Каменный город

— Мамочка, всё хорошо? — испугалась я.

— А свадьба была после заката? — решила уточнить родительница.

Муж кивнул.

Нижняя губа у мамы задрожала.

— Мам?

— Всё в порядке, — мама взяла себя в руки. — Просто не думала, что это возможно. Значит, всё, что мы видели... Всё правда? И Алатырь...

Муж кивнул.

— Всевышний... — прошептала распереживавшаяся матушка. — И Предки... Ни разу за всю мою жизнь не призывали Рода. Пойдёмте, дети мои!

И матушка повела нас в подсобное помещение, а затем уже в дом.

Братья, как увидели меня, бросили свои дела да кинулись обнимать. И на Колыване повисли, как того представила да сказала, что он — воин.

Матушка взирала на эту встречу с улыбкой. Тут раздался звон колокольчиков, и матушка, извинившись, поспешила в лавку к покупателю.

Отца дома не наблюдалось. Но дел обычно хватает, в том числе на выходных. А может, в связи с очередью мамы стоять у прилавка, и отец перенёс свои дела...

У мамы появился нескончаемый поток покупателей. Всё же выходные, многие гуляют по городу, а тут работающая лавочка... К тому же, ткань да ленты продавали лишь у нас в единственной лавке во всём городе. Вот и заходят, если подарок какой купить жене, дочери.

С младшими братьями мы немного пообщались, но они больше желали узнать о работе Колывана. Я ему жестами показала, что пойду к матушке в лавку, он кивнул. Так и поступила.

Матушка обрадовалась моей помощи, но всё же, больше хоть какому-то, но общению.

— Я была так потрясена, когда твой отец сказал, что тебя в Камень-граде оставил, составатал ещё в добавок. Кинулась со слезами к нему, а он цыкнул на меня, представляешь? Продал тебя какому-то вояке... — матушка оказалась возмущена.

— Мам, всё не так...

— А как? Я спрашивала и с одного боку заходила, и с другого...

Сказать ей или нет? Всё же она волнуется. Но почему отец ничего не сказал?

— Отец к Учителям приезжал.

— К Учителям?

— К урам. Пошёл к ним на приём. Не знаю, о чём они говорили, но после этого ур позвал Колывана. И сговор... Ему предложил ур жениться на мне.

— Ур? Но они ведь в дела людские не вмешиваются.

— Всё верно. Но совет дают, если спрашивают их. Только меня не спросили. Отец сговор заключал.

— А Колыван что?

— Я толком не знаю, тоже молчит, но если б не он, я вряд ли осталась жива.

— Что ты такое говоришь? — возмутилась мама.

Я вздохнула, но мама не дала сказать в защиту Колывана ничего.

— Если б не он, ты б здесь уже к свадьбе готовилась, и никакой угрозы жизни не было. Да и весной могли тебя просватать, так не дал!

Я очень удивилась. Как так? Меня уже сватали, а я и не знаю!

— Да, сватали тебя, — подтвердила догадку мама. — Хороший парень — Василий, сосед наш.

— Мам, но Васька косой! — возразила я.

— Зато трудолюбив, дело у него спорится. А ты ему всегда нравилась.

Тут пришли ещё посетители. Про серого речь — а серый навстречь! Зашёл рыжий сосед с молодухой, судя по спрятанным под головной убор космам, понёве* да серьгам дорогим.

Я постаралась слиться со стеной.

Интересно, почему ему отказали? Так просто, не обидно, это не сделать. Проще было меня позвать, да, если не приглянется, отказать. А я даже и не знала про сватовство.

Мама принялась обслуживать покупателей, а я глядела на пару. А что, они друг другу подходят. Она одного с ним роста, брови рыжие, глаза зелёные. Да и по лицу очень схожи, будто брат с сестрой. Может, родственница?

— А есть что получше? — скривился Васька. Неужто ему ткань не угодила? У нас ткани добротные, взять хоть и самые дешёвые. Только толщина ткани да вплетения разные меняются, а ещё вышивка. На одних есть машинная по кромке, а на других рисунок усеивает всю ткань — тоже вышитый. Но та ткань, хоть и дорогая, да для ленивых жён.

