Каменный город

Когда же в сундуке оказалось пусто, я осторожно велела ему спуститься вниз, закрыть крышку, после чего отпустила ручку. И вот тут с ужасом поняла, что натворила. Но было поздно. Сундук влетел в окно, разбив его.

Я зажмурилась. Мне конец. Ожидала, что и второе окно разобьётся, но звона бьющегося стекла, к сожалению не услышала.

Открыла глаза, озираясь по сторонам.

В зале стоял Колыван, и судорожно сжимал кулаки.

— Прости...

— Сам виноват!

Но разбитое окно стало собираться само, а на лбу стражника проступила испарина.

В открытые двери ворвались другие стражники, но следы преступления уже исчезли.

— Что здесь происходит? — с нажимом спросил один из стражников, похоже, глава стражи.

— Я виновата, — склонила голову.

— В чём?

— В разбитом окне.

Стражники осмотрели все окна.

— Ты издеваешься? — спросил зло глава стражи.

— Это я виноват, — подал голос Колыван.

— В чём? Пойдём, Колыван, поболтаем... — и он обнял его за плечо. Со стороны могло показаться, что дружески, но я видела гнев в глазах главы. Я хотела-было заступиться, но Колыван так глянул на меня, что предпочла промолчать.

И что ему теперь будет за то, что?.. Кстати, а за что? За то, что починил разбитое окно? Или за то, что вообще открыл мне окна?

Но тут, хоть и тихие шаги, но небольшая дрожь прошлась по всему полу. Похоже, ур идёт. Пора уходить... Но очень хотелось его разглядеть, ведь в первый раз мне этого толком не удалось. Поэтому я спряталась за одной из колонн.

А ещё ощутила приток силы. Да такой, что показалось, что моё тело наполнилось дыханием леса.

Ур, которому я едва доставала до середины бедра, остановился как раз поравнявшись со мной.

— Дитя? — обратился он и обернулся ко мне.

— Здравия! — и я поклонилась до земли, выйдя из-за колонны.

— Доброго здоровья, дитя.

— Прошу прощения, что потревожила.

— Вижу интерес в твоих глазах. Интерес — это здорово!

И вот тут я его рассмотрела. Ну что могу сказать, похож на нас, однозначно, но... некоторые черты всё же имеют отличие. Например, нос и брови. Я видела похожие образы в лепнине, но там преувеличено всё. Вьющиеся каштановые волосы ниспадали на плечи, борода, образующая небольшие волны, едва достигала середины груди. Я бы сказала, что передо мной мужчина не старше моего батюшки, а то и младше. А вот глаза насыщенного синего цвета отражали мудрость. Красивые. Я таких ещё отродясь не видела. Но это был другой ур, не тот, что принимал нас с батюшкой вчера. Тот седой был, да не так подтянул. Видно, в летах уже. Хотя, как долго живут уры, мы не ведали. В старину и у нас люди жили не одну тысячу лет. А потом едва кто до трёхсот едва доживал. Сейчас же редко кто столетний рубеж преодолеет.

— А почему с вашим приходом всё пронзилось силой? — осмелилась спросить, почему-то это казалось важным. А больше даже не знаю, у кого можно поинтересоваться. Друзей в этих стенах у меня пока нет. Сердце больно сжала тоска по дому. Вспомнился отчий дом, лучшая подруга Мера. К ней сватов ещё по весне зазвали. Совсем скоро она замуж выйдет. Закончится вольная жизнь. А там и деток вскоре нянчить станет.

— Силой? — и мужчина-ур, став передо мной на одно колено, задумчиво почесал голову. Такой простой жест преклонения одного колена наших воинов показался мне несколько принижающим достоинство Великого ура. И я вот подумала, может, зря меня стряпуха сегодня пугала? Но в любом случае, ничего не сказала, а вот ур спросил: — Ты как её ощущаешь?

Поняв, о чём речь, решила не скрывать свои ощущения.

— Можно сказать, что каждой частичкой своего тела и души. И даже покалывает кожа, — честно призналась я. — Будто дышу ею, причём не просто грудью, а всем телом.

