал бесшумно, но стук не прекращался. Рыцарь замедлил ход, наверняка тоже это услышав.

— Что это?

— Узник, — лаконично отозвался "феникс", идя вдоль стены, и заглядывая в камеры — Кто-то новый, еще пару дней назад его не было.

Он остановился у одной из дверей. Мерный стук утих и в решетчатом окошке сверкнули желтые глаза.

— Теор! — вот уж не ожидала, что из нас с реккатом получится хороший дуэт. Слаженный хор голосов удивил и воина, так, что он отшатнулся. Меня неаккуратно поставили у стеночки, так что я едва не упала, и в следующий миг дверь слетела с петель. Крылатый стоял напротив Теора, и я затруднялась сказать, хотят они обнять друг друга или задушить.

— Я понимаю, что вы рады видеть друг друга, но может, мы пойдем? — после десятиминутной игры в гляделки между парнями, потирая руками плечи, спросила я. Реккат вздрогнул, Теор недовольно зарычал. Я умилилась знакомости ситуации, и только теперь сообразила, что, собственно, происходит.

— Хотя стоп. Ты здесь откуда? — я поднялась, кутаясь в ветхую рубаху. Теор поморщился, выходя, наконец, из дверного проема. Мне он отвечать не стал, собственно, как обычно. "Феникс" прокомментировал это ехидным смешком. В отличии от воина, который равнодушно прошествовал мимо меня дальше по коридору, он деликатно предложил мне локоть. Момент его обратной трансформации я пропустила, что меня весьма огорчило: я так и не рассмотрела как следует его крылья, хотя поняла, что они вовсе не темные, а просто изрядно вымазаны ради маскировки.

— Я удивлен, что вы знаете Теора, — теплая насмешка рыцаря вновь окутала меня коконом, и, кажется, даже стало теплее. Торопливо догнав ушедших вперед мужчин, я ухватилась за локоть крылатого, изобразив на лице подобие загадочной улыбки.

— О, этот благородный сэр когда-то пытался научить меня, с какой сторон нужно держать меч, — улыбка слегка увяла, и я демонстративно потерла филейную часть. Реккат заинтересованно приподнял брови — О да, это был весьма занятный период моей жизни...

Я споткнулась, ощутив на себе знакомый пронзающий взгляд телохранителя. Теор, в голове которого крутились явно не мирные мысли, медленно приблизился. От участи стать кроликом перед удавом меня спас рыцарь.

— Спокойно, — снова в бархатном голосе "феникса" послышался птичий клекот. Мне даже показалось, что вот-вот пробьются крылья из спины, но, к моему сожалению, ничего подобного не произошло. Теор отступил, мрачно посмотрев на своего знакомого.

— Эта девчонка из другого мира, — выплюнул он — Никаким вашим законам ее суть не подчинится, — развернувшись, телохранитель быстро скрылся за поворотом. Реккат какое-то время стоял неподвижно, изучая меня краем глаза, от чего я все больше ощущала себя муравьем под лупой. Захотелось прибить Теора за раскрытие моего маленького секрета, потому что рядом с этим "птицем" теперь я ощущала себя даже более беспомощной, чем перед мужчиной. К счастью, реккат быстро взял в руки, но я чувствовала, что он порядком разочарован.

— Поторопимся, — его голос прозвучал неожиданно холодно. Правда, я тут же себя одернула — а что я еще ждала? Что будет как в сказке, бескорыстный рыцарь, помогающий прекрасным дамам? Ну, даже если бы он и был таковым, я к прекрасным дамам отношусь только полом. Ну и волосами, возможно. Встряхнула головой, как будто это могло помочь мне отбросить ненужные мысли, и поспешила вслед за мужчинами, потому что оставаться одной в подземном лабиринте мне совсем не хотелось. Потеряв из виду спину "феникса" я перешла на бег, поэтому когда они оба неожиданно оказались за поворотом коридора, вовремя притормозить я не успела, ткнувшись реккату между лопаток. И в следующий миг я уже висела над землей, поднятая за горло его рукой. Это длилось недолго, всего пару мгновений, но от взгляда рыцаря у меня, казалось, все внутри заморозилось. Пожалуй, в чем-то этот взгляд был даже страшнее, чем у кровавого мага. Едва он опустил меня обратно на пол, я метнулась в сторону, машинально закрывая горло рукой — не от боли, рыцарь держал меня удивительно бережно, а от страха, что он снова меня схватит.

Из оцепенения меня вывел ехидный смешок Теора. Догадаться, кому он адресовался, было не сложно, но выплескивать свое возмущение я не рискнула — защитника у меня сейчас не было, а сама я, к моему великому сожалению, кроме антимагичности никакими особенностями больше не обладала. А в компании двух мечников способность противостоять магии быстро теряла свою актуальность.

— Стоило догадаться, что маг поймет, как мы будем выбираться, — со вздохом заключил реккат, оглядываясь на дверь из-под которой виднелся рыжий отсвет заката. Я едва сдержала разочарованный стон — как же мне сейчас хотелось на свежий воздух! Пытаясь унять нетерпеливую дрожь, я обняла себя руками, как мантру повторяя: "Успокойся, успокойся, успокойся...". В конце концов успеха я так и не добилась, так что пришлось воспользоваться проверенным методом: с глухим рыком я от всей души ударила стену. Мужчины, только что обсуждавшие, как им обойти заслон за этой дверкой, тут же замолчали. Глаз рекката с огромным зрачком и едва заметной полоской радужки блеснули в темноте. Он ничего не говорил, но я явственно ощутила возрастающий интерес к моей персоне. Вот уж не знаю почему, но меня это взбесило, так что следующую цель мой кулак нашел как раз на скуле самодовольного птицечеловека. Конечно, цели удар не достиг, но "феникс", кажется, понял в чем дело и эмоции свои присмирил.

— Давно у тебя приступы? — быстро спросил он, все еще удерживая мою руку и внимательно заглядывая в глаза.

— С момента моего появления здесь, — неохотно ответила я, прекрасно поняв, о каких приступах он говорит. Опустила глаза, расслабляя руку, ладонь которой уже успела поцарапать своими же ногтями. Тут же меня отпустил и "феникс". Продолжать эту тему он явно не собирался, но ледяного равнодушия я к себе уже не замечала. Невесело усмехнувшись, я поняла, что снова стала чем-то интересной ему. Может, Теор не прав, и я все же подвластна законам этих людоптиц? Мало ли какие там особенности у нашего мира, если там даже эльфийки, как оказалось, под прикрытием живут?

— Прорываемся? — с мрачным удовольствием поинтересовался Теор, держась за ручку двери. Реккат кивнул, и, содрогнувшись всем телом, выпустил крылья. Через мгновение я оказалась прижата к нему и прикрыта крыльями — А эту береги, если не хочешь потом с эльфами объясняться, — добавил телохранитель и открыл дверь.

Вопрос, как он оказался в замке, отпал — Ялька попросила. Радость от того, что подруга меня помнит, я не стала даже скрывать, хотя реккат странно покосился на мою счастливую физиономию, которая стала идиотски-блаженной когда я увидела над головой НЕБО. Правда, спокойно насладиться долгожданным моментом мне не дали. Реккат хлопнул крыльями, и почти сразу я улетела в придорожные кусты. Приземление было не слишком мягким, но едва поднявшись на ноги, я горячо поблагодарила крылатого, который так деликатно выкинул меня подальше от разгорающейся схватки. А там действительно творилось что-то ужасное — крики, кровь на светлой пыли дороги, на которую мы вышли. Двое мужчин крутятся как волчки с режущей кромкой посреди толпы. Мелькают выпачканные крылья, сверкают желтые глаза Теора, на руках которого, то появляются, то исчезают темные пятна. Оба собраны и прекрасно сражаются в паре, как будто не раз это делали раньше. Вот только занятые толпой стражников и слуг из замка они не видят, как подходит со стороны кровавый маг, руки которого светятся алым. Я не могла слышать слов, но судя по охватившему меня ужасу это было заклятие из разряда тех, что он испытывал на мне. Я оглянулась на поле боя, кровь на котором незаметно для сражающихся перетекла дальше и заключила их в ровный круг, который с короткой вспышкой обратился пеплом. Уже не раздумывая, я сорвалась с места, надеясь добежать до мага раньше, чем он закончит свой заговор. Почему-то мне казалось, что если вспыхнет второй круг, который уже начал формироваться внутри первого, мужчинам сильно не поздоровится...

Я уже слышала отдельные слова заклятия, которые ничего мне, незнакомой с местными языками, не говорили. Маг вскинул руку, готовясь произнести решающее слово, а я уже не успевала ничего сделать, кроме как броситься наперерез алому лучу, который сорвался с пальцев мага, своей далеко не широкой грудью загородив моих спасителей. Последнее, что я успела увидеть, это бешенство на лице мага, смешанное с суеверным ужасом...

Глава 14

— Назад!

Реккат бессильно опустил руки, видя, как падает на землю девушка, принявшая на себя магический удар. Какой бы сопротивляемостью к магии она не обладала, вряд ли после такого можно было выжить. Рядом яростно зарычал Теор, отмахиваясь мечом от настырных марионеток кровавого мага.

— Эта эльфийка мне голову оторвет за девчонку, — тихо заметил он. В один прыжок преодолев разделявшее их с магом расстояние, мужчина вздернул его за шиворот над землей. Сейчас маг был абсолютно бесполезен, все силы отдав на неудавшийся ритуал. И выглядел он, мягко сказать, жалко — никакой надменности во взгляде, или толики достоинства. На руке Теора волной проявилась темно-зеленая чешуя — те самые "пятна на руках". С презрением скинув мага на землю, телохранитель без колебания, единым движением меча отсек ему голову. Подняв "трофей", в последний раз взглянув на перекошенную гримасу ужаса, он откинул голову в кусты и брезгливо вытер меч о мантию мага.

— Она жива, — в голосе крылатого слышалось бесконечное удивление. Он осторожно поднял девушку на руки, прикрывая ее же руками ожог в районе солнечного плетения. Бесследно такое количество магии не прошло даже для нее.

— Надолго ли? — с сомнением в голосе поинтересовался Теор — Равен, ты же сам знаешь, что бывает с разумными, поглотившими такой заряд магии единовременно.

— Может и надолго... — крылатый нахмурился, словно обдумывал какой-то не слишком удачный план — Ты же живешь.

— Ты же не думаешь... — Теор недоверчиво взглянул на товарища, а потом, поняв, что отговаривать его бесполезно, прикрыл лицо ладонью. — Скорее, медлить нельзя.

Убрав оружие, мужчины бегом скрылись в лесу. Крылья реккат убирать не стал, то и дело перемещаясь длинными прыжками. Лес стремительно темнел, лучи заходящего солнца не пробивались сквозь густую древесную листву. Однако с угасанием света лес оживал, наполняясь пугающими звуками и тварями. Теора не волновали обитающие здесь эксперименты покойного мага, но все же он иногда с беспокойством оглядывался на Равена, который бережно нес бессознательное тело иномирной девчонки. Какая ирония... Путешествие эльфийки из пророчества проходит без каких-либо проблем, тогда как обычная человечка систематически попадает в такие ситуации, которые не каждому бывалому воину доводилось пережить. Во всяком случае, за свои 200 лет жизни Теору ни разу не пришлось испытывать на себе ритуалы магии крови, что не могло его не радовать.

— На нее все-таки действуют законы, — неожиданно сказал реккат, когда Теор остановился в очередной раз проверить дорогу.

— Да? Не ожидал, — слегка рассеянно ответил телохранитель. Он был поглощен поиском своей метки, и лишь найдя особым образом надломленную ветку, вопросительно взглянул на товарища — Стой, ты хочешь сказать, она могла стать наарой?

— Могла, — не стал отрицать Равен.

— А что происходит теперь? — с подозрением уточнил Теор, невольно взявшись за рукоять длинного кинжала на поясе.

— Я не знаю. Ее аура стремительно меняется, распадаются старые связи. Узор похож на наару, но есть различия, — реккат, казалось, и сам хотел взяться за оружие, глядя на неподвижное тело у себя на руках, но сдерживался. — Так что в итоге будет или наара, или койра.

— Это точно?

— Нет, — реккат помотал головой, — В узоре нет ничего похожего на койру. Но я просто не представляю, чем она в ином случае может стать.

Мужчины замолчали, мрачно изучая девушку. Когда молчание совсем затянулось, Теор вздохнул и двинулся дальше в лес. Скоро должен был показаться лагерь, где остались эльфы, а ему еще нужно будет как-то объяснять свое трехдневное отсутствие. Последняя метка на дереве в виде следов от когтей вызвала у него новый вздох. Оглянувшись на рекката, он подал ему знак оставаться на месте и скрылся в переплетении высоких кустов.

— Теор! — звонкий голос юной эльфийки едва не оглушил телохранителя. За время пребывания в этом мире она заметно похорошела, окончательно утратив все сходства с человеком. Белоснежные волосы и огромные лазурные глаза могли принадлежать только чистокровной эльфийке, да и узоры, с каждым днем все явственнее проступающие на ее коже, не оставляли сомнений — Ты ведь нашел ее, да?

Ялиэль поднялась на цыпочки, заглядывая ему за спину, словно все ожидала, что оттуда вывалится хорошо знакомая ей неуклюжая человеческая девчонка. Однако одного взгляда на мрачное лицо телохранителя хватило, чтобы Яля разом побледнела и отступила на шаг.

— Она же не...

— Заходи, Равен, — перебил ее Теор. Легко перемахнув высокие кусты, на поляну приземлился крылатый с Санной на руках. В сознание она до сих пор не пришла, но дыхание выровнялось. Только вместо радости на лицах мужчин была написана крайняя степень напряженности. Даже Яля, кинувшаяся к подруге, замерла от нее в двух шагах.

— Что все-таки случилось? — стараясь держать себя в руках, спросила эльфийка. На ее пальцах полыхнули яркие язычки пламени. Теор беспомощно огляделся, но Велен на поляне отсутствовал и свою воспитанницу утихомирить не мог.

— Она подставилась под магический удар, защищая нас, — опередив телохранителя, сказал Равен, бережно укладывая девушку на расстеленный плащ. С каждой минутой выглядела она все лучше, что радовало эльфийку, но озабоченные лица мужчин не давали ей покоя. Реккат, уловив метания Яли, со вздохом продолжил — А избыток магии, как чужеродная энергия, вызывает существенные изменения у людей, подстраивая их тела под себя. И мы не знаем, что из нее получится.

Ялиэль испуганно охнула. В ней смешались испуг и жалость к родному человеку, и второе все же пересилило. Оттолкнув замерших над телом Санны мужчин, она опустилась рядом, бережно погладив ее по волосам.

— Что же ты за беда ходячая, Света... — пожалуй, впервые за время их знакомства, Яля назвала подругу настоящим именем. На прикосновения девушка не отзывалась, но умирающей больше не выглядела. Ожог на груди стал практически незаметен.

Велен появился спустя полчаса после прибытия Теора. Увидев старого друга, он заулыбался, но его мрачная физиономия улыбку эльфа быстро погасила. Яля продолжала сидеть около Санны, приложив к ожогу припарку из лечебных трав, реккат находился рядом, настороженно наблюдая за Санной. Да и Ялиэль держалась напряженно, хотя было видно, как хочется ей обнять и пожалеть подругу.

— Что с Санной? — эльф был предельно серьезен.

— Магическое пересыщение... изменяется помаленьку, — с невеселой усмешкой отозвался телохранитель, вороша в костре угли. Скакуны топтались на дальней стороне поляны — они не переносили темной магии, которую сейчас излучала девушка. Только рекке держался поблизости, обеспокоенно фыркая, но подойти к ней все же не решался.

— И она еще здесь? — в голосе эльфа послышалась злость. Но продолжить гневную отповедь ему не дала Яля.

— Да, и она останется! И не перебивай! — юная эльфийка вскочила. Было видно, что нервы ее на пределе. Некоторое время назад она пыталась вылечить подругу магически, а реккат не успел ее остановить. Едва чуть сияющая ладонь эльфийки коснулась Санны, глаза ее распахнулись. Темные омуты с тонкой золотистой полоской зрачка. Яле повезло, что она сразу отшатнулась и разорвала контакт — как объяснили ей потом Теор и Равен, посторонняя магия ускоряла процесс изменения, причем не в лучшую сторону. Пробудиться Санна не смогла, магии эльфийки не хватило, но какое-то время на ее руках красовались совсем не безобидные когти. — Я знаю, чем это может обернуться, мне рассказали. Но в Люкси я верю! Она справится! — на руках эльфийки полыхнуло пламя, но она тут же испуганно вскрикнула, обернувшись на подругу. И порадовалась, что вовремя магию в себе обуздала, не позволив ей коснуться Санны. Потому что реккат предупредил, что еще немного чужой энергии и справиться с ней у девушки уже не получится. А значит, от нее придется избавляться.

Велен молча смотрел на подопечную, на скулах у него играли жевалки. Но спорить с эльфийкой он все же не стал, хотя взгляд, которым он наградил бесчувственную Санну, был далек от теплого и нежного. На миг у него в руке возникла пара маленьких шариков энергии, но реккат, недвусмысленно придвинувшийся ближе к девушке, заставил эльфа их погасить. Яля этой маленькой пантомимы не заметила, а сообщать ей никто не стал — эльфийка все равно была так поглощена выздоровлением подруги, что на окружающее обращала мало внимания.

Темно. Холодно. Липко и противно. Я недовольно дернулась, но тела своего не ощутила. Что за странное состояние? Неужели сработал ритуал кровавого мага, и я стала его марионеткой? В панике заметалась в темноте, стремясь вырваться наружу. Где-то слева появился проблеск света и я, ободренная, рванулась к нему. А в следующий миг пожалела, что так стремилась вернуть себе свое тело.

Болело все, каждый нерв и каждая косточка, и о существовании некоторых я даже не подозревала. Грудь и пекло и холодило одновременно. Горло пересохло, и теперь трудно было даже вдохнуть, не то, что что-то сказать. Усилием воли приоткрыв глаза, я невнятно захрипела, нашаривая чью-то руку в темноте. Ночь... Да, здесь уже была ночь, взгляд рассеянно скользнул по россыпи незнакомых созвездий на клочке неба, который не заслоняли ветки густо растущих деревьев. Меня снова вернули в лес, что после полуторанедельного пребывания в каменном мешке замка колдуна не могло меня не радовать.

Память возвращалась обрывками, словно кто-то основательно прибрался в голове, выкинув добрую половину всего нужного. Битва у тайного выхода из замка помнилась смутно, зато ярко вставал перед глазами алый луч заклятия, поразивший меня в грудь. Точно, вот почему она так болит... Рядом кто-то зашевелился, и надо мной склонилось бледное и смутно-знакомое лицо. Мне понадобилось полминуты, чтобы опознать в эльфийке Яльку. Правда радостная улыбка вышла кривовато и больше походила на оскал, но судя по счастливому взгляду подруги ей было достаточно и этого.

— Равен, подай воды! Она очнулась! — звонкий голос Яли разнесся по спящему лагерю. Я краем глаза уловила движение, а следом волну облегчения. Значит, реккат остался здесь, вместе со всеми. Что ни говори, а приятно чувствовать себя такой нужной, да и лежать головой на коленях эльфийки удобнее, чем на жестком походном мешке. — Заставила ты нас поволноваться, подруга, — с дрожью в голосе пробормотала Яля. Казалось, она вот-вот разрыдается, мне даже стыдно стало за свой проснувшийся героизм. Но сделанного не воротишь. Вернулся реккат с флягой и присел рядом. Я уже более прилично улыбнулась ему, невольно переводя взгляд ему за спину, но "феникс" предпочел оставаться в своем бескрылом обличии. Доспехов на нем тоже не было, так что я смогла более подробно изучить его могучую фигуру, но ничего, выдающего в нем "птичью" натуру так и не обнаружила. Удивительные все же реккаты создания...

— Пей, — заботливо пробормотала эльфийка, помогая мне подняться. Флягу к губам поднес крылатый и не отпускал, несмотря на то, что я вцепилась в нее мертвой хваткой. Конечно, я допускаю, что как раз моя хватка не дала ему разжать руки, но отчетливый "привкус" насмешки с его стороны заставил меня в этом усомниться. Резко обернувшись, я успела заметить настороженные искорки в лазурных глазах подруги, и только теперь, весьма запоздало, вспомнила лекцию леди Параль о реккатах. Интересно, чем они так насолили пожилой леди, что она столь нелестно осветила их расу на наших занятиях?

— Равен, да? — вода чудесным образом меня оживила. Я сладко потянулась, разминая затекшие и уже не болящие косточки. Напоминал о себе только ожог на солнечном сплетении, но тоже весьма ненавязчиво. Крылатый кивнул, убирая опустевшую флягу в мешок, и вернулся на прежнее место рядом с деревом. — Тебе стоило бы раньше представиться, рыцарь, — с шутливым укором заметила я.

— О, ваша деятельная натура просто не оставила мне времени на соблюдение этикета, леди, — в тон мне отозвался реккат, хитро прищурившись. Глаза у него оказались золотисто-карие с темной каймой. Пожалуй, цвет глаз — это единственное, чем он походил на хищную птицу. И чем дольше я рассматривала рекката, тем более сильные противоречивые чувства к нему испытывала — гремучую смесь симпатии и ненависти. Внезапной болью отозвался ожог, а следом, почти сразу, и голова. Зажмурившись, машинально обхватывая голову руками, я повалилась обратно на свою лежанку, с которой так и не встала.

— Кажется, я себя переоценила, — пробормотала виновато, когда стараниями Ялькиных отваров боль прошла. Меня снова устроили прямо, укрыв еще сверху плащом, голова временно покоилась на коленях эльфийки. Настороженные лица компании меня пугали, но спрашивать что-либо о своем состоянии я не решалась — и так было понятно, что магический удар бесследно не прошел, но выслушивать путанные объяснения последствий, пока я не встану на ноги, мне не хотелось. Как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. По странному совпадению после этой мысли меня потянуло в сон, но как-то слишком резко, учитывая, сколько времени я пролежала без сознания. По-хорошему я должна была еще сутки даже не помышлять о сне. Ответ нашелся быстро — Ялька всегда была плохой актрисой, так что и теперь слишком заметно нервничала, бросая в мою сторону нетерпеливые взгляды. Тяжело вздохнув, глуша в себе обиду на подругу, я мрачно на нее посмотрела, только усилием воли сохраняя глаза открытыми, и, не без странного удовольствия отметив, как она побледнела, провалилась в беспокойный сон.

Яля вздохнула с облегчением, когда затянувшиеся тьмой глаза подруги все же закрылись и дыхание выровнялось. Девушка спала, все так же лежа головой у нее на коленях. Кажется, пора было придумывать весьма веские аргументы, зачем это было сделано к тому моменту, как Люксана снова проснется. Иначе их могло ждать что-то очень неприятное.

— Уснула? — нетерпеливо поинтересовался Велен, отрывая, наконец, глаза от костра. К Санне в минуты ее бодрствования он не приближался, не без оснований полагая, что его неприязнь может спровоцировать ее на агрессию. Рисковать никто не хотел, поэтому и Теор держался от нее подальше, делая вид, что занят лошадиной сбруей, пока сообразительная эльфийка не придумала девушку деликатно усыпить, чтобы все могли решить, что делать дальше.

— Вы ведь понимаете, что нельзя ее оставлять... вот так? — раздраженный эльф едва успел проглотить окончание своей фразы, натолкнувшись на злобный взгляд Яли. На самом деле он не хотел ее оставлять не только такой свободной и не связанной, но вообще в живых изменяющуюся девчонку видеть не хотел. Как всякий эльф, измененных он не любил, делая исключение только для спасенных эльфами. А ведь он только начал думать о том, чтобы начать ухаживать за эльфийкой, как появилось огромное препятствие в виде изменяющейся подруги. Конечно, эльф не мог не отметить, что держалась девушка весьма неплохо, но все же человеку, да еще и девушке, почти невозможно совладать с изменением. Рано или поздно она сорвется. А по мнению Велена, она бы сорвалась немедленно, если бы Ялиэль не усыпила ее снадобьем.

— Нет, — Равен резко поднялся. Выглядел он слегка странно — решительным и ошеломленным одновременно — Теперь я не дам ее и пальцем тронуть. Она сможет выкарабкаться и измениться в наару.

— Но она опасна!

— Не более чем опасен любой из нас. Ты же не предлагаешь убить свою подопечную лишь за то, что во время тренировок она может устроить вокруг огненный ураган? — реккат усмехнулся, предпочтя "не заметить" возмущенного сопения обсуждаемой остроухой особы — И к Теору ты относишься весьма дружелюбно, хотя он тоже Измененный.

— Теора спасли наши маги, стабилизировав его изменения в конкретной форме... — казалось, эльф был готов броситься на крылатого, но вместо этого лишь стискивал кулаки.

— Так что мешает нам сводить и ее к вашим магам? — Равен тоже терял терпение, что явственно угадывалось по клокочущим ноткам в его голосе. Правда, когда заволновались непривыкшие к нелюдям эльфийские скакуны, реккату пришлось взять себя в руки и продолжить более спокойно — Все равно вы вели эту необученную остроухую особу в одну из ваших долин, думаю, пару умельцев и алтарь там найдутся.

Было видно, что продолжать разговор крылатый не намерен, так же как и менять принятое решение. Теор уважительно фыркнул — ему нравились существа, которые умеют настоять на своем. Эльфу, оказавшемуся в меньшинстве, потому как Теор и Яля безоговорочно приняли решение крылатого, мрачно нахмурился, но спор продолжать не стал. До ближайшей долины не меньше двух недель в пути, Санна может и не выдержать столько времени. А уж когда милая, но острая на язык девчонка станет какой-нибудь кровожадной тварью, спорить с необходимостью ее устранения уже никто не будет.

Глава 15

С трудом разлепив глаза, я тут же их закрыла и схватилась за голову. Она раскалывалась, и нетрудно было догадаться, что это из-за снотворного, которым меня опоили. Рядом кто-то разговаривал, но я не разбирала слов, однако все же надеялась, что меня не оставили спящей где-нибудь под кустиком в одиночестве и голоса принадлежат моим знакомым.

— ...Санна! — я вздрогнула и отшатнулась, услышав голос прямо у своего уха. Резко распахнула глаза, по которым больно резанул солнечный свет. Я проспала всю ночь и еще полдня, раз коварное солнце обитает уже над самой макушкой, пролезая лучами даже сквозь густую древесную листву. С тоской осознала, что так быстро головная боль не пройдет — уж слишком много мне отсыпали отдыха.

— Не ори, — мрачно попросила я Яльку, которая со встревоженным выражением лица вглядывалась в мои глаза. Судя по тому, что бледнеть она не стала, ничего особенного в них сейчас не было.

Радовало меня и то, что кроме головы ничего больше не болело. Я даже встала, чтоб убедиться в своей дееспособности, и не ощутила даже слабости после долгого пребывания в неподвижности. Странно, я, конечно, помню, что выбрались из подземелий мы на закате, но неужели я очнулась спустя несколько часов, а не дней? Испытующе посмотрела на вскочивших мужчин. Это, конечно, приятно, когда следуют букве этикета, той самой, которая предписывает мужчинам вставать, когда встает дама, но что-то мне подсказывает, что в этом пункте не приписки "и еще нужно нашаривать оружие". Что же со мной сделал этот ритуал, если ко мне относятся как к какому-то монстру? Эльф и вовсе готов меня взглядом испепелить, а ведь раньше относился ко мне лучше, чем Теор. В особое бешенство меня привели маленькие вихри на его ладонях, которые он пытался спрятать за спиной. Магию я уже люто ненавидела, и принадлежность ее к стихийной или какой-то еще уже не рассматривала. Глухой рык, который я безуспешно пыталась сдержать, вырвался хриплым клокотанием.

— Держите магов от меня подальше! — выплескивая растущий гнев, выкрикнула я, и, подняв с земли укрывавший меня плащ, скрылась в ближайших кустах. По мере удаления от полянки, где эльф развернул настоящий магический арсенал, буря внутри меня успокаивалась. Где-то в десяти минутах ходьбы от лагеря я, наконец, совсем перестала ощущать колебания магии и устало осела на землю. Что, как, почему — вопросы роились вокруг, усугубляя головную боль. Так и хотелось помечтать, чтобы прилетела крестная фея и объяснила все, что творится в этом чертовом мире, и почему это все торится со мной. Хотелось пойти и долго извиняться перед Ялькой, ведь ее сильно задели мои слова про магов, хотя они в большей степени касались Велена. Домой хотелось, к родным.

Приближение рекката я почувствовала издали. Он был встревожен, и это чувство разливалось далеко вокруг, причем, как мне подумалось, отчасти намеренно. Не знай я его эмоций, то точно попыталась бы скрыться подальше, потому что мне он почему-то резко перестал нравиться.

— Санна? — голос крылатого успокаивал. Я негромко зашуршала ветвями, привлекая его внимание к кусту, за которым я укрылась. Негромко хмыкнув, реккат сел рядом и замолчал. Его чувства говорили за него, и в них смешалось облегчение, легкая радость и привычная легкая насмешка. Как будто и не изменилось ничего тем вечером.

— Почему я чувствую твои эмоции? — приход рекката я восприняла как предложение его расспросить, но начать решила издалека. Все же не факт, что крылатый будет искренен, спроси я его сразу напрямую о моем состоянии.

— Потому что я их не скрываю, а тебе хочется их знать, — спокойно отозвался "феникс". Мне показалось, что надо мной издеваются, и он, скорее всего, это осознал — Просто я стихийный эмпат. Но когда я открыт, чтобы слушать чужие эмоции, то и меня можно так же ощутить, стоит только захотеть. Как тебе, например.

— Опять магия? — я заметно помрачнела, но все же не спешила гнать рекката прочь. В конце концов, растущего бешенства в себе я не ощущала, как это было недавно из-за Велена.

— Скорее это можно назвать особенностью организма, — крылатый усмехнулся — Потому что это умеют все реккаты, независимо, есть ли у них сильный магический дар или нет.

— А у тебя он есть? — я подозрительно прищурилась, хотя ответ уже знала сама.

— Стал бы я бегать с длинной железкой наперевес, если бы умел швыряться огнем или сосульками? — судя по взгляду рекката, он начал сомневаться в наличии у меня достаточного количества интеллекта. Обиженно надувшись, я буркнула:

— Кто тебя знает, ходишь же пешком, когда можешь летать.

Секунду реккат обдумывал мое замечание, а потом искренне рассмеялся. Я даже улыбнулась невольно, заразившись его положительными эмоциями.

— Вот уж точно верное замечание! — внезапно улыбка рекката померкла — Но ты ведь не это хотела узнать, верно?

— Что со мной? — раз уж он сам спросил, то и мне юлить уже было ни к чему. Я коснулась ожога, который был перетянут бинтами, пропитанными заживляющим отваром. — Что со мной сделала та магия?

— Она должна была тебя испепелить, но из-за того, что в тебе до этого магии не было ни капли, весь этот заряд впитался в твое тело. Тебе очень повезло, что ты осталась жива, — крылатый вздохнул — Но магии даже для тебя, абсолютно пустой, все же было много — этот ритуал был рассчитан не на одного человека. И теперь ты изменяешься.

— Мутирую? — в голову сразу пришли аналогии с радиоактивным излучением. Только в моем случае оно было магическим, но сути это не меняло.

— Изменяешься. Твое тело пытается перестроиться, чтобы вместить в себя тот заряд магии, который в нем теперь есть. Будь ты хоть немного магом, то смогла бы сбросить излишки энергии, но от рождения тебе магия неподвластна, а значит, изменения не избежать.

— И что, из меня получится какой-то страшный монстр?

— Скорее всего, — я невольно зауважала рекката за его честность. Я бы на его месте сказала, что вероятность стать кровожадным чудищем есть, но... — Но можешь стать и не монстром, а наарой.

— А это что за зверь? — я скептически усмехнулась, вспоминая перешуганное лицо Яльки, перед тем как я уснула. Очень сомнительно, что превращаюсь я в кого-то милого и пушистого.

— Можно сказать, что это разновидность реккатов, — туманно и с явной неохотой сознался Равен.

Недовольно нахмурившись, я все же решила не продолжать расспросов. Велика была вероятность не просто не получить ответов, но и вовсе услышать ложь, распознать которую у меня не получится. Вздохнув, я взяла себя в руки и оптимистично заулыбалась.

— Но это ведь можно как-то остановить, верно? — какой бы радостной я сейчас не казалась, внутри у меня все леденело. Странные чувства, которые я раньше списывала на усталость или сонливость, и даже на головную боль теперь обрели новый смысл. И даже эта подсознательная неприязнь к крылатому, скорее всего, объяснялась этим же превращением.

— Можно, — реккат заметно оживился — Эльфы знают ритуал как раз для таких случаев, они помогут тебе... Должны помочь.

