Вершина мира 1. Часть 4

— Аня, я не шучу, — добавил он в голос суровости.

— А я и не смеюсь, — холодно парировала я.

— И Влад сегодня же вернется домой! — поставил он точку в нашем разговоре и круто развернувшись, пошел прочь, не собираясь выслушивать ни моих протестов, ни колкостей.

— Пусть возвращается, — пробормотала я себе под нос, независимо дернув плечом, и потянулась к видеофону намереваясь подтвердить встречу.

...Кто-то потряс его за плечо, глаза тут же открылись и Влад сонно уставился на человека, склонившегося над ним. Генерал отступил, позволяя Владу сесть. Парень опустил ноги на пол, уперся локтями в колени и потер ладонями лицо, окончательно прогоняя сон. Генерал сунул ему в руки чашку кофе и Влад благодарно кивнул, делая первый обжигающий глоток.

— Я поговорил с ней, — без предисловий сказал Анин отец, — ты можешь возвращаться домой, она не возражает.

— Спасибо, — пробормотал Влад, прячась за чашку и стараясь скрыть досаду на действия своего начальника, ведь он же просил!..

— Пожалуйста, — любезно ответил тот, — но впредь я попрошу не выставлять свои ссоры на всеобщее обозрение, мне не нравиться, когда мои подчиненные молча потешаются над членами моей семьи.

Владу очень хотелось сказать, что он уже не член их семьи и никогда им не был; что все затеянное хозяйкой было только ради мести, и ссор больше никаких не будет, потому что его, Влада, в скором времени продадут, так что хлопоты Дмитрия Петровича были напрасны... Но ничего из этого не сказал, строго приказав себе заткнуться едва собрался раскрыть рот. Не стоит расстраивать этого доброго человека, который относился к Владу очень хорошо и терпеливо на протяжении всего года, заявлением, что его единственная дочь оказалась сволочью.

Конечно, Дмитрий Петрович узнает, когда Влада продадут, и очень рассердиться, и может даже попытается найти его и перекупить, но пусть он о своей дочери все узнает сам, а не Влад ему расскажет. Потому как рассказ будет выглядеть не менее отвратительно, чем то, что делает Аня, а именно он будет выглядеть мелкой местью, на большую у раба нет возможностей. Влад не хотел мести ему, может только хозяйке, но не ему, генерал ни в чем не виноват.

Еще раз поблагодарил генерала за хлопоты, поднялся с дивана, еще хранящего сонное тепло, обулся и пошлепал в душевую, надо привести себя в порядок. Зачем? Он не хочет появляться перед хозяйкой заспанным, с нечесаной головой и щетиной на щеках? Какое ему дело, что именно она об этом подумает? Или это самое дело ему еще есть? Влад прислушался к себе. Неужели, он еще продолжает любить эту тварь и его до сих пор заботит, что она о нем подумает?

Не-ет! Естественно нет! Влад разглядывал свое отражение в казенном зеркале, осторожно водя бритвой по подбородку, наблюдая, как из-под лезвия появляется чистая кожа, и хлопья пены, смытые с бритвы, утекают в сливное отверстие. Просто Влад не может позволить себе появляться на людях с заросшей физиономией, а на хозяйку ему абсолютно плевать. Надо показать, что ему все равно. И нет никакого дела до того, что будет с ним потом.

Пусть хоть тридцать раз продает, Влад, теперь знающий о своем происхождении свободного человека, не сможет стать снова рабом. Он будет предпринимать новые попытки бежать, пока его просто не убьют за это. Рабом он больше не будет! Кажется, он уже когда-то думал о чем-то похожем. Да, это было ровно год назад, когда он трясся в душном и вонючем трюме рабовладельческого транспорта. Тогда в его жизни еще не было ничего. Ни Ани, ни любви к ней, ни ее предательства. Ничего. Да и сейчас нет уже ничего. Но почему же тогда так пусто и муторно на душе? Почему он постоянно забывает о том, что должен делать. И пялится в компьютерную заставку или в пустую кружку, или смотрит в документы, совершенно не понимая, что там написано четкими ясными буквами? А еще чаще сидит, упершись глазами в пространство, не видя ничего вокруг? Зачем ему все это, если ему на нее совершенно и абсолютно плевать, а ей на него тем более?