— А с чем ещё сравнить можешь? — не унимался Учитель. При этом очень внимательно меня разглядывая, но всё же глядя на меня сверху вниз. А вот мне приходилось задирать голову, стоя в такой близости.

— С лесом. Когда прихожу в него, тоже нечто подобное испытываю.

— Любопытно. А растения разводить пыталась?

— Разве что домашние, на подоконнике, — ответила, но увидела непонимание в глазах великана, поэтому решила пояснить: — Я в городе выросла.

Он улыбнулся. То ли таки не понял меня, то ли моих объяснений хватило. Но спросил не про город:

— И как растут у тебя?

— Хорошо, — а большего решила не говорить, чтобы не хвастаться.

— Всего лишь хорошо?

— Честно?

— Честно.

— Но это будет хвастовство?..

— Нет.

— У меня приживались даже повреждённые саженцы, — сказала тихо, будто это что-то постыдное.

— Ну что ж, я услышал то, что хотел. Похоже, твоё призвание — это растения. А сила тут всегда, просто я черпаю её, и ты в поток попала.

Если бы мне это что-то поясняло.

— Камень-град, хоть и затянут в камень весь, да очень хорошо пропускает силу земли* благодаря корольку* в камне.

Я мало что поняла.

— А почему нельзя напрямую черпать силу от земли-Матушки?

— Потому что мы слишком тяжёлые для вашей земли, в почву проваливаемся.

Я кивнула, принимая такой ответ. Да, землица мягкая, точно пух, а уж в сезон дождей передвигаться можно лишь по каменным мостовым. Зато растёт всё на ней легко, цветёт пышным цветом да радует глаз. Не знаю, хотела бы я жить в селе, поближе к полям да садам. Но в Камень-граде не встречала даже островка сырой земли. От этого взгрустнулось.

— А знаешь, что мы сделаем? — спросил Великий Учитель.

— Что же?

— А давай ты разобьёшь здесь висячий сад.

Я не понимала.

— Я распоряжусь. Как земли привезут, будешь с растениями возиться. А пока ступай по своим делам.

— Благодарю, Учитель.

И я поклонилась до земли, а когда ур встал, побежала в следующий зал. Если честно, не знала, радоваться ли такому назначению, ведь я, по сути, никогда с растениями не возилась. Цветы на подоконнике не в счёт. Я ничего в них не мыслила, разве что знала, что эта травка помогает при простуде, та — при трудностях в животе, ну и так, по мелочи. Поэтому такое назначение, да ещё и от ура, пугало до дрожи в коленках. Справлюсь ли с поставленной задачей? И ведь нельзя не справиться и не оправдать доверие Учителя. Надо почитать что-то про растения. Как раз впереди опись читальни. Ну, за дело!

Примечания по главе:

уры* — великаны, люди с планеты Урай. Были у нас в далёком прошлом, являлись нашими учителями, дав нам орудия труда, обучив многим ремёслам и земледелию. Являются проводниками воли Всевышнего и его старшими детьми. Потом на многие тысячи лет оставили нас одних развиваться. И вот пять лет назад прилетели в гости на нашу планету, решив узнать, так ли мы соблюдаем божественные правила.

очельник* — тесьма, проходящая по лбу и удерживающая волосы от падения на лицо.

девятица* — неделя из девяти дней. Год (лето) разделено на 4 сезона и каждый на 2 полусезона (месяца). По 45 дней каждый месяц, недель в месяце 5 по 9 дней. Но поскольку год не 360 дней, то перед Рождеством (Колядой), когда празднуют рождение Солнышка (день зимнего солнцестояния) есть Святки — дни, не вошедшие в год.

королёк* — (Даль) металл в выплавке.

земля* — (Даль) планета, один из миров или несамосветлых шаров, коловращающихся вокруг солнца.

Глава 2

После общения с уром испытала прилив силы. Да такой, что хотелось творить, делать дела, куда-то бежать. За день я перебрала все книги из намеченного мною зала-читальни, нашла парочку интересных для себя о растениях, попросила взять их почитать.