Я едва удержала на лице улыбку. Получилось, кажется, плохо, потому что от рекката повеяло чувством вины. Что поделать, не обнадежило меня это неуверенное "должны помочь", в конце фразы. Потому что эльфы в действительности ничего не должны делать ради меня, и даже дружба с Ялей тут вряд ли поможет. Я со вздохом посмотрела на свои руки — самые обычные, человеческие, без когтей и чешуи. А ведь когда я только появилась здесь, я думала, в кого же мне предстоит превратиться? Оказалось — в монстра.

— Нам лучше вернуться обратно. Раз ты уже в порядке нам следует выдвигаться, — реккат осторожно коснулся моего плеча, отвлекая от нерадостных мыслей. Тихо хмыкнув, я позволила поднять себя на ноги и увлечь в сторону лагеря. Возвращаться туда не хотелось — неприязнь Велена ко мне была слишком очевидна и вряд ли в ближайшее время он изменит свое мнение. Однако отделяться от компании снова мне было страшно — одного опыта, который, в конце концов, и довел меня до такого состояния, хватило с головой.

В лагере нас встретили прохладно. Я едва сдержалась от очередной вспышки ярости, как только почувствовала эльфийскую магию снова. К счастью, моему или Велена, эльфа тут же одернула подоспевшая Ялька, которая, кажется, единственная была рада моему возвращению. Потому как даже эльфийские скакуны, которые прежде любили меня едва ли не больше своих хозяев, теперь малодушно шарахались в сторону при моем приближении. Рекке, правда, вел себя более смирно, но и он уже, кажется, мне не доверял — слишком красноречивы были его настороженно прижатые уши, когда я попыталась его погладить.

— Когда отправляемся? — за напускным оптимизмом я попыталась скрыть растущую в душе обиду. Только теперь я поняла чувства Яльки тогда, когда я злилась на нее за ее преображение. "Я тоже не виновата, что эльфийкой родилась" — отчетливо вспомнилось ее обиженное лицо и укор в голосе. Да... Так же как и я сейчас не виновата. Даже наоборот — я ведь спасла Теора и Равена, а благодарность за это, по-видимому, выразить решил один только крылатый.

— Раз все в сборе, можем отправляться немедленно, — привычный недовольный тон телохранителя вызвал у меня невольную усмешку — Мы и так потеряли много времени.

— Что ж не бросили меня тут, раз так торопитесь? — я огрызнулась прежде, чем успела подумать о последствиях. И хотя сразу стало неловко за свое поведение, я лишь выше вздернула подбородок, холодно глядя на мужчин. Было отчасти забавно наблюдать, как заходили жевалки на скулах эльфа, как он старается удержать колкости внутри. Теора же, кажется, моя грубость нисколько не задела.

— Ялиэль очень просила, — даже не пытаясь показаться дружелюбным, отозвался темноволосый мужчина. Он без дальнейших пререканий навьючил пожитки на скакунов и залез на спину рекке. Нетерпеливо взглянул на меня — Поторопись, или действительно хочешь, чтобы тебя оставили здесь?

Я едва заметно покраснела — уж очень удачно Теор в зародыше задавил все мои воинственные порывы. Рядом усмехнулся реккат — свою эмпатию он блокировал, но мне все равно казалось, что я продолжаю его чувствовать. Облегченно вздохнула Ялька, легко вспрыгивая в седло своего скакуна. Я невольно отметила, насколько она преобразилась с момента нашей последней встречи — вся ее былая неуклюжесть и леность движений пропали без следа. Даже не верилось, что эта подвижная ушастая когда-то предпочитала диван и сладкую булочку ежедневным физическим упражнениям.

— Иду уже, — я не стала скрывать недовольство в голосе, но Теор, как обычно, остался на редкость равнодушен к проявлениям моего настроения. Казалось, начни я танцевать ламбаду в юбочке из местных папоротников, он бы и это воспринял с таким видом, как будто я это делаю каждое утро перед завтраком. Хотя где-то это было даже хорошо — с ним невозможно было поссориться. Я не слишком изящно забралась на спину рекке, от чего тот слегка нервно дернул ушами. Теор его, правда, тут же успокоил, но мне это лишь в очередной раз напомнило о засевшей внутри темной магии. Мы тут же отправились в путь по неширокой лесной тропе, и поэтому кони шли вереницей. Реккат предпочел передвигаться самостоятельно, на "своих двоих". Я о крыльях, разумеется.

Так как разговорчивостью никто и раньше не отличался, а единственный хороший собеседник парил где-то над головой, я оказалась предоставлена себе и своим мыслям. Они были весьма прозаичны, но одна оказалась неожиданной — может это и не так уж плохо — оказаться измененной? Обычному человеку, как показала практика, нечего противопоставить местным реалиям. Но все же я решительно прогнала такие мысли прочь — превращаться в монстра, чтобы выжить, это совсем не выход.

— Яля, как вы узнали, что мне нужна помощь? — пытаясь отвлечься от размышлений, обратилась я к подруге.

— Мы видели, как тебя увозит отряд черных рыцарей, — в голосе эльфийки проклюнулось беспокойство. Я же смутно вспомнила, что и сама вроде видела их тогда у городских ворот, но посчитала это обманом зрения. На душе стало капельку светлее — подруга не решила так же, а послала Теора проверить, не в беде ли я.

— Я сразу спросила Теора, кто это такие, — подтверждая мои мысли, продолжала Яля — Он назвал их альрекками, — словно неуверенная, стоит ли ей продолжать, подруга оглянулась на Теора. Судя по тому, что эльфийка все же продолжила, он был не против. — Это что-то вроде рыцарского ордена, одновременно напоминающего гильдию наемников. Альрекки нанимаются разными князьями и лордами в качестве личной гвардии, на условии, что черным рыцарям будет позволено выслеживать "опасных нелюдей", под которыми подразумеваются реккаты, драконы и измененные. Так как воины они хорошие, а "опасные нелюди" в людских землях — редкость, их услугами пользуются часто. Узнав об этом, я заволновалась, а уж когда Теор сказал, что здесь альрекки служат кровавому магу, то тут же вознамерилась тебя спасать, но меня не пустили. Вместо меня отправился Теор после составления плана вылазки, но что-то пошло не так и он пропал на несколько дней. Вернулся уже с тобой и реккатом... — Ялька добродушно улыбнулась. Она казалась усталой и замороченной, кажется, ей тоже не так уж легко и прекрасно в этом мире, хотя ей и выпали определенные блага. Давно я уже не слышала ее привычного ехидства, всегда поднимавшего мне настроение. И от этого стало немного грустно.

Я снова погрузилась в свои мысли, а по большей части даже в воспоминания — о доме и вообще о том, что было раньше и что уже не вернуть. В какой-то момент оказалось, что я уже довольно долгое время сижу, рассматривая свои руки, которые, то предстают весьма обыкновенными, то слегка "рябят", и сквозь эту странную рябь пробиваются жесткие роговые пластины и острые темные когти. Хорошо еще, что кроме меня, кажется, этих метаморфоз никто не замечал, да и длилось это меньше секунды, но мне стало жутковато, и я спрятала ладони в густой гриве рекке. Сиз недовольно фыркнул, но я тут же почесала выступающий перьевой гребень на его шее, и крылатый конь успокоился, узнав прикосновения. Мне показалось даже, что в его черных глазах промелькнуло знакомое задорное выражение, лишенное страха. "Все не так плохо" — подумала я, обнадеженная тем, что рекке меня все-таки помнит.

Остаток дня, который мы провели в седле, прошел в молчании. Редкие фразы и короткие вопросы за общение я не считала. Каждому было о чем подумать. Велен, вот, наверное, строил планы по моему уничтожению, столь недвусмысленные и неприязненные взгляды он кидал в мою сторону, когда Яля не могла этого видеть. Поэтому когда Теор решительно свернул с лесной тропинки в чащу и вывел нашу группу на полянку для ночлега, я только облегченно вздохнула, радуясь возможности хоть ненадолго уйти подальше от упрямого остроухого аристократа. Спустя пару минут, когда на траву опустился изрядно уставший реккат, я быстро сгрузила с рекке свою часть груза и, буркнув, что иду за хворостом, шумно проломилась сквозь кусты. Реккат, как я и думала, последовал за мной.

Здесь, в сумрачном лесу, который был слегка зловеще освещен рыжими закатными лучами, я смогла дать выход накопившемуся раздражению и злости. С тихим рычанием я от души саданула по ближайшему стволу, сильно оцарапав руку о шершавую кору. Выступившие на мгновение когти рассекли ладонь. Зато от боли сразу стало значительно легче, потому что злиться, баюкая травмированную руку, уже не так удобно.

— Не думал, что ходить за хворостом столь травмоопасно, — с ехидцей заметил подошедший крылатый. Я досадливо поморщилась — теперь, когда адреналин был сброшен, я пожалела о своем решении. Надо было хоть камень найти, потому что застрявшие в царапинах щепки доставляли гораздо больше неудобств, чем мне бы хотелось.

— Жизнь вообще коварная штука, прямо не знаешь, в какую сторону бросать соломку, чтобы не пораниться, — я тихо ойкнула, попытавшись достать одну из щепок. Руки мгновенно затряслись, так что пробовать снова было бесполезно — только хуже сделаю.

— Ну, тогда дай хоть запоздало сверху закидаю, чтобы не мучилась, — Равен, улыбаясь, перехватил мою руку и без предупреждения залил ссадины жидкостью из фляги. От моего крика после этого разбежалась, наверное, вся окрестная живность — все же не очень приятно, когда свежие раны заливают спиртом, или точнее его местным аналогом.

— Ты что делаешь?! — вырывая руку, я замотала ей в разные стороны, пытаясь хоть немного уменьшить жжение. Реккат флегматично понаблюдал за моими действиями примерно минуту, а потом снова, теперь уже куда крепче, взялся за мое запястье.

— Как будто ты бы дала мне это сделать, если бы я предупредил, — резонно заметил крылатый, безжалостно вычищая царапины влажной тряпочкой. Радовало только то, что она была смочена водой, а не спиртом.

— Не дала бы, — я обреченно вздохнула, то и дело морщась от боли, но уже не вырываясь. Правда когда реккат закончил бинтовать руку поверх какой-то прохладной мази я без сил опустилась на траву — Чтоб я еще раз так напряжение снимала... В замке оно не так кошмарно получалось.

— Дерево это тебе не отполированные каменные стены, — я уже начала недолюбливать крылатого за то, что он так часто оказывался прав. Однако не улыбнуться в ответ на его улыбку у меня не получилось. Он сел рядом и поднял глаза наверх, всматриваясь в уже черную листву, где нет-нет, а мелькали белые точки звезд. Я сидела рядом, привалившись к нему плечом, и тоже смотрела на мерцающие огоньки на небе. Было забавно, что они то вспыхивали, то гасли, повинуясь движению листвы. Расслабившись, я сама не заметила, как задремала.

Равен сидел тихо, не рискуя будить едва заснувшую девушку. Сегодня она хорошо держалась, но все же от него не укрылись секундные трансформации ее рук и глаз, когда надоедливый эльф злил ее. А уж не заметить, как разом руки ее до локтя покрылись темными роговыми пластинами, когда она избивала дерево было и того более проблематично. Хорошо, что она в темноте видела плохо и вмятину на древесной коре от своего удара не приметила. Приходилось признать, что наарой девочке уже не стать, и единственным вариантом на спасение становятся эльфийские маги и их ритуал укрощения. Сочтя, что Санну уже так просто не разбудить, реккат укрыл ее своей курткой и вернулся к основному лагерю.

— Где она? — эльф мгновенно вскочил, когда крылатый вошел в круг света один.

— Уснула там, в лесу. Я не стал ее будить, — холодно ответил крылатый. Он удивился, какая же у девчонки выдержка, раз она еще не сорвалась на этого остроухого — его патологическая неприязнь к девушке начала раздражать даже Равена.

— А Люкси не станет холодно? — Ялька оторвалась от котелка, в котором аппетитно булькала грибная похлебка. Уже давно эльфийка стала поваром в этой компании, роль которого ей с удовольствием уступил Теор.

— Если станет — она проснется и просто вернется сюда, — равнодушно отозвался Теор, опередив в ответе рекката. Равен только кивнул, подтверждая его слова. Однако что-то не давало крылатому покоя.

— Постой... Теор, разве мы не находимся поблизости от одного из туманных лабиринтов?

Теор задумался, вглядываясь в звезды.

— Да, он не так далеко, — подтвердил телохранитель — Местные прозвали его Волчьей падью, оттуда лезут измененные животные, большей частью волки и лисы... — мужчина резко замолчал, оглянувшись на кустарник в ту сторону, где спала Санна. Без слов поняв товарища, реккат метнулся туда, на ходу трансформируясь, но уже спустя минуту осторожно приземлился в центр поляны, держа на руках спящую девушку.

— Обошлось, — тихо шепнул он, опуская ее на расстеленный плащ. Рядом так же, с облегчением, вздохнули Теор и Яля. Только эльф, как всегда перебиравший свой мешок, снисходительно хмыкнул — было видно, что он предпочел бы "забыть" про туманный лабиринт и оставить девушку спать под деревом и дальше, но на это уже никто не обратил внимания.

Глава 16

Ночь покрывалом опустилась на лес, и он сразу наполнился звуками возни проснувшихся ночных зверьков. Их дневные соседи забились в свои логова и норы и забылись беспокойным сном, потому что вблизи туманного лабиринта невозможно было оставаться в полной безопасности, что звери чувствовали на уровне инстинктов. В лагере было тихо, но отнюдь не безжизненно. Более того, над полянкой словно сгустилась мрачная аура. Менее часа назад, когда поужинавшая Яля попыталась разбудить подругу, чтобы она не спала голодной, реккат едва успел вовремя откинуть эльфийку в сторону. Едва Санна начинала просыпаться, так с ней же просыпалась и ее темная сущность Измененной. Велен безрадостно и не без изрядной доли яда сообщил, что лабиринт уже добрался до нее и если Санна проснется, то это будет лишь ее один монстр, подчиненный чарам лабиринта.

Увещеваниям эльфа о необходимости избавиться от опасного соседства никто не внял. Но все же было решено распределить дежурства. Первую треть ночи дежурили эльфы в паре, потом реккат, а Теору достался последний клочок ночи. Поляну-лагерь Ялиэль и Велен окружили защитным кольцом, и всю ночь за границей круга шуршали и выли измененные звери, по неясной причине стремящиеся прорваться именно к ним.

— Что же нам с тобой делать?.. — реккат присел совсем рядом от беспокойно спящей девушки. Ее очертания то и дело дрожали, словно она вот-вот преобразится в койру. И, к большому сожалению крылатого, аура девушки тоже дрожала, напитываясь мрачной энергией гарпий.

Он всего на миг отвел глаза от Санны, отвлекшись на особенно громкий рык за сияющей границей охранного купола, а когда повернулся, девушка уже не спала. Ее огромные, вытянутые к вискам глаза, черные с золотой щелью зрачка, немигающе смотрели на него. Ее тоже разбудило громкое рычание, но все же сонное оцепенение еще владело преображенной, так что она не проявляла агрессии. А Равен опасался даже пошевелиться, чтобы никак не спровоцировать ее на атаку. Санна медленно поднялась. Ее кожа медленно грубела, на руках обращаясь в плотные пластины, делая их схожими с птичьими лапами. Среди густых волос стали виднеться темные бурые перья, да и судя по легкому колыханию свободной рубашки, такие же перья появлялись и на ее спине и плечах. Черты лица заострились, медленно, но верно, начиная терять человечность. Реккат уже решил, что как только у койры появятся крылья, ему не останется ничего, кроме как атаковать ее. Но все же девушка продолжала стоять неподвижно, пронзая его тяжелым, неподвижным взглядом жутких глаз.

Равену казалось, что он уже вечность наблюдает, как Санна обрастает перьями, медленно приближаясь к облику типичной койры. Уже даже вздыбилась рубашка на спине девушки, которая треснуть и дать свободу растрепанным крыльям. В какой-то момент ему даже стало казаться, что еще пару мгновений и неокрепшая сущность койры сдастся, не видя вокруг угрозы или добычи, и снова на время утихнет внутри девушки, но в этот момент проснулась Яля, почувствовавшая сгущение темной магии. Равен тихо вздохнул, уже зная, что сейчас произойдет. Впечатлительная эльфийка, увидевшая преображенную Санну, тихо всхлипнула. Этого краткого, почти незаметного звука, разрушившего ночную тишину, хватило, чтобы разбудить еще спящую койру. Санна стремительно повернулась к эльфийке, сощурив глаза. Золотые зрачки расширились, и реккат понял, что раньше она просто не видела вокруг ничего, кроме темноты — ведь зрачки были совсем узкие и почти не ловили света луны, закрытой кронами высоких деревьев. Теперь же в ней проснулся хищник, и в беззащитной эльфийке крылатое чудовище видело только добычу. Стремительно раскрылись широкие крылья, но все же лицо девушки существенно не изменилось, да и оперение было скорее черным, чем грязно-бурым, что ее отличало от типичных койр. Но медлить дальше было опасно. Равен быстро преобразился и прыгнувшая за своей добычей койра влетела прямо во вставшего на ее пути рекката.

— Санна, возьми себя в руки! — добавив в голос побольше птичьего клекота, Равен без страха заглянул в глаза измененной. Она замерла, прекратив вырывать руки из стального захвата "феникса". Койра казалась растерянной, что никогда прежде не случалось с ее дикими родственницами. Но обнадеженного рекката ждало разочарование. Слишком быстро замешательство сменилось смесью гнева и страха. Глухо заклекотав, девушка снова рванулась, на этот раз освободившись от хватки крылатого. Она беспорядочно заметалась по поляне, безошибочно чувствуя магический барьер, который не пропустил бы ее наружу, а Равен опасался приближаться, потому как нет опаснее создания, чем то, которое загнали в угол. Тем более он, не оборачиваясь, понял, что Теор и Велен так же вскочили, разбуженные шумом, и эльф, злорадно улыбаясь, уже плетет одно из своих смертоносных заклинаний.

— Велен, остановись, это же Санна! — Теор подскочил к другу, и впервые за долгое время привычное хладнокровие оставило телохранителя. Он выглядел не на шутку обеспокоенным, но Равен с удивлением осознал, что за девушку он волнуется сейчас меньше всего. И когда крылатый это понял, то масштаб проблемы тоже осознал. Сейчас едва проснувшаяся койра была почти не опасна, ее, растерянную и непривыкшую к окружающему миру было легко скрутить и связать. Но магия взбесит ее, наложившись на человеческие страхи и уж тогда гарпию не остановит даже он.

— Яля, останови его! — крылатый быстрее сообразил, кто из всей компании имеет реальное влияние на аристократа. Грубо вздернув перепуганную эльфийку на ноги он буквально швырнул ее в Велена. К счастью эльф на миг замешкался, не решившись отталкивать воспитанницу магией и был погребен под ее хрупким тельцем. Яля, не долго думая, ожила и устроила типично женскую истерику, повиснув на шее остроухого. Теперь ни о какой магии говорить не приходилось, но все же реккат опоздал. Заклинание, пусть и не получившее завершающих контуров, завершилось самостоятельно, впитав защитный контур вокруг поляны. Светящийся комок, слегка подрагивая, постепенно ускоряясь двинулся в сторону койры...

Мягко, тепло, безопасно... Я заулыбалась, еще даже толком не проснувшись, настолько хорошо и уютно мне было. Порой казалось, я уже и забыла за этими сумасшедшими событиями, что значит покой. Не открывая глаз, я свернулась компактным клубком, наслаждаясь моментом. Кто знает, когда закончится минутка счастья и все вернется к тому, что было. И все же, не сумев совладать с любопытством, я приоткрыла один глаз. Потом второй, не поверив первому. Но тьма, непроглядная и почти осязаемая, и не подумала развеиваться. Я села, чувствуя растущую в душе панику. Неужели меня снова долбанули магией, и я провалилась в ту самую темноту небытия, из которой вырвалась с таким трудом? Но ведь тогда было противно и холодно, а сейчас в темноте было уютно, и если закрыть глаза казалось, что находишься где-то в безопасном месте... Однако наученная опытом, я стала оглядываться, стараясь поймать глазами хотя бы искру света, но вокруг царила лишь бархатная темнота. Начиная тихо паниковать, я заметалась, пытаясь вырваться из ловушки.

— Где я? — своего голоса я не услышала, но создалось ощущение, что окружающая темнота недовольно заколыхалась. Чувство тепла и защищенности пропало резко, вызвав у меня озноб. Внезапный, резкий звук разорвал темноту в клочья, по глазам резанул серебристый лунный свет. Осознание того, что я не сплю, пришло рывком, когда перед глазами появилось перепуганное лицо Яли. Но тела я все так же не чувствовала, как и не могла им управлять. Хотя пыталась, особенно когда метнулась к Яльке с весьма недружелюбными намерениями. Но больше всего пугало то, что в голове все громче и настойчивей нашептывал жуткий голос, пытаясь повернуть мои мысли на что-то кошмарное. Пока я еще не разбирала слов, и даже намеренно старалась не вслушиваться, но долго это продолжаться все равно не сможет.

Равена, который возник на моем пути, я узнала не сразу. В голове был туман, вспомнить что-либо было проблематично, а особенно усложнял задачу звучащий в голове голос. Я с трудом сообразила, что все же не смогла сдержать внутреннего монстра под контролем. И самым кошмарным было то, что голосов окружающих я не разбирала, как и не понимала их слов. В отчаянии опустившись на колени, я закрыла ладонями глаза, тихо содрогаясь от ужаса — если сейчас я кого-нибудь покалечу то никогда не смогу себя простить. Но надолго отвлечься от происходящего мне не удалось — темнота вокруг наполнилась яростью, от которой я замерла, не в силах пошевелиться от страха. Жуткий клекот прорезал тишину моего "убежища" и в темноту ворвались звуки.

Тихо плакала Ялька, переругивались с Веленом товарищи-мужчины. Я же, не отрываясь, смотрела на белый ком магии, тихо зверея уже без помощи своего второго, измененного, сознания. Да что я сделала этому ушастому, что он всеми силами стремится отправить меня на тот свет?! И хотя Равен остановил эльфа весьма эффективно, его магию ему остановить не удалось. Чуть пульсирующий яркий комок впитал магический барьер вокруг поляны, который так действовал мне на нервы все это время и медленно пополз в мою сторону. Тело, непослушное моей воле, стояло истуканом, казалось, что монстра заворожили радужные переливы шара и тихий звук, который он издавал.

— Велен, что ты сотворил... — Равен отступил в ужасе, и казалось, что это далось ему немалым трудом.

Самодовольно улыбаясь эльф, наконец, сумел выбраться из истеричных объятий Яльки и теперь спокойно следил за своим детищем.

— У вас, кажется, это заклинание называли "радужной смертью", — спокойно ответил маг, отряхивая потрепанную одежду от налипших листочков. Равен вздрогнул так, что колыхнулись светлые крылья. Теор тихо зарычал.

— Там же девушка, которая вытащила нас из тюрьмы, — презрительно процедил Теор, едва взглянув на своего начальника. Эльф на миг замешкался, но быстро вернул на лицо надменную маску.

— Ее там уже нет, — я невольно позавидовала его железобетонной уверенности. Даже захотелось, чтобы меня и правда тут не было.

— Люкси... — оставленная без присмотра Ялька уже поднялась и теперь мокрыми глазами смотрела на меня. И видела монстра. Я огорченно вздохнула — неудивительно, что она ничего не предпринимает. Но когда эльфийка метнулась в мою сторону, намереваясь встать на пути радужного шара, тут же себя отругала за недоверие к подруге — вот он, единственный человек, которому не безразлична моя судьба! И Равен тоже молодец — мгновенно выдернул Яльку с опасного места. Но на миг пропавший колдовской свет и поступок подруги помог мне прийти в себя.

— Яля, ты ей этим не поможешь, заклинание поразит только ее, — тихо прошептал крылатый, но я его почти не слушала. Я вспоминала давно прочитанные книжки и статьи из Интернета, где говорилось о важности развития силы воли. Вот сейчас и проверим, насколько она сильна. Я прикрыла глаза, сосредоточившись на тьме вокруг, которая оцепенела под светом шара. Я уже сообразила, что это и есть проекция того темного сознания и подчинить мне придется именно тьму. Символично, что ни говори... Раз за разом, словно мантру, я приказывала телу монстра шагнуть вбок. Успехи были, но медленные — я всего лишь раз покачнулась, и тела так и не чувствовала. "Прыгни вбок, прыгни вбок" — если бы я говорила это вслух, то давно бы уже завязала узлом язык. Монстр оживал слишком медленно, шар был уже в метре от нас, и я даже почувствовала его тепло. Я даже хотела смалодушничать — может этот шарик просто усмирит монстра и вернет мне мой облик? Но тогда бы не стали скорбно отворачиваться Теор с Равеном, и насильно закрывать обзор Яльке. Нарастающая паника придала сил. Мысленный крик-приказ сдвинуться, наконец, в сторону, был все же услышан. Я камнем упала в чужое для меня тело и неловко кинулась вбок, почувствовав, что едва не познакомилась ближе со сгустком плазмы — грудь обожгло, хотя шарик меня так и не коснулся. Вокруг были сумерки, все серое и почти бесцветное. Только глаза Теора желтыми угольками светятся в серой мгле. На поляне немая сцена, и я в центре внимания: все взгляды устремлены на меня. Медленно поднимаюсь, не без страха изучая покрытые темной плотной кожей руки, которые теперь напоминают птичьи лапы. Как тогда называл Равен одну из моих возможных форм? Наара? Разновидность реккатов? Похоже, я стала какой-то монстроидной их разновидностью, потому что руки похожи на руки Равена.

— Люкси... — Ялька все же вывернулась в хватке рекката, чтобы посмотреть на меня. Я попыталась улыбнуться, но губы изогнулись в оскале. Теперь, когда шарик света потух, стоило мне уйти с его пути, монстр оживал стремительно, и ему не нравилось мое главенство. Я напряглась, заметив, что мужчины похватались за мечи. Яльку снова отправили на шею Велена. Какой бы наивной не была моя подруга, но соображала она очень быстро — клещом вцепившись в эльфа, она начала что-то лепетать о том, как ей страшно, не давая кровожадному магу присоединиться к моей поимке.

— Санна, успокойся, — я заметно вздрогнула, услышав тихий, вибрирующий голос рекката. В горле застряло ответное воркование, которое заметно смутило не только меня, но и моего внутреннего монстра. Это дало мне лишние мгновения контроля над телом, и я пообещала себе поблагодарить рекката позже.

— Идите... к эльфам! — с трудом справившись с непослушным телом, контроль над которым медленно отвоевывал монстр, я в последнем рывке кинулась в кусты. Оставаться больше на поляне было нельзя — опомнившийся монстр, видно, очень не любил быть растерянным и вместо благодарности хотел оторвать реккату голову. Поэтому ни о какой сдаче в руки знакомых и друзей речи не шло: если вырвусь, то покалечу всех, а может и поубиваю — гуманизмом монстр не страдал. Пока я еще могла хоть как-то направлять тело, я все дальше вламывалась в чащу, подальше от лагеря. Лишь на рассвете я потеряла контроль окончательно, но монстр возвращаться за местью не стал, предпочитая заняться поиском укрытия. Порядком вымотанная постоянной внутренней борьбой, я провалилась в сон сразу же, как тело устроилось в какой-то пещерке.

— И что это было? — тихо спросил Равен, растерянно глядя на Теора. Такого поведения у койр он не встречал никогда, да и не умели гарпии говорить. Единственной возможностью избежать эльфийского "Варелл'Тай" было усилием воли сдвинуться с его пути. Может и правда Санна жива внутри этого чудища?

— Она еще там, — с усмешкой подтвердил Теор — И, похоже, так просто свои позиции сдавать не хочет.

Равен тихо вздохнул. Едва крылатая фигура койры скрылась в кустах, за спиной утихли истеричные причитания Яльки. Эльфийка оказалась очень хорошей актрисой, даже Велен теперь растерянно смотрит на абсолютно спокойное и собранное лицо своей воспитанницы.

— Вы знаете, что делать? — строго поинтересовалась эльфийка, буравя крылатого взглядом. Реккат только вздохнул, убирая меч обратно в ножны.

— Идти к эльфам, ты же слышала. Что-то мне подсказывает, что Санна будет следовать за нами, — потянувшись, реккат направился к своей лежанке и начал неторопливо собираться — Предлагаю сегодня двинуться медленнее, койра наверняка не согласится путешествовать днем, да и отдохнуть ей нужно. Если ночью она не появится у нашего лагеря, придется двинуться дальше без нее, — взмахом руки Равен резко оборвал все возможные возражения Яли — Поверь, если Санне еще можно помочь, то ночью она появится.

Ялька недовольно поджала губы, не слишком доверяя новому члену их компании. Но аргументов для спора она так и не нашла, поэтому отступила к своим пожиткам, сноровисто сворачивая одеяла, которыми укрывалась. Велен, отошедший от быстрой смены настроений своей подопечной, недовольно нахмурился, но устраивать скандала не стал. В конце концов, койра уже не путешествует в непосредственной близости от них, а переубеждать наивных идиотов, верящих в силу воли человеческой девчонки, не входило в его привычки.

Собрались быстро, без лишних разговоров навьючив коней пожитками. Равен, преобразившись, собирался подняться воздух, чтобы как и вчера продолжить путь на своих крыльях, но Теор его придержал.

— Откуда такая уверенность в девчонке? — мужчина чуть прищурился, пристально всматриваясь в лицо крылатого. Тот неожиданно замялся.

— Ты же сам виде вчера, что Санна вполне себе в уме, — реккат нервно повел крыльями.

— Сам же знаешь, насколько быстро меняется сознание под влиянием темной сущности, — Теор сжал кулак, почти с ненавистью посмотрев на возникшую на коже темную чешую. Реккат ничего не ответил, только вздохнул. — Уж не настроил ли ты бесхозную Метку Санны на свою ауру? — телохранитель спрашивал явно в шутку, но Равен скривился, стискивая руки в кулаки. Теор тихо выругался и тут же понизил голос — Равен, я знал, что ты идиот, но опять на те же грабли?.. Ты же знаешь, что койры не могу стать наарами!

Крылатый неожиданно вскинулся, зло сверкнув потемневшими, янтарными глазами. Едва сдержался, чтобы не последовать недавнему примеру Санны, и не стесать костяшки пальцев о жесткую древесную кору.

— Да знаю я!.. — тихо пробормотал он. Теор тоже замолчал, только скептически усмехнулся. Легко вскочив на спину рекке, мужчина двинулся за эльфами, которые уже успели скрыться на лесной тропе. Оставшись в одиночестве, реккат опустился на траву, обреченно закрыв лицо рукой. Второй он накрыл четыре грубых шрама на левом плече, которые он когда-то с трудом залечил. Ведь опять совершает ту же ошибку... Ту же, что и тогда...

... Последний летний месяц выдался на удивление солнечным и ярким. Молодой парнишка со светлыми волосами до плеч смущенно мялся у порога небольшого домика, пряча за спиной букет полевых цветов.

— Ксана! — звонко позвал мальчишка, набравшись смелости. Сегодня он скажет ей все, что думает и предложит быть вместе. Сегодня был особый день для Тельравина се'Ивар, младшего из рода реккатов с Иварских гор.

— Ксана! — снова позвал парнишка, так и не дождавшись ответа. Наконец, после третьего окрика, дверь дома открылась, но вместо ожидаемой возлюбленной на пороге появилась ее мрачная мать.

— Уходи, Равен, — голос женщины звучал глухо и надломлено — Уходи восвояси, крылатый!

Обращение, которое прежде пожилая Ламира использовала как ласку, превратилось в оскорбление. Равен растерянно отступил, не в силах выдержать наполненный болью взгляд женщины. На землю из ослабевших пальцев упал скромный букет. Но вместо того, чтобы уйти, парень рванул вперед, без труда ворвавшись в дом, который еще неделю назад встречал его приветливо и радостно. Теперь избушка была погружена в полумрак из-за плотно задернутых штор и выглядела пустой и траурно-печальной.

Ксану он нашел на чердаке, где не было окон. Хрупкая девушка, почти ребенок с виду, сидела в дальнем углу захламленного помещения, привязанная крепкой веревкой к балке. В темноте яростным огнем горели черные глаза с золотой щелью зрачка.

— Надо же, кто пришел... — было видно, что говорила девушка уже с трудом. Связанные руки частично покрылись темной птичьей кожей, тонкие пальцы были увенчаны огромными когтями. Равен без сил опустился на пол там, где стоял, у люка в полу, который вел на чердак. Сомнений в том, что девушка обращается в койру, возникнуть просто не могло.