Рассеянно прислушиваясь к своим лихорадочно скачущим мыслям, Влад обнаружил, что уже несколько минут стоит у дверей в каюту хозяйки. Он медленно поднял руку и прижал ладонь к ключу, замок весело щелкнул. Влад недоуменно уставился на приоткрывшуюся дверь удивляясь, что ее дом по-прежнему гостеприимно встречает его, словно ничего и не случилось. И на какой-то безумный миг показалось, что все случившееся всего лишь отвратительный сон, приснившийся из-за переутомления на неудобном диване генеральского кабинета, и Аня встретит его сейчас и с улыбкой пожурит за долгое отсутствие. Но это чувство промелькнуло очень быстро, и диван в генеральском кабинете был удобный, и время вспять не повернуть.

Влад тряхнул головой и, толкнув дверь, оказался в тесной прихожей. Разулся, огляделся по сторонам, намерено оттягивая момент, когда придется переступать порог гостиной. Будет очень хорошо, если хозяйки не окажется дома, тогда можно будет спокойно позавтракать и спрятаться в своей комнате. Владу тяжело было даже думать о ней и что будет, когда ее снова увидит он и представить себе не мог. Дольше стоять в прихожей не было смысла, собрав в кулак всю свою смелость, шагнул в каюту. Если она дома он ни за что не покажет ей, как боится своего будущего.

Хозяйка, конечно же, была дома. Она сидела на диване в гостиной, изучала какие-то документы и не подняла головы, когда Влад вошел в комнату. Все неясные и глупые надежды, которые, как оказалось, еще теплились в душе, разбились о ее равнодушие, а сознание захлестнула новая волна горечи, помешанная на унизительном страхе. И успокоившаяся было ненависть, вспыхнула с новой силой. Он независимо и гордо вскинул голову прошел в свою комнату и тихо прикрыл за собой дверь.

Рассеяно оглядев помещение, с разочарованием убедился, что все как всегда и на своих местах. Ему было бы легче, окажись привычные вещи исчезнувшими, без них помещение станет таким же чужим и безликим, как год назад. Тогда было бы не так больно от предстоящей продажи. Влад закинул голову и приткнулся затылком к холоду металлической двери. Жить совсем не хотелось...

Я перевела дух и откинула голову на мягкую спинку любимого дивана, давая шее отдохнуть. Из ослабших пальцев с тихим шорохом вылетел список документов, продиктованный нотариусом, которые я должна предоставить вместе с заявкой на освобождение движимого имущества. Следуя этому списку, мне нужно принести в контору свидетельство о том, что освобожденному рабу будет гарантирована жилая площадь, небольшой счет в местном банке, медицинская карточка, карточка прививок, свидетельство о том, что ему без проблем оформят паспорт свободного гражданина освоенных миров и чек об уплате налога на освобождение. Все правильно. Иначе получается, что я выставляю человека на улицу голым и босым и он, непременно, пополнит ряды, хоть и свободных граждан, но бомжей и бандитов. Все правильно, кроме налога на освобождение, составляющего триста кредов. Триста! Это же с ума сойти! Да он при покупке обошелся мне ровно в двадцать раз дешевле! Это мне еще повезло, что я не стеснена в средствах и вполне в состоянии оплатить грабительский налог. Впрочем, чего только не сделаешь ради собственного спокойствия!

Но с другой стороны, законодательства галактиона делает все возможное, чтобы рабов не освобождали. При покупке от вас не требуют ничего и вы можете поступать со своим движимым имуществом (это Влад-то имущество!? С его обидами и гордостью? Смешно и неудобно!), как вам заблагорассудиться. Вы можете забить его до смерти, содрать с живого шкуру и повесить над своей кроватью вместо ковра, заставить корчиться у ног от боли и унижения и за это ничего никому не будет. А если вы, Боже избави, решили освободить своего раба, законодательство тут же выдаст вот такой список и сдерет с бывшего хозяина умопомрачительный налог! Поэтому никто и не освобождает рабов по собственной воле, только в случае крайней необходимости. Вот как у меня, к примеру.