— Беляна, принеси из закромов вышиванку, — велела матушка.

Пришлось отлепиться от стены да сходить в подсобку. Нашла вышиванку, принесла маме.

Рыжий на меня взглянул да нос задрал.

— Вот эту возьмём! Да? — спросил у жены.

Та кивнула.

— Василий, а тебе точно по средствам это полотно? — спросила матушка.

— Отрежь три отреза, — велел покупатель.

— Отрез отрезу рознь, — молвила матушка.

Василий взглянул на жену, та пожала плечами.

— Вам на что надо отрез? — встряла я. — Сорочку, понёву, сарафан?

— На сарафан, — заговорила молодуха.

— Все три? — это уже матушка подхватила.

— Что шить с каждого отреза собираетесь? — вновь уточнила я, придя родительнице на выручку. Матушка всё же давно не стояла за прилавком.

— Сарафан, сорочку да понёву.

Я кивнула да стала отмерять, прикинув рост молодухи. Отрезав все три, посчитала, сколько взять надобно, упаковала в небольшую котомку и счёт выставила.

Василий удивился, заслышав стоимость покупки.

— А не наглеешь с такой ценой? — прищурил глаза.

Я стояла и соображала: то ли меня только что обвинили в обмане, то ли он изначально не собирался покупать.

— Какие-то трудности? — в дверях появился стражник.

— Да, эта... эта... Решила обдурить нас, честных покупателей! — заявил Василий.

— Вот как?

Мама растерянно глядела на происходящее. А ведь отрезы куда теперь денешь? Разве что по дешёвке в полцены отдашь, ведь размеры у каждого свои.

— Правда? — Колыван повернулся ко мне. А это был он тем стражником.

— Нет. Это очень дорогая ткань, но покупатель сам настоял на ней, попросил три отреза. Я прикинула по размерам вещей, которые собирается шить покупательница.

— Прикинули на глазок? — уточнил Колыван.

— Да, по формуле высчитывается, исходя из мерок.

— Мерок?

Я начала объяснять. Колыван заставил мерки снять, причём, мерки подтверждал Василий. После чего всё записали на бумаге, подсчитали, и я не ошиблась ни на ноготь*, даже учтя погрешность.

— О, да у хозяйки глаз-адамант*! Так что, вы изволите платить? — теперь уже прищурился наш стражник, повернувшись к покупателю. — Или мне вас задержать по обвинению в мошенничестве?

Рыжий побледнел, как и его жена.

— Ну, коли хозяйка не обдурила, так и заплачу, — пошёл на попятное он. Достал деньги и рассчитался. Ему не хватило, пришлось сходить домой да после занести деньги. Колыван сопроводил его, а мы тем временем с его женой общались. Она отчаянно просила прощения за мужа.

А как после рыжий дал расписку, что жалоб не имеет, так ушёл, недовольно поджав губы.

Колыван же остался.

— Закрывай лавочку, хозяйка, — велел матушке мой муж. — Разговор есть.

Матушка послушалась. Время работы с вознёй этой закончилось.

Лавку закрыли, а Колыван повёл нас с матушкой в дом.

— Были ещё подобные случаи? — спросил Колыван матушку.

Она помотала головой:

— Я тут впервые. Другие девчата не говорили.

— Своим скажите, чтобы все мерки снимали. И, в случае чего, обязательно стражника вызывайте.

Мама кивнула.

— Это просто несостоявшийся жених моей дочери. Не думала, что он так нечист душой.

— Значит, месть? — задумчиво протянул мой стражник. — Нам пора.

— И вы не дождётесь отца?

— Если месть, то не стоит задерживаться. Беляна у тебя полчаса на сборы. Готовь приданое. Пришлю извозчика. Я ушёл.

Я кивнула, а Колыван вышел из дома, прошёлся мимо лавки и направился к ближайшему ночному дозору.

Я вздохнула и пошла собираться.

За эти полчаса пришёл отец, удивился сперва моему приходу, даже посмурнел. Матушка ему всё и поведала про Василия. Отец кивнул, а сам на меня воззрился.

— Чего явилась? Неужто муж вернул? — что до мужа не удивился, но... Не такой встречи я ждала.