— Почему?.. — тихо спросил он. Равен знал, что сам не ставил на девушку метки, но поручиться за то, что это не сделал кто-то другой, не мог — видеть ауры он научился совсем недавно, и с того момента Ксану он видел впервые.

— Не твое дело, — глухо ответила Измененная. Недовольно поведя плечами, девушка глухо заклекотала от ярости, но связали ее хорошо. Равену невольно вспомнились те хитрые узлы, которые ему показывал отец Ксаны, хороший охотник. Не в силах смотреть больше в черные глаза на любимом лице, юный реккат отвернулся.

Ксана всегда хотела летать. Тельравин помнил, в каком восторге была девушка, когда он впервые поднял ее в небо, совсем ненадолго, потому что пока он едва мог удерживать в воздухе себя, крылья еще не окрепли. Красивая девушка могла понравиться многим реккатам, и согласиться поставить Метку... Но что же сделала Ксана, чтобы Метку исказить, заставить ее обратить ее не в прекрасную наару, спутницу, а в ночной кошмар, гарпию?

— За что ты так с нашей семьей, Равен? — раздавшийся сзади голос отца Ксаны заставил Равена вздрогнуть и резко обернуться — Мы ведь относились к тебе со всей душой...

— Это не я! — с трудом взяв себя в руки, крылатый виновато опустил голову — Я не мог. Она уже меняется, значит Метке больше полугода. Я же лишь неделю назад сумел увидеть ауры, а без этого Метку не поставишь.

Отец не верил. Равен понимал, что оправдания его звучат жалко и неправдоподобно, но большего он сказать не мог. С трудом он нашел в себе силы снова посмотреть на Ксану. Решение пришло неожиданно, стоило ему заметить маячок Метки в искалеченной ауре девушки. Подойдя ближе, он сосредоточился, настраивая ее на себя. Реккат и его наара всегда связаны, и Равен надеялся, что с помощью этой связи он сумеет уберечь ее сознание от темного влияния койры. Парень не знал, сколько времени он потратил, выстраивая барьер вокруг едва тлеющего огонька сознания Ксаны. Но оно того стоило — когда девушка открыла глаза, она смотрела на него не злым золотом узкого зрачка, а знакомой голубизной человеческих глаз.

— Равен... Равен, прости меня... — Ксана с ужасом осмотрела веревки, и поджала губы. Измученный, но счастливый реккат поспешно ее отвязал, даже не заметив, что руки ее остались все такими же, темными и с когтями — Я попросила одного из Старших поставить мне Метку, как сюрприз для тебя. Если бы я знала, что нельзя колдовать, когда меняешься, то завтра бы мы летали вместе! — голос девушки сорвался, и она, тихо всхлипывая, спрятала лицо на груди парня. Тот слабо улыбнулся.

— Мы еще полетаем, вот увидишь...

Реккаты не могли поверить, что Равен сумел сохранить разум койре, но Старшие подтвердили и даже усилили блок юного влюбленного. Ксана превратилась до конца, но глаза и разум ее оставались чистыми, как и раньше. Так, по крайней мере, думал Равен, предпочитая не замечать некоторых странностей своей вновь обретенной возлюбленной. Но чем дальше, тем более нелюдимой становилась Ксана, даже начала пропадать по ночам, ничего не говоря реккату. О ее отлучках он узнал случайно, когда проснулся ночью от кошмара и решил выгнать мрачные воспоминания с помощью полета. Ксану он увидел с воздуха, она на лесной поляне склонилась над неподвижным оленем. Но мысли о том, что добрая девушка хотела помочь раненому зверю, улетучились, когда тускло сверкнувшие в свете луны-Атуры когти вспороли оленье горло. С упоенной жестокостью койра разрывала тушу, пока не оказалась вся забрызгана его кровью. Тихо опустившегося на край поляны Равена гарпия даже не заметила.

— Ксана, — тихо позвал реккат, уже зная, что увидит. И верно, взметнувшиеся на него глаза сверкнули золотом змеиного зрачка в окружении голубой радужки.

— Равен? — девушка на миг растерялась, переводя глаза с крылатого на свою жертву и обратно. А потом, поняв, что маскарад продолжить не удастся, медленно встала. Глаза вернулись к прежнему виду — обычные, человеческие, но полные злости и ненависти, которыми было отравлено ее сердце, а не разум, — Ну и что ты хочешь мне сказать?

— Что мне жаль, — крылатый даже выдавил из себя улыбку, доставая из ножен меч. Убивать монстров их учили с детства, а перед ним сейчас, прячась за любимым лицом, стоял именно монстр. Теперь Равен понял, на чьей совести были последние беспорядки: пропадающий скот, собаки и даже пара детей. Любовь его ослепила, как и многих других до него, и хотя койру пытались обвинить в убийствах, многие реккаты заступались за нового члена своей общины, за которую ручался юный гений, и людям пришлось отступить. В горах можно было выжить только сообща.

Койра усмехнулась. А Равен, неторопливо установив связь с ее сознанием, снял блокировку. Теперь в ней не было смысла, потому что Ксана давно пропала, поглощенная темной сущностью койры, а сохраняющиеся у нее человеческие черты могли стать проблемой — ведь не первую неделю благодаря человеческой смекалке монстру удавалось избегать встреч с охотниками.

Бой был недолгим. Обескураженная снятием блока со своих инстинктов койра была легкой добычей даже для такого неопытного воина, как Равен. Но все же он замешкался с последним ударом, глядя на такие знакомые черты лица, за что едва не поплатился жизнью — в стремительном выпаде койра ранила его плечо...

Встрепенувшись, Равен вскинулся, возвращаясь в реальность из омута воспоминаний. Ксана была потеряна им из-за его наивности и неумения, но и ее собственная невозможность сражаться с койрой сыграла немалую роль. Санна другая. Койра не может стать наарой, но кто сказал, она не может не быть чудовищем?..

Глава 17

Утро встретило меня неприветливо. Даже не утро, а поздний день, ведь коварная Левисс уже успела подняться по небосклону достаточно, чтобы найти лазейку в древесной кроне и направить свои яркие лучи прямо на мое лицо. Я привычно попыталась заслониться ладонью, но действия так и не ощутила. Вместо этого вокруг заворочалась темнота, мой внутренний монстр, на неопределенное время ставший внешним. Горестного вздоха сдержать не удалось.

— И что мне теперь делать? — вопрос был риторическим, потому как ответить было некому. Впрочем, даже незачем — я знала, что сейчас мне нужно найти своих. Посему-то мне верилось, что Равен послушает и пойдет к эльфам, а значит, и к моему спасению.

— Убирайся отсюда! — а я и забыла, что в моей голове жил голос. Как-то за вчерашними потрясениями я научилась игнорировать его, как белый шум. И вот теперь голос решил о себе напомнить весьма неожиданным способом — ответив на мой вопрос. А раз отвечает — значит можно попробовать договориться.

— И тебе доброе утро, — я старательно излучала улыбку, стараясь не дрожать — признаться честно, громкий голос монстра меня изрядно напугал. — А что если я не хочу отсюда уходить? Это все же мое тело.

— Больше нет, — на порядок тише отозвалась тьма, и слегка расступилась. Я с интересом взглянула на свое отражение — оказалось, что внутренний разговор не мешает монстру активно перемещаться в пространстве. Отражение не порадовало — от меня остались лишь некоторые черты лица и копна каштановых волос. Подбородок заострился, глаза вытянулись. Среди волос виден хохолок темных перьев, клином спускающийся на лоб почти до переносицы. За спиной — громады крыльев крапчатой расцветки — темные с красноватыми и серыми пятнышками. Руки покрыты плотной темной кожей до локтя и увенчаны впечатляющими коготками. В глаза самой себе я старалась не смотреть — жутко было, да и не казалось, что это я, совсем другой взгляд. В общем, образ оказался колоритный и, как ни жаль, совершенно не мой.

— Ну, ко всему можно привыкнуть, — сдаваться я не собиралась. Какая разница, выросли у меня перья и крылья или нет, все равно жить хочется! И как я сейчас поняла, жить хочется очень сильно и желательно как можно дольше.

— Убирайся! — взбешенный монстр, явно не ожидавший такого упрямства, зарычал, вымещая злость на ни в чем не повинной лужице, в которую недавно смотрелся. Я только вздохнула, не собираясь ему в этом мешать.

— И не подумаю! — я вот тоже умею повышать голос. И рычать тоже уже научилась. Как говорится, с кем поведешься... В моем окружении не рычали только эльфы — Чтобы я добровольно куда-то убралась из своего тела? Да никогда!

Монстр неожиданно притих. Я почти чувствовала замешательство окружившей меня темноты, и оно поднимало мне настроение. Знай наших! Если монстр сам меня еще не выкинул, значит не может. А если не может — вынудим его вернуть меня назад. Я никогда не была болтливой, но если больше нечем заняться...

— Так как там твой вид называется? А то я местного справочника по страшилищам не смотрела, — я говорила нарочно жизнерадостно, прекрасно чувствуя, что монстра это раздражает.

— Койра, — голос звучал почти с надеждой, что его название меня напугает. Или ее? Койра вроде женского пола. Если этот монстр еще и женщина, вместе мы точно не уживемся.

— А койры это какая-то разновидность наар? — раз уж ничем другим больше заняться не могу, буду обогащать свои знания о фауне этого мира. В конце концов, я тут почти месяц, а толком ничего и не узнала, кроме общих сведений о религии, расах и географии. Хотя, надо признать, и это немало... Смотря с чем сравнивать же.

— Койры — это койры! — монстр снова начал злиться. Я мысленно пожала плечами, решив не настаивать на полной видовой классификации монстров.

— Да, а куда мы идем? — я с интересом осмотрелась, но вокруг были одни деревья. Что примечательно, мха не было ни на одном. Как же тут стороны света определяют? Только по солнцу?

— Тебе незачем знать, — в голосе койры слышалось откровенное презрение. И это раздражает!

— Как это незачем? Мои ноги не приспособлены к прогулкам по буеракам!

— Ничего, приспособятся, — откровенно-злорадно прошипела койра. Кажется, даже вслух. Да, терпением она явно не отличается.

— А где мы находимся? — я надеялась вывести монстра из себя окончательно, но все же недооценила ее выдержку. Все дальнейшие мои вопросы она бессовестно игнорировала, так что продолжить разговор не получилось. Стало скучно. Заняться внутри кокона из тьмы было абсолютно нечем, а пейзаж перед глазами не менялся. Все те же деревья, только чуть более темные, и воздух чуть более мутный. Да и неудивительно, ведь вокруг начал сгущаться туман, сначала белесым покрывалом скрыв ноги, а потом и все вокруг. Стало жутко, да и звуки в тумане стали странными, громкими и пугающими. Кажется, даже мой монстр равнодушным не остался, нервничать начала.

— Добро пожаловать в туманный лабиринт, — голос койры прозвучал зловеще, но атмосферой я почти не прониклась.

— И что это за зверь такой? — куда больше гипотетических лабиринтов меня волновали шорохи в дальнем кусте. Казалось, что там засел кто-то большой и очень голодный. Конечно, разбираться с ним будем монстр, но тело-то принадлежит и мне тоже, и мне его жалко.

— Какой зверь? — койра даже заозиралась, пытаясь разглядеть, кого я там увидела. Я вздохнула.

— Что такое туманный лабиринт?

— Откуда ты вообще свалилась?! — наконец, не выдержала она. Мне осталось только удивляться, почему она раньше не сообразила, что нормальный человек этого мира не стал бы задавать таких вопросов.

— С другого мира, видимо. Но ты не ответила — что там за лабиринты?

— Другого мира? — теперь в голосе койры точно слышалось отчаяние. Не повезло ей, я согласна. Она даже как-то съежилась, дав мне больше "пространства" в своем внутреннем мирке и я сумела ненадолго ощутить свое тело. Правда койра почти сразу вернула все, как было, но я была даже рада — холод в тумане стоял просто собачий. — Лабиринты — это места магических сражений. Или хранилища темных артефактов. То есть места, где магии больше, чем ее должно быть и она начинает влиять на реальность. Говорят, в лабиринтах можно потерять свою личность... — койра осеклась. Кажется, мне попался разговорчивый экземпляр, раз она так охотно сведениями делится. И добродушный. — ...И я надеюсь, что потеряю лишнюю личность, которая не желает уходить добровольно, — ядовито закончила койра. Нет, все же она не добродушная.

Я не знаю, сколько времени мы провели в промозглом тумане. Несколько раз мимо проносились разные хищные звери, как обычные волки и лисицы, так и какие-то звероподобные чудища. На койру они внимания не обращали, как и она на них. Только раз какой-то монстр размером с медведя попытался оторвать нам голову, но койра с явным удовольствием оторвала голову ему. На экзекуцию и дальнейшее разделывание туши я старалась не смотреть, но все равно было мерзко от того злого, кровожадного удовольствия, которое испытывал мой монстр. Впрочем, терять личность ни она, ни я не спешили, даже поход в центр лабиринта не помог. Как обмолвилась койра, "...чертов туман принимает меня за свою". Не так уж плохо, как оказалось, быть монстром.

Когда продрогшая койра вывела нас из опостылевшего тумана, солнце уже скрылось почти скрылось за горизонтом. Я с запозданием осознала, что даже не попыталась найти своих. А ведь они наверняка ждут! Я, по крайней мере, очень на это надеялась.

— А как насчет прогулки к нашим общим друзьям? — я пыталась говорить дружелюбно, но после мрачной атмосферы лабиринта получалось плохо. Койра в ответ только хмыкнула и попыталась снова направиться по своим делам, но разве я сдамся просто так? — Э, нет, дорогуша, мы идем и ищем моих товарищей! — усилием воли я остановила койру на месте и даже направила в другую сторону. Она тихо зарычала.

— Не смей меня контролировать, человек! — о, а сколько ярости в голосе, сколько злости. Ничего, я тоже так умею. Временами.

— А вот и смею, — если бы была в своем теле, я бы упрямо поджала губы, но на койру это не произвело почти никакого впечатления. Но только она снова попыталась пойти вглубь лесной чащи, я опять напряглась, чтобы ее остановить. Получилось даже лучше, чем я ожидала — из-за запутавшихся ног койра весьма неэлегантно улетела носом в землю. Хорошо, что руки успела подставить, а то я со сломанным носом совсем бы потеряла даже то очарование, которое у меня еще было.

— Хватит! — снова вслух. Терпимее надо быть, терпимее. Тем более что прекращать я не собиралась. Конечно, это выматывало, но и койре было нелегко каждый раз ставить меня на место. Как оказалось, мое упрямство куда как обширнее, чем терпение койры — после двадцатой подножки, изрядно извалянная в листве крылатая все же согласилась найти моих друзей.

— Ты только активнее ищи, а то мне еще не надоело рассматривать веточки и листья на земле, — угроза прозвучала не ахти как страшно, но мой монстр проникся и весьма живо затопал по лесу. Ругалась она безостановочно, но не вслух. Свой словарный запас местного языка я заметно обогатила.

Мрачные деревья кончились быстро, зато появился овраг. Глубокий такой, с глинистыми склонами и мелким ручейком на дне. Перепрыгнуть было невозможно, но койра даже не думала куда-то свернуть — только задумчиво изучала переплетение ветвей над оврагом.

— Ты что задумала? Глина, она, знаешь, плохо отмывается, — не скрывая ехидства, заметила я.

— Перелететь, конечно, — койра осталась невозмутима.

— Я не умею летать, — у меня началась легкая паника. С самого детства самым моим большим страхом был страх высоты. Однажды решившись полететь на самолете в отпуск, я оказалась в больнице из-за глубокого обморока. Врачи строго запретили мне подниматься на высоту выше, чем в два этажа. Даже квартира у меня была на первом. И домик у амазонок мы с Ялей выпросили самый низкий, почти у земли. И вот теперь меня хотят заставить полететь?! Да никогда!

— Я умею, — все же чуть раздраженно отозвался мой монстр. Спокойствия мне это не добавило.

— Мы не полетим!

— Полетим! — не продолжая спора, койра сделала шаг вперед и прыгнула через овраг. Всего мгновение ей потребовалось, чтобы подняться явно выше уровня второго этажа и моя легкая паника превратилась в панический ужас. Он, видно, придал мне сил, потому как с ужасающим криком мы начали все же снижаться. Если точнее — то падать. Койра ругалась, поминая всех богов этого мира, пыталась выровнять наш "полет", но я совершенно не хотела давать ей снова контроль над телом — а ну ей вздумается снова взлететь?!

— Во имя Буру, дай мне контроль над крыльями, тупоголовая женщина! — койра рычала, кричала и чего только не делала, чтобы достучаться до моего перепуганного сознания — Мы сейчас разобьемся, бескрылое чучело!

— Я говорила — мы не умеем летать! — старательно жмурясь и так же старательно вереща, я паниковала. Без перерыва и надежды на смену состояния. С секунды на секунду я ожидала удар о землю, но время превратилось в кисель. Койра, оглушенная и растерянная, зависла где-то позади моей личности. А вот и приземление, только далеко не такое страшное, как предсказывала койра. Даже почти не ушиблась. Открываю глаза, оглядываюсь и с удивлением обнаруживаю под собой "подушку безопасности" в лице рекката. Он, видно, пытался меня поймать, да только получилось неудачно. Тихо застонав, он пошевелился и я поспешно с него слезла.

— Санна, ты не перестаешь меня удивлять, — тихо прошипел он, с трудом сев. Все же не так уж неудачно поймал — хоть и упал на спину, но крылья не повредил — Что значит "мы не умеем летать"? Койры прекрасно летают...

— Только через мой труп! — я выкрикнула это прежде, чем даже успела подумать. Но порыв поцеловать землю все же подавила, не так уж долго и не так уж высоко я летала. Койра все еще находилась в прострации, поэтому пару минут контроля над телом у меня еще оставалось.

— Ты боишься летать? — реккат искренне удивился. В его голове просто не укладывалось такое понятие, как "страх высоты", он же птица. Я вздохнула печально.

— Не только. Я вообще боюсь высоты, панически, — выдавила неохотно — кому приятно признавать свои слабости? Но что поделать, если слабость из милого недостатка превращается в глобальную проблему?

Реккат воздержался от комментариев, только окутал меня сочувствием, как коконом. Хотя по его озадаченному лицу было видно, что он не представляет себе, как можно бояться высоты.

— Равен, а где остальные? — я огляделась, подозревая что они вот-вот выйдут из кустов. Как ни странно, оказалась права — из ближайшего куста появилась голова рекке, на котором важно восседал Теор. Эльфийские лошадки, видно, в бурелом не пошли, и я их прекрасно понимаю.

— Неужели ты подчинила койру? — Теор недоверчиво нахмурился, почему-то внимательно изучая мое лицо.

— У тебя глаза человеческие, Санна, — заметив мой вопросительный взгляд, пояснил Равен. Крылатый уже успел подняться и отряхнуться. Я тоже поспешила встать. Рекке призывно заржал и я, по старой привычке, которая еще в конюшне образовалась, потрепала его между ушами.

— Да нет, я просто умею шокировать людей. И монстров, — рассказывать подробности Теору не слишком хотелось, хотя нельзя не признать, что после моего преображения он стал относиться ко мне значительно лучше. Койра недовольно зашевелилась, довольно быстро оправляясь от потрясения. Куда быстрее, чем я рассчитывала. — Вы ведь идете к эльфам, верно? Идите вперед, но оставляйте хоть какие-то следы, мне довольно сложно будет повторно заставить койру искать вас.

— Идем, — Равен едва заметно улыбнулся, и мне сразу вспомнился его вчерашний клекот. С трудом подавив желание улыбнуться ему в ответ, причем в весьма глупой манере, я шагнула назад. Койра тоже вспомнила вчерашний вечер и недовольно зашипела, спешно пытаясь перехватить контроль над телом. — Я буду привязывать лоскутки ткани к веткам деревьев по нашему пути, — реккат чуть нахмурился, наблюдая за тем, как я медленно отступаю. Но подходить ко мне он не рискнул.

— До встречи, — я говорила тихо, виновато улыбаясь, уже почти поглощенная койрой вновь. Вместо тела появилась знакомая обволакивающая темнота вокруг. Монстр был в ярости, ей совсем не понравилась ни моя выходка, ни присутствие посторонних вокруг. Уже отстраненная от происходящего я видела, как напряглись мои товарищи, привычно схватившись за мечи. И пусть я знала, что пускать их в ход они будут только в крайнем случае, все равно стало жутко. К счастью, не мне одной.

— Я тебе этот полет еще припомню, безмозглая женщина, — мысленно прошипела койра, парой прыжков преодолев расстояние до ближних кустов. Преследовать ее никто не собирался, но как я успела понять, койра была жуткой перестраховщицей.

— Себе припоминай, а я предупреждала, что мы не умеем летать, — не без издевки заметила я. Однако, пусть я и огрызалась в ответ на замечания внутреннего монстра, на душе было тоскливо. Я так и не смогла увидеть Яльку. И еще не знаю, смогу ли заставить это чудовище следовать за моими друзьями... Хотя выбора у меня нет, если я хочу избавится от ее навязчивого присутствия. Пожалуй, впервые в этом мире я действительно хочу стать обычным человеком.

Равен и Теор, несмотря на краткость встречи с Санной, вернулись к лагерю в приподнятом настроении. Однако вместо костра, расседланных скакунов и мирной парочки эльфов их встретил ор и крик тех же эльфов, но активно скандалящих.

— Да что ты за создание такое! Она же моя подруга! — Яля беспомощно оглядывалась, разыскивая в траве недавно распакованный котелок. Ее не оставляло желание огреть упрямого эльфа чем-нибудь тяжелым по остроухой голове.

— Она уже не твоя подруга, она измененная, — кажется, эту фразу Велен повторял уже не в первый раз, что ему порядком надоело. Менять свою точку зрения эльф не собирался и бушующую Яльку почти не слушал, занимаясь разведением огня.

— Она все еще жива, и все еще подруга! Почему ты единственный, кто не верит в ее исцеление? — Ялька даже ногой притопнула, но эльф будто и не замечал разбушевавшуюся подопечную. Возмущенно поджав губы, Ялька тихо шепнула пару слов, и едва тлеющий огонек костра взметнулся огненным столбом, так что Велен едва успел отшатнуться.

— Потому что это невозможно, — ленивый голос эльфа внезапно стал злым и жестким. Он рывком поднялся, без малейшей симпатии посмотрев на пришедших мужчин, и усмехнулся чему-то своему — Если считаешь меня ее главным врагом, спроси Теора, насколько реально одолеть темную сущность Измененного.

Не собираясь продолжать спор, Велен подхватил свой мешок и скрылся в лесу. Ялька проводила его обиженным взглядом, но почти сразу внимание эльфийки переключилось на Теора.

— Что он имел в виду?

Мужчина скривился, явно не слишком желая распространяться на эту тему. Равен, который судя по незаинтересованному лицу, был в курсе истории, отошел к костру, докидывая в него веток — недавнее магическое пламя выжгло хворост дотла. Теор же, который понял, что отвертеться от рассказа не получится, со вздохом опустился на землю.

— Рассказывать в деталях я не стану, эта история во многом касается не только меня, но и Велена. Я — Измененный. Я родился с этой темной сущностью, потому что мои родители оба были такими. С самого детства я живу по соседству с... монстром, — Теор замолчал, привычным движением подняв левую руку, и сжал кулак. На один краткий миг обычная человеческая рука приобрела вид жуткой лапы, покрытой темной бугристой чешуей. Спустя секунду Теор вернул руке прежний облик и поспешно перехватил ее второй. Ялька невольно сглотнула, с удивлением глядя на побледневшее лицо телохранителя — трансформация явно далась ему нелегко. — Я родился дараклом, темным ящером. Слышала о таких? — дождавшись отрицательного ответа от эльфийки, Теор вздохнул, но продолжил — Если не вдаваться в подробности, дараклы — темные драконы.

— Разве драконы не огромные огнедышащие ящеры? — в легком недоумении спросила Ялька. Она ведь видела руку, почти неотличимую от человеческой, а не лапу, как всегда их изображали у драконов их мира.

— Кто из твоих учителей назвал драгов драконами? — в свою очередь удивился Теор. Ялька сконфуженно потупилась — Впрочем, неважно... Тебя ведь волнует нежелание Велена поверить, что Санна может бороться со своим монстром. Я живу с дараклом всю жизнь. Я знаю, что мой монстр разумен, и за долгое время успел в малых деталях перенять мои черты, но все же он остается монстром. И держать его под контролем может только эльфийский ритуал, — Теор на несколько мгновений замолчал, словно собираясь с мыслями — Когда-то давно у меня был друг. Кист, как и я, был совсем юный и глупый, даром, что эльф из знатного дома... Кист был немного странный, он был помешан на Измененных, а я, польщенный его вниманием, с радостью стал своеобразным подопытным в его исследованиях. Ведь я уже тогда регулярно проходил ритуал, запечатывающий даракла, и был уверен, что мимолетные трансформации не принесут вреда. Сначала это были руки, ноги, потом все вместе. Дошло до того, что Кист уговорил меня превратиться ниже пояса полностью, ему было жутко интересно изучить строение ног драконов. Превратиться я смог, а вот вернуться обратно — уже нет.

Теор замолчал. Ялька некоторое время терпеливо выжидала, но мужчина уже достал свой меч и занялся его заточкой, совершенно игнорируя настойчивые взгляды эльфийки. Наконец, спустя минут десять, над Ялей сжалился Равен, которому тоже изредка перепадали злобные взгляды, полные неудовлетворенного женского любопытства.

— Их нашли через несколько часов после обращения Теора. Точнее его и растерзанный зубами даракла труп Киста. Сам Теор, все еще пребывающий в облике Измененного, забился в угол и тихо скулил — смерть друга вызвала сильные переживания у мальчишки, что дало ему контроль над телом. Как полчаса назад случилось с Санной. Я, признаться, не ожидал, что можно настолько бояться высоты...

— А куда она забралась-то? — Ялька, слегка расстроенная грустным концом истории, сразу оживилась, едва услышала имя подруги.

— О, койре захотелось полетать, но наша общая знакомая была решительно против! — Равен рассмеялся, а потом рассеянно потер поясницу — А ловить падающую камнем вниз нерадивую летунью пришлось мне...

— О чем вы говорили? Расскажи!

Теор поднял глаза от клинка и с благодарностью посмотрел на крылатого. Сам бы он не смог столь кратко и неинтересно закончить рассказ, да еще и сразу переключить любопытную эльфийку на другую тему. Даже сейчас те события причиняли ему боль, хотя прошло уже больше века. Кист долго еще потом преследовал его в кошмарах, обвинял, проклинал... Теор даже хотел покончить с собой, но Велен помешал. "Это твоя вина. Ты слаб и бесхребетен, из-за твоего нежелания отказать Кист погиб. И поэтому ты будешь жить и мучиться чувством вины. Пока ты не станешь сильнее, я не дам тебе сбежать из этой жизни". Слова Велена были своеобразным проявлением любви. Позже, когда Теор действительно стал сильнее, Велен предлагал его убить, чтобы его больше не истязал его внутренний монстр. Это тоже было проявление любви. У эльфа вообще очень своеобразно проявлялись чувства... С тихим смешком мужчина вернулся к заточке меча, краем глаза наблюдая, как Равен с Ялей готовят лежанки для ночлега, и как в стороне пасутся скакуны и крылатый рекке.

Глава 18

Велен отошел совсем недалеко, и рассказ своего телохранителя прекрасно слышал. И, пожалуй, он даже обрадовался некоторой рассеянности своей подопечной. У всех местных первым вопросом после такого откровения стал бы "Что делал измененный в эльфийской столице?", а юная иномирная эльфийка даже не задумалась на этот счет. Но все же равнодушным к рассказу эльф не остался. Как ни крути, а рассказ Теора разбередил далеко не самые приятные воспоминания Велена, да и невысказаный вопрос, вполне логичный после подобного, невольно заставил вспомнить...

Едва вошедший в пору совершеннолетия эльф возвращался домой в приподнятом настроении. Еще бы, ведь сегодня сам Партедесан признал в нем мастера владения одноручным эльфийским саэлле, изогнутым клинком с несколькими "крюками", которым ловкие остроухие без труда обезоруживали почти любого противника. Сартавелена распирала гордость за свои успехи, и он был уверен, что мама тоже обрадуется, хотя она и не хотела отдавать его на воспитание воинам.

Дом встретил его привычной тишиной уединенного уголка природы — оба родителя Велена были ученым, а не воинами, поэтому их жилище напоминало избушку посреди ботанического сада, полного экзотичeских растений. И хотя родители старались привить своему чаду любовь к различного рода цветочкам и травкам, их обилие в его жизни сыграло абсолютно противоположную роль — железо эльфёнок любил куда больше зелени.

Радостно улыбаясь, Велен распахнул легкую, никогда не запирающуюся дверь. Она поддалась легко, сразу распахнувшись во всю ширь... Юный эльф замер на пороге, обманчиво чистом и мирном, еще не залитым алой кровью недавно убитых родителей. В доме отвратительно пахло смертью, которую Велен, как всякий белый эльф, прекрасно ощущал. Тела двух сравнительно молодых эльфов лежали в главной комнате дома, разодранные когтями даракла — рваные следы от их зазубренных когтей было сложно не узнать. Сам ящер уже сбежал, но следы его до сих пор были хорошо видны — опьяневший от крови эльфов монстр даже не пытался скрываться...

Велен плохо помнил, что случилось после этого. Старшие говорили, что юный эльф вошел в лаа'итарэ, состояние священной мести. В себя он пришел только в доме Измененного, перед двумя получеловеческими телами — дараклом и тьеррой, Измененной женщиной-человеком. Он стоял в темном, пахнущем смертью помещении, занеся меч над годовалым ребенком -Измененным, родителей которого он только что убил. Серебристый саэлле Сартавелена матово отблескивал темной кровью.

— Я такой же, как они? — тихо спросил эльф, замирая около перепуганного ребенка, не в силах нанести решающий удар. Лаа'итарэ себя исчерпала со смертью виновников в гибели его родителей, и теперь мальчишка-Измененный остался один, как и сам Велен. Он смотрел на эльфа огромными, золотистыми глазами, наивными и совершенно незлыми — его еще не поработила темная сущность, мрачным облаком клубящаяся вокруг его души...

Эльф встрепенулся, довольно резко отшатнувшись от послужившего ему опорой дерева. Он выглядел слегка потерянным и усталым, даже более бледным, чем обычно. Слишком яркие воспоминания, слишком большая боль, лишь частично заглушенная местью. Конечно, Теор уже не вызывал в нем ненависти ко всем Измененным, но первое время Велен не мог даже находиться в одном помещении с мальчиком, которого он приютил, словно почувствовал в нем родственную душу — мальчишка ведь остался сиротой так же, как и сам юный эльф. И хотя чувств Ялиэль к подруге он не совсем понимал, но догадывался, что эльфийка видела в Санне кровную сестру, а семья для эльфов всегда была на первом месте, порой даже выше здравого смысла. Эльф подхватил с земли свой походный рюкзак и бесшумно вернулся на поляну, где царила умиротворенная тишина. Ялиэль смущенно улыбнулась Велену, явно ощущая вину за недавний скандал. Эльф едва сдержал довольную улыбку — его тактика оказалась верной, ему вовсе не хотелось ссориться с наивной девочкой по таким пустякам, как мнимые родственники. Теор точил свое многочисленное оружие, сейчас заканчивая чистить третий метательный кинжал из запасного набора, который слегка проржавел от долгого нахождения в седельной сумке. Равена в лагере не было, наверное крылатый продолжает следить за передвижениями койры. Насколько все же упрямы эти крылатые... Всего пару дней проведя в компании этого отщепенца, который во многом намного более адаптирован к миру, эльф успел ужаснуться их характеру, потому что даже Равен был для него практически невыносим. Эльфа уже не удивляли причины давней войны, во время которой и был изобретен "Варелл'Тай", впоследствии так успешно применяемый против койр и прочих летучих тварей. Сейчас реккаты ни с кем не воевали, их раса стала слишком малочисленной чтобы с кем-то тягаться в воинском искусстве, а с эльфами у них и вовсе был взаимовыгодный мир, но все же Велена не отпускало желание проредить и без того небольшую популяцию крылатых.

— Вы видели койру? — тихо поинтересовался Велен, присаживаясь рядом с телохранителем.

— Мы видели Санну, — с нажимом поправил Теор, легкой усмешкой отреагировав на перекошенное лицо аристократа — Можешь мне не верить, но сила воли девчонки действительно потрясает, а отсутствие у нее местных предрассудков не дает койре ее запугать. И, пожалуй, не стоит ей говорить, что если не уступить тело койре, то она сожрет ее душу и Санна никогда не сможет переродиться в чертогах Эфкара.

— Это чушь, — презрительно бросил эльф. Остроухие давно уже перестали слепо поклоняться богам, предпочитая более приземленные ритуалы и прошения, получающие реальный магический отклик, так что они лишились многих религиозных предрассудков.