Я сердито сложила список и сунула в нагрудный карман. Может податься в парламент галактиона? Стать парламентарием, или как там они называются, пролезть в законодательное собрание и переделать всю прогнившую систему к такой-то матери? Тьфу, черт, какая глупость с утра пораньше в голову лезет! Какое к такой-то матери собрание!? У меня дел невпроворот! До семи часов нужно собрать все бумажки и связаться с герцогским семейством, еще неизвестно захотят ли они принять блудного сына в свои чертоги или лоно, а может логово?

Приготовив завтрак на двоих, быстро проглотила свою порцию, а еду для Влада оставила на столе, не сомневаясь, что как только выйду за порог, он пойдет промышлять по кухне. Не завтракал, небось. Допивая кофе, посмотрела на часы, половина десятого. Что ж, время пошло. И осталось у меня его всего ничего — девять с половиной часов.

Глава 8.

Я направилась к Эжену. Придется менять внешность, иначе со мной просто разговаривать не станут. Почему-то я была уверена — мою родственницу в высоком семействе не жаловали, и близкое сходство с ней оказывалось неприятной проблемой. Впрочем, не смертельной. Эж выслушав, со мной полностью согласился и без лишних разговоров отвел к штатным гримерам.

В комнатенке до отказа набитой париками, костюмами и остальным, безусловно, необходимым хламом меня быстро преобразили. На голову нахлобучили соломенного цвета парик с длинными волосами, в глаза вставили контактные линзы коричневого цвета, а на правую скулу налепили овальную черную родинку.

Эжен увидав мое новое обличье, кивнул и проводил в специальную комнату, где главным предметом мебели был огромный, во всю стену экран видеофона. Я уселась в продавленное кресло, дождалась, когда за Эжем закроется дверь. Глубоко вздохнув, как перед прыжком в ледяную воду, набрала нужный номер, заботливо добытый Никитой и не значащийся ни в одном справочнике. Прямой номер герцогини. Оставалось надеяться, что она безвылазно сидит в своем кабинете и сама ответит на звонок. Так и случилось.

Экран видеофона выхватил кусок комнаты выполненной в темно-бордовых тонах, тяжелый стол и кресло с высокой спинкой, камин, прикрытый декоративным экраном, да высокий стеллаж с книгами, больше ничего рассмотреть не удалось. За столом восседала женщина, взирающая на меня с высокомерной брезгливостью, в жестких серых глазах на мгновение мелькнуло удивление, тут же сменившееся холодным безразличием. Она не проронила ни звука, оставляя мне честь начать разговор. Я тоже не спешила, во-первых, из-за вульгарного любопытства, а во-вторых, дедушка всегда учил, что на важных переговорах нужно уметь держать паузу, дабы собеседник проникся к тебе должным уважением.

Я как можно безразличнее разглядывала ее. В конце концов, я впервые в жизни видела живую герцогиню, имею полное право поинтересоваться. Седые волосы, уложенные в высокую прическу, холод серых глаз, умело подкрашенные губы, сжатые в тонкую полоску, нитка жемчуга на старческой шее, темно-синий шелк платья и узкие кисти, лежащие на бордовых подлокотниках. На аристократически длинных пальцах, никогда не ведавших физического труда поблескивают драгоценными камнями кольца. Неброские, но баснословно дорогие.

— Все так же будите молчать или вы не туда попали? — все-таки не выдержала герцогиня, голос которой оказался не по возрасту глубоким и властно ледяным.

— Туда, туда, — заверила я ее, — если, конечно, благородная леди вдовствующая герцогиня Куприна.

— А вы смеете в этом сомневаться? — сухо спросила она.