— Можешь взять на ночь, но утром обязательно вернуть — вдруг кому понадобятся! — велел управляющий да усмехнулся в усы. — Какая молодёжь грамотная пошла!

Я покраснела от такой похвалы, будто что постыдное знала. Хотя, у нас в семье все грамоте обучены батюшкой, да и двоюродные братья-сёстры — те, кого лично знала — тоже.

Сходила перед сном в стряпчую. Меня вновь накормили. Спросила про Колывана. Вопросу не удивились, всё ж в мои женихи записан уже. Но стражника не видали, ничего про него не слыхали, зато поблагодарили за выполненное задание, да ещё и так скоро. Обещали завтра ещё дать, как приду на завтрак. Намёк поняла и с радостью согласилась, как бы расплачиваясь за еду своим трудом. За сим и простились.

А вот за стражника тревожно стало. Вдруг его уволили? И ведь из-за меня! Решила с утра идти с повинной головой к стражникам, если по приходу в палаты своего защитника не встречу.

Приём населения завершился, свет весь выключили, погрузив палаты в сон. Только со стороны берега канала слышался смех да песни. Ночная подсветка освещала улочки. На моих глазах, когда толпа перешла мост, его развели, давая дорогу торговым ладьям, виднеющимся на черном с оранжевым отливом в свете ночных светильников небосклоне. Все здания Камень-града имели подсветку, очерчивая арочные окошки и контуры наружных стен. Красиво! Вот бы погулять по ночному городу! Но я понимала, что тогда останусь без ночлега.

Остановилась на крылечке пристройки где некоторые служилые люди жили. Явно не все, поскольку сотрудников палат оказалось слишком много для небольшого здания.

— Привет! — мне на плечо легла рука девушки с короткими до плеч светлыми волосами, чуть завивающимися в локоны. Правда, в свете искусственного освещения цвет волос и глаз девушки распознать не удалось. Но миленькая, с правильными чертами лица — родовитая. Правда, короткие волосы выбивались из образа. Не походила она на девушку лёгкого поведения. Ведь лишь не сберегшим себя до свадьбы девицам косу отрезали.

— Привет! — ответила ей так же, не желая увеличивать уже допущенное ею расстояние в общении.

— О чём задумалась?

— Да вот, думаю, что тут наверняка не все живут.

— Конечно, не все, — подтвердила девушка. — Единицы. Да и то, приезжие выскочки.

— В смысле? Разве весь город не приезжий? — озвучила свои мысли. Насколько знаю, городу, от силы, лет десять. И нагнали сюда лучших мастеров с разных сторон для его создания. Сейчас же город был почти завершён да заселён.

— Ну да, — подтвердила новоявленная подруга. — Просто некоторым выписывали особое приглашение, вот им и давали квартиры. Кому временно, а кому уже на постоянной основе. А вот выскочки, вроде меня и тебя, которых по знакомству сюда пристроили, приехали уже, не имея жилплощади, вот и живут либо на шее у родственников, либо устроились здесь да получили комнату в этой пристройке.

Хотела возразить, что у меня тут знакомых нет, но промолчала. Похоже, девушка всё решила за меня. А указание ура тоже можно считать попечительством, защитой. Так что...

— Меня Весняной зовут. А тебя? — вспомнила, что не познакомились, девушка.

— Беляна.

— Будем дружить? А то, кроме нас с тобой тут никого и нет из девчонок! Не со старухами ж водиться!

Это кого она старухами обозвала?

Тут, будто ответом на мой вопрос, к крыльцу подошла стряпуха.

— Матушка Малина, доброй ночи! — поздоровалась я.

— И вам доброй ночи, девчата! — а вот на мою новую знакомую недовольно зыркнула, затем ко мне повернулась: — Ай-я-яй, Беляна!

— Что? — не поняла я.

— Стыдно такую дружбу водить!

Я не понимала, честно.

Но матушка Малина уже ушла, а Весняна обернулась ко мне и спросила:

— О чём это она?

— Не знаю, — честно ответила я.