— Но люди в это верят, а потому и не боролся с нашими темными духами никто, — усмешка воина стала шире.

— А Рожденные? — эльф недоверчиво нахмурился.

— А они считают, что не имеют души, а значит им все позволено, — Теор заинтересованно поглядывал на эльфа: нечасто он заводил тему Измененных, а ведь Теору было что рассказать. Далеко не все время они провели вместе с эльфом. Годам к тридцати Теор ушел из эльфийской долины вместе со странным реккатом-отщепенцем, живо интересующимся Измененными. Велен в то время был только раз избавиться от постоянного напоминания о смерти родителей, так что Равену никто не помешал увести молодого мужчину с собой на долгие полвека, за которые Теор много узнал и о себе, и об Измененных в целом.

— Только лишь поэтому они сдаются? — Велен был обескуражен этим заявлением.

— Только поэтому. Темные духи, которые рождаются вместе с существом от духа-матери, никогда не бывали в Ваарде, их темном мире. Они не могли озлобиться от голода и недостатка энергии, а значит и не станут лишний раз побуждать на убийство, — Теор машинально потер левую руку, на которой на краткий миг блеснула темная даракловая чешуя — Мой даракл давно уже не хочет смертей, хотя оковы ему не нравятся. Возможно, я мог бы сдерживать его и без ритуала.

— Чушь, — Велен резко поднялся, неприязненно взглянув на преображенную руку товарища. — Измененный всегда хочет убивать.

Теор промолчал. Он не видел смысла разубеждать того, кто не желает слушать и понимать. Да и нельзя сказать, что он не понимал эльфа — когда-то он сам был полностью убежден, что Измененные поголовно кровожадные убийцы. Но ведь он видел, что это не так. Своими глазами он видел, как друидка-гэруда, лесной кентавр, как их порой называли, лечит раненых животных, при этом никогда в жизни не проходя ритуала ограничения. Она просто родилась такой и была подброшена отшельнику-друиду, который воспитал девочку без капли ненависти, так что и ее темный дух не напитался злобой, ни девичьей, ни направленной на девушку. Как раз после встречи с кентаврой Равен рассказал Теору, почему он ушел от своего народа и так интересуется измененными. Может быть Санне достался юный дух, и она сумеет ее если не покорить, то успокоить. В конце концов, ни разу койра всерьез не пыталась никого убить.

— Пропащая женщина, Буру тебя побери, чтоб тебя три орка в подворотне...

— Эй, давай без подробностей местных сексуальных извращений! — перебила я активно бранящуюся койру, которая продиралась через подлесок вне себя от ярости. Монстра раздражало буквально все, начиная от кустов, постоянно встающих на дороге, заканчивая крыльями, которые она теперь даже раскрыть опасалась, потому как в моем сознании мгновенно вырастала такая паника, что у койры сводило желудок от моего ужаса, хотя я даже не пыталась брать тело под контроль. В конце концов, оно четверть века еще в моем мире таким образом реагировало на высоту, так что наверное это уже неосознанный рефлекс, абсолютно не зависящий от управляющего сознания.

— ...Да во все неподходящие места! — мстительно, но куда более прилично, чем собиралась, закончила койра, решив все же передохнуть. И правильно, наши общие ноги наверняка трясутся, потому как прилив адреналина уже закончился и начинается отходняк.

— У меня на всех троих тех мест не хватит, — задумчиво пробормотала я, вспоминая Сильфу. Огромная орчанка наверняка была не самой большой в своем племени, но мужчины два на два с половиной уже были более чем внушительны, и я со своим средним ростом для них была однозначно маловата.

— В том и прелесть, — кровожадно заметила койра, в красках представляя, что бы мне пришлось пережить. Тихо хекнув, я напомнила, что тело сейчас принадлежит как раз некоторым крылатым, так что ей бы тоже весь колорит ощущений достался бы, после чего койра надолго притихла, слегка обескураженная этим фактом.

Я же получила возможность хоть ненадолго остаться наедине со своими мыслями. Пока все шло вполне благополучно. Я не сомневалась, что Равен сдержит обещание и действительно будет оставлять лоскутки ткани по пути их следования, да и замечала уже пару клочков на ветках, тихо радуясь, что койра сама следует в нужном мне направлении. Хотя сказать по правде, мой монстр оказался вовсе не таким страшным, как мне поначалу показалось. Во многих моментах койра была даже приятнее того кровавого мага, исключая, конечно, вспышки ее кровожадности, которые бывали не так уж часто. В остальном обычная такая личность, тяжелая в общении, но мало чем отличающаяся от людей.

— А ты раньше не была человеком? — я все же решила уточнить свои неожиданные выводы.

Койра долго молчала, я даже подумала, что она просто не станет отвечать. Поэтому когда посреди моего бессвязного потока мыслей послышался неожиданно тихий голос койры, я едва не прослушала ее ответ.

— Была, — мне показалось, что в ее голосе слышалась затаенная грусть — Даже не так давно по местному времени... Ведь если оставляешь свое тело Измененному, сам становишься темным духом.

Тьма вокруг меня резко стала холоднее и я отчасти пожалела, что затронула эту тему. В последнее время я вообще стала куда более дружелюбно относиться к своей соседке, тем более что изменить ситуацию пока что все равно не могла. Так что расспросы о том, каким человеком раньше был мой кровожадный монстр, я отложила на потом. Как раз нашлось другое дело — койра снова устремилась в чащу, словно от чего-то убегала, и мне нужно было успевать заметить тканевые метки рекката и ненавязчиво подтолкнуть монстра в их направлении. Хорошо еще, что, взволнованная моим вопросом, койра не замечала моих маленьких диверсий, принимая мои вмешательства за свои собственные желания. За своим занятием я не замечала ни времени, ни пройденного пространства, так что когда из густого бурелома койра вдруг вывалилась на поляну, мы обе в изумлении застыли, едва не влетев носом в подозрительно знакомую крылатую спину. Эльфийские скакуны шарахнулись в сторону от меня, или от койры, что в данный момент не имело принципиального значения. К счастью, Равен, успевший выхватить клинок, быстро разобрался в ситуации и от взбешенного моим присутствием эльфа меня отгородили огромные крылья.

— А вот и ты, — с легкой улыбкой заметил реккат, однако, сохраняя напряженную позу. В руках его уже не было меча, но с такими когтями оружие и не требовалось. Кажется, койра пришла к тем же выводам и начала медленно пятиться назад.

— Я бы не советовал покидать поляну, — тихо заметил крылатый, не давая, впрочем, моему монстру изменить дистанцию. До него был всего один шаг, ни больше, ни меньше. К слову, крылья его оказались действительно светлыми, бежевыми, с рыжиной у основания и темной каймой на каждом внешнем перышке, и сейчас они весьма эффективно отгораживали меня от остальной компании.

— Это... еще почему? — с трудом сдерживая яростный клёкот, выдавила койра. Тьма вокруг меня клубилась, вспыхивала багровым и буквально обжигала яростью, что было весьма непривычно после пары дней холода. В таком бешенстве мой монстр еще ни разу не бывала.

— Эльфы уже начали перемещение по их Тропе, так что выйдешь ты по частям, — спокойствию рекката можно было позавидовать: перед ним бесновалась загнанная в угол темная птица, а он стоял как раз на дистанции удара когтей. Я, правда, объяснения Равена не поняла, но койра отступать перестала и даже невольно покачнулась подальше от окружающих поляну непролазных кустов. Фыркнув едва слышно, Равен дал ей немного свободного пространства, от чего я тут же тихо выругалась — ну как, как можно покупаться на такие дешевые женские фокусы?! Одно слово — солдафон. Получившая пространство для маневра, койра хищно усмехнулась, мигом стерев с лица выражение растерянности и легкого страха. В один прыжок оказавшись рядом с реккатом, она взмахнула когтями, но они встретили только пустоту. В последний момент Равен плавным движением шагнул вбок и перехватил руки койры и рывком повернул ее к себе.

— Не стоило, — тихо шепнул он, прижавшись лбом ко лбу растерянной птицы, и издал громкое, басовитое клекотание, странным резонансом прошедшее через все наше общее тело. Я даже с изумлением поняла, что частично почувствовала резкую слабость в ногах, как раз в тот момент, когда койра безвольно осела на землю, поддерживаемая Равеном. Ошарашенная и немного смущенная странной выходкой крылатого, я наблюдала, как сжимается в комок перепуганная темная сущность койры, отдавая мне контроль над телом.

— Санна, позволь тебя связать, — Равен присел рядом со мной на траву, придерживая за плечи, потому что мир нещадно шатался.

— Это что было? — хрипло поинтересовалась я, прежде чем послушно сложить руки за спиной. Подошедший Теор, тоже слегка бледный, начал сноровисто и туго наматывать на запястья веревки. Радовало, что он догадался обмотать их тряпкой перед тем, как стягивать, а то живого места бы не осталось. Я запоздало заметила, что эльфийские скакуны нервно гарцуют на противоположном краю поляны вместе с Сизом, и только эльфы оказались неподвержены странному воздействию рекката.

— Направленные эмоции, в данном случае страх. Я всего лишь повторил то, что ты чувствовала во время недавнего "полета", — Равен лукаво усмехнулся — Воистину страшная сила, неправда ли?

— А клекот? — я обиженно насупилась, недовольная тем, как используют мои маленькие слабости. Конечно, сейчас это было очень кстати, но если вдруг он решил использовать это не вовремя?

— Это уже моя маленькая прихоть, — с еще более широкой ухмылкой отозвался Равен. Я дипломатично не стала говорить, что думаю о его прихотях. Теор уже успел успокоить скакунов, а Сиз даже осторожно подобрался поближе ко мне, рассматривая с безопасного расстояния. Я блаженно откинулась на траву, перевернувшись на живот, и вытянулась во весь рост и крылья. Правда в следующее мгновение я уже с любопытством изучала пятнистое оперение, темно-буро-бордовое, с почти детским энтузиазмом подбирая и снова раскрывая оказавшиеся такими послушными отростки. Койра неодобрительно заворчала, не понимая моего интереса к крыльям, раз их нельзя использовать по прямому назначению, но быстро умолкла, почувствовав мою возрастающую нервозность от разговора про недавний полет.

— А что с эльфами? — я закончила пристрастное изучение своих новых конечностей и теперь обозревала поляну, посреди которой, взявшись за руки, стояли оба остроухих. На лице Яли было написано явное напряжение, а вот Велен как всегда оставался раздражающе-невозмутимым. Впрочем меня быстро отвлекло зрелище расползающегося по правой руке Яли сиреневого узора, с каждой секундой становившегося все более ветвистым и завораживающим.

— Они тянут тропу до Долины, — невозмутимо пояснил Равен и только после моего раздраженного взгляда спохватился — Это что-то вроде телепортации, но куда менее затратно и более безопасно. Уже совсем скоро мы прибудем в дом Велена, Левррьнан, одну из крупных Лунных долин.

— Я начинаю понимать, что учителя из тебя не получится, — тихо, со вздохом заметила я, но уточнять не стала — гораздо проще было расспросить потом Яльку, которая лучше осознавала степень моего невежества. Равен меня не услышал, как раз в этот момент занявшись наточкой своего меча, и я решила его больше не отвлекать.

В глубине моего сознания койра предприняла попытку захватить контроль, пока мужчины занимались проверкой снаряжения, но я весьма успешно заткнула ее обратно ворохом вопросов о жизни темных духов. Почему-то о своих сородичах она говорить отказывалась и предпочитала отмалчиваться и сдавать позиции, стоило мне учинить ей допрос. О странностях своего монстра я уже не думала — во-первых, я слишком мало знаю о местных реалиях, чтобы всерьез рассуждать о нормальности и ненормальности поведения местных, а во-вторых, я и сама уже перестала считать себя вполне адекватной, а мы с койрой уже достаточно сблизились, чтобы начала работать поговорка "с кем поведешься, от того и наберешься", так что можно было и не удивляться странностям "соседки". Поэтому я предпочла уткнуться лицом в мягкий мох и расслабиться, раз уж представилась такая редкая возможность.

Потревожило меня чье-то тяжелое дыхание. Уже через мгновение я оказалась на ногах, вся ощеренная, рычащая, с вздыбленными перьями — в общем, то еще страшилище. Сиз, чье дыхание меня и разбудило, с испуганным визгом шарахнулся в сторону и я огорченно выдохнула.

— Дружок, ну извини, — огорченно протянула я и хотела потянуть к нему руку по старой привычке, но веревки помешали. Я в замешательстве подергала все так же крепко связанными руками, оглянулась, нервно улыбнувшись при виде нацеленных на меня острых железяк, и села обратно на траву, скромно прижав к себе крылья. Сиз, нервно подергивая ушами, стоял на противоположной стороне поляны.

— Ты это чего? — нарушил повисшее над поляной молчание крылатый, подсаживаясь ко мне поближе.

— Инстинкты, видно, — я досадливо дернула плечом, стараясь заглушить какое-то нездоровое удовольствие от своей реакции. Все же было весьма приятно почувствовать себя способной к обороне даже со связанными руками и в состоянии полудремы. Как ни прискорбно было это признавать, положение "монстра" меня устраивало намного больше положения "человека" в свете недавних событий в замке.

— У реккатов и драконов тоже такое бывает, у подростков, — Равен понимающе кивнул — Все же многим своим качествам мы обязаны своей звериной половине сущности. В числе плюсов и развитый инстинкт самосохранения, — он убрал заточенный меч в ножны, и теперь подкидывал точило на ладони. — Который иногда проявляется очень уж сильно, — он хмыкнул, взглянув в сторону рекке. Сиз уже успокоился, и на меня косился скорее обиженно, чем настороженно.

— Да уж, шикарные в этом плюсы... — мрачно заметила я. Мысленно потрепала койру и с легким удивлением отметила, что монстр мой как раз мирно спит, полностью предоставив меня самой себе. Я тут же почувствовала легкое одиночество из-за отсутствия посторонних мыслей в голове и удивленно моргнула — насколько же я успела свыкнуться со своей "соседкой" и действительно ли я хочу теперь к эльфам?..

— Мы прибыли, — прервал мои размышления звучный голос эльфа. Я вскинула на него глаза, мужественно встретив адресованный мне злобный взгляд, и оскалилась в ответ вовсе не дружелюбной улыбкой. Равен предостерегающе взял меня за руку, но я лишь тихо хмыкнула.

— Как вы к нам, так и мы к вам, — тихо прошептала я, сознательно "расталкивая" свою внутреннюю тьму. — Вставай, подруга, будем думать, как спасаться из той ситуации, в которую я нас затащила, — последние слова я произнесла уже мысленно, и почти с удовлетворением почувствовала, как койра забирает бразды правления в свои когтистые пальчики.

— Неужели ты просишь меня о помощи, ничтожная женщина? — язвительно поинтересовалась койра. Рядом вздрогнул крылатый, поймав взгляд почерневших глаз, а я с удивлением отметила, что полностью "обездвиживать" меня койра не стала. В моем сознании это выглядело завораживающе и жутко одновременно — на границах наших сущностей появились тонкие нити, связывающие ее тьму и мой свет. Почему-то это заставило меня улыбнуться, и мои реальные губы тоже дрогнули в улыбке.

— Не то чтобы прошу, просто решила напомнить, что спасать ты будешь наш общий орган генерации приключений, — с ехидцей отозвалась я. Койра тоже хмыкнула, а потом легко поднялась на ноги, игнорируя связанные руки и не проявляя ни малейшей агрессии ни к кому, кроме Велена. Впрочем, я не уверена, что неприязнь к нему не была моей собственной.

— Санна? — тихо позвал Равен, поднимаясь следом. Он протянул ко мне руку, но коснуться так и не решился.

— Расслабься, птенчик, я буду послушной, — насмешливо ответил мой монстр, и мы обе засмеялись, увидев ошарашенное выражение на лице рекката. В нашу сторону с подозрением покосился Теор и положил руку на меч, заметив черные глаза Измененной.

— Давайте скорее покончим с этим монстром, — прошипел эльф и, схватив Яльку за руку, потащил ее в сторону бреши в сплошной зелени, окружавшей поляну. Я была готова поклясться, что раньше ее тут точно не было. Подруга беспомощно обернулась на меня, но вздрогнула, встретившись с койрой взглядом. После этого Велену она уже не сопротивлялась, а вот я почувствовала нехороший холодок, пробежавший по телу. Койра, решив не комментировать мою тревогу, двинулась за эльфами, внешне не выказывая никакого волнения, чего не скажешь о ее истинных эмоциях.

— Я всегда хотела посмотреть на эльфийскую долину... — прорвалась ко мне ее мечтательная мысль.

— Это, конечно, прекрасно, я бы тоже посмотрела, но разве там не хотят тебя чуть-чуть убить? — обеспокоенно поинтересовалась я. — Или тебя это не тревожит?

— Меня нельзя убить, я же и так не живая, — равнодушно отозвалась койра и взгляд ее почему-то скользнул в сторону рекката. Томимая нехорошими подозрениями, я деликатно перехватила управление голосом в свои руки.

— Равен, а были у тебя знакомые койры? — спросила я прежде, чем "соседка" успела воспротивиться моему вмешательству. Вопрос возымел весьма бурный эффект со стороны обоих — койра вспыхнула от гнева, издав тихое горловое рычание и сжала кулаки, явно желая выцарапать мне глаза. Равен споткнулся, едва не улетев носом в землю и изумленно уставился на взбешенное чудовище, которое в бессильной злобе начало уничтожать окружающие ее кусты. Рядом показался Теор с обнаженным мечом, весьма мрачно смотрящий то на крылатого, который не предпринимал попыток успокоить койру, то на нее саму, не решаясь пустить оружие в ход, пока Измененная никому не угрожала.

— Что здесь происходит? — раздраженно спросил он.

— Откуда ты знаешь? — одновременно с Теором тихо спросил Равен.

— Несносная женщина! — вклинилась в общий хор беснующаяся койра и я очень обрадовалась тому, что в данный момент представляю собой всего лишь сгусток белой энергии сознания, иначе меня уже разорвали бы на много маленьких Светлан.

— Чего вы медлите? — окликнул мужчин эльф — Ведите ее к алтарю, уже все готово к ритуалу.

Койра мгновенно замерла, растерянно обернувшись на Теора. Тот резко обернулся к эльфу, который довольно ухмылялся, стоя на вершине холма, к которому вел растительный коридор, начинающийся на поляне. Вид у него был еще более мрачный, чем раньше.

— Так в чем дело? Она связана, тащите ее на алтарь. Вы же хотели спасти вашу подругу, — ядовито поинтересовался остроухий — Наши маги согласились ее отчистить.

— Что значит очистить? — резко поинтересовался Теор — Речь всегда шла о запечатывании!

— Ялиэль оказалась другого мнения об этой проблеме, — судя по неприятной ухмылке эльфа, он сильно постарался, чтобы внушить Яле именно это мнение — В конце концов, это же она ее подруга...

Велен развернулся, проигнорировав злое рычание Теора, который с новым, сочувствующим выражением посмотрел на койру.

— Прости, — тихо прошептал он, беря ее за локоть и провожая к холму. Койра, ошарашенная новостью, не сопротивлялась.

— Я тебе помогу, — тихо сказал сзади реккат с необычной решимостью в голосе.

Глава 19

Птички поют, солнышко светит... Хотя солнышка как раз не было, что меня слегка удивило — несколько часов назад, когда мы только прибыли на поляну, едва занялся рассвет. Здесь же царила глубокая ночь. Атура, местная луна, сияла как раз в зените, поблескивая серебряными боками. Из-за ее света казалось, что я попала в черно-белое кино, причем какой-нибудь триллер, настолько гнетущая создавалась атмосфера идущими позади меня мужчинами. Оба выглядели очень злыми, практически взбешенными, хотя я не понимала причин их злобы.

— Очищение, то есть изгнание темного духа, обычно приводит к смерти одержимого человека, — тихо пояснила койра.

— Я так понимаю, Яле об этом сказать забыли, — язвительно заключила я, оглядываясь на спутников. Поймав слегка странный взгляд рекката, постаралась ему улыбнуться, но почти сразу отвернулась, словив себя на этом действии.

— Кто знает, может она тоже хочет тебя убить. Эльфы Измененных никогда не любили.

— Яля не то чтобы эльф, а я не то чтобы Измененная, хотя местным этого не докажешь, — я повела плечами, продолжая осматриваться. Крупные листья местной флоры серебрились в лунном свете, и то и дело вздрагивали. Скорее всего, по кустам за нами следовала местная стража, уже держащая меня на прицеле своих снайперских луков, что вызвало у меня невольную ухмылку: боятся все-таки. Еще через пару шагов я вышла из лесного коридора, к моему большому удивлению, в огромную, почти плоскую долину, похожую на чашу, окруженную поросшими лесом холмами. Растительности в самой долине было мало, зато вдали, освещенные разноцветными фонарями, стояли огромные шатры и искрилось отблесками озеро. Впрочем, от поселения меня сразу отвернули, направив в сторону одного из немногих деревьев-исполинов, расположенных в черте эльфийского поселения.

— Что же делать... — тихо пробормотала я, без понуканий следуя за вышедшим вперед Теором. Где-то дальше, впереди, мелькала гибкая фигура Велена, который по возвращении на родину обрел недюжинную уверенность в себе.

— Ничего не делай, будет только хуже, — внезапно отозвался Теор, резко остановившись — Я знаю, ты выдержишь ритуал.

— Конечно, выдержу. И еще и одну несчастную спасу, — подражая голосу койры, отозвалась я. Теор обернулся, с подозрением заглянув в мои черные глаза.

— Откуда такая уверенность? — мужчина помрачнел. Я с улыбкой подошла ближе, но так ничего и не сказала, прерванная резким окликом Велена. Вздохнув, я ускорилась, чувствуя возрастающий страх койры перед сгущающейся вокруг эльфийской магией.

— Уж я-то прорвусь, где наша не пропадала... — уже без особой уверенности и надобности пробормотала я вслух, входя под сень свисающих с могучих ветвей исполина серебристых лиан.

Ритуальный зал был освещен тусклыми, белыми светлячками-горошинами, которые мне когда-то демонстрировала счастливая Яля. Сейчас юная эльфийка стояла рядом с двумя остроухими дамами, которые без перерыва ей что-то нашептывали. Подруга выглядела почти умиротворенно.

— Молодец, подруга, в хорошие руки меня сбагрила! — не сдержавшись, выкрикнула я. На крик обернулись абсолютно все эльфы, потому что он весьма эффективно нарушил царящую в зале эфемерную гармонию. Яля вздрогнула, испуганно взглянув на меня и поджала губы, но прежде, чем она успела начать извиняться, Велен закрыл меня от ее взгляда, жестом приказав магам начинать. Ко мне тут же подошли с двух сторон остроухие, облаченные в непонятные мантии. И хотя они были куда привлекательнее, чем кровавый маг, мучивший меня несколько дней назад, симпатии вызывали едва ли больше, особенно учитывая ужас, который испытывала перед ними койра. Равен, который кинулся было мне на помощь, был остановлен Теором.

— Не бойся, девочка, сейчас мы тебя освободим, — неожиданно мягко проговорил эльф, идущий справа. Я бросила на него удивленный взгляд.

— А что, если мне не надо освобождаться? — тихо поинтересовалась я, с удовольствием отметив, что этим я поставила мага в тупик. Его насыщенно-зеленые глаза растерянно расширились, и мне даже показалось, что дрогнули в удивлении кончики длинных ушей.

— Ну как... Ты же темный дух, тебя надо очистить, — неуверенно отозвался маг, и я поняла, что по меркам эльфов он совсем еще мальчишка.

— Не особо и темный, как ты мог бы заметить, — тихо отозвалась я. Ответить остроухому уже не дали, грубо перебив на своем певучем языке, понимать который я так и не научилась.

Меня подвели к алтарю, деревянному ложу, растущему, казалось, прямо из ствола огромного дерева. У алтаря стоял эльф, который даже на мой неискушенный взгляд был стар, пусть и лицо его было практически лишено морщин. Он что-то тихо произнес, указывая на ложе и потом на меня. Не дожидаясь, пока меня начнут устраивать на алтаре силой, легла сама, твердо глядя в глаза эльфа. Я почти чувствовала, как меняются сейчас мои глаза, то наливаясь чернотой, то возвращаясь к природному виду.

— Ты можешь расслабиться, дитя мое, — произнес старый маг, глядя на эти перемены.

— Тогда предусмотрите матрасы для своих алтарей, а то лежать и расслабляться неудобно, — с усмешкой заметила я. Эльф озадаченно моргнул. Я тихо вздохнула, порядком раздраженная реакцией местных на мои ответы — складывалось неприятное ощущение, что меня здесь принимают за забавную, а главное неговорящую зверушку.

— Койры, как правило, не разговаривают, — тихо пояснила моя "соседка" — По мнению большинства, мы вообще твари неразумные, одержимые лишь жаждой убийства.

— Сами, значит, виноваты, что к вам такое отношение, — с глухим раздражением отозвалась я мысленно, вслух же добавила. — Может, все же, договоримся, и не будем заниматься непонятными ритуалами?

— Начинайте! — грубый голос Велена заставил меня заткнуться. Я смерила аристократа долгим взглядом черных глаз, позволив койре проявиться во всей красе — от комплекта острых когтей на руках до встопорщенных перьев на голове и плечах. Велен заметно напрягся, встретившись со мной взглядом, но к чести своей не отступил и не испугался явного проявления агрессии. Зато испугалась Яля, крепче прижавшись к обнимающему ее эльфу, и торопливо закивала магу, поджимая губы. Я тихо выдохнула сквозь зубы, резко отвернувшись от подруги, и предпочла изучать узор древесной коры, складывающийся в причудливые картинки по мотивам Ван Гога.

— Начинайте, коли хотите, — тихо проклекотала я, не сумев совладать с рвущимся на волю горловым рычанием, порожденным обидой на подругу. Могла бы и поговорить, понять, принять, а не слепо верить остроухому. Хотя, если быть честной с самой собой, я сама их свела когда-то, отправив ее учиться у него магии, так что нет толку теперь жаловаться. Так что я предпочла закрыть глаза и полностью обратиться в сознание, торопливо укрепляя возникшие между мной и койрой связи и нити.

— Давай, подруга, не бездействуй, — окликнула я "тьму", — ты же не хочешь снова сдаваться?

— Снова?

— Ну ты же говорила, что сдала тело койре, когда темный дух в тебя вселился. Сдалась, значит. Снова хочешь поступить так же? Неужели нет стимула остаться в этом мире? Мне показалось, между тобой и Равеном проскочила искра, — говорила я с явной насмешкой, стремясь поддразнить монстра и вывести ее, наконец, из оцепенения, что охватило ее в эльфийской долине.

— Не хочу я уходить! — зло возразила она — Но ты не знаешь силы эльфийских ритуалов!

— Силы кровавой магии и то, насколько страшны темные духи, я тоже не знала, — довольно отозвалась я, радуясь тому, что обозленная койра попыталась задавить мое сознание своей массой, а значит, "обступила" его плотнее. Связывать ее с собой стало проще.

— И как раз потому, что я этого не знала, я до сих пор в здравом уме и в своем теле, — продолжила я — Если бы я была в курсе всех местных суеверий об Измененных, шиш бы я стала с тобой так бодаться. Кому от этого было бы лучше?

— Мне, — уже не так злобно отозвалась койра, но я заметила, что ко мне навстречу потянулись ее нити связи, и поспешила подхватить инициативу.

Ощущения были странные, чем больше появлялось ниточек-связей серебристого цвета, тем сильнее слышался тихий гул, состоящий не то из потаенных мыслей, не то из воспоминаний. Судя по тому, что, как и я, койра стала медленнее налаживать связки, ее тоже беспокоил этот гул, превращающийся в мутные образы. Со следующей нитью картинки стали четче, а еще через две стало ясно, что это действительно воспоминания.

— Ты уверена, что это правильно? — тихо спросила койра, обескураженная происходящим.

— Конечно, — с преувеличенным оптимизмом отозвалась я, хотя сомнения одолевали и меня. Койра тихо фыркнула, прекрасно почувствовав мои метания.

— В конце концов, у нас даже имена похожи, — заметила койра. Я же с легким удивлением отметила, что ее сущность уже не такая темная, какой была раньше — легкие серебристые искры, распространяющиеся от нитей, превратили ее "тьму" в "звездное небо".

— Это точно, — наше вмешательство в процесс слияния уже не требовалось, нити образовывались сами, а где-то уже сформировали "полотно" связи. Поток воспоминаний становился плотнее, лишая возможности думать. К тому же откуда-то из реальности пробивались песнопения магического ритуала, пока еще тихие, но явно набирающие силу. И как раз на пик ритуала пришелся и пик нашего с койрой слияния, создав в сознании такую какофонию, что весь мир превратился в мелькание цветных пятен и я отключилась.

— Почему она так страшно кричит?.. — испуганно спросила Ялиэль, пряча лицо на груди Велена. Эльф оставался невозмутим к отчаянным крикам не то койры, не то девушки, переходящие в хрип после того, как она все же сорвала голос. Равена держали несколько эльфийских воинов и Теор, пытающийся вразумить взбешенного рекката. Правда, когда на крики примчался Сиз, Теору пришлось оставить товарища на попечении эльфов и заняться скакуном, который тоже порывался спасать девушку.

— Это нормально, дорогая, это кричит изгоняемый монстр, а не Санна, — стараясь быть ласковым, Велен погладил юную эльфийку по волосам.

— Что-то я не кричал, когда даракла во мне запечатывали, — мрачно заметил Теор, твердо встретив злобный взгляд эльфа после своих слов.

— Ну из тебя же его не изгоняли, — вкрадчиво заметил аристократ.

— Ну и из нее не нужно было, — тихо парировал Теор и снова занялся успокоением Сиза.

Велен, чувствуя, как вздрагивает рядом с ним от рыданий Яля, решил увести ее подальше от места ритуала. Нашептав ей, что после очищения Санна долго будет отдыхать, он увел ее в предоставленное путешественникам жилище в стороне от основного поселения и уложил спать. Яля, уставшая после протягивания Тропы в долину, уснула почти мгновенно, несмотря на все переживания. Велен же, посидев немного рядом с Ялиэль и убедившись, что она не проснется, отправился к себе, предпочтя не возвращаться обратно.

— Равен, мы сейчас ей ничем не поможем! — раздраженно выкрикнул Теор, порядком вымотанный сопротивлением сразу двух крылатых существ.

— Но должны же мы хоть что-то сделать, — злобно процедил реккат. Рекке согласно заржал.

— В данный момент мы должны успокоиться, — Теор с трудом удержал взвившегося на дыбы рекке — И тебя это в первую очередь касается. Стой, сказал, Аоресиз!

— Отпустите их, — звучный голос Мерангеля, верховного мага этой долины, заставил телохранителя вздрогнуть — он помнил этого старого эльфа с самого детства, а боялся с тех времен, как увидел, насколько легко он может "успокоить" взбешенного Измененного всего одним мощным заклинанием. Остроухие, после приказа Мерана, мгновенно отпустили Равена, но тот и сам не решился кинуться к алтарю, прикованный к месту взглядом мага. Даже Сиз предпочел замереть, испуганно прижав к голове уши, но все еще переступал с лапы на лапу, готовый в любой момент сорваться с места в карьер.

— С вашей подругой все будет хорошо, — уже мягче, без стальных ноток в голосе сказал Мерангель, взмахом руки отсылая своих помощников прочь. Когда маг приблизился к воинственной троице, под естественным куполом из лиан не было уже ни одного эльфа.

— Мало кто остается в своем уме после изгнания темного духа, — поджав губы, Равен опустил глаза — Как и вообще после знакомства с ними...

— А кто сказал, что я изгнал из нее духа? — Мерангель добродушно усмехнулся.

— То есть? — Теор, успокаивающе поглаживая морду Сиза, резко обернулся — Вы же закончили ритуал. Ни за что не поверю, чтобы маон Мерангель мог ошибиться.

— Но свою подругу вы явно недооцениваете, — маг обернулся к алтарю, где лежала Санна. Без крыльев, без когтей, только одно черное перо светилось в волосах на фоне белой пряди.

— Что с ней? — Равен, не устояв, все же кинулся к девушке, одним взмахом крыльев преодолев разделяющее их расстояние. Осмотрел, убедился, что она жива, и снова обернулся к магу, который со спокойным любопытством следил за его действиями.

— Она без сознания, — спокойно пояснил маг — Сенситивная перегрузка. Объединение сознаний даром не дается, — видя непонимание на лицах двух воинов, маг вздохнул и продолжил — Она слила свой дух с духом койры, чтобы спасти последнюю от изгнания. Их воспоминания, чувства и сознания объединились. Но из-за обилия образов прошлого койры Санна едва не сошла с ума и ее мозг, чтобы защититься, отключился.