— Боже упаси, я просто уточняю, — растянула я губы в сладкой улыбке.

— Да, я герцогиня, — согласилась она и добавила с ноткой неприязненного удивления, — откуда у вас этот номер? Я предупреждаю, если вы журналистка и замышляете взять интервью, у вас ничего не выйдет! А если посмеете настаивать, ваш номер вычислят в считанные секунды и тогда вам не поздоровиться.

— Никакая я не журналистка и предупреждать меня о чем-то подобном не в ваших интересах, — не менее высокомерно заявила я, выслушав этот бред, впрочем, не лишенный некоторого смысла для моей собеседницы. — Журналисты добывают информацию, я же ее раздаю, и прошу заметить совершенно безвозмездно, то есть, как говаривал герой одной старинной детской книжки, даром.

— Даром ничего не бывает! — ее неприязнь ко мне еще больше возросла, и температура упала еще на несколько градусов. Ей бы в местном морге работать, с уважением подумала я, не нужно было бы тратиться на электроэнергию для морозильников. Экономия, мать ее!

— Придется поверить на слово. Впрочем, вы можете прямо сейчас отключиться и тогда никогда не узнаете, где находится ваш внук, — безразлично и с некоторой скукой проговорила я. — Вам решать.

— У меня нет внука! — резко бросила она. Я подумала, что наш разговор для нее походит на глупый фарс. Моей собеседнице ведь ничто не мешает прямо сейчас последовать моему совету и отключиться. Однако, так этого и не сделала, похоже, ее все-таки зацепило. За Влада стало обидно, впрочем, она его давно заочно похоронила.

— Разве? — вскинула я брови в снисходительном удивлении, обида победила все другие чувства. — А как же Владислав? Или вы уже о нем успели позабыть?

— Владислав мертв! — ее спокойная холодность на миг поколебалась.

— На вашем месте я не была бы столь категорична, — пожала я плечами. — Вот Серафим, ваш старший отпрыск, тот действительно мертв. Его убил ваш младший сын, имя, извините, запамятовала, но это не важно. А история действительно вышла забавная, знаете ли, как в библии, там что-то подобное тоже было. Каин и Авель, если не ошибаюсь. Правда, там все было несколько прозаичнее, а точнее не было лакомого куска наследства и кричащего титула. А так...

— Да кто ты такая, чтобы... — задохнулась герцогиня в праведном гневе, обнаруживая прорехи в воспитании.

— Такая взрослая тетя, а прерывает! — скривилась я, пользуясь одним из приемов Никиного хамства. — Если хотите знать кто я, охотно отвечу — никто и больше вам знать не надобно. Давайте вернемся к вашему пропавшему внуку. Я хочу сразу предупредить — предлагаемый мною экземпляр экспертизы, который я чуть позже вам предъявлю, подлинный, в этом никаких сомнений быть не может, если желаете, могу переслать вам удостоверяющие его личность документы. Спектральный анализ ДНК и все остальное. А чтобы вы мне поверили до того как придут остальные официальные документы покажу несколько снимков сделанных совсем недавно.

Я поднялась и, подойдя к экрану, чтобы моей собеседнице было лучше видно, показала обещанный отчет экспертов и несколько последних снимков Влада, на которых он выглядел очень даже ничего. Я перетасовывала снимки как колоду карт. Одним из последних была заснята и увеличена родовая татуировка герцогского семейства. Она-то и добила герцогиню, подмяв возражения готовые сорваться с ее губ.

— Теперь встает вполне закономерный вопрос, — продолжила я, — желаете ли вы вернуть его назад в родовое гнездо?

— Конечно, желаю, — ошарашено проговорила она, теперь на ее лице не было ни тени безразличия.

— Вот и отлично, — подытожила я, — значит, ровно через пять дней примерно в это же время вы прилетаете вот по этим координатам, — я продиктовала координаты станции, — там будет инспекторская станция "Алкиона", откуда вы заберете дражайшего наследника. Просьба не опаздывать. А теперь прощайте.