— Это она тебя устроила сюда?

— Нет.

— А чего ж указывает, с кем тебе дружить?

— Это из-за жениха, наверное, — предположила я.

— У тебя жених есть? Ого!

— Нет, пока нет.

— Ничего не понимаю! Пойдём, расскажешь! — и она, замкнув наружнюю дверь на замок, потянула меня внутрь. А у нас в Турухе замков отродясь не было.

Пройдя пару саженей вправо, мы поднялись на третий ярус и оказались у большой комнатки со сводчатым высоким потолком на: две лежанки, два сундука, стеклянный круглый стол с чугунной витой ножкой, разветвляющейся, точно корни у дерева, два кресла. И это явно была не та комната, отведённая вчера мне управляющим. До моей идти и идти. К тому же, она первом ярусе.

— Так я не здесь живу! — вспомнила я.

— Теперь здесь! Или хочешь, чтобы кого подселили незнакомого? Так что хватит чудить, перебирайся ко мне в комнату, у меня вид на канал.

Но я обратила внимание, что угловая комната с окнами на две стены имела ещё и балкончик, выходивший на разводной каменный мост. И вот это стало последним доводом переехать.

Я пошла к управляющему, спросила, можно ли перебраться к Весняне, получила одобрение, после чего перенесла свои пожитки, которые помещались в одну котомку. Сменная да ночная сорочка, сарафан, сапоги да гребень с зубной щёткой да зубным порошком.

Переехав, обрадовалась, узнав, что у Весняны комната имеет отдельный санузел.

— Почему ж ты сразу не сказала? — удивилась я, считая это большим плюсом.

— А чтоб ты выбрала меня по соседству, а не мою комнату.

Я хмыкнула. Молодец, Веснянка! И хоть выбор я сделала из-за балкончика, но разочаровывать подругу не стала.

— Ну так, рассказывай, — она подсела ко мне поближе.

— Что именно?

— Всё!

— Давай сначала ты, — решила не делать первый шаг навстречу и сперва понять, стоит ли человек моего доверия.

— А я сбежала с собственной свадьбы.

— Что? — удивилась я.

— Да вот... — смутилась Весняна. — Понимаешь, у нас принято, что отец сам выбирает жениха, не спрашивая согласия дочери. И он выбрал мне старика, недавно овдовевшего. У него и дети от первой жены остались. Старший уже даже женился. Он мне в отцы годится!

Мда! Вот так дела!

— А разве за бобыля можно девицу отдавать? — удивилась я.

— У нас в городе предпочтение именно семейным отдаётся. Мол, дети уже есть, их кормить-поить надо, хозяйство вести. Мать нужна.

— Так разве ж будет жена чужих детей любить?

— Вот поэтому и берут бобыли в основном девиц, а не бобылок, чтоб своих детей не было. Да и безропотное подчинение мужу у нас.

— А отцы девиц что же, не против?

— Ну так у бобыля уже своё хозяйство имеется, на свадьбу дом молодым ставить не надо, стол накрыли, вручили приданое и лети под плечо мужа.

Мне взгрустнулось от таких порядков. У нас тоже воспитывалось почтение к мужу, но даже при сговоре молодым давалось время узнать друг друга поближе. Да и при сватовстве обязательно согласие девицы.

— А почему у тебя волосы обрезаны? — всё же решила уточнить из первых уст. — Только не подумай, что хочу обидеть.

Весняна кивнула, а затем вдруг взгляд отразил злость. Хотела уже извиниться, что своим любопытством задела за больное, но девушка прошипела:

— Жених, зараза!

— Что?

— По его обычаям жене на свадьбе косу отрезает жених, он не нашенский, оказался, приезжий. Ну как же, ещё при сватовстве я почти что жена. Мне уже предлагали в дом мужа сразу переехать, благо, отец настоял, что по нашим обрядам невеста должна быть под отеческим крылом да нетронута. И я с трудом держалась, с ужасом представляя наше совместное ложе, не желая расстраивать матушку, а такое не стерпела. Собрала пожитки да удрала к дядьке сюда.