— Но зачем она спасала койру? — Теор нахмурился — Они же провели вместе едва ли неделю.

— Это нужно будет спросить у нее. Но подождите, пока она проснется, иначе за сохранность ее здравого рассудка я не ручаюсь.

Пробуждение далось мне с трудом. Пожалуй, так плохо я себя не чувствовала даже после памятного самопожертвования, когда я встретила грудью проклятие кровавого мага. Нещадно болела голова, болело горло, болела спина и руки. В голове был туман и я все никак не могла вспомнить, во что я вляпалась, чтобы все снова так болело. Последнее что помнила — как сидела на полянке с друзьями, как неподвижно стояли эльфы.

— Санна? Лежи, не вставай! — мягкий баритон Равена оказался слишком громким, и я тихо застонала от головной боли. К тому же его голос вызвал в голове неясные картины, взявшиеся непонятно откуда, потому что никогда в жизни я не видела синего неба над остроконечными горными вершинами, и не помнила кристально-свежего, разреженного воздуха высокогорья.

— Равен? Что вчера случилось? — я все же поднялась на локтях и приоткрыла глаза, сощурившись от неяркого света, заливающего странное помещение. Более всего оно напоминало больничную палату — все вокруг белое, или светлое, чистое. Хотя, учитывая мое состояние, где еще кроме лазарета я могла оказаться?

— Не помнишь? — озадаченно спросил крылатый, наливая что-то в чашку. Увидев, что я не осталась лежать, он вздохнул и помог мне сесть, подложив под спину подушку.

— Туман в голове... — я, нахмурившись, изучала лицо крылатого, пытаясь понять, с каких пор оно стало мне таким знакомым. Туман медленно рассеивался и я успела сообразить, что уже не чувствую себя частично отделенной от тела, как и нет в голове источника посторонних мыслей. Следом за этим пониманием пришли воспоминания о ритуале, и о своем решении. Я торопливо обернулась за спину, и, не увидев ставших привычными крыльев, тихо застонала.

— Не вертись, — строго посоветовал реккат и протянул мне чашку — Маон Мерангель сказал, что ты объединилась с сущностью койры.

— Видно, неудачно, — тихо заметила я, разглядывая человеческие руки без намека на грубую птичью кожу.

— Маон сказал обратное.

— Но я человек! — с неожиданной досадой в голосе воскликнула я, едва не расплескав отвар. Потом вздохнула, чтобы успокоиться и глотнула. Приятный травянистый вкус отвара меня успокоил — Да и Ксану жаль, я не хотела, чтобы она просто растворилась...

— Что?..

Рядом что-то с грохотом упало и я с удивлением увидела, что Равен резко вскочил, опрокинув стоящий у моей кровати стул. Вид его ошарашенного лица стал своеобразным ветерком, который развеял остатки тумана в голове и на меня мягкой лавиной обрушились воспоминания койры. Точнее девушки-человека из горной деревушки, которая стояла поблизости от общины реккатов. Я с трудом удержала в дрожащих руках чашку, не заметив текущих по щекам и падающих в отвар слез.

— Это был дух Ксаны. Она сдалась тогда, и не захотела сдаваться сейчас, а я не сумела ее уберечь, — тихо пробормотала я, отставляя от греха подальше чашку на тумбочку. Равен сел на кровать, заглядывая мне в глаза.

— Почему же не смогла, — тихо заметил он — Она в тебе. У тебя глаза голубые.

Я молчала, чувствуя непривычную робость от его взгляда, и ругая себя за это последними словами. Последний раз я так робела перед мужчинами в школе, причем перед директором, когда меня отчитывали за какую-то мелкую выходку. Поэтому когда в комнату, которая оказалась все же шатром, ввалился Теор с подносом, я с облегчением вздохнула, потому что наконец сумела разорвать зрительный контакт с реккатом, который оказался неожиданно близко. Зато Равен явно был не рад появлению телохранителя.

Теор замер у хода в шатер, сразу напрягшись от мрачного взгляда крылатого.

— Что с ней? — тихо спросил телохранитель, неверно истолковав причину настроения друга.

— Все в порядке, — раздраженно бросил Равен, а я вздрогнула от легкой, едва заметной хриплой нотки в его голосе. Стремительно поднявшись, крылатый буквально вылетел на улицу. Полотно, прикрывавшее выход, громко хлопнуло ему вслед.

Теор недоверчиво сощурился и, поставив поднос с едой на стол, поднял лежащий на боку стул и сел у кровати. Внимательно вгляделся в мое лицо, задержавшись на глазах.

— Скажи что-нибудь, — мрачно попросил он.

— Неужели соскучился по моему ехидству? — со смешком поинтересовалась я, нервно комкая в руках одеяло.

— За четыре дня немудрено было соскучиться, — с усмешкой подтвердил Теор и впихнул мне в руки чашку с отваром — Значит, действительно все хорошо?

— Руки-ноги целы, остальное заживет, — я тяжело вздохнула, невольно бросив взгляд на все еще качающийся полог. — Просто я теперь, похоже, еще и на имя Ксана отзываться буду...

— Ксана? — Теор недоуменно приподнял бровь — Та самая?

Я криво улыбнулась, только кивнув в ответ, и спряталась за чашкой, не желая больше отвечать на вопросы. Теперь идея объединиться с койрой не казалась мне такой уж хорошей, особенно учитывая, что я все же снова стала человеком, каким была прежде. К счастью, Теор не стал больше ничего спрашивать, только молча перенес поднос с едой на прикроватную тумбочку и вышел, смерив напоследок меня долгим взглядом.

Я осталась наедине со своим одиночеством, мыслями и обширным количеством незнакомых мне воспоминаний, значительно обогативших мои познания о данном мире. К тому же пугала некоторая двойственность мыслей, навевая невольные опасения обзавестись шизофренией на почве неуживчивости характеров в моем сознании. Так что долго копаться в воспоминаниях несчастной девушки-койры я не стала, тем более, что после отвара боль поутихла и во мне загорелась жажда деятельности. Наскоро перекусив зеленью, которую принес телохранитель, я кое-как поднялась на ноги, заметно пошатываясь, и досадливо поморщилась, когда поняла, что меня переодели в короткую сорочку. Конечно, я была бы рада еще меньше, если бы меня оставили в тех рвано-грязных обносках, в которые за время моих скитаний по бурелому превратилась вполне сносная дорожная одежда, но... Вздохнув, я завернулась в одеяло и, как была босиком, вышла из шатра.

А там вовсю сияла Левисс, озаряя долину ласковыми, теплыми лучами, раскрашивая бликами зеркальную гладь озера невдалеке от поселения. Мой шатер стоял на значительном расстоянии от остальных, в группке таких же "изгоев", в которых, наверное, и поселили нашу разношерстную компанию. У дальнего шатра на полянке паслись эльфийские скакуны, за спинами которых виднелись крылья Сиза. Я невольно улыбнулась, вспомнив хитрую морду крылатого жеребца и направилась к коням. Трава под ногами была молодая, мягкая, так что особого дискомфорта от своей босоногости я не ощущала.

По периметру долину окружали холмы, воздух над которыми едва заметно мерцал в ярком солнечном свете. Я невольно скривилась, как теперь всегда делала, сталкиваясь с проявлениями местной магии — у нас с ней изначально не заладились отношения, и чем дальше, тем хуже все оборачивалось.

Когда прямо над моим ухом пролетела какая-то крикливая птаха я дернулась в сторону и тут же завалилась в траву, не сумев удержаться на дрожащих ногах. На мой тонкий вскрик обернулись скакуны и Сиз, который с радостным ржанием потрусил ко мне сразу же, как увидел.

— Ну ты и продажное животное, — проворчала я ласково, поглаживая мягкий нос рекке — День назад как от огня шарахался, а теперь снова подлизываешься? Учти, я не знаю где тут морковка, так что дать мне тебе нечего.

Жеребец возмущенно фыркнул, словно полностью понял меня и загарцевал вокруг, явно выпрашивая и прощение, и угощение. Я тихо засмеялась. На сердце было спокойно. Я уже почти забыла это чувство. Сейчас, пока оставались еще мутными и несобранными воспоминания о моих "приключениях" в этом мире мне было не о чем жалеть, глядя на солнечные блики, играющие на поверхности лазурного озера. Я протянула руку, привычным движением потрепав Сиза по перьевому хохолку, наслаждаясь солнцем, ветром, прохладной травой... Из легкого транса меня вывел звук чьих-то шагов и я резко обернулась, разом помрачнев — настолько я привыкла видеть в каждом встречном своего врага.

— Люксана, верно? — мягко спросил высокий эльф с белыми, длинными волосами. Очень старый эльф, тот самый, который проводил надо мной ритуал Очищения. Я невольно шагнула назад, крепче взявшись за гриву рекке и с нарастающим страхом ощущая свою полную беспомощность. Жеребец, словно ощутив мой страх, накрыл меня крылом, прижав уши к голове и приготовившись защищать меня от напасти.

— Тише, молодежь, я здесь вовсе не затем, чтобы вам как-то навредить, — эльф добродушно усмехнулся, на что я ответила кривой и недоверчивой ухмылкой — Меня зовут маон Мерангель, и вчера я помог тебе сохранить рассудок.

— Как-то это не было похоже на помощь, — мрачно отозвалась я. Эльф заинтересованно приподнял бровь.

— Если бы я не сдержал силы ритуала, из-за твоей опрометчивой выходки со слиянием твое сознание оказалось бы разорвано на тысячи мелких кусочков, — маг посерьезнел — Хотя нельзя не заметить, что ты на редкость упрямо боролась с нашей магией, как никто этого не делал до тебя. Я могу теперь понять Велена, который настаивал именно на Очищении — боюсь, запечатать тебя бы просто не получилось...

— Зачем вы мне это рассказываете? — довольно грубо перебила я мага. Тот улыбнулся, глядя мне в глаза, и я с легким изумлением прочитала в них некоторое уважение к моей скромной особе.

— Я думаю, начни я разговор о погоде, ты отнеслась бы ко мне с еще большим недоверием, — заметил маг с легкой улыбкой — Хотя Левисс сегодня на редкость благосклонна — одновременно и ласкова, и щедра.

— Да, солнце сегодня приятное, — уже более спокойно отозвалась я, без настороженности разглядывая мага. Он стоял шагах в двадцати от меня, не пытаясь приблизиться, и выглядел на редкость умиротворенным. А еще он очень органично вписывался в окружающий пейзаж, в своей светлой мантии прекрасно гармонируя со светлыми шатрами, стоящими неподалеку. Потрепав по холке жеребца, я легонько хлопнула его по лопатке, отсылая обратно на полянку к эльфийским скакунам. Сиз, бросив на мага недоверчивый взгляд, медленно потрусил прочь.

— Уж извините, что не при параде, гостей не ждала, — усмехнувшись, я изобразила пародию на местный реверанс. Эльф, нисколько не смущенный моей выходкой, в свою очередь церемонно поклонился на свой, эльфийский манер.

— Ничего, в моем возрасте зачастую перестаешь замечать такие мелочи, как внешний вид заносчивых девчонок, — невозмутимо отозвался Мерангель. Я тихо хмыкнула, по достоинству оценив встречный выпад, который был намного изящнее моего.

— Ну коли так, присаживайтесь рядом, — я со вздохом опустилась на траву, закутавшись в одеяло, и прикрыла глаза от удовольствия — мои ноги успели изрядно устать, видно, лишение меня свойств койры сильно подкосило и без того слабенький человеческий организм.

— С удовольствием, — Мерангель плавно опустился рядом на траву, не испытывая никакого видимого беспокойства по поводу своего непредставительного положения. Даже, казалось, наслаждался возможностью просто посидеть, не соблюдая утомительных правил эльфийского этикета.

— Так о чем вы хотели поговорить? Не о погоде ведь, да и благодарность за помощь вам вряд ли нужна — с меня нечего взять, и вы это знаете, — я скосила глаза на эльфа, наблюдая за его реакцией. Хотя если уж достаточно юный Велен временами умеет очень умело держать на лице непроницаемое выражение, то уж старый маг точно умеет оставаться невозмутимым в любой ситуации.

— Ты не права, я правда хотел поговорить о погоде, — маг улыбнулся чуть шире, с явной насмешкой наблюдая за мной — Да и благодарность было бы неплохо услышать — а то уже и не захочется мне больше помогать незнакомым дамам.

— Спасибо, — послушно поблагодарила я, снова поднимая глаза к небу. Бледно-голубое с редкими "барашками" кучевых облаков оно было и вполовину не так красиво, как хранившееся сейчас в дальних уголках памяти небо над деревней Нагорной. И почему все так восхищаются красотой эльфийских долин? В окружении серебрящихся растений, бледного неба и белых палаток я чувствовала себя как в выездном филиале психушки — все так же правильно, стерильно и бело, а главное — никто не беспокоит. И эльфы здорово напоминают психиатров — вежливые, деликатные со спокойными "пациентами" и жесткие, даже агрессивные с буйными личностями.

— А где все? — я все же решилась спросить об этом хранившего молчание мага.

— Кто в поселении, кто на полях, кто в академии — у эльфов много занятий, и они редко слоняются по долине без дела, — пояснил Мерангель — Твоя подруга, например, сейчас на занятиях по магическому искусству, совершенствуется.

Я скривилась от упоминания сразу двух неприятных мне вещей — магии и того, что магией занимается Ялька. Маг тихо хмыкнул, но комментировать мою гримасу все же не стал, за что ему отдельное спасибо.

— Очень рада, что в ней проснулся такой недюжинный талант, — все же выдавила я, заметно помрачнев. Резко села, мотнув головой и с легким изумлением увидела перед глазами прядь абсолютно белых волос. Откинув ее назад, я задела пальцами перо, одно единственное оставшееся напоминание о моей "птичьей" сущности — Что это? Откуда это перо? — снять его или вытащить не получилось, да и ощущение было, что перо — не украшение, а часть меня самой.

— Заметила, наконец? — добродушно усмехнулся маг — Неужели ты всерьез решила, что слившись с темным духом ты сумеешь остаться простым человеком? Или же наоборот, сохранить сущность койры без изменений?

— Что это значит? — кажется, голова моя все еще соображала очень плохо после появления в ней коктейля из чужих чувств и воспоминаний.

— А то, дорогая моя, что скоро ты сама можешь стать темным духом. А можешь и не стать, или стать кем-то другим — поверь, в нашем мире люди никогда не стремились спасать Измененных, и тем более объединяться с ними, — маон хмыкнул — Хотя, сказать по правде, мне искренне жаль, что таких отчаянных и отзывчивых людей как ты, ранее в нашем мире не встречалось.

— Это что же, я опять буду мутировать в какое-то страшилище? — я снова подергала перо, а потом неожиданно улыбнулась — Ну или наару, помнится, Равен обещал мне в этом помочь.

— Искренне ему сочувствую, — поперхнувшись, отозвался маон. Я, обескураженная такой грубостью, возмущенно засопела, сверля мага взглядом. Ну ничего, и на этого Мерангеля когда-нибудь найдется управа, реккаты, говорят, долго живут...

Глава 20

— Небо голубое... — тихо пробормотала я. Маон ушел около часа назад, оставив поляну в полном моем распоряжении. А других прохожих тут не наблюдалось вовсе — создавалось впечатление, что все эльфы старательно избегают наше небольшое поселение. Было немного интересно, чем занимаются мои знакомые. Яля, наверное, безумно счастлива и сейчас старательно изучает быт и культуру местных. Теор наверняка тренируется где-то с другими воинами, а может и с Равеном в паре — выколачивают друг из друга пыль за недавнее его вмешательство. При мысли о крылатом сердце предательски ёкнуло. Что же теперь с ним делать? Конечно, чувства Ксаны довольно сильно смешались с моими собственными, но все же ее личность во мне проявлялась не так уж сильно и вряд ли когда-нибудь я смогу относиться к Равену так же, как относилась девушка. Да и вообще это представлялось мне предательством по отношению к койре.

Стараясь отвлечься от нерадостных мыслей, я стала рассматривать облака. Они были почему-то разноцветные — нежно-голубые, персиковые, розовые: почти белые, но все-таки не совсем. Спину колит трава, с виду мягкая и пушистая. Совсем как эльфы, такая же двуличная... Я, правда, тут же одернула себя — маон Мерангель оказался довольно приятным, хоть и ироничным стариком. А простодушное удивление юного эльфа стражника я помнила до сих пор. Судить обо всем народе по одному неудачному представителю как-то неправильно.

Я резко села, про себя порадовавшись, что слабость практически исчезла и тело стремительно наливается силой. Глубоко вдохнула чистый воздух. Здесь он везде такой был. Первые дни даже кружилась голова от обилия кислорода, настолько привык организм довольствоваться пыльным, задымленным городским воздухом. На глаза снова упала белая прядка. Что ж, посмотрим, что из меня получится.

— Санна? — я резко обернулась на голос, чуть склонив голову — птичья повадка, оставшаяся в привычках после долгого пребывания в полуптичьей форме. Теор встревожено осмотрел меня, но, не найдя никаких признаков слабости, чуть заметно усмехнулся. — Я подозревал, что ты глупа, но чтобы настолько... Зачем так перенапрягаться, едва очнувшись от многодневного беспамятства?

— Я не напрягаюсь, я разминаю мышцы, — я демонстративно потянулась и пару раз махнула руками, изображая неуклюжую зарядку. Мужчина только вздохнул.

— Может лучше достанешь мне другую одежду? — с ехидцей уточнила я, подергав край короткой сорочки. Подняла с травы отброшенное ранее одеяло и снова закуталась, не столько от смущения или холода, сколько ради соблюдения хоть каких-то приличий. Теор кивнул и двинулся к шатру, в котором я провела несколько дней. Мне туда возвращаться совсем не хотелось, но переодеться все же было необходимо.

— Ты разве не увидела одежды, когда решилась прогуляться? — насмешливо спросил мужчина, кивая на некий бесформенный цветной ком, висящий на спинке кровати. Развернув ворох ткани я с трудом опознала в нем многослойное платье.

— Я оценила чувство юмора местных, которые решили превратить меня в клоуна. А теперь можно мне что-то попроще и одноцветное? — скривившись, попросила я. Теор понимающе фыркнул, смотря на предложенное для меня платье примерно с тем же выражением, что и я.

— Такие платья сейчас носит вся элита эльфийской долины... — неуклюже попытался переубедить меня Теор, но увидев полнейшее равнодушие к местной моде на моем лице со вздохом достал из своей сумки небольшой сверток — Я так и думал, что ты откажешься от официального наряда и достал тебе это, — с этими словами телохранитель вручил сверток мне.

С интересом я развернула предложенный мне костюм. Брюки и жилет из приятной бежевой кожи, почти бархатной на ощупь, белая рубашка и мягкие, высокие сапоги. Выставив Теора из шатра я быстро облачилась в обновку. Костюм облегал тело как вторая кожа, и я даже пожалела, что в моем жилище не оказалось зеркала. Впрочем, округлившиеся глаза Теора сказали мне больше, чем любое зеркало.

Я довольно улыбнулась, глубоко вдохнув чистый воздух долины и внезапно рассмеялась. Все-таки я всех обошла! И перо в моих волосах — лучшее тому доказательство. Пусть я и не слышала больше ехидного голоса в своей голове, и не чувствовала наполненной силой тьмы вокруг своего сознания, я все равно не позволила никому решать за меня свою судьбу. И тот факт, что даже древний эльфийский маг решил не вмешиваться в процесс нашего слияния, говорил о многом — он уважал мое решение, а добиться уважения от существа на полтысячи лет старше тебя наверняка не просто.

— Раз ты решил принести мне одежду, значит, нам надо куда-то идти? — я вопросительно приподняла бровь, одарив телохранителя ехидным взглядом. Пауза после моего появления неприлично затянулась. К счастью, моя шпилька без внимания не осталась, и Теор, тихо вздохнув, молча направился к палаточному поселку, расположенному в центре долины.

Под ногами стелилась дорожка из розоватых камней, по обеим сторонам которой раскинулись тоненькие деревья, напоминающие плакучие ивы. Они располагались достаточно редко, чтобы не мешать наслаждаться видами эльфийской долины, в которой было по меньшей мере три озера и четыре рощи. Подавляющее большинство деревьев обладало молочно-белой листвой, хотя привычные глазу зеленые кроны тоже попадались. Прямо перед нами виднелся город, похожий издалека на раскинувшийся в удачном месте цирк Шапито. Хотя при ближайшем рассмотрении шатры, в большинстве своем, оказались всего лишь украшением, скрывавшим причудливые ажурные домики-лавки местных ремесленников, оранжереи и аллеи, и выглядело это все более чем странно. Впрочем, по мере углубления в эльфийское поселение шатров становилось меньше, а нормальных домов — больше, хотя цветные купола мелькали порой в самых неожиданных местах. Как оказалось, основная масса строений расположилась под сенью деревьев самой крупной местной рощи, вокруг небольшого, почти идеально круглого озера. И если в "палаточной" части города мы встретили не больше десяти эльфов, ухаживающих за растительностью в искусственных аллеях, то здесь остроухих оказалось намного больше.

Я восторженно крутила головой, стараясь рассмотреть как можно больше. Многоэтажные строения поднимались к самым кронам деревьев, причудливо расположившись между стволами и так вписывались в окружающую среду, что было невозможно понять, строили ли эльфы свои дома в уже возникшей роще, или высадили ее самостоятельно. Дома эльфов казались воздушными, построенными в основном из дерева и так густо увитые лианами, вьюнками и даже ветками местных деревьев, что некоторые были почти незаметны под пологом светлой листвы. Вдоль главной дороги располагались ажурные магические фонари, а мимо нас сновали остроухие, одетые в столь пестрые наряды, что перед глазами у меня уже через пять минут начали мельтешить цветные пятна. Проморгавшись, я практически прекратила озираться, смотря в спину идущему впереди воину, и за обстановкой наблюдала искоса, поражаясь обилию ярких красок в одежде эльфов, при том что сами ушастые были почти поголовно платиновыми бледнокожими блондинами. Я так увлеклась созерцанием кожаной куртки своего спутника, что когда он резко шагнул в сторону, остановилась как вкопанная, с трудом сфокусировав взгляд на открывшемся мне зрелище.

А посмотреть там действительно было на что. Венец творения не то магии эльфов, не то природы — гигантское дерево с молочно-белой корой и нежно-зеленой кроной. И одновременно — величественное здание-дворец, с изящно выточенными в дереве фресками, небольшими балконами, ажурными переходами и цветными витражами. Потрясающее зрелище, из-за которого я была готова считать эльфов высшей расой — раз уж им хватило фантазии и умения сотворить это произведение искусства.

— Потрясающе... — тихо прошептала я, представляя, насколько глупо сейчас выгляжу с поистине детским восхищением в глазах. К моему удивлению, Теор лишь понимающе фыркнул, давая мне время насладиться видом. Вот бы всем его деликатности!

Некий остроухий субъект, ростом под два метра, совершенно бесцеремонным образом закрыл мне обзор. Я возмущенно вскинулась и была готова вежливо попросить его отойти, но буквально подавилась достаточно добрыми словами, увидев неприкрытое отвращение в лазурных глазах эльфа. Нет, не зря я считала эту расу двуличными остроухими эгоистами с непомерным чувством собственной важности. Думаю, маон Мерангель, как и тот мальчишка-стражник, были лишь приятными исключениями из общего правила.

— Это та самая? — процедил остроухий, обращаясь к Теору, пока я пыталась вернуть дар речи, потерянный от такой открытой неприязни. Теор тоже заметно помрачнел, было видно, что и ему хочется стереть это выражение собственного превосходства с лощеной эльфийской физиономии. Но мужчина стойко держал себя в руках и только кивнул в ответ.

Эльф окинул меня долгим, внимательным взглядом. Таким, что я, как ни старалась, все же не смогла сдержаться — после всех этих встрясок я растеряла львиную долю своего спокойствия, терпения и гуманизма, пожертвовав их в пользу выживаемости. Уж не знаю, попался ли мне заторможенный эльф, или все же осталось что-то от нечеловеческой скорости койры, но мой кулак нашел свою цель именно там, где мне хотелось — на животе эльфа, заставив его согнуться, забавно хватая ртом воздух. Я же тихо заклёкотала, с мрачным удовлетворением отмечая все еще живые монстроидные замашки.

— И мне тоже приятно познакомиться, — мило оскалившись, я слегка наклонилась, чтобы встретиться взглядом с согнувшимся остроухим. Ненависть в его взгляде меня изрядно позабавила, а вот сгущающийся магический фон, который после памятного пересыщения магией ощущала каждой клеточкой тела, насторожил. Я сделала два шага назад, замерев в весьма напряженной позе и неотрывно следила за эльфом, который скороговоркой цедил какое-то заклинание. Оно формировалось на его ладонях, напоминая очертаниями огненную птицу, а я молила местных богов только об одном — только бы без системы автонаведения!

Не знаю уж, был ли у меня сегодня просто удачный день, или боги услышали отчаянные призывы своей нежданной и крайне странной подопечной, но уже готовое сорваться с пальцев эльфа заклинание с тихим хлопком рассыпалось снопом безобидных огненных бабочек. Теор, стоящий, как оказалось, рядом со мной, обернулся и облегченно выдохнул, убирая в наспинные ножны клинок. Позади к нам неспешно шествовал маон Мерангель, с отеческим укором глядя на меня. Меня проняло, да настолько, что я ощутимо смутилась и едва сдержала знаменитую детскую отговорку: "Он первый начал!"

— Санна, я конечно уже заметил, что твое воспитание отличается экстравагантностью, но стоит ли проявлять свои манеры столь ярко, что они уже вредят окружающим? — маг остановился рядом с рослым сородичем, деликатно поправив его балахонистое, но явно дорогое одеяние — Смею тебя заверить, что маон Ниаравит не привык к такого рода любезностям.

— Прошу заметить, что я к его манере проявления гостеприимства тоже не привыкла, — обиженно буркнула я, отмечая, что уже успокоилась и не испытываю той жгучей злости, порожденной презрением мага. Воистину, маон Мерангель — огромнейшее исключение из всей расы эльфов!

— В таком случае, я думаю, инцидент можно считать исчерпанным и мы можем пройти в нашу обитель для знакомства с правящей четой Левррьнана, — маг улыбнулся уголками губ и с поклоном предложил нам проследовать вглубь огромного дерева. Я не стала возражать, хотя после такого "радушного" приема мне уже не хотелось ни с кем знакомиться. Знакомиться хотелось только моим кулакам, желательно с телами эльфов и поближе, чтобы они в полной мере оценили мое "экстравагантное воспитание". Но нельзя. По глазам Теора вижу, да и маон Мерангель, идущий впереди, оборачивается подозрительно часто. Громко вздыхаю и пытаюсь успокоиться — повторяю в уме таблицу умножения. С моим гуманитарным мышлением порой приходится поднапрячься, чтобы вспомнить очередное значение, так что через пару минут сопение из злого превращается в сосредоточенное, раздражение уходит, задавленное мысленными усилиями. Усмехнувшись, я ловлю себя на мысли, что начинаю верить словам школьных учителей, что "никогда не знаешь, когда тебе это в жизни понадобится".

— Рад, что ты взяла себя в руки, — тихо говорит Теор. Он шагает рядом со мной, как всегда невозмутимый. Даже по глазам не скажешь, серьезно он сейчас говорит, или снова издевается по старой привычке. Так что в ответ просто пожимаю плечами — будем считать, что он серьезен, Теор вообще сегодня со мной весьма любезен.

— Я все же уже не койра, — улыбнулась слегка, тряхнула головой. Мы уже прошли обширный сад с сотнями маленьких беседок и ажурных мостиков над мелкими ручейками, который раскинулся перед деревом-исполином. Вблизи, впрочем, стало видно, что дерево не одно, их пять или шесть, растущих кругом, в центре которого из желтоватого камня выстроен замок, целиком покрытый сложными узорами, повторяющими прожилки на коре деревьев. Теперь я еще больше поразилась мастерству эльфов — вырезать замок в огромном баобабе намного проще, чем превратить в этот самый баобаб каменное здание. Конусовидная крыша из нежно-зеленых пластинок была почти неразличима в густой листве того же цвета. Углы замка словно срослись со стволами деревьев.

— Это тьяллиры, священные деревья эльфов. Говорят, они выросли из крови Эфкара, которых даровал всем эльфийским долинам свою защиту, — Теор заметил мой изумленный взгляд, адресованный белым деревьям. Сейчас я уже могла видеть, что в прожилках коры что-то переливается, серебристое, словно ртуть — Не знаю, насколько правдива легенда, но такие дворцы действительно выстроены в каждой долине, а больше нигде тьяллиры не встречаются.

— Занятные кустики, — трепета перед божественными деревьями я не испытала. Идущий впереди Ниаравит споткнулся, но был заботливо подхвачен под локоть маоном Мерангелем. Маг что-то тихо сказал сородичу, так что Ниаравит не стал оборачиваться и высказывать свое мнение о моем неподобающем отношении к святыням, но я все равно устыдилась. Сложно не мучиться совестью после тяжелого взгляда Мерангеля, пусть и кинутому вскользь.

— Величественные и потрясающие деревья, прошу меня простить, — тихо пробормотала я. Как раз в тот момент, когда мы вошли в огромные парадные ворота эльфийского замка. Тело содрогнулось от ощутимой магической волны, но я не могла достоверно сказать, была ли это какая-то защита на воротах, или предупреждение от обиженных деревьев. Мало ли чего можно было ждать от этих эльфов...

Внутри было поразительно светло, хотя за пределами дворца царили вечные сумерки — небо было скрыто темными кронами вековых деревьев, на фоне которых и дворец, и беседки в парке смотрелись почти призрачными из-за своей белизны. Внутри же эти сумерки не ощущались. На светлом деревянном полу резвились цветные зайчики от витражей, словно в них светило полуденное солнце. Огромный зал разветвлялся несколькими лестницами, двумя арочными переходами и тройкой дверей — прямо перед нами и по обеим сторонам. Только во дворце я в полной мере оценила, что долина не пустует — во все стороны сновали остроухие в цветастых нарядах, хлопали двери, слышался смех, громкие разговоры, у входа несли караул два стражника, облаченные в серебристые доспехи. На нас не обратили ровным счетом никакого внимания. Я втайне порадовалась этому обстоятельству — меньше всего мне сейчас хотелось снова почувствовать себя мерзким презираемым насекомым. Судя по тому, как нервно Теор перебирал руками ремешки своего обмундирования, ему тоже не хотелось привлекать лишнего внимания. В Долине телохранитель растерял добрую половину своей холодности, словно и ему было здесь неуютно. Интересно, почему? Мне казалось друг эльфа должен быть привычен к здешнему быту и обществу.

Маон Мерангель вежливо раскланялся с Ниаравитом, пообещав ему довести нас до нужных дверей. Высокий эльф улыбнулся с заметным облегчением и поспешил скрыться в толпе, словно мы могли схватить его за полы его странного наряда и заставить выполнить возложенную на него миссию до конца. Больно надо! Впрочем, вслух хорохориться я не стала и вообще ощущала себя не в своей тарелке.

— Где же вся твоя хваленая самоуверенность, пернатая? — со смешком поинтересовался Теор. Я кинула на него возмущенный взгляд.

— Не знаю, что ты там себе навыдумывал, но я умею вести себя прилично, — прошипела сквозь зубы, нервно поправляя слегка растрепанные каштановые волосы. Чем дальше — тем сильнее становилась моя нервозность.

Маон Мерангель благосклонно нам улыбнулся и неспешно отправился по одному из арочных переходов. Мы поспешили за ним. По пути маг успевал раскланиваться с проходящими мимо эльфами, а иногда и перекидывался с ними парой ничего не значащих фраз о делах, о погоде. С лица старого мага не сходила приветливая улыбка и все встречные остроухие отвечали ему тем же. Но как же менялись их лица, когда они замечали нас... Я даже пожалела, что не влезла в те клоунские тряпки, по недоразумению названные платьем — Теор не лгал, все встречные эльфийки действительно предпочитали именно такие наряды и я в своем верховом костюме из светлой кожи смотрелась рядом с ними как канарейка рядом с павлином. Впрочем, Теор выделялся не меньше моего в своем темном наряде не то наемника, не то просто воина. Да и торчащая за спиной рукоять простого меча не радовала взоры придворных. Я неосознанно подалась ближе к телохранителю, за что заработала ехидный смешок.

— Маон Мерангель, куда мы направляемся? — вежливо поинтересовалась я. Маг отвлекся от разговора с юным эльфом в нежно-салатовом камзоле и улыбнулся. Эльфенок наоборот, возмущенно насупился, даже кончики ушей покраснели от злости.

— Вам предстоит знакомство с пресветлой Истиль и владыкой Раоланом, — Мерангель произнес имена правящей четы как-то очень тепло.