— Муж в-велел п-приданое с-собрать, — вновь распереживалась я.

В дверях появился Колыван. Пришёл темнее тучи, грозно насупив свои косматые брови.

— Кто мою жену тут обижает? — спросил холодным тоном.

И так на душе тепло стало. Но супруг помотал головой. Я вспомнила, что мне нельзя проявлять чувства и постаралась успокоиться.

— Значит, не вернул, — успокоился отец и даже улыбнулся. — Иди, дочка, обниму...

И сцапал меня в объятия. Да так крепко сжал, что рёбра затрещали, да весь воздух вышибло из груди.

— Полегче... — сделал замечание Колыван.

Отец отпустил, не до конца, правда.

— Как я рад, тебя видеть! Значит, поженились... — молвил батюшка.

— Да, вчера.

— Всё хорошо?

— Да, — это уже супруг ответил. — Нам пора. Через полчаса отходит корабль. Надо поторопиться.

— Не заночуете? — спросил отец.

— Нет. Прощайся... — это уже мне сказал супруг, вынося с братьями сундук с приданым.

— Как ты? — шепнул мне отец.

— Всё хорошо.

— Точно?

— Да. Колыван хоть и суров, но не обижает да балует.

— Это хорошо. Ты прости, что не спросил твоего согласия на этот союз. Не думал, что так всё обернётся. Да и нельзя было усомниться в Учителе.

Я кивнула, принимая ответ, попрощалась с родителями. Они пожелали счастливой да ладной жизни и много детишек.

Если честно, думала, что муж лишь для отвода глаз использует извозчика. Но, как оказалось, мы им воспользовались. И каким-то чудом успели на летучий корабль. Хотя к дому моих родителей ехали, как мне показалось, дольше. Но я была как на иголках, пока добирались до стана. Хоть муж и пытался меня успокоить, поглаживая ладошку. При этом оба молчали, как я поняла — сейчас не время и не место для разговора.

Суета и погрузка с грузом на почти пустой корабль прошли без приключений. Лететь в ночь неудобно. Надо спать, а некогда. Но оказалось всё не так плохо. Нам дали спальные места, отделённые перегородками. И лететь, сказали, будем всю ночь.

Когда взлетали, я выглянула в окошко. Но город уже спал, поэтому ничего видно не было, если не считать слабого очертания трёх треугольников. Видно, подсветка всё же есть по границе города.

Взгрустнулось.

Внутри в корабле свет тоже погасили.

— Ложись, родная, — прошептал на ухо супруг, обжигая кожу на шее.

Я легла. А супруг навис сверху, затем наклонился и нежно поцеловал.

Примечания по главе:

Погодье* — (Даль) климат.

Полива* — (Даль) по металлу — финифть, эмаль.

Молодка* — замужняя женщина, которая родила девочку.

Молодуха* — мужняя до первых родов женщина, молодица.

Понёва — (Даль) кусок полотна заместо юбки, обёртывается вокруг чресл замужней женщины.

Ноготь* — мера длины в 1,1см.

Адамант* — (Даль) алмаз.

Глава 11

Возвратились мы домой на рассвете. И хоть нам предоставили возможность поспать, я совершенно не выспалась. Всё же поговорить с мужем не удалось ночью, во время перелёта. Лежала в его объятиях и думала. Про то, как складывается судьба.

Рыжий Васька сватался, но отец отказал, интересно, почему? Затем отвёз в Камень-град и отдал совершенно незнакомому стражнику. Просто не бывает, не так ли?

А ещё мы оба с супругом имеем дар, связанный с волшбою. И непонятно, зачем он нам, если пользоваться им толком нельзя.

И я почти забыла, что меня кто-то яростно пытается убить. Зачем? Кому я мешаю? Живу в своём мирке. Посадила висячий сад в палатах, можно считать, что моё дело здесь сделано. С людьми толком не общаюсь, место, можно сказать, освободила. Так зачем желать мне смерти? Даже пусть и в виде несчастного случая. Что там Доля* с Недолей* мудрят? Или они тут не при чём?

Девятица. Мы дома. Впереди целый выходной.