— У них весьма краткие имена для эльфийских правителей, — я содрогнулась, вспомнив то языколомательное имя амазонской предводительницы, которое так и не смогла ни выговорить, ни запомнить. Мерангеля мое замечание позабавило.

— Королевская чета Левррьнана не очень строго следует древним традициям, — краем глаза я заметила, что молодой эльфенок при этих словах недовольно скривился — Истиль — девушка из очень простой семьи, где и не принято давать громких и звучных имен, а Раолан... Его мать погибла вскоре после родов. Полное имя наследника престола столь длинно и заковыристо, что умирающая королева называла ребенка лишь кратким именем. После ее смерти отец Раолана, в память о возлюбленной, стал звать его так же, и теперь полное имя владыки упомянуто разве что в летописи рождений, — Мерангель поднял вверх указательный палец, и добродушно улыбнулся, чем живо напомнил мне какого-то доброго профессора. Я просто не смогла не улыбнуться ему в ответ. Все бы эльфы обладали выдержкой и великодушием старого мага!

Мы прошли дальше, арочный переход сменился огромной залой, с рядом колонн по обеим сторонам. Между колоннами притаились золоченые статуи несомненно великих деятелей эльфийского народа. Все сплошь и рядом стоят в пафосных позах и с возвышенно-презрительными выражениями смазливых лиц. Эльфам самим не противно ходить перед этими статуями? Хорошо еще, что маг не стал задерживаться ради исторической справки и мы довольно быстро покинули залу через резные двери. И вот уже следующий зал понравился мне намного больше. На светлом полу мерцали разноцветные блики витражей, на правой стене же тянулся ряд портретов. Витражи, продуманно сделанные с прозрачным стеклом поверху, не портили разноцветными отблесками монаршьи лики, которые, к моему удивлению, были скорее приятными, чем надменными. А в конце коридора обозначилась пара эльфов, тихо переговаривающихся перед одним из портретов.

— Маон Мерангель! — звонко воскликнула эльфийка, приметив нас через пару шагов. Она встрепенулась и легко подбежала к магу, склонившись в легком поклоне, полном уважения к магу. Истиль выглядела совсем юной, нежной и хрупкой, с точеными, но не кукольными чертами лица и необычными для эльфа темно-карими глазами. Светлые волосы девушки были скорее русыми, чем блондинистыми, и вообще на фоне идеальных и ярких эльфиек, встреченных мной в коридоре, она казалась почти невзрачной. И оттого еще более привлекательной.

Раолан не был похож на свою жену. Высокий, статный, породистый, как говорится. Нежно-зеленые глаза и почти белые волосы словно повторяли окрас священных деревьев. Но в его глазах не было надменности и высокомерия. Почему же рядовые эльфы позволяют себе предрассудки, которым не подвержена правящая чета?

— Истиль, дорогая, я тоже рад тебя видеть, — тепло поздоровался маон, мягко обнимая королеву. Я тоже улыбнулась, слегка грустно — маг относился к девушке с отеческой заботой, а мои родные были так далеко, что и не достать уже, наверное, никогда. Истиль с улыбкой перевела взгляд на нас.

— Это та девушка, которая не дала себя запечатать? — любопытно поинтересовалась она. Я усмехнулась, но отвечать не спешила. Кажется, по правилам этикета нас должен представить кто-то третий?

— Это Люксана, она спасала свою подругу-койру, — подтвердил Мерангель и отступил чуть в сторону. К нам подошел и Раолан и обменялся вполне себе дружеским рукопожатием с Теором. Мужчины явно были знакомы, и вмешиваться в знакомство двух девушек не спешили. Впрочем и Истиль не торопилась представляться, а я не считала нужным начинать первой, пусть они хоть трижды король с королевой. Не сделали мне эльфы пока ничего хорошего, чтобы я радовалась знакомству с ними.

— Меня зовут Истиль, — наконец начала эльфийка, при этом улыбаясь так, что напомнила мне те японские мультики. Я хмыкнула и вежливо поклонилась, по-мужски, потому как юбкой я не была обременена и реверанс смотрелся бы глупо.

— Рада знакомству, пресветлая, — решила блеснуть я вежливостью. Истиль удивленно вскинула брови.

— Надо же, а Велен отзывался о тебе как об особе импульсивной и грубой.

— Я тоже ничего приятного об этом остроухом выродке не скажу, — разом помрачнела я. И меня нисколько не смущало, что количество тех самых остроухих в комнате превалировало: говорила я только о Велене, и мнения менять не собиралась.

— Как грубо. Он так сильно вас обидел, миледи? — с холодным интересом обратился ко мне Раолан. Я гордо вздернула подборок.

— Не единожды он пытался меня убить, не имея для этого ни причин, ни повода. Даже вопреки реальным фактам и мнению окружающих его существ. И при этом мило улыбался мне в лицо, особенно при моей подруге Ялиэль. Я не могу относиться к нему иначе.

— Но ведь Велен имеет причины ненавидеть Измененных.

— Он имеет право ненавидеть монстров. Я же еще не скатилась до того состояния, в котором и сама себя возненавидела бы, — я старалась говорить спокойно, но голос все равно звенел от злости. Раолан это заметил и спор не продолжил. А может действительно внял моим аргументам, все же монарх должен обладать незаурядным умом, чтобы властолюбивые подданные его с этого места не поперли.

— По какому поводу вы нас позвали, светлейшие? — довольно грубо, признаю, но любезное хождение вокруг да около меня весьма сильно утомляло. Теор одобрительно хмыкнул, по прежнему занимая позицию за моим левым плечом, а вот маон Мерангель недовольно нахмурился и вздохнул обреченно. Меня не переделать, знаю.

— Мы тревожимся за твою подругу, — тихо сказала Истиль, неуверенно касаясь моей руки. Я не отстранилась, только вопросительно приподняла бровь и эльфийка продолжила — Ты ведь не отсюда, как и она, вы не знакомы с легендами и пророчествами...

— Велен что-то говорил о пророчестве, — перебила я — О том, что Яльке предстоят великие дела и все такое...

Истиль и Раолан переглянулись.

— А он пересказывал вам это пророчество? — поинтересовался король.

— Даже я его не знаю, — впервые подал голос Теор, чуть нахмурившись — А я немало прожил среди вас.

И снова монархи как-то подозрительно переглянулись. Я начала нервничать. Пусть я и злилась на Яльку, но она все же просто всегда была слишком податлива, а Велен слишком хороший манипулятор и задурил девчонке мозги. Так что глупо обвинять ее в том, что со мной пытались сотворить. Вряд ли она действительно представляла, чем это все мне грозит — Велен никогда не отличался излишней откровенностью.

— Понимаешь, это пророчество...

— Пресветлая! Владыка! — раздалось из дальнего конца комнаты. Раолан недовольно обернулся и смерил Велена весьма неласковым взглядом. Ялька за спиной эльфийского аристократа заметно съежилась. Я заметила, что в мою сторону она старается не смотреть.

— Велен, почему ты здесь? — удивленно спросила Истиль. Я тихо хмыкнула — я-то догадалась, что как раз для того, чтобы не дать мне узнать про пророчество, чтобы передать потом мои знания Яле. Вот только зря он так из кожи вон лезет. Судя по влюбленным глазам эльфийки, она поверит только ему, даже если факты будут перед ее лицом. Я же для нее уже даже не подруга, а некто монстровидный и страшный, с кем Велен общаться не советовал. Проклятье...

— Я хотел показать Ялиэль портреты наших правителей. Мы как раз закончили краткий курс эльфийской истории, — вежливо отозвался аристократ. Судя по всему, ему никто не поверил, но открыто сомневаться все же не стали. Деликатно кашлянул маон Мерангель.

— Пожалуй, мы с Санной тоже пойдем в аудиторию — мне есть, что у нее спросить. Прошу прощения, ваши величества, — маг слегка поклонился и неторопливо пошел к дверям, откуда показались Велен с Ялей. Я мужественно сохраняла невозмутимое выражение лица, пока не покинула портретный зал, а уже там, за дверями, Теору пришлось поймать меня в охапку, чтобы я не повредила дорогие фрески на стенах коридора.

— Успокойся, девочка, — тихо попросил маон — К моему большому сожалению, Велен входит в Серебряный Совет, и власти у него немногим меньше, чем у правящей четы.

— Да как его вообще до власти допустили?!

— Ты ведь считаешь эльфов высокомерными двуличными эгоистами? — со смешком спросил Мерангель, продолжив движение по коридору. Справа тянулся ряд одинаковых дверей. Мы остановились у одной и маг пропустил меня в аудиторию. Тихо щелкнул запираемый замок, неприятно пахнуло магией.

— Будто бы это не так. Вы, маон, как и монархи, скорее исключение из правила.

— Это не так. Мы как раз наиболее типичные представители аур'таль. Пожалуй, наиболее близкий перевод — эльфы Атуры, лунные эльфы.

— А что, вас еще и несколько видов?

— Мой род предпочел открытые долины тенистым лесам с вековыми оррэлами. В лесу же остались леасс'таль, наши родичи, эльфы Левисс. Много веков назад мы просто выбрали разные пути. Знаешь ли ты, девочка, как появились Измененные?

— Как все демоны, вылезли с какого-нибудь другого мира?

— Отнюдь. Темные сущности обитают в этом мире с его основания, просто до определенного времени не имели выхода в нашу реальность. Да и темными их окрестили много позже. Наш род называл их дайны, пока их измерение не оказалось искажено магическим влиянием, — маон тихо вздохнул. Казалось, эта история дается ему нелегко. Я не перебивала и не торопила. Кажется, мне предстояло услышать что-то действительно важное.

— Не все представители нашего народа знают эту историю. Но ты в каком-то роде стала одной из нас. Не перебивай, Санна, ты все поймешь к концу моего рассказа. Раньше эльфы были единым народом, великим народом, с потрясающими воображение магическими способностями. Но мы так же были высокомерны и самонадеянны, так что не желали мириться с тем, что мы равны другим расам этого мира. Наши маги постоянно искали новые источники силы, но все, что могла предоставить нам наша реальность, не давало нам видимого преимущества. Пока группа архимагов не открыла Ваард, измерение дайнов.

Я буквально замерла, жадно впитывая информацию. О Ваарде я знала мало, но воспоминания койры меня не вдохновляли — темное место, где тебя преследует непрекращающийся голод и вечно царит неприятная, тревожащая тьма. Чем дольше дух, или дайн, находится в Ваарде, тем более страстным становится его желание вырваться и утолить жгущий изнутри голод. А утолить его можно только за счет жизненной энергии живых существ.

— Тогда это было достаточно светлое измерение, до краев наполненное магией. И дайны — ничто иное, как принявшая материальный облик магия. Сейчас истинных дайнов практически невозможно встретить — многие уже прожили свой жизненный цикл в ком-то из местных существ, часть еще остались, но скрываются — их сложно отличить от обычных Измененных. Их место в Ваарде заняли души существ, чьи тела они заняли, спасаясь из своего разрушенного жилища. Разрушенного магами эльфов.

Маон Мерангель опустился на стул за преподавательским столом. Я тихо охнула — так это эльфы повинны в возникновении темных духов? Теор, кажется, был удивлен не меньше меня — ему явно не доводилось слышать этой истории раньше.

— Гонясь за могуществом, эльфы начали черпать магию из Ваарда. Кто-то черпал, а кто-то разрывал на мелкие сущности дайнов, и вживлял их в свою ауру, — старый маг едва заметно усмехнулся — Впрочем, первые дайны еще не обладали сознанием. Их осознание началось с нашим вторжением, и многие маги приняли это за шанс и сливались с уже полуразумными духами целиком. Сейчас я рад, что тогда был в числе первых испытателей и во мне лишь неразумная часть перводайна, а не мыслящий и жаждущий мести заточенный дух. Тогда народ эльфов и разделился — как ты понимаешь, лунными стали те, кто не брезговал объединением, а солнечными остались маги, черпавшие свои силы из непосредственно измерения, — маон тихо и горестно вздохнул — Однако, чем больше осознавались дайны, тем меньше им нравилось, что их дом выпивают как стакан сока, а их самих заточают в вечное рабство. В конце концов дайны взбунтовались. А эльфы попытались их присмирить. Но куда нам тягаться с силами чистой, незамутненной магии? Тогда мы этого не понимали, чувствовали себя всемогущими. Пытались дать отпор, пользуясь все теми же силами Ваарда. Так, в конфликте против друг друга мы и истощили магический запас дома дайнов, превратив его в противоположность — магическую аномалию, поглощающую любую магию. Дайны спешно покинули свой мир, насильно внедряясь в тела существ и выкидывая их души в умирающий Ваард. Напоследок они прокляли всех адайнов — эльфов-носителей порабощенных сородичей, превратив их в Измененных. Темные эльфы, альдары, как потом их стали называть люди. Альдары не были так повернуты на убийстве, как многие Измененные теперь — они практически не страдали вечным голодом, хотя и нуждались в постоянной подпитке извне. И тогда же был придуман наш Ритуал Печати — запечатывание темной сущности внутри тела. Альдары вернулись к первоначальному эльфийскому облику, основали долины, но раз в сотню лет требуется проведение этого ритуала.

— То есть эльфы, живущие в этой долине, почти сплошь Измененные? — изумленно уточнила я.

— Давно уже нет, появилось много потомков, многие из которых не переняли и части сущности перводайнов. Но альдары здесь все еще есть. И их достаточно много.

— Маон Мерангель! — крик из коридора заставил меня закрыть распахнутый для очередного вопроса рот. Что же нас сегодня постоянно прерывают? Теор покосился на дверь с не меньшим раздражением, казалось, его эта история взволновала даже больше, чем меня. Но маг лишь виновато пожал плечами и попросил Теора проводить меня обратно в палатку, так как дела его звали.

— Я отвечу на все ваши вопросы позже, — пообещал маг.

Я прикусила язык, когда в двери показалась высокомерная физиономия молодого еще эльфенка. Смерив меня и Теора презрительным взглядом, он что-то негромко сказал Мерангелю и оба они скрылись в коридоре. Я бросила быстрый взгляд на Теора. Он был задумчив и, кажется, почти не реагировал на окружающую его реальность.

— Я что-то устала, Теор, — как можно беззаботнее сказала я, демонстративно потягиваясь — Наверное, я все же не до конца оправилась от болезни...

Мужчина чуть вздрогнул и сфокусировал взгляд на мне. Спустя секунду глаза его понимающе блеснули.

— Пойдем, я тебя провожу, — вежливо отозвался телохранитель.

Обратный путь до стоящего на отшибе палаточного городка мне не запомнился. Я тщательно обдумывала историю маона. И чем больше я раздумывала, тем меньше мне нравились мои выводы.

Во-первых я поняла, почему маон не стал мешать мне на ритуале запечатывания. Я поступила весьма жестоко по отношению к Ксане, буквально впитав ее сущность и магию в себя. С другой стороны, особого выбора у духа-койры не было: или умереть самой, или убивать ради питания. И к сожалению, у нее не вышло бы подобно некоторым Измененным питаться свободной магией ввиду особенностей моего организма.

И по этой причине, Измененные, заключенные в теле не-мага, подвергались страшным мучениям и были вынуждены убивать. Жуткая учесть...

Еще меня беспокоил Теор. Я не могла понять столь бурной реакции мужчины на открывшуюся ему историю. Удивлен, что его близкий друг-эльф является немного ненормальным? Теперь-то я поняла, что скверному характеру и завышенному самомнению эльфы обязаны как раз сидящим в них дайнам. Любить ушастых я, конечно, не начала, но теперь все же относилась к ним с большим пониманием.

— Теор, что такое? — тихо спросила я.

Мы уже стояли на том пригорке, около белого шатра, являющегося моим домом. Мужчина был напряжен, но он больше не позволял себе отрешаться от реальности, поэтому даже не вздрогнул от моего голоса.

— Надо же, а я все пытался понять, почему же мой даракл столь спокоен и так долго терпит сковывающие его цепи... — с грустной усмешкой сказал мужчина. Я, вначале не вникнувшая в его фразу, собралась было его чем-то подбодрить, но так и застыла с открытым ртом.

— Твой... кто?

Теор вздрогнул. Потом изменился в лице.

— Ты Измененный?! — изумленно выкрикнула я, осматривая мужчину с ног до головы. Никаких признаков наличия в нем темного духа не было. Да и за время путешествия мне не довелось из увидеть... хотя нет. На ум пришел тот бой у замка кровавого мага, и появляющиеся на руках Теора темные пятна. Но тогда я была ранена, пришиблена и меня больше волновал кровавый маг, чем странные пятна на руках друга, которые вполне себе могли быть и грязью, и тенями от пролетающих над полем боя птиц.

— Темный дракон. Даракл, — негромко ответил Теор.

Я тихо выпала в осадок. Все это время я путешествовала рядом с Измененным и даже не догадывалась об этом. И эльф относился к нему по-дружески. Не то, что ко мне — такой тяги к моей смерти я не встречала больше ни у одного живого существа. Даже тот монстрик из туманного лабиринта хотел убить меня не так сильно — он просто хотел лишний раз пожрать, про запас.

— Однако, — тихо выдохнула я. Задавать вопросы о его взаимоотношениях с Веленом я не стала: мне было неинтересно, какие причины породили такую дружбу. Но на Теора я взглянула по новому. Не со страхом, нет, он имел слишком много возможностей прикончить меня, чтобы теперь опасаться удара в спину. Скорее с пониманием — я знала, какого это, быть Измененной. И знала, какого внутреннему духу Теора сидеть взаперти. Я провела в таком состоянии несколько дней, он же заточен многие годы.

— Он ведь дайн? Твой даракл, — робко поинтересовалась я.

— Я так думаю. Я общался с другими дараклами, в том числе и в истинной форме. Они... другие. Таким, как я, была лишь одна гэруда, да пара тентрий, темных дриад. Ну и ты, хотя ты вообще исключительный случай.

— Ксана не была дайном. Она просто была слишком доброй душой, которая не хотела убивать ради жизни. Думаю, она знала, к чему приведет то слияние, и все равно пошла на это, — я нахмурилась. Меня грызла совесть за этот поступок. Вдвойне же она на меня набрасывалась, когда я вспоминала выражение глаз Равена, когда он узнал о личности моего духа. Сейчас, когда память окончательно устаканилась, я могла честно заявить, что не чувствую к реккату ничего из того, что испытывала койра. И голубые глаза и перо в волосах — единственное, что нас объединяет.

Теор молча откинул полог палатки и я нехотя вошла внутрь. Снаружи уже сгущались сумерки.

— А не хотелось тебе сорвать оковы с твоего дайна? — внезапно поинтересовалась я — Выпустить его и, возможно, в итоге слиться в единую личность. Думаю, все измененные имеют право на жизнь — и дараклы, и койры.

— В детстве, решившись освободить даракла, я растерзал моего друга, — глухо отозвался Теор.

— Ты был ребенком, выросшим среди остроухих выскочек, уверенных в том, что нет ничего хуже, чем родиться Измененным, — я поморщилась — Ты боялся самого себя и дайна. Немудрено, что неокрепший тогда еще дух проявил агрессию. Разве сейчас ты боишься его?

Теор посмотрел на меня как-то странно. Казалось, такие размышления стали для него открытием — он долгие годы винил себя в смерти друга, что даже и не подумал, что ни его вины, ни вины маленького дайна в этом не было. Вырасти он в другой среде, как я, он бы иначе отнесся к дайну и наверняка смог бы избежать многих возникших проблем. Но эльфы были категоричны в своем отношении к Измененным, и Теору ничего не оставалось, как верить этим суждениям. Ведь если всю жизнь ты будешь слышать, что небо зеленое, то для тебя оно будет именно зеленым, пусть даже оно трижды голубое.

— Я устала, — мягко напомнила я, когда пауза затянулась. Право-слово, находиться рядом с Теором мне было неловко, потому что слишком странно было видеть его таким предупредительным и задумчивым, без вечного подозрительного прищура и издевки в голосе. Мужчина кивнул и вышел, оставив меня в одиночестве. И к моему большому удивлению, усталость действительно навалилась внезапно, как будто только и ждала, пока я останусь в одиночестве. Сил раздеваться у меня уже не нашлось, так что я стянула сапоги и повалилась на мягкую постель. Уснула я, кажется, еще в полете.

Теор сам не понял, как оказался на берегу самого маленького и отдаленного озера долины. Затерянное в густорастущих огромных кустах с нежно-лиловыми листьями, оно было любимым местом уединения для влюбленных. Но сейчас тут было пусто. Немногие эльфы сейчас, как оказалось, были склонны к флирту и романтике.

Признаться, мужчина пребывал в весьма растрепанных чувствах. Открывшаяся природа эльфов и его давнего друга Велена не хотела укладываться в голове. Да что там... При всем своем опыте, он, Рантеор из рода Мэн, был обижен на остроухого приятеля, который скрывал от него эти знания. Маон, с которым мужчина общался лишь пару раз, оказался с ним более откровенен. Хотя вряд ли Велен гордился своей природой. Альдары... Он слышал много страшных легенд о темных эльфах. Мерангель не успел, или же не захотел посвящать Санну во все тонкости той легенды. А ведь Теор слышал когда-то ее, в своих путешествиях с Равеном. Не исключено, что ее рассказала им та гэруда — сейчас Теор был уверен, что ее дайн жил в гармонии с ней и мог поведать эту историю.

Те времена были достаточно смутными. Эльфы более прочих были одарены в магическом искусстве, а уж с мощью дайнов они и вовсе были непобедимы. После отделения аур'таль от прочих эльфов многие народы отвернулись от лунных — как это, они поспособствовали развалу целого измерения!.. По большей части лунные смирились, но альдары, в числе прочих считающиеся аур'таль, были недовольны. Весьма недовольны. Прокатившаяся по всему континенту волна магических войн грозила перерасти в массовый геноцид — и скорее всего в числе истребляемых оказались бы не альдары. Именно тогда появилась Печать на всем лунном народе. Юная принцесса солнечных, от природы обладающая магическим даром, сравнимым с силами альдаров, сама пришла в одну из лунных долин, чтобы встретиться с правителем аур'таль. И король, не принадлежащий к числу альдаров, рассказал ей, как можно остановить безумие его сородичей.

Страшный, кровавый ритуал. Добровольная жертва, умирающая в агонии в течении трех дней, по капле отдавая всю свою магическую силу. Вошедшая в историю как Валеассана-Спасительница и причисленная к святым дочерям Эфкара всеми народами. Теор невольно хмыкнул. Валеассана, Санна, имя, которое означает не то "Подобная солнцу", не то "Дающая свет". Странное совпадение. Хотя вроде Ялиэль как-то обмолвилась, что у Санны иное настоящее имя, но сама девушка охотно отзывалась на то, которым ее называли все. По легенде, Валеассана умерла, но все же сумела завершить ритуал запечатывания. Завершить ритуал Валеа.

Мужчина резко остановился. Ритуал... как же раньше он не догадался! Не заметил столь явных признаков!.. Хотя нет. Даже сами эльфы не всегда могут отличить лунного эльфа от солнечного. Лишь знающий увидит соответствующие метки в ауре и характерные внешние отличия. Например, веснушки на безупречной коже лица, заметные только в ярком солнечном свете, и золотую искру в глубине глаз. И склонность к магии огня.

Ялиэль отнюдь не была лунной эльфийкой. И обходительность Велена с чужачкой обуславливалась совершенно не стремлением помочь сородичу. То-то Теор удивился тогда такому поведению друга, но все же решил, что эльф не законченый негодяй и юную девушку своего рода он в беде никогда бы не оставил... Особенно солнечную, особенно магичку, особенно во время приближения Валеасской ночи.

Теор обессиленно опустился на землю. Да, через пару недель будет ночь Валеа, в которую ему должны были поставить новую печать на духа. Теор давно не придавал значения этой летней ночи, смирившись со своей участью. Но это ведь была не простая ночь. Если прикинуть, должно было пройти ровно пять веков с магической смуты. Время проведения пятого ритуала Валеассаны пришло. И он, Теор, поклявшийся никогда в жизни не открывать тайны эльфийского ритуала запечатывания и не препятствовать его проведению, не мог сделать ничего.

Глава 21

Я проснулась от тихого шелеста полога. Удивительно, раньше мой сон не был столь чутким. С трудом разлепив глаза, в которые словно песка насыпали, я на пару сантиметров оторвала голову от подушки, чтобы встретиться взглядом с янтарными глазами рекката. Равен. Сердце болезненно сжалось, вновь нахлынули чужие для меня воспоминания. Мне было так стыдно перед крылатым, за то, что не спасла его возлюбленную, и за то, что несмотря на ее воспоминания, я не смогу ответить на его чувства. Равен замер на пороге — видимо, тяжелые думы весьма ясно отразились на моем лице.

— Ты в порядке? — чуть запнувшись, поинтересовался он. Я кивнула, не без труда принимая сидячее положение. Голова гудела. Едва ли я поспала больше пары часов.

— Да, просто вымоталась. Видимо я не совсем еще оправилась.

Снаружи догорал закат. Я видела это по темно-красному лучу заходящего солнца, который просачивался в палатку через щель во входном пологе. Равен поставил на тумбу у кровати поднос с ужином.

— Ты ведь помнишь все, что помнила она? — тихо спросил крылатый, наливая мне отвар. Я осторожно взяла чашку, принюхиваясь — напиток пах мятой и ромашкой. После него мне еще сильнее захочется спать, так что я не спешила отхлебывать даже немного.

— Помнить — не значит чувствовать, — я всегда отличалась прямолинейностью. И теперь, даже мучаясь от особо кусучей совести, я решила сразу расставить все точки над Ё — Я помню, что она тебя любила, до самого конца, пока койра не вытеснила ее душу в Ваард. Помню, почему она решилась на этот шаг — ее хотели выдать за сына кузнеца с соседней деревеньки, чтобы и в их общине появился кузнец, — я помолчала — Ее родным не нравилось ваше общение, они считали, что у тебя нет серьезных намерений. Ты ведь долго тянул с меткой...

— Я был молод, и просто... — я остановила Равена, прижав пальцы к его губам. Чуть улыбнулась.

— Я все помню. И не виню тебя ни в чем. Люди торопливы, и то, что ты считал небольшой задержкой во благо Ксаны, они принимали за попытку убежать от ответственности. В конце концов, Ксане было 18, для деревенской девки весьма большой срок, и все ее сверстницы уже детишек успели наплодить. Просто не судьба.

Равен замолчал, погрузившись в воспоминания. Я тоже молчала, медленно потягивая отвар. В конце концов, крылатый чему-то улыбнулся и взглянул на меня иначе — совсем как тогда, в замке, с искрой хищного интереса, и без капли болезненной надежды.

— Оставим прошлое в прошлом.

Я облегченно выдохнула. Признаться, меня очень беспокоил реккат, и было весьма приятно, что он оказался не из рефлексивных вьюношей и не стал упорно видеть во мне Ксану. Хотя, думаю, учитывая почти диаметральную противоположность характера и внешности, это было не очень сложно.

— Слышал, ты сегодня была в гостях у правящей четы?

— Ага. Весьма милые остроухие, не в пример местному большинству, — слегка невнятно из-за поедаемого бутерброда отозвалась я. Его я слепила из принесенной реккатом снеди — нарезанная тонкими ломтиками ветчина, сыр и небольшая лепешка как раз укладывались в знакомую с детства конструкцию. Закусила хлеб с ветчиной каким-то сочным овощем, похожим на помидор и сделала большой глоток из чашки. Вопреки моим ожиданиям, отвар меня взбодрил, как и жадно поедаемая пища — я внезапно вспомнила, что почти не ела за сегодняшний день. Так что принесенный поднос опустел за каких-то десять минут, оставив после себя только смутно-ощущаемое чувство сытости.

— Да, Раолан и Истиль действительно выгодно отличаются от прочих эльфов. Наверное, это потому, что королевская династия — довольно посредственные маги и превосходства над другими расами они не чувствуют.

Я неопределенно пожала плечами, усиленно работая челюстями. В конце концов, не должна же я ему отвечать с набитым ртом? Да и вряд ли маон обрадуется, если я буду разбалтывать эту историю всякому чужаку.

— Санна! — полог взметнулся, пропуская в палатку Теора. Я заинтересованно вскинула бровь. Уже дважды за сегодняшний день телохранитель появляется как раз в нужный момент. Неловкая пауза в разговоре с реккатом грозила затянуться, потому как последний бутерброд кончился и изображать зверский аппетит было уже просто не на чем.

— О, привет, — я допила отвар и поставила чашку на поднос. Теору я была искренне рада. Чего не скажешь о Равене — в его взгляде восторга как раз не наблюдалось. Я тихо вздохнула, но не стала это комментировать. Он имеет право надеяться на взаимность.

— Здравствуй, — ровно поздоровался Равен. Теор только кивнул, тоже выглядя несколько разочарованным. А этот-то чего? "Наверное хотел обсудить легенду, он ведь так напряженно что-то обдумывал" — я похвалила себя за логичную мысль, единственную в череде подобных не имеющую ни капли романтики. Все же не прошло бесследно это объединение с 18-тилетней девственницей, на глаза снова начали наползать розовые очки, от которых, как мне казалось, я навсегда избавилась лет так пять назад. Да-да, те самые, которые позволяют видеть незримые (зачастую, воображаемые, будем честными) ростки юной зарождающейся любви (читай: сексуального желания), проявляемые в милых (а точнее, любых) знаках внимания. Как, например, странные гляделки двух мужиков над моей кроватью.

Я с трудом сдержала тяжкий вздох. Ощущение было забавным, но я подозревала, что через пару дней мне станет не до смеха. Оставалось только надеяться, что очки очками, но мозги мои останутся при мне и дальше пары лишних мыслей дело все же не зайдет.

— Маон Мерангель хочет встретиться с нами завтра, — наконец, проговорил телохранитель.

— Замечательно! — я радостно кивнула — Когда именно?

— Я за тобой приду, — как всегда лаконично отозвался мужчина. Равен тихо хмыкнул, но Теор вряд ли его услышал — это было слишком тихо даже для ушей Измененного. А я не стала заострять на этом внимания — здоровый сон, навалившийся на меня так же внезапно, как и до того днем, казался мне куда более заманчивым, чем взаимоотношения этих товарищей. Помнится у них и до этого были проблемы, вспомнить только первую их встречу, и мне вовсе не обязательно изобретать велосипед из причин их неприязни с собой в качестве несущей конструкции. Уже засыпая, я подумала, что на мой шатер явно наложено какое-то хитрое заклятие, от которого я медленно, но верно впадаю в спячку. Но это знание уже не имело ровным счетом никакого значения.

Проснулась я рано. Шатер еще утопал в утренних сумерках, да и воздух был прохладный, непрогретый еще яркими лучами Левисс. Давно уже я не просыпалась так рано. Выскользнула из-под одеяла, мимоходом порадовавшись, что кожа не мнется и брюки выглядели более-менее прилично, чего не скажешь о рубашке. Впрочем, на спинке висела новая, темно-коричневая, которую я немедленно и надела — наверное, ее принес вчера Равен, вместе с едой.

Решительным движением я откинула полог шатра, поежившись от холодного ветерка, забравшегося под полы рубахи. Рассвет был красив — лиловая линия горизонта, постепенно наливающаяся мягким, персиковым цветом, который вытесняет полночную тьму с россыпью серебристых звезд. Почему-то там, в лесу, звезды казались крупнее и ярче чем здесь. Хотя наверное всему виной защитный купол над долиной, или же свет всходящей Левисс заглушал звездный. Долго я все равно об этом не думала, мысль лениво завяла, растворилась в охватившей меня лености, пока я наблюдала за рассветом и неосознанно заплетала волосы в косу.

— Нравится? — ехидный вопрос Теора заставил меня вздрогнуть. Я не без труда сфокусировала на нем взгляд, с удивлением отметив, что провалилась в какой-то транс, и Левисс уже более чем наполовину показалась над горизонтом. Перед глазами прыгали золотые мушки.

— А то! — я хмыкнула, запуская руку в волосы и расплетая слабую косу в пару движений. Волосы, густые и чуть волнистые, опустились чуть ниже лопаток. Жаль что я так и не узнала рецептик того отвара, которым их полил тот кровавый маг. Мне бы пригодилось, если вдруг волосы решат вернуться к прежнему, убитому состоянию.

— Маон Мерангель нас ждет. Хотя, должен признать, я пришел заранее — ты прежде не показывала себя любительницей ранних подъемов, — Теор не удержался от подколки, чем вызвал мою довольную улыбку. Все же вчера он был не в себе после истории мага. И я была рада, что это не продлилось долго. Вот только глаза его, несмотря на шутки, все равно оставались мрачными, но ведь не должно же все проходить в одно мгновение. Я тоже чувствовала себя странно после вчерашнего, но не придавала этому особого значения.

Путь до центра эльфийского поселения ничем не отличался от вчерашнего: та же дорога, те же белолиственные деревья, те же яркие мазки шатров среди блеклой листвы. Даже эльфов было столько же, несмотря на ранний час. Но этому я не удивилась — здесь даже вечная совушка-Ялька начала вскакивать с рассветными лучами, как все прочие эльфы. Единственное, что напрягало — сегодня нас не сопровождал старый и уважаемый маг, а потому презрительных взглядов нам досталось на порядок больше. А еще я стала замечать некоторую странность во внешности лунных. У них узоры были белыми. Я прекрасно помнила темный, почти бронзовый узор подруги, неловко скрываемый пушистыми светлыми локонами. У встречных же эльфов, которые могли похвастаться узорами на лице, они были белыми, серебристыми, реже — темно-стальными. Может, просто мне не встречались огненные маги? Велен же говорил, что среди эльфов они редки. Да и не факт, что все узоры должны быть одного цвета. Но все же эта маленькая деталь не давала мне покоя.

— Теор, а какого цвета бывают узоры на теле эльфов? Ну те, которые у них сами собой появляются, — я заинтересованно оглянулась, но Теор лишь недоуменно моргнул.

— Узоры?

— Ну да, как у того эльфа, белая такая вязь на шее и челюсти, иней напоминает, — я кивнула в сторону высокого остроухого в светлом балахонистом одеянии. Спереди полы одеяния расходились, демонстрируя невероятно обтягивающие штаны с высокие сапоги из темной кожи.

— Ты видишь Вязь? — тихо спросил он.

Я удивленно моргнула, но кивнула. Судя по лицу Теора, я снова вытворила что-то из ряда вон выходящее.

Мужчина вздохнул и быстрее потащил меня по коридорам, на знакомый этаж с дверями, оставив мой вопрос без ответа. Лицо у него было мрачное. Пока мы дошли до аудитории, я успела перепугаться и перенервничать. Маон был уже в классе, что-то писал на длинном листе пергамента, прижатого сверху чернильницей.

— Доброго утра, — не отрываясь от письма, отозвался пожилой маг. Потом кинул на нас быстрый взгляд и все же отложил перо — Теор, что вас так взволновало?

— Она видит Вязь, — просто ответил мужчина. Отпустил мой локоть, чем я не замедлила воспользоваться, отойдя от него на три шага. Локоть слегка ныл, хватка у мужчины была железной.

— Неужели? — взгляд мага переместился ко мне. С минуту он молчал, внимательно изучая меня, а так же наверное мою ауру и прочие возможные оболочки, о которых я имела более чем смутное представление — Как интересно.

— Безусловно, — ядовито отозвалась я — А может все же поясните?

Маон только улыбнулся, нисколько не задетый моим тоном. Аккуратно свернул свой свиток, отложил на край стола. Указал на длинный стол, приглашая присесть. Вообще это помещение мало чем отличалось от обычной среднестатистической аудитории, только столы тут были длинные, как три соединенные вместе парты. И зелени было как в школьном кабинете биологии, а так же общая атмосфера более уютной благодаря мягкому магическому освещению и золотисто-ореховой гамме, преобладающей в интерьере. Впрочем, рассматривала я это уже сидя за столом, привычно устроив голову на руках. Оказывается, привычки, приобретенные за время студенчества, не забываются точно так же, как и умение ездить на велосипеде.

— Вязь, уважаемая Санна, это слабоизученный магический феномен, проявившийся после разделения народа. Вязью вначале отмечались альдары, а позднее — все маги, активно изучающие Искусство. Сейчас Вязь часто является способом определения мастерства и опыта конкретного мага. Что примечательно, видят Вязь только альдары. Хотя я не удивлен, что ты ее видишь — ты ведь прошла похожий ритуал.

— Постойте. Я видела Вязь и раньше, у Яльки, — я припомнила небольшой городок и темный номер таверны, где мы с Ялей должны были отдыхать после долгой дороги. Маон заинтересовался, и я рассказала и про ожег Яльки и про появившуюся после этого Вязь на правом виске.

— И тогда ты еще не подверглась влиянию магии крови? — уточнил он.

— Ну да, к магу я попала уже после, — я помрачнела. Так оказывается я изначально была какой-то ненормальной? Маон не спешил просветить меня на эту тему.

— А какого цвета Вязь у Вашей подруги? — внезапно спросил маон. Я помрачнела еще больше, вспомнив свои недавние размышления. Я не могла сказать точно, осталась ли Вязь такой же, как-то не до изучения узоров на лице подруги мне было, когда я хотела разорвать на много маленьких Веленов невовремя пожаловавшего остроухого.

— Она была темная, как потемневшее золото. И крупная, гораздо четче и ярче, чем узоры местных магов.

— Золотая? — маг, кажется, даже не удивился. Переглянулся с Теором, который тоже видимо был в курсе. Я вздохнула.

— Так, значит, мне не показалось, что моя подружка из местной братии выделяется. Она что, с другой части остроухих? Те, которые от Левисс? — я взъерошила волосы рукой.

— Возможно. Но ведь Ваша подруга — маг огня. Возможно, золотой блеск дала стихия, — я недоверчиво хмыкнула, но спорить не стала. Судя по заговорщицким лицам обоих мужчин, более подробных объяснений я не дождусь. Они вообще старательно обходили тему моей подруги, что мне мало нравилось, но поделать с этим мне было нечего.

— А что за пророчество вчера вспомнили Пресветлые? — решила я перевести тему. Но судя по окаменевшим лицам мужчин, выбрала я ее неудачно, особенно в свете последних открывшихся фактов. Это начинало меня злить. Я, конечно, весьма сильно обижена на Яльку за ее поведение, но влюбленность такая дрянная штука, что предмет твоих воздыханий возводится в ранг Бога, а его слова становятся абсолютной Истиной. Зная Велена, можно не сомневаться, что чувства подруги были замечены и использованы против меня. И мне, как здравомыслящей стороне, впору не обижаться на эльфийку, а вызволять ее из неприятностей. А в том, что они ей грозят, я уже даже не сомневалась.

— Санна, — мягко начал маон Мерангель после минутной паузы — Это Пророчество — древняя сказка, возникшая еще до открытия Ваарда. Точный текст давно утерян, но там что-то говорилось и о разделении, и о проклятии, и о прибывшей в смутный час спасительнице. Насколько я помню, Ялиэль подходит под описание загадочной спасительницы. Возможно это и имел в виду Велен.

— А вы не верите в это пророчество? — подозрительно спросила я.

— Почему же? — маон Мерангель пожал плечами — Я надеюсь, Ялиэль действительно избавит нас от проклятия дайнов. Пусть меня оно касается лишь краем, но видеть, как мучаются старые друзья, как меняются они из-за сходящих с ума в заточении дайнов — это страшно, Санна.

Я поспешно захлопнула рот, проглотив рвущуюся наружу едкость. В голосе мага прозвучала явственно ощутимая боль. У него ведь, наверное, есть семья. Или друзья, которых он помнит еще до их превращения в альдаров. И то, что сейчас они медленно звереют из-за сумасшедших тварей в своей голове... да, это действительно страшно.

— Простите, — сконфуженно буркнула я. Маг мягко улыбнулся — по нему вообще не было заметно, что его как-то обеспокоил этот разговор, подвел только голос.

— Пустое, — откликнулся маон — Тебе ведь не довелось оказаться на моем месте. Пожалуй, даже, что ты сейчас больше поймешь состояние альдаров. Но не будем заострять на этом внимание. Я ведь позвал тебя учиться — твои знания о мире достаточно скудны, а о магии и вовсе ничтожны. А оставить тебя без помощи, как мне кажется, несправедливо и жестоко. Тем более, Истиль отчего-то очень обеспокоена твоей судьбой.

— Чем это я заслужила такие почести? — я удивилась и даже действительно отвлеклась от мрачных дум о судьбе старого мага. Он, видно, этого и добивался, так как улыбка его стала чуть шире.

— Истиль достаточно необычная эльфийка, она куда ближе к природе, чем прочие аур'таль. Ее поступки редко подчиняются такой понятной людям логике, потому что она слушает Мать и поступает соответственно.

Я уважительно подняла брови. Конечно, я мало что поняла из этого, несомненно, умного объяснения, но суть уловила — королева лунных эльфов обладает уникальным для своего народа даром. Если я правильно поняла, это что-то вроде ясновидения, потому-то она и делает так, как чувствует, а не как советуют ей мозг. Весьма предусмотрительно с ее стороны. Уверена, что если бы не моя извращенная логика и рационализм, привитый еще в том мире, я бы избежала большей части случившихся со мной неприятностей. Как минимум, не стала бы магическим мутантом... и почему мне не жаль, что я послушала мозг?

— Ну а теперь начнем урок, — строго начал маон Мерангель, отвлекая меня от размышлений.

Глава 22

Никогда не думала, что буду вести дневник. Требование маона записывать все, происходящее со мной за время обучения, поставило меня в тупик. Понятия не имею, зачем это понадобилось великовозрастному магу, но со вздохом согласилась. В конце концов, это ведь будет ничто иное, как конспекты лекций, а уж к этому я привыкла еще со студенчества.

После первого же дня обучения я взяла у маона стопку пергаментных листов, которые уже в шатре связала кожаным шнурком на манер книжки. Строчки ровно ложились на бумагу, хотя писать грубо сработанной перьевой ручкой было неудобно и непривычно, и то и дело на желтоватых листах расцветали красочные кляксы. Чернила, к слову, здесь были необычные, темно-зеленые, получаемые из какого-то особенного мха, в изобилии произрастающего на болотах этого мира. Но сохли они быстро, почти мгновенно, как чернила гелевой ручки, и были достаточно вязкими, чтобы привычный человек обходился и вовсе без клякс.

День первый.

Маон Мерангель учил меня основам мироздания. Большую часть я уже слышала от леди Параль, что-то стало для меня открытием. Например то, что во всем мире обитает поразительно мало разумных — едва ли наберется десяток миллионов, и это учитывая незагаженный мир и огромный континент, по площади вмещающий две Евразии, что открывало просто потрясающие возможности для заселения. Но нет, люди заняли предгорные плодородные долины и океанские берега, в срединных степях поселились кентавры и орки. Гномы, что естественно, заселили горы, но учитывая их малочисленность, предпочли собраться под Гномьим Кряжем, или Адархоном, как называли его сами гномы. Драговы горы, Кракенов хребет и несколько более маленьких горных массивов были заселены только живностью разного рода. Та же ситуация происходила с лесами — несколько долин аур'таль и Великий Лес леас'таль, несколько крупных дриадских рощ — а остальные лесные массивы оставались нейтральной территорией. Мне была удивительна эта политика, пока маон Мерангель не пояснил, что никто не стремится захапать лишних земель, потому что никогда не знаешь, чем они тебе грозят. Ведь после тех экспериментов с Ваардом появилось огромное количество аномальных зон и мутировавших зверей, и брать под защиту дополнительные земли никто не торопился — твари бывали весьма злобными и настойчивыми, а Туманные лабиринты, один из которых был посещен мной вместе с койрой, и вовсе порождали вокруг себя огромную зону отчуждения. Так и вышло, что огромные пространства оставались ничейными, а государства, созданные людьми, даже не имели общих границ, разделяясь дикими землями.

Конечно, маон рассказал мне много больше, чем приведено в этом кусочке текста, но все это просто не уместилось в моей голове. Так что я решила записать хоть малую часть, чтобы все не забыть. Тем более что сведения показались мне важными.

Теор, наблюдающий за уроком Санны от дверей аудитории, с легким изумлением слушал преподносимые маоном истины. Вроде маг не сказал ни слова лжи, но все же многого недосказал. Например того, что людские земли, зажитые между океаном и разбросанными по континенту обиталищами "нелюдей" заселили едва ли четверть огромного континента. Ни одному из народов не было нужно, чтобы люди, численность которых росла гораздо быстрее, чем у долгоживущих рас, заполонили все плодородные земли. Так что большая часть северных земель оставалась незаселенной не потому, что людям не хотелось их защищать, а потому, что пересечь оркские степи могли единицы, которые не могли обжиться в большое, самостоятельное поселение в обширных северных лесах. Но влезать в обучение девушки Теор не стал. В конце концов, маон гораздо более опытный учитель.

Да и Теора больше волновал его проснувшийся дайн. Печать заметно ослабела и темный дух получил толику свободы, чему был крайне рад и ощутимо выводил всегда хладнокровного телохранителя из равновесия. Конечно, сейчас он в его сознании выглядел лишь как маленький клочок тьмы, и дайн вовсе не пытался посягать на тело Теора, но мужчина все равно был сильно обеспокоен и старался держаться подальше от Санны, в присутствии которой даракл был почему-то наиболее активен.

Третий день.

Сегодня маон впервые попробовал обучить меня магии. Конечно же у меня не вышло, хотя Мерангель утверждает, что у меня большой потенциал. Но стихии или совсем не откликаются на мой зов, или норовят уничтожить. Магия — это не мое. До сих пор саднит обожженное огненной стихией плечо, и покалывает отмороженные отдачей от водной магии пальцы. Маон, конечно, не пожалел своих сил на мое исцеление, но тело помнит ранения и так просто не хочет забывать испытанную боль.

Теор часто составляет мне компанию на занятиях. Слушает, задумчив, но при мне с магом никогда не говорил. И со мной мужчина почти не разговаривает. Он вообще стал довольно странным после той истории об Измененных. Чем-то она его зацепила. Хотя наверное он думает, как помочь своему дайну — каким бы резким не был телохранитель, я подозревала, что он стремится помочь любому, кто нуждается. Даже если это сходящая с ума кровожадная Измененная.

Чем больше занятий Санны посещал мужчина, тем в большее изумление приходил. Никакой системности — в один день они изучают мироустройство, а на следующий маон читает лекцию о мировой религии. На третий день и вовсе практическая магия. Конечно, телохранитель, лишенный каких бы то ни было магических талантов, никогда не занимался магией. Пределом его возможностей стало истинное зрение, позволяющее мужчине различать ауры. И он прекрасно видел, что Санна не сможет справиться ни с одной стихией — нет в ее ауре необходимых ключей, которые нужны для того, чтобы стихия признала мага своим. И маон не мог не видеть того же.

И все-таки он заставил девушку выполнить странные упражнения, которые едва не оставили ее без рук — еще бы, стихии не любят наглецов, посмевших обратиться к ним без предрасположенности. Только вот иномирная девчонка не могла этого знать, и покорно выполняла распоряжения учителя. Теор окончательно перестал понимать, что делает маон, прежде с таким радушием отнесшийся к девушке.

Впрочем, на вопросы Теора о методах обучения маг лишь холодно ответил, что "особый случай требует особых методов", после чего телохранителю пришлось заткнуться. С проявлением дайна он стал гораздо лучше понимать эмоции собеседников, а так же токи силы. Мерангель был зол, причем настолько, что сырая сила стала сгущаться вокруг него. Связываться с магом Теор не стал.

К сожалению, помочь Санне он ничем не мог — нахождение поблизости от девушки вызывало бурю эмоций, от которых флегматичный телохранитель уже успел отвыкнуть. Он крепился, пытался сохранять невозмутимость, порой ради этого едва не вгоняя себя в транс, но выдержать более часа рядом с ней не мог. В своих бедах он винил дайна, потому как раньше с ним такого не бывало, и вечерами подолгу выговаривал комку темноты в своем сознании, почему нельзя так издеваться над хозяином. Комок слушал, соглашался — и на следующий день все повторялось по новой.

Пятый денью

Равен снова появился. Я, правда, не обратила внимания на его отлучку, но он долго извинялся, рассказывал, что у него были загадочные дела в ближайшей людской деревеньке. Я только хмыкала понимающе. Как же, знаю я, куда понесло его крылатый организм, но высказывать не стала — даже порадовалась, что он не обманул, оставил меня в покое. Оказалось — рано. К вечеру Равен притащил в мой шатер огромный букет каких-то эльфийских цветов, цвета "вырви глаз" и с удушающе-приторным ароматом. Букет я вежливо выставила у входа в шатер, настояв, что цветам нужен солнечный цвет, а мне — свежий воздух. Снова попыталась объяснить Равену свою позицию, но, кажется, безуспешно.

Занятия по магии по-прежнему неплодотворны, маон нервничает. Говорит, что в конце концов я накоплю слишком много магической энергии, и точно притяну к себе из Ваарда нового духа, злобней и кровожадней бедняжки-Ксаны. К слову, своим внезапным магическим даром я обязана ей — девушка была магичкой и слияние все же образовало малую брешь в моей магическо-отрицающей броне. Казалось бы, радоваться надо, получила же магию, которую когда-то так хотела, но на деле я оказалась односторонней батарейкой — принимаю, а отдать не могу. Все у меня не как у людей, давно это заметила.

Сегодня виделась с Истиль. Эльфийка рассказала о своей семье — родители-зоологи, сестра, отправившаяся путешествовать в человеческие страны. Мы говорили недолго и ни о чем, так что цель этого визита осталась для меня загадкой. Но королева мне нравится.

Помимо магии маон учит меня эльфийскому языку и рассказывает разные легенды. Но как раз это я слушаю рассеянно, да так, что под вечер в голове остается только невнятная каша из нескольких историй, не имеющая ничего общего с оригиналами.

Порой Теору казалось, что чем ближе ночь Валеа — тем больше все сходят с ума. И он в том числе. Хотя наверное причиной его сумасшествия стал его дайн. Оказалось, дух совсем не такой, каким его представлял Теор. Частые беседы разбудили спящую сущность, и дайн продемонстрировал и ехидство, и чувство юмора. Пожалуй, он был очень похож на юного Теора, не ограниченного многолетними запретами и условностями. Дайн с этим не спорил, и на место главенствующей личности не претендовал — лишь радовался внезапной свободе и вниманию "носителя".

А Теор все больше утверждался в правдивости сказанных Санной слов — пресловутый "темный" дух оказался куда добрее и внимательнее, чем многие из остроухого народа. Но все же мужчина не до конца верил своему внутреннему монстру: кто знает, насколько коварным окажется дух, желающий вырваться из оков Печати?

Теор уединился в дальней части долины, стараясь не пересекаться лишний раз с эльфами — дайн, что закономерно, не слишком любил остроухую расу. А телохранитель, пытающийся наладить с ним контакт, слишком легко теперь выходил из равновесия. Едва не зарубив дерзкого мальчишку, посмевшего нелестно высказаться в его адрес, Теор ушел в добровольную ссылку. Но продолжал издали приглядывать за Санной — слишком беспокоили его странные занятия с магом, чтобы оставлять их без внимания.

Шестой день

Устроила взрыв. Стихии реагируют на меня резкоотрицательно, что я и пыталась объяснить маону, но он настоял на том, чтобы я влила больше силы в Зов. Я постаралась. В итоге нам пришлось перейти в другую аудиторию, потому что в той взъярившаяся огненная стихия уничтожила все подчистую, исключая маленький пятачок, где стояли мы со старым магом. Если бы не его реакция и сила его щита стала бы я сегодня горкой пепла. Но больше темы стихийной магии маон не заводил. И слава богу.

Равен не оставляет странных попыток ухаживания. Настроение, испорченное еще неудачами в магии, стало и вовсе кошмарным, сделав меня опасной для общества. Крылатый притащил мне в подарок деревянный браслет с золотистыми камнями, но был выставлен вон из шатра. Горжусь собой, я даже его не послала, хотя хотелось. Отговорилась болезнью и засела за дневник.

Теор совсем пропал. Теперь на уроки Мерангеля хожу в одиночестве, что не добавляет оптимизма. И вообще с каждым днем я все глубже погружаюсь в пучину депрессии, что мне крайне не нравится — потому что вместо привычной апатии все чаще просыпается глухая, глубинная ярость и ненависть к остроухим. Источника подобных чувств не понимаю. Это пугает.

Снова была приглашена к Истиль. Мы гуляли в парке, она рассказывала про цветы. Было интересно.

Чем же думает этот сумасшедший маг?! Санна же едва не погибла из-за его экспериментов! Теор буквально не находил себе места от ярости, метаясь по небольшой поляне, которая стала его убежищем. Он и не заметил, что полностью обернулся, и лишь довольное урчание дайна подсказало ему, что изменившееся цветовосприятие — это не выверты поглощенного эмоциями разума.

И что удивительно — никаких проблем с самоконтролем, никаких вплесков ярости и кровожадности. Лишь довольный почти полным освобождением дайн и злой до невозможности мужчина. И злость эта не имеет ничего общего с "безумием" дайна.

Теор еще долго просидел в облике даракла, с легким изумлением изучая свои руки-лапы и длинный хвост. Пока не упокоился достаточно, чтобы человеческий облик вернулся сам собой. Дайн был доволен, Теор — растерян, и, к его большому удивлению, тоже рад. Теперь он понял разочарование Санны после того, как способности койры оказались ей недоступны — в Измененных так много жизни, так много эмоций и свободы! Не будь у Теора такой железной выдержки, он вполне мог сорваться и по примеру своих родителей пойти вырезать эльфийскую долину. Вот чем опасно изменение — свободой. Теор тихо хмыкнул, бережно "погладив" притихший комок темноты в своем сознании. Словно говоря ему: "Спасибо, за открытые глаза".

Девятый день

Все плохо. Строчки прыгают, потому что злость и страх стали моими постоянными спутниками, и не помогает ни успокоительный отвар, ни скучная книжка. Вчера все же нашла приложение своей магии, и честно, лучше бы не находила. Поутру некая жеманная эльфиечка имела неосторожность бросить мне вслед: "Наплодили уродов, а нам разбирайся...". Я и раньше не отличалась сдержанностью, но все же последующие события вызывают у меня сейчас только одно желание — спрятаться на краю света, исключив все контакты с живыми созданиями. А тогда, я просто развернулась к ней, поймав взгляд бирюзовых глаз, и от души пожелала ей отравиться собственным ядом. Собственный голос сейчас вызывает у меня дрожь и суеверный ужас.

Эльфийка едва не погибла. Кое-как четыре целителя очистили ее кровь от неизвестного магического яда. А я в тот момент не испытывала ничего, кроме мстительного удовольствия. Это было страшно.

Маон потом долго говорил мне что-то о самоконтроле, об опасности эмоций при наличии нерастраченной силы, но я мало что восприняла. Обрела магию — и то темную, убийственную. Маон пытался объяснить мне, что это ничего не значит, но эмоции говорили другое. Меня будто было две — обычная я, и та темная, обладающая магическим даром. Кажется, я схожу с ума. Королева меня больше не приглашала.

Теору приходилось нелегко. Скрывать освобожденного дайна было сложно. Сдерживать эмоции — и того сложнее. А приближаться к Санне — вовсе нереально, потому что в такие моменты дайн рвался наружу, с необъяснимой радостью реагируя на девушку, а оборачиваться в даракла посреди эльфийской долины было чревато крупными неприятностями.

Теор тренировался каждый день, но все равно не мог побороть эмоциональных всплесков. Слишком молодой и несдержанный дайн, дорвавшийся до свободы после долгого заточения. А Санне становилось все хуже. Теор ощущал это каждой клеточкой тела. Она больше всего походила на взведенный до предела арбалет — или выстрелит, или сломается. И инцидент с отравленной эльфийкой лишь подтвердил опасения мужчины.

У Теора складывалось впечатление, что Мерангель нарочно доводит ее до крайней черты — чтобы она стала уязвимее. Зная о ее даре, он не научил ее элементарному — выпускать излишки силы. Только накапливать и запирать в себе. А то, что это разрушает девушку изнутри, кажется, нисколько его не волновало.

Как же не вовремя решил Теор разобраться с дайном! Но даже будучи в здравом уме, мужчина вряд ли бы смог ей помочь — в ауре девушки он увидел явственные следы сложного заклинания, о действии которого мог только догадываться. Но глядя, как мрачнеет с каждым днем прежде жизнерадостная чужачка, мужчина тоже впадал в уныние. Он должен был ей помочь — но не мог, не сейчас, когда малейшая ошибка стоила бы ему жизни. Мертвым он ей точно не помощник.

Одиннадцатый день.

Меня покинули все. Теор пропал давно. Равен, не внявший моей просьбе оставить свои попытки ухаживания, едва не лишился жизни — взбешенная его неуместной настойчивостью в ухаживаниях, я вначале словами отправила его в долгую пешую прогулку. А он: "Я не оставлю попыток завоевать тебя, Санна". Что было потом — помню смутно, все утопает в бешеной злости. Помню выражение ужаса на его лице и черно-серебристый сгусток в моих руках. Шипящий голос, наверное, принадлежащий мне, советующий Равену убираться. Крылатый ушел, а я успокоилась так же быстро, как вспылила и долго плакала, сидя на кровати. Я теряю себя. Но Шепот говорит мне, что все хорошо, и я не нахожу сил ему сопротивляться. И никто, кроме дневника, не знает о Шепоте.

Признаться, Теору самому давно хотелось подробно объяснить Равену, почему не стоит трогать Санну. Ведь влюбленный крылатый видел в ней только давно потерянную любовь, тогда как сама девушка нисколько не походила на Ксану. Возможно, он бы и сделал это, как только закончил бы слияние с дайном, но девушка справилась сама. Даже опутанная чарами Мерангеля, впавшая в почти полнейшую апатию девушка все еще пыталась сопротивляться и удерживать свою угасающую волю.

У мужчины не осталось сомнений, что маон решил просто поработить девушку так же, как когда-то это сделали с дайнами. Уж слишком знакомым стало завершенное плетение заклятия. Теор не знал точно, зачем это магу, но подозревал, что из-за прямой связи Санны с Ваардом — умирающее измерение не делилось своей энергией с тех пор, как были запечатаны альдары, и появление темной силы Ваарда у девушки не могло не заинтересовать мага.

Но слияние было почти завершено, дайн охотно крепился к сознанию Теора, и совсем скоро, в ночь Валеа, наступит время действовать.

Тринадцатый день

Все изменилось. Маон, если и замечал перемены в моем поведении, ничего не предпринимал. Я была одна. И в какой-то момент страх и ужас ушел. Стало все равно. Темная магия, которой меня пытался обучать Мерангель, перестала пугать и вызывать отвращение. Это моя магия, моя сила. Я не человек, но я должна себя защищать. А темная магия весьма эффективна в этом плане. Остроухие теперь избегали не то что попадаться на моем пути, но и смотреть на меня. Удивляюсь как меня еще не прирезали в моем шатре. Хотя Мерангель как-то обмолвился, что Истиль благоволит мне. Может ее не отпугнула моя сила? Не знаю, не интересно.

Я захлопнула дневник и чуть смяла в руках желтоватую бумагу. Я перестала носить его магу дней пять назад, сославшись на то, что вовсе забросила. Но продолжала писать. Рассеянно пролистнула страницы, перечитала. Они были переполнены эмоциями, в отличие от меня самой. Все изменилось. Страх ушел, Шепот вытеснил сомнения. Он был похож на тот, когда койра только зарождалась в моем теле. Только этот пропадать не спешил, да и не подбивал меня на убийство. Шепот Ваарда. В тех книгах, которые выделил мне старый маг, говорилось, что все темные маги периодами слышали Шепот. Я слышу его всегда, разница лишь в четкости слов — иногда не понимаю ни слова, иногда только отдельные слова.

Я поднялась, резким движением откинула полог шатра. Рассветные лучи солнца резанули по глазам, привыкшим к мягкому свету магического светильника. Ветер отбросил назад каштановые волосы, хлестнув по лицу белой прядью. А она стала шире. Вот только это осознание не вызывает ничего, кроме поверхностного интереса. Внутри пусто. И глаза пустые, льдисто-голубые, каких у меня никогда не было. Да и верно все — что сейчас осталось в этом теле от девушки-Светланы, "синего чулка", скромницы да мечтательницы? Ялиэль меня не узнает точно так же, как я перестала узнавать ее. И лишь где-то в глубинах сознания, где еще оставалось что-то светлое, стало чуточку горько. "Это пройдет". Да, это пройдет. Шепот всегда оказывается прав.

Сегодня, кажется, какой-то обряд? Маон что-то говорил, но это было неинтересно. Скучно. Обыденно. Но я все равно иду к эльфийской святыне, жилищу правителей из пяти магических деревьев. Иду, словно заведенная механическая кукла, не терзая себя размышлениями, зачем я это делаю. Эмоций нет, от них всегда становилось только хуже. Это длится лишь сутки, а кажется, что уже вечность. И поднявшийся было ужас от того, что со мной стало, увяз в окружившей мое сознание мгле как бабочка в сиропе, без малейшей возможности выбраться. "Все пройдет, эмоции сейчас не нужны. Ты станешь сильнее..."

На улицах пусто. Остроухие уже собрались у Великого Ритуального Древа, наверняка еще до восхода солнца. Я чуть недоуменно качнула головой — разве подобные ритуалы не принято проводить ночью? Все у этих остроухих через... Но мне все равно. Утром — значит утром, тараканы этих созданий меня не касаются. Но все же... что со мной? Откуда эта всепоглощающая мгла? Мысли путаются, их глушит Шепот, как мантру твердящий: "Все пройдет, ты изменишься!". И снова лишь путь вперед, к Древу, в полутрансовом состоянии.

И вот взору открывается поляна, на которой мне прежде не доводилось бывать. Огромная, чтобы вместить жителей всей Долины. Огороженная плотной стеной белолиственных деревьев, и возвышающимся в центре древом-исполином. Да, оно было похоже на то небольшое, пограничное, где проводили мое запечатывание. Но намного, намного больше! Плачущая ива величиной с девятиэтажный дом... Косицы-ветки свисали как раз на границе поляны, отрезая ее от прочего мира плотным куполом серебристой листвы. Несколько косиц висели до земли то здесь, то там, образуя еще одну занавесь вокруг Алтаря. Ну а развешенные по всей поляне небольшие магические светлячки превращали ее и вовсе в сказочное место. Если не знать, какие ритуалы здесь проводятся.

Я встала поодаль от эльфов, без интереса рассматривая алтарь. Гранитная плита, оплетенная белым узором рун, установленная в центре символа, который я не могла рассмотреть со своего ракурса. У алтаря сейчас стояло девять эльфов, среди которых я увидела Велена и Ялю. Наверное, это тот пресловутый эльфийский Совет. К ним присоединился и маон, а вот правители так и не поднялись к алтарю.

Ритуал начался. Советники расположились на границе символа, маон — в изголовье алтаря, принимая запечатываемых. Ялька пропала из вида, видно, отправилась к ближайшей остроухой компании. Ну и пусть. Эльфы по одному вызывали Измененных не-эльфов из толпы, запечатывали и отпускали. И каждый раз во мне что-то болезненно сжималось, словно мне раз за разом вгоняли кинжал под ребра. Если бы я сейчас могла чувствовать, я бы уже бросилась на советников, разрывая в клочья их жалкие тела, но... я стояла, безучастно наблюдая за этой экзекуцией. Почти казнью. Казнью заключенных в телах несчастных дайнов. Это было... противоестественно. Страшно. Больно. Даже Шепот затих, впервые за последнюю неделю.

Вот выходит к алтарю знакомая фигура. Широкие плечи. Высокий рост. Темные волосы до плеч, концы которых словно присыпаны пеплом. Сердце сжалось сильнее обычного, когда я подумала, что и он сейчас идет на казнь своего внутреннего "демона". Он стоит ко мне спиной, и я не вижу его лица, но отчего-то знаю, что сейчас его глаза слегка прищурены, а губы, и без того тонкие, сжаты в линию. Напряжение сквозит во всей фигуре — развороте плеч, постановке ног.

— Я отказываюсь от Ритуала, — голос не дрогнул, и громом прозвучал над погруженной в тишину поляной. Я и не заметила, когда начала улыбаться, от радости, что я не почувствую боль снова. Не в этот раз, хотя именно эта Печать сильнее всего ударила бы по мне. Это не мои слова, всего лишь Шепот проснулся.

— Теор? — голос Велена звучит удивленно и растерянно. А меня начинает почти затапливать радостью и злостью, да так, что никакая мгла не может это сдержать. Я уже открыто улыбаюсь, медленно подходя поближе к центру поляны.

— Я отказываюсь, Велен, — повторил телохранитель, глядя в глаза другу. А я внезапно почувствовала Теора. Как тогда было с Равеном. Эмоции мужчины били через край, там был и страх, и злость, и отчаянная решительность, и огромная надежда. Надежда его дайна на освобождение.

— Нет! — зло рявкнул эльф. Теор отшатнулся, лишь немного изменившись в лице, но внутри него что-то дрогнуло, натянулось — Немедленно ложись на алтарь. Или ты забыл, как убил Киста?..

Мужчина вздрогнул. Отступил на шаг и замер на несколько бесконечно долгих мгновений. Напряженный, как натянутая тетива эльфийского лука. Еще чуть-чуть — и или стрела улетит, или тетива порвется. Я сама вытянулась в струнку, такая же напряженная как телохранитель.