И вот есть возможность всё обсудить, а я не знаю, о чём можно даже спросить моего супруга. Сижу за столом, подперев подбородок да гляжу в одну точку.

Вновь такое опустошение накатило. Я ведь старалась гасить чувства. Так чего ж так паршиво на душе. Любимый муж рядом, я замужем! Принуждать ни к чему не станет. И родичи одобрили супруга, не обиделись даже, что на свадьбу их не пригласили. Всё, прекрасно! Но... На душе кошки скребут.

— Голодна? — спросил супруг, входя в стряпчую.

А я гляжу на него и не понимаю, о чём он говорит.

— Иди приляг, ты ведь ночь не спала.

С трудом, но до меня дошёл смысл сказанного.

Мотаю головой. Надо дела какие-то поделать, раз уж к мужу переехала. Некогда разлёживаться. Вот только сил встать с лавки совсем нет.

Недолго сидела, лишь пока Колыван поел да меня узваром напоил, вкуса которого даже не ощутила. Больше в рот ничего не лезло.

После чего подхватили меня на руки да в спальню отнесли. А там раздевать принялись.

— Ч-что т-ты д-делаешь? — заволновалась я.

— Тс, закрой глаза и наслаждайся...

Глаза я закрыла, и позволила делать с собой всё, что мужу вздумается. Я ему доверяла.

А он принялся мять меня да поглаживать. И смущаться даже сил не осталось. Незаметно и уснула.

Когда проснулась, солнышко заглядывало в окошко. Я открыла глаза. Надо вставать. С трудом села. Кинула взгляд на постель. Мужа нет. На мне одежды — тоже.

В комнату вошёл супруг.

— Доброе утро! — приветствовал он, наклонился, поцеловал в уста.

— Доброе! Утро? Как утро? — отстранилась от него я, еле удержав равновесие в сидячем положении.

— Да, утро. Мне надо на службу. Как ты, родная?

Я взглянула на Колывана. Встревожен. Что со мной такое?

— Сегодня на работу не идёшь, — предупредил он, не принимая возражений. — И вообще, не уверен, что должна работать. Сад ты доделала. Теперь за ним следить надо, но это не обязательно должна быть ты. Завтракать будешь?

Я пожала плечами. Хотелось прикрыться, но сил натянуть простынь не нашлось.

— Надо тебя показать урам. Не нравится мне твоё состояние.

Мне тоже не нравится. Я б могла подумать, что женские дни или тяжела... Но никогда прежде так плохо не было. Да и женой я в полной мере так и не стала.

— Давай одену тебя да перенесу в палаты. Сегодня должен быть тот ур, что тебя в палатах оставил, — бормотал супруг.

Хочет, чтобы было с чем сравнить моё состояние? Если ур запомнил, ведь у него народу за эти месяцы прошло видимо-невидимо. Да и вряд ли он целитель, чтобы смотреть мои тела да запоминать их.

Отметила, что сундук с приданым стоит в этой комнате. Колыван влез в него, нашёл сорочку, надел мне. Космы расчесал, но собирать в косы не стал. Сам уже переплёл волосы.

После этого меня подхватили на руки, и вот мы уже в тронном зале.

На троне сидел тот самый седой ур с длинной бородой.

Я мысленно поздоровалась. Ур кивнул. Здесь слова были не нужны. Уры могли напрямую считывать образы из наших мыслей.

Только мысли все вновь испарились.

"Иди сюда, дитя," — услышала я голос Учителя.

Муж поставил меня на ноги, я пошатнулась. Он поддержал.

— Мне надо отойти в сторону, постарайся устоять, — шепнул супруг.

Кивнула. Постаралась удержаться на своих двоих.

Собрала всю волю в кулак и сделала два шага, после чего ноги подкосились. Колыван мгновенно оказался рядом.

"Что со мной?" — обратилась к Учителю.

"Тебе запустили самоуничтожение".

Я не поняла.

"Тело разрушается".

"Но почему?"

"Жизненную силу пьёт тёмная сущность".

И? Что за тёмная сущность? И тут краем глаза заметила тёмный сгусток силы, напоминающий тело человека. Скосила взгляд, но никого не обнаружила.