— Я, Рантеор из рода Мэн, отказываюсь от проведения ритуала Печати, потому что я в нем не нуждаюсь, — тетива спущена. Мужчина выпрямился, по его коже волной пробежала чешуя, но он не преобразился. Лицо его привычно не выражало ни единой эмоции, но внутренне он ликовал. И я ликовала вместе с ним.

— Ты опасен, — тихо сказал Велен. — Ты обязан пройти ритуал. Иначе нам придется тебя убить.

Теор только хмыкнул. Коротко поклонившись советникам, он просто развернулся и ушел, никем не остановленный. Не посчитать же за попытку ареста парочку юных стражей, которых мужчина снес взмахом вмиг покрывшейся чешуей руки? Ну а другие не посмели заступить ему дорогу.

А меня переполняло восхищение. Пожалуй, впервые за последние две недели я ликовала, не скрывая улыбки. И я даже не могла понять, что именно вызвало такой всплеск радости. Неужели то, что Теор все же отвернулся от этого двуличного остроухого народа? И заодно выдернул меня своими эмоциями из той липкой, мрачной мути, в которую я погружалась в течение двух недель, уже и не надеясь выбраться, как муха, прилипшая к паутине. Во время выступления Теора я вышла вперед и теперь встретилась взглядом с маоном.

О, а это весьма интересно. Откуда же столько недоумения, страха и злости в душе старого мага? Всколыхнулось подозрение, что не без его участия я попалась в ту самую паутину. А мне он казался исключением... Но лишь подтвердил общее правило. Магам верить нельзя. "Магам верить нельзя". Мы с Шепотом были весьма единодушны в своем мнении. Что ж вы не убили меня сразу?..

Я мрачно посмотрела на маона, так, что даже тысячелетний эльф не смог скрыть дрожь от моего взгляда. Да, я знаю, что теперь умею выглядеть жутко. Темная магия словно вернула часть возможностей койры, в том числе и ее страшные глаза — черные, с золотой точкой зрачка. А может возможности вернул Шепот — умирающий мир был ко мне на редкость благосклонен.

Тем временем, жуткое сборище вокруг алтаря рассосалось, алтарь был скрыт за пологом низко свисающих ивовых веток. Вперед выступил маон Мерангель, нервный, то и дело бросающий на меня быстрые взгляды. Но не думаю, что многие остроухие заметили его волнение — мне всего лишь помогала внезапно проснувшаяся эмпатия.

— Сегодня, в преддверии ночи Валеа, наш народ отмечает праздник! — пафосно начал маг. Я чуть заметно улыбнулась — мне не говорили ничего о ночи Валеа и празднике. Как невежливо с их стороны, я ведь даже не успела подготовить подарок. Но ничего, у меня еще есть время подумать, как отблагодарить их за все хорошее, что они со мной сделали.

— Наш род долгое время страдал из-за ошибок прошлого. Но к нам пришла надежда! Древнее пророчество должно исполниться сейчас! — голос мага гремел над толпой завороженных остроухих. Легко же они поддаются ораторскому таланту мага. Хотя чем я лучше? Тоже пала перед его добрыми глазами и приветливым отношением. Я тихо хмыкнула, следя за действом из-под ресниц, чтобы лишний раз не нервировать окружающих зрелищем страшных глаз. Внутри зрела странная решимость. А еще ненависть. Если бы кто-то сказал мне пару месяцев назад, что я буду ненавидеть кого-либо так яростно, я бы посмеялась. От души, потому что не свойственно это было моему флегматичному характеру. Я и не любила никогда так, чтобы душа разрывалась, что уж говорить о ненависти. Но сейчас я ненавидела всю эту расу, до последнего маленького ребенка и глубокого старика. Ненавидела, потому что чувствовала в каждом часть заточенной мощи Ваарда. Заточенного хранителя Магии, дайна, даже в тех, кто родился после тех трагических событий. Дайны пульсировали перед моими глазами голубыми искрами — где-то совсем крошечные, где-то огромные, оплетенные цепями Ритуала. Чувства переполняли и требовали выхода.

— ... Спасительница найдена и да восславится она во веки веков в чертогах Эфкара!

Я вскинула голову, удивившись формулировке. Это же прямой посыл на тот свет, разве нет? Как у нас пожелание скорее попасть на небеса, как бы мягко оно не звучало. Но стоящая перед ликующими эльфами Ялька словно и не обратила внимания на слова маона. Хотя я могла ее понять — Юлька всегда была девушкой замкнутой и избегающий больших сборищ, а тут ее выпихнули пред светлы очи более чем тысячи остроухих разом. Неудивительно, что девушка растерялась и не слышит ничего, кроме довольного ропота толпы.

— Я желаю, чтобы все были счастливы, — тихо начала Ялька. Эльфы тут же смолкли, еще раз смутив мою подружку. Я хмыкнула и по-птичьи наклонила голову. Но продолжать явно заготовленную речь подруга не стала, смущенно потупившись и отступила назад. Велен вложил ей в руки золотой мерцающий кинжал. Это еще зачем? Я прищурилась, наблюдая, как скрывается эльфийка за пологом серебристых "сережек". Вместе с Веленом и кинжалом. Теперь силуэты их только угадывались, потому как изнутри полога исходил слабый золотистый свет. Неужели жертва?.. Ну конечно! Что, лучше добровольной жертвы, может запечатать дайнов? Я ведь помню кровавые ритуалы мага, которыми он пытался меня сломить — там тоже были жертвы. Много жертв и много крови. Я передернулась от неприятных воспоминаний, а потом встревожилась — не станут же эльфы воспроизводить это на своей территории? Но судя по магическому фону, именно это и собиралась делать моя подруга под руководством Велена, там, за пологом серебристой листвы. Слишком знакомо сгущалась в том месте магия. Магия Крови, сломавшая когда-то во мне тот предохранитель, который ограждал меня от магии и в целом от этого мира. Чем-то родственная тому таланту, который достался мне.

Я сосредоточилась, мрачно разглядывая огороженный алтарь с парой полоумных эльфов. Я не умела видеть магию, хотя слышала, что это первое, чему учат начинающих магов. Но Мерангель сказал, что не может научить меня видеть токи темной магии, потому что сам их не видит. Но я прекрасно чувствовала мою магию. Дрожью в теле, покалыванием на кончиках пальцев, свинцовой тяжестью в висках. Я не знала ни одного заклинания, и вообще все мои умения ограничивались способностью запирать магию, чтобы не навредить окружающим. Теперь-то было ясно, что маг не пытался научить меня — запертая темная магия и послужила причиной моих проблем, так что пора было ее освобождать.

Я медленно пошла вперед, без труда расталкивая стоящих на пути эльфов. Руки до локтя покрылись грубой чешуей темно-бурого цвета, а пальцы украшали крючковатые когти. Я улыбалась весьма жуткой клыкастой ухмылкой, так что после пары отодвинутых эльфов остальные поспешили сами убраться с моего пути. Койра вернулась! Хотя привычной тяжести крыльев я все равно не ощущала, только лопатки покалывало.

— Санна, стой! — ах, маон. Я тоже рада вас видеть, остроухий, такой же двуличный, как и все они. Я развела руки в стороны, повернув ладонями к алтарю, и стала жадно впитывать сгущающуюся в воздухе магию. Я не боялась пересытиться — маг лгал мне столько раз, что верить тем угрозам было глупо. Никакого темного духа ко мне не придет. Всколыхнулись серебряные "сережки", и я разглядела лежащую на алтаре Яльку с порезанными венами. Над ней сгущался темный шар, чуть пульсирующий в такт речитативу Велена.

Нет, родной мой, я не дам тебе угробить Ялю ради своих странных целей. Я широко заулыбалась и потянулась к сгустку. Не знаю, чем он должен был стать. Наверное, цепями для всех дайнов, сверкающих голубыми искрами. Не дам этому произойти. А Ваард поможет.

Мир внезапно изменился. Я, наконец, увидела магию. Темные токи, паутиной охватившие всю поляну, опутавшие голубые искры дайнов. Жуткая кровавая паутина. Я потянулась к ней руками и ближние нити прилипли к пальцам. Потянула на себя. Велен покачнулся и неверяще оглянулся на меня. Что, не ожидал? Я еще раз дернула. Но теперь покачнулась сама, почувствовав упругий удар в грудь. Маон, встав справа от Велена, что-то напевно говорил, и перед ним красочным кружевом сплеталось что-то опасное. Я чувствовала это так же ясно, как штормовой ветер, поднявшийся на площадке. Велен, воспользовавшись моим замешательством, окончательно вырвал "паутину" из моих рук. И куда я только полезла... не сиделось мне в задних рядах, там, где сейчас скучковались перепуганные остроухие. Ведь я ничего не должна была Яльке. Теору, Равену, но не ей. Мы и хорошими подругами-то не были никогда — так, добрые знакомые и коллеги. И сейчас она сама пошла на этот шаг. И я влезла в петлю вслед за ней. Ритуал уже перевалил за ту стадию, когда я не могла его остановить — я неплохо изучила тонкости их проведения в кровавом замке. Паутина уже накрыла искорки дайнов, опутывая их непроницаемым коконом, и в этот момент я услышала жуткий вой. Вой тысяч пленяемых живых существ, полный отчаяния и боли. Наверное, со стороны выглядело жутко, когда наполовину преобразившаяся койра в моем лице внезапно закричала, низко, надрывно, с явно различимым в крике клекотом и повалилась на колени. Только тщетно я пыталась перекричать дайнов. Тщетно сдавливала руками голову, которая разрывалась от мысленного крика. "Действуй!" — Шепот, превратившийся в громовой рев, настиг меня на грани безумия. Маон напряженно следил за мной, прикрывая Велена. Краем глаза я увидела Теора, который рвался ко мне через толпу эльфов. С другой стороны клекотом откликнулся Равен, но крылатый парил где-то высоко. А ведь Теору сейчас немногим лучше — его дайн тоже оплетен, но он хотя бы рвется из пут, а остальные же медленно угасают. Не могу больше на это смотреть. Рабовладельцы заслуживают смерти, а иначе назвать лунных эльфов я просто не могла. Одним отчаянным рывком я кинулась прямо в центр паутины, подставляясь под кинжал Велена, занесенный для последнего удара. Маон опоздал всего на мгновение, его заклинание настигло меня уже после того, как кинжал эльфа по рукоять вошел под правую лопатку. А ведь я только вернула себе крылья... Ударной волной меня отнесло на ствол гигантской ивы, и я кулем свалилась на землю перед деревом. Но дело было сделано. Вряд ли маон подозревал, что я все же найду применение его урокам. А ведь теперь я только и делала, что тянула силу из паутины и запирала ее в себе. Чувствуя, как магия переходит критическую точку и начинает корежить меня, пытаясь если не вырваться, то хотя бы вместиться в тесный сосуд.

— Что ты делаешь... — с ужасом прошептал Велен, медленно пятясь. Я хрипло засмеялась и тут же закашлялась, выплевывая на землю сгустки крови. Взглянула на руки — кошмарные, покореженные, темно бурые и лишь отдаленно напоминающие человеческие. Они светились ровным багровым светом.

— Я. Спасаю, — с трудом выдавила я. Снова закашлялась, с трудом сохраняя сознание — перед глазами уже плыли темные пятна. Но было уже все равно, что станет со мной. Изначально мне не было места тут, как нет места этим остроухим чудовищам. Силы получилось чудовищно много, и Велен уже не может ей управлять. Меня буквально распирало изнутри, но я все собирала и собирала, пока последний дайн не освободился от оков. Я почти ничего не видела из-за кровавого кружева ритуала, и не слышала от стучащей в висках крови. И, расслабившись, я провалилась в темноту прежде, чем увидела, что сотворила вырвавшаяся на свободу сила.

Глава 23

Это было чудовищно. Теор, переживший ни одно сражение, побывавший во многих мрачных уголках этого мира был в ужасе от того, что происходило у него перед глазами. Корчащиеся от боли эльфы, пораженные неизвестным Теору ритуалом, преображенная Санна, вышедшая в одиночку против двух магов. У нее не было ни единого шанса, и единственное преимущество было в том, что эльфы были слишком заняты своими чарами. А она все равно пошла. Ее крик, прозвучавший, казалось, внутри головы, надолго выбил Теора из колеи и он не видел, как темноволосая безумица кинулась под нож, нацеленный в сердце Ялиэль. Но мужчина успел увидеть, как засветилось тело Санны от накапливаемой мощи.

— Великий Эфкар... — пораженно выдохнул Теор, оседая на землю. Там, в центре поляны, так же осели Мерангель и Велен, обреченно опустив руки. Они оба знали, чем все это обернется. Теор чувствовал. О чем думала эта девчонка? Счет шел на мгновения и мужчина, с трудом совладав с ослабевшими ногами, поспешил убраться с поляны. И все же его зацепило. Кровавый ритуал, подпитанный добровольной жертвой и не получивший выхода, после смерти Санны рванул как бомба, охватив территорию всей эльфийской долины.

Большинство эльфов скончалось на месте — их магическая одаренность сыграла с ними плохую шутку. Менее талантливые остроухие выжили, но частью превратились отвратительных магических тварей, частью были убиты ловушками и мутировавшими зверями. Запечатанные маги-альдары, преобразившиеся еще до первого ритуала, погибли в полном составе. Нетронутыми осталась жалкая горстка эльфов, находившихся ближе всего к границе лабиринта.

Теор дико смотрел, как по эльфийской долине прокатывается волнами кровавый ритуал, разрывая все магические плетения долины в клочья. Первыми слетели печати с самых близких к Санне эльфов. Теор, от печати которого оставались жалкие крохи, и то ощутил сильный дискомфорт

Теор почти не пострадал, как и прочие Измененные — они были менее восприимчивы к магии, к тому же умирающая Санна могла все же дать какие-то указания запертой внутри себя силе. Но все же он едва не погиб, пока выбирался из аномальной зоны, от лап покореженных магией эльфов и животных. Ближе к границе он пересекся с Равеном.

— Маон Мерангель сумел прикрыть щитом себя и Ялиэль, — сухо сообщил крылатый — Но его порядочно покорежило. Все советники погибли, включая Велена.

Равен замолчал, следя за реакцией Теора. Но мужчина весьма равнодушно отнесся к смерти эльфа, который его вырастил. Свой долг за жизнь Теор выплатил ему давно и не раз, а Санна лишь показала, что поддержка остроухого мужчине больше не нужна.

— Я видел как от дворца прорывалась группа эльфов. Они вышли на противоположную сторону долины.

— Левррьнаны должны были выжить. Они не маги, — согласился Теор. Он внезапно понял, что все кончилось и со стоном опустился на землю, морщась от боли в ранах, оставленных когтями тварей лабиринта. Потом стянул рубаху и разорвал ее на полосы, кое-как перевязывая особо крупные порезы. На большее он был сейчас неспособен.

— Ты видел Санну? — тихо спросил Теор. Ему было сложно смириться с тем, что девчонка так просто пошла на смерть.

— Я не смог подобраться достаточно близко к центру лабиринта. Маона я видел уже на окраине, вместе с Ялиэль он объединился с королевской гвардией. Выглядел он неважно, — реккат нервно передернул плечами и поморщился. Теор удивленно вскинул бровь, но не стал расспрашивать крылатого о состоянии мага. Видит Буру, он был бы больше рад, если бы старик не пережил катаклизма. О его разрушительном влиянии на Санну Теор догадался не сразу, и уже не смог помочь девушке вырваться из депрессии. Это послужило лишним поводом для отказа от ритуала. Мужчина грустно улыбнулся, откидываясь на ствол дерева. Девушка-иномирка, чуждая этому миру, перевернула его мировоззрение с ног на голову за каких-то пару месяцев. Ведь до ее появления Теор и подумать не мог, что быть Измененным — это не проклятие, а дар, такой же, как магический. Даракл согласно заурчал, в очередной раз удивив Теора своей покладистостью.

— Нужно найти ее, — тихо сказал мужчина, с трудом поднимаясь.

— В лабиринте? Это исключено, — жестко отрезал реккат — Тем более в твоём состоянии. Она давно мертва, в эпицентре лабиринта невозможно выжить.

— Для человека — да. Но койра гуляла по лабиринту, магические аномалии не считают Изменённых за угрозу, — Теор хмыкнул, глядя, как его руки покрываются темной чешуей. Глаза сверкнули, вытягиваясь к вискам, янтарная радужка расширилась, а зрачок напротив, вытянулся в тонкую линию — Тебе лучше уйти.

— Ты же не собираешься оборачиваться? — Равен отступил на шаг, со злостью и ужасом наблюдая за тем, как меняется тело его давнего друга. Теор заметно раздался в плечах, став много внушительнее, руки обзавелись внушительными когтями. Поменяли строение ноги, лицо превратилось в оскаленную змеиную морду, увенчанную костяной короной. За спиной кожаным полотнищем развернулись крылья.

— Я уже обернулся, — жутко усмехнувшись, Теор повел плечами, привыкая к тяжести крыльев. Сделал пару шагов, широко размахивая хвостом. И одним длинным прыжком оказался на внешней границе туманного лабиринта.

— Не поминай лихом, — бросил даракл прежде, чем скрыться в белесой туманной дымке аномалии. Реккат молча проводил его взглядом и через пару мгновений взлетел.

Теор медленно пробирался вглубь туманного лабиринта, напряженно прислушиваясь к окружающим его звукам. То и дело мимо него мелькали неясные тени, почти неразличимые в белесой дымке. Но никто из обитателей аномалии не обращал внимания на рослого даракла, слегка неловко ступающего когтистыми лапами по короткой белесой траве. Теор тихо хмыкнул — что стоило ему обратиться сразу после устроенного Санной взрыва? Шкура была бы целее. А так пришлось отбиваться от двух стай жутких тварей, бывших всего сутки назад безобидными домашними зверями.

К удивлению мужчины, ближе к центру туман стал блекнуть, а невдалеке от королевского дворца и вовсе рассеялся. Мужчина со все нарастающим удивлением наблюдал, как измененные звери спокойно бродят по замковым аллеям, а эльфы, окончательно потерявшие свой естественный облик, группами ютятся в ажурных беседках. Они издавали странные звуки, похожие на рык и клекот одновременно. Теор остановился, внимательнее присматриваясь к альдарам — пожалуй, именно их облик приняли эльфы, поддавшись магии. Непомерно длинные уши, острые черты лица. Руки украшены впечатляющими когтями, кожа потемнела до грязно-серого оттенка. А вот глаза, напротив, сияют яркой зеленью — цветом глаз, присущим только чистокровным эльфам. Несмотря на то, что все альдары больше походили на обтянутые кожей скелеты, они не выглядели жалкими. И даже сохранили толику эльфийского обаяния — если не улыбались, демонстрируя острые треугольные зубы.

Внезапно, один из альдаров поднял на Теора взгляд. Мужчина с трудом признал в этом существе одну из придворных эльфиек, Кариэну. Не знатного рода, она отличалась только потрясающе красивым голосом и завидной для эльфийки скромностью. Он узнал ее по характерной Вязи певицы — узор на виске напоминал лилию. Теор коротко поклонился ей и поспешил прочь, стараясь справиться с охватившим его смятением — понимает ли Кариэна, что с ней произошло? Сохранил ли кто-то разум? Вряд ли выжили запечатанные — даже остатки старой печати доставили Теору несколько весьма неприятных минут. Снятие свежей наверняка убило несчастных измененных, связавших свою жизнь с эльфийским советом.

Ритуальное древо осталось нетронутым. Проскользнув под полог серебристых побегов, Теор кинулся к стволу дерева. Санна лежала там, неподвижная, но абсолютно точно живая. Переломанные крылья распластались по земле, лицо закрывали побелевшие волосы. Трава вокруг нее поблескивала от крови, и Теор обеспокоенно сел рядом. Он сомневался, что сможет выходить ее после такого ранения. Но ведь девушка не раз доказывала, что больше всего хочет просто выжить в этом мире.

— Теор... — прошелестело позади. Телохранитель резко вскочил, инстинктивно оскалившись и издав низкий, вибрирующий рык. Но почти сразу он устыдился своего порыва — позади стояли несколько альдаров, во главе с Кариэной.

— Кариэна? — неуверенно спросил мужчина, дивясь, насколько сложнее разговаривать с драконьей пастью вместо рта.

— Да, так меня звали, — по-прежнему тихо отозвалась певица. Каким-то беспомощным движением она провела по лицу и потерла висок, словно ей было сложно сосредоточиться — Нас немного таких, которые еще помнят. Но мы хотим помочь.

Теор присмотрелся к спутникам альдарки — несколько существ, один из которых был койром, выглядели довольно потерянными. Один из альдаров шагнул вперед. Он выглядел наиболее решительным из всей компании.

— Меня звали Нериасом, я учился эльфийскому целительству. Спасительнице ведь нужна помощь?

— Спасительнице? — Теор удивленно оглянулся на Санну.

— Она спасла нас от оков, — с глухим клекотом в голосе отозвался крылатый измененный. Теор вспомнил и его — юный совсем парнишка, прошедший первый ритуал запечатывания этим утром. Он хотел стать ученым, занимался в королевской библиотеке. Мужчина уважительно хмыкнул — мальчику пришлось вытерпеть немыслемую боль, когда преображенный ритуал Санны срывал с него печати.

— Райт, верно? — уточнил Теор, обращаясь к койрату.

— Верно, — он неожиданно открыто усмехнулся — Тебя тоже было несложно узнать.

Только теперь Теор решил присмотреться к себе — все его тело было укрыто прочной, темно-бронзовой чешуей. На груди и конце хвоста она приобретала стальной цвет. Мужчина хмыкнул — характерные черты присущи обеим формам, так его цвет волос отразился на окраске чешуи.

Теор вновь обернулся к Санне. Она дышала слабо и прерывисто — кинжал, скорее всего, повредил легкое. Он с недоверием покосился на альдара, и наткнулся на его твердый взгляд. Мужчина понял, что все они ждут только его решения. Так что он отступил, пропуская бывшего эльфийского целителя к телу девушки, настороженно за ним наблюдая. Остальные альдары остались в стороне.

— Сохранилась ли ваша магия? — запоздало поинтересовался Теор у Кариэны. Нериас пока просто осматривал девушку, весьма бережно, за чем внимательно следил телохранитель. Его хвост бесконтрольно метался из стороны в сторону.

— Она есть, — просто ответила девушка, но поймав непонимающий взгляд даракла, продолжила — Магия не такая, к какой мы привыкли. Но она есть.

— Мерангель называл ее темной, — подхватил стоявший рядом немолодой эльф. Теор никогда не видел его при дворе и предположил, что это какой-то ремесленник. Мастеровые редко покидали свои дома, и вообще заметно отличались от большинства остроухих.

— А вы?..

— Каристариан. Карист-кузнец, — альдар чуть заметно улыбнулся. Теор тоже, и склонил голову в жесте уважения — его меч, которым он пользуется уже лет тридцать, выковал знаменитый Карист-кузнец. Который, ко всему прочему, происходит из какого-то знатного рода, учитывая длину имени.

Тем временем Нериас закончил осмотр и поднялся на ноги.

— Она совсем ослабла от потери крови. У нее переломаны крылья, рука и несколько ребер, и это не считая потери крови и многочисленных ушибов. Теор опустился на землю рядом с Санной и осторожно коснулся ее волос.

— Ты ей поможешь?

— Я очистил ее легкие от крови, — Теор и сам уже убедился, что дышать девушка стала ровнее. Нериас опустился рядом с дараклом — Мне с трудом удается приспособить под темную магию эльфийские заклинания. Но я могу приготовить эликсиры из местных лекарственных растений. У измененных усиленная регенерация, так что через пару недель она встанет на ноги.

— А крылья? — Теор обеспокоенно посмотрел на неестественно выгнутое правое крыло.

— Ими займусь я, — Райт приблизился неслышно — Я был реккатом до преобразования. Не смог пройти посвящение.

— Посвящение?

— При достижении совершеннолетия каждый реккат должен пройти через три испытания — на ум, на боевые навыки и последнее, на доблесть — Рейт скривился — Нас отправляют в туманный лабиринт, чтобы мы принесли голову самой опасной твари. Мне не повезло — я провалился в магический колодец и стал Измененным. В родное поселение я так и не вернулся.

Койрат опустился на землю, осторожно расправляя поврежденное крыло. Девушка тихо застонала, но в себя не пришла.

— Несколько внутренних переломов, но ничего страшного нет. Ее нужно перенести отсюда, — Райт посмотрел на Теора, тот, в свою очередь, обернулся на Кариста.

— Мой дом расположен в средней части тумана. Там встречаются агрессивные твари лабиринта, но все еще вполне безопасно, — кузнец чуть качнул головой, предлагая следовать за ним. Райт помог осторожно сложить крылья Санны, после чего ее поднял Теор — он был куда крупнее любого альдара и без труда мог перенести девушку на вытянутых руках, чтобы меньше тревожить. Карист повел их к дальним окраинам поселения, где располагался мастеровой квартал. Добротный дом и правда был недалеко, окруженный едва заметной туманной дымкой. По пути они встретили стаю мутировавших собак, но они не проявили интереса к группе измененных.

Добротный каменный дом, соединенный с просторной кузницей, был окружен высоким кованым забором. Карист пропустил всех внутрь и плотно закрыл ажурные двери на засов. Теор расслабился, только сейчас заметив, что едва дышал, когда они проходили опасную территорию.

Санну устроили в одной из гостевых спален. С ней остался Райт, который занялся вправлением крыльев. Нериас отправился в дом своего учителя, чтобы приготовить необходимые эликсиры.

Теор и Карист устроились на кухне. Даракл устало вздохнул и опустился на стул.

— Что все же произошло этим утром? — тихо спросил Теор, рассеянно глядя в окно. Туман окрасился багровыми сполохами заката.

— А ты не знаешь?

Теор обернулся к кузнецу, который доставал из шкафа большую темную бутыль. Отрицательно качнул головой и, подумав, вернулся в человеческую форму. Сидеть сразу стало удобнее и мужчина довольно заерзал на стуле. Альдар чуть заметно улыбнулся.

— Сегодня было ровно пять веков с того дня, как Валеасанна поставила первую печать на весь наш род. Умирая, она сказала, что через пятьсот лет наш народ ждет избавление. Я был тогда совсем мальчишкой, но хорошо запомнил слова солнечной эльфийки — народ ждет избавление от проклятия. Спасительница освободит нас. И ведь так и случилось — мой народ теперь свободен. Альдары больше не рабы магической печати.

— Но ведь почти все аур'таль погибли сегодня, — Теор ожидал гнева, скорби, но кузнец спокойно откупорил бутыль и разлил темное вино по бокалам.

— Те, кто был достоин жизни — выжили, — голос альдара прозвучал жестко.

Теор замолчал, задумавшись. Было непохоже, чтобы альдары как-то страдали из-за потери родственников. Вот и Кариэна спокойно улыбается, стоя в дверях — нет сомнений, что она слышала их беседу и солидарна с Каристом.

— Ты просто многого не знаешь, Теор, — со вздохом сказал кузнец. Отпил вина, направив задумчивый взгляд в окно — Мы многое поняли, освободившись от нашего проклятия. Многое узнали от наших дайнов. Поняли, какую ужасную ошибку мы совершили полтысячелетия назад. Ведь мы убили целый мир. Лишили его энергии для жизни и развития. Так что жизни полутысячи эльфов этой долины — это очень малая цена за его возрождение. И всем нам был дан выбор — признать свою вину и посвятить жизни Ваарду, или же погибнуть.

— А сейчас Ваард будет жить? — Теор сам удивился, услышав, как дрогнул его голос. Даракл, никкогда не видевший родины, но все равно связанный с ней, страстно надеялся на положительный ответ.

— Аур'таль продолжают забирать его энергию, — голос Кариста теперь звучал глухо, неэмоционально — Множество дайнов еще томятся в рабстве — лунные эльфы обитают не только в этой долине, она даже не самая крупная. Но Спасительница знает, как освобождать заточенных.

— Она же чуть не умерла, освобождая эту долину! — протестующе воскликнул даракл. Карист только хмыкнул, даже не взглянув на вскочившего со стула Теора, который стремительно покрывался темной драконьей чешуей. Впрочем, мужчина быстро взял себя в руки, и эльф все же ответил.

— Ей вовсе не обязательно проводить ритуал на целые долины. Она может освобождать нас поодиночке, так будет даже лучше, — кузнец насмешливо прищурился, наблюдая за разбушевавшимся мужчиной. Теор, прекрасно понимая причину веселья эльфа, недовольно хмурился. Ему не доводилось прежде выходить из себя из-за такой мелочи, как благополучие какой-то человеческой девчонки. Поэтому телохранитель быстро успокоился, еще и отчитав своего персонального внутреннего монстра, хотя они оба — и Теор, и его дайн — прекрасно знали, что даракл был совершенно не виноват в произошедшем.

— Ей вначале надо хотя бы встать на ноги, — излишне холодно заметил телохранитель. Кузнец согласно кивнул, пододвигая Теору бокал вина и лукаво поблескивая изумрудными глазами. Однако, от каких-либо комментариев альдар воздержался, за что Теор был ему искренне благодарен. И Кариэне, которая тоже ограничилась лишь тихими смешками, пристраиваясь с противоположной от мужчин стороны стола.

— Райт сказал, что она придет в себя через пару дней, — удивительно, но голос юной эльфийской певицы нисколько не изменился — все такой же бархатный и мелодичный, как и до преображения. Присмотревшись к ней, Теор заметил, что Кариэна стала несколько живее, чем при их первой встрече у дерева. Все же преображение в альдара далось всем нелегко, и лишь теперь, по происшествии нескольких часов после Ритуала они стали приходить в себя. А может, во всем виновата наступившая ночь? Теор бросил быстрый взгляд в окно, где густым маревом колыхалась серебристая туманная дымка, поблескивая в неровном свете Атуры. Никакого движения он не приметил, но что он мог углядеть в густом, как молоко, ночном тумане? Теор всегда трезво оценивал свои возможности, и такое острое зрение к ним явно не относилось.

— Поблизости никого нет, воин, — чуть ехидно заметил Карист. Теор тоже не сдержал смешка — он становится до обидного предсказуемым, раз кузнец уже не первый раз отвечает на его невысказанную мысль. Куда же делось все его хваленое хладнокровие?

— У меня большой опыт общения с подобными тебе, — Карист снова разлил вино по бокалам, любуясь темно-рубиновыми переливами напитка — Я ведь лишь полвека назад решил обосноваться в этой долине. До этого мне пришлось попутешествовать и по людским, и по нелюдским землям. Твоя семья ведь с западных предгорий?

Теор заметно вздрогнул. Но все же кивнул, настороженно ожидая продолжения.

— Суровый край. Продуваемое ветрами плоскогорье, граничащее с Оркской степью и Драконьим хребтом, — Карист замолчал, невидяще глядя на дальнюю стену кухни, словно погрузился в воспоминания. Его губы тронула легкая улыбка — И суровый народ, который населяет те края. В тебе сложно узнать горца, но лишь тому, кому не довелось побывать в тех краях и узнать некоторые обычаи и особенности. Мэн, кажется, был одним Трех, верно?

— Я не знал своего деда, — хрипло ответил Теор. — И о роде ничего, кроме названия, не знаю. Отец не любил вспоминать свою родину.

— И все же он научил тебя всему, что сам узнал от своего отца. И клинок ты себе попросил горский, — Карист тепло посмотрел на висящий на поясе телохранителя клинок. Было видно, что он доволен этой своей работой, или же клинок будит в нем приятные воспоминания, как и далекие западные предгорья. Даракл молчал, задумавшись о своей семье. Теор нечасто вспоминал погибших когда-то давно родителей, поддавшихся безумию своих дайнов и потерявших самих себя. Но сейчас он искренне жалел, что они не дожили до этого дня — до их общего освобождения.

Наара — один из видов "преображенных" реккатов. Ближе всего подходит понятие "жена" или "спутница". Наарой может стать женщина человеческого рода, которая решила соединить жизнь с реккатом, или же избранница рекката, даже если она с этой участью не согласна. Перерождение занимает несколько лет и до последнего момента женщина может не понимать, что с ней происходит. Отменить можно на начальных стадиях, пока "метка" не срастется с аурой.

Койра — еще один вид "преображенных". Койр в простонародье называют гарпиями. Получаются тогда, когда в процесс преобразования вмешивается темное колдовство. Свирепые полуразумные создания, ненавидящие реккатов.

Туманные лабиринты — места крупных магических сражений, где из-за остаточной магии образовались аномалии. Как правило, имеют небольшую площадь, если их обходить по периметру, но если случайно забрести внутрь туманного облака, то выйти оттуда проблематично, за что и названы лабиринтами. Каждый лабиринт имеет свои особенности, однако чаще всего они бывают либо генераторами монстров, либо "манками", ловушками-магнитами.

Маон — вежливое обращение к магу в эльфийском этикете.